Страница:
– И фиг нас потом найдут в этой стране!
– Ты просто читаешь мои мысли!
– Так ведь, – заметил Антон, – они у нас стандартные по всей стране. Ты разве не знаешь, зачем Союз развалили?
– Зачем?
– Многие хотели уехать из СССР, да денег не было. А тут – бабах – и вся страна после одного росчерка пера оказалась в пятнадцати совершенно других странах!
– Уехать-то все-равно хочется!
– А что поделать? Недостатки в любой стране есть!
– А зачем тогда уезжать?
– Там недостатки посимпатичнее.
Игорь пришел в себя минут через пять. После того, как журналистка с оператором «отключились» и пропали, никто его не беспокоил. Жители окрестных домов выбежали узнать, что за водяная струя бьет из дома, и были немало удивлены тем, что в городе появилось настоящее, к сожалению, быстро утекающее по окрестностям, озеро с настоящими рыбами. На Игоря просто не обратили внимания: мало ли в России мужиков, сидящих у подъезда и сражающихся с собственным желудком?
Ни с того, ни с сего, его снова затошнило. Он прислонился к стене дома и закрыл глаза, шестым чувством ощутив непонятную волну, прошедшую сквозь него и пробежавшую призрачной дымкой по городу. Голову забил пронзительный шум, перешедший в пронзительный визг и заглохший на пределе слышимости. Еще послышись тихие-тихие отголоски дикого смеха, настолько слабые, что Игорь решил – показалось. В простом городе сроду не было маньяков с претензией на мировое господство, а так отвратительно смеяться могли только они.
Человек сорок, из тех, что похитрее и посмекалистее, успели запастись плескавшейся в лужах крупной рыбой, туго реагирующим пришлось довольствоваться рыбой поменьше, а самым ленивым – подросшими мальками. Как говорится, в большом городе, как и в большой семье, глазами не хлопают. Самым невезучим пришлось прочищать дорогу к собственным машинам, разгребая кучи водорослей и плотный и толстый слой озерного ила.
«Нет, искать в этом районе выход в родной мир бесполезно! – подумал Игорь. – Здесь сплошные аттракционы с внезапной переменой мест. Так недолго и с ума сойти!»
Пришедший в себя мозг атаковал его мыслями о том, что надо заранее запастись кувалдой – на случай вторжения в чужую квартиру через телевизор, аптечкой с лекарствами от головной боли на случай неудачного вторжения и набором подарков на случай удачного: пусть семья, куда он попадет, не думает, что летний аналог Деда Мороза им мерещится. Деньги все еще были при нем, хотя и немного намокли после заплыва у острова последних героев.
Друга дома не оказалось – уехал в командировку. Игорь оставил его родителям в качестве сувенира перекупленную по случаю метровую рыбину, попрощался, обещая навестить его «как только, так сразу».
Теперь он точно знал, что надо делать: не зевать и не раздумывать. Пусть он попадет хоть к черту на Кулички – это просто выражение!!! – но он выберется из этого «Зазеркалья»! Два-три приключения и неожиданности – еще куда ни шло, но постоянное изменение окружающего мира здорово действует на нервы. Отпуск так не проводят. Так проводят рабочее время.
Основная задача была несложной: купить кувалду и не упустить момент, когда неподалеку появится знакомый экран. И пусть хоть сам Президент смотрит последние новости – неважно. Больше того: это намного лучше, ведь телевизор сразу засекретят, перевезут в секретное хранилище, а там быстренько скумекают, что к чему и завалят весь мир буквально всем. И не стоит опасаться, что в хранилище случайно погаснет свет, и потребители останутся с пустыми руками: за этим будет строго следить Главный Энергетик Всея Руси, которому будут выдавать большую зарплату деньгами из телевизора без права отдавать их в банк (потому и большую).
Кувалды в магазине были, и еще какие, но стоили они столько, что Игорь засомневался: а стоит ли игра таких жертв? При таких ценах позволить купить себе личную кувалду смогут практически одни олигархи, а простым работягам придется довольствоваться маленькими молоточками. Даром, что деньги достались бесплатно, но транжирить их пачками – никаких валютных кинорезервов не хватит!
Победило желание попасть домой. Игорь выбрал среди разнокалиберных кувалд ту, что была не слишком тяжелой и большой и не особо бросалась в глаза: милиция не дремлет, и мимо человека, разгуливающего с кувалдой в руке, якобы в мирных целях, по престижным районам города, не проскочит. Умельцы сейчас много разного делают, и кто скажет, что это именно кувалда, а не замаскированная под нее противотанковая граната. Да и с простой кувалдой, в принципе, нечего по улицам шастать.
Наклеивавший штрихкоды оригинал поместил его в таком месте, что, когда Игорь поднес кувалду к считывающему устройству, кассирша подумала, что он пришел громить кассу и начал именно со сканнера. Успокоило ее то, что сканнер не разлетелся по магазину обломками, как представилось, а мужик не стал повторять размах.
– Я сама, если позволите! – воскликнула она, возвращая ухнувшее в пятки сердце на его законное место и перехватывая кувалду в опасной близости от сканнера. – Здесь Вам не стройка, размахивать ей направо и налево.
– А я не размахиваю! – грустно сказал Игорь, – Я наличность подбиваю.
– Грабитель, что-ль? – сощурилась кассирша. – Нет, вы совсем обнаглели! Идите, лучше автомат купите на черном рынке! Где это видано: на большую дорогу с кувалдой выходить?! Отморозок!
– Я на маленькой тропинке.
– Магазин игрушечных пистолетов напротив!
– Да идите вы со своими пистолетами, мне окно пробить надо!
– А вы в курсе, что за несколько столетий до вас это сделал Петр Первый?
– В курсе.
– Так, что вам еще надо?
– Кувалду.
– Двести пятьдесят рублей! – сдалась кассирша.
– Сколько? – ахнул Игорь, – Кто из нас отморозок – я, или вы?
– Пока что вы! – разъяснила кассирша. – А когда расплатитесь, то я!
Игорь зашарил в карманах и выложил три сотенных. Остальная наличность состояла сплошняком из зеленых тысячерублевок.
– А на сдачу напильник! – попросил он, – Кувалду распилю, проверю: может она золотая?
Кассирша хладнокровно положила перед ним напильник.
– Пилите, пилите! – сказала она. – Как распилите, зайдете, расскажете?
– Непременно! – отозвался Игорь, – А где здесь автобусная остановка?
– За углом через третий дом направо! Но окон там нет.
– Будут! – с умным видом буркнул Игорь, выходя из магазина. Экраны до сих пор счастливо ускользали от его внимательного взгляда, а в центре города, где съемки идут практически беспрерывно, их должно быть видимо-невидимо.
