- Эта квартира имеет ход в соседнюю?
- Послушай, Хуанито, ты...
- Как туда пройти?
На этот раз в его глазах появился настоящий испуг, я бы даже сказал страх. Сигнал тревоги.
- Через... эту спальню. Зачем тебе?
В спальне было полутемно. Я огляделся. В глубине виднелась красная портьера, за ней вполне могла быть дверь.
- Сюда?
- Да... но...
- Извини, пожалуйста, лично против тебя я ничего не имею.
- Я не... понимаю...
Одной рукой я прижал его к стенке, другой нанес короткий удар чуть повыше правого виска. Не могу сказать, что при этом я себя хорошо чувствовал, гордиться было нечем.
Он так и не успел крикнуть. Сразу же стал оседать, сползая по стенке. Голубой халатик распахнулся. Под ним ничего не было. Худое, вялое тело, как у большого ребенка.
- Ну и любитель ты поговорить! - сказал Рикардо, опускаясь на колени, чтобы связать его. - Надеюсь, ты его не слишком сильно?
- Думаю, что нет.
Он вынул из кармана пальто широкий лейкопластырь и веревку.
- Поторопись, -сказал он и начал резать лейкопластырь. - Займись вторым.
Я вытащил пачку купюр, которую Начо зажал в правом кулаке, взял лежавшие сверху пять тысяч и положил ему в карман халата. Деньги были влажными от пота.
Дружок блондина в голубом халатике, огромный, как кит, толстый и бородатый, спал в белой пижаме с вышитой на груди монограммой. Он решил, что мы воры, а я не стал его разубеждать, просто притащил в коридор, где нас ждал Рикардо. Толстяк даже не пикнул, безмолвно позволив себя связать и заклеить рот.
Мы отволокли их в спальню и уложили рядом на кровати. Рикардо действительно был крупным специалистом.
Он протянул веревку от столбиков в изголовье кровати и связал их, чтобы они не могли двигаться. Я вынул из кобуры, заткнутой за пояс, свой "габилондо" и поднес ко лбу типа в голубом халатике. Глаза у него готовы были выскочить из орбит.
В заключение Рикардо наложил им на глаза повязку, намотав сверху для надежности пластырь.
- Слушайте внимательно, - сказал я, - если вы будете вести себя как послушные дети и не будете двигаться, с вами ничего не случится. Если же вы попытаетесь вести себя плохо, вам обоим крышка. Поняли? Кивните головками.
Оба яростно затрясли головами.
- Прекрасно, будьте паиньками. Мы вернемся через час.
В дверях Рикардо обернулся, посмотрел на лежавших на кровати дружков и улыбнулся во весь рот.
- Смотри, Тони, какая работа. Ни один хирург не сделал бы лучше.
34
Рикардо стоял на коленях перед дверью. Его ловкие костлявые пальцы пытались повернуть ключ. Я светил ему маленьким фонариком в форме карандаша. Мы оба были похожи на служителей какого-то странного культа.
Ключ заело.
Он что-то тихо пробурчал себе под нос, вытащил ключ и взял второй из четырех, лежавших рядом с ним на полу.
Ключи были тонкие, длинные, с неким подобием лопатки на конце. Он поднес новый ключ к глазам и стал медленно его вращать, внимательно разглядывая.
Потом мягким и нежным движением пальцев пощупал замок так деликатно, будто боялся разбудить спящую богиню, и вставил ключ в отверстие. Прошептал нечто нечленораздельное, дотронулся пальцами до ключа и начал его медленно поворачивать то вправо, то влево, пока он полностью не вошел в замок. Потом повернул вправо, и я услышал щелчок. Повернул еще раз, и дверь открылась.
Рикардо встал. Пот ручьями катился у него по лбу, но выглядел он моложе, чем обычно, как будто кожа на лице разгладилась и стала эластичной.
Я поднял ключи с пола и подал ему, не говоря ни слова. Он положил их во внутренний карман пальто, не отрывая взгляда от двери.
Я прошептал:
- Хорошая работа.
- Замок "Дорадо Пассо" с двойной блокировкой, - пробормотал он. Великолепный замок. Впервые вижу такой.
- Фотоаппарат, - шепнул я ему на ухо. - Пошли.
Он вынул аппарат из кармана, автомат "чинон" со встроенной вспышкой, размером чуть больше пачки сигарет.
В правой руке у меня был пистолет, в левой фонарь. Я толкнул дверь, и мы вошли.
Было абсолютно темно. Постепенно глаза стали привыкать к темноте и различать контуры предметов.
Квартира была большой. Слабый свет с улицы, проникавший через балкон, в глубине комнаты напротив очерчивал темные пятна мебели. Я зажег фонарь и прикрыл его рукой.
Мы пересекли холл и направились к раздвижной стеклянной двери, которая оказалась открытой. Блеклый свет фонарика вырвал из темноты стол, уставленный грязной посудой и остатками еды, рюмками и пустыми бутылками. Еще одна дверь, тоже открытая, вела из столовой в другую комнату.
Внезапно оттуда послышался громкий храп, который постепенно стал нарастать, достиг высшей точки и рассыпался, превратившись в звуки, похожие на бульканье грязной воды. Я погасил фонарик и застыл, но ничего не произошло. Храп снова перешел в басовый регистр.
Взяв Рикардо за локоть, я подтолкнул его туда, где по моим расчетам должна была находиться спальня. Сам я тоже двинулся вперед, осторожно переставляя ноги и ориентируясь по храпу. Рука нащупала стену. Где дверь?
Справа или слева? Где-то рядом была спальня. Чувствовался едкий запах пота и плохо проветриваемого помещения, типичный запах стойла.
Вглядываясь в темноту, я тщетно пытался обнаружить Рикардо или, по крайней мере, услышать какой-нибудь шорох. Отодвинувшись от стенки на несколько шагов, я стал искать дверь на ощупь. Дартаньян как сквозь землю провалился.
Внезапно позади меня вспыхнул свет. Рикардо нашел выключатель и теперь щелкал аппаратом, стоя в дверях спальни.
- Иди скорее сюда. Тони, - прошептал он, - Тут есть на что посмотреть!
Два высоких окна были затянуты шторами из красного бархата, во всю ширину комнаты тянулся бело-красный шкаф, у другой стены стоял туалетный столик с овальным зеркалом, рядом телевизор с приставкой. Потолок был облицован зеркалом, в нем отражалась круглая кровать немыслимых размеров.
На кровати лежали двое мужчин и одна женщина. Все были обнажены. Одним из мужчин был Нельсон. Яркий свет никого из них не разбудил.
Второй мужчина, худой, мускулистый, смуглый, лежал лицом вниз в ногах кровати. Его левая рука бессильно свисала, правой он прикрывал голову. На плече виднелась татуировка "Portugal nao e pequeno" [Португалия - не маленькая страна (порт.)].
