– Ты им восхищался. – Она поняла это по голосу.
– Но не тогда. Я считал, что он трус и боится постоять за себя. Конечно, на корабле его никто не дразнил, кроме меня. Я был слеп и глуп и не понимал того, что понимали другие.
Она оторвала от подола рубашки узкую ленточку, чтобы завязать косу.
– Что же тебя изменило?
Джек бросил травинку в воду и долго смотрел, как она уплывала по течению.
– Я пошел с моряками в местную таверну, и Роберт послал за нами Тадеуса. Там были пираты с других кораблей, и когда Тадеус вошел, они разразились хохотом.
Трое стали тыкать в него руками и саблями, попытались вырвать из рук книгу. Он не обращал на них внимания и подошел ко мне. Мне хотелось убить тех, кто над ним издевался. Я начал вытаскивать саблю, но Тадеус схватил меня за руку и сказал, что если я буду убивать всех, кто меня раздражает, то вскоре останусь один. Я разозлился, назвал его трусливым ублюдком и сказал: «Надеюсь, они перережут тебе горло».
В его голосе слышались раскаяние и стыд. Лорелея не могла себе представить, чтобы он мог так нагрубить. Вздохнув, Джек продолжал свой рассказ:
– Когда эти трое поняли, что Тадеус не будет отвечать на их наскоки, они ушли. Тадеус сказал нам, что Роберт велел возвращаться на корабль, и в это время закричала какая-то женщина.
– Виноваты были те три моряка?
– Да. Один из них прижал ее лицом к столу и собрался изнасиловать. Тадеус вытащил саблю. – Джек издал горький смешок. – Я не поверил своим глазам. Я считал, что он носит саблю для украшения. Меня изумило, что он вообще умеет держать ее в руках. Но больше всего изумило то, что в нем не было злости. Вообще никаких эмоций. Он спокойно подошел к этой группе и сказал, что у них есть выбор – отпустить девушку или умереть.
В тот вечер в таверне, когда Джек спас ее от сходной судьбы, он сказал буквально те же слова, и это более всего другого говорило о влиянии Тадеуса на жизнь Джека.
– Моряки обнажили сабли против Тадеуса? – спросила она.
– Да. Девушка убежала, а я в отупении смотрел, как Тадеус двоих обезоружил, третьего ранил. Он применял такие движения, которых я ни у кого не видел. Еще удивительнее была скорость, с которой он орудовал саблей. В этот момент я понял, что хочу быть таким человеком, какого он целый год старался из меня сделать.
Она улыбнулась:
– Значит, это он научил тебя читать.
– Читать, думать, вести себя в обществе, признавать в мире не одного только себя. Он сделал из меня мужчину, которого ты видишь перед собой.
В голосе Джека, в его лице было столько любви, что Лорелея поняла, что он почитает Тадеуса как отца.
– Где он сейчас?
– Недавно он умер.
– О, как жаль. Что с ним случилось, Джек?
Глава 15
– Но не тогда. Я считал, что он трус и боится постоять за себя. Конечно, на корабле его никто не дразнил, кроме меня. Я был слеп и глуп и не понимал того, что понимали другие.
Она оторвала от подола рубашки узкую ленточку, чтобы завязать косу.
– Что же тебя изменило?
Джек бросил травинку в воду и долго смотрел, как она уплывала по течению.
– Я пошел с моряками в местную таверну, и Роберт послал за нами Тадеуса. Там были пираты с других кораблей, и когда Тадеус вошел, они разразились хохотом.
Трое стали тыкать в него руками и саблями, попытались вырвать из рук книгу. Он не обращал на них внимания и подошел ко мне. Мне хотелось убить тех, кто над ним издевался. Я начал вытаскивать саблю, но Тадеус схватил меня за руку и сказал, что если я буду убивать всех, кто меня раздражает, то вскоре останусь один. Я разозлился, назвал его трусливым ублюдком и сказал: «Надеюсь, они перережут тебе горло».
В его голосе слышались раскаяние и стыд. Лорелея не могла себе представить, чтобы он мог так нагрубить. Вздохнув, Джек продолжал свой рассказ:
– Когда эти трое поняли, что Тадеус не будет отвечать на их наскоки, они ушли. Тадеус сказал нам, что Роберт велел возвращаться на корабль, и в это время закричала какая-то женщина.
– Виноваты были те три моряка?
– Да. Один из них прижал ее лицом к столу и собрался изнасиловать. Тадеус вытащил саблю. – Джек издал горький смешок. – Я не поверил своим глазам. Я считал, что он носит саблю для украшения. Меня изумило, что он вообще умеет держать ее в руках. Но больше всего изумило то, что в нем не было злости. Вообще никаких эмоций. Он спокойно подошел к этой группе и сказал, что у них есть выбор – отпустить девушку или умереть.
В тот вечер в таверне, когда Джек спас ее от сходной судьбы, он сказал буквально те же слова, и это более всего другого говорило о влиянии Тадеуса на жизнь Джека.
– Моряки обнажили сабли против Тадеуса? – спросила она.
– Да. Девушка убежала, а я в отупении смотрел, как Тадеус двоих обезоружил, третьего ранил. Он применял такие движения, которых я ни у кого не видел. Еще удивительнее была скорость, с которой он орудовал саблей. В этот момент я понял, что хочу быть таким человеком, какого он целый год старался из меня сделать.
Она улыбнулась:
– Значит, это он научил тебя читать.
– Читать, думать, вести себя в обществе, признавать в мире не одного только себя. Он сделал из меня мужчину, которого ты видишь перед собой.
В голосе Джека, в его лице было столько любви, что Лорелея поняла, что он почитает Тадеуса как отца.
– Где он сейчас?
– Недавно он умер.
– О, как жаль. Что с ним случилось, Джек?
Глава 15
У Джека так и вертелось на языке сказать Лорелее, кто убил Тадеуса и как, но он остановил себя. Что хорошего принесет Лорелее знание о том, что за человек Уолингфорд? Эгоистично заставлять ее ненавидеть того, кем она восхищается. Он не хотел увидеть боль в ее глазах.
Пусть остается при своих иллюзиях. Он не будет ее еще больше травмировать.
– Тадеус погиб в бою, – ответил он, хотя полуложь застревала в горле, а душа взывала к отмщению.
– Он был на твоем корабле?
Джек покачал головой:
– Он был с «Патриотами», спасал колонистов от ярма англичан. Он мне всегда говорил, что есть вещи поважнее, чем жизнь одного человека. Есть вещи, за которые стоит умирать.
По ее лицу он видел, что она придерживается таких же благородных идей. Наивная мечтательница. Не похожая на приземленных женщин, которых он знал раньше.
