Позже, в тот же самый день, после разговора в лаборатории, он навестил жену разносчика. Она сказала: «Почему именно Хэрри?»
   Он объяснил, что по предварительному заключению работников лаборатории, ее муж, вероятно, подошел к двери квартиры 1"А", нажал кнопку звонка, и электрический разряд явился причиной взрыва.
   – Почему это обязательно должен был быть Хэрри? – не сдавалась жена торговца.
   Хейз пытался объяснить ей, что такое иногда случается, что никто в этом не виноват, что ее муж просто делал свою работу и не имел представления о том, что в квартире за этой злосчастной дверью было полно газа. Но женщина все смотрела на него остановившимся взглядом и беспомощно повторяла:
   – Почему именно Хэрри?
   Он вернулся в отделение с щемящей болью в сердце. У него едва хватило сил поздороваться с Кареллой, который сидел за своим столом и печатал на машинке рапорт. В тот вечер они оба ушли из отделения в восемь пятнадцать, на два с половиной часа позже официального окончания смены. Настроение Кареллы было отвратительным: он съел холодный ужин, несправедливо рявкнул на жену, даже не пошел взглянуть на спящих близнецов, тут же улегся спать и всю ночь беспокойно ворочался на кровати. Хейз навестил Кристин Максвелл, с которой давно уже был знаком, и предложил пойти вместе в кино. Он следил за экраном со все возрастающим раздражением, потому что в этом, казалось, явном случае самоубийства что-то было не так, но он никак не мог понять, что именно.

Глава 3

   Мертвецы не потеют.
   В марте было очень тепло, и пот слегка покрыл лица Кареллы и Хейза, выступил на губе мужчины, стоявшего рядом с ними, проявился грязным пятном под мышкой служащего, который мрачно оглядел всех троих, затем выдвинул ящик.
   Он почти бесшумно выкатился на роликах. На холодной плите, нагая и неподвижная, лежала девушка по имени Ирэн. Когда ее нашли, она была в трусиках, но их немедленно переправили в лабораторию, и теперь она была голая, холодная, безучастная к тому, как служащий и трое других мужчин разглядывали ее. Через некоторое время тело переправят в другое отделение больницы, где будет произведено вскрытие. А пока оно было нетронутым, но... безжизненным.
   – Это она? – спросил Карелла.
   Человек, стоявший между двумя детективами, утвердительно кивнул. Это был блондин, высокий и худой, с светло-голубыми глазами. На нем был серый габардиновый костюм, белая, застегнутая на все пуговицы рубашка, галстук в полоску. Он не проронил ни слова. Он просто коротко кивнул, будто и это было излишним.
   – Это ваша жена, сэр? – настаивал Карелла.
   Мужчина снова кивнул.
   – Не могли бы вы назвать ее имя полностью, сэр?
   – Ирэн, – отозвался, наконец, мужчина.
   – А какое у нее второе имя?
   – Это и есть второе.
   – Что вы имеете в виду?
   – Ее зовут Маргарет Ирэн Тейер, – он помедлил, – ей не нравилось имя Маргарет, и она пользовалась вторым.
   – Вы хотите сказать, что она сама себя звала Ирэн?
   – Да.
   – А где вы живете, мистер Тейер?
   – Проспект Бейли, 1134.
   – Вы жили вместе по этому адресу?
   – Да.
   Карелла и Хейз переглянулись. Запахло убийством. У каждого, живущего на этой земле, есть своя тайна, которую он, как потайной шкафчик, старается скрыть, тем более, если это убийство. Женщина, по имени Маргарет Ирэн Тейер, была найдена полуголой на кровати с полуголым мужчиной. Человек, который опознал ее, Майкл Тейер, был ее мужем; один из этих тайных шкафчиков приоткрылся и все заглянули внутрь. Карелла откашлялся:
   – Вы были... разведены... или?..
   – Нет.
   – Понятно, – Карелла сделал паузу, затем продолжал. – Видите ли, мистер Тейер, ваша... ваша жена была найдена с мужчиной.