Нельсон лежал на спине, широко раскинув ноги. Он оказался намного толще и грузнее, чем на фотографии, которую мне показывал Драпер. Грудь у него была совсем как у женщины, складки живота свисали на детородный орган длиной не менее двадцати пяти сантиметров с толстыми, переплетенными, как корни деревьев, венами, прикрепленный кожаными ремешками к бедрам. Это был резиновый протез, имитировавший член снежного человека.
Голова его свалилась набок, рот был открыт, он казался мертвым. При каждом выдохе изо рта у него вытекала какая-то белесая кашица, падавшая на подбородок и грудь.
У женщины были светлые крашеные волосы, закрывавшие лицо. Это она так храпела. В молодости, много лет назад, она, наверное, была красива. Теперь тело ее было дряблым, кожа - увядшей, форма груди явно достигалась с помощью силиконовых инъекций.
Пока Рикардо щелкал аппаратом, я осматривал комнату. На полу валялись вперемешку мужская и женская одежда, бутылки из-под дорогого шампанского. На тумбочке около кровати сверкал серебряный поднос, иа нем лежали две маленькие лопаточки, тоже серебряные. Остатки белого порошка прилипли к подносу и напоминали помет морских свинок.
- Они еще долго не проснутся, слишком сильно набрались, да и кокаина приняли немало.
- Убери волосы у нее с лица. Тони, я уже кончаю. Кто бы мог подумать, что все окажется так просто.
Я засунул пистолет за пояс и подошел к кровати. Простыни были такими грязными и мокрыми, будто их долго полоскали в свином корыте. Повсюду виднелись следы рвоты и срыгнутой пищи.
Я убрал волосы с ее лица и почувствовал, как в голове у меня что-то щелкнуло. Лицо женщины было намного красивее тела. Высокие скулы, гладкая кожа - результат искусных косметических операций, тонкий, красиво очерченный рот. Я ее видел раньше. Но где?
- Отойди, - сказал Рикардо. - Последний снимок.
Я поднял голову. Смуглый мускулистый мужчина, лежавший в ногах, сделал резкое движение и скатился на пол.
Я отскочил в сторону и, выхватив свой "габилондо", закричал:
- Не двигаться!
Он что-то искал в куче наваленной на полу одежды, но, услышав мой окрик, замер. Я подошел поближе и сразу же узнал его.
- Одно движение, и, клянусь, я убью тебя, Соуса.
Рикардо вынул пленку из аппарата и спрятал ее в карман пальто.
- Что случилось? Кто этот тип? - спросил он. - Пошли отсюда.
- Подожди, тут один мой старый знакомый, не правда ли, Соуса? - Я пошевелил пистолетом. - Подними руки, давай пошевеливайся, да повыше.
- Я не собираюсь оказывать сопротивление, - ответил Португалец вялым голосом. - Спокойно.
Он поднял руки, напомнившие мне змей, завороженных звуками флейты заклинателя.
- Тебе платят за подобного рода услуги. Соуса?
- У меня с ними нет ничего общего, - спокойно ответил он, не отводя хитрых глазок от дула пистолета. - Я здесь всего лишь гость, недавно познакомились.
- Ты мне должен еще кое-что объяснить, Соуса. Паулино ничего уже не смог мне сказать. Когда я его увидел, он был не в состоянии много говорить. Избитый до полусмерти, он пытался ползком выбраться из вашего любовного гнездышка. Ты вел двойную игру, подлец.
- Я тебе все объясню. - Он улыбнулся. - Не стреляй, а? Пожалуйста, не надо стрелять.
- Пошли... - Рикардо стоял в дверях и ждал меня. - Нам нужно идти. Тони... Они могут проснуться...
Он не договорил. Сначала я услышал шевеление на кровати у меня за спиной, а потом страшный, звериный вой.
Я обернулся.
Женщина обнимала Нельсона и пыталась натянуть на себя простыню. Толстяк смотрел на нас выпученными глазами, не понимая толком, что происходит.
- Берегись, Тони, - крикнул Рикардо.
Я увидел руку Соусы, сжимавшую пистолет. Он нашел его в куче одежды и сейчас целился в меня. Сработал рефлекс. Я дважды нажал на курок, и Соуса упал на спину, раскинув руки. Звуки выстрелов сотрясли комнату.
Внезапно наступила полная тишина, как будто мы очутились на дне моря.
Псих Соуса все еще сжимал свой вальтер, который я однажды видел в квартире у Ванессы. Больше он ему не понадобится. Одна пуля прошила верхнюю губу, и рот его стал намного больше. Казалось, он смеется. Вторая пуля пробила левую ключицу и попала в легкое.
Я ощутил сладковатый запах человеческой крови.
- Кто-нибудь еще живет на этом этаже? - спросил я женщину.
Она отрицательно покачала головой.
- А внизу?
- Не знаю, там... кажется, конторы.
- Чего мы ждем. Тони? Пошли отсюда. - Рикардо потянул меня за рукав.
- Мы с вами раньше не встречались?
Женщина прикусила нижнюю губу и снова покачала головой.
Я сделал несколько шагов по комнате с пистолетом в руке, старательно обходя лужу крови, растекавшуюся по ковру. Дойдя до туалетного столика, я стал рассеянно перебирать флаконы духов, дезодоранты и баночки кремов. Рядом стояли в рамках фотографии.
- Вы здесь живете? - снова спросил я женщину, не оборачиваясь.
Она не сразу ответила. Я взял в руки одну фотографию. Это был семейный снимок, сделанный на лоне природы. Все казались очень счастливыми и смотрели в объектив улыбаясь.
- Да, - тихо ответила она. - Я здесь живу.
Фотография меня заинтересовала, и я стал внимательно ее рассматривать. Узнал Нельсона и женщину, лежавшую с ним в постели, а также двух других женщин.
Все три женщины были очень похожи. Рядом с ними сидел Луис Роблес.
Стекло я разбил о край тумбочки, а фотографию вынул из рамки и спрятал во внутренний карман пиджака.
Потом рассмеялся и посмотрел на себя в зеркало. Подбородок и щеки были синими от пробившейся щетины. Мне бы следовало побриться. Глаза были красными.
- Идиот, - сказал я своему отражению в зеркале. - Ты кретин. Тони.
Рикардо кашлянул.
- Оставайся, если хочешь, я смываюсь.
Сделав жест рукой, я попросил Рикардо подождать еще минуту и приблизился к кровати. Женщина прижалась к Нельсону. Нет, она не искала у него защиты. Она его защищала.
- Что... вы намерены сделать? Ради бога... - взмолилась она. Я остановился у края кровати и внимательно посмотрел на нее. - Скажите сеньору Драперу, что я завтра же зайду к нему, и мы обговорим все вопросы, связанные с долгами... не надо ничего предпринимать. - Она еще крепче обняла Нельсона.
- Сволочь... -- пролепетал Нельсон. - Все вы сволочи, убийцы. - В глазах у него стояли слезы. - Вы не имеете права находиться здесь... Вы... вы...