В автобусе он обнаружил, что из мелочи у него осталось всего сорок копеек, и со вздохом протянул кондуктору тысячерублевку. Тот, что подозрительно, ни капельки не обиделся и не стал говорить, что людям с такими деньгами надо разъезжать на другом виде транспорта, а весело взглянул в ответ и открыл свою сумку, битком набитую разной мелочью…
Неподалеку от остановки, где сошел Игорь, сидел нищий и хриплым голосом выводил подозрительно похожий на песню Земфиры текст:
– Ты искала меня дворами темными.
Ты искала меня глазами злобными, Бары все обошла, всех друзей достала.
В час, когда нашла – с ума сошла!
Ты кричала, что я – бандит, разбойник!
Ты кричала, что я почти покойник!
Ты кричала, что жить мне лишь три минуты!
Ох, какие страсти! Ка-а-акие муки!!!
Дальше были венки, цветы и слезы.
У могилы стоял я совсем тверезый.
Сколько лет уж прошло, сам уже не знаю, Помянуть рублик дай! Ну, уважь, родную!
Она кричала, что я – бандит, разбойник!
Она кричала, что я – почти покойник.
Все кричала, что жить мне лишь три минуты!
Ох, какие страсти! У-у-ух, какие муки!!!
«Вот изуверы!» – думал Игорь про кондуктора и водителя, шагая по мостовой с пакетиком, полным медяков. Кондуктор не дал ему ни одной бумажки, щедро отвалив от богатств своих медные гроши, и еще вежливо попрощался на выходе, скотина такая!
Он злобно швырнул пакетик в растянувшего ноги на асфальте музыкального нищего с пустой кепкой и попал ему по голени. Нищий позабыл про песню, взвыл от боли и чуть не запустил пакетом обратно, в последний момент догадавшись, что приятный сердцу звон монет доносится именно оттуда, и, вместо броска, прижал пакетик к груди.
– Храни тебя Господь, сволочь ты благодетельная! – рассыпался он любезностями, – Чуть ногу не сломал, урод, да продлит Господь твои дни и даст тебе зарплату нормальными деньгами! Синяк до нового года заживать будет!
Игорь хотел сказать в ответ пару ласковых, но непроизвольно заслушался речью «контуженного», и решил просто промолчать, пока нищий не передумал и не звезданул-таки мелочью в обратном направлении. Деньги деньгами, но бывает, что моральное удовлетворение стоит намного больше.
Приближение к центру города приносило свои результаты: то и дело там и тут появлялись и исчезали не поддающиеся подсчету экраны. Игорь успевал увидеть сотни лиц, занимавшихся иногда Бог знает чем. Большая часть, как и положено, просто смотрела телевизоры, некоторые дремали, а иных и вовсе не было видно.
Горожане в упор не видели мелькавших среди них экранов, и Игорь не знал, как они отреагируют, когда он начнет колотить кувалдой по «пустому» для них месту?
А можно и ничего не объяснять, а просто разбить кинескоп, и пока они очухаются после того, как увидят, что мужик разбил воздух и влез в образовавшуюся дыру, пройдет немало времени.
«Шпионы были бы довольны!» – подумал он. Попади телевизор к ним, они непрерывным потоком устремятся в телемир. И кто из наблюдаемых будет знать, что люди на втором плане – не массовка, а самые настоящие, переодетые в гражданское, разведчики, наблюдающие с безопасного места за интересующими их событиями, людьми и явлениями?
Он совершил несколько героических попыток попасть по экранам, но не успевал, а окружавшие его люди, поступая точь-в-точь согласно его опасениям, начинали шушукаться, бросая на него подозрительные взгляды. Пришлось в срочном порядке скрыться в парке, где людей, и, к сожалению, экранов было не особенно много: жанр телезарисовок безвозвратно уходил в прошлое, сменяясь ненавистной рекламой.
Появление Игоря с кувалдой наперевес внесло свои коррективы в планы гулявших по парку: народ, хоть и не показывал виду, явно заинтересовался, чего это за мужик не в спецодежде бродит тут с кувалдой и напильником, и при этом внимательно смотрит по сторонам? Большинство, как и положено, подумало про криминал: в парке еще сохранились скульптурки и плитки из цветного металла.
Часть подумавших решила образумить вандала чем-нибудь тяжелым, чтобы потом сдать его самого, а другая часть подумала, что неплохо бы войти в долю. В итоге, Игорь ни на секунду не мог остаться в одиночестве и разбить кинескоп: любопытные парочки, одиночки и небольшие группки товарищей как бы невзначай проходили мимо и бросали на него излишне пристальные взгляды.
«Да что ж такое? – гадал сердившийся Игорь, рассматривая себя со всех сторон и на всякий пожарный проверяя ширинку. Все застегнуто, не порвано и не испачкано, прицепиться не к чему. Разве что к ботинкам служащего космической турбазы, слабо мерцающим под лучами солнца? – Чего они до меня докопались?!»
А когда он в поисках экрана подошел к фонтану, то столкнулся с органами правопорядка. Промаршировав в его сторону, два милиционера из куста, одинаковых с лица (без радара, но со слабо уловимым запахом водки) одновременно представились, заглушив друг друга, и потребовали предъявить документы.
Игорь зашарил по карманам.
– У меня только билет на автобус! – сконфуженно сказал он, – Не пойдет?
Милиционеры довольно переглянулись.
– Пройдемте в отделение для определения Вашей налич… личности! – приказали они.
Игорь подумал было дать им бумажку с тремя нолями, но народ не унимался, бросая на них внимательные взгляды, а он не решился подкупать милицию у них на виду – это все-равно, что подписать себе смертный приговор на пятнадцать суток.
Милиция и сама сообразила, что на них обращено слишком много глаз, и повела его подальше от любопытных зевак. А те почему-то не прекращали наблюдать за ними и за территорией парка, где милиции хотелось договориться с Игорем на половину стоимости штрафа. Из-за этого пришлось вести его в отдел на самом деле.
Отдел милиции гудел, как растревоженный улей. Высокие милицейские чины, взбудораженные появлением киношного криминала в реальном мире, носились по коридорам в обоих направлениях, и никто не мог толком объяснить, что к чему. Машины одна за другой срывались с места и уезжали по срочным вызовам, а на Игоря и доставивших его в отделение милиционеров посмотрели даже не как на врагов народа, а как на обычных идиотов, забредших сюда, незнамо зачем.
Тем не менее, его усадили на потертый стул и предложили подождать минут пятнадцать, когда должна будет утихнуть накатившая волна всегородской паники. Запаренный дежурный не успевал отвечать на поступавшие звонки, и про Игоря забыли на добрых полтора часа.
