Страница:
— Бедненький, — всхлипнула Рахиль. — Давай я твоей мамой буду.
— Цыц, дура! — рявкнул на нее Лориэль и тут же повернулся к Рабиновичу. — Сеня, держи ее от моего напарника подальше! Я тебе точно гномову мать покажу, если она нам всю операцию сорвет!
Кинолог хотел было нахамить маленькому наглецу, но решил отложить это до лучших времен, поскольку около трактира начали потихоньку собираться зеваки. Бедные египтяне, оставшись без еды, выпивки, работы и медицинского обслуживания, не придумали ничего умней, чем собраться у трактира и любоваться чудной компанией. Впрочем, это стремление было вполне естественным, поскольку сборище из двух эльфов, трех ментов, огромного пса, огнедышащего безразмерного дракона, взвода солдат, двух патриархов, перса, смазливой девицы и трактирщика, изгибающегося в порыве подобострастия, в пределах постоялого двора смотрелось очень живописно. Особенно на фоне обгорелых стен.
— Пошли внутрь, там все обсудим, — скрепя сердце распорядился Рабинович. — А ты, клоп летающий, не думай, что тебе твое хамство просто так с рук сойдет.
— Ой-ой-ой, крылья уже от страха пообсыпались! — буркнул Лориэль, но внутрь трактира забрался первым.
Обсуждать пришлось очень многое, и скандал в обеденном зале затянулся до позднего вечера. Ругались практически все, за исключением новобранцев под руководством Навина, которым языками трепаться не позволялось, зато было дано высочайшее повеление внутрь трактира никого не пускать и вообще гнать всех подальше от ворот. Из-за такой жестокости ментов страдающие с похмелья египтяне были лишены возможности поправить здоровье, а посланник фараона, несмотря на то, что приходил с белым флагом и без солдат, трижды получал по морде и убирался восвояси. А чему тут удивляться? Не ведено было пущать, вот они и не пущали!
Естественно, больше всего в ходе дебатов досталось эльфам, поскольку вопросы к ним накопились у каждого. Орали на них все, причем в выражениях не стеснялись. Вот тут-то и стало ясно, зачем Лори-эль притащил с собой коллегу. Просто в силу своего характера он на первой же минуте прервал бы все споры, отматюкал всю честную компанию и позорно бежал бы в собственную вселенную. А Нимроэль отвечал на все вопросы, терпел оскорбления и бежать никуда не собирался.
Менты, исходя из чисто профессиональной дотошности, хотели знать все, и Нимроэлю пришлось отвечать по полной программе. Выяснилось, что он с самого начала своей профессиональной деятельности курировал именно это захолустное измерение, и, когда начались функциональные сбои в событийной последовательности межмирового развития, его обвинили в непрофессионализме и написали три тома инструкций о том, как вернуть все в нормальное русло. Впрочем, тут же выяснилось, что след всех отклонений тянется к ментам, и эти тома сожгли, а Нимроэля заставили подключить доблестных милиционеров к ликвидации зарождающегося кризиса. Вот он-то и вытащил их из собственного мира, действуя привычными, отработанными способами. То есть лично на глаза не появился, а сделал все так, как будто перенос между мирами был делом рук самих ментов.
— Морду тебе за это набить нужно, — сердито буркнул Попов, которого как «создателя» эликсира такое положение дел оскорбило больше всего.
— А что, это можно, — Ваня засучил рукава. — Заодно и за Лориэлевы выходки чайник отполирую, а то этого маленького лоха поймать никак не получается.
— И вам не будет стыдно сироту обижать? — удивленно посмотрел на ментов Нимроэль.
— Вот, блин, забыл, что ты тоже детдомовский, — омоновец в сердцах хлопнул ладонью по столу. — Ладно, живи пока. Но не думай, что я тебе вообще никогда грызник вправлять не буду!
В общем, Нимроэлю позволили продолжить рассказ. Выяснилось, что это именно он орал в пустыне и в кабаке, побуждая ментов к конкретным действиям. Ну а когда стало ясно, что такими «чудесами» доблестных российских милиционеров на понт не возьмешь, к делу подключили Лориэля, выдернув его, можно сказать, прямо из постели жены. Дальше они работали вдвоем. Причем Нимроэль только помогал коллеге, а ответственности за операцию уже не нес.
— Значит, господа спидеры, вино в Ниле — это плод ваших совместных усилий? — язвительно поинтересовался Сеня и, увидев утвердительный кивок Нимроэля, решил уточнить:
— И как вам это удалось?
— Да нет ничего проще, — ответило это длинное генетическое отклонение. — У нас для этого есть ФСБ, — Жомов поперхнулся пивом, и Нимроэль услужливо похлопал омоновца по спине.
— Феи Служат Быдлу, — пояснил он. — Ну помните, у Золушки карета из тыквы или там меч-кладенец, ковер-самолет и все прочее, это их работа. Мы по блату подключили к операции одну из фей, тетку мою троюродную, кстати, и вот в Ниле потекло вино. Я вам по секрету скажу, что вмешательство фей в действия спидеров строго начальством карается, так что не проболтайтесь о моей тетке. Саранчу, между прочим, вам тоже она организовала…
Этого бы эльфу говорить не следовало, но слово не воробей. Оба патриарха, гневно сотрясая посохами, так яростно набросились на него, посчитав слова Нимроэля наглой ложью, что Ване пришлось их привязывать к скамейкам, дабы избежать членовредительства. В первую очередь не нанесенного самими старцами, а ими полученного, поскольку от их немощных ударов вряд ли даже у мухи лапка бы сломалась.
Рабинович, которого вдруг тоже заинтересовали теософские вопросы, потребовал от эльфов сказать, есть ли бог, и действительно ли он разговаривал с Моисеем. Но неожиданно для всех те мгновенно заткнулись, словно воды в рот набрали. Как Сеня ни старался, вытянуть из них он так ничего и не смог. Эльфы сумасшествия Моисея не подтвердили, но и отвергать существование бога не стали. Единственное, чего добился от них Рабинович, — это новый поток оскорблений.
— Отстань от меня, дятел настырный! — рявкнул на него Лориэль. — Существование бога в вашей вселенной это лично ваша проблема, и не пытайтесь ее на наши плечи переваливать. Верите, значит, верьте. А нет, так пасть свою заткните, иначе, Обероном клянусь, попрошу у Нимроэлевой тетки из ФСБ вам пикник на обочине с троллями устроить. Разболтались тут, мать вашу!..
В общем, эльфы стояли нерушимой стеной и первопричину начала Исхода (разговор Моисея с богом) на себя не взяли. Зато уж вволю они поиздевались над людьми, когда Андрюша поинтересовался, как им удалось посреди белого дня солнечное освещение отключить.