- Слушай, парень, - прервал я его. - Все эти песни хорошо известны, и, если ты намерен сейчас распространяться о любви, неуважении к личности и все такое прочее, я тебе все зубы пересчитаю. Понял? Оставь эти сказки для тех, кому ты продаешь свои брошюрки.
Он заткнулся.
- Передайте привет Дельбо, сеньора. Он очень исполнительный работник и сумеет позаботиться о трупе. - Я направился к двери. - И не пытайтесь уверить меня, что незнакомы с Дельбо. Никто вам не поверит.
Когда я уже был в дверях, она повторила:
- Завтра я зайду к этому Драперу. Передайте ему.
Передо мной снова была деловая женщина.
35
В лифте я снял пиджак и перекинул его через руку, спрятав таким образом пистолет.
Охранник ждал нас в вестибюле и явно нервничал.
Улица, видневшаяся через застекленные двери подъезда, была окрашена в темно-голубые предрассветные тона.
- Этот парень - просто чудо. Мы теперь будем заглядывать каждую неделю, - сказал я охраннику и обернулся к Рикардо, улыбавшемуся во весь рот. Верно?
- Это восхитительно, - подтвердил он.
- Вы очень задержались, - процедил сквозь зубы охранник. - Я звонил четыре раза, но никто не брал трубку.
- Как же мы могли взять трубку? - парировал Рикардо. - Никак не могли. - Он рассмеялся.
- Кстати, - добавил я. - Игнасио просил передать, что он вас ждет.
- Моя смена скоро заканчивается, - ответил охранник.
- В другой раз придем пораньше, - не унимался я.
- Он неутомим, - подыграл мне Рикардо.
- Приходите до трех. Запомните, если придете позже, я не пущу.
- Больше этого не будет, честное слово. Правда?
- Мы будем здесь в двенадцать или даже раньше, - заверил его Рикардо.
Он широко улыбнулся и распахнул перед охранником дверь лифта. Тот немного поколебался, но все же вошел.
Я закрыл за ним дверь, засунул за пояс "габилондо" и надел пиджак. Мы вышли на улицу.
Через несколько минут такси мчало нас по проспекту Кастельяна. Появились первые прохожие.
Рикардо расслабился.
- Ты мне вернул молодость. Тони. Давно я так не развлекался.
- Завтра получишь деньги. Я уверен, что эта сеньора
заплатит все долги.
- Она? Я думал, должник - Нельсон.
- Теоретически да, но в действительности все дело принадлежит не Нельсону, а этой женщине. Она его мать.
- О, господи! - воскликнул он.
Таксист обернулся.
- Вы что-то сказали?
- Нет, - ответил Рикардо. - Это я сам с собой.
36
Молоденькая служанка в наколке и синем форменном платье подметала у входа на виллу "Кристина". Ей было лет двадцать, не больше, круглое лицо, покрытое веснушками, выглядело испуганным.
Доброе утро, у меня дело к хозяевам, - сказал я с улыбкой, толкая неплотно прикрытую калитку.
Утро казалось мне восхитительным.
- О. нет, нет, нельзя, сеньор!.. Нельзя! - закричала она, хватаясь за метлу, как за средневековую шпагу. - Еще очень рано!
Я шагнул в сад с аккуратно подстриженными газонами. Щебетали птички, небо в этом районе Мадрида было чистым. Девушка кинулась бежать вслед за мной.
- Сеньор, сеньор, пожалуйста... нельзя! Они еще спят!
Я обернулся, улыбка не сходила с моего лица.
- Не беспокойтесь, мы свои люди.
- Но...
Наконец она остановилась, прижимая к груди метлу.
Прилежная служанка, поднялась чуть свет. чтобы все сделать к пробуждению хозяев: приготовить ванну, завтрак, убрать дом и даже подмести в саду.
Я поднялся по мраморной лестнице и позвонил. Звук колокольчика сюда не доносился, вероятно, звонок был связан с кухней. Сеньоры никогда сами не открывают дверь.
Мне открыл субъект среднего возраста в черной рубашке, черном галстуке и полосатом жилете. Именно таким я представлял себе мажордома. У него были квадратные челюсти и густые сросшиеся брови. Он производил впечатление сильного человека.
- Что вам нужно? - спросил он, оглядев меня с головы до ног. Одного взгляда оказалось достаточно, опыт у него был. - Вам следует пройти с черного хода, с другой стороны дома.
- Я ничего не продаю. Мне нужна донья Кристина.
Дело очень срочное.
Он попытался захлопнуть дверь, но я успел просунуть ногу и одновременно сильно толкнуть его. Сейчас я уже не утруждал себя улыбкой. Он сел на пол, глаза его выражали немыслимое удивление. Я вошел в дом.
- Эй... что вы делаете? Вы что, с ума сошли? - Он вскочил и, широко раскинув руки, преградил мне дорогу, громко крича:
- Хайме, Хайме, иди скорее сюда!
Я оттолкнул его и тут же заметил, что он изготовился для удара левой. Движения его были размеренными. Выставив плечо, чтобы блокировать .его левую, я нанес ему короткий апперкот в подбородок. Он покачнулся, и я уже собирался ударить его в солнечное сплетение, но в этот момент послышались голоса.
Из дверей в глубине холла вышли две женщины в форменных синих платьях. Они в ужасе поднесли руки ко рту и стали вопить, не решаясь сдвинуться с места. Вбежала девушка с метлой и присоединилась к их крикам.
- Ни с места, а то я вас убью! - приказал кто-то у меня за спиной.
Я выпустил мажордома, который тут же упал на пол, и обернулся. В дверях стоял молодой парень в джинсах и рубашке с закатанными рукавами и целился в меня из охотничьего ружья. Он очень нервничал.
- Спокойно, - сказал я, держа руки над головой. - Я не вор, мне нужно видеть сеньору. Мы с ней знакомы.
Он заколебался, но ружья не опустил. Мажордом стоял на коленях на белых, чисто вымытых плитках холла.
Изо рта у него текла кровь. Наверно, прикусил губу.
- Стреляй, Хайме... стреляй, он вор! - кричал он.
- На вашем месте я не стал бы этого делать, - обратился я к парню с ружьем. - Чего доброго, пол испортите.
Появились еще какие-то служанки в форме, все они стояли кучкой у дверей. Теперь их было по меньшей мере пять.
- Что здесь происходит? - произнес кто-то негромким, но повелительным голосом. Владелице этого голоса не приходилось говорить громко, ее и так слушались. Я поднял глаза. Мать Кристины перегнулась через перила первого этажа. - Можно узнать, что здесь происходит?
Я опустил руки и закурил сигарету. Мажордом встал и вытер ладонью кровь.
- Вор, сеньора... - Он указал на меня пальцем. - Вошел в дом и... Сейчас вызовем полицию.
- Добрый день, - сказал я, выпуская дым в потолок.
- Что вы здесь делаете?
- Пришел показать вам фотографии и немного поболтать.
Рядом с женщиной появился некто высокий и худой.
