Страница:
– Ладно, берем каждый своего! – крикнул Сартов. Он не был уверен, что напарник его услышит.
Впрочем, это было не важно. Теперь, когда противник понял, что его преследуют и можно было действовать в открытую, все зависело только от того, кто бежит быстрее. Но разве раб, пусть даже и развитый до самовольщика, может соперничать с големом? Расстояние до бегущего впереди быстро сокращалось, и Георгий уже видел длинноногого, длинноволосого трансформера, который не додумался даже до того, чтобы бросить большой полиэтиленовый пакет, в котором наверняка уносил свою добычу. Скорее всего, кто-то из группы ранен, такое количество еды бывает нужно, только когда у кого-то происходит регенерация.
Беглец обернулся. На какое-то мгновение глаза преследуемого и преследователя встретились, и Георгий заметил, что трансформер очень напуган. Это прибавило сил, и Горик сократил отрыв до десяти метров. Он уже успел оценить достаточно крупную фигуру самовольщика и его хорошую физическую подготовку. Для обычного человека, конечно, но не для голема! Еще несколько секунд – и у трансформера будет возможность в этом убедиться.
Неожиданно беглец сделал большой прыжок в сторону и молнией перемахнул через невысокий, метра в полтора, забор. Георгий бросился за ним. Он легко взлетел вверх – и… что-то ударило его по ногам. Голем, едва понимая, что с ним происходит, рухнул вниз, на мгновение потерял сознание, а когда пришел в себя, почувствовал сильную боль в правом плече. Глиняный с трудом поднялся и посмотрел на то, что его сбило в полете. Над забором тускло поблескивала местами разорванная, плохо натянутая колючая проволока. Не современная, страшная и режущая спираль, а старая, традиционная колючка. Видимо, ее протянули еще в те времена, когда правила другая власть, а теперь надобность в ней отпала. Это было понятно по тому, что все три ряда сохранились лишь только в одном месте, как раз в том, где прыгал Сартов. Это же нужно быть таким невезучим, чтобы вот так вляпаться? Вот же рядом одни только столбики кривые и никакой проволоки, а он умудрился прыгнуть там, где проволока цела…
Кряхтя и проклиная все на свете, голем заставил себя продолжать погоню. Сильная боль в плече наводила на мысль о сломанной ключице, но такая мелочь не могла остановить Георгия. Прихрамывая, он кинулся вперед и… застыл как вкопанный. Тот, кого он преследовал, исчез. Самовольщик воспользовался падением глиняного и спрятался. А может, убежал. Судя по тому, как он прыгает и бегает, трансформеру и его сообщникам, если таковые здесь прятались, было вполне под силу за это время миновать пару кварталов.
Тяжело дыша, Георгии огляделся. Позади него был тот самый злосчастный забор, впереди и по сторонам – дома старой, по-видимому хрущевской, застройки и узкая заасфальтированная дорожка между высокими, пышно разросшимися деревьями. Справа от голема высилась стена такого же дома, в слабом свете чудом уцелевшего уличного фонаря видны были желтая от охры стена и темневший выступ крыши.
Сартов от злости едва не завыл. Так опростоволоситься! Да тут столько чердаков и подвалов, что и суток не хватит все обойти! Да притом нет никакой уверенности, что самовольщик прячется тут, а не убежал. Пока Георгий будет шарить по всем этим домам, можно до другого конца Москвы добраться.
Глиняный уныло посмотрел на забор. Даже если возвращаться, теперь он его не перепрыгнет. Нужно искать калитку или выезд. Ворот наверняка давно уже нет, а забор, этот треклятый забор, остался. Какой идиот додумался его построить? Да еще колючкой обнести. Здесь что, лагерь раньше был? Или закрытая зона?
Так или иначе, нужно идти к машине. Там место встречи с Манчестером. Может, хотя бы Калоеву повезло?
Георгий двинулся по асфальтированной дорожке. Без сомнений, она в этом дворе главная, а потому неминуемо выведет его на улицу. Первый же шаг отдался болью в плече. Скорее всего, первичный диагноз подтвердится, уж больно легко стала двигаться правая рука. Конечно, все это мелочи, у големов все заживает как на собаках… только намного быстрее. Единственно, что нужно сделать прямо сейчас, так это зафиксировать руку, а для этого потребуется жесткая повязка…
Глиняный поискал глазами, из чего бы сделать фиксатор. К сожалению, москвички давно уже перестали оставлять на ночь развешанное на веревках белье, а потому рассчитывать на такую удачу не приходилось. Оставалось одно – использовать собственную куртку, но без посторонней помощи он даже этого не осилит! Что ж, придется идти, придерживая правую руку левой.
Сартов прошел мимо длинного, подъездов на семь или восемь, дома и хотел уже повернуть к показавшейся за углом улице, как вдруг в глаза ему ударил свет автомобильных фар. Георгий недовольно поморщился: мало того, что рука болит, а тут еще какой-то придурок иллюминацию устроил! Но водитель, словно бы услышав мысли глиняного, выключил дальний свет и плавно проехал прямо к тому дому, мимо которого только что прошел голем.
Горик с сожалением посмотрел вслед красной «восьмерке». Вот бы сейчас ему такую! Всего в нескольких кварталах отсюда его ждет новенький «лексус», да что от этого толку! Прямо хоть кричи: «Коня, полцарства за коня»! До своей машины еще идти и идти, а «восьмерка» – вот она, совсем рядом. А может, подойти да отобрать? Дать в торец… или, на худой конец, баксов сто в зубы, пусть отвезет!
Сартов увидел, как из автомобиля вышел крупный парень. Его спутницей оказалась стройная девушка с прямыми темными волосами. В темноте сверкнули белизной ее длинные стройные ноги в облегающих стрейчевых брюках, застучали каблучки ее туфель. Судя по тому, как они попрощались, Горик сделал вывод, что молодые люди хорошо знакомы. Это стало понятно по быстрому, но очень откровенному поцелую, которым одарила девушка своего провожатого. Для этого она, несмотря на свой отнюдь не малый рост, вынуждена была встать на цыпочки. Парень был настоящим гигантом. Он легко наклонился к ней, что дало возможность Сартову оценить гибкость его мощной фигуры. Нет, такого он, пожалуй, не одолеет.
По крайней мере, в теперешнем состоянии лучше даже и не пытаться…
– Мы завтра встретимся? – услышал глиняный голос девушки.
– Я позвоню! – пообещал парень. – Ты когда освобождаешься после работы?
– В пять!
