Страница:
Круз подумал, что Лорел, видимо, была также наивна, как и весь этот спящий городок.
Несмотря на то что в доме спали и отсутствовала охрана, Круз подождал, пока облако не закрыло месяц. Только тогда он вышел из своего укрытия и направился к дому.
Изнутри не доносилось ни звука. Ни из одного окна, в которое он мог заглянуть, не струился свет телевизора. Лорел Свэнн либо спала, либо у нее с кем-нибудь было назначено свидание. Однако после прогулки по городу Круз решил, что она все-таки спала.
Он обошел весь дом и, подойдя к стоявшему в гараже «форду», на всякий случай взглянул на его номерной знак. Пришлось немного подождать, чтобы глаза после лунного света привыкли к царившей внутри гаража темноте.
В отличие от большинства гаражей здесь было все убрано, но в то же время ничего необычного он не заметил. Ко всему прочему тут хранились стиральная машина, сушилка для белья, а также корзины для хранения овощей. Помещение было настолько просторным, что здесь спокойно бы поместилась еще одна машина. Помимо «форда», Круз увидел крытый фургон, напоминавший четырехколесный легкий грузовик, а у двери гаража новый металлический контейнер для мусора.
Он также обнаружил пару больших многоразового пользования цилиндров с бутаном, старый, изрезанный верстак и множество коробочек.
Последние заинтересовали Круза. Он вынул крошечный карманный электрический фонарик, чтобы получше рассмотреть их. Каждая коробка была подписана красивым, разборчивым, вероятно, женским почерком; образцы, формы, пинцеты, подставки.
Круз догадался, что все эти вещи должны были принадлежать ювелиру.
Он выключил свой фонарик и, стоя в кромешной темноте, пытался выстроить в некую систему все, что здесь увидел.
Итак, дом принадлежал женщине, по профессии ювелир или занимающейся ювелирным бизнесом. Очевидно, она живет одна. Аккуратна, умеренна в хозяйстве, смелая. «Что-то здесь все-таки было не так, — подумал Круз. — Этот дом не мог быть частной собственностью вора или скупщика краденого. Проходимцы являются параноиками. Они обычно держат сторожевых собак и закрывают, по крайней мере на ночь, двери своих гаражей».
Внезапно он почувствовал беспокойство, словно сам был преступником. Окружающая обстановка была такой безмятежной, такой умиротворенной. Воздух казался таким чистым. Коттедж выглядел так безмятежно.
Прежде Крузу приходилось участвовать в обысках. Будучи еще агентом ФБР, он подкрадывался к домам подозреваемых без малейших угрызений совести, что должен был вторгаться в чужую личную жизнь. Он просто не придавал значения личной жизни других людей.
Но сегодня он почему-то особенно остро понимал, что бесцеремонно вмешивается в жизнь этой незнакомой женщины. На какое-то мгновение Круз даже решил уехать отсюда и оставить Лорел в покое. Какие бы важные секреты у нее ни были, он сомневался, что это оправдывало его вторжение.
Удивившись силе охвативших его чувств, Круз начал сам себе доказывать, что поступает верно, хотя и должен был признаться, что вплоть до настоящего момента не испытывал подобных колебаний. Всю жизнь он гонялся за грабителями банков, похитителями детей, международными террористами и торговцами наркотиков всех мастей. В результате он никогда по-настоящему не задумывался, что же такое гуманность.
Исключения, с которыми он сталкивался, особенно в случае с Кассандрой Редпэт и Ранульфом Джиллеспи, лишь укрепили уверенность Круза в том, что, как разновидность живого мира, хомо сапиенс не оправдывает свое предназначение на Земле.
Однако несмотря на это убеждение, Круз не мог избавиться от того, что маленький домик на пляже в Камбриа принадлежал иному миру, более чистому, честному, возвышенному. Круз не имел права находиться здесь.
И в то же время он был именно здесь.
Его внимание привлек блестящий новый мусорный контейнер. Из своего богатого опыта Круз знал, что большинство проходимцев были глупыми людьми. Они верили, что брошенная на помойку вещь, уже никогда не отыщется. Полицейские придерживались иного мнения.
Круз подошел к контейнеру и молча выругался, когда заметил, что неосторожный водитель машины, собирающей мусор, покривил его металлическую поверхность. Теперь Круз точно знал, что бесшумно открыть крышку не удастся.
Так и случилось. Круз решительно принялся бороться с поврежденной крышкой.
«Видимо, у хозяйки дома крепкий сон, — подумал Круз. — Сон праведника. Ювелирша никогда не узнает, что он приходил сюда».
Аккуратно положив крышку на бетонный пол, Круз заглянул внутрь контейнера. На самом верху лежала груда светлой оберточной бумаги и накладная партии отправленного товара. В первый раз в жизни Круз почувствовал скорее разочарование, чем радость снова оказаться в опасной зоне. Он с грустью подумал, что начинает терять интуицию. Ведь он на самом деле поверил, что Лорел Свэнн не замешана в похищении сокровища. Наверное, следовало бы предложить Кассандре позвонить Уокеру и поручить именно ему это расследование, а он, Круз Рован, тем временем возвратился бы в свой каньон.
Возможно, у Лорел Свэнн был день рождения уже после того, как приезжала машина, чтобы убрать содержимое контейнера. В таком случае все можно легко объяснить. Лорел получила совершенно безобидный подарок, присланный из какого-нибудь города, и не обязательно из Токио.
Он достал карманный фонарь, чтобы рассмотреть накладную посылки.
Крошечный лучик ярко осветил пластмассовую карточку, приклеенную к какой-то бумаге. Это была отечественная транспортная накладная, выписанная компанией, занимающейся международными воздушными перевозками грузов. На ней указывался адрес Лорел Свэнн.
Круз осторожно взялся за уголок карточки и оторвал ее от бумаги. Под ней оказалась еще одна накладная, на которой было помечено: только для международных перевозок.
Даже не читая дальше, Крузу сразу стало понятно, что первоначально посылка адресовалась музею искусств Дэмона Хадсона в Лос-Анджелесе.
Круз испытывал двойственное чувство: разочарование и триумф. Но не знал, что было сильнее. Он просто очень устал.
Внезапно он услышал сзади знакомый металлический щелчок поднятого кверху пистолета, заставивший его съежиться. Круз замер, понимая, что любое движение может привести его к гибели. Он чувствовал черный глаз дула, уставленного на него из темноты. Мысленно обругав себя за то, что недооценил незнакомку, Круз приготовился к удару прикладом или выстрелу.