Она еще не растеряла надежды и мечты. Кроме одной: он положил конец ее мечтам стать женой Джастина. О, он мог сколько угодно объяснять свои действия, уверять себя, что без этого ничтожного отродья ей будет только лучше, но правда состояла в том, что она хотела своего Плосколицего, а он отнял его у нее.
Он осторожно погладил ее по обгоревшей щеке. Лорелея поморщилась.
– Няня и отец не зря твердили, что надо прятаться от солнца. Ужас как больно.
Джек вскочил. По крайней мере одну боль он может убавить.
– Побудь тут, я скоро вернусь.
Он пошел туда, где видел кусты алоэ. Сорвал несколько листьев и вернулся к Лорелее. Присев возле нее, выдавил себе на пальцы прохладный желатин и осторожно намазал ей лицо, потом приоткрытые губы. Она закрыла глаза, с блаженным видом вздохнула, ее дыхание коснулось его шеи, и тело мгновенно отреагировало. Стиснув зубы, Джек заставил себя не поддаваться зову тела и оказать помощь поврежденной коже.
– Чудесное ощущение, – вздохнула она.
Джек был не в состоянии отвечать, он молча смазал ей гелем шею и покрасневшую часть груди в проеме рубашки, краснота спускалась в долину между грудями. Лорелея захлебнулась.
Больше Джек не мог выдержать. С бьющимся сердцем он опустил ее на траву.
– Джек, дорогой, – прошептала она.
Джек закрыл глаза. Имя прозвучало как ласка. Никто еще не вызывал в нем таких чувств. С ней он казался себе приличным человеком. Свободным. Героем.
Пугаясь переполнявшей его нежности, он бережно расстегнул рубашку, и взору предстала обнаженная грудь. Он хотел сказать Лорелее, как много она для него значит, как ему больно думать, что она уйдет, но слова застревали в горле.
Зачем подавать несбыточные надежды, когда он знает, что его ждет? Так или иначе, но Черный Джек скоро умрет. Его убьет либо Уолингфорд, либо один из его людей, если Джеку удастся осуществить свою месть.
«Ты можешь сбежать вместе с ней...»
Да, может. Но это значило бы оторвать ее от отца, которым она дорожит, от всех, кого она любит, заставить отказаться от всего, что она знала раньше.
Он не настолько эгоистичен. Он уже достаточно взял у нее, хватит. Если бы он был хотя бы вполовину таким, как Тадеус, он бы сейчас заставил ее возненавидеть его. Чтобы она обрадовалась, когда он умрет. Но он не мог этого сделать. Мысль, что она будет его ненавидеть, ранила больнее любых ран.
– Джек? – прошептала она ему в губы. – Случилось что-то плохое?
– Нет, – сказал он, закрыл ей рот поцелуем и стянул с нее панталоны. Свою рубашку он распахнул раньше, чтобы как можно большей поверхностью соприкасаться с ее кожей.
Они лежали голые на траве, он целовал ее в грудь, она гладила его по голове, ласкала, как будто он был тем самым яблоком из райского сада. Кровь кипела в жилах, тело набухало желанием столь сильным, что он боялся взорваться.
– Возьми меня, – прошептала она. – Пожалуйста.
– Все, что пожелаешь, – пробормотал он.
Когда он потянулся, чтобы поцеловать ее в губы, он мог поклясться, что почувствовал, как слились их души. Впервые в жизни он был к кому-то привязан душой. Эта мысль его ужаснула. Она водила руками по его спине, впивалась ногтями, стонала, языком трогала ухо. Когда вихрь наслаждения подхватил его, Джек еле успел от нее оторваться.
Он лежал, одной рукой цепляясь за траву, другой – за ее волосы. Он дрожал от страха, что чуть было не сделал ей – еще никогда в жизни он не был так близок к тому, чтобы отдать семя женщине.
Честно говоря, ему очень не хотелось оставлять ее, в последний момент тело взбунтовалось. Он пообещал себе, что больше к ней не прикоснется. Она представляла опасность, он не был уверен, как долго сможет бороться с незнакомыми чувствами, которые она в нем пробуждала. Лорелея положила голову ему на грудь.
– Как ты думаешь, на этом острове больше никого нет?
Неожиданный вопрос нарушил течение мыслей. Джек взял в руки ее косу, кончиком пощекотал себе подбородок. Берег, к которому они пристали, что-то ему напоминал, он не знал что. Конечно, он видел много островов, и все они смешались в памяти.
– Не знаю. Но мысль неплохая, надо разведать.
Она стала быстро надевать рубашку.
– Я не имел в виду прямо сейчас.
– Ты можешь сколько хочешь лежать голый, а у меня нет намерения попасться на глаза незнакомцу.
Джек выпятил губу, глядя, как она одевается.
– Знаешь, а вдруг мы последние люди на земле?
Она перестала одеваться и посмотрела на него.
– Ты бы не возражала прожить здесь со мной до конца жизни? – спросил он; он сам не понимал, откуда взялся вопрос и почему ему так важен ответ.
– Я не уверена, – честно ответила она. – Я бы ужасно скучала по отцу.
– А еще о чем бы думала?
– О яблочном пироге Агаты и о моей лошади, Самсоне.
«Не спрашивай про него». И все-таки он не удержался и спросил:
– А как насчет Джастина?
Она посмотрела ему прямо в глаза:
– Что ты хочешь от меня услышать?
– Правду.
Она вздохнула.
– Если тебе нужна правда, люблю ли я его, то да. Какой-то своей частью я всегда буду его любить.
Разочарование так сдавило грудь, что он с трудом дышал. А чего он ожидал? «Нет, Джек, я ненавижу этого болвана. Я люблю тебя». Он сжал челюсти, встал и начал одеваться.
– Ага, если бы представилась возможность, ты бы лучше прожила на необитаемом острове с ним.
Она натянула туфли и раздраженно сказала:
– Я этого не говорила.
Он натянул панталоны и завязал шнурки.
– Этого и не требовалось.
Она подбоченилась.
– Почему ты злишься?
– Я не злюсь, – рявкнул он, надевая рубашку через голову. Послышался треск разрываемой ткани.
– Нет, злишься. Сам сказал, что хочешь знать правду.
– И ты мне ее выдала. – Обоюдный обстрел проделал дыру в его сердце.
Почему она не может полюбить его? Джек заледенел. Какого черта? Он не хочет, чтобы она его полюбила. Это было бы... Это было бы...
Замечательно. Удивительно, страшно и еще черт-те что. Он направился в чащу.
– Джек, ты куда?
– Мне надо подумать.
Скрестив руки на груди, Лорелея смотрела, как Джек устало идет к лесу. Внутри у нее все кипело. Мужчины! Даешь, чего они хотят, а им вдруг это уже не нужно.
– Ну и прекрасно, – прошептала она. – Дуйся на здоровье.
«Подожди-ка, – заговорил разум, – может, он хотел, чтобы ты сказала, что любишь его?»
