Лютый Алексей. Х-ассенизаторы. Ответный плевок

   Ну а Харакири, который, в отличие от Раимова, давно привык к людскому непониманию, принялся подробно объяснять Пацуку, что в тестировании бронежилетов никакой необходимости нет. Сплавы давно проверены и выбраны в оптимальном качестве. Шныгин тут же задал вопрос, почему японец не увеличил толщину жилетов, чтобы усилить эти броню? И тоже получил вполне содержательный ответ, благодаря которому спецназовцы узнали, что в данной экипировке бронебойность определяется не толщиной пластин, а общей площадью снаряжения. То есть если одеть в такую броню танк, то его и лазером не возьмешь! А вот бойцам, для того чтобы обеспечить защиту от всего на свете, пришлось бы ходить впятером в одном бронежилете.
   – В общем, хрен это на постном масле, блин, а не броня, – сделал для себя вывод старшина.
   – Ну почему же?! – встряла в разговор Сара. – Очень даже полезная вещь. Такой бронежилет, например, вместо топа можно будет носить или под блузку надевать, и никто ничего не заметит...
   – Во! – отчего-то радостно завопил Микола и ткнул в девицу пальцем. – Товарищ майор, и это существо вы называете солдатом? Да воно ж ни о чем, кроме как о шмотках, и думать не желает!..
   – Р-р-разговорчики! – дружелюбно рявкнул в ответ Раимов – Агент Пацук, к стенду шагом марш!
   – Это что же, за такую ерунду вы меня расстреливать будете? – оторопело удивился есаул и схватил Раимова за полу пиджака. – Помилуй, батько, у меня ж детки малые, семеро по лавкам лежат!..
   Зибцих после этой шуточки Пацука захихикал, тщетно пытаясь спрятать свою ухмылку от командира.
   А вот Кедман, несмотря на русскую бабушку, славянский юмор до сих пор понимать отказывался. Вместо того чтобы засмеяться, негр удивленно перевел взгляд с майора на Пацука и начал серьезно подумывать о том, не принять ли обет молчания. Или, еще лучше, язык самому себе отрезать. Чтобы, не дай бог, не сказать чего такого, за что в России к стенке ставят.
   Единственным, кто понял, что творится на душе у американца, был Шныгин. Увидев перепуганную физиономию Кедмана, старшина расхохотался и, утешая, хлопнул его по плечу. А потом вспомнил, что Раимов команды «вольно» не давал, и сам сконфузился. Впрочем, майору было не до Шныгина и тем более не до американца. Раимов пару минут изо всех сил пытался оторвать от себя плачущего есаула, а потом плюнул на это бесполезное дело и дал Миколе еще три наряда вне очереди. Причем все три не за свой замусоленный китель, а как раз за то, чего старшина минуту назад испугался. То есть за выход из строя без разрешения командира.
   Миколу это сразу успокоило. Есаул угрюмо отдал честь и строевым шагом потопал к стенду. Раимов посчитал это очередным издевательством над правами и свободами командиров воинских частей и хотел дать Пацуку еще парочку нарядов. Но затем вспомнил о своем недавнем приказе и передумал. Все-таки не к лицу хорошему командиру раздавать бойцам наказания за свои собственные приказы. Так только в американской армии могут делать, а российский офицер вместе со своей честью всегда выше подобных мелочных поступков!..
   Стрельбы из нового оружия прошли просто замечательно. Хотя это смотря чью точку зрения использовать в качестве эталона! Старшина с Кедманом, например, были крайне раздосадованы тем, что после выстрелов из лазерных ружей в мишенях просто образуются банальные дырки. Им обоим, видите ли, подавай взрывы, разнесенные в щепки стенды и максимальный урон окружающей обстановке. Поэтому и грустили оба спецназовца, производя выстрелы почти без шума и совершенно без грохота. А удовлетворились Кедман со Шныгиным только тогда, когда увидели, что наделали дыр не только в мишенях, но и в стене за стендом. Причем если первые были сквозные, то последние – всего лишь двухметровой глубины. Харакири лично замерял!
   Раимов, напротив, едва увидел, что новое оружие базе ущерба не наносит, так просто расцвел от счастья. И, соответственно, сник от досады, когда увидел дыры в стене за мишенями. Матерился, правда, майор в этот раз очень мало, но потребовал впредь настраивать ружья так, чтобы они в тире пробивали бы лишь мишени. И ничего больше! Хиро Харакири тут же исполнил это пожелание, продемонстрировав бойцам, в какие положения нужно переключатели ставить. И лишь после этого Раимов успокоился.
