Страница:
17.08.42 г.
Первый тур закончил 13 августа 13-м боевым вылетом. Он был тревожным (для суеверных: два раза по 13!), но закончился вполне благополучно. Было задание: найти переправу на Волге между Ржевом и Зубцовом и уничтожить ее. Нас сопровождали Яки из 1-го гвардейского авиационного полка. Перед Зубцовом истребители исчезли. Наверное, сработали по принципу "За Родину и в облака". Это бывало не раз. Дальше мы пошли сами. Хорошо что переправа оказалась возле Зубцова. Наше звено ее разбило, а нас даже не обстреляли. На бреющем ушли домой. К счастью, немецких истребителей тоже не встретили. 15.08 остатки нашего полка уехали на пополнение летчиками и самолетами. Жалко, что двоих наших, Дольникова и Радченко, направили в другой полк. Ехали мы на машине с аэродрома Машутино через Торжок, Калинин в Кимры. Очень неудачно: потратили полтора суток, вместо 12 часов. Кимры - хороший городок. В мирное время неплохо было бы здесь жить и работать каким-нибудь продавцом или сапожником, но не летчиком. В таком городе иметь любимую жену и семью было бы блаженством. Об этом можно только мечтать.
Примерно через полмесяца поеду на второй тур. Уже имею некоторый опыт, обстрелян, что много значит на войне. Стал лучше соображать. В первом туре повезло. Но везенье - довесок, нужно мастерство.
Горбаченко ранен. Гарькавый Филя неизвестно где. Наверное, погиб: на него напали истребители.
Дольников воюет умно. Видимо, долго протянет.
Писем ниоткуда нет. Как будто забыли обо мне. Жду.
27.08.42 г.
Вот уже более 10 дней как абсолютно ничего не делаю: нет бензина... Только сегодня по радио сообщили, что началось, примерно месяц тому назад, наступление на Западном и нашем, Калининском, фронтах. Сегодня передавали почти подробности боев за Зубцов, Погорелое, Городище и Ржев. Я участвовал в боях только под Ржевом. Может, эту передачу слышал кто-нибудь из моих близких и догадался, где я воюю.
Положение на юге очень плохое. Немцы реализуют свой план. Кавказский хребет будет для них не очень сложной преградой. Нефти у нас останется мало. Борьба еще более осложнится.
Война обойдется очень дорого. Мы до ее завершения не доживем.
А пока в Кимрах очень хорошо. Много девушек и мало парней. Им, бедным девушкам, скучно, не с кем развлечься. Как они пристально смотрят на нас, летчиков... Хожу частенько на танцы. Очень нравится. Наверное, потому, что в своей жизни лучшего не видел.
Водочки здесь немного: отстояв очередь, купишь по цене 70 рублей за литр, а с рук - за 500 рублей. Но денег нет.
Получил от Груни письмо. Второе за 5 месяцев! Но оно меня не только обрадовало, но и опечалило. У Груни язва желудка. Это серьезно. Послал ей 2500 рублей, но до сих пор она получила только 1000. Кроме того, очень страдает душевно: ждет меня... Но чем я могу утешить? Война рушит все. Лучше бы она меня забыла, пока не поздно. Но она не из таких.
Имел небольшое увлечение. Но все это неинтересно. За 5 месяцев в душе появилось отчаяние, чувствую себя обреченным на смерть.
Мой друг Борис развлекался в Гари, как будто знал, что погибнет на фронте.
28.08.42 г.
Вынужденный отдых неожиданно прерван. Сегодня собираюсь уезжать в Дядьково (около Дмитрова) на пополнение. Прощай, 687-й полк! Сжились, подружились, стали близкими, а там что будет - неизвестно. На войне рождается настоящая дружба. Здесь все летчики равны, кроме старшего начальства. У всех судьба одинакова: сегодня жив, а завтра... Капитан, лейтенант, сержант - все друзья и родные.
Дольников и Радченко, говорят, имеют уже по 30 вылетов.
Наградили орденом Красного Знамени. Двух капитанов и меня. Зачитали указ на стадионе. Попросили произнести речь. Ну какой из меня оратор! Но все же немного сказал. После этого нас покачали.
8.09.42 г.
В конце августа все же не уехал в другой полк. Начальство так решило. Оно и лучше. В этот день мы погрузились на катер в Кимрах и приехали в Дядьково (здесь я уже в третий раз). В Кимрах было лучше: есть где погулять, да и водочки можно купить. Особенно понравились танцы. Помещение очень удобное, молодежь вполне приличная, есть симпатичные девушки - выбор хороший. Танцами я увлекся.
Здесь много московских девчат, добывают торф, приходят к нам в деревню и устраивают танцы на улице. У меня знакомых еще нет.
1 сентября этого года наш полк посадили в самолет "дуглас" (Ли-2) и за 4 часа доставили в Кряж (завод в районе Куйбышева). Просмотрел там все письма, но для меня ничего не было.
Побывал в Куйбышеве. Там сейчас очень скучно, полное затемнение. Но немцы еще не бомбят.
6 сентября вылетели на фронт на полученных самолетах. Мне пришлось лететь с не уложенным парашютом (распустившимся), но долетел хорошо. Садились на заправку и ночлег в Арзамасе. На следующий день прилетели домой. Встретили нас хорошо. Перед обедом дали положенные 200 граммов. И еще я получил 600 граммов.
Немного потренируемся, пополнимся летным составом и через несколько дней - на второй тур.
Лейтенант Радченко погиб. Во время полета на этот проклятый аэродром в совхозе "Дугино" под Вязьмой. Первый раз на него летали шестеркой, потеряли 4-х летчиков и 6 самолетов. 26 августа послали пятерку. Один Дольников вернулся. На этом же аэродроме погиб и Филя Гарькавый. В первый вылет. Зачем шлют людей на убой?
Мои слова сбываются: Дольников будет долго воевать. Умен и осторожен. Меньше рискуешь - дольше воюешь - больше убьешь.
Да, Ржев - крепкий орешек, раскусить нелегко. Больше месяца идут за него бои. Теперь опять авиацию стягивают. Нам, наверное, еще придется за него сражаться.
Наша авиация несет крупные потери. Почему на Ил-2 нет стрелка? Задняя сфера не защищена. Истребители подходят и расстреливают. Сотни самолетов сбиты из-за этого. Некоторые сажают за бронеспинкой добровольца с пулеметом. Фриц подходит поближе, зная, что стрелка нет, и натыкается на огонь.
От сопровождения истребителями толку мало. Зачастую у летчиков сопровождения не хватает мастерства, смелости... А немцы наглеют. Да и наши штурмовики еще не научились себя защищать. Многое зависит от ведущих. К сожалению, "старичков" выбили, авиацию пополняют молодежью, сержантами, не имеющими опыта не то что военного, даже жизненного. Слабо выучены, плохо держатся в строю, рассыпаются, а их сбивают поодиночке. Приличных летчиков в начале войны потеряли на старых самолетах: не успели перевооружиться. Были Р-5, Тб-3 и прочее старье.
На Волге будут крупные бои. Там немецкие асы из ПВО Берлина. Все с крестами. Господствуют в воздухе.