— Ты, кабан перекормленный, ум свой уже вместе с пирожными сожрать умудрился?! — хохоча, завопил Лориэль. — Если бы мы светила по своему желанию гасить и зажигать могли, давно бы уже все параллельные вселенные перекроили, чтобы они таких недоумков больше производить не могли. Ничего мы не отключали. Это было обычное солнечное затмение. Нам лишь подкорректировать ваши действия пришлось, чтобы в финальной стадии вы к его началу вошли. Мы и появились сейчас только для того, чтобы вас предупредить, что медлить дальше нельзя. Фараон созрел, и Исход нужно начинать немедленно. Завтра поздно будет. Ясно вам, козлы поганые?..
— Нет, Сеня, ты извини, я больше терпеть этого не буду, — горестно вздохнул Жомов и попытался дубинкой прихлопнуть наглеца.
Однако Лориэль к такому повороту событий явно был готов, привык, видимо, что ничего хорошего от ментов ожидать не следует. Ванина дубинка ударила по пустому месту на столе, а эльф уже крутился около его лица и с лету врезал маленькой ножкой в глаз омоновцу. Не так больно, как обидно!
Эльфоненавистник Попов тут же решил помочь другу и запустил в Лориэля недоеденной бараньей ногой. Нужно ли говорить, куда она попала?.. Правильно, Жомову в лоб. А мелкий наглец захохотал.
— Козлы, вы и есть козлы. Как были тупыми, так и помрете в ментовской форме, — рявкнул он и… попросту растворился в воздухе. Жомов развернулся к Нимроэлю, не двигавшемуся с места.
— Извини, братан, за коллегу тебе отвечать придется, — рявкнул он, потирая шишку на лбу, выросшую после меткого броска Попова. — Ты, Андрюша, кстати, тоже получишь. Но позже!
— Нет, это вы меня извините, — проговорил долговязый эльф, надел очки на нос и растворился в воздухе точно так же, как его коллега.
— Блин, и этот туда же! — оторопел омоновец. — А еще детдомовским назвался.
Ваня развернулся к Попову, собираясь хоть ему стукнуть в глаз за то, что тот разбрасывается продуктами питания, но в этот момент около омоновца оказалась Рахиль с медной сковородой в руке. Прежде чем кто-либо успел среагировать, девушка произнесла:
— Я пятачка не нашла, у нас их еще вообще не выпускают, но мама говорила, что от шишек и любая другая медь помогает, — а затем аккуратно приложилась сковородкой ко лбу Ивана.
Звон был погуще, чем у колоколов Исаакиевского собора. Жомов, уже поднимавшийся со скамейки, хрюкнул и опустился обратно. Рахиль, испуганно ойкнув, выронила сковороду, которая не нашла лучшего места для приземления, чем Ванина коленка. Жомов хрюкнул еще раз и, попытавшись прикрыть от воздушного налета поврежденную конечность, согнулся, врезавшись головой в столешницу. Та с треском раскололась, завалив Мурзика объедками. Чего пес, естественно, не ожидал и рефлекторно схватил зубами первую попавшуюся конечность. Ею оказалась нога Рабиновича, и Сеня, дернувшись от неожиданности, попал кулаком в нос Попову. Андрюша свалился со скамейки, а омоновец удивленно посмотрел на него.
— Вот ведь, блин, как лихо получилось, — восхищенно проговорил он. — Нужно запомнить, что в следующий раз, когда соберусь Андрюше морду бить, нужно себя сначала сковородкой по лбу стукнуть!
— Правильно, — ворчливо согласился с ним криминалист, поднимаясь с пола. — Только бей себя покрепче и не сковородкой, а бетонной плитой!
Горыныч засмеялся первым. Он тоненько захихикал, видимо, изображая стаю голодных мышей. Менты удивленно обернулись к нему, а Ахтармерз, увидев выражения их лиц, заржал в голос. Несколько секунд все недоумевающе смотрели на дергающуюся в конвульсиях трехглавую керосинку, а затем к Ахтармерзу присоединилась Рахиль. В унисон ей стали похрюкивать старцы, а через секунду заржали и менты. Хохот поднялся такой, что Навин даже солдата с улицы прислал узнать, не пора ли в трактир вызывать санитаров из психбольницы. Новобранец наивно именно об этом и спросил, чем вызвал новый приступ хохота. Ну а когда смеяться уже стало невмоготу, Рабинович замахал руками.
— Все. Хватит, — потребовал он, едва справившись со смехом. — Что там Лориэль говорил о том, что завтра будет поздно? — смех как ножом отрезало. Все присутствующие в трактире затихли и обеспокоено посмотрели на Рабиновича.
— Ваши предложения? — коротко поинтересовался тот.
— Да чего тут думать! — удивился Попов. — Этот мухрен летающий сказал же, что фараон уже созрел. Нужно идти к нему и требовать выездные визы для всех евреев.
— А почему мухрен? — наивно поинтересовалась Рахиль.
— Кто мухрен? — оторопел Андрюша.
— Ну, тот летающий, про кого ты сказал, — топнула ножкой девица, расстроенная от такого непонимания.
— А-а, вон ты про что, — усмехнулся эксперт. — Муха, она будет женского рода. А как назвать ее самца?
— Мух, — пожала плечами Рахиль.
— Муху… — попытался было высказать свой вариант Аарон, но тут же получил от Моисея ладонью по губам. — Н-да, «мухрен» звучит приличнее.
— Может быть, определение родов насекомых энтомологам оставите, а сами делами займетесь? — ехидно поинтересовался Рабинович. Все вновь обратили взоры на него. — С фараоном ясно, если, конечно, Лориэль не врет. Что с евреями делать? Они, насколько мне помнится, идти никуда не хотели.
— А чего тут думать? — удивился омоновец. — В едовище, и пинками на дорогу. Не то что пойдут, побегут вприпрыжку.
— Ваня, если бы тут был весь личный состав нашего ОМОНа, то, может быть, нам бы и удалось друзей Моисея пинками через пустыню гнать, — язвительно проговорил Попов. — А так только одного выгоним и ко второму пойдем, как первый уже снова в дом забежит. И еще бревном изнутри закроется.
— А и-если их би-еляшами поманить? — предложил Нахор.
— Да пошел ты, верблюд персидский, со своими… — заорал Сеня и вдруг запнулся. — А что, блин, это идея, — и хлопнул коротышку по спине, пародируя его акцент. — А-ай, молодца! Хороший пиаровский ход пиридумал, малай!