   Правда, ненадолго. Поскольку следующим стрелял Пацук. В отместку за три наряда Микола принялся строить из себя круглого идиота, делая вид, что никак не может разобраться с переключателем мощности. Есаул то мишень прожечь не мог, а то, наоборот, прострелил в стене дырку рекордной глубины – на четыре с половиной метра! Не понравился этот выдающийся результат только Раимову – понятно, почему! – да председателю союза колхозных хомяков и землероек. Оный грызун после того, как выстрел Пацука испепелил месячные запасы зерна, приготовленные на зиму, естественно, в восторге быть не мог. С гневными криками хомяк выбрался в тир и потребовал компенсации за материальный и моральный ущерб. К счастью для грызуна, Пацук второй раз в одну и ту же дырку не попал. Разгневанный хомяк, потерев обожженную морду, решил, что лучше остаться без зерна, чем стать начинкой для вокзальных пирожков, и убрался восвояси.
   О том, как все члены союза хомяков и землероек работали в две смены, пополняя утраченные запасы пищи, история умалчивает. Зато известно, что больше всех новое оружие понравилось Гансу. Ефрейтор, в отличие от Пацука, сразу показал всем, какой он умный. Настроив регулятор лазера на нужную ему мощность, Зибцих фигурно выжег прямо в центре мишени свой вензель и, удовлетворенно посмотрев на плод рук своих, пожалел, что никто ему не позволит ложиться спать с новой винтовкой... Вот такая странная у немцев любовь бывает!
   Сара Штольц, предпочитавшая любому другому оружию стрельбу глазами, все же новой винтовкой была удовлетворена. Во-первых, лазерное ружье оказалось намного легче громоздкого «УФО-1», которое девушке пришлось подержать в руках. Во-вторых, новое оружие было экологически чистым и бесшумным. Что, согласитесь, может быть весьма полезно для людей, страдающих мигренью и аллергией. Ну а в-третьих, по цвету лазерное ружье просто идеально подходило к новой форменной юбке Сары.
   Впрочем, Штольц не зря была агентом разведки, и поняла, что озвучивать причины своих симпатий к новому оружию не стоит. Поэтому она лишь поблагодарила Харакири за отличную работу, чем заставила скромного японца покраснеть до корней волос. Наблюдательный Пацук сей факт пропустить никак не мог и собирался выдать очередную колкость, но не успел. Харакири потребовал от всех минуту внимания, чем удивил даже Раимова, и, элегантно взмахнув рукой, прокричал что-то по-японски. Едва замер последний звук его голоса, как в тренировочный зал въехал танк... Да, да! Тот самый мини-монстр под кодовым позывным Бобик. Застыв посреди зала, танк развернул башню в сторону бойцов и сухим механическим голосом доложил:
   – По вашему приказанию прибыл. Готов к испытаниям.
   – Это что такое? – оторопел майор. – Что тут за водевиль без санкции прокурора?
   – Извините, Раимов-сан, хотел сделать сюрприз, – потупился японец. – Дело в том, что скрестив компьютерные технологии землян и пришельцев, я разработал принципиально новый процессор, который Биллу Гейтсу и не снился! Теперь с полной уверенностью можно сказать, что электронные машины будут по-настоящему мыслить. Мой танк, например, способен анализировать ситуацию, выбирать адекватные меры воздействия, самостоятельно принимать решения и изо всех сил пытаться добиваться их осуществления...
   – Ой, да не вешайте всем лапшу на уши, блин! – возмутился Шныгин, пока остальные слушали японца с разинутыми ртами. – Что мы, дураки, еври бади? Какой бы хорошей машина ни была, она так и останется дебильной железкой и никогда по-человечески мыслить не станет!..
   – Агент Шныгин, я вас не оскорблял, и вы воздержитесь от оскорблений! – вдруг, к вящему удивлению всех присутствующих, заявил танк. Шныгин поперхнулся, Кедман едва не потерял нижнюю челюсть, да и остальные выглядели не лучше. Лишь один Пацук придумал, как поддержать честь человечества.
   – Ерунда все это, – буркнул есаул. – Всего лишь хорошее программное обеспечение...
   – А ты – нереализованный генетический код! – парировал танк. Микола покраснел от злости и, пожалуй, впервые за свою жизнь не нашел, что ответить. Да и немудрено! Все-таки еще никому не приходилось состязаться с машиной в остроумии. Ну а пока есаул думал, что сказать, инициативу в свои руки взял Раимов.
