Маллинз Дебра. Три ночи

Глава 17

   Эвелин не знала, как сможет смотреть в глаза Люсьену.
   Она специально медлила, направляясь к комнате, где был накрыт завтрак. Эвелин надеялась, что, быть может, ее муж уже поел и отправился по своим делам. Она не знала, как встретится с ним после всего, что произошло накануне.
   Эвелин вспыхнула, вспомнив об этом. После всех разговоров о принципах, после всех ее вздорных обвинений по поводу леди Тернботтом все, что нужно было Люсьену, – это дотронуться до нее, и она тут же пала в его объятия, как самая настоящая распутная девка.
   Станет ли он сейчас насмехаться над ней? Или просто самодовольно улыбнется и промолчит? Он доставил ей море наслаждения и знал это. Эвелин недоумевала, почему же он не пошел до конца, но была благодарна ему за это. Она знала, что вчера все зависело от Люсьена – если бы он захотел взять ее, она не смогла бы противостоять ему.
   Эвелин не повезло. Когда она заглянула в столовую, то увидела мужа, сидящего перед тарелкой с вареными яйцами и сосисками. В руках его была газета. Некоторое время Эвелин наблюдала за тем, как он, не отрываясь от газеты, протянул руку к чашке с кофе и поднес ее к губам.
   Может быть, ей следовало распорядиться, чтобы завтрак принесли в ее комнату? Но этим она бы призналась в своей трусости и дала бы Люсьену понять, что нервничает из-за произошедшего ночью. Сделав глубокий вдох, Эвелин решительно вошла в комнату.
   – Доброе утро, Люсьен.
   – Доброе утро, – ответил он, не отрываясь от газеты. Эвелин повременила в надежде, что он добавит еще что-нибудь, но, увидев, что он продолжает читать, не обращая на нее внимания, подошла к буфету и положила себе на тарелку немного еды.
   – Есть что-нибудь интересное в сегодняшних новостях?
   – Леди Фрипли подловила графа Уолтона со своей дочерью, Амелией, – сказал Люсьен, даже не удостоив ее взглядом. – Свадьба состоится в конце сезона.
   – Как мило. – Обескураженная Эвелин села за стол. Она знала, как вести себя с Люсьеном, когда он разгневан. Знала, как вести себя с ним, когда он исполнен сарказма, когда он пытается соблазнить ее. Но она не знала, как обращаться с человеком, который едва замечал ее. – Ты сердишься на меня, Люсьен?
   Тут он взглянул на нее.
   – С чего бы это?
   Щеки Эвелин полыхнули жаром.
   – Я подумала, что мое вчерашнее поведение могло возмутить тебя. Я не знаю, что на меня нашло. Я могу только попросить у тебя прощения.
   Люсьен сложил газету и оставил ее на столе рядом со своей чашкой.
   – Полагаю, ты имеешь в виду твои высказывания о леди Тернботтом?
   – Да.
   – Значит, ты вовсе не хотела сказать, что ревнуешь?
   – Конечно, я... что ты понимаешь под словом «ревнуешь»? Я просто просила тебя проявлять ко мне как к своей жене элементарное уважение.
   Люсьен поднял руку.
   – Успокойся, Эвелин. Я просто хочу выяснить, о чем ты сожалеешь.
   – Ну, во-первых, запертая дверь.
   – А-а. – Люсьен пристально посмотрел на Эвелин, что выдало его заинтересованность. – Признаюсь, это возмутило меня. Но дело не только в этом. Видишь ли, здесь было и другое...
   – Понятно. – У Эвелин сжалось сердце. Нет сомнений, мысли Люсьена были заняты красивой, доступной Летицией. Эвелин отправила в рот изрядную порцию вареного яйца, совершенно не ощущая его вкуса.
   – Это не совсем то, о чем ты думаешь. – Люсьен задумчиво барабанил пальцами по столу. – Перед этим я выяснил нечто такое, что расстроило меня, и, боюсь, ты просто оказалась жертвой моего плохого настроения. Прости меня.
