В первую очередь ментов должно бы было интересовать местонахождение Зевса. Но на деле было не так. Сначала друзья хотели выяснить, что именно произошло в их мире, как Мерлин оказался сотрудником ФСБ, чего он хотел добиться похищением Зевса и почему вообще не очутился снова в своей Англии, после того как менты вернулись домой.
Все оказалось и сложно и просто одновременно. После того как Мерлин понял, что они оказались в совершенно новом мире, он тут же сообразил, что изобрел какое-то новое волшебство, позволяющее не только повелевать течением времени, но и свободно перемещаться в пространстве. Именно поэтому, когда их троих вместе с королем Артуром и Ланселотом схватили сотрудники спецслужб, Мерлин глотнул своего зелья, надеясь вернуться назад, запастись кое-какими магическими атрибутами, а затем вернуться и спасти рыцарей, столь необходимых ему в своем времени.
Однако из-за того, что их тройка была разрушена, старого колдуна выкинуло совсем не туда, куда он рассчитывал. Мерлин оказался в какой-то сюрреальной вселенной, где каждый камень знал ответ на любой вопрос. Если его, конечно, правильно задать. Как позже выяснил колдун, этот мир оказался чем-то вроде справочной службы, и Мерлин, не рискуя экспериментировать со своим зельем дальше, провел там довольно много времени (он сказал, минимум два десятка лет по местному летосчислению), прежде чем научился с этой справочной правильно обращаться.
Колдун узнал для себя много нового и интересного. Он хотел править каким-нибудь миром, но вскоре выяснил, что во всех вселенных уже властвуют могучие маги, открытое сражение с которыми может закончиться для него плачевно. Ну а поскольку, кроме колдовства, он ничего не знал, то пришлось возвращаться назад, в наш почти полностью материальный мир, наше время и пытаться перекроить эту вселенную так, чтобы в ней главенствующими стали магические силы, а не технический прогресс. Мерлин планировал начать операцию, расположившись где-нибудь в солнечной Калифорнии, но из-за того, что трое ментов все время где-то болтались, лазейкой для проникновения в их мир оставалось только то место, где все шестеро когда-то встретились. Увы, Мерлину пришлось с этим смириться.
Старый колдун все тщательно рассчитал. Похитив Зевса, он дал толчок к необходимым изменениям в искомой вселенной. Они бы вызвали за собой цепную реакцию и перекроили бы нужный ему мир по требуемому образцу, где он бы стал единственным и абсолютным владыкой. Ну а контору ФСБ он выбрал только потому, что она являлась идеальным местом, где, однажды тщательно проверив человека, больше не задают ему вопросов. С магическими талантами Мерлина и данными из справочной вселенной ему не составило труда пройти эту проверку и оказаться зачисленным в штат. Теперь осталось только чуть-чуть подождать, и безграничная власть сама бы пришла к нему в руки. Однако тут помешали менты. Он старался всеми силами предотвратить их вмешательство в свои дела, но против трех лучших представителей российской милиции оказался бессилен.
Впрочем, поражение не слишком расстроило колдуна. Казнить или закинуть его в какую-нибудь глухомань повелитель эльфов не посмеет, поскольку это снова бы непоправимо нарушило межвселенский баланс. Конечно, собственной вселенной ему теперь не править, и Оберон позаботится, чтобы Мерлин был лишен возможности куда-нибудь перемещаться из своего времени, но с его новыми знаниями он и там станет самым великим и незаменимым. Ну а это, согласитесь, все же лучше, чем быть заурядным колдуном у простака короля!
Все это Мерлин довольно подробно и изложил. Причем говорил он так, словно не лишился только что возможности воплотить в жизнь свои грандиозные планы, а просто слегка недосолил куриный бульон. Жомов усмехнулся, подводя итог.
— Да ты, мужик, не то что хуже Гитлера, тебе и моя теща в подметки не годится, — возмущенно фыркнул он. — Уж у нее планов и самолюбия до небес, а у тебя…
— Хрен с твоей тещей, Ваня, — перебил его Попов, который примерно к середине пространной речи колдуна совершенно утратил интерес к ее техническим подробностям. — Давайте побыстрее Зевса отыщем и Лориэлю на руки передадим. А то мне за рыбками ухаживать надо…
— Ох, Андрюша, отравлю я когда-нибудь воду в твоем аквариуме, чтобы ты нас больше рыбками не доставал, — тяжело вздохнул Рабинович. — Но в одном ты прав, Зевса пора вернуть на место. — Он посмотрел на Мерлина: — Ну, где этот греческий бог?
