Страница:
– Слишком много забот сразу, – ответила Холта. – А еще ей очень хотелось помочь крыльям.
Она передала наезднице то, что знала о случившемся, и Мориту захлестнула бесконечная жалость к израненной королеве. Тамианта поднималась под углом так, чтобы Фалга могла без труда пользоваться огнеметом, но как назло, они внезапно попали в сильный восходящий поток воздуха. Прежде, чем дракон и наездница успели что-либо предпринять, большой клубок Нитей упал на крыло к Тамианте, а оттуда на ее плечо, задев при этом и ногу Фалги.
Холта не могла повернуться на кончике крыла, как это любила делать Орлита, но старая королева рассчитала свой полет до сантиметра и, планируя, мягко приземлилась рядом с Тамиантой.
– Ты могла бы помочь мне снять ее боль? – спросила Морита у Холты, поспешно спрыгивая на землю.
– Орлита с нами, – с достоинством отозвалась Холта.
Рядом с Тамиантой на носилках лежала Фалга. Два лекаря усердно заворачивали ее ногу в повязки, обильно покрытые обезболивающей мазью.
– Тамианта! – позвала Морита, надеясь, что дракон услышит ее. – Тамианта! Это я, Морита. Я прилетела тебя лечить!
Тамианта судорожно мотала головой и крыльями, не давая никому приблизиться. Раненное крыло, видимо, причиняло ей невыносимую боль. – Да держите же вы ее! – заорала Морита во все глотку и всю мощь своего ума.
Другие раненные драконы, как, впрочем, и дежурный дракон, заревели в ответ. Холта, встав на дыбы, распахнула крылья и призывно затрубила. Из вейров вокруг появились драконы – те, чьи больные всадники не смогли вылететь на Падение. И вдруг Тамианта замерла, скованная волей драконов кругом ее.
– Ну давайте же! – закричала Морита в изумлении оглядывающимся людям.
– Накладывайте мазь! Быстро!
Схватив лопаточку и горшочек с мазью, она сама принялась за работу, одновременно оценивая тяжесть ранения. В чем-то это травма напоминала ту, что получил Дилент. У того пострадал ведущий передний край крыла и была задета кость, а у Тамианты хотя кость и осталась цела, неповрежденной мембраны осталось совсем мало. Нескоро она поднимется в воздух.
– Мы можем чем-нибудь помочь дракону? – невысокий мужчина с широким подбородком и приплюснутым носом возник как из под земли у ее плеча. Другой мужчина, примерно такого же роста стоял у него за спиной с тревожным выражением на лице, разглядывая пострадавшее крыло. На обоих были пурпурные одеяния лекарей. Морита покосилась на носилки Фалги. – Она без сознания, – поспешил объяснить первый мужчина. – Мы перевязали ее раны. Сейчас для нее все равно больше ничего не сделаешь…
– Мне потребуется тонкая ткань, масло, иглы, стерильная нить…
– Я не из этого Вейра, – сказал мужчина, поворачиваясь к своему спутнику. Тот кивнул, и побежал в сторону низкого каменного здания, где располагались вейры Плоскогорья. – Меня зовут Прессен, – представился мужчина.
– Помоги наложить мазь, Прессен. Вдоль всех костей. Я хочу, чтобы мазь покрывала их толстым слоем, особенно возле суставов. Делай так же, как если бы ты оказывал помощь пострадавшему от Нитей человеку. И рану на теле тоже замажь. И погуще.
Со стороны вейров к ним, торопясь, ковыляла старуха, держа в руках горшочек с маслом. Вслед за ней бежали трое ребятишек. Подошли два перебинтованных всадника… И вдруг у Мориты оказалось больше помощников, чем она могла использовать. Старушка объяснила наезднице, что лекари Вейра умерли, а двое новых абсолютно ничего не знали о том, как лечить драконов. Сама она раньше помогала лекарям, но теперь ее руки начали дрожать… Морита отправила ее за тканью.
К тому времени, как Морита собрала все необходимое для операции, обезболивающая мазь подействовала: так проинформировала всадницу Холты Орлита. Крыло Тамианты значительно превосходило по размерам крыло Дилента, а кусочков мембраны уцелело меньше. С помощью наездников Морита раскладывала сохранившиеся фрагменты по смазанной обезболивающей мазью материи.
– Мне бы в голову никогда не пришло воспользоваться марлей, – прошептал Прессен, с восхищением наблюдая, как кусочек за кусочком восстанавливается навсегда казалось бы утраченное крыло.
Наттал, старая экономка Вейра Плоскогорье, заставила Мориту на минутку отвлечься и поесть супу. "Она знает, – так уверяла экономка, – что Морита только-только встала после болезни, и наверняка еще не успела набраться сил. А если Морита вдруг возьмет да и упадет в обморок, что тогда? Кто поможет бедной Тамианте?"
Несмотря на суп, к тому времени, когда все необходимое было сделано, Морита буквально шаталась от усталости.
– Нам надо возвращаться, – тоном, не допускающим возражений, заявила Холта.
Морита ничуть не возражала, но какое-то смутное беспокойство никак не давало ей расслабиться. Она посмотрела в сторону без движения лежащей на носилках Фалги, окинула взглядом Чашу и раненных драконов. – Ты очень бледная, Морита, – участливо сказал Прессен, касаясь ее руки. – Я уверен, что мы сами справимся с остальными ранениями. Просто… целое крыло! Твоя работа – настоящее чудо!
– Спасибо. Остается только периодически наносить на кости новые порции болеутоляющей мази. Когда на стыках мембраны появится сукровица – значит, процесс заживления пошел по-настоящему. Впрочем, это вы и без меня знаете.
– Давай скорее! – поторопила Мориту Холта.
– Мне пора лететь, – сказала наездница, забираясь на спину королевы.
Холта собралась, и Морита вдруг забеспокоилась: а хватит ли у той сил взлететь прямо с земли. Все-таки возраст… Холта мощным рывком взмыла в небо, и наездница от души надеялась, что королева не уловила ее сомнений. Она поспешно представила себе Звездные Камни Форт Вейра и горный пик, возвышавшийся над ним.
– Пожалуйста, Холта, перенеси нас в Форт Вейр.
Холта вошла в Промежуток еще до того, как они поднялись над краем чаши. Несмотря на толстые кожаные перчатки, Морита почувствовала, как холод въедается в ее руки. Надо было еще раз смазать их маслом перед вылетом! Зеленый дежурный дракон радостно приветствовал их появление. Холта спланировала к входу вейра Мориты…
– Ты здесь нужна, – сказала она, когда наездница принялась отстегивать летные ремни.
