Страница:
Но повод все же нашелся. Причем стандартный: незаконное хранение оружия. Под подкладкой модного пальто «маэстро» милиционеры нашли пистолет «ТТ». Операция Главного управления по организованной преступности МВД России проводилась 15 декабря 1994 года. Впрочем, последняя драма в жизни Цируля завязалась еще раньше, когда был арестован его сердечный друг Датико Цахилашвили (вор в законе Дато Ташкентский). После этого все ниточки вели уже к пресловутому особняку в Жостове.
Перво-наперво решили провести обыск. Урожай был невелик (Цируль ведь был тертым калачом, знал, где и что хранить): лишь одна обойма от пистолета «ТТ». Хотя, по оперативным данным, в особняке был запрятан целый склад самого разнообразного оружия. Говорят, что оперативники просто поспешили: легенды о влиятельном и беспощадном воре в законе наводили страх даже на людей в форме. Они опасались, что с минуты на минуту сюда примчится многочисленная охрана держателя московского «общака» и своего шефа отобьет.
Захаров спрятал не только документы и арсенал, но и себя самого. Г-жа Захарова утверждала, что мужа нет и когда будет, неизвестно. Но Цируля все же отыскали – на том самом подземном ярусе, с мелованным кием в руках. Кий пришлось отложить. На запястьях защелкнулись браслеты. Адвокаты Захарова утверждали, что при аресте их клиента жестоко избили – безо всяких на то оснований. Милиционеры отвечали, что отнюдь не жестоко и что основания были: вор в законе оказал сопротивление. Но в данном случае автор склонен поверить адвокатам.
Внушительная «свита» препроводила вора в законе на Шаболовку, 6 – в резиденцию столичного РУОПа. Где и был обнаружен пресловутый пистолет. Если бы не он, Цируля пришлось бы отпустить. Москворецкая прокуратура вообще отказалась санкционировать этот арест – пришлось обращаться за разрешением в городскую. Из других составов преступления, кроме незаконного хранения оружия, «пристегнуть» тогда удалось только использование поддельного паспорта, по которому в сентябре 94-го Цируль поправлял в Центральной клинической больнице (то есть там же, где лечится руководство страны) свое пошатнувшееся после 20 лет зоны здоровье.
Позже сотрудники СК МВД, которые, как и руоповцы, давно интересовались «министром финансов» московских уголовников, утверждали, что их коллеги из РУОПа с этим арестом чересчур поторопились. По данным «следаков», в особняке Цируля находилось пять потайных сейфов, где хранилось не менее 170 миллионов долларов: в виде акций, золота, бриллиантов и других драгоценностей, а также наличной валюты. На следующий день после ареста Захарова «братве» якобы удалось проникнуть в его особняк и все эти сокровища потихоньку вывезти.
«Он у нас в разработке находился целых два года», – сокрушались потом специалисты из Следственного комитета. Его арест хотели «пристегнуть» к уголовному делу против вора в законе Тенгиза Пицундского (Тенгиза Гавашелишвили). Грузинский криминальный лидер контролировал поставки в Россию метадона и других синтетических наркотиков. Но эти планы сорвал сам Тенгиз, попавшись раньше намеченного срока – его арестовали вместе с другими мафиози в мае 1994 года, во время сходки воров в законе и «авторитетов», которую обнаглевшие лидеры преступного сообщества решили провести в стенах Бутырки, проникнув туда с помощью подкупленных конвоиров.
С этим задержанием вышел любопытный казус. Корреспонденты «Коммерсанта», которым их источники сообщили о том, что пойман Захаров, решили, что речь идет о балашихинском «авторитете» Александре Захарове по кличке Захар. И когда в газете появилась статейка о том, что наконец-то за решеткой окажется знаменитый Захар, лидер группировки, которая держит в страхе несколько районов к востоку от Московской кольцевой автодороги, разразился скандал. Люди Захара чуть не вызвали погрешивших против истины журналистов на разборку. Оказалось, и «авторитеты» очень дорожат своей репутацией и считают, что их «бизнес» может пострадать от любого неосторожного слова. В итоге «Коммерсанту» пришлось давать опровержение: «Милиционеры задержали Захарова, но не Захара».
Между тем нашего героя помещают в хорошо знакомую ему Бутырскую тюрьму. Правда, поначалу это новое местожительство причинило Цирулю некоторые неудобства: к тому времени гроза Подмосковья был практически законченным наркоманом и долго без травки не мог. Но долго и не пришлось. Вскоре был налажен канал бесперебойной поставки наркотиков в Бутырку. Организовал это старый кореш Цируля, который еще на воле помогал ему раздобыть метадон.
Ассортимент препаратов для кайфа, поступавших в сизо, где «томился» Захаров, был богатейший: метадон, героин, кокаин, опий-сырец… Основными потребителями зелья были ждущие окончания следствия «авторитеты» и, кроме Цируля, еще два вора в законе – Робинзон (Робинзон Арабули) и Слава Бакинский. В общем, когда слухи об этой сладкой жизни дошли до милицейского начальства (и за окном камеры Захарова действительно нашли метадон и опий), тюремщики горько пожалели, что приютили у себя этого Зверя. Потому что фигурантами уголовного дела по факту наркоторговли в старейшем московском сизо оказались сразу несколько его сотрудников. Кроме наркотиков, тюремщикам инкриминировалось то, что они за 10 тысяч долларов согласились пронести в камеру подследственного мобильный телефон и радиостанцию «ALINKO». А дело о наркотиках все разрасталось. В ходе расследования был накрыт и ликвидирован еще один канал поставок точно такого же метадона – в следственные изоляторы, тюрьмы и колонии Западной Сибири.
Вообще старая истина о том, что «братва» никогда не бросает в беде своих «подсевших» товарищей, как нельзя лучше подтвердилась в истории с Цирулем. Благо, он сидел в московской тюрьме, а не в швейцарской, как Михась, и не в американской, как Япончик. Здесь могли не только обеспечить ему красивую жизнь, невзирая на «небо в полосочку», но и предпринять реальные попытки вытащить его на свободу. Зафиксировано как минимум две такие попытки (не считая, конечно, многочисленных, но малоэффективных жалоб и ходатайств адвокатов, указывающих на ужасно плохое здоровье вора в законе и его абсолютную неопасность для общества).