– Ну вот после пяти жди моего звонка… Только очень жди!
Голем услышал, как вновь застучали каблучки, затем хлопнула дверца машины, заурчал двигатель. «Восьмерка» развернулась и, рванув с места, быстро пронеслась мимо. Горика обдало облачком выхлопных газов…
Сартов с тоской посмотрел ей вслед. Как бы он хотел оказаться внутри! Откинуться в мягком кресле и расслабиться…
Водитель «восьмерки» словно бы услышал его. Ярко вспыхнули огни стопов, и автомобиль, слегка качнувшись на амортизаторах, остановился. Внутри салона мелькнула быстрая тень, правая дверца машины распахнулась.
– Тебе куда? – спросил парень.
– Да здесь рядом! – обрадовался Георгий. – Пару кварталов… Но я заплачу сколько скажешь!
– Садись! – сказал незнакомец. – Вот только об оплате помолчи, я не зарабатываю извозом… Просто вижу, что походка скованная, значит, болит что-то. Как в такой ситуации не помочь? Куда поворачивать?
– Налево! – попросил Георгий. – У меня машина возле булочной.
Парень кивнул. Видимо, он знал этот магазин, потому что дальше ехал без слов. Да и ехать было совсем ничего. Не прошло и двух минут, как «восьмерка» затормозила возле серебристого «лексуса».
– Твой? – спросил неожиданный спаситель.
– Мой.
– Какая еще помощь нужна?
– Нет, дальше я сам! – Голем отрицательно мотнул головой и полез в карман. Водитель придержал его руку.
– Я же сказал, никаких денег!
– Ты не понял! – Сартов достал кусочек тонкого пахучего картона. – Вот моя визитка, меня Георгий зовут, звони!
– А меня Олег, – представился в ответ незнакомец. – Вот только визиток с собой нет…
– Ладно… ничего… – Сартов поморщился от боли. – Бог с ними, с визитками, ты, главное, позвони, я умею быть благодарным!
Глиняный вылез. Ему навстречу уже шел Манчестер.
– Георгий, где ты пропадал? – озабоченным тоном спросил напарник. – Я уже тревожиться начал.
Олег, видя, что тот, кого зовут Георгием, не один, плавно тронулся с места, развернулся и, на прощание мигнув фарами, нажал на акселератор. Немного отъехав, он, словно бы вспомнив о чем-то, вытащил из кармана пахучую картонку.
«Сартов Георгий» – было написано на ней. А еще номер телефона и больше ничего.
«Я умею быть благодарным»! – вспомнились Олегу слова владельца визитки.
– А я не умею просить, – пробормотал он себе под нос и выбросил карточку в открытое окно. – Лучше бы просто сказал «спасибо»!
ГЛАВА 4
Впрочем, это было не важно. Теперь, когда противник понял, что его преследуют и можно было действовать в открытую, все зависело только от того, кто бежит быстрее. Но разве раб, пусть даже и развитый до самовольщика, может соперничать с големом? Расстояние до бегущего впереди быстро сокращалось, и Георгий уже видел длинноногого, длинноволосого трансформера, который не додумался даже до того, чтобы бросить большой полиэтиленовый пакет, в котором наверняка уносил свою добычу. Скорее всего, кто-то из группы ранен, такое количество еды бывает нужно, только когда у кого-то происходит регенерация.
Беглец обернулся. На какое-то мгновение глаза преследуемого и преследователя встретились, и Георгий заметил, что трансформер очень напуган. Это прибавило сил, и Горик сократил отрыв до десяти метров. Он уже успел оценить достаточно крупную фигуру самовольщика и его хорошую физическую подготовку. Для обычного человека, конечно, но не для голема! Еще несколько секунд – и у трансформера будет возможность в этом убедиться.
Неожиданно беглец сделал большой прыжок в сторону и молнией перемахнул через невысокий, метра в полтора, забор. Георгий бросился за ним. Он легко взлетел вверх – и… что-то ударило его по ногам. Голем, едва понимая, что с ним происходит, рухнул вниз, на мгновение потерял сознание, а когда пришел в себя, почувствовал сильную боль в правом плече. Глиняный с трудом поднялся и посмотрел на то, что его сбило в полете. Над забором тускло поблескивала местами разорванная, плохо натянутая колючая проволока. Не современная, страшная и режущая спираль, а старая, традиционная колючка. Видимо, ее протянули еще в те времена, когда правила другая власть, а теперь надобность в ней отпала. Это было понятно по тому, что все три ряда сохранились лишь только в одном месте, как раз в том, где прыгал Сартов. Это же нужно быть таким невезучим, чтобы вот так вляпаться? Вот же рядом одни только столбики кривые и никакой проволоки, а он умудрился прыгнуть там, где проволока цела…
Кряхтя и проклиная все на свете, голем заставил себя продолжать погоню. Сильная боль в плече наводила на мысль о сломанной ключице, но такая мелочь не могла остановить Георгия. Прихрамывая, он кинулся вперед и… застыл как вкопанный. Тот, кого он преследовал, исчез. Самовольщик воспользовался падением глиняного и спрятался. А может, убежал. Судя по тому, как он прыгает и бегает, трансформеру и его сообщникам, если таковые здесь прятались, было вполне под силу за это время миновать пару кварталов.
Тяжело дыша, Георгии огляделся. Позади него был тот самый злосчастный забор, впереди и по сторонам – дома старой, по-видимому хрущевской, застройки и узкая заасфальтированная дорожка между высокими, пышно разросшимися деревьями. Справа от голема высилась стена такого же дома, в слабом свете чудом уцелевшего уличного фонаря видны были желтая от охры стена и темневший выступ крыши.
Сартов от злости едва не завыл. Так опростоволоситься! Да тут столько чердаков и подвалов, что и суток не хватит все обойти! Да притом нет никакой уверенности, что самовольщик прячется тут, а не убежал. Пока Георгий будет шарить по всем этим домам, можно до другого конца Москвы добраться.
Глиняный уныло посмотрел на забор. Даже если возвращаться, теперь он его не перепрыгнет. Нужно искать калитку или выезд. Ворот наверняка давно уже нет, а забор, этот треклятый забор, остался. Какой идиот додумался его построить? Да еще колючкой обнести. Здесь что, лагерь раньше был? Или закрытая зона?
Так или иначе, нужно идти к машине. Там место встречи с Манчестером. Может, хотя бы Калоеву повезло?
