МакБейн Эд. Плата за убийство

   – И что было дальше?
   – Рутер встал и крикнул: “Ты заткнешься или нет?” Видите ли, он с самого начала был не в своей тарелке. Из-за развода или еще чего, не знаю.
   – Они подрались?
   – Нет. Крамер послал его к черту. Рутер повернулся и вышел из комнаты.
   – А как другие?
   – Вот здесь и случилось самое странное. Я уже сказал, что Кеттеринг и Крамер вроде подружились, главным образом потому, что Крамер все-таки разбирался в охоте. Ссора произошла как раз накануне отъезда Кеттеринга. Он рассердился на Крамера. Сказал ему, что нужно иметь совесть и замолчать, если видишь, что кому-то делается плохо от твоих слов. Тогда Крамер и его послал к черту.
   – Похоже, что Крамер – поистине душа общества.
   – Кеттеринг встал и сказал: “Давай выйдем, Сай, и ты повторишь это еще раз”. Остальные двое – Миллер и пожилой мужчина – сумели успокоить Кеттеринга.
   – А что, Крамер действительно был готов к драке?
   – Конечно. Видите ли, он относится к людям, которые, попав в дурацкое положение, пытаются выйти из него, выставляя себя еще большими дураками. Но, мне кажется, все-таки он был рад, что Миллер со стариком вмешались.
   – Имя старика?
   – Мэрфи. Джон Мэрфи.
   – Он тоже из города?
   – Да. Из пригорода, но ведь это тоже город, правда?
   – Скажите, мистер Филдинг, Кеттеринг был очень сердит на Крамера?
   – Очень. Он даже не попрощался с ним, когда ушел в лес.
   – Ас другими попрощался?
   – Да.
   – И что было дальше?
   – Кеттеринг погрузил свои вещи в багажник и уехал. Вокруг озера. Сказал, что подстрелит парочку и направится к шоссе. Он и позавтракал раньше других. Остальные отправились на охоту примерно через час.
   – И Крамер с ними?
   – Нет. Он пошел в лес, но один. В то утро он казался очень раздраженным. Ему не понравилось, что Кеттеринг вмешался, и мне кажется, у него создалось впечатление, что остальные тоже были на стороне Рутера. Как бы то ни было, Миллер и Мэрфи пошли с Рутером, а Крамер отправился один.
   – Давайте вернемся к Кеттерингу на минутку.
   – Пожалуйста. Я никуда не спешу. Может быть, останетесь на обед?
   – Спасибо, но мне нужно уезжать. Скажите, а Кеттеринг не угрожал Крамеру?
   – Вы хотите сказать... угрожал убить его?
   – Да.
   – Нет, не угрожал. А почему вы спрашиваете об этом?
   – Как вы думаете... вы считаете, что ярость Кеттеринга была достаточно сильна, чтобы он помнил об этом случае с сентября до теперешнего лета?
   – Трудно сказать. Он здорово разозлился на Крамера. Он здорово бы избил его, если бы Крамер вышел с ним из дома.
   – Разозлился достаточно сильно, чтобы убить Крамера?
   Филдинг задумался. – Кеттеринг, – медленно начал он, – хороший охотник, потому что он любил убивать. Я не придерживаюсь такой точки зрения, но это не делает его плохим охотником. – Филдинг замолчал. – Что, Крамера убили? – спросил он затем.
   – Да, – ответил Хейз.
   – Когда?
   – Двадцать шестого июня.
   – И вы считаете, что Кеттеринг ждал все это время, чтобы свести счеты за ссору, происшедшую в сентябре?
   – Не знаю. Вы сами сказали, что Кеттеринг – хороший охотник. А ведь охотники – терпеливый народ, верно?
   – Да, Кеттеринг умел ждать. Как убили Крамера?
   – Выстрелом из автомобиля.
   – Кеттеринг – отличный стрелок. Не знаю, что и сказать.
   – И я не все понимаю. – Хейз встал. – Спасибо за гостеприимство. И за то, что вы мне рассказали. Вы очень помогли нам.