— Там же, где и сэр Артур с сэром Ланселотом, — улыбнулся колдун. — В самом лучшем месте, где их можно было спрятать и как сотруднику ФСБ в некоторой степени контролировать. — Мерлин выдержал паузу, а потом изрек:
— В сумасшедшем доме!
Менты переглянулись, удивляясь, как сами не могли об этом догадаться. Действительно, ну куда еще деваться человеку, который обзовет вас на улице нечестивцем, представится королем Артуром и вызовет на рыцарский поединок? Естественно, в сумасшедший дом. И ему этот путь не только покажут, но и даже помогут добраться — Россия всегда добрыми людьми славилась!
— Ладно, насчет Артура и Ланселота я согласен, — кивнул головой Рабинович. — Но как ты с Зевсом справился? Он же не просто какой-нибудь маг. Он бог, и сил у него намного больше!
— В его мире, согласен, — продолжал улыбаться неудавшийся покоритель вселенной. — Но смею заметить уважаемым сэрам, что в вашем мире все еще преобладает техногенное начало, и Зевс из примитивной Греции здесь полностью потерял свою силу. Ну а затем, когда он мог бы стать мне опасен, я бы вернул его назад. Исправить что-либо Зевс был бы не в силах.
Рабинович, вспомнив интервенцию чужих богов на Олимп, согласно кивнул головой. Действительно, вернувшегося назад Зевса ждали бы плачевные перспективы. Примерно такие же, какие он оставил поверженным титанам. Если не похуже что. В общем, молись, вселенная, на своих спасителей и ставь им памятники на каждом углу.
— Только хрен от вас чего дождешься, — отвечая своим мыслям, пробормотал Рабинович себе под нос. А вслух сказал: — Ладно, мужики, не хрена здесь рассиживаться. Пошли Зевса выручать.
— А с этим маньяком на пенсии что делать будем? — Жомов кинул головой в сторону Мерлина.
— С собой возьмем, а то натворит еще чего-нибудь, пока мы отсутствуем,
— теперь пришла Сенина очередь улыбаться. — К тому же он нам и поможет Зевса из психушки вызволить.
— Ничего не выйдет, — отрицательно покачал головой Мерлин. — Пока еще я могу здесь колдовать только один раз в день. Сегодняшний лимит уже исчерпан. Подождите до завтра, тогда я вам помогу.
— Щаз-з-з, — зашипел на него Рабинович. — Мы подождем, а к завтрашнему дню все настолько изменится, что мы с тобой уже и справиться не сможем. Без тебя Зевса вытащим. Но с нами ты все равно пойдешь. Мне так спокойнее.
Сеня, окончательно выведенный из оцепенения первыми успехами и точными координатами конечной цели операции, включил шарики в мозгу на полные обороты. Одну гениальную идею по штурму дурдома сменяла другая, ту немедленно вытесняла третья, которую в спину уже толкала четвертая. Наконец, где-то на втором десятке Рабинович остановился, решив, что умственной деятельности на сегодня вполне достаточно.
— Слушай, Андрюша, — Сеня намеренно акцентировал свое внимание на толстяке. — Как ты думаешь, если здесь считается, что ОМОН расформировали три года назад, то за кого примут человека, разгуливающего по городу в омоновской форме?
— За психа, — мгновенно уловил его мысль Попов. — За конченого психа, за буйно-помешанного!
— Не понял! — зарычал со своего места кандидат на место в дурдоме.
— Все ты понял, Ваня, — сладким голосом заверил его Рабинович. — Ты псих. Конченый псих. Крайне опасный для окружающих псих.
— Ты охренел совсем? Рыло начистить? — оскорбленный до глубины души предательством друзей, Жомов подскочил с любимого кресла. — Мне, конечно, западло, но сейчас кто-то договорится.
— Я и говорю, что псих! — поставил диагноз кинолог. — Будем тебя лечить…
Примерно через полчаса дежурный «уазик», взятый в аренду за бутылку водки у старшины, затормозил около ворот городской психлечебницы. Из него выбрались трое ментов и сухонький старичок. Двое ментов поменьше ростом повели здорового третьего к воротам, а старик возглавил процессию, косясь на гордо шествовавшего рядом злющего пса. Здоровый милиционер в раритетной омоновской форме усиленно старался вырваться, но это у него почему-то не получалось. А тощий пенсионер остановился у проходной и ткнул в окошко удостоверение ФСБ.
— Открывайте, — потребовал он. — У нас тут сумасшедший. Возомнил себя омоновцем и пытается разгонять демонстрации.