   – Я знаю. Я видел фотографии в газете. Поэтому я и позвонил в полицию. Я хочу сказать, что, когда я увидел фотографию Ирэн, я подумал, что здесь какая-то ошибка. Потому что я считал... видите ли, она сказала мне, что собирается провести ночь у матери. Я позвонил ей, и она ответила, что Ирэн ее не навещала. И тогда я подумал... Я далее не знаю, что... Я просто позвонил в полицию и попросил... попросил разрешения посмотреть... на тело девушки, которую нашли.
   – И это действительно ваша жена, мистер Тейер? У вас нет сомнений?
   – Это... это моя жена, – подтвердил Тейер.
   – Вы сказали, что увидели фотографии вашей жены и мужчины в газете.
   – Да.
   – Вы узнали и мужчину?
   – Нет, – он помолчал. – Он... он тоже здесь?
   – Да, сэр.
   – Я хочу посмотреть на него.
   – Если вы его не узнали, это необязательно делать.
   – Я хочу увидеть его, – настаивал Тейер.
   Карелла пожал плечами и подозвал служащего. Они последовали за ним через длинную комнату с высоким потолком. Их шаги гулко раздавались на покрытом кафелем полу. Служащий заглянул в лежащий на посудном шкафу отпечатанный на машинке список, прошел по проходу, нагнулся и выдвинул второй ящик. Тейер пристально вглядывался в лицо человека, которого нашли с его женой.
   – Он мертв, – произнес он, ни к кому не обращаясь.
   – Да, – подтвердил Карелла.
   Тейер кивнул и проронил:
   – Мне хочется смотреть на него. Странно, не правда ли? Мне хочется понять, что в нем было такого особенного.
   – Вы все еще его не узнаете? – спросил Хейз.
   – Нет. Кто он?
   – Мы не знаем. В его бумажнике не было никакого удостоверения, даже водительских прав. Но одно из имен в предсмертной записке было Томми. Ваша жена когда-нибудь говорила о ком-либо, по имени Томми?
   – Нет.
   – И вы никогда его раньше не видели?
   – Никогда, – Тейер помолчал и сказал: – Я не совсем понимаю. Квартира... в которой вы нашли их. Разве вы не спрашивали хозяйку? Она что, не знает его имени?
   – Она, конечно, могла бы знать. Но это была не его квартира.
   – Что вы имеете в виду?
   – Хозяйка дома сообщила нам, что ее снял человек, по имени Фред Хеслер.
   – Возможно, он снял ее под другим именем, – предположил Тейер.
   Карелла отрицательно покачал головой.
   – Нет. Мы приводили ее сюда, и она сказала, что это не Фред Хеслер.
   Он подал знак служащему, и тот задвинул ящик на место.
   – Мы сейчас пытаемся найти Хеслера, но пока безуспешно. – Карелла вытер пот со лба и продолжал: – Мистер Тейер, если вы не возражаете, нам бы хотелось выбраться отсюда. Придется задать вам еще несколько вопросов, но мы бы предпочли сделать это за чашкой кофе, если вас это устроит.
   – Да, конечно, – согласился Тейер.
   – Я вам больше не нужен? – поинтересовался служащий морга.
   – Нет. Большое спасибо, Чарли.
   – Не стоит, – отозвался Чарли и вновь занялся чтением журнала «Плейбой».
* * *
   Они нашли столовую в трех кварталах от больницы, заняли место у окна и стали наблюдать за проходящими по улице девушками в легких весенних ситцевых платьях. Карелла и Тейер заказали кофе. Хейз был любителем чая. Они сидели, пили маленькими глотками из горячих кружек, прислушиваясь к шуршанию вентиляторов под потолком. Стояла весна. Мимо их окна проходили хорошенькие девушки и не хотелось говорить о предательстве и неожиданной смерти. Но была и смерть, и щекотливая ситуация, и измена; возникало множество вопросов, которые ждали ответа.
   – Вы сказали, что ваша жена собиралась провести ночь у матери, не так ли, мистер Тейер?
   – Совершенно верно.
   – Как зовут ее мать?
   – Мэри Томлинсон. Девичья фамилия моей жены была Томлинсон.
   – Где живет ваша теща?