Несмотря на разделявшее нас расстояние, я увидел, как сверкнули его стальные глаза. Это был Дельбо. С самого утра он был одет так, как если бы собрался идти устраиваться на работу в министерство.
Парень, целившийся в меня, опустил ружье, а служанки мгновенно умолкли. Мажордом стоял с опущенной головой, потирая подбородок и недоумевая, какого рода отношения могут связывать меня с хозяевами.
- Не слишком ли вы рано, сеньор... сеньор? - запинаясь, произнесла Ортенсия.
- Карпинтеро, - уточнил Дельбо ледяным тоном.
- Насколько я знаю, вы коллекционируете фотографии. Я принес вам еще несколько штук. Возможно, у вас таких нет.
Дельбо быстро сбежал по лестнице. Стук его каблуков прозвучал оглушительно громко, как будто бежала рота солдат. На последней ступеньке он на мгновение остановился, но потом все же сделал несколько шагов в мою сторону.
Я расстегнул пиджак и положил руку на пояс, рядом с "габилондо".
- Может быть, вы все же объясните, что вам угодно, прежде чем мы позвоним в полицию?
Держась за перила, Ортенсия медленно и величественно спустилась в холл. На ней был длинный, до пола зеленый халат. Выглядела она отдохнувшей, только уголки губ досадливо кривились,
- Этот человек сказал, что ему надо, Дельбо?
- Нет еще, - солгал тот, сделав вид, что не слышал моих слов.
- Фотографии, сеньора, - повторил я. - Было бы неплохо, чтобы вы на них взглянули.
- Где ты шатался, Хайме? - спросил Дельбо у парня с ружьем.
- Понимаете, сеньор Дельбо, я возился с машиной в гараже и...
- Вы меня поняли, Ортенсия? - продолжал я наступать, - у меня с собой кое-какие снимки...
Несколько мгновений она колебалась, губы ее неслышно шевелились, как бы творя молитву, потом сказала, бросив взгляд на мажордома:
- Мы будем в гостиной, Лукас. Сеньор Карпинтеро скоро уйдет. Сеньор Дельбо завтракает с нами.
- Слушаюсь, сеньора. - Мажордом поклонился и повернулся к служанкам, которые смотрели на все происходящее, как на театр.
- Пошли. - Он ударил в ладоши. - Работать, работать, быстро!
- Сеньор Дельбо... - начал было парень с ружьем.
- Убирайся, кретин, - ответил Дельбо. - Иди мой машину.
Ортенсия направилась к двери справа. Дельбо обогнал ее и, открыв дверь, пропустил даму вперед.
- Я войду последним, Дельбо.
Очутившись в комнате, я медленно закрыл за собой дверь. Она села на один из светлых стульев, стоявших вокруг овального стола. В комнате царили мягкие тона, на стенах висели яркие картины. По обе стороны высокого окна, доходившего почти до пола, стояли удобные кресла с подлокотниками, между ними - низкий столик, заваленный журналами. Из этого окна сад выглядел очень нарядно. Дельбо продолжал стоять.
- Садитесь, Дельбо.
- Мне так удобнее, - ответил он.
- Я предпочитаю, чтобы вы сели и положили руки на стол. Мне так хочется.
- Как угодно. - Он обошел вокруг стола и сел рядом с Ортенсией. Выкладывайте поскорее, что вы продаете.
- Где Кристина?
- Моя дочь отдыхает... и вообще я не обязана давать вам объяснения. Прошу вас, говорите побыстрее, что вы хотели сказать. Вы меня раздражаете своей вульгарностью и невоспитанностью.
- Вполне возможно, - сказал я, бросая на стол фотографии Лаулино. - Но в отличие от вас я не обманываю людей, продавая им дерьмо вместо мясных консервов.
Фотографии рассыпались по столу, но она пальцем не шевельнула, чтобы их собрать. Дельбо смотрел на них так, как смотрит на карты игрок, уверенный, что эту партию он выиграл.
- Больной скот, не проходящий даже ветеринарного контроля... Вот из чего изготовляются продукты фирмы Фуэнтес, - сказал я. - Вам не удалось забрать у Паулино все фотографии, Дельбо.
- Вы еще больший кретин, чем я думал, Карпинтеро.
Вы нас недооценили. Мы успели полностью перестроить наши бойни, изменить все до неузнаваемости. - Он постучал пальцем по фотографиям. Все эти снимки не стоят ни гроша. Так что ваша работа - коту под хвост.
- Не пытайтесь меня убедить в том, что эти фотографии не имеют для вас никакого значения. Их значение очень велико. Они многое доказывают, и даже если в суде они будут иметь относительную ценность, то пресса - совсем другое дело, не правда ли? Кроме того, эти фотографии стоили жизни двум людям.
Он вскочил со стула, будто его пружиной подбросило.
Я продолжал:
- Вы убили моего товарища Паулино. Он был не ахти каким хорошим человеком, но он был моим товарищем.
Вы избили его до полусмерти и оставили одного умирать.
Теперь я уверен, что Паулино и Псих Соуса шантажировали Луиса этими фотографиями. В их функцию входило доставлять из Португалии больной скот. У них было транспортное агентство. Или я ошибаюсь, Дельбо?
Женщина высокомерно спросила:
- Что-нибудь еще?
- Да, мой друг Луис, ваш зять. Один из вас убил его, он не покончил с собой. Я в этом уверен.
- Убирайтесь отсюда, - голос Дельбо звучал так, как будто слова рождались у него в животе и вылетали изо рта наподобие рвоты. - Убирайтесь немедленно.
Я положил руку на пистолет и продолжал:
- Вы меня выслушаете до конца, хотите вы этого или нет... Возможно, Луис всегда знал, из чего изготовляются столь популярные продукты фирмы Фуэнтес, но до поры до времени это его не трогало, потому что по утрам он пил апельсиновый сок и слушал пение птиц в саду. Однако случилось так, что в один прекрасный день, неважно по какой причине, ему стало противно, он больше не мог терпеть, в нем заговорила совесть, и тогда он стал пить...
Потом он узнал, что транспортировкой больного скота и шантажом занимался один и тот же человек и что этот человек - его старый товарищ по армии, то есть Паулино, сумевший вкрасться к нему в доверие и ставший в конце концов его собутыльником. Вероятнее всего, именно тогда он и подписал свой смертный приговор. Вы не могли допустить, чтобы дон Луис Роблес, экономический советник АПЕСА, оказался жертвой шантажа со стороны какихто подонков, вернее, вас раздражало, что Луису на все наплевать... Мне хочется верить, что поведение Луиса объясняется решением бросить эту жизнь и стать таким, как прежде, но этого я уже никогда не узнаю... Однако я твердо знаю, что он вам мешал, он был для вас опасен... и вы убили его, так же как убиваете этих больных и старых животных. В ту ночь он был сильно пьян, выстрелить ему в висок из его же пистолета, предварительно надев его же перчатку, особого труда не представляло. Вот почему на перчатке следы пороха. Ну а потом вы натянули перчатку на руку трупа и выдали все за самоубийство.
