Страница:
– Нет, Марк.
– Не обижайся. Но ведь она красавица, и я видел, как вы смотрели друг на друга в больнице Между вами определенно что-то есть. Она все еще спит в комнате для гостей?
Доновану не хотелось об этом говорить. Он попытался отшутиться:
– Марк, тебе самому пора окрутить какую-нибудь красотку. Мне нужно идти.
– Нет, подожди, почему ты ничего не хочешь сказать мне?
Донован задумался на секунду. Почему он не хочет говорить об их отношениях с Джоселин? Потому, что они глубже и интимнее, чем все его прежние отношения с женщинами? Потому, что ему не хочется сводить их на уровень шутки? Или потому, что он и сам пока не может в них разобраться?
– Она мой телохранитель, – сказал он Марку. И, если тебе так хочется знать, она все еще спит в комнате для гостей.
Марк присвистнул.
– Железная леди. Не припомню, чтобы хоть одна женщина могла сопротивляться твоим чарам.
– То, что она оригинал, это точно. Я никогда не встречал женщину, похожую на нее.
– Я был прав, – сказал Марк, довольный собой. – Между вами что-то есть. Скажи мне только, собираешься ли ты выманить ее из гостевой комнаты?
Донован привык к настойчивости своего коллеги, но сейчас она его почему-то раздражала.
– Хватит вопросов на сегодня, Марк. Спасибо, что берешь моих пациентов. Увидимся, когда вернусь.
После долгой осторожной езды по шумному шоссе Джоселин свернула на тихую проселочную дорогу, пролегавшую через сосновый бор. Несколько минут они ехали под тенью деревьев, поднимая клубы пыли, которые причудливо искрились на пробивавшемся сквозь кроны солнце.
Здесь их никто не мог преследовать.
Еще раз свернув, они ехали около получаса и наконец остановились перед деревянным домиком с огромными окнами и уютной верандой с плетеной мебелью. Перед домом раскинулось голубое озеро. У берега, который представлял собой ярко-зеленый ковер из сочной травы, была привязана чудесная маленькая лодочка.
– Какое красивое место, – восхитился Донован. Вы считаете, мы здесь будем в безопасности?
От преступника – конечно. В этом она была уверена. А от ее возрастающей симпатии к Доновану? Вряд ли, особенно если учесть, что этот уголок – один из самых романтичных на земле.
– Безусловно. – Она старалась говорить уверенно и не обращать внимания на собственные чувства. – Никто не знает, где мы: я приняла все необходимые меры предосторожности при выезде из города.
– Чудесно, – сказал Донован, окинув взглядом пейзаж. – У вас хороший вкус.
– Ну, я подумала, раз нам необходимо уехать на некоторое время, то почему бы не сделать наше изгнание уютным и комфортным.
Зря она это сказала. Комфортное и уютное – и сразу приходит на ум гнездышко влюбленных голубков.
Джоселин остановила машину. Их окружала сказочная тишина. Слышно было лишь щебетание птиц да шелест листьев дуновением легкого ветерка.
Донован вышел из машины, вдохнул лесной воздух и стал рассматривать их убежище.
– Вы были здесь раньше?
Да, дважды. Подождите, вы еще увидите, как там внутри!
Беглецы достали сумки из багажника и направились к дому по мягкому светло-коричневому ковру из сосновых иголок. В деревянном почтовом ящике их ждал ключ от входной двери и приветственная записка от владельцев дома. Джоселин открыла дверь и пропустила Донована вперед.
Ничто не изменилось с последнего ее посещения. Все та же чудесная мебель из необработанной сосны, дощатый пол, высокие стены и высокий светло-коричневый потолок все из той же сосны.
– Вот это да! – сказал Донован, глядя на арочный потолок в просторной гостиной и на огромный светло-серый каменный камин. – В таком месте я не прочь провести свой отпуск. А сколько мы здесь пробудем?
Джоселин опустила сумку на пол.
– Зависит от того, сколько времени понадобится полиции, чтобы найти Коэна. Может быть, сутки, а может, месяц.
– Лучше пусть это будет месяц. Хотя сомневаюсь, что в больнице в этом случае будут счастливы.
Джоселин заперла входную дверь.
– Пойдемте, я покажу вам спальни.
– Может, здесь одна спальня?
Джоселин представила себе, что было бы, если бы им пришлось делить одну спальню, и от этого ее сердце забилось быстрее.
– Здесь две спальни, и они находятся очень далеко друг от друга.
Справившись со своими чувствами, она взяла сумку и направилась в спальню, которая находилась на первом этаже, рядом с кухней. Это была небольшая светлая комнатка с большой деревянной кроватью у стены и плетеной мебелью. Узкая стеклянная дверь вела на веранду.
– Это будет моя спальня, – сказала Джоселин и повела Донована в другой конец дома, где была лестница на второй этаж.
Они поднялись по ступеням и оказались во второй спальне, с балконом, ванной и застекленной крышей.
– Отсюда хорошо любоваться звездами, – заметил Донован, ставя сумку на пол.
– Да. Надеюсь, вам здесь будет удобно.
Донован прошел к кровати и нажал руками на матрас.
– Ровно и жестко. Как раз то, что нужно. Не хотите попробовать?
Джоселин улыбнулась:
– Я доверяю вашему умению ставить диагнозы, доктор. Впрочем, я уже испробовала эту замечательную постель, когда была здесь в прошлый раз.
Глаза Донована игриво сузились.
– Одна, надеюсь?
Джоселин скрестила руки на груди.
– Это не ваше дело.
Он поднял руки в притворной капитуляции.
– Вы правы, извините. Просто мне хочется узнать вас получше.
– Ну и что же вы хотите узнать? – спросила она, глядя ему в глаза.
– О вашей жизни до того, как мы встретились.
Привозили ли вы сюда других клиентов или просто приезжали отдохнуть.
– Я бы не назвала это отдыхом, но работой те посещения тоже не были.
Он приблизился к ней.
– Ну, теперь я просто сгораю от любопытства.
Вы не можете оставить меня в неведении.
Он стоял так близко, что она ощущала запах его тела, смешанный с дорогим одеколоном, и он сводил ее с ума. Она боялась, что он услышит бешеный стук ее сердца.
Да, следующие несколько дней, похоже, будут для нее испытаниями на прочность. Выдержит ли она?
– Хорошо, я расскажу вам. В первый раз я приехала сюда с мамой, когда мне было четырнадцать. Сразу после того, как нас бросил отец. Она не хотела отвечать на звонки родных и объяснять, что случилось. Мы пробыли здесь две недели.