Ничего подобного не произошло.
Круз вздохнул и медленно поднял руки на уровень плеч, тем самым показывая, что безоружен.
Никто не приказывал ему стоять смирно. Никто вообще не произнес ни слова. В гараже было тихо, словно на кладбище.
Слегка повернув голову, он увидел фигуру, белеющую в темноте гаража. Ее поза говорила о том, что она приготовилась стрелять. Круз уголком глаза заметил в ее руке устаревший пистолет с глушителем.
Каждая линия ее напряженного тела указывала на то, что женщина только знала, как пользоваться пистолетом, но никогда раньше не делала этого.
Глава 10
Несмотря на то что в доме спали и отсутствовала охрана, Круз подождал, пока облако не закрыло месяц. Только тогда он вышел из своего укрытия и направился к дому.
Изнутри не доносилось ни звука. Ни из одного окна, в которое он мог заглянуть, не струился свет телевизора. Лорел Свэнн либо спала, либо у нее с кем-нибудь было назначено свидание. Однако после прогулки по городу Круз решил, что она все-таки спала.
Он обошел весь дом и, подойдя к стоявшему в гараже «форду», на всякий случай взглянул на его номерной знак. Пришлось немного подождать, чтобы глаза после лунного света привыкли к царившей внутри гаража темноте.
В отличие от большинства гаражей здесь было все убрано, но в то же время ничего необычного он не заметил. Ко всему прочему тут хранились стиральная машина, сушилка для белья, а также корзины для хранения овощей. Помещение было настолько просторным, что здесь спокойно бы поместилась еще одна машина. Помимо «форда», Круз увидел крытый фургон, напоминавший четырехколесный легкий грузовик, а у двери гаража новый металлический контейнер для мусора.
Он также обнаружил пару больших многоразового пользования цилиндров с бутаном, старый, изрезанный верстак и множество коробочек.
Последние заинтересовали Круза. Он вынул крошечный карманный электрический фонарик, чтобы получше рассмотреть их. Каждая коробка была подписана красивым, разборчивым, вероятно, женским почерком; образцы, формы, пинцеты, подставки.
Круз догадался, что все эти вещи должны были принадлежать ювелиру.
Он выключил свой фонарик и, стоя в кромешной темноте, пытался выстроить в некую систему все, что здесь увидел.
Итак, дом принадлежал женщине, по профессии ювелир или занимающейся ювелирным бизнесом. Очевидно, она живет одна. Аккуратна, умеренна в хозяйстве, смелая. «Что-то здесь все-таки было не так, — подумал Круз. — Этот дом не мог быть частной собственностью вора или скупщика краденого. Проходимцы являются параноиками. Они обычно держат сторожевых собак и закрывают, по крайней мере на ночь, двери своих гаражей».
Внезапно он почувствовал беспокойство, словно сам был преступником. Окружающая обстановка была такой безмятежной, такой умиротворенной. Воздух казался таким чистым. Коттедж выглядел так безмятежно.
Прежде Крузу приходилось участвовать в обысках. Будучи еще агентом ФБР, он подкрадывался к домам подозреваемых без малейших угрызений совести, что должен был вторгаться в чужую личную жизнь. Он просто не придавал значения личной жизни других людей.
Но сегодня он почему-то особенно остро понимал, что бесцеремонно вмешивается в жизнь этой незнакомой женщины. На какое-то мгновение Круз даже решил уехать отсюда и оставить Лорел в покое. Какие бы важные секреты у нее ни были, он сомневался, что это оправдывало его вторжение.
Удивившись силе охвативших его чувств, Круз начал сам себе доказывать, что поступает верно, хотя и должен был признаться, что вплоть до настоящего момента не испытывал подобных колебаний. Всю жизнь он гонялся за грабителями банков, похитителями детей, международными террористами и торговцами наркотиков всех мастей. В результате он никогда по-настоящему не задумывался, что же такое гуманность.
Исключения, с которыми он сталкивался, особенно в случае с Кассандрой Редпэт и Ранульфом Джиллеспи, лишь укрепили уверенность Круза в том, что, как разновидность живого мира, хомо сапиенс не оправдывает свое предназначение на Земле.
Однако несмотря на это убеждение, Круз не мог избавиться от того, что маленький домик на пляже в Камбриа принадлежал иному миру, более чистому, честному, возвышенному. Круз не имел права находиться здесь.
И в то же время он был именно здесь.
Его внимание привлек блестящий новый мусорный контейнер. Из своего богатого опыта Круз знал, что большинство проходимцев были глупыми людьми. Они верили, что брошенная на помойку вещь, уже никогда не отыщется. Полицейские придерживались иного мнения.
Круз подошел к контейнеру и молча выругался, когда заметил, что неосторожный водитель машины, собирающей мусор, покривил его металлическую поверхность. Теперь Круз точно знал, что бесшумно открыть крышку не удастся.
Так и случилось. Круз решительно принялся бороться с поврежденной крышкой.
«Видимо, у хозяйки дома крепкий сон, — подумал Круз. — Сон праведника. Ювелирша никогда не узнает, что он приходил сюда».
Аккуратно положив крышку на бетонный пол, Круз заглянул внутрь контейнера. На самом верху лежала груда светлой оберточной бумаги и накладная партии отправленного товара. В первый раз в жизни Круз почувствовал скорее разочарование, чем радость снова оказаться в опасной зоне. Он с грустью подумал, что начинает терять интуицию. Ведь он на самом деле поверил, что Лорел Свэнн не замешана в похищении сокровища. Наверное, следовало бы предложить Кассандре позвонить Уокеру и поручить именно ему это расследование, а он, Круз Рован, тем временем возвратился бы в свой каньон.
Возможно, у Лорел Свэнн был день рождения уже после того, как приезжала машина, чтобы убрать содержимое контейнера. В таком случае все можно легко объяснить. Лорел получила совершенно безобидный подарок, присланный из какого-нибудь города, и не обязательно из Токио.
Он достал карманный фонарь, чтобы рассмотреть накладную посылки.
Крошечный лучик ярко осветил пластмассовую карточку, приклеенную к какой-то бумаге. Это была отечественная транспортная накладная, выписанная компанией, занимающейся международными воздушными перевозками грузов. На ней указывался адрес Лорел Свэнн.
Круз осторожно взялся за уголок карточки и оторвал ее от бумаги. Под ней оказалась еще одна накладная, на которой было помечено: только для международных перевозок.