Вскоре после ареста Цируля из «общака» было выделено ни много ни мало 150 тысяч «зеленых» для подкупа правоохранителя, который мог бы реально повлиять на следствие и суд. Такой влиятельный «человек в форме» был обнаружен – и не где-нибудь, а в самой Генеральной прокуратуре – высшем органе, надзирающем за законностью и тем, насколько эффективно идет борьба с криминалитетом. Итак, один из сотрудников Генпрокуратуры, судя по всему, дал согласие «посодействовать». Но руоповцы были начеку. Об этой сумасшедшей взятке им стало известно раньше, чем был найден способ ее оприходования. Операция бандитов сорвалась, а высокопоставленный прокурорский работник отделался увольнением. Узнав об этом, Цируль потребовал вернуть деньги обратно – причем в двойном размере.
Причину провала «братва» поняла на свой лад. Видимо, сумма подношения была недостаточной, решили друзья Цируля. Во второй раз для выкупа вора в законе было собрано втрое больше – 500 тысяч долларов. Цифры невероятные – но ведь надо учитывать, что речь шла о свободе уголовного «министра финансов»! Однако на этот раз от столь щедрого выкупа отказался сам прижимистый держатель «общака». «За эти деньги можно и Ельцина убить, и отпустят, – писал Цируль в очередной „маляве“, обращаясь к своей Розе. – Так вот хрен им. Дай им 50 штук. Не послушают – убьют всех. А ты хоть рубль дашь без меня, отрублю руки». Но оказалось, что за 50 «штук» такие дела нынче не делаются.
Цируль остался за решеткой, но прописку всетаки поменял. На этот раз его запирают в более надежное узилище – в «Матросскую тишину». Но и здесь тяга Захарова к веселой жизни оказалась сильнее тюремных запоров. Наркотики ему стал доставлять, как считают некоторые биографы, его собственный адвокат – в запечатанных сигаретных пачках. Аналогичным способом переносилась и «капуста» (рубли и доллары). Когда и этот факт славной биографии вора в законе стал достоянием гласности, том с уголовным делом еще больше распух.
Писали, что неудачливый адвокат оказался на нарах. Но позже эта информация не подтвердилась. Кто точно попал за решетку – так это официальная жена брата Цируля и «гражданская жена» самого вора в законе Роза Захарова. Ее задержали вместе с подругой Светой (по некоторым данным, тоже бывшей сожительницей Павла Васильевича) и вышеупомянутым Эдуардом Потаповым прямо у стен Бутырки – по подозрению в наркоторговле. У подруг Потапа нашли по пистолету, они указали на Эдика, и с этой новой статьей (незаконное хранение оружия) его этапировали в родную Марий-Эл, правоохранители которой, как мы помним, почему-то забыли в свое время объявить подследственного коммерсанта в розыск.
Свету отпустили, а Роза (на квартире которой обнаружили немало прелюбопытных «маляв» подследственного Захарова) оказалась в одной камере со скандально известной поэтессой Алиной Витухновской, также обвиняемой по «наркотическим» статьям Уголовного кодекса. Забегая вперед, скажем, что суд над Захаровой начался в конце февраля 1997 года и продолжался больше месяца. Она оказалась на одной скамье подсудимых с более матерыми наркоторговцами – дважды судимым азербайджанцем Тати Хуриевым, многократно судимым новосибирским «авторитетом» Валерием Шишкановым по кличке Шишкан, его земляком Русланом Мурзиным и жителем Кемерова Константином Магарцовым.
Двое последних были «гонцами» от сибирского наркодельца Шишкана, который активно снабжал метадоном местные колонии и тюрьмы, к московскому наркодельцу Хуриеву – который и являлся ключевым звеном в поставках метадона в Россию. Услугами азербайджанца активно пользовалась и Роза, тем более что тот семье Захарова был обязан жизнью: Цируль когда-то спас его от гнева пермских уголовников, которых наркоторговец несколько раз «обвешивал». Следователи выяснили, что Хуриев и после этого продолжал всевозможными способами обманывать своих клиентов, взимая с них за искомое зелье почти вдвое против отпускной цены.
В итоге азербайджанец получил шесть лет лагерей, «авторитет» и сожительница вора в законе – по пять с половиной, а «гонцы» мафии – по «пятачку».
Но вернемся к нашему главному герою. Видя, что в любой тюрьме Захаров чувствует себя как дома, следователи предпринимают еще одну попытку изолировать вора в законе от внешнего мира. Цируля вновь переводят – в сравнительно комфортабельную камеру Лефортово. В камере напротив по странному стечению обстоятельств оказался подследственный Алексей Ильюшенко, бывший и.о. Генпрокурора. Именно при нем сотрудник Генпрокуратуры чуть было не отработал взятку в 150 тысяч долларов, выделенных на освобождение Захарова. Последнего это соседство сильно позабавило, и он неоднократно передавал бывшему прокурору «приветы от Паши Цируля».
Понимая, что после всех этих наркотических «накруток» выйти отсюда он сможет только в восточном направлении, Захаров активизировался. Оперативники перехватили его очередной приказ: организовать убийство одного из членов следственной группы.
Исполнить это поручение должен был печально известный мокрушник Молдаван, по сей день находящийся в федеральном розыске по подозрению в организации нескольких громких убийств. Милиционеры восприняли это пожелание вора в законе на полном серьезе. Они приставили к «приговоренному» сотруднику Следственного комитета надежную охрану из спецназовцев и установили наружное наблюдение.
В свою очередь, сработала и разведка Цируля. Ему доложили, что исполнить приказ в настоящий момент не представляется возможным. Есть риск, что заурядная киллерская акция в данном случае может вылиться в тяжелый бой с целым отрядом хорошо обученных милиционеров. Одним словом, овчинка выделки не стоит. Скрипя зубами, Цируль свой приказ отменил. Но еще долго следователь перемещался по городу под усиленной охраной.
Видя, что одна за другой проваливаются все попытки обрести искомую свободу, Цируль вновь вспоминает о своем «общаке». Теперь надежда только на него – точнее, на ангажированную активизацию общественного мнения.
