Страница:
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- 6
- 7
- 8
- Следующая »
- Последняя >>
Эд Макбейн
Плата за убийство
Глава 1
Это вполне могло произойти в 1937 году, в Чикаго.
Теплый моросящий дождик падал на асфальт тротуара, отражающий красный и зеленый свет неоновых реклам. В воздухе чувствовался душистый запах июня, аромат свежей листвы, смешанный с запахом духов проходящих мимо женщин, выхлопных газов автомобилей, толп спешащих людей – с запахом огромного города в наступающих сумерках.
Правда, в 1937 году горожане были бы одеты по-другому. Женские юбки немного короче, на мужских пальто – черные бархатные воротники. Автомобили – черные, с квадратными, угловатыми формами. Голубые орлы – символ Акта Национального Возрождения – были бы наклеены в витринах магазинов. Различия небольшие, потому что города – это скопления людей, а люди неподвластны времени. И скрип шин автомобиля, сворачивающего из-за угла, тоже напоминал о 1937 годе.
Визг шин автомобиля, стремительно вылетевшего из переулка, не произвел никакого впечатления на мужчину, идущего по тротуару. Он родился и вырос в городе, и привык к подобным звукам. Одетый в дорогой костюм, мужчина шел по улице с небрежным высокомерием, уверенный, что весь мир вращается вокруг него.
Автомобиль обогнал его, затормозил и прижался к обочине в нескольких метрах. Двигатель работал на холостом ходу.
В одном из окон появился ствол винтовки. Мужчина поднял голову и замедлил шаг. Расстояние между ним и дулом винтовки было не больше трех метров. Внезапно из дула вылетел ярко-желтый язык пламени и раздался оглушительно громкий выстрел. Лицо мужчины, казалось, разлетелось на части; ствол винтовки скрылся внутри машины. В то же мгновение покрышки завизжали по асфальту, автомобиль сорвался с места и исчез в темноте.
Мужчина лежал на тротуаре в луже крови, и моросящий дождь сыпался вокруг, накрывая его подобно савану.
Это вполне мог быть 1937 год.
Но произошло это в другом году и в другом городе.
Полицейские, заходившие на второй этаж чтобы переодеться в раздевалке, снять штатский костюм и надеть форму, с завистью, к которой примешивалось восхищение, называли комнату детективов “загоном для быков”. Именно там детективы, элита 87-го участка, занимались своими делами.
Утром 27 июня в этой комнате сидел детектив Берт Клинг, и его дело на этот раз заключалось в разговоре с мужчиной по имени Марио Торр.
Торр зашел в участок по собственной инициативе. Он поднялся по семи каменным ступеням, остановился у стола дежурного сержанта, как этого требовали правила, и затем поднялся на второй этаж, куда указывал вытянутый палец черной руки. Там он подошел к двери, ведущей в комнату детективов, и после некоторого колебания открыл ее. Войдя в комнату, Торр остановился у входа и терпеливо ждал, пока один из детективов не спросил его, кто ему нужен. Торр был одет в дешевый костюм, купленный им в магазине готового платья. Есть люди, на которых подобные костюмы выглядят сшитыми по заказу. К таким людям Торр не принадлежал. Казалось, что коричневый костюм из плотной синтетической ткани был подарен ему старшим братом. Галстук Торр приобрел в магазине, продававшем их по три за доллар. Его белая рубашка видела лучшие времена. От частой стирки воротник и манжеты изрядно обтрепались.
Честно говоря, Марио Торр и сам производил весьма потрепанное впечатление. Ему не мешало бы подстричься, сегодня утром он не брился особенно старательно, да и зубы его не были слишком уж белыми и чистыми. А главное, сам Торр понимал, что он – далеко не щеголь.
Он сел напротив Клинга и несколько раз нервно моргнул. По-видимому, Торр чувствовал себя в полицейском участке не в своей тарелке и то, что напротив сидел детектив, не придавало ему уверенности.
– Значит, вы уже знаете, что его звали Сай Крамер? – спросил Торр.
– Да, – ответил Клинг. – Мы опознали его по отпечаткам пальцев.
– Разумеется. Я так и считал, что вам известно его имя.
– Кроме того, в кармане пиджака лежал бумажник с документами. И пятьсот долларов наличными.
Торр задумчиво кивнул. – Да, Сай любил бросаться деньгами, это верно.
– Крамер был шантажистом, – спокойно произнес Клинг.
– А-а, вы и это знаете?
– Я ведь сказал, что мы опознали его по отпечаткам пальцев.
– М-да, – сказал Торр. – А можно спросить вас кое о чем?
– О чем?
– Вы считаете, что его убили гангстеры?
– Вполне возможно, – ответил Клинг.
– Значит, расследование будет прекращено?
– С какой стати? Убийство – это убийство.
– Но начинаете-то вы именно с версии гангстеров?
– У нас есть разные версии, – сказал Клинг. – А что? Вы хотите продать нам сведения, Торр? Поэтому и зашли к нам?
– Я? – На лице Торра появилось оскорбленное выражение. – Неужели я похож на стукача?
– Я не знаю, на кого вы похожи. Кстати, почему вы пришли сюда?
– Сай был моим близким другом.
– Близким другом?
– Да, мы иногда играли на биллиарде. А кто будет заниматься этим делом?
– Оно поручено детективам Карелле и Хейзу. И все мы, если им понадобится наша помощь. Но вы так и не сказали, что заставило вас придти, Торр.
– Просто я думаю, что гангстеры не имеют к этому убийству никакого отношения. В газетах писали, что Сая убили из винтовки. Это верно?
– Да. Отдел баллистики сообщил, что стреляли из “Сэвиджа” калибра 0.300.
– Разве это похоже на гангстеров? Я тут узнал кое-что. Никто не держал на него злобы. Да и откуда? Он всегда работал один. Никогда не сталкивался с рэкетирами. Шантажом занимаются в одиночку. Чем больше людей замешано в это, тем больше приходится делиться.
– А вы неплохо в этом разбираетесь, – заметил Клинг.
– Просто у меня много друзей.
– Разумеется.
– Так что мне кажется, кто-то из его жертв – у кого он вымогал деньги – решил, что всему есть конец. И прикончил его.
– А вы случайно не знаете, кто были эти жертвы?
– Нет. Но судя по всему, у них были деньги, и немалые. Сай никогда не скупился. – Торр помолчал. – А вы? Вы знаете, кто ему платил?
– Нет, пока не знаем, – ответил Клинг, – но постараемся узнать. И все-таки мне непонятно, почему вы проявляете такой интерес, Торр.