   – Молчать! – рявкнул он. Причем, поскольку майор смотрел в потолок, было совершенно непонятно, к кому именно он обращается. Поэтому замолчали все. И танк, в том числе.
   – Вот и отлично, – удовлетворенно буркнул Раимов и посмотрел на Харакири. – Ваш танк мы проверим со всей нашей, спецназовской, тщательностью. Если он действительно так хорош, получите благодарность и материальное поощрение. Но впредь предупреждаю – не смейте больше заниматься какими бы то ни было разработками без моей санкции. Ясно?
   Японцу ничего другого, кроме как кивнуть головой, не оставалось. А майор плотоядно перевел взгляд с него сначала на танк, а потом на спецназовцев. И улыбнулся. Все-таки, пусть и неожиданно, но появилась новая причина погонять подчиненных. И бойцы, осознав это, горестно вздохнули. Видимо, не будет им покоя ни днем, ни ночью. Вплоть до победного конца!..

Часть III
У победы нет конца!

Глава 1

    Прототип глобуса, год почти закончился. Ну, еще месячишко-другой... Первый попавшийся под руку организаторам пятизвездный отель. Обстановка строжайшей секретности – инопланетянам без пригласительных билетов вход запрещен. Полночь. Ну или около того. По крайней мере, не полдень, это точно!..
   Два здоровенных бугая в строгих черных костюмах, белых рубашках и при галстуках, в цвет национального флага Зимбабве для маскировки, стеной закрывали вход в некий отель, вывеску с названием которого, опять же в целях секретности, два часа назад сняли неизвестные злоумышленники. Около входа народу почти не было. Так, два-три подвыпивших аристократа из Бурятии, возмущенных тем, что их не пускают в номера, да пять-шесть путан, из-за закрытия отеля оставшихся без работы. Хотя аристократы как-то странно на них посматривали!..
   Кроме этих лиц, прямо скажем, с сомнительной биографией и подозрительными паспортами, около отеля наблюдалось штук двести журналистов, включая корреспондентов Би-би-си, Дейли Ньюс, ИТАР-ТАСС и «Красной звезды» Перепрыжкинского района. Рядом с ними крутились, тщетно пытаясь привлечь к себе внимание папарацци, десятка два кинозвезд, тридцать чемпионов мира всех возрастов, расцветок и спортивной ориентации и две кривоногие балерины с Балаковской АЭС. Чуть дальше толпились в оцеплении полторы тысячи полицейских, два батальона морских пехотинцев и взвод стройбатовцев, ну а уже прямо за ними спокойно прогуливалась на месте стотысячная толпа зевак. В общем, около отеля почти никого не было. По крайней мере, прямо перед дверями. Секретность все-таки превыше всего.
   От такого ужасающего безлюдья и полного отсутствия работы двое громил в дверях откровенно скучали, позевывали и перепрятывали из кармана в карман пистолеты. Два бурятских аристократа поспорили, в каком именно месте окажется оружие в следующий раз, и когда ни тот, ни другой не угадали, оба, обнявшись, пошли развлекать путан. А из толпы журналистов и кинозвезд выбрался совсем неприметный в этой толпе бомж и, подволакивая ногу, простреленную во время русско-японской охоты в сибирском заповеднике, подошел к охранникам.
   – Мужики, е-мое, пивных бутылочек пустых тут никто не выбрасывал? – поинтересовался бомж.
   – Ну ты, папаша, охренел, в натуре! – рявкнул на него один из стражей двери. – Кто тебе в таком культурном месте бутылки бросать будет? Иди поднимись в номера люкс, там свою стеклотару и ищи.
   – Спасибо, братки, – обрадовался колченогий и торопливо прошел в отель, мимо расступившихся в стороны громил. Да! И по дороге не забыл одному из них сто долларов «на чай» дать. А то как-то неловко. Люди все-таки работают...
   Гостиничный портье, совершенно ошалевший от вида оборванного, грязного бомжа, беспрепятственно миновавшего охрану, неловко сделал книксен и, услышав вопрос о пустых бутылках, шлепнулся в обморок. А управляющий за стойкой едва не проглотил телефон, когда новоявленный Гарун аль-Рашид хриплым басом поинтересовался о том, на каком этаже находятся номера люкс. Молча ткнув пальцем в сторону потолка, управляющий принялся искать под стойкой пистолет. И если бы оружие не оказалось газовым, точно бы застрелился. А так – в реанимации откачали. А вот два охранника на президентском этаже оказалась не столь впечатлительны, Шао-Линь иху мать!