Второй раз я приезжала уже одна, когда мы расстались с Томом.
Донован посмотрел на нее долгим изучающим взглядом.
– Значит, у вас с этим местом связаны не лучшие воспоминания?
Она кивнула.
– Почему же вы выбрали его?
– Здесь абсолютно безопасно. Кроме того, я знаю дом и его окрестности как свои пять пальцев.
– Вы всегда все продумываете до мелочей, заметил Донован.
Потом он задумчиво посмотрел на нее и переменил тему, хотя Джоселин показалось, что ему очень хотелось продолжить этот разговор:
– Давайте сходим за едой?
– Конечно. Она направилась к лестнице.
В машине был недельный запас провизии, который Джоселин заказала в день отъезда из Чикаго.
Перенеся все баночки и свертки на кухню, они быстро распихали их по полкам холодильника и буфета.
– Что бы вам хотелось на ужин? – спросил Донован, проверяя наличие необходимых кухонных принадлежностей. – Не хочу на вас давить, но я очень неплохо готовлю бифштекс на решетке.
– Звучит заманчиво.
Вечером, после ужина, они пошли прогуляться по берегу вдоль озера. Вода была прозрачная и спокойная, и только всплески от мелкой рыбешки, на ее поверхности, нарушали первозданную тишину. Солнце уже собиралось закатиться за ровную линию деревьев на той стороне озера.
Был жаркий вечер, и Джоселин переоделась в черную футболку, шорты цвета хаки и легкие сандалии. Донован был, как всегда, в джинсах.
Джоселин расстелила покрывало на песке.
– Послушай, как стрекочут цикады. Чудесный вечер! – Донован начал расстегивать рубашку.
– Жарко? – спросила она.
Скинув рубашку, Донован стал снимать туфли, прыгая то на одной, то на другой ноге.
– Хочу попробовать воду, – сказал он.
– У вас там плавки? – спросила Джоселин, стараясь не смотреть на его великолепную загорелую грудь.
– Не-а.
– Тогда подождите минуту, – выкрикнула Джоселин, осознав его намерение. – Вы не можете купаться здесь без одежды.
– Почему? Здесь нет никого, кроме нас.
– Вот именно – нас. Я не хочу видеть вас…
Не договорив, она быстро закрыла глаза руками и отвернулась, чтобы не увидеть больше, чем красивый загар мускулистого бедра. Через мгновение послышался шорох песка под босыми ступнями и еще через мгновение – оглушительный всплеск. Джоселин открыла глаза и повернулась, чтобы посмотреть на одежду Донована – вся одежда этого хулигана лежала на песке.
Она подошла к берегу как раз в тот момент, когда Донован показался на поверхности воды.
– Парное молоко! – заявил он, пригладив мокрые волосы.
Джоселин не помнила, когда в последний раз видела такого красивого мужчину.
– Вы должны испытать то, что испытываю я.
Залезайте в воду.
– Ни за что этого не сделаю.
Он рассмеялся.
– Но почему? Здесь никого нет. Вам следует хоть немного расслабиться, мисс Профессиональный Телохранитель.
– Повторяю, Донован, я этого не сделаю. В последний раз, когда я слегка расслабилась, вас чуть не застрелили. Вы меня наняли, чтобы я охраняла вас, не так ли? Я буду наблюдать.
Она подумала, что наблюдать в данной ситуации не менее опасно, по крайней мере для нее.
– Как хотите, – отозвался Донован и глубоко нырнул.
Джоселин увидела больше, чем ей следовало видеть, и поскорее отвернулась. По ее телу пробежала жаркая волна.
Боже, он что, специально старается свести ее с ума? В отчаянье она оглянулась вокруг: может, появились хозяева или «неуловимый мститель»?
Нет, никого. Это даже разочаровало Джоселин.
Самое опасное для нее сейчас было находиться в этом райском уголке жаркой ночью наедине с обнаженным красавцем.
Донован плескался в воде как ребенок.
– Вы уверены, что не передумаете?
– Уверена. – Но она не была уверена. Больше всего на свете ей хотелось броситься в теплую, манящую воду и забыть о напряженной работе хотя бы на полчаса.
– Вижу, что вы готовы поменять свое решение, сказал он, дразня ее.
Боже, откуда он знает? У нее что, написано на лбу большими светящимися буквами: «Я схожу по вас с ума, мистер Найт»?
Донован продолжал уговаривать ее:
– Только на пять минут. Ведь вы сами говорили, что никто не знает о нашем пребывании здесь.
Теперь он заставлял ее чувствовать себя занудой. Но ведь она и была самой настоящей занудой. Она давным-давно не развлекалась и не ходила на свидания, не считая деловых встреч с клиентами. Она сто лет не смеялась, за исключением последних нескольких дней, проведенных с Донованом.
– Я бы не прочь, но…
– Никаких «но». Ныряйте, и все. Я даже отвернусь, пока вы будете раздеваться.
Несколько минут Джоселин стояла, раздумывая, пока Донован продолжал радоваться жизни.
Может, действительно стоит немного расслабиться, всего на пять минут? За это время ничего не случится. Она выполняла свою работу добросовестно, приняла все меры предосторожности. Никто не найдет их здесь.
– Ну ладно, – нехотя произнесла она, стягивая с себя футболку. – Но я не стану купаться нагишом. На мне темное белье, которое вполне может сойти за купальник.
– Все лучше, чем сидеть на берегу в такой вечер, – ответил Донован.
Джоселин покачала головой и, стащив шорты, сложила одежду аккуратной стопкой на покрывале. Зайдя в озеро, она постояла несколько секунд, привыкая к воде, и со словами:
– Можете смотреть, – нырнула, подняв мириады брызг.
Когда она наконец показалась на поверхности, ее встретил приветственный возглас Донована, который хлопал в ладоши с выражением восхищения на лице.
– Вы что, плавали на Олимпийских играх в вашей прошлой жизни?
– Нет, просто в детстве участвовала в межшкольных соревнованиях.
– Похоже, вы все делаете на «отлично», – сказал он, ближе подплывая к ней.
Джоселин пожала плечами, стараясь не думать о том, что Донован – в двух метрах от нее, совершенно голый, а она в нижнем белье и, стоит ей сделать пару движений, сможет до него дотронуться.
А как бы ей хотелось это сделать! Желание обнять его за шею и прижаться к его щеке просто снедало ее. Ей хотелось отбросить все запреты, только на один раз, как предлагала Тесе, и насладиться этим романтичным летним вечером в объятиях самого сексапильного мужчины на планете.
Она глубоко вздохнула, пытаясь унять нарастающее возбуждение.