На днях, наверное, поеду в Москву за орденом. Волокита!
Писем нет. Получила ли Груня деньги? Как она живет, как здоровье? Иногда она мне снится. И обычно как мы расходимся, а затем - примирение. Сон почти всегда заканчивается счастливо.
Скоро уже месяц, как не воюем. В нашем полку теперь тоже будут одни сержанты...
18.09.42 г.
Приближаются холода. Зимы боюсь: плохо воевать. Дней через 10, видимо, начнем. А где и как - не знаем.
Не хватает бензина. Два дня ходили молотить овес, помогали селянам.
На фронте пока бензин есть. Чуть ближе к прифронтовой зоне - уже не хватает. Вот что значит для нас Кавказ. Чем все это кончится? Счастлив будет тот, кто увидит конец войны.
Речи Черчилля и тем более Гарримана все же обнадеживают в том, что второй фронт будет. Но когда его откроют...
Дней 5 тому получил от Груни аж два письма.
14 сентября должны были ехать во второй раз в Куйбышев за самолетами, но не получилось. И в Москве, куда собирались за орденами, побывать не пришлось. А так нужно было. Хотел заехать к маме, пусть не родной, но такой близкой мне.
Часто вспоминаю добрые старые времена, когда в хороший солнечный день в Кременчуге я в костюме и в шляпе, она - в длинном, моем любимом платье прохаживались по улице или гуляли на стадионе, на берегу Днепра. Вспоминаю со всеми подробностями. Или Актюбинск, куда мы переехали со школой из Кременчуга. Арбузы под кроватью, мокрушки ползают по комнате... Я всегда торопился домой. Когда шел из авиашколы, все считал, сколько осталось кварталов, а до дома их было семь.
Там у начальства я был в опале. Впрочем, как всегда. Такой уж я человек: не могу терпеть несправедливость. У меня все не так, как у людей. А вот на войне мне почет. Делом заслужил.
Из летных школ на фронт отправляют прежде всего неугодных. Как грустно быть одиноким в жизни. Где мои родители, сестра и брат, любимые и дорогие. Неужели когда-нибудь придется надеть свой гражданский костюм? Хотя бы без шляпы и без часов...
29.09.42 г.
Сегодня хороший солнечный день, но дует ветер. Нам дали выходной (редкий случай) из-за того, что закончена программа обучения боевого применения. Ожидаем, что через несколько дней улетим на фронт. Должны прибыть два зам. комэска и командир полка. Старый, майор Кунтыш, убыл. Комиссар эскадрильи уехал в Москву, узнает об орденах. Получить бы его до вылета на фронт. Поносить бы.
Два пилота, сержанты моего звена, уже переучились. Готовы к боевым действиям. В тылу они соображают неплохо, а что будет на войне - посмотрим.
В Дядьково прожил уже месяц. Хорошо отдохнул, погулял. Условия для развлечения здесь не ахти какие. Правда, девчат много. Но места, где могла бы собраться молодежь, нет. Все ходят одинокими. Вначале собирались на улице на танцы под гармошку. Но потом перестали. А теперь на третьем участке торфоразработок дней пять подряд крутят кино. И мы ходим туда смотреть и танцевать. Танцуют до начала кино и после. На торфе работает много девчонок, есть даже из Москвы, но приличных мало, а симпатичных почти нет. У меня появились знакомые. Но только для танцев, а не для провожаний.
Вчера у себя в столовой устроили танцы. Но как-то все скучновато: танцуют тяжело, получается не удовольствие, а работа.
Часто вспоминаю Гари. Поселок расположен от нас всего в 12 километрах. Там неплохо было. Как и в Кимрах. Можно было хорошо потанцевать.
До сих пор не получил писем от Груни. Сам тоже никому не пишу. Напишу после того, как удастся съездить в Москву или перед вылетом на фронт. Денег осталось всего 350 рублей, нужны на мелкие расходы, посылать нечего. Получаем мало. Высчитывают заем, военный налог и прочее.
Получил кандидатский билет в члены ВКП(б).
Почему я остался цел после первого тура? Во-первых, благодаря случаю. Однажды лонжерон руля высоты был настолько поврежден, что еле держался. А если бы не удержался? Конец! На войне много случайностей, в результате которых люди остаются живы. А еще плюс мастерство. Летчик из нашей дивизии был ранен в воздухе, потерял сознание, самолет пошел к земле. Но перед самой землей летчик пришел в сознание и вывел самолет в горизонтальный полет. При этом зацепил крылом за землю так, что оно загнулось консолью вверх. Чудом прилетел домой. Все решала доля секунды.
Или такой случай. Самолет подожгли в воздухе немецкие истребители и подумали, что с ним покончено. Вражеский истребитель зашел спереди. Летчик нажал на две гашетки на ручке управления (2 пушки и два пулемета) - и фриц был сбит. А сам штурмовик пришел домой. Ему сразу же вручили 1000 рублей, а потом и орден.
Дней пять я не был в полку. Летал из Машутино в Дядьково. Как раз в это время наша девятка летала на проклятый аэродром возле совхоза "Дугино". Не вернулись 4 летчика. Если бы я не был в отлучке, наверняка попал бы в эту мясорубку. Проклятое Дугино уже забрало на тот свет 11 летчиков с самолетами.
После того как меня подбили, немного поумнел: не болтаюсь долго над целью. Ничего напрасного, ненужного не делаю. Упреждаю все, что зависит от меня. Не лезь на рожон! Избегай ненужного риска! Осторожность - прежде всего!
Война затягивается. Конца ей не видно. Сталинград может устоять только чудом. Дорого он обойдется им и нам.
2.10.42 г.
Сегодня пишу последний раз в эту тетрадь. Оставляю ее в Люберцах. Она принадлежит тебе, моя дорогая Груня. Правда, в записях ничего особенного нет: описал то, что видел, пережил. Помни меня, пока будешь жива. Я принес тебе много невзгод. Свою вину искуплю, если суждено будет остаться в живых.
Сегодня приехал в Москву за орденом. И вот заглянул на полчаса в твой бывший дом, Груняша, и делаю очередную дневниковую запись. Завтра опять улетаю на фронт. Возможно, тетради, подобной этой, ты уже не получишь...
Обещаю соблюдать осторожность, но буду мстить извергам.
Я все время воевал под Ржевом. Сейчас, наверное, поеду опять туда же или под Ленинград.
Вот на сегодняшний день мой путь в авиации.
Август 1935 года, город Энгельс - военная авиационная школа.
Февраль 1939 года, Красноярск - инструктор летной школы.
Май 1939 года. Эта школа переезжает в Новосибирск (местечко Бердск).
Январь 1940 года - Балашовская школа.
Январь 1941 года, Кременчуг - школа бомбардиров.
Август 1941 года. Школа переехала в Актюбинск.
Ноябрь 1941 года - ст. Урсатьевская.
Апрель 1942 года - Верея (зап. Москвы).
24 мая 1942 года - Кинель-Черкассы (завод Ил-2).
30 июня, Куйбышев (Кряж). Обучение на Ил-2.