Дверь тут же отворилась, и тощий охранник отскочил в сторону, испуганно поглядывая на буйствующего гиганта. Жомов скорчил ему жуткую рожу, при виде которой парню захотелось стать кирпичом в стене и никогда оттуда не выбираться. Сеня с Поповым потащили его к зданию психушки, стараясь не спускать глаз с идущего впереди Мерлина — мало ли что этот новоявленный Наполеон может выкинуть! Слегка отошедший от испуга охранник тут же бросился к телефону, чтобы сообщить главврачу о вновь прибывшем пациенте, и, когда вся процессия дошла до дверей, они сами открылись, впуская посетителей внутрь.
— С собаками нельзя! — новый охранник попытался было воспротивиться вторжению Мурзика в лечебное учреждение, но получил отпор.
— Это исключительный случай, — урезал его Рабинович. — Наш псих без пса совсем звереет.
Подтверждая эти слова, Жомов угрожающе зарычал на санитара, и тот, хоть и привыкший уже почти ко всему, решил в этот раз судьбу не испытывать. Он дал конвою с «больным» пройти внутрь помещения, затем закрыл дверь и лишь после этого бросился вперед, показывая дорогу к главврачу. А тот даже не поднялся со своего кресла, когда посетители вошли в кабинет.
— Вот, доктор, редкий случай, — пояснил Сеня, насильно усаживая омоновца на один из стульев. — Думает о себе хрен знает что. Уж лучше бы Бонапартом себя считал, чем честь нашего мундира позорить.
— Так-так-так, — многозначительно проговорил врач. — Значит, омоновцем себя возомнил? Действительно, интересная патология. И давно это у него?
— Полчаса назад на улице выловили, — пояснил Рабинович. — Сразу к вам повезли. Вы уж с ним разберитесь.
— Разберемся, не беспокойтесь, — заверил его психиатр. — И не с такими работать приходилось. Вот сейчас поместим его в палату и начнем разбираться.
— Он буйный, доктор, — Сеня продолжал гнуть свою линию. — У вас для таких отдельные палаты имеются?
— Вы с ума сошли? — совершенно искренне изумился психиатр. — Откуда у нас места столько, чтобы каждому буйному одиночку предоставлять? В отдельных палатах у нас только платные психи сидят.
— А бесплатные где? — язвительно поинтересовался Рабинович.
— А бесплатные по городу ходят, — в тон ему парировал врач. — Некоторые вон даже в милиции умудряются служить.
— Это ты про меня сказал? — возмутился Жомов, забыв, какую именно роль ему предстоит играть. Сеня дал ему тычка, а доктор ласково улыбнулся.
— Ну что вы, батенька, — заверил он. — Вы совершенно нормальны, как и все здесь. Это просто фигуральное выражение, и ничего больше.
— Слушайте, доктор, к вам недавно ФСБ сюда троих пациентов доставило,
— Рабинович переменил тему разговора. — Один называет себя королем Артуром, другой — Ланселотом Озерным, ну а третий и вовсе верит в то, что он Зевс. Можно на них взглянуть?
— Это еще зачем? — психиатр настороженно посмотрел на него поверх очков.
— Видите ли, дело в том, что у нас есть основания предполагать, что один из них может являться опасным преступником, решившим выдать себя за сумасшедшего, — пояснил ему Попов, перехватив у Сени инициативу (ну надо же и младшему лейтенанту слово вставить!). — Так вы покажете их нам?
— С удовольствием. Они все в одной палате сидят. Кстати, и вашему омоновцу в ней место найдется, — вмиг решил проблему доктор и театрально вздохнул: — Что с миром творится?! Только за последние сутки четвертого психа привозят, и все буйные. Такого у меня еще не было.
Видимо, главврач нажал ногой какую-то кнопку под столом, поскольку после этих слов дверь отворилась, и на пороге, сгорбившись в три погибели, появился такой громадный санитар, по сравнению с которым Ваня смотрелся, словно курсор на мониторе.
— Чего такое? — тупо поинтересовался российский голиаф.
— Пойдем, Коля, проводим гостей в палату к Зевсу, — скомандовал доктор.
Мальчик Коля отступил в сторону, пропуская главврача и посетителей вперед, а сам пристроился чуть сзади и правее Жомова. Ваня задумчиво посмотрел на него, словно прикидывая, как громко этот большой шкаф будет падать, но нашел в себе достаточно ума, чтобы не высказывать вслух эти мысли. А доктор тем временем уже остановился у одной из дверей длинного коридора.
— Нам сюда, — объяснил он и распахнул дверь. — Входите.
