Оказался ли я сам легкой добычей для тигра, идущего на охоту, и, попав в ловушку, по собственной воле запутал сам себя по рукам и ногам, не имея сил вырваться? Или сам я и есть этот тигр, готовый ради обладания добычей перегрызть глотки всем, кто стоит на его пути?
Но что ни говори, дело уже сделано, и ничего нельзя вернуть. Лоррейн и Винс мертвы. И все это сделано мной. Так что, где бы я ни находился, мне никогда уже не удастся освободиться от страха. И от воспоминаний. И от мучительного омерзения.
Тинкер вернула меня к реальности.
– Милый, она, должно быть, действительно уезжала в страшной спешке.
– Что ты имеешь в виду?
– Она купила вот это только на прошлой неделе. Я была в магазине вместе с ней. Это же не свитер, а просто мечта. Восемьдесят пять долларов пятьдесят центов. В жизни не держала в руках такого мягкого мохера.
Я приподнялся и посмотрел на нее. Она стояла в пушистом сером свитере. Не знаю, есть ли на свете менее соблазнительные вещи, чем свитер на голой женщине. Видно было, что Тинкер загорала совсем недавно. Ее длинные полноватые ноги были розового цвета, а из-под свитера виднелась полоска незагорелого тела, совершенно белого цвета, какое бывает только у рыжеволосых женщин.
– Наверное, она про него просто забыла.
– Не понимаю, как о нем можно было забыть. – Тинкер оторвалась наконец от зеркала. – У нас с ней примерно одинаковый размер, только бедра у меня пошире. Милый, ты не мог бы мне дать его поносить? Посмотри, как он мне идет. Это мой цвет. Если она вдруг вернется, то наверняка не будет возражать. Ну, а если не вернется, то я оставлю его себе на память.
– Мне совершенно все равно. Бери ради Бога.
– Спасибо, дорогой. Ты такой славный.
Я сел в кровати и отпил из стакана большой глоток. Напиток приготовила мне Тинкер. Это был почти чистый джин. Я почувствовал, как по телу разливается приятное тепло. Мне захотелось выпить столько джина, чтобы остановить жуткую карусель, раскручивавшуюся в моем мозгу, в этой карусели мелькали яркие картинки с изображением Винса, Лоррейн и денежных пачек.
Она выпросила еще один свитер, плиссированную юбку, целый мешок бижутерии, две пары туфель и босоножки. У нее нога такая же, как у Лоррейн, только чуть-чуть пошире, объяснила она. Потом она проголодалась, надела желтый халат Лоррейн, спустилась вниз, приготовила яичницу с беконом и вернулась с двумя тарелками. Мы поели, потом еще выпили, и она улеглась в постель. Мы были уже здорово пьяны, и оба уснули.
Разбудил меня звонок в дверь. Я взглянул на часы. Шестой час. Рядом, свернувшись клубочком и привалившись ко мне, лежала Тинкер. Она вспотела во сне и тихо посапывала. Я брезгливо отодвинул ее, в ответ она издала жалобный звук. В дверь позвонили еще раз. Голова раскалывалась, во рту – словно кошки обделались. К тому же я еще не протрезвел. Ноги были как ватные и отказывались повиноваться. Поморщившись, я взглянул на Тинкер. Она спала с открытым ртом, на левом плече краснели два прыща.
Я накинул халат, пригладил волосы и, держась за перила, спустился вниз. Звонок прозвенел в третий раз.
На пороге стояла встревоженная Лиз Адамс. Она вошла в прихожую.
– Слава Богу, ты дома, Джерри. У тебя все в порядке? Ты так странно выглядишь.
– Никак не могу проснуться.
– Ты что, пьян?
– Да, есть малость.
– Джерри, меня сегодня допрашивали два человека. Задавали какие-то странные вопросы о тебе. Я ничего не поняла, но мне показалось все это подозрительным. Они из какого-то вашингтонского агентства, о котором я никогда не слышала. Я подумала, что тебе стоит об этом знать...
Я стоял спиной к лестнице. Она увидела что-то у меня за плечом и замолчала. Ее глаза широко раскрылись, и лицо вдруг застыло и помертвело. Она перевела взгляд на меня. В ее глазах больше не было того теплого света, который я не мог описать словами, но который был мне теперь так нужен... И еще до того, как я успел обернуться, я уже знал, что никогда больше не увижу в ее глазах этого удивительного сияния.
По лестнице босиком спускалась Тинкер в накинутом на плечи желтом халате, запахиваясь в него на ходу. Она остановилась на середине лестницы, заспанная и опухшая, со всклокоченными рыжими волосами и размазанной помадой. Вид ее не оставлял сомнений, что она только что вылезла из постели.
– Ох, – пробормотала она растерянно. – А я думала, это Мэнди Пирсон. Ваши голоса так похожи. Мне так неловко.
Она хотела уйти, но споткнулась о ступеньку, упала на четвереньки и потеряла халат. Схватив его в охапку, неуклюже прикрылась им и, одарив нас идиотской пьяной улыбкой, прошлепала вверх и скрылась.
Избегая моего взгляда, Лиз повернулась и пошла к двери. Что я мог ей сказать? Через окно я смотрел ей вслед. Она медленно спустилась по ступенькам и ушла по дорожке сада прочь из моей жизни.
Я закрыл дверь и поднялся наверх. Тинкер сидела за туалетным столиком, надев уже халат как положено, и расчесывала свои жесткие рыжие волосы. Она кротко взглянула на меня в зеркале.
– Похоже, я допустила большую промашку?
– Да.
– Это была та самая блондинка из вашей конторы? У тебя с ней, по-моему, что-то было.
– Да, это она.
– Вряд ли она смотрит на такие вещи просто. Судя по ее виду.
– Ты права.
– Мне жаль, что так получилось.
– Мне непонятно только одно, Тинк. Если ты действительно думала, что это Мэнди, какого черта ты спустилась?
– О, мне хотелось видеть ее лицо. Она бы обалдела, увидев меня здесь. К тому же от Лоррейн осталось много вещей, которые мне малы, а ей были бы в самый раз. Она поуже в бедрах, как Лорри. Мэнди никому бы ничего не сказала. Она такая забавная. У нас нет друг от друга секретов.
– Похоже на то.
– А ты очень нравишься Мэнди. Я думаю, она тоже была бы не прочь нанести тебе маленький визит, мой дорогой.
– Слушай, чего ты, черт возьми, хочешь? Свести меня с Мэнди? Она посмотрела на меня насмешливо.
– Боже мой, какой ты закомплексованный. Как старый ханжа. Мой Чарли говорит, что во всех нас накопилось огромное количество стронция. Ты знаешь об этом? Даже подумать страшно. Чтобы не думать, надо развлекаться. Потому что, когда развлекаешься, то больше ни о чем не думаешь. Мы с Мэнди, конечно, стараемся все это делать очень осторожно, но все равно основательно подмочили себе репутацию. Но нас мало это волнует, так же как и Лоррейн. Черт, я вся такая потная. Можно, я приму душ? у Лоррейн здесь не осталось купальной шапочки?