Она насупилась. Черный Джек – такой человек, которому никто не нужен. Если бы она ему призналась, он бы рассмеялся ей в лицо. Или еще хуже – спрятался в свою оболочку.
Нет, чтобы его победить, надо заставить его признаться первым. И тут ее ударила другая мысль. Она стоит на маленьком пятачке неизвестного острова, а единственный человек, имеющий оружие, уходит!
– Джек! – закричала она и кинулась вдогонку.
Он ушел недалеко, она догнала его. Деревья и кусты становились все гуще, солнце едва проникало сквозь зелень, земля под ногами ускользала, как живая, когда она старалась найти твердое место, куда поставить ногу. Незнакомые звуки носились в воздухе, некоторые принадлежали неизвестным животным, она вдруг вспомнила истории из книг про трясину и зыбучие пески... Словно услышав ее мысли, Джек остановился и повернулся к ней.
– Оставлять тебя одну не такая уж хорошая идея, а?
Она затрясла головой.
– Пошли, – сказал он и обхватил ее рукой за плечи. – Посмотрим, куда приведет этот путь.
Они шли часа два и вдруг вышли к небольшому городку. Когда они в него вошли, Лорелея ахнула: избушки, деревянные и кирпичные дома – все это очень напоминало Чарлстон.
По улице сновали мужчины, женщины, дети. В конце улицы она увидела кузницу. Рыбак предлагал прохожим макрель и акулу, другой торговец зазывал напиться воды из его чашки. Справа был бордель, полуодетые женщины свешивались с балкона и зазывали проходящих мимо мужчин. Дорога была запружена лошадьми и телегами.
– Не может быть, – пробормотал Джек.
– Джек! – закричал мужской голос.
Лорелея обернулась. К ним подъехал мужчина на черном арабском скакуне – высокий, тощий, чернявый, со смеющимися глазами. Правую сторону лица уродовал шрам от сабельного удара.
– Бен, – просиял Джек и снял руку с ее плеча. – Поверить не могу.
– Ты не можешь, а я?
Морган сказал, что ты утонул вместе с кораблем.
– Так и было, но я выплыл на берег с той стороны острова.
Бен захохотал, откинувшись в седле:
– Только Черный Джек может быть таким удачливым! – Он соскочил на землю, снял перчатки и протянул руку. Джек пожал ее и спросил:
– Кстати, где Морган?
– Ищет тебя.
Происходящее сильно смущало Лорелею. Она понимала, что они каким-то образом оказались там, где надо, но кто этот джентльмен, кем он приходится Джеку, она не могла догадаться.
Джек повернулся к ней:
– Бен Джеррет, знакомься, это моя заложница Лорелея Дюпре.
Бен щелкнул каблуками и поклонился, как заправский кавалер.
Она непроизвольно подняла руку, и он тут же ее поцеловал.
– Я очарован. – Чутье подсказало ему, что перед ним дама.
– Приятно познакомиться, – вежливо ответила Лорелея. Джек грубо вырвал ее руку у Бена:
– Не очень-то очаровывайся.
Бен засмеялся:
– Ты меня слишком хорошо знаешь.
Глянув на Бена прищуренными глазами, Джек слегка повернулся к Лорелее.
– Бен – мой давний враг, – объяснил он.
Враг? Они вели себя не как враги. Лорелея совсем смешалась и растерянно переводила взгляд с одного на другого.
– Это правда, – признал Бен. – Когда меня в первый раз назначили губернатором острова Лос-Алмас-Перди-дос, я поклялся повесить этого негодяя. Но получилось так, что это меня стали вешать, и именно Джек удержал толпу от этого злодеяния.
– Что?! – Она была ошеломлена.
– Бен обладает свойством вызывать вражду у всех, кто его окружает, – с легким оттенком насмешки сказал Джек. – Через две недели пребывания в должности он издал столько законов, что жители взбунтовались.
Бен прокашлялся.
– Теперь я это делаю лучше.
– Что делаешь лучше – вызываешь вражду или бунты?
– Джек! – изумилась Лорелея. Но Бен только засмеялся.
– Не обращайте внимания, он всегда такой колючий. Я так и не понял, почему он меня спас.
Джек скрестил руки на груди.
– Потому что никогда не помешает иметь у себя в долгу важного чиновника.
– Это точно. – Бен погладил себя по груди. – У вас такой вид, как будто вы пережили кораблекрушение. Наверняка хотите освежиться. Пойдемте, я велю приготовить вам комнаты.
Но Джек отказался. Увидев вытянутое лицо Бена, он объяснил:
– Сюда идет британский военный корабль, тебе меньше всего надо, чтобы они узнали, что ты меня укрываешь. Смею предположить, что, когда в следующий раз понадобится снять петлю с твоей шеи, меня здесь может не быть.
Бен побледнел.
– Убедительное соображение.
– Я думал, ты сам поймешь.
– Я немедленно пошлю сообщение Моргану. Часть твоей команды снимает комнаты у Регины. – Бен нервно глянул в сторону дока. – Говоришь, британский корабль?
– Да, причем вооруженный до зубов.
Бен натянул перчатки.
– Моргану следовало меня предупредить.
– Скорее всего он об этом не подумал.
– Ну ладно, у меня дела. – Бен коротко поклонился Лорелее. – Всего доброго, мадемуазель. – Он вскочил на лошадь и ускакал.
– Ты действительно спас ему жизнь? – спросила она.
– Да.
– Ты самый замечательный человек на свете.
– Вряд ли.
Джек повел ее дальше. Улица была забита людьми самого низкого пошиба, к ним то и дело цеплялись проститутки, попрошайки.
– Не очень приятное место, – сказала Лорелея, обходя пьяного. Джек прижал ее к себе.
– Этот остров не зря зовется островом Заблудших Душ. Просто держись возле меня, и ничего с тобой не случится.
У нее не было намерения отходить от него. Нет уж, думала она, глядя, как двое пьяных затеяли драку, ни малейшего намерения. Джек привел ее к большому зданию в конце грязной улицы. Когда-то дом был голубым, но краска давно облупилась.
– Не волнуйся, внутри лучше, – успокоил он.
И правда лучше, поняла она, когда они вошли в холл. Стены были оклеены дорогими рельефными золотистыми обоями, широкая витая лестница вела на второй этаж.
Справа была огромная столовая, слева – салон. Джек повел ее в салон. Он был оформлен в новейшем стиле: обитые темно-бордовой тканью кресла и диваны в стиле чиппендейл. Сидящие в помещении мужчины с грубыми лицами перестали пить и играть в карты и посмотрели на нее.
– Гляньте-ка, Черный Джек жив! – послышался сзади сочный, низкий женский голос.
Вошла пышная женщина лет тридцати. У нее была экзотическая внешность, черные косы уложены на голове короной, скромное коричневое платье оттеняло ее странные, тигриные глаза. Лорелее очень не понравилось, как она посмотрела на Джека.