В некогда двухместной палате впритирку друг к другу стояли четыре койки. Три из них были заняты, а четвертая с распростертыми объятиями ждала Жомова. Менты остановились на пороге, рассматривая будущих сожителей Ивана. Короля Артура с сэром Ланселотом они узнали сразу, несмотря на то что обоих постригли наголо, побрили и переодели в больничные пижамы. Вид четвертого — толстого, маленького, бритого старичка — им ни о чем не говорил, но Мерлин едва заметно кивнул головой, подтверждая, что именно он и является Зевсом.
— Ну что, мужики, приступаем? — скорее приказал, чем спросил Рабинович. Двое его друзей утвердительно кивнули. — Тогда с богом!
Жомов круто развернулся и попытался своим лучшим хуком свалить стоявшую сзади гориллу в больничном халате. Горилла удивленно хрюкнула и непонимающе посмотрела на омоновца. Тот повторил свой прием. Результат был тот же. Правда, в этот раз санитар ждать третьего удара не стал, а просто приподнял немаленького Жомова над полом и начал вытрясать из него душу.
Доктор заорал, вызывая охрану, но Сеня тут же выключил и его звук, и его самого верным «демократизатором». Следом за врачом одновременно завопили все три пациента, и Рабиновичу пришлось их успокаивать аналогичным способом. Попов же и Мурзик, впервые видя бедственное положение Жомова, попытались прийти омоновцу на помощь, но их усилия свалить санитара были тому, что слону дробина. Сеня поначалу также решил Ване помочь, но затем вспомнил, что работа прежде всего. Подскочив к бездыханному Зевсу, он, как и учил Лориэль, прижал аномальный компас к волосатой груди олимпийского бога.
ХЛО-ОП!!!
Эльф, как всегда, появился из ниоткуда. Несколько мгновений он висел в центре палаты, пытаясь сориентироваться во времени и пространстве, а затем удивленно уставился на то, как больничная горилла пытается превратить Жомова в мешок с костями.
— Так ему, так! Мочи козла! — завопил он, видимо не забыв щелбан, полученный от омоновца. — Выруби этого быка комолого, а я тебя потом в награду с пещерным троллем познакомлю.
— Ты не оборзел, пискун безмозглый? — изумился Рабинович. — На цирк прилетел полюбоваться?
— А-а, это ты, — пискнул Лориэль так, словно не ожидал здесь увидеть Рабиновича. — Если просто так вызвал, урод длинноклювый, будешь всю жизнь только с самками гоблинов спать! — и тут увидел лежавшего на полу Зевса. — Вот это круто! — искренне изумился он. — Никогда бы не подумал, что такие придурки, как вы, что-нибудь нормально сделать могут.
Сеня настолько изумился этой своеобразной похвале, впервые сорвавшейся с уст хамоватого эльфа, что даже не успел ничего съязвить в ответ. А Лориэль воспарил под самый потолок, рассыпал вокруг себя ослепительные голубые искры, и исчез. Рабинович хотел выматериться из-за того, что эльф не сказал, что теперь делать с Зевсом, но заткнулся на полуслове — в палате никого не было! Исчез Зевс, испарились Артур с Ланселотом, да и от Мерлина не осталось и следа. Лишь доктор, застонав, поднялся с пола да его горилла в халате удивленно смотрела на помятого Жомова.
— Извините, господа, что вы тут делаете? — изумленно поинтересовался главврач.
— Доктор, видимо, от долгого общения с больными у вас и у самого крыша съехала, — ехидно поставил диагноз Рабинович. — Вы же сами вызвали наряд милиции, сказав, что в вашем учреждении беспорядки. Затем привели нас в пустую палату, грохнулись в обморок, а теперь спрашиваете, как мы тут оказались.
— Извините, я себя действительно что-то плохо чувствую, — совершенно ошалело посмотрел на ментов врач. — Не знаю, что на меня нашло, но это явно был ложный вызов. Вот, возьмите за беспокойство, и забудем обо всем, — психиатр не глядя вытащил из кармана купюру и сунул ее в руки Рабиновича. Это были сто баксов, и Сеня чуть не поперхнулся от удивления.
— Коля, проводи господ к выходу, — скомандовал тем временем врач, и его верный санитар тут же поспешил исполнить приказ.
— Ну, что? Теперь можно и выпить? — предложил друзьям Попов.
— Я не против. Тем более что у меня и бутылка «Смирновки» есть, — все еще хрипя, согласился с предложением Жомов. — Кстати, Сеня, что там тебе доктор дал?
— Так мне дал, а не вам, — попробовал отмазаться умный еврей, проходя через больничный двор.
— Не-ет, ты колись, — поддержал омоновца Попов.