Он прилежно сидел и ждал, пока про него вспомнят и выгонят отсюда к чертовой бабушке – образно выражаясь. После реальной отправки туда омоновцев, в здравом уме и хорошей памяти там лучше не появляться ни под каким предлогом: придушат. Медленно и мучительно, чтоб остальным неповадно было.
Когда ему надоело гадать, какие мухи покусали целое отделение, он попросил у дежурного газету.
– Ты еще здесь?!! – дежурный бросил на него испепеляющий взгляд, – Катись отсюда, завтра придешь со своими вопросами!
– Пропуск подпиши! – предложил Игорь. Напоминать, что он пришел сюда не по своей воле, почему-то не захотелось.
– Сейчас, две минуты! – отмахнулся дежурный, принимая новый вызов и забывая про Игоря еще на час. Пришлось ему самостоятельно дотянуться до лежавшей на пульте газеты, и он углубился в изучение новостей телевизионного мира.
Петр перезванивал Игорю, но в ответ звучали неизменные длинные и раздражающие гудки. Ему захотелось побольше выяснить относительно грядущих неприятностей с деньгами, но больше всего на свете он хотел, чтобы Игорь снова вошел в контакт с чертями и сообщил им, где находится вышвырнутая ими наличность и попросил их, чтобы срочно забрали ее обратно. «Бандитобанкир» со стажем не боится ни милиции, ни ОМОНа, потому что у него все скуплено и схвачено (или почти скуплено и схвачено, не ко всем получается подобрать ключики), а вот чертей зелеными бумажками не прельстишь. Они и деньги прихватят, и его самого, предоставив политическо-экономическое убежище с личным трехуровневым котлом системы Шарко.
Квартира оказалась открытой. На пороге до сих пор была рассыпана кучка старых брошюрок о вреде паразитов, да в углу лежало несколько пар старой истоптанной обуви.
Петр вошел в зал и обмер: огромный человеческий череп пялился на него пустыми глазницами и скалился совершенно не по-доброму. Он понял, что черти, судя по всему, хватились, что подарили слишком много и уже побывали здесь с миссией возврата наличности.
«Неужели его забрали с собой? – заволновался он. – Не того забрали, ой, не того!».
Он отодвинул ботинком картонную коробку, и оттуда высыпались коробки с дисками. Он нахмурился.
«Какой смысл покупать диски, если их не на чем смотреть? – подумал он. – А телевизор куда делся?»
Не тот, старый, который пылится в углу. А тот, который стоял на тумбочке сегодня утром, и про который Игорь сказал, что расстанется с ним только после смерти. Петр хмыкнул: не стоит сразу списывать проблемы на потусторонние силы. Вполне возможно, что квартиру посетили обычные воришки, в мирской жизни увлекающиеся мистическим направлением граффити. Значит, и плейер был, да сплыл. А вот Игорь, непонятно, где находится, и не подозревает, что его избирательно почистили. Или подозревает? Музыкальный центр остался на месте, документы тоже на серванте, на полочке лежат, рядом с оставшейся кучкой денег, куда Игорь положил их утром. Не ушел же он просто так побродить по городу, оставив квартиру открытой для любого желающего ее посетить?
Черт знает, что.
И его кроссовки на месте.
Так. Он еще и босиком ушел?
Прикольный мужик, ничего не скажешь.
Значит, решил пройтись босиком по асфальту, а в это время у него украли телевизор? Или, нет, пока он был, к примеру, на кухне, или в туалете, к нему вломились воры, но услышали, что дома кто-то есть, и дали деру, прихватив по случаю первый попавшийся телевизор. А Игорь, когда сообразил, что происходит, выскочил и побежал за ними, позабыв надеть обувь.
«Девяносто процентов бреда, но кое-что рациональное в этом есть, – подумал он, – Телевизор – не самый удачный предмет для скоростного набега. Деньги, или драгоценности – куда ни шло, они мелкие и легкие (особенно деньги). Самое логичное – воры пришли именно за телевизором. Кто о нем мог знать? Игорь утверждал, что откопал его ближе к ночи. И, если он срочно не растрезвонил о находке по всем газетам, то знать о ней могут только ближние. Не родственники, так соседи. И кто-то из них, являясь представителем рода завидущих жадин, увидел дармовую технику и решил ее заполучить».
Вроде сходится. Кроме одного: кто, в таком случае, нарисовал череп на стене? Игорь, перед тем, как бросился в погоню, или воры, давая понять, что станет с Игорем, если он станет их преследовать?
Стоп. А что он там говорил о маньяках, убивающих за просмотр видеофильмов? Не в этом ли все дело?
Нет, похоже, не в этом: тогда здесь лежал бы его труп.
– Ничего не понимаю, – растерянно пробормотал он.
Зазвонил сотовый. Петр посмотрел на экранчик. Надпись гласила, что с ним желает переговорить незабвенный Михаил Алексеевич. Слабо надеясь на то, что у него временно проснулась и стала нещадно его грызть его сонная совесть, он ответил на вызов.
– Слушаю.
– Я… – прохрипел сотовый. – Я… Я придушу тебя своими собственными руками!
«Чую, совесть его просто разрывает на кусочки!» – подумалось Петру. Иначе с чего он обещает тому, кто ее разбудил, ответные адские муки?
– Сначала расплатись! – он повысил голос, – А потом поговорим, кто кого будет душить собственными руками. Обменял деньги, изверг?
– Ты… – снова прохрипел голос: Михаил Алексеевич никак не мог подобрать подходящее у случаю определение, а приходившие на язык слова казались ему слишком мелкими для полной характеристики Петра. – Я тебя…
– Ты на какую валюту обменял доллары? – заподозрил неладное Петр. – На пол-литровую? Хочешь увидеть, какая она, белая горячка, в действии?
– Где мои деньги? – прохрипел Михаил Алексеевич. – Что ты с ним сделал?
– Ты, кстати, откуда звонишь? – поинтересовался Петр. – Не из своего любимого места, куда ноги сами ведут?… Я оставил деньги на твоем столе, если ты забыл. И не я, а ты должен мне триста миллионов долларов.
– Ты обещал два дня!!! – заголосил Михаил Алексеевич, что, в общем-то, на него не было похоже, – А я… а ты… а они…
– Отоспись! Потом поговорим! – Петр отключил сотовый и всплеснул рукой, – Ну, надо же, а, нажраться успел!
Что за невезение?
Подумать о превратностях судьбы не дал требовательный стук в дверь. Петр чуть-чуть приоткрыл ее и, даже не посмотрев на того, кто там стоит, просто сказал когда-то слышанную фразу:
– Мы живем хорошо, у нас все есть!!!
