МакБейн Эд. Плата за убийство

   – Подловить меня, надеясь, что я скажу что-то неосторожное, – сказал Рутер.
   – Я даже не думал об этом, – ответил Хейз. Бессознательно его руки сжались в кулаки. Он ждал, что Рутер ударит его, и хотел быть наготове.
   – Вы хотели поймать меня на слове, – повторил Рутер.
   – Ив мыслях не было. Знаете что, мистер Рутер? Вы забываете, что должен помнить каждый бизнесмен.
   – Что именно?
   – Не надо испытывать судьбу. Рутер уставился на Хейза пустыми глазами. Казалось, он никак не может решиться. И вдруг он улыбнулся.
   – Извините меня, – сказал он. – Мне просто показалось... что вы играете со мной.
   – Давайте забудем об этом, ладно? – сказал Хейз.
   – Давайте, – согласился Рутер, протягивая руку. – И я и вы.

Глава 13

   Джон Мэрфи походил на бенгальского улана. У него были седые усы, лицо с красными прожилками и лысина. Он напоминал отставного полковника, только что вернувшегося из дальнего уголка Британской империи. Но он не был отставным полковником. Он был маклером, ушедшим от дел. Главным его занятием была стрижка купонов в стенах просторного старого дома в Нью-Поскуите, пригородном районе. Нью-Поскуит не походил на Сэндз Спит. Более того, он был его полной противоположностью.
   Старый дом Джона Мэрфи был расположен на шестнадцати акрах холмистой местности, поросшей густым лесом. Мэрфи не был мультимиллионером, но он с большой готовностью переселился бы в эскимосское иглу, чем в Сэндз Спит. В Нью-Поскуите были свои клубы гольфа, теннисные клубы и яхт-клубы. Джон Мэрфи состоял в каждом из них. Возможно, потому, что он ушел от дел, и ему нечем было занять время. Вполне возможно также, что он состоял в них потому, что был очень нервным человеком, который с трудом держал в руках свой джин и тоник, стараясь не расплескать.
   Или он нервничал потому, что его допрашивал полицейский.
   Сидя напротив, Стив Карелла заметил, как дрожат руки старика и подумал, что ему на охоте вряд ли удастся попасть в стену амбара. Карелла сидел, держа под столом открытый блокнот, стараясь вести записи незаметно от собеседника. Для многих это затрудняло откровенный разговор. Он не раз замечал, как люди, с которыми беседовали полицейские, буквально начинали заикаться при виде двигающегося карандаша. Джон Мэрфи был крайне нервным человеком, но Карелла не знал, всегда он такой или нервничает при виде полицейского.
   – Вы живете здесь с семьей, мистер Мэрфи? – спросил Карелла.
   – Да, – сказал Мэрфи. – Здесь живу. Да.
   – Когда вы ушли на покой?
   – Одиннадцать лет назад, – сказал Мэрфи. – Когда мне исполнилось пятьдесят лет. Сейчас мне шестьдесят один.
   – И как вы проводите время?
   – Играю в гольф. Ловлю рыбу. Охочусь. – Мэрфи пожал плечами. – У меня гоночный автомобиль. Соревновался в гонках в прошлом году. Я – отличный водитель.
   – Что за автомобиль?
   – Порше.
   – Как прошла гонка?
   – Я участвовал в двух. В одной был четвертым, в другой – вторым.
   – Тогда вы действительно блестящий водитель.
   – Я так и сказал. Налить еще?
   – Нет, спасибо. Вы хороший охотник?
   – Никуда не годный, – сказал Мэрфи. – У меня дрожат руки. Язва желудка. А все нервы. – Он вытянул перед собой трясущуюся руку. – Смотрите.
   – Да, – согласился Карелла. – Мистер Мэрфи, вы не могли бы рассказать о поездке на охоту прошлой осенью? В Кукабонгу?
   – Конечно, – ответил Мэрфи.