   – Всегда рад, – ответил Филдинг. – Куда теперь?
   – Обратно в город, – сказал Хейз.
   – А дальше?
   – А дальше мы поговорим с теми четырьмя, которые были здесь с Крамером. Если у вас есть адреса, это сэкономит нам время.
   – У меня на каждого регистрационные карточки, – сказал Филдинг. – Не нужно быть полицейским, чтобы догадаться, кто будет первым.
   – Так уж и не нужно? – усмехнулся Хейз.
   – Нет. На месте Фила Кеттеринга я стал бы готовить себе железное алиби.

Глава 11

   Сэндз Спит – окраина города, скорее пригород. Было время, когда длинная полоса земли служила интересам только двух групп населения: фермеров, выращивавших здесь картофель, и владельцев имений на Ист Шор. Фермы занимали основную часть полуострова к востоку и западу, а имения – лучшие участки вдоль берега залива. Фермеры сажали и убирали картофель, а владельцы имений и их гости – развлекались. Днем и ночью оттуда доносились звуки веселья. Звезды мюзиклов, кино, эстрады и спорта, продюсеры, актеры и прочие наслаждались отдыхом на лоне природы. Фермеры трудились на своих полях, не разгибая спин.
   Иногда, когда красное расплавленное солнце тонуло в черных водах океана, и картофельные поля, темные и молчаливые, отдыхали под бледным светом луны, фермеры брали с собой одеяла и шли на берег. Там они ложились на песок и смотрели на звезды.
   Время от времени, после того как расплавленное солнце опускалось за австралийские сосны, растущие на самых дальних акрах имений, их хозяева шли со своими гостьями на берег. Там они ложились на звезд и смотрели на песок.
   Все это было очень давно. Время шло, и становилось ясно, как трудно найти прислугу для уборки и обслуживания домов с их тридцатью комнатами и как дорого обходится отопление крытых теннисных кортов и плавательных бассейнов. Хозяева начали продавать свои имения и обнаружили, что желающих купить их не так уж много. Фермеры же поняли, что под ногами у них не картофельные поля – под ногами золото. Изворотливый делец по имени Айседор Моррис купил первые двести акров по дешевке и выстроил недорогие дома, скромно назвав район “Морристаун”. Его примеру последовали другие. Земля, которую раньше были рады продать по двести долларов за акр, шла теперь по десять тысяч. Строители поделили землю на участки размером двадцать на тридцать метров, и началось заселение пригорода Сэндз Спит семьями, бегущими из города.
   Фил Кеттеринг жил в районе Шоркрест Хиллз, или Прибрежные Холмы. В этом районе нет никакого берега, равно как и нет даже намека на холм. Район расположен в самом центре полуострова, плоском, как грудь малолетней девочки. Не было здесь и деревьев, если не считать чахлых серебристых кленов, щедро посаженных строителями по одному в центре каждого двора.
   Дом Кеттеринга назывался “ранчо”. Чтобы не смущать техасцев, скажем сразу, что на ранчо Кеттеринга не было ни рогатого скота, ни овец, ни лошадей. Просто какому-то архитектору или строителю, или, может быть, торговцу недвижимостью пришло в голову дать это пышное название всякому дому с жилой площадью на одном этаже. Ранчо Сэндз Спита имели обычно три спальни, гостиную, кухню, столовую и туалет. Фил Кеттеринг жил в ранчо пригорода, называющегося Сэндз Спит, один.
   Пытаясь избежать однообразия. Фил Кеттеринг радикально перестроил свою лужайку. Вместо того, чтобы засеять ее травой, он покрыл лужайку гравием в форме белых и темных квадратов. Замысел оказался исключительно практичным. Когда Карелла и Хейз подъехали к дому Кеттеринга на полицейском автомобиле, на всех соседних дворах стрекотали газонокосилки – на всех, кроме двора Кеттеринга. Гравий не нуждается в стрижке или орошении. Кеттеринг успешно решил проблему ухода за газоном, сведя ее к нулю. Ему оставалось только сидеть и наслаждаться экзотикой своего двора.