– Я только сниму с тебя упряжь…
– Ты нужна мне прямо сейчас! – в голосе Орлиты звучало нетерпение. Я тебя ждала!
– Ну конечно, ждала, любовь моя! И это очень мило с твоей стороны, что ты меня отпустила…
– Лери просит тебя не тратить зря времени, – поторопила ее Холта.
– С Орлитой что-то случилось? – забеспокоилась Морита, бросаясь внутрь вейра.
Орлита сидела, вытянув шею, стремясь как можно скорее увидеть свою дорогую и такую необходимую ей сейчас всадницу. Морита влетела в вейр, и крепко обняв королеву за шею, с удивлением отметила, какое довольное лицо у стоящей рядом, до подбородка закутанной в меха, Лери.
– Мы тут все сделали как надо, – сказала старая наездница. – Но чем скорее ты отведешь ее на Площадку Рождений, тем лучше. Я не думаю, что она могла бы прождать тебя еще дольше… Но ведь ты действительно была нужна в Вейре Плоскогорье.
Между извинениями и словами ободрения своей королеве, Морита обрисовала Лери, как обстояли дела с Тамиантой.
– Между прочим, – заметила Лери, – никто даже и не знает, что ты куда-то улетала…
– Мне действительно пора, – жалобно сказала Орлита.
Глава 12
– Двадцать пять яиц – не слишком-то большая кладка, – трагичным тоном заявил лорд Толокамп.
В последнее время Толокамп стал совсем другим человеком. Те, кто относились к нему доброжелательно, утверждали, что он еще не пришел в себя после смерти жены и дочерей. Но Капайм-то знал, что утешился Толокамп весьма быстро. А после проведенной на скорую руку свадьбы безграничное горе лорда Форт холда вызывало изрядное сомнение. Впрочем, это не мешало Толокампу вовсю использовать свою утрату как оправдание раздражительности и нетерпимости.
– Двадцать пять яиц, одно из которых – королевское – прекрасная кладка для конца Прохождения, – твердо возразил Капайм.
– Морита не должна позволять Орлите снова выбирать Кадита, – выпятив нижнюю губу, заявил Толокамп. – Ш'гал так сильно болел…
– Это не наше дело, – заметил Тирон, присоединяясь к беседе. – Не то чтобы болезнь наездника как-то влияла на боевые качества его дракона. К тому же, Ш'гал ведет крылья на Падение в Нерате, и, судя по всему, полностью поправился.
– Им следовало бы информировать нас о положении дел в Вейрах, – с тяжелым вздохом сказал Толокамп. – Я так волнуюсь…
– Что касается Вейров, – сдерживая злость, ответил Тирон, – они с честью выполняют все свои традиционные обязанности.
– Если бы эти наездники не мотались по всему континенту, эпидемии могло бы и не быть!
– А если бы лорды холдов не стремились забить каждый свободный угол своих холдов…
– Сейчас не время для взаимных упреков! – прервал Капайма Тирон. – А винить в эпидемии Вейры – по меньшей мере смешно, – добавил он, с раздражением глядя на Толокампа. – Но возвращаясь к теме нашей дискуссии, прерванной добрыми новостями из Форт Вейра, в палаточном лагере есть больные. У нас пока не хватает вакцины, чтобы сделать им прививки, но обычными-то лекарствами мы должны их обеспечить!
– У них есть лекари, – с кислым видом ответил Толокамп. – Так вы мне говорили…
– Лекари тоже могут заболеть, да и они не в состоянии работать без лекарств. У вас, лорд Толокамп, полная кладовая медикаментов. – Собранных и приготовленных руками моей покойной жены…
– Лорд Толокамп, нам нужны эти лекарства, – Капайм сдерживался из последних сил.
– Для Руата, не так ли? – хищно осклабился Толокамп.
– И не только.
– Иметь необходимые запасы, в том числе и запасы лекарств, – личное дело каждого. А не мое. Я не собираюсь разбазаривать лекарства, которые могут потребоваться моим собственным людям.
– Если уж Вейры, пострадавшие не чета Форт холду, считают возможным делиться тем, что у них есть, то как вы можете отказаться помочь нуждающимся?
– Очень просто. Ответив вам "нет". Никто не имеет права входить в мой холд. Мало ли что случится. И меня не волнует судьба вашего палаточного лагеря – они сами во всем виноваты. Я не собираюсь рисковать своими людьми. Так же, как не собираюсь делиться с кем-либо своими запасами.
– В таком случае я отзываю лекарей из вашего холда, – сухо сказал Капайм, вставая.
– Но… но… но вы не можете этого сделать!
– Может! Еще как можем! – заверил Толокампа Тирон, вставая вслед за лекарем. – Мастера подчиняются своим мастерским, а не холдам. Надеюсь, вы об этом еще не совсем забыли?
Повернувшись, мастера вышли из комнаты.
– Меня просто тошнит от этого лорда, – признался Капайм.
– Я сейчас отзову мастеров. Встретимся в лагере.
– Не думал я, что дело дойдет до этого…
– Толокамп зарвался, – в обычно веселом, мелодичном голосе арфиста звучали холодные, суровые нотки. – Он принимает услуги мастерских как должное. Давно следовало поставить его на место…
– Собери мастеров, – сказал Капайм, – но в лагерь со мной не ходи. Не забывай, обратно нас не пустят. Тебе надо остаться в холде со своими арфистами и руководить моими людьми.
– Мои арфисты, – засмеялся Тирон, – да они почти все уже в том злосчастном лагере. Это тебе следует остаться.
– Мастер Капайм…
Из тени возле двери к ним обращалась одна из трех не поехавших в Руат и потому оставшихся в живых дочерей лорда Толокампа. Она не блистала красотой, но в ее широко расставленных глазах читался незаурядный ум.
– У меня есть ключи от кладовой.
– Откуда? – Тирон даже растерялся.
– Лорд Толокамп сразу дал понять свою позицию относительно вашей просьбы поделиться лекарствами. А что до ключей, то я же помогала собирать сырье, а потом и готовить сами лекарства. Вот они у меня и остались.
– Леди?.. – Капайм никак не мог припомнить, как же зовут эту девушку.
– Нерилка, – быстро подсказала она и улыбнулась, словно и не думала, что мастер лекарь сумеет вспомнить ее имя. – Я имею полное право предложить вам плоды своего труда. У меня есть только одно условие…
– Если это в моих силах… – Капайм был готов дорого заплатить за столь необходимые ему лекарства.
– Я хочу покинуть вместе с вами холд и работать в лагере, ухаживая за больными. Мне сделали прививку, так что опасность заразиться мне не грозит. – Она криво усмехнулась. – Лорд Толокамп проявил тогда необычайную щедрость. Но как бы там ни было, я не останусь в холде терпеть унижения от мачехи, которая младше меня. Ей и ее семье Толокамп позволил войти в холд, и однако, он оставляет лекарей и арфистов умирать за воротами.