На Рабиновича удивленно уставились все присутствующие до единого, не исключая и Нахора, но Сеня не стал держать соратников в недоумении, быстро объяснив суть своей идеи. Ее приняли на «ура» все до одного. Аарон, правда, немного покочевряжился, стеная, что «бедным и нищим евреям никогда не найти такого количества ягнят», но Моисей что-то показал ему знаками, и старец заткнулся.
— Ладно, мы согласны, — перевел слова младшего брата патриарх. — Только нам нужно двое суток, чтобы сгонять в Мадиам и отару Моисеева тестя пригнать.
— Два часа! — отрезал Рабинович. — Хоть в лепешку расшибитесь, но чтобы через два часа ягнята были. Можете Нахора с собой взять. Он к тому же и в баранах разбирается.
— Ай, балам, молодец. Хорошо пиридумал, — расцвел перс. — Висе сделаим. Только пусть Иван солдатов дает. А то виремени много уйдет.
— Да без проблем, — пожал плечами Жомов. — Только, Сеня, скажи своему урюку, что, если начнет мне молодых чморить, я ему быстро разрез глаз откорректирую.
На том и порешили, а затем разошлись в разные стороны согласно Сениному плану. Патриархи, Нахор и новобранцы под командой Навина отправились в поход за баранами. Просьба не путать этих животных с коренным населением Египта! Рахиль с кабатчиком бросились собирать всех тех окрестных поваров, кто еще, несмотря на стихийные бедствия, мог держать в руках поварешку. Горыныч остался в трактире и принялся жрать все, что попадается на глаза, дабы пополнить запасы желудочного сероводорода. Попов принялся за выполнение индивидуального домашнего задания, ну а Сеня с Жомовым отправились во дворец фараона. Мурзик, естественно, хозяина охранял. От кого именно, к делу отношения не имеет!..
Дворец Рамсеса по сравнению с первыми двумя визитами выглядел куда более пустынным. Стражи в воротах не было, ну а те воины, что попадались на пути ментов через многочисленные гулкие комнаты, либо еще держались на ногах и разбредались в разные стороны, либо уже через губу не переплевывали и обреченно лежали на полу, удивляясь, почему конец света откладывается. Единственным, кто преградил друзьям дорогу, оказался жрец Ра. Он вывернулся из-за угла, едва не врезавшись в ментов, и застыл.
— А-а-а, амонопродавцы! — завопил он, тыча пальцем в сотрудников милиции. Совсем, видать, охренел. — Почем души покупаем? У меня их много. Могу продать оптом. Но предупреждаю, что дешевле, чем по курсу Плюшкина, не уступлю! Ну? Сколько вам надо?
— Ванечка, убери его отсюда, — устало попросил Рабинович.
Омоновец поначалу выхватил из кобуры табельное оружие, но затем вдруг вспомнил, что еще не работает киллером, и спрятал пистолет обратно. С тяжким вздохом разочарования Жомов поднял жреца за плечи и отшвырнул подальше в боковой проход. Пару секунд Ваня внимательно прислушивался к тому, как жрец гремит костями по коридору, а затем удовлетворенно кивнул и догнал Рабиновича у входа в тронный зал.
— А-а-а-а! — завопил Рамсес, увидев, что менты приближаются к его трону. — Уберите их отсюда. Немедленно! Уберите кто-нибудь, пока я сам метлу в руки не взял.
— Тонкий намек, — буркнул Сеня и повернулся к Жомову. — Как думаешь, стоит оскорбиться?
— Да без базара, — кивнул головой омоновец. — Самовар ему будем чистить?
Кинолог отрицательно покачал головой.
— Так, Рамсес, короче, мы пришли за разрешением на Исход, но раз ты так откровенно хамишь, придется взять с тебя пени за моральный ущерб, — останавливаясь перед троном, заявил Рабинович. — Придется тебе, фараон, раскошелиться.
— Да берите все! — Рамсес перегнулся через трон и начал швырять в ментов драгоценные камни, которые хранились позади сиденья фараона в сундуках, окованных серебром. — Все берите. Все! Только сами уходите, евреев уводите. Можете с собой и евреек с еврейчатами забрать, только чтобы я ваши рожи проклятые вовек в пределах своего государства не видел. — А затем завопил: — Ты предпочитаешь самолет, а я возьму билет на пароход.
— Да хоть на подводную лодку! — отрезал Рабинович, не забыв наполнить карманы драгоценными камнями. — Бумагу пиши или что у вас тут вместо нее?.. Папирус, что ли?
— Какой папирус? — оторопел фараон.
— Такой! — рявкнул на него Сеня. — Что, мол, я, Рамсес, такой-то по счету, разрешаю беспрепятственный Исход… Ну и далее все, согласно образцу. В общем, выписывай нам пропуск.
Менты фараона, видимо, настолько достали, что он даже не стал ждать, пока кто-нибудь из слуг притащит письменные принадлежности. Рамсес сбегал за ними сам и под диктовку Рабиновича выписал пропуск для всех соплеменников Моисея в целом. Закончив писать, фараон забился в истерике и потребовал, чтобы менты немедленно убирались из дворца. Друзья удовлетворенно переглянулись и, круто развернувшись, парадным шагом вышли на улицу.
Над Египтом уже стемнело. Солнце, обидевшись на то, что после затмения слишком мало людей на улицах радовались его возвращению, поспешило побыстрей закончить рабочий день. Из-за его торопливости Луна не успела занять свой пост, а может быть, тоже решила затмиться. В общем, светили одни звезды, да и те в полглаза, отчего пламя во дворе трактира было видно даже от фараонова дворца. Жомов глубоко вдохнул воздух носом.
— Вот это аромат, — удовлетворенно проговорил он. — Сеня, блин, я первый пробу снимаю.
— Я тебе сниму! — пригрозил другу кинолог. — Только мне в такой ответственный момент не хватало, чтобы ты с копыт упал.
— Да ладно тебе! Что мне с пол-литра самогонки будет? — возразил омоновец. — К тому же пробу все равно нужно снимать. А то Поп второпях такой гадости нагнать может…
Так, препираясь, они и дошли до постоялого двора. Там процесс подготовки «пиаровского хода» развил уже небывалую скорость. Попов успел не только собрать и заправить гигантский самогонный аппарат, но и получил первую порцию крепкой сивухи. К тому времени, когда Жомов с Рабиновичем вернулись, он уже снял первую пробу и теперь стоял рядом с Горынычем, регулируя силу пламени под котлом. Ахтармерз старательно выполнял все указания. При этом одна из голов грела котел самогонного аппарата, вторая варила в огромном чане баранину, уже начавшую поступать на постоялый двор в сопровождении бойцов Навина, ну а последняя голова усиленно питалась, дабы постоянно пополнять запас газа, расходуемого остальными двумя черепушками.
