– Думаю, немало.
– Состояние Мелендеса измеряется сотнями миллионов долларов. По моим расчетам, он вложил в организацию военного переворота не меньше пятидесяти миллионов. А в ближайшее время собирается переправить Киодосу миллиона три или три с половиной. По требованию грека эти деньги состоят из подержанных банкнот, проследить их происхождение невозможно. Они никому не принадлежат. Киодос не станет разыскивать их. Мелендес исчезнет. Пераль не знает об этих деньгах – да они и не заинтересуют его. А курьер, можешь мне поверить, уж никак не захочет обратиться к властям. Такого случая больше нам не представится. Делить деньги будем так: два миллиона мне, один – тебе, остальное получит Кармела, но не больше полумиллиона. Остаток делим пополам. Значит, ты получишь не меньше миллиона долларов, скорее – миллион с четвертью. А дальше сам решай. Можешь вложить их в свое дело в Верноне, но осторожно, чтобы не привлечь внимания налоговых инспекторов. Можешь уехать в Европу и жить, окруженный роскошью. Вспомни, Джерри, какие опасные операции мы с тобой задумывали и осуществляли. Они не идут ни в какое сравнение с тем, что я предлагаю. Никакого риска. Колоссальный выигрыш. Советую подумать, прежде чем отказать. Ты не будешь возражать, если эту бутылку я возьму с собой?
Шаги Винса затихли на лестнице, хлопнула дверь его комнаты. Я остался на кухне. Да, Винс изменился. Раньше в нем был заметен мальчишеский оптимизм, бесшабашность сорвиголовы. Теперь он стал жестоким и равнодушным. Но и я изменился. Винс не ошибся. Разве мою жизнь можно назвать счастливой? Последние годы Эдди медленно вытесняет меня с поста управляющего. Разумеется, он мало что понимает в строительстве и не сможет заменить меня, но все его поведение говорит о том, что он считает себя наследным принцем. Если Малтон-старший умрет, Эдди унаследует пакет акций отца, что даст ему возможность контролировать деятельность корпорации. И тогда работать в ней станет невозможно. Правда, к этому времени от нее вряд ли что останется. Миллион долларов. Как бы он мне пригодился!
Миллион долларов – и я смогу уйти от Э. Дж. Малтона. Освободиться от Лоррейн. Навсегда выбросить ее из своей жизни.
Может быть, ее место займет Лиз Адамс? Малтон взял ее на работу три года назад. Морской летчик, ее муж, погибший в Юго-Восточной Азии, оставил ей страховку, и Лиз потратила ее на приобретение специальности. Она закончила секретарские курсы. Высокая, стройная, сероглазая женщина со светлыми, блестящими, длинными волосами, падающими на плечи, и редким чувством юмора, Лиз понравилась мне с первого взгляда. Не знаю, по какой причине, но год назад Лоррейн начала преследовать меня, намекая на мой роман с Лиз. Лишь тогда я присмотрелся к ней повнимательнее и увидел красивый изгиб бедра, тонкую талию, длинные изящные ноги и пухлые губы.
Однажды я пригласил ее в ресторан во время обеденного перерыва и рассказал о намеках жены. Лиз рассмеялась.
– Ну и что? – сказала она. – Если вы предлагаете осуществить на практике то, о чем ходят слухи, то я вынуждена отказаться. Лиззи не любит служебных романов.
– У меня и мысли не было о простом романе, – возразил я. – Можно вместе удрать в экзотический Самарканд или в Паго-Паго.
– Или на тропическую Аляску. Пошли обратно, перерыв уже кончился. Мечты захватили меня. Миллион долларов, белый дом на острове, яхта у причала и Лиз, плавающая в коралловой лагуне.
Какая чепуха, спохватился я наконец. По крайней мере, стоит поблагодарить Винса за то, что его безумное предложение укрепило мою решимость покинуть семейную корпорацию Малтона.
“Твоя жена – алкоголичка”. Услышав эти слова, произнесенные холодным, насмешливым голосом, я рассердился. Но Винс был совершенно прав.
Пора уходить от Малтона. Попытаюсь начать сначала, пока еще не поздно, пока есть время. Ведь мне всего сорок три.
Я встал и пошел спать. Соблюдать тишину не было необходимости. Луи Армстронг со всем своим джазом мог маршировать по спальне взад и вперед, не нарушив пьяный сон Лоррейн. Я подошел к ее кровати, наклонился и посмотрел на нее. Во сне следы порока исчезли с ее лица. Она походила на спящего ребенка.
Я лег в свою кровать и начал обдумывать предстоящий разговор с Э. Дж. Малтоном.
Глава 3
– Состояние Мелендеса измеряется сотнями миллионов долларов. По моим расчетам, он вложил в организацию военного переворота не меньше пятидесяти миллионов. А в ближайшее время собирается переправить Киодосу миллиона три или три с половиной. По требованию грека эти деньги состоят из подержанных банкнот, проследить их происхождение невозможно. Они никому не принадлежат. Киодос не станет разыскивать их. Мелендес исчезнет. Пераль не знает об этих деньгах – да они и не заинтересуют его. А курьер, можешь мне поверить, уж никак не захочет обратиться к властям. Такого случая больше нам не представится. Делить деньги будем так: два миллиона мне, один – тебе, остальное получит Кармела, но не больше полумиллиона. Остаток делим пополам. Значит, ты получишь не меньше миллиона долларов, скорее – миллион с четвертью. А дальше сам решай. Можешь вложить их в свое дело в Верноне, но осторожно, чтобы не привлечь внимания налоговых инспекторов. Можешь уехать в Европу и жить, окруженный роскошью. Вспомни, Джерри, какие опасные операции мы с тобой задумывали и осуществляли. Они не идут ни в какое сравнение с тем, что я предлагаю. Никакого риска. Колоссальный выигрыш. Советую подумать, прежде чем отказать. Ты не будешь возражать, если эту бутылку я возьму с собой?
Шаги Винса затихли на лестнице, хлопнула дверь его комнаты. Я остался на кухне. Да, Винс изменился. Раньше в нем был заметен мальчишеский оптимизм, бесшабашность сорвиголовы. Теперь он стал жестоким и равнодушным. Но и я изменился. Винс не ошибся. Разве мою жизнь можно назвать счастливой? Последние годы Эдди медленно вытесняет меня с поста управляющего. Разумеется, он мало что понимает в строительстве и не сможет заменить меня, но все его поведение говорит о том, что он считает себя наследным принцем. Если Малтон-старший умрет, Эдди унаследует пакет акций отца, что даст ему возможность контролировать деятельность корпорации. И тогда работать в ней станет невозможно. Правда, к этому времени от нее вряд ли что останется. Миллион долларов. Как бы он мне пригодился!
