Страница:
– Открыты для тех, кто хочет выйти, а не войти – Джуд криво улыбнулась. – До встречи.
– Жду с нетерпением, – пробормотала я себе под нос, спускаясь с крыльца.
Чувствовала я себя страшной свиньей. Обнадежила женщину совершенно зря, притворилась волонтеркой… Утешало только то, что, может быть, удастся убедить Джетта сделать пожертвование в «Чайку», когда Мойра будет с ним. В конце концов он же говорил, что не пожалеет ничего ради ее возвращения.
В самом начале девятого я подъезжала к Колкатт-Мэнор. Еще раньше, по дороге из Брэдфорда в Манчестер, я позвонила Шелли, надиктовала ей отчет о своих дневных передвижениях и попросила переслать его по факсу Джетту, чтобы он не думал, будто Кейт Брэнниган зря получает гонорары.
Я свернула с шоссе и остановилась у супермаркета, намереваясь купить только самое необходимое, однако, как это часто бывает, на подходе к кассе моя тележка оказалась доверху набита различными товарами – «для поднятия настроения».
У магазина я зашла в телефонную будку и позвонила в Колкатт, чтобы узнать номер факса. Еще я хотела поговорить с Джеттом, но это оказа лось не так-то просто.
– Джетт не может подойти, – информировал меня медовый голос Глории, в котором чувствовалось злорадное удовлетворение, впрочем тщательно скрываемое.
– Глория, – сказала я, – у меня нет ни времени, ни желания играть в эти игры. Позовите Джетта, пожалуйста.
– Но он правда не может подойти, – сказала Глория. Ее голос стал из сладкого горько-кислым. – Он сейчас в студии звукозаписи. Но он ос тавил для вас сообщение, – неохотно призналась она.
– Понятно, а вы не могли бы мне его передать? Или будем продолжать игру?
– Джетт просит вас приехать с отчетом о ходе поисков.
– Я готова сделать отчет прямо сейчас. Я надиктую его по телефону нашей секретарше, а она вышлет вам по факсу. А я приеду завтра утром.
– Но Джетт хочет, чтобы вы явились лично, – сказала Глория.
Я вздохнула:
– Хорошо. Через час я буду у вас.
Я швырнула трубку на рычаг и пошла на стоянку к машине. Тележка вихляла в разные стороны, пробираться с ней через толпу было трудно но, к счастью, вокруг не было малышей, которые обожают подобные зрелища, хохочут и показывают пальцами в неописуемой радости. Иначе в ближайшем же будущем меня непременно посадили бы за детоубийство.
Вообще-то мне ужасно не хотелось ехать сей час в Колкатт. По многим причинам. В частности, потому, что, пока я буду находиться в доме, в баляснике растает мороженое с шоколадной стружкой. Но альтернативы не было. Если я не явлюсь, Глория еще сильнее возненавидит меня, и, между прочим, Джетт платит нам такие астрономические суммы, что имеет право требовать личного от чета. Что до мороженого, то его, наверное, можно попросить на время беседы положить к нему в холодильник. Удивительно, но когда я позвонила у ворот, Глория беспрекословно впустила меня внутрь.
А в доме, похоже, происходил прием – у дверей стояли припаркованные машины. Их было много, и одна другой шикарнее. Об их стоимости мы, честные труженики, можем только почтительно догадываться. Я машинально отметила, что эти «Мерседесы», «БМВ» и «Порше» совершенно не походили на автомобили, которые брал напрокат Билли Смарт.
«Неужели Джетт заманил меня на вечеринку?» – подумала я, входя в холл.
В холле было пусто, и я не сразу сообразила, куда мне идти. Казалось, музыка доносится отовсюду; впрочем, человеческие голоса шли явно откуда-то слева. Наверное, там была гостиная. Или бальный зал. Туда я и направилась, но едва я сделала несколько шагов, навстречу мне с лестницы буквально слетела Тамар. Она схватилась за меня, чтобы удержать равновесие.
– Ага! – хихикнула она. – Наша дорогая мисс Шерлок Холмс явилась! Ты пришла проверить сигнализацию? Нет? Ну, все равно, видимо, ты не вовремя приехала.
– А что такое, Тамар? – поинтересовалась я
– Ну как же, у нас тут праздник! Празднует весь мир и его окрестности! Он наконец написал хорошую песенку… Всем понравилось. – Тамар икнула, отпустила мою руку и сделала несколько неуверенных шагов в сторону гостиной, но остановилась. – Ой… А ведь я не должна так говорить с посторонними… Слушай, а зачем ты все-таки пришла, а? – Она неловко повернулась. Блестки на ее жакете сверкнули всеми цветами радуги.
– Джетт хотел меня видеть, – коротко пояснила я. И даже не соврала.
– А… Сигнализацию ставить, что ли? В такое время? Сейчас? – Тамар на секунду замолчала. – – Слушай, ты ведь не из-за сигнализации приехала, – сказала она, но уже без придурковатой иронии. В ее голосе явственно слышалась подозрительность. Я пожала плечами. В свою работу я ее посвящать не собиралась: во-первых, я гарантировала Джетту полную конфиденциальность, а во-вторых, если он сам не рассказал Тамар о моем задании, значит, он и не хотел, чтобы она знала. Но в то же время мне не хотелось ей грубить.
– Вот сука паршивая, – ругнулась сквозь зубы Тамар.
Она резким движением откинула за плечо волосы, уложенные в замысловатую прическу, и вихрем унеслась по коридору. Мне стало интересно.
Я направилась за ней. Тамар рывком распахнула двери в кабинет Глории, которая сидела у компьютера. Рядом с ней громоздилась внушительная кучка счетов. Глория холодно взглянула на Тамар и продолжала печатать.
– Ты сказала, что она придет чинить сигнализацию! – крикнула Тамар. От ярости у нее на лице выступили ярко-красные пятна; Глория, однако же, не шелохнулась.
– Я скажу то же самое, если ты спросишь как следует, – сухо ответила она. – А не будешь бегать и орать, как маленький ребенок.
Глория перестала печатать. Она аккуратно убрала со лба прядь светлых волос, зачесанных так гладко, что в свете лампы они казались нарисованными, как у куклы.
– Она ищет Мойру! Скажешь, нет?! – бушевала Тамар.
– Спроси у Джетта, – посоветовала ей Глория. – Он скажет тебе все, что посчитает нужным.
Тут мне почти захотелось, чтобы Тамар ее ударила. Тогда бы я была полностью на стороне Тамар. Однако та, похоже, резко протрезвела и выбежала из кабинета на такой скорости, что я только рот раскрыла. Так бегать на десятисантиметровых шпильках!..
Я улыбнулась Глории и вышла тоже. Теперь я не жалела о том, что приехала, – зрелище того стоило.
