Страница:
На бензоколонке я остановилась, чтобы купить план города. У киоска стояли трое арабов, и один сидел за кассой. Я почувствовала себя куском мяса в мясной лавке – меня оглядели со всех сторон, детально обсудили и прокомментировали каждую деталь. (Содержание их беседы можно было прекрасно понять и не зная языка.)
Я забралась в машину и развернула карту. Место, в которое я направлялась, было не очень далеко, и я наметила кратчайший путь. От Джорджа я получила информацию, которая не стоила и половины потраченных денег: он не назвал мне никакого точного адреса, сказав только, что Мойра уехала в Брэдфорд и работала там в районе улицы Мэннингэм-лейн. Джордж даже не знал (или не захотел сказать) имя ее сутенера, хотя утверждал, что это был не азиат, а чернокожий.
В начале второго я припарковалась на небольшой улочке рядом с Мэннингэм-лейн. Я вышла, и мне в нос ударил резкий запах соуса карри. Только сейчас я поняла, что умираю от голода: у меня ни крошки во рту не было со вчерашнего вечера. Сейчас было самое время где-нибудь перекусить. Как раз на углу я заметила небольшое кафе и направилась туда. Внутри оказалось с десяток пластмассовых столиков, три из которых были заняты; посетители кафе представляли собой довольно разношерстную смесь – там были и пожилые арабы, и девушки-проститутки, и молодые ребята, по внешнему виду и одежде похожие на строителей. Я прошла прямо в угол, где у прилавка возле жаровни стоял подросток в замасленном поварском костюме. Такое же замасленное меню на стенке предлагало цыпленка по-мадрасски, деаттар панир, баранину роган джош и цыпленка дясалфрези. Я попросила баранину, и паренек бухнул в пиалу большую порцию. Еще недели две назад, окажись я случайно в таком кафе, я бы немедленно удрала оттуда на большой скорости. Однако после долгой слежки за братцами Смарт я пришла к выводу, что голод оказывает любопытное воздействие на зрение, – как-то перестаешь замечать некоторые детали, например, жир на ложках, которые тебе дают в придорожных закусочных. А ведь это кафе в Брэдфорде по сравнению с теми самыми закусочными – не иначе как «Гранд-отель», ей-богу.
Я села за столик рядом с тем, где сидели девицы. На столе стоял стакан с ложками, я взяла одну и набросилась на еду. Только теперь я поняла, как же сильно проголодалась. Баранина была потрясающе вкусной, соус карри – по-настоящему пикантным. И все вместе стоило дешевле какого-нибудь сандвича в обычной закусочной. Я и раньше слышала, что самую вкусную еду в Брэдфорде подают в арабских кафе, но всегда считала это издевкой или иронией. На этот раз мне было очень приятно, что я оказалась неправа.
В пиале не осталось ни кусочка и ни капельки, и тогда я повернулась к соседнему столику, где сидели три девушки, и достала фотографию Мойры. Проститутки как раз докуривали по последней сигаретке, прежде чем выйти на работу. Я положила снимок перед ними.
– Я ищу эту женщину, – объявила я, бесцеремонно прерывая их разговор. – Я не из полиции и не охочусь за ее деньгами. Мне просто нужно с ней поговорить. Ее разыскивает один друг, но если она сама скажет, что не хочет с ним встречаться, этого мне будет вполне достаточно. – Я вынула визитку и бросила на столик рядом с фотографией.
Младшая из проституток, усталая девушка евразийской внешности, оглядела меня и произнесла:
– Убирайся к черту.
Я вопросительно подняла брови.
– Но ведь я просто спросила. Ты уверена, что не знаешь, где ее искать? Поможешь мне – и тебе может кое-что перепасть…
Остальные две неуверенно взглянули друг на друга, но неприветливая евразийка уже поднялась и злобно ответила:
– Деньги засунь себе в задницу, ясно? Нам тут шпики не нужны – ни в фуражках, ни частные. Убирайся к себе в Манчестер, пока цела! Все, девочки, пойдемте. Мне тут запах не нравится.
Девочки вышли, простучав каблучками-шпильками мимо меня, а я спрятала фото и визитку обратно в бумажник и вздохнула. Конечно, горячего желания помочь я и не ожидала, но такая реакция на простой вопрос меня удивила. Очевидно, брэдфордские сутенеры как следует выдрессировали своих девиц, и те просто боятся разговаривать с незнакомками. А значит, мне еще долго придется проторчать на этих улицах, пока не попадется кто-нибудь посмелее.
Я вышла из кафе и пошла к машине, беспокоясь за ее безопасность – очень уж безлюдной была эта улочка, – и решила найти где-нибудь платную охраняемую стоянку, оставить машину там и дальше уже путешествовать со спокойной душой.
Включив зажигание, я боковым зрением заметила, что пассажирская дверца открылась. Меня прошиб холодный пот. Проклиная систему замков на своей машине, я включила первую скорость в надежде, что мой неизвестный пассажир вывалится на дорогу.
Однако пассажирка – это была женщина – сумела протиснуться на сиденье, захлопнула дверь и закричала: «Езжай быстрее! Не останавливайся!»
Еще бы я остановилась! У нее запросто может быть при себе нож, так что лучше ей не перечить. Я наконец посмотрела на нее – и узнала одну из трех девиц, которые были со мной в кафе. Но не успела даже рта раскрыть – она кричала мне прямо в ухо: «Налево! Теперь направо! Езжай бы стрее!»
Когда мы проехали около мили, она наконец перестала орать и сказала нормальным голосом:
– Все, можно останавливаться.
Я послушно остановилась и поинтересовалась:
– Черт возьми, да что происходит?
Девушка обернулась назад и, не увидев ничего подозрительного, заметно расслабилась.
– Я не хотела, чтобы меня видели рядом с тобой. Ким тут же меня заложит, если увидит.
– Ладно, – я кивнула. – Так что ты мне хотела рассказать?
– Это правда, что ты не из полиции и не охотишься за Мойрой?
В голубых глазах девушки был страх. Видно было, что ей ужасно хочется высказаться, но она сомневается, можно ли мне довериться. Бедняжке, похоже, немало пришлось вытерпеть в жизни. У нее была плохая кожа, вокруг носа горели прыщики; на вид ей было никак не больше девятнадцати лет.
– Нет, но мне необходимо ее найти. Если она не захочет связаться со своим другом, который ее разыскивает, я не буду к ней приставать.
Девушка нервно кусала ногти, а я мечтала, чтобы она закурила – тогда я смогу открыть окно: у меня уже начинала кружиться голова от запаха ее духов. Как будто прочитав мои мысли, девушка закурила, с наслаждением затянулась и выпустила дым.