1 октября мне и двум капитанам объявили, что можем ехать в Москву получать ордена. До Дмитрова отвезли на машине, далее на поезде. В нем я встретил девчонку, которая ехала в Томилино и подсказала дорогу до Люберец. И вот я здесь.
3.10.42 г.
Волнующим было получение первого ордена. Без 10 минут 12 нас, около 100 человек, пригласили в зал им. Свердлова в Кремле. Объявили, что ордена будет вручать Калинин. Ровно в 12, после боя кремлевских курантов, в зал вошел Михаил Иванович. Его встретили аплодисментами. Старичок низкого роста с белой бородкой. Однако еще бодрый. Говорит очень тихо. На расстоянии десяти метров не слышно. Началась процедура вручения. Горкин зачитывал фамилии. Михаил Иванович вручал ордена с документами, после чего жал руку. Примерно семидесятым вызвали меня. Перед началом процедуры предупредили, чтобы не сильно жали руку Калинину... Затем сделали общее фото.
Наша группа состояла из 37 человек авиаторов и работников конструкторского бюро Ильюшина.
Ордена вручили быстро. Примерно за полчаса.
Когда я возвратился в полк, в столовой как раз давали красное вино. Мне дали перед ужином 200 граммов. После ужина сходил в штаб, где меня поздравили.
3 октября, получив Красную Звезду, нашел в газете строчки и о себе. Пусть теперь знают мои друзья и особенно недруги, что я заслужил орден.
Е. Д. Зайцевой оставил 200 рублей и просил, чтобы 100 рублей отправила Груне. От нее до сих пор нет письма.
Со дня на день ждем вылета на фронт. Попрошусь в охотники. Интересная работа. Звеном или парой летать в плохую погоду на низких высотах по тылам немцев и разыскивать цели по принципу что попадется. Ничем не связан, никому не обязан. Раздолье.
10.10.42 г.
5 октября вылетели на фронт под Ржев. Работать будем на старом месте. Наши войска продвинулись и отогнали немцев за Волгу. Только северная сторона Ржева и несколько квадратных километров территории возле города находятся у них. Перелетая сюда, делали посадку в Калинине, на аэродроме Мигалово. Потом летели на аэродром в деревне Большое Вишенье. Сейчас сижу и пишу на аэродроме, а за облаками пошел немец. Наши истребители взлетают так, на всякий случай.
Сегодня изучаем район полетов. Летать начнем, наверное, числа 15-го. Готовится операция.
Свой адрес пока не знаю.
В деревне жить очень скучно.
Дают по 100 граммов каждый вечер. Да и кормят хорошо.
Дольников лежит в госпитале. Подбили.
При посадке скапотировал.
6-го приснилась Груня, но, как обычно, плохо. Как будто мы ссорились. Она сейчас на далеком юге. Наверное, в Урсатьевской. Какое большое расстояние нас разделяет...
Дождь мешает писать.
19.10.42 г.
Прошло уже 13 дней, а мы еще не воюем. Думал, что наступление под Ржевом начнется числа 15-го. Авиации собрано много: не вмещается на здешних аэродромах. Сейчас нахожусь в Калинине, на аэродроме Мигалово. Отсюда много авиации направляют на Северо-Западный фронт, примерно в район Торопца, Белого. Скоро там должно начаться большое наступление. Говорят, туда передвигается целый корпус авиации. Это примерно 3 дивизии - около 200 самолетов. Сейчас уже дают на эскадрилью по одному самолету со стрелком. Хорошая защита от истребителей!
В Калинине встретил Царева, однокашника по Энгельсу, Леонтьева, с которым познакомился в Горощино, младших лейтенантов, которые при мне учились в Красноярской школе летчиков. Служат в ДРАПе (дальняя разведка авиационного полка). Интересная работа: полеты на Смоленск и даже Минск, на высотах не ниже 5000 и до 8000 метров.
В Калинин меня послали 17 октября за Ил-2. Вчера знакомые ребята угостили водкой, и мы пошли в клуб. Давно я не танцевал. Летчики из ДРАПа приютили у себя, с ними неплохо.
Погода отвратительная. Часто идет дождь. В часы досуга вспоминаю Груню, прошлое, думаю о будущем. Хочется пожить без войны. Но мечтать о спокойной жизни - только расстраиваться. Человек меньше всего живет для себя: вынуждают жить для общества. Трудиться за других, на пользу другим...
10 октября в 30 километрах от нашего аэродрома, над железной дорогой Великие Луки - Торжок, сбили из пехотного оружия немецкий Хе-111, который пролетал низко над эшелоном, сбросил бомбу, разбил 2 вагона с пехотой. Я сверху видел, как он сел на маленькую поляну в лесу. Самолет обгорел. Потом узнал, что летчика, обер-лейтенанта, убили при перестрелке, радиста взяли в плен, а штурмана и стрелка поймали на второй день. За 5 дней в нашем районе сбили 5 фрицев. Они ходят в разведку в плохую погоду, на низких высотах. Всех сбили пехотинцы.
Встретил однокашника Никитина. Он адъютант в первом гвардейском истребительном полку. Не летает. Их полк на аэродроме в совхозе "Дугино". Потерял командира эскадрильи - сбили. "Старичков" у них осталось очень мало. Авиация с обеих сторон несет большие потери, но наши большие. Самолетов производят достаточно, а летчиков не хватает.
Сейчас вытащил из кармана блокнот и вспомнил тебя, дорогая. Нашему расставанию - 7 месяцев и 5 дней. На моей груди - орден. Но что он для меня по сравнению с тем, что я хочу иметь.
20.10.42 г.
Миша Харин, боевой друг, вечная тебе память. И твое имя я записал в эту тетрадь, мой однокашник по Энгельсу. Я был на твоей могиле. Ты об этом уже не узнаешь. Прах твой покоится в Калинине, на аэродроме Мигалово.
Приснилась Груня, как будто она умерла и об этом мне сообщила ее мать. Я, наверное, плакал во сне. А когда проснулся, долго не мог понять, было это наяву или снилось. Сейчас напишу ей хорошее письмо. Уже третье за 10 дней. Пусть читает и радуется.
27.10.42 г.
Вчера прилетел из Мигалово на свой аэродром. Ходил два раза в клуб на танцы. Один раз немного потанцевал, а во второй не было партнерш. Солдатни много, а девчонок мало, так что вся шваль нарасхват.
Ездил в Калинин, в театре "Пролетарка" смотрел "Парень из нашего города". Вот где много девчат.
Желания танцевать у меня не убавилось, хотя давно прошли те времена, когда я танцевал от души. В Красноярске, Новосибирске и Балашове, в больших залах с большим выбором партнерш. Старые добрые времена...
Очень много авиации налетело в район Торопца, Белого, Великих Лук. Будет наступление. Мы до сих пор не летаем: готовится операция. Район наших действий - Ржев.
Вчера получил получку на новой должности - 1301 руб. Послал Е. Д. Зайцевой 800 рублей и для Груни - 600. От Груни получил письмо. У нее, бедняжки, опять неприятности... Удастся ли мне когда-нибудь встретить ее? Конца войне не видно...
29.10.42 г.
