Страница:
Его бесцеремонно вытолкнуло на поверхность, чтобы он мог убедиться: городом и не пахнет. Затянутое тучами небо, проливной дождь, а рядом плавает не кто иной, как человек, похожий на Ди Каприо. Игорь замахал головой по сторонам, пытаясь разглядеть или айсберг, или «Титаник», а разглядел еле видимый пляж с кричащими и размахивающими руками людьми. Ди Каприо вдруг заволновался и решительно поплыл к берегу. Игорь посмотрел в ту же сторону, что и он, и ахнул: к ним плыла акула.
В голове тихо зазвучала тревожная музыка из фильма «Челюсти» и он, позабыв про все на свете, ломанулся к берегу, что было сил. И проклял все на свете, вспоминая, что умеет плавать исключительно «собачкой».
Акулы, если они обладают толикой разума, увидев такое, загнутся в истерике, и появится реальный шанс догрести до мелководья в целом виде.
Волна захлестнула его с головой, а когда схлынула, то от дождя, пляжа и человека, похожего на Ди Каприо, не осталось и следа, а в небе ярко светило солнце. Игорь обернулся: черный плавник акулы все еще плыл прямо на него. Он увеличил скорость, как мог и приготовился приступить к последнему сражению в жизни, как черное скользкое тело проскользнуло мимо него, вода забурлила, и… и на поверхность вынырнул оператор подводной съемки с дыхательной трубкой во рту, чтобы сердито обругать его на английском языке. Игорь остановился и мрачно пробурчал свое мнение о культуре аборигенов, добавив под конец стандартное, политкорректное, и изрядно надоевшее американское ругательство. Оператор застыл с открытым ртом и чуть не утонул.
– Ты как здесь очутился? – перешел он на чистый русский язык. – Здесь закрытая зона!
– Это ты как здесь очутился?!! – воспрял духом Игорь.
– Как это, как? – удивился оператор. – Не видишь, идут съемки? Вон, на берегу меня снима…
Невидимому отсюда оператору напомнили, что включать в кадр посторонних запрещено, он отключил камеру, и неожиданный собеседник пропал, оставив вместо себя захлопнувшуюся в воде пустоту, повторявшую очертания его тела.
– Это что-то новенькое…, – пробормотал Игорь, облегченно вздыхая и выдыхая. Не акула, и фиг с ним, пусть пропадает, как хочет. Исчезновение достойно фокусов Копперфильда, но разгадывается слишком легко: оператор был из нормального мира, а он плавает в киношном. Вот они и разбрелись по своим плоскостям пространства после выключения камеры. А для оператора он исчез с теми же впечатляющими спецэффектами.
Он пригляделся к острову и увидел, что на берегу сидят голодные и злые последние герои, решая, кто же из них самый-самый распоследний гад. Они тоже обратили на него внимание, но проявлять геройство не спешили, поскольку никто из ведущих не сказал им, сколько и чего они на этом задании заработают.
Он нырнул… чтобы вынырнуть на площади знакомого города и опять попасть под дождь. Люди не хотели выходить на улицу в такую погоду, и никто не увидел, как из лужи в сантиметр глубиной на асфальт выкарабкался мужик высотой под метр восемьдесят.
Перестав понимать вообще что бы то ни было, Игорь временно смирился с обстоятельствами, встал на твердую землю и вбежал в продуктовый магазин, чтобы укрыться от дождя.
– Сынок, да ты прям, как из моря вынырнул! – восхитился пенсионер с тросточкой, ожидавший, пока закончится дождь.
– А что, похоже, дедуль? – удивился Игорь. Под ним образовалась приличная лужа воды, но почему дед так быстро определил, что он был именно в море, а не проверял лужи на глубину?
– Так, ведь, кх-кх, медуза у тебя на спине! – доверительно сообщил пенсионер. Игорь вздрогнул, прислонился к косяку и провел по нему спиной. Бесформенный комок шлепнулся на пол. Пенсионер тронул медузу тросточкой и подивился. – Неужели смерчем принес? Ой, смотри-ка, тебе и в карман рыбу забросило! Везучий ты человек, я их и на удочку-то не всякий раз поймаю, а тут сами по себе запрыгивают!
– Держи на память! – Игорь схватил залетную рыбешку за хвост и выудил ее из кармана. После чего с криком отшвырнул ее в сторону, увидев, какие у нее зубы. – Елки-моталки! Пиранья!
Он зашарил по джинсам. Вроде целые, как и ноги – крови не видно. Хищная рыбка затрепыхалась на бетонном полу и с нескрываемой жадностью вцепилась в аппетитный электрический провод от морозильной камеры с мороженым. Сверкнули искры, и половина магазина погрузилась в сумерки. Рыбка задымилась от напряжения и обрела вечный покой, но заволновались и потеряли покой продавщицы. Игорь понял, что злоупотреблять магазинным гостеприимством больше не стоит. Приоткрыв дверь и столкнувшись с плотной стеной ливня, он быстро пробормотал пенсионеру:
– О, дождь почти перестал! – и нырнул на улицу. Обрадовавшийся пенсионер сунулся было следом, но быстро-быстро заскочил обратно, задумавшись, правильно ли он расслышал последнюю фразу?
Игорь, в свою очередь, задумался над проблемами возвращения в реальный мир. Бегая по городам и сопредельным территориям, он обязательно обнаружит экраны, в этом не стоит сомневаться, но вот в чем проблема: в поисках своего придется потратить не один год жизни, и кто даст гарантию, что он вообще попадется на глаза? Телевизоров на планете сотни миллионов, если не миллиарды, но даже из чужих подходят далеко не все. По идее, откуда выбираться, разницы нет, но как быть, если попадется черно-белый кинескоп? Так и выйти из него в черно-белом виде, чтобы свести с ума ученых и навечно связать свою жизнь с медицинскими опытами и экспериментами, пребывая в качестве подопытной морской свинки? А если совершенно случайно выскочить где-нибудь в районе Гарлема? Доказывай потом, что ты не хотел, и что в душе ты точно такой же негр, как и местные жители.
Опять, таки, не каждый телезритель выдержит, когда к нему с той стороны экрана стучатся в гости, прецедент имел место. Выбьешь кинескоп – дыра останется навсегда. Владельцам телевизора это мало понравится. Экстремалов, готовых окунуться в телеперепитии с головой, легко сосчитать по пальцам одной руки, нормальные люди предпочтут надежную защиту кинескопа, о чем бы им там ни мечталось в безопасной обстановке.
Он зашагал по тротуару, уверенно поворачивая между домами, и не сразу сообразил, почему подсознание подает ему усиленные сигналы отвлечься от горестных раздумий и оглядеться.
