Лютый Алексей. Х-ассенизаторы. Ответный плевок

   – Так вот, закончим с тещей, перейдем к насущным проблемам, – провозгласил ученый, в то время как майор изо всех сил старался удержать в состоянии покоя его левую руку. – Я сейчас изучаю это вещество и надеюсь, что смогу разработать технологию его синтеза в условиях Земли. Доктор Гобе тоже, в свою очередь, занимался делом. В частности, ему удалось выяснить, как называют себя пришельцы того типа, который вам удалось поймать. «Толпотоиды», правильно? – Инквизитор кивнул головой. – Вот и я говорю, что правильно. А Харакири-сан отчудил. Представьте себе, мы втроем расписываем «пулю». У меня на руках почти полная масть, и я, естественно, заказываю девять на пиках. А Хиро берет и перебивает меня десятерной без козыря. И с чего, вы думаете, он заходит? С дамы бубен! Видите ли, он червового короля с бубновым перепутал. Ну, есть же такие дураки на белом свете?!
   – Профессор, – строго остановил стоматолога майор. Зубов удивленно посмотрел на него, вырвал, наконец, левую руку из лап Раимова и трижды махнул ею.
   – Хотя о своих успехах Хиро Харакири сам вам расскажет, – обиженно проворчал стоматолог и сел на свое место. То есть хотел сесть на свое, а оказался у майора на коленях. Минут десять они разбирались, кто чье кресло занимает, а затем собрание было продолжено. И слово дали, как и объявил Зубов, компьютерно-электронному гению.
   Харакири удивил всех с ходу. То есть с того момента, как встал и пошел на трибуну. В руках компьютерщика оказалась какая-то странная уродливая штуковина, отдаленно напоминающая смесь автомата с компьютером, питающимся от автомобильного аккумулятора. Поставив громоздкий инструмент на стол президиума, Хиро Харакири начал свой доклад, из которого никто, кроме ученых, не понял ни слова. Но гению дали выговориться, а потом попросили повторить то же самое, но по-русски. Что Харакири и сделал.
   – С навигационными приборами «летающей тарелки» и бортовым компьютером инопланетян я еще работаю. Пока, к сожалению, в их структуре мне не все понятно, но зато я наткнулся на интересную интерпретацию теории светопроводимости, – проговорил Харакири. – Всем давно известно, что ориентированная на армию научная индустрия многих стран неоднократно пыталась разработать боевые лазеры, но по многим причинам это оружие до сих пор не считается эффективным. Так вот, при помощи инопланетных технологий я понял, чтО именно мешало ученым Земли сделать из лазеров супероружие! Квантово-фотонная теория...
   – Харакири-сан, мы просили вас говорить попроще! – перебил его Раимов.
   – Хорошо-хорошо, – склонился в поклоне японец. – Не буду углубляться в научную терминологию. Скажу только, что я проблему эффективности лазера решил, – Харакири ткнул пальцем в странную конструкцию на столе президиума. – Это, конечно, экспериментальный образец, требующий доработки, но его эффективность я продемонстрировать могу прямо сейчас.
   И прежде чем кто-нибудь успел сказать хоть одно слово, маленький японец схватил в руки довольно тяжелую конструкцию и, вскинув ее к плечу, прицелился куда-то поверх голов бойцов. Все четверо резко обернулись и увидели, как тонкий, словно игла, ярко-алый луч коснулся подвешенного на балке куска рельса. Совершенно без звука, если, конечно, не считать легкого жужжания аккумулятора, луч прожег в металле три аккуратненькие дырки. Затем Харакири отпустил спусковой крючок и, переведя прицел чуть ниже, одним движением отрезал от рельса нижнюю часть.
   – Вот так, – гордо подвел итог мини-гений. – Главной особенностью этой модели является то, что вы можете регулировать мощность луча, используя его и как прицел, и как, собственно говоря, само оружие. Причем у этой экспериментальной модели дальность действия до километра. И это еще не предел!
   Раимов, собиравшийся секунду назад оторвать голову компьютерщику за несанкционированные испытания в только что восстановленном помещении, мгновенно передумал. Вместо этого, подавая пример подчиненным, он встал с места и принялся аплодировать японцу. Тот смущенно поклонился и полностью покрылся багрянцем, когда маневр командира повторили все четверо спецназовцев. Да и коллеги Харакири в долгу не остались. Гобе, например, хлопнул в ладоши целых два раза. Хотя и считал, что в войне с пришельцами победит не оружие, а психологическая подготовка, сила воли и прочие психотропные средства.