Со вчерашнего дня начали понемногу летать. В 15.15 вылетели на штурмовку артпозиций западнее Ржева. По нам не стреляли. Сделали 3 захода. Но все было замаскировано, немцы затаились, не огрызаются. Ходило 9 самолетов. Стреляли по опушкам леса и по деревням где засели немцы. Видел, как стадо коров бежало к деревне.
При первой операции под Ржевом вся авиация была сразу брошена в бой. Воевали не считаясь ни с опытом летного состава, ни с потерями. Причем работали в очень сложных метеоусловиях. Многих сбили. Теперь, наверное, все будет иначе, постепенно введут в бой, особенно молодежь, чтобы научить ее воевать рационально, с минимальными потерями.
Вчера сделал четырнадцатый боевой вылет. Первый раз вылетел ровно 3 месяца тому назад. Теперь страх одолевает меня куда меньше.
Дольников вышел из госпиталя. Он уже второй раз побывал в "доме отдыха". Сделал 29 боевых вылетов. Прибыл в один из полков нашей дивизии. Представлен к награде.
Мы базируемся на аэродроме Рудниково (рядом с Машутино). Поблизости, в деревне Куклино, находится батальон аэродромного обслуживания. Там много девчонок-солдаток и вольнонаемных. Организовали самодеятельность, устраивают концерты. Был два раза. Немного потанцевал. Люди собрались со всех ближайших деревень.
Как там мои родные в Донбассе, "под немцами"? Видимо, не верят, что я жив.
2.11.42 г.
В прошлом году в это время перелетали из Актюбинска в Урсатьевскую. Садился в Джусалы ночью, первый раз в жизни. Этому нас никто не обучал. Сел с помощью фонарей "летучая мышь". Отлично! Но, зарулив на стоянку, забыл от радости закрыть маслорадиатор. А утром, когда стартером начал прокручивать винт, он лопнул. Масло застыло!
1 ноября у нас было задание на полет, но помешала плохая погода. Сегодня вроде бы обещают хорошую. Полетят две шестерки. По два звена от эскадрильи. Лететь примерно в тот же район, куда и первый раз.
В субботу и воскресенье развлекались в деревне. В одном из домов собрались девчонки из окружающих селений. Гармонист играет, люди пляшут с припевками. Игру в третий лишний устроили. Наших летчиков почти не было. Мне такие увеселения сначала казались странными, а теперь привык, участвую по возможности, как молодой.
4.11.42 г.
2 ноября слетать не удалось из-за погоды. Сегодня тоже было задание, но погода опять помешала. В это время года здесь всегда так.
К середине августа совсем выдохся, не мог ни нормально спать, ни есть. Зимой гораздо меньше работы, но, видимо, придется летать и в плохую погоду, и на низких высотах.
Получил нехорошее письмо от Груни. Она, бедняжка, тоже устала от такой жизни. Сегодня послал ей два письма. Хочет уехать в Люберцы к маме, но, наверное, не удастся. Что будет дальше? Конца войны не видно.
К празднику накапливаем понемногу водочки, чтобы выпить больше 100 граммов.
Немцы на Кавказе усиливают наступление. А город на Волге все держится!
12.11.42 г.
Праздник прошел почти хорошо. После торжественного собрания поужинали с выпивоном. Я употребил около 270 граммов. Был пьян, как случалось и раньше, например, в Урсатьевской. Под спиртными парами, возбужденные, шли мы из столовой на вечер, чтобы повеселиться. А в 18 километрах от нас, в Торжке рвались немецкие бомбы, но это уже привычное дело. Бедный Торжок. Уже около 10 дней по ночам стоит ясная погода, и его нещадно бомбят. Особенно сильно громили прошлой ночью. Взрывы, пожары, зарево... Из нашей деревни все хорошо видно. В воздухе висели осветительные бомбы. Рвались зенитные снаряды.
На вечере был концерт самодеятельности. Навеселе быть лучше. Все становится проще. Как говорят, все по нулям. После концерта начались танцы. Народ сошелся из многих деревень, а помещение - деревенская школа - очень тесное, поэтому танцы превратились в сплошную толкотню. Я танцевал с дирижершей хора батальона аэродромного обслуживания Клавдией Орловой. Она неплохо поет. Провожал ее. Даже поцеловать себя не позволила.
Седьмого выпили и пошли в соседнюю деревню Куклино на вечер в батальон аэродромного обслуживания. Там была такая же толкотня. Я к Клаве сначала не подходил, танцевал с другими. Потом - один раз с нею. А когда снова подошел к ней, отказала. Я не упрашивал. Она этого не ожидала.
После праздничных дней пошли обычные, скучные. Опять ложусь спать в 21 час. Несколько раз собирались лететь на задание, но не удавалось.
Погода стоит прекрасная. Зима началась. Снега нет, морозы до -15°. Надо ожидать в скором будущем наступления.
Подготовка авиации к боевым действиям на этот раз проводится более основательно. Учли печальные уроки. Есть новые самолеты Лагг-5 с хорошей вертикальной скоростью.
Вчера получил второй орден. Теперь у нас в полку 12 орденов и 2 медали. У летчиков 9 орденов и одна медаль. У троих - по 2 ордена.
Недавно снилась Груня. Долго нет от нее письма. Последнее плохое. Неужели она обиделась на меня? Не лучше ли было оставить ее в покое с ее согласия? Шансов на встречу после войны очень мало. Попробуй уцелеть! Война все разрушила. Вслух о женах здесь никто не говорит. Некоторые совсем бесчестно ведут себя по отношению к ним. Наверное, и жены так. Воюющим это частично простительно: жизнь наша коротка и обгажена, как детская рубашонка.
Будем отмечать годовщину существования нашего 687-го штурмового авиационного полка. Из старого состава в нем - один мой командир эскадрильи капитан Штыков, замечательный человек и воин, отвоевал 2 тура. Правда, начальство его не жалует: очень строптивый. Но мирятся.
Недавно послали телеграмму в какую-то высшую инстанцию с перечислением лучших людей полка: Штыков, Гуртовенко, Лядский и другие. Когда приступим к работе и какие задачи - неизвестно. Возможно, наше наступление начнется одновременно с союзниками. Трудно предугадать, что будет.
Сегодня опять получил плохое письмо и сразу же прямо в землянке много написал в ответ.
20.11.42 г.
Немного об истории нашего полка.
Его сформировали 23 ноября 1941 года в школе летчиков города Молотова (ныне Пермь - Ред.). Начали воевать на самолетах Р-5 под Москвой, в основном ночью. Днем понесли основные потери. Отличился капитан Штыков Батя. Так летчики называют особо любимых командиров. Старший лейтенант Коробейщиков (ныне покойный) имел более 100 вылетов. Но Р-5 - плохой для этой войны самолет. К маю 1942 года из 19 летчиков остались 7. Майор Кунтыш, капитан Штыков, старшие лейтенанты Коробейщиков, Логвиненко (с ним я был в Новосибирской школе), лейтенанты Игошин, Коныгин, Иванов. Из стрелков остались человек 5. Остальные погибли. Некоторые, будучи сбитыми, добирались к своим из немецкого тыла по одному, два раза. Продолжали летать и все равно погибли. Немудрено на таком самолете.