— Даже и не думай, что вам от этого перепадет, — заверил друга Рабинович. — Морды полопаются…
Так, споря, они и шли к машине, а удивленный персонал клиники вместе с завистливыми психами провожал их долгим взгляд
Все оказалось и сложно и просто одновременно. После того как Мерлин понял, что они оказались в совершенно новом мире, он тут же сообразил, что изобрел какое-то новое волшебство, позволяющее не только повелевать течением времени, но и свободно перемещаться в пространстве. Именно поэтому, когда их троих вместе с королем Артуром и Ланселотом схватили сотрудники спецслужб, Мерлин глотнул своего зелья, надеясь вернуться назад, запастись кое-какими магическими атрибутами, а затем вернуться и спасти рыцарей, столь необходимых ему в своем времени.
Однако из-за того, что их тройка была разрушена, старого колдуна выкинуло совсем не туда, куда он рассчитывал. Мерлин оказался в какой-то сюрреальной вселенной, где каждый камень знал ответ на любой вопрос. Если его, конечно, правильно задать. Как позже выяснил колдун, этот мир оказался чем-то вроде справочной службы, и Мерлин, не рискуя экспериментировать со своим зельем дальше, провел там довольно много времени (он сказал, минимум два десятка лет по местному летосчислению), прежде чем научился с этой справочной правильно обращаться.
Колдун узнал для себя много нового и интересного. Он хотел править каким-нибудь миром, но вскоре выяснил, что во всех вселенных уже властвуют могучие маги, открытое сражение с которыми может закончиться для него плачевно. Ну а поскольку, кроме колдовства, он ничего не знал, то пришлось возвращаться назад, в наш почти полностью материальный мир, наше время и пытаться перекроить эту вселенную так, чтобы в ней главенствующими стали магические силы, а не технический прогресс. Мерлин планировал начать операцию, расположившись где-нибудь в солнечной Калифорнии, но из-за того, что трое ментов все время где-то болтались, лазейкой для проникновения в их мир оставалось только то место, где все шестеро когда-то встретились. Увы, Мерлину пришлось с этим смириться.
Старый колдун все тщательно рассчитал. Похитив Зевса, он дал толчок к необходимым изменениям в искомой вселенной. Они бы вызвали за собой цепную реакцию и перекроили бы нужный ему мир по требуемому образцу, где он бы стал единственным и абсолютным владыкой. Ну а контору ФСБ он выбрал только потому, что она являлась идеальным местом, где, однажды тщательно проверив человека, больше не задают ему вопросов. С магическими талантами Мерлина и данными из справочной вселенной ему не составило труда пройти эту проверку и оказаться зачисленным в штат. Теперь осталось только чуть-чуть подождать, и безграничная власть сама бы пришла к нему в руки. Однако тут помешали менты. Он старался всеми силами предотвратить их вмешательство в свои дела, но против трех лучших представителей российской милиции оказался бессилен.
Впрочем, поражение не слишком расстроило колдуна. Казнить или закинуть его в какую-нибудь глухомань повелитель эльфов не посмеет, поскольку это снова бы непоправимо нарушило межвселенский баланс. Конечно, собственной вселенной ему теперь не править, и Оберон позаботится, чтобы Мерлин был лишен возможности куда-нибудь перемещаться из своего времени, но с его новыми знаниями он и там станет самым великим и незаменимым. Ну а это, согласитесь, все же лучше, чем быть заурядным колдуном у простака короля!
Все это Мерлин довольно подробно и изложил. Причем говорил он так, словно не лишился только что возможности воплотить в жизнь свои грандиозные планы, а просто слегка недосолил куриный бульон. Жомов усмехнулся, подводя итог.
— Да ты, мужик, не то что хуже Гитлера, тебе и моя теща в подметки не годится, — возмущенно фыркнул он. — Уж у нее планов и самолюбия до небес, а у тебя…
— Хрен с твоей тещей, Ваня, — перебил его Попов, который примерно к середине пространной речи колдуна совершенно утратил интерес к ее техническим подробностям. — Давайте побыстрее Зевса отыщем и Лориэлю на руки передадим. А то мне за рыбками ухаживать надо…
— Ох, Андрюша, отравлю я когда-нибудь воду в твоем аквариуме, чтобы ты нас больше рыбками не доставал, — тяжело вздохнул Рабинович. — Но в одном ты прав, Зевса пора вернуть на место. — Он посмотрел на Мерлина: — Ну, где этот греческий бог?
— Там же, где и сэр Артур с сэром Ланселотом, — улыбнулся колдун. — В самом лучшем месте, где их можно было спрятать и как сотруднику ФСБ в некоторой степени контролировать. — Мерлин выдержал паузу, а потом изрек:
— В сумасшедшем доме!