   Он начал рассказ. Карелла задавал вопросы и записывал ответы. Мэрфи рассказал о ссоре из-за разговора про устриц и о последующем столкновении между Крамером и Кеттерингом. У него была великолепная память. Он запомнил имена всех охотников, как они были одеты, даже подражал их голосам. Его рассказ мало чем отличался от того, что рассказал ему Хейз, он увидел, что и Фрэнк Рутер говорил то же самое.
   – Мистер Мэрфи, вы не встречались с Кеттерингом после того сентября?
   – Нет. Ездили на охоту?
   – Нет.
   – Какие у вас ружья, мистер Мэрфи?
   – У меня их три. Дробовик, малокалиберка и охотничья винтовка.
   – А какая винтовка?
   – “Сэвидж”.
   – И калибр?
   – Триста.
   – Можно посмотреть?
   – Зачем?
   – Мне хочется посмотреть на нее, – сказал Карелла. – Кроме того, я должен взять ее с собой.
   – Почему?
   – Передать в отдел баллистических испытаний.
   – Чего это ради?
   – Сая Крамера застрелили из “Сэвиджа” калибра 0.300.
   – Вы считаете, что я застрелил Крамера?
   – Я не говорил этого, мистер Мэрфи. И тем не менее, мне хочется, чтобы отдел баллистики дал заключение.
   – А вы не можете просто понюхать ствол и определить, стреляли из нее недавно или нет?
   Карелла улыбнулся.
   – Нам хочется определить это поточнее, мистер Мэрфи. Будет проведено сравнение между пулей, убившей Крамера, и пулей, выстреленной из вашей винтовки.
   – Ну ладно, – неохотно согласился Мэрфи.
   – Я оставлю расписку, – сказал Карелла. – Вам вернут оружие в хорошем состоянии.
   – Этого недостаточно, – огрызнулся Мэрфи. – Я передаю вам ее в идеальном состоянии.
   – В таком же вы ее и получите, – сказал, улыбаясь, Карелла.
   – Хорошо, – сказал Мэрфи, поднимаясь из кресла. – Она заперта у меня в пирамиде.
   Карелла последовал за ним. Мэрфи достал винтовку и повернулся с ней к детективу.
   – Отличная винтовка, – сказал он.
   – Да, – согласился Карелла.
   – Из нее можно убить слона, – продолжал Мэрфи, поворачивая дуло винтовки в сторону детектива.
   – А-а... вы не могли бы направить дуло куда-нибудь еще? – попросил Карелла.
   – Почему?
   – Меня учили никогда не направлять на человека оружие, если только вы не собираетесь выстрелить в него.
   В комнате воцарилась тишина. Мэрфи смотрел в лицо Кареллы. Палец лежал на спусковом крючке. Руки его дрожали.
   – Мистер Мэрфи, – сказал Карелла снова. – Вас не затруднит?
   – Уж не думаете ли вы, что я застрелю вас, мистер Карелла? – спросил Мэрфи. Улыбка исчезла с его лица.
   – Нет, но...
   – Даже если это и та винтовка, из которой убили Крамера, вы думаете, что я такой идиот, чтобы застрелить вас в собственном доме?
   – Если вы не собираетесь убивать меня, – спокойно произнес Карелла, – тогда уберите в сторону дуло винтовки.
   – Мистер Карелла, – на лице Мэрфи появилась улыбка, – а ведь я заставил вас понервничать! – Он замолчал, затем передал ее Карелле. – Винтовка не заряжена. И Крамера убили не из нее.
   – Мне приятно слышать и то и другое, – ответил Карелла. – Вы не могли бы дать мне патроны для баллистических испытаний?
   – Разумеется. – Мэрфи выдвинул ящик. – У меня есть заряженные обоймы. Это годится?
   – Да.
   – В соседней комнате стоит бильярд, – сказал Мэрфи. – Играете?
   – Да.
   – Сыграем?
   – Нет, спасибо.
   – И правильно. Я – плохой игрок. Руки, – объяснил он. – Все время дрожат.
   И Стив Карелла отчетливо вспомнил дрожащий палец Мэрфи на спусковом крючке винтовки.