   Впрочем, от мнения француза ценность открытия Харакири отнюдь не принизилась. Действительно, о таком оружии, как лазер японца, могла мечтать любая армия в мире. Ружье, способное на расстоянии километра наделать дырок в чугунном рельсе и при этом совершенно не обращавшее внимания на препятствия, что встретятся на пути луча, было грозной силой. Теперь оставалось только усовершенствовать его, скомпоновать и придать оружию более благовидную внешность. Хотя, несмотря на чудовищный вид и габариты лазерного ружья, «икс-ассенизаторы» уже горели желанием испытать его на полигоне. Но, услышав, что не получат новое оружие в руки, пока Харакири его не усовершенствует, разочарованно застонали и доклад Гобе слушали почти без интереса.
   Француз, впрочем, хоть и смог сказать немало, но ничего столь эффектного, как лазер японца, предложить слушателям не сумел. В основном все открытия Гобе сводились к конкретизации данных о физиологии пойманного пришельца, особенностям его языка и некоторым выводам о психосоматической работе человеческого мозга. Француз, хоть он сразу и пытался говорить на вполне доступном языке, вызвать интереса к своей речи не смог, и для того, чтобы его слушали, вынужден был прибегнуть к своему излюбленному способу – моральному терроризму.
   Необходимо сказать, что несмотря на примененную спецназовцами защиту – Пацук запел, Зибцих принялся считать овец, Шныгин стал изобретать новые матерные ругательства, а Кедман взялся комментировать финал NBA – довести до белого каления бойцов доктору все равно удалось. И не вмешайся в это шоу Раимов, может быть, лазер на живой мишени уже на этом же собрании ребята успели бы испытать.
   – Все! Хватит, – рявкнул майор, прерывая вводившую в отупение речь доктора. – Объявляю собрание закрытым. Все свободны!

* * *

   Земля. Хотя нет, земля немного ниже. Километра на три. Под килем. Трехпалубная яхта «Белый папуас». Владелец не установлен, поскольку на палубе народу тьма, но само по себе, даже без капитана, судно плавает под марокканским флагом. Местное время: где-то между Гринвичем и Нью-Йорком. Извините, господин секретарь Президента, точных сигналов передать не можем...
   Полосатый шезлонг тихо скрипнул под массивным телом, прогнулся, затем почти скрючился, после чего вывернулся наизнанку, вылинял, разбросал полосы по ветру, а ножки по палубе. Наконец испустил облегченный треск и спокойно отдал концы. Блондинка, одетая в бикини и только что усевшаяся на шезлонг, удивленно осмотрелась по сторонам, отказываясь верить, что сидит на палубе, а от складного полустула-полукровати остались лишь тряпочка под ее попой да щепки, раскиданные вокруг. С трудом вернув обратно все три подбородка, раскрывшиеся от удивления, блондинка попыталась оторвать от палубы необъятную пятую точку и, колыхая вымяподобными грудями, завопила на всю палубу:
   – И это называется обслуживанием пассажиров? Капитан, быстро сюда! Иначе до конца жизни будешь управлять списанным тральщиком в порту Находка.
   Элегантный, подтянутый капитан, еще секунду назад безмятежно попивавший пиво в тени козырька на мостике, побледнел так, что Майкл Джексон просто лопнул бы от зависти, узнай он, что негры бывают настолько белыми. Впрочем, если и был на свете человек, о котором капитан яхты сейчас думал меньше всего, то именно Джексон им и являлся. На что, естественно, поп-идол тут же обиделся и послал е-mail лично Президенту Соединенных Штатов с нотой протеста по поводу наглости зарвавшегося капитана. Джордж, что тоже естественно, сослался на марокканский флаг над яхтой и послал Майклу мыло, веревку и пожелание впредь слать электронную почту на адрес золотаря Ненюхова из города Кривопрыщинска.
   Впрочем, о компьютерном общении Президента с идолом на яхте знали немногие. А вот о встрече милой двухцентнеровой дамы с капитаном «Белого папуаса» услышали все пассажиры, члены команды, пролетающие мимо чайки, проплывающие рядом акулы и дрейфующие льды у Северного полюса. При этом последние тут же остановили свой дрейф и поспешили намертво вмерзнуть в побережье Гренландии. Капитан, естественно, то же самое сделать не мог, как и не имел полномочий использовать чехол от спасательной шлюпки в качестве кляпа и засунуть его в пасть очень, конечно, элегантной, но уж слишком крикливой леди. Капитан был джентльменом и подобного обращения с дамой позволить себе не мог. Тем более что оная была о-очень большой шишкой. Никто, правда, не знал, где такие шишки растут, но зато все были прекрасно информированы о том, что с пышнотелой дамой в бикини лучше не связываться.