   – На Санд Спит.
   – И ваша жена часто ее навещала?
   – Да.
   – Как часто, мистер Тейер?
   – По крайней мере, раз в две недели. Иногда чаще.
   – Одна, мистер Тейер?
   – Что вы имеете в виду?
   – Одна? То есть без вас.
   – Да, мы с тещей не очень-то ладили.
   – И вы ее не навещали. Я правильно вас понял?
   – Правильно.
   – Но сегодня утром вы ей позвонили, когда увидели фотографию Ирэн в газете?
   – Да, позвонил.
   – Значит, вы с ней все-таки разговариваете?
   – Разговариваю, но мы недолюбливаем друг друга. Я сказал Ирэн, что, если она хочет видеться с матерью, ей придется это делать без меня. Только и всего.
   – Она так и поступала, – уточнил Хейз, – в среднем раз в две недели. Иногда чаще.
   – Да.
   – А вчера она вам сказала, что собирается к матери и переночует у нее?
   – Да.
   – И она часто у нее оставалась ночевать?
   – Да. Видите ли, ее мать вдова. И Ирэн чувствовала, что она одинока, и поэтому она проводила... – Тейер замялся, сделал глоток кофе, поставил чашку на место, затем снова взглянул на полицейских. – Ну а теперь я не уверен. Я действительно не знаю.
   – О чем именно, мистер Тейер?
   – Видите ли, я предполагал, что женщина действительно одинока, и даже если она мне не по душе, я не считал себя вправе не разрешать ее дочери видеться с ней. Я имею в виду Ирэн. Но теперь... после... после того, что случилось, я не знаю, я не уверен, что Ирэн проводила все это время со своей матерью. Или... – Тейер затряс головой, схватил чашку с кофе и залпом выпил горячий напиток.
   – Или она все это время была с Томми, – помог ему Карелла.
   Тейер кивнул.
   – Когда она вчера ушла из дома, мистер Тейер? – спросил Хейз.
   – Не знаю. Я ушел на работу в восемь. Она была дома.
   – Чем вы занимаетесь?
   – Я пишу стихи на поздравительных открытках.
   – У вас свое дело или вы работаете на какую-либо компанию?
   – Свое дело.
   – Но вы сказали, что вчера ушли из дома на работу. Значит, вы не работаете дома?
   – Нет. У меня небольшой офис в центре.
   – Где именно?
   – В здании Пассажа. Небольшая комната; письменный стол, пишущая машинка, конторка с папками для бумаг, несколько стульев – все самое необходимое.
   – И вы каждое утро, в восемь, отправляетесь туда? – поинтересовался Хейз.
   – Да, кроме субботы и воскресенья. В эти дни я обычно не работаю.
   – Но с понедельника по пятницу вы всегда приходите на работу в восемь утра. Я правильно вас понял?
   – Нет. В восемь я выхожу из дома. По дороге на работу я захожу позавтракать и только потом отправляюсь в офис.
   – Так когда же вы туда приходите?
   – Около девяти.
   – А когда уходите?
   – Часа в четыре.
   – И сразу идете домой? – вмешался Карелла.
   – Нет, я обычно захожу за другом и мы идем выпить рюмочку-другую. Он пишет песни, его офис рядом с моим. В этом здании много музыкантов.
   – Его имя?
   – Говард Левин.
   – Вы и вчера с ним встречались?
   – Да.
   – В четыре?
   – Приблизительно в это время. Что-то ближе к четырем тридцати.
   – Разрешите мне подытожить, мистер Тейер? – попросил Хейз. – Итак, вчера вы вышли из дома в восемь утра, позавтракали...
   – Где это было, кстати? – полюбопытствовал Карелла.
   – Я посещаю ресторан в двух кварталах от дома.
   – Итак, позавтракали в ресторане, прибыли к себе в офис в девять часов. Жена ваша была дома, когда вы уходили, но вы знали, что она собирается к матери на Санд Спит, по крайней мере, так она вам сказала.
   – Совершенно верно.
   – В течение дня вы с женой разговаривали?
   – Нет.
   – У вас в офисе нет телефона?