   – Куда прешь, урод? – на ломаном русском с мелодичным китайским акцентом вежливо поинтересовался секьюрити у бомжа.
   – Так они же разрешили, – пожал плечами нищий, ткнув пальцем куда-то вниз, в лестничные пролеты.
   Оба китайских идиота тут же нагнулись, чтобы посмотреть, кто этот главный идиот, впустивший оборванца на президентский этаж, и жестоко поплатились за свою доверчивость. Бомж, недолго думая, сгреб охранников в охапку и троекратно, по-русски, взасос поцеловал обоих. Одновременно. Секьюрити тут же рухнули вниз, как подкошенные, сохранив на лице до конца своих дней выражение неземного блаженства, смешанного с последней стадией отвращения.
   Понятно, что дальше с бомжом стали происходить странные метаморфозы. Сначала он превратился в охранников. В обоих одновременно, соединенных наподобие сиамских близнецов. Не понравилось – передвигаться неудобно, ноги друг за друга цепляются. Да и не эстетично это: два спаренных охранника!
   Выругавшись, экс-бомж снова изменился, преобразовавшись в охранника. Одного. Но с двумя головами! После следующей попытки у секьюрити стадо четыре руки, затем восемь ног. В следующей попытке торс охранника приобрел талию кухарки русского Президента и ноги толстухи с яхты. Ну а когда и этот вид не удовлетворил экс-бомжа, оборванец сплюнул, выругался на машинном коде и приготовился к новому перевоплощению, но тут в коридоре послышались шаги. Не теряя ни секунды, экс-бомж превратился в пистолет и грохнулся на пол. А из-за угла выглянул двухметровый громила и остановился.
   – Тревога! – увидев отключенных от питания китайцев, тут же объявил он по рации. – На лестнице, на президентском этаже двое раненых охранников. Срочно перекрыть все выходы и прислать сюда группу поддержки... Да, да! И желательно, чтобы платьишки у них были звездно-полосатые... А вы найдите!
   Громила оборвал связь и нагнулся над поверженными коллегами. У тех, кроме дыхания, никаких иных признаков жизни не наблюдалось, и громила со спокойной душой принялся осматривать место происшествия. И первое, что он увидел, был лишний пистолет. Громила довольно хмыкнул и, достав из кармана пластиковый пакет, аккуратно упаковал в него оружие.
   – Поедешь, дорогуша, на судмедэкспертизу! – ласково пообещал пистолету охранник, а тому даже плюнуть нечем было!..
   Ну а в президентских номерах о происшествии на этаже еще ничего не знали. Просто охрана, как всегда, увлекшись ловлей нарушителя периметра, забыла о своих подопечных, и ни один глава государства эвакуирован не был. Совещание продолжалось так же, как началось. То есть недовольными воплями Джорджа Как-Его-Там-Неважно и Бернарда Еханссона, что тоже ничуть не лучше.
   – Я повторял, повторяю и буду повторять, господин Президент, что мы выражаем протест по поводу вашей монополизации «икс-ассенизаторов», – раз, наверное, в сотый проговорил глава Евросоюза.
   – А вы попугая себе заведите, – невозмутимо посоветовал российский Президент. Еханссон оторопел.
   – Это зачем? – удивленно поинтересовался он.
   – А он за вас повторять будет, – пояснил главный россиянин. – Ну что вы, действительно, как попугай, заладили «протест», «протест». Вон, Израиль не протестует, да и Китай молчит. Мы же общее дело делаем... Извините за тавтологию.
   – А вы, господин Президент, наверное, пообещали господину Мао, что у себя в Сибири двадцать миллионов его подданных разместите, вот он и молчит, – гневно обличил в сговоре Россию и Китай американский Президент.
   – Нет, не в Сибири. У вас, в Оклахоме! – опроверг обвинения Джорджа Великий Кормчий и тут же заткнулся, сообразив, что сморозил лишнего.
   Российский Президент отечески-укоризненно посмотрел на Мао, и тому от стыда захотелось уйти в буддийский монастырь. А вот взгляд американца отеческим никак нельзя было назвать. Скорее, так выглядят полные идиоты, узнавшие, что их внезапно выпускают из психушки. Впрочем, и худые идиоты выглядят не лучше. Так же сидят на месте с вытаращенными от удивления глазами, пускают слюни и не знают, что сказать. Ну а пока Джордж придумывал новые протесты, ситуацию разрядил Еханссон.