И действительно, общественность пришла в некоторое волнение. Следственные органы оказались буквально завалены запросами от народных депутатов и общественных организаций. «Свободу Павлу Захарову!» – раздавался глас народа. Людям Цируля удалось взбудоражить и прессу. Позже выяснилось, что средний гонорар за одну статью в защиту Зверя-Цируля составлял примерно 50 тысяч долларов. В то же время целая бригада адвокатов разрабатывала «медицинскую версию». Следователи даже не ожидали, что у защитников Захарова окажется столько медицинских справок, свидетельствующих, что их клиент находится чуть ли не при смерти и на свободе будет для общества не опаснее, чем грудное дитя.
Но на этот раз российская Фемида оказалась непреклонной. Правда, неизвестно, чем бы закончилось судебное, разбирательство по делу Захарова. Очень может быть, что на судей доводы адвокатов оказали бы больше воздействия, чем на прокуроров. Понимая это, передавать дело в суд не торопились, находя всевозможные предлоги для продления сроков расследования. И в итоге все разрешилось само собой. Официальная причина смерти – острая сердечная недостаточность. Впрочем, у него ко всему было серьезное заболевание крови, а также туберкулез. За решеткой он родился как авторитетный член криминального сообщества, за решеткой и умер. Суд над Павлом Захаровым состоится уже в другой инстанции. Более высокой.
О прославленном воре в законе Вячеславе Кирилловиче Иванькове, известном под кличкой Япончик, написаны сотни статьей: в России, Америке, Франции, Канаде, ему посвящены целые главы во многих книгах о российском (русском) криминалитете. О нем рассказывают легенды у нас и за океаном. Говорят, что он самый влиятельный уголовный «авторитет» в постсоветском пространстве. Какую криминальную историю ни начни излагать – она непременно вызовет в памяти это легендарное имя. Практически все рассказы о российских организованных преступных группировках рассматриваются в контексте взаимоотношений их лидеров с Вячеславом Иваньковым. Об этом человеке известно почти все, кроме некоторых, самим Япончиком тщательно скрываемых фактов.
И все же без некоторого обобщения всей известной информации о «короле» преступного мира рассказ о пятой российской власти будет неполным. Кроме того, биография этого вора в законе пополняется новыми подробностями чуть ли не ежемесячно. К примеру, сегодня, в тот день, когда я сел за эту главу, по «Эху Москвы» сообщили об убийстве сотрудника СК МВД г-на Ларина, руководителя следственной группы по делу «Чары» – именно он арестовывал и допрашивал Марину Францеву. И сразу – догадка: а не причастен ли к этому Вячеслав Кириллович, уже два года плотно занимающийся этой фирмой?
Кстати, не так давно вышло его интервью «Комсомолке», в котором он грозит расправой некоторым журналистам (Белых, Кислинской) и российским правоохранителям. Это уже не первое интервью Япончика, данное им представителям СМИ после последнего заключения под стражу. Обобщения его ярких рассказов и сопоставление с известными фактами дает довольно интересную картину.
Рассказ о короле криминалитета следует, пожалуй, начать с того любопытного обстоятельства, что Япончиков в России было двое. Первый из них прославился еще в 20-е годы тем, что бомбил сейфы в Одессе. А Япончик-2, получивший известность в конце 70-х, чье имя и до сих пор находится в зените славы, получил свое прозвище за разрез глаз, характерный для жителей Страны восходящего солнца.
Свои первые уголовные университеты Вячеслав Иваньков (1940 года рождения) начал проходить еще в конце шестидесятых – начале семидесятых, в знаменитой банде Монгола (Геннадий Корьков), тихо, своей смертью умершего в 1994 году в подмосковном Подольске. Среди прочих соратников Монгола был уголовник по кличке Битумщик, получивший это прозвище после того, как разогрел паяльной лампой битум в кружке, позвонил в квартиру и выплеснул содержимое в лицо открывшему. За убийство человека он брал 100 рублей, за «битум» – 500. В банду входило еще 30 таких же головорезов. Япончика, одного из самых молодых, взяли в группировку за его успехи в боксе – говорят, еще в школе он выполнил норматив кандидата в мастера спорта (впрочем, по другим данным, он был мастером по вольной борьбе). Кстати, впервые он оказался на скамье подсудимых в 26 лет – за карманную кражу. По свидетельству агента МВД, «Япончик всегда был болен воровской идеей. Он с 14 лет воровал, нигде не работал и, даже имея на кармане 100–200 тысяч наличными, всегда шел на любое дело. Даже в том случае, если был большой риск, а навар оказывался минимальным. Делает это он ради своего воровского авторитета».
Жертвами банды вымогателей становились подпольные миллионеры, цеховики, фарцовщики, работники торговли и известные коллекционеры. С жалобами в милицию обращались редко: во-первых, им не хотели верить, поскольку в стране развитого социализма банд по определению не было и быть не могло. Во-вторых, цеховикам пришлось бы объяснять в милиции происхождение вымогаемых миллионов. В-третьих, многие были сильно запуганы. Люди Монгола вывозили свои жертвы (иногда вместе с семьями) в лес, подвешивали их жен и дочерей к деревьям, заставляли рыть себе могилу. Был в банде и свой специалист по пыткам – шизофреник и наркоман по кличке Палач.
И все же в 1972 году МУР сумел «повязать» большую часть бандитов. Балда получил 13 лет, Монгол – 14. Огромные сроки лишения свободы получили практически все подельники Япончика, однако самому Иванькову чудесным способом удалось уйти от наказания. Он залег на дно, и хотя материалы в отношение Иванькова могли бы выделить в отдельное производство, делать этого почему-то не стали.
Не медля, он создает собственную банду. Ее члены под видом сотрудников милиции совершают обыски у тех, кто, как тогда называли, живет на нетрудовые доходы, заканчивавшиеся полной «экспроприацией». Другие жертвы, как и при Монголе, вывозят в лес, где подвергают жесточайшим пыткам, вымогая ценности и деньги. Вскоре досрочно освободился Балда, к группе Иванькова присоединяются маститые уголовники Слива и Асаф, и она начинает гастролировать по всему Союзу. Его замечали в Риге, в Казани, в Свердловске (где дочь известного цеховика Тарланова отдала Иванькову всю имевшуюся в доме «ювелирку»). В каждом регионе банда «следила» – после ее отъезда оставались трупы. В Казани был убит налетчик по кличке Чарлик, в Риге – спекулянт по кличке Яша.