   Капитан поспешил утащить женщину в свою каюту, от крена подальше, дабы там постараться хоть как-то успокоить разгневанную фурию, но едва они переступили порог, как дамочка страстным поцелуем впилась в обескровленные уста капитана. Тот истошно хрюкнул и попытался вырваться, но способности к сопротивлению у доблестного морехода хватило лишь на несколько секунд. Затем он обмяк и, едва дамочка разжала свои объятия, бесформенным желе сполз на пол каюты. Дамочка посмотрела на него, презрительно сплюнула и с досадой в голосе произнесла:
   – Слабак! А еще говорят, что все моряки любвеобильные... – и тут же кардинально изменила внешность, превратившись в секретаря Президента понятно какой страны.
   – Отдыхай, доходяга. Я пошла... Тьфу ты, пошел! – заявил то ли секретарь, то ли пышнотелая «шишка» и, открыв дверь на палубу, замер. – Вот идиот, блин! Замаскироваться забыл.
   Пару мгновений у него ушло на то, чтобы принять облик капитана яхты, и единственным свидетелем этого перевоплощения оказался заблудившийся папарацци, от скуки решивший поснимать дверь капитанской каюты. Экс-секретарь, бывшая леди Балластный Груз, некогда еще и кухарка президентской дачи, а ныне капитан «Белого папуаса» в одно мгновение оказался рядом с фоторепортером и, со словами: «У вас солнечный удар, сэр», стукнул папарацци кулаком по лбу. Тот мгновенно отключился, успев, правда, удивиться, как больно умеет бить солнце, а капитан-оборотень, подхватив фотографа на руки, отнес его в каюту и положил рядом с настоящим капитаном.
   – Хм, это уже превращается в хобби, – задумчиво проговорил двойник, глядя сверху вниз на два бездыханных тела. – Надо будет проанализировать такую странную тенденцию.
   Выйдя на палубу, «капитан» поправил китель и, поднявшись на мостик, вызвал в столовую всех секьюрити, имевшихся на яхте. После чего спустился вниз сам и, выстроив охранников в одну шеренгу, поблагодарил за хорошую службу, наградив каждого теплым, отеческим поцелуем. Ну а поскольку телохранители всегда не очень резво соображают в неординарных ситуациях, таких, как странные повадки капитана и еще более странные падения закаленных на тренажерах охранников на пол после жарких капитанских поцелуев, то, когда последний парень в строю секьюрити сообразил, что нужно делать ноги из столовой, оборотень был уже рядом с ним. Страстный поцелуй – и охранник присоединился к своим коллегам, застывшим на полу. Ну а еще через минуту все телохранители были свалены в одну кучу в глубине подсобки. Хмыкнув, двойник капитана запер дверь и вызвал официантов.
   – Итак, друзья мои, приказываю вам угощать всех пассажиров лучшим вином, водкой, коньяком и любым алкоголем, который те пожелают принять! – скомандовал дубликат ошалевшему обслуживающему персоналу. – Да, и замените воду в бассейне на водку.
   – На водку, сэр?! – окончательно оторопел старший официант.
   – Именно на водку. Пусть народ тешится, – капитан-два широко развел руки в сторону. – Все-таки скоро начнется самое знаменательное событие за последние годы...

* * *

   Земля. А точнее, подземелья экс-колхоза «Красное вымя». Год тот же, та же осень. Те же рожи, но в профиль. В общем, начало главы, но с той разницей во времени, которое вам потребовалось, чтобы добраться до этих строк... Пи-пи-пи... Сколько там на часах?.. Правильно! Столько этих часов и есть.
   Пацук с упоением брился уже третий раз за день и все равно никак не мог получить удовлетворения от состояния черепа вокруг оселедца. Ну, не хотела отросшая за неделю щетина исчезать бесследно! Прописалась она там. Выросла несгибаемой перед волей есаула. И, завидев лезвие бритвы, тут же пряталась обратно в поры, появляясь наружу, стоило только Миколе убрать станок и поднести к черепу ладонь.