– В ванной, на верхней полке.
– Спасибо, котик.
Она сбросила халат и помчалась босиком в ванную. Я спустился на кухню и сварил себе крепкий кофе. Я не мог забыть выражение лица Лиз. И, кроме того, все время думал об этих двух людях из Вашингтона.
Я налил себе вторую чашку горячего кофе, когда сверху спустилась Тинкер. Взгляд ее уже не был мутным, она выглядела бодрой и энергичной. Под мышкой она держала свою добычу, обернутую плиссированной юбкой.
– Дорогой, мне, наверное, надо было бы остаться и помыть посуду, но я так опаздываю. Мне действительно пора бежать. Ты не обидишься?
– Беги, беги, ради Бога.
– Ну, не хмурься, мой котик. Мне очень жаль, что я испортила твой служебный роман, правда.
– Да.
Она приблизилась ко мне, провела рукой по волосам и поцеловала в висок.
– Ты просто прелесть, мой ангел. Эта скучная блондинка тебе все равно не подходит. Мы с Мэнди будем тебя развлекать, и наш Джерри забудет и думать о ней, правда?
Она ушла через черный ход. Я попробовал кофе, он был еще горячий, и я отнес его наверх. Мне хотелось принять душ, но вид ванной поверг меня в ужас. Там был настоящий потоп. Похоже, она плескалась тут как тюлень. Вся ванная была наполнена горячим паром, запахом ее духов и пота. Я распахнул окно и вытер пол.
Выждав полчаса, я все-таки помылся, допил кофе, заправил постель, выпил три таблетки аспирина и переоделся во все чистое. И тут в дверь опять позвонили. Я пошел открывать, надеясь в глубине души, что это вернулась Лиз.
Но на пороге стоял Пол Хейсен, такой же огромный и бесстрастный. Но на этот раз он как-то смущенно переминался с ноги на ногу.
– Заходи, Пол. Хочешь пива?
– Нет, спасибо. Не сейчас.
Он сел в прежнее кресло и так же бросил на пол шляпу и немного поерзал, прежде чем приступить к делу.
– Джерри, я в несколько неудобном положении. Полицейским иногда приходится выполнять не слишком приятную работу. Хочу быть с тобой откровенным. Понимаешь, старушка Малтон не верит, что ее дочь могла уехать, не попрощавшись с нею. И она обработала Э. Дж. Малтона в этом направлении. Вчера они были у моего шефа. Тот поручил мне это. Супруги Малтон сообщили, что ты давно был не в ладах с женой. Потом долго ходили вокруг да около, пока наконец не подошли к цели своего визита. Они считают, что ты мог убить Лоррейн и этого Бискэя.
– Что за чушь!
– Может, это и чушь, но я обязан все проверить. Что я и делаю. Поэтому мне придется задать тебе несколько дурацких вопросов, чтобы составить ответ начальству. Миссис Хинкли, которая живет напротив, сказала, что видела, как твоя жена в прошлую среду подъезжала к дому около часа дня. С тех пор никто ее больше не видел. Ты приехал домой около трех часов, у тебя кончился бензин. Это подтвердила миссис Ситтерсолл. – Кто? А, Ирена. Да.
– Ты встретил ее, когда она направлялась к вашему дому, и сказал, что твоя жена неважно себя чувствует. Зачем ты сказал это?
Я тяжело вздохнул и сказал ему, что опустил некоторые подробности, пытаясь как-то спасти репутацию Лоррейн. Затем рассказал, как застал их в постели, вернувшись домой.
– Иногда случается, что люди расстаются с жизнью в подобной ситуации.
– Я знаю, но мне и в голову не пришло их убивать. Он был не в лучшей форме, а Лоррейн... У меня и раньше было немало поводов сомневаться в ее верности. На этот раз у меня просто были неопровержимые доказательства, которыми можно было воспользоваться для развода. Зачем было ее убивать? Она заперлась в спальне. Я нашел в гараже канистру с бензином и пошел заправить машину. Наткнувшись на Ирену, я решил, что ей ни к чему знать, что происходит в нашем доме. Сам понимаешь, при семейных ссорах посторонним лучше не присутствовать.
– Значит, ты отвез ее к автобусной остановке и заправил машину. Что было потом?
– Я вернулся домой, немножко выпил и отправился прогуляться. Мне хотелось побыть одному и привести мысли в порядок.
– Когда ты вернулся?
– Я не смотрел на часы. Не знаю, было уже темно. Винс спал, а Лоррейн нигде не было видно, хотя ее машина стояла в гараже.
– Да, я разговаривал с Амандой Пирсон. Она заходила к вам в половине десятого. Сколько времени ты провел дома?
– Ну, минут пятнадцать – двадцать.
Я знал, что Мэнди заходила гораздо раньше. Она ошиблась, и ее ошибка могла сыграть мне на руку впоследствии.
– Как ты думаешь, где в это время была твоя жена?
– Откуда я могу знать? Она вечно ходит в гости по соседству. Может, просто вышла погулять, а может быть, черт ее знает, пряталась где-нибудь в доме. У меня и в мыслях не было ее разыскивать.
– Что ты делал дальше?
– Потом Мэнди позвонила по телефону. Я оставил Лоррейн записку и опять ушел проветриться. Я тебе показывал эту записку. Потом разъезжал по разным барам. Помню, заходил в бар отеля “Верной”. Тимми, наверное, это вспомнит. Ты должен понять мое состояние. Честно говоря, Пол, я не имел права садиться за руль – мог кого-нибудь сбить или сам разбиться насмерть. Но идти домой я тоже не хотел. Я все-таки сел в машину и покружил по городу. Потом поехал на Морнинг-Лейк. Там у Малтонов летний коттедж. Хотел там переночевать, но меня заели комары.
– Ах, вот откуда у тебя эти укусы.
– Да, оттуда. Так вот. Тогда я поехал домой. Я уже остыл и даже думал с ней помириться. Во всяком случае, как-то найти общий язык. Но их обоих уже не было, вместе с ее машиной. Видно было, что она собиралась в страшной спешке.
– Да, миссис Ситтерсолл это подтвердила.
– Прочитав записку, я кинулся к Малтону и сгоряча наговорил им всяких резкостей. Очень глупо себя вел.
Он внимательно полистал свой блокнот.
– Нужно уточнить еще одну деталь. Миссис Ситтерсолл не заметила на твоем лице никаких царапин. А ты утверждаешь, что больше не виделся с женой.
– Нет, царапины уже были. Просто, сам понимаешь, мне не хотелось выходить с таким лицом на улицу. Вот я и замазал их крем-пудрой Лоррейн. Ирена не особенно наблюдательна.
– На какой колонке ты потом заправлял машину? Я ответил, с беспокойством понимая, насколько это дотошный и методичный человек. Он обязательно проверит все мелочи.