– А ты не на ее кота работаешь?
– Нет, конечно. Так ты знаешь, где ее найти? – Я раскрыла окно и вдохнула свежего воздуха.
Девушка резко качнула головой. Ее светлые волосы разлетелись и вспыхнули на солнце.
– Ее никто не видел уже полгода. Она просто исчезла. Последнее время кололась по – страшному… Она была при одном парне с Ямайки, его все зовут Кием, но он ее выгнал. Она слишком мало зарабатывала, а все потому, что была немножко не в себе. Так вот, в один прекрасный день Мойра пропала.
Кто-то из девочек спросил у Кия, что с ней, а он ее ударил и сказал, чтобы она не совалась не в свои дела.
– Понятно. А этого Кия можно найти?
Девушка пожала плечами:
– Он днем обычно в бильярдной или в видео салоне на Ламб-лейн. Но зачем тебе с ним встречаться? Он же всех посылает…
– Спасибо, что предупредила, – искренне поблагодарила я. И поинтересовалась, доставая из бумажника тридцать фунтов: – Слушай, а почему ты мне все это рассказываешь?
Банкноты исчезли со скоростью, которой позавидовал бы любой фокусник.
– Мойра мне нравилась. Она мне помогала, когда я сделала аборт. Я подумала, может, ей сейчас туго приходится… Найдешь ее – передай привет от Джины, ладно? – Девушка открыла дверь.
– Обязательно передам, – пообещала я в воздух, потому что Джина уже выскочила и захлопнула за собой дверь.
Бильярдную на Мэннингэм-лейн я нашла довольно быстро. Она располагалась на первом этаже, а на втором было несколько магазинчиков.
Несмотря на раннее время, почти все игровые столы были заняты. Помещение было прокурено так, что кольца дыма неподвижно висели в воздухе прямо над столами. Несколько минут я стояла у входа и оглядывала зал.
Пока я осматривалась, ко мне подошел толстый парень с голыми руками, синими от покрывавшей их татуировки.
– Привет, красотка. Ищешь компанию? Может, я тебе подойду? – весело спросил он.
– Не подойдешь, я не люблю татуированных, – сообщила я. – Я ищу Кия.
Парень удивленно поднял одну бровь:
– Такая миленькая девочка – и вдруг ищет Кия? Знаешь, по-моему, ты не в его вкусе.
– Давай он сам решит, ладно? Можешь его показать? – Мне как-то не хотелось терять время и объяснять, что я не миленькая, не девочка и не красотка.
Он указал рукой в глубину зала:
– Он вон там, за последним столом слева. Слушай, красотка, если он не клюнет, я тебя буду ждать.
Около дальней стенки расположились четыре больших стола. За крайним слева стоял огромный чернокожий человек, а позади него – парень, который, по всей видимости, и был объектом моих поисков. Прозвище к нему очень подходило – Кий был ростом больше шести футов, при этом худой и подтянутый и немножко похож на бильярдный кий. Белая майка и обтягивающие кожаные брюки выгодно подчеркивали его мускулистую фигуру. Я не сразу разглядела его лицо в тени, а вблизи у Кия оказались впалые щеки, глубоко посаженные глаза и неожиданно пышная шапка черных кудрей – резкий контраст с «палочной» фигурой.
Я подождала, пока партнер Кия сделает ход. Красный шар, в который тот метил, как будто вздрогнул и откатился к бортику. Мужчина отошел в сторону, натирая мелком кончик кия. Я воспользовалась паузой и подошла к Кию. Он за метил меня и сразу нахмурился; я встретила его взгляд – словно два бездонных колодца, глаза его не выражали ничего.
Я набралась духу и тихо сказала:
– Джордж из Лидса посоветовал обратиться к тебе.
– Какой еще Джордж из Лидса?
– Джордж из отеля «Хэмблтон». Он сказал, что ты можешь мне помочь.
Кий сделал вид, что сосредоточенно натирает кий мелом, но я заметила, как блестят под бровями его глаза, – на самом деле он внимательно изучал меня, оглядывал с ног до головы. В конце концов он резко отложил кий и сказал, обращаясь к партнеру:
– Я на минутку. И не вздумай перекладывать щары, я запомнил их расположение.
Он прошел через весь зал и отпер дверку в стене. Мы вошли в маленькую, душную комнатку без окон, где Кий расположился в грязноватом кресле за кривым деревянным столом и жестом указал мне на один из пластмассовых стульев у стены. Он вытащил из кармана серебряную зубочистку и сунул в рот.
– Я, в отличие от Джорджа, с чужими не разговариваю, – сообщил Кий.
– Да? А сейчас ты что делаешь – на работу меня принимаешь, что ли? – спросила я.
Он улыбнулся, обнажив ровные, острые, как у кота, зубы.
– Для копа ты слишком маленькая, – задумчиво сказал Кий. – Для девки – слишком много на тебе надето. На рекламного агента не тянешь. А может, ты ездишь с какой-нибудь рок-группой, а? Помогаешь их менеджеру устраивать дела? Ну ладно, в общем, кажется, мне тебя нечего бояться, леди.
Этот Кий рассмешил меня. Против моей воли он становился мне симпатичен.
– Я так поняла, что ты можешь мне помочь. Я ищу одну женщину. Ты, может быть, ее знаешь.
– А тебе она зачем? – настороженно спросил Кий, тут же сменив веселый тон на напряженный.
Еще до встречи с Кием я обдумала, что буду ему говорить, и сейчас, набрав в легкие воздуху, выдала заготовленный ответ:
– Я из частного сыскного агентства, и мне нужно связаться с этой женщиной. – Я в который раз за день вынула фотографию и протянула ее Кию.
Он взглянул мельком, не выказав ни тени интереса. Похоже было, что лицо на фото ему не знакомо.
– Кто она?
– Ее зовут Мойра Поллок, она до недавнего времени работала здесь на улицах. Мне сказали, ты можешь знать, куда она уехала.
Кий передернул плечами:
– Слушай, леди, я не знаю, кто тебе такое сказал. Вряд ли ты от меня что-то сможешь узнать. Кстати, – просто так, для интереса, – а зачем ты ее ищешь?
Кий мог притворяться равнодушным, но я увидела, что он клюнул, – ему все-таки было интересно. Ни минуты не колеблясь, я продолжала свою легенду:
– Несколько лет назад Мойра крутилась в музыкальном бизнесе, а потом исчезла. Но все это время ее песни исполнялись, и на ее счет капали деньги. Та компания, которая выпускает ее пластинки, никому не хочет их передавать, но теперь ее родственникам срочно нужны эти деньги, и они хотят получить их по суду. Но для этого им нужно либо знать, что Мойра умерла, и представить свидетельство, либо, если она жива, заставить ее подписать соответствующие бумаги.