   – А ты соляной кислотой ее, – посоветовал Шныгин и едва успел увернуться от пущенного в полет свободной рукой есаула левого десантного ботинка.
   Сергей долго думать не стал и отправил на стыковку с плохо выбритой лысиной украинца попавшуюся под руку баскетбольную кроссовку Кедмана. Мастерски выполнить бросок старшине, правда, не удалось, поскольку «морской котик» попытался поймать улетающее имущество и, задев кончиками пальцев за пятку башмака, изменил направление его полета.
   Баскетбольный башмак ударился о стену намного выше головы есаула и свалился Миколе прямо в руки. Украинец просто не мог не воспользоваться этим подарком и тут же зашвырнул туфлю обратно, стараясь попасть точно в лоб Шныгина. Сергей сидеть и ждать, пока нечто сорок последнего размера прибудет к конечной станции, естественно, не собирался. Он нырнул вниз с кровати, словно уходя из-под пулеметного огня, и предмет баскетбольной экипировки всей своей ребристой подошвой чмокнул хозяина в щеку.
   Кедман, забыв, что до этого момента пытался не позволить своей обуви отправиться в полет, с диким рыком швырнул обувку обратно. Шныгин снизу, из прохода между кроватями, прекрасно видел траекторию полета башмака и понял, что не миновать есаулу ребристой печати на челе, но Микола каким-то чудом в последний момент поднял руку, и кроссовка, задев об нее, изменила траекторию. И закончила баскетбольная обувь свой полет точно в районе солнечного сплетения Зибциха. Удар вышел не сильным, но немца разозлил. Ефрейтор, посчитав виноватым американца, тут же запустил в него пластмассовым совком, в который сметал мусор за секунду до знакомства с обувью Кедмана. И быть бы в кубрике настоящей бойне, если бы в динамиках внешней связи не раздался голос Раимова:
   – А ну-ка, прекратить! Мать вашу в баскетбольную корзину! – заорал майор. – Детство в уставе заиграло? Пионерлагерь вспомнили? Я вам сейчас покажу, где вожатые зимуют!.. – и тут же базу залил звук тревожной сирены. – Агенты, к бою! Готовность номер один.
   – Вот гад! Всю неделю в лесу концлагерь нам устраивал, и тут, в первый же вечер на базе, отдохнуть не дает. Не пойду никуда! – проворчал Пацук и тут же улыбнулся видеокамере, повернувшейся в его сторону. – Чего-с изволите, господин майор? Воно ж, знаете, что усталость с людьми делает? Была боеспособная группа, и вдруг бац, пацифисты командира гвоздями к танку прибивают.
   – Р-р-разговорчики! – рявкнул Раимов и запустил по второму кругу затихшую было сирену. – Агенты, бегом марш, строиться в главном коридоре!
   Хотя всех четверых бойцов в команду «икс-ассенизаторов» и выбирали по всему миру как военнослужащих, наименее поддающихся любому воздействию со стороны, рычание майора на них подействовало, и через две минуты спецназовцы уже стояли в коридоре. С полным боевым снаряжением, как того и требовал устав. Несгибаемый Пацук тут же заявил, что Раимов с жиру бесится, Шныгин успел посетовать на то, что боевые лазеры еще не готовы, а вот Зибцих, напротив, был этому рад. А все потому, что применение нового оружия сведет на нет необходимость существования снайперов как таковых. С боевым лазером и косоглазый идиот попадет в десятипфенниговую монету, поставленную на ребро за километр от него, было бы только зрение достаточно пригодным, чтобы разглядеть красную точку на цели.
   Раимов словно ждал, пока бойцы построятся, и вышел из штаба, едва последний агент встал в строй. Почти строевым шагом майор дошел до вытянувшихся по струнке спецназовцев и замер, задумчиво окинув подчиненных отеческим взором. Видимо, осмотр удовлетворил Раимова, и он, кивнув головой, набрал полную грудь воздуха.
   – У-у-у, упырь, – едва слышно пробормотал Пацук. – Задумался. Решает, из кого первого кровь начать пить.
   Раимов резко выдохнул.
   – Что там агент Пацук сказал? – развернувшись в сторону Миколы, поинтересовался он.
   – А я говорю, товарищ майор, что группа по вашему приказанию построена, – широко улыбнулся украинец. – А то воно ж как бывает? Не доложит о построении никто, и стоит командир, как дурак, совершенно не ведая, что солдаты уже готовы ко всему. Даже к бою!