* * *

   Коттон Хейз заметил, что за ним следят, только когда он вышел из дома Хоакима Миллера вечером этого дня. Обнаружив слежку, он сразу принял меры – но до этого момента ничего не подозревал.
   Выйдя из рекламного агентства Фрэнка Рутера, он позвонил домой Миллеру. Жена Миллера сказала, что муж на работе – в компании Бэрд Электроник Индастриз. Тогда Хейз позвонил ему на работу. Поскольку Миллер был служащим большого концерна, а появление сотрудника полиции могло бросить тень даже на совершенно невинного человека, Хейз тактично предложил Миллеру встретиться у него дома. Тот с готовностью согласился.
   Семья Миллеров жила в Маджесте, самом дальнем пригороде.
   Хейз вышел из 87-го участка в 18.30. К дому Миллера он подъехал в 20.03. Он еще не знал, что за ним следили с того момента, когда он спустился по ступенькам 87-го участка. Дом, в котором находилась квартира Миллера, был расположен на уютной улице с рядами деревьев, вытянувшись вдоль тротуаров. Хейз сделал вывод, что Миллер выбрал этот район из-за его близости к заводу. А поскольку Миллер выбрал один из лучших районов, Хейз предположил, что тот хорошо зарабатывает.
   Миллер сказал ему во время телефонного разговора, что живет в квартире 54. Хейз вошел в лифт, поднялся на пятый этаж и подошел к двери с номером 54. Дверь открыла миссис Миллер. Она оказалась привлекательной брюнеткой с большими синими глазами, но Хейз твердо следовал принципу никогда не влюбляться в замужних женщин.
   – Вы детектив Хейз? – спросила она сразу.
   – Да. – Хейз показал удостоверение.
   – Что-нибудь случилось?
   – Нет. Просто мы пытаемся найти человека, с которым ваш муж встречался однажды. Мы надеемся, что он поможет нам в этом.
   – Значит, к Хоакиму это не имеет никакого отношения?
   – Нет, не имеет, – ответил Хейз.
   – Заходите, пожалуйста, – пригласила она. У Хейза возникла мысль, что если бы его визит имел отношение к Хоакиму, миссис Миллер тут же захлопнула бы дверь и затем выпустила через нее пулеметную очередь.
   Хоаким Миллер сидел перед телевизором.
   – Это детектив Хейз, – сказала жена. Миллер встал и протянул руку. Он был худощавым мужчиной лет тридцати трех, с узким лицом и коротко остриженными волосами. У него были умные, приветливые глаза. Рукопожатие было уверенным и твердым.
   – Рад познакомиться с вами, мистер Хейз, – сказал он. – Ну что, напали на след?
   – Нет еще, – ответил Хейз.
   – Они разыскивают человека по имени Кеттеринг, – объяснил Миллер своей жене. – Мистер Хейз сказал мне об этом по телефону.
   Миссис Миллер кивнула. Ее глаза не отрывались от лица Хейза.
   – Садитесь, мистер Хейз, – сказал Миллер. – Итак, что вы хотите узнать от меня?
   – Все, что вы помните о Филе Кеттеринге и Сае Крамере, – ответил Хейз.
   Миллер начал свой рассказ. Хейз делал заметки и думал, что работа полицейского заключается только в составлении документов в трех экземплярах. Миллер рассказывал то же самое, что уже рассказали Филдинг и Рутер, и то же, что рассказал Карелле Джон Мэрфи. Говоря по правде, это начинало надоедать. Хейзу хотелось, чтобы Миллер упомянул что-нибудь необычное, что-нибудь привлекающее особое внимание. Но Миллер ни в чем не отклонился от предыдущих версий.
   – И с тех пор вы не видели Кеттеринга? – спросил Хейз.
   – Нет.
   – У вас есть ружье, мистер Миллер?
   – Нет.
   – У вас нет ружья? – переспросил озадаченный Хейз.
   – Нет.
   – А разве вы не ездили поохотиться?
   – В тот раз я взял винтовку напрокат, мистер Хейз. Я ведь не настоящий охотник. Пег уехала к матери в Калифорнию. Мать Пег меня не любит. Она не хотела, чтобы Пег выходила замуж за меня, но мы все равно поженились.
   – Она считала, что Хоаким – никудышный человек. Но он показал себя.
   – Пег, пожалуйста, – сказал Миллер.
   – Разве я не права? Он много зарабатывает, мистер Хейз. Принимая во внимание и землю, мы сумели положить в банк немало денег.
   – Пегги, я тебя прошу...
   – Какую землю вы имеете в виду? – спросил Хейз.
   Миллер вздохнул.
   – Я спекулирую земельными участками, – пояснил он. – Покупаю и продаю их. Повсюду строят дома, мистер Хейз. Это выгодное дело.
   – И много вы зарабатываете на этом? – поинтересовался Хейз.
   – Это наше личное дело, – ответил Миллер.
   – Извините, – сказал Хейз, – я не хочу вмешиваться, но мне хотелось бы знать.
   – У нас около тридцати тысяч, – заявила жена Миллера.
   – Пег...
   – А почему нужно скрывать это?
   – Пегги, замолчи!
   – Они лежат в банке, – сказала миссис Миллер. – Мы собираемся выстроить большой дом, когда...
   – Замолчи, Пег! – оборвал жену Миллер.
   Обиженная, миссис Миллер замолчала. Хейз откашлялся.
   – Кем вы работаете на заводе Бэрда, мистер Миллер?
   – Я – инженер, специалист по электронным системам.
   – Да, я знаю. А в какой области?
   Миллер улыбнулся.
   – Я не могу ответить на этот вопрос.
   – Почему?
   – Эта информация секретна.
   – Понятно. Итак, у вас нет винтовки?
   – Нет.
   – Какую винтовку вы брали напрокат, когда ездили на охоту?
   – Малокалиберную, двадцать второго калибра.
   – Вы не помните, какая винтовка была у Кеттеринга?
   – Я слабо разбираюсь в оружии, – сказал Миллер извиняющимся тоном. – Но это была дальнобойная винтовка. Для охоты на крупного зверя.
   – “Сэвидж”? – спросил Хейз.
   – Точно, – ответил Миллер. – У Кеттеринга был “Сэвидж”.