– Теперь следующее, Джерри, – произнес он бесстрастно. – В пятницу к твоему дому подъехал грузовик, двое мужчин погрузили и увезли большой ящик. Это заметила миссис Хинкли. Что было в этом ящике?
Я показал рукой на книжные полки.
– Книги и личные бумаги. Я собираюсь сдать на хранение и другие личные вещи. Я хочу переехать из этого дома. Пол. Он для меня слишком велик.
– У тебя есть квитанция?
– Конечно.
– Ты меня извини, Джерри, но я должен на нее взглянуть. Я мог быстро достать ее, но мне не хотелось, чтобы он видел, откуда я ее вынимаю. Будет чертовски сложно объяснить, зачем мне понадобилось прятать ее в таком странном месте.
– Постой. Дай мне подумать, куда я ее положил. Я что-то в последнее время страшно рассеянный.
– Конечно, я подожду. А пока мне хотелось бы получить записку, которую оставила Лоррейн. Этого я и боялся.
– К сожалению, Пол, я ее выбросил. И свою записку – тоже. Ты же их уже видел и даже переписал.
– Малтоны не уверены, что там был почерк их дочери.
– Да это была ее записка!
– Теперь доказать это будет непросто.
– Не понимаю. Что вы все привязались к этой записке? Лоррейн сама подтвердит, что написала ее.
– Знаешь, если бы ты смог найти записку, это намного бы упростило дело, Джерри. Вот и все.
Я выдвинул ящик письменного стола, делая вид, что ищу квитанцию.
Пол встал и посмотрел по сторонам.
– Ты не возражаешь, если я осмотрю дом?
– Что ты хочешь здесь найти?
– Ничего, просто чтобы я мог написать в отчете, что все осмотрел. Мне все равно придется это сделать, но тогда у меня будет ордер на обыск, Джерри.
– Так арестуй меня уж сразу за убийство.
– Не заводись. Пойми, такая уж у меня сволочная работа. Я вовсе не думаю, что ты убийца, но мое мнение никого не интересует. Мне приказано представить факты, и я выполняю приказ.
– Ладно, валяй. А я пока поищу квитанцию.
Он пошел на кухню, затем я услышал, как он спускается в погреб. На какое-то мгновение у меня все внутри похолодело, мне вдруг показалось, что деньги все еще там. Голова плохо работала после джина и Тинкер. Я достал квитанцию из тайника, разгладил ее и, дождавшись возвращения Пола, протянул ему. Он прочитал ее, кивнул и сунул в карман.
– Завтра с утра мы с тобой пойдем и вскроем ящик.
– А это еще зачем?
– Потому что иначе меня обязательно спросят, почему я этого не сделал. К тому же разве это так уж трудно?
– Ладно, ладно. Мы пойдем, посмотрим, нет ли там расчлененных трупов, вытащим каждую вонючую книгу и прочитаем каждую ее вонючую страницу.
– Я просто хочу тебе помочь и упростить расследование.
– Да, Пол, прости. Я все понимаю. Сам не знаю, почему завожусь. Просто я расстроился, что выбросил эту проклятую записку.
– А может быть, она все еще в мусорном ведре?
– Нет. Я ее порвал и выбросил из окна машины.
– Да, плохо дело.
– Неужели все так серьезно?
– Да нет, не думаю. Не переживай.
Он был устрашающе педантичен. Он задал тысячу вопросов. Поднял щетку с туалетного столика, выудил оттуда несколько спутанных рыжих волосков и вопросительно взглянул на меня.
– Это... это просто... заходила подруга Лоррейн, миссис Вэлбисс. Тинкер Вэлбисс. Лоррейн брала у нее взаймы какие-то вещи и забыла вернуть. Вот Тинкер и зашла. Я велел ей подняться и поискать то, что ей нужно.
– И для этого ей необходимо было причесаться.
– Ну ладно, Пол, черт с тобой! Она зашла поболтать с Лоррейн, и это закончилось несколько иначе, чем мы планировали. Я же мужчина, в конце концов...
– Послушай, Джерри. Я советую тебе больше не врать мне. Даже по мелочам. Не обманывай меня ни в чем, это очень важно. – Хорошо, Пол. Извини, этого больше не повторится.
– Я хотел бы задать тебе несколько вопросов о миссис Адамс, которая работает с тобой в конторе. До меня дошли слухи, что вас связывает до. вольно нежная дружба. Следствие может рассматривать это как мотив для преступления.
– Бред какой-то. Лиз Адамс – замечательный человек. Я очень ей симпатизирую. Вот и все. Между нами даже ничего не было. Я бы с удовольствием женился на ней, а не на Лоррейн. Но жизнь распорядилась иначе.
Он попросил меня составить по памяти список вещей, которые Лоррейн забрала с собой. Потом он внимательно осмотрел мою машину. Проверил все садовые инструменты. Долго растирал между пальцами кусочки земли с лопаты, которой я закапывал Лоррейн. Стараясь ровно дышать, я наблюдал за его действиями. Но ни о чем не спросил.
Когда он наконец ушел, было уже совсем темно. На прощание он повторил, что будет ждать меня в девять часов утра возле камеры хранения. И еще раз извинился за беспокойство. Я, в свою очередь, попросил прощения за свою несдержанность.
Как я провел следующую ночь, лучше не вспоминать.
Глава 11
Но что ни говори, дело уже сделано, и ничего нельзя вернуть. Лоррейн и Винс мертвы. И все это сделано мной. Так что, где бы я ни находился, мне никогда уже не удастся освободиться от страха. И от воспоминаний. И от мучительного омерзения.
Тинкер вернула меня к реальности.
– Милый, она, должно быть, действительно уезжала в страшной спешке.
– Что ты имеешь в виду?
– Она купила вот это только на прошлой неделе. Я была в магазине вместе с ней. Это же не свитер, а просто мечта. Восемьдесят пять долларов пятьдесят центов. В жизни не держала в руках такого мягкого мохера.
Я приподнялся и посмотрел на нее. Она стояла в пушистом сером свитере. Не знаю, есть ли на свете менее соблазнительные вещи, чем свитер на голой женщине. Видно было, что Тинкер загорала совсем недавно. Ее длинные полноватые ноги были розового цвета, а из-под свитера виднелась полоска незагорелого тела, совершенно белого цвета, какое бывает только у рыжеволосых женщин.
– Наверное, она про него просто забыла.
– Не понимаю, как о нем можно было забыть. – Тинкер оторвалась наконец от зеркала. – У нас с ней примерно одинаковый размер, только бедра у меня пошире. Милый, ты не мог бы мне дать его поносить? Посмотри, как он мне идет. Это мой цвет. Если она вдруг вернется, то наверняка не будет возражать. Ну, а если не вернется, то я оставлю его себе на память.
– Мне совершенно все равно. Бери ради Бога.
– Спасибо, дорогой. Ты такой славный.
