Лютый Алексей. Х-ассенизаторы. Ответный плевок

   При этих словах Раимова Пацук почему-то хитро прищурился, облизал губы и потер руки. Кедман удивленно покосился на него, дескать, я не понял, кто тут еврей, а затем вновь переключил внимание на майора. Тот дальше распространяться о целях и задачах бойцов не стал. Прервав свои возвышенные речи, Раимов объявил всем, что, во-первых, внутри нового спецподразделения их старые звания утрачивают свое значение, и теперь к каждому из них применительно лишь одно обращение – «агент». А во-вторых, все старые клички и позывные бойцам следует забыть. Теперь у них будут новые прозвища. Ну а за употребление в эфире хоть какого-нибудь настоящего имени бойца или сотрудника подразделения будут следовать немедленные санкции. От подзатыльника до расстрела и электрического стула.
   Если второе у четверки спецназовцев нарекания практически никакого не вызвало, то первое утверждение майора они встретили бурей возмущения. Даже педантичный Зибцих, не имевший привычки обсуждать приказы командования, и то заявил, что лишение его звания ефрейтора, заслуженного пятью годами безупречной службы, он непременно будет оспаривать на самом высочайшем уровне. Вплоть до министра обороны и Верховного главнокомандующего! Про остальных и говорить нечего. Вопили они так, что Раимову стало дурно и он невольно подумал, что самый простой способ заткнуть этих «ораторов», это расстрел без суда и следствия. Подумал и забыл. А вместо того, чтобы перестрелять всех бунтовщиков, просто заорал:
   – Мо-олчать!
   – Во-первых, – заявил майор, как только после его крика наступила тишина, – бойцы, напомню, и это в последний раз, что приказы командира не обсуждаются. Во-вторых, никто вас звания не лишает. Более того, за службу в моем отряде вам увеличивают выслугу. Год за пять, – тут последовал обрадованный рокот среди слушателей, который мгновенно затих под строгим взглядом майора. – В-третьих, за каждое успешно выполненное задание вам гарантируются всяческие поощрения и повышения в звании. Вплоть до офицерского. Ну а обращение «агент» здесь введено лишь для того, чтобы вы поняли, что в вашей среде нет ни старших, ни младших. Друг перед другом вы все равны.
   – А кто же тогда будет командовать группой во время выполнения операции? – изумился Кедман.
   – Я, – отрезал Раимов. – У каждого из вас, помимо рации, будет закреплена видеокамера на шлеме. Я буду получать с нее изображение и корректировать ваши действия с командного пункта. Ну а если потребуется, командование группой может взять на себя любой из вас. В зависимости от обстоятельств, – майор сделал паузу и многозначительно посмотрел на своих подчиненных. – Поймите, вы суперкоманда, которая должна не просто бороться с пришельцами, но и побеждать их. Они мусор на лице нашей планеты, грязь. Даже, не побоюсь этого слова, самое настоящее дерьмо, и мы обязаны его вычистить.
   – Типа ассенизаторы? – иронично поинтересовался Шныгин.
   – Вот именно! – радостно поддержал его Раимов и на секунду задумался. – Официальное название нашего проекта «Звездная Каэши-Ваза», но употреблять его в эфире запрещено. Думаю, объяснять, с чем именно все это связано, мне не требуется? – майор получил в ответ дружный кивок четырех разномастных голов. – Так вот, как бы нам себя назвать?.. Кедман, как в Америке называют секретных агентов?
   – 007, сэр! – вскочив с места, рявкнул капрал. Шныгин с Пацуком согнулись пополам от смеха, а майор недовольно поморщился.
   – Я не о Джеймсе Бонде, агент, – проговорил он, впервые употребив новое обращение. – Ну, это... сериал про пришельцев. Там, где Малдер и Скалли снимаются. Как же он называется?.. Кстати, будет полезно, чтобы вы все его посмотрели. Глядишь, пригодится. Так как он там назывался?..
   – Икс-файлы, – мрачно ответил вместо американца Шныгин. – Все секретное у них там со знаком "X". Так что, вы и нас этой буквой пометить хотите? «икс-команда» или «икс-ассенизаторы», что ли?.. Да нас в любой деревне куры засмеют!
   – Не засмеют, – серьезно ответил майор. – А название хорошее. И в тему. В общем, чтобы никто ни хрена ничего не понял, в эфире буду называть вас «икс-ассенизаторы». Вопросы есть?..