- Послушай, Хуанито, ты...
- Как туда пройти?
На этот раз в его глазах появился настоящий испуг, я бы даже сказал страх. Сигнал тревоги.
- Через... эту спальню. Зачем тебе?
В спальне было полутемно. Я огляделся. В глубине виднелась красная портьера, за ней вполне могла быть дверь.
- Сюда?
- Да... но...
- Извини, пожалуйста, лично против тебя я ничего не имею.
- Я не... понимаю...
Одной рукой я прижал его к стенке, другой нанес короткий удар чуть повыше правого виска. Не могу сказать, что при этом я себя хорошо чувствовал, гордиться было нечем.
Он так и не успел крикнуть. Сразу же стал оседать, сползая по стенке. Голубой халатик распахнулся. Под ним ничего не было. Худое, вялое тело, как у большого ребенка.
- Ну и любитель ты поговорить! - сказал Рикардо, опускаясь на колени, чтобы связать его. - Надеюсь, ты его не слишком сильно?
- Думаю, что нет.
Он вынул из кармана пальто широкий лейкопластырь и веревку.
- Поторопись, -сказал он и начал резать лейкопластырь. - Займись вторым.
Я вытащил пачку купюр, которую Начо зажал в правом кулаке, взял лежавшие сверху пять тысяч и положил ему в карман халата. Деньги были влажными от пота.
Дружок блондина в голубом халатике, огромный, как кит, толстый и бородатый, спал в белой пижаме с вышитой на груди монограммой. Он решил, что мы воры, а я не стал его разубеждать, просто притащил в коридор, где нас ждал Рикардо. Толстяк даже не пикнул, безмолвно позволив себя связать и заклеить рот.
Мы отволокли их в спальню и уложили рядом на кровати. Рикардо действительно был крупным специалистом.
Он протянул веревку от столбиков в изголовье кровати и связал их, чтобы они не могли двигаться. Я вынул из кобуры, заткнутой за пояс, свой "габилондо" и поднес ко лбу типа в голубом халатике. Глаза у него готовы были выскочить из орбит.
В заключение Рикардо наложил им на глаза повязку, намотав сверху для надежности пластырь.
- Слушайте внимательно, - сказал я, - если вы будете вести себя как послушные дети и не будете двигаться, с вами ничего не случится. Если же вы попытаетесь вести себя плохо, вам обоим крышка. Поняли? Кивните головками.
Оба яростно затрясли головами.
- Прекрасно, будьте паиньками. Мы вернемся через час.
В дверях Рикардо обернулся, посмотрел на лежавших на кровати дружков и улыбнулся во весь рот.
- Смотри, Тони, какая работа. Ни один хирург не сделал бы лучше.
34
Рикардо стоял на коленях перед дверью. Его ловкие костлявые пальцы пытались повернуть ключ. Я светил ему маленьким фонариком в форме карандаша. Мы оба были похожи на служителей какого-то странного культа.
Ключ заело.
Он что-то тихо пробурчал себе под нос, вытащил ключ и взял второй из четырех, лежавших рядом с ним на полу.
Ключи были тонкие, длинные, с неким подобием лопатки на конце. Он поднес новый ключ к глазам и стал медленно его вращать, внимательно разглядывая.
Потом мягким и нежным движением пальцев пощупал замок так деликатно, будто боялся разбудить спящую богиню, и вставил ключ в отверстие. Прошептал нечто нечленораздельное, дотронулся пальцами до ключа и начал его медленно поворачивать то вправо, то влево, пока он полностью не вошел в замок. Потом повернул вправо, и я услышал щелчок. Повернул еще раз, и дверь открылась.
Рикардо встал. Пот ручьями катился у него по лбу, но выглядел он моложе, чем обычно, как будто кожа на лице разгладилась и стала эластичной.
Я поднял ключи с пола и подал ему, не говоря ни слова. Он положил их во внутренний карман пальто, не отрывая взгляда от двери.
Я прошептал:
- Хорошая работа.
- Замок "Дорадо Пассо" с двойной блокировкой, - пробормотал он. Великолепный замок. Впервые вижу такой.
- Фотоаппарат, - шепнул я ему на ухо. - Пошли.
Он вынул аппарат из кармана, автомат "чинон" со встроенной вспышкой, размером чуть больше пачки сигарет.
В правой руке у меня был пистолет, в левой фонарь. Я толкнул дверь, и мы вошли.
Было абсолютно темно. Постепенно глаза стали привыкать к темноте и различать контуры предметов.
Квартира была большой. Слабый свет с улицы, проникавший через балкон, в глубине комнаты напротив очерчивал темные пятна мебели. Я зажег фонарь и прикрыл его рукой.
Мы пересекли холл и направились к раздвижной стеклянной двери, которая оказалась открытой. Блеклый свет фонарика вырвал из темноты стол, уставленный грязной посудой и остатками еды, рюмками и пустыми бутылками. Еще одна дверь, тоже открытая, вела из столовой в другую комнату.
Внезапно оттуда послышался громкий храп, который постепенно стал нарастать, достиг высшей точки и рассыпался, превратившись в звуки, похожие на бульканье грязной воды. Я погасил фонарик и застыл, но ничего не произошло. Храп снова перешел в басовый регистр.
Взяв Рикардо за локоть, я подтолкнул его туда, где по моим расчетам должна была находиться спальня. Сам я тоже двинулся вперед, осторожно переставляя ноги и ориентируясь по храпу. Рука нащупала стену. Где дверь?
Справа или слева? Где-то рядом была спальня. Чувствовался едкий запах пота и плохо проветриваемого помещения, типичный запах стойла.
Вглядываясь в темноту, я тщетно пытался обнаружить Рикардо или, по крайней мере, услышать какой-нибудь шорох. Отодвинувшись от стенки на несколько шагов, я стал искать дверь на ощупь. Дартаньян как сквозь землю провалился.
Внезапно позади меня вспыхнул свет. Рикардо нашел выключатель и теперь щелкал аппаратом, стоя в дверях спальни.
- Иди скорее сюда. Тони, - прошептал он, - Тут есть на что посмотреть!
Два высоких окна были затянуты шторами из красного бархата, во всю ширину комнаты тянулся бело-красный шкаф, у другой стены стоял туалетный столик с овальным зеркалом, рядом телевизор с приставкой. Потолок был облицован зеркалом, в нем отражалась круглая кровать немыслимых размеров.
На кровати лежали двое мужчин и одна женщина. Все были обнажены. Одним из мужчин был Нельсон. Яркий свет никого из них не разбудил.
Второй мужчина, худой, мускулистый, смуглый, лежал лицом вниз в ногах кровати. Его левая рука бессильно свисала, правой он прикрывал голову. На плече виднелась татуировка "Portugal nao e pequeno" [Португалия - не маленькая страна (порт.)].