– Должно быть, большие это деньги, если тебя специально наняли ее разыскивать. Так ты работаешь на ее семью?
– На друга семьи, – уточнила я.
Кий согласно кивнул, как будто мой ответ полностью его устраивал.
– Кажется, я где-то про нее слышал. А этот друг, он оплачивает твои издержки, да?
Я вздохнула. Поиски Мойры оборачивались какими-то бесконечными тратами, причем ни один из моих поставщиков информации не думал оставлять мне письменные счета.
– Сколько ты хочешь? – спросила я.
Кий снова улыбнулся, осветив все вокруг. Он достал зажигалку, закурил «Данхилл» с золотым ободком и глубоко затянулся.
– Полкуска, – медленно произнес он.
– Да ты что?! – пролепетала я. Я и правда была ошеломлена. Неужели он всерьез считает, что я готова заплатить пятьсот фунтов за приблизительные сведения о местонахождении Мойры?
– Это моя цена. Не нравится – не нужно. Ес ли у вас речь идет о больших деньгах, – заплатишь, – спокойно ответил Кий.
Я покачала головой:
– Я не согласна. Ты же сам только что сказал, что не знаешь эту женщину. Значит, сказать о ней точно ты ничего не сможешь.
Кий насупился. Он уже забыл, что не узнал лицо на фотографии.
– А может, я просто очень осторожен, – проворчал он.
– А может, просто пытаешься меня надуть, – подхватила я. – Слушай, Кий, мне и так пришлось сегодня здорово раскошелиться. Я могу тебе заплатить сотню прямо сейчас, не советуясь с клиентом. На большее мне нужно спрашивать разрешения. Сомневаюсь, что он захочет выложить полкуска человеку, который даже не знает Мойру. Так что или сто, или вообще ничего. Ты подумай, что тебе предпочесть.
Кий откинулся на спинку и засмеялся.
– Скажи-ка, леди, а визитная карточка у тебя есть?
Я кивнула – несколько озадаченно, – достала визитку и протянула ему.
Он поизучал ее и сунул в карман.
– А ты крепкий орешек, Кейт Брэнниган, – одобрительно сказал Кий. – Ладно, в конце концов мало ли когда понадобится частный сыщик… Давай свою сотню.
Я достала пять банкнот по двадцать фунтов и выложила на стол, но не убрала руку с денег.
– Адрес Мойры, – потребовала я.
– Она ушла с улиц полгода назад и отправилась прямиком в «Чайку». Это чистка.
– Что? Чистка? – На секунду я представила себе Мойру, работающую в химчистке.
– Ну, место, где тебя прочищают как следует. Очищают от наркоты. Короче, лечебница для наркоманов. – Кий усмехнулся.
Это уже было больше похоже на правду.
– И где находится эта «Чайка»?
– За фотомузеем. Не помню, как называется улица, но это третий или четвертый поворот налево, если ехать в гору. Там два корпуса с террасами.
Я поднялась:
– Спасибо тебе, Кий.
– Да не за что. А как найдешь Мойру, скажи ей, что она Кию должна четыре сотни за ценные сведения.
Перед Национальным музеем кинематографии и телевидения была удобная платная парковка. Я оставила там машину и зашла в музей. В качестве приятного сюрприза в телефонной будке в холле обнаружился справочник, в котором я нашла клинику «Чайка». Я переписала адрес и телефон клиники, взглянула на часы и решила, что вполне заслуживаю чашечку кофе. Я поднялась наверх, в бар, села за столик у окна и стала смотреть на улицу. Тем временем из-за облаков выглянуло солнце; в его лучах серые викторианские здания смотрелись куда менее мрачно и даже, пожалуй, романтично.
Когда-то Брэдфорд был крупным, богатым промышленным центром – здесь выделывали шерсть и этим жили, но сейчас город, как и многие другие, превратился в туристский центр, рассчитанный на посетителей, и походил, опять же как и многие другие города, на кусок большого тематического парка. Соседний Йоркшир давно уже стал «страной сестер Бронте», а Брэдфорд старался не отстать: половина здешних кафе и закусочных были названы в честь Бронте. Но, конечно, по-настоящему облик города определяла азиатская община – арабы перестроили прежние трущобы в процветающие торговые и промышленные районы. Я проезжала по этим местам несколько раз за последние полмесяца, следуя за Смартом.
В конце концов я оторвалась от окна и раскрыла записную книжку с адресом клиники «Чайка». Я взглянула на карту. Кий не соврал – «Чайка» находилась на третьей улице налево от музея, если ехать вверх по холму, где стоит театр «Альгамбра». Я допила кофе и встала.
Спустя пять минут я стояла перед двухэтажным строением, состоящим из двух соединенных корпусов с террасами. Большая вывеска гласила: «КЛИНИКА «ЧАЙКА». Я колебалась, не зная, как следует себя вести. Одно было ясно – если я назову себя и прямо объясню, что мне нужно, я, скорее всего, ничего не добьюсь. У меня есть печальный опыт общения с благотворительными организациями.
Решение пришло в голову само собой: побольше вранья, вот и все! Наговорить им столько неправды, чтобы обеспечить себе теплое местечко в адском пламени, которое, если верить учительнице из воскресной школы, гарантировано всем лжецам.
Я повернула ручку и вошла. В просторном холле с белыми стенами и серыми коврами я увидела табличку со стрелкой влево и надписью: «Просьба посетителям зарегистрироваться у администратора». В виде исключения я сделала так, как меня просили, и направилась налево. Коридор привел меня в маленький чистый кабинет; над широким столом нависала огненно-рыжая голова, обладательницу которой целиком скрывала наваленная перед ней гора бумаг. Я искренне посочувствовала: сама я ненавижу бумажную возню до дрожи и стараюсь держаться от всяких документов на почтительном расстоянии, пока наша Шелли не выкладывает мне под нос внушительную стопку. Тогда она просто не дает мне выйти из кабинета, попутно объясняя, что именно мне грозит, если я не просмотрю все бумажки до одной. То же и дома – раз в месяц мне удается заставить себя сесть за стол и просмотреть счета, но это только потому, что знаю – иначе ко мне на порог явится когорта судебных приставов.
Едва за мной закрылась дверь, администраторша – бледная веснушчатая девица – подняла на меня глаза.
– Добрый день. Я могу вам помочь? – устало спросила она.
– Я очень надеюсь, что можете, – ответила я, улыбаясь самой радужной улыбкой, на какую только способна. – Скажите, пожалуйста, не нужны ли вам сейчас волонтеры?