– Он был моим другом, – сказал Торр просто. – Я хочу, чтобы восторжествовала справедливость.
– Мы сделаем все, что в наших силах, – заключил Клинг. – Спасибо, что зашли.
Первое, что сделал Клинг, как только Торр вышел из здания участка – позвонил в отдел информации и документации. Выслушав его запрос, там обещали помочь. К полудню на столе Клинга лежал пакет с ксерокопиями материалов на Марио Альберта Торреса, он же Марио Торр, он же Эл Торр. Среда них были отпечатки его пальцев.
Отпечатки пальцев Марио Торра не интересовали Клинга. Его интересовало, за что тот был осужден. Архивные документы гласили, что “Торр, узнав, что бывший заключенный, отбыв срок, устроился на работу, но не сообщил работодателю о своей судимости, позвонил бывшему осужденному и потребовал пять тысяч долларов, угрожая в противном случае разоблачением. Выслушав угрозу, мужчина сообщил в полицию. Детектив Липшитц спрятался в соседней комнате, и когда Торр явился за деньгами, отчетливо слышал его угрозы. Выйдя из комнаты, Липшитц арестовал Торра, который был затем приговорен к двум годам тюремного заключения за попытку шантажа и вымогательство, с отбыванием наказания в тюрьме Кэстлвью”.
Разница между шантажом и вымогательством состоит в том, что шантаж должен быть в письменном виде, тогда как вымогательство может быть как устным, так и письменным. В любом случае, Торр был обвинен в попытке шантажа и получил срок за вымогательство.
Клинг пожал плечами и начал просматривать остальные материалы. Отбыв год тюремного заключения, Торр был выпущен на свободу условно под гарантию строительной фирмы на Сэндз Спит. Он ни разу не нарушил условий досрочного освобождения и в настоящее время продолжал работать в той же фирме.
Судя по всему, Торр исправился и стал достойным и честным членом общества.
И проявил непонятный интерес к убийству шантажиста.
Клинг не мог понять, почему.
Теплый моросящий дождик падал на асфальт тротуара, отражающий красный и зеленый свет неоновых реклам. В воздухе чувствовался душистый запах июня, аромат свежей листвы, смешанный с запахом духов проходящих мимо женщин, выхлопных газов автомобилей, толп спешащих людей – с запахом огромного города в наступающих сумерках.
Правда, в 1937 году горожане были бы одеты по-другому. Женские юбки немного короче, на мужских пальто – черные бархатные воротники. Автомобили – черные, с квадратными, угловатыми формами. Голубые орлы – символ Акта Национального Возрождения – были бы наклеены в витринах магазинов. Различия небольшие, потому что города – это скопления людей, а люди неподвластны времени. И скрип шин автомобиля, сворачивающего из-за угла, тоже напоминал о 1937 годе.
Визг шин автомобиля, стремительно вылетевшего из переулка, не произвел никакого впечатления на мужчину, идущего по тротуару. Он родился и вырос в городе, и привык к подобным звукам. Одетый в дорогой костюм, мужчина шел по улице с небрежным высокомерием, уверенный, что весь мир вращается вокруг него.
Автомобиль обогнал его, затормозил и прижался к обочине в нескольких метрах. Двигатель работал на холостом ходу.
В одном из окон появился ствол винтовки. Мужчина поднял голову и замедлил шаг. Расстояние между ним и дулом винтовки было не больше трех метров. Внезапно из дула вылетел ярко-желтый язык пламени и раздался оглушительно громкий выстрел. Лицо мужчины, казалось, разлетелось на части; ствол винтовки скрылся внутри машины. В то же мгновение покрышки завизжали по асфальту, автомобиль сорвался с места и исчез в темноте.
Мужчина лежал на тротуаре в луже крови, и моросящий дождь сыпался вокруг, накрывая его подобно савану.
Это вполне мог быть 1937 год.
Но произошло это в другом году и в другом городе.
* * *
По обеим сторонам ступеней, ведущих в полицейский участок, возвышались столбы с ярко освещенными шарами наверху. Цифры “87” были отчетливо видны на каждом из них. Семь каменных серых ступеней вели к двери участка от асфальта тротуара. В вестибюле, сразу за входной дверью, за высоким письменным столом сидел дежурный сержант, похожий на отставного мирового судью. Надпись на столе предупреждала всех посетителей, что перед тем, как идти дальше, они должны остановиться у стола и рассказать сержанту о цели своего визита. К стене был приколочен белый фанерный прямоугольник с намалеванной черной рукой и надписью “Следственный отдел”. Вытянутый палец руки указывал на лестницу со стершимися чугунными ступенями, ведущую на второй этаж полицейского участка. В одном конце коридора, протянувшегося во всю длину второго этажа, находилась раздевалка, в другом – комната, где сидели детективы. Между ними стояли две скамьи, виднелись дверь канцелярии, туалет и дверь с надписью “Для допросов”.Полицейские, заходившие на второй этаж чтобы переодеться в раздевалке, снять штатский костюм и надеть форму, с завистью, к которой примешивалось восхищение, называли комнату детективов “загоном для быков”. Именно там детективы, элита 87-го участка, занимались своими делами.
Утром 27 июня в этой комнате сидел детектив Берт Клинг, и его дело на этот раз заключалось в разговоре с мужчиной по имени Марио Торр.
Торр зашел в участок по собственной инициативе. Он поднялся по семи каменным ступеням, остановился у стола дежурного сержанта, как этого требовали правила, и затем поднялся на второй этаж, куда указывал вытянутый палец черной руки. Там он подошел к двери, ведущей в комнату детективов, и после некоторого колебания открыл ее. Войдя в комнату, Торр остановился у входа и терпеливо ждал, пока один из детективов не спросил его, кто ему нужен. Торр был одет в дешевый костюм, купленный им в магазине готового платья. Есть люди, на которых подобные костюмы выглядят сшитыми по заказу. К таким людям Торр не принадлежал. Казалось, что коричневый костюм из плотной синтетической ткани был подарен ему старшим братом. Галстук Торр приобрел в магазине, продававшем их по три за доллар. Его белая рубашка видела лучшие времена. От частой стирки воротник и манжеты изрядно обтрепались.
Честно говоря, Марио Торр и сам производил весьма потрепанное впечатление. Ему не мешало бы подстричься, сегодня утром он не брился особенно старательно, да и зубы его не были слишком уж белыми и чистыми. А главное, сам Торр понимал, что он – далеко не щеголь.
Он сел напротив Клинга и несколько раз нервно моргнул. По-видимому, Торр чувствовал себя в полицейском участке не в своей тарелке и то, что напротив сидел детектив, не придавало ему уверенности.