Георгий двинулся по асфальтированной дорожке. Без сомнений, она в этом дворе главная, а потому неминуемо выведет его на улицу. Первый же шаг отдался болью в плече. Скорее всего, первичный диагноз подтвердится, уж больно легко стала двигаться правая рука. Конечно, все это мелочи, у големов все заживает как на собаках… только намного быстрее. Единственно, что нужно сделать прямо сейчас, так это зафиксировать руку, а для этого потребуется жесткая повязка…
Глиняный поискал глазами, из чего бы сделать фиксатор. К сожалению, москвички давно уже перестали оставлять на ночь развешанное на веревках белье, а потому рассчитывать на такую удачу не приходилось. Оставалось одно – использовать собственную куртку, но без посторонней помощи он даже этого не осилит! Что ж, придется идти, придерживая правую руку левой.
Сартов прошел мимо длинного, подъездов на семь или восемь, дома и хотел уже повернуть к показавшейся за углом улице, как вдруг в глаза ему ударил свет автомобильных фар. Георгий недовольно поморщился: мало того, что рука болит, а тут еще какой-то придурок иллюминацию устроил! Но водитель, словно бы услышав мысли глиняного, выключил дальний свет и плавно проехал прямо к тому дому, мимо которого только что прошел голем.
Горик с сожалением посмотрел вслед красной «восьмерке». Вот бы сейчас ему такую! Всего в нескольких кварталах отсюда его ждет новенький «лексус», да что от этого толку! Прямо хоть кричи: «Коня, полцарства за коня»! До своей машины еще идти и идти, а «восьмерка» – вот она, совсем рядом. А может, подойти да отобрать? Дать в торец… или, на худой конец, баксов сто в зубы, пусть отвезет!
Сартов увидел, как из автомобиля вышел крупный парень. Его спутницей оказалась стройная девушка с прямыми темными волосами. В темноте сверкнули белизной ее длинные стройные ноги в облегающих стрейчевых брюках, застучали каблучки ее туфель. Судя по тому, как они попрощались, Горик сделал вывод, что молодые люди хорошо знакомы. Это стало понятно по быстрому, но очень откровенному поцелую, которым одарила девушка своего провожатого. Для этого она, несмотря на свой отнюдь не малый рост, вынуждена была встать на цыпочки. Парень был настоящим гигантом. Он легко наклонился к ней, что дало возможность Сартову оценить гибкость его мощной фигуры. Нет, такого он, пожалуй, не одолеет.
По крайней мере, в теперешнем состоянии лучше даже и не пытаться…
– Мы завтра встретимся? – услышал глиняный голос девушки.
– Я позвоню! – пообещал парень. – Ты когда освобождаешься после работы?
– В пять!
– Ну вот после пяти жди моего звонка… Только очень жди!
Голем услышал, как вновь застучали каблучки, затем хлопнула дверца машины, заурчал двигатель. «Восьмерка» развернулась и, рванув с места, быстро пронеслась мимо. Горика обдало облачком выхлопных газов…
Сартов с тоской посмотрел ей вслед. Как бы он хотел оказаться внутри! Откинуться в мягком кресле и расслабиться…
Водитель «восьмерки» словно бы услышал его. Ярко вспыхнули огни стопов, и автомобиль, слегка качнувшись на амортизаторах, остановился. Внутри салона мелькнула быстрая тень, правая дверца машины распахнулась.
– Тебе куда? – спросил парень.
– Да здесь рядом! – обрадовался Георгий. – Пару кварталов… Но я заплачу сколько скажешь!
– Садись! – сказал незнакомец. – Вот только об оплате помолчи, я не зарабатываю извозом… Просто вижу, что походка скованная, значит, болит что-то. Как в такой ситуации не помочь? Куда поворачивать?
– Налево! – попросил Георгий. – У меня машина возле булочной.
Парень кивнул. Видимо, он знал этот магазин, потому что дальше ехал без слов. Да и ехать было совсем ничего. Не прошло и двух минут, как «восьмерка» затормозила возле серебристого «лексуса».
– Твой? – спросил неожиданный спаситель.
– Мой.
– Какая еще помощь нужна?
– Нет, дальше я сам! – Голем отрицательно мотнул головой и полез в карман. Водитель придержал его руку.
– Я же сказал, никаких денег!
– Ты не понял! – Сартов достал кусочек тонкого пахучего картона. – Вот моя визитка, меня Георгий зовут, звони!
– А меня Олег, – представился в ответ незнакомец. – Вот только визиток с собой нет…
– Ладно… ничего… – Сартов поморщился от боли. – Бог с ними, с визитками, ты, главное, позвони, я умею быть благодарным!
Глиняный вылез. Ему навстречу уже шел Манчестер.
– Георгий, где ты пропадал? – озабоченным тоном спросил напарник. – Я уже тревожиться начал.
Олег, видя, что тот, кого зовут Георгием, не один, плавно тронулся с места, развернулся и, на прощание мигнув фарами, нажал на акселератор. Немного отъехав, он, словно бы вспомнив о чем-то, вытащил из кармана пахучую картонку.
«Сартов Георгий» – было написано на ней. А еще номер телефона и больше ничего.
«Я умею быть благодарным»! – вспомнились Олегу слова владельца визитки.
– А я не умею просить, – пробормотал он себе под нос и выбросил карточку в открытое окно. – Лучше бы просто сказал «спасибо»!
ГЛАВА 4
Быстро сунув свою смарт-карту, – умный пропуск с микросхемой, – в приемник, Рыков набрал код, который ему сообщил Филипенко. Дело в том, что его собственный пропуск был еще не готов, приходилось пользоваться обезличенным, а потому без набора пароля сторожевое устройство не пропустило бы его через турникет проходной. Еще в первый день Толик понаблюдал, как бородач вошел в сервер защиты и, открыв файл, добавил туда группу символов. Убедившись, что Рыков ее запомнил, шеф удовлетворенно хмыкнул и закрыл программу. Все, теперь кусочек пластика с микроконтроллером позволит новому программисту попадать на свое рабочее место самостоятельно, его коллегам не придется спускаться на первый этаж, где в помещении охраны находится пропускной пункт.
– Запомнил, как это делается? – спросил тогда Анатолий Викторович. – Если возникнет необходимость зайти в какой-нибудь цех, сделаешь то же самое, но на их сервере. Но надеюсь, что Кокакола поторопится с твоей карточкой и тогда все это станет не нужно.