Они плавали, ныряли и плескались в голубой воде, держась друг от друга на целомудренном расстоянии, пока Донован вдруг не решил приблизиться.
– У меня появилась цель относительно вас, заявил он.
Переведя дыхание, она спросила:
– И что же это за цель? Научить меня готовить?
– Нет. – Он улыбнулся.
– Приобщить меня к медицине, показав на еноте, как делаются операции?
Он рассмеялся.
– Не угадали.
– Тогда что же?
– Я хочу, чтобы вы хорошо провели здесь время.
Она взглянула в его искрящиеся глаза, не совсем понимая, что он имеет в виду, хотя некоторые догадки по этому поводу заставили ее слегка покраснеть.
– Вы приезжали сюда два раза, и оба раза с тяжелым сердцем. Я хочу, чтобы от нашего пребывания здесь у вас остались только теплые воспоминания.
Начиная понимать смысл его намерения, она немного успокоилась.
Значит, вы хотите избавить этот дом от моего прошлого?
– В каком-то смысле.
Она плыла уже почти рядом с ним.
– Но почему?
Он взглянул на нее.
– Я хочу видеть, как вы улыбаетесь.
– Вы уже видели.
– Не слишком часто.
Он смотрел на нее так нежно, что остатки ее самообладания начали таять, как льдинки в солнечный день. Ей казалось, что теперь она не сможет удержаться и не дотронуться до него. Но это было не только сексуальным желанием: его ласковый взгляд протянул какую-то тонкую ниточку между их душами. Этот мужчина вдруг стал для нее очень близким, почти родным.
– Да, печенье с предсказанием сказало правду.
Вы действительно любите приводить все в порядок. Именно поэтому вы собираетесь открыть Центр помощи детям, поэтому вы стали хирургом, поэтому вы сейчас хотите поработать со мной.
– Я не хочу работать с вами.
– Нет, хотите. Но я не против, мне это даже приятно. До сих пор никто не горел желанием сделать меня счастливой. Наоборот, все лишь использовали меня для своего счастья. Но как же вы, Донован? Вы ведь тоже заслуживаете счастья. Может, мне также стоит поставить перед собой цель?
– Что вы предлагаете? – спросил он почти шепотом.
Было уже почти темно. Только высоко в небе висело желтое яблоко луны, окруженное мириадами мерцающих звездных светлячков.
– Я хочу сказать, что если вы чувствуете потребность сделать что-то приятное для меня, то и мне стоит сделать нечто приятное для вас.
– Вы уже делаете. Вы защищаете меня от преступника.
– Вы мне платите за это, поэтому это не считается.
– А если я попытаюсь сделать вас счастливой, пока мы здесь находимся…
– Я должна буду сделать вас счастливым в ответ.
Она уже буквально ребрами чувствовала биение своего сердца. Не слишком ли далеко они зашли?
– И как вы собираетесь это сделать?
Джоселин подплыла к нему вплотную, так что они оказались в воде нос к носу. Магия сказочной ночи завладела всем ее существом. Как она устала быть экспертом по безопасности, день за днем, много лет подряд. Сейчас она ощущала острую потребность почувствовать себя просто женщиной.
– Вот так. – И, не в силах больше сопротивляться своим желаниям, она прильнула к его губам.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
– Не обижайся. Но ведь она красавица, и я видел, как вы смотрели друг на друга в больнице Между вами определенно что-то есть. Она все еще спит в комнате для гостей?
Доновану не хотелось об этом говорить. Он попытался отшутиться:
– Марк, тебе самому пора окрутить какую-нибудь красотку. Мне нужно идти.
– Нет, подожди, почему ты ничего не хочешь сказать мне?
Донован задумался на секунду. Почему он не хочет говорить об их отношениях с Джоселин? Потому, что они глубже и интимнее, чем все его прежние отношения с женщинами? Потому, что ему не хочется сводить их на уровень шутки? Или потому, что он и сам пока не может в них разобраться?
– Она мой телохранитель, – сказал он Марку. И, если тебе так хочется знать, она все еще спит в комнате для гостей.
Марк присвистнул.
– Железная леди. Не припомню, чтобы хоть одна женщина могла сопротивляться твоим чарам.
– То, что она оригинал, это точно. Я никогда не встречал женщину, похожую на нее.
– Я был прав, – сказал Марк, довольный собой. – Между вами что-то есть. Скажи мне только, собираешься ли ты выманить ее из гостевой комнаты?
Донован привык к настойчивости своего коллеги, но сейчас она его почему-то раздражала.
– Хватит вопросов на сегодня, Марк. Спасибо, что берешь моих пациентов. Увидимся, когда вернусь.
После долгой осторожной езды по шумному шоссе Джоселин свернула на тихую проселочную дорогу, пролегавшую через сосновый бор. Несколько минут они ехали под тенью деревьев, поднимая клубы пыли, которые причудливо искрились на пробивавшемся сквозь кроны солнце.
Здесь их никто не мог преследовать.
Еще раз свернув, они ехали около получаса и наконец остановились перед деревянным домиком с огромными окнами и уютной верандой с плетеной мебелью. Перед домом раскинулось голубое озеро. У берега, который представлял собой ярко-зеленый ковер из сочной травы, была привязана чудесная маленькая лодочка.
– Какое красивое место, – восхитился Донован. Вы считаете, мы здесь будем в безопасности?
От преступника – конечно. В этом она была уверена. А от ее возрастающей симпатии к Доновану? Вряд ли, особенно если учесть, что этот уголок – один из самых романтичных на земле.
– Безусловно. – Она старалась говорить уверенно и не обращать внимания на собственные чувства. – Никто не знает, где мы: я приняла все необходимые меры предосторожности при выезде из города.
– Чудесно, – сказал Донован, окинув взглядом пейзаж. – У вас хороший вкус.
– Ну, я подумала, раз нам необходимо уехать на некоторое время, то почему бы не сделать наше изгнание уютным и комфортным.
Зря она это сказала. Комфортное и уютное – и сразу приходит на ум гнездышко влюбленных голубков.
Джоселин остановила машину. Их окружала сказочная тишина. Слышно было лишь щебетание птиц да шелест листьев дуновением легкого ветерка.
Донован вышел из машины, вдохнул лесной воздух и стал рассматривать их убежище.
– Вы были здесь раньше?
Да, дважды. Подождите, вы еще увидите, как там внутри!
Беглецы достали сумки из багажника и направились к дому по мягкому светло-коричневому ковру из сосновых иголок. В деревянном почтовом ящике их ждал ключ от входной двери и приветственная записка от владельцев дома. Джоселин открыла дверь и пропустила Донована вперед.