"И оставил мою мать и сестер умирать в Руате" – она не сказала этого, но и Тирон, и Капайм услышали ее невысказанную мысль.
– Идите за мной, быстрее, – сказала Нерилка, беря инициативу в свои руки.
– А по пути я соберу мастеров, – сказал Тирон, направляясь к главному залу холда.
– Девушка, вы понимаете, что покинув холд без разрешения, особенно когда ваш отец занимает такую позицию по отношению…
– Мастер Капайм, – прервала его Нерилка, – я вообще сомневаюсь, что он заметит мое отсутствие. Тут очень крутые ступеньки, – добавила она, выходя к полутемной лестнице.
Невесть почему, Древние обожали крутые и узкие винтовые лестницы, и во всех первых холдах использовали их для связи разных этажей пещер. Капайм же откровенно ненавидел подобные лестницы и всегда чувствовал себя на них весьма неуютно. Спустившись к площадке, Нерилка повела мастера лекаря направо, затем снова вниз и налево. Капайм уже не имел ни малейшего понятия, где он находится. Еще один поворот налево, и они увидели трех служанок стоявших возле тяжелой деревянной двери.
– Вы вовремя, – кивнула им Нерилка. – Отец любит точность, – пояснила она Капайму, перебирая ключи.
Чтобы отпереть дверь, потребовалось целых три ключа – самых больших в связке. Щелкнули замки, и мастер Капайм оказался в небольшой комнатке с длинными столами, на которых громоздились весы, ступки с пестиками и разнообразные ингредиенты, блестящие емкости и стеклянные бутылки. Здесь Капайм уже бывал в сопровождении леди Пендры – но входил он сюда всегда с другой стороны. Нерилка открыла еще одну дверь и пригласила лекаря пройти в кладовые.
Капайм знал, что запасы Форд холда весьма обширны, но никогда не думал, что они так огромны. Со всех сторон к высокому сводчатому потолку поднимались забитые полки – тюки и ящики, связки трав и пузатые бочонки. Капайм мог только заново проклинать преступную скупость Толокампа.
– Смотрите, мастер Капайм, на плоды моих трудов с того дня, как я смогла оторвать лист от стебля и выкопать корень из земли. – Слова Нерилки предназначались лишь для ушей Капайма. – Я не стану утверждать, что это именно я заполнила каждую банку и полку, но мои погибшие сестры наверняка не откажут мне в своей доле. Было бы хорошо, если бы все эти столь тщательно припрятанные медикаменты еще сохранили свою силу, но увы. И коренья, и травы со временем выдыхаются. Так что большая часть того, что вы видите, к употреблению уже не пригодна… Сим, – обратилась она к одной из служанок, – возьми вон те тюки… Мастер Капайм, вот это – Нерилка показала на стоящую в плетеной корзине бутыль – сок феллиса. А еще я прошлой ночью смешала свежую настойку туссилаго… Все правильно, Сим, можете идти. Воспользуйтесь выходом через кухню, а то лорд Толокамп жалуется, что мы, дескать, протираем ковры главного зала.
Подхватив бутыль с соком феллиса, Нерилка вслед за служанками и Капаймом вышла из кладовой в коридор. Она заперла за собой дверь. К тому времени, когда она покончила с третьим замком, служанки, с двумя тюками лекарств каждая, уже скрылись за поворотом. Пораженный Капайм не знал, что и сказать.
– Я бы прихватила с собой и еще – спокойно сказала девушка, – но четырех лишних служанок присоединившихся к обычной, каждый полдень направляющейся к воротам процессии, еще могут не заметить, а вот больше… Только тут Капайм заметил, что она одета в простую грубую тунику чернорабочего.
– Никто не станет бить тревогу, если одна из служанок вместо того, чтобы повернуть обратно, пойдет дальше, в лагерь. Да и на кухне никто не удивится, если мастер лекарь выйдет из кладовых с лекарствами в руках. Вот если вы появитесь с пустыми руками – тогда другое дело.
Она задумчиво покрутила в руках ключи.
– Нельзя угадать наперед, – задумчиво сказал она и спрятала связку в карман на поясе. – У моей мачехи есть другая связка, – добавила она, заметив недоуменный взгляд Капайма. – Она полагает, что ключи есть только у нее одной. – Нерилка улыбнулась. – Она ошибается. Спасибо моей маме… Идите за мной, мастер Капайм.
Покорность дочерей Толокампа являлась темой непрекращающихся шуток среди молодых людей знатного рода, которых леди Пендра приглашала погостить в Форт холде. Нерилка, как вспомнил Капайм, была старшей из одиннадцати сестер. Двое братьев Кампен и Мостар были старше ее, а четверо – младше. Постоянные беременности леди Пендры тоже служили одной из самых излюбленных тем для шуток. Капайму и в голову не приходило, что у кого-то из отпрысков Толокампа может существовать собственное мнение.
– Леди Нерилка, если вы сейчас уйдете…
– Я не останусь, – твердо ответила девушка.
– …лорд Толокамп…
– Не станет долго плакать, узнав о моем исчезновении, – она поудобнее перехватила тяжелую бутыль и добавила: – А в лагере я могу принести пользу. Я умею готовить лекарства: и мази, и настойки. Вместо того, чтобы уныло сидеть в темном углу я, наконец-то, займусь настоящим делом. Я же знаю, что лекари не справляются. Каждая пара рук на счету. Кроме того, я в любой момент могу вернуться обратно, – и видя недоуменное лицо Капайма, пояснила: – Не думаете же вы, что ворота – единственный выход из холда? Слуги частенько пользуются и другими. А чем я хуже?
Сквозь невысокую арку они прошли на кухню, и облик Нерилки изменился словно по волшебству. Гордая дочь лорда холда исчезла, словно ее никогда и не бывало. На ее месте появилась сгорбленная, неуклюжая женщина, измученная тяжким трудом, в три погибели согнувшаяся под непосильной ношей.
Они вышли во двор. Стараясь, чтобы это выглядело небрежно, Капайм посмотрел в сторону главного двора холда и центральной лестницы. По ней не торопясь спускался мастер Тирон в окружении лекарей и арфистов, работавших в Форте.
– Он будет наблюдать за ними, а не за нами, – прошептала ему Нерилка.
– Ага… запоздалая попытка остановить исход.