Вслед за Тамар я вошла в зал, в котором, наверное, когда-то танцевали на балах сливки светского общества. Гипсовые колонны сохранились давних времен, однако все остальное было отделано черным и золотым. Сейчас, однако, никаких принцев крови не было видно – вместо них в заде находилось чуть больше десятка стареющих рок – музыкантов со своими девицами. Девицы по большей части сидели на коленях у кавалеров, а те обнимали их и трогали за разные части тела. Не могу сказать в точности, за какие именно, в зале был притушен свет.
Джетт стоял, облокотившись о позолоченную каминную доску. Он дружески обнимал за талию Кевина. Мы подошли ближе, и по глазам Джетта я определила, что он здорово пьян. «И когда это он успел, – пронеслось у меня в голове, – ведь он же час назад вроде был в студии?» Записывали, как я поняла, как раз его новую песню.
Тамар направилась прямо к Джетту. Лицо ее было мрачнее тучи.
– Ты почему не сказал, что она разыскивает Мойру? – прошипела она.
Джетт отвернулся к стенке. Тогда Тамар схватила его за руку и повторила вопрос. Тут же рядом с ней оказался Кевин; не произнеся ни слова, он взял ее сзади за оба локтя и развернул в сторону двери. Сопротивляться она не могла, и Кевин, все так же молча, вытолкал ее из зала в коридор. Бедняжка была так обескуражена, что ничего не сказала. Но, видно, в коридоре до нее дошло, что случилось, и тут же раздались ее пронзительные крики. На них, впрочем, не обратили внимания, не обращают внимания на хулигана в Моссейде. По-моему, те гости, которые услышали их, решили, что это какой-то веселый трюк.
Я подошла вплотную к Джетту. Он с некоторым усилием повернул голову, и меня обдало алкогольными парами. Уж лучше бы не шевелился…
– Тебе удалось что-нибудь о ней узнать? – произнес Джетт. Он говорил так тихо и невнятно, что приходилось напрягаться, чтобы разобрать слова.
Смягчить удар было невозможно, и я честно ответила:
– Удалось. Джетт, Мойра была проституткой. Она употребляла наркотики, но потом легла на лечение в клинику для наркоманов. Завтра я соберу побольше информации и пошлю тебе факс. – Сейчас Джетта, кажется, не интересовали подробности, так что я не стала тратить на них время.
– Спасибо, – пробормотал Джетт, кивая головой.
Мне не хотелось задерживаться в зале, я чувствовала себя лишней на этой вечеринке и мечтала поскорее уйти.
Тамар сидела на лестнице и тихо плакала, не обращая внимания на текущую по лицу краску.
– Пожалуйста, – она с мольбой подняла на меня глаза, – ну пожалуйста, не привози ее сюда! Ты только все испортишь.
Я присела рядом с ней на ступеньку.
– Почему ты так думаешь, Тамар?
– Да ты все равно не поймешь! – Она выпрямилась. – Такие, как ты, никогда ничего не понимают! Натворишь черт-те чего – и была такова, а нам расхлебывать. Ну я тебе скажу: тут никто не хочет, чтобы Мойра вернулась, понимаешь? Даже Джетт в глубине души этого не хочет! Он ее больше не любит, он просто хочет сыграть в возвращение блудного сына и показать, какой он добрый, – проскулила Тамар с простодушным бесстыдством. – Сейчас ему очень нужно доказать себе самому, что он хороший, ну вот он и собирается ею воспользоваться… Со мной же у него ничего такого не выйдет, меня не нужно ни от кого спасать, меня не нужно наставлять на путь истинный. Ну а эта чертова Мойра – прямо то, что надо!
Тамар, кажется, хотела сказать что-то еще, но в этот момент сверху на лестнице вырос Кевин.
– Ради бога, Тамар, возьми себя в руки! По верь, мне самому чертовски неприятна эта ситуация. Но не зли сейчас Джетта и не раздражай его, тогда он, может быть, выкинет из головы эту безумную идею.
Он спустился на несколько ступеней и пристально взглянул на меня.
– Спасибо, что заехали к нам, – саркастически произнес он. – Скажите, вы ее уже нашли?
Я отрицательно покачала головой.
– Хорошо. Надеюсь, поиски затянутся надолго. Я готов хоть полгода ежедневно платить те непомерные деньги, что вы затребовали, лишь бы не видеть здесь Мойру.
По этому признанию я поняла, насколько серьезно он был настроен.
Тамар горько вздохнула и поплелась наверх, а мы с Кевином пошли вниз. Глория как раз запирала свой кабинет на ключ. Убедившись, что дверь заперта, она направилась в зал. Славная Глория выполняет все распоряжения любимого босса буквально. Сейчас она предоставит ему свое плечо чтобы он мог выплакаться, – от Тамар он вряд ли дождется сегодня ночью хоть одного ласкового слова.
Забросив в офис кассету с отчетом для Шелли, я поехала домой, надеясь наконец расслабиться и уделить немного времени самой себе. На этот раз мне повезло. Ричард ушел на репетицию «Вдохновляющих ковров». Когда он первый раз произнес при мне это название, я не сразу поняла, что речь идет о группе, и решила, дурочка, что Ричард занялся дизайном интерьера.
После расслабляющей ванны я пошла в комнату и включила компьютер. Раньше, пока я не начала работать с Биллом, я не играла в компьютерные игры, считая, что это развлечение для интеллектуальных пигмеев. Я думала, что все «игрушки» сводятся к тупым «стрелялкам». Но когда Билл познакомил меня с сюжетно-ролевыми играми, я поняла, что «стрелялки» в сравнении с ними – действительно какое-то недоразумение. В сюжетно-ролевых играх ты сама играешь главную роль, ты исследуешь разные места, принимаешь решения, разгадываешь сложные задачки. На прохождение одной игры с начала до конца может уйти пара месяцев. Мне особенно понравились стратегические игры, и с тех пор я окончательно распрощалась с телевизором. Не похоже, однако, чтобы он по мне скучал.
Я загрузила «Leisure Suit Larry»[2] и на целый час перенеслась в сказочный мир, перевоплотившись в Лэрри, парня в белом синтетическом костюме, который ищет свою любовь в самых неподходящих местах – от будуара проститутки до грязного уличного сортира. Я уже играла в «Лэрри» раз пять или шесть, это моя любимая игра, я играю в нее каждый раз, когда не хочется решать никаких задачек, а хочется просто отключиться от неприятностей.
Когда пришло время ложиться спать, я чувствовала себя абсолютной амебой – и душевно, и физически. Я выспалась и наутро без труда встала по будильнику в шесть часов.
На сегодня у меня была запланирована очередная слежка за Смартами.