Но все похождения Япончика до поры сходили ему с рук. В начале 74-го после драки Япончика и Ясафа с грузинскими уркаганами в ресторане «Русь», в результате которой один из кавказцев был застрелен (по некоторым данным, это сделал Ясаф), Япончик попадает в Бутырку. У него изымают фальшивое водительское удостоверение. Здесь же Иванькова «коронуют». Но просидел он недолго. Доказать на суде его участие в ресторанной потасовке не удалось – у всех свидетелей оказались «провалы в памяти» (по агентурным данным, сидя в Бутырке, Япончик лично дирижировал наездами на свидетелей и следователей, один из которых за развал дела получил крупную взятку). В итоге ему инкриминировали только подделку документов. Слегка «подсел» он и в 1978 году – за ношение холодного оружия.
И лишь когда в 1980 году за Япончика взялся КГБ СССР, его бурную деятельность удалось на время остановить. Его банду начали «разрабатывать» тщательно и методично. Оперативники установили нелегальные квартиры и дачи, где жили люди Иванькова, номера 30 автомашин, которыми они пользовались. В мае 81-го, когда установили, что бандиты собираются провести отдых на Черном море, следователи и оперативники решили: пора брать. Операция прошла успешно. Япончика, находившегося в «шестерке», блокировали сразу несколько милицейских автомобилей. И все же он попытался пойти на таран – пришлось стрелять по колесам. При аресте изъяли три поддельных водительских удостоверения и четыре паспорта на разные имена. А кроме этого – медсправки, свидетельствующие, что Иваньков – шизофреник, инвалид II группы.
К суду готовились тоже очень тщательно, принимая все меры предосторожности. Например, при этапировании обвиняемого из «Матросской тишины» в здание суда постоянно меняли маршруты, для поддержки конвоиров впервые использовали ОМОН (была информация, что Япончика собирался отбить по дороге его Друг, рецидивист Бец).
И вновь свидетели стали отказываться от прежних показаний. В окончательном варианте обвинительного заключения фигурировал лишь один эпизод вымогательства под угрозой оружия. И все же Япончик получил 14 лет. Позже, на зоне, этот срок увеличили еще на год.
В этом громком уголовном деле фигурировало и имя Отари Квантришвили, много лет спустя ставшего председателем благотворительного фонда социальной поддержки спортсменов имени Льва Яшина. Но вина его доказана не была. Зато, как рассказывают очевидцы, после отъезда «крестного отца» в места не столь отдаленные Отари взял на себя заботу о его семье: жене Лидии Айвазовне и сыновьях Эдуарде и Геннадии.
Итак, на зону в Магадане (точнее, в поселке Талый Магаданской области) Япончик приехал в марте 83-го (по другим данным, в 82-м году), будучи коронованным по всем правилам вором в законе. Надо отметить, что свое «почетное звание» Иванькову пришлось довольно серьезно отстаивать. По заданию администрации колонии вновь прибывшего москвича должны были «опустить» – то есть изнасиловать в камере. После этого вор автоматически лишался авторитета. Для этого Иванькова поместили в одну камеру с осужденным за изнасилование Гребенцом. Япончик был болен радикулитом и поэтому особо сопротивляться не мог – говорят, что в то время его постоянно избивали. Через некоторое время такой пытки Япончик добился того, чтобы его перевели в другую камеру. Говорят, что на это не пожалели денег «общака».
Выздоровев, Иваньков напросился на работу в швейный цех, где работал Гребенец. Сохранилось его обращение к администрации: «Прошу предоставить мне физическую работу во вверенном Вам учреждении, так как у меня нет денег на лицевом счете и по состоянию здоровья работа мне необходима». История закончилась тем, что Гребенец попал в больницу с ножницами в спине. Выжил, освободился, но «пропал» на воле. Его достали и там. В истории с ножницами Япончика спасло лишь то, что начальник колонии очень хотел попасть на учебу в московскую академию и инцидент от вышестоящих инстанций скрыл.
Второй подвиг Япончик совершил в Тулуне (зона тюремного режима СТ-2), куда его перевели из Магадана за злостное несоблюдение режима. Часть заключенных, подстрекаемая кавказским «крестным отцом» Махо (Илья Симония), «вором» его долго не признавала. Он решил доказать, что заслуженно оказался в уголовной элите, не словом, но делом. Япончик совершил покушение на офицера тюрьмы лейтенанта Кушнаренко, якобы порвавшего письмо матери вора. Кушнаренко после удара по голове табуретом остался жив, но был из тюрьмы переведен.
Еще один конфликт произошел с заключенным Лыткиным, выдававшим газеты и журналы. Иваньков потребовал чужой номер еженедельника «За рубежом». Услышав справедливый отказ, Япончик схватил палку для прочистки унитаза и избил Лыткина до потери сознания. Выходка осталась без наказания, так как избиение происходило без свидетелей.
Одним словом, примерным зеком Япончик не стал. 26 раз (по другим данным – 58 раз) нарушал режим, 16 (35?) раз попадал в штрафной изолятор и карцер, на два месяца переводился в тюремную камеру. Дважды осуждался местным народным судом за нанесение телесных повреждений товарищам по несчастью. (Забегая вперед, отметим, что «отказником» и «качателем прав» Япончик был и в нью-йоркской тюрьме, где также время от времени попадал в штрафной изолятор.) В. Иваньков: «Легче было войну пережить, чем в тюрьмах выжить. Они людей истязали: руки ломали, ноги, позвоночники, все от чахотки кровью харкали… да они людей просто убивали! В восьми случаях следствия из десяти применялись пытки, чтобы повесить на невинных людей нераскрытые преступления. И я восстал против этого. Я создал Комитет защиты заключенных. Я приобщил к этому церковь. Я, даже находясь в казематах, помогал людям. И в Восточной Сибири меня все с благодарностью помнят».
По некоторым данным (ряд бывших сотрудников госбезопасности их подтверждают), во время пребывания в «местах не столь отдаленных» Япончик был завербован КГБ. Какую-то роль мог здесь сыграть и ближайший его соратник Отари Квантришвили, имевший со времен совместных посиделок в баньке спорткомплекса «Динамо» немало близких знакомых в генеральских погонах и в МВД, и в КГБ. Уже в США при обыске у Иванькова сотрудники ФБР нашли пачку поддельных паспортов разных стран мира. По подбору государств и особенностям исполнения они очень похожи на «спецкомплект», изымавшийся ранее у агентов КГБ СССР. Более того, по оперативным данным, среди близких «связей» Япончика – знаменитый Шабтай Колманович. Долгое время он был советским шпионом в Израиле. Потом попал в поле зрения местной контрразведки, был арестован и приговорен к восьми годам. После освобождения в Россию не поехал, а, как и Япончик, обосновался в США.
