Маккензи Салли. Грешный маркиз

   – Милорд!
   – Что? – Попытаться убедить ее принять его предложение руки и сердца? Они стоят в дверях ее спальни. Что может быть удобнее? Они могли бы скрепить брачный обет в постели. Не нужно было бы ему нырять в ночное озеро, коль скоро самая пылающая часть его тела могла бы нырнуть в ее теплую влажность…
   – Милорд…
   …Много раз. Одного раза будет явно недостаточно, чтобы остудить пожар в крови. Но она ведь девственница. Он протянул руку, чтобы погладить ее по щеке.
   Она оттолкнула его ладонь.
   – Лорд Найтсдейл! Послушайте же! – Она потрясла его за рукав. – Вы не чувствуете дыма?
   Чарлз принюхался. Кислый запах тлеющей ткани прогнал сладостные мечтания. Горело еще что-то, не только он.

Глава 6

   Чарлз сидел на кровати, уставившись на дверь, ведущую в спальню маркизы, то есть из его комнаты в комнату Эммы.
   Им очень повезло. Должно быть, одна из горничных оставила в спальне Эммы зажженную свечу. Отчего-то свеча упала и подожгла постель. Пожар не разгорелся – хватило воды в кувшине, чтобы погасить пламя. Даже не пришлось будить слуг. Тем не менее, спать в этой комнате было нельзя, и он предложил Эмме единственную незанятую спальню. Спальню, предназначенную для маркизы.
   Дверь в эту спальню была не заперта, потому что ключ потерялся. Он мог войти к Эмме в любую минуту – спала ли она, одевалась или принимала ванну – точно так же, как если бы он вошел к себе. Но он привык не верить в несбыточные мечты.
   Чарлз потер лоб. Он не выспался этой ночью. К сожалению, не потому вовсе, что предавался сладостным мечтам об Эмме. Он думал, как же могло случиться, что в комнате оставили гореть свечу. Надо попросить мистера Ламберта поговорить с горничными. Подобное, легкомыслие может дорого обойтись.
   Чарлз вздохнул и выбрался из постели. Прохладный воздух раннего утра приятно холодил голую кожу.
   Его даже не так пугала беспечность горничных. Гораздо страшнее другое. Что, если горящую свечу оставили намеренно?
   Он натягивал брюки, прикидывая так и эдак, но неизменно приходил к одному и тому же выводу: кто-то побывал в комнате Эммы. Иначе упавшая свеча давно спалила бы все дотла. За считанные мгновения огонь перекинулся бы с постели на занавеси и ковер. В Испании он видел, как быстро сгорает целый дом.
   Кто-то был в спальне Эммы за несколько мгновений до этого.
   Боже правый! Когда он стоял в коридоре, сгорая от страсти, кто-то находился в ее комнате за дверью. Кто-то подслушивал, а затем ушел, опрокинув свечу.
   Но как ему – или ей – удалось уйти? В спальне была единственная дверь, та самая, возле которой они стояли.
   Чарлз взъерошил волосы. Что случилось бы с Эммой, не задержи он ее в оранжерее? Если бы она спала в это время в своей постели?
   Он тяжело вздохнул и натянул через голову рубашку. Слишком много вопросов. Кто, что и как. По крайней мере теперь Эмма рядом. Стоит ей закричать, он тотчас же прибежит на помощь.
   Он осторожно постучал в дверь, соединяющую обе спальни:
   – Эмма?
   Ответа не последовало.
   Он колебался насколько мгновений, прежде чем осторожно приоткрыть дверь. Комната тонула в полумраке. Он тихонько пробрался к ее постели. Эмма спала, разметав по подушке копну кудрявых волос. Одеяло надвинуто по самый подбородок. Она улыбалась во сне, словно видела чудесный сон. Не хотелось ее будить, но если они задержатся, рыба перестанет клевать, зато, к сожалению, выйдут на охоту гости.
   Может, поцеловать ее, чтобы она проснулась? Не стоит – тогда они точно не доберутся до речки.
   – Эмма!
   Он взял прядь ее волос и пощекотал ей нос. Она пробормотала что-то и перевернулась на другой бок.
   – Эмма, радость моя, пора вставать. – Он осторожно потряс ее за плечо.
