Мансуров Дмитрий. Бессмертный (Старая версия)

   – Гав! – подтвердил Трезор.
   Торион, остававшийся за стеной, понял, что теперь может спокойно умереть, потому что ничего более оригинального придумать невозможно. Но по зрелому размышлению передумал: вдруг Странник еще что выдаст?
   Киборги на секунду задумались. Кащей только этого и ждал. Прежде чем они выстрелили, он выхватил меч-кладенец и одним стремительным ударом снес им головы, только после этого заметив, что еще три киборга стояли в углу кабинета у сейфа и внимательно разглядывали секретные документы. Услышав разговор, они отложили документы в сторону и подняли автоматы, а увидев, что произошло, открыли ответный шквальный огонь. Кащей запоздало ойкнул и сам со скоростью пули вылетел в коридор. Киборги изрешетили стену широкой полосой в направлении его движения. Первый из них имел неосторожность необдуманно выскочить следом, за что и поплатился: Кащей отрубил голову и ему. Туловище, лишенное главного процессора, застыло столбом и рухнуло на пол. Лишенная электропитания голова дернула челюстями и утихла.
   Оставшиеся в кабинете решили не мудрствовать и стали стрелять прямиком через стену. Огромные куски кирпичной кладки один за другим раскаленными брызгами вырывались из стены и впивались в задымившийся паркет. Со стороны лестницы послышался усиливающийся эхом топот ног: привлеченный поднявшейся суматохой отряд возвращался на верхний этаж.
   Торион, при первых выстрелах упавший на пол, сквозь пелену пыли и пробитые в стене дыры заметил, что в кабинете у окна стоят позолоченные металлические рыцарские доспехи с двуручным боевым топором в стальных перчатках: личный подарок институту от того самого Ортокса Имновабила, который умудрился ненадолго поймать Странника.
   – Сейчас мы вам устроим встречу собратьев по металлу! – пробормотал он.
   Кащей вынужденно отступал в конец коридора, киборги намеревались загнать его в угол и застрелить перекрестным огнем. Торион громко прочитал заклинание и резко дернул руками в сторону доспехов.
   Стрельба прекратилась: киборги услышали металлический лязг и отвлеклись. Брошенный доспехами топор снес голову первому киборгу и пробил грудную клетку второму, отбросив его к стене. Пустой «рыцарь» побежал в атаку, но споткнулся о провода бомбы и растянулся на полу. Раненый киборг нашарил рукой ремень автомата и успел подтянуть его, но вбежавший в кабинет Кащей отрубил ему руку. Из проводов рывками полилось фиолетовое масло, киборг попытался ударить его ногой. Кащей подпрыгнул и нанес последний, смертельный удар. Голова киборга стукнулась рядом с туловищем.
   – Быстрее! – закричал Кащей. – Они возвращаются!
   Директор вскочил и в спринтерском беге с заносом на поворотах подскочил к переместителю и бросил взгляд на бомбу.
   – У нас трид… двадцпя… нет, двад… – испуганно затараторил он. – Куда оно так бежит?!!
   – Набирай код Столицы!!! – Кащей схватил автомат, оторвал от него механическую кисть, заскочил на переместитель и, не прицеливаясь, открыл огонь по бегущим по коридору киборгам. Трезор запрыгнул и сел рядом с ним. – Ложись!!!
   От обоюдно направленных выстрелов в щепки разнесло дверной косяк. Над их головами пронесся рой пуль.
   – Готово!!! – прокричал Торион.
   Восемь пуль остановились в считанных сантиметрах перед лицом Кащея, когда переместитель забросил их в межпространство. Старый мир на глазах терял краски, стремительно тускнея и растворяясь в черно-серой мгле.
   – Ух! – облегченно выдохнул Торион. – Живой…
   – Директор наш живее всех живых, вот только вид слегка помятый! А так, да что там говорить, мы сделали здесь все, как надо! – поддакнул Трезор.
   Дела шли как по маслу. Растаявшему, с кучей мусора, вперемешку с маргарином, но все же шли. Кащей, не отводя глаз и не моргая, смотрел на пули до тех пор, пока они не растаяли вместе с прошлым миром.
   – Кто такой этот твой Шпикерн… Робендр…тн… э-э-э… Его родители не замучились постоянно произносить его имя? – еле выговорил директор.
   – Такого человека не существует, – ответил Кащей. – Просто всякий раз, когда я произношу это имя, каждый непроизвольно задумывается, как я сумел выговорить его на одном дыхании и без запинки?
   Торион оторопело поморгал.
   – Неплохо придумано, правда? – спросил Кащей. – Согласись, ведь ты тоже так подумал? Ну ведь подумал же?
   Директор странно посмотрел на Кащея, потом закрыл ладонью лицо и неслышно захохотал.
   Перед ними вырисовывались очертания нового мира.
 
   Вырванные «рыцарем» провода нарушили работу таймера, и оставшееся до взрыва время с турбоскоростью устремилось к нулю. Киборги вбежали в кабинет в тот момент, когда беглецы уже успели переместиться, а бомба как раз приступила к выполнению единственного задания в ее короткой ударной жизни.
   Сороковой, тридцать девятый, тридцать восьмой и далее, вплоть до восемнадцатого, этажи взлетели на воздух. В стороны метнулись темно-красные языки пламени, и на оставшихся внизу киборгов с их авиатехникой обрушился яростный камнепад. Здание покрылось трещинами и шумно осело, засыпав их с головой.
 
   Взбудораженные агенты СОБ вместе с неполной комиссией по проблеме развязывания языка упрямому Страннику прибыли в тюрьму рано утром, сразу после того, как узнали о всепланетной атаке киборгов на парамир. Отсутствовали только директор тюрьмы да поймавший Странника Ортокс. По поступившим от военных данным, время для использования переместителя катастрофически таяло: киборги были на подступах к тюрьме. От маршала СОБ поступил приказ срочно перебросить Странника в пустынный парамир и выдать ему шкатулку – пусть навечно сгинет в безжизненной Вселенной. Киборги могли бы случайно его освободить или убить – а для Странника это были слова-синонимы, – и тогда, боялись колдуны, он снова ускользнет. Последствия были бы, прямо скажем, катастрофические.
   Тихо переговариваясь, они подходили к безжизненной тюрьме, на ходу читая успокоительные заклинания, пытаясь заглушить нарастающий страх и предполагая, что сводки военных оказались ошибочными, и что киборги уже прошлись и здесь. Об этом косвенно говорили открытые настежь ворота: в тюрьмах сроду не было дней открытых дверей, это не учебное заведение. Пустая машина Ортокса Имновабила у входа говорила о том, что он все-таки прибыл к месту, значительно опередив остальных – сиденье было холодным. И невыносимая кладбищенская тишина, больно бьющая по ушам и сводящая попытки успокоиться к бесполезному повтору заклинаний. Плюс много-много капелек крови на первом этаже, растоптанных или размазанных чьей-то обувью.
   Делегация недолго смотрела на это безобразие, выхватила именные пистолеты и дружно рванула на верхний этаж, проверять свои самые худшие опасения.
   Камера Странника открылась по первому требованию. И вместе с открывшейся дверью наружу хлынул мощнейший поток площадной ругани. Ругавшийся на чем свет стоит человек стоял к ним спиной, упираясь ногами в стену, и тщетно пытался выдернуть вбитый в стену крюк от прикованной к нему цепи. Услышав шум за спиной, он обернулся, и делегация увидела красного, как Синьор Помидор после ссоры с Чиполлино, Ортокса.
   – Господин Имновабил!!! – прервал неиссякаемый поток грязеизлияний Главный. – Какого хрена вы здесь делаете?!!
   – Канат перетягиваю!!! – оглушительно прорычал Ортокс. – Сам не видишь, дурья твоя башка?!!
   Ответный вопль не заставил себя ждать:
   – Где Странник, я тебя спрашиваю???!!
   Ортокс ответил. Прямым текстом.
   – Кто разрешил???!! – Главный не сразу понял тонкости ответа.
   – Иди к нему и сам спроси!!! – Ортокс сплюнул и соскочил со стены на пол. – Вы так и будете пялиться или снимете с меня эти железяки?!!
   Оковы полетели на пол. Он потер ладонью ноющее запястье. Присутствующие ждали ответа. И он коротко, в трех словах, два из которых были нецензурными, рассказал то, что знал. А пока толпа гадала, что теперь делать, он вызвался добровольцем и затребовал сборник новейших боевых заклинаний.
   – Страннику не видать Иванушки как своих ушей! Ему не утаить место хранения сокровищ Империи! – сердито говорил он, вешая себе на шею автомат с кучей патронов. – Я предупреждал его, что со мной шутки плохи! Пусть пеняет на себя! Где переместитель?
   – В кабинете директора!
   Толпа ломанулась следом за ним. Если бы Ортокс узнал, что они вовсе не горят желанием проводить его в дальний путь, а желают и сами последовать в Столичный мир, спасаясь от киборгов, он бы побежал еще быстрее, чтобы точно добежать первым. Впрочем, отправился он действительно первым: остальные, что без автоматов, разумно не спорили.
   Переместитель коротко звякнул, когда его перебросило в Столичный мир. Провожающие перебрасывались вторым эшелоном.
   – Быстрее!!! – прокричал вбежавший колдун. – Киборги на подходе!!!
   – Следующие! – командовал Главный. – Живей, живей!!!
   Еще четверо перебросились в Столицу. Но на пятом и шестом произошла неприятность. Вместо того, чтобы их перебросить, переместитель тревожно зазвонил, отказываясь принимать повторные команды и игнорируя коды доступа к другим мирам.
   – Что случилось?!! – Главный подскочил к пульту управления и сам стал набирать код.
   Переместитель пронзительно звенел.
   – Не может быть!!! – прокричал колдун. – Только не это!!! Нас отключили от межпространственной линии!!! Нет!!!
   Запертая дверь задрожала под ударами. Заклинание повысило ее прочность, но киборгам были под силу куда более прочные преграды.
   И когда в кабинет вошли первые киборги, Главный все еще пытался набрать коды переброски. Колдуны выставили перед входом блок защитных заклинаний, но киборги прошли сквозь них, даже не сбавив скорости. Главный подумал, что его жизнь заканчивается совершенно не так, как он когда-то мечтал. И обреченно опустил плечи, когда от одиночного выстрела вдребезги разлетелся пульт переместителя. Он закрыл глаза, понимая, что следующий выстрел окажется по его душу.
   Киборг перезарядил обойму.
 
   Человек в белом халате усадил его в черное кожаное кресло с высокой спинкой, надел на него шлем с сотней разноцветных проводов, нацепил холодные присоски на грудь в районе сердца, приказал закрыть глаза и предаться любым ярким воспоминаниям. События недавнего прошлого услужливо всплыли из глубин памяти. Каждый раз, когда он закрывал глаза, картина казни вставала перед ним словно наяву. Ярче просто не бывает…
   …В самом начале атаки вампиров царь приказал срочно доставить пленников во дворец, чтобы извиниться перед ними. И, к своему ужасу, узнать, что время для составления планов отражения атаки давно прошло. Оставалось только бегство. Царь оставил коротенькую записку дочери, когда она вернется (надежда никогда не умирает), и провел небольшую группу через потайной коридор в параллельный мир, надеясь, что за прошедшие века люди там изменились в лучшую сторону, но глубоко ошибся. Мало того, что сразу же посадили в тюрьму, так еще и стали выпытывать, не подосланы ли они каким-то Странником, чтобы провести разведку, и затем снова напасть на их почти до основания разрушенную планету. А потом появился и сам Странник, на поверку оказавшийся обычным Кащеем. И он стал спасать пленников. И спас их почти всех…
   – Откройте глаза! – словно сквозь туман услышал он приказ доктора. По зрачкам ударил яркий луч света из крохотного фонарика.
   – Реакция нормальная! – сказал врач. – Общее физическое состояние в норме, хотя организм подвержен слабо выраженной депрессии. Это пройдет.
   – Что вы скажете относительно его способностей? – спросил человек в черном костюме.
   – Ничего плохого! – обнадежил врач. – К слову сказать, это крайне любопытный пациент. Данные записаны в его деле… Мы занесли в его память начальные сведения о планете, чтобы он не шарахался от каждой безделушки. Кроме того, он теперь знает наш алфавит и может грамотно читать и писать. Остальному его обучат учителя. Снимите с него шлем и провода! – приказал он ассистентам и обратился к Иванушке: – Молодой человек, советую вам почаще бывать на свежем воздухе и отбросить в сторону ненужные воспоминания. Немного времени на акклиматизацию – и он в полном порядке… – Он захлопнул его досье и протянул колдуну. – Следующий!
   Десять минут, во время которых Иванушка сидел на исследовательском кресле, его здоровье и потенциальные возможности проверял громоздкий диагностический аппарат. Вокруг постоянно сновали люди в белых халатах с папками в руках, а в углу на стульчиках сидели ожидавшие своей очереди дети. Они с нескрываемым любопытством смотрели на экраны: каждому было интересно узнать, как будут определяться их способности. Древнее учение, сохранившееся с давних, скрытых во мраке истории времен, обязывало искать обладающих колдовской жилкой детей ради процветания цивилизации, и Ортокс, в бытность Главным колдуном города, тоже подчинялся этому правилу, проверив всех детей подчиненного ему мира. Иванушку он тоже проверил, в силу привычки. И так удивился полученным результатам, что перебросил его сюда для углубленной проверки. Колдуны пришли к выводу, что мальчик обладал особой колдовской силой, не требующей произношения заклинаний, но не мог грамотно ею воспользоваться, считая собственное волшебство обычной удачей… В итоге его участь была решена. Отныне он становился учеником в колдовской школе. В школах открывались ознакомительные курсы, и Иванушку направили на обучение.
   В дороге у него было время вспомнить события последних дней, круто изменивших всю его жизнь и показавших, что на свете существует много такого, о чем он и не подозревал, живя в деревушке недалеко от границ Причудливого леса. Он думал, что в этом мире будет то же самое, что и раньше, но здорово ошибся. Крепостей не было, города раскинулись так далеко и широко, что в его мире на той же территории вместилось бы не одно приличных размеров тридевятое царство. Лошадей тоже не было, люди катались в безумно красивых металлических тележках, которые плавали над землей или летали в небе. А в городе не было ни одной деревянной избушки!!! Каждый домище был как будто выточен из большой и высокой скалы.
   – Я в сказке… – потрясенно выдохнул он.
   Путешествие закончилось, когда он очутился в классе за письменным столом, в окружении таких же мальчишек и девчонок, как и он сам: ознакомительный курс готовился к изучению основ колдовства.
   Учитель колдовства, Валдар Компатибул, рассказывал о том, что предстоит изучить ученикам. Настоящая учеба, как таковая, должна была начаться в первых числах осени, а пока ученики получали поверхностные сведения о будущей жизни.
   В этом году заканчивался его пятнадцатилетний контракт со школой, и с завершением преподавательской практики он планировал перейти на работу в СОБ и прибрать к рукам один из новооткрытых миров. Он автоматически получал в распоряжение личный переместитель, списки секретных заклинаний и полную власть над парамиром. Которую – и тут Компатибул улыбнулся – он мог использовать, как пожелает: он давно мечтал построить общество, какое считал самым лучшим для себя.
   «В былые времена, – размышлял он, – могущественного колдуна упомяни не к месту, вмиг разнесет по кирпичику всю деревню, а теперь сплошная глобализация, интеллектуализация, и заклинаниями владеет каждый дегенерат, умеющий складно говорить и хорошо запоминать. И они смеют называть себя колдунами! Попугаи! Настоящие колдуны по крупицам собирают и с детства постигают тайны заклинаний! Кто не умеет создавать заклинания, не имеет права ими пользоваться!»
   – Чтобы понять, что такое колдовство, – тем временем говорил он, – и как оно помогает людям, давайте представим себе, что мы прибыли из мира, где нет колдовства…
   Ученики дружно повернули голову в сторону Иванушки. Это было так заразительно, что и Компатибул устремил на него свой взгляд.
   – У нас есть колдовство! – оправдывался Иванушка, словно его в чем-то обвиняли. – А меня один раз даже заколдовали!
   – Насколько мне известно, – заметил Компатибул, – обладают им далеко не все жители вашего мира.
   – Только Баба Яга! – кивнул Иванушка. – Она летает на метле и в ступе, а живет в избушке на курьих ножках. Ее все боятся.
   – М-да? Крайне любопытно. – Компатибул удивленно приподнял брови. – Явное химерическое создание. Я имею в виду избушку.
   «Пока я тут попусту мечтаю, другие вовсю воплощают мои идеи в жизнь!!! – сердито подумал он. – Где справедливость, я вас спрашиваю?»
   – Вернемся к самому началу! – Компатибул подошел к окну. – Итак, мы прибываем из неколдовского мира и с ходу окунаемся в колдовство всех мастей, начиная от говорящих указателей и заканчивая высокотехнологичными заклинаниями. С непривычки можно растеряться и наделать глупостей. Стало быть, с колдовством надо ознакомиться поближе. А теперь вопрос: с чего бы вы начали знакомство с колдовством, чтобы не ощущать себя не в своей тарелке?
   – Я знаю! – поднял руку Иванушка.
   – Поделитесь идеей, – меланхолично сказал Компатибул. – Забавно, что это говорите именно вы.
   Иванушка встал и затараторил:
   – Надо влезть коню Сивке-Бурке в одно ухо, а выскочить из другого!
   В классе наступила полная тишина: мухи и те перестали жужжать. Компатибул растерялся: ничего более экстравагантного ему слышать не приходилось. Ученики уставились на Иванушку.
   – Зачем?! – кое-как вернув дар речи, спросил учитель.
   – Тогда человек превратится в царевича, получит кучу волшебных вещей и завоюет сердце царевны! – Иванушка помолчал и, увидев выражение лица учителя, неуверенно добавил: – Так в сказках говорится!
   Компатибул встал перед ним и посмотрел прямо в глаза.
   – Разве не правда? – удивился Иванушка. – Не завоюет?
   – Мм… – медленно проговорил Компатибул. – Садитесь!
   Иванушка сел. Сосед за партой покрутил пальцем у виска. Иванушка показал язык. Щелкнула указка. Ребята выпрямились и уставились на учителя.
   – Представленный Иванушкой способ является довольно оригинальным, – заговорил Компатибул после некоторого раздумья, – но не самым удачным с точки зрения здравого смысла. Я бы предпочел знакомиться с заклинаниями в более спокойной обстановке, нежели начинать его с обязательного завоевания сердца царевны и последующей женитьбы. К тому же ни коней, ни царевен в Столице давным-давно нет. На мой взгляд, удачным началом знакомства с колдовством, а не с царевной, – он сделал ударение на последних словах, – можно назвать посещение волшебного парка или музея волшебства. А теперь скажите мне, что такое колдовство?
   – Это когда читаешь заклинание и получаешь что захочешь! – сказала девочка с задней парты.
   Иванушка еще не знал ее имени.
   – Это ответ простых людей, – не согласился учитель. – На самом деле, колдовство – это наука управления скрытыми от людских глаз силами мироздания. Внимание! Первая заповедь колдовства гласит: никакого легкомыслия! Многие из вас наивно полагают, что заклинания сделают за вас любое дело. Они и на самом деле его сделают, но это – первый шаг к самоустранению. Если на все про все будут заклинания, то зачем нужны вы? Поэтому заклинания облегчают жизнь человеку, а не заменяют его полностью. Вторая заповедь: заклинания произносятся строго по правилам классического литературного языка. В противном случае вы одновременно нарушите и вторую, и первую заповедь, и слава Вечности, если в ответ получите обычный кукиш с маслом…
   Он сделал эффектную паузу, давая возможность ученикам представить себе не самые удачные последствия.
   – Завтра вы получите в личное пользование концентратор ментальной энергии. – Это прозвучало интригующе, но непонятно. – Ученики для простоты называют его волшебной палочкой. Вещь крайне полезная в вашем возрасте. К пятому-шестому классу ученики приучаются концентрировать энергию и без нее. А ваши любимые детские заклинания являются самыми простыми, и наличия волшебной палочки не требуют вовсе.
   Зазвенел звонок.
   – Все свободны, – объявил Компатибул. – В четыре часа подходите в прогулочной форме в этот класс – мы сходим на экскурсию в музей, где собраны материальные свидетельства неудачных и бесполезных опытов с заклинаниями. Там вы сами увидите, что бывает, когда нарушаются заповеди колдовства.
   Ученики высыпали в коридор. Узоры на полах под их ногами рассыпались желтыми светящимися квадратиками с пунктирными стрелками, указывающими путь, – указатели, помогающие новичкам не заблудиться в большом здании.
   – В мою комнату! – приказал Иванушка юркнувшему к нему квадратику. Вращавшаяся вокруг квадратика стрелка выбрала направление и запульсировала, показывая, куда идти. По пути то и дело вспыхивали тусклые стрелки, показывающие на разные двери и превращавшиеся в надписи, объясняющие, что это за кабинеты. Квадратик не отставал и не убегал вперед, передвигаясь с той же скоростью, что и Иванушка. А к нему нахлынули короткие воспоминания, как он шел по лесу с царевичем, и невидимый зверек провожал их к деревне. Квадратик выигрывал в объяснении, где и что находится, но проигрывал в мелодичности.
   Верхний этаж школы отводился под жилые комнаты для учеников. Каждая комната была рассчитана на двоих, и Иванушку определили в одну комнату с соседом по парте, Эдиком, успевшим самостоятельно сочинить заклинание, заставлявшее шахматы прибирать в комнате.
   Иванушка положил тощий портфель на пол к стенке. Эдик досмотрел, как квадратик под ним тает на манер сосульки на ярком солнце и растекается исчезающей лужей по узору бетонного пола, запрыгнул на кровать и воскликнул:
   – Ну ты даешь! Я думал, его кондрашка хватит, когда он про коня услышал!