Я сел в кровати и отпил из стакана большой глоток. Напиток приготовила мне Тинкер. Это был почти чистый джин. Я почувствовал, как по телу разливается приятное тепло. Мне захотелось выпить столько джина, чтобы остановить жуткую карусель, раскручивавшуюся в моем мозгу, в этой карусели мелькали яркие картинки с изображением Винса, Лоррейн и денежных пачек.
Она выпросила еще один свитер, плиссированную юбку, целый мешок бижутерии, две пары туфель и босоножки. У нее нога такая же, как у Лоррейн, только чуть-чуть пошире, объяснила она. Потом она проголодалась, надела желтый халат Лоррейн, спустилась вниз, приготовила яичницу с беконом и вернулась с двумя тарелками. Мы поели, потом еще выпили, и она улеглась в постель. Мы были уже здорово пьяны, и оба уснули.
Разбудил меня звонок в дверь. Я взглянул на часы. Шестой час. Рядом, свернувшись клубочком и привалившись ко мне, лежала Тинкер. Она вспотела во сне и тихо посапывала. Я брезгливо отодвинул ее, в ответ она издала жалобный звук. В дверь позвонили еще раз. Голова раскалывалась, во рту – словно кошки обделались. К тому же я еще не протрезвел. Ноги были как ватные и отказывались повиноваться. Поморщившись, я взглянул на Тинкер. Она спала с открытым ртом, на левом плече краснели два прыща.
Я накинул халат, пригладил волосы и, держась за перила, спустился вниз. Звонок прозвенел в третий раз.
На пороге стояла встревоженная Лиз Адамс. Она вошла в прихожую.
– Слава Богу, ты дома, Джерри. У тебя все в порядке? Ты так странно выглядишь.
– Никак не могу проснуться.
– Ты что, пьян?
– Да, есть малость.
– Джерри, меня сегодня допрашивали два человека. Задавали какие-то странные вопросы о тебе. Я ничего не поняла, но мне показалось все это подозрительным. Они из какого-то вашингтонского агентства, о котором я никогда не слышала. Я подумала, что тебе стоит об этом знать...
Я стоял спиной к лестнице. Она увидела что-то у меня за плечом и замолчала. Ее глаза широко раскрылись, и лицо вдруг застыло и помертвело. Она перевела взгляд на меня. В ее глазах больше не было того теплого света, который я не мог описать словами, но который был мне теперь так нужен... И еще до того, как я успел обернуться, я уже знал, что никогда больше не увижу в ее глазах этого удивительного сияния.
По лестнице босиком спускалась Тинкер в накинутом на плечи желтом халате, запахиваясь в него на ходу. Она остановилась на середине лестницы, заспанная и опухшая, со всклокоченными рыжими волосами и размазанной помадой. Вид ее не оставлял сомнений, что она только что вылезла из постели.
– Ох, – пробормотала она растерянно. – А я думала, это Мэнди Пирсон. Ваши голоса так похожи. Мне так неловко.
Она хотела уйти, но споткнулась о ступеньку, упала на четвереньки и потеряла халат. Схватив его в охапку, неуклюже прикрылась им и, одарив нас идиотской пьяной улыбкой, прошлепала вверх и скрылась.
Избегая моего взгляда, Лиз повернулась и пошла к двери. Что я мог ей сказать? Через окно я смотрел ей вслед. Она медленно спустилась по ступенькам и ушла по дорожке сада прочь из моей жизни.
Я закрыл дверь и поднялся наверх. Тинкер сидела за туалетным столиком, надев уже халат как положено, и расчесывала свои жесткие рыжие волосы. Она кротко взглянула на меня в зеркале.
– Похоже, я допустила большую промашку?
– Да.
– Это была та самая блондинка из вашей конторы? У тебя с ней, по-моему, что-то было.
– Да, это она.
– Вряд ли она смотрит на такие вещи просто. Судя по ее виду.
– Ты права.
– Мне жаль, что так получилось.
– Мне непонятно только одно, Тинк. Если ты действительно думала, что это Мэнди, какого черта ты спустилась?
– О, мне хотелось видеть ее лицо. Она бы обалдела, увидев меня здесь. К тому же от Лоррейн осталось много вещей, которые мне малы, а ей были бы в самый раз. Она поуже в бедрах, как Лорри. Мэнди никому бы ничего не сказала. Она такая забавная. У нас нет друг от друга секретов.
– Похоже на то.
– А ты очень нравишься Мэнди. Я думаю, она тоже была бы не прочь нанести тебе маленький визит, мой дорогой.
– Слушай, чего ты, черт возьми, хочешь? Свести меня с Мэнди? Она посмотрела на меня насмешливо.
– Боже мой, какой ты закомплексованный. Как старый ханжа. Мой Чарли говорит, что во всех нас накопилось огромное количество стронция. Ты знаешь об этом? Даже подумать страшно. Чтобы не думать, надо развлекаться. Потому что, когда развлекаешься, то больше ни о чем не думаешь. Мы с Мэнди, конечно, стараемся все это делать очень осторожно, но все равно основательно подмочили себе репутацию. Но нас мало это волнует, так же как и Лоррейн. Черт, я вся такая потная. Можно, я приму душ? у Лоррейн здесь не осталось купальной шапочки?
– В ванной, на верхней полке.
– Спасибо, котик.
Она сбросила халат и помчалась босиком в ванную. Я спустился на кухню и сварил себе крепкий кофе. Я не мог забыть выражение лица Лиз. И, кроме того, все время думал об этих двух людях из Вашингтона.
Я налил себе вторую чашку горячего кофе, когда сверху спустилась Тинкер. Взгляд ее уже не был мутным, она выглядела бодрой и энергичной. Под мышкой она держала свою добычу, обернутую плиссированной юбкой.
– Дорогой, мне, наверное, надо было бы остаться и помыть посуду, но я так опаздываю. Мне действительно пора бежать. Ты не обидишься?
– Беги, беги, ради Бога.
– Ну, не хмурься, мой котик. Мне очень жаль, что я испортила твой служебный роман, правда.
– Да.
Она приблизилась ко мне, провела рукой по волосам и поцеловала в висок.
– Ты просто прелесть, мой ангел. Эта скучная блондинка тебе все равно не подходит. Мы с Мэнди будем тебя развлекать, и наш Джерри забудет и думать о ней, правда?
Она ушла через черный ход. Я попробовал кофе, он был еще горячий, и я отнес его наверх. Мне хотелось принять душ, но вид ванной поверг меня в ужас. Там был настоящий потоп. Похоже, она плескалась тут как тюлень. Вся ванная была наполнена горячим паром, запахом ее духов и пота. Я распахнул окно и вытер пол.
Выждав полчаса, я все-таки помылся, допил кофе, заправил постель, выпил три таблетки аспирина и переоделся во все чистое. И тут в дверь опять позвонили. Я пошел открывать, надеясь в глубине души, что это вернулась Лиз.
Но на пороге стоял Пол Хейсен, такой же огромный и бесстрастный. Но на этот раз он как-то смущенно переминался с ноги на ногу.