– Регина! – Он улыбнулся такой чарующей улыбкой, что Лорелее захотелось пнуть его по ноге.
Женщина, которую он назвал Региной, пересекла комнату и обняла Джека. Лорелее показалось, что она обнимала его слишком крепко и долго.
– Мой сладкий, ты выглядишь просто ужасно, – выдохнула Регина ему в ухо. – Тебе не следует становиться похожим на таких, как эти псы. – Она обвела рукой комнату.
Джек наконец-то отлип от этой толстухи.
– Что тебе сказать? У меня были трудные дни. Регина ухватила Джека за подбородок, голодным взглядом уставилась на его рот и облизнула накрашенные губы.
– Я дам тебе лучшую комнату, велю Дэвису приготовить ванну и вообще дам все, что тебе понадобится.
Джек отодвинул с лица ее руку.
– Спасибо. Был бы очень признателен.
Только после этого Регина перевела взгляд на Лорелею. Женщина выгнула выщипанные брови:
– Ничего себе. Я думала, это один из твоих парней.
Лорелея сделала шаг, собираясь обрушить на эту шлюху всю силу своей ярости, но Джек взял ее за руку и сжал ее.
– Это Лорелея Дюпре, дочь сэра Чарлза Дюпре и в настоящее время моя заложница. Мне понадобится одежда также и для нее.
– Ах, Джек, как бы я хотела, чтобы ты взял меня в заложницы, – промурлыкала Регина.
– Возможно, в другой раз.
У Лорелеи отвисла челюсть. Вот оно что. При первой возможности она отравит этого человека! Или еще лучше – задушит во сне! Регина сияла. Но когда она взглянула на Лорелею, улыбка увяла, ее сменил испепеляющий взгляд.
– Джек, ты знаешь, где твоя комната, а для заложницы я найду особое местечко.
Джек покачал головой, бросив скептический взгляд на Лорелею.
– Боюсь, ей придется жить со мной. Я не решусь оставить ей шанс сбежать. Она, знаешь ли, очень хитра.
«Она!» Лорелее надоело, что о ней говорят так, как будто ее здесь нет. Опять захотелось хорошенько пнуть его. Регина надулась.
– Если ты так настаиваешь...
– Настаиваю.
– Ладно. Дэвис скоро придет.
Джек извинился, взял Лорелею под руку и вывел в холл. Они поднялись по лестнице и пошли по коридору, стены которого были обиты панелями.
– «Для заложницы я найду особое местечко», – передразнила Лорелея. – Что она себе воображает?
Джек открыл последнюю дверь, и она вошла в чистую, аккуратную комнату, где главенствовала огромная кровать под балдахином. У него лукаво загорелись глаза.
– Лорелея, я еще никогда не видел, чтобы ты вела себя так запальчиво.
– Толи еще будет! Я задушу эту тетку. А ты лучше найми дегустатора, будешь с ним обедать, а не со мной, жулик похотливый.
Джек плотно закрыл дверь.
– Должен тебя предупредить, не вздумай конфликтовать с Региной. Если ты ее разозлишь, она вполне может прислать тебе чашку с ядом.
Лорелея остановилась:
– Что?
– Она бывает очень порочной, когда рассердится.
– Тогда зачем ты меня сюда привел? Чтобы твоя любовница на меня полюбовалась?
Джек расхохотался:
– Моя – кто?
Она покраснела.
– По ее приветствию было понятно, что вы в интимных отношениях. Я этого не признаю. Ни на секунду.
– Поверить не могу! Ты ревнуешь?
– Да! А ты бессовестный.
Он обнял ее лицо руками и погладил по щекам большими пальцами.
– Ревновать не из-за чего. Я пришел сюда, потому что это единственная гостиница в городе, где проститутки не пристают прямо в холле. Регина может раздражать, но у нее в гостинице чистые простыни и вполне съедобные обеды. А что касается интимных отношений с Региной, поверь, что у меня есть доля разума.
Она подозрительно посмотрела на него:
– Что ты имеешь в виду?
– Лорелея, я вырос в борделе и рано узнал о болезнях, которые можно получить при случайных связях. Я всегда был осторожен в выборе партнерш, и, уверяю тебя, меня не привлекает общественная постельная принадлежность в лице Регины.
Лорелея скривилась:
– Это жестоко.
– Жестоко или нет, но это правда.
Лорелея не была уверена, что ей стало веселее после такого признания. Она с негнущейся спиной отошла к окну и села за стол.
– Почему ты всем болтаешь, что я твоя заложница?
– Потому что наш мир безобразен, и если я представлю тебя как-то иначе, люди тебя сурово осудят.
Эта мысль его ужасно беспокоила, она видела это по глазам, по напряженности тела. Тому было только одно возможное объяснение.
– Так случилось с твоей матерью?
Он напрягся еще больше.
– Да, она начинала не как проститутка, она из приличной семьи и получила хорошее воспитание.
Джек сел на кровать, пригладил растрепанные волосы и стал стягивать сапог.
– Ее отец был майор, он обожал свою единственную дочку. Иногда, когда я пытаюсь заснуть, я могу его вспомнить. По крайней мере общее впечатление.
Лорелея подошла к нему и стала помогать стаскивать сапог.
– Что с ним случилось?
– Не знаю.
Сапог освободился, и Лорелея шлепнулась на пол. Поставив сапог под кровать, она спросила:
– Не понимаю, если твой дед любил дочь, твою мать, как же она...
– Она полюбила морского офицера, который, к несчастью, был женат. Когда он узнал, что она беременна, он пообещал, что она не будет ни в чем нуждаться.
Джек подал ей другой сапог, она поставила его рядом с первым и села на кровать.
– Но твой отец не сдержал слово?
– Одно время держал. Мы жили у бабушки в ее поместье в Северной Англии. Я слышал, как люди шепотом говорили гадости о моей матери, но тогда ничего не понимал. Я знал, что мои родители женаты, что отец служит на море, как любой морской офицер. Когда мог, он нас навещал. В его последний приезд все переменилось. Он сказал матери, что собирается оставить жену. Что хочет вместе с нами бежать из Англии. Предполагалось, что мы поедем в Америку, где нас никто не знает, и начнем новую совместную жизнь.
– Сколько тебе было лет?
– Пять. Помню, как он нес меня на руках, когда мы ночью вышли из дома. Я чувствовал себя в полной безопасности и думал, дурак, что он никогда не сделает нам ничего плохого.
– Но он сделал.
– Да. Все было ложью. Он не повез нас в Америку. Он привез нас в Вест-Индию и снял маленький домик возле гостиницы. Сказал матери, что хочет переодеть форму и купить билеты на рейс в Америку и что он скоро вернется.
Лорелея закрыла глаза от жалости. Какой ужас должен был охватить этих двоих, мать и сына!