Веяло родным и привычным, но позабытым много лет назад. Он задумался, из небытия выплыл образ его друга, с которым он вместе учился в училище. Друг жил в Москве, и он часто бывал у него в гостях, пока не закончил обучение и не уехал в родные края.
Надеясь на то, что друг до сих пор живет здесь, или его родители могут сказать его новый адрес, Игорь быстро вбежал по крыльцу, вздохнул, открыл дверь и шагнул вперед. Дверь за ним закрылась и, лишенная поддержки, вместе с косяком упала на траву, а сам он, вместо того, чтобы попасть на первый этаж, очутился на берегу озера, в которое на огромной скорости влетел трехметровый метеорит.
«Задолбали эти переключения! – успел подумать он, как воздушная волна сбила его с ног. – Узнаю, кто там прикалывается…»
Чуть запоздав, в озеро вторым эшелоном забурился целый отряд сияющих метеоритов.
Плюх! Плюх!! Плюх!!! – нырнули они в воду друг за дружкой, и поднявшаяся волна вместила в себя едва ли на половину озера. Игорь не сказал ровным счетом ничего. Посмотрев на вздымавшуюся к небесам стену из воды с рыбешками с ледяным спокойствием, он подумал, что раз его переносит из мира в мир, то не будет исключением и этот случай. И всего-то надо, что снова войти в дверь.
И открыл ее.
Но с другой стороны оказался тот же берег с низкорослыми травинками, и никакого выхода в привычный уже город.
А вот это проблема. Потому что холодное спокойствие вплотную приблизилось к черте, за которой таится вечный холод.
Волна накатывалась. Большая такая волна, старший родственник девятого вала.
«А если дверь для начала плотно закрыть?» – подумал Игорь, ощущая, как над ним нависли сотни тонн мутной воды. Утонуть в любом случае не получится, потому что раньше его попросту раздавит давлением. Он приоткрыл дверь, хлопнул ей, что было сил, сосчитал до одного (на большее времени не оставалось) рывком распахнул ее, удовлетворенно хмыкнул и запрыгнул внутрь.
Секундой позже берег накрыла толща воды
А у него с непривычки закружилась голова: только что он был в положении сидя, а теперь, едва он нырнул в привычный уже сборный город, очутился лежащим на крыльце. Лежать сидя оказалось для организма непосильной задачей. Он привстал, проклиная во все лады стереометрию с ее системой координат, ухватился за перила и закрыл глаза, приводя взбунтовавшийся организм в порядок.
Дверь на берегу озера смыло волной и закрутило в потоке мутной воды. Дверной косяк швырнуло о прибрежный камень и разбило, а в образовавшуюся брешь хлынула вода, с силой устремившись в город.
Журналистка с микрофоном в руке, произносившая длинный монолог о насущных проблемах современного существования, с недоумением заметила, что оператор сначала одним глазом, потом всей головой, а под конец и вместе с камерой повернулся в левую от нее сторону и снимает что-то слишком далекое от заданной темы.
– Алло, я здесь, поправь настройку! – она помахала рукой перед объективом, но оператор отодвинулся в сторону, как от назойливой мухи. – Ты забыл – мы в прямом эфире!!!
– Знаю! Помню! – буркнул оператор. – Анастасия, сделай милость, поверни голову и прокомментируй вот это, пока нас не выключили!
– Что именно?… Ой, что это?!
– Классный комментарий! – похвалил оператор, – А теперь давай подробности!
Прямоугольный столб воды мощным потоком бил из подъезда, разливаясь приличным слоем по двору и смывая в кучу машины, баки с мусором и заросли водорослей с оглушенными рыбками. А сбоку от этого безобразия стоял зеленеющий человек, вид которого напомнил оператору старую шутку о том, что настоящие зеленые человечки – это не инопланетяне, а пассажиры теплохода, перенесшие приступ морской болезни.
– Похоже, это с крыши натекло, – предположила журналистка наобум. Действие надо было как-то комментировать, а телезрители, увлеченные показом, все-равно пропустят ее слова мимо ушей.
– Ты, что, с ума сошла?
– …наверное, слив забило или трубу прорвало. Это еще раз говорит в пользу того, что ЖКК надо приватизировать и…
Сломав дверной проем и выбив большую часть стены, под углом в сорок градусов, оставляя после себя туманный след, из подъезда вылетел и понесся к облакам двухметровый метеорит. От воздушной волны заложило уши, и журналистка не услышала ехидный комментарий оператора о том, что если от давления воды из дома вылетают здоровенные куски внутренних стен, то вести речь о приватизации, мягко говоря, слишком поздно.
– Побежали к нему! – журналистка махнула рукой в сторону зеленого человека и слегка перефразировала возглас оператора, – Он видел, он знает!
В следующий миг из телекамеры вылетела алебарда, шмякнувшись на асфальт метрах в пяти от них. Оператор тормознул: ему показалось, что она пролетела прямо над головой. Журналистка отскочила от алебарды, как от змеи.
– Какой макдак швыряется топорами?!! – вскипел оператор. Он прочертил мысленную траекторию полета алебарды и повернулся назад. А сзади ни домов, ни парка. Чистая и, если можно так выразиться, пустынная набережная. Он сглотнул. – Круто. Анастасия, колись: ты делала разгромный репортаж про подводников?
– Ничего не понимаю… – воскликнула журналистка, пытаясь переключиться на обычное видение мира – безо всякой мистики: нервы сжались в тугой комок, как бы кожа следом не стянулась.
Затопив дворик и растекшись по микрорайону, волна тихо иссякла сама собой.
– Снимай! У нас будет лучший репортаж года! – опомнилась журналиста, – Сейчас мы покажем вам, уважаемые телезрители, откуда вытекла вода! – заверещала она, подбегая к изувеченному подъезду.
Оператор показал первый этаж общим планом, и журналистка в первый раз не решилась прокомментировать происходящее. Никаких поломок и аварий в подъезде не было, и стены и полы были сухими! Прямой эфир требовал комментариев независимо от знания или незнания темы, но в голову лезли совершенно посторонние мысли о том, что она выглядит не самым лучшим образом, и это показывают на всю страну!!! Она заставила выдавить из себя несколько фраз, пока не сообразила, что постоянно в разной интонации повторяет лаконичное:
– Не может быть. Не может быть? Не может быть!!!
Зеленому человечку, похоже, было плохо до сих пор, потому что в ответ на ее недоуменный вопрос о том, что здесь произошло, он молча перегнулся через перила и с характерным звуком совершил действие, несовместимое с показом по телевидению.