– Заходи, Пол. Хочешь пива?
– Нет, спасибо. Не сейчас.
Он сел в прежнее кресло и так же бросил на пол шляпу и немного поерзал, прежде чем приступить к делу.
– Джерри, я в несколько неудобном положении. Полицейским иногда приходится выполнять не слишком приятную работу. Хочу быть с тобой откровенным. Понимаешь, старушка Малтон не верит, что ее дочь могла уехать, не попрощавшись с нею. И она обработала Э. Дж. Малтона в этом направлении. Вчера они были у моего шефа. Тот поручил мне это. Супруги Малтон сообщили, что ты давно был не в ладах с женой. Потом долго ходили вокруг да около, пока наконец не подошли к цели своего визита. Они считают, что ты мог убить Лоррейн и этого Бискэя.
– Что за чушь!
– Может, это и чушь, но я обязан все проверить. Что я и делаю. Поэтому мне придется задать тебе несколько дурацких вопросов, чтобы составить ответ начальству. Миссис Хинкли, которая живет напротив, сказала, что видела, как твоя жена в прошлую среду подъезжала к дому около часа дня. С тех пор никто ее больше не видел. Ты приехал домой около трех часов, у тебя кончился бензин. Это подтвердила миссис Ситтерсолл. – Кто? А, Ирена. Да.
– Ты встретил ее, когда она направлялась к вашему дому, и сказал, что твоя жена неважно себя чувствует. Зачем ты сказал это?
Я тяжело вздохнул и сказал ему, что опустил некоторые подробности, пытаясь как-то спасти репутацию Лоррейн. Затем рассказал, как застал их в постели, вернувшись домой.
– Иногда случается, что люди расстаются с жизнью в подобной ситуации.
– Я знаю, но мне и в голову не пришло их убивать. Он был не в лучшей форме, а Лоррейн... У меня и раньше было немало поводов сомневаться в ее верности. На этот раз у меня просто были неопровержимые доказательства, которыми можно было воспользоваться для развода. Зачем было ее убивать? Она заперлась в спальне. Я нашел в гараже канистру с бензином и пошел заправить машину. Наткнувшись на Ирену, я решил, что ей ни к чему знать, что происходит в нашем доме. Сам понимаешь, при семейных ссорах посторонним лучше не присутствовать.
– Значит, ты отвез ее к автобусной остановке и заправил машину. Что было потом?
– Я вернулся домой, немножко выпил и отправился прогуляться. Мне хотелось побыть одному и привести мысли в порядок.
– Когда ты вернулся?
– Я не смотрел на часы. Не знаю, было уже темно. Винс спал, а Лоррейн нигде не было видно, хотя ее машина стояла в гараже.
– Да, я разговаривал с Амандой Пирсон. Она заходила к вам в половине десятого. Сколько времени ты провел дома?
– Ну, минут пятнадцать – двадцать.
Я знал, что Мэнди заходила гораздо раньше. Она ошиблась, и ее ошибка могла сыграть мне на руку впоследствии.
– Как ты думаешь, где в это время была твоя жена?
– Откуда я могу знать? Она вечно ходит в гости по соседству. Может, просто вышла погулять, а может быть, черт ее знает, пряталась где-нибудь в доме. У меня и в мыслях не было ее разыскивать.
– Что ты делал дальше?
– Потом Мэнди позвонила по телефону. Я оставил Лоррейн записку и опять ушел проветриться. Я тебе показывал эту записку. Потом разъезжал по разным барам. Помню, заходил в бар отеля “Верной”. Тимми, наверное, это вспомнит. Ты должен понять мое состояние. Честно говоря, Пол, я не имел права садиться за руль – мог кого-нибудь сбить или сам разбиться насмерть. Но идти домой я тоже не хотел. Я все-таки сел в машину и покружил по городу. Потом поехал на Морнинг-Лейк. Там у Малтонов летний коттедж. Хотел там переночевать, но меня заели комары.
– Ах, вот откуда у тебя эти укусы.
– Да, оттуда. Так вот. Тогда я поехал домой. Я уже остыл и даже думал с ней помириться. Во всяком случае, как-то найти общий язык. Но их обоих уже не было, вместе с ее машиной. Видно было, что она собиралась в страшной спешке.
– Да, миссис Ситтерсолл это подтвердила.
– Прочитав записку, я кинулся к Малтону и сгоряча наговорил им всяких резкостей. Очень глупо себя вел.
Он внимательно полистал свой блокнот.
– Нужно уточнить еще одну деталь. Миссис Ситтерсолл не заметила на твоем лице никаких царапин. А ты утверждаешь, что больше не виделся с женой.
– Нет, царапины уже были. Просто, сам понимаешь, мне не хотелось выходить с таким лицом на улицу. Вот я и замазал их крем-пудрой Лоррейн. Ирена не особенно наблюдательна.
– На какой колонке ты потом заправлял машину? Я ответил, с беспокойством понимая, насколько это дотошный и методичный человек. Он обязательно проверит все мелочи.
– Теперь следующее, Джерри, – произнес он бесстрастно. – В пятницу к твоему дому подъехал грузовик, двое мужчин погрузили и увезли большой ящик. Это заметила миссис Хинкли. Что было в этом ящике?
Я показал рукой на книжные полки.
– Книги и личные бумаги. Я собираюсь сдать на хранение и другие личные вещи. Я хочу переехать из этого дома. Пол. Он для меня слишком велик.
– У тебя есть квитанция?
– Конечно.
– Ты меня извини, Джерри, но я должен на нее взглянуть. Я мог быстро достать ее, но мне не хотелось, чтобы он видел, откуда я ее вынимаю. Будет чертовски сложно объяснить, зачем мне понадобилось прятать ее в таком странном месте.
– Постой. Дай мне подумать, куда я ее положил. Я что-то в последнее время страшно рассеянный.
– Конечно, я подожду. А пока мне хотелось бы получить записку, которую оставила Лоррейн. Этого я и боялся.
– К сожалению, Пол, я ее выбросил. И свою записку – тоже. Ты же их уже видел и даже переписал.
– Малтоны не уверены, что там был почерк их дочери.
– Да это была ее записка!
– Теперь доказать это будет непросто.
– Не понимаю. Что вы все привязались к этой записке? Лоррейн сама подтвердит, что написала ее.
– Знаешь, если бы ты смог найти записку, это намного бы упростило дело, Джерри. Вот и все.
Я выдвинул ящик письменного стола, делая вид, что ищу квитанцию.
Пол встал и посмотрел по сторонам.
– Ты не возражаешь, если я осмотрю дом?
– Что ты хочешь здесь найти?
– Ничего, просто чтобы я мог написать в отчете, что все осмотрел. Мне все равно придется это сделать, но тогда у меня будет ордер на обыск, Джерри.
– Так арестуй меня уж сразу за убийство.