Усталость и безразличие мгновенно сошли с ее лица. Она просияла улыбкой самого неподдельного счастья:
– Ох, ну просто бальзам на мое сердце! – воскликнула девица. – С утра не слышала ничего приятнее! Садитесь же, устраивайтесь поудобнее! – Она махнула рукой на два вытертых кресла для посетителей. Я села в то, которое казалось слегка устойчивее, и администраторша представилась:-Меня зовут Джуд, я постоянная сотрудница клиники. Нас тут всего трое – остальные работают за почасовую оплату. Если бы вы знали, как сильно нам сейчас нужны добровольные помощники! – Администраторша вынула из ящика анкету. – Не возражаете, если мы прямо сейчас выполним все формальности? Вы извините, что я так сразу начинаю, просто мы можем сэкономить время, если запишем ваши данные сейчас, пока разговариваем.
– Ну что вы, конечно. Меня зовут Кейт Баркли, – сказала я, зная, что Ричард не обиделся бы на меня за то, что я присвоила его имя. Уж он-то понимает: я никогда не возьму его навсегда.
– Где вы живете, Кейт? – спросила Джуд, быстро заполняя бумагу.
– На Лидс-роуд. – Я назвала первый попавшийся номер дома: Лидс-роуд – улица очень длинная, так что Джуд вряд ли помнит все стоящие на ней здания.
Дальше пошли обычные вопросы, на которые я отвечала быстро, почти не задумываясь: я жила за границей, работала учительницей в школе, а недавно мы с моим женихом переехали в Брэдфорд, в городской благотворительной службе я услышала о клинике «Чайка» и вот пришла предложить свои услуги. Джуд кивала, занося мои ответы в анкету.
– У вас есть опыт подобной работы? – спросила она под конец.
– Да, есть, потому и пришла именно сюда. Последние три года мы жили в Антверпене, и там я как раз помогала в благотворительном реабилитационном центре для бывших наркоманов.
– Понятно, – кивнула Джуд. – А я и не знала, что в Антверпене есть такой центр.
Ну, разумеется, она не знала! Про Антверпен я соврала не просто так: я давно заметила, что ни один англичанин почему-то ни разу не был в Антверпене. Не знаю уж почему, но это так: хотя Антверпен, по-моему, один из самых прелестных и уютных городов Европы. Билл оттуда родом. Там живут его родители и целая армия теток и двоюродных братьев. Билл регулярно ездит к ним в гости; пару раз мы ездили вместе, и я влюбилась в этот городок с первого взгляда. А теперь я каждый раз называю Антверпен, если нужно выдать о себе какую-нибудь легенду. И никто меня ни о чем больше не спрашивает.
Вот и Джуд вполне удовлетворилась моим ответом, заполнила последний пункт анкеты и встала.
– Давайте я вам сразу покажу, как у нас все устроено, – сказала она. – Завтра у нас будет еженедельное совещание, на которое я вам предлагаю сходить. Послушаете, решите, подходит ли вам наша клиника… Ну и мы решим, подходите ли вы нам, – добавила она, открывая дверь.
Тут я, признаться, дрогнула – очень уж не хотелось идти на это собрание. Ненавижу производственные совещания, на которых часами пережевывают одно и то же. Решения нужно принимать логически, взвесив все «за» и «против» Всякие теории насчет того, что при общем обсуждении быстрее рождаются решения и в принятии решения участвует каждый член коллектива, – все это, по большому счету, ерунда. На самом деле после таких совещаний каждый чувствует, что его обошли вниманием, а то и просто обдурили. Ну и понятно, что совещания в клинике «Чайка» вряд ли как-то отличаются от остальных.
Джуд я, конечно, не стала посвящать в свои сомнения, а, наоборот, с реверансами поблагодарила.
Мы пошли на экскурсию по всему зданию, и во второй по счету комнате я заметила то, что мне и было нужно – полки с папками и компьютер IBM, за которым сидел мужчина лет тридцати с не большим. В компьютере была видна щель дисковода для пятидюймовых дискет.
– Познакомьтесь, это Энди, – представила его Джуд.
Энди на секунду оторвался от экрана, улыбнулся в мою сторону и снова уткнулся в монитор.
– Здесь хранятся истории болезни всех наших пациентов, адреса всех агентств, с которыми мы сотрудничаем, и личные дела всех работников, – пояснила Джуд. Тем временем я бросила быстрый взгляд на дверь. Замок был американский, самой простой конструкции. – Сейчас мы переносим все данные в компьютер, только это занимает много времени. Мы начали с самых последних документов.
От Энди мы направились в следующий кабинет на первом этаже, где располагалась касса клиники. Джуд объяснила, что деньги поступают в «Чайку» частично от городских властей, частично от национальных фондов, а также из пожертвований местных благотворителей. В штате клиники всего три человека – администратор (сама Джуд), врач-психиатр и квалифицированная медсестра. Но у клиники существует договоренность с университетом, и сюда приходят на практику студенты-медики.
Еще на первом этаже находилось несколько приемных кабинетов, два маленьких зала для совещаний и общая комната, где живущие в клинике пациенты собирались пообщаться. На верхнем этаже мучились от ломки пациенты, которые проходили первую стадию лечения. Тех, кто успешно прошел эту стадию, направляли в соседнее здание реабилитационного центра, принадлежащего клинике. Там бывшим наркоманам подыскивали настоящее жилье и постоянную работу, которые должны были впредь удерживать их от искушения и служить опорой в новой трудовой жизни.
Все вместе произвело на меня скорее благоприятное впечатление: несмотря на то, что денег на обустройство здесь явно было в обрез и мебель по большей части была старая и потертая, в «Чайке» было очень чисто и уютно.
«Мойре повезло, что она попала именно сюда», – подумала я.
Когда мы спускались вниз, Джуд сказала:
– Наши двери всегда открыты. Видите ли, многим приходится отказывать, ведь сейчас мы не можем вылечить всех. Но каждый пациент волен уйти в любое время; они сами решают, уходить или оставаться, и если уходят, то совершенно сознательно. Мы надеемся, что после того, как они здесь побывали, у них меньше шансов вернуться к прежним привычкам.
Мне не хотелось спрашивать Джуд о числе излечившихся пациентов. Зачем расстраивать ее лишний раз? Она так счастлива, что в клинику пришла новая сотрудница… А ведь мне еще придется ее разочаровать.
Мы подошли к двери и обменялись рукопожатием. Я спросила, когда мне прийти.
– Приходите завтра к половине девятого вечера, – ответила Джуд. – Совещание начинается в шесть, но у нас на повестке дня несколько внутренних проблем, которые вам не будут интересны. Позвоните в звонок, мы запираем дверь в шесть часов.