   Одиннадцатого июля, в четверг. Фил Кеттеринг не сидел и не наслаждался своим двором. Дом был закрыт надежнее, чем кулак скупца, шторы задернуты, окна заперты.
   – Наверно, он на работе, – сказал Карелла.
   – М-м-м, – ответил Хейз.
   Он снова нажал на кнопку звонка. Во дворе дома на другой стороне улицы женщина выключила свою газонокосилку и с нескрываемым интересом уставилась на незнакомцев.
   – Попробуем заднюю дверь, – предложил Хейз.
   Они обошли дом и подошли к задней двери. Нажав на кнопку звонка, отчетливо слышали жужжание внутри. Никто не отзывался.
   – Давай проверим его контору, – предложил на этот раз Карелла.
   – Мы не знаем, где он работает, – напомнил Хейз. Они вернулись к передней двери. У их машины стояла женщина из дома напротив, слушая через открытое окно звуки, доносящиеся из рации. Увидев подходящих детективов, она отошла от машины.
   – Вы полицейские? – спросила она.
   – Да, – ответил Хейз.
   – Ищите Фила?
   – Да.
   – Его нет дома.
   – Мы уже знаем.
   – Его уже давно нет дома.
   – Сколько времени?
   – Несколько месяцев, – ответила женщина. – Мы думаем, что он переехал. В нашем районе он единственный холостяк. Женщины обращают на холостяка слишком много внимания. Мужчинам это не нравится. Хорошо, что он переехал.
   – Когда он был здесь последний раз?
   – Прошлой осенью, – сказала женщина.
   – А точнее?
   – Не помню. Он то и дело приезжает и уезжает. На охоту. Он – отличный охотник. Все стены в гостиной увешаны головами. Я хочу сказать, головами зверей, конечно.
   – Значит, вы не видели его с осени? – спросил Карелла.
   – Да.
   – И его автомобиля нет?
   – Нет.
   – А у него есть родственники?
   – Только сестра где-то в Калифорнии. Но Фил терпеть ее не может.
   – У Кеттеринга есть знакомые девушки? – спросил Хейз.
   – Да, время от времени он привозил девушек. Все такие приличные. Мы все надеялись, что наконец женится. Вы понимаете? – женщина пожала плечами. – Страдание переносить легче, когда знаешь, что страдаешь не один.
   Карелла улыбнулся.
   – Где он работает?
   – В городе.
   – Где в городе?
   – Айсола.
   – Кем?
   – Он фотограф.
   – В каком-нибудь агентстве?
   – Нет, у него свое дело. Небольшое, но на жизнь хватает.
   – А где находится его студия?
   – Не знаю.
   – Вы помните, куда он уехал на охоту в сентябре? – спросил Хейз.
   – Да. Он поехал куда-то в Адирондакские горы.
   – А когда он вернулся?
   – Видите ли, он не вернулся. Тогда мы и решили, что Фил переехал.
   – Почему вы думаете, что он переехал? Приезжал грузовик за мебелью?
   – Нет. Вся мебель по-прежнему в доме. – Женщина оглянулась на свой дом. – Мне пора снова браться за работу.
   – Спасибо, миссис...
   – Дженнингс. А что, Фил что-нибудь натворил?
   – Вы не могли бы сказать, где находится почтовое отделение? – спросил Карелла.
   – Конечно. Поезжайте прямо вперед, и вы приедете к почте. Так что он натворил?
   – Спасибо, что уделили нам столько времени, миссис Дженнингс, – вежливо сказал Карелла. Он открыл дверь и сел в машину рядом с Хейзом. Когда машина уехала, миссис Дженнингс пошла к соседке и рассказала ей, что полиция ищет Фила Кеттеринга.
   – Наверно, он что-то натворил, – сказала она соседке.

* * *

   Служащий почтового отделения выглядел загнанным и несчастным. Он изо всех сил старался угнаться за стремительным развитием жилищного строительства в пригороде.