Нельсон лежал на спине, широко раскинув ноги. Он оказался намного толще и грузнее, чем на фотографии, которую мне показывал Драпер. Грудь у него была совсем как у женщины, складки живота свисали на детородный орган длиной не менее двадцати пяти сантиметров с толстыми, переплетенными, как корни деревьев, венами, прикрепленный кожаными ремешками к бедрам. Это был резиновый протез, имитировавший член снежного человека.
Голова его свалилась набок, рот был открыт, он казался мертвым. При каждом выдохе изо рта у него вытекала какая-то белесая кашица, падавшая на подбородок и грудь.
У женщины были светлые крашеные волосы, закрывавшие лицо. Это она так храпела. В молодости, много лет назад, она, наверное, была красива. Теперь тело ее было дряблым, кожа - увядшей, форма груди явно достигалась с помощью силиконовых инъекций.
Пока Рикардо щелкал аппаратом, я осматривал комнату. На полу валялись вперемешку мужская и женская одежда, бутылки из-под дорогого шампанского. На тумбочке около кровати сверкал серебряный поднос, иа нем лежали две маленькие лопаточки, тоже серебряные. Остатки белого порошка прилипли к подносу и напоминали помет морских свинок.
- Они еще долго не проснутся, слишком сильно набрались, да и кокаина приняли немало.
- Убери волосы у нее с лица. Тони, я уже кончаю. Кто бы мог подумать, что все окажется так просто.
Я засунул пистолет за пояс и подошел к кровати. Простыни были такими грязными и мокрыми, будто их долго полоскали в свином корыте. Повсюду виднелись следы рвоты и срыгнутой пищи.
Я убрал волосы с ее лица и почувствовал, как в голове у меня что-то щелкнуло. Лицо женщины было намного красивее тела. Высокие скулы, гладкая кожа - результат искусных косметических операций, тонкий, красиво очерченный рот. Я ее видел раньше. Но где?
- Отойди, - сказал Рикардо. - Последний снимок.
Я поднял голову. Смуглый мускулистый мужчина, лежавший в ногах, сделал резкое движение и скатился на пол.
Я отскочил в сторону и, выхватив свой "габилондо", закричал:
- Не двигаться!
Он что-то искал в куче наваленной на полу одежды, но, услышав мой окрик, замер. Я подошел поближе и сразу же узнал его.
- Одно движение, и, клянусь, я убью тебя, Соуса.
Рикардо вынул пленку из аппарата и спрятал ее в карман пальто.
- Что случилось? Кто этот тип? - спросил он. - Пошли отсюда.
- Подожди, тут один мой старый знакомый, не правда ли, Соуса? - Я пошевелил пистолетом. - Подними руки, давай пошевеливайся, да повыше.
- Я не собираюсь оказывать сопротивление, - ответил Португалец вялым голосом. - Спокойно.
Он поднял руки, напомнившие мне змей, завороженных звуками флейты заклинателя.
- Тебе платят за подобного рода услуги. Соуса?
- У меня с ними нет ничего общего, - спокойно ответил он, не отводя хитрых глазок от дула пистолета. - Я здесь всего лишь гость, недавно познакомились.
- Ты мне должен еще кое-что объяснить, Соуса. Паулино ничего уже не смог мне сказать. Когда я его увидел, он был не в состоянии много говорить. Избитый до полусмерти, он пытался ползком выбраться из вашего любовного гнездышка. Ты вел двойную игру, подлец.
- Я тебе все объясню. - Он улыбнулся. - Не стреляй, а? Пожалуйста, не надо стрелять.
- Пошли... - Рикардо стоял в дверях и ждал меня. - Нам нужно идти. Тони... Они могут проснуться...
Он не договорил. Сначала я услышал шевеление на кровати у меня за спиной, а потом страшный, звериный вой.
Я обернулся.
Женщина обнимала Нельсона и пыталась натянуть на себя простыню. Толстяк смотрел на нас выпученными глазами, не понимая толком, что происходит.
- Берегись, Тони, - крикнул Рикардо.
Я увидел руку Соусы, сжимавшую пистолет. Он нашел его в куче одежды и сейчас целился в меня. Сработал рефлекс. Я дважды нажал на курок, и Соуса упал на спину, раскинув руки. Звуки выстрелов сотрясли комнату.
Внезапно наступила полная тишина, как будто мы очутились на дне моря.
Псих Соуса все еще сжимал свой вальтер, который я однажды видел в квартире у Ванессы. Больше он ему не понадобится. Одна пуля прошила верхнюю губу, и рот его стал намного больше. Казалось, он смеется. Вторая пуля пробила левую ключицу и попала в легкое.
Я ощутил сладковатый запах человеческой крови.
- Кто-нибудь еще живет на этом этаже? - спросил я женщину.
Она отрицательно покачала головой.
- А внизу?
- Не знаю, там... кажется, конторы.
- Чего мы ждем. Тони? Пошли отсюда. - Рикардо потянул меня за рукав.
- Мы с вами раньше не встречались?
Женщина прикусила нижнюю губу и снова покачала головой.
Я сделал несколько шагов по комнате с пистолетом в руке, старательно обходя лужу крови, растекавшуюся по ковру. Дойдя до туалетного столика, я стал рассеянно перебирать флаконы духов, дезодоранты и баночки кремов. Рядом стояли в рамках фотографии.
- Вы здесь живете? - снова спросил я женщину, не оборачиваясь.
Она не сразу ответила. Я взял в руки одну фотографию. Это был семейный снимок, сделанный на лоне природы. Все казались очень счастливыми и смотрели в объектив улыбаясь.
- Да, - тихо ответила она. - Я здесь живу.
Фотография меня заинтересовала, и я стал внимательно ее рассматривать. Узнал Нельсона и женщину, лежавшую с ним в постели, а также двух других женщин.
Все три женщины были очень похожи. Рядом с ними сидел Луис Роблес.
Стекло я разбил о край тумбочки, а фотографию вынул из рамки и спрятал во внутренний карман пиджака.
Потом рассмеялся и посмотрел на себя в зеркало. Подбородок и щеки были синими от пробившейся щетины. Мне бы следовало побриться. Глаза были красными.
- Идиот, - сказал я своему отражению в зеркале. - Ты кретин. Тони.
Рикардо кашлянул.
- Оставайся, если хочешь, я смываюсь.
Сделав жест рукой, я попросил Рикардо подождать еще минуту и приблизился к кровати. Женщина прижалась к Нельсону. Нет, она не искала у него защиты. Она его защищала.
- Что... вы намерены сделать? Ради бога... - взмолилась она. Я остановился у края кровати и внимательно посмотрел на нее. - Скажите сеньору Драперу, что я завтра же зайду к нему, и мы обговорим все вопросы, связанные с долгами... не надо ничего предпринимать. - Она еще крепче обняла Нельсона.
- Сволочь... -- пролепетал Нельсон. - Все вы сволочи, убийцы. - В глазах у него стояли слезы. - Вы не имеете права находиться здесь... Вы... вы...