Режиссер, облокотившийся на стол, мрачно взирал на это безобразие минут пять, после чего не выдержал и дал команду на закрытие эфира до выяснения обстоятельств интригующего происшествия. Журналистка встала в полный рост и, под продолжающееся звуковое сопровождение теперь уже белеющего человека, быстро и малость скомканно закончила репортаж. После чего вздохнула, увидев, как погасла лампочка на телекамере и обратилась было к единственному свидетелю, как обнаружила, что того и след простыл.
Она изменилась в лице и накинулась на оператора.
– Куда он делся?!
– Упал за перила? – предположил он.
Она заглянула за перила. Там не было не только человека, но и следов от несовместимого с показом по телевидению действия.
– Так не бывает!
– Ха-ха-ха! – нервно рассмеялся оператор, – А с водой мальчишки баловались, да?! И камешек из рогатки они пустили?! И алебарда у кого-то на мясном рынке из рук выскочила?
Журналистка опомнилась.
– Кстати, а где она?
– Там! – оператор показал рукой на место ее падения. Но в радиусе двухсот метров не было даже ржавых перочинных ножей. – Не понял. Стащили уже?
В наушниках раздался вечно спокойный голос (иначе никак) режиссера.
– Народ, хватить мутить воду! Успокойтесь, а я пока проверю, не испытывает ли новые фокусы господин Кио?
– Вениамин Алексеевич, здесь такое творится… – охрипшим голосом ответила журналистка. – Это выше человеческих возможностей.
– Ну, значит, снимайте на пленку и через два часа ко мне в кабинет с отснятыми материалами!
– А как же…
– Удачи, родная! – попрощался режиссер. И отключился. Журналистка рывком сорвала с головы крохотные наушники.
– Меня никто не любит! – мрачно сказала она.
– Я тебя люблю! – воодушевленно ответил оператор. Журналистка поймала его на слове:
– Женишься?!
Не к месту будет сказано, но прозвучало, словно выстрел из пушки в приговоренного к смерти. И, кажется, снаряд попал в цель…
– Не-е-е-е-ет!!! – оператор испуганно замахал руками. Журналистка сжала наушники. Те со щелчком сломались пополам. Оператор поднял руки: – Ладно, сдаюсь: тебя никто не любит!
Она отбросила наушники в сторону и сердито выпалила:
– Ты просто невозможен!
– А ты – абсолютно нереальна!
– Тогда… – журналистка быстро и шумно задышала, – Тогда… Садись за руль!!! Поехали отсюда, пока нас еще чем-нибудь не закидали!!!
– Михалыч? Это мы! – Антон звонил из телефонной будки. – Все, как ты просил: груз забрали и перенесли.
– Чудно! – обрадовался Михалыч, заранее предвкушая, как он будет претворять в жизнь составленные за ночь планы обогащения. И фиг его потом увидят в этой стране! Купить себе приличный островок, отстроить его так, чтобы соседей кондрашка хватила от зависти, переманить на свою сторону разведслужбы разных стран, и не забыть устроить так, чтобы опальные олигархи были у него на посылках. Так, это план «минимум», а вот максимум…
– Рад, что ты с нами согласен! – Антон прервал видения Михалыча. – И теперь, раз у нас нет разногласий, то, как только отдашь нам двадцать тысяч, так и заберешь его домой.
Михалыч запнулся на полуслове. Мечты о карманных олигархах стали терять краски.
– Прости, я что-то не понял, – сказал он, – последнее, что ты там сказал?
– Что мы вернем тебе груз, когда ты заплатишь нам двадцать тысяч! – терпеливо повторил Антон.
– Вы, что, рехнулись? Откуда у меня такие деньги?
– У нас появились непредвиденные обстоятельства, – возразил Антон. – Риск возрос, и сумма тоже.
– А кто вас просил попадать в непредвиденные обстоятельства?! – рявкнул раздраженный Михалыч. – Я что сказал: забираетесь в квартиру, хватаете телевизор, переносите его ко мне и уезжаете, чтобы получить от меня три тысячи. Где было сказано вляпаться в неприятности? В каком месте?
– Ты почему не сказал, что…
В будку требовательно постучала женщина.
– Поговорил – дай другим новостями поделиться! Освобождай будку! – приказала она. Антон отвлекся от разговора, глянул на нее, как тигр на того, что наступил ему на хвост, и рявкнул:
– Иди ты в… – он поводил глазами в поисках подходящего места и увидел мусорный бак. – Вон туда!
– Ты кого посылаешь?!! – вскипел Михалыч.
– Очередь ломится!
Михалыч чуть не подавился.
– Ты при свидетелях говоришь?!! Мужик, клянусь, либо ты идиот, либо сумасшедший. И то, и другое совершенно бесплатно лечат в желтом доме, так что деньги тебе не понадобятся!
– Не переживай, очереди до лампочки! Видел бы ты ее рожу – Фред Крюгер в женском варианте! Короче, ты почему не сказал, что у тебя сосед сатанист-наркоман?!!
– Кто?!! Игорь?!! Что ты мелешь?!
– Я чуть коньки не отбросил, когда на меня из экрана попер какой-то маньяк! Чувствую, он так травы обкурился, что даже нас пробило на глюки!
– Вы включали телевизор? – ахнул Михалыч.
– Он был включен, когда мы зашли, – нашел оправдание Антон. – Серега его и сейчас дома смотрит. Изображение шикарное!… Пошла к черту!!!… Так что двадцать тысяч, и не меньше!
– Что он смотрит? – голос Михалыча оборвался. – Какой канал?
– Видик он смотрит. Ну, как обычно: ужасы, что еще? Он маньяк, я всегда говорил!
– Господи Боже!!! – взвыл Михалыч, – Каких недоумков я… Слушай сюда!!! Гони туда, где телевизор и вырубай пробки прежде, чем войти!!! Ты понял?!! Иначе я эти двадцать тысяч вам на могилы положу!!!
– Да пошел ты!!! – не понял, что к чему, и обиделся Антон. Истеричка буянила, он с остервенением вырвал трубку, без жалости порвав провода, открыл дверцу, и сунул трубку ей под нос: – На, подавись!!!
Захлопнул дверцу и решил перезвонить, чтобы высказать все, что он придумал за последние секунды, но обнаружил, что говорить не во что, снова открыл дверцу, отобрал трубку, схватил другой рукой провода, вспомнил, что разрыв обратной силы не имеет, сплюнул, бросил и то, и другое, и вышел из будки.