   Вопросов не было. Причем Кедман и Зибцих, которые, несмотря на отличное знание русского языка, имели плохое представление о значении в России буквы "X" и слова «ассенизаторы», поддержали это предложение с радостью. Раимов покосился на недовольные физиономии Пацука и Шныгина, но поскольку те от дальнейших комментариев отказались, и сам развивать тему не стал. Майор прокашлялся и приступил к присвоению позывных каждому из бойцов своей группы.
   Эфирное имя для Шныгина нашлось сразу. Окинув его взглядом, майор присвоил ему позывной «Медведь», с чем никто из присутствующих спорить не стал. С остальными было сложнее. И первая проблема появилась тогда, когда попытались придумать новое имя для Пацука.
   – Как же тебя назвать? – почесывая затылок, поинтересовался Раимов. – Слушай, Микола, а какие у вас на Украине животные водятся?
   – Ну, там, зубры всякие... – начал было перечислять есаул, но Шныгин его перебил.
   – Какие зубры?! – фыркнул старшина. – У них на Украине, кроме свиней, уже никого и не осталось.
   – Отставить! – рявкнул Раимов, увидев, что Пацук собрался достойно ответить москалю. – Ты, Сергей, палку-то не перегибай. А то ведь предупреждение о расистских высказываниях не только к Пацуку относится. Ну а Миколе ни свинья, ни зубр не подходят. Для первой рылом не вышел, а для второго стать не та. Короче, есть еще предложения?..
   Предложений была масса, причем поступали они в основном от самого украинца. Микола перебрал названия всех зверей, к которым испытывал хоть какую-либо симпатию, но ни один из этих вариантов майора не устроил. В итоге Раимов махнул на все рукой и обозвал есаула барсуком. А когда тот поинтересовался, почему выбрано именно это имя, майор пожал плечами и заявил, что оно просто с фамилией украинца рифмуется.
   С Зибцихом было несколько проще. Во-первых, потому, что назвать навскидку какое-нибудь европейское животное никто не мог. Звери в Европе водились теперь только в зоопарках, а там, как известно, каких только тварей не наблюдается. Ну а во-вторых, ефрейтор сам предложил свой новый позывной – «Енот». А когда Ганса спросили, почему он выбрал именно это животное для псевдонима, ефрейтор ответил, что считает енотов самыми опрятными зверюгами в мире.
   – Есть даже енот-полоскун, который перед каждым приемом пищи в воде руки моет, – скромно потупив очи долу, заявил Ганс. – Если герр майор не возражает, конечно.
   – Нет, не возражаю. Пусть себе моет, – разрешил Раимов. – Ладно. Хочешь быть енотом, будь им! – А затем повернулся к Кедману: – Ну а тебя как обозвать?
   – Бык, – совершенно серьезно заявил негр. Пацук со Шныгиным снова фыркнули.
   – Это почему? – удивился Раимов.
   – А я за «Чикаго Буллс» болею, – Кедман ткнул себя пальцем в грудь. Именно в то место, где на его майке было написано название любимой команды. – На русский это переводится как «Чикагские быки».
   – Без тебя знаю, что и как переводится, – буркнул майор. – А позывной твой не годится. Во-первых, неблагозвучный он. А во-вторых, никаких ассоциаций быть не должно. Вот услышит кто-нибудь в эфире, как мы тебя быком называем, и подумает: а почему «бык»? А не потому ли, что он за «Чикаго Буллс» болеет? Так, кто у нас поклонником этой команды является? Ага, Кедман!.. И все, накрылась вся секретность медным тазиком. – Негр просто обалдел от такой логики татарина. – Еще варианты?
   На долгое время в комнате отдыха наступила гробовая тишина. Не то, чтобы ни у кого из присутствующих никаких названий животных в голове не возникало, но как-то не подходили они все к внешности огромного негра. И неизвестно, до какой горы затянулось бы выдумывание позывного для Кедмана, если бы он сам, пусть и невольно, не решил эту проблему. Видимо, собравшись доложить Раимову о каком-то новом варианте своего позывного, капрал снова вскочил с кресла и в порыве служебного рвения отдавил Пацуку ногу.
   – Ну, ты, слон иерусалимский, смотри, куда встаешь! – завопил украинец, с трудом выдернув ступню из-под огромной лапы американца.
   – Вот! Верно! – воскликнул майор и, поймав на себе удивленные взгляды подчиненных, хмыкнул. – Позывной «Слон» будет самым подходящим вариантом для агента Кедмана.