   – Ох, дождешься ты, Пацук, что я специально для тебя здесь гауптвахту организую, – покачал головой Раимов, но дальше тему развивать не стал. Вместо этого он снова обвел взглядом строй. – Бойцы, сегодня нам предстоит новое, крайне важное задание. Из Центра только что поступило сообщение о том, что инопланетные террористы захватили группу очень влиятельных и знаменитых людей на шоу популярной во всем мире телеведущей со странным именем Опля. Думаю, не надо объяснять вам, какой резонанс в мире вызовет расправа над знаменитостями, показанная в прямом эфире? Люди просто перестанут верить в то, что правительства и армии их защищают. А это, как сами понимаете, чревато боком, – майор на секунду замолчал, переводя дух. – В общем, информирую вас: Центр дал приказ обезвредить пришельцев, захвативших шоу Опли. И сделать это нужно так, чтобы ни с одного землянина даже волосок не упал...
   – Товарищ майор, тогда попросите их всех побриться на лысо. Под Пацука, – недовольно буркнул Шныгин. – Мы же спецназ, а не школа бальных танцев! У танцоров и то платья рвутся, а мы с заложников пылинки сдувать должны? Это что же, когда пришелец в заложника целиться начнет, мне нужно будет вежливо попросить гражданское лицо уйти с линии огня? Или с самой Оплей дебаты по этому поводу устроить, еври бади?..
   – Не надо меня усри... упри... умри... угри... – задумался Раимов. – Тьфу ты! Короче, не передергивай мои слова, агент Шныгин. Мне плевать. Можете заставить плясать всех заложников, лишь бы они живы остались и без тяжких телесных повреждений обошлись! Приказ ясен?
   – Так точно! – дружно рявкнула в ответ вся четверка.
   – Тогда чего стоите? – изумился майор. – Бегом марш к самолету!
   Первое, что сделал старшина, едва поднялся по трапу самолета, так это шлепнул по броне танк, прошел в кабину пилота и хлопнул дремлющего в кресле летчика по плечу. Тот вскочил и удивленно вытаращился на Шныгина мутными глазами, в которых плескалось не менее литра отборной самогонки. В первую секунду Сергею показалось, что пилот совершенно не понимает, где он сам находится и кто это его будить надумал. И Шныгин был недалек от истины. Ас действительно соображал очень туго и полез было в карман за вожделенной бутылкой, способной восстановить нормальную работу серого вещества, но старшина не позволил пилоту таким варварским способом приводить себя в чувство.
   – Короче, слушай сюда, браток, – проговорил Шныгин, сжав трясущуюся руку пилота железной хваткой. – Первый и последний раз предупреждаю: будешь на людях самогонку пить, душу травить своими бутылками, я тебя заставлю летать без самолета. На трех тысячах метров. Понял меня, блин, еври бади? – летчик коротко кивнул. – Вот и умница! Бухать надумаешь – прячься, чтобы я тебя не видел. Иначе убью!..
   – Агент Шны... Медведь, что там у вас происходит? – раздался в наушниках старшины обеспокоенный голос Раимова.
   – Слава тебе, господи, включился слух, нюх и зрение нашей эпохи, – пробормотал себе под нос старшина. – Теперь даже пукать придется с глушителем.
   – Что ты сказал? – майор тираду не расслышал и потому задал вопрос вполне ласковым тоном.
   – Да это я, шеф, с пилотом разговариваю, – отмазался Шныгин. – Прошу, чтобы он кондиционер включил, а то в салоне кто-то воздух испортил. Соленым салом ну просто нестерпимо несет.
   – Ты, москальская рожа, на кого бочку катишь?! – завопил в микрофон Пацук. – Репу свою давно из навоза не выкапывал? К самогонке на закуску?!
   – Прекратить постороннюю болтовню в эфире! – тут же зарычал майор. – Повторяю задание: всему вашему зоопарку, мать его в кочегарку истопником, нужно выловить весь сельдерей из салатницы в ванной. Об исполнении доложить, и смотрите, не замочите ноги.
   – Товарищ шеф, вы на всякий случай термометр-то под руками держите, – посоветовал Пацук, едва Раимов умолк. – А то, я смотрю, у вас перегрев системы. Где ж это видано, чтобы салатницы с сельдереем в ванных комнатах стояли?
   – Да не в комнате, а в самой ванной! – раздраженно рявкнул майор.