– Не заводись. Пойми, такая уж у меня сволочная работа. Я вовсе не думаю, что ты убийца, но мое мнение никого не интересует. Мне приказано представить факты, и я выполняю приказ.
– Ладно, валяй. А я пока поищу квитанцию.
Он пошел на кухню, затем я услышал, как он спускается в погреб. На какое-то мгновение у меня все внутри похолодело, мне вдруг показалось, что деньги все еще там. Голова плохо работала после джина и Тинкер. Я достал квитанцию из тайника, разгладил ее и, дождавшись возвращения Пола, протянул ему. Он прочитал ее, кивнул и сунул в карман.
– Завтра с утра мы с тобой пойдем и вскроем ящик.
– А это еще зачем?
– Потому что иначе меня обязательно спросят, почему я этого не сделал. К тому же разве это так уж трудно?
– Ладно, ладно. Мы пойдем, посмотрим, нет ли там расчлененных трупов, вытащим каждую вонючую книгу и прочитаем каждую ее вонючую страницу.
– Я просто хочу тебе помочь и упростить расследование.
– Да, Пол, прости. Я все понимаю. Сам не знаю, почему завожусь. Просто я расстроился, что выбросил эту проклятую записку.
– А может быть, она все еще в мусорном ведре?
– Нет. Я ее порвал и выбросил из окна машины.
– Да, плохо дело.
– Неужели все так серьезно?
– Да нет, не думаю. Не переживай.
Он был устрашающе педантичен. Он задал тысячу вопросов. Поднял щетку с туалетного столика, выудил оттуда несколько спутанных рыжих волосков и вопросительно взглянул на меня.
– Это... это просто... заходила подруга Лоррейн, миссис Вэлбисс. Тинкер Вэлбисс. Лоррейн брала у нее взаймы какие-то вещи и забыла вернуть. Вот Тинкер и зашла. Я велел ей подняться и поискать то, что ей нужно.
– И для этого ей необходимо было причесаться.
– Ну ладно, Пол, черт с тобой! Она зашла поболтать с Лоррейн, и это закончилось несколько иначе, чем мы планировали. Я же мужчина, в конце концов...
– Послушай, Джерри. Я советую тебе больше не врать мне. Даже по мелочам. Не обманывай меня ни в чем, это очень важно. – Хорошо, Пол. Извини, этого больше не повторится.
– Я хотел бы задать тебе несколько вопросов о миссис Адамс, которая работает с тобой в конторе. До меня дошли слухи, что вас связывает до. вольно нежная дружба. Следствие может рассматривать это как мотив для преступления.
– Бред какой-то. Лиз Адамс – замечательный человек. Я очень ей симпатизирую. Вот и все. Между нами даже ничего не было. Я бы с удовольствием женился на ней, а не на Лоррейн. Но жизнь распорядилась иначе.
Он попросил меня составить по памяти список вещей, которые Лоррейн забрала с собой. Потом он внимательно осмотрел мою машину. Проверил все садовые инструменты. Долго растирал между пальцами кусочки земли с лопаты, которой я закапывал Лоррейн. Стараясь ровно дышать, я наблюдал за его действиями. Но ни о чем не спросил.
Когда он наконец ушел, было уже совсем темно. На прощание он повторил, что будет ждать меня в девять часов утра возле камеры хранения. И еще раз извинился за беспокойство. Я, в свою очередь, попросил прощения за свою несдержанность.
Как я провел следующую ночь, лучше не вспоминать.
Глава 11
Когда я подъехал к зданию склада. Пол Хейсен уже был на месте. Я принес с собой отвертку. Работники хранилища выразили недовольство по поводу причиненного им беспокойства, но быстро успокоились, когда Хейсен показал им полицейское удостоверение.
Я отвинтил крышку. Пол вытащил из ящика книги. Его взору открылись толстые коричневые свертки.
– Старые записи, – объяснил я, стараясь унять дрожь в голосе. – Деловые бумаги, планы зданий, журналы по архитектуре и прочий хлам.
Сверху действительно лежало несколько таких свертков. Он развернул один из них, просмотрел, потыкал другие пальцем.
– Развернуть другие пачки? – Мне оставалось только блефовать. Он засунул руку в ящик и пошарил по дну.
– Не надо. В этом нет необходимости.
Мы положили книги на место, и я привинтил обратно крышку. Он поблагодарил служащих, и мы вышли на улицу. Он проводил меня до машины и произнес доверительно:
– Бармен из отеля “Верной” подтвердил, что ты заходил около десяти вечера и уже был под градусом.
– Он прав.
– Он сказал, что не дал тебе вторую порцию виски и что ты все жаловался на свои семейные проблемы.
– Да, тогда они у меня еще были.
– Я понимаю.
– Что вы будете делать дальше. Пол?
– Будем искать ее машину. Получается, что она исчезла при подозрительных обстоятельствах. Объявим розыск по всей территории США. Но ты не волнуйся, огласки не будет. Это не попадет в газеты.
– А если вам не удастся в ближайшее время ее найти?
– Если в течение двух ближайших недель мы ее не найдем, то придется проводить повторное расследование. Тебя пригласят на допрос.
– Да, видно, в покое вы меня не оставите.
– Оставим, как только выясним, что же с ней все-таки произошло.
– Понятно.
Я включил зажигание. Он повернулся было уйти, но, вспомнив что-то, наклонился к окошку моей машины и сказал:
– Да, забыл тебе сказать. Забавная вышла штука с этим Бискэем.
– Что такое?
– Обычно ответ на запрос поступает очень быстро. Они сверяют свои данные с картотекой ФБР и отвечают либо “да”, либо “нет”. А на этот раз – полный молчок. По-моему, это связано с появлением в нашем городе двух приезжих.
– Каких приезжих?
– Я не знаю, кто они такие. Они к нам заходили, но ничего толком не сказали. Мне кажется, они из министерства финансов. Похоже, в Вашингтоне заинтересовались всерьез этим Бискэем. Но это пока только мои предположения. Они еще не успели тебя навестить?
– Нет еще.
Я поехал в контору. Лиз сидела на своем месте. Ее спокойный взгляд скользнул по мне, не задерживаясь, выражая полное безразличие. А ведь еще недавно я был частью ее жизни, ее надеждой на будущее. Но все это было разрушено появлением на лестнице моего дома пьяной рыжей шлюхи. Пышнотелой, деревенской, вульгарной, безмозглой шлюхи – доступной, как полотенце в общественном туалете, и ординарной, как кофе из автомата.
Я потерял Лиз. Впрочем, за последнее время я вообще потерял почти все. И самое страшное заключалось в том, что я с катастрофической скоростью терял самого себя. Правда, оставались еще деньги. И надежда на золотое будущее.
Я спросил Лиз, у себя ли мистер Малтон.
Она встала, подошла к его двери и постучала. Потом, приоткрыв щелку, спросила у него что-то тихим голосом.
– Джерри, – закричал он. – Заходи, заходи.