И опешил, услышав в ответ восторженное:
– Это просто замечательно!!!
Петр удивленно приподнял брови, распахнул недозакрытую дверь и вгляделся в пришедшего. Рваные ботинки, одежда тоже далеко не новая, не иначе, как наступило время нищенского чеса. Счастливый нищий быстро опомнился, погрустнел и перешел на несуществующий в нормальном мире акцент:
– Сами мы не местные…
Петр в ответ вполне реально взгрустнул: обучение в театральном училище не прошло даром.
– Я и сам не местный, брат по скитанию, – по секрету поделился он. – Подай на пропитание одинокому путешественнику по каменным трущобам!
Нищий опешил, снова переходя на нормальный русский.
– Мужик, ты чего? – возмутился он. – У тебя и костюмчик вон какой, и в кошельке денег выше крыши! Стыдно издеваться над неимущими!
Петр оглядел себя с ног до плеч. Нищий оказался глазастым, разве что в толщине кошелька жестоко ошибся в лучшую сторону.
– Согласен! Костюмчик – просто блеск! – ответил он, – А вот насчет денег… Давай так: у кого их больше, тот и отдает их другому. Идет? – Петр выхватил из кармана кошелек и раскрыл его. Оставшиеся после прошествия смерча по имени Игорь и открытия нового вклада в банке двести рублей выглядели совершенно несолидно. Нищий замялся и свои грошики не показал. – Вытряхивай наличность!
– Так бы и сказал, что на мели, – отказался он. – Нечего было из себя разыгрывать.
– Вытряхивай наличность! – повторил Петр.
– Пошел ты! – ответил нищий, поворачиваясь к нему боком и нажимая на звонок соседней двери.
Петр разозлился и выхватил пистолет.
…Сложив в кошелек три с половиной тысячи мелкими купюрами, он проводил красного, как кетчуп, гостя из ближнего микрорайонорубежья и закрыл за собой дверь.
Минуты через две раздался звонок в дверь. Петр, не надеясь на то, что это вернулся со скоростной пробежки Игорь – во-первых, у него есть ключи, а во-вторых, он сейчас живет один, и потому стучать в пустую квартиру не станет, открыл двери и прорычал:
– Хуже рекламы, честное слово! В них хоть паузы есть на просмотр передач, а вы сплошной волной катитесь. Не останавливайтесь, молодежь, выход тремя этажами ниже!
Молодая пара с полиэтиленовыми пакетами в руках белозубо и подозрительно всепрощающе улыбнулась и безапелляционно заявила:
– А мы хотим Вам книгу подарить! – покровительнным тоном заявили они, доставая из пакета тоненькую брошюрку на тридцать страниц о спасении мира прогрессивными священниками с боевыми крестами и кадилами наперевес. К сожалению, мысль о том, что это – комикс о борьбе священников с вампирами, не подтвердилась. Петр задумался: в его понимании книгой называлось то, что имело твердую обложку и (или), как минимум, двести-триста страниц текста. Парочка ждала ответа, и он, припомнив их приветствие, недоверчиво переспросил:
– А вы нормальные книги видели? Откуда вы свалились?
Гости переглянулись.
– Мы… – начали было они. Петр их перебил.
– А, понял! Раздаете религиозную литературу? – договорил он за них, с ходу беря быка за рога и перехватывая инициативу в свои руки: верное средство не дать заморочить себе голову отголосками и последствиями схоластических споров религиозных конфессий. В них сам черт ногу сломит – не исключено, что для того они и существуют. Но людей за что инвалидами делать? – А вам известно, что в первоначальном варианте священная литература была, в частности… ммм…, – он глянул под ноги, и его осенило, – пособием от паразитов, живущих в человеке, и служила медицинским справочником?
– Как это? – удивилась парочка.
– А вот так! – Петр поднял руку и ткнул указательным пальцем в потолок. Парочка послушно подняла головы, прочитала и рассмотрела то, что было написано и накарябано на потолке во всех подробностях, стушевалась, покраснела и опустила глаза. – Дайте-ка сюда вашу толстенную книгу… Ага, вот! Слухай сюды!!! «И все желающие жить… м-м-м… во Христе, будут гонимы! (2Тим.3:12)». Понятно? Явный намек на глистов и их выведение из организма!!!
И без того красные гости совсем побагровели от специфической интерпретации древнего текста. Белозубые улыбки превратились в кривые ухмылки, скрывающие неожиданно для парочки нахлынувшие эмоции: удар оказался слишком мощным для их психики.
– Вы слишком приземленно все понимаете!!! – возмущенно воскликнули они. – На самом деле…
– Как это, приземленно??? – перебил его Петр. – А вот строчки разве не про импотенцию: «И другой ангел следовал за ним, говоря: „Пал, пал Вавилон…“. (Откр.14:8)» Разве нет?
– Вы! Да Вы просто… – вскипела парочка, с трудом подбирая связные фразы и стараясь не использовать слова-подсказки, в большом разнообразии написанные тут и там. С подобными аргументами они еще не сталкивались. – Да за эти слова земля под тобой разверзнется!!!
У молодого человека появилась мысль, и он выразил ее, встав в позу оскорбленной невинности, вытянул указательный палец на правой руке и указав им на Петра.
– Богохульник! – с пафосом произнес он. Неизвестно, на что он надеялся, но его слово произвело ошеломляющий эффект на его спутницу, радостно захлопавшую в ладоши и запрыгавшую от радости.
– Я? – изумился Петр, – Посмотри вокруг, парень, что здесь написано и, особенно, нарисовано: вот где настоящее богохульство!!! Даже мне до этого далеко, а вам двоим и вовсе не светит. К вашему сведению, я всего лишь врач, специализирующийся на человеческих паразитах. И считаю, что приношу гораздо больше пользы, чем вы. А в подтверждение моих слов давайте подождем, пока подо мной, по вашей трактовке, величайшим грешником, разверзнется земля! – безапелляционно заявил он. Все замерли в молчании, ожидая неизвестно чего. Прошла долгая минута. – Облом, ребятки. Небесная канцелярия со мной полностью согласна. Так что вот вам брошюрки про человеческих паразитов, идите, изучайте и проповедуйте гигиену! – он подхватил всю кипу, сунул в руки парочке, и сделал им ручкой. В последний раз, насколько он помнил, его так доставали в поезде дальнего следования, когда с самого утра сонных пассажиров громкими криками прямо в ухо настойчиво призывали купить то, чем славится данная местность. Оно бы и ничего, если бы пятнадцать следовавших друг за дружкой ходоков предлагали разные товары: предлагать одно и то же в пятнадцатый раз – явный перебор. И радость вызывало только то, что подобная беда была лишь с поездами и автобусами.