– Так ведь ваши двери всегда открыты? – поддела я ее.
Я забралась в машину и развернула карту. Место, в которое я направлялась, было не очень далеко, и я наметила кратчайший путь. От Джорджа я получила информацию, которая не стоила и половины потраченных денег: он не назвал мне никакого точного адреса, сказав только, что Мойра уехала в Брэдфорд и работала там в районе улицы Мэннингэм-лейн. Джордж даже не знал (или не захотел сказать) имя ее сутенера, хотя утверждал, что это был не азиат, а чернокожий.
В начале второго я припарковалась на небольшой улочке рядом с Мэннингэм-лейн. Я вышла, и мне в нос ударил резкий запах соуса карри. Только сейчас я поняла, что умираю от голода: у меня ни крошки во рту не было со вчерашнего вечера. Сейчас было самое время где-нибудь перекусить. Как раз на углу я заметила небольшое кафе и направилась туда. Внутри оказалось с десяток пластмассовых столиков, три из которых были заняты; посетители кафе представляли собой довольно разношерстную смесь – там были и пожилые арабы, и девушки-проститутки, и молодые ребята, по внешнему виду и одежде похожие на строителей. Я прошла прямо в угол, где у прилавка возле жаровни стоял подросток в замасленном поварском костюме. Такое же замасленное меню на стенке предлагало цыпленка по-мадрасски, деаттар панир, баранину роган джош и цыпленка дясалфрези. Я попросила баранину, и паренек бухнул в пиалу большую порцию. Еще недели две назад, окажись я случайно в таком кафе, я бы немедленно удрала оттуда на большой скорости. Однако после долгой слежки за братцами Смарт я пришла к выводу, что голод оказывает любопытное воздействие на зрение, – как-то перестаешь замечать некоторые детали, например, жир на ложках, которые тебе дают в придорожных закусочных. А ведь это кафе в Брэдфорде по сравнению с теми самыми закусочными – не иначе как «Гранд-отель», ей-богу.
Я села за столик рядом с тем, где сидели девицы. На столе стоял стакан с ложками, я взяла одну и набросилась на еду. Только теперь я поняла, как же сильно проголодалась. Баранина была потрясающе вкусной, соус карри – по-настоящему пикантным. И все вместе стоило дешевле какого-нибудь сандвича в обычной закусочной. Я и раньше слышала, что самую вкусную еду в Брэдфорде подают в арабских кафе, но всегда считала это издевкой или иронией. На этот раз мне было очень приятно, что я оказалась неправа.
В пиале не осталось ни кусочка и ни капельки, и тогда я повернулась к соседнему столику, где сидели три девушки, и достала фотографию Мойры. Проститутки как раз докуривали по последней сигаретке, прежде чем выйти на работу. Я положила снимок перед ними.
– Я ищу эту женщину, – объявила я, бесцеремонно прерывая их разговор. – Я не из полиции и не охочусь за ее деньгами. Мне просто нужно с ней поговорить. Ее разыскивает один друг, но если она сама скажет, что не хочет с ним встречаться, этого мне будет вполне достаточно. – Я вынула визитку и бросила на столик рядом с фотографией.
Младшая из проституток, усталая девушка евразийской внешности, оглядела меня и произнесла:
– Убирайся к черту.
Я вопросительно подняла брови.
– Но ведь я просто спросила. Ты уверена, что не знаешь, где ее искать? Поможешь мне – и тебе может кое-что перепасть…
Остальные две неуверенно взглянули друг на друга, но неприветливая евразийка уже поднялась и злобно ответила:
– Деньги засунь себе в задницу, ясно? Нам тут шпики не нужны – ни в фуражках, ни частные. Убирайся к себе в Манчестер, пока цела! Все, девочки, пойдемте. Мне тут запах не нравится.
Девочки вышли, простучав каблучками-шпильками мимо меня, а я спрятала фото и визитку обратно в бумажник и вздохнула. Конечно, горячего желания помочь я и не ожидала, но такая реакция на простой вопрос меня удивила. Очевидно, брэдфордские сутенеры как следует выдрессировали своих девиц, и те просто боятся разговаривать с незнакомками. А значит, мне еще долго придется проторчать на этих улицах, пока не попадется кто-нибудь посмелее.
Я вышла из кафе и пошла к машине, беспокоясь за ее безопасность – очень уж безлюдной была эта улочка, – и решила найти где-нибудь платную охраняемую стоянку, оставить машину там и дальше уже путешествовать со спокойной душой.
Включив зажигание, я боковым зрением заметила, что пассажирская дверца открылась. Меня прошиб холодный пот. Проклиная систему замков на своей машине, я включила первую скорость в надежде, что мой неизвестный пассажир вывалится на дорогу.
Однако пассажирка – это была женщина – сумела протиснуться на сиденье, захлопнула дверь и закричала: «Езжай быстрее! Не останавливайся!»
Еще бы я остановилась! У нее запросто может быть при себе нож, так что лучше ей не перечить. Я наконец посмотрела на нее – и узнала одну из трех девиц, которые были со мной в кафе. Но не успела даже рта раскрыть – она кричала мне прямо в ухо: «Налево! Теперь направо! Езжай бы стрее!»
Когда мы проехали около мили, она наконец перестала орать и сказала нормальным голосом:
– Все, можно останавливаться.
Я послушно остановилась и поинтересовалась:
– Черт возьми, да что происходит?
Девушка обернулась назад и, не увидев ничего подозрительного, заметно расслабилась.
– Я не хотела, чтобы меня видели рядом с тобой. Ким тут же меня заложит, если увидит.
– Ладно, – я кивнула. – Так что ты мне хотела рассказать?
– Это правда, что ты не из полиции и не охотишься за Мойрой?
В голубых глазах девушки был страх. Видно было, что ей ужасно хочется высказаться, но она сомневается, можно ли мне довериться. Бедняжке, похоже, немало пришлось вытерпеть в жизни. У нее была плохая кожа, вокруг носа горели прыщики; на вид ей было никак не больше девятнадцати лет.
– Нет, но мне необходимо ее найти. Если она не захочет связаться со своим другом, который ее разыскивает, я не буду к ней приставать.
Девушка нервно кусала ногти, а я мечтала, чтобы она закурила – тогда я смогу открыть окно: у меня уже начинала кружиться голова от запаха ее духов. Как будто прочитав мои мысли, девушка закурила, с наслаждением затянулась и выпустила дым.
– А ты не на ее кота работаешь?
– Нет, конечно. Так ты знаешь, где ее найти? – Я раскрыла окно и вдохнула свежего воздуха.