Перво-наперво решили провести обыск. Урожай был невелик (Цируль ведь был тертым калачом, знал, где и что хранить): лишь одна обойма от пистолета «ТТ». Хотя, по оперативным данным, в особняке был запрятан целый склад самого разнообразного оружия. Говорят, что оперативники просто поспешили: легенды о влиятельном и беспощадном воре в законе наводили страх даже на людей в форме. Они опасались, что с минуты на минуту сюда примчится многочисленная охрана держателя московского «общака» и своего шефа отобьет.
Захаров спрятал не только документы и арсенал, но и себя самого. Г-жа Захарова утверждала, что мужа нет и когда будет, неизвестно. Но Цируля все же отыскали – на том самом подземном ярусе, с мелованным кием в руках. Кий пришлось отложить. На запястьях защелкнулись браслеты. Адвокаты Захарова утверждали, что при аресте их клиента жестоко избили – безо всяких на то оснований. Милиционеры отвечали, что отнюдь не жестоко и что основания были: вор в законе оказал сопротивление. Но в данном случае автор склонен поверить адвокатам.
Внушительная «свита» препроводила вора в законе на Шаболовку, 6 – в резиденцию столичного РУОПа. Где и был обнаружен пресловутый пистолет. Если бы не он, Цируля пришлось бы отпустить. Москворецкая прокуратура вообще отказалась санкционировать этот арест – пришлось обращаться за разрешением в городскую. Из других составов преступления, кроме незаконного хранения оружия, «пристегнуть» тогда удалось только использование поддельного паспорта, по которому в сентябре 94-го Цируль поправлял в Центральной клинической больнице (то есть там же, где лечится руководство страны) свое пошатнувшееся после 20 лет зоны здоровье.
Позже сотрудники СК МВД, которые, как и руоповцы, давно интересовались «министром финансов» московских уголовников, утверждали, что их коллеги из РУОПа с этим арестом чересчур поторопились. По данным «следаков», в особняке Цируля находилось пять потайных сейфов, где хранилось не менее 170 миллионов долларов: в виде акций, золота, бриллиантов и других драгоценностей, а также наличной валюты. На следующий день после ареста Захарова «братве» якобы удалось проникнуть в его особняк и все эти сокровища потихоньку вывезти.
«Он у нас в разработке находился целых два года», – сокрушались потом специалисты из Следственного комитета. Его арест хотели «пристегнуть» к уголовному делу против вора в законе Тенгиза Пицундского (Тенгиза Гавашелишвили). Грузинский криминальный лидер контролировал поставки в Россию метадона и других синтетических наркотиков. Но эти планы сорвал сам Тенгиз, попавшись раньше намеченного срока – его арестовали вместе с другими мафиози в мае 1994 года, во время сходки воров в законе и «авторитетов», которую обнаглевшие лидеры преступного сообщества решили провести в стенах Бутырки, проникнув туда с помощью подкупленных конвоиров.
С этим задержанием вышел любопытный казус. Корреспонденты «Коммерсанта», которым их источники сообщили о том, что пойман Захаров, решили, что речь идет о балашихинском «авторитете» Александре Захарове по кличке Захар. И когда в газете появилась статейка о том, что наконец-то за решеткой окажется знаменитый Захар, лидер группировки, которая держит в страхе несколько районов к востоку от Московской кольцевой автодороги, разразился скандал. Люди Захара чуть не вызвали погрешивших против истины журналистов на разборку. Оказалось, и «авторитеты» очень дорожат своей репутацией и считают, что их «бизнес» может пострадать от любого неосторожного слова. В итоге «Коммерсанту» пришлось давать опровержение: «Милиционеры задержали Захарова, но не Захара».
Между тем нашего героя помещают в хорошо знакомую ему Бутырскую тюрьму. Правда, поначалу это новое местожительство причинило Цирулю некоторые неудобства: к тому времени гроза Подмосковья был практически законченным наркоманом и долго без травки не мог. Но долго и не пришлось. Вскоре был налажен канал бесперебойной поставки наркотиков в Бутырку. Организовал это старый кореш Цируля, который еще на воле помогал ему раздобыть метадон.
Ассортимент препаратов для кайфа, поступавших в сизо, где «томился» Захаров, был богатейший: метадон, героин, кокаин, опий-сырец… Основными потребителями зелья были ждущие окончания следствия «авторитеты» и, кроме Цируля, еще два вора в законе – Робинзон (Робинзон Арабули) и Слава Бакинский. В общем, когда слухи об этой сладкой жизни дошли до милицейского начальства (и за окном камеры Захарова действительно нашли метадон и опий), тюремщики горько пожалели, что приютили у себя этого Зверя. Потому что фигурантами уголовного дела по факту наркоторговли в старейшем московском сизо оказались сразу несколько его сотрудников. Кроме наркотиков, тюремщикам инкриминировалось то, что они за 10 тысяч долларов согласились пронести в камеру подследственного мобильный телефон и радиостанцию «ALINKO». А дело о наркотиках все разрасталось. В ходе расследования был накрыт и ликвидирован еще один канал поставок точно такого же метадона – в следственные изоляторы, тюрьмы и колонии Западной Сибири.
Вообще старая истина о том, что «братва» никогда не бросает в беде своих «подсевших» товарищей, как нельзя лучше подтвердилась в истории с Цирулем. Благо, он сидел в московской тюрьме, а не в швейцарской, как Михась, и не в американской, как Япончик. Здесь могли не только обеспечить ему красивую жизнь, невзирая на «небо в полосочку», но и предпринять реальные попытки вытащить его на свободу. Зафиксировано как минимум две такие попытки (не считая, конечно, многочисленных, но малоэффективных жалоб и ходатайств адвокатов, указывающих на ужасно плохое здоровье вора в законе и его абсолютную неопасность для общества).