   – Кстати, господин Шаарон, а вы почему не протестуете? – поинтересовался он у премьер-министра Израиля.
   – А мы еще успеем, – пожал плечами тот. – Мы свое всегда возьмем. А пока причины для протеста я не вижу...
   – А вот Европа что?.. Правильно, ждать не может! – горячась перебил его Еханссон. – Почему «икс-ассенизаторы» действуют только на территории России в то время, как вся Европа что?.. Правильно, стонет под игом пришельцев, – Бернард покосился на потерявшего дар речи Джорджа. – Ну и Америка тоже что?..
   – Ничего! – российскому Президенту надоело это слушать. – Ваши обвинения беспочвенны. Мы же яхту в Атлантическом океане спасли. Так что свои обязательства выполняем. К тому же группа пока недостаточно обучена...
   – Яхта находилась в нейтральных водах! – наконец пришел в себя американец, решивший отложить выяснение судьбы двадцати миллионов китайцев на более подходящее время. На Третью мировую войну, например. – А вот на территории других государств операции еще не проводились. У нас в Лос-Анджелесе, Вашингтоне и Детройте пришельцы безобразия устраивают, – Джордж покосился на Еханссона. – В Берлине и Париже, опять же, складывается крайне сложная обстановка.
   – Вот именно! – поддержал его глава Евросоюза. – Мы требуем, чтобы вы послали отряд на операцию за пределами России. В Париж, например...
   – А не жирно им будет?! – излишне искренне удивился российский Президент. – Я, значит, и сам в Париже не каждый день бываю, а вы предлагаете мне организовать солдатам турпутевки к Эйфелевой башне?
   – Я вам предлагаю начать выполнять свои обязательства, – твердо заявил Джордж. – В противном случае Америка прекращает финансирование проекта и больше не будет предоставлять вам свои лаборатории и научный потенциал для исследований.
   – Евросоюз тоже! – поддержал его Еханссон.
   – Я бы мог, конечно, попросить господина Мао прислать вам по нескольку миллионов китайских эмигрантов, чтобы они доходчиво объяснили, что такое кризис экономики, но я не садист, – улыбнулся Президент. – Поэтому давайте попробуем найти компромисс...

* * *

   Земля. Год две тысячи... (вот, блин, чуть не проговорился!) прежний. Пятизвездными отелями вокруг и не пахнет. Бомжей и президентов тоже нет. Зато есть подземная база в районе всемирно известного колхоза «Красное вымя». На пять часов позже, чем было пять часов назад. И никто, знаете ли, не удивляется!..
   На базе было удивительно тихо. В коридоре негромко шуршали стройбатовцы, в том числе и мастерками по стене, заканчивая отделку помещений. В душевой комнате еле слышно журчала вода, омывая тело Сары Штольц. Уже второй час, между прочим! И Шныгин с Кедманом поспорили, протянет девица еще и третий или ей на фиг холодную воду перекрыть.
   Зибцих с есаулом в споре не участвовали, бескомпромиссно сражаясь за бильярдным столом. Играли уже третью партию, и Микола начинал горячиться. Ну не хотел он верить, что не сможет снайпера обыграть! Пацук с досады даже кий сломать хотел, да потом передумал. Решил, что лучше оное приспособление припрятать и после победы домой увезти. Глядишь, в хозяйстве для чего-нибудь сгодится. Пятки, например, чесать, не сгибаясь. Или кабанчика по двору гонять.
   Пока Микола раздумывал, что можно будет сделать дома с кием, коварный ефрейтор загнал в лунки три шара подряд и собрался отправить туда же четвертый, чего несчастный украинец вынести уже не мог. Решив использовать на практике уроки доктора Гобе, Микола стал психологически давить на противника, используя для этого свое самое главное оружие – украинские народные песни.
   Зибцих, однако, остался к творчеству Пацука глух и спокойно выцеливал шар. Зато неожиданную поддержку Миколе выказал капрал. Достав из кармана верный свисток, Кедман принялся в ритме рэпа дудеть в такт напевам украинца. Пацук оторопел, а затем в сердцах бросил кий на пол. Зибцих перестал целиться, удивленно уставившись на есаула, а Джон прекратил свистеть, ожидая вступления вокала. И Микола не подкачал. Правда, выдал соло в крайне далекой от поэзии форме.
   – Да что же вы за свиньи такие? – искренне поразился украинец. – Совсем, что ли, ничего человеческого в вас нет? Ни капли сочувствия и сострадания? Один голый эгоизм?..