   – Что… – Она открыла глаза. – Ой!
   И накрылась одеялом с головой. Чарлз сдвинул одеяло назад на подбородок.
   – Вспомните, соня вы этакая, мы собирались повести Клер и Изабелл на рыбалку.
   – Так рано! И почему вы в моей комнате?
   – Знаю, что рано, но в самый раз, если мы хотим что-то поймать. Вставайте, одевайтесь и приведите девочек. Я пойду за удочками и буду ждать вас возле летнего домика. Идет?
   Эмма что-то проворчала в ответ.
   – Или вы снова уснете, стоит мне выйти из комнаты? Может, мне стащить с вас одеяло и пощекотать пятки?
   – Нет-нет! – Она нахмурилась. – Я уже проснулась. Идите.
   – Точно проснулись? Если вы заставите, себя долго ждать и утренняя прохлада проберет меня до костей, обещаю, что принесу сюда ведро воды из озера и окачу вас с ног до головы.
   – Уже встаю. Уходите.
   Веселый смех Чарлза заставил сжаться желудок. Хотя, наверное, не желудок – от странного голода, который испытывала Эмма, нельзя было спастись едой. Его мог утолить только сам Чарлз. Несомненно, только он мог бы… позволь она ему это сделать.
   Она выбралась из постели, лишь когда услышала, как щелкнула задвижка его двери. Что же ей теперь делать? Ночью она не раз просыпалась на сбитых в комья простынях. Кожа горела, все тело страдало, а уж в некоторых местах… Она жаждала его прикосновений. Вернуться бы в оранжерею, чтобы испытать все заново! Только зайти еще дальше.
   Это и есть вожделение? Раньше она думала, что лишь мужчины подвержены этой болезни. Но Чарлз, кажется, сумел ее заразить. Она фыркнула. Зря он заверял мистера Стокли, что она может не опасаться его животных инстинктов! Однако похоже, что сейчас в опасности сам Чарлз.
   Его не спасло бы и то, что она спала в комнате, предназначенной для маркизы. В чудесной комнате с просторной кроватью и замечательной дверью, ведущей в соседнюю комнату. Она могла бы войти к Чарлзу когда вздумается.
   Достаточно. Эмма подошла к умывальнику и плеснула водой в лицо. Холодная вода полезна для разгоряченной кожи. Сейчас она оденется и поднимет с кроватей девочек. Принни захочет прогуляться. Сегодня утром ей нечего бояться, что повторятся события ночи. Девочки послужат ей надежной защитой. И уж ока-то не допустит, чтобы ее животные инстинкты вырвались на свободу.
   Она надела самое поношенное платье, безжалостно зачесала назад волосы и уложила их в пучок при помощи многочисленных шпилек. Завершили ее облик пелерина неопределенного цвета и шляпа, которую она давно собиралась отдать мисс Рассел, чтобы та нарядила пугало в своем саду.
   Выйдя в коридор, она направилась в комнату девочек. Эмма, решительно отказывалась представлять себе Чарлза – лорда Найтсдейла – в качестве ином, нежели ее временный наниматель. Она не позволит себе думать, что может как-то упрочить свое положение в доме. Он не любит ее. Выгода – вот что его интересует. Иметь в одном лице гувернантку и мать наследников, которую легко укоренить в своих владениях, словно яблоню, и не вспоминать о ее существовании чаще, чем несколько раз в год.
   Не важно, что ей двадцать шесть и она деревенская простушка. Ей нечего отчаиваться. Титул ей не нужен. Пусть, лондонские девицы карабкаются по спинам друг друга, чтобы заглянуть в глаза высокого и высокородного маркиза.
   А она, возможно, узнает, как целуется мистер Стокли.
 
   – Папа Чарлз, я никогда раньше не была на рыбалке!
   Эмма с улыбкой смотрела, как Клер бежит к Чарлзу.
   Он улыбнулся девочке, и у Эммы защемило в груди. Маленькой Клер так хотелось иметь папу – не просто человека, которого можно звать отцом, а того, кто захочет посвятить ей часть жизни. Способен ли на это Чарлз?
   Нет – если он задумал жить в Лондоне, навещая имение лишь для того, чтобы продолжить род.