– Из-за тебя все!!! – рыкнул он в сторону женщины. Та взвизгнула и огрела его по голове сумочкой, набитой, как ему показалось, если и не золотыми слитками, то булыжниками точно. Сумочка раскрылась, оттуда посыпалась косметика. Он бросил презрительное: – Тебе это не поможет…, – и тут же пожалел об этом, потому что частота ударов возросла, как минимум, втрое. – Ай!!! Больно, ты что, перенакрашенная?!! Стой, стой, стой!!! Не шевелись, у тебя пудра со щек отваливается!!! Ой!!! Смотри, как она мне ногу придави… Ай!!!
Самое время делать покалеченные ноги.
Его долбили добрых пять минут. На его счастье, из сумочки постоянно что-то вылетало, и она с каждым ударом становились немного легче. Под конец его и вовсе перестали его колошматить, ограничившись перечислением сомнительных достоинств его родственников в излюбленной манере их директора (Антон еще подумал, что она – его жена: слишком точно она повторяла ее излюбленные обороты).
Трехэтажный домик с двенадцатью квартирами, где жил Сергей, встретил Антона привычным молчанием: все соседи, как один, с утра убежали на работу, а их детишки либо гуляли на улице, либо сидели в переделанных под компьютерные клубы подвалах и набирались опыта в виртуальных боях с разномастными врагами относительно мирного человечества.
– Серега! – он толкнул приоткрытую дверь, – Слышь, Серега, этот жмот нам еще и нагрубил! Понял, нет?! Что теперь будем делать? Накинем сверху еще десятку?
В ответ раздался хлюпающий звук.
– Серега, я не понял! – Антон вошел в зал, – Что ты ска…
Существо, очень сильно напоминавшее покрытый кожей скелет, оторвалось от человека, безжизненно лежавшего в стоявшем к нему спиной кресле, и уставилось на него во все глаза. Кровь скатывалась с его рта, и оно радостно воскликнуло короткую фразу на английском. Гнусавый голос переводчика, раздавшийся, казалось бы, отовсюду, перевел:
– Мозги!!! – и существо, вытянув руки в его сторону, шустро бросилось в атаку. Антон закричал и, не придумав ничего лучшего, нанес ходячей мумии прямой удар в челюсть. Челюсть отпала, мумия тоже, но из вытекавшего через телевизор тумана высунулась костлявая рука, и оттуда полез новый претендент на сражение за место под солнцем.
Сразу стало понятно, о чем надрывался по телефону Михалыч. Никаких глюков не было, и таинственный сосед не был сатанистом-наркоманом.
«Бракоделы! – невпопад подумал он. – Не смогли крепкий кинескоп сделать! Наверное, тот мужик и сам попался под руку вот такой твари, потому его и не было».
Ясное дело: еще один любитель киноужасов столкнулся с ними в реальной жизни и пострадал за свои увлечения. Нет, вот, взять и посмотреть фильмы более жизнеутверждающего содержания (или без содержания, а просто жизнеутверждающие), чтобы вместо кошмаров из экрана выходило что-нибудь попривлекательней, и не с кровожадными, а со вполне приятными желаниями и возможностями. Так ведь нет! Страхи им подавай!
«Что там Михалыч говорил про пробки? – думал он с реактивной скоростью, – А зачем ему самому такой телевизор? Чтобы жизнеутвердиться, пока жены дома нет? А, ну да, он его купил… За какие деньги он его купил??? Где он взял столько денег??? Соседу телевизор бесплатно отдал, а нам, сволочь такая, пожалел жалкий двадцатник??!!»
Первым делом пробки.
Антон бросился в коридор, а за ним, топая ногами и треща косточками, бежал голодный скелет. Распределительный щиток оказался завязан на проволоку, но развязать ее удалось не раньше, чем Антон превратил преследователя в бесформенную горку. А когда из квартиры вывалилась целая толпа костяшек с неизменным криком на английском и раздающимся непонятно откуда переводом, он щелкнул предохранителем, и остался в гордом одиночестве.
Наступило заметное облегчение. Причем, настолько наступило, что сильно-сильно захотелось в туалет. Не теряя времени – дорога каждая секунда, он рванул к заветной двери, но та тоже оказалась заперта. Антон взревел, дернул за ручку со всей силы, забитый саморез вырвало, щеколда повисла, дверь открылась, и на него обрушился град ударов пыльным веником, сопровождаемый диким криком. Один обманный удар, и стегавший его человек отлетел к стене и плюхнулся на унитаз. Антон схватился за руку, но позабыл о боли, увидев, кого отправил в нокаут.
– Серега! Ты! – обрадовался он, – Ты, что, с ума сошел, придурок, вениками махаться!
Сергей сконцентрировал зрение.
– Ты?
– Уступи место! Потом поговорим! – Сергей с помощью Антона получил ускорение, вылетел в коридор и впечатался в стену, дверь за ним захлопнулась.
Через три минуты они стояли в зале перед креслом. Несмотря на то, что следы крови пропали, и оно вновь стало первозданно чистым, а о мертвецах напоминало только своим возрастом, сесть на него никто не захотел.
– Кто здесь лежал? – спросил Антон.
– Понятия не имею! – ответил Сергей, держа у носа комок краснеющей ваты, – Он дрался с мертвецом, и тот его так швырнул, что он вылетел через телевизор прямо в кресло – я еле отскочить успел. А мертвец за ним протиснулся и давай его грызть. Ну, я ноги в руки – и в туалет! А потом слышу, кто-то рвется, думаю, кранты мужику, теперь моя очередь, схватил, что попалось, и давай колошматить!
Антон согласно покивал головой.
– Надо заметить: ты преуспел! Ни один скелет не выдержит, когда его начнут избивать российским пыльным веником! Ненавижу эти фильмы!
Выхваченный из плейера диск погнулся и звонко лопнул, осыпав Антона серебрянкой и осколками пластика. Все-равно чужой, да еще и пиратский, а самое главное, бесплатный. К тому же, давно хотелось максимально жестоко и садистски искромсать ужастик на очень мелкие и не обязательно ровные кусочки. И он, зарывшись среди коробок в поисках фильма с менее кровожадными злодеями и героями, коротко обрисовал возникшую ситуацию с их нанимателем.
– Совсем обнаглел! – выдохнул Сергей, вспоминая, что первоначально Михалыч и вовсе планировал расплатиться тремя литрами самогонки на брата. Долгие переговоры привели к тому, что он повысил сумму до пяти литров, а речь о нормальных деньгах пошла тогда, когда его схватили за грудки и намекнули о том, что за пять литров они с удовольствием помянут одного наглого жмота. В итоге сошлись на том, что они получат приличные деньги после кражи: Михалычу в голову пришла умная, как он подумал, идея обогатиться за счет телетумбочки. Но тут произошло не ожидаемое ни одной из сторон осложнение, и доступ к ТВ-закромам остался для Михалыча недоступным. – Ну его, этого Михалыча! Самим пригодится! Ищи фильмы про ограбление банка!
В голове тихо зазвучала тревожная музыка из фильма «Челюсти» и он, позабыв про все на свете, ломанулся к берегу, что было сил. И проклял все на свете, вспоминая, что умеет плавать исключительно «собачкой».
Акулы, если они обладают толикой разума, увидев такое, загнутся в истерике, и появится реальный шанс догрести до мелководья в целом виде.
Волна захлестнула его с головой, а когда схлынула, то от дождя, пляжа и человека, похожего на Ди Каприо, не осталось и следа, а в небе ярко светило солнце. Игорь обернулся: черный плавник акулы все еще плыл прямо на него. Он увеличил скорость, как мог и приготовился приступить к последнему сражению в жизни, как черное скользкое тело проскользнуло мимо него, вода забурлила, и… и на поверхность вынырнул оператор подводной съемки с дыхательной трубкой во рту, чтобы сердито обругать его на английском языке. Игорь остановился и мрачно пробурчал свое мнение о культуре аборигенов, добавив под конец стандартное, политкорректное, и изрядно надоевшее американское ругательство. Оператор застыл с открытым ртом и чуть не утонул.
– Ты как здесь очутился? – перешел он на чистый русский язык. – Здесь закрытая зона!
– Это ты как здесь очутился?!! – воспрял духом Игорь.
– Как это, как? – удивился оператор. – Не видишь, идут съемки? Вон, на берегу меня снима…
Невидимому отсюда оператору напомнили, что включать в кадр посторонних запрещено, он отключил камеру, и неожиданный собеседник пропал, оставив вместо себя захлопнувшуюся в воде пустоту, повторявшую очертания его тела.
– Это что-то новенькое…, – пробормотал Игорь, облегченно вздыхая и выдыхая. Не акула, и фиг с ним, пусть пропадает, как хочет. Исчезновение достойно фокусов Копперфильда, но разгадывается слишком легко: оператор был из нормального мира, а он плавает в киношном. Вот они и разбрелись по своим плоскостям пространства после выключения камеры. А для оператора он исчез с теми же впечатляющими спецэффектами.
Он пригляделся к острову и увидел, что на берегу сидят голодные и злые последние герои, решая, кто же из них самый-самый распоследний гад. Они тоже обратили на него внимание, но проявлять геройство не спешили, поскольку никто из ведущих не сказал им, сколько и чего они на этом задании заработают.
Он нырнул… чтобы вынырнуть на площади знакомого города и опять попасть под дождь. Люди не хотели выходить на улицу в такую погоду, и никто не увидел, как из лужи в сантиметр глубиной на асфальт выкарабкался мужик высотой под метр восемьдесят.
Перестав понимать вообще что бы то ни было, Игорь временно смирился с обстоятельствами, встал на твердую землю и вбежал в продуктовый магазин, чтобы укрыться от дождя.
– Сынок, да ты прям, как из моря вынырнул! – восхитился пенсионер с тросточкой, ожидавший, пока закончится дождь.
– А что, похоже, дедуль? – удивился Игорь. Под ним образовалась приличная лужа воды, но почему дед так быстро определил, что он был именно в море, а не проверял лужи на глубину?
– Так, ведь, кх-кх, медуза у тебя на спине! – доверительно сообщил пенсионер. Игорь вздрогнул, прислонился к косяку и провел по нему спиной. Бесформенный комок шлепнулся на пол. Пенсионер тронул медузу тросточкой и подивился. – Неужели смерчем принес? Ой, смотри-ка, тебе и в карман рыбу забросило! Везучий ты человек, я их и на удочку-то не всякий раз поймаю, а тут сами по себе запрыгивают!
– Держи на память! – Игорь схватил залетную рыбешку за хвост и выудил ее из кармана. После чего с криком отшвырнул ее в сторону, увидев, какие у нее зубы. – Елки-моталки! Пиранья!
Он зашарил по джинсам. Вроде целые, как и ноги – крови не видно. Хищная рыбка затрепыхалась на бетонном полу и с нескрываемой жадностью вцепилась в аппетитный электрический провод от морозильной камеры с мороженым. Сверкнули искры, и половина магазина погрузилась в сумерки. Рыбка задымилась от напряжения и обрела вечный покой, но заволновались и потеряли покой продавщицы. Игорь понял, что злоупотреблять магазинным гостеприимством больше не стоит. Приоткрыв дверь и столкнувшись с плотной стеной ливня, он быстро пробормотал пенсионеру:
– О, дождь почти перестал! – и нырнул на улицу. Обрадовавшийся пенсионер сунулся было следом, но быстро-быстро заскочил обратно, задумавшись, правильно ли он расслышал последнюю фразу?
Игорь, в свою очередь, задумался над проблемами возвращения в реальный мир. Бегая по городам и сопредельным территориям, он обязательно обнаружит экраны, в этом не стоит сомневаться, но вот в чем проблема: в поисках своего придется потратить не один год жизни, и кто даст гарантию, что он вообще попадется на глаза? Телевизоров на планете сотни миллионов, если не миллиарды, но даже из чужих подходят далеко не все. По идее, откуда выбираться, разницы нет, но как быть, если попадется черно-белый кинескоп? Так и выйти из него в черно-белом виде, чтобы свести с ума ученых и навечно связать свою жизнь с медицинскими опытами и экспериментами, пребывая в качестве подопытной морской свинки? А если совершенно случайно выскочить где-нибудь в районе Гарлема? Доказывай потом, что ты не хотел, и что в душе ты точно такой же негр, как и местные жители.
Опять, таки, не каждый телезритель выдержит, когда к нему с той стороны экрана стучатся в гости, прецедент имел место. Выбьешь кинескоп – дыра останется навсегда. Владельцам телевизора это мало понравится. Экстремалов, готовых окунуться в телеперепитии с головой, легко сосчитать по пальцам одной руки, нормальные люди предпочтут надежную защиту кинескопа, о чем бы им там ни мечталось в безопасной обстановке.
Он зашагал по тротуару, уверенно поворачивая между домами, и не сразу сообразил, почему подсознание подает ему усиленные сигналы отвлечься от горестных раздумий и оглядеться.
Веяло родным и привычным, но позабытым много лет назад. Он задумался, из небытия выплыл образ его друга, с которым он вместе учился в училище. Друг жил в Москве, и он часто бывал у него в гостях, пока не закончил обучение и не уехал в родные края.