Влетев в свой отдел, Толик огляделся. Лена еще не приходила. По крайней мере, стол ее пустовал. Ну это даже хорошо, удастся понаблюдать, как она начинает свой рабочий день. И вообще ему интересно все, что касается Лены. Как она сидит, как смеется…
Господи, какое это блаженство – любить и быть любимым! Может, он спешит, может, еще рано называть так чувства, охватившие обоих, но с ним это случилось впервые, так что сравнивать не с чем…
– Ну как, освоился? – услышал он голос начальника. Толик удивленно вскинул брови. Оказывается, его взрослый тезка уже здесь, на своем рабочем месте, а он даже не заметил его! Когда же шеф успел прийти? И уходил ли вообще? Интересно, у себя дома бородач бывает или все время здесь? – Сам разобраться сможешь?
Разобраться с чем? Со стандартными программами без проблем, а прикладные… Ну, если и не совсем, то лишь потому, что необходимости не возникало. Да что там говорить, нужно будет – и с ними без проблем разберется. За этим у Толика дело не станет. Такие вопросы даже обидно слышать. На заводе он, может, и новичок, но на программировании, можно сказать, собаку съел. Может, не так быстро, как Филипенко или Лена, – все-таки опыт – дело наживное, – но уж как-нибудь работоспособность прикладной математики он обеспечит.
– Думаю, да! – смело и даже с некоторым вызовом ответил Рык. – Да и вы поможете, если что…
Филипенко молча кивнул. Рыку показалось, что начальник хотел сказать что-то совсем другое, но почему-то передумал. Ну, не очень-то и хотелось. Созреет, скажет. Толик уже приготовился начать работу и… остановился. До него дошло, что Анатолий Викторович какой-то сегодня странный, в голосе словно какое-то затаенное беспокойство, что-то с ним не так. Толик искоса взглянул на шефа. Ну да, выглядит каким-то пришибленным, глаза грустные. Да, что-то с ним не в порядке. Может… он просто устал? Шутка ли, столько работать! Нужно как-то его приободрить.
– Знаете, у вас такая классная техника! – Толик обвел глазами зал. – Наверное, ни у кого такой нет! Мама наслушалась… то есть начиталась бредней каких-то про ваш завод и требует, чтобы я от вас ушел. Да как она не понимает, что я больше нигде такие машины не только не получу, но и в глаза не увижу! Мало ли что журналисты напишут! Разве можно верить сплетням? Конкуренты подкупят газетенку, те и рады опубликовать…
– У тебя какие планы на сегодня? – перебил его начальник. – Чем будешь заниматься?
Рык осекся. Наверное, он сморозил какую-то глупость, только какую, непонятно.
– Я… Ну… Лена собиралась мне сегодня показать, какие бывают проблемы у наших пользователей, – Пробормотал он.
– Панину не жди, я ее отправил в отпуск, хвосты сдавать, – сообщил Филипенко, опуская глаза. – Она никак диплом свой недомучит, вот пока ты здесь, пускай образование до ума доведет.
У Толика упало сердце. Как же так? Значит, он сегодня Лену не увидит? Она в отпуске? Почему же она ничего ему не сказала? Да, нет, ерунда какая-то, он же своими ушами слышал от нее вчера, что они встретятся сегодня на работе!
– Анатолий Викторович, но Лена вчера говорила…
– Толик, у тебя есть чем заниматься? – оборвал его Филипенко. – Во всяком случае, у меня дел навалом. И вообще, лучше слушай своих родителей и не задавай глупых вопросов. Контролируй свои слова и действия, не мальчик небось. В конце концов, в твоем возрасте пора уже думать.
Толик обиженно насупился и пошел к себе в кабинет. Ну и начальник, хам какой-то! А вчера казался таким вежливым и внимательным! Как только Лена его терпит? Да еще нахваливает! Шеф такой, шеф сякой! Умница, заботливый… Еще неизвестно, какой он умница, а вот воспитания у него явно не хватает! Да и у Ленки тоже! Позвонить не могла? Или вчера просто играла с ним? Точно! Вот как в кино… Там, кажется, таких динамистками называли! Вот Лена и есть эта самая динамистка!
От обиды у Толика перехватило горло. Черт, чего это он так разнюнился? Еще не хватало, чтобы вошел кто-то и увидел! Еще подумает, что он плачет! Нужно срочно взять себя в руки! Подумаешь, начальник нахамил! Значит, подумай, как его на место поставить! Ленка продинамила? Покажи, что тебе наплевать!
Толик сердито сжал зубы и повернулся к дисплею. Вот тут тебя никто не предаст! Здесь ты свой и желанный! Рука сама потянулась к кнопке включения. «Компак» зажужжал винчестером, побежали сообщения о загрузке. Дождавшись появления иконок, он выбрал ту, что отвечала за подключение к Интернету. Набор пароль – и он в родной обстановке! Хорошо, хоть здесь нет обмана и предательства!
Вот что надо сделать – проверить систему защиты всей сети предприятия. Он вроде бы за нее отвечает, так почему не опробовать на ней свои методики взлома? Если она выстоит, то за дальнейшую работу системы можно не опасаться.
Толик ввел адрес сайта, на котором хранил свои инструменты. Держать дома улики ни к чему. Ввел необходимую коррекцию и адрес атакуемого сервера. ФАЗМО, естественно. Дал команду на начало атаки. Программа нашла тестируемый сервер и стала выводить отчеты. Ну все, родная, покажи, на что ты способна!
Толик откинулся в кресле. Если он сумеет сломать защиту, то полностью закрывать лазейку не станет. С таким начальством он, может быть, долго здесь не проработает, а потому имеет смысл оставить возможность проникать на сервер и после того, как его уволят. Не закрывать же самому себе доступ! А то, что его могут уволить, вполне возможно, хотя еще утром казалось нереальным.
Неожиданно громко пропиликал сигнал, что на его аську пришло сообщение. Интересно, кто же это может быть, ведь он еще никому не успел дать свой новый номер? Друзья знали только тот, что дома, а этот… А, наверное, это сообщение для прежнего владельца компьютера.
Толик посмотрел на дисплей. Послание было от некоего Лепы. Кто это такой и что за дурацкий ник, он не знал, но в сообщение заглянул. «Толик, привет!» – вывел компьютер.
Странно, значит, сообщение адресовано ему? Но кто это мог сделать? Сейчас узнаем.
«Привет, но кто ты такой, я не знаю! – набрал он в ответ. – Представься!»
Его ответ ушел так быстро, что Рыков даже не поверил своим глазам и решил, что программа дала сбой. Он уже хотел повторить отправку, но, вспомнив, на каком канале сидит, успокоился.