- Слушай, парень, - прервал я его. - Все эти песни хорошо известны, и, если ты намерен сейчас распространяться о любви, неуважении к личности и все такое прочее, я тебе все зубы пересчитаю. Понял? Оставь эти сказки для тех, кому ты продаешь свои брошюрки.
Он заткнулся.
- Передайте привет Дельбо, сеньора. Он очень исполнительный работник и сумеет позаботиться о трупе. - Я направился к двери. - И не пытайтесь уверить меня, что незнакомы с Дельбо. Никто вам не поверит.
Когда я уже был в дверях, она повторила:
- Завтра я зайду к этому Драперу. Передайте ему.
Передо мной снова была деловая женщина.
35
В лифте я снял пиджак и перекинул его через руку, спрятав таким образом пистолет.
Охранник ждал нас в вестибюле и явно нервничал.
Улица, видневшаяся через застекленные двери подъезда, была окрашена в темно-голубые предрассветные тона.
- Этот парень - просто чудо. Мы теперь будем заглядывать каждую неделю, - сказал я охраннику и обернулся к Рикардо, улыбавшемуся во весь рот. Верно?
- Это восхитительно, - подтвердил он.
- Вы очень задержались, - процедил сквозь зубы охранник. - Я звонил четыре раза, но никто не брал трубку.
- Как же мы могли взять трубку? - парировал Рикардо. - Никак не могли. - Он рассмеялся.
- Кстати, - добавил я. - Игнасио просил передать, что он вас ждет.
- Моя смена скоро заканчивается, - ответил охранник.
- В другой раз придем пораньше, - не унимался я.
- Он неутомим, - подыграл мне Рикардо.
- Приходите до трех. Запомните, если придете позже, я не пущу.
- Больше этого не будет, честное слово. Правда?
- Мы будем здесь в двенадцать или даже раньше, - заверил его Рикардо.
Он широко улыбнулся и распахнул перед охранником дверь лифта. Тот немного поколебался, но все же вошел.
Я закрыл за ним дверь, засунул за пояс "габилондо" и надел пиджак. Мы вышли на улицу.
Через несколько минут такси мчало нас по проспекту Кастельяна. Появились первые прохожие.
Рикардо расслабился.
- Ты мне вернул молодость. Тони. Давно я так не развлекался.
- Завтра получишь деньги. Я уверен, что эта сеньора
заплатит все долги.
- Она? Я думал, должник - Нельсон.
- Теоретически да, но в действительности все дело принадлежит не Нельсону, а этой женщине. Она его мать.
- О, господи! - воскликнул он.
Таксист обернулся.
- Вы что-то сказали?
- Нет, - ответил Рикардо. - Это я сам с собой.
36
Молоденькая служанка в наколке и синем форменном платье подметала у входа на виллу "Кристина". Ей было лет двадцать, не больше, круглое лицо, покрытое веснушками, выглядело испуганным.
Доброе утро, у меня дело к хозяевам, - сказал я с улыбкой, толкая неплотно прикрытую калитку.
Утро казалось мне восхитительным.
- О. нет, нет, нельзя, сеньор!.. Нельзя! - закричала она, хватаясь за метлу, как за средневековую шпагу. - Еще очень рано!
Я шагнул в сад с аккуратно подстриженными газонами. Щебетали птички, небо в этом районе Мадрида было чистым. Девушка кинулась бежать вслед за мной.
- Сеньор, сеньор, пожалуйста... нельзя! Они еще спят!
Я обернулся, улыбка не сходила с моего лица.
- Не беспокойтесь, мы свои люди.
- Но...
Наконец она остановилась, прижимая к груди метлу.
Прилежная служанка, поднялась чуть свет. чтобы все сделать к пробуждению хозяев: приготовить ванну, завтрак, убрать дом и даже подмести в саду.
Я поднялся по мраморной лестнице и позвонил. Звук колокольчика сюда не доносился, вероятно, звонок был связан с кухней. Сеньоры никогда сами не открывают дверь.
Мне открыл субъект среднего возраста в черной рубашке, черном галстуке и полосатом жилете. Именно таким я представлял себе мажордома. У него были квадратные челюсти и густые сросшиеся брови. Он производил впечатление сильного человека.
- Что вам нужно? - спросил он, оглядев меня с головы до ног. Одного взгляда оказалось достаточно, опыт у него был. - Вам следует пройти с черного хода, с другой стороны дома.
- Я ничего не продаю. Мне нужна донья Кристина.
Дело очень срочное.
Он попытался захлопнуть дверь, но я успел просунуть ногу и одновременно сильно толкнуть его. Сейчас я уже не утруждал себя улыбкой. Он сел на пол, глаза его выражали немыслимое удивление. Я вошел в дом.
- Эй... что вы делаете? Вы что, с ума сошли? - Он вскочил и, широко раскинув руки, преградил мне дорогу, громко крича:
- Хайме, Хайме, иди скорее сюда!
Я оттолкнул его и тут же заметил, что он изготовился для удара левой. Движения его были размеренными. Выставив плечо, чтобы блокировать .его левую, я нанес ему короткий апперкот в подбородок. Он покачнулся, и я уже собирался ударить его в солнечное сплетение, но в этот момент послышались голоса.
Из дверей в глубине холла вышли две женщины в форменных синих платьях. Они в ужасе поднесли руки ко рту и стали вопить, не решаясь сдвинуться с места. Вбежала девушка с метлой и присоединилась к их крикам.
- Ни с места, а то я вас убью! - приказал кто-то у меня за спиной.
Я выпустил мажордома, который тут же упал на пол, и обернулся. В дверях стоял молодой парень в джинсах и рубашке с закатанными рукавами и целился в меня из охотничьего ружья. Он очень нервничал.
- Спокойно, - сказал я, держа руки над головой. - Я не вор, мне нужно видеть сеньору. Мы с ней знакомы.
Он заколебался, но ружья не опустил. Мажордом стоял на коленях на белых, чисто вымытых плитках холла.
Изо рта у него текла кровь. Наверно, прикусил губу.
- Стреляй, Хайме... стреляй, он вор! - кричал он.
- На вашем месте я не стал бы этого делать, - обратился я к парню с ружьем. - Чего доброго, пол испортите.
Появились еще какие-то служанки в форме, все они стояли кучкой у дверей. Теперь их было по меньшей мере пять.
- Что здесь происходит? - произнес кто-то негромким, но повелительным голосом. Владелице этого голоса не приходилось говорить громко, ее и так слушались. Я поднял глаза. Мать Кристины перегнулась через перила первого этажа. - Можно узнать, что здесь происходит?
Я опустил руки и закурил сигарету. Мажордом встал и вытер ладонью кровь.
- Вор, сеньора... - Он указал на меня пальцем. - Вошел в дом и... Сейчас вызовем полицию.
- Добрый день, - сказал я, выпуская дым в потолок.
- Что вы здесь делаете?
- Пришел показать вам фотографии и немного поболтать.
Рядом с женщиной появился некто высокий и худой.