– Значит, вы уже знаете, что его звали Сай Крамер? – спросил Торр.
– Да, – ответил Клинг. – Мы опознали его по отпечаткам пальцев.
– Разумеется. Я так и считал, что вам известно его имя.
– Кроме того, в кармане пиджака лежал бумажник с документами. И пятьсот долларов наличными.
Торр задумчиво кивнул. – Да, Сай любил бросаться деньгами, это верно.
– Крамер был шантажистом, – спокойно произнес Клинг.
– А-а, вы и это знаете?
– Я ведь сказал, что мы опознали его по отпечаткам пальцев.
– М-да, – сказал Торр. – А можно спросить вас кое о чем?
– О чем?
– Вы считаете, что его убили гангстеры?
– Вполне возможно, – ответил Клинг.
– Значит, расследование будет прекращено?
– С какой стати? Убийство – это убийство.
– Но начинаете-то вы именно с версии гангстеров?
– У нас есть разные версии, – сказал Клинг. – А что? Вы хотите продать нам сведения, Торр? Поэтому и зашли к нам?
– Я? – На лице Торра появилось оскорбленное выражение. – Неужели я похож на стукача?
– Я не знаю, на кого вы похожи. Кстати, почему вы пришли сюда?
– Сай был моим близким другом.
– Близким другом?
– Да, мы иногда играли на биллиарде. А кто будет заниматься этим делом?
– Оно поручено детективам Карелле и Хейзу. И все мы, если им понадобится наша помощь. Но вы так и не сказали, что заставило вас придти, Торр.
– Просто я думаю, что гангстеры не имеют к этому убийству никакого отношения. В газетах писали, что Сая убили из винтовки. Это верно?
– Да. Отдел баллистики сообщил, что стреляли из “Сэвиджа” калибра 0.300.
– Разве это похоже на гангстеров? Я тут узнал кое-что. Никто не держал на него злобы. Да и откуда? Он всегда работал один. Никогда не сталкивался с рэкетирами. Шантажом занимаются в одиночку. Чем больше людей замешано в это, тем больше приходится делиться.
– А вы неплохо в этом разбираетесь, – заметил Клинг.
– Просто у меня много друзей.
– Разумеется.
– Так что мне кажется, кто-то из его жертв – у кого он вымогал деньги – решил, что всему есть конец. И прикончил его.
– А вы случайно не знаете, кто были эти жертвы?
– Нет. Но судя по всему, у них были деньги, и немалые. Сай никогда не скупился. – Торр помолчал. – А вы? Вы знаете, кто ему платил?
– Нет, пока не знаем, – ответил Клинг, – но постараемся узнать. И все-таки мне непонятно, почему вы проявляете такой интерес, Торр.
– Он был моим другом, – сказал Торр просто. – Я хочу, чтобы восторжествовала справедливость.
– Мы сделаем все, что в наших силах, – заключил Клинг. – Спасибо, что зашли.
Первое, что сделал Клинг, как только Торр вышел из здания участка – позвонил в отдел информации и документации. Выслушав его запрос, там обещали помочь. К полудню на столе Клинга лежал пакет с ксерокопиями материалов на Марио Альберта Торреса, он же Марио Торр, он же Эл Торр. Среда них были отпечатки его пальцев.
Отпечатки пальцев Марио Торра не интересовали Клинга. Его интересовало, за что тот был осужден. Архивные документы гласили, что “Торр, узнав, что бывший заключенный, отбыв срок, устроился на работу, но не сообщил работодателю о своей судимости, позвонил бывшему осужденному и потребовал пять тысяч долларов, угрожая в противном случае разоблачением. Выслушав угрозу, мужчина сообщил в полицию. Детектив Липшитц спрятался в соседней комнате, и когда Торр явился за деньгами, отчетливо слышал его угрозы. Выйдя из комнаты, Липшитц арестовал Торра, который был затем приговорен к двум годам тюремного заключения за попытку шантажа и вымогательство, с отбыванием наказания в тюрьме Кэстлвью”.
Разница между шантажом и вымогательством состоит в том, что шантаж должен быть в письменном виде, тогда как вымогательство может быть как устным, так и письменным. В любом случае, Торр был обвинен в попытке шантажа и получил срок за вымогательство.
Клинг пожал плечами и начал просматривать остальные материалы. Отбыв год тюремного заключения, Торр был выпущен на свободу условно под гарантию строительной фирмы на Сэндз Спит. Он ни разу не нарушил условий досрочного освобождения и в настоящее время продолжал работать в той же фирме.
Судя по всему, Торр исправился и стал достойным и честным членом общества.
И проявил непонятный интерес к убийству шантажиста.
Клинг не мог понять, почему.
Глава 2
Было время, когда детектив Стив Карелла считал Дэнни Гимпа рядовым стукачом. Правда, он считал его хорошим, ценным стукачом, но все-таки осведомителем, и не более, обитающим в неопределенном пространстве между преступниками и полицейскими. В то время, если бы Дэнни Гимп решился назвать его по имени, просто “Стив”, детектив был бы оскорблен такой фамильярностью.
Но все это было до начала декабря.
В декабре Стив Карелла напоролся на пулю. С тех пор он всегда называл 22 декабря днем своей глупости и постоянно помнил о том, как неосмотрительно рванул туда, куда не ходят даже ангелы. Более того, он сам чуть было не присоединился к их хору. Каким-то чудом Стиву удалось выжить.
И тогда ему сказали, что пришел Дэнни Гимп. Стив Карелла был несказанно изумлен. Дэнни Гимп вошел в палату одетый в свой лучший костюм, чистую рубашку, держа под мышкой коробку конфет. Смущенный, он протянул свой подарок Карелле и пробормотал: – Я... я очень рад, Стив, что ты выкарабкался. – Они беседовали до тех пор, пока сестра не выпроводила Дэнни. Прощаясь, Карелла крепко стиснул его руку, и с этого момента Дэнни-стукач исчез и появился Дэнни-человек.
Утром 28 июня Дэнни, которому накануне позвонил Стив Карелла, вошел, хромая, в комнату детективов на втором этаже 87-го участка. Детективам редко приходилось бездельничать в этом городе. Если они рассчитывали отработать жалованье, аккуратно выплачиваемое им налогоплательщиками, при виде Дэнни Гимпа они вставали и шли к нему с приветливо протянутой рукой. Мало кого из стукачей приветствовали подобно Дэнни. Но ведь Дэнни был не стукачом. Он был человеком.