Повара под руководством трактирщика разделывали поступавших на постоялый двор баранов, а Рахили поручили самое важное занятие — следить за тем, чтобы бродячие кошки и собаки не разворовывали требуху. Девица очень старалась хорошо выполнить поручение и только благодаря ей бараньи внутренности исчезали, даже не успев коснуться земли. В общем, Рахиль бегала кругами, пытаясь хоть кого-то со двора прогнать, а на месте бойни было удивительно чисто.
Сеня с Жомовым в процесс подготовки «пиаровского хода» вмешиваться не стали. Они уселись на крыльце и принялись терпеливо дожидаться старцев. Ваня, правда, пару раз порывался попробовать поповскую самогонку, но Сеня эти поползновения пресекал. Жомов сдаваться не собирался и доставал друга до тех пор, пока Рабинович клятвенно не пообещал ему, что позволит омоновцу напиться, как только соплеменники Моисея отправятся в путь. Жомов от Сени отстал, зато принялся нетерпеливо подпрыгивать на месте, возмущаясь, от чего патриархи так задерживаются. Ну а когда старцы наконец появились во дворе трактира, Жомов их едва не покалечил в своих медвежьих объятиях.
— Ну что, готово? — нетерпеливо поинтересовался соскучившийся по крепким спиртным напиткам омоновец. Аарон с Моисеем дружно кивнули головами.
— Тогда пошли, на хрена время терять!
Патриархи с трудом выбрались из его лап и подошли к Рабиновичу. Оказывается, их долгое отсутствие объяснялось тем, что старики, решив не полагаться на свою память, обошли все дома, где жили евреи, и обмазали их ворота краской, чтобы случайно не вломиться в жилище какого-нибудь недостойного египтянина. Сеня похвалил их за этот ход и приказал начинать агитацию. В телегу, запряженную двумя ослами, тут же погрузили первую порцию самогонки и несколько вареных баранов, и патриархи в сопровождении Жомова и Рабиновича отправились в путь.
Часть взвода Навина двинулась вместе с ними. По дороге солдаты по одному отставали и занимали позиции на перекрестках, чтобы потом безошибочно указать путь для подвоза следующей партии дармового угощения.
Собственно говоря, план Рабиновича был прост. Казалось вполне очевидным, что большинство соплеменников Моисея, так же, как и египтяне, пострадавшие от стихийных бедствий, будут готовы уйти куда угодно, лишь бы не оставаться на разоренной ментами земле. Ну а чтобы рассеять у евреев последние колебания, Сеня и придумал угощать всех рюмкой самогонки и куском мяса, при этом разъясняя, какая хорошая жизнь будет ждать переселенцев в новом месте.
Поначалу все шло по плану. Моисей с Аароном в каждом отмеченном краской доме заводили агитационные речи и подносили хозяевам угощение. Аборигены мясо брали, но от вонючей самогонки воротили нос. Жомов тут же кулаком выправлял орган обоняния в нужном направлении, и евреи, выпив рюмку, тут же соглашались на все, чтобы только получить и вторую порцию. Бросив все, сыны Израиля тут же собирались в дорогу, и вскоре за четырьмя агитаторами уже ходила огромная толпа. Продолжалось это ровно до тех пор, пока Аарон, расписывающий прелести новой жизни, не сменил пластинку.
— Все, хватит! Натерпелись мы от египтян, — заявил он, уговаривая очередного еврея отправиться в путь. — Теперь мы будем жить счастливо, а они будут страдать.
— Точно, пусть страдают! — поддержал его кто-то из толпы. — Аида, братва, египтян гасить. Бей их и бери все, что под руки подвернется.
— Стоять! — завопил Рабинович, прежде чем толпы пьяных соплеменников Моисея начали погромы. — Запомните раз и навсегда, что говорил мой дедушка. Он говорил, что сила евреев в том, что они никогда и ничего не отбирают силой. Достаточно лишь попросить взаймы, пообещав вернуть вдвое больше, и вам все нужное тут же предоставят.
— А чем мы долг потом отдавать будем? — поинтересовался кто-то из толпы.
— Идиоты! Ничего вы отдавать не будете, — рявкнул на бестолковых иммигрантов Рабинович. — Уходите-то навсегда. Поэтому, пока никто о ваших планах не знает, смело берите взаймы все что угодно. Отдавать все равно не придется!..
Недослушав его, толпа с ликующими криками разбежалась. Ну а старцы с ментами до утра продолжали ходить по домам, подготавливая евреев к Исходу. С рассветом огромная толпа сынов Израиля, возглавляемая патриархами и подгоняемая российскими милиционерами, вышла из Мемфиса, направляясь на восток. В этот раз переселенцам никто не препятствовал. Все кредиторы еще спали…
— Цыц, дура! — рявкнул на нее Лориэль и тут же повернулся к Рабиновичу. — Сеня, держи ее от моего напарника подальше! Я тебе точно гномову мать покажу, если она нам всю операцию сорвет!
Кинолог хотел было нахамить маленькому наглецу, но решил отложить это до лучших времен, поскольку около трактира начали потихоньку собираться зеваки. Бедные египтяне, оставшись без еды, выпивки, работы и медицинского обслуживания, не придумали ничего умней, чем собраться у трактира и любоваться чудной компанией. Впрочем, это стремление было вполне естественным, поскольку сборище из двух эльфов, трех ментов, огромного пса, огнедышащего безразмерного дракона, взвода солдат, двух патриархов, перса, смазливой девицы и трактирщика, изгибающегося в порыве подобострастия, в пределах постоялого двора смотрелось очень живописно. Особенно на фоне обгорелых стен.
— Пошли внутрь, там все обсудим, — скрепя сердце распорядился Рабинович. — А ты, клоп летающий, не думай, что тебе твое хамство просто так с рук сойдет.
— Ой-ой-ой, крылья уже от страха пообсыпались! — буркнул Лориэль, но внутрь трактира забрался первым.
Обсуждать пришлось очень многое, и скандал в обеденном зале затянулся до позднего вечера. Ругались практически все, за исключением новобранцев под руководством Навина, которым языками трепаться не позволялось, зато было дано высочайшее повеление внутрь трактира никого не пускать и вообще гнать всех подальше от ворот. Из-за такой жестокости ментов страдающие с похмелья египтяне были лишены возможности поправить здоровье, а посланник фараона, несмотря на то, что приходил с белым флагом и без солдат, трижды получал по морде и убирался восвояси. А чему тут удивляться? Не ведено было пущать, вот они и не пущали!
Естественно, больше всего в ходе дебатов досталось эльфам, поскольку вопросы к ним накопились у каждого. Орали на них все, причем в выражениях не стеснялись. Вот тут-то и стало ясно, зачем Лори-эль притащил с собой коллегу. Просто в силу своего характера он на первой же минуте прервал бы все споры, отматюкал всю честную компанию и позорно бежал бы в собственную вселенную. А Нимроэль отвечал на все вопросы, терпел оскорбления и бежать никуда не собирался.