«А ник Лепа тебе ни о чем не говорит?» – тут же пришел ответ.
«Нет, у меня знакомых с таким именем нет!» – раздраженно набрал и отправил Рык.
«А если подумать? Ну, хоть чуть-чуть!» – тут же возникло на дисплее.
«Да пошел ты!» – отправил он. Настроение на нуле, а тут какой-то идиот резвится! Наверное, предшественник Рыкова приучил всяких бродяжек к этой аське, вот они и куражатся.
«Толик, не пошел, а пошла! А Лепа – это Лена Панина! Но раз ты не хочешь со мной общаться, то, как ты и хотел, я пошла!» – гласило следующее сообщение.
Рыков от огорчения из-за собственной недогадливости чуть не закричал. Да что за день такой сегодня! Что ни сделаешь, все не в жилу!
«Лена, извини, я не знал, что это ты! – пальцы Рыкова замелькали над клавиатурой. – Почему ты не сказала, что уходишь в отпуск?»
«А я и сама не знала! Утром прибегаю, а шеф злой, как… сам знаешь кто! Говорит, чтобы духу моего не было, пока не закончу диплом. Даже тебя не дал дождаться. Вот теперь от подружки на аську твою прорвалась».
«А я – то думал! Прихожу, а тебя нет! Жду, жду, а потом как обухом по голове, ты в отпуске! Думаю, почему же мне ничего не сказала! Даже плохое подумал! А это Борода, оказывается, резвится».
«Интересно, а что же такое нехорошее ты мог про меня подумать… А, сейчас попробую догадаться. Наверное, решил, что я тебя разыграла. Что я несерьезная и со мной не стоит иметь дело. Так? Я угадала?»
«Ну что ты! – возмутился Рыков. – У меня и в мыслях такого не было! Это все козел этот… Борода вообще с цепи сорвался! Часто он такой? Часто резвится, разгоняя подчиненных?»
«Толик, ты не прав! Анатолий Викторович не резвится! Он, ПРАВДА, очень хороший! Только сказать не все может! У нас же все прослушивается. Кокакола сбою надобность демонстрирует, на преданность Должанскому всех проверяет».
Рыков хмыкнул. Пусть будет так, но у него другое мнение! Мужчины всегда лучше женщин в людях разбираются!
«Когда увидимся? – набрал он. – Я соскучился!»
«Сильно?»
«Сильнее не бывает!»
«Я тоже!»
«Что тоже?» – запросил он с замиранием сердца. Неужели ответит?
«Сам догадайся! Вечером зайду к тебе за ответом! Если угадал, то будешь награжден, если нет, то… выполнишь мое желание!»
«Какое желание?» – забеспокоился он.
«А вот только попробуй не угадать, тогда и узнаешь! Все, подружке нужно работать! Прости, милый, и до вечера!»
Рыков как завороженный смотрел на слово «милый». Он еще не верил, что это сказано ему. Господи, как хорошо, что ты есть! Какое же блаженство любить и знать, что тебя любят!
– Разрешите?
В директорский кабинет вошел Зырянов. Мрачный вид и злой взгляд говорили о том, что он явно не в духе. Всколоченные волосы и мятый костюм – о том же.
Должанский не ответил. Он быстро сел в свое кресло, так он казался выше, и лишь после этого спросил:
– С чем пожаловал? Чего такой хмурый? Кукловод сел за стол и, обратив взгляд на своего руководителя, ответил вопросом на вопрос:
– Что думаешь делать с утечкой? Кокакола собирается ее выявлять или, как страусы, сунем голову в песок и будем ждать, что дальше?
Вадим Александрович внутренне напрягся. Куда он гнет, этот попугай? И как он догадался, что мучает его, Должанского? Мысли, что ли, читает?
– Есть какая-то конкретика? – Бровь генерального пошла вверх. – Или просто решил душу отвести и язык размять?
Сидевший боком к директору Зырянов сверкнул круглым черным глазом.
– Конкретика, говоришь… Есть и конкретика. – Владимир Арамович говорил медленно и твердо, так, чтобы у собеседника не оставалось сомнений, уверен ли Кукловод в том, что он говорит. – Давай подумаем, кто у нас имеет доступ к полной информации, но при этом как бы в стороне от всех дел?
– Слушай, давай без загадок! – Должанский брезгливо поморщился. – Говори по делу, голова и так забита.
– Я и пришел по делу! – Кукловод не спешил, он знал, что генерального нужно аккуратно подготовить к тому, что он собирался сказать. – Не торопись, и ты быстрее все узнаешь. Я ведь никогда тебя не подводил. И сейчас не подведу. Наоборот, у меня есть решение проблемы, но для того, чтобы понять мой замысел, постарайся не отвлекаться и слушай внимательно. Хотя бы три, от силы пять минут.
Должанский пристально посмотрел на своего начальника медицинской службы. Что ж, Зырянов прав. Его советы всякий раз давали продвижение вперед. Это так… Но вот следовать им очень не хотелось, они всегда сулили большие неприятности другим людям. Складывалось впечатление, что без человеческой жертвы серый кардинал просто не может.
– Три минуты. – Вадим Александрович кивнул головой. – Я согласен слушать тебя ровно три минуты.
– Тогда ответь на вопрос, который я тебе задал. – Кукловод был недоволен оказанным ему приемом и хотел реванша. Он не мог позволить, чтобы к нему относились с открытым пренебрежением и устанавливали лимит времени, пусть даже этот лимит определен по его собственному предложению.
– Мне нужно подумать, прежде чем ответить, а это потребует больше трех минут, – сухо проговорил генеральный. – Ты будешь настаивать на этом или все же бросишь кривляться и перейдешь к делу?
– Ладно, пусть будет по-твоему. – Зырянов поджал губы. Подожди, коротышка чертова, сейчас получишь щелчок по носу! – У нас завелся один человек, который знает… нет, буду объективным… скажем по-другому, – имеет доступ ко всем секретам. Но при этом о нем отнюдь не скажешь, что это человек, беспредельно преданный нашему делу. И он давно уже владеет таким доступом. Так давно, что просто нереально, чтобы он не догадывался о тайне «Авиценны».
– Кто? – быстро спросил Должанский. – Ну?
– А ты подумай! – настаивал на своем Владимир Арамович.
– Осталась минута! – жестко напомнил Вадим Александрович. – Сорок пять секунд…
– Филипенко! – выпалил Кукловод.
