Страница:
8. Но аламанны, против земель которых был направлен поход, понимая близость опасности, угрожали царю Суомарию, который стал нам другом со времени последнего договора, и потребовали от него не допускать римлян к переправе через Рейн, к правому берегу которого примыкала его область. На его заявление, что он один не в силах оказать сопротивление, варвары собрались в огромном числе и явились в окрестности от Могонциака с тем, чтобы силой воспрепятствовать переправе нашей армии. 9. Таким образом, план Цезаря, советовавшего выбрать для сооружения моста более подходящее место, оказался удобным в двух отношениях: он предупреждал, во-первых, возможность разорения территории племен, находившихся с нами в мире, и, во-вторых, – сопряженное со значительными потерями сооружение моста при сопротивлении воинственных полчищ варваров. 10. Догадываясь не без проницательности о нашем замысле, варвары понемногу продвигались вперед на противоположном берегу и, когда видели издали, что наши разбивают палатки, останавливались сами и стерегли всю ночь самым бдительным образом, чтобы с нашей стороны не было попытки устроить переправу. 11. Приблизившись к намеченному месту, наши остановились и разбили лагерь со рвом и валом. Цезарь позвал на совет Лупицина и затем отдал приказ нескольким трибунам выделить по 300 легковооруженных солдат с копьями, не сообщая им ничего ни о времени, ни о месте действий. 12. Глубокой ночью они были собраны и все, кто как мог разместиться, посажены на сорок легких судов – больше не было тогда при армии. Им было приказано спускаться вниз по реке, соблюдая возможную тишину, придерживая даже весла, чтобы всплески воды не привлекли внимания варваров, и, напрягая все силы тела и духа, прорваться на противоположный берег реки, пока враги будут заняты наблюдением за нашими огнями.
13. В то самое время, когда наши спешно совершали это, царь Гортарий, который был нашим союзником и не замышлял измены, { 147} но сохранял дружественные отношения со своими соседями, созвал к себе на пир всех царей, царевичей и мелких князей. По их народному обычаю пир затянулся до третьей смены ночной стражи 336. Когда гости разъезжались, на них неожиданно напали наши, но им не удалось ни убить, ни взять в плен никого из знатных варваров: последние под покровом ночной темноты и пользуясь тем, что были на конях, ускакали, куда кому удалось. Но наши солдаты перебили следовавших за ними пешком слуг и рабов, за исключением немногих, спасшихся от гибели благодаря темноте. 14. Переправившись, римляне считали свои трудности значительно облегченными, как и во время прежних походов, когда им удавалось войти в соприкосновение с врагом. Цари же со своим народом, бдительным надзором старавшиеся воспрепятствовать постройке моста, были страшно поражены, узнав о переходе римлян, и в ужасе бежали, рассеявшись в разные стороны. Смирив свой необузданный нрав, они спешили перевезти свои семьи и свой скарб подальше в глубину страны. Поскольку благодаря этому устранены были все препятствия, мост был наведен с быстротой, превзошедшей ожидания встревоженных племен; солдаты немедленно появились на варварской земле и стали проходить через царство Гортария, не позволяя себе никаких грабежей. 15. Но когда наши вступили в области царей еще враждебных, то уже безо всяких опасений рассеялись по всей стране неприятеля, опустошая все огнем и мечом.
Сожжены были жалкие плетеные хижины варваров, множество людей перебито: одни падали под мечом, другие молили о пощаде. Когда пришли в местность, носившую имя Капеллатии или Палас, где пограничные камни отделяют область римлян от бургундов, разбит был лагерь с той целью, чтобы в полной безопасности принять родных братьев, царей Макриана и Гариобавда, которые, видя приближение верной погибели, в страхе пришли просить о мире. 16. За ними следом явился и царь Вадомарий, имевший место своего жительства напротив Равраков 337. Он показал письмо Августа Констанция, составленное в весьма лестных для него выражениях, и, как подобало, был милостиво принят в качестве давно признанного самим Августом клиента Римской державы. 17. Допущенный вместе со своим братом в лагерь, Макриан с изумлением рассматривал знамена и разнообразные украшения оружия, которые видел тогда впервые, и молил за свой народ. Вадомарий, знакомый с нашими учреждениями, так как он жил по соседству с границей империи, удивлялся также снаряжению блестяще подготовленного похода; но он помнил, что с ранней юности ему приходилось не раз видеть подобное. 18. По основательному размышлению единогласно принято было решение предоставить мир Макриану и Гариобавду. Вадомарию же, который явился не только ради соб-{ 148}ственной безопасности, но также в качестве посла, как проситель от имени царей Урия, Урзицина и Вестральпа, чтобы вымолить мир и для них, не оказалось возможным дать немедленно благоприятный ответ из-за опасения того, что варвары по своей склонности к вероломству, ободрившись после ухода наших войск, не станут вести себя мирно, если добьются мира при посредстве другого лица. 19. Когда вслед за тем их поля и жилища были сожжены, и многие из их племени взяты в плен и перебиты, названные цари сами прислали послов и так смиренно молили о мире, как будто все это совершили они против нас. Тогда и им был дан мир примерно на тех же условиях. Особенно настойчиво при этом выставлялось требование, чтобы они возвратили всех пленных, которых захватили во время своих нередких набегов.