Девушка резко качнула головой. Ее светлые волосы разлетелись и вспыхнули на солнце.
– Ее никто не видел уже полгода. Она просто исчезла. Последнее время кололась по – страшному… Она была при одном парне с Ямайки, его все зовут Кием, но он ее выгнал. Она слишком мало зарабатывала, а все потому, что была немножко не в себе. Так вот, в один прекрасный день Мойра пропала.
Кто-то из девочек спросил у Кия, что с ней, а он ее ударил и сказал, чтобы она не совалась не в свои дела.
– Понятно. А этого Кия можно найти?
Девушка пожала плечами:
– Он днем обычно в бильярдной или в видео салоне на Ламб-лейн. Но зачем тебе с ним встречаться? Он же всех посылает…
– Спасибо, что предупредила, – искренне поблагодарила я. И поинтересовалась, доставая из бумажника тридцать фунтов: – Слушай, а почему ты мне все это рассказываешь?
Банкноты исчезли со скоростью, которой позавидовал бы любой фокусник.
– Мойра мне нравилась. Она мне помогала, когда я сделала аборт. Я подумала, может, ей сейчас туго приходится… Найдешь ее – передай привет от Джины, ладно? – Девушка открыла дверь.
– Обязательно передам, – пообещала я в воздух, потому что Джина уже выскочила и захлопнула за собой дверь.
Бильярдную на Мэннингэм-лейн я нашла довольно быстро. Она располагалась на первом этаже, а на втором было несколько магазинчиков.
Несмотря на раннее время, почти все игровые столы были заняты. Помещение было прокурено так, что кольца дыма неподвижно висели в воздухе прямо над столами. Несколько минут я стояла у входа и оглядывала зал.
Пока я осматривалась, ко мне подошел толстый парень с голыми руками, синими от покрывавшей их татуировки.
– Привет, красотка. Ищешь компанию? Может, я тебе подойду? – весело спросил он.
– Не подойдешь, я не люблю татуированных, – сообщила я. – Я ищу Кия.
Парень удивленно поднял одну бровь:
– Такая миленькая девочка – и вдруг ищет Кия? Знаешь, по-моему, ты не в его вкусе.
– Давай он сам решит, ладно? Можешь его показать? – Мне как-то не хотелось терять время и объяснять, что я не миленькая, не девочка и не красотка.
Он указал рукой в глубину зала:
– Он вон там, за последним столом слева. Слушай, красотка, если он не клюнет, я тебя буду ждать.
Около дальней стенки расположились четыре больших стола. За крайним слева стоял огромный чернокожий человек, а позади него – парень, который, по всей видимости, и был объектом моих поисков. Прозвище к нему очень подходило – Кий был ростом больше шести футов, при этом худой и подтянутый и немножко похож на бильярдный кий. Белая майка и обтягивающие кожаные брюки выгодно подчеркивали его мускулистую фигуру. Я не сразу разглядела его лицо в тени, а вблизи у Кия оказались впалые щеки, глубоко посаженные глаза и неожиданно пышная шапка черных кудрей – резкий контраст с «палочной» фигурой.
Я подождала, пока партнер Кия сделает ход. Красный шар, в который тот метил, как будто вздрогнул и откатился к бортику. Мужчина отошел в сторону, натирая мелком кончик кия. Я воспользовалась паузой и подошла к Кию. Он за метил меня и сразу нахмурился; я встретила его взгляд – словно два бездонных колодца, глаза его не выражали ничего.
Я набралась духу и тихо сказала:
– Джордж из Лидса посоветовал обратиться к тебе.
– Какой еще Джордж из Лидса?
– Джордж из отеля «Хэмблтон». Он сказал, что ты можешь мне помочь.
Кий сделал вид, что сосредоточенно натирает кий мелом, но я заметила, как блестят под бровями его глаза, – на самом деле он внимательно изучал меня, оглядывал с ног до головы. В конце концов он резко отложил кий и сказал, обращаясь к партнеру:
– Я на минутку. И не вздумай перекладывать щары, я запомнил их расположение.
Он прошел через весь зал и отпер дверку в стене. Мы вошли в маленькую, душную комнатку без окон, где Кий расположился в грязноватом кресле за кривым деревянным столом и жестом указал мне на один из пластмассовых стульев у стены. Он вытащил из кармана серебряную зубочистку и сунул в рот.
– Я, в отличие от Джорджа, с чужими не разговариваю, – сообщил Кий.
– Да? А сейчас ты что делаешь – на работу меня принимаешь, что ли? – спросила я.
Он улыбнулся, обнажив ровные, острые, как у кота, зубы.
– Для копа ты слишком маленькая, – задумчиво сказал Кий. – Для девки – слишком много на тебе надето. На рекламного агента не тянешь. А может, ты ездишь с какой-нибудь рок-группой, а? Помогаешь их менеджеру устраивать дела? Ну ладно, в общем, кажется, мне тебя нечего бояться, леди.
Этот Кий рассмешил меня. Против моей воли он становился мне симпатичен.
– Я так поняла, что ты можешь мне помочь. Я ищу одну женщину. Ты, может быть, ее знаешь.
– А тебе она зачем? – настороженно спросил Кий, тут же сменив веселый тон на напряженный.
Еще до встречи с Кием я обдумала, что буду ему говорить, и сейчас, набрав в легкие воздуху, выдала заготовленный ответ:
– Я из частного сыскного агентства, и мне нужно связаться с этой женщиной. – Я в который раз за день вынула фотографию и протянула ее Кию.
Он взглянул мельком, не выказав ни тени интереса. Похоже было, что лицо на фото ему не знакомо.
– Кто она?
– Ее зовут Мойра Поллок, она до недавнего времени работала здесь на улицах. Мне сказали, ты можешь знать, куда она уехала.
Кий передернул плечами:
– Слушай, леди, я не знаю, кто тебе такое сказал. Вряд ли ты от меня что-то сможешь узнать. Кстати, – просто так, для интереса, – а зачем ты ее ищешь?
Кий мог притворяться равнодушным, но я увидела, что он клюнул, – ему все-таки было интересно. Ни минуты не колеблясь, я продолжала свою легенду:
– Несколько лет назад Мойра крутилась в музыкальном бизнесе, а потом исчезла. Но все это время ее песни исполнялись, и на ее счет капали деньги. Та компания, которая выпускает ее пластинки, никому не хочет их передавать, но теперь ее родственникам срочно нужны эти деньги, и они хотят получить их по суду. Но для этого им нужно либо знать, что Мойра умерла, и представить свидетельство, либо, если она жива, заставить ее подписать соответствующие бумаги.