   – Есть, сэр. Не возражаю, сэр! – согласился Джон и, покосившись на продолжавшего морщиться Пацука, опустился на свое место...
   В общем, все это продолжение общего собрания в комнате отдыха боевой группы затянул ось до полуночи. Именно поэтому Шныгин имел полное право возмущаться нежданным подъемом в три часа ночи. Ну а не имел права на проявление своего негодования старшина потому, что был на воинской службе. А у людей, выбравших подобный род деятельности, как известно, есть устав, в котором черным по бумаге написано: «Пункт первый. Командир всегда прав. Пункт второй. Если командир не прав, смотри пункт первый». Вот поэтому возражать против нештатного подъема было бессмысленно... Да, собственно говоря, никто и не собирался. А слова старшины были просто криком души.
   – Объясняю боевую задачу, – заявил майор, когда личный состав наконец выстроился около коек. – Сегодня в два десять российскими перехватчиками над территорией Западной Сибири был сбит вражеский НЛО. Не знаю, как там они умудрились это сделать, пьяные, что ли, были, но факт остается фактом. НЛО сбит, и вам следует выехать на зачистку района.
   – А до утра это не подождет? – поинтересовался Пацук, которого после заявления старшины о том, что сейчас три часа ночи, стало страшно клонить в сон. – Какая хрен разница, когда мы на обломки попадем? Воно ж все равно хлам там один и руины.
   – Агент Пацук, разговорчики в строю! – рявкнул на украинца майор. – Группа, объявляю боевую готовность номер один. Что вы на меня вытаращились? Марш экипироваться!..
   В одно мгновение всех четверых бойцов вынесло из кубрика и внесло в оружейную комнату. Правда, при этом не обошлось без пострадавших – у майора ветром от движения спецназовцев испортило прическу и оторвало от кителя верхнюю пуговицу, тумбочка Кедмана была серьезно покалечена, а три двери отделались легким испугом и отомстили за это незначительными ушибами плеч «икс-ассенизаторов».
   В оружейной, дверь которой разблокировалась только с пульта управления в штабе группы, царил полумрак. Непонятно, кто и зачем придумал такую иллюминацию, но единственными источниками света в хранилище боевого снаряжения были небольшие плафоны над металлическими шкафчиками, на которых красными лампочками изнутри высвечивались фамилии членов группы. Кедман, влетевший в оружейную первым, остановился у своего шкафчика и в растерянности подергал ручку.
   – Приложите большой палец левой руки к сенсорной панели рядом с замком, – скомандовал Раимов, не заходя в оружейную.
   – А на фига? – поинтересовался от своего шкафчика Шныгин. – Выломать дверь, да и дело с концом.
   – Я тебе попорчу казенное имущество! – рявкнул на него майор. – Выполнять приказ!
   Сергей выполнил ЦУ начальства, и дверь открылась автоматически, представив взору старшины содержимое шкафчика. Шныгин удивленно застыл на месте, глядя на сокровища, хранящиеся внутри. С частью снаряжения, как и положено российскому спецназовцу, старшина уже был знаком. Но были внутри вещи и не совсем понятные. Автомат, например, совершенно невообразимой формы, напоминавший бредовую смесь «М-16», «Калашникова» и коробки от макарон Разлюляй-Кукуевской фабрики утилизации отходов. К тому же неведомая конструкция была оснащена оптическим прицелом, выглядевшим также не совсем обычно.
   – Это что за хреновина такая? – растерянно поинтересовался Шныгин, рассматривая необычное оружие.
   – "УФО-1", – ответил Раимов. – Удивительно фартовое оружие, модель первая. Прицел компьютерный. Можно высунуть оружие за угол и совершенно спокойно прицеливаться во врагов, – майор вынул из шкафчика боевой шлем со странной конструкцией на боку, которая, опускаясь, плотно закрывала правый глаз. – Вот в эту каску встроен компьютер, который принимает сигнал от прицела автомата и передает его на жидкокристаллический экран в окуляре. Помимо этого, компьютер в шлеме поддерживает связь с десантным кораблем, через который передает мне на пульт сигналы... Впрочем, обо всем потом. Сейчас давайте экипироваться.
   – Товарищ майор, так с этим снаряжением сначала попрактиковаться нужно, – возмутился Шныгин. – Мы же совершенно не знаем, как оно поведет себя в боевых условиях. К тому же автомат наверняка не пристрелян...