   – Думаю, это объясняет твое поведение, – прошептала Эвелин и встретила его жаркий, напоминающий о вчерашнем взгляд. – Эти неприятные новости связаны с Данте?
   Люсьен удивленно моргнул, прогоняя несвоевременное желание.
   – Как ты догадалась?
   – Ты не разговаривал с ним во время приема и сказал мне, что у вас была размолвка.
   – Да, это так. – Люсьен озабоченно вздохнул. – Я выяснил, что то письмо тебе написал Данте.
   – Что? – Пораженная Эвелин выронила вилку, которая с громким звуком упала на тарелку. – Зачем?
   Люсьен не торопился с ответом, вглядываясь в ее потемневшие глаза.
   – Насколько я понял, его волновало, как он будет сводить концы с концами после моего возвращения из Корнуолла.
   – После того, как ты и я...
   – Да. – Взгляд Люсьена стал нежным. – После того, как мы провели вместе три ночи.
   – А он здесь при чем? – Ее голос прозвучал странно, с придыханием, пожалуй, даже кокетливо.
   Люсьен искоса взглянул на нее.
   – Я перестал посещать лондонские мероприятия, а Данте зависел от меня, так как именно благодаря мне он мог бывать на лучших приемах и играть по-крупному со знатью. Только на это он и существует.
   – Это мне известно. Если помнишь, в свое время он выиграл кругленькую сумму у моего отца.
   – Конечно. – При упоминании об отце Эвелин Люсьен нахмурился. – Ну, в общем, Данте обнаружил твое письмо до того, как я успел его прочесть. Очевидно, он боялся, что, узнав о твоей беременности, я тут же отправлюсь за тобой в Корнуолл, а это совсем не входило в его планы.
   – А ты поступил бы именно так?
   – Конечно. – Люсьен поднял брови в подтверждение очевидности своего ответа. – В ту ночь меня похитили, но я женился на тебе сразу же, как только смог сделать это.
   – Мне с трудом верится, что все обстояло так просто. – Эвелин вспомнила о странном поведении Данте Уэксфорда. – Как ты думаешь, Люсьен, Данте имеет какое-то отношение к твоему похищению?
   – Сомневаюсь в этом. Мы были вместе той ночью. На него тоже напали, но ему удалось скрыться.
   – Или ему позволили скрыться.
   – И все же это не значит, что он помогал кому-то избавиться от меня. – Люсьен наклонился вперед. – Не забывай, только благодаря мне Данте был вхож на светские приемы. Я был тем, без кого он не мог бы выжить.
   – Похоже, у него неплохо шли дела все те пять лет, что ты отсутствовал.
   – Мы с Данте долгие годы не считали деньги друг друга. Отчаяние заставило его написать тебе это письмо, но я не могу поверить, что он мог пытаться убить меня.
   – Ты сам говорил, что у того, кто организовал все это, не должно было быть недостатка в деньгах. Так вот вчера ночью я наблюдала встречу Данте с герцогом в саду.
   – Роберт? Так ты думаешь, что в этом замешан Роберт? – Люсьен горько рассмеялся. – Ты готова обвинить любого, лишь бы я перестал подозревать твоего отца.
   – Мы говорим не о моей семье, а о твоей. Я пытаюсь убедить тебя, что Роберт не может быть исключен из подозреваемых. Ведь из-за какой-то давней истории он испытывает к тебе стойкую неприязнь.
   – Это глупая история, произошедшая давным-давно.
   – Как давно?
   – Почти шесть лет... – Люсьен взглянул на нее. – Нет, только не это. Не станешь же ты обвинять моего сводного брата в попытке убить меня из-за какой-то пустяковой ссоры!
   – Вряд ли Роберт считает эту ссору пустяковой, раз помнит о ней до сих пор, – заметила Эвелин. – Твой брат молод, и в некотором смысле он очень похож на тебя.
   – В каком это смысле он похож на меня? Да мы с ним абсолютно ни в чем не похожи!
   – Неправда, – хмыкнула Эвелин. – Вы оба обладаете обостренным чувством собственного достоинства и вспыльчивым характером.