Даже не читая дальше, Крузу сразу стало понятно, что первоначально посылка адресовалась музею искусств Дэмона Хадсона в Лос-Анджелесе.
Круз испытывал двойственное чувство: разочарование и триумф. Но не знал, что было сильнее. Он просто очень устал.
Внезапно он услышал сзади знакомый металлический щелчок поднятого кверху пистолета, заставивший его съежиться. Круз замер, понимая, что любое движение может привести его к гибели. Он чувствовал черный глаз дула, уставленного на него из темноты. Мысленно обругав себя за то, что недооценил незнакомку, Круз приготовился к удару прикладом или выстрелу.
Ничего подобного не произошло.
Круз вздохнул и медленно поднял руки на уровень плеч, тем самым показывая, что безоружен.
Никто не приказывал ему стоять смирно. Никто вообще не произнес ни слова. В гараже было тихо, словно на кладбище.
Слегка повернув голову, он увидел фигуру, белеющую в темноте гаража. Ее поза говорила о том, что она приготовилась стрелять. Круз уголком глаза заметил в ее руке устаревший пистолет с глушителем.
Каждая линия ее напряженного тела указывала на то, что женщина только знала, как пользоваться пистолетом, но никогда раньше не делала этого.
Глава 10
— Ваш ход, Лорел! — спокойно произнес Круз. Лорел сильно удивило, что к ней обращались по имени. Меньше всего она ожидала это услышать из уст незнакомца, обыскивающего ее гараж. Голос мужчины тоже показался странным: тихим, спокойным, почти ленивым. Он был успокаивающим. Мягким. Неожиданно Лорел вспомнила, как волку удалось схватить Красную Шапочку.
— Вы собираетесь стрелять? — спросил Круз.
— Еще не решила, — честно призналась Лорел.
От неуверенности в ее голосе, немного хрипловатом, у него зашевелились на голове волосы.
— Надеюсь, я первым узнаю, когда вы решите? — язвительно спросил он.
Лорел чуть не рассмеялась. Она отметила, что, кроме бархатного притягательного голоса, этот человек обладал еще и чувством юмора. Она снова сравнила себя с Красной Шапочкой. Правда, у бедняжки из старой сказки была лишь корзинка с пирожками, а у Лорел в руках оружие.
Продолжая держать нарушителя спокойствия под прицелом своего пистолета, Лорел указала на маленькую дверь, ведущую в дом.
— Идите туда, — скомандовала она, — и поднимите руки вверх.
Круз послушно выполнил ее приказ, и Лорел стало гораздо легче, она даже на мгновение почти опустила пистолет.
Но только на мгновение. Вид незнакомца определенно не внушал доверия. В первую очередь ее поразили размеры и преобладание темного цвета: Темные волосы, темный свитер, темный пиджак, темные джинсы, темные ботинки. Второе, что ей бросилось в глаза, была кошачья грациозность движений. Но не домашнего кота, а дикого. Того, которого следует держать за прочной решеткой.
«Боже, — мрачно подумала Лорел, — да он такой же здоровый, как и мой отец. Нет, гораздо здоровее. И проворнее».
Мужчина слегка повернул голову. Она заметила, как сверкнули его глаза. Ей сделалось холодно от его напряженного взгляда. «Он выжидает, чтобы я допустила промах. — Отец предупреждал, что именно такое должно случиться, если я когда-нибудь буду нацеливать свой пистолет на профессионала».
Молниеносно вспомнив о том, чему учил Свэнн, она спокойно вздохнула. В свое время Лорел позволила отцу научить ее стрелять только при условии, что он должен был научить и тому, как избежать стрельбы. Но ей удалось научиться лишь последнему.
Взяв мужчину под прицел и не сводя с него глаз, Лорел держала его на расстоянии. Они шли в дом, и ее пистолет по-прежнему был направлен прямо ему в спину.
— Ступайте налево, к окнам, — приказала Лорел. — Нет! Не оборачивайтесь!
Круз четко выполнял все ее приказания.
Подойдя к лестнице, ведущей из мастерской наверх, Лорел принялась нащупывать на стене выключатель. При этом она не отводила взгляда от силуэта мужчины, вырисовывающегося на фоне лунного света, пробивающегося сквозь окна.
Через какой-то момент комната залилась электрическим светом. Однако от изучения незнакомца ей не стало легче. Наоборот, Лорел вдруг поняла, что недооценила его. Все, от широких плеч до крепких ног, подчеркивало его необычную силу.
Никогда прежде Лорел не осознавала столь отчетливо несправедливое распределение между мужской и женской физической силой.
Незнакомец начал осматривать мастерскую Лорел, и было видно, что от его взгляда, словно от локатора, не ускользала ни одна деталь. Но вот он наполовину развернулся и посмотрел на нее.
Лорел напряглась, почувствовав себя прикованной взглядом его блестящих, леденяще-голубых глаз. Наверное, в таком же напряжении она держала его благодаря своему оружию. Затем его взгляд опустился ниже, на ее тело, и выражение лица незнакомца чуть изменилось.
Лорел вспомнила, что на ней была надета только ночная рубашка из тонкого шелка, которую она схватила впопыхах, услышав шум в гараже. Из-за статического электричества рубашка плотно прилегала к телу, четко обрисовывая груди и бедра.
— Может быть, вы все-таки отвернетесь? — обратилась она, смущенная и раздраженная столь откровенным разглядыванием.
Круз опустил взгляд, пытаясь скрыть улыбку.
— Это не обязательно, — тихо ответил он.
— Я в этом не уверена.
Он посмотрел на дуло пистолета.
— А вы уверены, что знаете, как пользоваться этой штукой?
— Необходимо снять предохранитель, взвести курок, подать патрон в патронник, — быстро начала перечислять Лорел. — Все, что мне следует запомнить, так это, как нажимать на спусковой крючок.
— Не «как», — поправил ее Круз, — а «когда», и стоит ли вообще это делать.
Теперь уже Лорел боролась с собой, чтобы не улыбнуться. Ее отец говорил то же самое и в той же последовательности.
— Ваша задача легче моей, — возразила она. — Вам нужно только придумать обоснованную причину, чтобы я не стреляла.
— Я могу это сделать.
Лорел не сомневалась.
С каждой минутой уменьшалась вероятность в необходимости спускать курок, и Лорел все больше и больше начинала чувствовать вес пистолета в вытянутых на весу руках.
Круз стал медленно поворачиваться к ней. Увидев его профиль, Лорел резко произнесла:
— Достаточно.
Она заметила, что он красив.
Однако Круз продолжал не спеша разворачиваться, наблюдая, с каким напряжением ее палец лежал на курке. Ему пришлось остановиться, лишь когда стало ясно, что Лорел сейчас нажмет на спусковой крючок.
Лорел было видно почти все его лицо, как вдруг ей показалось, что она где-то его видела раньше.
— Вы кто? — неожиданно задала она вопрос. — Как ваше имя?
— Круз Рован.
Определенно она уже слышала когда-то это имя.
— А что вы делаете в моем гараже?
— Разыскиваю пасхальное яйцо.
Лорел стало совсем не по себе. В какое-то мгновение она думала только о том, как было бы невероятно здорово иметь Круза Рована своим другом.
Но он таким не являлся, а ее желание было опасным.
Сжатые губы Круза искривились в одобрительной улыбке. Лорел догадалась, что этому мужчине приятно смотреть на ее обтянутое ночной рубашкой тело. Она опустила пистолет, направив его дулом в то место, которое находилось как раз ниже пряжки ремня Круза.
— Спокойно, Лорел, — ласково произнес он. — Я не хочу быть убитым. А вы не хотите в меня стрелять.
— Не следует быть таким самоуверенным. Вы не профессионал в этом деле, — мягко сказал Круз. — Если бы вы собирались меня убить, то сделали бы это уже давно. И если бы вы хотели вызвать полицейских, то…
— Я еще выбираю. Кроме того, ваше лицо… мне знакомо.
Круз знал, что существовала лишь единственная причина, почему он мог казаться знакомым Лорел Свэнн.
На секунду на лице Круза появилось выражение неуверенности и усталости, а затем оно снова стало абсолютно безучастным. Но это была лишь маска.
У Лорел возникло крайне неразумное желание извиниться перед этим человеком и приласкать его. «Господи, я теряю самообладание. Ну почему отец не предупредил меня, что первый человек, в которого я буду целиться, станет мне не безразличным». Лорел постаралась собраться с мыслями.
— Сделайте три шага налево, — с притворным спокойствием произнесла она. — Посмотрите на меня.
Круз шагнул ближе к лестнице, чтобы свет полностью осветил его, и повернулся лицом к Лорел.
Она молча изучала Круза, убеждая себя в том, что лишь пыталась вспомнить этого мужчину. На самом же деле она подмечала все: признаки прошедшей боли и настоящего напряжения. Ее даже заинтересовало, насколько чувствительны были его губы. Никогда еще прежде не приходилось ей видеть такие голубые глаза.
— Ну? — невозмутимо спросил Круз.
— Вы, довольно красивы, — ответила она, — но не сомневаюсь, что знаете об этом. Вы физически сильны и самоуверенны и об этом, тоже знаете. Мы где-нибудь уже встречались?
Он иронически заулыбался.
— А что, это видно по моему поведению?
— К черту ваше поведение. Мы встречались?
— Нет.
— Вы уверены?
— Да.
— Почему?
— У вас самые запоминающиеся глаза из всех женщин, которых я видел. И не только глаза. Особенно в этом лоскутке шелка.
«Ладно, я сама напросилась, — подумала Лорел, — а он из тех мужчин, которые напрямую говорят обо всем».
— Хорошо, — сквозь зубы процедила она. — Мы не встречались. Тогда почему мне так знакомо ваше лицо?
— Сами объясните мне.
Лорел неторопливо разглядывала стоящего перед ней мужчину. Ее взгляд медленно опустился на широкие плечи, затем на узкие бедра и мускулистые ноги. Она дошла до черных спортивных ботинок и снова принялась рассматривать его. Даже если такой тщательный осмотр и доставлял ему неудобство, то по внешнему виду этого сказать было нельзя.
И тут Лорел обратила внимание на его руки. Они были красивыми, с длинными тонкими пальцами. На левой руке вместо указательного пальца — обрубок.
Круз догадался, на что Лорел устремила свой взгляд. Ему сразу захотелось сжать левую руку в кулак. По тому как расширились ее светло-карие, даже какие-то золотистые глазам он понял, что Лорел вспомнила, почему он казался ей знакомым. Круз уже неоднократно замечал в людях подобную перемену, когда они узнавали его благодаря телевизионным экранам или первым страницам газет.
Трудно было жить с такой дурной славой. Это вбивало клин между Крузом и его друзьями, между Крузом и той маленькой семьей, которую он оставил, между Крузом и им же самим.
Однако увидев шок, изумление и отвращение на лице самой обаятельной женщины, какую когда-либо приходилось ему встречать, Круз пришел в ярость. Не пора ли ему забыть о прошлом? Но что касается остальных людей? Когда они тоже забудут? Круз ждал, что Лорел скажет. Но она молчала, и тогда начал он:
— Как я понял, вы читаете газеты.
Лорел вздрогнула от звука его голоса. Он уже не казался ей бархатным и усыпляющим. Отрывистый, насмешливый, колкий, холодный, им можно было заморозить солнечный луч.
— Почему вы так думаете? — спросила она.
— Я видел такой же взгляд и прежде.
В его голосе Лорел услышала нотки горечи и смирения, что напомнило ей о матери в те моменты, когда Свэнн в очередной раз покидал семью. «Кем бы этот человек ни был и что бы ни делал, — думала Лорел, — он страдал до глубины души, как и ее мать. Только он оставался живым, продолжая страдать».
Щелчок от установки предохранителя на место потряс его даже сильнее, чем щелчок снятия с предохранителя, который он услышал в гараже. Круз не поверил своим глазам, когда Лорел отвела от него пистолет и направила дулом вниз. Лишь тогда он позволил себе медленно опустить руки.
— Объясните, — начал Круз, — вы ведь только что узнали во мне того виновного перед Богом, хладнокровного негодяя, который убил двоих подростков на глазах фотожурналистки, и в то же время вы больше не направляете на меня свой пистолет.
Лорел взглянула на оружие, как бы сама удивляясь, что оно опущено.
— Это давняя история, — ответила она, — и те двое не были подростками.
— Прошло всего пять лет, одному из них было девятнадцать.
Нахмурив брови, Лорел пыталась понять, почему она инстинктивно решила, что Круз не мог причинить ей вред. Все, что она вспомнила о том инциденте, происшедшем возле консульства Южной Африки в Лос-Анжелесе, так это то, что двоих молодых темнокожих расстрелял один белый агент ФБР. Этот случай взбудоражил весь город: беспорядки, грабежи, стрельба и передовые статьи об очередной конфронтации общества с темнокожими гражданами.
Однако Лорел отчетливо вспомнила и другое. Фотографию, ставшую символом зла, творившегося в последнюю четверть двадцатого столетия. В момент полнейшего беспорядка, после того как темнокожие уже лежали мертвыми на асфальте, некой фотожурналистке удалось сделать леденящий сердце снимок — запечатлеть меткого стрелка ФБР, убившего этих двоих. Большинство людей, глядя на фото в газете, видели в нем убийцу, хладнокровного, жестокого, бесчеловечного.
Фотография получила Пультцеровскую премию. Ее публиковали снова и снова. Политики и журналисты, демагоги и общественные критики, каждый в этом снимке находил что-то для своих личных целей. В черном жилете и в черном служебном головном уборе, Круз Рован стал образом беспощадного робота, выполнявшего задания правительства, палача со снайперской винтовкой и двумя засечками на ее стволе.
Три расследования, проводимых конгрессом, не помогли изменить этот образ в глазах общественности, несмотря на то что против Круза Рована не было выдвинуто ни одного обвинения.
Глядя в лицо снайпера через пять лет, Лорел видела в нем все того же мрачного и хладнокровного человека. Но не жестокого. Он казался суровым, возможно, даже опасным, но не бесчеловечным.
— В вас есть многое из того, что не заметил глаз камеры, — спокойно произнесла Лорел.
Круз был настолько ошеломлен, что не мог говорить. Он снова поймал ее взгляд на своей левой руке.
— Это случилось тогда, возле консульства? — спросила Лорел.
Несколько секунд у Круза было такое же выражение лица, как и на том знаменитом снимке.
— Извините, — тут же спохватилась она. — Это меня не касается.
Черты его лица снова смягчились.
— Я думал, что уже выслушал и ответил на все вопросы по поводу того инцидента. Однако никто не задавал мне подобного вопроса. Если бы у нас с вами было больше свободного времени, я бы обязательно ответил вам. Но мы им не располагаем.
Лорел в замешательстве взглянула на Круза. Сейчас он был менее напряженным и более спокойным, и главное — не таким уверенным в себе.
Не удержавшись, она все-таки снова поинтересовалась:
— Вы все еще служите в ФБР?
— Вы же читаете газеты, — язвительно ответил Круз.
— Ну и что?
— Я уволился в середине третьего слушания конгресса, начавшегося после того как пресса обрушилась на меня за так называемую «симпатию к правительству Южной Африки». — Последние слова он произнес на одном дыхании, как глупый политический лозунг.
— Должно быть, я пропустила эту часть.
— Вы были из числа немногих в Америке, кто это сделал. Я бросил свой значок на стол свидетеля и передал начальнику все еще заряженное служебное оружие.
Лорел, наверное, улыбнулась бы, если бы не выражение грусти и боли на лице Круза.
— В ту ночь это транслировалось по всем телевизионным каналам, — добавил он. — Конечно, мои слова несколько искажались. Правда была слишком грубой для нежного слуха политиков.
— Итак, вы не государственный служащий.
— Нет. Я работаю в частной компании «Риск лимитед».
У Лорел появилась искорка надежды.
— Если вы не агент ФБР, тогда что вам здесь нужно?
— Как я уже сказал, мне нужно найти пасхальное яйцо. У вас его случайно нет?
— Не понимаю, о чем вы говорите, — напряженно вымолвила Лорел.
Круз зло усмехнулся:
— Дорогая, вы не умеете лгать.
— Вам следует поверить, что у меня нет ни одного паршивого пасхального яйца.
Улыбка исчезла с его лица.
— Сегодня днем вы расписались за посылку, — быстро произнес Круз. — А в вашем контейнере для мусора я нашел транспортную накладную. Между прочим, вам следовало бы ее сжечь.
— Думаю, я не очень похожа на проходимку, — спокойно ответила Лорел. — Я не могу лгать. Не могу в вас стрелять. Даже не могу опровергнуть собранную вами информацию.
Она положила пистолет на верстак.
Не отводя взгляда от ее необычных золотистых глаз, Круз взял ее оружие и достал полный магазин патронов.
Лорел ждала, что будет дальше. Подсознательно, интуитивно она доверяла ему. И если это ее ошибка, то очень скоро Лорел об этом узнает.
Круз осмотрел блестящие, с медными головками патроны, находившиеся в магазине и отложил их в сторону.
— Отличное оружие, — сказал он. — Модель «Кольт-19-П-А». Оно легче в обращении, особенно для женских ручек. — Он положил пистолет на стол возле магазина. — Модное стреляющее железо для дамы-ювелира, не умеющей лгать. А может быть, этот пистолет принадлежит вашему любовнику?
Лорел почувствовала раздражение от подобного предположения.
— У меня нет любовника.
В этот момент она поняла, что допустила промах. Свэнн часто предупреждал, как косвенными вопросами люди могли получить информацию о нем.
— Тогда чье же это оружие? — небрежно спросил Круз. — Вы достаточно умело обращаетесь с ним, видно, что с вами поработал профессионал, заботящийся о вас.
— Я сама могу о себе позаботиться. У меня хорошие руки, — спокойно возразила Лорел.
Круз взглянул на разложенные на ее рабочем столе дорогостоящие инструменты и заметил:
— Должно быть, это так. Немного найдется женщин, которые могут себе позволить ради хобби приобрести подобные вещи.
— Я очень рада, что могу и без пасхальных яиц оплатить свои счета.
— Вы уже расплавили яйцо?
Лорел бросила на Круза холодный взгляд и ничего не ответила.
— Я не верю, что вы могли бы так поступить, — тихо добавил он. — Не в вашем это стиле. — Круз достал из кармана пиджака фотографию «Рубинового сюрприза». — Это яйцо стоит гораздо больше в нерасплавленном виде, правда?
Лорел пожала плечами.
— Вы ведь не способны испортить бесценное произведение искусства за горсть русских алмазов и кусков золота.
Лорел охватила дрожь. За несколько минут Круз Рован узнал о ней больше, чем ее собственный отец за всю жизнь.
— Вы думаете это не подделка? — спросил он. Его вопрос прозвучал как бы между прочим.
Прежде чем Лорел осознала свою ошибку, она уже начала отвечать. И снова мурашки пробежали по спине.
Круз действовал профессионально. Даже слишком. Из-за того, что он внушал ей доверие, труднее было защищать отца.
Глядя на выразительное лицо Лорел, Круз улыбался с оттенком грусти.
— Вам не следует играть в подобную игру, — сказал он. — Вы для этого не годитесь. Только скажите, где находится яйцо, и мы забудем, что вы когда-либо его видели:
— Я не могу.
Крузу не понравился ее ответ, но он не сомневался в его правдивости.
— Почему?
— Я не знаю, где оно. Но если бы даже и знала… то не сказала.
— Странно. Вы не похожи на даму, мечтающую попасть в федеральную тюрьму.
Лорел стало тяжело дышать. Ей захотелось сказать Крузу, что в отличие от него ее отец выполнял задания правительства, а не какой-то частной фирмы. Ее не посадят за решетку, потому что она помогает отцу.
— Вы собираетесь стрелять? — спросил Круз.
— Еще не решила, — честно призналась Лорел.
От неуверенности в ее голосе, немного хрипловатом, у него зашевелились на голове волосы.
— Надеюсь, я первым узнаю, когда вы решите? — язвительно спросил он.
Лорел чуть не рассмеялась. Она отметила, что, кроме бархатного притягательного голоса, этот человек обладал еще и чувством юмора. Она снова сравнила себя с Красной Шапочкой. Правда, у бедняжки из старой сказки была лишь корзинка с пирожками, а у Лорел в руках оружие.
Продолжая держать нарушителя спокойствия под прицелом своего пистолета, Лорел указала на маленькую дверь, ведущую в дом.
— Идите туда, — скомандовала она, — и поднимите руки вверх.
Круз послушно выполнил ее приказ, и Лорел стало гораздо легче, она даже на мгновение почти опустила пистолет.
Но только на мгновение. Вид незнакомца определенно не внушал доверия. В первую очередь ее поразили размеры и преобладание темного цвета: Темные волосы, темный свитер, темный пиджак, темные джинсы, темные ботинки. Второе, что ей бросилось в глаза, была кошачья грациозность движений. Но не домашнего кота, а дикого. Того, которого следует держать за прочной решеткой.
«Боже, — мрачно подумала Лорел, — да он такой же здоровый, как и мой отец. Нет, гораздо здоровее. И проворнее».
Мужчина слегка повернул голову. Она заметила, как сверкнули его глаза. Ей сделалось холодно от его напряженного взгляда. «Он выжидает, чтобы я допустила промах. — Отец предупреждал, что именно такое должно случиться, если я когда-нибудь буду нацеливать свой пистолет на профессионала».
Молниеносно вспомнив о том, чему учил Свэнн, она спокойно вздохнула. В свое время Лорел позволила отцу научить ее стрелять только при условии, что он должен был научить и тому, как избежать стрельбы. Но ей удалось научиться лишь последнему.
Взяв мужчину под прицел и не сводя с него глаз, Лорел держала его на расстоянии. Они шли в дом, и ее пистолет по-прежнему был направлен прямо ему в спину.
— Ступайте налево, к окнам, — приказала Лорел. — Нет! Не оборачивайтесь!
Круз четко выполнял все ее приказания.
Подойдя к лестнице, ведущей из мастерской наверх, Лорел принялась нащупывать на стене выключатель. При этом она не отводила взгляда от силуэта мужчины, вырисовывающегося на фоне лунного света, пробивающегося сквозь окна.
Через какой-то момент комната залилась электрическим светом. Однако от изучения незнакомца ей не стало легче. Наоборот, Лорел вдруг поняла, что недооценила его. Все, от широких плеч до крепких ног, подчеркивало его необычную силу.
Никогда прежде Лорел не осознавала столь отчетливо несправедливое распределение между мужской и женской физической силой.
Незнакомец начал осматривать мастерскую Лорел, и было видно, что от его взгляда, словно от локатора, не ускользала ни одна деталь. Но вот он наполовину развернулся и посмотрел на нее.
Лорел напряглась, почувствовав себя прикованной взглядом его блестящих, леденяще-голубых глаз. Наверное, в таком же напряжении она держала его благодаря своему оружию. Затем его взгляд опустился ниже, на ее тело, и выражение лица незнакомца чуть изменилось.
Лорел вспомнила, что на ней была надета только ночная рубашка из тонкого шелка, которую она схватила впопыхах, услышав шум в гараже. Из-за статического электричества рубашка плотно прилегала к телу, четко обрисовывая груди и бедра.
— Может быть, вы все-таки отвернетесь? — обратилась она, смущенная и раздраженная столь откровенным разглядыванием.
Круз опустил взгляд, пытаясь скрыть улыбку.
— Это не обязательно, — тихо ответил он.
— Я в этом не уверена.
Он посмотрел на дуло пистолета.
— А вы уверены, что знаете, как пользоваться этой штукой?
— Необходимо снять предохранитель, взвести курок, подать патрон в патронник, — быстро начала перечислять Лорел. — Все, что мне следует запомнить, так это, как нажимать на спусковой крючок.
— Не «как», — поправил ее Круз, — а «когда», и стоит ли вообще это делать.
Теперь уже Лорел боролась с собой, чтобы не улыбнуться. Ее отец говорил то же самое и в той же последовательности.
— Ваша задача легче моей, — возразила она. — Вам нужно только придумать обоснованную причину, чтобы я не стреляла.
— Я могу это сделать.
Лорел не сомневалась.
С каждой минутой уменьшалась вероятность в необходимости спускать курок, и Лорел все больше и больше начинала чувствовать вес пистолета в вытянутых на весу руках.
Круз стал медленно поворачиваться к ней. Увидев его профиль, Лорел резко произнесла:
— Достаточно.
Она заметила, что он красив.
Однако Круз продолжал не спеша разворачиваться, наблюдая, с каким напряжением ее палец лежал на курке. Ему пришлось остановиться, лишь когда стало ясно, что Лорел сейчас нажмет на спусковой крючок.
Лорел было видно почти все его лицо, как вдруг ей показалось, что она где-то его видела раньше.
— Вы кто? — неожиданно задала она вопрос. — Как ваше имя?
— Круз Рован.
Определенно она уже слышала когда-то это имя.
— А что вы делаете в моем гараже?
— Разыскиваю пасхальное яйцо.
Лорел стало совсем не по себе. В какое-то мгновение она думала только о том, как было бы невероятно здорово иметь Круза Рована своим другом.