   – Согласен, старшина, – кивнул головой Раимов. – По плану у вас должна быть двухнедельная специальная подготовка. Но кто же знал, что эти уроды «тарелку» собьют?! До сих пор, мать их в гарем к персидскому шаху, ни один корабль пришельцев не сбивали, а тут надумали, – майор запнулся. – Хватит разговорчиков! Приступить к экипировке.
   Бойцы бросились выполнять приказ. Правда, поскольку в этот раз бежать никуда не требовалось, то никто больше и не пострадал. А боевое снаряжение, изобретенное лучшими учеными планеты и доработанное российскими техниками с учетом национального характера, разве что прямое попадание водородной бомбы выдержать бы не смогло. Поэтому, когда Сергей уронил миниатюрный микрофон, крепящийся непосредственно к горлу, и наступил на него каблуком, приборчик даже не поморщился.
   Худо-бедно, но с экипировкой бойцы справились минут за пять и предстали перед Раимовым во всей спецназовской красе – в суперлегких бронежилетах с массой кармашков, по которым было рассовано множество необходимых солдату вещей; в касках, здорово напоминавших мотоциклетные закрытые шлемы, с той лишь разницей, что в экстренных случаях они могли гарантировать солдату получасовое автономное обеспечение кислородом из небольшого баллона; с плоскими ранцами с боеприпасами и спецсредствами за плечами и с необычным оружием в руках.
   – Ну, вперед! – вздохнул майор. – За мной марш! Подземный вход на аэродром из штаба группы. – И, чуть помедлив, пояснил: – Вчера только достроили.
   Громко топая башмаками по полу, отряд промчался в штаб и, провожаемый отечески теплым взором Раимова, скрылся за одной из дверей. Подземный коридор к аэродрому действительно достроили недавно, и кое-где цемент даже не до конца просох. Зато дезинфекционный тамбур был в полном порядке и отлично функционировал. Неизвестно зачем, но обработка бойцов велась не только при входе в бункер, но и при выходе наружу. Правда, наглотаться газа Шныгину в этот раз не пришлось – шлем сработал автоматически и, едва начались изменения в составе окружающей бойцов атмосферы, мгновенно загерметизировался и, оценив степень угрозы человеку, на автономное питание не перешел, включив лишь внешние фильтры.
   – Оба-на! Воно ж дывысь, какая техника! – изумился Пацук. Причем, несмотря на то что говорил украинец почти шепотом, его голос был отлично слышен остальным бойцам благодаря внутренней связи. – Надо будет у майора один запасной попросить.
   – Зачем? – изумился Кедман. – Или ты себе вторую голову заиметь собрался?
   – Тю, недогада. А еще, тоже мне, еврей называется, – ехидно фыркнул есаул. – Посмотреть хочу, як устроен. Может быть, усовершенствования какие внесу.
   – Ты уж внесешь, – фыркнул Шныгин. – Так внесешь, что шлем потом никто и нигде найти не сможет.
   – Мужики, может быть, перестанем болтать о всякой ерунде? – осторожно поинтересовался Зибцих.
   – Ого, немец заговорил! – изумился Шныгин. – Тебя кто спрашивал?.. Поэтому и молчи. Твой номер семнадцать.
   – Ты чего к немцу причепился? – тут же возмутился Пацук. – Он, между прочим, хоть и не украинец, но единственный приличный человек во всем вашем обществе.
   – Это еще наукой не доказано, – возразил ему старшина. Кедман, секунду подумав, кивнул головой, соглашаясь со Шныгиным.
   – А ну, прекратить бессмысленную болтовню в эфире! – раздался в наушниках всех членов группы голос Раимова.
   – Товарищ майор, а вас можно отключить? – наивно поинтересовался в ответ на эту реплику командира Пацук и тут же услышал в свой адрес неприлично большую порцию отборного мата. – Понял. Вопросов больше не имею.
   До самолета группа добралась в полном молчании. При этом получилось как-то само собой, что Шныгин с Кедманом шли впереди, а Пацук с немцем – в арьергарде. Добравшись до летающего такси, Сергей хмыкнул, заметив, что на том отсутствуют какие-либо признаки недавнего пребывания в застывшем цементе, и первым нырнул внутрь.
   К его удивлению, салон самолета не был пуст. Прямо в центре возвышался тот самый небольшой танк, вчера вечером бесцеремонно, с летальным исходом для дверей, вторгшийся в актовый зал. А рядом с ним, согнувшись над панелью управления, стоял японец. Он снова что-то делал с приборами, правда, танк в этот раз манипуляторы свои к его карманам не протягивал.