Менты переглянулись, удивляясь, как сами не могли об этом догадаться. Действительно, ну куда еще деваться человеку, который обзовет вас на улице нечестивцем, представится королем Артуром и вызовет на рыцарский поединок? Естественно, в сумасшедший дом. И ему этот путь не только покажут, но и даже помогут добраться — Россия всегда добрыми людьми славилась!
— Ладно, насчет Артура и Ланселота я согласен, — кивнул головой Рабинович. — Но как ты с Зевсом справился? Он же не просто какой-нибудь маг. Он бог, и сил у него намного больше!
— В его мире, согласен, — продолжал улыбаться неудавшийся покоритель вселенной. — Но смею заметить уважаемым сэрам, что в вашем мире все еще преобладает техногенное начало, и Зевс из примитивной Греции здесь полностью потерял свою силу. Ну а затем, когда он мог бы стать мне опасен, я бы вернул его назад. Исправить что-либо Зевс был бы не в силах.
Рабинович, вспомнив интервенцию чужих богов на Олимп, согласно кивнул головой. Действительно, вернувшегося назад Зевса ждали бы плачевные перспективы. Примерно такие же, какие он оставил поверженным титанам. Если не похуже что. В общем, молись, вселенная, на своих спасителей и ставь им памятники на каждом углу.
— Только хрен от вас чего дождешься, — отвечая своим мыслям, пробормотал Рабинович себе под нос. А вслух сказал: — Ладно, мужики, не хрена здесь рассиживаться. Пошли Зевса выручать.
— А с этим маньяком на пенсии что делать будем? — Жомов кинул головой в сторону Мерлина.
— С собой возьмем, а то натворит еще чего-нибудь, пока мы отсутствуем,
— теперь пришла Сенина очередь улыбаться. — К тому же он нам и поможет Зевса из психушки вызволить.
— Ничего не выйдет, — отрицательно покачал головой Мерлин. — Пока еще я могу здесь колдовать только один раз в день. Сегодняшний лимит уже исчерпан. Подождите до завтра, тогда я вам помогу.
— Щаз-з-з, — зашипел на него Рабинович. — Мы подождем, а к завтрашнему дню все настолько изменится, что мы с тобой уже и справиться не сможем. Без тебя Зевса вытащим. Но с нами ты все равно пойдешь. Мне так спокойнее.
Сеня, окончательно выведенный из оцепенения первыми успехами и точными координатами конечной цели операции, включил шарики в мозгу на полные обороты. Одну гениальную идею по штурму дурдома сменяла другая, ту немедленно вытесняла третья, которую в спину уже толкала четвертая. Наконец, где-то на втором десятке Рабинович остановился, решив, что умственной деятельности на сегодня вполне достаточно.
— Слушай, Андрюша, — Сеня намеренно акцентировал свое внимание на толстяке. — Как ты думаешь, если здесь считается, что ОМОН расформировали три года назад, то за кого примут человека, разгуливающего по городу в омоновской форме?
— За психа, — мгновенно уловил его мысль Попов. — За конченого психа, за буйно-помешанного!
— Не понял! — зарычал со своего места кандидат на место в дурдоме.
— Все ты понял, Ваня, — сладким голосом заверил его Рабинович. — Ты псих. Конченый псих. Крайне опасный для окружающих псих.
— Ты охренел совсем? Рыло начистить? — оскорбленный до глубины души предательством друзей, Жомов подскочил с любимого кресла. — Мне, конечно, западло, но сейчас кто-то договорится.
— Я и говорю, что псих! — поставил диагноз кинолог. — Будем тебя лечить…
Примерно через полчаса дежурный «уазик», взятый в аренду за бутылку водки у старшины, затормозил около ворот городской психлечебницы. Из него выбрались трое ментов и сухонький старичок. Двое ментов поменьше ростом повели здорового третьего к воротам, а старик возглавил процессию, косясь на гордо шествовавшего рядом злющего пса. Здоровый милиционер в раритетной омоновской форме усиленно старался вырваться, но это у него почему-то не получалось. А тощий пенсионер остановился у проходной и ткнул в окошко удостоверение ФСБ.
— Открывайте, — потребовал он. — У нас тут сумасшедший. Возомнил себя омоновцем и пытается разгонять демонстрации.