* * *

   Выйдя на улицу, Хейз оглянулся. У окна квартиры стоял Миллер и наблюдал за ним. Заметив движение Хейза, Миллер тут же скрылся из виду. Хейз вздохнул и направился к машине. И в этот момент он заметил мужчину, быстро спрятавшегося за дерево. Хейз медленно подошел к машине, открыл дверцу, сел и включил двигатель. Мужчина не двигался. Хейз отъехал от тротуара. В зеркале было видно, как мужчина подбежал к своей машине. Это был “Шевроле”, но в сумерках Хейз не сумел разглядеть номер.
   Хейз ехал по улице, размышляя. Преследователь не подозревал, что Хейз заметил его. Полицейский не хотел, чтобы преследователь отстал. Правда, нельзя было исключить того, что за Хейзом вообще никто не следит. Надо проверить, подумал он.
   Наконец, огни фар появились в зеркале. Хейз, ехавший до этого медленно, будто решая, какую дорогу выбрать, резко увеличил скорость и повернул налево. Автомобиль, преследовавший его, тоже повернул налево. Тогда Хейз повернул направо и увидел, что ехавший позади автомобиль повторил его маневр. Хейз сделал несколько поворотов и убедился, что за ним, вне всякого сомнения, следят. Хейз не мог понять, почему. Он также не мог понять, кто.
   Хейз резко ускорился, опередив “Шевроле” на квартал, и подъехал к обочине. Затормозив, он быстро вышел из машины и нырнул в ближайший переулок. Осторожно выглянув, Хейз увидел, что “Шевроле” резко затормозил и остановился на почтительном расстоянии от его машины. Мужчина вышел из автомобиля и медленно пошел по улице, глядя вокруг.
   Густая зелень деревьев закрывала свет уличных фонарей, и тротуар был почти в полной темноте. Хейз слышал приближающиеся шаги, но не мог рассмотреть лица преследователя. Мужчина решил, по-видимому, что Хейз вошел в один из подъездов. Он останавливался у каждого, все время приближаясь к Хейзу. Полицейский ждал.
   Шаги приближались, вот они уже рядом, совсем... Хейз протянул руку и схватил мужчину за плечо. Тот инстинктивно повернулся, и это движение застало Хейза врасплох. Хейз был гораздо больше и сильнее среднего мужчины, и уж, конечно, намного сильнее своего преследователя. Но Хейз, схватив мужчину за плечо, сильно рванул его на себя. Тот резко повернулся, так что сила удара удвоилась.
   Сжатый кулак попал Хейзу ниже пояса. Его пронзила невероятная боль. Хейз тут же отпустил плечо и рухнул на мостовую. Мужчина повернулся и бросился бежать. Хейз так и не разглядел его лица. Лежа на асфальте, в судорогах невыносимой боли, Хейз вспомнил глупую шутку, услышанную им много лет тому назад. Ему не хотелось думать о глупой шутке. Ему хотелось вскочить и побежать вдогонку, однако боль не отпускала его. Старый анекдот раз за разом прокручивался в голове, анекдот о пожилом мужчине, случайно услышавшем, как две женщины разговаривают о боли при родах.
   “Я так страдала, – говорила одна. – Еще никто не испытывал такой боли, как я”.
   – Боль? Не смеши меня, – возразила вторая. – Когда я рожала Льюиса, боль была невыносимой. Никогда в мире еще не было подобной боли.
   К ним подошел мужчина, поднял шляпу и сказал:
   – Извините меня, леди, но вас никогда не пинали в мошонку?”
   Анекдот совсем не казался Хейзом смешным. Корчась на асфальте, он слышал, как заревел двигатель уезжающего “Шевроле”. Хейз сжал зубы и пополз к углу, надеясь разглядеть номер машины.
   Было совсем темно, и автомобиль не соблюдал ограничения скорости в городе.
   Хейз так и не увидел номера.
   Прошло немного времени. Боль начала стихать.