Капайм даже задохнулся от негодования. Вслед за Тироном спешили несколько стражников. С этого расстояния мастер лекарь не мог определить, насколько серьезно стражники отнеслись к поручению, возложенному на них Толокампом. Небольшая суматоха на ступенях, и Тирон со своими спутниками пошли дальше. Тем временем Нерилка и Капайм приблизились к границе холда. Палаточный лагерь был разбит слева от огромной скалы Форт холда, в небольшой долине, невидимой из Форта. Над ним по велению лорда Толокампа построили временную изгородь, бдительно охраняемую стражей. Пройти в лагерь можно было только через приземистое караульное помещение. Трое служанок Нерилки положили свои тюки с лекарствами рядом с корзинами еды, оставленными слугами перед ними.
– Если вы выйдете из холда, мастер Капайм, – напомнила Нерилка, – то обратно вас не впустят.
– Мы еще увидимся, леди Нерилка, – пообещал Капайм, – а пока я помогу вам пробраться в лагерь.
Они подошли к караулке, где стражники быстро переносили корзины и тюки на другую сторону загородки, где их терпеливо ожидали обитатели лагеря.
– Мастер Капайм, – почтительно обратился к лекарю начальник караула, – вы не можете…
– Мне хотелось бы только убедиться, что мои медикаменты не пострадают. Передайте, пожалуйста, что эта бутыль легко может разбиться.
– Тут я могу вам помочь, – сказал стражник, подхватывая бутыль и пронося ее через караулку. – Поосторожнее с этим, – крикнул он. – Мастер Капайм говорит, что это лекарство.
Обитатели лагеря пошли собирать переданные им припасы, и стражник поспешно ретировался в караулку. Нерилка, незаметно проскользнувшая у него за спиной, присоединилась к разбиравшим корзины людям. Капайм ждал, что сейчас другие стражники поднимут тревогу: они наверняка заметили, что произошло. Но все было тихо…
Возвращаясь, Капайм думал, что ему и в самом деле никак нельзя покидать его мастерской. Нерилка-то могла с легкостью уйти из своего холда, но главный лекарь Перна должен оставаться на месте. Да, он вполне может отозвать лекарей из Форт холда – это его право как главного мастера лекаря, но в любом случае он должен находиться там, где с ним смогут связаться лекари, разбросанные по всему континенту…
Они стояли у входа на Площадку Рождений. И Морита, и Лери говорили шепотом, хотя, измученная откладыванием двадцати пяти яиц, Орлита не обратила бы на женщин внимания, даже если бы они орали над самым ее ухом. Королева дремала, свернувшись клубком вокруг своей драгоценной кладки. Выглядела она, с точки зрения Мориты, превосходно, и наездница уже не волновалась о ней. Зато теперь ее начинало одолевать беспокойство о судьбе израненной Тамианты. – Этого никто не может сделать, – отмахнулась Лери, – так, во всяком случае, Киланта сказала Холте. И там все совсем не гладко…
– Да уж я думаю, – Морита нервно ходила взад вперед. – Если действительно на этом поврежденном крыле сукровица так и не появилась… Как Фалга?
– Ее все еще лихорадит.
– Но это не та болезнь, я надеюсь?
– Нет. Ее лихорадит от полученных ран. Но с ней все под контролем лекарей.
– Драконьи яйца! Фалга должна знать, как собрать сукровицу! Придется поручить это Киланте и Дионе.
Морита поглядела на спящую Орлиту.
– Она проснется еще очень нескоро, – Лери взяла Мориту за руку. – Собрать сукровицу и нанести ее куда требуется – это ведь займет совсем не долго.
– Орлита доверяет мне!
– Мне тоже. Каждый миг задержки…
– Да знаю я, знаю! – с болью в сердце она думала о несчастных Фалге и Тамианте.
– Если Орлита проснется, то Холта тут же об этом узнает, – уговаривала ее Лери. – Твоя королева все поймет. В конце концов, кладка уже закончена.
В Чрезвычайных обстоятельствах, которых в последнее время расплодилось без счета, требовалось предпринимать чрезвычайные меры.
– Холта готова тебя отвезти. Я ее уже спросила…
Морита сдалась. Бросив последний взгляд на свою спящую королеву, она почти выбежала из Вейра. Вскоре, одев летную куртку, шлем и очки, она уже сидела на спине Холты. И снова каждой клеточкой своего тела она ощущала разницу между Холтой и Орлитой. И несмотря ни на что, Морите упорно казалось, что она каким-то неясным ей самой образом предает свою королеву, летая на другой.
– Летим в Вейр Плоскогорье, – вполголоса сказала она Холте.
Они ушли в Промежуток, едва взлетев. У Мориты даже дух захватило от такого грубого нарушения правил полетов. Но не успела она собраться с мыслями и вспомнить о своем стишке, как они уже парили над Чашей Плоскогорья.
– Орлита все еще спит, – сообщила Холта, приземлившись. – И Лери, между прочим, тоже.
– Это ты, Морита? – раздался дрожащий голос Дионы. – Скорее! Скорее!.. Да, Прессен, это она!.. Я провожу тебя к Тамианте, – продолжала она без перерыва. – Моя милая Киланта как о ней волнуется…
Когда Морита вошла в вейр, она поняла, почему. Тамианта выглядела скорее зеленой, чем золотой – крыло и рана на боку были просто серыми. Она мелко дрожала.
– Воды! Дайте воды! – срывающимся голосом молила лежащая неподалеку Фалга.
– Это все, что она говорит, – прошептала Диона, заламывая руки.
Прессен, подбежав к Фионе, пытался напоить ее, но наездница резким движением выбила стакан у него из рук.
Ругаясь последним словами, Морита потрогала шею дракона – кожа на ощупь казалась горячей и сухой.
– Воды! Только не Фалге, а Тамианте! Неужели непонятно?! Неужели никому из вас не пришло в голову предложить Тамианте воды?!
– Об этом я как-то не подумала, – всплеснула руками Диона. – Киланта тоже все время говорила о воде, но мы все думали, что речь идет о Фалге… – Воды… – стонала израненная наездница. – Воды…
– Да не стой же ты как истукан, Диона! В соседнем доме у вас кто? Ученики? Прикажи им натаскать сюда воды! Пусть возьмут бак на кухне! Чудо, что Тамианта еще жива! Из всех безответственных, нерадивых, ленивых придурков, которых я когда-либо встречала… – Морита увидела изумленное выражение лица Прессена и заставила себя остановиться. Словами делу не поможешь. – Я не могу летать сюда каждый день контролировать, напоили вы драконов или нет!
Она передала наезднице то, что знала о случившемся, и Мориту захлестнула бесконечная жалость к израненной королеве. Тамианта поднималась под углом так, чтобы Фалга могла без труда пользоваться огнеметом, но как назло, они внезапно попали в сильный восходящий поток воздуха. Прежде, чем дракон и наездница успели что-либо предпринять, большой клубок Нитей упал на крыло к Тамианте, а оттуда на ее плечо, задев при этом и ногу Фалги.