– Ты просто читаешь мои мысли!
– Так ведь, – заметил Антон, – они у нас стандартные по всей стране. Ты разве не знаешь, зачем Союз развалили?
– Зачем?
– Многие хотели уехать из СССР, да денег не было. А тут – бабах – и вся страна после одного росчерка пера оказалась в пятнадцати совершенно других странах!
– Уехать-то все-равно хочется!
– А что поделать? Недостатки в любой стране есть!
– А зачем тогда уезжать?
– Там недостатки посимпатичнее.
Игорь пришел в себя минут через пять. После того, как журналистка с оператором «отключились» и пропали, никто его не беспокоил. Жители окрестных домов выбежали узнать, что за водяная струя бьет из дома, и были немало удивлены тем, что в городе появилось настоящее, к сожалению, быстро утекающее по окрестностям, озеро с настоящими рыбами. На Игоря просто не обратили внимания: мало ли в России мужиков, сидящих у подъезда и сражающихся с собственным желудком?
Ни с того, ни с сего, его снова затошнило. Он прислонился к стене дома и закрыл глаза, шестым чувством ощутив непонятную волну, прошедшую сквозь него и пробежавшую призрачной дымкой по городу. Голову забил пронзительный шум, перешедший в пронзительный визг и заглохший на пределе слышимости. Еще послышись тихие-тихие отголоски дикого смеха, настолько слабые, что Игорь решил – показалось. В простом городе сроду не было маньяков с претензией на мировое господство, а так отвратительно смеяться могли только они.
Человек сорок, из тех, что похитрее и посмекалистее, успели запастись плескавшейся в лужах крупной рыбой, туго реагирующим пришлось довольствоваться рыбой поменьше, а самым ленивым – подросшими мальками. Как говорится, в большом городе, как и в большой семье, глазами не хлопают. Самым невезучим пришлось прочищать дорогу к собственным машинам, разгребая кучи водорослей и плотный и толстый слой озерного ила.
«Нет, искать в этом районе выход в родной мир бесполезно! – подумал Игорь. – Здесь сплошные аттракционы с внезапной переменой мест. Так недолго и с ума сойти!»
Пришедший в себя мозг атаковал его мыслями о том, что надо заранее запастись кувалдой – на случай вторжения в чужую квартиру через телевизор, аптечкой с лекарствами от головной боли на случай неудачного вторжения и набором подарков на случай удачного: пусть семья, куда он попадет, не думает, что летний аналог Деда Мороза им мерещится. Деньги все еще были при нем, хотя и немного намокли после заплыва у острова последних героев.
Друга дома не оказалось – уехал в командировку. Игорь оставил его родителям в качестве сувенира перекупленную по случаю метровую рыбину, попрощался, обещая навестить его «как только, так сразу».
Теперь он точно знал, что надо делать: не зевать и не раздумывать. Пусть он попадет хоть к черту на Кулички – это просто выражение!!! – но он выберется из этого «Зазеркалья»! Два-три приключения и неожиданности – еще куда ни шло, но постоянное изменение окружающего мира здорово действует на нервы. Отпуск так не проводят. Так проводят рабочее время.
Основная задача была несложной: купить кувалду и не упустить момент, когда неподалеку появится знакомый экран. И пусть хоть сам Президент смотрит последние новости – неважно. Больше того: это намного лучше, ведь телевизор сразу засекретят, перевезут в секретное хранилище, а там быстренько скумекают, что к чему и завалят весь мир буквально всем. И не стоит опасаться, что в хранилище случайно погаснет свет, и потребители останутся с пустыми руками: за этим будет строго следить Главный Энергетик Всея Руси, которому будут выдавать большую зарплату деньгами из телевизора без права отдавать их в банк (потому и большую).
Кувалды в магазине были, и еще какие, но стоили они столько, что Игорь засомневался: а стоит ли игра таких жертв? При таких ценах позволить купить себе личную кувалду смогут практически одни олигархи, а простым работягам придется довольствоваться маленькими молоточками. Даром, что деньги достались бесплатно, но транжирить их пачками – никаких валютных кинорезервов не хватит!
Победило желание попасть домой. Игорь выбрал среди разнокалиберных кувалд ту, что была не слишком тяжелой и большой и не особо бросалась в глаза: милиция не дремлет, и мимо человека, разгуливающего с кувалдой в руке, якобы в мирных целях, по престижным районам города, не проскочит. Умельцы сейчас много разного делают, и кто скажет, что это именно кувалда, а не замаскированная под нее противотанковая граната. Да и с простой кувалдой, в принципе, нечего по улицам шастать.
Наклеивавший штрихкоды оригинал поместил его в таком месте, что, когда Игорь поднес кувалду к считывающему устройству, кассирша подумала, что он пришел громить кассу и начал именно со сканнера. Успокоило ее то, что сканнер не разлетелся по магазину обломками, как представилось, а мужик не стал повторять размах.
– Я сама, если позволите! – воскликнула она, возвращая ухнувшее в пятки сердце на его законное место и перехватывая кувалду в опасной близости от сканнера. – Здесь Вам не стройка, размахивать ей направо и налево.
– А я не размахиваю! – грустно сказал Игорь, – Я наличность подбиваю.
– Грабитель, что-ль? – сощурилась кассирша. – Нет, вы совсем обнаглели! Идите, лучше автомат купите на черном рынке! Где это видано: на большую дорогу с кувалдой выходить?! Отморозок!
– Я на маленькой тропинке.
– Магазин игрушечных пистолетов напротив!
– Да идите вы со своими пистолетами, мне окно пробить надо!
– А вы в курсе, что за несколько столетий до вас это сделал Петр Первый?
– В курсе.
– Так, что вам еще надо?
– Кувалду.
– Двести пятьдесят рублей! – сдалась кассирша.
– Сколько? – ахнул Игорь, – Кто из нас отморозок – я, или вы?
– Пока что вы! – разъяснила кассирша. – А когда расплатитесь, то я!
Игорь зашарил в карманах и выложил три сотенных. Остальная наличность состояла сплошняком из зеленых тысячерублевок.
– А на сдачу напильник! – попросил он, – Кувалду распилю, проверю: может она золотая?
Кассирша хладнокровно положила перед ним напильник.
– Пилите, пилите! – сказала она. – Как распилите, зайдете, расскажете?
– Непременно! – отозвался Игорь, – А где здесь автобусная остановка?
– За углом через третий дом направо! Но окон там нет.
– Будут! – с умным видом буркнул Игорь, выходя из магазина. Экраны до сих пор счастливо ускользали от его внимательного взгляда, а в центре города, где съемки идут практически беспрерывно, их должно быть видимо-невидимо.