   – Ты с ума сошла, – хмуро сказал Люсьен.
   – Люсьен, у вас же один отец – естественно, у вас должно быть что-то общее.
   – Если Роберт похож на меня, он не может предать своего брата.
   Эвелин раздраженно вздохнула.
   – Это выглядит намного более правдоподобным, нежели то, что мой отец организовал все из Корнуолла. Ты всегда во всем прав, Люсьен? Ты никогда не пытался прислушиваться к мнению других людей?
   – Но ты исходишь из того, что твой отец невиновен.
   – А у тебя нет доказательств его вины, к тому же ты отказываешься видеть то, что происходит у тебя под носом. – Эвелин начала загибать пальцы. – Данте написал письмо. Данте был с тобой, когда на тебя напали, но ему удалось скрыться. Ты убежден, что необходим ему, как воздух. Однако Данте спокойно прожил без тебя последние пять лет. И совершенно очевидно, что у Данте какие-то дела с твоим сводным братом, который затаил на тебя злобу и в то же время располагает достаточными средствами для организации похищения.
   – Данте был мне большим братом, чем Роберт.
   – Как ты можешь защищать его? – вскричала Эвелин, вскакивая со стула. – После того как узнал, что это по его вине Хлоя оказалась незаконнорожденной! Не перехвати он мое послание к тебе, не напиши он тот жестокий ответ, ты бы приехал в Корнуолл. Ты бы ни за что не пошел с Данте, и тебя не похитили бы.
   Люсьен поднял на Эвелин взгляд, выражающий страдание.
   – Я не оправдываю Данте. Мне ненавистно то, что он сделал, я не могу простить ему того, как это отразилось на Хлое. И я намерен заставить его расплатиться за все. Но нас слишком многое связывало. Мне трудно поверить, что он сознательно хотел навредить мне.
   Эвелин протяжно вздохнула.
   – Ты не устаешь обвинять меня в слепой преданности отцу, Люсьен. Но и ты ведешь себя так же, только с меньшим основанием.
   Люсьен отодвинул стул и встал.
   – Все. На сегодня с меня достаточно.
   – Куда ты направляешься? – спросила Эвелин, когда он проходил мимо нее.
   – Прочь, – хмыкнул Люсьен. – Не жди меня сегодня, жена. – Он стремительно покинул комнату, оставив за своей спиной растерянно глядевшую ему вслед Эвелин.
 
   Люсьен шел вниз по улице, едва замечая уступавших ему дорогу прохожих. Ему было все равно куда идти, он шел просто для того, чтобы прийти в себя после спора с Эвелин. Эмоции переполняли его.
   Она была права. Ему трудно было признать, ему хотелось, чтобы мир оставался прежним, но упрямая логика подсказывала, что нельзя долго отрицать очевидное. Разрозненные частицы мозаики соединились в целое.
   Данте перехватил письмо, чем добился того, что Люсьен не узнал о Хлое, из-за чего малышка была рождена вне брака. За одно это следовало бросить вызов Данте. И Эвелин абсолютно права, утверждая, что Данте неплохо жил все те годы, в течение которых Люсьен влачил рабское существование на корабле жестокого Следжа. Как это ему удалось? Кажется, он говорил что-то о покровительстве Админтона...
   Но Админтон был другом Хантли. И Эвелин видела, как Роберт и Данте спорили о чем-то. Не мог же Люсьен быть темой их спора? У Роберта определенно есть мотив: избавиться от нежелательного родства.
   Люсьен никогда ничего не имел против Роберта, который в детстве даже казался ему довольно симпатичным ребенком, хотя его мать и постаралась передать ему свою ненависть к сводному брату. Затем, почти шесть лет назад, когда Роберту было девятнадцать, произошел тот случай. Неужели молодой герцог настолько возненавидел Люсьена, что решился организовать его похищение?
   Люсьену очень не хотелось думать о возможности такого поворота событий, но он понимал, что задуматься об этом стоит.