– Что сделала мать?
– Она пыталась его разыскать, но узнала всего лишь, что он отплыл на том же корабле. Она была раздавлена.
У Лорелеи сжалось горло, она хотела протянуть к нему руку, но удержалась, поняла, что сейчас любое утешение неуместно.
– А ты?
– С того момента я его возненавидел. Я смотрел, как моя добрая, нежная мать становится отъявленной стервой, которая ненавидит меня каждым своим вздохом. И она была права – если бы она не родила меня, она жила бы как респектабельная дама.
Лорелея нахмурилась и вопреки здравым соображениям погладила его по руке.
– Ты был не виноват.
Джек отдернул руку.
– Знаю, но все равно больно, – прошептал он. Его глаза прожгли ее. – Я не хочу, чтобы ты страдала, Лорелея. Видит Бог, не хочу, чтобы с тобой случилось нечто подобное.
– Не случится.
Он вздохнул:
– Хотел бы я в это верить.
В дверь постучали. Джек вскочил так стремительно, что чуть не столкнул ее с кровати. Тряхнув головой, Джек вошел в роль пирата и открыл дверь. Слуги внесли чан для купания, воду, мыло, полотенца, одежду и еду. Расставив все по местам, они ушли.
Джек с вожделением посмотрел на чан и сказал:
– Ты мойся, а я пойду поищу своих.
– Мы можем вместе.
– Не искушай меня, – сказал он с ослепительной улыбкой. – Пока мы среди людей, нелояльных ко мне, я должен всячески оберегать твою репутацию.
– Еще чего, – беспечно сказала она. – Лучше я буду иметь тебя.
– И я хочу иметь тебя раз за разом, но, к сожалению, с этим придется подождать. – Он вынул из кармана ключ. – Я тебя запру, так будет достовернее. – И с этим он ушел.
Смущенная и разочарованная, Лорелея разделась и погрузилась в горячую воду. Она обдумывала то, что сказал Джек. Она думала о его матери, которую предал любимый мужчина! Как бы она хотела дать Джеку ту любовь, в которой ему отказала мать! Показать ему, что она никогда его не предаст.
– О, Джек, я так люблю тебя, – прошептала она. Вот бы случилось чудо: прошлое Джека стерлось бы из памяти, и у нее появилась бы надежда!
Джек довольно скоро отыскал свою команду. Не хватало только Тарика и Билла, они с Морганом отправились искать его в море. Команда явилась к Джеку и уже в салоне забросала его вопросами о том, что он будет делать, и он, конечно, сказал, что купит новый корабль. Но, по правде говоря, единственное, чего он хотел, – это найти тихое, безопасное место, где он мог бы жить с Лорелеей.
«Прекрати, Черный Джек, мечтать об этом, тебе не впервой терпеть разочарование».
– Капитан! – закричал Кит.
Кит пришел в сопровождении Кейси и Алисы, но, увидев Джека, рванулся вперед и изо всех сил кинулся к нему на шею. От удара снаряда весом в сорок килограммов Джек покачнулся.
Пусть остается при своих иллюзиях. Он не будет ее еще больше травмировать.
– Тадеус погиб в бою, – ответил он, хотя полуложь застревала в горле, а душа взывала к отмщению.
– Он был на твоем корабле?
Джек покачал головой:
– Он был с «Патриотами», спасал колонистов от ярма англичан. Он мне всегда говорил, что есть вещи поважнее, чем жизнь одного человека. Есть вещи, за которые стоит умирать.
По ее лицу он видел, что она придерживается таких же благородных идей. Наивная мечтательница. Не похожая на приземленных женщин, которых он знал раньше.
Она еще не растеряла надежды и мечты. Кроме одной: он положил конец ее мечтам стать женой Джастина. О, он мог сколько угодно объяснять свои действия, уверять себя, что без этого ничтожного отродья ей будет только лучше, но правда состояла в том, что она хотела своего Плосколицего, а он отнял его у нее.
Он осторожно погладил ее по обгоревшей щеке. Лорелея поморщилась.
– Няня и отец не зря твердили, что надо прятаться от солнца. Ужас как больно.
Джек вскочил. По крайней мере одну боль он может убавить.
– Побудь тут, я скоро вернусь.
Он пошел туда, где видел кусты алоэ. Сорвал несколько листьев и вернулся к Лорелее. Присев возле нее, выдавил себе на пальцы прохладный желатин и осторожно намазал ей лицо, потом приоткрытые губы. Она закрыла глаза, с блаженным видом вздохнула, ее дыхание коснулось его шеи, и тело мгновенно отреагировало. Стиснув зубы, Джек заставил себя не поддаваться зову тела и оказать помощь поврежденной коже.
– Чудесное ощущение, – вздохнула она.
Джек был не в состоянии отвечать, он молча смазал ей гелем шею и покрасневшую часть груди в проеме рубашки, краснота спускалась в долину между грудями. Лорелея захлебнулась.
Больше Джек не мог выдержать. С бьющимся сердцем он опустил ее на траву.
– Джек, дорогой, – прошептала она.
Джек закрыл глаза. Имя прозвучало как ласка. Никто еще не вызывал в нем таких чувств. С ней он казался себе приличным человеком. Свободным. Героем.
Пугаясь переполнявшей его нежности, он бережно расстегнул рубашку, и взору предстала обнаженная грудь. Он хотел сказать Лорелее, как много она для него значит, как ему больно думать, что она уйдет, но слова застревали в горле.
Зачем подавать несбыточные надежды, когда он знает, что его ждет? Так или иначе, но Черный Джек скоро умрет. Его убьет либо Уолингфорд, либо один из его людей, если Джеку удастся осуществить свою месть.
«Ты можешь сбежать вместе с ней...»
Да, может. Но это значило бы оторвать ее от отца, которым она дорожит, от всех, кого она любит, заставить отказаться от всего, что она знала раньше.
Он не настолько эгоистичен. Он уже достаточно взял у нее, хватит. Если бы он был хотя бы вполовину таким, как Тадеус, он бы сейчас заставил ее возненавидеть его. Чтобы она обрадовалась, когда он умрет. Но он не мог этого сделать. Мысль, что она будет его ненавидеть, ранила больнее любых ран.
– Джек? – прошептала она ему в губы. – Случилось что-то плохое?
– Нет, – сказал он, закрыл ей рот поцелуем и стянул с нее панталоны. Свою рубашку он распахнул раньше, чтобы как можно большей поверхностью соприкасаться с ее кожей.
Они лежали голые на траве, он целовал ее в грудь, она гладила его по голове, ласкала, как будто он был тем самым яблоком из райского сада. Кровь кипела в жилах, тело набухало желанием столь сильным, что он боялся взорваться.
– Возьми меня, – прошептала она. – Пожалуйста.