В автобусе он обнаружил, что из мелочи у него осталось всего сорок копеек, и со вздохом протянул кондуктору тысячерублевку. Тот, что подозрительно, ни капельки не обиделся и не стал говорить, что людям с такими деньгами надо разъезжать на другом виде транспорта, а весело взглянул в ответ и открыл свою сумку, битком набитую разной мелочью…
Неподалеку от остановки, где сошел Игорь, сидел нищий и хриплым голосом выводил подозрительно похожий на песню Земфиры текст:
– Ты искала меня дворами темными.
Ты искала меня глазами злобными, Бары все обошла, всех друзей достала.
В час, когда нашла – с ума сошла!
Ты кричала, что я – бандит, разбойник!
Ты кричала, что я почти покойник!
Ты кричала, что жить мне лишь три минуты!
Ох, какие страсти! Ка-а-акие муки!!!
Дальше были венки, цветы и слезы.
У могилы стоял я совсем тверезый.
Сколько лет уж прошло, сам уже не знаю, Помянуть рублик дай! Ну, уважь, родную!
Она кричала, что я – бандит, разбойник!
Она кричала, что я – почти покойник.
Все кричала, что жить мне лишь три минуты!
Ох, какие страсти! У-у-ух, какие муки!!!
«Вот изуверы!» – думал Игорь про кондуктора и водителя, шагая по мостовой с пакетиком, полным медяков. Кондуктор не дал ему ни одной бумажки, щедро отвалив от богатств своих медные гроши, и еще вежливо попрощался на выходе, скотина такая!
Он злобно швырнул пакетик в растянувшего ноги на асфальте музыкального нищего с пустой кепкой и попал ему по голени. Нищий позабыл про песню, взвыл от боли и чуть не запустил пакетом обратно, в последний момент догадавшись, что приятный сердцу звон монет доносится именно оттуда, и, вместо броска, прижал пакетик к груди.
– Храни тебя Господь, сволочь ты благодетельная! – рассыпался он любезностями, – Чуть ногу не сломал, урод, да продлит Господь твои дни и даст тебе зарплату нормальными деньгами! Синяк до нового года заживать будет!
Игорь хотел сказать в ответ пару ласковых, но непроизвольно заслушался речью «контуженного», и решил просто промолчать, пока нищий не передумал и не звезданул-таки мелочью в обратном направлении. Деньги деньгами, но бывает, что моральное удовлетворение стоит намного больше.
Приближение к центру города приносило свои результаты: то и дело там и тут появлялись и исчезали не поддающиеся подсчету экраны. Игорь успевал увидеть сотни лиц, занимавшихся иногда Бог знает чем. Большая часть, как и положено, просто смотрела телевизоры, некоторые дремали, а иных и вовсе не было видно.
Горожане в упор не видели мелькавших среди них экранов, и Игорь не знал, как они отреагируют, когда он начнет колотить кувалдой по «пустому» для них месту?
А можно и ничего не объяснять, а просто разбить кинескоп, и пока они очухаются после того, как увидят, что мужик разбил воздух и влез в образовавшуюся дыру, пройдет немало времени.
«Шпионы были бы довольны!» – подумал он. Попади телевизор к ним, они непрерывным потоком устремятся в телемир. И кто из наблюдаемых будет знать, что люди на втором плане – не массовка, а самые настоящие, переодетые в гражданское, разведчики, наблюдающие с безопасного места за интересующими их событиями, людьми и явлениями?
Он совершил несколько героических попыток попасть по экранам, но не успевал, а окружавшие его люди, поступая точь-в-точь согласно его опасениям, начинали шушукаться, бросая на него подозрительные взгляды. Пришлось в срочном порядке скрыться в парке, где людей, и, к сожалению, экранов было не особенно много: жанр телезарисовок безвозвратно уходил в прошлое, сменяясь ненавистной рекламой.
Появление Игоря с кувалдой наперевес внесло свои коррективы в планы гулявших по парку: народ, хоть и не показывал виду, явно заинтересовался, чего это за мужик не в спецодежде бродит тут с кувалдой и напильником, и при этом внимательно смотрит по сторонам? Большинство, как и положено, подумало про криминал: в парке еще сохранились скульптурки и плитки из цветного металла.
Часть подумавших решила образумить вандала чем-нибудь тяжелым, чтобы потом сдать его самого, а другая часть подумала, что неплохо бы войти в долю. В итоге, Игорь ни на секунду не мог остаться в одиночестве и разбить кинескоп: любопытные парочки, одиночки и небольшие группки товарищей как бы невзначай проходили мимо и бросали на него излишне пристальные взгляды.
«Да что ж такое? – гадал сердившийся Игорь, рассматривая себя со всех сторон и на всякий пожарный проверяя ширинку. Все застегнуто, не порвано и не испачкано, прицепиться не к чему. Разве что к ботинкам служащего космической турбазы, слабо мерцающим под лучами солнца? – Чего они до меня докопались?!»
А когда он в поисках экрана подошел к фонтану, то столкнулся с органами правопорядка. Промаршировав в его сторону, два милиционера из куста, одинаковых с лица (без радара, но со слабо уловимым запахом водки) одновременно представились, заглушив друг друга, и потребовали предъявить документы.
Игорь зашарил по карманам.
– У меня только билет на автобус! – сконфуженно сказал он, – Не пойдет?
Милиционеры довольно переглянулись.
– Пройдемте в отделение для определения Вашей налич… личности! – приказали они.
Игорь подумал было дать им бумажку с тремя нолями, но народ не унимался, бросая на них внимательные взгляды, а он не решился подкупать милицию у них на виду – это все-равно, что подписать себе смертный приговор на пятнадцать суток.
Милиция и сама сообразила, что на них обращено слишком много глаз, и повела его подальше от любопытных зевак. А те почему-то не прекращали наблюдать за ними и за территорией парка, где милиции хотелось договориться с Игорем на половину стоимости штрафа. Из-за этого пришлось вести его в отдел на самом деле.
Отдел милиции гудел, как растревоженный улей. Высокие милицейские чины, взбудораженные появлением киношного криминала в реальном мире, носились по коридорам в обоих направлениях, и никто не мог толком объяснить, что к чему. Машины одна за другой срывались с места и уезжали по срочным вызовам, а на Игоря и доставивших его в отделение милиционеров посмотрели даже не как на врагов народа, а как на обычных идиотов, забредших сюда, незнамо зачем.
Тем не менее, его усадили на потертый стул и предложили подождать минут пятнадцать, когда должна будет утихнуть накатившая волна всегородской паники. Запаренный дежурный не успевал отвечать на поступавшие звонки, и про Игоря забыли на добрых полтора часа.