Холта не могла повернуться на кончике крыла, как это любила делать Орлита, но старая королева рассчитала свой полет до сантиметра и, планируя, мягко приземлилась рядом с Тамиантой.
– Ты могла бы помочь мне снять ее боль? – спросила Морита у Холты, поспешно спрыгивая на землю.
– Орлита с нами, – с достоинством отозвалась Холта.
Рядом с Тамиантой на носилках лежала Фалга. Два лекаря усердно заворачивали ее ногу в повязки, обильно покрытые обезболивающей мазью.
– Тамианта! – позвала Морита, надеясь, что дракон услышит ее. – Тамианта! Это я, Морита. Я прилетела тебя лечить!
Тамианта судорожно мотала головой и крыльями, не давая никому приблизиться. Раненное крыло, видимо, причиняло ей невыносимую боль. – Да держите же вы ее! – заорала Морита во все глотку и всю мощь своего ума.
Другие раненные драконы, как, впрочем, и дежурный дракон, заревели в ответ. Холта, встав на дыбы, распахнула крылья и призывно затрубила. Из вейров вокруг появились драконы – те, чьи больные всадники не смогли вылететь на Падение. И вдруг Тамианта замерла, скованная волей драконов кругом ее.
– Ну давайте же! – закричала Морита в изумлении оглядывающимся людям.
– Накладывайте мазь! Быстро!
Схватив лопаточку и горшочек с мазью, она сама принялась за работу, одновременно оценивая тяжесть ранения. В чем-то это травма напоминала ту, что получил Дилент. У того пострадал ведущий передний край крыла и была задета кость, а у Тамианты хотя кость и осталась цела, неповрежденной мембраны осталось совсем мало. Нескоро она поднимется в воздух.
– Мы можем чем-нибудь помочь дракону? – невысокий мужчина с широким подбородком и приплюснутым носом возник как из под земли у ее плеча. Другой мужчина, примерно такого же роста стоял у него за спиной с тревожным выражением на лице, разглядывая пострадавшее крыло. На обоих были пурпурные одеяния лекарей. Морита покосилась на носилки Фалги. – Она без сознания, – поспешил объяснить первый мужчина. – Мы перевязали ее раны. Сейчас для нее все равно больше ничего не сделаешь…
– Мне потребуется тонкая ткань, масло, иглы, стерильная нить…
– Я не из этого Вейра, – сказал мужчина, поворачиваясь к своему спутнику. Тот кивнул, и побежал в сторону низкого каменного здания, где располагались вейры Плоскогорья. – Меня зовут Прессен, – представился мужчина.
– Помоги наложить мазь, Прессен. Вдоль всех костей. Я хочу, чтобы мазь покрывала их толстым слоем, особенно возле суставов. Делай так же, как если бы ты оказывал помощь пострадавшему от Нитей человеку. И рану на теле тоже замажь. И погуще.
Со стороны вейров к ним, торопясь, ковыляла старуха, держа в руках горшочек с маслом. Вслед за ней бежали трое ребятишек. Подошли два перебинтованных всадника… И вдруг у Мориты оказалось больше помощников, чем она могла использовать. Старушка объяснила наезднице, что лекари Вейра умерли, а двое новых абсолютно ничего не знали о том, как лечить драконов. Сама она раньше помогала лекарям, но теперь ее руки начали дрожать… Морита отправила ее за тканью.
К тому времени, как Морита собрала все необходимое для операции, обезболивающая мазь подействовала: так проинформировала всадницу Холты Орлита. Крыло Тамианты значительно превосходило по размерам крыло Дилента, а кусочков мембраны уцелело меньше. С помощью наездников Морита раскладывала сохранившиеся фрагменты по смазанной обезболивающей мазью материи.
– Мне бы в голову никогда не пришло воспользоваться марлей, – прошептал Прессен, с восхищением наблюдая, как кусочек за кусочком восстанавливается навсегда казалось бы утраченное крыло.
Наттал, старая экономка Вейра Плоскогорье, заставила Мориту на минутку отвлечься и поесть супу. "Она знает, – так уверяла экономка, – что Морита только-только встала после болезни, и наверняка еще не успела набраться сил. А если Морита вдруг возьмет да и упадет в обморок, что тогда? Кто поможет бедной Тамианте?"
Несмотря на суп, к тому времени, когда все необходимое было сделано, Морита буквально шаталась от усталости.
– Нам надо возвращаться, – тоном, не допускающим возражений, заявила Холта.
Морита ничуть не возражала, но какое-то смутное беспокойство никак не давало ей расслабиться. Она посмотрела в сторону без движения лежащей на носилках Фалги, окинула взглядом Чашу и раненных драконов. – Ты очень бледная, Морита, – участливо сказал Прессен, касаясь ее руки. – Я уверен, что мы сами справимся с остальными ранениями. Просто… целое крыло! Твоя работа – настоящее чудо!
– Спасибо. Остается только периодически наносить на кости новые порции болеутоляющей мази. Когда на стыках мембраны появится сукровица – значит, процесс заживления пошел по-настоящему. Впрочем, это вы и без меня знаете.
– Давай скорее! – поторопила Мориту Холта.
– Мне пора лететь, – сказала наездница, забираясь на спину королевы.
Холта собралась, и Морита вдруг забеспокоилась: а хватит ли у той сил взлететь прямо с земли. Все-таки возраст… Холта мощным рывком взмыла в небо, и наездница от души надеялась, что королева не уловила ее сомнений. Она поспешно представила себе Звездные Камни Форт Вейра и горный пик, возвышавшийся над ним.
– Пожалуйста, Холта, перенеси нас в Форт Вейр.
Холта вошла в Промежуток еще до того, как они поднялись над краем чаши. Несмотря на толстые кожаные перчатки, Морита почувствовала, как холод въедается в ее руки. Надо было еще раз смазать их маслом перед вылетом! Зеленый дежурный дракон радостно приветствовал их появление. Холта спланировала к входу вейра Мориты…
– Ты здесь нужна, – сказала она, когда наездница принялась отстегивать летные ремни.
– Я только сниму с тебя упряжь…
– Ты нужна мне прямо сейчас! – в голосе Орлиты звучало нетерпение. Я тебя ждала!
– Ну конечно, ждала, любовь моя! И это очень мило с твоей стороны, что ты меня отпустила…
– Лери просит тебя не тратить зря времени, – поторопила ее Холта.
– С Орлитой что-то случилось? – забеспокоилась Морита, бросаясь внутрь вейра.