Она открыла передо мной дверь. Я прошел так близко от нее, что уловил аромат ее тела. Так близко, что она невольно отпрянула. Брезгливо, как от пьяного на улице.
– Э. Дж., – сказал я, садясь в кресло, – меня уже замучили полицейские из-за того, что вы с Эдит вбили себе в голову, будто я убил Лоррейн.
Он явно не ожидал от меня такой откровенности. Он покраснел и что-то промямлил в замешательстве. Я смотрел ему прямо в глаза.
– Ээээ... Джерри, просто... мы, Эдит и я, просили полицию все варианты... проверить все возможности. Наверное, они перестарались, они сами оказались... слишком уж усердными...
– Да бросьте вы, Э. Дж.
– Джерри, мы всегда были так близки с нашими детьми. То есть я имею в виду, у нас были очень хорошие отношения. Даже если Лоррейн на самом деле убежала с твоим... мм-м... другом, то все равно странно... то есть Эдит считает, что она бы обязательно предупредила нас об этом.
– Даже если?!! Если она сбежала... А куда же она, по-вашему, делась?
– Вот этим полиция и занимается.
– А мне куда деваться? Как вы понимаете, в этой ситуации мне очень трудно продолжать на вас работать. Я здесь в довольно двусмысленном положении.
Он не поднимал на меня глаза, разглядывая свои маленькие бело-розовые ручки и нежно потирая их одну о другую.
– Действительно, Джерри, мне кажется, что тебе лучше пока взять отпуск, пока... пока все не уладится.
В это время открылась дверь, и в комнату решительным шагом вошел Эдди. Он остановился возле меня как вкопанный, широко расставив ноги, со свирепым выражением лица. Не знаю уж, какой кинозвезде он пытался подражать – Кирку Дугласу или Берту Ланкастеру. Но похож он был больше на Чарли Чаплина.
– Что ты сделал с моей сестрой, Джеймисон? – визгливо зарычал он. Я бросил на него презрительный взгляд и зевнул. Он топнул ногой. Никак не мог научиться вести себя как подобает взрослому мужчине.
– Я задал тебе вопрос! Отвечай! – Его голос дрожал и срывался.
– Утри сопли, молокосос, – посоветовал я ему. Он поднял свою хлипкую правую ручонку и изо всех сил размахнулся. Я слегка отклонил голову назад и почувствовал на губах лишь слабый ветерок от его мелькнувшего кулака. Потеряв равновесие, он плюхнулся ко мне на колени. Я вытолкнул его коленом под зад. Он провизжал что-то невразумительное и выскочил из кабинета, хлопнув дверью. Я взглянул на Э. Дж. Он выглядел пристыженным.
– Эдди очень переживает, – извиняющимся тоном проговорил он.
– Я переживаю не меньше.
– Они были так близки.
– А почему вы все время говорите о Лоррейн в прошедшем времени?
Он выпятил свою рыбью нижнюю губу и покачал головой.
– Да, в прошедшем времени, – произнес он бесцветным голосом, – и довожу этим Эдит до истерики. Но я ничего не могу с собой поделать. Каким-то шестым чувством я ощущаю, что она мертва. И никакая логика тут не помогает. Прошлой ночью я видел ее во сне, она была мертва.
– Ну, конечно, мертва, а как же! – усмехнулся я. – Мертвецки пьяна! Загорает небось где-нибудь возле бассейна в Палм-Спрингс.
Я поднялся.
– Ну, хорошо. Я возьму отпуск. Но только с сохранением заработной платы.
– Ну, разумеется, Джерри. Я не держу на тебя зла.
– А я держу. Вы видите какие-то сны, а меня из-за этого обвиняют в убийстве. Кстати, прежде чем мне уйти в отпуск, я съезжу на объект и кое-что там проверю. С вашего разрешения, конечно.
– Пожалуйста, пожалуйста.
Он остался сидеть, уставившись в одну точку, а я вышел. Я не обернулся взглянуть на Лиз Адамс. Дробное стаккато ее пишущей машинки звучало уверенно и безостановочно. Оно сопровождало меня до самых дверей на улицу.
Я сел за руль, но силы вдруг оставили меня. Только что в конторе я был таким сильным и твердым, а сейчас вдруг все растерял, словно меня уничтожили, растоптали. Плохо, что он видит такие сны. Мне же самому ничего не снилось с тех пор... В общем, с тех самых пор. И я очень надеялся, что мне ничего такого не приснится, никогда, до самой смерти. Я чувствовал, что если они во сне придут за мной, Винс и Лоррейн, то мне уже не удастся проснуться.
Ирена подала мне завтрак и рассказала, как ее допрашивал следователь. А у меня перед глазами стояли толстые пальцы Пола Хейсена, ощупывающие перевязанные коричневые пачки с деньгами. А в ушах – глухой стук падающего тела Винса с простреленной в трех местах головой. И еще я вспомнил, что вырытая яма была ей слишком узка и как она лежала в ней на боку. Она всегда спала на боку – но только не в такой холодной яме и не в брезенте, а свернувшись под шелковым одеялом теплым клубочком, уютная и взъерошенная. Высокая округлость бедра плавно ныряет, переходя в узкую талию, гибко поднимаясь затем в длинную ровную линию от талии до плеча. Люди не должны лежать в могиле так, словно собрались поспать. Их нельзя так хоронить. А Винс спит в машине сидя. Под водой.
Я отвинтил крышку. Пол вытащил из ящика книги. Его взору открылись толстые коричневые свертки.
– Старые записи, – объяснил я, стараясь унять дрожь в голосе. – Деловые бумаги, планы зданий, журналы по архитектуре и прочий хлам.
Сверху действительно лежало несколько таких свертков. Он развернул один из них, просмотрел, потыкал другие пальцем.
– Развернуть другие пачки? – Мне оставалось только блефовать. Он засунул руку в ящик и пошарил по дну.
– Не надо. В этом нет необходимости.
Мы положили книги на место, и я привинтил обратно крышку. Он поблагодарил служащих, и мы вышли на улицу. Он проводил меня до машины и произнес доверительно:
– Бармен из отеля “Верной” подтвердил, что ты заходил около десяти вечера и уже был под градусом.
– Он прав.
– Он сказал, что не дал тебе вторую порцию виски и что ты все жаловался на свои семейные проблемы.
– Да, тогда они у меня еще были.
– Я понимаю.
– Что вы будете делать дальше. Пол?
– Будем искать ее машину. Получается, что она исчезла при подозрительных обстоятельствах. Объявим розыск по всей территории США. Но ты не волнуйся, огласки не будет. Это не попадет в газеты.
– А если вам не удастся в ближайшее время ее найти?
– Если в течение двух ближайших недель мы ее не найдем, то придется проводить повторное расследование. Тебя пригласят на допрос.
– Да, видно, в покое вы меня не оставите.
– Оставим, как только выясним, что же с ней все-таки произошло.
– Понятно.
Я включил зажигание. Он повернулся было уйти, но, вспомнив что-то, наклонился к окошку моей машины и сказал:
– Да, забыл тебе сказать. Забавная вышла штука с этим Бискэем.