Менты, исходя из чисто профессиональной дотошности, хотели знать все, и Нимроэлю пришлось отвечать по полной программе. Выяснилось, что он с самого начала своей профессиональной деятельности курировал именно это захолустное измерение, и, когда начались функциональные сбои в событийной последовательности межмирового развития, его обвинили в непрофессионализме и написали три тома инструкций о том, как вернуть все в нормальное русло. Впрочем, тут же выяснилось, что след всех отклонений тянется к ментам, и эти тома сожгли, а Нимроэля заставили подключить доблестных милиционеров к ликвидации зарождающегося кризиса. Вот он-то и вытащил их из собственного мира, действуя привычными, отработанными способами. То есть лично на глаза не появился, а сделал все так, как будто перенос между мирами был делом рук самих ментов.
— Морду тебе за это набить нужно, — сердито буркнул Попов, которого как «создателя» эликсира такое положение дел оскорбило больше всего.
— А что, это можно, — Ваня засучил рукава. — Заодно и за Лориэлевы выходки чайник отполирую, а то этого маленького лоха поймать никак не получается.
— И вам не будет стыдно сироту обижать? — удивленно посмотрел на ментов Нимроэль.
— Вот, блин, забыл, что ты тоже детдомовский, — омоновец в сердцах хлопнул ладонью по столу. — Ладно, живи пока. Но не думай, что я тебе вообще никогда грызник вправлять не буду!
В общем, Нимроэлю позволили продолжить рассказ. Выяснилось, что это именно он орал в пустыне и в кабаке, побуждая ментов к конкретным действиям. Ну а когда стало ясно, что такими «чудесами» доблестных российских милиционеров на понт не возьмешь, к делу подключили Лориэля, выдернув его, можно сказать, прямо из постели жены. Дальше они работали вдвоем. Причем Нимроэль только помогал коллеге, а ответственности за операцию уже не нес.
— Значит, господа спидеры, вино в Ниле — это плод ваших совместных усилий? — язвительно поинтересовался Сеня и, увидев утвердительный кивок Нимроэля, решил уточнить:
— И как вам это удалось?
— Да нет ничего проще, — ответило это длинное генетическое отклонение. — У нас для этого есть ФСБ, — Жомов поперхнулся пивом, и Нимроэль услужливо похлопал омоновца по спине.
— Феи Служат Быдлу, — пояснил он. — Ну помните, у Золушки карета из тыквы или там меч-кладенец, ковер-самолет и все прочее, это их работа. Мы по блату подключили к операции одну из фей, тетку мою троюродную, кстати, и вот в Ниле потекло вино. Я вам по секрету скажу, что вмешательство фей в действия спидеров строго начальством карается, так что не проболтайтесь о моей тетке. Саранчу, между прочим, вам тоже она организовала…
Этого бы эльфу говорить не следовало, но слово не воробей. Оба патриарха, гневно сотрясая посохами, так яростно набросились на него, посчитав слова Нимроэля наглой ложью, что Ване пришлось их привязывать к скамейкам, дабы избежать членовредительства. В первую очередь не нанесенного самими старцами, а ими полученного, поскольку от их немощных ударов вряд ли даже у мухи лапка бы сломалась.
Рабинович, которого вдруг тоже заинтересовали теософские вопросы, потребовал от эльфов сказать, есть ли бог, и действительно ли он разговаривал с Моисеем. Но неожиданно для всех те мгновенно заткнулись, словно воды в рот набрали. Как Сеня ни старался, вытянуть из них он так ничего и не смог. Эльфы сумасшествия Моисея не подтвердили, но и отвергать существование бога не стали. Единственное, чего добился от них Рабинович, — это новый поток оскорблений.
— Отстань от меня, дятел настырный! — рявкнул на него Лориэль. — Существование бога в вашей вселенной это лично ваша проблема, и не пытайтесь ее на наши плечи переваливать. Верите, значит, верьте. А нет, так пасть свою заткните, иначе, Обероном клянусь, попрошу у Нимроэлевой тетки из ФСБ вам пикник на обочине с троллями устроить. Разболтались тут, мать вашу!..
В общем, эльфы стояли нерушимой стеной и первопричину начала Исхода (разговор Моисея с богом) на себя не взяли. Зато уж вволю они поиздевались над людьми, когда Андрюша поинтересовался, как им удалось посреди белого дня солнечное освещение отключить.
— Ты, кабан перекормленный, ум свой уже вместе с пирожными сожрать умудрился?! — хохоча, завопил Лориэль. — Если бы мы светила по своему желанию гасить и зажигать могли, давно бы уже все параллельные вселенные перекроили, чтобы они таких недоумков больше производить не могли. Ничего мы не отключали. Это было обычное солнечное затмение. Нам лишь подкорректировать ваши действия пришлось, чтобы в финальной стадии вы к его началу вошли. Мы и появились сейчас только для того, чтобы вас предупредить, что медлить дальше нельзя. Фараон созрел, и Исход нужно начинать немедленно. Завтра поздно будет. Ясно вам, козлы поганые?..
— Нет, Сеня, ты извини, я больше терпеть этого не буду, — горестно вздохнул Жомов и попытался дубинкой прихлопнуть наглеца.
Однако Лориэль к такому повороту событий явно был готов, привык, видимо, что ничего хорошего от ментов ожидать не следует. Ванина дубинка ударила по пустому месту на столе, а эльф уже крутился около его лица и с лету врезал маленькой ножкой в глаз омоновцу. Не так больно, как обидно!
Эльфоненавистник Попов тут же решил помочь другу и запустил в Лориэля недоеденной бараньей ногой. Нужно ли говорить, куда она попала?.. Правильно, Жомову в лоб. А мелкий наглец захохотал.
— Козлы, вы и есть козлы. Как были тупыми, так и помрете в ментовской форме, — рявкнул он и… попросту растворился в воздухе. Жомов развернулся к Нимроэлю, не двигавшемуся с места.
— Извини, братан, за коллегу тебе отвечать придется, — рявкнул он, потирая шишку на лбу, выросшую после меткого броска Попова. — Ты, Андрюша, кстати, тоже получишь. Но позже!
— Нет, это вы меня извините, — проговорил долговязый эльф, надел очки на нос и растворился в воздухе точно так же, как его коллега.
— Блин, и этот туда же! — оторопел омоновец. — А еще детдомовским назвался.