– Привет, Стив, – сказал Дэнни. – Как тебе жара?
– Терплю, – ответил Карелла. – А ты хорошо выглядишь. Как жизнь?
– Пока неплохо. Нога вот ныла во время дождя. А сейчас прошло.
В детстве Дэнни Гимп болел полиомиелитом. Болезнь не сделала его инвалидом, хотя он хромал и приобрел это прозвище, которое заменило ему фамилию. Карелла знал, что старые раны болят, когда идет дождь. Его раны всегда ныли при сырой погоде. Поэтому Кареллу не удивило, что больная нога беспокоила Дэнни всю прошлую неделю, пока шли дожди. Куда больше Кареллу изумляло бы то, что Дэнни не испытывает горечи из-за болезни, сделавшей его калекой. Но он был бы еще больше потрясен, узнав, что каждую неделю Дэнни зажигает свечу в память человека по имени Джонас Салк.
Карелла сел за свой стол, и Дэнни опустился в кресло напротив.
– Ну, что тебе продать? – спросил Дэнни, улыбнувшись.
– Расскажи о Сае Крамере, – попросил Карелла.
– Ничтожество, – пожал плечами Дэнни. – Шантаж, вымогательство, все такое. Последние девять месяцев жил на широкую ногу. Должно быть, нашел золотую жилу.
– А где?
– Не знаю. Если хочешь, наведу справки.
– Попробуй, Дэнни. А что ты знаешь про убийство пару дней назад?
– Масса слухов, Стив. Когда происходит нечто подобное, сразу начинаешь думать о гангстерах, верно? Но из того, что мне известно, вытекает совсем иное.
– Иное, а?
– Если это дело рук гангстеров, то организовано удивительно хорошо. В конце концов, такие наемные убийства давно вышли из моды. Если сейчас и нанимают гангстеров, то зачем такая драма? Ты понимаешь меня, Стив? Когда нужно устранить кого-нибудь, его устраняют – но спокойно, без шума – и, уж конечно, не выстрелами из черных лимузинов. Сечешь, Стив?
– Секу, – ответил Карелла.
– А если это было организовано гангстерами, то я уж точно услышал бы об этом. Наверняка какой-нибудь пьяный кретин что-нибудь да выболтал. Ты же знаешь, мало что проходит мимо моих ушей. Нет, все было по-другому.
– А как именно, Дэнни?
– Один из тех, у кого Крамер сосал кровь, устал платить и платить. Он взял винтовку, автомобиль и отправился на охоту. И прощай, Крамер, привет малому с рогами и копытами в преисподней.
– Видишь ли, Дэнни, стрелок больно уж хорош. Только один выстрел, и он снес Крамеру половину черепа. Что-то не похоже на дилетанта.
– Масса дилетантов умеет стрелять, – заметил Дэнни. – Это ни о чем не говорит. Кому-то очень хотелось избавиться от него, Стив. Поверь мне, это не профессионал. Половина рэкетиров о нем не слышала. Если занимаешься тем, чем занимался Крамер, нужно работать в одиночку. Элементарная арифметика. Имея партнера, ты делишь с ним все, кроме срока.
– Ты не знаешь, кто был у него на крючке? – спросил Карелла.
– Если бы знал, то сам бы этим занялся, – улыбнулся Дэнни. – Попробую узнать. Но секрет шантажа состоит в том, что это секрет. А если это не секрет, зачем платить, чтобы никто его не узнал? Я попробую. Расставлю уши. Но узнать такое очень трудно.
– Постарайся, Дэнни. Скажи, а ты не углядел в этом приезжего специалиста?
– Неужели ты думаешь, что Крамер был настолько важен, чтобы нанять для него убийцу со стороны? Стив, это несерьезно!
– Ладно, ладно. А все-таки?
– Ну, приехал один гангстер из Бостона, по кличке Ньютон. Его прозвали так, потому что он родом из Ньютона.
– Наемный убийца?
– Да, он успокоил пару-другую, насколько мне известно.
– По-твоему, не стоит тратить на него времени? – спросил Стив.
– Зачем спрашивать меня? Я не начальник полиции. По-моему, это напрасная трата времени. Лучше уж я узнаю, что могу, и позвоню.
– Сколько я должен тебе? – Спросил Карелла, доставая бумажник?
– За что? Я ведь ничего не сообщил. Они пожали друг другу руки, и Дэнни ушел. Карелла подошел к столу Хейза.
– Надевай шляпу, Коттон, – сказал Стив. – Я хочу навестить кое-кого.
Коттона Хейза перевели в 87-й участок совсем недавно.
Его рост был 190 см, вес 88 килограммов. У него были голубые глаза и квадратная челюсть, с ямочкой посредине, а также, рыжие волосы – за исключением левого виска. Когда-то его ударили ножом в висок, и после того как рана зажила, на этом месте, к его изумлению, выросли белые волосы.
Вдобавок, он умел слушать. И хотя Хейз служил в 87-ом участке всего несколько недель, он успел понять, что когда говорит Карелла, нужно молчать и слушать. Хейз слушал его, пока они ехали в полицейском автомобиле до “Роклэнда”. Он продолжал слушать Стива, когда тот предъявил свое удостоверение и попросил ключ от номера, где остановился Холл. Хейз перестал слушать только тогда, когда Карелла перестал говорить, а это случилось сразу после того, как они вышли из лифта на четвертом этаже.
Может быть, необходимости в таких мерах предосторожности и не было. Если только, конечно, Холл не принимал участия в убийстве Крамера. Разумеется, в этом случае необходимость была. Как бы то ни было, оба сыщика достали свои револьверы. Подойдя к двери номера, они прижались к стене слева и справа. Карелла вставил ключ в замочную скважину и повернул его. Затем стремительно распахнул дверь.
Ньютон Холл сидел у окна и читал. Он поднял голову, и в его глазах отразилось удивление. Затем он увидел револьверы, и удивление сменилось ужасом.
– Полиция, – сказал Карелла, и ужас исчез так же быстро, как и появился.
– Боже мой, – произнес Холл, вы меня напугали. Заходите. Уберите скобяные изделия, пожалуйста. Да садитесь же!
– Встать, Холл, – скомандовал Карелла.
Холл встал. Хейз обыскал его.
– Все в порядке. Став. Он чист.
Полицейские убрали револьверы.
– Надеюсь, у вас есть удостоверения? – спросил Холл.
Карелла достал бумажник, но протянутая рука Холла остановила его.
– Ладно, не надо, – сказал он. – Я просто спросил.
– Когда вы приехали, Холл? – сказал Карелла.