Дверь тут же отворилась, и тощий охранник отскочил в сторону, испуганно поглядывая на буйствующего гиганта. Жомов скорчил ему жуткую рожу, при виде которой парню захотелось стать кирпичом в стене и никогда оттуда не выбираться. Сеня с Поповым потащили его к зданию психушки, стараясь не спускать глаз с идущего впереди Мерлина — мало ли что этот новоявленный Наполеон может выкинуть! Слегка отошедший от испуга охранник тут же бросился к телефону, чтобы сообщить главврачу о вновь прибывшем пациенте, и, когда вся процессия дошла до дверей, они сами открылись, впуская посетителей внутрь.
— С собаками нельзя! — новый охранник попытался было воспротивиться вторжению Мурзика в лечебное учреждение, но получил отпор.
— Это исключительный случай, — урезал его Рабинович. — Наш псих без пса совсем звереет.
Подтверждая эти слова, Жомов угрожающе зарычал на санитара, и тот, хоть и привыкший уже почти ко всему, решил в этот раз судьбу не испытывать. Он дал конвою с «больным» пройти внутрь помещения, затем закрыл дверь и лишь после этого бросился вперед, показывая дорогу к главврачу. А тот даже не поднялся со своего кресла, когда посетители вошли в кабинет.
— Вот, доктор, редкий случай, — пояснил Сеня, насильно усаживая омоновца на один из стульев. — Думает о себе хрен знает что. Уж лучше бы Бонапартом себя считал, чем честь нашего мундира позорить.
— Так-так-так, — многозначительно проговорил врач. — Значит, омоновцем себя возомнил? Действительно, интересная патология. И давно это у него?
— Полчаса назад на улице выловили, — пояснил Рабинович. — Сразу к вам повезли. Вы уж с ним разберитесь.
— Разберемся, не беспокойтесь, — заверил его психиатр. — И не с такими работать приходилось. Вот сейчас поместим его в палату и начнем разбираться.
— Он буйный, доктор, — Сеня продолжал гнуть свою линию. — У вас для таких отдельные палаты имеются?
— Вы с ума сошли? — совершенно искренне изумился психиатр. — Откуда у нас места столько, чтобы каждому буйному одиночку предоставлять? В отдельных палатах у нас только платные психи сидят.
— А бесплатные где? — язвительно поинтересовался Рабинович.
— А бесплатные по городу ходят, — в тон ему парировал врач. — Некоторые вон даже в милиции умудряются служить.
— Это ты про меня сказал? — возмутился Жомов, забыв, какую именно роль ему предстоит играть. Сеня дал ему тычка, а доктор ласково улыбнулся.
— Ну что вы, батенька, — заверил он. — Вы совершенно нормальны, как и все здесь. Это просто фигуральное выражение, и ничего больше.
— Слушайте, доктор, к вам недавно ФСБ сюда троих пациентов доставило,
— Рабинович переменил тему разговора. — Один называет себя королем Артуром, другой — Ланселотом Озерным, ну а третий и вовсе верит в то, что он Зевс. Можно на них взглянуть?
— Это еще зачем? — психиатр настороженно посмотрел на него поверх очков.
— Видите ли, дело в том, что у нас есть основания предполагать, что один из них может являться опасным преступником, решившим выдать себя за сумасшедшего, — пояснил ему Попов, перехватив у Сени инициативу (ну надо же и младшему лейтенанту слово вставить!). — Так вы покажете их нам?
— С удовольствием. Они все в одной палате сидят. Кстати, и вашему омоновцу в ней место найдется, — вмиг решил проблему доктор и театрально вздохнул: — Что с миром творится?! Только за последние сутки четвертого психа привозят, и все буйные. Такого у меня еще не было.
Видимо, главврач нажал ногой какую-то кнопку под столом, поскольку после этих слов дверь отворилась, и на пороге, сгорбившись в три погибели, появился такой громадный санитар, по сравнению с которым Ваня смотрелся, словно курсор на мониторе.
— Чего такое? — тупо поинтересовался российский голиаф.
— Пойдем, Коля, проводим гостей в палату к Зевсу, — скомандовал доктор.
Мальчик Коля отступил в сторону, пропуская главврача и посетителей вперед, а сам пристроился чуть сзади и правее Жомова. Ваня задумчиво посмотрел на него, словно прикидывая, как громко этот большой шкаф будет падать, но нашел в себе достаточно ума, чтобы не высказывать вслух эти мысли. А доктор тем временем уже остановился у одной из дверей длинного коридора.
— Нам сюда, — объяснил он и распахнул дверь. — Входите.
В некогда двухместной палате впритирку друг к другу стояли четыре койки. Три из них были заняты, а четвертая с распростертыми объятиями ждала Жомова. Менты остановились на пороге, рассматривая будущих сожителей Ивана. Короля Артура с сэром Ланселотом они узнали сразу, несмотря на то что обоих постригли наголо, побрили и переодели в больничные пижамы. Вид четвертого — толстого, маленького, бритого старичка — им ни о чем не говорил, но Мерлин едва заметно кивнул головой, подтверждая, что именно он и является Зевсом.