Ваня развернулся к Попову, собираясь хоть ему стукнуть в глаз за то, что тот разбрасывается продуктами питания, но в этот момент около омоновца оказалась Рахиль с медной сковородой в руке. Прежде чем кто-либо успел среагировать, девушка произнесла:
— Я пятачка не нашла, у нас их еще вообще не выпускают, но мама говорила, что от шишек и любая другая медь помогает, — а затем аккуратно приложилась сковородкой ко лбу Ивана.
Звон был погуще, чем у колоколов Исаакиевского собора. Жомов, уже поднимавшийся со скамейки, хрюкнул и опустился обратно. Рахиль, испуганно ойкнув, выронила сковороду, которая не нашла лучшего места для приземления, чем Ванина коленка. Жомов хрюкнул еще раз и, попытавшись прикрыть от воздушного налета поврежденную конечность, согнулся, врезавшись головой в столешницу. Та с треском раскололась, завалив Мурзика объедками. Чего пес, естественно, не ожидал и рефлекторно схватил зубами первую попавшуюся конечность. Ею оказалась нога Рабиновича, и Сеня, дернувшись от неожиданности, попал кулаком в нос Попову. Андрюша свалился со скамейки, а омоновец удивленно посмотрел на него.
— Вот ведь, блин, как лихо получилось, — восхищенно проговорил он. — Нужно запомнить, что в следующий раз, когда соберусь Андрюше морду бить, нужно себя сначала сковородкой по лбу стукнуть!
— Правильно, — ворчливо согласился с ним криминалист, поднимаясь с пола. — Только бей себя покрепче и не сковородкой, а бетонной плитой!
Горыныч засмеялся первым. Он тоненько захихикал, видимо, изображая стаю голодных мышей. Менты удивленно обернулись к нему, а Ахтармерз, увидев выражения их лиц, заржал в голос. Несколько секунд все недоумевающе смотрели на дергающуюся в конвульсиях трехглавую керосинку, а затем к Ахтармерзу присоединилась Рахиль. В унисон ей стали похрюкивать старцы, а через секунду заржали и менты. Хохот поднялся такой, что Навин даже солдата с улицы прислал узнать, не пора ли в трактир вызывать санитаров из психбольницы. Новобранец наивно именно об этом и спросил, чем вызвал новый приступ хохота. Ну а когда смеяться уже стало невмоготу, Рабинович замахал руками.
— Все. Хватит, — потребовал он, едва справившись со смехом. — Что там Лориэль говорил о том, что завтра будет поздно? — смех как ножом отрезало. Все присутствующие в трактире затихли и обеспокоено посмотрели на Рабиновича.
— Ваши предложения? — коротко поинтересовался тот.
— Да чего тут думать! — удивился Попов. — Этот мухрен летающий сказал же, что фараон уже созрел. Нужно идти к нему и требовать выездные визы для всех евреев.
— А почему мухрен? — наивно поинтересовалась Рахиль.
— Кто мухрен? — оторопел Андрюша.
— Ну, тот летающий, про кого ты сказал, — топнула ножкой девица, расстроенная от такого непонимания.
— А-а, вон ты про что, — усмехнулся эксперт. — Муха, она будет женского рода. А как назвать ее самца?
— Мух, — пожала плечами Рахиль.
— Муху… — попытался было высказать свой вариант Аарон, но тут же получил от Моисея ладонью по губам. — Н-да, «мухрен» звучит приличнее.
— Может быть, определение родов насекомых энтомологам оставите, а сами делами займетесь? — ехидно поинтересовался Рабинович. Все вновь обратили взоры на него. — С фараоном ясно, если, конечно, Лориэль не врет. Что с евреями делать? Они, насколько мне помнится, идти никуда не хотели.
— А чего тут думать? — удивился омоновец. — В едовище, и пинками на дорогу. Не то что пойдут, побегут вприпрыжку.
— Ваня, если бы тут был весь личный состав нашего ОМОНа, то, может быть, нам бы и удалось друзей Моисея пинками через пустыню гнать, — язвительно проговорил Попов. — А так только одного выгоним и ко второму пойдем, как первый уже снова в дом забежит. И еще бревном изнутри закроется.
— А и-если их би-еляшами поманить? — предложил Нахор.
— Да пошел ты, верблюд персидский, со своими… — заорал Сеня и вдруг запнулся. — А что, блин, это идея, — и хлопнул коротышку по спине, пародируя его акцент. — А-ай, молодца! Хороший пиаровский ход пиридумал, малай!
На Рабиновича удивленно уставились все присутствующие до единого, не исключая и Нахора, но Сеня не стал держать соратников в недоумении, быстро объяснив суть своей идеи. Ее приняли на «ура» все до одного. Аарон, правда, немного покочевряжился, стеная, что «бедным и нищим евреям никогда не найти такого количества ягнят», но Моисей что-то показал ему знаками, и старец заткнулся.
— Ладно, мы согласны, — перевел слова младшего брата патриарх. — Только нам нужно двое суток, чтобы сгонять в Мадиам и отару Моисеева тестя пригнать.
— Два часа! — отрезал Рабинович. — Хоть в лепешку расшибитесь, но чтобы через два часа ягнята были. Можете Нахора с собой взять. Он к тому же и в баранах разбирается.
— Ай, балам, молодец. Хорошо пиридумал, — расцвел перс. — Висе сделаим. Только пусть Иван солдатов дает. А то виремени много уйдет.
— Да без проблем, — пожал плечами Жомов. — Только, Сеня, скажи своему урюку, что, если начнет мне молодых чморить, я ему быстро разрез глаз откорректирую.
На том и порешили, а затем разошлись в разные стороны согласно Сениному плану. Патриархи, Нахор и новобранцы под командой Навина отправились в поход за баранами. Просьба не путать этих животных с коренным населением Египта! Рахиль с кабатчиком бросились собирать всех тех окрестных поваров, кто еще, несмотря на стихийные бедствия, мог держать в руках поварешку. Горыныч остался в трактире и принялся жрать все, что попадается на глаза, дабы пополнить запасы желудочного сероводорода. Попов принялся за выполнение индивидуального домашнего задания, ну а Сеня с Жомовым отправились во дворец фараона. Мурзик, естественно, хозяина охранял. От кого именно, к делу отношения не имеет!..
Дворец Рамсеса по сравнению с первыми двумя визитами выглядел куда более пустынным. Стражи в воротах не было, ну а те воины, что попадались на пути ментов через многочисленные гулкие комнаты, либо еще держались на ногах и разбредались в разные стороны, либо уже через губу не переплевывали и обреченно лежали на полу, удивляясь, почему конец света откладывается. Единственным, кто преградил друзьям дорогу, оказался жрец Ра. Он вывернулся из-за угла, едва не врезавшись в ментов, и застыл.