   – Мы не успеваем наладить почтовую службу в одном районе, как появляется другой, – пожаловался он, увидев Кареллу и Хейза. – Где нам взять почтальонов? У нас ведь не город. Это в городе почтальон входит в подъезд – и раз, рассовал по ящикам половину сумки. Здесь почтальону приходится идти к каждой калитке, опускать в ящик, потом идти к другой, снова опускать письма в ящик – и по дороге забирать письма для отправки. К тому же, половину времени он тратит на то, чтобы отбиваться от собак, кошек и прочей живности. Вы не поверите, в одном из районов у женщины живет ручная сова. Сова! Чертова птица налетает на почтальона всякий раз, когда он подходит к калитке. А количество жителей все растет и растет.
   – Вы носите письма человеку по имени Фил Кеттеринг? – деликатно прервал его Хейз.
   – Конечно! – Лицо служащего засияло. – Вы пришли за его почтой? Он вас прислал?
   – Мы...
   – Боже, как я рад, что вы пришли, наконец! – продолжал служащий. – Нам пришлось оставлять его почту в отделении, потому что письма не вмещались в почтовый ящик и завалили все крыльцо. Надеемся, что этот кретин сообщит нам свой адрес. А пока пришлось выделить для Кеттеринга особое место. Мы называем его “Угол Кеттеринга”.
   – Нет, мы из полиции. Нам нужно посмотреть его письма.
   – Не имеет значения. Можете смотреть, но выносить с собой нельзя. На полдня работа вам обеспечена.
   – Неужели так много?
   – Еще бы! Ведь она накапливалась с сентября прошлого года. Мы уж собирались открыть для Кеттеринга специальное отделение. Вот его почта. – Служащий показал на кучу писем, счетов, журналов и рекламных буклетов, повернулся и ушел.
   Карелла и Хейз принялись за работу. Самый ранний экземпляр прибыл 29 августа. Часть писем Кеттерингу было от женщины по имени Алиса Лоссинг из Айсолы. Они записали ее адрес. На данном этапе вряд ли было необходимо обращаться в суд за ордером, разрешающим изъятие почты Кеттеринга. Детективы поблагодарили служащего и пошли к автомобилю.
   – Что ты думаешь о всем этом? – спросил Хейз.
   – Трудно представить себе, что он планировал убийство еще в начале сентября, – заметил Карелла.
   – Тогда почему он исчез?
   – Может быть, он никуда не исчезал. Просто сменил место жительства. Вряд ли человек захочет бросить дом и работу только из-за ссоры во время ужина. Как ты считаешь, Коттон?
   – Это зависит от человека, Стив. Терпеливый охотник может пойти на это. Уничтожить всё следы и затем убить Крамера. Кто знает? Случались и более странные вещи.
   – А ведь он фотограф, Коттон. Правда, интересно?
   – Ты что, думаешь о Люси Менкен?
   – Угу.
   – Фотографии делал Джейсон Пул.
   – Верно. Но она уверена, что сейчас они у кого-то другого.
   – Кеттеринга?
   – Возможно. Но вот что я тебе скажу, Коттон.
   – Что?
   – Мне все больше хочется поговорить с ним. Он может ответить на много вопросов.
   Хейз кивнул. – Верно, Стив. Вот только одно...
   – Что именно?
   – Сначала нужно его найти.

Глава 12

   Студия Кеттеринга находилась в одной из улиц, отходящих от Джеферсон Авеню, в центре Айсолы. Немало крупных и процветающих фирм размещалось в этом же здании. Студия Кеттеринга к ним не относилась.
   Она была в конце коридора, на третьем этаже. “Фил Кеттеринг” – гласила надпись в центре матированной стеклянной панели, а пониже, справа, маленькими буквами, было написано “Фотограф”.
   Дверь была заперта.
   Карелла и Хейз нашли управляющего зданием и попросили открыть дверь. Управляющему пришлось позвонить в контору. С момента просьбы до момента, когда дверь, наконец, распахнулась, прошло сорок пять минут.