   – А что такого? – удивился Иванушка. – Обычная сказка! У нас таких видимо-невидимо!
   – Говорят, что сказки он просто ненавидит за их… э-э-э… как мне брат говорил-то?.. Прими… прими… что за дребедень он говорил?.. А! Примитивность и легкомыслие! В общем, за их глупость! А ты взял и с ходу ему целую сказку пересказал! Он тебе это до самого выпускного не забудет!
   – Это ненадолго! – воскликнул Иванушка. – Меня скоро заберет домой дядя Кашей.
    «Если он на самом деле бессмертный».
   – А кто он, твой дядя? – заинтересовался Эдик.
   – Он… – Иванушка задумался. Интересно, а как сам Кашей отнесется к тому, что его зачислили в ближайшие родственники без его ведома? – Он… Даже не знаю, как и сказать… Вообще-то, я его не очень хорошо знаю. Мы редко встречались. Всего раз в жизни. На дальнем расстоянии друг от друга. А второй раз вообще не считается.
   – И ты добровольно уйдешь? – не поверил Эдик. В его понимании каждый, кого определяли в колдовские школы, должен был прыгать от счастья и радоваться до самой пенсии, а Иванушка, наоборот, этому совсем не рад. – Почему?
   – Да какой из меня колдун?! – воскликнул Иванушка. – Я совсем не знаю, как это делается! Я ни разу не видел колдунов. Кроме Бабы Яги. А она мне ничего не рассказывала. Только эксперименты надо мной проводила.
   Он не сказал, что до сих пор ощущал себя не в своей тарелке, с трудом привыкая к тому, что некоторые вещи норовили показать свой характер и относились к нему с ироническим снисхождением. Ничего приятного в том, что, к примеру, кровать по утрам говорила, как ее лучше заправлять, или что шкаф постоянно напоминал, что дверцы надо закрывать на ключ, не было. Он чувствовал себя под неустанным наблюдением и не знал, как избавиться от этого неприятного ощущения.
   – Я думаю, колдуны знают о тебе больше, чем ты, – возразил Эдик. – Просто так сюда не попадают!
   – Не знаю, – пожал плечами Иванушка. – Я сюда не просился.

Кабинет директора школы

   – Два часа, тридцать минут, сорок восемь целых и шесть десятых секунды! – пропиликали часы. Директор поморщился: всякий раз, когда к нему в кабинет заходил очередной посетитель, включалась прослушивающая аппаратура. СОБ требовал полной отчетности обо всех беседах: уровень заведения обязывал. Посетители об этом не знали и несколько робели от того, что директору было важно знать настолько точное время. Единственным посвященным был сам директор. И чувствовал он себя из-за этого не самым лучшим образом, стараясь ограничить общение короткими конкретными фразами, из-за чего дополнительно снискал славу профессионала, не загружающего посетителей пустыми разговорами.
   Компатибул уселся в кресло напротив директора. Тот, заранее догадываясь, о чем пойдет речь, сделал протокольное лицо и тайком погрузился в собственные мысли: о любви учителя к пессимистической трактовке событий знала самая последняя тумбочка в школе. Директору такой тип людей был хорошо знаком: их выгоняй в дверь – они влезут через окно, выгонишь через окно – удавятся, но проберутся через дымоход, и при этом будут давить на вас своими мрачными словоизлияниями.
   – Я не понимаю, зачем нам возиться с этим мальчишкой? – страдальческим тоном начал свой монолог Компатибул. С такой тоской в глазах и негодованием в речи, что осталось выпить с горя и повеситься на первой попавшейся осине. – Он раздражает меня своей провинциальной непосредственностью. В один прекрасный момент (директор с тоской отметил, что в учителе погиб талантливый трагический актер) он со своим невероятным любопытством обрушит школу на наши бедные головы! Запомните мои слова! Он считает, что попал в какую-то сказку! Позавчера, например, он рассказывал о некоем Шишке, и взбудораженные им дети половину ночи стучали по стенам, выясняя, не водятся ли Шишки в нашей школе?! А вчера он стащил шланг у садовода, чтобы делать радугу: видите ли, тот, кто пройдет сквозь нее, станет счастливым человеком! Мало того что ученики натаскали шлангов со всей округи, повторяя его глупости, так они еще и залили цветник на три года вперед! Поверьте мне, как профессионалу: ничего путного из Иванушки не получится! Дикарь – он и есть дикарь!