Миллион долларов – и я смогу уйти от Э. Дж. Малтона. Освободиться от Лоррейн. Навсегда выбросить ее из своей жизни.
Может быть, ее место займет Лиз Адамс? Малтон взял ее на работу три года назад. Морской летчик, ее муж, погибший в Юго-Восточной Азии, оставил ей страховку, и Лиз потратила ее на приобретение специальности. Она закончила секретарские курсы. Высокая, стройная, сероглазая женщина со светлыми, блестящими, длинными волосами, падающими на плечи, и редким чувством юмора, Лиз понравилась мне с первого взгляда. Не знаю, по какой причине, но год назад Лоррейн начала преследовать меня, намекая на мой роман с Лиз. Лишь тогда я присмотрелся к ней повнимательнее и увидел красивый изгиб бедра, тонкую талию, длинные изящные ноги и пухлые губы.
Однажды я пригласил ее в ресторан во время обеденного перерыва и рассказал о намеках жены. Лиз рассмеялась.
– Ну и что? – сказала она. – Если вы предлагаете осуществить на практике то, о чем ходят слухи, то я вынуждена отказаться. Лиззи не любит служебных романов.
– У меня и мысли не было о простом романе, – возразил я. – Можно вместе удрать в экзотический Самарканд или в Паго-Паго.
– Или на тропическую Аляску. Пошли обратно, перерыв уже кончился. Мечты захватили меня. Миллион долларов, белый дом на острове, яхта у причала и Лиз, плавающая в коралловой лагуне.
Какая чепуха, спохватился я наконец. По крайней мере, стоит поблагодарить Винса за то, что его безумное предложение укрепило мою решимость покинуть семейную корпорацию Малтона.
“Твоя жена – алкоголичка”. Услышав эти слова, произнесенные холодным, насмешливым голосом, я рассердился. Но Винс был совершенно прав.
Пора уходить от Малтона. Попытаюсь начать сначала, пока еще не поздно, пока есть время. Ведь мне всего сорок три.
Я встал и пошел спать. Соблюдать тишину не было необходимости. Луи Армстронг со всем своим джазом мог маршировать по спальне взад и вперед, не нарушив пьяный сон Лоррейн. Я подошел к ее кровати, наклонился и посмотрел на нее. Во сне следы порока исчезли с ее лица. Она походила на спящего ребенка.
Я лег в свою кровать и начал обдумывать предстоящий разговор с Э. Дж. Малтоном.
Глава 3
Когда я вошел в контору в девять утра, Лиз сообщила, что “великий маленький человек” еще не пришел. Шел дождь. Капли, стекающие по окну рядом со столом секретарши, создавали впечатление, что природа плачет. Мне было грустно.
– Готов поспорить, что вчера он отказался от поставок многих видов строительных материалов. – Я сел рядом с Лиз.
– Совершенно верно. И к тому же телексом.
– Лиз, я ухожу от него.
Она допечатала последнюю строчку и посмотрела на меня, сняв пальцы с каретки пишущей машинки.
– Пожалуй, ты поступаешь правильно, Джерри.
– Вот как? Я не ожидал, что ты одобришь мое решение.
– Почему же? Совершенно ясно, что будет дальше. – Она взглянула в сторону двери. – Доброе утро, мистер Малтон.
В приемную вошел Э. Дж. Малтон в сопровождении сына Эдди.
– Доброе утро. Какая погода, а? Настоящий рай для уток.
– Нам надо поговорить, мистер Малтон, – встал я.
– Одну минуту, Джерри, одну минуту. – Он скрылся за дверью своего кабинета. За ним вошел Эдди и закрыл дверь. Эдди вышел только через полчаса. Трудно было представить себе, о чем говорил президент корпорации со своим сыном целых тридцать минут.
– Заходи, Джерри! – позвал Малтон из глубины кабинета.
Я вошел и сел в кресло рядом с его огромным письменным столом.
– Прошу выслушать меня, мистер Малтон, – начал я.
– Что за вопрос, Джерри! Ты знаешь, с каким вниманием я прислушиваюсь к твоим предложениям.
– Вчера, мистер Малтон, я струсил и не дал вам должного отпора. А сегодня вы отказались от размещенных мною заказов на поставки материалов.
– Совершенно верно, Джерри, отказался. Эти заказы были размещены на основании пересмотренных тобой рабочих чертежей, без согласования со мной. Ты нарушил правила, существующие в нашей корпорации.
– Тогда мне нужен ответ, мистер Малтон. Вы обещали не вмешиваться в строительные работы?
– Обещал, но в разумных пределах. Ты не должен был выходить за рамки правил, которыми руководствуется наша корпорация.
– Чепуха. Значит, вы отказываетесь от того, чтобы разрешить мне строительство домов по разработанным мною строительным чертежам?
– Принимая во внимание огромный масштаб предстоящих работ, с моей стороны было бы глупо идти у тебя на поводу.
– Тогда я выхожу из дела. Прямо сейчас.
– Ты подумай, Джерри, если мы начнем заниматься подобными экспериментами... Что ты сказал?
– Я сказал, что выхожу из дела, – терпеливо повторил я.
– Ты хочешь уволиться из моей корпорации?
– Почему же просто уволиться, мистер Малтон? У меня двести акций. Восемь лет назад, когда ваша корпорация слилась с моей фирмой, вы утверждали, что это для меня исключительно выгодная сделка. Значит, она выгодна для обеих сторон. Вот полный список оборудования и имущества, переданного вашей корпорации. Возместите их стоимость, мы пожмем друг другу руки и мирно разойдемся.
Теперь он действительно прислушивался к каждому слову.
– Это невозможно, Джерри, – наморщил лоб Малтон, – совершенно невозможно. Твои требования меня изумляют. У нас были разногласия, но мы всегда приходили к общей точке зрения. Для осуществления предстоящих работ понадобится каждый цент.
– Хорошо, есть и другой выход. Раз корпорация не может выкупить свои акции, возместите их стоимость сами.
– Меня это не устраивает.
– В таком случае выделите мне пару грузовиков, оборудование и строительные материалы на сумму, соответствующую стоимости акций.
– Строительство на Парк-Террэс тоже нуждается в оборудовании и материалах.
– Боже мой, мистер Малтон, неужели до вас еще не дошло, что я не хочу работать с вами?
– Не груби, Джерри. И не надо казаться глупее, чем ты есть на самом деле.
– Итак, вы отказываетесь возместить мне стоимость акций?
– Отказываюсь.
– Считайте, что я больше у вас не работаю.
– Но ты по-прежнему мой зять. Если захочешь вернуться, для тебя всегда найдется работа.
– По-вашему, корпорация будет существовать вечно?
– А почему бы и нет?
Я вышел из кабинета и хлопнул дверью.