Мы прокатились до Глазго и обратно, а в полдень я оставила их завтракать в ресторанчике в китайском квартале, сама же удовольствовалась пиццей на вынос в ближайшем кафе и поехала в офис. Почуяв запах лука, сыра и моццареллы, Шелли как-то нехорошо на меня взглянула, однако ничего не сказала. Я прошмыгнула к себе в комнатку и принялась печатать отчет о сегодняшнем наблюдении, стараясь не уронить моцареллу на клавиатуру.
Во второй половине дня я поехала в Брэдфорд. По сравнению с утренней гонкой поездка показалась мне просто прогулкой. Я поставила кассету Тины Тернер; впрочем, расслабляться я не могла потому что знала – самое трудное еще впереди. До половины седьмого я просидела в машине неподалеку от «Чайки», а потом вышла и решительно позвонила у дверей.
Мне открыл Энди, явно удивленный тем, что видит меня. Я поспешила объясниться:
– Да-да, я понимаю, что приехала слишком рано, но у меня были дела поблизости, и я решила зайти и подождать внутри – знаете, так не хочется одной сидеть в пабе! – Я закончила свою речь улыбкой стоваттной мощности, и Энди не стал спорить.
– Конечно, проходите, пожалуйста. Посидите пока в офисе Джуд.
Он провел меня в кабинет, где я села в кресло и вынула из сумки книжку Мардж Пирс, всем своим видом показывая, что готова прождать целый вечер.
– Хотите кофе? – предложил Энди, кивнув на поднос с кофейным прибором. – Угощайтесь. Мы пришлем кого-нибудь за вами, но боюсь, вам тут придется просидеть минут сорок, не меньше.
– Угу, спасибо, – пробормотала я, делая вид, что уткнулась в книжку и больше не реагирую ни на какие внешние раздражители.
Энди вышел, и я тут же отложила книгу. Его шаги затихли; на всякий случай я сосчитала слонов – сто штук – и только тогда подошла к двери и приоткрыла маленькую щелочку. Сверху донося гул голосов, в котором не выделялся ничей в отдельности.
Я открыла дверь пошире и высунулась в коридор, если бы кто-нибудь вдруг меня увидел, я сказала бы, что хотела выйти в туалет. Но коридор был совершенно пуст.
Я выскользнула из офиса, прикрыла за собой дверь и тихонько пошла в сторону лестницы – то есть туда, где располагался кабинет с историями болезней.
У самой двери кабинета я остановилась. На ладонях выступил противный липкий пот, и я вытерла их о брюки. Из кармана я достала старую кредитную карту. Вообще-то я неплохо умею открывать замки – когда-то меня выучил вор Деннис, но здесь особого умения и не требовалось: с американским замком проще всего справиться именно пластиковой карточкой. Тем более что она практически не оставляет следов взлома. Одной рукой я нажала на ручку, другой просунула карточку между дверью и рамой. Замок не открывался.
Меня прошиб холодный пот. Я попробовала снова, все время настороженно прислушиваясь, не идет ли кто сверху. На этот раз сработало. Дверь поддалась.
Я вошла, закрыла дверь на два оборота и, тяжело дыша, в изнеможении прислонилась к ней изнутри. Наконец через несколько секунд я справилась с собой и стала осматривать шкаф. На одном из выдвижных ящиков было написано: «Пациенты. О – Р». Ящик был заперт.
К счастью, шкаф с ящиками был старой модели. Мне даже не пригодился набор отмычек, когда-то купленный у Денниса, – сверху до низу проходил один штырь, к которому и крепились ящики. Я отодвинула шкаф от стены, слегка наклонила его и снизу приподняла штырь так, что нужный мне ящик «О – Р» стало возможно выдвинуть.
Я вынула папку, озаглавленную «Поллок М.». Она оказалась подозрительно тонкой. Я раскрыла ее, и у меня екнуло сердце.
В папке был всего один листок, на котором было написано: «Мойра Поллок. Данные перенесены в компьютер 16. 02».
Что ж… Удачный день должен удачно закончиться. Я судорожно сглотнула, включила машину и села за стол. Экран осветился. Как я и предполагала, компьютер потребовал пароля. Я ввела слово «чайка». Не прошло. Тогда я попробовала «Эндрю». Удивительно, но множество людей используют в качестве паролей свои собственные имена. Энди, однако, к этому множеству не относился…
Третья попытка, я знала, будет последней: большинство программ, защищенных паролями, разрешают вводить пароль только три раза, после чего программа выключается. Я лихорадочно подстегивала воображение…
И тут меня осенило. Я вознесла краткую молитву ко всем существующим богам, перекрестила ладонь и ввела слово «ДЖОНАТАН».
«Спасибо тебе, Ричард Бах!»[3] – прошептала я, когда экран, подмигнув, выдал меню.
Найти записи о Мойре Поллок оказалось не трудно, но времени их изучать уже не было. На всякий случай я захватила из дому пару чистых дискет, так что теперь я быстро скопировала нужные файлы, спрятала дискеты в карман и выключила машину. Хватит на сегодня нарушений закона.
Часы показывали десять минут девятого. Пора уходить.
За дверью я остановилась и прислушалась. Было тихо. Я вышла и на цыпочках побежала по коридору к выходу, выскочила наружу и бежала до самой машины.
Конечно, нехорошо было вот так бросать людей из «Чайки». Впрочем, подумалось мне, Мойре сейчас помощь может быть нужнее.
Когда я приехала домой, Ричард как раз собирался уходить. Он увидел меня, и лицо его осветилось той самой удивительной улыбкой.
– Здорово, Брэнниган! – весело закричал Ричард, перепрыгивая через изгородь в саду. Он обнял меня и ласково погладил по спине. Только сейчас я поняла, в каком ужасном напряжении находилась все это время.
– Приехала! Живая! – радостно восклицал он. – Слушай, может, ты сейчас переоденешься и сходим куда-нибудь?
Это звучало довольно заманчиво, и я согласилась. Все равно украденные файлы сегодня посмотреть не удастся – у меня дома нет нужных программ, а ехать в офис уже слишком поздно.
Я наскоро приняла душ, надела свежие бежевые брюки (удача года – купила за десять фунтов в магазине уцененных товаров!), кремовую рубашку и светлый льняной пиджак, и уже через полчаса сидела на переднем сиденье Ричардова «Фольксвагена-Жук». Правда, сначала мне пришлось собрать со своего кресла целую охапку недовольно зашуршавших листков бумаги и бросить на заднее сиденье, где и без того были навалены кучи вещей. Еще пришлось расчищать место для ног, – на полу валялись банки с кока-колой, пачки сигарет и старые газеты. Наконец я как-то устроилась, проворчав:
– В твоей машине ездить – только здоровье портить.