   – Есть, конечно. – Тейер нахмурился. Какая-то мысль, казалось, не давала ему покоя.
   Он не сразу уяснил, какая именно, и сидел, нахмурившись, сжав зубы.
   – Но ни вы ей, ни она вам не звонила.
   – Нет, – повторил Тейер с обидой в голосе. – Я знал, что она собирается к матери. С какой стати мне было ей звонить?
   – В каком часу вы обедали, мистер Тейер? – задал вопрос Карелла.
   – В час. Думаю, приблизительно в это время. А в чем, собственно, дело?
   – О чем вы, мистер Тейер?
   – Да, просто так.
   – А где вы обедали?
   – В итальянском ресторане, рядом с работой.
   – В каком?
   – Послушайте!.. – начал было Тейер.
   – Я вас слушаю...
   – В чем, собственно, дело?
   – Мистер Тейер, – Хейз был бесстрастен. – Ваша жена встречалась с другим человеком, похоже, что они вместе кончили жизнь самоубийством. Не ведь многое не всегда оказывается таким, каким выглядит на первый взгляд.
   – Понятно.
   – Поэтому мы и хотим удостовериться...
   – Понятно, – снова повторил Тейер. – Вы полагаете, что я имею какое-то отношение к этому. Ведь так?
   – Не обязательно, – объяснил Карелла. – Мы просто пытаемся выяснить, как и где вы провели вчерашний день.
   – Ясно.
   За столом наступило молчание.
   – И все-таки, где вы обедали, мистер Тейер?
   – Я что, арестован? – не выдержал Тейер.
   – Ну что вы.
   – У меня такое чувство, что вы расставляете мне ловушки. У меня нет больше желания отвечать на ваши вопросы.
   – Почему же?
   – Потому что я ко всему этому не имею ни малейшего отношения. А вы пытаетесь представить дело так, будто... будто. Черт возьми, что я, по-вашему, должен чувствовать? – его голос сорвался до крика. – Я вижу фотографию жены в газете, читаю, что она мертва и что... что она была, была. Вы, мерзавцы. Что я, по-вашему, должен чувствовать?
   Он поставил на стол чашку, прикрыл лицо рукой, так чтобы не было видно слез, сидел тихий и молчаливый.
   – Мистер Тейер, – Карелла заговорил с ним очень мягко. – Порядок расследования каждого случая самоубийства точно такой же, как и убийства. Мы опрашиваем людей, пишем отчеты для департамента...
   – Да пошли вы к черту со своим департаментом, – возмутился Тейер, но продолжал сидеть, прикрыв глаза рукой. – У меня умерла жена.
   – Да, сэр, мы понимаем.
   – Тогда оставьте меня в покое. Вы ведь сказали, что мы пойдем выпить чашку кофе, а... это допрос с пристрастием.
   – Нет, сэр, вы ошибаетесь.
   – Тогда, что же это, черт побери? – не выдержал Тейер. Рука внезапно опустилась, глаза засверкали. – Она мертва! – закричал он. – Она была найдена в постели с другим. Чего же вы, черт возьми, хотите от меня?
   – Мы хотим знать, где вы были весь вчерашний день. Только и всего, – пояснил Хейз.
   – Обедал в ресторане под названием «Нино», в двух кварталах от работы, вернулся на службу часа в два, два тридцать. Работал до...
   – Обедали одни?
   – Нет, со мной был Говард.
   – Ну а дальше что?
   – Работал до четырех тридцати. Затем ко мне зашел Говард, сказал, что закончил работу и спросил, не пойти ли нам выпить. Я согласился. И мы зашли в бар на углу, под названием «Динтл». Я выпил два Роб Роя, а потом мы с Говардом прошлись пешком до метро. И я отправился прямо домой.
   – Когда это было?
   – Что-то около пяти тридцати.
   – А потом что вы делали?
   – Прочитал газеты, посмотрел новости по телевизору, потом сделал себе ужин из яичницы с ветчиной, надел пижаму, немного почитал и заснул. Сегодня утром я проснулся в семь тридцать. Ушел из дома, как всегда, в восемь. Купил газету по дороге в ресторан, за завтраком раскрыл ее и увидел фотографию Ирэн. Сразу же из ресторана позвонил ее матери, затем в полицию. – Тейер, помолчав, добавил с сарказмом: – А там были так любезны, что познакомили меня с вами, джентльмены.