Я зашел в “Мерчантс Мидлэнд Бэнк” к Колу Уордеру, посидел у него в кабинете, поговорил о гольфе. На часах было чуть больше десяти. Наконец я поведал ему свою грустную историю. Оказалось, что Кол знаком с ситуацией не хуже меня. Он был моим хорошим другом и обладал острым чутьем прирожденного банкира. Кол отлично знал, в каком положении оказалась корпорация Малтона, и понимал, что ждет ее в ближайшем будущем. Он сказал, что попробует дать мне небольшой заем, обеспеченный двумя сотнями акций корпорации, однако гарантировать ничего не может. Правление банка, сказал он, неохотно ссужает деньги, если они обеспечиваются акциями предприятий, находящихся в тяжелом положении. Я также рассказал ему, что Лоррейн отказывается дать мне разрешение на продажу дома. Кол – добрая душа – покачал головой, сказал, что его симпатии на моей стороне, однако посоветовать мне он может лишь одно – вернуться на работу и попытаться не допустить банкротства фирмы.
В одиннадцать часов я вернулся домой. Винс сидел в гостиной и листал журнал. Он сказал, что Ирена приготовила ему вкусный завтрак, что Лоррейн, наверное, уже встала, потому что из ванной доносится шум текущей воды.
Я поднялся в спальню. Лоррейн стояла перед огромным зеркалом совершенно обнаженная и вытиралась желтым полотенцем. Привычного стакана с виски нигде не было.
– Доброе утро, милый. Почему так рано? Боишься оставить меня наедине со своим другом?
Я сел на кровать. Лоррейн бросила полотенце в ванную, выбрала оранжевые трусики, натянула их и поправила эластичный поясок.
– Я вернулся домой так рано, потому что уволился. Теперь я безработный.
– Ты сошел с ума! – Лоррейн уставилась на меня непонимающими глазами.
– Почему же, я совершенно здоров. Для увольнения у меня были самые серьезные основания, но сейчас не время вдаваться в подробности. Твой отец отказался выкупить мои акции. А без денег я не смогу основать фирму. Лорри, мы уже давно не говорили с тобой серьезно. Прошу тебя... если хочешь, умоляю о помощи. Давай продадим этот безобразный дом и переселимся на некоторое время в дешевую квартиру. Ред Олин и его рабочие согласны перейти ко мне. Поверь, мы быстро встанем на ноги.
Лицо Лоррейн было непроницаемым. Она просунула руки в лямки лифчика, наклонилась, руками поправила груди и застегнула его на спине. Затем взяла сигарету со стола и закурила. Наконец посмотрела на меня.
– Теперь мне ясно, что ты спятил.
– Лорри, я прошу всего лишь...
– Ты хочешь, чтобы я сделала выбор между тобой и своей семьей? Хорошо, Джерри, я его сделала. Выбираю семью. Сразу, решительно, без малейших колебаний. Мне даже алиментов от тебя не нужно. Ты передашь мне дом, обе машины, счет в банке и пять тысяч долларов наличными. После этого ты свободен и можешь убираться куда угодно. Да, чуть не забыла. Акции тоже передаешь мне. Уж если ты начал упрямиться, милый, я отпущу тебя, но отпущу таким же нищим, каким ты был до того, как папа взял тебя на работу и стал платить тебе куда больше, чем ты заслуживаешь.
– Спасибо, Лорри, с тобой приятно иметь дело.
– Так что твоя очередь выбирать. Или вернешься к папе, или я выброшу тебя на улицу без единого цента.
Она подошла к гардеробу и принялась выбирать платье. Меня так и подмывало ответить, что я согласен на ее условия, но что-то предостерегало меня. Может быть, для своей операции Винсу понадобится, чтобы я по-прежнему жил здесь.
– Ты ставишь меня в трудное положение.
– Сам виноват. – Лоррейн застегнула юбку и повернулась к зеркалу боком, проверяя, нет ли морщин.
– Тогда я подумаю.
– Подумай, милый, подумай.
Она сошла вниз. Я остался в спальне, размышляя. Взял со столика перед зеркалом флакон духов, откупорил его и понюхал. Сколько таких флаконов можно купить на миллион долларов? Или проще купить парфюмерную фабрику?
Спускаясь по лестнице, я снова услышал ее хрипловатый чувственный смех. Он был не для меня, для Винса.
Войдя в столовую, я увидел, что Лоррейн приступила к завтраку, а Винс налил себе кофе.
– А вот и наш безработный! – воскликнула Лоррейн с нескрываемым сарказмом, увидев меня. – Он еще не рассказал вам о своих подвигах? Сегодня утром он решил уволиться с работы. Пошел к папе, что-то наговорил ему и в приступе праведного гнева потребовал расчета.
В глазах Винса промелькнул интерес.
– Ничего, проживем как-нибудь, – заметил я. – Найти хорошую работу – пара пустяков. Самое главное – я освободился от этого психопата.
– Папочка – очаровательный человек, – произнесла Лоррейн с обольстительной улыбкой, и тут я заметил, что у нее рот тоже как у форели, только это не так заметно, как у ее отца.
Понадобилось немало усилий, чтобы оторвать Лоррейн от Винса. Наконец я сказал, что хочу показать ему дом, построенный по мот чертежам. Мы сели в машину и поехали за город. Дождь усилился.
– Значит, ты бросил работу? – с любопытством спросил Винс.
– Да, но это не значит, что я принял твое предложение. У меня другие планы.
– Понятно.
– И все-таки, ради любопытства, расскажи подробнее об этой операции в Тампе.
– Ради любопытства? Хорошо. Деньги Мелендеса перевозит дипкурьер из соседней страны. Он предан Мелендесу душой и телом. Я ни разу не встречался с курьером, но хорошо знаю его лицо по фотографии. Он прилетит в Тампу седьмого или восьмого мая с документами для консула. У него статус дипломата, поэтому он не подвергается таможенному досмотру. Это будет его четвертая поездка с деньгами Мелендеса. Процедура передачи денег никогда не меняется. В международном аэропорту Тампы его встречает автомобиль консула с шофером и охранником. Не исключено, что с момента приземления за ним следят и люди Киодоса. Автомобиль едет к центру города. Там курьер размещается в отеле и оставляет чемодан с деньгами в своем номере. Затем спускается к машине и едет в консульство с дипломатическими бумагами. За это время люди Киодоса забирают чемодан с деньгами из его номера.
– И все это происходит днем?
– Да. С того момента, когда деньги оказываются в руках людей Киодоса, операция становится слишком опасной. Они, подобно самому греку, решительные и безжалостные парни. Мне не хотелось бы связываться с ними. Так что деньги мы перехватим сразу после того, как дипкурьер выйдет из аэропорта.
– Замечательно, Винс. Великолепно задумано! – заметил я, не скрывая сарказма. – Вокруг сотни свидетелей, а мы грабим дипкурьера.