   Эмма покраснела, удивляясь собственным странным ощущениям. Ей неизвестно было в точности, как зачинают детей. Но она была уверена – дети имеют прямое отношение к тому, чем они с Чарлзом занимались в оранжерее.
   Принни тоже рванулся было приветствовать Чарлза, чуть не вывихнув Эмме плечо.
   – Вам обязательно нужно держать его на поводке? – поинтересовался Чарлз.
   – Да, если я не хочу его потерять. Я отпущу его побегать, когда он немного устанет. Если сделать это сейчас, он помчится за белкой, и мы его больше не увидим.
   – Что ж, тогда дайте поводок мне. Девочки, вы сумеете нести удочки? Тогда я помогу мисс Петерсон удержать Принни.
   – Конечно, дядя Чарлз. Мы никогда еще не держали в руках удочки.
   – Тогда вот. – Чарлз отдал удочки Клер и Изабелл и взял поводок, перекинув на левую руку корзину для будущего улова. – Знаете, мисс Петерсон и я ходили раньше вместе ловить рыбу. Когда я был чуть постарше тебя, Изабелл, а мисс Петерсон едва исполнилось шесть, мы в первый раз отправились рыбачить на это самое место.
   Клер вприпрыжку подбежала к Чарлзу:
   – Правда? А вы поймали тогда какую-нибудь рыбу, папа Чарлз?
   – Я-то да, а вот мисс Петерсон схватила простуду. – Он рассмеялся. – Она свалилась в воду, и мне пришлось ее вытаскивать.
   – Полагаю, меня скорее столкнули, милорд.
   – Ну, мы так и не смогли тогда прийти к единому мнению на сей счет. Робби утверждал, что вы споткнулись.
   – Да, с его помощью.
   Они вошли в лес и двинулись по узкой сырой тропинке. Здесь воздух был свеж и насыщен влагой. С ветки на ветку перепархивал королек. Эмма вдыхала терпкий аромат сосен, перемешанный с мягким запахом старой листвы. Впереди доносилось журчание речушки.
   В детстве она проводила в этом лесу много времени, следуя по пятам за мужчиной, который сейчас смеялся, слушая болтовню Клер. Даже Изабелл держалась поближе к Чарлзу.
   Чарлз Дрейсмит был всего лишь вторым сыном и получил титул по стечению обстоятельств. Но в одном его мизинце крылось очарования больше, чем в брате и отце, вместе взятых. Люди любили Чарлза: фермеры, лавочники, деревенская детвора. И маленькая Эмма Петерсон.
   Когда они играли в Робин Гуда или короля Артура, он разрешал ей быть Девой Марией или Гвиневерой. Правда, рыцари Круглого стола не обращали на нее внимания, но тем не менее она участвовала в игре. Герцог Олворд и граф Уэстбрук – в то время еще маркиз Уолтингем и виконт Мэндерс – терпели ее присутствие из-за Чарлза. По большей части они вели себя так, словно она была невидимкой. Разве что Робби взбредало в голову подшутить над ней. Чарлз прекращал их ссоры и выуживал ее из реки, когда она, так сказать, спотыкалась о ногу Робби.
   – Вот отличное место. Что скажешь, леди Клер? – Чарлз поставил корзину на берег. Клер домчалась к воде.
   – Я не вижу никакой рыбы, папа Чарлз!
   – Конечно, нет! Рыбки очень осторожны. Им не хочется, чтобы их поймали.
   – Потому что тогда из них сделают завтрак! – Клер захлопала в ладоши, подпрыгивая на одной ножке. – Можно, нам будет рыба на завтрак?
   – Если мы что-нибудь поймаем!
   Принни обнаружил белку и принялся лаять как безумный.
   – Собака, распугает все живое. Мисс Петерсон, не возьмете ли Принни? А я пока усажу девочек.
   Эмма оттащила собаку. Он полаял еще немногое знак протеста, а потом, успокоился, найдя, что-то интересное у корней березы.
   – Насадить тебе наживку на крючок, Изабелл?
   – Пожалуйста, дядя Чарлз.
   Клер встала, привалившись к Чарлзу, и стала наблюдать, как он сажает червяка на крючок.