Вскоре после ареста Цируля из «общака» было выделено ни много ни мало 150 тысяч «зеленых» для подкупа правоохранителя, который мог бы реально повлиять на следствие и суд. Такой влиятельный «человек в форме» был обнаружен – и не где-нибудь, а в самой Генеральной прокуратуре – высшем органе, надзирающем за законностью и тем, насколько эффективно идет борьба с криминалитетом. Итак, один из сотрудников Генпрокуратуры, судя по всему, дал согласие «посодействовать». Но руоповцы были начеку. Об этой сумасшедшей взятке им стало известно раньше, чем был найден способ ее оприходования. Операция бандитов сорвалась, а высокопоставленный прокурорский работник отделался увольнением. Узнав об этом, Цируль потребовал вернуть деньги обратно – причем в двойном размере.
Причину провала «братва» поняла на свой лад. Видимо, сумма подношения была недостаточной, решили друзья Цируля. Во второй раз для выкупа вора в законе было собрано втрое больше – 500 тысяч долларов. Цифры невероятные – но ведь надо учитывать, что речь шла о свободе уголовного «министра финансов»! Однако на этот раз от столь щедрого выкупа отказался сам прижимистый держатель «общака». «За эти деньги можно и Ельцина убить, и отпустят, – писал Цируль в очередной „маляве“, обращаясь к своей Розе. – Так вот хрен им. Дай им 50 штук. Не послушают – убьют всех. А ты хоть рубль дашь без меня, отрублю руки». Но оказалось, что за 50 «штук» такие дела нынче не делаются.
Цируль остался за решеткой, но прописку всетаки поменял. На этот раз его запирают в более надежное узилище – в «Матросскую тишину». Но и здесь тяга Захарова к веселой жизни оказалась сильнее тюремных запоров. Наркотики ему стал доставлять, как считают некоторые биографы, его собственный адвокат – в запечатанных сигаретных пачках. Аналогичным способом переносилась и «капуста» (рубли и доллары). Когда и этот факт славной биографии вора в законе стал достоянием гласности, том с уголовным делом еще больше распух.
Писали, что неудачливый адвокат оказался на нарах. Но позже эта информация не подтвердилась. Кто точно попал за решетку – так это официальная жена брата Цируля и «гражданская жена» самого вора в законе Роза Захарова. Ее задержали вместе с подругой Светой (по некоторым данным, тоже бывшей сожительницей Павла Васильевича) и вышеупомянутым Эдуардом Потаповым прямо у стен Бутырки – по подозрению в наркоторговле. У подруг Потапа нашли по пистолету, они указали на Эдика, и с этой новой статьей (незаконное хранение оружия) его этапировали в родную Марий-Эл, правоохранители которой, как мы помним, почему-то забыли в свое время объявить подследственного коммерсанта в розыск.
Свету отпустили, а Роза (на квартире которой обнаружили немало прелюбопытных «маляв» подследственного Захарова) оказалась в одной камере со скандально известной поэтессой Алиной Витухновской, также обвиняемой по «наркотическим» статьям Уголовного кодекса. Забегая вперед, скажем, что суд над Захаровой начался в конце февраля 1997 года и продолжался больше месяца. Она оказалась на одной скамье подсудимых с более матерыми наркоторговцами – дважды судимым азербайджанцем Тати Хуриевым, многократно судимым новосибирским «авторитетом» Валерием Шишкановым по кличке Шишкан, его земляком Русланом Мурзиным и жителем Кемерова Константином Магарцовым.
Двое последних были «гонцами» от сибирского наркодельца Шишкана, который активно снабжал метадоном местные колонии и тюрьмы, к московскому наркодельцу Хуриеву – который и являлся ключевым звеном в поставках метадона в Россию. Услугами азербайджанца активно пользовалась и Роза, тем более что тот семье Захарова был обязан жизнью: Цируль когда-то спас его от гнева пермских уголовников, которых наркоторговец несколько раз «обвешивал». Следователи выяснили, что Хуриев и после этого продолжал всевозможными способами обманывать своих клиентов, взимая с них за искомое зелье почти вдвое против отпускной цены.
В итоге азербайджанец получил шесть лет лагерей, «авторитет» и сожительница вора в законе – по пять с половиной, а «гонцы» мафии – по «пятачку».
Но вернемся к нашему главному герою. Видя, что в любой тюрьме Захаров чувствует себя как дома, следователи предпринимают еще одну попытку изолировать вора в законе от внешнего мира. Цируля вновь переводят – в сравнительно комфортабельную камеру Лефортово. В камере напротив по странному стечению обстоятельств оказался подследственный Алексей Ильюшенко, бывший и.о. Генпрокурора. Именно при нем сотрудник Генпрокуратуры чуть было не отработал взятку в 150 тысяч долларов, выделенных на освобождение Захарова. Последнего это соседство сильно позабавило, и он неоднократно передавал бывшему прокурору «приветы от Паши Цируля».
Понимая, что после всех этих наркотических «накруток» выйти отсюда он сможет только в восточном направлении, Захаров активизировался. Оперативники перехватили его очередной приказ: организовать убийство одного из членов следственной группы.
Исполнить это поручение должен был печально известный мокрушник Молдаван, по сей день находящийся в федеральном розыске по подозрению в организации нескольких громких убийств. Милиционеры восприняли это пожелание вора в законе на полном серьезе. Они приставили к «приговоренному» сотруднику Следственного комитета надежную охрану из спецназовцев и установили наружное наблюдение.
В свою очередь, сработала и разведка Цируля. Ему доложили, что исполнить приказ в настоящий момент не представляется возможным. Есть риск, что заурядная киллерская акция в данном случае может вылиться в тяжелый бой с целым отрядом хорошо обученных милиционеров. Одним словом, овчинка выделки не стоит. Скрипя зубами, Цируль свой приказ отменил. Но еще долго следователь перемещался по городу под усиленной охраной.
Видя, что одна за другой проваливаются все попытки обрести искомую свободу, Цируль вновь вспоминает о своем «общаке». Теперь надежда только на него – точнее, на ангажированную активизацию общественного мнения.
И действительно, общественность пришла в некоторое волнение. Следственные органы оказались буквально завалены запросами от народных депутатов и общественных организаций. «Свободу Павлу Захарову!» – раздавался глас народа. Людям Цируля удалось взбудоражить и прессу. Позже выяснилось, что средний гонорар за одну статью в защиту Зверя-Цируля составлял примерно 50 тысяч долларов. В то же время целая бригада адвокатов разрабатывала «медицинскую версию». Следователи даже не ожидали, что у защитников Захарова окажется столько медицинских справок, свидетельствующих, что их клиент находится чуть ли не при смерти и на свободе будет для общества не опаснее, чем грудное дитя.