Но он таким не являлся, а ее желание было опасным.
Сжатые губы Круза искривились в одобрительной улыбке. Лорел догадалась, что этому мужчине приятно смотреть на ее обтянутое ночной рубашкой тело. Она опустила пистолет, направив его дулом в то место, которое находилось как раз ниже пряжки ремня Круза.
— Спокойно, Лорел, — ласково произнес он. — Я не хочу быть убитым. А вы не хотите в меня стрелять.
— Не следует быть таким самоуверенным. Вы не профессионал в этом деле, — мягко сказал Круз. — Если бы вы собирались меня убить, то сделали бы это уже давно. И если бы вы хотели вызвать полицейских, то…
— Я еще выбираю. Кроме того, ваше лицо… мне знакомо.
Круз знал, что существовала лишь единственная причина, почему он мог казаться знакомым Лорел Свэнн.
На секунду на лице Круза появилось выражение неуверенности и усталости, а затем оно снова стало абсолютно безучастным. Но это была лишь маска.
У Лорел возникло крайне неразумное желание извиниться перед этим человеком и приласкать его. «Господи, я теряю самообладание. Ну почему отец не предупредил меня, что первый человек, в которого я буду целиться, станет мне не безразличным». Лорел постаралась собраться с мыслями.
— Сделайте три шага налево, — с притворным спокойствием произнесла она. — Посмотрите на меня.
Круз шагнул ближе к лестнице, чтобы свет полностью осветил его, и повернулся лицом к Лорел.
Она молча изучала Круза, убеждая себя в том, что лишь пыталась вспомнить этого мужчину. На самом же деле она подмечала все: признаки прошедшей боли и настоящего напряжения. Ее даже заинтересовало, насколько чувствительны были его губы. Никогда еще прежде не приходилось ей видеть такие голубые глаза.
— Ну? — невозмутимо спросил Круз.
— Вы, довольно красивы, — ответила она, — но не сомневаюсь, что знаете об этом. Вы физически сильны и самоуверенны и об этом, тоже знаете. Мы где-нибудь уже встречались?
Он иронически заулыбался.
— А что, это видно по моему поведению?
— К черту ваше поведение. Мы встречались?
— Нет.
— Вы уверены?
— Да.
— Почему?
— У вас самые запоминающиеся глаза из всех женщин, которых я видел. И не только глаза. Особенно в этом лоскутке шелка.
«Ладно, я сама напросилась, — подумала Лорел, — а он из тех мужчин, которые напрямую говорят обо всем».
— Хорошо, — сквозь зубы процедила она. — Мы не встречались. Тогда почему мне так знакомо ваше лицо?
— Сами объясните мне.
Лорел неторопливо разглядывала стоящего перед ней мужчину. Ее взгляд медленно опустился на широкие плечи, затем на узкие бедра и мускулистые ноги. Она дошла до черных спортивных ботинок и снова принялась рассматривать его. Даже если такой тщательный осмотр и доставлял ему неудобство, то по внешнему виду этого сказать было нельзя.
И тут Лорел обратила внимание на его руки. Они были красивыми, с длинными тонкими пальцами. На левой руке вместо указательного пальца — обрубок.
Круз догадался, на что Лорел устремила свой взгляд. Ему сразу захотелось сжать левую руку в кулак. По тому как расширились ее светло-карие, даже какие-то золотистые глазам он понял, что Лорел вспомнила, почему он казался ей знакомым. Круз уже неоднократно замечал в людях подобную перемену, когда они узнавали его благодаря телевизионным экранам или первым страницам газет.
Трудно было жить с такой дурной славой. Это вбивало клин между Крузом и его друзьями, между Крузом и той маленькой семьей, которую он оставил, между Крузом и им же самим.
Однако увидев шок, изумление и отвращение на лице самой обаятельной женщины, какую когда-либо приходилось ему встречать, Круз пришел в ярость. Не пора ли ему забыть о прошлом? Но что касается остальных людей? Когда они тоже забудут? Круз ждал, что Лорел скажет. Но она молчала, и тогда начал он:
— Как я понял, вы читаете газеты.
Лорел вздрогнула от звука его голоса. Он уже не казался ей бархатным и усыпляющим. Отрывистый, насмешливый, колкий, холодный, им можно было заморозить солнечный луч.
— Почему вы так думаете? — спросила она.
— Я видел такой же взгляд и прежде.
В его голосе Лорел услышала нотки горечи и смирения, что напомнило ей о матери в те моменты, когда Свэнн в очередной раз покидал семью. «Кем бы этот человек ни был и что бы ни делал, — думала Лорел, — он страдал до глубины души, как и ее мать. Только он оставался живым, продолжая страдать».
Щелчок от установки предохранителя на место потряс его даже сильнее, чем щелчок снятия с предохранителя, который он услышал в гараже. Круз не поверил своим глазам, когда Лорел отвела от него пистолет и направила дулом вниз. Лишь тогда он позволил себе медленно опустить руки.
— Объясните, — начал Круз, — вы ведь только что узнали во мне того виновного перед Богом, хладнокровного негодяя, который убил двоих подростков на глазах фотожурналистки, и в то же время вы больше не направляете на меня свой пистолет.
Лорел взглянула на оружие, как бы сама удивляясь, что оно опущено.
— Это давняя история, — ответила она, — и те двое не были подростками.
— Прошло всего пять лет, одному из них было девятнадцать.
Нахмурив брови, Лорел пыталась понять, почему она инстинктивно решила, что Круз не мог причинить ей вред. Все, что она вспомнила о том инциденте, происшедшем возле консульства Южной Африки в Лос-Анжелесе, так это то, что двоих молодых темнокожих расстрелял один белый агент ФБР. Этот случай взбудоражил весь город: беспорядки, грабежи, стрельба и передовые статьи об очередной конфронтации общества с темнокожими гражданами.
Однако Лорел отчетливо вспомнила и другое. Фотографию, ставшую символом зла, творившегося в последнюю четверть двадцатого столетия. В момент полнейшего беспорядка, после того как темнокожие уже лежали мертвыми на асфальте, некой фотожурналистке удалось сделать леденящий сердце снимок — запечатлеть меткого стрелка ФБР, убившего этих двоих. Большинство людей, глядя на фото в газете, видели в нем убийцу, хладнокровного, жестокого, бесчеловечного.