   – Фу, червяк, – сказала она, сморщив носик.
   – Хочешь рассмотреть получше? – Чарлз быстро поднес извивающееся существо к лицу Клер. Она завизжала и с хохотом бросилась наутек.
   – Нет, папа Чарлз. Червяки скользкие и противные.
   – Значит, не хочешь наживлять свой крючок? Я мог бы тебе показать как.
   – Покажите мне, дядя Чарлз, – сказала Изабелл. – Я уже не маленькая.
   – И я тоже не маленькая! – Клер уперлась кулаками в бока и показала, сестре розовый язычок, – Покажи мне, папа Чарлз.
   – Леди. Клер, где ваши манеры? – сказал Чарлз, смеясь. – И чему только вас учила гувернантка?
   – Не вините мисс Петерсон, дядя Чарлз, – заметила Изабелл. – Не ее вина, что Клер плохая.
   – Никакая я не плохая! – Нижняя губа Клер задрожала. – Мама Петерсон, я хорошая? Мама говорила, что я плохая, но ведь я хорошая, правда?
   Эмма бросила поводок Принни и подбежала к девочке.
   – Ну конечно, ты хорошая, моя дорогая! И я точно знаю, что твоя мама говорила не всерьез. Взрослые иногда бывают немного раздражительны.
   – Нет, мисс Петерсон. – Изабелл серьезно смотрела Эмме в глаза. – Мама… Она говорила… Она хотела мальчика, понимаете, чтобы ей не пришлось еще иметь детей.
   Клер кивнула:
   – Если бы у нее был мальчик, она бы исполнила долг.
   – Папа хотел наследника, мисс Петерсон, а я и Клер не можем быть наследниками.
   Эмма встретила взгляд Чарлза над головкой Клер. Казалось, он был поражен не меньше, чем она.
   – Что ж, теперь я ваш папа, Изабелл, – заявил он. – Я люблю вас такими, какие вы есть. – Он приподнял подбородок девочки и наклонился, чтобы взглянуть в глаза малышки. – А ты вовсе не плохая, леди Клер. Ни в коем случае. Но тебе нужно учиться, как себя вести. Можешь представить, чтобы мисс Петерсон показала язык моей тете?
   Клер захихикала:
   – Мама Петерсон никогда так не сделает.
   – Именно. И вы должны учиться хорошему поведению, по крайней мере когда требуются манеры. Но они не нужны, когда вы на рыбалке. Я просто пошутил.
   – Нет? – Клер вытаращила глаза, казавшиеся такими, огромными на ее маленьком личике.
   – Нет. Рыбам все равно. Но только не спорьте и не кричите. Рыбки не любят ссор – слишком много шума. Вы их распугаете.
   – Мы не будем ссориться, – согласилась Клер.
   Чарлз посмотрел на Изабелл:
   – Кажется, я хотел научить вас обеих наживлять крючки до того, как мы отвлеклись на этот скучный разговор о манерах.
   Изабелл улыбнулась:
   – Да, па… дядя Чарлз!
   – Если хочешь, Изабелл, можешь звать меня «папа Чарлз».
   – Нет. Спасибо. Мне уже девять лет.
   – А мне тридцать, глупышка. Девять – не так уж и много. Самый возраст, когда человеку позарез нужен отец. – Чарлз протянул девочке руку. – Это будет наша тайна.
   Изабелл вложила ручку в ладонь Чарлза и покачала головой:
   – Покажите лучше, как наживлять крючок, дядя Чарлз!
   – И мне, – сказала Клер, придвигаясь ближе, – мне тоже покажи. А маму Петерсон ты научишь сажать противного червяка на крючок, папа Чарлз?
   – Много лет назад я учил мисс Петерсон. Она тогда была чуть-чуть постарше, чем ты сейчас, Клер.
   – В самом деле, – сказала Эмма, улыбаясь. – Ваш дядя очень хороший учитель.
   – Вы тоже будете ловить рыбу, мисс Петерсон?
   – Нет, Изабелл. Думаю, мне лучше посидеть с Принни.
   – Подождите, я расстелю для вас одеяло.
   – Благодарю, милорд, но я справлюсь сама.