Но на этот раз российская Фемида оказалась непреклонной. Правда, неизвестно, чем бы закончилось судебное, разбирательство по делу Захарова. Очень может быть, что на судей доводы адвокатов оказали бы больше воздействия, чем на прокуроров. Понимая это, передавать дело в суд не торопились, находя всевозможные предлоги для продления сроков расследования. И в итоге все разрешилось само собой. Официальная причина смерти – острая сердечная недостаточность. Впрочем, у него ко всему было серьезное заболевание крови, а также туберкулез. За решеткой он родился как авторитетный член криминального сообщества, за решеткой и умер. Суд над Павлом Захаровым состоится уже в другой инстанции. Более высокой.
Вячеслав Иваньков, он же Япончик, он же Дед
О прославленном воре в законе Вячеславе Кирилловиче Иванькове, известном под кличкой Япончик, написаны сотни статьей: в России, Америке, Франции, Канаде, ему посвящены целые главы во многих книгах о российском (русском) криминалитете. О нем рассказывают легенды у нас и за океаном. Говорят, что он самый влиятельный уголовный «авторитет» в постсоветском пространстве. Какую криминальную историю ни начни излагать – она непременно вызовет в памяти это легендарное имя. Практически все рассказы о российских организованных преступных группировках рассматриваются в контексте взаимоотношений их лидеров с Вячеславом Иваньковым. Об этом человеке известно почти все, кроме некоторых, самим Япончиком тщательно скрываемых фактов.
И все же без некоторого обобщения всей известной информации о «короле» преступного мира рассказ о пятой российской власти будет неполным. Кроме того, биография этого вора в законе пополняется новыми подробностями чуть ли не ежемесячно. К примеру, сегодня, в тот день, когда я сел за эту главу, по «Эху Москвы» сообщили об убийстве сотрудника СК МВД г-на Ларина, руководителя следственной группы по делу «Чары» – именно он арестовывал и допрашивал Марину Францеву. И сразу – догадка: а не причастен ли к этому Вячеслав Кириллович, уже два года плотно занимающийся этой фирмой?
Кстати, не так давно вышло его интервью «Комсомолке», в котором он грозит расправой некоторым журналистам (Белых, Кислинской) и российским правоохранителям. Это уже не первое интервью Япончика, данное им представителям СМИ после последнего заключения под стражу. Обобщения его ярких рассказов и сопоставление с известными фактами дает довольно интересную картину.
Рассказ о короле криминалитета следует, пожалуй, начать с того любопытного обстоятельства, что Япончиков в России было двое. Первый из них прославился еще в 20-е годы тем, что бомбил сейфы в Одессе. А Япончик-2, получивший известность в конце 70-х, чье имя и до сих пор находится в зените славы, получил свое прозвище за разрез глаз, характерный для жителей Страны восходящего солнца.
Свои первые уголовные университеты Вячеслав Иваньков (1940 года рождения) начал проходить еще в конце шестидесятых – начале семидесятых, в знаменитой банде Монгола (Геннадий Корьков), тихо, своей смертью умершего в 1994 году в подмосковном Подольске. Среди прочих соратников Монгола был уголовник по кличке Битумщик, получивший это прозвище после того, как разогрел паяльной лампой битум в кружке, позвонил в квартиру и выплеснул содержимое в лицо открывшему. За убийство человека он брал 100 рублей, за «битум» – 500. В банду входило еще 30 таких же головорезов. Япончика, одного из самых молодых, взяли в группировку за его успехи в боксе – говорят, еще в школе он выполнил норматив кандидата в мастера спорта (впрочем, по другим данным, он был мастером по вольной борьбе). Кстати, впервые он оказался на скамье подсудимых в 26 лет – за карманную кражу. По свидетельству агента МВД, «Япончик всегда был болен воровской идеей. Он с 14 лет воровал, нигде не работал и, даже имея на кармане 100–200 тысяч наличными, всегда шел на любое дело. Даже в том случае, если был большой риск, а навар оказывался минимальным. Делает это он ради своего воровского авторитета».
Жертвами банды вымогателей становились подпольные миллионеры, цеховики, фарцовщики, работники торговли и известные коллекционеры. С жалобами в милицию обращались редко: во-первых, им не хотели верить, поскольку в стране развитого социализма банд по определению не было и быть не могло. Во-вторых, цеховикам пришлось бы объяснять в милиции происхождение вымогаемых миллионов. В-третьих, многие были сильно запуганы. Люди Монгола вывозили свои жертвы (иногда вместе с семьями) в лес, подвешивали их жен и дочерей к деревьям, заставляли рыть себе могилу. Был в банде и свой специалист по пыткам – шизофреник и наркоман по кличке Палач.
И все же в 1972 году МУР сумел «повязать» большую часть бандитов. Балда получил 13 лет, Монгол – 14. Огромные сроки лишения свободы получили практически все подельники Япончика, однако самому Иванькову чудесным способом удалось уйти от наказания. Он залег на дно, и хотя материалы в отношение Иванькова могли бы выделить в отдельное производство, делать этого почему-то не стали.
Не медля, он создает собственную банду. Ее члены под видом сотрудников милиции совершают обыски у тех, кто, как тогда называли, живет на нетрудовые доходы, заканчивавшиеся полной «экспроприацией». Другие жертвы, как и при Монголе, вывозят в лес, где подвергают жесточайшим пыткам, вымогая ценности и деньги. Вскоре досрочно освободился Балда, к группе Иванькова присоединяются маститые уголовники Слива и Асаф, и она начинает гастролировать по всему Союзу. Его замечали в Риге, в Казани, в Свердловске (где дочь известного цеховика Тарланова отдала Иванькову всю имевшуюся в доме «ювелирку»). В каждом регионе банда «следила» – после ее отъезда оставались трупы. В Казани был убит налетчик по кличке Чарлик, в Риге – спекулянт по кличке Яша.
Но все похождения Япончика до поры сходили ему с рук. В начале 74-го после драки Япончика и Ясафа с грузинскими уркаганами в ресторане «Русь», в результате которой один из кавказцев был застрелен (по некоторым данным, это сделал Ясаф), Япончик попадает в Бутырку. У него изымают фальшивое водительское удостоверение. Здесь же Иванькова «коронуют». Но просидел он недолго. Доказать на суде его участие в ресторанной потасовке не удалось – у всех свидетелей оказались «провалы в памяти» (по агентурным данным, сидя в Бутырке, Япончик лично дирижировал наездами на свидетелей и следователей, один из которых за развал дела получил крупную взятку). В итоге ему инкриминировали только подделку документов. Слегка «подсел» он и в 1978 году – за ношение холодного оружия.