* * *

   Говоря по правде, Карелла не подозревал Мэрфи. На данном этапе он не знал, кого подозревать. Но стрелявший в Крамера был отличным стрелком. Всего одна пуля, и Крамер мертв. Стрелявший, судя по всему, подъехал к тротуару, остановился, поднял винтовку и выстрелил. Убийца обладал твердой рукой и метким глазом.
   Карелла сомневался, что у Мэрфи такая уж твердая рука.
   Поэтому он не удивился, когда получил справку из отдела баллистики.
   В справке говорилось, что пуля, убившая Крамера, не могла быть выстрелена из винтовки Мэрфи.
   Стив Карелла не удивился этому – но он все-таки был разочарован.

Глава 14

   Алиса Лоссинг жила в Айсоле.
   Еще накануне Коттон Хейз корчился на мостовой после удара незнакомца, однако вечером 12 июля, на другой день, он поехал к Алисе Лоссинг. Дом, в котором находилась квартира Алисы Лоссинг, стоял недалеко от обрыва, круто ниспадавшего к реке Дике.
   Хейз подошел к двери квартиры 8Б и нажал на кнопку звонка.
   – Кто там? – раздался голос девушки. Хейз на мгновение заколебался. Он вспомнил свои первые дни в 87-м полицейском участке. Тогда Хейз постучал в дверь человека, подозреваемого в убийстве, и громко произнес: – Откройте, полиция! – Изнутри раздались выстрелы, и полицейский по имени Стив Карелла чуть не попал под пули. Даже сейчас Хейз покраснел, вспомнив о своей глупости. Но Алиса Лоссинг не подозревалась в убийстве.
   – Полиция, – ответил он.
   – Одну минуту, – раздался голос. Хейз услышал приближающиеся шаги и почувствовал, что его рассматривают в глазок.
   – Кто вы?
   – Полиция, – повторил Хейз. – Я – детектив Хейз.
   – У вас есть документы, удостоверяющие это?
   – Да.
   – Покажите.
   Хейз показал удостоверение.
   – А значок у вас есть? Хейз достал значок.
   Девушка снова посмотрела на удостоверение. – Вы что-то не похожи на фотографию, – сказала она с сомнением.
   – И все-таки это я. Если вам нужны доказательства, позвоните по телефону Фредерик 1-8024, попросите детектива Кареллу и узнайте, куда уехал детектив Коттон Хейз.
   – Звучит убедительно, – согласилась Алиса. – Одну минуту.
   Раздался звук отпираемых замков и отодвигаемых засовов. Судя по их количеству, Хейза впускали в Форт Нокс. Он подивился такой крайней осторожности, потом дверь распахнулась, и Хейз понял причину.
   Алиса Лоссинг была самой красивой девушкой, которую Хейз видел за всю неделю. Если бы он был Алисой Лоссинг и жил в большом доме с десятками квартир, то обязательно прятался бы за стальной дверью.
   – Заходите, – пригласила она. – Надеюсь, вы действительно из полиции.
   – Почему?
   – У меня есть пистолет, и я хорошо стреляю.
   – А винтовки у вас нет? – по привычке спросил Хейз.
   – Нет. Пистолет меня вполне устраивает.
   – Лучшее оружие для женщины – это молоток, – заметил Хейз.
   – Молоток? Да заходите же! Мы что, будем обсуждать проблемы вооружения на пороге?
   Хейз вошел в квартиру. У Алисы Лоссинг были каштановые волосы и карие глаза. Высокая, не меньше ста семидесяти сантиметров, она двигалась с грацией королевы. Брюки и свитер не могли скрыть великолепную фигуру.