   Эмма вытащила из корзины одеяло и расстелила его под березой. Уселась и стала смотреть, как Чарлз наставляет детей. Из него вышел бы прекрасный отец. Если бы только он согласился жить в Найтсдейле!
   – Теперь, девочки, смотрите, чтобы не запутались лески. А я пойду к мисс Петерсон. Вы будете ловить одни.
   – Хорошо, папа Чарлз. Мы поймаем целую кучу рыбы к завтраку!
   – Смотрите, чтобы поместилось в корзине!
   – Мы постараемся! – Клер улыбнулась и уставилась в воду, словно пытаясь приманить рыбу взглядом.
   Чарлз снял куртку и сел рядом с Эммой. Взглянув на девочек, он сказал:
   – Наверное, брат с женой были не лучшими родителями.
   Эмма вздохнула:
   – Не думаю, что они чем-то отличались от других любителей светской жизни. Знаю только, что девочкам их не хватало.
   – Может, оно и к лучшему, что ими особо не занимались. До сих пор не могу понять, как Сесилия не постеснялась сказать девочкам, что ей нужен сын, потому что она не хочет больше иметь детей.
   – Мы не можем знать наверняка, что она сказала в точности это, милорд. Дети часто понимают все не так. Слышат обрывки разговоров и пытаются склеить их в одно целое в меру собственного разумения. Но ведь они так мало знают о мире взрослых.
   Эмма ни на минуту не сомневалась, что Сесилия сказала именно то, что сказала. Мать девочек была до крайности тщеславна и думала лишь о себе. Чувства других ее не волновали.
   Чарлз пожал плечами:
   – Что бы Сесилия ни сказала, ясно – девочкам нужны родители.
   – Да. – Эмма была в нерешительности. Не ее это дело, но она чувствовала, что должна высказаться. Он должен понять – его место в Найтсдейле. – Милорд, когда вы женитесь…
   – Вы хотите сказать, когда мы с вами поженимся, Эмма? – Он повернулся и посмотрел ей в лицо. – Девочки вас любят. Они… – Он вдруг нахмурился: – Где вы раздобыли эту чудовищную шляпу?
   Значит, он только сейчас заметил, во что она одета? Нечего сказать – внимательный кавалер.
   – Вовсе она не чудовищная. Вполне подходящая шляпка, скажем, для вылазки на рыбалку.
   – Только если вы собираетесь ловить ею рыбу. Из нее выйдет прекрасный сачок или корзина. Избавьтесь от нее. Да я сам с радостью помогу вам это сделать.
   Он протянул руку к завязкам шляпки. Эмма закрыла их руками и отпрянула.
   – Вы этого не сделаете. Руки прочь, лорд Найтсдейл!
   В его глазах мелькнул злорадный огонек.
   – Какое же это было удовольствие прошлой ночью. – дать рукам волю!
   – Вы забываетесь, сэр.
   – Возможно…
   – Папа Чарлз, папа Чарлз, я поймала…
   Потом раздался громкий всплеск.
   – Дядя Чарлз, – закричала Изабелл, – Клер упала в воду, а она совсем не умеет плавать!
   Эмма вскочила на ноги, но Чарлз оказался намного проворнее. Эмма едва успела выпутаться из юбок, как Чарлз уже стоял на берегу с Клер на руках.
   – Клер, дорогая, – говорил он, – это рыбу надо тащить из воды, а не самой нырять в веду!
   Клер плевалась и кашляла.
   – Рыба уплыла, папа Чарлз.
   – Ну и ладно, в следующий раз поймаешь другую. А еще я научу тебя и Изабелл плавать. Хочешь?
   – Да!
   Эмма наконец добралась до берега и встала рядом с Изабелл. Клер, которую только что вытащили из воды, была хоть и напугана, но улыбалась, обнимая Чарлза за шею. Чарлз вымок до нитки. Рубашка и брюки прилипли к телу.
   Как он был хорош! Просто прекрасен! Желания прошлой ночи вернулись к Эмме. Не прыгнуть ли в воду и ей? Нужно как-то охладить разгоряченную кровь.