   – Еще хуже, – констатировал есаул. – Шеф, вы уж поберегитесь. А то ж воно у переутомленного начальства, знаете, что бывает? Сидит оно себе, сидит, переутомленное, а тут бац, и два друга в белых халатах приходят для примерки эксклюзивного костюма с длинными рукавами...
   – Все, Барсук, ты меня достал! – Раимов уже не просто заорал, он взревел благим матом: – Вернешься назад, будешь нору копать от меня и до Пекина. Раком!
   – Норы вообще-то обычно лопатами копают, – раздался в наушниках задумчивый голос Зибциха. Шныгин с Пацуком взвыли от хохота.
   – Мо-о-олчать! – рявкнул майор, и бойцы, дабы уберечь себя от возможных осложнений по службе, поспешили заткнуться.
   Пилот тем временем, совершенно не обращая внимания на перепалку агентов с майором, запустил двигатели, прогрел их и, приготовив все к взлету, задумался. Летчика не покидало стойкое ощущение того, что он забыл сделать какую-то важную вещь, и минут пять он тупо пялился на штурвал, пытаясь это вспомнить. Ну а когда озарение снизошло, летчик испуганно осмотрелся по сторонам и, удостоверившись, что находится в кабине один, перекрестился и осушил половину бутылки с самогоном. Ну, теперь-то можно было и взлетать!
   Едва суперсамолет оторвался от земли, как Кедман вновь начал бриться, мурлыкая себе под нос, если, конечно, речитатив можно назвать мурлыканьем, песенку из репертуара гарлемской группы «Бед стрит крейзи чилдрен из Васюковки». Пацук недовольно покосился в его сторону и собрался было заглушить ненавистный рэп руладами украинской колыбельной, смысл которой сводился к тому, что если дочка будет плохо спать, то ее потом муж попросту в речке утопит, да передумал. Не к добру такие ужасы перед боевым заданием вспоминать. Поэтому вместо уроков по сольфеджио Микола занялся штрихованием лысины – негоже спецназовцу на шоу знаменитой телеведущей без камуфляжа приходить. Примут еще за какого-нибудь «Брата-2»!
   Зибцих в силу привычки взялся за чистку оружия, но поскольку его «УФО-1» уже был отполирован, то немец стал надраивать все автоматы, которые попадались под руку. Шныгин свое оружие спрятал от ефрейтора подальше и завалился спать, натянув на нос пятнистую кепку. Правда, отдыхать ему пришлось недолго. Только Сергею во сне подали белую лошадь и пригласили принять парад на Красной площади, как тут какой-то чокнутый гаишник засвистел и потребовал от старшины предъявить права на вождение кобылы. Шныгин проснулся с твердым намерением заехать в рыло первому же встреченному на пути работнику ГИБДД и оторопело уставился на Кедмана, что есть силы дувшего в свисток.
   – Так, значит, это из-за тебя я парад не принял?! – грозно поинтересовался десантник у «морского котика». Тот от удивления глаза на пол-лица, не хуже стрекозиных, вытаращил и свисток едва не проглотил – шнурок помешал. А когда старшина собрался продолжить обвинительную речь, неожиданно завыла сирена и заморгала красная лампочка.
   – Я же говорю, что подлетаем, – облегченно вздохнул Кедман, предварительно выудив свисток из района гортани. – Поднимайте свои белые задницы.
   – Эх, поднял бы я тебе кое-что до подбородка, – пообещал Сергей, но договорить снова не успел. На этот раз помешал пилот, не вовремя вышедший из кабины.
   – Прибыли в заданный район, – констатировал ас, опасливо покосившись на Шныгина. – Спасибо за полет с рейсом нашей авиакомпании, как говорится, но посадки не будет. Я вам сейчас люк открою, а вы там сами смотрите, куда прыгать, – и с этими словами исчез в кабине.
   – Не понял?! – взревел старшина.
   – Сейчас поймешь, – пообещал Пацук, глядя в щель между бортом и опускавшимся люком. – Иди сюда, Репа бестолковая.
   Шныгин как выглянул, так и застыл – кругом, насколько хватало глаз, простиралось море. И не какое-нибудь Аральское, где кильки с тиной, бензином и ядерными отходами еле-еле между дном и поверхностью умещаются, а самое настоящее – сине-зеленое, с пенными барашками, бурунами, дельфинами и прочими морскими коньками. Старшина присвистнул.