Ничто не изменилось с последнего ее посещения. Все та же чудесная мебель из необработанной сосны, дощатый пол, высокие стены и высокий светло-коричневый потолок все из той же сосны.
– Вот это да! – сказал Донован, глядя на арочный потолок в просторной гостиной и на огромный светло-серый каменный камин. – В таком месте я не прочь провести свой отпуск. А сколько мы здесь пробудем?
Джоселин опустила сумку на пол.
– Зависит от того, сколько времени понадобится полиции, чтобы найти Коэна. Может быть, сутки, а может, месяц.
– Лучше пусть это будет месяц. Хотя сомневаюсь, что в больнице в этом случае будут счастливы.
Джоселин заперла входную дверь.
– Пойдемте, я покажу вам спальни.
– Может, здесь одна спальня?
Джоселин представила себе, что было бы, если бы им пришлось делить одну спальню, и от этого ее сердце забилось быстрее.
– Здесь две спальни, и они находятся очень далеко друг от друга.
Справившись со своими чувствами, она взяла сумку и направилась в спальню, которая находилась на первом этаже, рядом с кухней. Это была небольшая светлая комнатка с большой деревянной кроватью у стены и плетеной мебелью. Узкая стеклянная дверь вела на веранду.
– Это будет моя спальня, – сказала Джоселин и повела Донована в другой конец дома, где была лестница на второй этаж.
Они поднялись по ступеням и оказались во второй спальне, с балконом, ванной и застекленной крышей.
– Отсюда хорошо любоваться звездами, – заметил Донован, ставя сумку на пол.
– Да. Надеюсь, вам здесь будет удобно.
Донован прошел к кровати и нажал руками на матрас.
– Ровно и жестко. Как раз то, что нужно. Не хотите попробовать?
Джоселин улыбнулась:
– Я доверяю вашему умению ставить диагнозы, доктор. Впрочем, я уже испробовала эту замечательную постель, когда была здесь в прошлый раз.
Глаза Донована игриво сузились.
– Одна, надеюсь?
Джоселин скрестила руки на груди.
– Это не ваше дело.
Он поднял руки в притворной капитуляции.
– Вы правы, извините. Просто мне хочется узнать вас получше.
– Ну и что же вы хотите узнать? – спросила она, глядя ему в глаза.
– О вашей жизни до того, как мы встретились.
Привозили ли вы сюда других клиентов или просто приезжали отдохнуть.
– Я бы не назвала это отдыхом, но работой те посещения тоже не были.
Он приблизился к ней.
– Ну, теперь я просто сгораю от любопытства.
Вы не можете оставить меня в неведении.
Он стоял так близко, что она ощущала запах его тела, смешанный с дорогим одеколоном, и он сводил ее с ума. Она боялась, что он услышит бешеный стук ее сердца.
Да, следующие несколько дней, похоже, будут для нее испытаниями на прочность. Выдержит ли она?
– Хорошо, я расскажу вам. В первый раз я приехала сюда с мамой, когда мне было четырнадцать. Сразу после того, как нас бросил отец. Она не хотела отвечать на звонки родных и объяснять, что случилось. Мы пробыли здесь две недели.
Второй раз я приезжала уже одна, когда мы расстались с Томом.
Донован посмотрел на нее долгим изучающим взглядом.
– Значит, у вас с этим местом связаны не лучшие воспоминания?
Она кивнула.
– Почему же вы выбрали его?
– Здесь абсолютно безопасно. Кроме того, я знаю дом и его окрестности как свои пять пальцев.
– Вы всегда все продумываете до мелочей, заметил Донован.
Потом он задумчиво посмотрел на нее и переменил тему, хотя Джоселин показалось, что ему очень хотелось продолжить этот разговор:
– Давайте сходим за едой?
– Конечно. Она направилась к лестнице.
В машине был недельный запас провизии, который Джоселин заказала в день отъезда из Чикаго.
Перенеся все баночки и свертки на кухню, они быстро распихали их по полкам холодильника и буфета.
– Что бы вам хотелось на ужин? – спросил Донован, проверяя наличие необходимых кухонных принадлежностей. – Не хочу на вас давить, но я очень неплохо готовлю бифштекс на решетке.
– Звучит заманчиво.
Вечером, после ужина, они пошли прогуляться по берегу вдоль озера. Вода была прозрачная и спокойная, и только всплески от мелкой рыбешки, на ее поверхности, нарушали первозданную тишину. Солнце уже собиралось закатиться за ровную линию деревьев на той стороне озера.
Был жаркий вечер, и Джоселин переоделась в черную футболку, шорты цвета хаки и легкие сандалии. Донован был, как всегда, в джинсах.
Джоселин расстелила покрывало на песке.
– Послушай, как стрекочут цикады. Чудесный вечер! – Донован начал расстегивать рубашку.
– Жарко? – спросила она.
Скинув рубашку, Донован стал снимать туфли, прыгая то на одной, то на другой ноге.
– Хочу попробовать воду, – сказал он.
– У вас там плавки? – спросила Джоселин, стараясь не смотреть на его великолепную загорелую грудь.
– Не-а.
– Тогда подождите минуту, – выкрикнула Джоселин, осознав его намерение. – Вы не можете купаться здесь без одежды.
– Почему? Здесь нет никого, кроме нас.
– Вот именно – нас. Я не хочу видеть вас…
Не договорив, она быстро закрыла глаза руками и отвернулась, чтобы не увидеть больше, чем красивый загар мускулистого бедра. Через мгновение послышался шорох песка под босыми ступнями и еще через мгновение – оглушительный всплеск. Джоселин открыла глаза и повернулась, чтобы посмотреть на одежду Донована – вся одежда этого хулигана лежала на песке.
Она подошла к берегу как раз в тот момент, когда Донован показался на поверхности воды.
– Парное молоко! – заявил он, пригладив мокрые волосы.
Джоселин не помнила, когда в последний раз видела такого красивого мужчину.
– Вы должны испытать то, что испытываю я.
Залезайте в воду.
– Ни за что этого не сделаю.
Он рассмеялся.
– Но почему? Здесь никого нет. Вам следует хоть немного расслабиться, мисс Профессиональный Телохранитель.
– Повторяю, Донован, я этого не сделаю. В последний раз, когда я слегка расслабилась, вас чуть не застрелили. Вы меня наняли, чтобы я охраняла вас, не так ли? Я буду наблюдать.
Она подумала, что наблюдать в данной ситуации не менее опасно, по крайней мере для нее.