   – Здорово, Харакири-сан, – приветствовал японца Шныгин.
   – И вы здравствуйте, – грустно проговорил компьютерный спец. – Если оно вам нужно.
   – Ты чего такой опущенный? – удивился старшина.
   – А чему радоваться? – меланхолично пожал плечами японец. – Спать не дают, танк не слушается, да еще и Тубик, тамагочи мой, потерялся. Лежит, бедняжка, где-нибудь, голодает. А никому до этого и дела нет.
   – Найдется, не переживай, – утешил его Сергей. – Танк не подведет?
   – Не подведет, – пожал плечами Хиро. – Если не захочет.
   – Ну-ну, – хмыкнул старшина и прошел в салон.
   Осмотревшись по сторонам, Шныгин уселся в то самое кресло, которое занимал во время полета на базу. Огромный негр тут же опустился на соседнее, а Зибцих с Пацуком разместились напротив. И едва они уселись, как в салон просунулась знакомая Шныгину физиономия пилота.
   – Уважаемые пассажиры, как говорится, пристегните ремни, и приятного вам полета, – заявил он и тут же скрылся в кабине. – И еще, этого... того... А! Провожающие, покиньте, пожалуйста, салон. А то на фиг трап уберу.
   – У него с головой не в порядке? – неизвестно у кого поинтересовался старшина.
   – Нет. Он бывший летчик-испытатель, – буркнул Пацук, который, похоже, знал абсолютно все. – Летал на самых новых машинах, но после того, как разбил сто двадцать шестой самолет, был переведен в гражданскую авиацию. Стюардессой, – и ехидно хихикнул. – Я все верно рассказал, товарищ майор?
   Ответа не последовало. Есаул пожал плечами и, посмотрев вслед Харакири, торопливо скрывавшемуся в темноте за бортом самолета, демонстративно вежливо помахал японцу рукой. Задняя стенка самолета плавно поднялась, герметизируя салон. Затем раздалось мягкое журчание двигателей вертикального взлета, и транспортная машина легко оторвалась от земли. Кедман тут же достал из кармана одноразовый бритвенный станок и принялся скрести им по подбородку. Шныгин удивленно посмотрел на соседа.
   – А я фильм однажды видел. Там один из героев все время в полете бреется, – пояснил свои действия негр. – Мне понравилось. Правда, когда в воздушную яму попадаешь, можно горло от уха до уха разрезать, но зато смотрится круто.
   – Ну-ну, – хмыкнул Шныгин и с совершенно чистой совестью завалился спать.
   Остальные члены боевой группы отдыхали каждый по-своему. Пацук снял с головы шлем и принялся покрывать свой лысый череп с сиротливо торчавшим оселедцем черной краской. Делал это Микола в силу давней боевой привычки и когда закончил камуфлирование сверкающей лысины, то стал выглядеть столь устрашающе, что, знай пришельцы, с кем именно им предстоит столкнуться на своем жизненном пути, ни хрена на Землю не прилетели бы.
   А вот Зибцих занялся оружием. Трижды он разбирал и собирал автомат новой конструкции. Причем дважды у него после сборки оставались лишние детали, а в третий раз он не сразу смог отыскать то место, куда следует вставлять рожок с боеприпасами. С четвертой попытки ефрейтору удалось наконец полностью справиться с новым оружием, но Ганс снова разобрал его, на этот раз только для того, чтобы почистить. Минут двадцать ефрейтор полировал автомат, затем смазал трущиеся части маслом и после этого принялся за личную гигиену. Уединившись в туалете, Ганс почистил зубы, помыл голову, выгреб серу из ушей, провел косметическую чистку кожи лица и, вымыв напоследок руки, вернулся в салон.
   – Сэр! Вы фрак на вешалке забыли, сэр, – вскочив с места, доложил Кедман.
   Зибцих растерянно обернулся и постучал указательным пальцем по лбу, недвусмысленно давая понять капралу, какого мнения придерживается о его умственных способностях. Негр заржал, как техасская лошадь, и, достав из-за пазухи свисток, выдал такую оглушительную трель, что не только Шныгин проснулся, но и пилот выскочил из своей кабины.
   – Тут не разгерметизация салона? – испуганно поинтересовался он.
   – Нет. А там, за штурвалом, кто-нибудь есть? – в свою очередь спросил Кедман. Пилот на секунду задумался, затем достал из кармана пластиковую полуторалитровую бутылку самогонки. Под жадным взором Пацука он сделал большой глоток и смачно крякнул.