И лишь когда в 1980 году за Япончика взялся КГБ СССР, его бурную деятельность удалось на время остановить. Его банду начали «разрабатывать» тщательно и методично. Оперативники установили нелегальные квартиры и дачи, где жили люди Иванькова, номера 30 автомашин, которыми они пользовались. В мае 81-го, когда установили, что бандиты собираются провести отдых на Черном море, следователи и оперативники решили: пора брать. Операция прошла успешно. Япончика, находившегося в «шестерке», блокировали сразу несколько милицейских автомобилей. И все же он попытался пойти на таран – пришлось стрелять по колесам. При аресте изъяли три поддельных водительских удостоверения и четыре паспорта на разные имена. А кроме этого – медсправки, свидетельствующие, что Иваньков – шизофреник, инвалид II группы.
К суду готовились тоже очень тщательно, принимая все меры предосторожности. Например, при этапировании обвиняемого из «Матросской тишины» в здание суда постоянно меняли маршруты, для поддержки конвоиров впервые использовали ОМОН (была информация, что Япончика собирался отбить по дороге его Друг, рецидивист Бец).
И вновь свидетели стали отказываться от прежних показаний. В окончательном варианте обвинительного заключения фигурировал лишь один эпизод вымогательства под угрозой оружия. И все же Япончик получил 14 лет. Позже, на зоне, этот срок увеличили еще на год.
В этом громком уголовном деле фигурировало и имя Отари Квантришвили, много лет спустя ставшего председателем благотворительного фонда социальной поддержки спортсменов имени Льва Яшина. Но вина его доказана не была. Зато, как рассказывают очевидцы, после отъезда «крестного отца» в места не столь отдаленные Отари взял на себя заботу о его семье: жене Лидии Айвазовне и сыновьях Эдуарде и Геннадии.
Итак, на зону в Магадане (точнее, в поселке Талый Магаданской области) Япончик приехал в марте 83-го (по другим данным, в 82-м году), будучи коронованным по всем правилам вором в законе. Надо отметить, что свое «почетное звание» Иванькову пришлось довольно серьезно отстаивать. По заданию администрации колонии вновь прибывшего москвича должны были «опустить» – то есть изнасиловать в камере. После этого вор автоматически лишался авторитета. Для этого Иванькова поместили в одну камеру с осужденным за изнасилование Гребенцом. Япончик был болен радикулитом и поэтому особо сопротивляться не мог – говорят, что в то время его постоянно избивали. Через некоторое время такой пытки Япончик добился того, чтобы его перевели в другую камеру. Говорят, что на это не пожалели денег «общака».
Выздоровев, Иваньков напросился на работу в швейный цех, где работал Гребенец. Сохранилось его обращение к администрации: «Прошу предоставить мне физическую работу во вверенном Вам учреждении, так как у меня нет денег на лицевом счете и по состоянию здоровья работа мне необходима». История закончилась тем, что Гребенец попал в больницу с ножницами в спине. Выжил, освободился, но «пропал» на воле. Его достали и там. В истории с ножницами Япончика спасло лишь то, что начальник колонии очень хотел попасть на учебу в московскую академию и инцидент от вышестоящих инстанций скрыл.
Второй подвиг Япончик совершил в Тулуне (зона тюремного режима СТ-2), куда его перевели из Магадана за злостное несоблюдение режима. Часть заключенных, подстрекаемая кавказским «крестным отцом» Махо (Илья Симония), «вором» его долго не признавала. Он решил доказать, что заслуженно оказался в уголовной элите, не словом, но делом. Япончик совершил покушение на офицера тюрьмы лейтенанта Кушнаренко, якобы порвавшего письмо матери вора. Кушнаренко после удара по голове табуретом остался жив, но был из тюрьмы переведен.
Еще один конфликт произошел с заключенным Лыткиным, выдававшим газеты и журналы. Иваньков потребовал чужой номер еженедельника «За рубежом». Услышав справедливый отказ, Япончик схватил палку для прочистки унитаза и избил Лыткина до потери сознания. Выходка осталась без наказания, так как избиение происходило без свидетелей.
Одним словом, примерным зеком Япончик не стал. 26 раз (по другим данным – 58 раз) нарушал режим, 16 (35?) раз попадал в штрафной изолятор и карцер, на два месяца переводился в тюремную камеру. Дважды осуждался местным народным судом за нанесение телесных повреждений товарищам по несчастью. (Забегая вперед, отметим, что «отказником» и «качателем прав» Япончик был и в нью-йоркской тюрьме, где также время от времени попадал в штрафной изолятор.) В. Иваньков: «Легче было войну пережить, чем в тюрьмах выжить. Они людей истязали: руки ломали, ноги, позвоночники, все от чахотки кровью харкали… да они людей просто убивали! В восьми случаях следствия из десяти применялись пытки, чтобы повесить на невинных людей нераскрытые преступления. И я восстал против этого. Я создал Комитет защиты заключенных. Я приобщил к этому церковь. Я, даже находясь в казематах, помогал людям. И в Восточной Сибири меня все с благодарностью помнят».
По некоторым данным (ряд бывших сотрудников госбезопасности их подтверждают), во время пребывания в «местах не столь отдаленных» Япончик был завербован КГБ. Какую-то роль мог здесь сыграть и ближайший его соратник Отари Квантришвили, имевший со времен совместных посиделок в баньке спорткомплекса «Динамо» немало близких знакомых в генеральских погонах и в МВД, и в КГБ. Уже в США при обыске у Иванькова сотрудники ФБР нашли пачку поддельных паспортов разных стран мира. По подбору государств и особенностям исполнения они очень похожи на «спецкомплект», изымавшийся ранее у агентов КГБ СССР. Более того, по оперативным данным, среди близких «связей» Япончика – знаменитый Шабтай Колманович. Долгое время он был советским шпионом в Израиле. Потом попал в поле зрения местной контрразведки, был арестован и приговорен к восьми годам. После освобождения в Россию не поехал, а, как и Япончик, обосновался в США.