– Джерри, приятель, неужели ты считаешь меня таким идиотом? Вспомни, я когда-нибудь работал грубо? Операция будет протекать следующим образом. Ты приедешь в Тампу шестого мая и остановишься в отеле “Шератон”. К этому времени я уже приеду в Тампу и точно узнаю, когда и каким рейсом прибывает курьер. Арендую или куплю солидный черный автомобиль и приготовлю для тебя шоферскую форму серого цвета. Она будет твоего размера.
– Нет!
– Подожди, я еще не кончил. Задолго до прибытия самолета в консульство прибудет телеграмма, извещающая о том, что курьер прилетит следующим рейсом. Я встречу его в аэропорту – между прочим, я великолепно владею испанским. Итак, я встречаю курьера и у меня будут наготове необходимые разъяснения – я не хочу вдаваться в подробности. Ты останешься в машине, стоящей прямо у выхода из здания аэропорта, причем поставишь ее таким образом, чтобы курьер не обратил внимания на номера. У меня есть герб его страны, который мы наклеим на дверцу автомобиля. Можешь положиться на меня – он сядет в машину покорно как ягненок.
– А вдруг не сядет?
– Ну, Джерри, положись на дядю Винса. Предположим, он откажется. Ну и что? Разве ты совершил преступление?
– Что будет дальше?
– Еще до приезда курьера мы несколько раз проедем по маршруту, чтобы ты познакомился с каждым светофором и каждым поворотом.
После того как я усажу его в машину, улучу удобный момент и ударю его кастетом по голове. Затем вспрысну дозу демерола, которая гарантирует сон в течение четырех часов. Далее убедимся, нет ли сзади люден Киодоса. Если нет, едем к центру города, туда, где стоит твоя машина. Курьер будет лежать на полу, между сиденьями, с дипломатической почтой под головой вместо подушки, накрытый одеялом.
– Вдруг за ним уже следят?
– Боже мой, Джерри, ты безнадежный пессимист. Это крайне маловероятно, но у меня наготове и запасной план. Мы подъезжаем к больнице, которую я уже выбрал. Взволнованно, на ломаном английском языке я обращаюсь с просьбой оказать помощь несчастному джентльмену, который внезапно потерял сознание. Его везут в приемный покой, а мы следуем за ним, прихватив с собой его багаж. Никто не заподозрит нас – если не обратят внимания на номерные знаки. Ведь на черной машине они не будут дипломатическими. Далее ты спускаешься через боковой вход к стоянке такси с чемоданом в руке. Я вернусь в машину, объяснив врачу, что должен отвезти в консульство дипломатическую почту. Брошу машину на стоянке, смешаюсь с толпой, а дальше, как и в нашем первоначальном плане, мы встретимся у “Шератона”. Через час будем далеко за пределами города. Есть замечания?
– Мне не нравится, что я буду в шоферской форме.
– Никто не смотрит на лицо, обращают внимание только на форму. От тебя требуется всего лишь уверенность и профессиональное уважение шофера к дипломату. А выбрал я тебя вот по какой причине. Дело в том, что на короткое время а-ы остаешься наедине с чемоданом, набитым деньгами. Три миллиона долларов – огромная сумма и слишком велик соблазн. Мне нужен человек, на которого я могу положиться.
– Понятно. А вдруг телеграмма запоздает или ей не придадут значения? Тогда две машины будут встречать в аэропорту одного курьера.
– Это уж моя забота.
– У тебя будет оружие?
– Тебя это беспокоит?
– Не хочу, чтобы началась перестрелка.
– Если ты настаиваешь, я оставлю пистолет в своем чемодане. Итак, ты согласен?
– Мне нужно подумать.
– У меня есть еще один план. Вместе с нашим голубком прямо из аэропорта едем на север. После того как он придет в себя, я впрысну ему новую дозу. Постараемся отъехать как можно дальше от Тампы. У этого плана есть, впрочем, крупный недостаток. Мы будем слишком долго привязаны к черному автомобилю и курьеру. Самые непредвиденные обстоятельства могут нарушить наши планы. Остановит полиция за превышение скорости. Произойдет несчастный случай. Прокол шины. Поломка двигателя. Поэтому предлагаю отделаться от черного автомобиля как можно быстрее. И от курьера – тоже.
– Согласен.
– В темноте все было бы легче. Но репс прибывает днем. Я проверил по расписанию. Пан-Америкэн-675 в 15.15 седьмого мая. Так что в три часа дня в Валенсии развернутся драматические события. Пераль получит и примется читать документы, а Кармела отправится в свой первый самостоятельный полет.
– Где мы разделим деньги и расстанемся?
– Сначала нужно как можно дальше отъехать от аэропорта.
– Это верно. Значит, так: подъезжаем к моей машине и пересаживаемся в нее. А если придется ехать в больницу, я возвращаюсь к своей машине и жду тебя в ней. Затем отправляемся в путь. Разделить деньги можно в Клируотер или другом месте.
– Хорошо. У тебя есть еще предложения, Джерри? Я задумался. Если Винсу удастся посадить его в машину, остальное будет просто. Оставив курьера в больнице, мы собьем с толку не только возможных преследователей, но и самого курьера. Как он объяснит, что с ним произошло? Да и в отель мне не хотелось возвращаться. Вот только шоферская форма...
– А если мы ограничимся шоферской фуражкой? Я надену серый костюм. Подъехав к больнице, я оставлю фуражку в машине...
– Мне все-таки хочется, чтобы ты был одет как шофер.
– А мне – нет.
– Превосходно, – ухмыльнулся Винс. – На тебе будет одна фуражка. Значит, договорились?
– Не торопись. Насколько надежна твоя информация о курьере?
– Стопроцентно надежна. Часть узнал от Кармелы, остальное – из других источников. Проверил несколько раз. Когда Мелендес дал ему это поручение, курьер перепугался до смерти и все рассказал жене. Так что на мои сведения можно положиться.
– Ты не думал о том, чтобы перехватить деньги еще до передачи их курьеру?
– Четверо вооруженных людей Мелендеса привозят чемодан с деньгами к трапу самолета и не уходят, пока самолет не взлетит.
– Вдруг один из них будет сопровождать его?
– Это намного усложнит дело. Каждый знает меня в лицо. Но тебе в этом случае ничего не угрожает. Если начнется перестрелка, уезжай. Брось автомобиль, пересядь в свою машину и отправляйся домой.
– А ты бросил меня, когда я, раненный в плечо, упал в реку?
– Но ведь я даже не намекнул на это, правда, Джерри?
– Правда.
– Ну что, согласен?
– Ты когда улетаешь?
– Завтра в 13.15.
– Мой ответ изменит время вылета?
– Нет. В любом случае я вылетаю этим рейсом.