   Кто-то закричал. Оторвавшись, от своих размышлений, Люсьен оглядел оживленную улицу, пытаясь определить, откуда послышался крик. До него донеслось громыхание. Он повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть мчавшуюся на него коляску без кучера. Лошадь дико таращила глаза и стучала копытами, стремительно приближаясь к нему. Люди с криками разбегались в разные стороны.
   У Люсьена не оставалось времени на раздумья. Он успел вскочить на лоток с фруктами за миг до того, как коляска пронеслась по тому месту, где он только что стоял. Колесо наехало на бордюр тротуара, и коляска опрокинулась, замедляя бег испуганной лошади. Люсьен спрыгнул с разрушенного лотка, стряхивая с одежды раздавленные фрукты. Два кучера со стоявших поблизости экипажей сумели поймать поводья и остановить лошадь до того, как она успела травмировать кого-либо.
   – Как близко она пронеслась, – заметил, кивнув головой в сторону опрокинутой повозки, пожилой продавец фруктов. – Вам чуть не пришел конец, как этим апельсинам.
   – Вы правы. – Люсьен окинул взглядом раздавленные фрукты и бросил старику несколько монет, которые тот ловко поймал на лету. – Это в возмещение того убытка, который я нанес вашему лотку. Извините за беспорядок.
   Старик принялся благодарить Люсьена, но тот уже шел дальше по улице, продолжая отряхивать свои модные брюки, купленные на Бонд-стрит, от налипшей мякоти фруктов.
 
   Эвелин, натягивая перчатки, спускалась по лестнице. Она собрала законченные вышивки, надеясь продать их и послать вырученные деньги миссис Бейнз на содержание отца. Когда она ступила на нижнюю ступеньку, к ней подошел Элтон.
   – Я собираюсь прогуляться, Элтон.
   – Очень хорошо, мадам. – Но прежде чем она вышла, он добавил: – Вас хотят видеть два джентльмена, мистер Кертис и мистер Уигби. Я провел их в Синий зал.
   – Мистер Кертис и мистер Уигби? Но я не знаю этих джентльменов.
   – В таком случае, может быть, мне их выпроводить?
   – Нет, – сказала Эвелин после секундного колебания. – Надо узнать, чего они хотят.
   – Да, мадам. – Элтон с поклоном удалился.
   Когда Эвелин вошла в Синий зал, оба джентльмена поднялись ей навстречу. Один был худым и высоким, с темными волосами с проседью. Другой же был ниже ростом, более плотным и совершенно лысым. Оба были одеты в превосходно сшитые по последней моде костюмы.
   – Джентльмены, я миссис Дюферон. Чем могу быть вам полезна?
   Мужчины поклонились.
   – Простите нас за вторжение во время вашего медового месяца, миссис Дюферон, – сказал лысый мужчина. – Я Маркус Уигби, а это мистер Кертис. Мы пришли обсудить с вами одно дело.
   – Со мной? – Эвелин озадаченно переводила взгляд с одного мужчины на другого. – Боюсь, я не понимаю вас, джентльмены. Наверное, вам нужен мой муж?
   – Нет, мадам. Мы хотим поговорить с вами, – удивительно густым голосом сказал тот, что повыше. – Мы пришли, чтобы обсудить с вами некоторые финансовые обязательства вашего отца.
   Леденящий страх охватил Эвелин.
   – Что-то случилось с моим отцом?
   – Не совсем так. – Плотный мистер Уигби улыбнулся одними губами, глаза же его оставались серьезными. – Мы давние знакомые вашего отца. Мы посетили его в Корнуолле, но... думаю, вы понимаете наше положение. Поскольку ваш отец недееспособен, мы решили обратиться с этим делом к вам.
   – Что же это за дело? – почти шепотом спросила Эвелин.
   Мужчины переглянулись, затем мистер Уигби сказал:
   – Речь пойдет о долгах вашего отца.
   – Долгах... – Эвелин опустилась в ближайшее кресло, и мужчины последовали ее примеру. – И что же с ними?
   – Уверен, вам известно, что ваш отец наделал долгов за карточным столом, – сказал Уигби. – В частности, он задолжал мне и мистеру Кертису. Все сроки выплат уже прошли.