Первый тур закончил 13 августа 13-м боевым вылетом. Он был тревожным (для суеверных: два раза по 13!), но закончился вполне благополучно. Было задание: найти переправу на Волге между Ржевом и Зубцовом и уничтожить ее. Нас сопровождали Яки из 1-го гвардейского авиационного полка. Перед Зубцовом истребители исчезли. Наверное, сработали по принципу "За Родину и в облака". Это бывало не раз. Дальше мы пошли сами. Хорошо что переправа оказалась возле Зубцова. Наше звено ее разбило, а нас даже не обстреляли. На бреющем ушли домой. К счастью, немецких истребителей тоже не встретили. 15.08 остатки нашего полка уехали на пополнение летчиками и самолетами. Жалко, что двоих наших, Дольникова и Радченко, направили в другой полк. Ехали мы на машине с аэродрома Машутино через Торжок, Калинин в Кимры. Очень неудачно: потратили полтора суток, вместо 12 часов. Кимры - хороший городок. В мирное время неплохо было бы здесь жить и работать каким-нибудь продавцом или сапожником, но не летчиком. В таком городе иметь любимую жену и семью было бы блаженством. Об этом можно только мечтать.
Примерно через полмесяца поеду на второй тур. Уже имею некоторый опыт, обстрелян, что много значит на войне. Стал лучше соображать. В первом туре повезло. Но везенье - довесок, нужно мастерство.
Горбаченко ранен. Гарькавый Филя неизвестно где. Наверное, погиб: на него напали истребители.
Дольников воюет умно. Видимо, долго протянет.
Писем ниоткуда нет. Как будто забыли обо мне. Жду.
27.08.42 г.
Вот уже более 10 дней как абсолютно ничего не делаю: нет бензина... Только сегодня по радио сообщили, что началось, примерно месяц тому назад, наступление на Западном и нашем, Калининском, фронтах. Сегодня передавали почти подробности боев за Зубцов, Погорелое, Городище и Ржев. Я участвовал в боях только под Ржевом. Может, эту передачу слышал кто-нибудь из моих близких и догадался, где я воюю.
Положение на юге очень плохое. Немцы реализуют свой план. Кавказский хребет будет для них не очень сложной преградой. Нефти у нас останется мало. Борьба еще более осложнится.
Война обойдется очень дорого. Мы до ее завершения не доживем.
А пока в Кимрах очень хорошо. Много девушек и мало парней. Им, бедным девушкам, скучно, не с кем развлечься. Как они пристально смотрят на нас, летчиков... Хожу частенько на танцы. Очень нравится. Наверное, потому, что в своей жизни лучшего не видел.
Водочки здесь немного: отстояв очередь, купишь по цене 70 рублей за литр, а с рук - за 500 рублей. Но денег нет.
Получил от Груни письмо. Второе за 5 месяцев! Но оно меня не только обрадовало, но и опечалило. У Груни язва желудка. Это серьезно. Послал ей 2500 рублей, но до сих пор она получила только 1000. Кроме того, очень страдает душевно: ждет меня... Но чем я могу утешить? Война рушит все. Лучше бы она меня забыла, пока не поздно. Но она не из таких.
Имел небольшое увлечение. Но все это неинтересно. За 5 месяцев в душе появилось отчаяние, чувствую себя обреченным на смерть.
Мой друг Борис развлекался в Гари, как будто знал, что погибнет на фронте.
28.08.42 г.
Вынужденный отдых неожиданно прерван. Сегодня собираюсь уезжать в Дядьково (около Дмитрова) на пополнение. Прощай, 687-й полк! Сжились, подружились, стали близкими, а там что будет - неизвестно. На войне рождается настоящая дружба. Здесь все летчики равны, кроме старшего начальства. У всех судьба одинакова: сегодня жив, а завтра... Капитан, лейтенант, сержант - все друзья и родные.
Дольников и Радченко, говорят, имеют уже по 30 вылетов.
Наградили орденом Красного Знамени. Двух капитанов и меня. Зачитали указ на стадионе. Попросили произнести речь. Ну какой из меня оратор! Но все же немного сказал. После этого нас покачали.
8.09.42 г.
В конце августа все же не уехал в другой полк. Начальство так решило. Оно и лучше. В этот день мы погрузились на катер в Кимрах и приехали в Дядьково (здесь я уже в третий раз). В Кимрах было лучше: есть где погулять, да и водочки можно купить. Особенно понравились танцы. Помещение очень удобное, молодежь вполне приличная, есть симпатичные девушки - выбор хороший. Танцами я увлекся.
Здесь много московских девчат, добывают торф, приходят к нам в деревню и устраивают танцы на улице. У меня знакомых еще нет.
1 сентября этого года наш полк посадили в самолет "дуглас" (Ли-2) и за 4 часа доставили в Кряж (завод в районе Куйбышева). Просмотрел там все письма, но для меня ничего не было.
Побывал в Куйбышеве. Там сейчас очень скучно, полное затемнение. Но немцы еще не бомбят.
6 сентября вылетели на фронт на полученных самолетах. Мне пришлось лететь с не уложенным парашютом (распустившимся), но долетел хорошо. Садились на заправку и ночлег в Арзамасе. На следующий день прилетели домой. Встретили нас хорошо. Перед обедом дали положенные 200 граммов. И еще я получил 600 граммов.
Немного потренируемся, пополнимся летным составом и через несколько дней - на второй тур.
Лейтенант Радченко погиб. Во время полета на этот проклятый аэродром в совхозе "Дугино" под Вязьмой. Первый раз на него летали шестеркой, потеряли 4-х летчиков и 6 самолетов. 26 августа послали пятерку. Один Дольников вернулся. На этом же аэродроме погиб и Филя Гарькавый. В первый вылет. Зачем шлют людей на убой?
Мои слова сбываются: Дольников будет долго воевать. Умен и осторожен. Меньше рискуешь - дольше воюешь - больше убьешь.
Да, Ржев - крепкий орешек, раскусить нелегко. Больше месяца идут за него бои. Теперь опять авиацию стягивают. Нам, наверное, еще придется за него сражаться.
Наша авиация несет крупные потери. Почему на Ил-2 нет стрелка? Задняя сфера не защищена. Истребители подходят и расстреливают. Сотни самолетов сбиты из-за этого. Некоторые сажают за бронеспинкой добровольца с пулеметом. Фриц подходит поближе, зная, что стрелка нет, и натыкается на огонь.
От сопровождения истребителями толку мало. Зачастую у летчиков сопровождения не хватает мастерства, смелости... А немцы наглеют. Да и наши штурмовики еще не научились себя защищать. Многое зависит от ведущих. К сожалению, "старичков" выбили, авиацию пополняют молодежью, сержантами, не имеющими опыта не то что военного, даже жизненного. Слабо выучены, плохо держатся в строю, рассыпаются, а их сбивают поодиночке. Приличных летчиков в начале войны потеряли на старых самолетах: не успели перевооружиться. Были Р-5, Тб-3 и прочее старье.
На Волге будут крупные бои. Там немецкие асы из ПВО Берлина. Все с крестами. Господствуют в воздухе.