3.
4.
5.
6.
13. В то самое время, когда наши спешно совершали это, царь Гортарий, который был нашим союзником и не замышлял измены, { 147} но сохранял дружественные отношения со своими соседями, созвал к себе на пир всех царей, царевичей и мелких князей. По их народному обычаю пир затянулся до третьей смены ночной стражи 336. Когда гости разъезжались, на них неожиданно напали наши, но им не удалось ни убить, ни взять в плен никого из знатных варваров: последние под покровом ночной темноты и пользуясь тем, что были на конях, ускакали, куда кому удалось. Но наши солдаты перебили следовавших за ними пешком слуг и рабов, за исключением немногих, спасшихся от гибели благодаря темноте. 14. Переправившись, римляне считали свои трудности значительно облегченными, как и во время прежних походов, когда им удавалось войти в соприкосновение с врагом. Цари же со своим народом, бдительным надзором старавшиеся воспрепятствовать постройке моста, были страшно поражены, узнав о переходе римлян, и в ужасе бежали, рассеявшись в разные стороны. Смирив свой необузданный нрав, они спешили перевезти свои семьи и свой скарб подальше в глубину страны. Поскольку благодаря этому устранены были все препятствия, мост был наведен с быстротой, превзошедшей ожидания встревоженных племен; солдаты немедленно появились на варварской земле и стали проходить через царство Гортария, не позволяя себе никаких грабежей. 15. Но когда наши вступили в области царей еще враждебных, то уже безо всяких опасений рассеялись по всей стране неприятеля, опустошая все огнем и мечом.
Сожжены были жалкие плетеные хижины варваров, множество людей перебито: одни падали под мечом, другие молили о пощаде. Когда пришли в местность, носившую имя Капеллатии или Палас, где пограничные камни отделяют область римлян от бургундов, разбит был лагерь с той целью, чтобы в полной безопасности принять родных братьев, царей Макриана и Гариобавда, которые, видя приближение верной погибели, в страхе пришли просить о мире. 16. За ними следом явился и царь Вадомарий, имевший место своего жительства напротив Равраков 337. Он показал письмо Августа Констанция, составленное в весьма лестных для него выражениях, и, как подобало, был милостиво принят в качестве давно признанного самим Августом клиента Римской державы. 17. Допущенный вместе со своим братом в лагерь, Макриан с изумлением рассматривал знамена и разнообразные украшения оружия, которые видел тогда впервые, и молил за свой народ. Вадомарий, знакомый с нашими учреждениями, так как он жил по соседству с границей империи, удивлялся также снаряжению блестяще подготовленного похода; но он помнил, что с ранней юности ему приходилось не раз видеть подобное. 18. По основательному размышлению единогласно принято было решение предоставить мир Макриану и Гариобавду. Вадомарию же, который явился не только ради соб-{ 148}ственной безопасности, но также в качестве посла, как проситель от имени царей Урия, Урзицина и Вестральпа, чтобы вымолить мир и для них, не оказалось возможным дать немедленно благоприятный ответ из-за опасения того, что варвары по своей склонности к вероломству, ободрившись после ухода наших войск, не станут вести себя мирно, если добьются мира при посредстве другого лица. 19. Когда вслед за тем их поля и жилища были сожжены, и многие из их племени взяты в плен и перебиты, названные цари сами прислали послов и так смиренно молили о мире, как будто все это совершили они против нас. Тогда и им был дан мир примерно на тех же условиях. Особенно настойчиво при этом выставлялось требование, чтобы они возвратили всех пленных, которых захватили во время своих нередких набегов.
3.
1. Пока божие благоволение так благополучно направляло дела в Галлии, при дворе Августа поднялась новая буря. Дело началось с пустяка, а привело к великому горю и тяжелым стенаниям. В дом Барбациона, командовавшего тогда пехотой, залетел рой пчел. Встревоженный, он обратился по этому поводу за советом к толкователям предзнаменований. Ответ гласил, что это предвещает большую опасность. Основанием для такого толкования служит, очевидно, то соображение, что пчел, когда они слепят соты и наносят меду, выгоняют дымом и шумным звуком кимвалов
338. 2. Жена его по имени Ассирия, была женщина болтливая и неразумная, и когда муж ее отправился в поход и тревожился по поводу данного ему предсказания, она по своей женской глупости, при помощи одной рабыни, попавшей к ней в наследство от Сильвана, которая хорошо знала тайнопись, написала мужу в совсем неподходящее время слезное письмо, заклиная его, чтобы он после близящейся уже смерти Констанция, когда достигнет, как можно надеяться, верховной власти, не отверг ее и не предпочел вступить в брак с Евсевией, тогдашней императрицей, которая выделялась своей красотой. 3. Письмо было отправлено в глубокой тайне, но рабыня, писавшая его под диктовку госпожи, когда все вернулись из похода, побежала с копией этого письма в начале ночи к Арбециону, была немедленно принята и передала рукопись. 4. Ухватившись за этот донос, Арбецион, обладавший большим умением создавать обвинения, доложил о происшедшем императору. Дело было возбуждено, как обычно, без малейшего промедления, следствие велось без задержки, и так как Барбацион сознался, что получил письмо, а жена его уличена была неоспоримыми доказательствами в авторстве этого письма, то оба были подвергнуты {
149} смертной казни через отсечение головы. 5. Когда их казнь была совершена, следствие пошло дальше и дальше, и пострадали многие – как виновные, так и невинные. Среди них был Валентин, бывший примицерий протекторов, а тогда трибун; хотя он совершенно ничего не знал о деле, но вместе со многими другими был, как соучастник, неоднократно подвергнут пытке. Он выжил и в компенсацию за обиду и опасность был назначен дуксом в Иллирике.
6. Барбацион был человек грубый, склонный к дерзким замыслам. Многим он был ненавистен за то, что, будучи командиром доместиков протекторов при Цезаре Галле, коварно предал его, а после его гибели, возгордившись из-за своего высокого воинского звания 339, замышлял такое же предательство и против Юлиана и часто, к негодованию благомыслящих, нашептывал разные дурные вещи Августу, который был охоч до подобных речей. 7. Не знал он, конечно, мудрого изречения Аристотеля, который, посылая к царю Александру Каллисфена 340, своего ученика и родственника, часто внушал ему, чтобы он как можно реже и только в благожелательном тоне говорил перед человеком, который носит на кончике своего языка право жизни и смерти. 8. Чтобы не удивляться тому, что люди, разум которых родственен небожителям, иной раз могут правильно различать полезное и вредное, следует принять во внимание то, что лишенные разума животные сохраняют иногда свою жизнь глубочайшим молчанием, как поясняет это весьма известный пример. 9. Когда дикие гуси, покидая при наступлении жары восток и устремляясь на запад, достигнут Тавра, где во множестве гнездятся орлы, то в страхе перед этими сильными птицами они берут в клюв камешек, чтобы даже самая крайняя нужда не могла извлечь из их рта никакого звука; а когда они в быстром полете минуют эти горы, то бросают камешки и спокойно продолжают свой путь.
6. Барбацион был человек грубый, склонный к дерзким замыслам. Многим он был ненавистен за то, что, будучи командиром доместиков протекторов при Цезаре Галле, коварно предал его, а после его гибели, возгордившись из-за своего высокого воинского звания 339, замышлял такое же предательство и против Юлиана и часто, к негодованию благомыслящих, нашептывал разные дурные вещи Августу, который был охоч до подобных речей. 7. Не знал он, конечно, мудрого изречения Аристотеля, который, посылая к царю Александру Каллисфена 340, своего ученика и родственника, часто внушал ему, чтобы он как можно реже и только в благожелательном тоне говорил перед человеком, который носит на кончике своего языка право жизни и смерти. 8. Чтобы не удивляться тому, что люди, разум которых родственен небожителям, иной раз могут правильно различать полезное и вредное, следует принять во внимание то, что лишенные разума животные сохраняют иногда свою жизнь глубочайшим молчанием, как поясняет это весьма известный пример. 9. Когда дикие гуси, покидая при наступлении жары восток и устремляясь на запад, достигнут Тавра, где во множестве гнездятся орлы, то в страхе перед этими сильными птицами они берут в клюв камешек, чтобы даже самая крайняя нужда не могла извлечь из их рта никакого звука; а когда они в быстром полете минуют эти горы, то бросают камешки и спокойно продолжают свой путь.
4.
1. Пока в Сирмии с великой тщательностью производилось по этому делу следствие, Судьба Востока затрубила в страшную трубу, возвещая о грозных опасностях. Царь персидский, усилив свою армию вспомогательными отрядами диких народов, которых он покорил, пламенея нечеловеческой страстью увеличить свое царство, готовил оружие, войска и провиант; он общался с силами подземного мира, вопрошал всех кудесников о будущем и, подготовив все это в достаточной степени, собирался с началом весны совершить страшное нашествие.
2. Сначала пошли об этом слухи, потом получены были достоверные известия, и великий страх охватил всех, с тревогой ожидавших надвигающихся бедствий. Между тем придворная клика днем и ночью непрестанно разводившая, как говорится, все одну { 150} и ту же музыку по указке евнухов, представляла Урзицина подозрительному и боязливому императору в виде страшного лика Горгоны 341: то и дело заводилась речь о том, что Урзицин, будучи послан на охрану восточных областей после гибели Сильвана, якобы за отсутствием лучших, вынашивает дерзкие замыслы. 3. Этими мерзкими интригами многие старались купить расположение Евсевия, тогдашнего препозита царской опочивальни, который – если говорить правду – имел большое влияние на Констанция 342Евсевий имел двойное основание для своей смертельной ненависти к вышеназванному магистру конницы: во-первых, то, что тот один не нуждался в его помощи, как остальные, и во-вторых, что он не уступил ему своего дома в Антиохии, несмотря на самые настойчивые требования. 4. Словно преисполненная ядом ехидна, которая учит уже жалить своих едва ползающих детенышей, он посылал кубикуляриев-евнухов, чтобы они, оказывая услуги в личной жизни, своими вкрадчивыми и независимо от возраста вечно детскими голосами порочили этого храброго мужа разными инсинуациями, нашептывая их на уши императору, жадно ловившему подобные вещи. Это поручение они вскоре исполнили. 5. Отвращение к подобным мерзостям заставляет помянуть добрым словом древнего императора Домициана: далеко не похожий на своего отца и брата, он запятнал свое имя несмываемым позором; но он прославился весьма популярным законом, по которому под угрозой строгого наказания запрещалось кастрировать мальчиков в пределах действия римского права 343Не будь этого запрета, кто бы мог переносить толпы евнухов, если даже небольшое количество их оказывается тяжким бременем? 6. Действовал Евсевий, однако, с большой осторожностью, чтобы Урзицин, в случае вторичного отозвания ко двору, тем страхом, который он внушал, не расстроил всех планов, что Евсевий считал возможным, он предпочитал поджидать удобного случая, чтобы покуситься прямо на его жизнь.
7. Так при дворе выжидали и колебались; мы же стояли с некоторого времени в Самосате, славной некогда столице царства Коммагены 344, как вдруг стали доходить одно за другим достоверные известия о новых волнениях. Я расскажу об этом в дальнейшем своем повествовании.
2. Сначала пошли об этом слухи, потом получены были достоверные известия, и великий страх охватил всех, с тревогой ожидавших надвигающихся бедствий. Между тем придворная клика днем и ночью непрестанно разводившая, как говорится, все одну { 150} и ту же музыку по указке евнухов, представляла Урзицина подозрительному и боязливому императору в виде страшного лика Горгоны 341: то и дело заводилась речь о том, что Урзицин, будучи послан на охрану восточных областей после гибели Сильвана, якобы за отсутствием лучших, вынашивает дерзкие замыслы. 3. Этими мерзкими интригами многие старались купить расположение Евсевия, тогдашнего препозита царской опочивальни, который – если говорить правду – имел большое влияние на Констанция 342Евсевий имел двойное основание для своей смертельной ненависти к вышеназванному магистру конницы: во-первых, то, что тот один не нуждался в его помощи, как остальные, и во-вторых, что он не уступил ему своего дома в Антиохии, несмотря на самые настойчивые требования. 4. Словно преисполненная ядом ехидна, которая учит уже жалить своих едва ползающих детенышей, он посылал кубикуляриев-евнухов, чтобы они, оказывая услуги в личной жизни, своими вкрадчивыми и независимо от возраста вечно детскими голосами порочили этого храброго мужа разными инсинуациями, нашептывая их на уши императору, жадно ловившему подобные вещи. Это поручение они вскоре исполнили. 5. Отвращение к подобным мерзостям заставляет помянуть добрым словом древнего императора Домициана: далеко не похожий на своего отца и брата, он запятнал свое имя несмываемым позором; но он прославился весьма популярным законом, по которому под угрозой строгого наказания запрещалось кастрировать мальчиков в пределах действия римского права 343Не будь этого запрета, кто бы мог переносить толпы евнухов, если даже небольшое количество их оказывается тяжким бременем? 6. Действовал Евсевий, однако, с большой осторожностью, чтобы Урзицин, в случае вторичного отозвания ко двору, тем страхом, который он внушал, не расстроил всех планов, что Евсевий считал возможным, он предпочитал поджидать удобного случая, чтобы покуситься прямо на его жизнь.
7. Так при дворе выжидали и колебались; мы же стояли с некоторого времени в Самосате, славной некогда столице царства Коммагены 344, как вдруг стали доходить одно за другим достоверные известия о новых волнениях. Я расскажу об этом в дальнейшем своем повествовании.
5.
1. Некий Антонин, прежде богатый купец, затем чиновник по счетной части при дуксе Месопотамии, а теперь протектор, опытный {
151} и умный человек, пользовавшийся большой известностью повсеместно в тех областях, попал в большие долги из-за корыстолюбия каких-то людей. Опасаясь, что процессы с важными персонами окончательно его погубят вследствие несправедливости рассматривающих дело судей, которые склонны оказывать покровительство влиятельным людям, он, чтобы не лезть на рожон, пошел на уступки и признал себя должником в сумме, которая была по соглашению занесена в счетные книги казначейства. Теперь он готов был решиться на все. Он стал секретно добывать сведения изо всех частей государства и, владея обоими языками
345, занялся исчислениями и составлял точные записи о том, какие войска и где стоят, какова сила отдельных частей и куда они должны двинуться во время похода; путем расспросов он узнавал, имеются ли в достаточном количестве запасы продовольствия и другого военного снаряжения. 2. Ознакомившись в точности с состоянием дел на Востоке империи, он узнал и то, что б?льшая часть военных сил сосредоточена в Иллирике, где император был задержан серьезными делами. Между тем приближался для него срок уплаты по долгу, который он под влиянием страха и угроз письменно признал своим, и он видел, что к нему со всех сторон подступили опасности: комит казначейства в угоду другому лицу неотступно требовал уплаты. Тогда Антонин решил бежать к персам вместе с женой, детьми и со всеми своими близкими. 3. Чтобы не обратить на себя внимания наших сторожевых постов, он купил за небольшую цену имение в Гиаспиде, местности, лежащей на реке Тигр
346. Благодаря этой хитрой выдумке, раз уж он был собственником земли, никто не смел требовать отчета о том, почему он со всем своим большим семейством направляется на самую границу; а он между тем через верных друзей, умевших хорошо плавать, вел тайные переговоры с Тамсапором, который тогда в звании командующего охранял всю территорию на другом берегу реки и был знаком с ним раньше. И вот Тамсапор послал из персидского лагеря отряд ловких людей. Антонин разместил на лодках все, что было ему дорого, и в начале ночи переправился на другой берег, уподобившись древнему Зопиру, предателю Вавилона
347, только в обратном смысле.
4. Так обстояли дела в Месопотамии, а придворная клика затянула свою старую песню на нашу погибель и нашла, наконец, предлог вредить прославленному своей храбростью мужу (Урзицину), причем направление и поощрение исходило от целого скопища евнухов – всегда безжалостные и жестокие, лишенные всяких кровных связей, они испытывают чувство привязанности только к богатству, как к самому дорогому их сердцу детищу. 5. У них был составлен такой план: послать на Восток в чине главнокомандующего Себастьяна, совсем уже пожилого человека, очень богатого, { 152} но бездеятельного, неопытного в военном деле и до сих пор по своей безвестности, далекого ото всяких видов на сан магистра, а Урзицина назначить на место Барбациона в звании магистра пехоты и вернуть ко двору, где он со своими планами устроить государственный переворот, – как они громко о том говорили, – встретит серьезных и страшных врагов.
6. Пока при дворе Констанция организовывали такое дело, словно устраивали игры или представляли театральную пьесу, а посыльные распределяли деньги за столь внезапно проданную высокую должность между домами сильных людей, Антонин прибыл в зимнюю резиденцию персидского царя и был принят как желанный посетитель. Ему предоставлено было почетное право носить тиару, а эта честь дает право на участие в царском столе, голос на совещаниях с царем и подачу мнения на советах, и он не при помощи шестов и канатов, как говорится, т. е. не какими-нибудь обходными путями, а на всех парусах понесся против своего отечества и стал разжигать царя. Как некогда Магарбал 348, упрекавший Ганнибала в мягкотелости, Антонин постоянно говорил царю, что побеждать он может, а пользоваться победой не умеет. 7. Выросший в условиях тех стран, знакомый со всеми тамошними обычаями, он умел привлечь к себе внимание слушателей и зачаровывал их так, что они – мало сказать, хвалили его, но наподобие гомеровских феаков 349, в молчании ему дивились. Он рассказывал им историю за последние сорок лет и выставлял на вид, что после непрерывного ряда войн и особенно событий при Гилейе и Сингаре 350где в ожесточенной ночной битве наши войска потерпели жесточайшее поражение, персы не завладели еще Эдессой 351не захватили мостов на Евфрате, словно какой-нибудь фециал 352рознял враждующие стороны. А между тем, благодаря своему военному превосходству и блистательным успехам, персы должны были именно так расширить свое государство и особенно в такое время, когда римская держава страдала от продолжительных внутренних междоусобных войн, и римская кровь лилась и на Востоке и на Западе.