   – Так что мы пришли получить долг, – добавил Кертис.
   – Понятно. – Эвелин с трудом проглотила подступивший к горлу ком. – И сколько это?
   – Тысяча фунтов. С набежавшими процентами, естественно. – Он протянул ей несколько листков бумаги, в которых она узнала карточные расписки. На каждой стояла подпись ее отца.
   – Ясно. – Эвелин охватила паника, но она не подавала виду. – Вы, конечно, понимаете, что здесь, в доме, я не держу таких денег.
   – Разумеется. – Уигби улыбнулся. – Но коль скоро вы замужем за богатым человеком...
   – Вы правы. – Эвелин заставила себя ответно улыбнуться. – Не могли бы вы, мистер Уигби, оставить свой адрес, чтобы я могла переслать вам деньги?
   Уигби и Кертис обменялись быстрыми взглядами.
   – Лучше я снова посещу вас. Скажем, через три дня. Вас это устраивает?
   – Как вам будет угодно. – Сохраняя на лице натянутую улыбку, Эвелин поднялась, заставив подняться и обоих мужчин. – А сейчас прошу меня извинить, джентльмены, но у меня дела.
   Мужчины поклонились и направились к двери, Эвелин последовала за ними. Перед тем как выйти из зала, мистер Уигби оглянулся на Эвелин.
   – У вас есть дочь, не так ли, миссис Дюферон?
   Эвелин замерла, что-то в его тоне испугало ее.
   – Есть.
   – Дети так бесценны. Это такая трагедия, когда с ними что-то случается. – Уигби задержал взгляд на Эвелин. – Три дня, миссис Дюферон. – И он вышел вслед за мистером Кертисом.
   Страх приковал Эвелин к месту. Незваные гости угрожали Хлое. Несмотря на вежливые манеры и отличные костюмы, Уигби и Кертис определенно были членами какой-то преступной группы. Эвелин не сомневалась в том, что, если она не отдаст им тысячу фунтов через три дня, они причинят вред Хлое. Но где ей достать такую сумму?
   Эвелин вспомнила о вышивках, которые она собиралась продать. Ей придется сделать больше. Столько, чтобы хватило и на содержание отца, и не уплату его долгов.
   Она поспешила наверх, в свою комнату. Ей придется начать работу прямо сейчас, чтобы изготовить как можно больше вышивок. Эвелин достала пяльцы и натянула на них ткань. Вот так будет красиво. Теперь нитку. Где эта проклятая нитка?
   Эвелин нашла нитку, уселась в кресло и взяла иголку. Попыталась продеть нитку в иголку, но в перчатках это не получалось. Эвелин нетерпеливо стянула перчатки и, отложив их, снова попыталась продеть нитку в ушко иголки. Но у нее сильно дрожали руки.
   Ей нужно было успокоиться. Опустив руки, Эвелин закрыла глаза и несколько раз глубоко вздохнула. Но перед ее глазами тут же возникло лицо мистера Уигби, намекавшего на угрозу Хлое. Тысяча фунтов! Боже мой, как же собрать такую сумму всего за три дня?
   Ей еще нужно было послать деньги миссис Бейнз, но сначала она должна расплатиться с этими уголовниками, которым задолжал отец. А что, если объявятся другие кредиторы? Эвелин пришла в ужас от подобной перспективы. Но ведь вполне возможно, что это не единственные люди, кому отец выдал долговые расписки. Она наверняка не сможет вышивать так быстро, чтобы удовлетворить претензии всех кредиторов.
   – Папа, как ты мог? – прошептала Эвелин с глазами, полными слез. Она очень любила отца, но только сейчас подумала о его вине перед нею. Его болезненная страсть к игре не давала ему остановиться. Он играл постоянно, даже когда у них почти не оставалось денег на еду. Он совершенно не думал о том, как его необузданная страсть к игре сказывается на положении семьи.