   Чарлз усадил Клер на плечи. Она болтала без умолку и смеялась. Казалось, купание никак не сказалось на ее настроении. Но Чарлз дал себе зарок при первой же возможности научить Клер и Изабелл плавать. В усадьбе есть озеро. Кто знает, что затеют девочки? Не дай Бог, произойдет несчастье. Клер еще маловата, но она должна уметь спастись, если снова свалится в воду. А уж Изабелл давно пора уметь это делать. Он научил плавать Эмму, когда той было шесть лет.
   Чарлз посмотрел на женщину, шагающую рядом. Он начал давать ей уроки после того, как Робби подставил ей подножку и она, как сейчас Клер, упала в речку. Другие мальчики сначала смеялись – Эмма и вправду выглядела забавно, когда ее юбки всплыли на поверхности воды. Но он увидел ужас в ее глазах!
   Вспомнив, как смело и самоотверженно Эмма училась плавать, Чарлз улыбнулся. Она твердо решила – в следующий раз Робби не удастся посмеяться над ней. Интересно, не разучилась ли она плавать сейчас? Его улыбка стала шире. Было бы любопытно оценить ее умения.
   Может быть, сегодня днем. В каком-нибудь укромном уголке озера. Она могла бы надеть сорочку…
   – Папа Чарлз! – Клер дернула его за волосы.
   Чарлз пересадил девочку на другое плечо и снова предался мечтам. Ему виделась Эмма в ночной рубашке, вся мокрая. Полупрозрачная рубашка не скрывала бы изгибов ее прекрасного тела и даже позволила бы ему увидеть – намеком – темные завитки между ног. Если будет прохладно, соски поднимутся маленькими горными вершинами под мокрой тканью, такие манящие…
   – Ох, леди Клер! Эти волосы растут на моей голове.
   – Прости, папа Чарлз. Просто ты не слушаешь.
   – Да?
   Он вдруг понял, что мокрые брюки отлично выдают его возбужденное состояние. Стоит бросить взгляд – и сразу станет ясно, о чем он мечтает. Он заставил себя думать о вещах, никак не связанных с Эммой. Например, об управлении имением. Помогло как по волшебству.
   Он снова взглянул на Эмму. Та внимательно изучала почву под ногами. По крайней мере, ему хотелось думать, что она занята именно этим – он не мог видеть ее лица. Ужасная шляпа! Ничего из-за нее не видно. Как будто ее соорудила не модистка, а какой-нибудь крестьянин, потому что она больше похожа на ведро, чем на дамскую шляпку. Нужно придумать предлог, чтобы избавить мир от этого кошмара.
   – Папа Чарлз, если мы не поймали ни одной рыбки, что же нам есть на завтрак? Я такая голодная.
   – Не волнуйся, леди Клер, – ответил он. – Мы зайдем к кухарке. У нее наверняка найдется что-нибудь вкусное.
   – Нельзя мешать кухарке, папа Чарлз.
   – Отчего нет, Изабелл? Бывало, я всегда забегал на кухню, когда был в твоем возрасте. Не правда ли, мисс Петерсон?
   – Да. – Эмма все еще избегала смотреть на него. – По крайней мере, когда я с вами познакомилась, вы вечно были голодны. Кажется, кухарка называла вас чертенком. Но она обязательно давала вам что-нибудь вкусное – самый большой кусок пирога или спелое яблоко.
   – Вам было завидно, мисс Петерсон?
   Эмма быстро взглянула на Чарлза и снова отвела глаза:
   – Разумеется, нет, милорд. Меня поражала ваша способность поглощать горы еды.
   – Ведь я был мальчиком, который быстро растет.
   – А я девочка, и я тоже расту, папа Чарлз, – заявила Клер, подпрыгивая у него на плече. – Как вы думаете, что найдется у кухарки вкусного?
   – Наверное, пирожки с крыжовником. Конечно, не совсем подходящая еда для завтрака, но у нашей кухарки эти пирожки выходят – просто объедение. Может быть, ей трудно угодить гостям из Лондона, когда приходится готовить столько блюд для светского приема, но кое-что она готовит отлично. – Он взглянул на старшую девочку: – Изабелл, ты когда-нибудь пробовала пирожки с крыжовником, что печет наша повариха?
   – Нет, дядя Чарлз. Мама говорила, мы растолстеем, если станем есть пирожки. Тогда нам трудно будет поймать мужа.