– Тогда я скажу тебе о своем решении перед вылетом. – Если ты согласишься, Джерри, тебе придется найти правдоподобное объяснение причины отъезда.
– Сошлюсь на поиски работы. Да, вот что еще, Винс... если я соглашусь, мне понадобятся деньги. Мой бумажник пуст.
– Никакой проблемы. Денег у меня достаточно.
– Разумеется, если соглашусь.
– Да понял я, понял. Нас должно быть двое, Джерри. Всего двое. Надеюсь, что вторым будешь ты. Именно ты. Черт побери, это похоже на песню.
– Возьми патент, Винс. Заработаешь кучу денег. – Я включил двигатель.
– Поздно. Меня уже опередили. “Один лишь ты...” помнишь?
– Помню. Только ради Бога, не вздумай петь.
– Вот что еще, Джерри. Пусть тебя не смущает моральная сторона этой операции. Пераль – это дикий тигр, а Мелендес – хищная акула. Тогда как мы с тобой – всего лишь пара ловкачей, пытающихся ухватить жирный кусок. И при этом не дадим разразиться гражданской войне – хотя это для меня не самое главное.
– У меня тоже возник вопрос. Винс. Один человек с такой суммой денег. Ты считаешь, это логично?
– Во-первых, он до смерти боится Мелендеса. Во-вторых, охрана только привлечет к нему внимание. Наконец, его доставляют к трапу самолета, следят за ним во время промежуточной посадки и встречают в Тампе. Куда он денется, даже если захочет?
Мы вернулись домой. Лоррейн куда-то уехала. Ирена приготовила поесть. Мы сидели за столом и вспоминали прошлое. Я взглянул на Винса и неожиданно понял, что никогда не знал его по-настоящему. Интересно, подумал я, а кто-нибудь вообще знает его? Понимает, что он думает, как настроен? Медленные, уверенные движения, характерные для крупных хищников. Казалось, от него пахнет тигром. А тигры охотятся в одиночку и никогда не собираются стаями...
Много лет назад, ночью, мы окружили вражеский патруль и погнали его вниз по крутому склону, у подножия которого местные жители повтыкали острые бамбуковые колья. На следующее утро мы отправились взглянуть. Шел мелкий дождь. Семь человек лежали, проткнутые острыми кольями, а четверо были еще живы. Винс снял автомат, переставил регулятор на одиночную стрельбу и начал спускать вниз. Я видел его сквозь туман мелкого дождя, смывшего, казалось, все цвета, кроме серого. В углу Рта у него торчала сигара. Он переходил от одного умирающего к другому и стрелял им в затылок. Звуки выстрелов гасли в пелене дождя. Затем он махнул рукой, я и сопровождавшие нас местные жители спустились вниз, туземцы сняли с трупов оружие, боеприпасы, снаряжение, а также одежду, которая могла им пригодиться.
И еще я вспомнил, что Винс любил уходить в джунгли один. Затем, через час или через сутки, он возвращался.
– Смотрите, парни, я нашел отличный мост, который охраняет небольшая группа солдат, – говорил он и чертил план моста и подходов к нему. Мы обсуждали, как лучше подобраться к мосту, уничтожить охрану, а потом взорвать мост.
Тогда мне все казалось естественным. Но это было давно. С тех пор прошло много лет, и все разговоры о государственных переворотах, военных путчах и дипкурьерах с миллионами в чемоданах напоминали мне детективный фильм.
В воскресенье я отвез его в аэропорт. Мы оба молчали. Наконец я нарушил тишину.
– Ладно, Винс. Давай попробуем.
Мне показалось, что он облегченно вздохнул.
– Отлично, Джерри. Остановишься в отеле “Шератон” и скажешь при регистрации, что приехал на пару дней. Ты должен быть там не позднее полудня шестого мая. Машину поставь рядом с отелем. Выбери имя попроще.
– Роберт Мартин.
– О’кей. Если что-нибудь изменится, я оставлю записку у портье. Оставайся в комнате и жди звонка.
Я затормозил у входа в аэропорт. Перед тем как выйти из машины, Винс достал из бумажника десять пятидесятидолларовых банкнот и передал их мне. Затем пожал руку и скрылся за стеклянными дверями, распахнувшимися перед ним. На обратном пути я остановился у светофора. На углу стояли двое полицейских. Я посмотрел на них и почувствовал легкое беспокойство.
Вечером к нам ввалилась толпа знакомых. Впрочем, это были друзья Лоррейн, а не мои. На протяжении ряда лет мне приходилось терпеть подобные вторжения. Женщины с жадными глазами попытались заигрывать со мной. Их смех напоминал звуки бьющегося стекла. С ними пришли мужья – коричневые от загара, полупьяные и самоуверенные местные донжуаны.
– Готов поспорить, что вчера он отказался от поставок многих видов строительных материалов. – Я сел рядом с Лиз.
– Совершенно верно. И к тому же телексом.
– Лиз, я ухожу от него.
Она допечатала последнюю строчку и посмотрела на меня, сняв пальцы с каретки пишущей машинки.
– Пожалуй, ты поступаешь правильно, Джерри.
– Вот как? Я не ожидал, что ты одобришь мое решение.
– Почему же? Совершенно ясно, что будет дальше. – Она взглянула в сторону двери. – Доброе утро, мистер Малтон.
В приемную вошел Э. Дж. Малтон в сопровождении сына Эдди.
– Доброе утро. Какая погода, а? Настоящий рай для уток.
– Нам надо поговорить, мистер Малтон, – встал я.
– Одну минуту, Джерри, одну минуту. – Он скрылся за дверью своего кабинета. За ним вошел Эдди и закрыл дверь. Эдди вышел только через полчаса. Трудно было представить себе, о чем говорил президент корпорации со своим сыном целых тридцать минут.
– Заходи, Джерри! – позвал Малтон из глубины кабинета.
Я вошел и сел в кресло рядом с его огромным письменным столом.
– Прошу выслушать меня, мистер Малтон, – начал я.
– Что за вопрос, Джерри! Ты знаешь, с каким вниманием я прислушиваюсь к твоим предложениям.
– Вчера, мистер Малтон, я струсил и не дал вам должного отпора. А сегодня вы отказались от размещенных мною заказов на поставки материалов.
– Совершенно верно, Джерри, отказался. Эти заказы были размещены на основании пересмотренных тобой рабочих чертежей, без согласования со мной. Ты нарушил правила, существующие в нашей корпорации.
– Тогда мне нужен ответ, мистер Малтон. Вы обещали не вмешиваться в строительные работы?
– Обещал, но в разумных пределах. Ты не должен был выходить за рамки правил, которыми руководствуется наша корпорация.
– Чепуха. Значит, вы отказываетесь от того, чтобы разрешить мне строительство домов по разработанным мною строительным чертежам?