На днях, наверное, поеду в Москву за орденом. Волокита!
Писем нет. Получила ли Груня деньги? Как она живет, как здоровье? Иногда она мне снится. И обычно как мы расходимся, а затем - примирение. Сон почти всегда заканчивается счастливо.
Скоро уже месяц, как не воюем. В нашем полку теперь тоже будут одни сержанты...
18.09.42 г.
Приближаются холода. Зимы боюсь: плохо воевать. Дней через 10, видимо, начнем. А где и как - не знаем.
Не хватает бензина. Два дня ходили молотить овес, помогали селянам.
На фронте пока бензин есть. Чуть ближе к прифронтовой зоне - уже не хватает. Вот что значит для нас Кавказ. Чем все это кончится? Счастлив будет тот, кто увидит конец войны.
Речи Черчилля и тем более Гарримана все же обнадеживают в том, что второй фронт будет. Но когда его откроют...
Дней 5 тому получил от Груни аж два письма.
14 сентября должны были ехать во второй раз в Куйбышев за самолетами, но не получилось. И в Москве, куда собирались за орденами, побывать не пришлось. А так нужно было. Хотел заехать к маме, пусть не родной, но такой близкой мне.
Часто вспоминаю добрые старые времена, когда в хороший солнечный день в Кременчуге я в костюме и в шляпе, она - в длинном, моем любимом платье прохаживались по улице или гуляли на стадионе, на берегу Днепра. Вспоминаю со всеми подробностями. Или Актюбинск, куда мы переехали со школой из Кременчуга. Арбузы под кроватью, мокрушки ползают по комнате... Я всегда торопился домой. Когда шел из авиашколы, все считал, сколько осталось кварталов, а до дома их было семь.
Там у начальства я был в опале. Впрочем, как всегда. Такой уж я человек: не могу терпеть несправедливость. У меня все не так, как у людей. А вот на войне мне почет. Делом заслужил.
Из летных школ на фронт отправляют прежде всего неугодных. Как грустно быть одиноким в жизни. Где мои родители, сестра и брат, любимые и дорогие. Неужели когда-нибудь придется надеть свой гражданский костюм? Хотя бы без шляпы и без часов...
29.09.42 г.
Сегодня хороший солнечный день, но дует ветер. Нам дали выходной (редкий случай) из-за того, что закончена программа обучения боевого применения. Ожидаем, что через несколько дней улетим на фронт. Должны прибыть два зам. комэска и командир полка. Старый, майор Кунтыш, убыл. Комиссар эскадрильи уехал в Москву, узнает об орденах. Получить бы его до вылета на фронт. Поносить бы.
Два пилота, сержанты моего звена, уже переучились. Готовы к боевым действиям. В тылу они соображают неплохо, а что будет на войне - посмотрим.
В Дядьково прожил уже месяц. Хорошо отдохнул, погулял. Условия для развлечения здесь не ахти какие. Правда, девчат много. Но места, где могла бы собраться молодежь, нет. Все ходят одинокими. Вначале собирались на улице на танцы под гармошку. Но потом перестали. А теперь на третьем участке торфоразработок дней пять подряд крутят кино. И мы ходим туда смотреть и танцевать. Танцуют до начала кино и после. На торфе работает много девчонок, есть даже из Москвы, но приличных мало, а симпатичных почти нет. У меня появились знакомые. Но только для танцев, а не для провожаний.
Вчера у себя в столовой устроили танцы. Но как-то все скучновато: танцуют тяжело, получается не удовольствие, а работа.
Часто вспоминаю Гари. Поселок расположен от нас всего в 12 километрах. Там неплохо было. Как и в Кимрах. Можно было хорошо потанцевать.
До сих пор не получил писем от Груни. Сам тоже никому не пишу. Напишу после того, как удастся съездить в Москву или перед вылетом на фронт. Денег осталось всего 350 рублей, нужны на мелкие расходы, посылать нечего. Получаем мало. Высчитывают заем, военный налог и прочее.
Получил кандидатский билет в члены ВКП(б).
Почему я остался цел после первого тура? Во-первых, благодаря случаю. Однажды лонжерон руля высоты был настолько поврежден, что еле держался. А если бы не удержался? Конец! На войне много случайностей, в результате которых люди остаются живы. А еще плюс мастерство. Летчик из нашей дивизии был ранен в воздухе, потерял сознание, самолет пошел к земле. Но перед самой землей летчик пришел в сознание и вывел самолет в горизонтальный полет. При этом зацепил крылом за землю так, что оно загнулось консолью вверх. Чудом прилетел домой. Все решала доля секунды.
Или такой случай. Самолет подожгли в воздухе немецкие истребители и подумали, что с ним покончено. Вражеский истребитель зашел спереди. Летчик нажал на две гашетки на ручке управления (2 пушки и два пулемета) - и фриц был сбит. А сам штурмовик пришел домой. Ему сразу же вручили 1000 рублей, а потом и орден.
Дней пять я не был в полку. Летал из Машутино в Дядьково. Как раз в это время наша девятка летала на проклятый аэродром возле совхоза "Дугино". Не вернулись 4 летчика. Если бы я не был в отлучке, наверняка попал бы в эту мясорубку. Проклятое Дугино уже забрало на тот свет 11 летчиков с самолетами.
После того как меня подбили, немного поумнел: не болтаюсь долго над целью. Ничего напрасного, ненужного не делаю. Упреждаю все, что зависит от меня. Не лезь на рожон! Избегай ненужного риска! Осторожность - прежде всего!
Война затягивается. Конца ей не видно. Сталинград может устоять только чудом. Дорого он обойдется им и нам.
2.10.42 г.
Сегодня пишу последний раз в эту тетрадь. Оставляю ее в Люберцах. Она принадлежит тебе, моя дорогая Груня. Правда, в записях ничего особенного нет: описал то, что видел, пережил. Помни меня, пока будешь жива. Я принес тебе много невзгод. Свою вину искуплю, если суждено будет остаться в живых.
Сегодня приехал в Москву за орденом. И вот заглянул на полчаса в твой бывший дом, Груняша, и делаю очередную дневниковую запись. Завтра опять улетаю на фронт. Возможно, тетради, подобной этой, ты уже не получишь...
Обещаю соблюдать осторожность, но буду мстить извергам.
Я все время воевал под Ржевом. Сейчас, наверное, поеду опять туда же или под Ленинград.
Вот на сегодняшний день мой путь в авиации.
Август 1935 года, город Энгельс - военная авиационная школа.
Февраль 1939 года, Красноярск - инструктор летной школы.
Май 1939 года. Эта школа переезжает в Новосибирск (местечко Бердск).
Январь 1940 года - Балашовская школа.
Январь 1941 года, Кременчуг - школа бомбардиров.
Август 1941 года. Школа переехала в Актюбинск.
Ноябрь 1941 года - ст. Урсатьевская.
Апрель 1942 года - Верея (зап. Москвы).
24 мая 1942 года - Кинель-Черкассы (завод Ил-2).
30 июня, Куйбышев (Кряж). Обучение на Ил-2.