– Вовочка, да ты с ума сошел! – возмутился генеральный. – Подумай своей головой, что ты говоришь! Толик все время с нами! Он же…
– Он имеет доступ ко всем программам! – Зырянов даже привстал и, упершись руками в стол, навис над директором. – Он может войти в любую базу данных, он может…
– Но Филипенко не предатель! – воскликнул Должанский, тоже поднимаясь. – За Толика я могу поручиться!
– Да? А как же ты тогда объяснишь вот это? – Зырянов достал из кармана и бросил на стол фотографию.
Вадим Александрович увидел на снимке своего сисадмина. Бородач сидел за столом какого-то летнего кафе. Фото было сделано в тот момент, когда он передавал какой-то желтый конверт неизвестному Должанскому мужчине.
– Это Джавров, – пояснил Кукловод. – Тот самый журналист, который подорвал… подрывает наш бизнес!
Вадим Александрович взял фотографию. Он все еще не верил Кукловоду. Но тогда как все это объяснить? Монтаж? Непохоже…
– Откуда она у тебя? – спросил он. – Как к тебе попала эта фотография?
– Я уже давно заподозрил программистов, – признался Зырянов. – Но сначала думал, что продает нас Яковенко Владимир Семенович, сотрудник отдела Филипенко. Мы пустили его под программу… Ну ты знаешь, о чем я! Мобилизовали и допросили. Он дал много информации… А потом стал работать на нас, после дрессуры никто не отказывается. Написал парочку нужных и полезных программ. Те, которые нужны были мне… Вот его-то произведения и позволили отследить электронные отправления предателя. Жаль только, что Яковенко не успел коррекцию своей собственной программы провести. Я говорил ему… Но он все чем-то занят был, вот и погубил себя. Умер и все секреты с собой унес. Зато его программа позволила сократить смертность в последующих мобилизациях. Яковенко ввел в программу отрицательную обратную связь и ограничители расхода энергии… Ладно, детали тебе ни к чему, главное – это что мы узнали время и место встречи этой парочки. – Кукловод ткнул пальцем в фотографию. Должанский слушал молча. – Жаль только, содержания посланий мы не знали, тогда бы статья в «Экологическом вестнике» не вышла, – продолжал начмед. Теперь, когда Рубикон был перейден, ему оставалось только одно – дожать генерального, заставить согласиться с ним. – Но надо прекратить утечку, лучше поздно, чем никогда. По крайней мере, я так считал. Взял да и послал фотографов, и вот результат!
– А почему Кокакола об этом ничего не знает? – Генеральный был растерян. Кто-нибудь другой этого, может быть, и не заметил бы, но Кукловод хорошо знал своего начальника и умел распознавать растерянность под маской внешнего спокойствия.
– Запомнил, как это делается? – спросил тогда Анатолий Викторович. – Если возникнет необходимость зайти в какой-нибудь цех, сделаешь то же самое, но на их сервере. Но надеюсь, что Кокакола поторопится с твоей карточкой и тогда все это станет не нужно.
Влетев в свой отдел, Толик огляделся. Лена еще не приходила. По крайней мере, стол ее пустовал. Ну это даже хорошо, удастся понаблюдать, как она начинает свой рабочий день. И вообще ему интересно все, что касается Лены. Как она сидит, как смеется…
Господи, какое это блаженство – любить и быть любимым! Может, он спешит, может, еще рано называть так чувства, охватившие обоих, но с ним это случилось впервые, так что сравнивать не с чем…
– Ну как, освоился? – услышал он голос начальника. Толик удивленно вскинул брови. Оказывается, его взрослый тезка уже здесь, на своем рабочем месте, а он даже не заметил его! Когда же шеф успел прийти? И уходил ли вообще? Интересно, у себя дома бородач бывает или все время здесь? – Сам разобраться сможешь?
Разобраться с чем? Со стандартными программами без проблем, а прикладные… Ну, если и не совсем, то лишь потому, что необходимости не возникало. Да что там говорить, нужно будет – и с ними без проблем разберется. За этим у Толика дело не станет. Такие вопросы даже обидно слышать. На заводе он, может, и новичок, но на программировании, можно сказать, собаку съел. Может, не так быстро, как Филипенко или Лена, – все-таки опыт – дело наживное, – но уж как-нибудь работоспособность прикладной математики он обеспечит.
– Думаю, да! – смело и даже с некоторым вызовом ответил Рык. – Да и вы поможете, если что…
Филипенко молча кивнул. Рыку показалось, что начальник хотел сказать что-то совсем другое, но почему-то передумал. Ну, не очень-то и хотелось. Созреет, скажет. Толик уже приготовился начать работу и… остановился. До него дошло, что Анатолий Викторович какой-то сегодня странный, в голосе словно какое-то затаенное беспокойство, что-то с ним не так. Толик искоса взглянул на шефа. Ну да, выглядит каким-то пришибленным, глаза грустные. Да, что-то с ним не в порядке. Может… он просто устал? Шутка ли, столько работать! Нужно как-то его приободрить.
– Знаете, у вас такая классная техника! – Толик обвел глазами зал. – Наверное, ни у кого такой нет! Мама наслушалась… то есть начиталась бредней каких-то про ваш завод и требует, чтобы я от вас ушел. Да как она не понимает, что я больше нигде такие машины не только не получу, но и в глаза не увижу! Мало ли что журналисты напишут! Разве можно верить сплетням? Конкуренты подкупят газетенку, те и рады опубликовать…
– У тебя какие планы на сегодня? – перебил его начальник. – Чем будешь заниматься?
Рык осекся. Наверное, он сморозил какую-то глупость, только какую, непонятно.
– Я… Ну… Лена собиралась мне сегодня показать, какие бывают проблемы у наших пользователей, – Пробормотал он.
– Панину не жди, я ее отправил в отпуск, хвосты сдавать, – сообщил Филипенко, опуская глаза. – Она никак диплом свой недомучит, вот пока ты здесь, пускай образование до ума доведет.
У Толика упало сердце. Как же так? Значит, он сегодня Лену не увидит? Она в отпуске? Почему же она ничего ему не сказала? Да, нет, ерунда какая-то, он же своими ушами слышал от нее вчера, что они встретятся сегодня на работе!
– Анатолий Викторович, но Лена вчера говорила…
– Толик, у тебя есть чем заниматься? – оборвал его Филипенко. – Во всяком случае, у меня дел навалом. И вообще, лучше слушай своих родителей и не задавай глупых вопросов. Контролируй свои слова и действия, не мальчик небось. В конце концов, в твоем возрасте пора уже думать.