   – Не-а, – после столь эффективной подпитки коры головного мозга оповестил он всех. – А я автопилот забыл включить, – и тут же торопливо скрылся в кабине.
   – Ты чего свистишь, блин? – не удостоив вниманием пилота, обратился к Кедману Шныгин, потирая заспанные глаза. – Охренел, блин? Тебе рассказать, как Кузькину маму зовут?
   – Да не хватайся ты за свою белую задницу, – добродушно хмыкнул негр. – Это не тревога. Примета у меня такая. Если в свисток перед началом задания дуну, непременно все хорошо закончится.
   – Я бы тебе сказал, куда нужно свистнуть, да слух товарища майора коробить не хочу, – проворчал Пацук. – На баскетбольной площадке дудеть будешь, свисток хренов.
   – Похоже, у нашего друга Кедмана появилось прозвище, – широко улыбнулся Зибцих. Капрал оскалился, демонстрируя полный набор идеально белых зубов, но комментировать заявление ефрейтора не стал.
   Дальнейшая часть полета проходила практически в полной тишине. Никто из боевой четверки, даже Зибцих, отлично ориентирующийся в географии России, не знал, где именно находится их база. Поэтому ни один из членов группы не имел представления о том, как долго самолет будет лететь в район Западной Сибири, где отряду следовало отыскать сбитую перехватчиками «тарелку» и пришельцев. Если, конечно, кто-то из экипажа инопланетного судна остался жив.
   Ефрейтор с момента старта самолета засек время, чтобы определить, насколько далеко Западная Сибирь находится от базы, и внимательно следил за секундомером. Остальных членов команды, похоже, местоположение их новой воинской части мало интересовало. Шныгин вновь завалился спать, Кедман от скуки начал бриться во второй раз, а украинец о чем-то задумался и встрепенулся только тогда, когда самолет начал снижение. Зибцих посмотрел на хронометр.
   – Почти два часа, – проговорил он. – Есть два предположения. Либо наша база находится на Урале, либо самолет передвигается необычайно быстро.
   – А тебе не по хрену? – удивленно посмотрел на него старшина, второй раз за время полета пытаясь проснуться. – Какая разница, где находится наша база, если там начальства всего один человек?..
   Договорить он не успел, поскольку из кабины пилотов вновь появилась морда летчика. На этот раз морда выглядела уже не такой свежей, и для тренированного взгляда старшины стало очевидно, что самогонки в полуторалитровой бутылке вряд ли осталось хоть на донышке. Шныгин вздохнул и тоскливо посмотрел на пилота.
   – Как говорится, наш рейс заканчивается, – икнув, подвел пилот итог полета. – За бортом светает, температура нормальная, ветер не замечен. Счастливого вам отдыха.
   – Да пошел ты, – буркнул в ответ Шныгин, и пилот пошел. Правда, не туда, куда направлял его обиженный старшина, но сути происходящего это не изменило.
   Самолет «икс-ассенизаторов» опустился на лесной дороге. Вокруг оной, как и положено в нормальном лесу, росли деревья, кусты, травы и прочие присущие региону элементы флоры. Женьшеня, правда, несмотря на тщательные поиски, проведенные Пацуком, нигде не наблюдалось, да и медведей, к немалому удивлению Кедмана, за исключением старшины, поблизости тоже не оказалось. Негр тут же заявил, что они не в России, и пожелал разбудить пилота, уснувшего за штурвалом сразу после посадки, дабы выяснить, в какое именно место этот подлец забросил отряд. Сделать этого, правда, он так и не успел, поскольку в наушниках шлемов раздался голос Раимова.
   – "Салатницу" видите? – поинтересовался майор.
   – Какую салатницу? – Шныгин оторопело посмотрел по сторонам. – Товарищ майор, вы же нас не на банкет, а в Сибирь сослали.
   – Во-первых, Медведь, не товарищ майор, а шеф, – голос Раимова шипел от недовольства, словно сода в стакане с лимонной кислотой. – Во-вторых, не буду же я в прямом эфире говорить тебе «летательный аппарат инопланетного происхождения». Даже дурак в состоянии понять, что когда я произношу «салатница», значит имею в виду «тарелку» инопланетян! Ну а в-третьих, я вас отправил на боевое задание, а не сослал в Сибирь! Декабристы хреновы...
   – Това... Воно ж, шеф, я хотел сказать, а вы сами уже дважды правила секретности нарушили, – хихикнув, заявил Пацук.