1 октября мне и двум капитанам объявили, что можем ехать в Москву получать ордена. До Дмитрова отвезли на машине, далее на поезде. В нем я встретил девчонку, которая ехала в Томилино и подсказала дорогу до Люберец. И вот я здесь.
3.10.42 г.
Волнующим было получение первого ордена. Без 10 минут 12 нас, около 100 человек, пригласили в зал им. Свердлова в Кремле. Объявили, что ордена будет вручать Калинин. Ровно в 12, после боя кремлевских курантов, в зал вошел Михаил Иванович. Его встретили аплодисментами. Старичок низкого роста с белой бородкой. Однако еще бодрый. Говорит очень тихо. На расстоянии десяти метров не слышно. Началась процедура вручения. Горкин зачитывал фамилии. Михаил Иванович вручал ордена с документами, после чего жал руку. Примерно семидесятым вызвали меня. Перед началом процедуры предупредили, чтобы не сильно жали руку Калинину... Затем сделали общее фото.
Наша группа состояла из 37 человек авиаторов и работников конструкторского бюро Ильюшина.
Ордена вручили быстро. Примерно за полчаса.
Когда я возвратился в полк, в столовой как раз давали красное вино. Мне дали перед ужином 200 граммов. После ужина сходил в штаб, где меня поздравили.
3 октября, получив Красную Звезду, нашел в газете строчки и о себе. Пусть теперь знают мои друзья и особенно недруги, что я заслужил орден.
Е. Д. Зайцевой оставил 200 рублей и просил, чтобы 100 рублей отправила Груне. От нее до сих пор нет письма.
Со дня на день ждем вылета на фронт. Попрошусь в охотники. Интересная работа. Звеном или парой летать в плохую погоду на низких высотах по тылам немцев и разыскивать цели по принципу что попадется. Ничем не связан, никому не обязан. Раздолье.
10.10.42 г.
5 октября вылетели на фронт под Ржев. Работать будем на старом месте. Наши войска продвинулись и отогнали немцев за Волгу. Только северная сторона Ржева и несколько квадратных километров территории возле города находятся у них. Перелетая сюда, делали посадку в Калинине, на аэродроме Мигалово. Потом летели на аэродром в деревне Большое Вишенье. Сейчас сижу и пишу на аэродроме, а за облаками пошел немец. Наши истребители взлетают так, на всякий случай.
Сегодня изучаем район полетов. Летать начнем, наверное, числа 15-го. Готовится операция.
Свой адрес пока не знаю.
В деревне жить очень скучно.
Дают по 100 граммов каждый вечер. Да и кормят хорошо.
Дольников лежит в госпитале. Подбили.
При посадке скапотировал.
6-го приснилась Груня, но, как обычно, плохо. Как будто мы ссорились. Она сейчас на далеком юге. Наверное, в Урсатьевской. Какое большое расстояние нас разделяет...
Дождь мешает писать.
19.10.42 г.
Прошло уже 13 дней, а мы еще не воюем. Думал, что наступление под Ржевом начнется числа 15-го. Авиации собрано много: не вмещается на здешних аэродромах. Сейчас нахожусь в Калинине, на аэродроме Мигалово. Отсюда много авиации направляют на Северо-Западный фронт, примерно в район Торопца, Белого. Скоро там должно начаться большое наступление. Говорят, туда передвигается целый корпус авиации. Это примерно 3 дивизии - около 200 самолетов. Сейчас уже дают на эскадрилью по одному самолету со стрелком. Хорошая защита от истребителей!
В Калинине встретил Царева, однокашника по Энгельсу, Леонтьева, с которым познакомился в Горощино, младших лейтенантов, которые при мне учились в Красноярской школе летчиков. Служат в ДРАПе (дальняя разведка авиационного полка). Интересная работа: полеты на Смоленск и даже Минск, на высотах не ниже 5000 и до 8000 метров.
В Калинин меня послали 17 октября за Ил-2. Вчера знакомые ребята угостили водкой, и мы пошли в клуб. Давно я не танцевал. Летчики из ДРАПа приютили у себя, с ними неплохо.
Погода отвратительная. Часто идет дождь. В часы досуга вспоминаю Груню, прошлое, думаю о будущем. Хочется пожить без войны. Но мечтать о спокойной жизни - только расстраиваться. Человек меньше всего живет для себя: вынуждают жить для общества. Трудиться за других, на пользу другим...
10 октября в 30 километрах от нашего аэродрома, над железной дорогой Великие Луки - Торжок, сбили из пехотного оружия немецкий Хе-111, который пролетал низко над эшелоном, сбросил бомбу, разбил 2 вагона с пехотой. Я сверху видел, как он сел на маленькую поляну в лесу. Самолет обгорел. Потом узнал, что летчика, обер-лейтенанта, убили при перестрелке, радиста взяли в плен, а штурмана и стрелка поймали на второй день. За 5 дней в нашем районе сбили 5 фрицев. Они ходят в разведку в плохую погоду, на низких высотах. Всех сбили пехотинцы.
Встретил однокашника Никитина. Он адъютант в первом гвардейском истребительном полку. Не летает. Их полк на аэродроме в совхозе "Дугино". Потерял командира эскадрильи - сбили. "Старичков" у них осталось очень мало. Авиация с обеих сторон несет большие потери, но наши большие. Самолетов производят достаточно, а летчиков не хватает.
Сейчас вытащил из кармана блокнот и вспомнил тебя, дорогая. Нашему расставанию - 7 месяцев и 5 дней. На моей груди - орден. Но что он для меня по сравнению с тем, что я хочу иметь.
20.10.42 г.
Миша Харин, боевой друг, вечная тебе память. И твое имя я записал в эту тетрадь, мой однокашник по Энгельсу. Я был на твоей могиле. Ты об этом уже не узнаешь. Прах твой покоится в Калинине, на аэродроме Мигалово.
Приснилась Груня, как будто она умерла и об этом мне сообщила ее мать. Я, наверное, плакал во сне. А когда проснулся, долго не мог понять, было это наяву или снилось. Сейчас напишу ей хорошее письмо. Уже третье за 10 дней. Пусть читает и радуется.
27.10.42 г.
Вчера прилетел из Мигалово на свой аэродром. Ходил два раза в клуб на танцы. Один раз немного потанцевал, а во второй не было партнерш. Солдатни много, а девчонок мало, так что вся шваль нарасхват.
Ездил в Калинин, в театре "Пролетарка" смотрел "Парень из нашего города". Вот где много девчат.
Желания танцевать у меня не убавилось, хотя давно прошли те времена, когда я танцевал от души. В Красноярске, Новосибирске и Балашове, в больших залах с большим выбором партнерш. Старые добрые времена...
Очень много авиации налетело в район Торопца, Белого, Великих Лук. Будет наступление. Мы до сих пор не летаем: готовится операция. Район наших действий - Ржев.
Вчера получил получку на новой должности - 1301 руб. Послал Е. Д. Зайцевой 800 рублей и для Груни - 600. От Груни получил письмо. У нее, бедняжки, опять неприятности... Удастся ли мне когда-нибудь встретить ее? Конца войне не видно...
29.10.42 г.