   Сколько раз ей самой приходилось зарабатывать деньги на содержание дома! С пятнадцати лет, с тех самых пор, как умерла мать, Эвелин приходилось самой затыкать прорехи в семейном бюджете. А отец ничего не замечал. Он не испытывал и особого чувства благодарности к своей дочери, которая так умело вела хозяйство, несмотря на ущерб, который он наносил дому своими вечными проигрышами. Даже узнав, что для его спасения она легла в постель с Люсьеном, он не оценил ее жертвы. Конечно, он отправился к Люсьену, чтобы вызвать его на дуэль, но своим поступком он лишь снова подверг риску свою жизнь.
   Слава Богу, у Люсьена хватило благородства не принять этого вызова. Эвелин была ему благодарна за то, что он выполнил все условия их договора. Мысли Эвелин снова вернулись к дочери.
   Она уронила иголку и спрятала лицо в ладонях. Она не может допустить, чтобы с Хлоей что-нибудь случилось. Необходимой суммы ей не собрать своей вышивкой, тем более, если примеру Уигби и Кертиса последуют другие кредиторы. Придется рассказать все Люсьену.
   Ей не очень-то хотелось это делать, зная отношение Люсьена к ее отцу. Но у нее не оставалось другого выхода. На кон было поставлено благополучие Хлои.
   В деле защиты их дочери Эвелин могла рассчитывать на Люсьена.
   Ощущение беспомощности охватило ее, и Эвелин расплакалась.
 
   Когда Люсьен вернулся домой, в дверях его встретил Элтон. Будучи вышколенным лондонским дворецким, Элтон не выказал и намека на удивление, увидев хозяина в таком виде. Он просто спросил:
   – Послать за Стоксом, сэр?
   – Именно так. Надеюсь, он не станет сокрушаться по поводу состояния моей одежды.
   – Конечно, сэр. – Элтон закрыл дверь. – У миссис Дюферон были визитеры.
   Люсьен остановился на полпути к лестнице. То, как мрачно произнес дворецкий слово «визитеры», насторожило его.
   – Что за визитеры, Элтон?
   – Два джентльмена, сэр. Мистер Уигби и мистер Кертис.
   – Уигби? Что было нужно этому старому негодяю от моей жены?
   – Этого я не знаю, сэр. – Лицо Элтона оставалось бесстрастным. – Однако миссис Дюферон выглядела после их ухода расстроенной.
   – Расстроенной? – Какого черта этому ростовщику Уигби нужно было от Эвелин? Уигби делал деньги в самых грязных игорных притонах Лондона, ссужая ими проигравшихся бедняг, у которых не хватало воли оторваться от игорного стола, хотя удача давно отвернулась от них. Пижонов, слишком глупых, чтобы понимать, что их песенка спета... Хотя понятно. Барон.
   – Элтон, где сейчас моя жена?
   – Она удалилась в свою комнату, сэр.
   – Хорошо. Пусть успокоится, а я займусь этим. Пошли лакея на квартиру мистера Уигби. У моего секретаря есть его адрес. Передай, чтобы Уигби явился сюда в течение часа. И пусть ему дадут понять, что это не просьба.
   – Будет исполнено, сэр. – На губах Элтона промелькнула едва заметная улыбка и исчезла, будто ее и не было. Он направился отдавать распоряжения лакею.
   Разъяренный Люсьен взбежал вверх по ступенькам. Проклятый мошенник Уигби имел наглость прийти к нему в дом и побеспокоить его жену из-за долга ее отца. В причине его прихода Люсьен не сомневался. Очевидно, Уигби жить надоело.
   Он вошел в комнату, выкрикивая имя Стокса и стаскивая с себя испачканную фруктами одежду. Когда камердинер появился, Люсьен прервал его стенания по поводу состояния этой одежды.
   – Быстрее, Стокс, я жду посетителя не позже чем через час.
   Слуга тут же засуетился, доставая новый костюм. Люсьен сдернул с себя галстук и расстегнул жилет. Все его движения были резкими от едва сдерживаемой ярости. Любой уважающий себя банкир обратился бы за деньгами к мужу дамы, а не терроризировал бы ее в собственной гостиной. Но Уигби был далек от самоуважения.