– Что такое?
– Обычно ответ на запрос поступает очень быстро. Они сверяют свои данные с картотекой ФБР и отвечают либо “да”, либо “нет”. А на этот раз – полный молчок. По-моему, это связано с появлением в нашем городе двух приезжих.
– Каких приезжих?
– Я не знаю, кто они такие. Они к нам заходили, но ничего толком не сказали. Мне кажется, они из министерства финансов. Похоже, в Вашингтоне заинтересовались всерьез этим Бискэем. Но это пока только мои предположения. Они еще не успели тебя навестить?
– Нет еще.
Я поехал в контору. Лиз сидела на своем месте. Ее спокойный взгляд скользнул по мне, не задерживаясь, выражая полное безразличие. А ведь еще недавно я был частью ее жизни, ее надеждой на будущее. Но все это было разрушено появлением на лестнице моего дома пьяной рыжей шлюхи. Пышнотелой, деревенской, вульгарной, безмозглой шлюхи – доступной, как полотенце в общественном туалете, и ординарной, как кофе из автомата.
Я потерял Лиз. Впрочем, за последнее время я вообще потерял почти все. И самое страшное заключалось в том, что я с катастрофической скоростью терял самого себя. Правда, оставались еще деньги. И надежда на золотое будущее.
Я спросил Лиз, у себя ли мистер Малтон.
Она встала, подошла к его двери и постучала. Потом, приоткрыв щелку, спросила у него что-то тихим голосом.
– Джерри, – закричал он. – Заходи, заходи.
Она открыла передо мной дверь. Я прошел так близко от нее, что уловил аромат ее тела. Так близко, что она невольно отпрянула. Брезгливо, как от пьяного на улице.
– Э. Дж., – сказал я, садясь в кресло, – меня уже замучили полицейские из-за того, что вы с Эдит вбили себе в голову, будто я убил Лоррейн.
Он явно не ожидал от меня такой откровенности. Он покраснел и что-то промямлил в замешательстве. Я смотрел ему прямо в глаза.
– Ээээ... Джерри, просто... мы, Эдит и я, просили полицию все варианты... проверить все возможности. Наверное, они перестарались, они сами оказались... слишком уж усердными...
– Да бросьте вы, Э. Дж.
– Джерри, мы всегда были так близки с нашими детьми. То есть я имею в виду, у нас были очень хорошие отношения. Даже если Лоррейн на самом деле убежала с твоим... мм-м... другом, то все равно странно... то есть Эдит считает, что она бы обязательно предупредила нас об этом.
– Даже если?!! Если она сбежала... А куда же она, по-вашему, делась?
– Вот этим полиция и занимается.
– А мне куда деваться? Как вы понимаете, в этой ситуации мне очень трудно продолжать на вас работать. Я здесь в довольно двусмысленном положении.
Он не поднимал на меня глаза, разглядывая свои маленькие бело-розовые ручки и нежно потирая их одну о другую.
– Действительно, Джерри, мне кажется, что тебе лучше пока взять отпуск, пока... пока все не уладится.
В это время открылась дверь, и в комнату решительным шагом вошел Эдди. Он остановился возле меня как вкопанный, широко расставив ноги, со свирепым выражением лица. Не знаю уж, какой кинозвезде он пытался подражать – Кирку Дугласу или Берту Ланкастеру. Но похож он был больше на Чарли Чаплина.
– Что ты сделал с моей сестрой, Джеймисон? – визгливо зарычал он. Я бросил на него презрительный взгляд и зевнул. Он топнул ногой. Никак не мог научиться вести себя как подобает взрослому мужчине.
– Я задал тебе вопрос! Отвечай! – Его голос дрожал и срывался.
– Утри сопли, молокосос, – посоветовал я ему. Он поднял свою хлипкую правую ручонку и изо всех сил размахнулся. Я слегка отклонил голову назад и почувствовал на губах лишь слабый ветерок от его мелькнувшего кулака. Потеряв равновесие, он плюхнулся ко мне на колени. Я вытолкнул его коленом под зад. Он провизжал что-то невразумительное и выскочил из кабинета, хлопнув дверью. Я взглянул на Э. Дж. Он выглядел пристыженным.
– Эдди очень переживает, – извиняющимся тоном проговорил он.
– Я переживаю не меньше.
– Они были так близки.
– А почему вы все время говорите о Лоррейн в прошедшем времени?
Он выпятил свою рыбью нижнюю губу и покачал головой.
– Да, в прошедшем времени, – произнес он бесцветным голосом, – и довожу этим Эдит до истерики. Но я ничего не могу с собой поделать. Каким-то шестым чувством я ощущаю, что она мертва. И никакая логика тут не помогает. Прошлой ночью я видел ее во сне, она была мертва.
– Ну, конечно, мертва, а как же! – усмехнулся я. – Мертвецки пьяна! Загорает небось где-нибудь возле бассейна в Палм-Спрингс.
Я поднялся.
– Ну, хорошо. Я возьму отпуск. Но только с сохранением заработной платы.
– Ну, разумеется, Джерри. Я не держу на тебя зла.
– А я держу. Вы видите какие-то сны, а меня из-за этого обвиняют в убийстве. Кстати, прежде чем мне уйти в отпуск, я съезжу на объект и кое-что там проверю. С вашего разрешения, конечно.
– Пожалуйста, пожалуйста.
Он остался сидеть, уставившись в одну точку, а я вышел. Я не обернулся взглянуть на Лиз Адамс. Дробное стаккато ее пишущей машинки звучало уверенно и безостановочно. Оно сопровождало меня до самых дверей на улицу.
Я сел за руль, но силы вдруг оставили меня. Только что в конторе я был таким сильным и твердым, а сейчас вдруг все растерял, словно меня уничтожили, растоптали. Плохо, что он видит такие сны. Мне же самому ничего не снилось с тех пор... В общем, с тех самых пор. И я очень надеялся, что мне ничего такого не приснится, никогда, до самой смерти. Я чувствовал, что если они во сне придут за мной, Винс и Лоррейн, то мне уже не удастся проснуться.
Ирена подала мне завтрак и рассказала, как ее допрашивал следователь. А у меня перед глазами стояли толстые пальцы Пола Хейсена, ощупывающие перевязанные коричневые пачки с деньгами. А в ушах – глухой стук падающего тела Винса с простреленной в трех местах головой. И еще я вспомнил, что вырытая яма была ей слишком узка и как она лежала в ней на боку. Она всегда спала на боку – но только не в такой холодной яме и не в брезенте, а свернувшись под шелковым одеялом теплым клубочком, уютная и взъерошенная. Высокая округлость бедра плавно ныряет, переходя в узкую талию, гибко поднимаясь затем в длинную ровную линию от талии до плеча. Люди не должны лежать в могиле так, словно собрались поспать. Их нельзя так хоронить. А Винс спит в машине сидя. Под водой.