Он прилежно сидел и ждал, пока про него вспомнят и выгонят отсюда к чертовой бабушке – образно выражаясь. После реальной отправки туда омоновцев, в здравом уме и хорошей памяти там лучше не появляться ни под каким предлогом: придушат. Медленно и мучительно, чтоб остальным неповадно было.
Когда ему надоело гадать, какие мухи покусали целое отделение, он попросил у дежурного газету.
– Ты еще здесь?!! – дежурный бросил на него испепеляющий взгляд, – Катись отсюда, завтра придешь со своими вопросами!
– Пропуск подпиши! – предложил Игорь. Напоминать, что он пришел сюда не по своей воле, почему-то не захотелось.
– Сейчас, две минуты! – отмахнулся дежурный, принимая новый вызов и забывая про Игоря еще на час. Пришлось ему самостоятельно дотянуться до лежавшей на пульте газеты, и он углубился в изучение новостей телевизионного мира.
Петр перезванивал Игорю, но в ответ звучали неизменные длинные и раздражающие гудки. Ему захотелось побольше выяснить относительно грядущих неприятностей с деньгами, но больше всего на свете он хотел, чтобы Игорь снова вошел в контакт с чертями и сообщил им, где находится вышвырнутая ими наличность и попросил их, чтобы срочно забрали ее обратно. «Бандитобанкир» со стажем не боится ни милиции, ни ОМОНа, потому что у него все скуплено и схвачено (или почти скуплено и схвачено, не ко всем получается подобрать ключики), а вот чертей зелеными бумажками не прельстишь. Они и деньги прихватят, и его самого, предоставив политическо-экономическое убежище с личным трехуровневым котлом системы Шарко.
Квартира оказалась открытой. На пороге до сих пор была рассыпана кучка старых брошюрок о вреде паразитов, да в углу лежало несколько пар старой истоптанной обуви.
Петр вошел в зал и обмер: огромный человеческий череп пялился на него пустыми глазницами и скалился совершенно не по-доброму. Он понял, что черти, судя по всему, хватились, что подарили слишком много и уже побывали здесь с миссией возврата наличности.
«Неужели его забрали с собой? – заволновался он. – Не того забрали, ой, не того!».
Он отодвинул ботинком картонную коробку, и оттуда высыпались коробки с дисками. Он нахмурился.
«Какой смысл покупать диски, если их не на чем смотреть? – подумал он. – А телевизор куда делся?»
Не тот, старый, который пылится в углу. А тот, который стоял на тумбочке сегодня утром, и про который Игорь сказал, что расстанется с ним только после смерти. Петр хмыкнул: не стоит сразу списывать проблемы на потусторонние силы. Вполне возможно, что квартиру посетили обычные воришки, в мирской жизни увлекающиеся мистическим направлением граффити. Значит, и плейер был, да сплыл. А вот Игорь, непонятно, где находится, и не подозревает, что его избирательно почистили. Или подозревает? Музыкальный центр остался на месте, документы тоже на серванте, на полочке лежат, рядом с оставшейся кучкой денег, куда Игорь положил их утром. Не ушел же он просто так побродить по городу, оставив квартиру открытой для любого желающего ее посетить?
Черт знает, что.
И его кроссовки на месте.
Так. Он еще и босиком ушел?
Прикольный мужик, ничего не скажешь.
Значит, решил пройтись босиком по асфальту, а в это время у него украли телевизор? Или, нет, пока он был, к примеру, на кухне, или в туалете, к нему вломились воры, но услышали, что дома кто-то есть, и дали деру, прихватив по случаю первый попавшийся телевизор. А Игорь, когда сообразил, что происходит, выскочил и побежал за ними, позабыв надеть обувь.
«Девяносто процентов бреда, но кое-что рациональное в этом есть, – подумал он, – Телевизор – не самый удачный предмет для скоростного набега. Деньги, или драгоценности – куда ни шло, они мелкие и легкие (особенно деньги). Самое логичное – воры пришли именно за телевизором. Кто о нем мог знать? Игорь утверждал, что откопал его ближе к ночи. И, если он срочно не растрезвонил о находке по всем газетам, то знать о ней могут только ближние. Не родственники, так соседи. И кто-то из них, являясь представителем рода завидущих жадин, увидел дармовую технику и решил ее заполучить».
Вроде сходится. Кроме одного: кто, в таком случае, нарисовал череп на стене? Игорь, перед тем, как бросился в погоню, или воры, давая понять, что станет с Игорем, если он станет их преследовать?
Стоп. А что он там говорил о маньяках, убивающих за просмотр видеофильмов? Не в этом ли все дело?
Нет, похоже, не в этом: тогда здесь лежал бы его труп.
– Ничего не понимаю, – растерянно пробормотал он.
Зазвонил сотовый. Петр посмотрел на экранчик. Надпись гласила, что с ним желает переговорить незабвенный Михаил Алексеевич. Слабо надеясь на то, что у него временно проснулась и стала нещадно его грызть его сонная совесть, он ответил на вызов.
– Слушаю.
– Я… – прохрипел сотовый. – Я… Я придушу тебя своими собственными руками!
«Чую, совесть его просто разрывает на кусочки!» – подумалось Петру. Иначе с чего он обещает тому, кто ее разбудил, ответные адские муки?
– Сначала расплатись! – он повысил голос, – А потом поговорим, кто кого будет душить собственными руками. Обменял деньги, изверг?
– Ты… – снова прохрипел голос: Михаил Алексеевич никак не мог подобрать подходящее у случаю определение, а приходившие на язык слова казались ему слишком мелкими для полной характеристики Петра. – Я тебя…
– Ты на какую валюту обменял доллары? – заподозрил неладное Петр. – На пол-литровую? Хочешь увидеть, какая она, белая горячка, в действии?
– Где мои деньги? – прохрипел Михаил Алексеевич. – Что ты с ним сделал?
– Ты, кстати, откуда звонишь? – поинтересовался Петр. – Не из своего любимого места, куда ноги сами ведут?… Я оставил деньги на твоем столе, если ты забыл. И не я, а ты должен мне триста миллионов долларов.
– Ты обещал два дня!!! – заголосил Михаил Алексеевич, что, в общем-то, на него не было похоже, – А я… а ты… а они…
– Отоспись! Потом поговорим! – Петр отключил сотовый и всплеснул рукой, – Ну, надо же, а, нажраться успел!
Что за невезение?
Подумать о превратностях судьбы не дал требовательный стук в дверь. Петр чуть-чуть приоткрыл ее и, даже не посмотрев на того, кто там стоит, просто сказал когда-то слышанную фразу:
– Мы живем хорошо, у нас все есть!!!