   Чарлз разинул рот:
   – Вот вздор! Тебе только девять, Изабелл. Несколько пирожков не могут помешать замужеству.
   – Мама говорила, никогда не рано думать о будущем. Мы ведь не можем жить в Найтсдейле всю жизнь.
   Чарлз уставился на девочку, не зная, смеяться ему или плакать. Неужели Пол не знал, что его жена внушает дочкам?
   – А я уже пробовала пирожки с крыжовником, папа Чарлз!
   – Клер! – возмутилась Изабелл. – Лгать нехорошо.
   – Я не лгу! Однажды я пробралась на кухню и взяла пирожок. Мне не понравилось. Он был горький.
   – А ты не знаешь, что нехорошо брать без спросу? – заметил Чарлз. – Мы войдем в кухню, пожелаем кухарке доброго утра и спросим, не найдется ли для нас чем перекусить.
   – А вы точно знаете, что нам можно, дядя Чарлз? – Изабелл нахмурила лоб. – Мама запрещала ходить к кухарке.
   – Я уверен. – Чарлз повернулся к Эмме. Та подняла голову, выражение лица у нее было серьезным. – Мисс Петерсон, вы гувернантка, что скажете? Прав ли я, если говорю, что нам можно безнаказанно пройти в кухню?
   – Конечно, милорд. – Эмма улыбнулась, но морщинка по-прежнему бороздила ее лоб. Чарлз был готов поспорить, что она не выдержит, если еще раз услышит «мама говорила». О мертвых нужно думать только хорошее. Но, ей-богу, ему нисколько не жаль, что Сесилии нет сейчас с ними.
   – Видите? – воскликнул он. – Если гувернантка так считает, значит, все правильно. Гувернантка никогда не разрешит проказничать, не так ли?
   – Милорд! – Эмма прикрыла рот руками. – Не нужно смеяться над благородной профессией гувернантки.
   Клер захихикала:
   – Но ведь правда, мама Петерсон! Наша гувернантка никогда не разрешает нам проказничать.
   – Разве я не разрешила вам отправиться на рыбалку?
   – Да, но вы не настоящая гувернантка, – возразила Изабелл. Она все еще беспокоилась.
   – Хорошо, зато я настоящий маркиз. – Чарлз снял Клер с плеча. – И я говорю вам, что мы можем пойти на кухню.
   Он расправил плечи, чтобы казаться внушительнее. Прямо как герцог Олворд, когда хочет произвести впечатление.
   – Ведь это кухня маркиза Найтсдейла, не так ли?
   – Маркиз Найтсдейл идет! – возвестила Клер. – Берегись, кухарка!
   – Думаю, леди Клер, кухарке не понравится, что ей угрожают, – заметила Эмма.
   – Справедливо, мисс Петерсон. Говорят же – мухи ловятся на мед, а не на уксус.
   Клер сморщила носик:
   – При чем здесь мухи, папа Чарлз?
   – Не глупи, Клер, – тоном разумной старшей сестры произнесла Изабелл. – Дядя Чарлз хотел сказать, что ты скорее получишь то, что хочешь, если станешь просить вежливо, а не заставлять.
   – Именно так. Если мы прикажем кухарке принести поесть, она повернется к нам спиной. Нужно действовать более тонко.
   Чарлз опустился на одно колено, чтобы видеть лица обеих девочек.
   – Очень хороший прием – разжалобить доброе сердце кухарки. Этот фокус удается всегда. Я и вы, леди Клер, мокрые и грязные после купания в речке. Уверен, кухарка нас пожалеет. Как вы считаете, у нас получится изобразить жалкий вид?
   – О да, папа Чарлз! – Клер выпучила глаза и жалобно скривила ротик. Даже Изабелл рассмеялась.
   – Отлично. Ты пойдешь во главе нашей скорбной процессии. Теперь твоя очередь, Изабелл. – Чарлз положил руки на плечи девочке. Какими хрупкими они казались под его широкими ладонями! – Тебе надлежит очаровать кухарку.
   – Очаровать? Как это, дядя Чарлз?
   – Я заметил – у тебя очаровательная улыбка.
   – Правда? – Изабелл порозовела.
   Чарлз улыбнулся: