Ужасающая перспектива.
Нет, вода-то была обычная. Стало быть, облака такие же. Вот и живи в мире с двумя плоскостями существования – не поймешь, что к какому относится. Так и придется шарахаться до самого отъезда?
– Трезор, поймай-ка мне птичку! – попросил он. – Охота понять, что ее там притягивает?
Он подбросил собаку, Трезор вцепился зубами в проигнорировавшего его хватку голубя и приземлился точно на шляпу читающего старичка. Пенсионер даже не пикнул, пристально вглядываясь в печатную букву. Кащей взял птицу и повертел, пытаясь найти причину ее летучести. Ломать не хотелось. Хватило и рассыпавшейся крысы. До сих пор небось зыркает глазищами на пепелище и думает, чем бы поживиться. Но одно перышко оторвать все-таки стоит. Для научного изучения в родном замке.
Оторвались два. Кащей отбросил одно на землю, но оно не упало, а немедленно взмыло на высоту, где до недавнего времени висела птица.
У Кащея отвисла челюсть. Он выпустил второе перышко. Эффект аналогичный.
– Это же антиграв!!! – воскликнул он потрясенно. – Настоящий антиграв!!! Трезор, ты понимаешь, это же биологический антиграв! Ничего себе, вот это номер!
Трезор радости открытия не оценил:
– Говори прямым мне текстом, что ты в птичке той нашел? Если это нам поможет, значит, это хорошо. Если нет, пошли отсюда, не серчай, мне в тягость здесь, словно в сонном государстве! Ну какой тут интерес?
– Как тебе сказать? – задумался Кащей. – Я думаю, именно с птиц все и началось… Наши антигравы. Ковры-самолеты. Метлы.
– Это значит, ковер нам отныне не нужен, нащипаем пера, на подушках взлетим?
– Нет! – засмеялся Кащей. – Сам видишь, перо взлетело на родное место. И птичка туда же юркнет. Смотри!
Кащей выпустил многострадального голубя. Тот повис так, как и висел до приземления, а перо встало именно на то место, где и было, пока его не вырвали. До него тоже не дошло, что оно отныне – вполне самостоятельный летательный объект. Лет через десять дойдет. Вот тогда и упадет.
Кащей на прощание выхватил газету из рук старичка, перевернул ее вверх ногами и вложил обратно.
Узнать бы, о чем старичок подумает, когда до него дойдет смысл случившегося. Вот номер будет!
Конечно, бочки покатятся на расшалившихся киборгов.
Не на Кащея же, в самом деле!
– Нам тоже нужна своя машина! – в который раз повторил Кащей.
Как назло, до сих пор ни одной не встретилось. Попалась коляска с малышом и его мамой. Игрушечная платформа на колесиках. Машины кремнитам определенно не нравились. Они поголовно ходили пешком.
Хочешь не хочешь, а пора искать традиционное средство передвижения – ковер. Антигравы в наличии, пассажиров хватает, самого главного нет.
Зато магазины в мире киборгов были, значит, они не избежали злой участи неколдовских миров, и так же, как простые люди, пользовались деньгами.
– Жди меня здесь! – сказал Кащей Трезору, заходя в магазин, сквозь витрины которого были видны ковры.
По внутренним часам дело катилось к вечеру. Но солнце уже приличное время находилось практически в зените, и не думая оттуда сползать. Предположение о медленном вращении планеты получало первое подтверждение.
Трезор коротал время, расписываясь под каждым приличным деревом. Кремниевые собаки попадались им по дороге два раза, и в обоих случая вместе с хозяевами.
Ковров было не счесть: развешанные от стены к стене, самых разных расцветок, длинные, как дорожки, короткие, как половички, широкие, узкие, толстые и тонкие – на любой самый взыскательный вкус. И все такие звенящие, несгибающиеся – металлический прокат, а не ковры!
Легкий щелчок по краю ковра – и осколок, пронзив витрину, улетает в неведомую даль.
И не особо прочные.
Кащей хмыкнул. На его памяти покупатели просили отрезать несколько метров ткани, но наломать три метра ковра – это нечто из ряда вон.
Уронив ковер на пол, он добился неожиданного эффекта: само собой, приличный грохот, но еще и гора осколков в придачу. Вместо ковра по полу разлетелись крохотные половички. Прямо хрусталь, а не ковер!
Далеко не прочные.
– Ну приехали!!! – буркнул Кащей, отталкивая от себя носком ботинка упавший на него осколок. Ковры, выходит, существуют в кремнитском времени. – Никому не нужен цветной ковровый лом по дешевке?
Второй ковер оказался прочнее и не рассыпался, как первый, а просто пошел трещинами и разделился на две половины. Кащей приложился рукой к третьему: ковер загудел, но не сломался. Швырнул его на пол – выдержал. Оставив его, как первого претендента на использование в летательных целях, Кащей пробежался по рядам, скидывая ковры и топая по ним ногами. Большая часть оказалась хрупкой, как хрусталь под ударом кувалды, но штук пять выдержали первую проверку на прочность. После попытки их согнуть в живых осталось два ковра. Третье испытание прошел один-единственный ковер.
Кащей прикрепил к победителю, как награду, антиграв. Ковер приподнялся над полом, издавая звуки, как какая-нибудь толстая жестянка. Летать на нем оказалось неплохо, но вот вылететь из магазина… Он ни в какую не желал сгибаться до размеров витрины. А при определенном усилии просто сломался пополам, рассыпаясь хрупкими обломками.
– Дисквалифицирован! – Кащей отобрал антиграв, маячивший перед его глазами на крохотном кусочке коварного ковра.
…Семьдесят три ковра лежали грудой осколков, когда ему надоело ими сорить и разбрасываться. Решив для разнообразия разбить и другие вещи, он ударил по ряду с разномастными шторами. Звон поднялся, как на колокольне. Шторы изрядно помялись, но не рассыпались.
Луч света в темном царстве.
Оставалось подобрать расцветку по душе. Но черных штор с нашитыми на них золотыми черепушками не было. Пришлось брать, невзирая на расцветки.
Жахнув по витрине рулоном ткани, он открыл путь на свободу, измерил метраж, заскочил на штору и спокойно вылетел из превращенного в невесть что магазина.
Летать в открытом воздушном пространстве оказалось тяжелее обычного. Если простой ковер становился тверже, но все же сохранял некоторую гибкость, то штора пролетела над городом, как фанера над Парижем, то набирая высоту, то резко снижаясь. Ее толщина одновременно играла на руку и создавала лишние проблемы. Настроить ее на точную перпендикулярность ветру не получалось. Антиграв не справлялся с воздушным течением, постоянно лавируя.
Трезор постепенно принимал цвет собственных глаз. Кащею и самому не нравилась морская качка высоко в небе. Падать тоже высоковато, не на корабле все-таки.
От очередного завихрения штора заскрипела и пошла трещинами. Раздался отвратительный скрежет, треск, штора покрылась сетью трещин, а антиграв с кусочком ткани совсем оторвался! Штора дернулась, снижая скорость. Как он успел развернуться и одной рукой ухватиться за антиграв, а второй подхватить Трезора, Кащей и сам не понял. Лишенная поддержки штора накренилась к земле и, со свистом рассекая воздух, вошла в пьяное пике, выделывая по дороге немыслимые пируэты и фигуры сверхвысшего пилотажа.
– Погас лучик! – вздохнул Кащей.
– Может, мы пойдем пешком? Крыльям больше нет доверья. Что останется от нас при с планетой столкновеньи?
Висеть, ухватившись одной рукой за антиграв, на приличной высоте было крайне неудобно, и Кащей сказал:
– Уговорил! Неправильный мир! Неправильные ковры и неправильные киборги!!! Кстати, ты видишь вон там, ближе к горизонту, темное пятнышко? Это аэродром для вертолетов! Я вижу их вращающиеся лопасти.
– Давай захватим вертолет! И в дождь, и в снег, и вообще в ненастье на нем лететь – такое счастье!
– Как долетим до него, так и прихватим!
– Может, лучше добежим?
Кащей ощутил твердую почву под ногами и отпустил Трезора.
– Долетим! Я нашел нам хороший коврик! – сказал он.
– Где ты здесь его увидел? На деревьях, что ль, растет? – не понял Трезор.
– Почти угадал…
Перед ними был городской парк.
Срубленный у корня двадцатиметровый тополь хорошо держался и не торопился рассыпаться на куски. Трезор кое-как справился со вставшей дыбом шерстью и устроился позади Кащея, севшего перед раскинутыми под углом ветвями: чем не руль?
Корни он отломал, по излому увидел, что дерево начинало гнить. Еще лет десять по кремнитским меркам, и оно само рухнет. Тополя – не долгожители, именно поэтому рубить его было куда удобнее, чем дуб, к примеру. Вдобавок он достаточно легкий, чтобы антиграв сумел поднять его полностью. Использовать грузовую версию антиграва, “грузовик”, – скорости не наберешь, будешь ползти, как черепаха. Использовать и то и другое одновременно нельзя – издевательство над техникой. Взорвется от несостыковки передвижения – косточки до Плутона долетят.
– Готов? – спросил Кащей.
– Всегда – ой, ух, – готов! – Трезор покачнулся и выровнял равновесие.
– Полный вперед!!!
Дорога была пуста, что говорило о том, что машины в принципе когда-то существовали. И в большом количестве. Об этом говорило развешанное на детских площадках бесконечное количество покрышек. Дети и сейчас качались на них, находясь на разной высоте.
Падать, как это принято у них, они не спешили. Кащей понял, что все организмы кремнитского мира наделены природным антигравом от рождения. Иначе никак не объяснить их выкрутасы на планете с нормальным притяжением. Вот растения собственной антигравитацией не обладали. Он не помнил, чтобы огрызок от съеденного им когда-то молодильного яблока витал по воздуху. Хотя в целом состоянии оно каталось по тарелке, игнорируя законы притяжения.
По большому счету представить, что тут к чему, вот так, с налета, невозможно. Мозги плавиться начинают.
Не на создание ли киборгов ушли машины? Металла много, отправь в переплавку – и не надо добывать руду. (Опять-таки вопрос: при какой температуре плавили металл кремниты? С их скоростями от расплавленного железа не останется ровным счетом ничего, кроме большой кучи воспоминаний.) Спасение собственной жизни стоит того, чтобы отказаться от некоторой толики комфорта. Либо на машине – в могилу, либо пешком, но на сильную диету. А киборги что-нибудь да отыщут. Не потому ли они, кстати, и ломали оборудование на захватываемых планетах, чтобы выудить из них съедобные крохи кремниевых растений?
Ствол тополя горизонтально висел над землей в двух метрах от нее, ветви подметали землю, оставляя то тут, то там упавшие листья. Кащей держался за ветки, как за руль мотоцикла, а Трезора, когда стемнеет, можно будет использовать вместо фар.
– Моя метелка – самая мощная в Галактике! – прокричал он.
Жаль, нет рядом ведьмочек и Яги – они бы оценили ее превосходство. Для полного счастья не хватает оружия, но это не проблема: на каждом вертолете стоит по пулемету. Киборги, конечно, обидятся, когда он заберет себе немного, но кто их будет спрашивать? Война как-никак.
Аэродром оказался близко. Кащей заранее наколдовал защитное поле, постоянно напоминая себе о том, что оно защищает исключительно от пуль, а самих киборгов пропускает за будь здоров, и что врукопашную лучше всего не вступать. Тополь исправно гнал вперед, разве что листьев позади изрядно поубавилось, и теперь он еще больше напоминал метлу оригинальной светлой расцветки.
Въезд на летное поле был перекрыт металлическим забором с тремя приставленными к воротам в качестве дополнительной охраны киборгами. Они задумчиво рассматривали притормозившего около них Кащея, нацелив на него здоровенные авиационные пулеметы килограмм по шестьсот каждый (киборги до неприличия обожают тяжелое оружие). Самостоятельно летающие деревья им до сих пор не попадались.
– Привет, жестяные мозги! – поприветствовал их Кащей. – Вы от кого отгородились? Со скоростями местных форм жизни их легче будет повернуть на сто восемьдесят, чем ждать, пока они доползут до решетки и будут биться об нее со скоростью два удара в триста лет. Пулеметами не поделитесь?
– Засланец!!! – прогремел над летным полем электронный рык. – Ликвидировать!!!
Тополь встал на дыбы и протаранил ворота, ветви хлестанули по киборгам, сметая их с дороги, Трезор дико завыл: чем больше шума, тем живописнее паника. Киборги, работавшие около вертолетов, нацелились на выделывающего виражи неизвестного рокера. Положенный череп на плаще ослеплял золотистым сиянием, сам плащ развевался на ветру. Дивное зрелище! Ближайшие к нему киборги объединенной мощью жахнули в пришельца на дереве, пули с визгом отрикошетили от поля, и зрелище стало еще дивней. А когда Кащей с ходу протаранил стволом усердно давящего на гашетки стрелка, выбросив его из кабины за тридевять квадратных метров, подхватил пулемет (чуть не вылетев из седла, настолько тот оказался тяжел), присобачил его заклинанием перед собой, шоу вышло на новый виток развития. Киборги докумекали, что связались с добычей не по зубам, когда Кащей, хладнокровно игнорируя бьющие по защитному полю пули, повторил нокаутирующий номер с другим вертолетом. И совсем они переполошились, когда третий пулемет украсил “Тополь-М-самолет”. Кащей заклинанием сотворил одну ленту на все три пулемета и приказал патронам восстанавливаться после выстрела. Они бы его не послушали (а кто из них будет кого слушать, ведь всем давно известно, что пули – дуры), но заклинание сработало на совесть, и слушаться волей-неволей пришлось.
– Стрелять так стрелять!!! – прокричал Кащей, нажимая на гашетку. Второй и третий пулемет застрочили в полной синхронности с первым. Часть киборгов упорно обстреливала защитное поле с земли, а другая часть заскакивала в вертолеты, запускала двигатели и шла на взлет, намереваясь с высоты жестоко покарать пришельца.
Патроны – здоровые, разрывные, калибра тридцать шесть и шесть – не оставили без внимания ни одного вертолета, даже самого далекого, разрывая летающие машины на миллионы острых частей. Вертолеты плескались топливом и взрывались, усыпая аэродром тысячами угрожающе свистящих осколков.
Тополь послушно вращался вокруг своей оси. Когда в одном месте от вертолетов и киборгов оставались горки железа, он передвигался на новое. Кащей стрелял не переставая. Аэродром стремительно менял профиль, на глазах превращаясь в кладбище изувеченных механических изделий. Киборгам ничего не оставалось делать, как быстренько ретироваться, но они не знали, что такое отступление, и бились до самой смерти. Дым от горевших вертолетов закрыл обзор, и определить местонахождение Кащея не представлялось возможным. В общем-то Кащей тоже не видел, куда стрелять, но у него было явное преимущество: вокруг враги, в своих не попадешь.
Он остановился и перевел дух, когда почувствовал, что остался в полном одиночестве. Под тополем скопилось приличное количество стреляных гильз, на добрый метр возвышавшихся ровной медной горкой на разбитых плитах аэродрома. Длинная, плотная, красная дорожка ясно показывала путь его передвижения. От вертолетов не осталось ничего, способного взлететь и тут же не упасть. Повсюду толстым слоем лежали миллионы осколков, деталей, гильз, местами виднелись мелкие фрагменты киборгов.
– Слушай, Трезор! – сказал Кащей, разглядывая плоды своих трудов. – Напомни-ка мне, зачем мы сюда заглянули?
– Хотели вертолет забрать, чтоб было нам на чем летать! – отрапортовал Трезор. – Иль пулеметы отобрать, чтоб было чем во врагов стрелять!
– М-да? – Кащей потер макушку. – Придется обойтись без вертолета.
Тополь развернулся, сгребая мусор, и покинул сметенный с лица земли аэродром.
Предполагалось, что теперь, когда боевые действия перешли в Мир кремнитов, киборги постараются во что бы то ни стало найти и остановить засланца. Соблюдая разумную осторожность и не пропуская киборгов через границы защитного поля, Кащей мог бы воевать довольно долго, но ни к чему существенному это ни приведет. Киборгов легко восстановить, по крайней мере, без биологической оболочки. Какие плюсы она дает, еще предстояло выяснить, а пока требовалось привлечь к себе внимание полководцев киберармии. И ликвидация аэропорта сослужила в этом деле хорошую службу: его заметили. Со всех сторон к нему летели и первое время даже пытались уничтожить его авиационными бомбами вертолеты, но добились только того, что тополь изрядно укоротился и приобрел дополнительную маневренность. Защитное поле не уменьшилось ни на сантиметр, и Кащей знал почему: колдуны заранее объявили, что данная версия заклинания достаточно мощная, но использует в качестве подзарядки жизненную силу использующего (общая проблема большей части сложных заклинаний первого уровня, ныне запрещенных). Он здорово повеселился, когда подсчитал, что его бессмертие уже укоротилось лет на восемьсот.
– Тяжелая утрата! – подметил он. – Но придется с этим как-то жить…
Потерпев неудачу с его уничтожением, киборги наконец сообразили, что надо бы уточнить, что это за непрошибаемый элемент, и что он здесь, собственно говоря, потерял?
Вертолеты приземлились, встав ему поперек дороги. Гул стоял такой – хоть святых выноси. А ветер поднялся – ураган от тоски в бараний рог свернется. Но никто не стрелял, и Кащей тоже решил не открывать огонь. Пусть не говорят потом, что он первый на них напал.
Когда ураган стих и лопасти замерли, из вертолета вышла группа киборгов без оружия. Кащей сложил руки на груди и подождал, когда они вплотную подойдут к нему и окружат тополь плотным кольцом.
– Говорите! – величественно разрешил он. – По одному!
– Ты кто такой?
– Мне поручено провести с вами переговоры! – пояснил Кашей. – Колдуны хотят узнать, какого черта вам надо?
Киборги шумно и возмущенно загалдели:
– Никаких переговоров с вандалами!!!
– Кто бы говорил?! Вы подчистую стерли колдунов с нескольких планет, а теперь говорите о вандализме?
– Вы обрекли нас на голодную смерть!!!
– Как, и вас тоже? – удивился Кашей. – Они еще и машинное масло своровали?!
Киборги замолчали и уставились на него во все глаза.
– Короче, народ! – попросил Кашей. – Я тут исключительно с мирной захватнической инициативой. Мне нужно поговорить с вашими главными для обсуждения некоторых аспектов специфики взаимоотношений колдунов и кремнитов, и выработки на их основе взаимовыгодных соглашений с моим главенствующим участием. Возможно, вас ожидает сюрприз.
– Какой?
– Если переговоры пройдут успешно, то колдуны будут не прочь сдаться. Только так, чтобы никто из них об этом не знал.
– Что? – зашумели киборги. – Они и так прошлись по планете, как саранча, а теперь еще и добавки потребуют, как военнопленные? Наш ответ: нет!!!
– А теперь бы послушать ответ самих кремнитов! – сказал Кашей. – Послушайте, колдуны готовы вернуть похищенное, но им нужно немного времени.
– Мы не доверяем колдунам!
– Я тоже.
Киборги удивились:
– Хочешь сказать, что ты не колдун?
– Я – их злейший враг. Они говорят, что я отобрал у них умные игрушки, и с тех самых пор периодически мечтают придушить мою темную светлость, если можно так выразиться.
– А почему ты им помогаешь?
– Я помогаю себе, – ответил Кашей. – Итак, с кем я могу вести переговоры?
Мелодик, поглощенный расчетами для дипломной формулы, усиленными темпами дорабатывал заклинание. Здешний аналитический отдел, выданный ему в помощь (не при директоре будет сказано), сумел отыскать причину, запустившую в работу нерабочую версию заклинания, потратив на эту головоломку два часа личного внерабочего времени. Легендарная ошибка оказалась банальнейшей до невозможности, именно поэтому ее и не смогли найти сразу: одно слово требовало ударения не в том месте, где оно напрашивалось само собой. Мелодик об этом знал, привыкнув к правильному произношению. Аналитики это тоже знали: у них за плечами по филологическому образованию. Это знали все, кто читал заклинание и пытался найти ошибку. Не знали этого именно мальчишки, прочитавшие заклинание так, как посчитали нужным, и заставившие его работать. Остальное было делом техники: объединенными усилиями аналитики выполнили почти всю работу, оставив Мелодику (как создателю заклинания) подчистить кое-какие шероховатости, и – вот она, готовая формула!!!
– Готово!!!! – прокричал он.
Но аналитики уже переключились на проблемы Агриана, и в данный момент находились в медицинской лаборатории, так что радость победы оценил только библиотекарь.
– В библиотеке не шумят! – сказал в ответ Хранитель, в ожидании читавший банальный детективчик. Воспоминания побеждали, возвращая его в прошлое вновь и вновь, поэтому он попусту скользил взглядом по буквам и даже старательно разглядывал каждую сточку, но видел не буквы, а события сегодняшнего дня.
– Тьфу ты! – вырвалось у Мелодика. – В какой библиотеке?
Хранитель поднял голову. Голые стены, три стола, два широких окна и ни одной полочки для книжек. Явно не библиотека.
– Книжку видишь? – Он показал на детектив. – Значит, библиотека. Что у тебя готово?
– Формула!
– Я позвоню Лофьену! – Хранитель схватил телефон.
– Я сам позвоню! – Мелодик вскочил, намереваясь отобрать трубку. – Дайте сюда!!!
Он сердито отобрал телефон, опешивший Хранитель покорно взялся за книгу, слегка обидевшись, что ему не дали самую малость погреться в лучах чужой славы.
– Мне надо яблоко для экспериментов!
– Если мне будет позволено дотронуться своей рукой до телефона, – с долей иронии сказал Хранитель, – то я сделаю все, от меня зависящее…
– Извините, Хранитель, – перебил его Мелодик, – но я сам! А вы лучше следите за книгой – видите, страничку помяли! Вдруг ваш коллега из СОБ окажется хуже вас?
– Это не книга! – буркнул уязвленный Хранитель. – Макулатура.
– Агент Лофьен слушает! – донеслось из трубки.
– Мне нужно одно кремниевое яблоко! – сказал Мелодик. – И тогда мы вернем киборгам намного больше, чем брали!
– Настоящее не гарантирую, но нарисованными обеспечу! – пообещал Лофьен. – Я видел его один раз и сумею нарисовать. Сейчас буду.
Хранитель напросился в зрительский ряд, с радостью избавляясь от нудного детектива. Остальных решили не беспокоить по пустякам, совместным голосованием постановив, что поставят их перед фактом в случае удачи эксперимента.
Закрыв дверь на замок, экспериментаторы расчистили центр кабинета от мебели, чуть ли не прибежавший Лофьен отыскал бумагу, карандаш наколдовал, уселся за стол и быстро нарисовал объемное черно-белое изображение яблока с листком.
– Похоже! – одобрил Хранитель. – Вылитое яблоко.
– Листок лишний, это к вишенке больше подойдет! – добавил Мелодик.
Лофьен недовольно промолчал – критиковать каждый горазд.
– Действуй! – Хранитель передал листок.
Мелодик зашептал заклинание. Рисунок покрылся светло-серой пленкой, яблоко в трехмерном виде спроецировалось в центре освобожденного пространства, помутнело, вспыхнуло яркими красками, поблекло до естественного уровня и упало на пол.
– Есть!!! – Мелодик подхватил его, потер об рукав, поднес ко рту, но, вместо того, чтобы откусить, застыл с открытым ртом и задумался.
– В чем дело? – заинтересовались остальные.
– Я не помолодею, если откушу от него кусочек? – Он опустил руку. – Не хочется заново учиться в школе.
Хранитель и Лофьен переглянулись.
– Я старше! – первым опомнился Хранитель. – Мне и пробовать!
– Я здесь главный! – возразил Лофьен.
– Иди работать!!!
– Предлагаю поединок! – выпалил агент.
Хранитель застыл в боксерской стойке:
– Согласен!!
– На рапирах!
– А хоть на лопатах!
Мелодик вытаращил глаза. Агент и библиотекарь встали напротив друг друга, шустро наколдовали оружие и скрестили его перед собой в стойке (правая рука впереди, левая позади, поднята кверху в полусогнутом положении): Лофьен – рапиру, Хранитель – штыковую лопату.
Короткая немая сцена.
– Не понял, – поморгал Лофьен.
– Пардон! – Библиотекарь с извинениями отбросил лопату и наколдовал рапиру. – Задумался!
– Ладно, я сам! – решился Мелодик. – Лучше один пострадавший, чем два трупа!
– Куда??? – опомнились дуэлянты, выставив оружие в сторону ученика. – И думать не смей!
Мелодик отскочил к стене.
– Да я подумал, – поделился он своими соображениями, – что неплохо бы стать самым умным первоклассником в нашей школе!
– Хочешь, мы тебя и так сделаем самым умным первоклассником? – Лофьен и Хранитель строевым шагом направились в его сторону с вытянутыми рапирами и приставили их к шее Мелодика. – Хоть сейчас оформим перевод, директора уговорим! Считаем до одного!.. Один!
– Я пошутил! – воскликнул Мелодик, отводя рапиры в сторону. – Ловите! Кто поймал, тот и съел!
Яблоко полетело в противоположный угол.
– Да подавись ты! – оттолкнутый Хранителем Лофьен отлетел к столу. Хранитель насадил летевшее яблоко на рапиру, перехватил рукой и одним махом откусил половину. Разжевал с восторженным видом, подумал, откусил еще четверть, переменил восторженность на недовольство и доел остатки.
– Вкусное яблоко! – сообщил он. – Обычное, у меня такие в саду росли.
– Как обычное яблоко? – не поверил Лофьен. – Я нарисовал кремниевое!
– Ладно, когда я должен помолодеть? – не сдавался библиотекарь.
– Минуту назад! – Агент всматривался в черты лица Хранителя, разглядывая, не изменилось ли чего, не ушла ли первая седина с волос. – Либо тебе далеко за пятьдесят, либо ты действительно съел обычное яблоко. Повторим опыт! Мелодик, сооруди для нашего подопытного добавку. Проверим, сколько ему лет на самом деле.
– Да говорю же вам, что это простое яблоко!
– Откуда ты знаешь? – не унимался Лофьен. – Ты ел кремниевые?