   – Все в порядке, мистер Тейер, – объявил Хейз.
   – И больше вам от меня ничего не нужно?
   – Нет. Простите, что мы вас расстроили, но у вас возникли вопросы, кое-что надо было выяснить.
   – Я могу идти.
   – Безусловно, сэр.
   – Спасибо, – помолчав, Тейер спросил: – Могу я просить вас об одном одолжении?
   – Что именно, сэр?
   – Когда выяснится, кто этот человек... Томми. Ну, с которым ее нашли в постели, дайте мне знать.
   – Пожалуйста, если хотите.
   – Да, очень хочу.
   – Хорошо. Мы вам тогда позвоним.
   Они смотрели ему вслед, когда он, понурив голову, выходил из столовой, высокий, худой и сутулый.
   – Что за черт, – проронил наконец Хейз. – Но мы обязаны задавать вопросы.
   – Ничего не поделаешь, – подтвердил Карелла.
   – И все-таки надо признать, Стив, неправдоподобно, что он уж совсем ничего не знал.
   – Что ты хочешь сказать?
   – Бог ты мой, его жена чуть ли не каждую неделю уходит к матери, проводит у нее ночь, а он даже не позвонит, чтобы проверить, так ли это. Никогда этому не поверю.
   – Это потому, что ты не женат, – просто пояснил Карелла.
   – Ну да!
   – Я не прошу Тедди давать мне письменный отчет о том, где она бывает. Тут уж либо ты доверяешь кому-то, либо нет.
   – А ты считаешь, что он ей доверял?
   – Мне кажется, что да.
   – Не стоила она его доверия, – не согласился Хейз.
   – Есть такие чудеса на свете, что тебе и не снились, мой друг Гораций, – перефразировал Гамлета Карелла.
   – Какие именно? – не понял Хейз.
   – Любовь, например, – пояснил Карелла.
   – Есть, конечно. И ты не можешь не согласиться, что в данном деле она – всему причина.
   – Я этого не знаю.
   – Ну если, конечно, это только не убийство.
   – Не знаю. Не знаю, что принять, а что отвергнуть. Знаю только, что чувствую себя омерзительно, когда приходится вот так разговаривать с парнем, который сражен горем, а я не вполне уверен, что...
   – Если только он и в самом деле сражен горем, – перебил Хейз. – И если только не он сам включил этот газ.
   – Мы этого не знаем, – не согласился Карелла. – У нас нет улик.
   – Вот поэтому-то мы и должны задавать вопросы.
   – Несомненно. А иногда и отвечать на них, – он замолчал, затем вдруг лицо его помрачнело. – Я вчера ответил на вопрос девушки на карнизе, Коттон. Маленькой, испуганной, ошарашенной. Она искала ответ на свой самый большой вопрос, и я дал ей его. Я сказал ей: прыгай.
   – Ну, ради бога...
   – Это я велел ей прыгнуть, Коттон.
   – Она бы все равно это сделал, что бы ты ей ни сказал. Девушка, которая выходит на карниз двенадцатого этажа...
   – Ты был здесь в прошлом апреле, Коттон? Ты помнишь парня по прозвищу Глухой. Все эти комбинации и перетурбации, помнишь? Закон вероятности. Вспоминаешь?
   – Ну и что из того?
   – Я думаю о том, что могло бы случиться, если бы сказал я ей что-то другое. Предположим, вместо того, чтобы сказать: валяй, прыгай, – я бы посмотрел на нее и сказал: «Ты самая прекрасная девушка в мире и я люблю тебя. Пожалуйста, вернись в комнату!» – И ты думаешь, она бы прыгнула?
   – Если она этого хотела, ничего не имело значения...
   – А я все думаю о том, что было бы, если бы не я, а кто-нибудь другой, ты, например. Пит, Берт или Мейер, любой из вас, был у этого окна? Может быть, твой голос ей понравился бы больше моего? Может быть, Питер смог бы уговорить ее уйти с карниза. Может быть...