Толик обиженно насупился и пошел к себе в кабинет. Ну и начальник, хам какой-то! А вчера казался таким вежливым и внимательным! Как только Лена его терпит? Да еще нахваливает! Шеф такой, шеф сякой! Умница, заботливый… Еще неизвестно, какой он умница, а вот воспитания у него явно не хватает! Да и у Ленки тоже! Позвонить не могла? Или вчера просто играла с ним? Точно! Вот как в кино… Там, кажется, таких динамистками называли! Вот Лена и есть эта самая динамистка!
От обиды у Толика перехватило горло. Черт, чего это он так разнюнился? Еще не хватало, чтобы вошел кто-то и увидел! Еще подумает, что он плачет! Нужно срочно взять себя в руки! Подумаешь, начальник нахамил! Значит, подумай, как его на место поставить! Ленка продинамила? Покажи, что тебе наплевать!
Толик сердито сжал зубы и повернулся к дисплею. Вот тут тебя никто не предаст! Здесь ты свой и желанный! Рука сама потянулась к кнопке включения. «Компак» зажужжал винчестером, побежали сообщения о загрузке. Дождавшись появления иконок, он выбрал ту, что отвечала за подключение к Интернету. Набор пароль – и он в родной обстановке! Хорошо, хоть здесь нет обмана и предательства!
Вот что надо сделать – проверить систему защиты всей сети предприятия. Он вроде бы за нее отвечает, так почему не опробовать на ней свои методики взлома? Если она выстоит, то за дальнейшую работу системы можно не опасаться.
Толик ввел адрес сайта, на котором хранил свои инструменты. Держать дома улики ни к чему. Ввел необходимую коррекцию и адрес атакуемого сервера. ФАЗМО, естественно. Дал команду на начало атаки. Программа нашла тестируемый сервер и стала выводить отчеты. Ну все, родная, покажи, на что ты способна!
Толик откинулся в кресле. Если он сумеет сломать защиту, то полностью закрывать лазейку не станет. С таким начальством он, может быть, долго здесь не проработает, а потому имеет смысл оставить возможность проникать на сервер и после того, как его уволят. Не закрывать же самому себе доступ! А то, что его могут уволить, вполне возможно, хотя еще утром казалось нереальным.
Неожиданно громко пропиликал сигнал, что на его аську пришло сообщение. Интересно, кто же это может быть, ведь он еще никому не успел дать свой новый номер? Друзья знали только тот, что дома, а этот… А, наверное, это сообщение для прежнего владельца компьютера.
Толик посмотрел на дисплей. Послание было от некоего Лепы. Кто это такой и что за дурацкий ник, он не знал, но в сообщение заглянул. «Толик, привет!» – вывел компьютер.
Странно, значит, сообщение адресовано ему? Но кто это мог сделать? Сейчас узнаем.
«Привет, но кто ты такой, я не знаю! – набрал он в ответ. – Представься!»
Его ответ ушел так быстро, что Рыков даже не поверил своим глазам и решил, что программа дала сбой. Он уже хотел повторить отправку, но, вспомнив, на каком канале сидит, успокоился.
«А ник Лепа тебе ни о чем не говорит?» – тут же пришел ответ.
«Нет, у меня знакомых с таким именем нет!» – раздраженно набрал и отправил Рык.
«А если подумать? Ну, хоть чуть-чуть!» – тут же возникло на дисплее.
«Да пошел ты!» – отправил он. Настроение на нуле, а тут какой-то идиот резвится! Наверное, предшественник Рыкова приучил всяких бродяжек к этой аське, вот они и куражатся.
«Толик, не пошел, а пошла! А Лепа – это Лена Панина! Но раз ты не хочешь со мной общаться, то, как ты и хотел, я пошла!» – гласило следующее сообщение.
Рыков от огорчения из-за собственной недогадливости чуть не закричал. Да что за день такой сегодня! Что ни сделаешь, все не в жилу!
«Лена, извини, я не знал, что это ты! – пальцы Рыкова замелькали над клавиатурой. – Почему ты не сказала, что уходишь в отпуск?»
«А я и сама не знала! Утром прибегаю, а шеф злой, как… сам знаешь кто! Говорит, чтобы духу моего не было, пока не закончу диплом. Даже тебя не дал дождаться. Вот теперь от подружки на аську твою прорвалась».
«А я – то думал! Прихожу, а тебя нет! Жду, жду, а потом как обухом по голове, ты в отпуске! Думаю, почему же мне ничего не сказала! Даже плохое подумал! А это Борода, оказывается, резвится».
«Интересно, а что же такое нехорошее ты мог про меня подумать… А, сейчас попробую догадаться. Наверное, решил, что я тебя разыграла. Что я несерьезная и со мной не стоит иметь дело. Так? Я угадала?»
«Ну что ты! – возмутился Рыков. – У меня и в мыслях такого не было! Это все козел этот… Борода вообще с цепи сорвался! Часто он такой? Часто резвится, разгоняя подчиненных?»
«Толик, ты не прав! Анатолий Викторович не резвится! Он, ПРАВДА, очень хороший! Только сказать не все может! У нас же все прослушивается. Кокакола сбою надобность демонстрирует, на преданность Должанскому всех проверяет».
Рыков хмыкнул. Пусть будет так, но у него другое мнение! Мужчины всегда лучше женщин в людях разбираются!
«Когда увидимся? – набрал он. – Я соскучился!»
«Сильно?»
«Сильнее не бывает!»
«Я тоже!»
«Что тоже?» – запросил он с замиранием сердца. Неужели ответит?
«Сам догадайся! Вечером зайду к тебе за ответом! Если угадал, то будешь награжден, если нет, то… выполнишь мое желание!»
«Какое желание?» – забеспокоился он.
«А вот только попробуй не угадать, тогда и узнаешь! Все, подружке нужно работать! Прости, милый, и до вечера!»
Рыков как завороженный смотрел на слово «милый». Он еще не верил, что это сказано ему. Господи, как хорошо, что ты есть! Какое же блаженство любить и знать, что тебя любят!
* * *
Вадим Александрович беспокойно прошелся по своему кабинету. Вчера он не подал виду, что статья Джаврова его встревожила, подчиненные не должны знать, что их руководитель может испугаться, но наедине с самим собой лукавить незачем. Должанский не спал почти всю ночь, все думал, как выйти из создавшейся ситуации. Распространению информации надо положить конец. Не дай бог, дойдет слух до заказчиков, тогда спрос на продукцию упадет, чего допускать никак нельзя. Но и принимать жесткие меры по отношению к журналисту или его газетенке тоже нельзя. И все по той же причине – это может привлечь излишнее внимание к проблеме и черт знает чем закончится. Нет, скандал нужно погасить другими методами, И главное – это предотвратить утечку информации по основной теме. Это главное. Здесь стесняться в средствах не стоит.– Разрешите?