– Должно быть, большие это деньги, если тебя специально наняли ее разыскивать. Так ты работаешь на ее семью?
– На друга семьи, – уточнила я.
Кий согласно кивнул, как будто мой ответ полностью его устраивал.
– Кажется, я где-то про нее слышал. А этот друг, он оплачивает твои издержки, да?
Я вздохнула. Поиски Мойры оборачивались какими-то бесконечными тратами, причем ни один из моих поставщиков информации не думал оставлять мне письменные счета.
– Сколько ты хочешь? – спросила я.
Кий снова улыбнулся, осветив все вокруг. Он достал зажигалку, закурил «Данхилл» с золотым ободком и глубоко затянулся.
– Полкуска, – медленно произнес он.
– Да ты что?! – пролепетала я. Я и правда была ошеломлена. Неужели он всерьез считает, что я готова заплатить пятьсот фунтов за приблизительные сведения о местонахождении Мойры?
– Это моя цена. Не нравится – не нужно. Ес ли у вас речь идет о больших деньгах, – заплатишь, – спокойно ответил Кий.
Я покачала головой:
– Я не согласна. Ты же сам только что сказал, что не знаешь эту женщину. Значит, сказать о ней точно ты ничего не сможешь.
Кий насупился. Он уже забыл, что не узнал лицо на фотографии.
– А может, я просто очень осторожен, – проворчал он.
– А может, просто пытаешься меня надуть, – подхватила я. – Слушай, Кий, мне и так пришлось сегодня здорово раскошелиться. Я могу тебе заплатить сотню прямо сейчас, не советуясь с клиентом. На большее мне нужно спрашивать разрешения. Сомневаюсь, что он захочет выложить полкуска человеку, который даже не знает Мойру. Так что или сто, или вообще ничего. Ты подумай, что тебе предпочесть.
Кий откинулся на спинку и засмеялся.
– Скажи-ка, леди, а визитная карточка у тебя есть?
Я кивнула – несколько озадаченно, – достала визитку и протянула ему.
Он поизучал ее и сунул в карман.
– А ты крепкий орешек, Кейт Брэнниган, – одобрительно сказал Кий. – Ладно, в конце концов мало ли когда понадобится частный сыщик… Давай свою сотню.
Я достала пять банкнот по двадцать фунтов и выложила на стол, но не убрала руку с денег.
– Адрес Мойры, – потребовала я.
– Она ушла с улиц полгода назад и отправилась прямиком в «Чайку». Это чистка.
– Что? Чистка? – На секунду я представила себе Мойру, работающую в химчистке.
– Ну, место, где тебя прочищают как следует. Очищают от наркоты. Короче, лечебница для наркоманов. – Кий усмехнулся.
Это уже было больше похоже на правду.
– И где находится эта «Чайка»?
– За фотомузеем. Не помню, как называется улица, но это третий или четвертый поворот налево, если ехать в гору. Там два корпуса с террасами.
Я поднялась:
– Спасибо тебе, Кий.
– Да не за что. А как найдешь Мойру, скажи ей, что она Кию должна четыре сотни за ценные сведения.
Перед Национальным музеем кинематографии и телевидения была удобная платная парковка. Я оставила там машину и зашла в музей. В качестве приятного сюрприза в телефонной будке в холле обнаружился справочник, в котором я нашла клинику «Чайка». Я переписала адрес и телефон клиники, взглянула на часы и решила, что вполне заслуживаю чашечку кофе. Я поднялась наверх, в бар, села за столик у окна и стала смотреть на улицу. Тем временем из-за облаков выглянуло солнце; в его лучах серые викторианские здания смотрелись куда менее мрачно и даже, пожалуй, романтично.
Когда-то Брэдфорд был крупным, богатым промышленным центром – здесь выделывали шерсть и этим жили, но сейчас город, как и многие другие, превратился в туристский центр, рассчитанный на посетителей, и походил, опять же как и многие другие города, на кусок большого тематического парка. Соседний Йоркшир давно уже стал «страной сестер Бронте», а Брэдфорд старался не отстать: половина здешних кафе и закусочных были названы в честь Бронте. Но, конечно, по-настоящему облик города определяла азиатская община – арабы перестроили прежние трущобы в процветающие торговые и промышленные районы. Я проезжала по этим местам несколько раз за последние полмесяца, следуя за Смартом.
В конце концов я оторвалась от окна и раскрыла записную книжку с адресом клиники «Чайка». Я взглянула на карту. Кий не соврал – «Чайка» находилась на третьей улице налево от музея, если ехать вверх по холму, где стоит театр «Альгамбра». Я допила кофе и встала.
Спустя пять минут я стояла перед двухэтажным строением, состоящим из двух соединенных корпусов с террасами. Большая вывеска гласила: «КЛИНИКА «ЧАЙКА». Я колебалась, не зная, как следует себя вести. Одно было ясно – если я назову себя и прямо объясню, что мне нужно, я, скорее всего, ничего не добьюсь. У меня есть печальный опыт общения с благотворительными организациями.
Решение пришло в голову само собой: побольше вранья, вот и все! Наговорить им столько неправды, чтобы обеспечить себе теплое местечко в адском пламени, которое, если верить учительнице из воскресной школы, гарантировано всем лжецам.
Я повернула ручку и вошла. В просторном холле с белыми стенами и серыми коврами я увидела табличку со стрелкой влево и надписью: «Просьба посетителям зарегистрироваться у администратора». В виде исключения я сделала так, как меня просили, и направилась налево. Коридор привел меня в маленький чистый кабинет; над широким столом нависала огненно-рыжая голова, обладательницу которой целиком скрывала наваленная перед ней гора бумаг. Я искренне посочувствовала: сама я ненавижу бумажную возню до дрожи и стараюсь держаться от всяких документов на почтительном расстоянии, пока наша Шелли не выкладывает мне под нос внушительную стопку. Тогда она просто не дает мне выйти из кабинета, попутно объясняя, что именно мне грозит, если я не просмотрю все бумажки до одной. То же и дома – раз в месяц мне удается заставить себя сесть за стол и просмотреть счета, но это только потому, что знаю – иначе ко мне на порог явится когорта судебных приставов.
Едва за мной закрылась дверь, администраторша – бледная веснушчатая девица – подняла на меня глаза.
– Добрый день. Я могу вам помочь? – устало спросила она.
– Я очень надеюсь, что можете, – ответила я, улыбаясь самой радужной улыбкой, на какую только способна. – Скажите, пожалуйста, не нужны ли вам сейчас волонтеры?