8. Такие речи вел этот изменник, оставаясь сам трезвым на пирах, где у персов, как у древних греков, велись совещания о военных приготовлениях и других серьезных предметах. Он побуждал царя, который и без того был охвачен воинственным пылом, к тому, чтобы он, как только окончится зима, начал военные действия, полагаясь на свою счастливую звезду. При этом Антонин самоуверенно обещал царю свое содействие во многих важных делах. { 153}
4. Так обстояли дела в Месопотамии, а придворная клика затянула свою старую песню на нашу погибель и нашла, наконец, предлог вредить прославленному своей храбростью мужу (Урзицину), причем направление и поощрение исходило от целого скопища евнухов – всегда безжалостные и жестокие, лишенные всяких кровных связей, они испытывают чувство привязанности только к богатству, как к самому дорогому их сердцу детищу. 5. У них был составлен такой план: послать на Восток в чине главнокомандующего Себастьяна, совсем уже пожилого человека, очень богатого, { 152} но бездеятельного, неопытного в военном деле и до сих пор по своей безвестности, далекого ото всяких видов на сан магистра, а Урзицина назначить на место Барбациона в звании магистра пехоты и вернуть ко двору, где он со своими планами устроить государственный переворот, – как они громко о том говорили, – встретит серьезных и страшных врагов.
6. Пока при дворе Констанция организовывали такое дело, словно устраивали игры или представляли театральную пьесу, а посыльные распределяли деньги за столь внезапно проданную высокую должность между домами сильных людей, Антонин прибыл в зимнюю резиденцию персидского царя и был принят как желанный посетитель. Ему предоставлено было почетное право носить тиару, а эта честь дает право на участие в царском столе, голос на совещаниях с царем и подачу мнения на советах, и он не при помощи шестов и канатов, как говорится, т. е. не какими-нибудь обходными путями, а на всех парусах понесся против своего отечества и стал разжигать царя. Как некогда Магарбал 348, упрекавший Ганнибала в мягкотелости, Антонин постоянно говорил царю, что побеждать он может, а пользоваться победой не умеет. 7. Выросший в условиях тех стран, знакомый со всеми тамошними обычаями, он умел привлечь к себе внимание слушателей и зачаровывал их так, что они – мало сказать, хвалили его, но наподобие гомеровских феаков 349, в молчании ему дивились. Он рассказывал им историю за последние сорок лет и выставлял на вид, что после непрерывного ряда войн и особенно событий при Гилейе и Сингаре 350где в ожесточенной ночной битве наши войска потерпели жесточайшее поражение, персы не завладели еще Эдессой 351не захватили мостов на Евфрате, словно какой-нибудь фециал 352рознял враждующие стороны. А между тем, благодаря своему военному превосходству и блистательным успехам, персы должны были именно так расширить свое государство и особенно в такое время, когда римская держава страдала от продолжительных внутренних междоусобных войн, и римская кровь лилась и на Востоке и на Западе.
8. Такие речи вел этот изменник, оставаясь сам трезвым на пирах, где у персов, как у древних греков, велись совещания о военных приготовлениях и других серьезных предметах. Он побуждал царя, который и без того был охвачен воинственным пылом, к тому, чтобы он, как только окончится зима, начал военные действия, полагаясь на свою счастливую звезду. При этом Антонин самоуверенно обещал царю свое содействие во многих важных делах. { 153}
6.
1. Примерно в то же время Сабиниан, гордый внезапно доставшейся ему властью, вступил в Киликию и передал своему предшественнику
353письмо императора, в котором тот предлагал ему спешить на главную квартиру, чтобы там получить высший сан. И это было сделано при таких обстоятельствах, при которых, будь Урзицин где-нибудь на острове Фуле
354его, ввиду серьезности положения, следовало бы вызвать, как старого боевого командира, который лучше других на своем продолжительном опыте был знаком с военным искусством персов. 2. Это известие вызвало большое волнение в провинциях: декурионы и граждане городов старались декретами и множеством аккламаций
355чуть ли не силою задержать у себя защитника отечества. Они помнили, что Урзицин, будучи оставлен для их защиты с ничтожной армией, представлявшей лишь подобие военной силы, в течение целых десяти лет не допустил никаких потерь, а вместе с тем они испытывали страх за свою жизнь, так как узнали, что в такое тревожное время явился на смену ему человек слабый и бездеятельный. 3. Я верю – и в том нельзя сомневаться, – что молва летает на крыльях по воздушным путям. Она сообщила весть о происшедшем персам, и они обсуждали новое положение дел на своем военном совете. Были высказаны различные суждения, и по совету Антонина было решено после удаления Урзицина, не обращая внимания на нового главнокомандующего, не заниматься опасными осадами городов, а форсировать переправу через Евфрат и идти вперед, чтобы таким образом, предупредив быстротой движения молву, захватить провинции, которые во всех предшествующих войнах, кроме времен Галлиена
356
357, оставались неприкосновенными и разбогатели благодаря продолжительному миру. Антонин ручался, что с помощью Божьей он будет наилучшим проводником. 4. Этот план был одобрен и скреплен всеобщим единодушным согласием, и с таким же единодушием принялись за спешные приготовления: продовольствие, солдаты, оружие и остальное снаряжение, – все, чего требовал предстоящий поход, готовили в течение всей зимы.