   – Стив! Стив, какого черта ты в этом копаешься?
   – Право, не знаю. Просто мне не доставило никакого удовольствия допрашивать Майкла Тейера.
   – Мне тоже.
   – Все это очень смахивает на самоубийство, Коттон.
   – Знаю.
   – Конечно, полностью ни в чем нельзя быть уверенным. Поэтому и приходится быть грубым, обманывать и притворяться.
   – Валяй, копайся дальше, – Хейз произнес это резко и чуть было не добавил: «Почему бы тебе не возвратиться на участок и не написать заявление об отставке?» Но, взглянув через стол на Кареллу и увидев его встревоженный взгляд, вспомнил, что случилось все это только вчера, когда он сердито велел девушке прыгнуть. Он вовремя сдержал готовые слететь с языка слова об отставке. Вместо этого с усилием заставил себя улыбнуться и произнести:
   – Я знаю, что мы сделаем. Ограбим банк, уедем в Южную Америку и будем жить, как миллионеры. Идет? Тогда нам не придется переживать о том, как задавать вопросы и отвечать на них. Ну как?
   – Спрошу Тедди, – отозвался Карелла и вымученно улыбнулся.
   – Обдумай это, – предложил Хейз. – А я тем временем свяжусь с бригадой.
   Он вышел из-за стола и направился в дальний конец столовой к телефонной будке. Вернувшись, он сказал:
   – Хорошие новости.
   – Какие? – поинтересовался Карелла.
   – Объявился Фред. Хеслер.

Глава 4

   Фред Хеслер испытывал невероятный восторг. Это был полный человечек, в клетчатом пиджаке и ярко-синей спортивной рубашке. Глаза, тоже синие и яркие, возбужденно блестели, когда он дрыгал ногами от удовольствия, оглядывая комнату.
   – Я впервые в жизни в полицейском участке, – объяснил он. – Бог ты мой! Какой колорит! Какая атмосфера!
   Колорит и атмосферу в этот момент составлял человек с ножевой раной на левой руке, из которой хлестала кровь и которую детектив Мейер терпеливо пытался остановить, в то время как другой детектив, Берт Клинг, вызывал по телефону «Скорую». Помимо этого колорит и атмосферу определял шестидесятилетний старик, который, вцепившись в проволочную сеть клетки небольшого изолированного помещения, находящегося в комнате, орал:
   – Убью мерзавца! Дайте мне добраться до него! – и плевался в каждого, кто ближе подходил к его маленькой тюрьме. Колоритна была также и толстая женщина в домашнем цветастом платье, которая жаловалась инспектору Хэлу Уиллису на шум, потому что за стеной ее квартиры на первом этаже постоянно играют в бейсбол. Атмосфера включала также неумолкающий перезвон нескольких телефонных аппаратов, стук пишущих машинок и особый застарелый запах полицейского участка, тот утонченный аромат, состоящий на семь десятых из человеческого пота, на одну десятую – из запаха кипящего кофе, еще на одну десятую – из мочи от старика за решеткой и на одну десятую – из дешевых духов толстухи в домашнем пестром платье.
   Карелла и Хейз вошли в эту атмосферу и колорит по обитым железом ступеням лестницы, ведущей из коридора первого этажа старого здания, миновав комнату для допросов, туалет и канцелярию. Распахнув дверь в железной перегородке, они тут же заметили Энди Паркера, разговаривающего с толстячком, сидевшим на стуле с высокой спинкой, и, решив, что это и есть Фред Хеслер, направились прямо к нему.
   – Здесь такая вонь, – сразу же заметил Карелла. – Неужели нельзя открыть окно?
   – Окна открыты, – откликнулся Мейер. Руки его были в крови.
   Он обернулся к Клингу и спросил:
   – Они едут?
   – Да, – ответил Клинг. – Почему патрульный не занялся этим? У него прямо на участке должна была быть санитарная машина. Черт возьми, он думает, что у нас здесь «Скорая медицинская помощь»!