Усталость и безразличие мгновенно сошли с ее лица. Она просияла улыбкой самого неподдельного счастья:
– Ох, ну просто бальзам на мое сердце! – воскликнула девица. – С утра не слышала ничего приятнее! Садитесь же, устраивайтесь поудобнее! – Она махнула рукой на два вытертых кресла для посетителей. Я села в то, которое казалось слегка устойчивее, и администраторша представилась:-Меня зовут Джуд, я постоянная сотрудница клиники. Нас тут всего трое – остальные работают за почасовую оплату. Если бы вы знали, как сильно нам сейчас нужны добровольные помощники! – Администраторша вынула из ящика анкету. – Не возражаете, если мы прямо сейчас выполним все формальности? Вы извините, что я так сразу начинаю, просто мы можем сэкономить время, если запишем ваши данные сейчас, пока разговариваем.
– Ну что вы, конечно. Меня зовут Кейт Баркли, – сказала я, зная, что Ричард не обиделся бы на меня за то, что я присвоила его имя. Уж он-то понимает: я никогда не возьму его навсегда.
– Где вы живете, Кейт? – спросила Джуд, быстро заполняя бумагу.
– На Лидс-роуд. – Я назвала первый попавшийся номер дома: Лидс-роуд – улица очень длинная, так что Джуд вряд ли помнит все стоящие на ней здания.
Дальше пошли обычные вопросы, на которые я отвечала быстро, почти не задумываясь: я жила за границей, работала учительницей в школе, а недавно мы с моим женихом переехали в Брэдфорд, в городской благотворительной службе я услышала о клинике «Чайка» и вот пришла предложить свои услуги. Джуд кивала, занося мои ответы в анкету.
– У вас есть опыт подобной работы? – спросила она под конец.
– Да, есть, потому и пришла именно сюда. Последние три года мы жили в Антверпене, и там я как раз помогала в благотворительном реабилитационном центре для бывших наркоманов.
– Понятно, – кивнула Джуд. – А я и не знала, что в Антверпене есть такой центр.
Ну, разумеется, она не знала! Про Антверпен я соврала не просто так: я давно заметила, что ни один англичанин почему-то ни разу не был в Антверпене. Не знаю уж почему, но это так: хотя Антверпен, по-моему, один из самых прелестных и уютных городов Европы. Билл оттуда родом. Там живут его родители и целая армия теток и двоюродных братьев. Билл регулярно ездит к ним в гости; пару раз мы ездили вместе, и я влюбилась в этот городок с первого взгляда. А теперь я каждый раз называю Антверпен, если нужно выдать о себе какую-нибудь легенду. И никто меня ни о чем больше не спрашивает.
Вот и Джуд вполне удовлетворилась моим ответом, заполнила последний пункт анкеты и встала.
– Давайте я вам сразу покажу, как у нас все устроено, – сказала она. – Завтра у нас будет еженедельное совещание, на которое я вам предлагаю сходить. Послушаете, решите, подходит ли вам наша клиника… Ну и мы решим, подходите ли вы нам, – добавила она, открывая дверь.
Тут я, признаться, дрогнула – очень уж не хотелось идти на это собрание. Ненавижу производственные совещания, на которых часами пережевывают одно и то же. Решения нужно принимать логически, взвесив все «за» и «против» Всякие теории насчет того, что при общем обсуждении быстрее рождаются решения и в принятии решения участвует каждый член коллектива, – все это, по большому счету, ерунда. На самом деле после таких совещаний каждый чувствует, что его обошли вниманием, а то и просто обдурили. Ну и понятно, что совещания в клинике «Чайка» вряд ли как-то отличаются от остальных.
Джуд я, конечно, не стала посвящать в свои сомнения, а, наоборот, с реверансами поблагодарила.
Мы пошли на экскурсию по всему зданию, и во второй по счету комнате я заметила то, что мне и было нужно – полки с папками и компьютер IBM, за которым сидел мужчина лет тридцати с не большим. В компьютере была видна щель дисковода для пятидюймовых дискет.
– Познакомьтесь, это Энди, – представила его Джуд.
Энди на секунду оторвался от экрана, улыбнулся в мою сторону и снова уткнулся в монитор.
– Здесь хранятся истории болезни всех наших пациентов, адреса всех агентств, с которыми мы сотрудничаем, и личные дела всех работников, – пояснила Джуд. Тем временем я бросила быстрый взгляд на дверь. Замок был американский, самой простой конструкции. – Сейчас мы переносим все данные в компьютер, только это занимает много времени. Мы начали с самых последних документов.
От Энди мы направились в следующий кабинет на первом этаже, где располагалась касса клиники. Джуд объяснила, что деньги поступают в «Чайку» частично от городских властей, частично от национальных фондов, а также из пожертвований местных благотворителей. В штате клиники всего три человека – администратор (сама Джуд), врач-психиатр и квалифицированная медсестра. Но у клиники существует договоренность с университетом, и сюда приходят на практику студенты-медики.
Еще на первом этаже находилось несколько приемных кабинетов, два маленьких зала для совещаний и общая комната, где живущие в клинике пациенты собирались пообщаться. На верхнем этаже мучились от ломки пациенты, которые проходили первую стадию лечения. Тех, кто успешно прошел эту стадию, направляли в соседнее здание реабилитационного центра, принадлежащего клинике. Там бывшим наркоманам подыскивали настоящее жилье и постоянную работу, которые должны были впредь удерживать их от искушения и служить опорой в новой трудовой жизни.
Все вместе произвело на меня скорее благоприятное впечатление: несмотря на то, что денег на обустройство здесь явно было в обрез и мебель по большей части была старая и потертая, в «Чайке» было очень чисто и уютно.
«Мойре повезло, что она попала именно сюда», – подумала я.
Когда мы спускались вниз, Джуд сказала:
– Наши двери всегда открыты. Видите ли, многим приходится отказывать, ведь сейчас мы не можем вылечить всех. Но каждый пациент волен уйти в любое время; они сами решают, уходить или оставаться, и если уходят, то совершенно сознательно. Мы надеемся, что после того, как они здесь побывали, у них меньше шансов вернуться к прежним привычкам.
Мне не хотелось спрашивать Джуд о числе излечившихся пациентов. Зачем расстраивать ее лишний раз? Она так счастлива, что в клинику пришла новая сотрудница… А ведь мне еще придется ее разочаровать.
Мы подошли к двери и обменялись рукопожатием. Я спросила, когда мне прийти.
– Приходите завтра к половине девятого вечера, – ответила Джуд. – Совещание начинается в шесть, но у нас на повестке дня несколько внутренних проблем, которые вам не будут интересны. Позвоните в звонок, мы запираем дверь в шесть часов.
– Так ведь ваши двери всегда открыты? – поддела я ее.