5. А мы, между тем, задержавшись на некоторое время по эту сторону Тавра, спешили согласно приказу императора в Италию. Когда мы доехали до реки Гебра, берущей начало в горах одризов 358мы получили там письмо императора с приказанием безо всяких промедлений вернуться в Месопотамию, чтобы вести опасную войну, { 154} хотя мы не располагали сами никакими средствами, так как вся власть была передана другому. 6. Это подстроено было коварными интригами с той целью, чтобы, в случае если персы безо всяких успехов вернутся к себе, приписать заслугу храбрости нового вождя; если же дело примет плохой оборот, возбудить против Урзицина обвинение в измене. 7. После этой бестолковой спешки, потеряв много времени, возвратились мы назад и встретились с Сабинианом. То был человек высокомерный, среднего роста, до крайности ограниченный, который едва ли без страха способен был перенести веселый шум пирушки, не говоря уже о шуме битвы.
8. Но так как лазутчики в полном согласии с перебежчиками утверждали, что враги настойчиво и непрерывно ведут приготовления, а тот человечек все зевал, то мы поспешно отправились в Нисибис 359с целью предпринять необходимые меры, чтобы персы, втайне подготовив осаду, не захватили города врасплох. 9. Пока мы в стенах города делали с возможной поспешностью нужные приготовления, со стороны Тигра в направлении Кастра Маврорум (лагерь Мавров 360Сизары и остальных соседних местностей до самого города то и дело подымались клубы дыма, вспыхивали в большем, чем обычно, числе огни: это показывало, что грабительские шайки, перейдя реку, ворвались в наши пределы. 10. Потому предупреждая занятие ими дорог, мы спешно выступили вперед. Едва прошли мы две мили, как увидели на самой дороге мальчика благородной наружности, с золотой цепью на шее, приблизительно 8 лет, сына какого-то благородного человека, как он говорил; он сидел на дороге и плакал. Мать его бежала в ужасе от неприятеля и, растерявшись, оставила его одного. Командир пожалел мальчика и был тронут его положением. Он приказал мне отвезти его в город, и пока я ехал, взяв его к себе на коня, грабители уже подступили к самому городу. 11. И так как я боялся ужасов осады, то, ссадив мальчика у полуоткрытых задних ворот, поскакал во весь опор догонять наш отряд, причем едва не попал в плен. 12. Конный вражеский отряд преследовал одного трибуна по имени Абдигид, убегавшего вместе со своим конюшим; господин во время бегства упал, слугу схватили и в тот момент, когда я пронесся мимо них, они спрашивали его, какой это выехал сановник. Услышав, что это Урзицин, недавно вступивший в город, направляется на высоты Изалы, они убили конюшего, собрались в толпу и стали меня преследовать. 13. Благодаря быстроте своего коня я оказался впереди их. Близ Амудиса, незначительного форта 361{ 155} увидел я наших; они беззаботно отдыхали, пустив коней пастись. Протянув вперед руку, скрутив концы плаща и подняв их вверх, я подавал условный знак, что неприятель близко. Я присоединился к своим, и мы вместе поскакали, хотя мой конь начал уже уставать. 14. Полнолуние и ровная, отлого поднимающаяся местность вызывали у нас беспокойство, так как не было никакой возможности скрыться в случае, если бы оказалось необходимым к этому прибегнуть: не видно было нигде ни деревьев, ни кустов, ничего кроме невысокой травы. 15. И вот мы решили поставить на вьючную лошадь горящий светильник, привязав его, чтобы не свалился, и погнать ее без ездока налево; а мы сами направились к горным отрогам, лежавшим справа. Таким образом, персы должны были подумать, что этот светильник освещает дорогу медленно продвигающемуся вперед командиру, и двинуться вслед. Если бы не эта хитрость, то мы были бы окружены, взяты в плен и попали бы во власть врага.
16. Спасшись от этой опасности, мы прибыли в лесистую местность с виноградниками и плодовыми садами, называющуюся Мейакарире, – это имя дали ей холодные ключи. Все жители бежали отсюда, но мы нашли одного солдата, спрятавшегося в укрытии. Его привели к командиру; в испуге он давал противоречивые показания и вызвал тем против себя подозрение. Когда ему пригрозили, он в страхе рассказал всю правду: родился он в Паризиях в Галлии и, будучи на службе в конном полку, боясь наказания за какой-то проступок, бежал и переметнулся к персам; там он женился и родил детей; когда убедились в его честности, то стали посылать лазутчиком в наши пределы, и он часто приносил совершенно точные известия. И теперь он был послан Тамсапором и Ногодаром, персидскими вельможами, которые привели сюда шайки грабителей; к ним он теперь и возвращался, чтобы донести им все, что разведал. После этого он сообщил нам то, что ему было известно о военном плане персов, а затем был казнен.