– Все, что пожелаешь, – пробормотал он.
Когда он потянулся, чтобы поцеловать ее в губы, он мог поклясться, что почувствовал, как слились их души. Впервые в жизни он был к кому-то привязан душой. Эта мысль его ужаснула. Она водила руками по его спине, впивалась ногтями, стонала, языком трогала ухо. Когда вихрь наслаждения подхватил его, Джек еле успел от нее оторваться.
Он лежал, одной рукой цепляясь за траву, другой – за ее волосы. Он дрожал от страха, что чуть было не сделал ей – еще никогда в жизни он не был так близок к тому, чтобы отдать семя женщине.
Честно говоря, ему очень не хотелось оставлять ее, в последний момент тело взбунтовалось. Он пообещал себе, что больше к ней не прикоснется. Она представляла опасность, он не был уверен, как долго сможет бороться с незнакомыми чувствами, которые она в нем пробуждала. Лорелея положила голову ему на грудь.
– Как ты думаешь, на этом острове больше никого нет?
Неожиданный вопрос нарушил течение мыслей. Джек взял в руки ее косу, кончиком пощекотал себе подбородок. Берег, к которому они пристали, что-то ему напоминал, он не знал что. Конечно, он видел много островов, и все они смешались в памяти.
– Не знаю. Но мысль неплохая, надо разведать.
Она стала быстро надевать рубашку.
– Я не имел в виду прямо сейчас.
– Ты можешь сколько хочешь лежать голый, а у меня нет намерения попасться на глаза незнакомцу.
Джек выпятил губу, глядя, как она одевается.
– Знаешь, а вдруг мы последние люди на земле?
Она перестала одеваться и посмотрела на него.
– Ты бы не возражала прожить здесь со мной до конца жизни? – спросил он; он сам не понимал, откуда взялся вопрос и почему ему так важен ответ.
– Я не уверена, – честно ответила она. – Я бы ужасно скучала по отцу.
– А еще о чем бы думала?
– О яблочном пироге Агаты и о моей лошади, Самсоне.
«Не спрашивай про него». И все-таки он не удержался и спросил:
– А как насчет Джастина?
Она посмотрела ему прямо в глаза:
– Что ты хочешь от меня услышать?
– Правду.
Она вздохнула.
– Если тебе нужна правда, люблю ли я его, то да. Какой-то своей частью я всегда буду его любить.
Разочарование так сдавило грудь, что он с трудом дышал. А чего он ожидал? «Нет, Джек, я ненавижу этого болвана. Я люблю тебя». Он сжал челюсти, встал и начал одеваться.
– Ага, если бы представилась возможность, ты бы лучше прожила на необитаемом острове с ним.
Она натянула туфли и раздраженно сказала:
– Я этого не говорила.
Он натянул панталоны и завязал шнурки.
– Этого и не требовалось.
Она подбоченилась.
– Почему ты злишься?
– Я не злюсь, – рявкнул он, надевая рубашку через голову. Послышался треск разрываемой ткани.
– Нет, злишься. Сам сказал, что хочешь знать правду.
– И ты мне ее выдала. – Обоюдный обстрел проделал дыру в его сердце.
Почему она не может полюбить его? Джек заледенел. Какого черта? Он не хочет, чтобы она его полюбила. Это было бы... Это было бы...
Замечательно. Удивительно, страшно и еще черт-те что. Он направился в чащу.
– Джек, ты куда?
– Мне надо подумать.
Скрестив руки на груди, Лорелея смотрела, как Джек устало идет к лесу. Внутри у нее все кипело. Мужчины! Даешь, чего они хотят, а им вдруг это уже не нужно.
– Ну и прекрасно, – прошептала она. – Дуйся на здоровье.
«Подожди-ка, – заговорил разум, – может, он хотел, чтобы ты сказала, что любишь его?»
Она насупилась. Черный Джек – такой человек, которому никто не нужен. Если бы она ему призналась, он бы рассмеялся ей в лицо. Или еще хуже – спрятался в свою оболочку.
Нет, чтобы его победить, надо заставить его признаться первым. И тут ее ударила другая мысль. Она стоит на маленьком пятачке неизвестного острова, а единственный человек, имеющий оружие, уходит!
– Джек! – закричала она и кинулась вдогонку.
Он ушел недалеко, она догнала его. Деревья и кусты становились все гуще, солнце едва проникало сквозь зелень, земля под ногами ускользала, как живая, когда она старалась найти твердое место, куда поставить ногу. Незнакомые звуки носились в воздухе, некоторые принадлежали неизвестным животным, она вдруг вспомнила истории из книг про трясину и зыбучие пески... Словно услышав ее мысли, Джек остановился и повернулся к ней.
– Оставлять тебя одну не такая уж хорошая идея, а?
Она затрясла головой.
– Пошли, – сказал он и обхватил ее рукой за плечи. – Посмотрим, куда приведет этот путь.
Они шли часа два и вдруг вышли к небольшому городку. Когда они в него вошли, Лорелея ахнула: избушки, деревянные и кирпичные дома – все это очень напоминало Чарлстон.
По улице сновали мужчины, женщины, дети. В конце улицы она увидела кузницу. Рыбак предлагал прохожим макрель и акулу, другой торговец зазывал напиться воды из его чашки. Справа был бордель, полуодетые женщины свешивались с балкона и зазывали проходящих мимо мужчин. Дорога была запружена лошадьми и телегами.
– Не может быть, – пробормотал Джек.
– Джек! – закричал мужской голос.
Лорелея обернулась. К ним подъехал мужчина на черном арабском скакуне – высокий, тощий, чернявый, со смеющимися глазами. Правую сторону лица уродовал шрам от сабельного удара.
– Бен, – просиял Джек и снял руку с ее плеча. – Поверить не могу.
– Ты не можешь, а я?
Морган сказал, что ты утонул вместе с кораблем.
– Так и было, но я выплыл на берег с той стороны острова.
Бен захохотал, откинувшись в седле:
– Только Черный Джек может быть таким удачливым! – Он соскочил на землю, снял перчатки и протянул руку. Джек пожал ее и спросил:
– Кстати, где Морган?
– Ищет тебя.
Происходящее сильно смущало Лорелею. Она понимала, что они каким-то образом оказались там, где надо, но кто этот джентльмен, кем он приходится Джеку, она не могла догадаться.
Джек повернулся к ней:
– Бен Джеррет, знакомься, это моя заложница Лорелея Дюпре.
Бен щелкнул каблуками и поклонился, как заправский кавалер.
Она непроизвольно подняла руку, и он тут же ее поцеловал.
– Я очарован. – Чутье подсказало ему, что перед ним дама.
– Приятно познакомиться, – вежливо ответила Лорелея. Джек грубо вырвал ее руку у Бена:
– Не очень-то очаровывайся.
Бен засмеялся:
– Ты меня слишком хорошо знаешь.