– Принимая во внимание огромный масштаб предстоящих работ, с моей стороны было бы глупо идти у тебя на поводу.
– Тогда я выхожу из дела. Прямо сейчас.
– Ты подумай, Джерри, если мы начнем заниматься подобными экспериментами... Что ты сказал?
– Я сказал, что выхожу из дела, – терпеливо повторил я.
– Ты хочешь уволиться из моей корпорации?
– Почему же просто уволиться, мистер Малтон? У меня двести акций. Восемь лет назад, когда ваша корпорация слилась с моей фирмой, вы утверждали, что это для меня исключительно выгодная сделка. Значит, она выгодна для обеих сторон. Вот полный список оборудования и имущества, переданного вашей корпорации. Возместите их стоимость, мы пожмем друг другу руки и мирно разойдемся.
Теперь он действительно прислушивался к каждому слову.
– Это невозможно, Джерри, – наморщил лоб Малтон, – совершенно невозможно. Твои требования меня изумляют. У нас были разногласия, но мы всегда приходили к общей точке зрения. Для осуществления предстоящих работ понадобится каждый цент.
– Хорошо, есть и другой выход. Раз корпорация не может выкупить свои акции, возместите их стоимость сами.
– Меня это не устраивает.
– В таком случае выделите мне пару грузовиков, оборудование и строительные материалы на сумму, соответствующую стоимости акций.
– Строительство на Парк-Террэс тоже нуждается в оборудовании и материалах.
– Боже мой, мистер Малтон, неужели до вас еще не дошло, что я не хочу работать с вами?
– Не груби, Джерри. И не надо казаться глупее, чем ты есть на самом деле.
– Итак, вы отказываетесь возместить мне стоимость акций?
– Отказываюсь.
– Считайте, что я больше у вас не работаю.
– Но ты по-прежнему мой зять. Если захочешь вернуться, для тебя всегда найдется работа.
– По-вашему, корпорация будет существовать вечно?
– А почему бы и нет?
Я вышел из кабинета и хлопнул дверью.
Я зашел в “Мерчантс Мидлэнд Бэнк” к Колу Уордеру, посидел у него в кабинете, поговорил о гольфе. На часах было чуть больше десяти. Наконец я поведал ему свою грустную историю. Оказалось, что Кол знаком с ситуацией не хуже меня. Он был моим хорошим другом и обладал острым чутьем прирожденного банкира. Кол отлично знал, в каком положении оказалась корпорация Малтона, и понимал, что ждет ее в ближайшем будущем. Он сказал, что попробует дать мне небольшой заем, обеспеченный двумя сотнями акций корпорации, однако гарантировать ничего не может. Правление банка, сказал он, неохотно ссужает деньги, если они обеспечиваются акциями предприятий, находящихся в тяжелом положении. Я также рассказал ему, что Лоррейн отказывается дать мне разрешение на продажу дома. Кол – добрая душа – покачал головой, сказал, что его симпатии на моей стороне, однако посоветовать мне он может лишь одно – вернуться на работу и попытаться не допустить банкротства фирмы.
В одиннадцать часов я вернулся домой. Винс сидел в гостиной и листал журнал. Он сказал, что Ирена приготовила ему вкусный завтрак, что Лоррейн, наверное, уже встала, потому что из ванной доносится шум текущей воды.
Я поднялся в спальню. Лоррейн стояла перед огромным зеркалом совершенно обнаженная и вытиралась желтым полотенцем. Привычного стакана с виски нигде не было.
– Доброе утро, милый. Почему так рано? Боишься оставить меня наедине со своим другом?
Я сел на кровать. Лоррейн бросила полотенце в ванную, выбрала оранжевые трусики, натянула их и поправила эластичный поясок.
– Я вернулся домой так рано, потому что уволился. Теперь я безработный.
– Ты сошел с ума! – Лоррейн уставилась на меня непонимающими глазами.
– Почему же, я совершенно здоров. Для увольнения у меня были самые серьезные основания, но сейчас не время вдаваться в подробности. Твой отец отказался выкупить мои акции. А без денег я не смогу основать фирму. Лорри, мы уже давно не говорили с тобой серьезно. Прошу тебя... если хочешь, умоляю о помощи. Давай продадим этот безобразный дом и переселимся на некоторое время в дешевую квартиру. Ред Олин и его рабочие согласны перейти ко мне. Поверь, мы быстро встанем на ноги.
Лицо Лоррейн было непроницаемым. Она просунула руки в лямки лифчика, наклонилась, руками поправила груди и застегнула его на спине. Затем взяла сигарету со стола и закурила. Наконец посмотрела на меня.
– Теперь мне ясно, что ты спятил.
– Лорри, я прошу всего лишь...
– Ты хочешь, чтобы я сделала выбор между тобой и своей семьей? Хорошо, Джерри, я его сделала. Выбираю семью. Сразу, решительно, без малейших колебаний. Мне даже алиментов от тебя не нужно. Ты передашь мне дом, обе машины, счет в банке и пять тысяч долларов наличными. После этого ты свободен и можешь убираться куда угодно. Да, чуть не забыла. Акции тоже передаешь мне. Уж если ты начал упрямиться, милый, я отпущу тебя, но отпущу таким же нищим, каким ты был до того, как папа взял тебя на работу и стал платить тебе куда больше, чем ты заслуживаешь.
– Спасибо, Лорри, с тобой приятно иметь дело.
– Так что твоя очередь выбирать. Или вернешься к папе, или я выброшу тебя на улицу без единого цента.
Она подошла к гардеробу и принялась выбирать платье. Меня так и подмывало ответить, что я согласен на ее условия, но что-то предостерегало меня. Может быть, для своей операции Винсу понадобится, чтобы я по-прежнему жил здесь.
– Ты ставишь меня в трудное положение.
– Сам виноват. – Лоррейн застегнула юбку и повернулась к зеркалу боком, проверяя, нет ли морщин.
– Тогда я подумаю.
– Подумай, милый, подумай.
Она сошла вниз. Я остался в спальне, размышляя. Взял со столика перед зеркалом флакон духов, откупорил его и понюхал. Сколько таких флаконов можно купить на миллион долларов? Или проще купить парфюмерную фабрику?
Спускаясь по лестнице, я снова услышал ее хрипловатый чувственный смех. Он был не для меня, для Винса.
Войдя в столовую, я увидел, что Лоррейн приступила к завтраку, а Винс налил себе кофе.
– А вот и наш безработный! – воскликнула Лоррейн с нескрываемым сарказмом, увидев меня. – Он еще не рассказал вам о своих подвигах? Сегодня утром он решил уволиться с работы. Пошел к папе, что-то наговорил ему и в приступе праведного гнева потребовал расчета.
В глазах Винса промелькнул интерес.