– Ну, это же мой передвижной офис, – извиняющимся тоном ответил Ричард, как будто этим объяснялся страшный беспорядок.
– Смотри, как-нибудь оставишь машину, забыв опустить верх, а ее примут за склад старьевщика, – пригрозила я.
У Ричарда был совершенно свободный вечер. Мы долго выбирали место, тщательно избегая баров с «живой» музыкой, и в конце концов остановились в одном тихом и очень уютном клубе. Мы танцевали часов до трех, потом поужинали в китайском ресторане и, добравшись до дому, мечта ли только об одном. И вовсе не о том, о чем вы подумали.
Примерно около двенадцати меня разбудили звуки электронной музыки. Ричард, голый, сидел перед компьютером и играл в тетрис. Тетрис считается примитивной игрой, но на самом деле он далеко не так прост, как кажется. Цель игры – выстроить сплошную стену из фигурок разной формы, которые сваливаются сверху в случайном по рядке. Эта игра продается лучше, чем любая другая. Как и многие люди его круга, Ричард обожает тетрис, но, в отличие от других, на компьютере не помешан.
Я встала с постели и согнала Ричарда, сказав, что хочу отправиться с ним вместе завтракать в паб. Он безропотно взял одежду и ушел к себе принимать душ. Впрочем, об одном я умолчала: что наш завтрак будет носить практически деловой характер, – дело в том, что в пабе, который я наметила, ошивался один покупатель Смарта. Я «засекла» его еще недели две назад, но сидеть и наблюдать за ним в пабе не стала: очень уж выделяется из публики женщина, пришедшая одна, и к тому же к ней все время липнут разные мужики, почему-то уверенные, что ей без них ужасно скучно. Ну, а появиться в пабе с Ричардом – совсем другое дело.
Мы поехали на моей машине – во-первых, по тому, что в ней было как-то безопаснее и больше места, а во-вторых, потому, что Ричард хотел за завтраком чего-нибудь выпить. Минут за двадцать мы добрались до Уорсли, где и находился тот самый паб, расположенный в массивном здании пятидесятых годов, окруженном садиком, который спускался к каналу. Интерьер оставлял желать лучшего: первое, что видишь при входе, – розовый неоновый свет и металл. Здесь явно стремились к «заправскому нью-йоркскому» стилю. Мне даже показалось, что где-то у стойки маячит Том Круз. Но, увы, никакого Тома у стойки не было, а был только томный бармен, не обращавший особенного внимания на посетителей.
Я оглядела зал. Как раз было время ланча, и паб был полон.
– Смотри, сплошные Трэйси, – заметил Ри чард, тоже оглядываясь.
Да, судя по внешнему виду собравшихся здесь дам, можно было предположить, что у них всех, вместе взятых, едва ли возможно наскрести хоть чайную ложечку серого вещества. Мужчины же все поголовно старались выглядеть постоянными читателями «Плейбоя».
Вот не думаю, что когда-нибудь отыщу паб, в котором мне бы нравилось все – и публика, и оформление, и меню, и обслуживание. То есть это настолько же вероятно, насколько вероятно, вернувшись однажды вечером домой, застать Ричарда за генеральной уборкой.
Ричард взял мне апельсиновый сок с содовой и мы протиснулись в уголок, где маячил мой объект наблюдения, одетый в ярко-зеленый костюм от Серджио Таччини. Я в двух словах объяснила Ричарду цель нашего похода, и он не возражал. Мы сели за столик в нескольких ярдах от «объекта» – тот сидел за большим столом, окруженный толпой мужчин и женщин. Похоже, он никак не стремился соблюдать осторожность. Перед ним на столе лежала дюжина часов, которые он предлагал соседям, – со своего места я узнала фальшивые «Ролексы». Через несколько минут все часы оказались раскуплены. Мне удалось заметить, что ему платили пятидесятифунтовыми банкнотами, с которых он не давал сдачи, но, кажется, он и не пытался выдавать часы за настоящие.
Дружок Билли вытащил из кармана следующую порцию поддельных «Ролексов», и на нее набросились так же, как и на первую. Осталось две штуки. Продавец спрятал их в карман и, порывшись под столом, извлек три целлофановых пакета с рубашками, похожими на его собственную, только других цветов. Удивительно, удивительно. Они еще и одеждой приторговывают.
– Что за поганая у меня работа, – пробурчала я.
– Что?! – Ричард поперхнулся от удивления – Я правильно расслышал?! Ты, кажется, сказала, что не на сто процентов удовлетворена своей детективной практикой?!
– Усохни, – посоветовала я. – Лучше посмотри, какие рубашки! Я о них говорю. Господи, если бы не задание, я бы купила такую. Ты только посмотри, какие цвета… – восхищенно прошептала я, не отрывая голодных глаз от двух рубашек. Одна была голубая, другая золотистая. А как бы мне пошли эти цвета… Ричард встал.
– Эх, бедняжка Брэнниган, – поддразнил он меня. – Ну ладно. Я-то не на задании. – И он сделал шаг в сторону этого великолепия.
– Ричард! – завопила я так, что на меня обернулись несколько человек. Я в испуге понизила голос и почти прошипела: – Ричард, не смей!!
– Да почему? – недоуменно спросил он. – А если тебя кто-то спросит, скажешь, что я тебе подарил. Ты же не обязана знать, что это подделка.
– Но я уже знаю, – ответила я тем же сдавленным шепотом. – Знаю, понимаешь? В этом все дело. Слушай, сядь на место, пока я не вышла из себя.
– Да ну тебя, – хмуро проворчал Ричард, садясь. – Я думал, ты хочешь такую блузку.
– Очень хочу. А еще хочу часы от Картье. Но увы, не могу себе позволить. Знаешь, если бы, скажем, Деннис предложил мне купить подделку, когда я не занималась этим делом, я бы согласилась. Но сейчас не могу – из-за задания. Ну, Ричард, извини, я знаю, что ты хотел меня порадовать… Слушай, если ты хочешь такую рубашку себе, покупай, я тебе слова не скажу.
– Да ну тебя с твоей моралью, – ответил Ричард, отрицательно покачав головой.
– Ничего себе, «с моей моралью». А кто мне недавно прочел целую лекцию на тему того, что мол, нехорошо переписывать для друзей альбомы с лицензионных кассет на пустые, потому что я отбираю хлеб у бедных музыкантов вроде Джетта? А? – напомнила я.
– Ладно, ладно. Уела. Слушай, Брэнниган, ты уже достаточно насмотрелась? Может, пойдем отсюда, или мы в этой дыре до вечера просидим?
Я оглянулась на продавца. Тот как раз встал и собирался уходить. За ним потянулись покупате ли, и я догадалась, что, скорее всего, у него есть еще товар в машине.
– Пойдем, – согласилась я. – Только давай выйдем с этой толкучкой, посмотрим, что наш объект прячет в машине.