– В понедельник вечером.
– Двадцать четвертого?
– Да. А что случилось?
– А вы сами расскажите.
– Что же мне рассказать?
– Где вы были вечером в среду? – спросил Хейз.
– Вечером в среду? Одну минуту. Ну конечно, здесь, со знакомой.
– Имя?
– Кармела.
– Кармела. А дальше?
– Кармела Фреско.
– Куда-нибудь выходили?
– Нет, мы были здесь всю ночь.
– С какого по какое время?
– С девяти вечера до утра. Она ушла после завтрака.
– И чем вы занимались все это время?
Холл ухмыльнулся.
– А как вы думаете?
– Я ничего не думаю.
Холл продолжал ухмыляться.
– Мы играли в шахматы.
– Вам знакомо имя Сай Крамер?
– А... Так вот в чем дело. Как это я не догадался?
– Так знакомо или нет?
– Читал в газете. Никогда не видел его.
– Зачем вы приехали из Бостона?
– Немного отдохнуть. Побывать в театрах. Слегка развеяться.
– Ив каких театрах удалось побывать? – спросил Хейз.
– Пока ни в каких, – признался Холл. – Видите ли, меня прозвали Веселым Чарли. Да, Веселый Чарли – это я. – Он щелкнул пальцами. – У меня есть приятель. Он достает билеты. Немного дороже, чем в кассе. Понимаете? Вот только пока ничего не достал. Сейчас так трудно купить билеты.
– Итак, вы здесь только поэтому? Побывать в театрах?
– Да, и немного отдохнуть.
– Но пока не видели ни одного спектакля?
– Нет.
– А как отдых?
– Видите ли...
– Понятно. Веселый Чарли, ему не до отдыха.
– Совершенно верно.
– А как нам связаться с Кармелой Фреско?
– Зачем ее-то в это втягивать?
– Значит, у вас есть алиби получше?
– Нет, но она совсем девочка, и ей...
– Сколько лет? – рявкнул Хейз.
– Ничего подобного, – возразил Холл. – Она – совершеннолетняя. Но вы начнете задавать вопросы и напугаете девочку. К тому же она не захочет больше со мной встречаться.
– Очень жаль, – заметил Карелла.
– А почему вы думаете, что я имею отношение к убийству Крамера? – спросил Холл.
– А кто, по вашему, это мог быть?
– Если честно, то не имею ни малейшего представления.
– Конечно, есть и другая возможность, – сказал Хейз.
– Какая?
– Его могли убить вы.
– Единственно, кого я убил в среду вечером – это Кармелу Фреско. Поверьте, я знаю о чем говорю. Я прикончил ее. Когда утром она уходила отсюда, она была мертва. Убита. Без сознания. – Холл ухмыльнулся. – Говоря по правде, она меня тоже прикончила. Комбинация, удобная для обеих сторон.
– Итак, как нам найти ее, Холл?
– Она в телефонном справочнике.
– Номер телефона?
– Я ведь сказал, она в телефонном справочнике.
– Мы неграмотные, – сказал Хейз.
– Ну, ребята, не делайте из меня подонка, а? – взмолился Холл. – Я дам ее номер, но вы уж скажите, что нашли его в справочнике, ладно?
– Ну хорошо, – успокоил его Карелла. – Так какой у нее номер?
– Хантер 1-388000, – сдался Холл. – А может, все-таки не трогать ее?
– На вашем месте я подумал бы о себе, – заметил Хейз.
– Не беспокойтесь, я чист, – ответил Холл. – Хотелось бы мне всегда быть таким чистым. Я настолько чист, что весь сияю. Мерцаю. Горю.
– В этом надо еще убедиться, – сказал Хейз. Детективы повернулись и пошли к двери. У выхода Карелла остановился.
– И вот еще что. Бог Солнца.
– Ну? – спросил Холл.
– Не уезжайте пока в Бостон.
– А я никуда и не собираюсь, – усталым голосом ответил Холл. – Ведь я приехал развлечься. Походить по театрам. Девушки, музыка, понимаете. Веселый Чарли, так меня все зо...
Дверь захлопнулась.
Карелла и Хейз были очень терпеливы с Кармелой.
Девушка снова и снова повторяла, что не была ни в каком отеле ни с каким мужчиной ни в среду, ни в другой день недели. Она утверждала, что вечером в среду была с матерью в церкви, где они играли в бинго.
И вдруг, в середине предложения, она запнулась и затем выкрикнула: “Сукин сын! Если я переспала с ним, он считает, что имеет право всем говорить об этом?”
Вот и все.
Если репутация Кармелы Фреско слегка пострадала, то алиби Ньютона Холла было прочным, чистым, сияющим и сверкающим.
Хейз позвонил ему и сказал, что он может ехать обратно в Бостон, когда ему заблагорассудится – и чем быстрее, тем лучше.
Но все это было до начала декабря.
В декабре Стив Карелла напоролся на пулю. С тех пор он всегда называл 22 декабря днем своей глупости и постоянно помнил о том, как неосмотрительно рванул туда, куда не ходят даже ангелы. Более того, он сам чуть было не присоединился к их хору. Каким-то чудом Стиву удалось выжить.
И тогда ему сказали, что пришел Дэнни Гимп. Стив Карелла был несказанно изумлен. Дэнни Гимп вошел в палату одетый в свой лучший костюм, чистую рубашку, держа под мышкой коробку конфет. Смущенный, он протянул свой подарок Карелле и пробормотал: – Я... я очень рад, Стив, что ты выкарабкался. – Они беседовали до тех пор, пока сестра не выпроводила Дэнни. Прощаясь, Карелла крепко стиснул его руку, и с этого момента Дэнни-стукач исчез и появился Дэнни-человек.
Утром 28 июня Дэнни, которому накануне позвонил Стив Карелла, вошел, хромая, в комнату детективов на втором этаже 87-го участка. Детективам редко приходилось бездельничать в этом городе. Если они рассчитывали отработать жалованье, аккуратно выплачиваемое им налогоплательщиками, при виде Дэнни Гимпа они вставали и шли к нему с приветливо протянутой рукой. Мало кого из стукачей приветствовали подобно Дэнни. Но ведь Дэнни был не стукачом. Он был человеком.
– Привет, Стив, – сказал Дэнни. – Как тебе жара?
– Терплю, – ответил Карелла. – А ты хорошо выглядишь. Как жизнь?
– Пока неплохо. Нога вот ныла во время дождя. А сейчас прошло.