   Студия состояла из трех отделений. В маленькой комнате был письменный стол и шкафы для хранения документов. Дальше была комната побольше, где Кеттеринг вел съемку. И наконец, темный чулан, в котором он проявлял пленку и печатал фотографии. В студии не было пьянящего запаха преуспевающего делового концерна. Не было в ней и пыли. В помещении царила идеальная чистота. Каждый вечер приходила уборщица и наводила порядок. Если Кеттеринг и был недавно у себя в студии, никаких следов его пребывания не осталось.
   Сразу за дверью, на полу, под прорезью для почты лежала куча писем и бандеролей, в том числе несколько извещений, гласивших, что на почте хранятся пакеты, слишком большие для прорези и потому недоставленные. В тишине студии Карелла и Хейз нарушили законодательство Соединенных Штатов и открыли несколько писем. Все они были связаны с его профессиональной деятельностью. Судя по всему, Кеттеринг не занимался фотографированием женщин – одетых или раздетых. Он снимал описанные и иллюстрированные, шаг за шагом, процессы типа “Сделай сам”. Валяющиеся повсюду фотографии показывали, как повесить гамак или как отремонтировать старый диван. Если между Кеттерингом и Люси Менкен и была какая-нибудь связь, в данный момент она казалась весьма отдаленной.
   На столе в маленькой комнате лежало несколько распечатанных писем. Все они были получены в конце августа. По-видимому, Кеттеринг прочел их перед отъездом на охоту. В нескольких письмах, лежащих на полу у двери, был недоумевающий вопрос – почему Кеттеринг не ответил на письма, отправленные еще в августе.
   Несомненно, Кеттеринг не был у себя в студии с сентября прошлого года.
   Карелла и Хейз заперли дверь студии и отправились к управляющему. Это был хорошо одетый мужчина лет около сорока. Звали его Колтон.
   – Мне придется выселить его, – сказал Колтон. – Ведь он не платил за студию уже много месяцев! Мы терпим убытки.
   – Вы говорите так, будто вам очень не хочется выселять его, – заметил Карелла.
   – Конечно. Он – хороший парень. Но что я могу сделать? Ведь администрация не любит терять деньги.
   – У вас не возникло впечатление, что он уезжает надолго? – спросил Хейз.
   – Нет. Как вам это нравится? Исчезает из города. И даже не подумал о том, чтобы предупредить. От кого он прячется? От полиции? Готовит ограбление банка? Убийство? Почему человек внезапно уезжает?
   Карелла и Хейз кивнули почти одновременно.
   – Нам тоже хотелось бы знать это, – ответил Карелла. Они поблагодарили управляющего и вышли из его конторы.
   Оставалось только спросить тех, кто был в сентябре прошлого года на охоте.
   Чтобы дело шло побыстрее, они поделили их между собой и разошлись.
   Рекламное агентство называлось “Компания Рутера-Смита”. Это была процветающая фирма, в ней работало двадцать служащих. Фрэнк Рутер был одним из партнеров, и писал почти все рекламные тексты.
   – Мне хочется писать книги, – сказал он Хейзу, – да таланта не хватает.
   Рутер был темноволосым мужчиной с карими глазами. Ему было чуть больше сорока. Он одевался совсем не так, как одеваются сотрудники преуспевающих рекламных агентств с Джеферсон Авеню. По одежде он походил, скорее, на типичного писателя – твидовая куртка, рубашка с мягким воротником, неброский галстук, темные фланелевые брюки. Образ писателя завершала трубка. Возможно, таким был писатель в его воображении. Он сердечно и тепло поприветствовал Хейза, и сейчас они сидели в большом, со вкусом составленном кабинете.
   – Мой дед работал всю жизнь и оставил отцу изрядное состояние. Он продавал кастрюли. Ездил из одного города в другой и продавал кастрюли и сковородки, – рассказывал Рутер. – Скоро он мог позволить себе нанимать людей, которые ездили из города в город и продавали кастрюли вместо него.
   – А ваш отец чем занимался? – спросил Хейз.