   – Не говори мне о патрульных, – не выдержал Мейер. – Я никогда в жизни их не пойму.
   – Привести сюда этого парня с располосованной рукой, – пояснил Клинг Карелле. – Нужно доложить об этом капитану. У нас и без этой кровищи на полу забот хватает.
   – А что случилось? – заинтересовался Карелла.
   – Этот старый хрыч в клетке пырнул его ножом, – объяснил Мейер.
   – За что?
   – В карты играли. Старик говорит, что он блефовал.
   – Выпустите меня отсюда! – внезапно заорал старик в клетке. – Я убью этого ублюдка!
   – Вы должны запретить им гонять мяч клюшками под моими окнами, – настаивала толстуха.
   – Вы абсолютно правы, – успокаивал ее Уиллис. – Я прямо сейчас пошлю к вам участкового. Он заставит их уйти на спортивную площадку.
   – Но у нас нет спортивной площадки, – уточнила она.
   – Ну, тогда он пошлет их в парк. Не волнуйтесь, мы что-нибудь сделаем.
   – Но вы и в прошлый раз обещали то же самое, а они до сих пор играют в бейсбол под моими окнами и сквернословят.
   – Куда же к дьяволу провалилась «Скорая помощь»? – взорвался Мейер.
   – Сказали, что сейчас прибудет, – откликнулся Клинг.
   – Ну, пожалуйста, Коттон, включи вентилятор! – взмолился Карелла.
   – Воняет, как в китайском борделе, – подтвердил Паркер. – Старик обмочился, когда Дженеро схватил его за шиворот. Ему хоть и шестьдесят, но руку парню он здорово отделал.
   – Хотелось бы знать, кто будет его допрашивать, – полюбопытствовал Хейз. – В клетке воняет, как в зоопарке.
   – Дженеро приволок его сюда, – вмешался Паркер, – ему и допрашивать. – И сам от души рассмеялся над своим диким предложением.
   Неожиданно он сказал:
   – Познакомьтесь. Это – Фред Хеслер. А это детективы Карелла и Хейз. Они занимаются делом о самоубийстве.
   – Здравствуйте, – Хеслер немедленно вскочил и схватил Кареллу за руку.
   – Это изумительно. Совершенно и-зу-ми-тель-но!
   – Куда как изумительно, – не выдержал Паркер. – Я отчаливаю из этого сумасшедшего дома. Если начальство спросит – я в кондитерской на Калвер-стрит.
   – И что ты там будешь делать?
   – Есть взбитые сливки.
   – Может быть, все-таки дождешься «Скорой», – попросил Клинг. – У нас здесь дел по горло.
   – В этой комнате и так больше полицейских, чем в академии, – возразил Паркер и вышел. Толстуха вышла следом, бормоча себе под нос что-то вроде: «Грязная полиция в этом вшивом городе». Явился патрульный, чтобы отвести старика на первый этаж в камеру предварительного заключения. Старик набросился на него, едва они отперли дверь клетки, и патрульный мгновенно успокоил его, сбив с ног дубинкой, и потащил осевшее, безвольное тело из дежурки. Минут пять спустя появилась «Скорая». Человек с исполосованной рукой сказал санитарам, что он сам может спуститься по лестнице в машину, но они заставили его лечь на носилки и унесли. Мейер вымыл руки под умывальником в углу комнаты и устало сел за свой стол. Клинг налил себе чашку кофе. Карелла снял кобуру, положил в верхний ящик своего письменного стола и сел рядом с Фредом Хеслером. Хейз расположился на краешке стола.
   – И так у вас тут всегда? – поинтересовался Хеслер. Глаза его блестели.
   – Не совсем, – усмехнулся Карелла.
   – Да ну. Вот здорово!
   Вместо ответа Карелла промычал что-то и спросил:
   – Где вы были все это время, мистер Хеслер?
   – Меня не было в городе. Я и не подозревал, что вы, ребята, меня разыскиваете. Когда я сегодня утром вернулся в квартиру... Бог ты мой! Ну и дела!.. Квартирная хозяйка сказала мне, чтобы я к вам зашел. Вот я и здесь!