В детстве Дэнни Гимп болел полиомиелитом. Болезнь не сделала его инвалидом, хотя он хромал и приобрел это прозвище, которое заменило ему фамилию. Карелла знал, что старые раны болят, когда идет дождь. Его раны всегда ныли при сырой погоде. Поэтому Кареллу не удивило, что больная нога беспокоила Дэнни всю прошлую неделю, пока шли дожди. Куда больше Кареллу изумляло бы то, что Дэнни не испытывает горечи из-за болезни, сделавшей его калекой. Но он был бы еще больше потрясен, узнав, что каждую неделю Дэнни зажигает свечу в память человека по имени Джонас Салк.
Карелла сел за свой стол, и Дэнни опустился в кресло напротив.
– Ну, что тебе продать? – спросил Дэнни, улыбнувшись.
– Расскажи о Сае Крамере, – попросил Карелла.
– Ничтожество, – пожал плечами Дэнни. – Шантаж, вымогательство, все такое. Последние девять месяцев жил на широкую ногу. Должно быть, нашел золотую жилу.
– А где?
– Не знаю. Если хочешь, наведу справки.
– Попробуй, Дэнни. А что ты знаешь про убийство пару дней назад?
– Масса слухов, Стив. Когда происходит нечто подобное, сразу начинаешь думать о гангстерах, верно? Но из того, что мне известно, вытекает совсем иное.
– Иное, а?
– Если это дело рук гангстеров, то организовано удивительно хорошо. В конце концов, такие наемные убийства давно вышли из моды. Если сейчас и нанимают гангстеров, то зачем такая драма? Ты понимаешь меня, Стив? Когда нужно устранить кого-нибудь, его устраняют – но спокойно, без шума – и, уж конечно, не выстрелами из черных лимузинов. Сечешь, Стив?
– Секу, – ответил Карелла.
– А если это было организовано гангстерами, то я уж точно услышал бы об этом. Наверняка какой-нибудь пьяный кретин что-нибудь да выболтал. Ты же знаешь, мало что проходит мимо моих ушей. Нет, все было по-другому.
– А как именно, Дэнни?
– Один из тех, у кого Крамер сосал кровь, устал платить и платить. Он взял винтовку, автомобиль и отправился на охоту. И прощай, Крамер, привет малому с рогами и копытами в преисподней.
– Видишь ли, Дэнни, стрелок больно уж хорош. Только один выстрел, и он снес Крамеру половину черепа. Что-то не похоже на дилетанта.
– Масса дилетантов умеет стрелять, – заметил Дэнни. – Это ни о чем не говорит. Кому-то очень хотелось избавиться от него, Стив. Поверь мне, это не профессионал. Половина рэкетиров о нем не слышала. Если занимаешься тем, чем занимался Крамер, нужно работать в одиночку. Элементарная арифметика. Имея партнера, ты делишь с ним все, кроме срока.
– Ты не знаешь, кто был у него на крючке? – спросил Карелла.
– Если бы знал, то сам бы этим занялся, – улыбнулся Дэнни. – Попробую узнать. Но секрет шантажа состоит в том, что это секрет. А если это не секрет, зачем платить, чтобы никто его не узнал? Я попробую. Расставлю уши. Но узнать такое очень трудно.
– Постарайся, Дэнни. Скажи, а ты не углядел в этом приезжего специалиста?
– Неужели ты думаешь, что Крамер был настолько важен, чтобы нанять для него убийцу со стороны? Стив, это несерьезно!
– Ладно, ладно. А все-таки?
– Ну, приехал один гангстер из Бостона, по кличке Ньютон. Его прозвали так, потому что он родом из Ньютона.
– Наемный убийца?
– Да, он успокоил пару-другую, насколько мне известно.
– По-твоему, не стоит тратить на него времени? – спросил Стив.
– Зачем спрашивать меня? Я не начальник полиции. По-моему, это напрасная трата времени. Лучше уж я узнаю, что могу, и позвоню.
– Сколько я должен тебе? – Спросил Карелла, доставая бумажник?
– За что? Я ведь ничего не сообщил. Они пожали друг другу руки, и Дэнни ушел. Карелла подошел к столу Хейза.
– Надевай шляпу, Коттон, – сказал Стив. – Я хочу навестить кое-кого.
Коттона Хейза перевели в 87-й участок совсем недавно.
Его рост был 190 см, вес 88 килограммов. У него были голубые глаза и квадратная челюсть, с ямочкой посредине, а также, рыжие волосы – за исключением левого виска. Когда-то его ударили ножом в висок, и после того как рана зажила, на этом месте, к его изумлению, выросли белые волосы.
Вдобавок, он умел слушать. И хотя Хейз служил в 87-ом участке всего несколько недель, он успел понять, что когда говорит Карелла, нужно молчать и слушать. Хейз слушал его, пока они ехали в полицейском автомобиле до “Роклэнда”. Он продолжал слушать Стива, когда тот предъявил свое удостоверение и попросил ключ от номера, где остановился Холл. Хейз перестал слушать только тогда, когда Карелла перестал говорить, а это случилось сразу после того, как они вышли из лифта на четвертом этаже.
Может быть, необходимости в таких мерах предосторожности и не было. Если только, конечно, Холл не принимал участия в убийстве Крамера. Разумеется, в этом случае необходимость была. Как бы то ни было, оба сыщика достали свои револьверы. Подойдя к двери номера, они прижались к стене слева и справа. Карелла вставил ключ в замочную скважину и повернул его. Затем стремительно распахнул дверь.
Ньютон Холл сидел у окна и читал. Он поднял голову, и в его глазах отразилось удивление. Затем он увидел револьверы, и удивление сменилось ужасом.
– Полиция, – сказал Карелла, и ужас исчез так же быстро, как и появился.
– Боже мой, – произнес Холл, вы меня напугали. Заходите. Уберите скобяные изделия, пожалуйста. Да садитесь же!
– Встать, Холл, – скомандовал Карелла.
Холл встал. Хейз обыскал его.
– Все в порядке. Став. Он чист.
Полицейские убрали револьверы.
– Надеюсь, у вас есть удостоверения? – спросил Холл.
Карелла достал бумажник, но протянутая рука Холла остановила его.
– Ладно, не надо, – сказал он. – Я просто спросил.
– Когда вы приехали, Холл? – сказал Карелла.
– В понедельник вечером.
– Двадцать четвертого?
– Да. А что случилось?
– А вы сами расскажите.
– Что же мне рассказать?
– Где вы были вечером в среду? – спросил Хейз.
– Вечером в среду? Одну минуту. Ну конечно, здесь, со знакомой.
– Имя?
– Кармела.
– Кармела. А дальше?
– Кармела Фреско.