   – Он разбогател еще больше. Отец любил собак и решил импортировать французских пуделей. Вам покажется, наверно, что на этом не разбогатеешь. А вот он сумел, мистер Хейз. Отец продавал породистых пуделей. К тому же, он был расчетливым дельцом. После его смерти я унаследовал состояние двух поколений Рутеров.
   – И как вы с ним поступили?
   – Мне хотелось стать писателем. Я написал десятки романов, которые нигде не брали. Одновременно я жил на широкую ногу. При жизни отца я жил привольно и считал, что буду жить так же и после его смерти. Не прошло и двадцати лет, как я потратил почти все, что заработали два поколения Рутеров. И тогда я спохватился. Мы с Джеффом Смитом основали рекламное агентство. Сейчас оно полностью себя окупает. Я почувствовал, наконец, что добился чего-то. Это приятно.
   – Наверно, – согласился Хейз.
   – Историю моей семьи можно описать тремя словами, – продолжал Рутер. – По крайней мере, историю моей семьи до того, как я основал это агентство, мистер Хейз. – Мой дед, отец и я, – сказал Рутер. – Три поколения и три разных занятия. Три слова? Торговец, собачник, бездельник. Я был бездельником.
   Хейз улыбнулся. Он был уверен, что Рутер уже не раз говорил о своей семье, и что это совсем не экспромт. Все-таки шутка понравилась Хейзу, поэтому он и улыбнулся.
   – Но теперь я не бездельник, мистер Хейз, – сказал Рутер серьезно. – Я пишу рекламные тексты для нашего агентства. И это очень хорошие тексты, поверьте. Мы с Джеффом зарабатываем неплохие деньги. Зарабатываем! Это не деньги, которые я получил в наследство. Это деньги, заработанные мной. В этом и заключается разница между бездельником – и мужчиной. Но вы уже меня извините, мистер Хейз, я не хотел тратить ваше время на династию Рутеров.
   – Нет-нет, мне было очень интересно, – заметил Хейз.
   – Итак, что вас интересует?
   – Что вы знаете о Филе Кеттеринге, мистер Рутер?
   – Кеттеринг? – Рутер наморщил лоб и озадаченно посмотрел на Хейза. – Простите, но это имя мне неизвестно.
   – Фил Кеттеринг, – повторил Хейз.
   – А я с ним встречался?
   – Да.
   Рутер улыбнулся. – Подскажите что-нибудь, – попросил он.
   – Кукабонга, – сказал Хейз.
   – О! Ну, конечно! Ради бога, извините. Я плохо запоминаю имена. Особенно, когда было такое время... я жил как в тумане.
   – В каком тумане?
   – У нас с женой ухудшились отношения. Мы даже собирались разводиться.
   – И чем все кончилось?
   – Мы помирились. Теперь все в порядке.
   – Вернемся к Кеттерингу. Когда он уехал из гостиницы?
   – Рано утром. Не помню, какой это был день недели. Он сказал, что хочет немного побродить с ружьем до возвращения в город. Позавтракал и уехал.
   – С ним был кто-нибудь еще?
   – Нет, он уехал один.
   – А что дальше?
   – Я и еще двое позавтракали и пошли в лес.
   – Но ведь там было еще трое?
   – Вы имеете в виду Крамера? Да, он был третьим. Но он не пошел с нами.
   – Почему?
   – Мы с ним поссорились накануне.
   – Из-за чего?
   – Из-за устриц.
   – Но Крамера-то вы вспомнили?
   – Да, потому что у нас произошла ссора.
   – А вы не читали про него в газетах?
   – Нет. А что?
   – Он мертв. – Рутер замолчал на мгновение. – Мне очень жаль, – сказал он наконец.
   – Жаль?
   – Да. Правда, мы поссорились, но это было так давно, и я очень нервничал. Из-за неприятностей с Лиз. И его смерти я уж никак не хотел. – Рутер замолчал, потом спросил: – Как он умер?
   – Его застрелили.
   – Случайно?
   – Намеренно.
   – О! – Рутер снова задумался. – Вы хотите сказать, что его убили?
   – Совершенно верно.
   – А кто?
   – Этого мы не знаем. После того сентября вы встречались с Кеттерингом?