– Ничего, проживем как-нибудь, – заметил я. – Найти хорошую работу – пара пустяков. Самое главное – я освободился от этого психопата.
– Папочка – очаровательный человек, – произнесла Лоррейн с обольстительной улыбкой, и тут я заметил, что у нее рот тоже как у форели, только это не так заметно, как у ее отца.
Понадобилось немало усилий, чтобы оторвать Лоррейн от Винса. Наконец я сказал, что хочу показать ему дом, построенный по мот чертежам. Мы сели в машину и поехали за город. Дождь усилился.
– Значит, ты бросил работу? – с любопытством спросил Винс.
– Да, но это не значит, что я принял твое предложение. У меня другие планы.
– Понятно.
– И все-таки, ради любопытства, расскажи подробнее об этой операции в Тампе.
– Ради любопытства? Хорошо. Деньги Мелендеса перевозит дипкурьер из соседней страны. Он предан Мелендесу душой и телом. Я ни разу не встречался с курьером, но хорошо знаю его лицо по фотографии. Он прилетит в Тампу седьмого или восьмого мая с документами для консула. У него статус дипломата, поэтому он не подвергается таможенному досмотру. Это будет его четвертая поездка с деньгами Мелендеса. Процедура передачи денег никогда не меняется. В международном аэропорту Тампы его встречает автомобиль консула с шофером и охранником. Не исключено, что с момента приземления за ним следят и люди Киодоса. Автомобиль едет к центру города. Там курьер размещается в отеле и оставляет чемодан с деньгами в своем номере. Затем спускается к машине и едет в консульство с дипломатическими бумагами. За это время люди Киодоса забирают чемодан с деньгами из его номера.
– И все это происходит днем?
– Да. С того момента, когда деньги оказываются в руках людей Киодоса, операция становится слишком опасной. Они, подобно самому греку, решительные и безжалостные парни. Мне не хотелось бы связываться с ними. Так что деньги мы перехватим сразу после того, как дипкурьер выйдет из аэропорта.
– Замечательно, Винс. Великолепно задумано! – заметил я, не скрывая сарказма. – Вокруг сотни свидетелей, а мы грабим дипкурьера.
– Джерри, приятель, неужели ты считаешь меня таким идиотом? Вспомни, я когда-нибудь работал грубо? Операция будет протекать следующим образом. Ты приедешь в Тампу шестого мая и остановишься в отеле “Шератон”. К этому времени я уже приеду в Тампу и точно узнаю, когда и каким рейсом прибывает курьер. Арендую или куплю солидный черный автомобиль и приготовлю для тебя шоферскую форму серого цвета. Она будет твоего размера.
– Нет!
– Подожди, я еще не кончил. Задолго до прибытия самолета в консульство прибудет телеграмма, извещающая о том, что курьер прилетит следующим рейсом. Я встречу его в аэропорту – между прочим, я великолепно владею испанским. Итак, я встречаю курьера и у меня будут наготове необходимые разъяснения – я не хочу вдаваться в подробности. Ты останешься в машине, стоящей прямо у выхода из здания аэропорта, причем поставишь ее таким образом, чтобы курьер не обратил внимания на номера. У меня есть герб его страны, который мы наклеим на дверцу автомобиля. Можешь положиться на меня – он сядет в машину покорно как ягненок.
– А вдруг не сядет?
– Ну, Джерри, положись на дядю Винса. Предположим, он откажется. Ну и что? Разве ты совершил преступление?
– Что будет дальше?
– Еще до приезда курьера мы несколько раз проедем по маршруту, чтобы ты познакомился с каждым светофором и каждым поворотом.
После того как я усажу его в машину, улучу удобный момент и ударю его кастетом по голове. Затем вспрысну дозу демерола, которая гарантирует сон в течение четырех часов. Далее убедимся, нет ли сзади люден Киодоса. Если нет, едем к центру города, туда, где стоит твоя машина. Курьер будет лежать на полу, между сиденьями, с дипломатической почтой под головой вместо подушки, накрытый одеялом.
– Вдруг за ним уже следят?
– Боже мой, Джерри, ты безнадежный пессимист. Это крайне маловероятно, но у меня наготове и запасной план. Мы подъезжаем к больнице, которую я уже выбрал. Взволнованно, на ломаном английском языке я обращаюсь с просьбой оказать помощь несчастному джентльмену, который внезапно потерял сознание. Его везут в приемный покой, а мы следуем за ним, прихватив с собой его багаж. Никто не заподозрит нас – если не обратят внимания на номерные знаки. Ведь на черной машине они не будут дипломатическими. Далее ты спускаешься через боковой вход к стоянке такси с чемоданом в руке. Я вернусь в машину, объяснив врачу, что должен отвезти в консульство дипломатическую почту. Брошу машину на стоянке, смешаюсь с толпой, а дальше, как и в нашем первоначальном плане, мы встретимся у “Шератона”. Через час будем далеко за пределами города. Есть замечания?
– Мне не нравится, что я буду в шоферской форме.
– Никто не смотрит на лицо, обращают внимание только на форму. От тебя требуется всего лишь уверенность и профессиональное уважение шофера к дипломату. А выбрал я тебя вот по какой причине. Дело в том, что на короткое время а-ы остаешься наедине с чемоданом, набитым деньгами. Три миллиона долларов – огромная сумма и слишком велик соблазн. Мне нужен человек, на которого я могу положиться.
– Понятно. А вдруг телеграмма запоздает или ей не придадут значения? Тогда две машины будут встречать в аэропорту одного курьера.
– Это уж моя забота.
– У тебя будет оружие?
– Тебя это беспокоит?
– Не хочу, чтобы началась перестрелка.
– Если ты настаиваешь, я оставлю пистолет в своем чемодане. Итак, ты согласен?
– Мне нужно подумать.
– У меня есть еще один план. Вместе с нашим голубком прямо из аэропорта едем на север. После того как он придет в себя, я впрысну ему новую дозу. Постараемся отъехать как можно дальше от Тампы. У этого плана есть, впрочем, крупный недостаток. Мы будем слишком долго привязаны к черному автомобилю и курьеру. Самые непредвиденные обстоятельства могут нарушить наши планы. Остановит полиция за превышение скорости. Произойдет несчастный случай. Прокол шины. Поломка двигателя. Поэтому предлагаю отделаться от черного автомобиля как можно быстрее. И от курьера – тоже.
– Согласен.
– В темноте все было бы легче. Но репс прибывает днем. Я проверил по расписанию. Пан-Америкэн-675 в 15.15 седьмого мая. Так что в три часа дня в Валенсии развернутся драматические события. Пераль получит и примется читать документы, а Кармела отправится в свой первый самостоятельный полет.
– Где мы разделим деньги и расстанемся?
– Сначала нужно как можно дальше отъехать от аэропорта.