– Куда-нибудь выходили?
– Нет, мы были здесь всю ночь.
– С какого по какое время?
– С девяти вечера до утра. Она ушла после завтрака.
– И чем вы занимались все это время?
Холл ухмыльнулся.
– А как вы думаете?
– Я ничего не думаю.
Холл продолжал ухмыляться.
– Мы играли в шахматы.
– Вам знакомо имя Сай Крамер?
– А... Так вот в чем дело. Как это я не догадался?
– Так знакомо или нет?
– Читал в газете. Никогда не видел его.
– Зачем вы приехали из Бостона?
– Немного отдохнуть. Побывать в театрах. Слегка развеяться.
– Ив каких театрах удалось побывать? – спросил Хейз.
– Пока ни в каких, – признался Холл. – Видите ли, меня прозвали Веселым Чарли. Да, Веселый Чарли – это я. – Он щелкнул пальцами. – У меня есть приятель. Он достает билеты. Немного дороже, чем в кассе. Понимаете? Вот только пока ничего не достал. Сейчас так трудно купить билеты.
– Итак, вы здесь только поэтому? Побывать в театрах?
– Да, и немного отдохнуть.
– Но пока не видели ни одного спектакля?
– Нет.
– А как отдых?
– Видите ли...
– Понятно. Веселый Чарли, ему не до отдыха.
– Совершенно верно.
– А как нам связаться с Кармелой Фреско?
– Зачем ее-то в это втягивать?
– Значит, у вас есть алиби получше?
– Нет, но она совсем девочка, и ей...
– Сколько лет? – рявкнул Хейз.
– Ничего подобного, – возразил Холл. – Она – совершеннолетняя. Но вы начнете задавать вопросы и напугаете девочку. К тому же она не захочет больше со мной встречаться.
– Очень жаль, – заметил Карелла.
– А почему вы думаете, что я имею отношение к убийству Крамера? – спросил Холл.
– А кто, по вашему, это мог быть?
– Если честно, то не имею ни малейшего представления.
– Конечно, есть и другая возможность, – сказал Хейз.
– Какая?
– Его могли убить вы.
– Единственно, кого я убил в среду вечером – это Кармелу Фреско. Поверьте, я знаю о чем говорю. Я прикончил ее. Когда утром она уходила отсюда, она была мертва. Убита. Без сознания. – Холл ухмыльнулся. – Говоря по правде, она меня тоже прикончила. Комбинация, удобная для обеих сторон.
– Итак, как нам найти ее, Холл?
– Она в телефонном справочнике.
– Номер телефона?
– Я ведь сказал, она в телефонном справочнике.
– Мы неграмотные, – сказал Хейз.
– Ну, ребята, не делайте из меня подонка, а? – взмолился Холл. – Я дам ее номер, но вы уж скажите, что нашли его в справочнике, ладно?
– Ну хорошо, – успокоил его Карелла. – Так какой у нее номер?
– Хантер 1-388000, – сдался Холл. – А может, все-таки не трогать ее?
– На вашем месте я подумал бы о себе, – заметил Хейз.
– Не беспокойтесь, я чист, – ответил Холл. – Хотелось бы мне всегда быть таким чистым. Я настолько чист, что весь сияю. Мерцаю. Горю.
– В этом надо еще убедиться, – сказал Хейз. Детективы повернулись и пошли к двери. У выхода Карелла остановился.
– И вот еще что. Бог Солнца.
– Ну? – спросил Холл.
– Не уезжайте пока в Бостон.
– А я никуда и не собираюсь, – усталым голосом ответил Холл. – Ведь я приехал развлечься. Походить по театрам. Девушки, музыка, понимаете. Веселый Чарли, так меня все зо...
Дверь захлопнулась.
* * *
Сначала Кармела Фреско казалась скромной и даже робкой. Она – хорошая девушка, и уж конечно не станет проводить ночь с мужчиной в отеле, утверждала Кармела. За кого они ее принимают? Разве она похожа на такую девушку? Какую нужно иметь наглость, чтобы говорить, как этот Ньютон – или как там его зовут – будто она провела с ним всю ночь?Карелла и Хейз были очень терпеливы с Кармелой.
Девушка снова и снова повторяла, что не была ни в каком отеле ни с каким мужчиной ни в среду, ни в другой день недели. Она утверждала, что вечером в среду была с матерью в церкви, где они играли в бинго.
И вдруг, в середине предложения, она запнулась и затем выкрикнула: “Сукин сын! Если я переспала с ним, он считает, что имеет право всем говорить об этом?”
Вот и все.
Если репутация Кармелы Фреско слегка пострадала, то алиби Ньютона Холла было прочным, чистым, сияющим и сверкающим.
Хейз позвонил ему и сказал, что он может ехать обратно в Бостон, когда ему заблагорассудится – и чем быстрее, тем лучше.
Глава 3
В тот день, когда прохожий наткнулся на мертвое тело, лежавшее на тротуаре в луже крови, и сообщил об этом в полицию, в 87-м участке, на территории которого произошло убийство, дежурили Стив Карелла и Коттон Хейз. Так что расследование преступления – а убийство попадало, несомненно, в эту категорию, даже если потерпевшим оказался Сай Крамер, – выпало на долю Кареллы и Хейза.
Когда в участок пришел Марио Торр со своими теориями относительно убийства, их не было на месте, и Клинг, после беседы с Торром, передал им ее содержание. Во время регулярных встреч детективов каждый из них мог выражать свою точку зрения, вкладывая, таким образом, пару центов в общую копилку. Сыщики 87-го участка тесно сотрудничали друг с другом. Каждый считал своим долгом внести пару центов в расследование любого преступления и скоро из этих центов накапливался целый доллар.
В субботу, 29 июня, Коттон Хейз – один из детективов, которым было поручено расследование безвременной кончины Сая Крамера, – сделал поразительное открытие.
Он узнал, что может влюбляться и разлюбляться с необыкновенной легкостью. Этот недостаток – или достоинство – своей личности Хейз обнаружил с некоторой тревогой, удовольствием и определенной растерянностью.
Отчасти в этом была виновата любовница Крамера. Но прятаться за женскую юбку Хейз считал делом, недостойным мужчины. Поэтому, когда все кончилось, он принял всю вину – или славу – на себя, и поздравил себя с очередным успешным завоеванием. При этом следует отметить, что Коттон Хейз не воспользовался статусом детектива для того, чтобы облегчить достижение желанной цели. Соблазнил женщину Хейз – мужчина, а не Хейз – полицейский. Более того, проявив незаурядную силу воли, Хейз подчинил свои личные интересы служебным, и подождал, пока закончится его смена.