– Как хотите, – отозвался Донован и глубоко нырнул.
Джоселин увидела больше, чем ей следовало видеть, и поскорее отвернулась. По ее телу пробежала жаркая волна.
Боже, он что, специально старается свести ее с ума? В отчаянье она оглянулась вокруг: может, появились хозяева или «неуловимый мститель»?
Нет, никого. Это даже разочаровало Джоселин.
Самое опасное для нее сейчас было находиться в этом райском уголке жаркой ночью наедине с обнаженным красавцем.
Донован плескался в воде как ребенок.
– Вы уверены, что не передумаете?
– Уверена. – Но она не была уверена. Больше всего на свете ей хотелось броситься в теплую, манящую воду и забыть о напряженной работе хотя бы на полчаса.
– Вижу, что вы готовы поменять свое решение, сказал он, дразня ее.
Боже, откуда он знает? У нее что, написано на лбу большими светящимися буквами: «Я схожу по вас с ума, мистер Найт»?
Донован продолжал уговаривать ее:
– Только на пять минут. Ведь вы сами говорили, что никто не знает о нашем пребывании здесь.
Теперь он заставлял ее чувствовать себя занудой. Но ведь она и была самой настоящей занудой. Она давным-давно не развлекалась и не ходила на свидания, не считая деловых встреч с клиентами. Она сто лет не смеялась, за исключением последних нескольких дней, проведенных с Донованом.
– Я бы не прочь, но…
– Никаких «но». Ныряйте, и все. Я даже отвернусь, пока вы будете раздеваться.
Несколько минут Джоселин стояла, раздумывая, пока Донован продолжал радоваться жизни.
Может, действительно стоит немного расслабиться, всего на пять минут? За это время ничего не случится. Она выполняла свою работу добросовестно, приняла все меры предосторожности. Никто не найдет их здесь.
– Ну ладно, – нехотя произнесла она, стягивая с себя футболку. – Но я не стану купаться нагишом. На мне темное белье, которое вполне может сойти за купальник.
– Все лучше, чем сидеть на берегу в такой вечер, – ответил Донован.
Джоселин покачала головой и, стащив шорты, сложила одежду аккуратной стопкой на покрывале. Зайдя в озеро, она постояла несколько секунд, привыкая к воде, и со словами:
– Можете смотреть, – нырнула, подняв мириады брызг.
Когда она наконец показалась на поверхности, ее встретил приветственный возглас Донована, который хлопал в ладоши с выражением восхищения на лице.
– Вы что, плавали на Олимпийских играх в вашей прошлой жизни?
– Нет, просто в детстве участвовала в межшкольных соревнованиях.
– Похоже, вы все делаете на «отлично», – сказал он, ближе подплывая к ней.
Джоселин пожала плечами, стараясь не думать о том, что Донован – в двух метрах от нее, совершенно голый, а она в нижнем белье и, стоит ей сделать пару движений, сможет до него дотронуться.
А как бы ей хотелось это сделать! Желание обнять его за шею и прижаться к его щеке просто снедало ее. Ей хотелось отбросить все запреты, только на один раз, как предлагала Тесе, и насладиться этим романтичным летним вечером в объятиях самого сексапильного мужчины на планете.
Она глубоко вздохнула, пытаясь унять нарастающее возбуждение.
Они плавали, ныряли и плескались в голубой воде, держась друг от друга на целомудренном расстоянии, пока Донован вдруг не решил приблизиться.
– У меня появилась цель относительно вас, заявил он.
Переведя дыхание, она спросила:
– И что же это за цель? Научить меня готовить?
– Нет. – Он улыбнулся.
– Приобщить меня к медицине, показав на еноте, как делаются операции?
Он рассмеялся.
– Не угадали.
– Тогда что же?
– Я хочу, чтобы вы хорошо провели здесь время.
Она взглянула в его искрящиеся глаза, не совсем понимая, что он имеет в виду, хотя некоторые догадки по этому поводу заставили ее слегка покраснеть.
– Вы приезжали сюда два раза, и оба раза с тяжелым сердцем. Я хочу, чтобы от нашего пребывания здесь у вас остались только теплые воспоминания.
Начиная понимать смысл его намерения, она немного успокоилась.
Значит, вы хотите избавить этот дом от моего прошлого?
– В каком-то смысле.
Она плыла уже почти рядом с ним.
– Но почему?
Он взглянул на нее.
– Я хочу видеть, как вы улыбаетесь.
– Вы уже видели.
– Не слишком часто.
Он смотрел на нее так нежно, что остатки ее самообладания начали таять, как льдинки в солнечный день. Ей казалось, что теперь она не сможет удержаться и не дотронуться до него. Но это было не только сексуальным желанием: его ласковый взгляд протянул какую-то тонкую ниточку между их душами. Этот мужчина вдруг стал для нее очень близким, почти родным.
– Да, печенье с предсказанием сказало правду.
Вы действительно любите приводить все в порядок. Именно поэтому вы собираетесь открыть Центр помощи детям, поэтому вы стали хирургом, поэтому вы сейчас хотите поработать со мной.
– Я не хочу работать с вами.
– Нет, хотите. Но я не против, мне это даже приятно. До сих пор никто не горел желанием сделать меня счастливой. Наоборот, все лишь использовали меня для своего счастья. Но как же вы, Донован? Вы ведь тоже заслуживаете счастья. Может, мне также стоит поставить перед собой цель?
– Что вы предлагаете? – спросил он почти шепотом.
Было уже почти темно. Только высоко в небе висело желтое яблоко луны, окруженное мириадами мерцающих звездных светлячков.
– Я хочу сказать, что если вы чувствуете потребность сделать что-то приятное для меня, то и мне стоит сделать нечто приятное для вас.
– Вы уже делаете. Вы защищаете меня от преступника.
– Вы мне платите за это, поэтому это не считается.
– А если я попытаюсь сделать вас счастливой, пока мы здесь находимся…
– Я должна буду сделать вас счастливым в ответ.
Она уже буквально ребрами чувствовала биение своего сердца. Не слишком ли далеко они зашли?
– И как вы собираетесь это сделать?
Джоселин подплыла к нему вплотную, так что они оказались в воде нос к носу. Магия сказочной ночи завладела всем ее существом. Как она устала быть экспертом по безопасности, день за днем, много лет подряд. Сейчас она ощущала острую потребность почувствовать себя просто женщиной.
– Вот так. – И, не в силах больше сопротивляться своим желаниям, она прильнула к его губам.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Поцелуй был жарким и влажным. Джоселин гладила мокрые волосы Донована, в то время как он обнимал ее все крепче. Наконец, преодолев последний барьер, Джоселин обвила ногами его поясницу и почувствовала в бедрах нарастающее тепло. Не сговариваясь, они поплыли к берегу.