Надеясь на то, что друг до сих пор живет здесь, или его родители могут сказать его новый адрес, Игорь быстро вбежал по крыльцу, вздохнул, открыл дверь и шагнул вперед. Дверь за ним закрылась и, лишенная поддержки, вместе с косяком упала на траву, а сам он, вместо того, чтобы попасть на первый этаж, очутился на берегу озера, в которое на огромной скорости влетел трехметровый метеорит.
«Задолбали эти переключения! – успел подумать он, как воздушная волна сбила его с ног. – Узнаю, кто там прикалывается…»
Чуть запоздав, в озеро вторым эшелоном забурился целый отряд сияющих метеоритов.
Плюх! Плюх!! Плюх!!! – нырнули они в воду друг за дружкой, и поднявшаяся волна вместила в себя едва ли на половину озера. Игорь не сказал ровным счетом ничего. Посмотрев на вздымавшуюся к небесам стену из воды с рыбешками с ледяным спокойствием, он подумал, что раз его переносит из мира в мир, то не будет исключением и этот случай. И всего-то надо, что снова войти в дверь.
И открыл ее.
Но с другой стороны оказался тот же берег с низкорослыми травинками, и никакого выхода в привычный уже город.
А вот это проблема. Потому что холодное спокойствие вплотную приблизилось к черте, за которой таится вечный холод.
Волна накатывалась. Большая такая волна, старший родственник девятого вала.
«А если дверь для начала плотно закрыть?» – подумал Игорь, ощущая, как над ним нависли сотни тонн мутной воды. Утонуть в любом случае не получится, потому что раньше его попросту раздавит давлением. Он приоткрыл дверь, хлопнул ей, что было сил, сосчитал до одного (на большее времени не оставалось) рывком распахнул ее, удовлетворенно хмыкнул и запрыгнул внутрь.
Секундой позже берег накрыла толща воды
А у него с непривычки закружилась голова: только что он был в положении сидя, а теперь, едва он нырнул в привычный уже сборный город, очутился лежащим на крыльце. Лежать сидя оказалось для организма непосильной задачей. Он привстал, проклиная во все лады стереометрию с ее системой координат, ухватился за перила и закрыл глаза, приводя взбунтовавшийся организм в порядок.
Дверь на берегу озера смыло волной и закрутило в потоке мутной воды. Дверной косяк швырнуло о прибрежный камень и разбило, а в образовавшуюся брешь хлынула вода, с силой устремившись в город.
Журналистка с микрофоном в руке, произносившая длинный монолог о насущных проблемах современного существования, с недоумением заметила, что оператор сначала одним глазом, потом всей головой, а под конец и вместе с камерой повернулся в левую от нее сторону и снимает что-то слишком далекое от заданной темы.
– Алло, я здесь, поправь настройку! – она помахала рукой перед объективом, но оператор отодвинулся в сторону, как от назойливой мухи. – Ты забыл – мы в прямом эфире!!!
– Знаю! Помню! – буркнул оператор. – Анастасия, сделай милость, поверни голову и прокомментируй вот это, пока нас не выключили!
– Что именно?… Ой, что это?!
– Классный комментарий! – похвалил оператор, – А теперь давай подробности!
Прямоугольный столб воды мощным потоком бил из подъезда, разливаясь приличным слоем по двору и смывая в кучу машины, баки с мусором и заросли водорослей с оглушенными рыбками. А сбоку от этого безобразия стоял зеленеющий человек, вид которого напомнил оператору старую шутку о том, что настоящие зеленые человечки – это не инопланетяне, а пассажиры теплохода, перенесшие приступ морской болезни.
– Похоже, это с крыши натекло, – предположила журналистка наобум. Действие надо было как-то комментировать, а телезрители, увлеченные показом, все-равно пропустят ее слова мимо ушей.
– Ты, что, с ума сошла?
– …наверное, слив забило или трубу прорвало. Это еще раз говорит в пользу того, что ЖКК надо приватизировать и…
Сломав дверной проем и выбив большую часть стены, под углом в сорок градусов, оставляя после себя туманный след, из подъезда вылетел и понесся к облакам двухметровый метеорит. От воздушной волны заложило уши, и журналистка не услышала ехидный комментарий оператора о том, что если от давления воды из дома вылетают здоровенные куски внутренних стен, то вести речь о приватизации, мягко говоря, слишком поздно.
– Побежали к нему! – журналистка махнула рукой в сторону зеленого человека и слегка перефразировала возглас оператора, – Он видел, он знает!
В следующий миг из телекамеры вылетела алебарда, шмякнувшись на асфальт метрах в пяти от них. Оператор тормознул: ему показалось, что она пролетела прямо над головой. Журналистка отскочила от алебарды, как от змеи.
– Какой макдак швыряется топорами?!! – вскипел оператор. Он прочертил мысленную траекторию полета алебарды и повернулся назад. А сзади ни домов, ни парка. Чистая и, если можно так выразиться, пустынная набережная. Он сглотнул. – Круто. Анастасия, колись: ты делала разгромный репортаж про подводников?
– Ничего не понимаю… – воскликнула журналистка, пытаясь переключиться на обычное видение мира – безо всякой мистики: нервы сжались в тугой комок, как бы кожа следом не стянулась.
Затопив дворик и растекшись по микрорайону, волна тихо иссякла сама собой.
– Снимай! У нас будет лучший репортаж года! – опомнилась журналиста, – Сейчас мы покажем вам, уважаемые телезрители, откуда вытекла вода! – заверещала она, подбегая к изувеченному подъезду.
Оператор показал первый этаж общим планом, и журналистка в первый раз не решилась прокомментировать происходящее. Никаких поломок и аварий в подъезде не было, и стены и полы были сухими! Прямой эфир требовал комментариев независимо от знания или незнания темы, но в голову лезли совершенно посторонние мысли о том, что она выглядит не самым лучшим образом, и это показывают на всю страну!!! Она заставила выдавить из себя несколько фраз, пока не сообразила, что постоянно в разной интонации повторяет лаконичное:
– Не может быть. Не может быть? Не может быть!!!
Зеленому человечку, похоже, было плохо до сих пор, потому что в ответ на ее недоуменный вопрос о том, что здесь произошло, он молча перегнулся через перила и с характерным звуком совершил действие, несовместимое с показом по телевидению.
Режиссер, облокотившийся на стол, мрачно взирал на это безобразие минут пять, после чего не выдержал и дал команду на закрытие эфира до выяснения обстоятельств интригующего происшествия. Журналистка встала в полный рост и, под продолжающееся звуковое сопровождение теперь уже белеющего человека, быстро и малость скомканно закончила репортаж. После чего вздохнула, увидев, как погасла лампочка на телекамере и обратилась было к единственному свидетелю, как обнаружила, что того и след простыл.