– Это верно. Значит, так: подъезжаем к моей машине и пересаживаемся в нее. А если придется ехать в больницу, я возвращаюсь к своей машине и жду тебя в ней. Затем отправляемся в путь. Разделить деньги можно в Клируотер или другом месте.
– Хорошо. У тебя есть еще предложения, Джерри? Я задумался. Если Винсу удастся посадить его в машину, остальное будет просто. Оставив курьера в больнице, мы собьем с толку не только возможных преследователей, но и самого курьера. Как он объяснит, что с ним произошло? Да и в отель мне не хотелось возвращаться. Вот только шоферская форма...
– А если мы ограничимся шоферской фуражкой? Я надену серый костюм. Подъехав к больнице, я оставлю фуражку в машине...
– Мне все-таки хочется, чтобы ты был одет как шофер.
– А мне – нет.
– Превосходно, – ухмыльнулся Винс. – На тебе будет одна фуражка. Значит, договорились?
– Не торопись. Насколько надежна твоя информация о курьере?
– Стопроцентно надежна. Часть узнал от Кармелы, остальное – из других источников. Проверил несколько раз. Когда Мелендес дал ему это поручение, курьер перепугался до смерти и все рассказал жене. Так что на мои сведения можно положиться.
– Ты не думал о том, чтобы перехватить деньги еще до передачи их курьеру?
– Четверо вооруженных людей Мелендеса привозят чемодан с деньгами к трапу самолета и не уходят, пока самолет не взлетит.
– Вдруг один из них будет сопровождать его?
– Это намного усложнит дело. Каждый знает меня в лицо. Но тебе в этом случае ничего не угрожает. Если начнется перестрелка, уезжай. Брось автомобиль, пересядь в свою машину и отправляйся домой.
– А ты бросил меня, когда я, раненный в плечо, упал в реку?
– Но ведь я даже не намекнул на это, правда, Джерри?
– Правда.
– Ну что, согласен?
– Ты когда улетаешь?
– Завтра в 13.15.
– Мой ответ изменит время вылета?
– Нет. В любом случае я вылетаю этим рейсом.
– Тогда я скажу тебе о своем решении перед вылетом. – Если ты согласишься, Джерри, тебе придется найти правдоподобное объяснение причины отъезда.
– Сошлюсь на поиски работы. Да, вот что еще, Винс... если я соглашусь, мне понадобятся деньги. Мой бумажник пуст.
– Никакой проблемы. Денег у меня достаточно.
– Разумеется, если соглашусь.
– Да понял я, понял. Нас должно быть двое, Джерри. Всего двое. Надеюсь, что вторым будешь ты. Именно ты. Черт побери, это похоже на песню.
– Возьми патент, Винс. Заработаешь кучу денег. – Я включил двигатель.
– Поздно. Меня уже опередили. “Один лишь ты...” помнишь?
– Помню. Только ради Бога, не вздумай петь.
– Вот что еще, Джерри. Пусть тебя не смущает моральная сторона этой операции. Пераль – это дикий тигр, а Мелендес – хищная акула. Тогда как мы с тобой – всего лишь пара ловкачей, пытающихся ухватить жирный кусок. И при этом не дадим разразиться гражданской войне – хотя это для меня не самое главное.
– У меня тоже возник вопрос. Винс. Один человек с такой суммой денег. Ты считаешь, это логично?
– Во-первых, он до смерти боится Мелендеса. Во-вторых, охрана только привлечет к нему внимание. Наконец, его доставляют к трапу самолета, следят за ним во время промежуточной посадки и встречают в Тампе. Куда он денется, даже если захочет?
Мы вернулись домой. Лоррейн куда-то уехала. Ирена приготовила поесть. Мы сидели за столом и вспоминали прошлое. Я взглянул на Винса и неожиданно понял, что никогда не знал его по-настоящему. Интересно, подумал я, а кто-нибудь вообще знает его? Понимает, что он думает, как настроен? Медленные, уверенные движения, характерные для крупных хищников. Казалось, от него пахнет тигром. А тигры охотятся в одиночку и никогда не собираются стаями...
Много лет назад, ночью, мы окружили вражеский патруль и погнали его вниз по крутому склону, у подножия которого местные жители повтыкали острые бамбуковые колья. На следующее утро мы отправились взглянуть. Шел мелкий дождь. Семь человек лежали, проткнутые острыми кольями, а четверо были еще живы. Винс снял автомат, переставил регулятор на одиночную стрельбу и начал спускать вниз. Я видел его сквозь туман мелкого дождя, смывшего, казалось, все цвета, кроме серого. В углу Рта у него торчала сигара. Он переходил от одного умирающего к другому и стрелял им в затылок. Звуки выстрелов гасли в пелене дождя. Затем он махнул рукой, я и сопровождавшие нас местные жители спустились вниз, туземцы сняли с трупов оружие, боеприпасы, снаряжение, а также одежду, которая могла им пригодиться.
И еще я вспомнил, что Винс любил уходить в джунгли один. Затем, через час или через сутки, он возвращался.
– Смотрите, парни, я нашел отличный мост, который охраняет небольшая группа солдат, – говорил он и чертил план моста и подходов к нему. Мы обсуждали, как лучше подобраться к мосту, уничтожить охрану, а потом взорвать мост.
Тогда мне все казалось естественным. Но это было давно. С тех пор прошло много лет, и все разговоры о государственных переворотах, военных путчах и дипкурьерах с миллионами в чемоданах напоминали мне детективный фильм.
В воскресенье я отвез его в аэропорт. Мы оба молчали. Наконец я нарушил тишину.
– Ладно, Винс. Давай попробуем.
Мне показалось, что он облегченно вздохнул.
– Отлично, Джерри. Остановишься в отеле “Шератон” и скажешь при регистрации, что приехал на пару дней. Ты должен быть там не позднее полудня шестого мая. Машину поставь рядом с отелем. Выбери имя попроще.
– Роберт Мартин.
– О’кей. Если что-нибудь изменится, я оставлю записку у портье. Оставайся в комнате и жди звонка.
Я затормозил у входа в аэропорт. Перед тем как выйти из машины, Винс достал из бумажника десять пятидесятидолларовых банкнот и передал их мне. Затем пожал руку и скрылся за стеклянными дверями, распахнувшимися перед ним. На обратном пути я остановился у светофора. На углу стояли двое полицейских. Я посмотрел на них и почувствовал легкое беспокойство.
Вечером к нам ввалилась толпа знакомых. Впрочем, это были друзья Лоррейн, а не мои. На протяжении ряда лет мне приходилось терпеть подобные вторжения. Женщины с жадными глазами попытались заигрывать со мной. Их смех напоминал звуки бьющегося стекла. С ними пришли мужья – коричневые от загара, полупьяные и самоуверенные местные донжуаны.