– Жду с нетерпением, – пробормотала я себе под нос, спускаясь с крыльца.
Чувствовала я себя страшной свиньей. Обнадежила женщину совершенно зря, притворилась волонтеркой… Утешало только то, что, может быть, удастся убедить Джетта сделать пожертвование в «Чайку», когда Мойра будет с ним. В конце концов он же говорил, что не пожалеет ничего ради ее возвращения.
В самом начале девятого я подъезжала к Колкатт-Мэнор. Еще раньше, по дороге из Брэдфорда в Манчестер, я позвонила Шелли, надиктовала ей отчет о своих дневных передвижениях и попросила переслать его по факсу Джетту, чтобы он не думал, будто Кейт Брэнниган зря получает гонорары.
Я свернула с шоссе и остановилась у супермаркета, намереваясь купить только самое необходимое, однако, как это часто бывает, на подходе к кассе моя тележка оказалась доверху набита различными товарами – «для поднятия настроения».
У магазина я зашла в телефонную будку и позвонила в Колкатт, чтобы узнать номер факса. Еще я хотела поговорить с Джеттом, но это оказа лось не так-то просто.
– Джетт не может подойти, – информировал меня медовый голос Глории, в котором чувствовалось злорадное удовлетворение, впрочем тщательно скрываемое.
– Глория, – сказала я, – у меня нет ни времени, ни желания играть в эти игры. Позовите Джетта, пожалуйста.
– Но он правда не может подойти, – сказала Глория. Ее голос стал из сладкого горько-кислым. – Он сейчас в студии звукозаписи. Но он ос тавил для вас сообщение, – неохотно призналась она.
– Понятно, а вы не могли бы мне его передать? Или будем продолжать игру?
– Джетт просит вас приехать с отчетом о ходе поисков.
– Я готова сделать отчет прямо сейчас. Я надиктую его по телефону нашей секретарше, а она вышлет вам по факсу. А я приеду завтра утром.
– Но Джетт хочет, чтобы вы явились лично, – сказала Глория.
Я вздохнула:
– Хорошо. Через час я буду у вас.
Я швырнула трубку на рычаг и пошла на стоянку к машине. Тележка вихляла в разные стороны, пробираться с ней через толпу было трудно но, к счастью, вокруг не было малышей, которые обожают подобные зрелища, хохочут и показывают пальцами в неописуемой радости. Иначе в ближайшем же будущем меня непременно посадили бы за детоубийство.
Вообще-то мне ужасно не хотелось ехать сей час в Колкатт. По многим причинам. В частности, потому, что, пока я буду находиться в доме, в баляснике растает мороженое с шоколадной стружкой. Но альтернативы не было. Если я не явлюсь, Глория еще сильнее возненавидит меня, и, между прочим, Джетт платит нам такие астрономические суммы, что имеет право требовать личного от чета. Что до мороженого, то его, наверное, можно попросить на время беседы положить к нему в холодильник. Удивительно, но когда я позвонила у ворот, Глория беспрекословно впустила меня внутрь.
А в доме, похоже, происходил прием – у дверей стояли припаркованные машины. Их было много, и одна другой шикарнее. Об их стоимости мы, честные труженики, можем только почтительно догадываться. Я машинально отметила, что эти «Мерседесы», «БМВ» и «Порше» совершенно не походили на автомобили, которые брал напрокат Билли Смарт.
«Неужели Джетт заманил меня на вечеринку?» – подумала я, входя в холл.
В холле было пусто, и я не сразу сообразила, куда мне идти. Казалось, музыка доносится отовсюду; впрочем, человеческие голоса шли явно откуда-то слева. Наверное, там была гостиная. Или бальный зал. Туда я и направилась, но едва я сделала несколько шагов, навстречу мне с лестницы буквально слетела Тамар. Она схватилась за меня, чтобы удержать равновесие.
– Ага! – хихикнула она. – Наша дорогая мисс Шерлок Холмс явилась! Ты пришла проверить сигнализацию? Нет? Ну, все равно, видимо, ты не вовремя приехала.
– А что такое, Тамар? – поинтересовалась я
– Ну как же, у нас тут праздник! Празднует весь мир и его окрестности! Он наконец написал хорошую песенку… Всем понравилось. – Тамар икнула, отпустила мою руку и сделала несколько неуверенных шагов в сторону гостиной, но остановилась. – Ой… А ведь я не должна так говорить с посторонними… Слушай, а зачем ты все-таки пришла, а? – Она неловко повернулась. Блестки на ее жакете сверкнули всеми цветами радуги.
– Джетт хотел меня видеть, – коротко пояснила я. И даже не соврала.
– А… Сигнализацию ставить, что ли? В такое время? Сейчас? – Тамар на секунду замолчала. – – Слушай, ты ведь не из-за сигнализации приехала, – сказала она, но уже без придурковатой иронии. В ее голосе явственно слышалась подозрительность. Я пожала плечами. В свою работу я ее посвящать не собиралась: во-первых, я гарантировала Джетту полную конфиденциальность, а во-вторых, если он сам не рассказал Тамар о моем задании, значит, он и не хотел, чтобы она знала. Но в то же время мне не хотелось ей грубить.
– Вот сука паршивая, – ругнулась сквозь зубы Тамар.
Она резким движением откинула за плечо волосы, уложенные в замысловатую прическу, и вихрем унеслась по коридору. Мне стало интересно.
Я направилась за ней. Тамар рывком распахнула двери в кабинет Глории, которая сидела у компьютера. Рядом с ней громоздилась внушительная кучка счетов. Глория холодно взглянула на Тамар и продолжала печатать.
– Ты сказала, что она придет чинить сигнализацию! – крикнула Тамар. От ярости у нее на лице выступили ярко-красные пятна; Глория, однако же, не шелохнулась.
– Я скажу то же самое, если ты спросишь как следует, – сухо ответила она. – А не будешь бегать и орать, как маленький ребенок.
Глория перестала печатать. Она аккуратно убрала со лба прядь светлых волос, зачесанных так гладко, что в свете лампы они казались нарисованными, как у куклы.
– Она ищет Мойру! Скажешь, нет?! – бушевала Тамар.
– Спроси у Джетта, – посоветовала ей Глория. – Он скажет тебе все, что посчитает нужным.
Тут мне почти захотелось, чтобы Тамар ее ударила. Тогда бы я была полностью на стороне Тамар. Однако та, похоже, резко протрезвела и выбежала из кабинета на такой скорости, что я только рот раскрыла. Так бегать на десятисантиметровых шпильках!..
Я улыбнулась Глории и вышла тоже. Теперь я не жалела о том, что приехала, – зрелище того стоило.