Орлита сидела, вытянув шею, стремясь как можно скорее увидеть свою дорогую и такую необходимую ей сейчас всадницу. Морита влетела в вейр, и крепко обняв королеву за шею, с удивлением отметила, какое довольное лицо у стоящей рядом, до подбородка закутанной в меха, Лери.
– Мы тут все сделали как надо, – сказала старая наездница. – Но чем скорее ты отведешь ее на Площадку Рождений, тем лучше. Я не думаю, что она могла бы прождать тебя еще дольше… Но ведь ты действительно была нужна в Вейре Плоскогорье.
Между извинениями и словами ободрения своей королеве, Морита обрисовала Лери, как обстояли дела с Тамиантой.
– Между прочим, – заметила Лери, – никто даже и не знает, что ты куда-то улетала…
– Мне действительно пора, – жалобно сказала Орлита.
Глава 12
ГОД 1543, ВОСЕМНАДЦАТЫЙ ДЕНЬ ТРЕТЬЕГО МЕСЯЦА; ФОРТ ХОЛД, ВЕЙРЫ ФОРТ И ПЛОСКОГОРЬЕ
– Что касается меня, – сказал Капайм, когда затихли отголоски барабанного гула, – то я от души рад услышать хорошую новость.– Двадцать пять яиц – не слишком-то большая кладка, – трагичным тоном заявил лорд Толокамп.
В последнее время Толокамп стал совсем другим человеком. Те, кто относились к нему доброжелательно, утверждали, что он еще не пришел в себя после смерти жены и дочерей. Но Капайм-то знал, что утешился Толокамп весьма быстро. А после проведенной на скорую руку свадьбы безграничное горе лорда Форт холда вызывало изрядное сомнение. Впрочем, это не мешало Толокампу вовсю использовать свою утрату как оправдание раздражительности и нетерпимости.
– Двадцать пять яиц, одно из которых – королевское – прекрасная кладка для конца Прохождения, – твердо возразил Капайм.
– Морита не должна позволять Орлите снова выбирать Кадита, – выпятив нижнюю губу, заявил Толокамп. – Ш'гал так сильно болел…
– Это не наше дело, – заметил Тирон, присоединяясь к беседе. – Не то чтобы болезнь наездника как-то влияла на боевые качества его дракона. К тому же, Ш'гал ведет крылья на Падение в Нерате, и, судя по всему, полностью поправился.
– Им следовало бы информировать нас о положении дел в Вейрах, – с тяжелым вздохом сказал Толокамп. – Я так волнуюсь…
– Что касается Вейров, – сдерживая злость, ответил Тирон, – они с честью выполняют все свои традиционные обязанности.
– Если бы эти наездники не мотались по всему континенту, эпидемии могло бы и не быть!
– А если бы лорды холдов не стремились забить каждый свободный угол своих холдов…
– Сейчас не время для взаимных упреков! – прервал Капайма Тирон. – А винить в эпидемии Вейры – по меньшей мере смешно, – добавил он, с раздражением глядя на Толокампа. – Но возвращаясь к теме нашей дискуссии, прерванной добрыми новостями из Форт Вейра, в палаточном лагере есть больные. У нас пока не хватает вакцины, чтобы сделать им прививки, но обычными-то лекарствами мы должны их обеспечить!
– У них есть лекари, – с кислым видом ответил Толокамп. – Так вы мне говорили…
– Лекари тоже могут заболеть, да и они не в состоянии работать без лекарств. У вас, лорд Толокамп, полная кладовая медикаментов. – Собранных и приготовленных руками моей покойной жены…
– Лорд Толокамп, нам нужны эти лекарства, – Капайм сдерживался из последних сил.
– Для Руата, не так ли? – хищно осклабился Толокамп.
– И не только.
– Иметь необходимые запасы, в том числе и запасы лекарств, – личное дело каждого. А не мое. Я не собираюсь разбазаривать лекарства, которые могут потребоваться моим собственным людям.
– Если уж Вейры, пострадавшие не чета Форт холду, считают возможным делиться тем, что у них есть, то как вы можете отказаться помочь нуждающимся?
– Очень просто. Ответив вам "нет". Никто не имеет права входить в мой холд. Мало ли что случится. И меня не волнует судьба вашего палаточного лагеря – они сами во всем виноваты. Я не собираюсь рисковать своими людьми. Так же, как не собираюсь делиться с кем-либо своими запасами.
– В таком случае я отзываю лекарей из вашего холда, – сухо сказал Капайм, вставая.
– Но… но… но вы не можете этого сделать!
– Может! Еще как можем! – заверил Толокампа Тирон, вставая вслед за лекарем. – Мастера подчиняются своим мастерским, а не холдам. Надеюсь, вы об этом еще не совсем забыли?
Повернувшись, мастера вышли из комнаты.
– Меня просто тошнит от этого лорда, – признался Капайм.
– Я сейчас отзову мастеров. Встретимся в лагере.
– Не думал я, что дело дойдет до этого…
– Толокамп зарвался, – в обычно веселом, мелодичном голосе арфиста звучали холодные, суровые нотки. – Он принимает услуги мастерских как должное. Давно следовало поставить его на место…
– Собери мастеров, – сказал Капайм, – но в лагерь со мной не ходи. Не забывай, обратно нас не пустят. Тебе надо остаться в холде со своими арфистами и руководить моими людьми.
– Мои арфисты, – засмеялся Тирон, – да они почти все уже в том злосчастном лагере. Это тебе следует остаться.
– Мастер Капайм…
Из тени возле двери к ним обращалась одна из трех не поехавших в Руат и потому оставшихся в живых дочерей лорда Толокампа. Она не блистала красотой, но в ее широко расставленных глазах читался незаурядный ум.
– У меня есть ключи от кладовой.
– Откуда? – Тирон даже растерялся.
– Лорд Толокамп сразу дал понять свою позицию относительно вашей просьбы поделиться лекарствами. А что до ключей, то я же помогала собирать сырье, а потом и готовить сами лекарства. Вот они у меня и остались.
– Леди?.. – Капайм никак не мог припомнить, как же зовут эту девушку.
– Нерилка, – быстро подсказала она и улыбнулась, словно и не думала, что мастер лекарь сумеет вспомнить ее имя. – Я имею полное право предложить вам плоды своего труда. У меня есть только одно условие…
– Если это в моих силах… – Капайм был готов дорого заплатить за столь необходимые ему лекарства.