— Ну что, мужики, приступаем? — скорее приказал, чем спросил Рабинович. Двое его друзей утвердительно кивнули. — Тогда с богом!
Жомов круто развернулся и попытался своим лучшим хуком свалить стоявшую сзади гориллу в больничном халате. Горилла удивленно хрюкнула и непонимающе посмотрела на омоновца. Тот повторил свой прием. Результат был тот же. Правда, в этот раз санитар ждать третьего удара не стал, а просто приподнял немаленького Жомова над полом и начал вытрясать из него душу.
Доктор заорал, вызывая охрану, но Сеня тут же выключил и его звук, и его самого верным «демократизатором». Следом за врачом одновременно завопили все три пациента, и Рабиновичу пришлось их успокаивать аналогичным способом. Попов же и Мурзик, впервые видя бедственное положение Жомова, попытались прийти омоновцу на помощь, но их усилия свалить санитара были тому, что слону дробина. Сеня поначалу также решил Ване помочь, но затем вспомнил, что работа прежде всего. Подскочив к бездыханному Зевсу, он, как и учил Лориэль, прижал аномальный компас к волосатой груди олимпийского бога.
ХЛО-ОП!!!
Эльф, как всегда, появился из ниоткуда. Несколько мгновений он висел в центре палаты, пытаясь сориентироваться во времени и пространстве, а затем удивленно уставился на то, как больничная горилла пытается превратить Жомова в мешок с костями.
— Так ему, так! Мочи козла! — завопил он, видимо не забыв щелбан, полученный от омоновца. — Выруби этого быка комолого, а я тебя потом в награду с пещерным троллем познакомлю.
— Ты не оборзел, пискун безмозглый? — изумился Рабинович. — На цирк прилетел полюбоваться?
— А-а, это ты, — пискнул Лориэль так, словно не ожидал здесь увидеть Рабиновича. — Если просто так вызвал, урод длинноклювый, будешь всю жизнь только с самками гоблинов спать! — и тут увидел лежавшего на полу Зевса. — Вот это круто! — искренне изумился он. — Никогда бы не подумал, что такие придурки, как вы, что-нибудь нормально сделать могут.
Сеня настолько изумился этой своеобразной похвале, впервые сорвавшейся с уст хамоватого эльфа, что даже не успел ничего съязвить в ответ. А Лориэль воспарил под самый потолок, рассыпал вокруг себя ослепительные голубые искры, и исчез. Рабинович хотел выматериться из-за того, что эльф не сказал, что теперь делать с Зевсом, но заткнулся на полуслове — в палате никого не было! Исчез Зевс, испарились Артур с Ланселотом, да и от Мерлина не осталось и следа. Лишь доктор, застонав, поднялся с пола да его горилла в халате удивленно смотрела на помятого Жомова.
— Извините, господа, что вы тут делаете? — изумленно поинтересовался главврач.
— Доктор, видимо, от долгого общения с больными у вас и у самого крыша съехала, — ехидно поставил диагноз Рабинович. — Вы же сами вызвали наряд милиции, сказав, что в вашем учреждении беспорядки. Затем привели нас в пустую палату, грохнулись в обморок, а теперь спрашиваете, как мы тут оказались.
— Извините, я себя действительно что-то плохо чувствую, — совершенно ошалело посмотрел на ментов врач. — Не знаю, что на меня нашло, но это явно был ложный вызов. Вот, возьмите за беспокойство, и забудем обо всем, — психиатр не глядя вытащил из кармана купюру и сунул ее в руки Рабиновича. Это были сто баксов, и Сеня чуть не поперхнулся от удивления.
— Коля, проводи господ к выходу, — скомандовал тем временем врач, и его верный санитар тут же поспешил исполнить приказ.
— Ну, что? Теперь можно и выпить? — предложил друзьям Попов.
— Я не против. Тем более что у меня и бутылка «Смирновки» есть, — все еще хрипя, согласился с предложением Жомов. — Кстати, Сеня, что там тебе доктор дал?
— Так мне дал, а не вам, — попробовал отмазаться умный еврей, проходя через больничный двор.
— Не-ет, ты колись, — поддержал омоновца Попов.
— Даже и не думай, что вам от этого перепадет, — заверил друга Рабинович. — Морды полопаются…
Так, споря, они и шли к машине, а удивленный персонал клиники вместе с завистливыми психами провожал их долгим взгляд