Вслед за Тамар я вошла в зал, в котором, наверное, когда-то танцевали на балах сливки светского общества. Гипсовые колонны сохранились давних времен, однако все остальное было отделано черным и золотым. Сейчас, однако, никаких принцев крови не было видно – вместо них в заде находилось чуть больше десятка стареющих рок – музыкантов со своими девицами. Девицы по большей части сидели на коленях у кавалеров, а те обнимали их и трогали за разные части тела. Не могу сказать в точности, за какие именно, в зале был притушен свет.
Джетт стоял, облокотившись о позолоченную каминную доску. Он дружески обнимал за талию Кевина. Мы подошли ближе, и по глазам Джетта я определила, что он здорово пьян. «И когда это он успел, – пронеслось у меня в голове, – ведь он же час назад вроде был в студии?» Записывали, как я поняла, как раз его новую песню.
Тамар направилась прямо к Джетту. Лицо ее было мрачнее тучи.
– Ты почему не сказал, что она разыскивает Мойру? – прошипела она.
Джетт отвернулся к стенке. Тогда Тамар схватила его за руку и повторила вопрос. Тут же рядом с ней оказался Кевин; не произнеся ни слова, он взял ее сзади за оба локтя и развернул в сторону двери. Сопротивляться она не могла, и Кевин, все так же молча, вытолкал ее из зала в коридор. Бедняжка была так обескуражена, что ничего не сказала. Но, видно, в коридоре до нее дошло, что случилось, и тут же раздались ее пронзительные крики. На них, впрочем, не обратили внимания, не обращают внимания на хулигана в Моссейде. По-моему, те гости, которые услышали их, решили, что это какой-то веселый трюк.
Я подошла вплотную к Джетту. Он с некоторым усилием повернул голову, и меня обдало алкогольными парами. Уж лучше бы не шевелился…
– Тебе удалось что-нибудь о ней узнать? – произнес Джетт. Он говорил так тихо и невнятно, что приходилось напрягаться, чтобы разобрать слова.
Смягчить удар было невозможно, и я честно ответила:
– Удалось. Джетт, Мойра была проституткой. Она употребляла наркотики, но потом легла на лечение в клинику для наркоманов. Завтра я соберу побольше информации и пошлю тебе факс. – Сейчас Джетта, кажется, не интересовали подробности, так что я не стала тратить на них время.
– Спасибо, – пробормотал Джетт, кивая головой.
Мне не хотелось задерживаться в зале, я чувствовала себя лишней на этой вечеринке и мечтала поскорее уйти.
Тамар сидела на лестнице и тихо плакала, не обращая внимания на текущую по лицу краску.
– Пожалуйста, – она с мольбой подняла на меня глаза, – ну пожалуйста, не привози ее сюда! Ты только все испортишь.
Я присела рядом с ней на ступеньку.
– Почему ты так думаешь, Тамар?
– Да ты все равно не поймешь! – Она выпрямилась. – Такие, как ты, никогда ничего не понимают! Натворишь черт-те чего – и была такова, а нам расхлебывать. Ну я тебе скажу: тут никто не хочет, чтобы Мойра вернулась, понимаешь? Даже Джетт в глубине души этого не хочет! Он ее больше не любит, он просто хочет сыграть в возвращение блудного сына и показать, какой он добрый, – проскулила Тамар с простодушным бесстыдством. – Сейчас ему очень нужно доказать себе самому, что он хороший, ну вот он и собирается ею воспользоваться… Со мной же у него ничего такого не выйдет, меня не нужно ни от кого спасать, меня не нужно наставлять на путь истинный. Ну а эта чертова Мойра – прямо то, что надо!
Тамар, кажется, хотела сказать что-то еще, но в этот момент сверху на лестнице вырос Кевин.
– Ради бога, Тамар, возьми себя в руки! По верь, мне самому чертовски неприятна эта ситуация. Но не зли сейчас Джетта и не раздражай его, тогда он, может быть, выкинет из головы эту безумную идею.
Он спустился на несколько ступеней и пристально взглянул на меня.
– Спасибо, что заехали к нам, – саркастически произнес он. – Скажите, вы ее уже нашли?
Я отрицательно покачала головой.
– Хорошо. Надеюсь, поиски затянутся надолго. Я готов хоть полгода ежедневно платить те непомерные деньги, что вы затребовали, лишь бы не видеть здесь Мойру.
По этому признанию я поняла, насколько серьезно он был настроен.
Тамар горько вздохнула и поплелась наверх, а мы с Кевином пошли вниз. Глория как раз запирала свой кабинет на ключ. Убедившись, что дверь заперта, она направилась в зал. Славная Глория выполняет все распоряжения любимого босса буквально. Сейчас она предоставит ему свое плечо чтобы он мог выплакаться, – от Тамар он вряд ли дождется сегодня ночью хоть одного ласкового слова.
Забросив в офис кассету с отчетом для Шелли, я поехала домой, надеясь наконец расслабиться и уделить немного времени самой себе. На этот раз мне повезло. Ричард ушел на репетицию «Вдохновляющих ковров». Когда он первый раз произнес при мне это название, я не сразу поняла, что речь идет о группе, и решила, дурочка, что Ричард занялся дизайном интерьера.
После расслабляющей ванны я пошла в комнату и включила компьютер. Раньше, пока я не начала работать с Биллом, я не играла в компьютерные игры, считая, что это развлечение для интеллектуальных пигмеев. Я думала, что все «игрушки» сводятся к тупым «стрелялкам». Но когда Билл познакомил меня с сюжетно-ролевыми играми, я поняла, что «стрелялки» в сравнении с ними – действительно какое-то недоразумение. В сюжетно-ролевых играх ты сама играешь главную роль, ты исследуешь разные места, принимаешь решения, разгадываешь сложные задачки. На прохождение одной игры с начала до конца может уйти пара месяцев. Мне особенно понравились стратегические игры, и с тех пор я окончательно распрощалась с телевизором. Не похоже, однако, чтобы он по мне скучал.
Я загрузила «Leisure Suit Larry»[2] и на целый час перенеслась в сказочный мир, перевоплотившись в Лэрри, парня в белом синтетическом костюме, который ищет свою любовь в самых неподходящих местах – от будуара проститутки до грязного уличного сортира. Я уже играла в «Лэрри» раз пять или шесть, это моя любимая игра, я играю в нее каждый раз, когда не хочется решать никаких задачек, а хочется просто отключиться от неприятностей.
Когда пришло время ложиться спать, я чувствовала себя абсолютной амебой – и душевно, и физически. Я выспалась и наутро без труда встала по будильнику в шесть часов.
На сегодня у меня была запланирована очередная слежка за Смартами.