– Я хочу покинуть вместе с вами холд и работать в лагере, ухаживая за больными. Мне сделали прививку, так что опасность заразиться мне не грозит. – Она криво усмехнулась. – Лорд Толокамп проявил тогда необычайную щедрость. Но как бы там ни было, я не останусь в холде терпеть унижения от мачехи, которая младше меня. Ей и ее семье Толокамп позволил войти в холд, и однако, он оставляет лекарей и арфистов умирать за воротами.
"И оставил мою мать и сестер умирать в Руате" – она не сказала этого, но и Тирон, и Капайм услышали ее невысказанную мысль.
– Идите за мной, быстрее, – сказала Нерилка, беря инициативу в свои руки.
– А по пути я соберу мастеров, – сказал Тирон, направляясь к главному залу холда.
– Девушка, вы понимаете, что покинув холд без разрешения, особенно когда ваш отец занимает такую позицию по отношению…
– Мастер Капайм, – прервала его Нерилка, – я вообще сомневаюсь, что он заметит мое отсутствие. Тут очень крутые ступеньки, – добавила она, выходя к полутемной лестнице.
Невесть почему, Древние обожали крутые и узкие винтовые лестницы, и во всех первых холдах использовали их для связи разных этажей пещер. Капайм же откровенно ненавидел подобные лестницы и всегда чувствовал себя на них весьма неуютно. Спустившись к площадке, Нерилка повела мастера лекаря направо, затем снова вниз и налево. Капайм уже не имел ни малейшего понятия, где он находится. Еще один поворот налево, и они увидели трех служанок стоявших возле тяжелой деревянной двери.
– Вы вовремя, – кивнула им Нерилка. – Отец любит точность, – пояснила она Капайму, перебирая ключи.
Чтобы отпереть дверь, потребовалось целых три ключа – самых больших в связке. Щелкнули замки, и мастер Капайм оказался в небольшой комнатке с длинными столами, на которых громоздились весы, ступки с пестиками и разнообразные ингредиенты, блестящие емкости и стеклянные бутылки. Здесь Капайм уже бывал в сопровождении леди Пендры – но входил он сюда всегда с другой стороны. Нерилка открыла еще одну дверь и пригласила лекаря пройти в кладовые.
Капайм знал, что запасы Форд холда весьма обширны, но никогда не думал, что они так огромны. Со всех сторон к высокому сводчатому потолку поднимались забитые полки – тюки и ящики, связки трав и пузатые бочонки. Капайм мог только заново проклинать преступную скупость Толокампа.
– Смотрите, мастер Капайм, на плоды моих трудов с того дня, как я смогла оторвать лист от стебля и выкопать корень из земли. – Слова Нерилки предназначались лишь для ушей Капайма. – Я не стану утверждать, что это именно я заполнила каждую банку и полку, но мои погибшие сестры наверняка не откажут мне в своей доле. Было бы хорошо, если бы все эти столь тщательно припрятанные медикаменты еще сохранили свою силу, но увы. И коренья, и травы со временем выдыхаются. Так что большая часть того, что вы видите, к употреблению уже не пригодна… Сим, – обратилась она к одной из служанок, – возьми вон те тюки… Мастер Капайм, вот это – Нерилка показала на стоящую в плетеной корзине бутыль – сок феллиса. А еще я прошлой ночью смешала свежую настойку туссилаго… Все правильно, Сим, можете идти. Воспользуйтесь выходом через кухню, а то лорд Толокамп жалуется, что мы, дескать, протираем ковры главного зала.
Подхватив бутыль с соком феллиса, Нерилка вслед за служанками и Капаймом вышла из кладовой в коридор. Она заперла за собой дверь. К тому времени, когда она покончила с третьим замком, служанки, с двумя тюками лекарств каждая, уже скрылись за поворотом. Пораженный Капайм не знал, что и сказать.
– Я бы прихватила с собой и еще – спокойно сказала девушка, – но четырех лишних служанок присоединившихся к обычной, каждый полдень направляющейся к воротам процессии, еще могут не заметить, а вот больше… Только тут Капайм заметил, что она одета в простую грубую тунику чернорабочего.
– Никто не станет бить тревогу, если одна из служанок вместо того, чтобы повернуть обратно, пойдет дальше, в лагерь. Да и на кухне никто не удивится, если мастер лекарь выйдет из кладовых с лекарствами в руках. Вот если вы появитесь с пустыми руками – тогда другое дело.
Она задумчиво покрутила в руках ключи.
– Нельзя угадать наперед, – задумчиво сказал она и спрятала связку в карман на поясе. – У моей мачехи есть другая связка, – добавила она, заметив недоуменный взгляд Капайма. – Она полагает, что ключи есть только у нее одной. – Нерилка улыбнулась. – Она ошибается. Спасибо моей маме… Идите за мной, мастер Капайм.
Покорность дочерей Толокампа являлась темой непрекращающихся шуток среди молодых людей знатного рода, которых леди Пендра приглашала погостить в Форт холде. Нерилка, как вспомнил Капайм, была старшей из одиннадцати сестер. Двое братьев Кампен и Мостар были старше ее, а четверо – младше. Постоянные беременности леди Пендры тоже служили одной из самых излюбленных тем для шуток. Капайму и в голову не приходило, что у кого-то из отпрысков Толокампа может существовать собственное мнение.
– Леди Нерилка, если вы сейчас уйдете…
– Я не останусь, – твердо ответила девушка.
– …лорд Толокамп…
– Не станет долго плакать, узнав о моем исчезновении, – она поудобнее перехватила тяжелую бутыль и добавила: – А в лагере я могу принести пользу. Я умею готовить лекарства: и мази, и настойки. Вместо того, чтобы уныло сидеть в темном углу я, наконец-то, займусь настоящим делом. Я же знаю, что лекари не справляются. Каждая пара рук на счету. Кроме того, я в любой момент могу вернуться обратно, – и видя недоуменное лицо Капайма, пояснила: – Не думаете же вы, что ворота – единственный выход из холда? Слуги частенько пользуются и другими. А чем я хуже?
Сквозь невысокую арку они прошли на кухню, и облик Нерилки изменился словно по волшебству. Гордая дочь лорда холда исчезла, словно ее никогда и не бывало. На ее месте появилась сгорбленная, неуклюжая женщина, измученная тяжким трудом, в три погибели согнувшаяся под непосильной ношей.
Они вышли во двор. Стараясь, чтобы это выглядело небрежно, Капайм посмотрел в сторону главного двора холда и центральной лестницы. По ней не торопясь спускался мастер Тирон в окружении лекарей и арфистов, работавших в Форте.
– Он будет наблюдать за ними, а не за нами, – прошептала ему Нерилка.
– Ага… запоздалая попытка остановить исход.