Девушку звали Нэнси О’Хара.
У нее были рыжие волосы, но никто из друзей или родственников не звал ее Скарлетт О’Хара. Бывали случаи, когда случайные знакомые называли ее именем романа “Унесенные ветром”, считая, что их остроумие заслуживает, по крайней мере, Нобелевской премии. Нэнси отвечала на такие сокрушительно остроумные замечания смущенной улыбкой и доверительно шептала: – Нет, я – Джон О’Хара. Писатель.
На самом деле она не была ни Скарлетт О’Хара, ни Джон О’Хара. Ее звали Нэнси О’Хара, и она была любовницей Сая Крамера.
Коттон Хейз влюбился в тот миг, когда девушка открыла дверь своей квартиры на Джефферсон авеню, несмотря на то, что она была одета совсем не романтично. Говоря по правде, она выглядела заурядной неряхой.
На ней были рабочие брюки, мокрые до колен, и мужская рубашка, передняя часть которой была засунута в брюки, а задняя болталась подобно хвосту. Рукава были завернуты до локтей. У нее были ярко-зеленые глаза, пухлые губы и паническое выражение на лице. Она ничуть не походила на любовницу шантажиста – если, конечно, любовницы шантажистов выглядят как-то по-особенному.
Девушка распахнула дверь и радостно воскликнула: “Наконец-то! Слава богу! Сюда, скорее!”
Хейз прошел через роскошную гостиную, через не менее роскошную спальню и заглянул в ванную, которая – в эту минуту – напоминала плавательный бассейн.
– А нельзя было побыстрее? – спросила Нэнси. – Я могла утонуть!
– Что случилось?
– Я ведь уже объяснила вам по телефону. Заело ручки у душа. Да делайте что-нибудь! Скоро всю квартиру зальет!
Хейз снял пиджак. Нэнси увидела рукоятку револьвера в кобуре, висящей подмышкой.
– Вы всегда носите оружие? – спросила она.
– Всегда.
Девушка серьезно кивнула.
– Я так и думала. Видимо, профессия водопроводчика крайне опасна.
Хейз напрягся, стараясь повернуть ручки душа.
– Их заело.
– Да знаю я это.
– Почему бы вам не вызвать водопроводчика?
– Вот как? Тогда что вы делаете у меня в квартире?
Хейз еще раз попытался сдвинуть упрямые ручки.
– А я и не утверждал, что я – водопроводчик.
– Тогда кто же вы?
– Полицейский.
– Марш из моей ванной! – сказала Нэнси.
– Тише! По-моему, начинает поворачиваться.
Когда в участок пришел Марио Торр со своими теориями относительно убийства, их не было на месте, и Клинг, после беседы с Торром, передал им ее содержание. Во время регулярных встреч детективов каждый из них мог выражать свою точку зрения, вкладывая, таким образом, пару центов в общую копилку. Сыщики 87-го участка тесно сотрудничали друг с другом. Каждый считал своим долгом внести пару центов в расследование любого преступления и скоро из этих центов накапливался целый доллар.
В субботу, 29 июня, Коттон Хейз – один из детективов, которым было поручено расследование безвременной кончины Сая Крамера, – сделал поразительное открытие.
Он узнал, что может влюбляться и разлюбляться с необыкновенной легкостью. Этот недостаток – или достоинство – своей личности Хейз обнаружил с некоторой тревогой, удовольствием и определенной растерянностью.
Отчасти в этом была виновата любовница Крамера. Но прятаться за женскую юбку Хейз считал делом, недостойным мужчины. Поэтому, когда все кончилось, он принял всю вину – или славу – на себя, и поздравил себя с очередным успешным завоеванием. При этом следует отметить, что Коттон Хейз не воспользовался статусом детектива для того, чтобы облегчить достижение желанной цели. Соблазнил женщину Хейз – мужчина, а не Хейз – полицейский. Более того, проявив незаурядную силу воли, Хейз подчинил свои личные интересы служебным, и подождал, пока закончится его смена.
Девушку звали Нэнси О’Хара.
У нее были рыжие волосы, но никто из друзей или родственников не звал ее Скарлетт О’Хара. Бывали случаи, когда случайные знакомые называли ее именем романа “Унесенные ветром”, считая, что их остроумие заслуживает, по крайней мере, Нобелевской премии. Нэнси отвечала на такие сокрушительно остроумные замечания смущенной улыбкой и доверительно шептала: – Нет, я – Джон О’Хара. Писатель.
На самом деле она не была ни Скарлетт О’Хара, ни Джон О’Хара. Ее звали Нэнси О’Хара, и она была любовницей Сая Крамера.
Коттон Хейз влюбился в тот миг, когда девушка открыла дверь своей квартиры на Джефферсон авеню, несмотря на то, что она была одета совсем не романтично. Говоря по правде, она выглядела заурядной неряхой.
На ней были рабочие брюки, мокрые до колен, и мужская рубашка, передняя часть которой была засунута в брюки, а задняя болталась подобно хвосту. Рукава были завернуты до локтей. У нее были ярко-зеленые глаза, пухлые губы и паническое выражение на лице. Она ничуть не походила на любовницу шантажиста – если, конечно, любовницы шантажистов выглядят как-то по-особенному.
Девушка распахнула дверь и радостно воскликнула: “Наконец-то! Слава богу! Сюда, скорее!”
Хейз прошел через роскошную гостиную, через не менее роскошную спальню и заглянул в ванную, которая – в эту минуту – напоминала плавательный бассейн.
– А нельзя было побыстрее? – спросила Нэнси. – Я могла утонуть!
– Что случилось?
– Я ведь уже объяснила вам по телефону. Заело ручки у душа. Да делайте что-нибудь! Скоро всю квартиру зальет!
Хейз снял пиджак. Нэнси увидела рукоятку револьвера в кобуре, висящей подмышкой.
– Вы всегда носите оружие? – спросила она.
– Всегда.
Девушка серьезно кивнула.
– Я так и думала. Видимо, профессия водопроводчика крайне опасна.
Хейз напрягся, стараясь повернуть ручки душа.
– Их заело.
– Да знаю я это.
– Почему бы вам не вызвать водопроводчика?
– Вот как? Тогда что вы делаете у меня в квартире?
Хейз еще раз попытался сдвинуть упрямые ручки.
– А я и не утверждал, что я – водопроводчик.
– Тогда кто же вы?
– Полицейский.
– Марш из моей ванной! – сказала Нэнси.
– Тише! По-моему, начинает поворачиваться.