Мы прокатились до Глазго и обратно, а в полдень я оставила их завтракать в ресторанчике в китайском квартале, сама же удовольствовалась пиццей на вынос в ближайшем кафе и поехала в офис. Почуяв запах лука, сыра и моццареллы, Шелли как-то нехорошо на меня взглянула, однако ничего не сказала. Я прошмыгнула к себе в комнатку и принялась печатать отчет о сегодняшнем наблюдении, стараясь не уронить моцареллу на клавиатуру.
Во второй половине дня я поехала в Брэдфорд. По сравнению с утренней гонкой поездка показалась мне просто прогулкой. Я поставила кассету Тины Тернер; впрочем, расслабляться я не могла потому что знала – самое трудное еще впереди. До половины седьмого я просидела в машине неподалеку от «Чайки», а потом вышла и решительно позвонила у дверей.
Мне открыл Энди, явно удивленный тем, что видит меня. Я поспешила объясниться:
– Да-да, я понимаю, что приехала слишком рано, но у меня были дела поблизости, и я решила зайти и подождать внутри – знаете, так не хочется одной сидеть в пабе! – Я закончила свою речь улыбкой стоваттной мощности, и Энди не стал спорить.
– Конечно, проходите, пожалуйста. Посидите пока в офисе Джуд.
Он провел меня в кабинет, где я села в кресло и вынула из сумки книжку Мардж Пирс, всем своим видом показывая, что готова прождать целый вечер.
– Хотите кофе? – предложил Энди, кивнув на поднос с кофейным прибором. – Угощайтесь. Мы пришлем кого-нибудь за вами, но боюсь, вам тут придется просидеть минут сорок, не меньше.
– Угу, спасибо, – пробормотала я, делая вид, что уткнулась в книжку и больше не реагирую ни на какие внешние раздражители.
Энди вышел, и я тут же отложила книгу. Его шаги затихли; на всякий случай я сосчитала слонов – сто штук – и только тогда подошла к двери и приоткрыла маленькую щелочку. Сверху донося гул голосов, в котором не выделялся ничей в отдельности.
Я открыла дверь пошире и высунулась в коридор, если бы кто-нибудь вдруг меня увидел, я сказала бы, что хотела выйти в туалет. Но коридор был совершенно пуст.
Я выскользнула из офиса, прикрыла за собой дверь и тихонько пошла в сторону лестницы – то есть туда, где располагался кабинет с историями болезней.
У самой двери кабинета я остановилась. На ладонях выступил противный липкий пот, и я вытерла их о брюки. Из кармана я достала старую кредитную карту. Вообще-то я неплохо умею открывать замки – когда-то меня выучил вор Деннис, но здесь особого умения и не требовалось: с американским замком проще всего справиться именно пластиковой карточкой. Тем более что она практически не оставляет следов взлома. Одной рукой я нажала на ручку, другой просунула карточку между дверью и рамой. Замок не открывался.
Меня прошиб холодный пот. Я попробовала снова, все время настороженно прислушиваясь, не идет ли кто сверху. На этот раз сработало. Дверь поддалась.
Я вошла, закрыла дверь на два оборота и, тяжело дыша, в изнеможении прислонилась к ней изнутри. Наконец через несколько секунд я справилась с собой и стала осматривать шкаф. На одном из выдвижных ящиков было написано: «Пациенты. О – Р». Ящик был заперт.
К счастью, шкаф с ящиками был старой модели. Мне даже не пригодился набор отмычек, когда-то купленный у Денниса, – сверху до низу проходил один штырь, к которому и крепились ящики. Я отодвинула шкаф от стены, слегка наклонила его и снизу приподняла штырь так, что нужный мне ящик «О – Р» стало возможно выдвинуть.
Я вынула папку, озаглавленную «Поллок М.». Она оказалась подозрительно тонкой. Я раскрыла ее, и у меня екнуло сердце.
В папке был всего один листок, на котором было написано: «Мойра Поллок. Данные перенесены в компьютер 16. 02».
Что ж… Удачный день должен удачно закончиться. Я судорожно сглотнула, включила машину и села за стол. Экран осветился. Как я и предполагала, компьютер потребовал пароля. Я ввела слово «чайка». Не прошло. Тогда я попробовала «Эндрю». Удивительно, но множество людей используют в качестве паролей свои собственные имена. Энди, однако, к этому множеству не относился…
Третья попытка, я знала, будет последней: большинство программ, защищенных паролями, разрешают вводить пароль только три раза, после чего программа выключается. Я лихорадочно подстегивала воображение…
И тут меня осенило. Я вознесла краткую молитву ко всем существующим богам, перекрестила ладонь и ввела слово «ДЖОНАТАН».
«Спасибо тебе, Ричард Бах!»[3] – прошептала я, когда экран, подмигнув, выдал меню.
Найти записи о Мойре Поллок оказалось не трудно, но времени их изучать уже не было. На всякий случай я захватила из дому пару чистых дискет, так что теперь я быстро скопировала нужные файлы, спрятала дискеты в карман и выключила машину. Хватит на сегодня нарушений закона.
Часы показывали десять минут девятого. Пора уходить.
За дверью я остановилась и прислушалась. Было тихо. Я вышла и на цыпочках побежала по коридору к выходу, выскочила наружу и бежала до самой машины.
Конечно, нехорошо было вот так бросать людей из «Чайки». Впрочем, подумалось мне, Мойре сейчас помощь может быть нужнее.
Когда я приехала домой, Ричард как раз собирался уходить. Он увидел меня, и лицо его осветилось той самой удивительной улыбкой.
– Здорово, Брэнниган! – весело закричал Ричард, перепрыгивая через изгородь в саду. Он обнял меня и ласково погладил по спине. Только сейчас я поняла, в каком ужасном напряжении находилась все это время.
– Приехала! Живая! – радостно восклицал он. – Слушай, может, ты сейчас переоденешься и сходим куда-нибудь?
Это звучало довольно заманчиво, и я согласилась. Все равно украденные файлы сегодня посмотреть не удастся – у меня дома нет нужных программ, а ехать в офис уже слишком поздно.
Я наскоро приняла душ, надела свежие бежевые брюки (удача года – купила за десять фунтов в магазине уцененных товаров!), кремовую рубашку и светлый льняной пиджак, и уже через полчаса сидела на переднем сиденье Ричардова «Фольксвагена-Жук». Правда, сначала мне пришлось собрать со своего кресла целую охапку недовольно зашуршавших листков бумаги и бросить на заднее сиденье, где и без того были навалены кучи вещей. Еще пришлось расчищать место для ног, – на полу валялись банки с кока-колой, пачки сигарет и старые газеты. Наконец я как-то устроилась, проворчав:
– В твоей машине ездить – только здоровье портить.
– Ну, это же мой передвижной офис, – извиняющимся тоном ответил Ричард, как будто этим объяснялся страшный беспорядок.