Капайм даже задохнулся от негодования. Вслед за Тироном спешили несколько стражников. С этого расстояния мастер лекарь не мог определить, насколько серьезно стражники отнеслись к поручению, возложенному на них Толокампом. Небольшая суматоха на ступенях, и Тирон со своими спутниками пошли дальше. Тем временем Нерилка и Капайм приблизились к границе холда. Палаточный лагерь был разбит слева от огромной скалы Форт холда, в небольшой долине, невидимой из Форта. Над ним по велению лорда Толокампа построили временную изгородь, бдительно охраняемую стражей. Пройти в лагерь можно было только через приземистое караульное помещение. Трое служанок Нерилки положили свои тюки с лекарствами рядом с корзинами еды, оставленными слугами перед ними.
– Если вы выйдете из холда, мастер Капайм, – напомнила Нерилка, – то обратно вас не впустят.
– Мы еще увидимся, леди Нерилка, – пообещал Капайм, – а пока я помогу вам пробраться в лагерь.
Они подошли к караулке, где стражники быстро переносили корзины и тюки на другую сторону загородки, где их терпеливо ожидали обитатели лагеря.
– Мастер Капайм, – почтительно обратился к лекарю начальник караула, – вы не можете…
– Мне хотелось бы только убедиться, что мои медикаменты не пострадают. Передайте, пожалуйста, что эта бутыль легко может разбиться.
– Тут я могу вам помочь, – сказал стражник, подхватывая бутыль и пронося ее через караулку. – Поосторожнее с этим, – крикнул он. – Мастер Капайм говорит, что это лекарство.
Обитатели лагеря пошли собирать переданные им припасы, и стражник поспешно ретировался в караулку. Нерилка, незаметно проскользнувшая у него за спиной, присоединилась к разбиравшим корзины людям. Капайм ждал, что сейчас другие стражники поднимут тревогу: они наверняка заметили, что произошло. Но все было тихо…
Возвращаясь, Капайм думал, что ему и в самом деле никак нельзя покидать его мастерской. Нерилка-то могла с легкостью уйти из своего холда, но главный лекарь Перна должен оставаться на месте. Да, он вполне может отозвать лекарей из Форт холда – это его право как главного мастера лекаря, но в любом случае он должен находиться там, где с ним смогут связаться лекари, разбросанные по всему континенту…
* * *
– Можно взять сукровицу от одной королевы, – говорила Морита Лери, и нанести на суставы другой. И тебе вовсе не следовало тащиться в такую даль ради сообщения, которое мог передать кто-нибудь другой.Они стояли у входа на Площадку Рождений. И Морита, и Лери говорили шепотом, хотя, измученная откладыванием двадцати пяти яиц, Орлита не обратила бы на женщин внимания, даже если бы они орали над самым ее ухом. Королева дремала, свернувшись клубком вокруг своей драгоценной кладки. Выглядела она, с точки зрения Мориты, превосходно, и наездница уже не волновалась о ней. Зато теперь ее начинало одолевать беспокойство о судьбе израненной Тамианты. – Этого никто не может сделать, – отмахнулась Лери, – так, во всяком случае, Киланта сказала Холте. И там все совсем не гладко…
– Да уж я думаю, – Морита нервно ходила взад вперед. – Если действительно на этом поврежденном крыле сукровица так и не появилась… Как Фалга?
– Ее все еще лихорадит.
– Но это не та болезнь, я надеюсь?
– Нет. Ее лихорадит от полученных ран. Но с ней все под контролем лекарей.
– Драконьи яйца! Фалга должна знать, как собрать сукровицу! Придется поручить это Киланте и Дионе.
Морита поглядела на спящую Орлиту.
– Она проснется еще очень нескоро, – Лери взяла Мориту за руку. – Собрать сукровицу и нанести ее куда требуется – это ведь займет совсем не долго.
– Орлита доверяет мне!
– Мне тоже. Каждый миг задержки…
– Да знаю я, знаю! – с болью в сердце она думала о несчастных Фалге и Тамианте.
– Если Орлита проснется, то Холта тут же об этом узнает, – уговаривала ее Лери. – Твоя королева все поймет. В конце концов, кладка уже закончена.
В Чрезвычайных обстоятельствах, которых в последнее время расплодилось без счета, требовалось предпринимать чрезвычайные меры.
– Холта готова тебя отвезти. Я ее уже спросила…
Морита сдалась. Бросив последний взгляд на свою спящую королеву, она почти выбежала из Вейра. Вскоре, одев летную куртку, шлем и очки, она уже сидела на спине Холты. И снова каждой клеточкой своего тела она ощущала разницу между Холтой и Орлитой. И несмотря ни на что, Морите упорно казалось, что она каким-то неясным ей самой образом предает свою королеву, летая на другой.
– Летим в Вейр Плоскогорье, – вполголоса сказала она Холте.
Они ушли в Промежуток, едва взлетев. У Мориты даже дух захватило от такого грубого нарушения правил полетов. Но не успела она собраться с мыслями и вспомнить о своем стишке, как они уже парили над Чашей Плоскогорья.
– Орлита все еще спит, – сообщила Холта, приземлившись. – И Лери, между прочим, тоже.
– Это ты, Морита? – раздался дрожащий голос Дионы. – Скорее! Скорее!.. Да, Прессен, это она!.. Я провожу тебя к Тамианте, – продолжала она без перерыва. – Моя милая Киланта как о ней волнуется…
Когда Морита вошла в вейр, она поняла, почему. Тамианта выглядела скорее зеленой, чем золотой – крыло и рана на боку были просто серыми. Она мелко дрожала.
– Воды! Дайте воды! – срывающимся голосом молила лежащая неподалеку Фалга.
– Это все, что она говорит, – прошептала Диона, заламывая руки.
Прессен, подбежав к Фионе, пытался напоить ее, но наездница резким движением выбила стакан у него из рук.
Ругаясь последним словами, Морита потрогала шею дракона – кожа на ощупь казалась горячей и сухой.
– Воды! Только не Фалге, а Тамианте! Неужели непонятно?! Неужели никому из вас не пришло в голову предложить Тамианте воды?!
– Об этом я как-то не подумала, – всплеснула руками Диона. – Киланта тоже все время говорила о воде, но мы все думали, что речь идет о Фалге… – Воды… – стонала израненная наездница. – Воды…
– Да не стой же ты как истукан, Диона! В соседнем доме у вас кто? Ученики? Прикажи им натаскать сюда воды! Пусть возьмут бак на кухне! Чудо, что Тамианта еще жива! Из всех безответственных, нерадивых, ленивых придурков, которых я когда-либо встречала… – Морита увидела изумленное выражение лица Прессена и заставила себя остановиться. Словами делу не поможешь. – Я не могу летать сюда каждый день контролировать, напоили вы драконов или нет!