Глянув на Бена прищуренными глазами, Джек слегка повернулся к Лорелее.
– Бен – мой давний враг, – объяснил он.
Враг? Они вели себя не как враги. Лорелея совсем смешалась и растерянно переводила взгляд с одного на другого.
– Это правда, – признал Бен. – Когда меня в первый раз назначили губернатором острова Лос-Алмас-Перди-дос, я поклялся повесить этого негодяя. Но получилось так, что это меня стали вешать, и именно Джек удержал толпу от этого злодеяния.
– Что?! – Она была ошеломлена.
– Бен обладает свойством вызывать вражду у всех, кто его окружает, – с легким оттенком насмешки сказал Джек. – Через две недели пребывания в должности он издал столько законов, что жители взбунтовались.
Бен прокашлялся.
– Теперь я это делаю лучше.
– Что делаешь лучше – вызываешь вражду или бунты?
– Джек! – изумилась Лорелея. Но Бен только засмеялся.
– Не обращайте внимания, он всегда такой колючий. Я так и не понял, почему он меня спас.
Джек скрестил руки на груди.
– Потому что никогда не помешает иметь у себя в долгу важного чиновника.
– Это точно. – Бен погладил себя по груди. – У вас такой вид, как будто вы пережили кораблекрушение. Наверняка хотите освежиться. Пойдемте, я велю приготовить вам комнаты.
Но Джек отказался. Увидев вытянутое лицо Бена, он объяснил:
– Сюда идет британский военный корабль, тебе меньше всего надо, чтобы они узнали, что ты меня укрываешь. Смею предположить, что, когда в следующий раз понадобится снять петлю с твоей шеи, меня здесь может не быть.
Бен побледнел.
– Убедительное соображение.
– Я думал, ты сам поймешь.
– Я немедленно пошлю сообщение Моргану. Часть твоей команды снимает комнаты у Регины. – Бен нервно глянул в сторону дока. – Говоришь, британский корабль?
– Да, причем вооруженный до зубов.
Бен натянул перчатки.
– Моргану следовало меня предупредить.
– Скорее всего он об этом не подумал.
– Ну ладно, у меня дела. – Бен коротко поклонился Лорелее. – Всего доброго, мадемуазель. – Он вскочил на лошадь и ускакал.
– Ты действительно спас ему жизнь? – спросила она.
– Да.
– Ты самый замечательный человек на свете.
– Вряд ли.
Джек повел ее дальше. Улица была забита людьми самого низкого пошиба, к ним то и дело цеплялись проститутки, попрошайки.
– Не очень приятное место, – сказала Лорелея, обходя пьяного. Джек прижал ее к себе.
– Этот остров не зря зовется островом Заблудших Душ. Просто держись возле меня, и ничего с тобой не случится.
У нее не было намерения отходить от него. Нет уж, думала она, глядя, как двое пьяных затеяли драку, ни малейшего намерения. Джек привел ее к большому зданию в конце грязной улицы. Когда-то дом был голубым, но краска давно облупилась.
– Не волнуйся, внутри лучше, – успокоил он.
И правда лучше, поняла она, когда они вошли в холл. Стены были оклеены дорогими рельефными золотистыми обоями, широкая витая лестница вела на второй этаж.
Справа была огромная столовая, слева – салон. Джек повел ее в салон. Он был оформлен в новейшем стиле: обитые темно-бордовой тканью кресла и диваны в стиле чиппендейл. Сидящие в помещении мужчины с грубыми лицами перестали пить и играть в карты и посмотрели на нее.
– Гляньте-ка, Черный Джек жив! – послышался сзади сочный, низкий женский голос.
Вошла пышная женщина лет тридцати. У нее была экзотическая внешность, черные косы уложены на голове короной, скромное коричневое платье оттеняло ее странные, тигриные глаза. Лорелее очень не понравилось, как она посмотрела на Джека.
– Регина! – Он улыбнулся такой чарующей улыбкой, что Лорелее захотелось пнуть его по ноге.
Женщина, которую он назвал Региной, пересекла комнату и обняла Джека. Лорелее показалось, что она обнимала его слишком крепко и долго.
– Мой сладкий, ты выглядишь просто ужасно, – выдохнула Регина ему в ухо. – Тебе не следует становиться похожим на таких, как эти псы. – Она обвела рукой комнату.
Джек наконец-то отлип от этой толстухи.
– Что тебе сказать? У меня были трудные дни. Регина ухватила Джека за подбородок, голодным взглядом уставилась на его рот и облизнула накрашенные губы.
– Я дам тебе лучшую комнату, велю Дэвису приготовить ванну и вообще дам все, что тебе понадобится.
Джек отодвинул с лица ее руку.
– Спасибо. Был бы очень признателен.
Только после этого Регина перевела взгляд на Лорелею. Женщина выгнула выщипанные брови:
– Ничего себе. Я думала, это один из твоих парней.
Лорелея сделала шаг, собираясь обрушить на эту шлюху всю силу своей ярости, но Джек взял ее за руку и сжал ее.
– Это Лорелея Дюпре, дочь сэра Чарлза Дюпре и в настоящее время моя заложница. Мне понадобится одежда также и для нее.
– Ах, Джек, как бы я хотела, чтобы ты взял меня в заложницы, – промурлыкала Регина.
– Возможно, в другой раз.
У Лорелеи отвисла челюсть. Вот оно что. При первой возможности она отравит этого человека! Или еще лучше – задушит во сне! Регина сияла. Но когда она взглянула на Лорелею, улыбка увяла, ее сменил испепеляющий взгляд.
– Джек, ты знаешь, где твоя комната, а для заложницы я найду особое местечко.
Джек покачал головой, бросив скептический взгляд на Лорелею.
– Боюсь, ей придется жить со мной. Я не решусь оставить ей шанс сбежать. Она, знаешь ли, очень хитра.
«Она!» Лорелее надоело, что о ней говорят так, как будто ее здесь нет. Опять захотелось хорошенько пнуть его. Регина надулась.
– Если ты так настаиваешь...
– Настаиваю.
– Ладно. Дэвис скоро придет.
Джек извинился, взял Лорелею под руку и вывел в холл. Они поднялись по лестнице и пошли по коридору, стены которого были обиты панелями.
– «Для заложницы я найду особое местечко», – передразнила Лорелея. – Что она себе воображает?
Джек открыл последнюю дверь, и она вошла в чистую, аккуратную комнату, где главенствовала огромная кровать под балдахином. У него лукаво загорелись глаза.
– Лорелея, я еще никогда не видел, чтобы ты вела себя так запальчиво.
– Толи еще будет! Я задушу эту тетку. А ты лучше найми дегустатора, будешь с ним обедать, а не со мной, жулик похотливый.
Джек плотно закрыл дверь.