   Когда они вошли в гостиную, девушка спросила: – А почему молоток?
   – По нескольким причинам. Во-первых, женщины легко возбудимы. Увидев преступника, они могут промахнуться. Тогда в их руках окажется разряженный пистолет, а он не слишком хорош в качестве дубинки.
   – Я не промахнусь, – ответила Алиса.
   – Во-вторых, у преступника тоже может оказаться оружие. Вполне вероятно, что он стреляет лучше.
   – Я метко стреляю, – повторила Алиса.
   – В-третьих, если готовится изнасилование, преступнику нужно подойти вплотную. Молоток – отличное оружие ближнего боя. Если же это просто грабитель, лучше всего не мешать ему, а потом сообщить в полицию. Вы начнете размахивать пистолетом, и это может привести к нежелательным последствиям. А вот молоток – чисто оборонительное оружие.
   – Это все ваши доводы?
   – Да, – ответил Хейз.
   – Очень слабо, – заметила Алиса. – В тумбочке около кровати я держу заряженный пистолет и застрелю любого, вошедшего в квартиру без разрешения. Поскольку я отличный стрелок, он будет, наверно, убит.
   – Да, девушке не следует рисковать, – согласился Хейз. – Особенно такой красивой. Я рад, что мне разрешили войти.
   – И что вам нужно? – спросила Алиса. – Как видите, я намеренно не обращаю внимания на комплимент.
   – А почему?
   – Вы слишком привлекательны, – улыбнулась Алиса. – Я могу потерять голову и ранить себя в ногу.
   – Вот именно, – улыбнулся в ответ Хейз.
   – Итак, чем могу помочь?
   – Расскажите о Филе Кеттеринге, – сказал Хейз.
   – Что с ним? Где он?
   – Мы не знаем этого. Он исчез.
   – Будто мне это неизвестно, – сказала Алиса.
   – Когда вы встречались последний раз?
   – В августе прошлого года.
   – И с тех пор вы его не видели?
   – Нет, – ответила Алиса. – Мне наплевать на него, но у Фила осталась моя вещь.
   – Какая вещь?
   – Кольцо.
   – Как оно попало к нему?
   – Я дала кольцо сама. Один раз вечером, когда мы выпили лишнего, решили обменяться кольцами. Он дал мне вот эту дешевку – девушка вытянула правую руку, – и получил в обмен дорогое вечернее кольцо. Он носил его на мизинце.
   – Покажите еще раз, – попросил Хейз. Алиса снова протянула руку. Это была простая печатка, с выгравированными инициалами “Ф. К.”.
   – Я носила его к ювелиру, – сказала девушка. – Он оценил кольцо в пятьдесят долларов. Мое стоит пятьсот. Когда найдете Фила, передайте, пусть вернет мое кольцо.
   – Вы хорошо знаете Кеттеринга?
   – Не очень.
   – Но вы дали ему дорогую вещь.
   – Я уже сказала вам, мы выпили лишнего.
   – Сколько времени длилось ваше знакомство?
   – Месяца четыре. Я работаю в “Миледи”. Вы слышали об этом журнале?
   – Нет.
   – Женщины Америки засыпают и просыпаются, держа его в руках, – сказала Алиса.
   – Мне очень жаль.
   – Не сомневаюсь. Мне казалось, что полицейские хорошо информированы. Один раз Фил привез в редакцию фотографии. Он пригласил меня поужинать с ним. Я согласилась. С тех пор мы встречались примерно раз в неделю.
   – До того дня, когда он уехал на охоту?
   – Он ездил на охоту? Я не знала.
   – Вы говорили с ним об охоте?