— А-а-а, амонопродавцы! — завопил он, тыча пальцем в сотрудников милиции. Совсем, видать, охренел. — Почем души покупаем? У меня их много. Могу продать оптом. Но предупреждаю, что дешевле, чем по курсу Плюшкина, не уступлю! Ну? Сколько вам надо?
— Ванечка, убери его отсюда, — устало попросил Рабинович.
Омоновец поначалу выхватил из кобуры табельное оружие, но затем вдруг вспомнил, что еще не работает киллером, и спрятал пистолет обратно. С тяжким вздохом разочарования Жомов поднял жреца за плечи и отшвырнул подальше в боковой проход. Пару секунд Ваня внимательно прислушивался к тому, как жрец гремит костями по коридору, а затем удовлетворенно кивнул и догнал Рабиновича у входа в тронный зал.
— А-а-а-а! — завопил Рамсес, увидев, что менты приближаются к его трону. — Уберите их отсюда. Немедленно! Уберите кто-нибудь, пока я сам метлу в руки не взял.
— Тонкий намек, — буркнул Сеня и повернулся к Жомову. — Как думаешь, стоит оскорбиться?
— Да без базара, — кивнул головой омоновец. — Самовар ему будем чистить?
Кинолог отрицательно покачал головой.
— Так, Рамсес, короче, мы пришли за разрешением на Исход, но раз ты так откровенно хамишь, придется взять с тебя пени за моральный ущерб, — останавливаясь перед троном, заявил Рабинович. — Придется тебе, фараон, раскошелиться.
— Да берите все! — Рамсес перегнулся через трон и начал швырять в ментов драгоценные камни, которые хранились позади сиденья фараона в сундуках, окованных серебром. — Все берите. Все! Только сами уходите, евреев уводите. Можете с собой и евреек с еврейчатами забрать, только чтобы я ваши рожи проклятые вовек в пределах своего государства не видел. — А затем завопил: — Ты предпочитаешь самолет, а я возьму билет на пароход.
— Да хоть на подводную лодку! — отрезал Рабинович, не забыв наполнить карманы драгоценными камнями. — Бумагу пиши или что у вас тут вместо нее?.. Папирус, что ли?
— Какой папирус? — оторопел фараон.
— Такой! — рявкнул на него Сеня. — Что, мол, я, Рамсес, такой-то по счету, разрешаю беспрепятственный Исход… Ну и далее все, согласно образцу. В общем, выписывай нам пропуск.
Менты фараона, видимо, настолько достали, что он даже не стал ждать, пока кто-нибудь из слуг притащит письменные принадлежности. Рамсес сбегал за ними сам и под диктовку Рабиновича выписал пропуск для всех соплеменников Моисея в целом. Закончив писать, фараон забился в истерике и потребовал, чтобы менты немедленно убирались из дворца. Друзья удовлетворенно переглянулись и, круто развернувшись, парадным шагом вышли на улицу.
Над Египтом уже стемнело. Солнце, обидевшись на то, что после затмения слишком мало людей на улицах радовались его возвращению, поспешило побыстрей закончить рабочий день. Из-за его торопливости Луна не успела занять свой пост, а может быть, тоже решила затмиться. В общем, светили одни звезды, да и те в полглаза, отчего пламя во дворе трактира было видно даже от фараонова дворца. Жомов глубоко вдохнул воздух носом.
— Вот это аромат, — удовлетворенно проговорил он. — Сеня, блин, я первый пробу снимаю.
— Я тебе сниму! — пригрозил другу кинолог. — Только мне в такой ответственный момент не хватало, чтобы ты с копыт упал.
— Да ладно тебе! Что мне с пол-литра самогонки будет? — возразил омоновец. — К тому же пробу все равно нужно снимать. А то Поп второпях такой гадости нагнать может…
Так, препираясь, они и дошли до постоялого двора. Там процесс подготовки «пиаровского хода» развил уже небывалую скорость. Попов успел не только собрать и заправить гигантский самогонный аппарат, но и получил первую порцию крепкой сивухи. К тому времени, когда Жомов с Рабиновичем вернулись, он уже снял первую пробу и теперь стоял рядом с Горынычем, регулируя силу пламени под котлом. Ахтармерз старательно выполнял все указания. При этом одна из голов грела котел самогонного аппарата, вторая варила в огромном чане баранину, уже начавшую поступать на постоялый двор в сопровождении бойцов Навина, ну а последняя голова усиленно питалась, дабы постоянно пополнять запас газа, расходуемого остальными двумя черепушками.
Повара под руководством трактирщика разделывали поступавших на постоялый двор баранов, а Рахили поручили самое важное занятие — следить за тем, чтобы бродячие кошки и собаки не разворовывали требуху. Девица очень старалась хорошо выполнить поручение и только благодаря ей бараньи внутренности исчезали, даже не успев коснуться земли. В общем, Рахиль бегала кругами, пытаясь хоть кого-то со двора прогнать, а на месте бойни было удивительно чисто.
Сеня с Жомовым в процесс подготовки «пиаровского хода» вмешиваться не стали. Они уселись на крыльце и принялись терпеливо дожидаться старцев. Ваня, правда, пару раз порывался попробовать поповскую самогонку, но Сеня эти поползновения пресекал. Жомов сдаваться не собирался и доставал друга до тех пор, пока Рабинович клятвенно не пообещал ему, что позволит омоновцу напиться, как только соплеменники Моисея отправятся в путь. Жомов от Сени отстал, зато принялся нетерпеливо подпрыгивать на месте, возмущаясь, от чего патриархи так задерживаются. Ну а когда старцы наконец появились во дворе трактира, Жомов их едва не покалечил в своих медвежьих объятиях.
— Ну что, готово? — нетерпеливо поинтересовался соскучившийся по крепким спиртным напиткам омоновец. Аарон с Моисеем дружно кивнули головами.
— Тогда пошли, на хрена время терять!
Патриархи с трудом выбрались из его лап и подошли к Рабиновичу. Оказывается, их долгое отсутствие объяснялось тем, что старики, решив не полагаться на свою память, обошли все дома, где жили евреи, и обмазали их ворота краской, чтобы случайно не вломиться в жилище какого-нибудь недостойного египтянина. Сеня похвалил их за этот ход и приказал начинать агитацию. В телегу, запряженную двумя ослами, тут же погрузили первую порцию самогонки и несколько вареных баранов, и патриархи в сопровождении Жомова и Рабиновича отправились в путь.
Часть взвода Навина двинулась вместе с ними. По дороге солдаты по одному отставали и занимали позиции на перекрестках, чтобы потом безошибочно указать путь для подвоза следующей партии дармового угощения.