– Должен тебя предупредить, не вздумай конфликтовать с Региной. Если ты ее разозлишь, она вполне может прислать тебе чашку с ядом.
Лорелея остановилась:
– Что?
– Она бывает очень порочной, когда рассердится.
– Тогда зачем ты меня сюда привел? Чтобы твоя любовница на меня полюбовалась?
Джек расхохотался:
– Моя – кто?
Она покраснела.
– По ее приветствию было понятно, что вы в интимных отношениях. Я этого не признаю. Ни на секунду.
– Поверить не могу! Ты ревнуешь?
– Да! А ты бессовестный.
Он обнял ее лицо руками и погладил по щекам большими пальцами.
– Ревновать не из-за чего. Я пришел сюда, потому что это единственная гостиница в городе, где проститутки не пристают прямо в холле. Регина может раздражать, но у нее в гостинице чистые простыни и вполне съедобные обеды. А что касается интимных отношений с Региной, поверь, что у меня есть доля разума.
Она подозрительно посмотрела на него:
– Что ты имеешь в виду?
– Лорелея, я вырос в борделе и рано узнал о болезнях, которые можно получить при случайных связях. Я всегда был осторожен в выборе партнерш, и, уверяю тебя, меня не привлекает общественная постельная принадлежность в лице Регины.
Лорелея скривилась:
– Это жестоко.
– Жестоко или нет, но это правда.
Лорелея не была уверена, что ей стало веселее после такого признания. Она с негнущейся спиной отошла к окну и села за стол.
– Почему ты всем болтаешь, что я твоя заложница?
– Потому что наш мир безобразен, и если я представлю тебя как-то иначе, люди тебя сурово осудят.
Эта мысль его ужасно беспокоила, она видела это по глазам, по напряженности тела. Тому было только одно возможное объяснение.
– Так случилось с твоей матерью?
Он напрягся еще больше.
– Да, она начинала не как проститутка, она из приличной семьи и получила хорошее воспитание.
Джек сел на кровать, пригладил растрепанные волосы и стал стягивать сапог.
– Ее отец был майор, он обожал свою единственную дочку. Иногда, когда я пытаюсь заснуть, я могу его вспомнить. По крайней мере общее впечатление.
Лорелея подошла к нему и стала помогать стаскивать сапог.
– Что с ним случилось?
– Не знаю.
Сапог освободился, и Лорелея шлепнулась на пол. Поставив сапог под кровать, она спросила:
– Не понимаю, если твой дед любил дочь, твою мать, как же она...
– Она полюбила морского офицера, который, к несчастью, был женат. Когда он узнал, что она беременна, он пообещал, что она не будет ни в чем нуждаться.
Джек подал ей другой сапог, она поставила его рядом с первым и села на кровать.
– Но твой отец не сдержал слово?
– Одно время держал. Мы жили у бабушки в ее поместье в Северной Англии. Я слышал, как люди шепотом говорили гадости о моей матери, но тогда ничего не понимал. Я знал, что мои родители женаты, что отец служит на море, как любой морской офицер. Когда мог, он нас навещал. В его последний приезд все переменилось. Он сказал матери, что собирается оставить жену. Что хочет вместе с нами бежать из Англии. Предполагалось, что мы поедем в Америку, где нас никто не знает, и начнем новую совместную жизнь.
– Сколько тебе было лет?
– Пять. Помню, как он нес меня на руках, когда мы ночью вышли из дома. Я чувствовал себя в полной безопасности и думал, дурак, что он никогда не сделает нам ничего плохого.
– Но он сделал.
– Да. Все было ложью. Он не повез нас в Америку. Он привез нас в Вест-Индию и снял маленький домик возле гостиницы. Сказал матери, что хочет переодеть форму и купить билеты на рейс в Америку и что он скоро вернется.
Лорелея закрыла глаза от жалости. Какой ужас должен был охватить этих двоих, мать и сына!
– Что сделала мать?
– Она пыталась его разыскать, но узнала всего лишь, что он отплыл на том же корабле. Она была раздавлена.
У Лорелеи сжалось горло, она хотела протянуть к нему руку, но удержалась, поняла, что сейчас любое утешение неуместно.
– А ты?
– С того момента я его возненавидел. Я смотрел, как моя добрая, нежная мать становится отъявленной стервой, которая ненавидит меня каждым своим вздохом. И она была права – если бы она не родила меня, она жила бы как респектабельная дама.
Лорелея нахмурилась и вопреки здравым соображениям погладила его по руке.
– Ты был не виноват.
Джек отдернул руку.
– Знаю, но все равно больно, – прошептал он. Его глаза прожгли ее. – Я не хочу, чтобы ты страдала, Лорелея. Видит Бог, не хочу, чтобы с тобой случилось нечто подобное.
– Не случится.
Он вздохнул:
– Хотел бы я в это верить.
В дверь постучали. Джек вскочил так стремительно, что чуть не столкнул ее с кровати. Тряхнув головой, Джек вошел в роль пирата и открыл дверь. Слуги внесли чан для купания, воду, мыло, полотенца, одежду и еду. Расставив все по местам, они ушли.
Джек с вожделением посмотрел на чан и сказал:
– Ты мойся, а я пойду поищу своих.
– Мы можем вместе.
– Не искушай меня, – сказал он с ослепительной улыбкой. – Пока мы среди людей, нелояльных ко мне, я должен всячески оберегать твою репутацию.
– Еще чего, – беспечно сказала она. – Лучше я буду иметь тебя.
– И я хочу иметь тебя раз за разом, но, к сожалению, с этим придется подождать. – Он вынул из кармана ключ. – Я тебя запру, так будет достовернее. – И с этим он ушел.
Смущенная и разочарованная, Лорелея разделась и погрузилась в горячую воду. Она обдумывала то, что сказал Джек. Она думала о его матери, которую предал любимый мужчина! Как бы она хотела дать Джеку ту любовь, в которой ему отказала мать! Показать ему, что она никогда его не предаст.
– О, Джек, я так люблю тебя, – прошептала она. Вот бы случилось чудо: прошлое Джека стерлось бы из памяти, и у нее появилась бы надежда!
Джек довольно скоро отыскал свою команду. Не хватало только Тарика и Билла, они с Морганом отправились искать его в море. Команда явилась к Джеку и уже в салоне забросала его вопросами о том, что он будет делать, и он, конечно, сказал, что купит новый корабль. Но, по правде говоря, единственное, чего он хотел, – это найти тихое, безопасное место, где он мог бы жить с Лорелеей.
«Прекрати, Черный Джек, мечтать об этом, тебе не впервой терпеть разочарование».
– Капитан! – закричал Кит.
Кит пришел в сопровождении Кейси и Алисы, но, увидев Джека, рванулся вперед и изо всех сил кинулся к нему на шею. От удара снаряда весом в сорок килограммов Джек покачнулся.