   – Нет. Зачем? Мы познакомились с ним только на охоте.
   – И вы не знаете, где его искать?
   – Нет, разумеется. А что, он имел какое-то отношение к смерти Крамера?
   – Нам стало известно, что Кеттеринг вмешался в вашу ссору, и у него чуть не произошла драка с Крамером. Это правда?
   – Да. Но ведь это произошло так давно! Неужели вы считаете, что он затаил злобу на Крамера, и только теперь...
   – Этого я не знаю. А вы не помните имена остальных двух?
   – К сожалению, нет. У одного из них было очень странное имя, но я не помню его.
   – Понятно. Когда вы уехали из гостиницы?
   – По-моему, восьмого или девятого. В первую неделю сентября.
   – А Крамер?
   – Как будто в тот же день.
   – Кеттеринг угрожал Крамеру?
   – Нет. Он просто предложил ему выйти. Вот и все.
   – А он был очень рассержен?
   – Очень.
   – Настолько, что мог убить Крамера?
   – Не знаю.
   – М-да.
   – А почему вы думаете, что Кеттеринг убил Крамера?
   – Мы не уверены в этом, мистер Рутер. Но у него был повод, и он исчез. Кроме того, есть и другая причина.
   – Какая же?
   – Кеттеринг – хороший охотник. Крамера застрелили из охотничьей винтовки.
   – В городе сотни людей с охотничьими винтовками, – сказал Рутер. – И у меня есть охотничья винтовка.
   – Какая, мистер Рутер?
   Рутер улыбнулся. – Может быть, не надо было говорить?
   – Какая у вас винтовка?
   – “Марлин”. Двадцать второго калибра, восьмизарядная.
   Хейз кивнул.
   – Крамера застрелили из дальнобойной винтовки. “Сэвидж”, калибр 0.300.
   – Вам показать мою винтовку, мистер Хейз?
   – Нет, не надо.
   – А вы не думаете, что я мог вам солгать? У меня может быть две винтовки.
   – Да, конечно. Но если вы убили Крамера, то давно уже разобрали свой “Сэвидж” и закопали части в разных местах.
   – Пожалуй, – задумчиво произнес Рутер. – Я не подумал об этом.
   Хейз встал. – Если припомните имена остальных, позвоните мне. Вот моя карточка.
   Рутер посмотрел на карточку, затем сказал:
   – Вы знали о ссоре между мной и Крамером. Вы знали и о гостинице “Кукабонга”. Вы знали имя Кеттеринга и мое. – Он улыбнулся. – Вы ведь были в “Кукабонге”, верно?
   – Да.
   – И говорили с владельцем?
   – Да.
   – Тогда имена остальных двух вам уже известны?
   – Да, мистер Рутер, – ответил Хейз. – Я знаю их имена.
   – Тогда почему вы спрашиваете меня?
   – Так полагается, – пожал плечами Хейз.
   – Вы считаете, что я имел какое-то отношение к смерти Крамера?
   – Вы действительно имели отношение?
   – Нет.
   Хейз улыбнулся. – Тогда вам не о чем беспокоиться. – Он повернулся и пошел к двери.
   – Одну минуту, Хейз! – произнес Рутер. В его голосе было что-то новое, прозвучавшее как удар хлыста. Голос Рутера удивил Хейза. Он обернулся. Рутер встал из-за стола и подошел к нему.
   – Что случилось, мистер Рутер?
   – Я не люблю, когда из меня делают дурака, – ответил Рутер. Его темные глаза казались еще темнее. Губы были сжаты в тонкую линию.
   – Кто же вас дурачит?
   – Вы знали об остальных. Хотели подловить меня?
   – С какой целью?
   Атмосфера в кабинете резко изменилась, стала напряженной. На мгновение Хейз был сбит с толку, озадачен.
   Беседа прошла хорошо, гладко. И все-таки сейчас обстановка изменилась. Он посмотрел на Рутера и увидел, как исказилось его лицо. На минуту ему показалось, что Рутер вот-вот схватит его за горло.