Фотография получила Пультцеровскую премию. Ее публиковали снова и снова. Политики и журналисты, демагоги и общественные критики, каждый в этом снимке находил что-то для своих личных целей. В черном жилете и в черном служебном головном уборе, Круз Рован стал образом беспощадного робота, выполнявшего задания правительства, палача со снайперской винтовкой и двумя засечками на ее стволе.
Три расследования, проводимых конгрессом, не помогли изменить этот образ в глазах общественности, несмотря на то что против Круза Рована не было выдвинуто ни одного обвинения.
Глядя в лицо снайпера через пять лет, Лорел видела в нем все того же мрачного и хладнокровного человека. Но не жестокого. Он казался суровым, возможно, даже опасным, но не бесчеловечным.
— В вас есть многое из того, что не заметил глаз камеры, — спокойно произнесла Лорел.
Круз был настолько ошеломлен, что не мог говорить. Он снова поймал ее взгляд на своей левой руке.
— Это случилось тогда, возле консульства? — спросила Лорел.
Несколько секунд у Круза было такое же выражение лица, как и на том знаменитом снимке.
— Извините, — тут же спохватилась она. — Это меня не касается.
Черты его лица снова смягчились.
— Я думал, что уже выслушал и ответил на все вопросы по поводу того инцидента. Однако никто не задавал мне подобного вопроса. Если бы у нас с вами было больше свободного времени, я бы обязательно ответил вам. Но мы им не располагаем.
Лорел в замешательстве взглянула на Круза. Сейчас он был менее напряженным и более спокойным, и главное — не таким уверенным в себе.
Не удержавшись, она все-таки снова поинтересовалась:
— Вы все еще служите в ФБР?
— Вы же читаете газеты, — язвительно ответил Круз.
— Ну и что?
— Я уволился в середине третьего слушания конгресса, начавшегося после того как пресса обрушилась на меня за так называемую «симпатию к правительству Южной Африки». — Последние слова он произнес на одном дыхании, как глупый политический лозунг.
— Должно быть, я пропустила эту часть.
— Вы были из числа немногих в Америке, кто это сделал. Я бросил свой значок на стол свидетеля и передал начальнику все еще заряженное служебное оружие.
Лорел, наверное, улыбнулась бы, если бы не выражение грусти и боли на лице Круза.
— В ту ночь это транслировалось по всем телевизионным каналам, — добавил он. — Конечно, мои слова несколько искажались. Правда была слишком грубой для нежного слуха политиков.
— Итак, вы не государственный служащий.
— Нет. Я работаю в частной компании «Риск лимитед».
У Лорел появилась искорка надежды.
— Если вы не агент ФБР, тогда что вам здесь нужно?
— Как я уже сказал, мне нужно найти пасхальное яйцо. У вас его случайно нет?
— Не понимаю, о чем вы говорите, — напряженно вымолвила Лорел.
Круз зло усмехнулся:
— Дорогая, вы не умеете лгать.
— Вам следует поверить, что у меня нет ни одного паршивого пасхального яйца.
Улыбка исчезла с его лица.
— Сегодня днем вы расписались за посылку, — быстро произнес Круз. — А в вашем контейнере для мусора я нашел транспортную накладную. Между прочим, вам следовало бы ее сжечь.
— Думаю, я не очень похожа на проходимку, — спокойно ответила Лорел. — Я не могу лгать. Не могу в вас стрелять. Даже не могу опровергнуть собранную вами информацию.
Она положила пистолет на верстак.
Не отводя взгляда от ее необычных золотистых глаз, Круз взял ее оружие и достал полный магазин патронов.
Лорел ждала, что будет дальше. Подсознательно, интуитивно она доверяла ему. И если это ее ошибка, то очень скоро Лорел об этом узнает.
Круз осмотрел блестящие, с медными головками патроны, находившиеся в магазине и отложил их в сторону.
— Отличное оружие, — сказал он. — Модель «Кольт-19-П-А». Оно легче в обращении, особенно для женских ручек. — Он положил пистолет на стол возле магазина. — Модное стреляющее железо для дамы-ювелира, не умеющей лгать. А может быть, этот пистолет принадлежит вашему любовнику?
Лорел почувствовала раздражение от подобного предположения.
— У меня нет любовника.
В этот момент она поняла, что допустила промах. Свэнн часто предупреждал, как косвенными вопросами люди могли получить информацию о нем.
— Тогда чье же это оружие? — небрежно спросил Круз. — Вы достаточно умело обращаетесь с ним, видно, что с вами поработал профессионал, заботящийся о вас.
— Я сама могу о себе позаботиться. У меня хорошие руки, — спокойно возразила Лорел.
Круз взглянул на разложенные на ее рабочем столе дорогостоящие инструменты и заметил:
— Должно быть, это так. Немного найдется женщин, которые могут себе позволить ради хобби приобрести подобные вещи.
— Я очень рада, что могу и без пасхальных яиц оплатить свои счета.
— Вы уже расплавили яйцо?
Лорел бросила на Круза холодный взгляд и ничего не ответила.
— Я не верю, что вы могли бы так поступить, — тихо добавил он. — Не в вашем это стиле. — Круз достал из кармана пиджака фотографию «Рубинового сюрприза». — Это яйцо стоит гораздо больше в нерасплавленном виде, правда?
Лорел пожала плечами.
— Вы ведь не способны испортить бесценное произведение искусства за горсть русских алмазов и кусков золота.
Лорел охватила дрожь. За несколько минут Круз Рован узнал о ней больше, чем ее собственный отец за всю жизнь.
— Вы думаете это не подделка? — спросил он. Его вопрос прозвучал как бы между прочим.
Прежде чем Лорел осознала свою ошибку, она уже начала отвечать. И снова мурашки пробежали по спине.
Круз действовал профессионально. Даже слишком. Из-за того, что он внушал ей доверие, труднее было защищать отца.
Глядя на выразительное лицо Лорел, Круз улыбался с оттенком грусти.
— Вам не следует играть в подобную игру, — сказал он. — Вы для этого не годитесь. Только скажите, где находится яйцо, и мы забудем, что вы когда-либо его видели:
— Я не могу.
Крузу не понравился ее ответ, но он не сомневался в его правдивости.
— Почему?
— Я не знаю, где оно. Но если бы даже и знала… то не сказала.
— Странно. Вы не похожи на даму, мечтающую попасть в федеральную тюрьму.
Лорел стало тяжело дышать. Ей захотелось сказать Крузу, что в отличие от него ее отец выполнял задания правительства, а не какой-то частной фирмы. Ее не посадят за решетку, потому что она помогает отцу.