Покрывая друг друга страстными поцелуями, они наконец добрались до пляжа. Донован опустил Джоселин на спину и нежно склонился над ней. Она откинулась назад, пока он целовал ее шею, плечи, грудь. Она с трудом могла поверить в происходящее – красивый обнаженный мужчина страстно целовал ее под открытым небом теплой звездной ночью.
– Донован, это сумасшествие, – прошептала она. – Что, если кто-нибудь пройдет мимо?
Донован оглянулся.
– Не волнуйся, я буду слушать.
Его слова перенесли ее в другой, незнакомый ей мир, где она чувствовала себя хрупкой женщиной, доверчиво отдавшей себя в руки сильного, готового ее защитить мужчины.
Видя, что развеял ее тревоги, Донован с жаром прильнул к ее губам, лаская ее тело. Обогнув упругую линию бедра, его рука вернулась к ее груди.
Расстегнув лифчик, Донован обхватил губами ее сосок. Острая волна наслаждения прокатилась по телу Джоселин.
– Тебе не холодно? – прошептал он ей в самое ухо.
– Нет, я вся горю.
Их глаза встретились, и он улыбнулся ей – тепло, открыто.
– Значит, тебя нужно охладить, только не представляю, как это сделать, ведь я тоже весь в огне.
Целуя ее, он все еще улыбался, а она прижимала его к себе все плотнее. Наконец наступил момент, когда она почувствовала острую необходимость слиться с ним воедино – это была всепоглощающая страсть. Ее терпение таяло, как сахар в горячем чае.
– Пожалуйста, скажи мне, что у тебя в кармане есть презерватив.
– Есть, дорогая. Я надеялся, что это произойдет.
Она улыбалась, пока он доставал резинового защитника и водружал на место. Стянув с себя трусики и нежно нажав на грудь Донована, она опустила его на покрывало и возвысилась над ним.
– Только имей в виду, что это я делаю тебя сегодня счастливым, а не наоборот.
Улыбнувшись, он взял ее за бедра своими большими руками.
– Понятно: ты хочешь, чтобы я остался тебе должен.
– Именно. И надеюсь получить долг как можно скорее, – сказала она, скользя по его телу, чтобы устроиться поудобнее.
– Не беспокойся, тебе не придется долго ждать, прошептал он.
Продолжая целовать друг друга, они стали одной плотью. Их бедра одновременно покачивались при неярком свете луны.
Сколько лет она уже не занималась любовью?
Много. С тех пор как они расстались с Томом. Но с ним все было совсем по-другому. Ничего похожего на то, что она испытывала сейчас с Донованом. Она вся горела в огне всепоглощающей страсти, чувствуя себя красивой, сексуальной, желанной женщиной. С ней такое впервые, и это было истинное блаженство.
Совершенно обессиленная после сумасшедшего секса, Джоселин рухнула на грудь Донована.
Несколько минут он нежно прижимал ее к себе и затем осторожно положил на спину, и она еще долго-долго смотрела на него обожающим взглядом.
Приподнявшись на локте, Донован склонился над ней и, играя ее волосами, спросил:
– Что заставило тебя изменить свое мнение?
Она на мгновение задумалась.
– Честно говоря, это не было обдуманным решением и вряд ли было разумным, иначе я бы не оказалась с тобой на пляже совершенно голой и беззащитной. Скорее это была капитуляция. Просто у меня больше не было сил сопротивляться.
– Мне?
– Тому, что я чувствую по отношению к тебе.
Тому, как ты заставляешь меня забыть, кем я стала, и вспомнить, что я женщина.
– Ты настоящая женщина, Джоселин. Даже когда целишься в преступника из пистолета или мчишься на бешеной скорости по улицам Чикаго.
Ты можешь свести с ума любого парня. Помни об этом.
Она улыбалась ему, мечтая, чтобы это мгновение длилось вечно. Она понимала, что нужно возвращаться к работе, но не могла оторвать рук от теплой груди Донована.
– Скажи, – прошептал он, – когда ты хочешь, чтобы я отдал свой долг? Удивительно, но принимая во внимание недавность одалживания, я вполне готов рассчитаться.
Джоселин рассмеялась.
– Ты – может быть. А вот я совсем не готова.
Мои ноги словно желе.
– Не волнуйся. Все, что от тебя требуется, – это неподвижно лежать и получать удовольствие. Самое главное для меня – чтобы ты себя комфортно чувствовала.
– Так я, пожалуй, засну.
– Вот и прекрасно!
– Ты хочешь сказать, что будешь делать это, пока я буду спать?
Он улыбнулся.
– Я шучу, Джоселин. Давай еще разок окунемся перед тем, как вернуться домой?
Он смотрел на нее с такой добротой и нежностью, что она снова почувствовала себя в полной безопасности.
– Хорошо.
Он поднялся и подал ей руку. Указывая на темное белье на покрывале, Джоселин заметила:
– Думаю, больше это не понадобится.
– Конечно, нет. Пойдем. – Они взялись за руки и, смеясь, побежали по ночному берегу навстречу теплой, ласковой воде.
Приняв душ, Донован спустился вниз, чтобы сделать попкорн. В ванной комнате Джоселин все еще шумела вода, и у него было немного времени все приготовить: зажечь свечи, наполнить бокалы, поправить яркие подушки на ситцевой обивке дивана.
Долго же она плещется, подумал он, открывая коробку с попкорном и разыскивая подсолнечное масло. Он надеялся, что она не жалеет о том, что произошло между ними. Он, во всяком случае, не жалел. Ни с одной женщиной прежде он не занимался любовью с таким упоением. Но ведь он никогда не встречал женщину, похожую на Джоселин.
Налив немного масла на большую сковороду, он поставил ее на огонь.
Что такого есть в этой женщине, что заставляет его терять рассудок? Она красива, он хочет ее, но не только как любовницу. Он хочет быть рядом с ней, узнать ее лучше и рассказать ей о себе.
Он хочет знать о ней все: о ее детстве, юности, о работе и личной жизни. Он хочет рассказать ей о своих успехах и неудачах, о своих чувствах и переживаниях – обо всем. Да, он хочет, чтобы она знала все о нем.
Что это – любовь или начало любви? Похоже на то. Но как он может быть уверен? Никогда прежде он не любил женщину. В школе и в институте Донован всегда был окружен красивыми девушками. Некоторые ему нравились, и он заводил с ними интрижки, но никого из них не любил. У него никогда не возникало желания рассказать своим подружкам о своем прошлом, ни с кем из них он не хотел проводить каждую свободную минуту.