Несмотря на разделявшее нас расстояние, я увидел, как сверкнули его стальные глаза. Это был Дельбо. С самого утра он был одет так, как если бы собрался идти устраиваться на работу в министерство.
Парень, целившийся в меня, опустил ружье, а служанки мгновенно умолкли. Мажордом стоял с опущенной головой, потирая подбородок и недоумевая, какого рода отношения могут связывать меня с хозяевами.
- Не слишком ли вы рано, сеньор... сеньор? - запинаясь, произнесла Ортенсия.
- Карпинтеро, - уточнил Дельбо ледяным тоном.
- Насколько я знаю, вы коллекционируете фотографии. Я принес вам еще несколько штук. Возможно, у вас таких нет.
Дельбо быстро сбежал по лестнице. Стук его каблуков прозвучал оглушительно громко, как будто бежала рота солдат. На последней ступеньке он на мгновение остановился, но потом все же сделал несколько шагов в мою сторону.
Я расстегнул пиджак и положил руку на пояс, рядом с "габилондо".
- Может быть, вы все же объясните, что вам угодно, прежде чем мы позвоним в полицию?
Держась за перила, Ортенсия медленно и величественно спустилась в холл. На ней был длинный, до пола зеленый халат. Выглядела она отдохнувшей, только уголки губ досадливо кривились,
- Этот человек сказал, что ему надо, Дельбо?
- Нет еще, - солгал тот, сделав вид, что не слышал моих слов.
- Фотографии, сеньора, - повторил я. - Было бы неплохо, чтобы вы на них взглянули.
- Где ты шатался, Хайме? - спросил Дельбо у парня с ружьем.
- Понимаете, сеньор Дельбо, я возился с машиной в гараже и...
- Вы меня поняли, Ортенсия? - продолжал я наступать, - у меня с собой кое-какие снимки...
Несколько мгновений она колебалась, губы ее неслышно шевелились, как бы творя молитву, потом сказала, бросив взгляд на мажордома:
- Мы будем в гостиной, Лукас. Сеньор Карпинтеро скоро уйдет. Сеньор Дельбо завтракает с нами.
- Слушаюсь, сеньора. - Мажордом поклонился и повернулся к служанкам, которые смотрели на все происходящее, как на театр.
- Пошли. - Он ударил в ладоши. - Работать, работать, быстро!
- Сеньор Дельбо... - начал было парень с ружьем.
- Убирайся, кретин, - ответил Дельбо. - Иди мой машину.
Ортенсия направилась к двери справа. Дельбо обогнал ее и, открыв дверь, пропустил даму вперед.
- Я войду последним, Дельбо.
Очутившись в комнате, я медленно закрыл за собой дверь. Она села на один из светлых стульев, стоявших вокруг овального стола. В комнате царили мягкие тона, на стенах висели яркие картины. По обе стороны высокого окна, доходившего почти до пола, стояли удобные кресла с подлокотниками, между ними - низкий столик, заваленный журналами. Из этого окна сад выглядел очень нарядно. Дельбо продолжал стоять.
- Садитесь, Дельбо.
- Мне так удобнее, - ответил он.
- Я предпочитаю, чтобы вы сели и положили руки на стол. Мне так хочется.
- Как угодно. - Он обошел вокруг стола и сел рядом с Ортенсией. Выкладывайте поскорее, что вы продаете.
- Где Кристина?
- Моя дочь отдыхает... и вообще я не обязана давать вам объяснения. Прошу вас, говорите побыстрее, что вы хотели сказать. Вы меня раздражаете своей вульгарностью и невоспитанностью.
- Вполне возможно, - сказал я, бросая на стол фотографии Лаулино. - Но в отличие от вас я не обманываю людей, продавая им дерьмо вместо мясных консервов.
Фотографии рассыпались по столу, но она пальцем не шевельнула, чтобы их собрать. Дельбо смотрел на них так, как смотрит на карты игрок, уверенный, что эту партию он выиграл.
- Больной скот, не проходящий даже ветеринарного контроля... Вот из чего изготовляются продукты фирмы Фуэнтес, - сказал я. - Вам не удалось забрать у Паулино все фотографии, Дельбо.
- Вы еще больший кретин, чем я думал, Карпинтеро.
Вы нас недооценили. Мы успели полностью перестроить наши бойни, изменить все до неузнаваемости. - Он постучал пальцем по фотографиям. Все эти снимки не стоят ни гроша. Так что ваша работа - коту под хвост.
- Не пытайтесь меня убедить в том, что эти фотографии не имеют для вас никакого значения. Их значение очень велико. Они многое доказывают, и даже если в суде они будут иметь относительную ценность, то пресса - совсем другое дело, не правда ли? Кроме того, эти фотографии стоили жизни двум людям.
Он вскочил со стула, будто его пружиной подбросило.
Я продолжал:
- Вы убили моего товарища Паулино. Он был не ахти каким хорошим человеком, но он был моим товарищем.
Вы избили его до полусмерти и оставили одного умирать.
Теперь я уверен, что Паулино и Псих Соуса шантажировали Луиса этими фотографиями. В их функцию входило доставлять из Португалии больной скот. У них было транспортное агентство. Или я ошибаюсь, Дельбо?
Женщина высокомерно спросила:
- Что-нибудь еще?
- Да, мой друг Луис, ваш зять. Один из вас убил его, он не покончил с собой. Я в этом уверен.
- Убирайтесь отсюда, - голос Дельбо звучал так, как будто слова рождались у него в животе и вылетали изо рта наподобие рвоты. - Убирайтесь немедленно.
Я положил руку на пистолет и продолжал:
- Вы меня выслушаете до конца, хотите вы этого или нет... Возможно, Луис всегда знал, из чего изготовляются столь популярные продукты фирмы Фуэнтес, но до поры до времени это его не трогало, потому что по утрам он пил апельсиновый сок и слушал пение птиц в саду. Однако случилось так, что в один прекрасный день, неважно по какой причине, ему стало противно, он больше не мог терпеть, в нем заговорила совесть, и тогда он стал пить...
Потом он узнал, что транспортировкой больного скота и шантажом занимался один и тот же человек и что этот человек - его старый товарищ по армии, то есть Паулино, сумевший вкрасться к нему в доверие и ставший в конце концов его собутыльником. Вероятнее всего, именно тогда он и подписал свой смертный приговор. Вы не могли допустить, чтобы дон Луис Роблес, экономический советник АПЕСА, оказался жертвой шантажа со стороны какихто подонков, вернее, вас раздражало, что Луису на все наплевать... Мне хочется верить, что поведение Луиса объясняется решением бросить эту жизнь и стать таким, как прежде, но этого я уже никогда не узнаю... Однако я твердо знаю, что он вам мешал, он был для вас опасен... и вы убили его, так же как убиваете этих больных и старых животных. В ту ночь он был сильно пьян, выстрелить ему в висок из его же пистолета, предварительно надев его же перчатку, особого труда не представляло. Вот почему на перчатке следы пороха. Ну а потом вы натянули перчатку на руку трупа и выдали все за самоубийство.