И опешил, услышав в ответ восторженное:
– Это просто замечательно!!!
Петр удивленно приподнял брови, распахнул недозакрытую дверь и вгляделся в пришедшего. Рваные ботинки, одежда тоже далеко не новая, не иначе, как наступило время нищенского чеса. Счастливый нищий быстро опомнился, погрустнел и перешел на несуществующий в нормальном мире акцент:
– Сами мы не местные…
Петр в ответ вполне реально взгрустнул: обучение в театральном училище не прошло даром.
– Я и сам не местный, брат по скитанию, – по секрету поделился он. – Подай на пропитание одинокому путешественнику по каменным трущобам!
Нищий опешил, снова переходя на нормальный русский.
– Мужик, ты чего? – возмутился он. – У тебя и костюмчик вон какой, и в кошельке денег выше крыши! Стыдно издеваться над неимущими!
Петр оглядел себя с ног до плеч. Нищий оказался глазастым, разве что в толщине кошелька жестоко ошибся в лучшую сторону.
– Согласен! Костюмчик – просто блеск! – ответил он, – А вот насчет денег… Давай так: у кого их больше, тот и отдает их другому. Идет? – Петр выхватил из кармана кошелек и раскрыл его. Оставшиеся после прошествия смерча по имени Игорь и открытия нового вклада в банке двести рублей выглядели совершенно несолидно. Нищий замялся и свои грошики не показал. – Вытряхивай наличность!
– Так бы и сказал, что на мели, – отказался он. – Нечего было из себя разыгрывать.
– Вытряхивай наличность! – повторил Петр.
– Пошел ты! – ответил нищий, поворачиваясь к нему боком и нажимая на звонок соседней двери.
Петр разозлился и выхватил пистолет.
…Сложив в кошелек три с половиной тысячи мелкими купюрами, он проводил красного, как кетчуп, гостя из ближнего микрорайонорубежья и закрыл за собой дверь.
Минуты через две раздался звонок в дверь. Петр, не надеясь на то, что это вернулся со скоростной пробежки Игорь – во-первых, у него есть ключи, а во-вторых, он сейчас живет один, и потому стучать в пустую квартиру не станет, открыл двери и прорычал:
– Хуже рекламы, честное слово! В них хоть паузы есть на просмотр передач, а вы сплошной волной катитесь. Не останавливайтесь, молодежь, выход тремя этажами ниже!
Молодая пара с полиэтиленовыми пакетами в руках белозубо и подозрительно всепрощающе улыбнулась и безапелляционно заявила:
– А мы хотим Вам книгу подарить! – покровительнным тоном заявили они, доставая из пакета тоненькую брошюрку на тридцать страниц о спасении мира прогрессивными священниками с боевыми крестами и кадилами наперевес. К сожалению, мысль о том, что это – комикс о борьбе священников с вампирами, не подтвердилась. Петр задумался: в его понимании книгой называлось то, что имело твердую обложку и (или), как минимум, двести-триста страниц текста. Парочка ждала ответа, и он, припомнив их приветствие, недоверчиво переспросил:
– А вы нормальные книги видели? Откуда вы свалились?
Гости переглянулись.
– Мы… – начали было они. Петр их перебил.
– А, понял! Раздаете религиозную литературу? – договорил он за них, с ходу беря быка за рога и перехватывая инициативу в свои руки: верное средство не дать заморочить себе голову отголосками и последствиями схоластических споров религиозных конфессий. В них сам черт ногу сломит – не исключено, что для того они и существуют. Но людей за что инвалидами делать? – А вам известно, что в первоначальном варианте священная литература была, в частности… ммм…, – он глянул под ноги, и его осенило, – пособием от паразитов, живущих в человеке, и служила медицинским справочником?
– Как это? – удивилась парочка.
– А вот так! – Петр поднял руку и ткнул указательным пальцем в потолок. Парочка послушно подняла головы, прочитала и рассмотрела то, что было написано и накарябано на потолке во всех подробностях, стушевалась, покраснела и опустила глаза. – Дайте-ка сюда вашу толстенную книгу… Ага, вот! Слухай сюды!!! «И все желающие жить… м-м-м… во Христе, будут гонимы! (2Тим.3:12)». Понятно? Явный намек на глистов и их выведение из организма!!!
И без того красные гости совсем побагровели от специфической интерпретации древнего текста. Белозубые улыбки превратились в кривые ухмылки, скрывающие неожиданно для парочки нахлынувшие эмоции: удар оказался слишком мощным для их психики.
– Вы слишком приземленно все понимаете!!! – возмущенно воскликнули они. – На самом деле…
– Как это, приземленно??? – перебил его Петр. – А вот строчки разве не про импотенцию: «И другой ангел следовал за ним, говоря: „Пал, пал Вавилон…“. (Откр.14:8)» Разве нет?
– Вы! Да Вы просто… – вскипела парочка, с трудом подбирая связные фразы и стараясь не использовать слова-подсказки, в большом разнообразии написанные тут и там. С подобными аргументами они еще не сталкивались. – Да за эти слова земля под тобой разверзнется!!!
У молодого человека появилась мысль, и он выразил ее, встав в позу оскорбленной невинности, вытянул указательный палец на правой руке и указав им на Петра.
– Богохульник! – с пафосом произнес он. Неизвестно, на что он надеялся, но его слово произвело ошеломляющий эффект на его спутницу, радостно захлопавшую в ладоши и запрыгавшую от радости.
– Я? – изумился Петр, – Посмотри вокруг, парень, что здесь написано и, особенно, нарисовано: вот где настоящее богохульство!!! Даже мне до этого далеко, а вам двоим и вовсе не светит. К вашему сведению, я всего лишь врач, специализирующийся на человеческих паразитах. И считаю, что приношу гораздо больше пользы, чем вы. А в подтверждение моих слов давайте подождем, пока подо мной, по вашей трактовке, величайшим грешником, разверзнется земля! – безапелляционно заявил он. Все замерли в молчании, ожидая неизвестно чего. Прошла долгая минута. – Облом, ребятки. Небесная канцелярия со мной полностью согласна. Так что вот вам брошюрки про человеческих паразитов, идите, изучайте и проповедуйте гигиену! – он подхватил всю кипу, сунул в руки парочке, и сделал им ручкой. В последний раз, насколько он помнил, его так доставали в поезде дальнего следования, когда с самого утра сонных пассажиров громкими криками прямо в ухо настойчиво призывали купить то, чем славится данная местность. Оно бы и ничего, если бы пятнадцать следовавших друг за дружкой ходоков предлагали разные товары: предлагать одно и то же в пятнадцатый раз – явный перебор. И радость вызывало только то, что подобная беда была лишь с поездами и автобусами.