Ни к кому он не привязывался так, как к Джоселин. Она была другая. Она ничего из себя не строила, не стреляла глазками, не стремилась его окрутить. Она просто была собой, и ему казалось, что он понимает ее так же хорошо, как самого себя.
При этой мысли незнакомое доселе тепло возникло в его душе. Он глубоко вздохнул и улыбнулся. Но в следующее мгновенье улыбка исчезла с его лица, в сердце закралось опасение: никогда никому он не открывал душу и не расставался со своей независимостью. А вдруг отношения с Джоселин не сложатся? Как он перенесет ее исчезновение из его жизни? Несмотря на то, что произошло сегодня, Джоселин все еще его телохранитель, и, конечно, она не снимет с себя обязанностей, чтобы с головой отдаться возникшему между ними чувству. Она ясно дала понять, что основное правило ее работы – не сближаться с клиентами. Как часто она повторяла ему, что, кроме работы, ей в жизни ничего не нужно!
Почувствовав внезапную неуверенность и тревогу, Донован высыпал попкорн на сковородку и накрыл ее крышкой.
Джоселин вышла из ванной через несколько минут, в белом махровом халате и огромных белых носках, несколько раз завернутых у лодыжек.
На ее голове было накручено в виде чалмы влажное полотенце.
Донован застыл в восхищении.
– Как это возможно, чтобы женщина могла так потрясающе выглядеть, выходя из ванной?
Джоселин одарила его чудесной искрящейся улыбкой.
Облегчение освежающей волной прокатилось по его телу. Он боялся, что она будет чувствовать себя неловко и неуютно, будет сожалеть о случившемся, как бывало не раз. Он приготовился к тому, что она будет старательно избегать его взгляда.
– Какой ты милый. – Она приблизилась и поцеловала его в щеку.
Ему хотелось прыгать до потолка от радости.
– Что готовим?
– Попкорн.
Она приподняла крышку.
– Ты жаришь его в масле? Какая прелесть!
– Это ты прелесть, – ответил он, чувствуя себя самым счастливым человеком на свете.
Она вышла из кухни, покачивая бедрами, и он сосредоточил все внимание на готовящемся блюде, постоянно тряся сковородку, пока сногсшибательный аромат не заполнил комнату. Когда попкорн был готов, Донован высыпал его в вазочку, а на сковороде растопил сливочное масло.
Джоселин сидела на диване в гостиной и накручивала на палец прядь мокрых волос, ожидая его. Он поставил вазочку с аппетитно выглядящим попкорном на стеклянный столик, и Джоселин, поджав под себя ноги, сказала:
– Донован, нам нужно поговорить о том, что произошло сегодня на берегу.
Он уже собирался сесть, но от этих слов остановился как вкопанный.
– Разговаривать о том, что произошло между нами, уже становится ежедневной традицией.
Она взяла его за руку.
– Я знаю, но, пожалуйста, сядь.
– Похоже, ты думала об этом, принимая душ, сказал он и сел.
Он пытался бороться со страхом, возникшим в его сердце, но это ему плохо удавалось: в этот раз на карту было поставлено слишком много. Раньше его чувства к Джоселин не были такими глубокими. Он не занимался с ней любовью, не ощущал ее тепло в своих руках и в своем сердце.
Покрывая друг друга страстными поцелуями, они наконец добрались до пляжа. Донован опустил Джоселин на спину и нежно склонился над ней. Она откинулась назад, пока он целовал ее шею, плечи, грудь. Она с трудом могла поверить в происходящее – красивый обнаженный мужчина страстно целовал ее под открытым небом теплой звездной ночью.
– Донован, это сумасшествие, – прошептала она. – Что, если кто-нибудь пройдет мимо?
Донован оглянулся.
– Не волнуйся, я буду слушать.
Его слова перенесли ее в другой, незнакомый ей мир, где она чувствовала себя хрупкой женщиной, доверчиво отдавшей себя в руки сильного, готового ее защитить мужчины.
Видя, что развеял ее тревоги, Донован с жаром прильнул к ее губам, лаская ее тело. Обогнув упругую линию бедра, его рука вернулась к ее груди.
Расстегнув лифчик, Донован обхватил губами ее сосок. Острая волна наслаждения прокатилась по телу Джоселин.
– Тебе не холодно? – прошептал он ей в самое ухо.
– Нет, я вся горю.
Их глаза встретились, и он улыбнулся ей – тепло, открыто.
– Значит, тебя нужно охладить, только не представляю, как это сделать, ведь я тоже весь в огне.
Целуя ее, он все еще улыбался, а она прижимала его к себе все плотнее. Наконец наступил момент, когда она почувствовала острую необходимость слиться с ним воедино – это была всепоглощающая страсть. Ее терпение таяло, как сахар в горячем чае.
– Пожалуйста, скажи мне, что у тебя в кармане есть презерватив.
– Есть, дорогая. Я надеялся, что это произойдет.
Она улыбалась, пока он доставал резинового защитника и водружал на место. Стянув с себя трусики и нежно нажав на грудь Донована, она опустила его на покрывало и возвысилась над ним.
– Только имей в виду, что это я делаю тебя сегодня счастливым, а не наоборот.
Улыбнувшись, он взял ее за бедра своими большими руками.
– Понятно: ты хочешь, чтобы я остался тебе должен.
– Именно. И надеюсь получить долг как можно скорее, – сказала она, скользя по его телу, чтобы устроиться поудобнее.
– Не беспокойся, тебе не придется долго ждать, прошептал он.
Продолжая целовать друг друга, они стали одной плотью. Их бедра одновременно покачивались при неярком свете луны.
Сколько лет она уже не занималась любовью?
Много. С тех пор как они расстались с Томом. Но с ним все было совсем по-другому. Ничего похожего на то, что она испытывала сейчас с Донованом. Она вся горела в огне всепоглощающей страсти, чувствуя себя красивой, сексуальной, желанной женщиной. С ней такое впервые, и это было истинное блаженство.
Совершенно обессиленная после сумасшедшего секса, Джоселин рухнула на грудь Донована.
Несколько минут он нежно прижимал ее к себе и затем осторожно положил на спину, и она еще долго-долго смотрела на него обожающим взглядом.
Приподнявшись на локте, Донован склонился над ней и, играя ее волосами, спросил:
– Что заставило тебя изменить свое мнение?
Она на мгновение задумалась.