В директорский кабинет вошел Зырянов. Мрачный вид и злой взгляд говорили о том, что он явно не в духе. Всколоченные волосы и мятый костюм – о том же.
Должанский не ответил. Он быстро сел в свое кресло, так он казался выше, и лишь после этого спросил:
– С чем пожаловал? Чего такой хмурый? Кукловод сел за стол и, обратив взгляд на своего руководителя, ответил вопросом на вопрос:
– Что думаешь делать с утечкой? Кокакола собирается ее выявлять или, как страусы, сунем голову в песок и будем ждать, что дальше?
Вадим Александрович внутренне напрягся. Куда он гнет, этот попугай? И как он догадался, что мучает его, Должанского? Мысли, что ли, читает?
– Есть какая-то конкретика? – Бровь генерального пошла вверх. – Или просто решил душу отвести и язык размять?
Сидевший боком к директору Зырянов сверкнул круглым черным глазом.
– Конкретика, говоришь… Есть и конкретика. – Владимир Арамович говорил медленно и твердо, так, чтобы у собеседника не оставалось сомнений, уверен ли Кукловод в том, что он говорит. – Давай подумаем, кто у нас имеет доступ к полной информации, но при этом как бы в стороне от всех дел?
– Слушай, давай без загадок! – Должанский брезгливо поморщился. – Говори по делу, голова и так забита.
– Я и пришел по делу! – Кукловод не спешил, он знал, что генерального нужно аккуратно подготовить к тому, что он собирался сказать. – Не торопись, и ты быстрее все узнаешь. Я ведь никогда тебя не подводил. И сейчас не подведу. Наоборот, у меня есть решение проблемы, но для того, чтобы понять мой замысел, постарайся не отвлекаться и слушай внимательно. Хотя бы три, от силы пять минут.
Должанский пристально посмотрел на своего начальника медицинской службы. Что ж, Зырянов прав. Его советы всякий раз давали продвижение вперед. Это так… Но вот следовать им очень не хотелось, они всегда сулили большие неприятности другим людям. Складывалось впечатление, что без человеческой жертвы серый кардинал просто не может.
– Три минуты. – Вадим Александрович кивнул головой. – Я согласен слушать тебя ровно три минуты.
– Тогда ответь на вопрос, который я тебе задал. – Кукловод был недоволен оказанным ему приемом и хотел реванша. Он не мог позволить, чтобы к нему относились с открытым пренебрежением и устанавливали лимит времени, пусть даже этот лимит определен по его собственному предложению.
– Мне нужно подумать, прежде чем ответить, а это потребует больше трех минут, – сухо проговорил генеральный. – Ты будешь настаивать на этом или все же бросишь кривляться и перейдешь к делу?
– Ладно, пусть будет по-твоему. – Зырянов поджал губы. Подожди, коротышка чертова, сейчас получишь щелчок по носу! – У нас завелся один человек, который знает… нет, буду объективным… скажем по-другому, – имеет доступ ко всем секретам. Но при этом о нем отнюдь не скажешь, что это человек, беспредельно преданный нашему делу. И он давно уже владеет таким доступом. Так давно, что просто нереально, чтобы он не догадывался о тайне «Авиценны».
– Кто? – быстро спросил Должанский. – Ну?
– А ты подумай! – настаивал на своем Владимир Арамович.
– Осталась минута! – жестко напомнил Вадим Александрович. – Сорок пять секунд…
– Филипенко! – выпалил Кукловод.
– Вовочка, да ты с ума сошел! – возмутился генеральный. – Подумай своей головой, что ты говоришь! Толик все время с нами! Он же…
– Он имеет доступ ко всем программам! – Зырянов даже привстал и, упершись руками в стол, навис над директором. – Он может войти в любую базу данных, он может…
– Но Филипенко не предатель! – воскликнул Должанский, тоже поднимаясь. – За Толика я могу поручиться!
– Да? А как же ты тогда объяснишь вот это? – Зырянов достал из кармана и бросил на стол фотографию.
Вадим Александрович увидел на снимке своего сисадмина. Бородач сидел за столом какого-то летнего кафе. Фото было сделано в тот момент, когда он передавал какой-то желтый конверт неизвестному Должанскому мужчине.
– Это Джавров, – пояснил Кукловод. – Тот самый журналист, который подорвал… подрывает наш бизнес!
Вадим Александрович взял фотографию. Он все еще не верил Кукловоду. Но тогда как все это объяснить? Монтаж? Непохоже…
– Откуда она у тебя? – спросил он. – Как к тебе попала эта фотография?
– Я уже давно заподозрил программистов, – признался Зырянов. – Но сначала думал, что продает нас Яковенко Владимир Семенович, сотрудник отдела Филипенко. Мы пустили его под программу… Ну ты знаешь, о чем я! Мобилизовали и допросили. Он дал много информации… А потом стал работать на нас, после дрессуры никто не отказывается. Написал парочку нужных и полезных программ. Те, которые нужны были мне… Вот его-то произведения и позволили отследить электронные отправления предателя. Жаль только, что Яковенко не успел коррекцию своей собственной программы провести. Я говорил ему… Но он все чем-то занят был, вот и погубил себя. Умер и все секреты с собой унес. Зато его программа позволила сократить смертность в последующих мобилизациях. Яковенко ввел в программу отрицательную обратную связь и ограничители расхода энергии… Ладно, детали тебе ни к чему, главное – это что мы узнали время и место встречи этой парочки. – Кукловод ткнул пальцем в фотографию. Должанский слушал молча. – Жаль только, содержания посланий мы не знали, тогда бы статья в «Экологическом вестнике» не вышла, – продолжал начмед. Теперь, когда Рубикон был перейден, ему оставалось только одно – дожать генерального, заставить согласиться с ним. – Но надо прекратить утечку, лучше поздно, чем никогда. По крайней мере, я так считал. Взял да и послал фотографов, и вот результат!
– А почему Кокакола об этом ничего не знает? – Генеральный был растерян. Кто-нибудь другой этого, может быть, и не заметил бы, но Кукловод хорошо знал своего начальника и умел распознавать растерянность под маской внешнего спокойствия.