   Сейчас он получит надлежащий урок, чтобы у него больше никогда не возникало желания беспокоить жену Люсьена Дюферона.

Глава 18

   Люсьен ожидал Маркуса Уигби в своем кабинете. Он переоделся в элегантный черный сюртук, черные брюки и жилет бутылочного цвета, оттененный белым галстуком. Люсьен сидел за своим письменным столом и разбирал почту, когда ему доложили о приходе Уигби.
   – Садитесь, Уигби. Подождите минутку.
   Уголком глаза он отметил озабоченное выражение лица Уигби. Ростовщик определенно не ожидал, что Люсьен вообще отреагирует на его действия, а тем более так быстро. Люсьен еще около пяти минут продолжал изучать бумаги, затем вдруг отложил их и одарил посетителя той зловещей улыбкой, которая заставляла дрожать даже пиратов.
   – Рад, что вы пришли, Уигби. Кажется, сегодня вы нанесли визит моей жене.
   – А-а... да, это так. По делу.
   – Правда? – Люсьен сцепил пальцы. – Разве не правильнее обсуждать деловые вопросы с мужем дамы?
   Плотный мужчина заерзал в кресле.
   – Мне дали понять, что именно к этому делу вы не проявите интереса.
   – Как занятно. Но меня интересует все, что касается моей жены, Уигби. Все.
   – Теперь мне это понятно. – Уигби нерешительно улыбнулся. – Приношу мои извинения, Дюферон, если я оскорбил вас.
   – О, вы оскорбили меня, Уигби. И очень сильно. Я намереваюсь потребовать удовлетворения.
   Ростовщик побледнел.
   – Что вы, Дюферон, это же...
   – Если только, – продолжил Люсьен тем же вкрадчивым тоном, – вы не расскажете мне, как вы осмелились прийти сюда и расстроить мою жену и почему вы решили, что я не заинтересуюсь этим делом.
   Уигби достал платок и промокнул выступивший на лбу пот.
   – Ходят слухи, что вы повздорили со своим тестем, и, поскольку это его долг, я обратился за ним к...
   – Ага, мой тесть. Вы подумали, что, поскольку я поссорился с бароном Чезвиком, будет разумнее уладить это дело с моей женой.
   – Именно так.
   – Вы неправильно подумали. – Люсьен больше не старался скрывать свой гнев. – Вы, Уигби, пришли в мой дом и досаждали моей жене делом, которое целесообразнее было уладить между нами. И никакие извинения вам не помогут.
   Уигби нервно крутил платок в пальцах.
   – Я обмолвился всего парой слов с леди. Просто объяснил ей, что ее отец задолжал мне. И ничего больше.
   – Вы расстроили ее, Уигби, а я никому не позволю расстраивать мою жену. Сколько вам должен Чезвик?
   – Гм... тысячу фунтов.
   Люсьен выдвинул ящик стола и достал оттуда приготовленный заранее банковский чек. Несколькими быстрыми росчерками пера он заполнил бланк, отписав тысячу фунтов на имя Маркуса Уигби. Затем бросил чек через стол.
   – Вот ваши деньги, Уигби. И советую вам впредь никогда больше не появляться возле членов моей семьи.
   Уигби схватил чек, быстро пробежал его глазами и положил в карман своего сюртука.
   – Благодарю вас, Дюферон. Можно считать, что долг полностью выплачен.
   – Подпишите эту бумагу. – Люсьен подтолкнул еще один документ в сторону ростовщика. Уигби скосил на бумагу глаза. – Это расписка, подтверждающая, что я оплатил долг Чезвика и вы не имеете больше никаких претензий к барону. Подпишите.
   – Конечно. – Уигби подписал бумагу и вернул Люсьену, тот убрал ее в ящик стола. Затем закрыл ящик. – С вами приятно иметь дело, Дюферон, – сказал Уигби, отступая от стола. – Передайте мои наилучшие пожелания вашей супруге.
   Люсьен так стремительно вышел из-за стола, что ростовщик отпрянул в испуге, затем повернулся и бросился к двери. Люсьен неторопливо последовал за ним.