– Смотри, как-нибудь оставишь машину, забыв опустить верх, а ее примут за склад старьевщика, – пригрозила я.
У Ричарда был совершенно свободный вечер. Мы долго выбирали место, тщательно избегая баров с «живой» музыкой, и в конце концов остановились в одном тихом и очень уютном клубе. Мы танцевали часов до трех, потом поужинали в китайском ресторане и, добравшись до дому, мечта ли только об одном. И вовсе не о том, о чем вы подумали.
Примерно около двенадцати меня разбудили звуки электронной музыки. Ричард, голый, сидел перед компьютером и играл в тетрис. Тетрис считается примитивной игрой, но на самом деле он далеко не так прост, как кажется. Цель игры – выстроить сплошную стену из фигурок разной формы, которые сваливаются сверху в случайном по рядке. Эта игра продается лучше, чем любая другая. Как и многие люди его круга, Ричард обожает тетрис, но, в отличие от других, на компьютере не помешан.
Я встала с постели и согнала Ричарда, сказав, что хочу отправиться с ним вместе завтракать в паб. Он безропотно взял одежду и ушел к себе принимать душ. Впрочем, об одном я умолчала: что наш завтрак будет носить практически деловой характер, – дело в том, что в пабе, который я наметила, ошивался один покупатель Смарта. Я «засекла» его еще недели две назад, но сидеть и наблюдать за ним в пабе не стала: очень уж выделяется из публики женщина, пришедшая одна, и к тому же к ней все время липнут разные мужики, почему-то уверенные, что ей без них ужасно скучно. Ну, а появиться в пабе с Ричардом – совсем другое дело.
Мы поехали на моей машине – во-первых, по тому, что в ней было как-то безопаснее и больше места, а во-вторых, потому, что Ричард хотел за завтраком чего-нибудь выпить. Минут за двадцать мы добрались до Уорсли, где и находился тот самый паб, расположенный в массивном здании пятидесятых годов, окруженном садиком, который спускался к каналу. Интерьер оставлял желать лучшего: первое, что видишь при входе, – розовый неоновый свет и металл. Здесь явно стремились к «заправскому нью-йоркскому» стилю. Мне даже показалось, что где-то у стойки маячит Том Круз. Но, увы, никакого Тома у стойки не было, а был только томный бармен, не обращавший особенного внимания на посетителей.
Я оглядела зал. Как раз было время ланча, и паб был полон.
– Смотри, сплошные Трэйси, – заметил Ри чард, тоже оглядываясь.
Да, судя по внешнему виду собравшихся здесь дам, можно было предположить, что у них всех, вместе взятых, едва ли возможно наскрести хоть чайную ложечку серого вещества. Мужчины же все поголовно старались выглядеть постоянными читателями «Плейбоя».
Вот не думаю, что когда-нибудь отыщу паб, в котором мне бы нравилось все – и публика, и оформление, и меню, и обслуживание. То есть это настолько же вероятно, насколько вероятно, вернувшись однажды вечером домой, застать Ричарда за генеральной уборкой.
Ричард взял мне апельсиновый сок с содовой и мы протиснулись в уголок, где маячил мой объект наблюдения, одетый в ярко-зеленый костюм от Серджио Таччини. Я в двух словах объяснила Ричарду цель нашего похода, и он не возражал. Мы сели за столик в нескольких ярдах от «объекта» – тот сидел за большим столом, окруженный толпой мужчин и женщин. Похоже, он никак не стремился соблюдать осторожность. Перед ним на столе лежала дюжина часов, которые он предлагал соседям, – со своего места я узнала фальшивые «Ролексы». Через несколько минут все часы оказались раскуплены. Мне удалось заметить, что ему платили пятидесятифунтовыми банкнотами, с которых он не давал сдачи, но, кажется, он и не пытался выдавать часы за настоящие.
Дружок Билли вытащил из кармана следующую порцию поддельных «Ролексов», и на нее набросились так же, как и на первую. Осталось две штуки. Продавец спрятал их в карман и, порывшись под столом, извлек три целлофановых пакета с рубашками, похожими на его собственную, только других цветов. Удивительно, удивительно. Они еще и одеждой приторговывают.
– Что за поганая у меня работа, – пробурчала я.
– Что?! – Ричард поперхнулся от удивления – Я правильно расслышал?! Ты, кажется, сказала, что не на сто процентов удовлетворена своей детективной практикой?!
– Усохни, – посоветовала я. – Лучше посмотри, какие рубашки! Я о них говорю. Господи, если бы не задание, я бы купила такую. Ты только посмотри, какие цвета… – восхищенно прошептала я, не отрывая голодных глаз от двух рубашек. Одна была голубая, другая золотистая. А как бы мне пошли эти цвета… Ричард встал.
– Эх, бедняжка Брэнниган, – поддразнил он меня. – Ну ладно. Я-то не на задании. – И он сделал шаг в сторону этого великолепия.
– Ричард! – завопила я так, что на меня обернулись несколько человек. Я в испуге понизила голос и почти прошипела: – Ричард, не смей!!
– Да почему? – недоуменно спросил он. – А если тебя кто-то спросит, скажешь, что я тебе подарил. Ты же не обязана знать, что это подделка.
– Но я уже знаю, – ответила я тем же сдавленным шепотом. – Знаю, понимаешь? В этом все дело. Слушай, сядь на место, пока я не вышла из себя.
– Да ну тебя, – хмуро проворчал Ричард, садясь. – Я думал, ты хочешь такую блузку.
– Очень хочу. А еще хочу часы от Картье. Но увы, не могу себе позволить. Знаешь, если бы, скажем, Деннис предложил мне купить подделку, когда я не занималась этим делом, я бы согласилась. Но сейчас не могу – из-за задания. Ну, Ричард, извини, я знаю, что ты хотел меня порадовать… Слушай, если ты хочешь такую рубашку себе, покупай, я тебе слова не скажу.
– Да ну тебя с твоей моралью, – ответил Ричард, отрицательно покачав головой.
– Ничего себе, «с моей моралью». А кто мне недавно прочел целую лекцию на тему того, что мол, нехорошо переписывать для друзей альбомы с лицензионных кассет на пустые, потому что я отбираю хлеб у бедных музыкантов вроде Джетта? А? – напомнила я.
– Ладно, ладно. Уела. Слушай, Брэнниган, ты уже достаточно насмотрелась? Может, пойдем отсюда, или мы в этой дыре до вечера просидим?
Я оглянулась на продавца. Тот как раз встал и собирался уходить. За ним потянулись покупате ли, и я догадалась, что, скорее всего, у него есть еще товар в машине.
– Пойдем, – согласилась я. – Только давай выйдем с этой толкучкой, посмотрим, что наш объект прячет в машине.