Собственно говоря, план Рабиновича был прост. Казалось вполне очевидным, что большинство соплеменников Моисея, так же, как и египтяне, пострадавшие от стихийных бедствий, будут готовы уйти куда угодно, лишь бы не оставаться на разоренной ментами земле. Ну а чтобы рассеять у евреев последние колебания, Сеня и придумал угощать всех рюмкой самогонки и куском мяса, при этом разъясняя, какая хорошая жизнь будет ждать переселенцев в новом месте.
Поначалу все шло по плану. Моисей с Аароном в каждом отмеченном краской доме заводили агитационные речи и подносили хозяевам угощение. Аборигены мясо брали, но от вонючей самогонки воротили нос. Жомов тут же кулаком выправлял орган обоняния в нужном направлении, и евреи, выпив рюмку, тут же соглашались на все, чтобы только получить и вторую порцию. Бросив все, сыны Израиля тут же собирались в дорогу, и вскоре за четырьмя агитаторами уже ходила огромная толпа. Продолжалось это ровно до тех пор, пока Аарон, расписывающий прелести новой жизни, не сменил пластинку.
— Все, хватит! Натерпелись мы от египтян, — заявил он, уговаривая очередного еврея отправиться в путь. — Теперь мы будем жить счастливо, а они будут страдать.
— Точно, пусть страдают! — поддержал его кто-то из толпы. — Аида, братва, египтян гасить. Бей их и бери все, что под руки подвернется.
— Стоять! — завопил Рабинович, прежде чем толпы пьяных соплеменников Моисея начали погромы. — Запомните раз и навсегда, что говорил мой дедушка. Он говорил, что сила евреев в том, что они никогда и ничего не отбирают силой. Достаточно лишь попросить взаймы, пообещав вернуть вдвое больше, и вам все нужное тут же предоставят.
— А чем мы долг потом отдавать будем? — поинтересовался кто-то из толпы.
— Идиоты! Ничего вы отдавать не будете, — рявкнул на бестолковых иммигрантов Рабинович. — Уходите-то навсегда. Поэтому, пока никто о ваших планах не знает, смело берите взаймы все что угодно. Отдавать все равно не придется!..
Недослушав его, толпа с ликующими криками разбежалась. Ну а старцы с ментами до утра продолжали ходить по домам, подготавливая евреев к Исходу. С рассветом огромная толпа сынов Израиля, возглавляемая патриархами и подгоняемая российскими милиционерами, вышла из Мемфиса, направляясь на восток. В этот раз переселенцам никто не препятствовал. Все кредиторы еще спали…
Часть III. Наших манной не испортишь!..
Глава 1
Видели бы вы это зрелище! Я, сами понимаете, не новичок во всяких там спортивно-развлекательных мероприятиях, но такую толпу народа мне лишь по телевизору видеть приходилось, да и то только в хрониках советского времени, где о парадах и демонстрациях на Красной площади рассказывается. А тут, можно сказать, я на вавилонское столпотворение попал, когда мы на первый привал остановились.
Возглавляемая нами процессия и поначалу-то выглядела впечатляюще. Впереди колонны поселенцев гарцевал Жомов на лихом верблюде. За ним следом маршировал взвод Навина, до зубов вооруженный амуницией, «взятой взаймы» по совету Сени у фараоновских гвардейцев. Следом двигался штабной поезд из четырех повозок. На первой ехали Андрюша Попов, Нахор, Рахиль. На второй везли бесценный самогонный аппарат. Горыныч ехал там же, обеспечивая непрерывное производство сивухи. На третьей везли всякий ненужный хлам, которым двое добровольцев, отобранных Ахтармерзом лично, подпитывали его сероводородные горелки. Ну а последнюю телегу занимали Моисей с Аароном. Причем старцы ехали спиной вперед и ни на секунду не переставали митинговать, расписывая евреям красоты, поджидавшие их в конце путешествия.
Мы с Сеней свободно передвигались вдоль этих трех повозок. Точнее, передвигался я, а мой Рабинович, словно приклеенный, ехал рядом с Рахилью, рассказывая ей бородатые анекдоты о чукчах. Девица весело смеялась, будто понимала их смысл. Хотя, может быть, анекдоты она и не слушала. А для того, чтобы хохотать до упаду, достаточно было просто смотреть на тупую влюбленную морду моего хозяина.
Я поначалу бесился от того, что Рабинович на меня внимание перестал обращать. Все-таки на кого он меня променять посмел?! Можно сказать, эту криворукую девицу под забором нашли, а он на нее больше внимания обращает, чем на породистого пса, который к тому же еще и проверенный временем друг. Я, конечно, понимаю, что он от Попова еще дома эстафету сумасшествия принял, но чтобы до такой степени рехнуться!.. Вот так я повозмущался немного и хвостом на все махнул. Сам же виноват: отыскал ее для Сени в дебрях Мемфиса. Так что же теперь на Рабиновича пенять?
Возглавляемая нами процессия и поначалу-то выглядела впечатляюще. Впереди колонны поселенцев гарцевал Жомов на лихом верблюде. За ним следом маршировал взвод Навина, до зубов вооруженный амуницией, «взятой взаймы» по совету Сени у фараоновских гвардейцев. Следом двигался штабной поезд из четырех повозок. На первой ехали Андрюша Попов, Нахор, Рахиль. На второй везли бесценный самогонный аппарат. Горыныч ехал там же, обеспечивая непрерывное производство сивухи. На третьей везли всякий ненужный хлам, которым двое добровольцев, отобранных Ахтармерзом лично, подпитывали его сероводородные горелки. Ну а последнюю телегу занимали Моисей с Аароном. Причем старцы ехали спиной вперед и ни на секунду не переставали митинговать, расписывая евреям красоты, поджидавшие их в конце путешествия.
Мы с Сеней свободно передвигались вдоль этих трех повозок. Точнее, передвигался я, а мой Рабинович, словно приклеенный, ехал рядом с Рахилью, рассказывая ей бородатые анекдоты о чукчах. Девица весело смеялась, будто понимала их смысл. Хотя, может быть, анекдоты она и не слушала. А для того, чтобы хохотать до упаду, достаточно было просто смотреть на тупую влюбленную морду моего хозяина.
Я поначалу бесился от того, что Рабинович на меня внимание перестал обращать. Все-таки на кого он меня променять посмел?! Можно сказать, эту криворукую девицу под забором нашли, а он на нее больше внимания обращает, чем на породистого пса, который к тому же еще и проверенный временем друг. Я, конечно, понимаю, что он от Попова еще дома эстафету сумасшествия принял, но чтобы до такой степени рехнуться!.. Вот так я повозмущался немного и хвостом на все махнул. Сам же виноват: отыскал ее для Сени в дебрях Мемфиса. Так что же теперь на Рабиновича пенять?