Она изменилась в лице и накинулась на оператора.
– Куда он делся?!
– Упал за перила? – предположил он.
Она заглянула за перила. Там не было не только человека, но и следов от несовместимого с показом по телевидению действия.
– Так не бывает!
– Ха-ха-ха! – нервно рассмеялся оператор, – А с водой мальчишки баловались, да?! И камешек из рогатки они пустили?! И алебарда у кого-то на мясном рынке из рук выскочила?
Журналистка опомнилась.
– Кстати, а где она?
– Там! – оператор показал рукой на место ее падения. Но в радиусе двухсот метров не было даже ржавых перочинных ножей. – Не понял. Стащили уже?
В наушниках раздался вечно спокойный голос (иначе никак) режиссера.
– Народ, хватить мутить воду! Успокойтесь, а я пока проверю, не испытывает ли новые фокусы господин Кио?
– Вениамин Алексеевич, здесь такое творится… – охрипшим голосом ответила журналистка. – Это выше человеческих возможностей.
– Ну, значит, снимайте на пленку и через два часа ко мне в кабинет с отснятыми материалами!
– А как же…
– Удачи, родная! – попрощался режиссер. И отключился. Журналистка рывком сорвала с головы крохотные наушники.
– Меня никто не любит! – мрачно сказала она.
– Я тебя люблю! – воодушевленно ответил оператор. Журналистка поймала его на слове:
– Женишься?!
Не к месту будет сказано, но прозвучало, словно выстрел из пушки в приговоренного к смерти. И, кажется, снаряд попал в цель…
– Не-е-е-е-ет!!! – оператор испуганно замахал руками. Журналистка сжала наушники. Те со щелчком сломались пополам. Оператор поднял руки: – Ладно, сдаюсь: тебя никто не любит!
Она отбросила наушники в сторону и сердито выпалила:
– Ты просто невозможен!
– А ты – абсолютно нереальна!
– Тогда… – журналистка быстро и шумно задышала, – Тогда… Садись за руль!!! Поехали отсюда, пока нас еще чем-нибудь не закидали!!!
– Михалыч? Это мы! – Антон звонил из телефонной будки. – Все, как ты просил: груз забрали и перенесли.
– Чудно! – обрадовался Михалыч, заранее предвкушая, как он будет претворять в жизнь составленные за ночь планы обогащения. И фиг его потом увидят в этой стране! Купить себе приличный островок, отстроить его так, чтобы соседей кондрашка хватила от зависти, переманить на свою сторону разведслужбы разных стран, и не забыть устроить так, чтобы опальные олигархи были у него на посылках. Так, это план «минимум», а вот максимум…
– Рад, что ты с нами согласен! – Антон прервал видения Михалыча. – И теперь, раз у нас нет разногласий, то, как только отдашь нам двадцать тысяч, так и заберешь его домой.
Михалыч запнулся на полуслове. Мечты о карманных олигархах стали терять краски.
– Прости, я что-то не понял, – сказал он, – последнее, что ты там сказал?
– Что мы вернем тебе груз, когда ты заплатишь нам двадцать тысяч! – терпеливо повторил Антон.
– Вы, что, рехнулись? Откуда у меня такие деньги?
– У нас появились непредвиденные обстоятельства, – возразил Антон. – Риск возрос, и сумма тоже.
– А кто вас просил попадать в непредвиденные обстоятельства?! – рявкнул раздраженный Михалыч. – Я что сказал: забираетесь в квартиру, хватаете телевизор, переносите его ко мне и уезжаете, чтобы получить от меня три тысячи. Где было сказано вляпаться в неприятности? В каком месте?
– Ты почему не сказал, что…
В будку требовательно постучала женщина.
– Поговорил – дай другим новостями поделиться! Освобождай будку! – приказала она. Антон отвлекся от разговора, глянул на нее, как тигр на того, что наступил ему на хвост, и рявкнул:
– Иди ты в… – он поводил глазами в поисках подходящего места и увидел мусорный бак. – Вон туда!
– Ты кого посылаешь?!! – вскипел Михалыч.
– Очередь ломится!
Михалыч чуть не подавился.
– Ты при свидетелях говоришь?!! Мужик, клянусь, либо ты идиот, либо сумасшедший. И то, и другое совершенно бесплатно лечат в желтом доме, так что деньги тебе не понадобятся!
– Не переживай, очереди до лампочки! Видел бы ты ее рожу – Фред Крюгер в женском варианте! Короче, ты почему не сказал, что у тебя сосед сатанист-наркоман?!!
– Кто?!! Игорь?!! Что ты мелешь?!
– Я чуть коньки не отбросил, когда на меня из экрана попер какой-то маньяк! Чувствую, он так травы обкурился, что даже нас пробило на глюки!
– Вы включали телевизор? – ахнул Михалыч.
– Он был включен, когда мы зашли, – нашел оправдание Антон. – Серега его и сейчас дома смотрит. Изображение шикарное!… Пошла к черту!!!… Так что двадцать тысяч, и не меньше!
– Что он смотрит? – голос Михалыча оборвался. – Какой канал?
– Видик он смотрит. Ну, как обычно: ужасы, что еще? Он маньяк, я всегда говорил!
– Господи Боже!!! – взвыл Михалыч, – Каких недоумков я… Слушай сюда!!! Гони туда, где телевизор и вырубай пробки прежде, чем войти!!! Ты понял?!! Иначе я эти двадцать тысяч вам на могилы положу!!!
– Да пошел ты!!! – не понял, что к чему, и обиделся Антон. Истеричка буянила, он с остервенением вырвал трубку, без жалости порвав провода, открыл дверцу, и сунул трубку ей под нос: – На, подавись!!!
Захлопнул дверцу и решил перезвонить, чтобы высказать все, что он придумал за последние секунды, но обнаружил, что говорить не во что, снова открыл дверцу, отобрал трубку, схватил другой рукой провода, вспомнил, что разрыв обратной силы не имеет, сплюнул, бросил и то, и другое, и вышел из будки.
– Из-за тебя все!!! – рыкнул он в сторону женщины. Та взвизгнула и огрела его по голове сумочкой, набитой, как ему показалось, если и не золотыми слитками, то булыжниками точно. Сумочка раскрылась, оттуда посыпалась косметика. Он бросил презрительное: – Тебе это не поможет…, – и тут же пожалел об этом, потому что частота ударов возросла, как минимум, втрое. – Ай!!! Больно, ты что, перенакрашенная?!! Стой, стой, стой!!! Не шевелись, у тебя пудра со щек отваливается!!! Ой!!! Смотри, как она мне ногу придави… Ай!!!