– Честно говоря, это не было обдуманным решением и вряд ли было разумным, иначе я бы не оказалась с тобой на пляже совершенно голой и беззащитной. Скорее это была капитуляция. Просто у меня больше не было сил сопротивляться.
– Мне?
– Тому, что я чувствую по отношению к тебе.
Тому, как ты заставляешь меня забыть, кем я стала, и вспомнить, что я женщина.
– Ты настоящая женщина, Джоселин. Даже когда целишься в преступника из пистолета или мчишься на бешеной скорости по улицам Чикаго.
Ты можешь свести с ума любого парня. Помни об этом.
Она улыбалась ему, мечтая, чтобы это мгновение длилось вечно. Она понимала, что нужно возвращаться к работе, но не могла оторвать рук от теплой груди Донована.
– Скажи, – прошептал он, – когда ты хочешь, чтобы я отдал свой долг? Удивительно, но принимая во внимание недавность одалживания, я вполне готов рассчитаться.
Джоселин рассмеялась.
– Ты – может быть. А вот я совсем не готова.
Мои ноги словно желе.
– Не волнуйся. Все, что от тебя требуется, – это неподвижно лежать и получать удовольствие. Самое главное для меня – чтобы ты себя комфортно чувствовала.
– Так я, пожалуй, засну.
– Вот и прекрасно!
– Ты хочешь сказать, что будешь делать это, пока я буду спать?
Он улыбнулся.
– Я шучу, Джоселин. Давай еще разок окунемся перед тем, как вернуться домой?
Он смотрел на нее с такой добротой и нежностью, что она снова почувствовала себя в полной безопасности.
– Хорошо.
Он поднялся и подал ей руку. Указывая на темное белье на покрывале, Джоселин заметила:
– Думаю, больше это не понадобится.
– Конечно, нет. Пойдем. – Они взялись за руки и, смеясь, побежали по ночному берегу навстречу теплой, ласковой воде.
Приняв душ, Донован спустился вниз, чтобы сделать попкорн. В ванной комнате Джоселин все еще шумела вода, и у него было немного времени все приготовить: зажечь свечи, наполнить бокалы, поправить яркие подушки на ситцевой обивке дивана.
Долго же она плещется, подумал он, открывая коробку с попкорном и разыскивая подсолнечное масло. Он надеялся, что она не жалеет о том, что произошло между ними. Он, во всяком случае, не жалел. Ни с одной женщиной прежде он не занимался любовью с таким упоением. Но ведь он никогда не встречал женщину, похожую на Джоселин.
Налив немного масла на большую сковороду, он поставил ее на огонь.
Что такого есть в этой женщине, что заставляет его терять рассудок? Она красива, он хочет ее, но не только как любовницу. Он хочет быть рядом с ней, узнать ее лучше и рассказать ей о себе.
Он хочет знать о ней все: о ее детстве, юности, о работе и личной жизни. Он хочет рассказать ей о своих успехах и неудачах, о своих чувствах и переживаниях – обо всем. Да, он хочет, чтобы она знала все о нем.
Что это – любовь или начало любви? Похоже на то. Но как он может быть уверен? Никогда прежде он не любил женщину. В школе и в институте Донован всегда был окружен красивыми девушками. Некоторые ему нравились, и он заводил с ними интрижки, но никого из них не любил. У него никогда не возникало желания рассказать своим подружкам о своем прошлом, ни с кем из них он не хотел проводить каждую свободную минуту.
Ни к кому он не привязывался так, как к Джоселин. Она была другая. Она ничего из себя не строила, не стреляла глазками, не стремилась его окрутить. Она просто была собой, и ему казалось, что он понимает ее так же хорошо, как самого себя.
При этой мысли незнакомое доселе тепло возникло в его душе. Он глубоко вздохнул и улыбнулся. Но в следующее мгновенье улыбка исчезла с его лица, в сердце закралось опасение: никогда никому он не открывал душу и не расставался со своей независимостью. А вдруг отношения с Джоселин не сложатся? Как он перенесет ее исчезновение из его жизни? Несмотря на то, что произошло сегодня, Джоселин все еще его телохранитель, и, конечно, она не снимет с себя обязанностей, чтобы с головой отдаться возникшему между ними чувству. Она ясно дала понять, что основное правило ее работы – не сближаться с клиентами. Как часто она повторяла ему, что, кроме работы, ей в жизни ничего не нужно!
Почувствовав внезапную неуверенность и тревогу, Донован высыпал попкорн на сковородку и накрыл ее крышкой.
Джоселин вышла из ванной через несколько минут, в белом махровом халате и огромных белых носках, несколько раз завернутых у лодыжек.
На ее голове было накручено в виде чалмы влажное полотенце.
Донован застыл в восхищении.
– Как это возможно, чтобы женщина могла так потрясающе выглядеть, выходя из ванной?
Джоселин одарила его чудесной искрящейся улыбкой.
Облегчение освежающей волной прокатилось по его телу. Он боялся, что она будет чувствовать себя неловко и неуютно, будет сожалеть о случившемся, как бывало не раз. Он приготовился к тому, что она будет старательно избегать его взгляда.
– Какой ты милый. – Она приблизилась и поцеловала его в щеку.
Ему хотелось прыгать до потолка от радости.
– Что готовим?
– Попкорн.
Она приподняла крышку.
– Ты жаришь его в масле? Какая прелесть!
– Это ты прелесть, – ответил он, чувствуя себя самым счастливым человеком на свете.
Она вышла из кухни, покачивая бедрами, и он сосредоточил все внимание на готовящемся блюде, постоянно тряся сковородку, пока сногсшибательный аромат не заполнил комнату. Когда попкорн был готов, Донован высыпал его в вазочку, а на сковороде растопил сливочное масло.
Джоселин сидела на диване в гостиной и накручивала на палец прядь мокрых волос, ожидая его. Он поставил вазочку с аппетитно выглядящим попкорном на стеклянный столик, и Джоселин, поджав под себя ноги, сказала:
– Донован, нам нужно поговорить о том, что произошло сегодня на берегу.
Он уже собирался сесть, но от этих слов остановился как вкопанный.
– Разговаривать о том, что произошло между нами, уже становится ежедневной традицией.
Она взяла его за руку.
– Я знаю, но, пожалуйста, сядь.
– Похоже, ты думала об этом, принимая душ, сказал он и сел.
Он пытался бороться со страхом, возникшим в его сердце, но это ему плохо удавалось: в этот раз на карту было поставлено слишком много. Раньше его чувства к Джоселин не были такими глубокими. Он не занимался с ней любовью, не ощущал ее тепло в своих руках и в своем сердце.