   – Не-а, – проговорил в ответ Шныгин, пока два других «икс-ассенизатора» удивленно таращились на украинца. – Голого эгоизма у нас нет. Он в душе. Третий час уже банно-прачечную площадь занимает.
   – Нет, вы только посмотрите, и москаль туда же! – изумился Пацук. – Значит, по-твоему, морда ты сиволапая, мне издевательств немца и афроеврея не хватает?
   – А я тут при чем? – развел руками старшина. – Вы же сами в НАТО лезете. Вот и привыкай. Теперь на Украине всегда так будет...
   – Да в чем дело? – прежде, чем Микола начал вопить, заботливо поинтересовался у есаула Ганс. Однако Пацук на его слащавый тон не купился и все равно стал возмущаться.
   – В чем дело, говоришь?! – изумился украинец. – Я тебе сейчас объясню, как воно ж бывает, когда один дурак по шару промазать не может, а другой себя великим музыкантом возомнил!..
   – Отставить разговорчики! – не дав Миколе договорить, скомандовал по внутренней связи Раимов. Однако Пацука не так-то просто было остановить.
   – Товарищ майор, а вы в детстве дырок много насверлили? – с неприкрытым любопытством поинтересовался есаул.
   – Каких дырок? – оторопел Раимов.
   – Круглых, естественно, – пояснил Пацук. – Их обычно в деревяшках или железках делают. И еще во всяких разных материалах. На уроках труда или просто от нечего делать.
   – Ну, сверлил. И что из этого? – все еще пребывал в недоумении майор, хотя кое-кто (не будем показывать на Шныгина пальцем) уже начал похихикивать. – Да я в свое время дырок столько насверлил, сколько ты ложкой в рот еще не попадал!
   – Мама моя, ридна Украина! Вот оно когда открылось, – изумился Пацук. – Я ведь все думал, чего вы так подслушивать и подсматривать любите. А оказывается, у вас это с детства. Так сколько вы, товарищ майор, в пионерлагере дырок в стенках девчоночьих туалетов и душевых комнат насверлили? Больше, чем я за всю жизнь ложкой в рот попал?..
   – Отставить разговорчики, агент Пацук! – под громкий хохот Шныгина, гыканье Кедмана и хихиканье ефрейтора прорычал майор.
   – Нет уж, вы сообщите нам точную цифру! – не унимался есаул. – Потомкам это интересно будет знать.
   – Два наряда вне очереди, – в ответ вынес свой вердикт Раимов.
   – Да хоть два, хоть пять! – рявкнул в ответ Микола. – Давайте, мучайте меня. В гроб загоните! Но помните, что Украина вам этого не простит...
   – Естественно, не простит. Она памятник нам поставит, блин, еври бади! – сквозь смех выдавил Шныгин и удостоился такого взгляда со стороны есаула, что любой другой, не подготовленный доктором Гобе человек просто сквозь землю бы провалился. Хотя куда уж дальше?! В Америке старшину никто не ждал.
   – Агент Шныгин, два наряда вне очереди, – Раимов, видимо, и его решил не оставлять без внимания.
   Сергей после такого коварства со стороны командира сразу же подавился собственным смехом. Старшина обиделся на несправедливость Раимова и, поскольку командир был лицом неприкосновенным, стал думать, кому бы другому голову отвернуть. А вот Пацук, увидев, что не одному ему плохо, сразу успокоился и даже попытался заступиться перед Раимовым за сослуживца. Однако, схлопотав еще один наряд, решил замолчать.
   Ну а про Зибциха и Кедмана говорить вообще не стоит. Едва майор вынес первое наказание, как улыбки с лиц дисциплинированных солдат НАТО словно ветром сдуло. А Сара, напротив, вышла из душа цветущая, благоухающая и радостная. Хотя непонятно, чему может радоваться женщина, когда она завернута в одно лишь полотенце. Без косметики и бижутерии.
   – Ребята, я слышала, что вы тут хохотали, – с улыбкой на лице произнесла Штольц. – Что случилось? Расскажете?
   – Расскажут. После ужина, – проворчал Раимов по внутренней связи. От его голоса Сара вздрогнула и зачем-то попыталась растянуть полотенце так, чтобы оно спрятало ее всю, от щиколоток до мокрой макушки. – А сейчас все в актовый зал. Бегом марш!.. Да, агент Штольц, у вас три минуты на сборы.
   – А как же мы в актовый зал пойдем, когда в коридоре стройбатовцы горбатятся? – ехидно поинтересовался Пацук. – Нам же людям свои физиономии показывать нельзя.