Самое время делать покалеченные ноги.
Его долбили добрых пять минут. На его счастье, из сумочки постоянно что-то вылетало, и она с каждым ударом становились немного легче. Под конец его и вовсе перестали его колошматить, ограничившись перечислением сомнительных достоинств его родственников в излюбленной манере их директора (Антон еще подумал, что она – его жена: слишком точно она повторяла ее излюбленные обороты).
Трехэтажный домик с двенадцатью квартирами, где жил Сергей, встретил Антона привычным молчанием: все соседи, как один, с утра убежали на работу, а их детишки либо гуляли на улице, либо сидели в переделанных под компьютерные клубы подвалах и набирались опыта в виртуальных боях с разномастными врагами относительно мирного человечества.
– Серега! – он толкнул приоткрытую дверь, – Слышь, Серега, этот жмот нам еще и нагрубил! Понял, нет?! Что теперь будем делать? Накинем сверху еще десятку?
В ответ раздался хлюпающий звук.
– Серега, я не понял! – Антон вошел в зал, – Что ты ска…
Существо, очень сильно напоминавшее покрытый кожей скелет, оторвалось от человека, безжизненно лежавшего в стоявшем к нему спиной кресле, и уставилось на него во все глаза. Кровь скатывалась с его рта, и оно радостно воскликнуло короткую фразу на английском. Гнусавый голос переводчика, раздавшийся, казалось бы, отовсюду, перевел:
– Мозги!!! – и существо, вытянув руки в его сторону, шустро бросилось в атаку. Антон закричал и, не придумав ничего лучшего, нанес ходячей мумии прямой удар в челюсть. Челюсть отпала, мумия тоже, но из вытекавшего через телевизор тумана высунулась костлявая рука, и оттуда полез новый претендент на сражение за место под солнцем.
Сразу стало понятно, о чем надрывался по телефону Михалыч. Никаких глюков не было, и таинственный сосед не был сатанистом-наркоманом.
«Бракоделы! – невпопад подумал он. – Не смогли крепкий кинескоп сделать! Наверное, тот мужик и сам попался под руку вот такой твари, потому его и не было».
Ясное дело: еще один любитель киноужасов столкнулся с ними в реальной жизни и пострадал за свои увлечения. Нет, вот, взять и посмотреть фильмы более жизнеутверждающего содержания (или без содержания, а просто жизнеутверждающие), чтобы вместо кошмаров из экрана выходило что-нибудь попривлекательней, и не с кровожадными, а со вполне приятными желаниями и возможностями. Так ведь нет! Страхи им подавай!
«Что там Михалыч говорил про пробки? – думал он с реактивной скоростью, – А зачем ему самому такой телевизор? Чтобы жизнеутвердиться, пока жены дома нет? А, ну да, он его купил… За какие деньги он его купил??? Где он взял столько денег??? Соседу телевизор бесплатно отдал, а нам, сволочь такая, пожалел жалкий двадцатник??!!»
Первым делом пробки.
Антон бросился в коридор, а за ним, топая ногами и треща косточками, бежал голодный скелет. Распределительный щиток оказался завязан на проволоку, но развязать ее удалось не раньше, чем Антон превратил преследователя в бесформенную горку. А когда из квартиры вывалилась целая толпа костяшек с неизменным криком на английском и раздающимся непонятно откуда переводом, он щелкнул предохранителем, и остался в гордом одиночестве.
Наступило заметное облегчение. Причем, настолько наступило, что сильно-сильно захотелось в туалет. Не теряя времени – дорога каждая секунда, он рванул к заветной двери, но та тоже оказалась заперта. Антон взревел, дернул за ручку со всей силы, забитый саморез вырвало, щеколда повисла, дверь открылась, и на него обрушился град ударов пыльным веником, сопровождаемый диким криком. Один обманный удар, и стегавший его человек отлетел к стене и плюхнулся на унитаз. Антон схватился за руку, но позабыл о боли, увидев, кого отправил в нокаут.
– Серега! Ты! – обрадовался он, – Ты, что, с ума сошел, придурок, вениками махаться!
Сергей сконцентрировал зрение.
– Ты?
– Уступи место! Потом поговорим! – Сергей с помощью Антона получил ускорение, вылетел в коридор и впечатался в стену, дверь за ним захлопнулась.
Через три минуты они стояли в зале перед креслом. Несмотря на то, что следы крови пропали, и оно вновь стало первозданно чистым, а о мертвецах напоминало только своим возрастом, сесть на него никто не захотел.
– Кто здесь лежал? – спросил Антон.
– Понятия не имею! – ответил Сергей, держа у носа комок краснеющей ваты, – Он дрался с мертвецом, и тот его так швырнул, что он вылетел через телевизор прямо в кресло – я еле отскочить успел. А мертвец за ним протиснулся и давай его грызть. Ну, я ноги в руки – и в туалет! А потом слышу, кто-то рвется, думаю, кранты мужику, теперь моя очередь, схватил, что попалось, и давай колошматить!
Антон согласно покивал головой.
– Надо заметить: ты преуспел! Ни один скелет не выдержит, когда его начнут избивать российским пыльным веником! Ненавижу эти фильмы!
Выхваченный из плейера диск погнулся и звонко лопнул, осыпав Антона серебрянкой и осколками пластика. Все-равно чужой, да еще и пиратский, а самое главное, бесплатный. К тому же, давно хотелось максимально жестоко и садистски искромсать ужастик на очень мелкие и не обязательно ровные кусочки. И он, зарывшись среди коробок в поисках фильма с менее кровожадными злодеями и героями, коротко обрисовал возникшую ситуацию с их нанимателем.
– Совсем обнаглел! – выдохнул Сергей, вспоминая, что первоначально Михалыч и вовсе планировал расплатиться тремя литрами самогонки на брата. Долгие переговоры привели к тому, что он повысил сумму до пяти литров, а речь о нормальных деньгах пошла тогда, когда его схватили за грудки и намекнули о том, что за пять литров они с удовольствием помянут одного наглого жмота. В итоге сошлись на том, что они получат приличные деньги после кражи: Михалычу в голову пришла умная, как он подумал, идея обогатиться за счет телетумбочки. Но тут произошло не ожидаемое ни одной из сторон осложнение, и доступ к ТВ-закромам остался для Михалыча недоступным. – Ну его, этого Михалыча! Самим пригодится! Ищи фильмы про ограбление банка!