Со вчерашнего дня начали понемногу летать. В 15.15 вылетели на штурмовку артпозиций западнее Ржева. По нам не стреляли. Сделали 3 захода. Но все было замаскировано, немцы затаились, не огрызаются. Ходило 9 самолетов. Стреляли по опушкам леса и по деревням где засели немцы. Видел, как стадо коров бежало к деревне.
При первой операции под Ржевом вся авиация была сразу брошена в бой. Воевали не считаясь ни с опытом летного состава, ни с потерями. Причем работали в очень сложных метеоусловиях. Многих сбили. Теперь, наверное, все будет иначе, постепенно введут в бой, особенно молодежь, чтобы научить ее воевать рационально, с минимальными потерями.
Вчера сделал четырнадцатый боевой вылет. Первый раз вылетел ровно 3 месяца тому назад. Теперь страх одолевает меня куда меньше.
Дольников вышел из госпиталя. Он уже второй раз побывал в "доме отдыха". Сделал 29 боевых вылетов. Прибыл в один из полков нашей дивизии. Представлен к награде.
Мы базируемся на аэродроме Рудниково (рядом с Машутино). Поблизости, в деревне Куклино, находится батальон аэродромного обслуживания. Там много девчонок-солдаток и вольнонаемных. Организовали самодеятельность, устраивают концерты. Был два раза. Немного потанцевал. Люди собрались со всех ближайших деревень.
Как там мои родные в Донбассе, "под немцами"? Видимо, не верят, что я жив.
2.11.42 г.
В прошлом году в это время перелетали из Актюбинска в Урсатьевскую. Садился в Джусалы ночью, первый раз в жизни. Этому нас никто не обучал. Сел с помощью фонарей "летучая мышь". Отлично! Но, зарулив на стоянку, забыл от радости закрыть маслорадиатор. А утром, когда стартером начал прокручивать винт, он лопнул. Масло застыло!
1 ноября у нас было задание на полет, но помешала плохая погода. Сегодня вроде бы обещают хорошую. Полетят две шестерки. По два звена от эскадрильи. Лететь примерно в тот же район, куда и первый раз.
В субботу и воскресенье развлекались в деревне. В одном из домов собрались девчонки из окружающих селений. Гармонист играет, люди пляшут с припевками. Игру в третий лишний устроили. Наших летчиков почти не было. Мне такие увеселения сначала казались странными, а теперь привык, участвую по возможности, как молодой.
4.11.42 г.
2 ноября слетать не удалось из-за погоды. Сегодня тоже было задание, но погода опять помешала. В это время года здесь всегда так.
К середине августа совсем выдохся, не мог ни нормально спать, ни есть. Зимой гораздо меньше работы, но, видимо, придется летать и в плохую погоду, и на низких высотах.
Получил нехорошее письмо от Груни. Она, бедняжка, тоже устала от такой жизни. Сегодня послал ей два письма. Хочет уехать в Люберцы к маме, но, наверное, не удастся. Что будет дальше? Конца войны не видно.
К празднику накапливаем понемногу водочки, чтобы выпить больше 100 граммов.
Немцы на Кавказе усиливают наступление. А город на Волге все держится!
12.11.42 г.
Праздник прошел почти хорошо. После торжественного собрания поужинали с выпивоном. Я употребил около 270 граммов. Был пьян, как случалось и раньше, например, в Урсатьевской. Под спиртными парами, возбужденные, шли мы из столовой на вечер, чтобы повеселиться. А в 18 километрах от нас, в Торжке рвались немецкие бомбы, но это уже привычное дело. Бедный Торжок. Уже около 10 дней по ночам стоит ясная погода, и его нещадно бомбят. Особенно сильно громили прошлой ночью. Взрывы, пожары, зарево... Из нашей деревни все хорошо видно. В воздухе висели осветительные бомбы. Рвались зенитные снаряды.
На вечере был концерт самодеятельности. Навеселе быть лучше. Все становится проще. Как говорят, все по нулям. После концерта начались танцы. Народ сошелся из многих деревень, а помещение - деревенская школа - очень тесное, поэтому танцы превратились в сплошную толкотню. Я танцевал с дирижершей хора батальона аэродромного обслуживания Клавдией Орловой. Она неплохо поет. Провожал ее. Даже поцеловать себя не позволила.
Седьмого выпили и пошли в соседнюю деревню Куклино на вечер в батальон аэродромного обслуживания. Там была такая же толкотня. Я к Клаве сначала не подходил, танцевал с другими. Потом - один раз с нею. А когда снова подошел к ней, отказала. Я не упрашивал. Она этого не ожидала.
После праздничных дней пошли обычные, скучные. Опять ложусь спать в 21 час. Несколько раз собирались лететь на задание, но не удавалось.
Погода стоит прекрасная. Зима началась. Снега нет, морозы до -15°. Надо ожидать в скором будущем наступления.
Подготовка авиации к боевым действиям на этот раз проводится более основательно. Учли печальные уроки. Есть новые самолеты Лагг-5 с хорошей вертикальной скоростью.
Вчера получил второй орден. Теперь у нас в полку 12 орденов и 2 медали. У летчиков 9 орденов и одна медаль. У троих - по 2 ордена.
Недавно снилась Груня. Долго нет от нее письма. Последнее плохое. Неужели она обиделась на меня? Не лучше ли было оставить ее в покое с ее согласия? Шансов на встречу после войны очень мало. Попробуй уцелеть! Война все разрушила. Вслух о женах здесь никто не говорит. Некоторые совсем бесчестно ведут себя по отношению к ним. Наверное, и жены так. Воюющим это частично простительно: жизнь наша коротка и обгажена, как детская рубашонка.
Будем отмечать годовщину существования нашего 687-го штурмового авиационного полка. Из старого состава в нем - один мой командир эскадрильи капитан Штыков, замечательный человек и воин, отвоевал 2 тура. Правда, начальство его не жалует: очень строптивый. Но мирятся.
Недавно послали телеграмму в какую-то высшую инстанцию с перечислением лучших людей полка: Штыков, Гуртовенко, Лядский и другие. Когда приступим к работе и какие задачи - неизвестно. Возможно, наше наступление начнется одновременно с союзниками. Трудно предугадать, что будет.
Сегодня опять получил плохое письмо и сразу же прямо в землянке много написал в ответ.
20.11.42 г.
Немного об истории нашего полка.
Его сформировали 23 ноября 1941 года в школе летчиков города Молотова (ныне Пермь - Ред.). Начали воевать на самолетах Р-5 под Москвой, в основном ночью. Днем понесли основные потери. Отличился капитан Штыков Батя. Так летчики называют особо любимых командиров. Старший лейтенант Коробейщиков (ныне покойный) имел более 100 вылетов. Но Р-5 - плохой для этой войны самолет. К маю 1942 года из 19 летчиков остались 7. Майор Кунтыш, капитан Штыков, старшие лейтенанты Коробейщиков, Логвиненко (с ним я был в Новосибирской школе), лейтенанты Игошин, Коныгин, Иванов. Из стрелков остались человек 5. Остальные погибли. Некоторые, будучи сбитыми, добирались к своим из немецкого тыла по одному, два раза. Продолжали летать и все равно погибли. Немудрено на таком самолете.