   – Иногда. Судя по его словам, он – хороший охотник.
   – Что значит – хороший?
   – Получил немало медалей за меткую стрельбу. Настоящий снайпер. По крайней мере, так он утверждал.
   – А вы эти медали видели?
   – Одну. Фил носил ее с собой в бумажнике. Это действительно была медаль за отличную стрельбу.
   – Он не звонил вам после поездки на охоту?
   – С конца августа о нем ни слуху, ни духу. Я послала ему несколько писем с просьбой вернуть кольцо. Ни одного ответа. Я звонила ему в студию, и даже однажды поехала туда. Заперто. Если бы я помнила его домашний адрес, я поехала бы к нему домой.
   – Напрасно, – сказал Хейз. – Мы там были.
   – Значит, он действительно исчез?
   – Действительно.
   – Жаль. Это дорогое кольцо.
   – Мисс Лоссинг, он привлекательный мужчина?
   – Фил? Не похож на кинозвезду, но выглядит очень мужественно.
   – Он вспыльчив?
   – Нет, не особенно.
   – Может затаить на кого-нибудь злобу?
   – Не думаю. Впрочем, я плохо его знаю. Мы встречались всего четыре месяца, по разу в неделю.
   – Вы часто бывали у него дома?
   – Один раз. Дешевый пригородный район. Я посмотрела и кинулась бежать.
   – А здесь он часто бывал?
   – Фил заезжал за мной. Раз в неделю. – Алиса Лоссинг внимательно посмотрела на Хейза. – А что вы подразумеваете?
   – Ничего.
   – Все равно. Так вот, ответ – нет.
   – Нет – что?
   – Что вы хотели спросить.
   – Я не люблю спрашивать, – ответил Хейз. – Мне нужно доложить в участок о нашем разговоре. Вы танцуете?
   – Танцую.
   – Пойдем куда-нибудь вечером, а?
   – Вы меня приглашаете?
   Хейз улыбнулся. Алиса холодно посмотрела на него.
   – Я люблю, когда меня приглашают, – сказала она.
   – Я приглашаю.
   – Вы нравитесь мне. Я согласна.
   – Я могу поговорить с участком по телефону.
   – И после звонка вы свободны?
   – Строго говоря, я на работе все двадцать четыре часа. Но в общем, да.
   – Вот телефон. Звоните. Я переоденусь.
   Хейз позвонил Карелле. Когда Алиса была готова, они поехали в ресторан. Девушка считала Хейза очень привлекательным. Он находил ее очень красивой, и все время говорил ей об этом. Пока они танцевали, Хейз в нее влюбился.
   Потом они пили кофе. Поздно вечером Хейз отвез Алису домой. Они сидели и слушали музыку. Губы девушки были красными и соблазнительными, поэтому Хейз поцеловал их. Свет в квартире был слишком ярким, и его выключили...
   А потом...

Глава 15

   Артур Браун устал разглядывать фотографии нагих танцовщиц с острова Бали. Ему надоели четыре деревянные стены будки, где он сидел. Но больше всего ему надоело слушать телефонную болтовню между Люси Менкен и остальным миром.
   Браун мог рассказать, что бывает на ужине в семье Менкенов каждый день недели, у кого из детей Люси насморк и каков размер бюста – поистине сенсационный – самой Люси.
   Короче говоря, Браун уже знал все о Люси Менкен, кроме самого главного – он не знал, кто ее шантажирует.
   Когда раздался очередной телефонный звонок, Браун приготовился выслушать очередной обмен сплетнями. Рядом неустанно вращались катушки магнитофона.