17. Со всевозрастающей тревогой мы спешно направились, – при данных обстоятельствах это казалось наилучшим, – в Амиду, город, прославленный последовавшими затем несчастиями 362Туда вернулись наши разведчики; они принесли от Прокопия, – который, как я выше рассказывал 363вместе с комитом Луциллианом был отправлен послом в Персию, – пергамент, исписанный тайнописью и спрятанный в ножнах меча. Писал он намеренно неясно, на тот случай, чтобы дело не вызвало тяжких последствий, если бы {
5. А мы, между тем, задержавшись на некоторое время по эту сторону Тавра, спешили согласно приказу императора в Италию. Когда мы доехали до реки Гебра, берущей начало в горах одризов 358мы получили там письмо императора с приказанием безо всяких промедлений вернуться в Месопотамию, чтобы вести опасную войну, { 154} хотя мы не располагали сами никакими средствами, так как вся власть была передана другому. 6. Это подстроено было коварными интригами с той целью, чтобы, в случае если персы безо всяких успехов вернутся к себе, приписать заслугу храбрости нового вождя; если же дело примет плохой оборот, возбудить против Урзицина обвинение в измене. 7. После этой бестолковой спешки, потеряв много времени, возвратились мы назад и встретились с Сабинианом. То был человек высокомерный, среднего роста, до крайности ограниченный, который едва ли без страха способен был перенести веселый шум пирушки, не говоря уже о шуме битвы.
8. Но так как лазутчики в полном согласии с перебежчиками утверждали, что враги настойчиво и непрерывно ведут приготовления, а тот человечек все зевал, то мы поспешно отправились в Нисибис 359с целью предпринять необходимые меры, чтобы персы, втайне подготовив осаду, не захватили города врасплох. 9. Пока мы в стенах города делали с возможной поспешностью нужные приготовления, со стороны Тигра в направлении Кастра Маврорум (лагерь Мавров 360Сизары и остальных соседних местностей до самого города то и дело подымались клубы дыма, вспыхивали в большем, чем обычно, числе огни: это показывало, что грабительские шайки, перейдя реку, ворвались в наши пределы. 10. Потому предупреждая занятие ими дорог, мы спешно выступили вперед. Едва прошли мы две мили, как увидели на самой дороге мальчика благородной наружности, с золотой цепью на шее, приблизительно 8 лет, сына какого-то благородного человека, как он говорил; он сидел на дороге и плакал. Мать его бежала в ужасе от неприятеля и, растерявшись, оставила его одного. Командир пожалел мальчика и был тронут его положением. Он приказал мне отвезти его в город, и пока я ехал, взяв его к себе на коня, грабители уже подступили к самому городу. 11. И так как я боялся ужасов осады, то, ссадив мальчика у полуоткрытых задних ворот, поскакал во весь опор догонять наш отряд, причем едва не попал в плен. 12. Конный вражеский отряд преследовал одного трибуна по имени Абдигид, убегавшего вместе со своим конюшим; господин во время бегства упал, слугу схватили и в тот момент, когда я пронесся мимо них, они спрашивали его, какой это выехал сановник. Услышав, что это Урзицин, недавно вступивший в город, направляется на высоты Изалы, они убили конюшего, собрались в толпу и стали меня преследовать. 13. Благодаря быстроте своего коня я оказался впереди их. Близ Амудиса, незначительного форта 361{ 155} увидел я наших; они беззаботно отдыхали, пустив коней пастись. Протянув вперед руку, скрутив концы плаща и подняв их вверх, я подавал условный знак, что неприятель близко. Я присоединился к своим, и мы вместе поскакали, хотя мой конь начал уже уставать. 14. Полнолуние и ровная, отлого поднимающаяся местность вызывали у нас беспокойство, так как не было никакой возможности скрыться в случае, если бы оказалось необходимым к этому прибегнуть: не видно было нигде ни деревьев, ни кустов, ничего кроме невысокой травы. 15. И вот мы решили поставить на вьючную лошадь горящий светильник, привязав его, чтобы не свалился, и погнать ее без ездока налево; а мы сами направились к горным отрогам, лежавшим справа. Таким образом, персы должны были подумать, что этот светильник освещает дорогу медленно продвигающемуся вперед командиру, и двинуться вслед. Если бы не эта хитрость, то мы были бы окружены, взяты в плен и попали бы во власть врага.
16. Спасшись от этой опасности, мы прибыли в лесистую местность с виноградниками и плодовыми садами, называющуюся Мейакарире, – это имя дали ей холодные ключи. Все жители бежали отсюда, но мы нашли одного солдата, спрятавшегося в укрытии. Его привели к командиру; в испуге он давал противоречивые показания и вызвал тем против себя подозрение. Когда ему пригрозили, он в страхе рассказал всю правду: родился он в Паризиях в Галлии и, будучи на службе в конном полку, боясь наказания за какой-то проступок, бежал и переметнулся к персам; там он женился и родил детей; когда убедились в его честности, то стали посылать лазутчиком в наши пределы, и он часто приносил совершенно точные известия. И теперь он был послан Тамсапором и Ногодаром, персидскими вельможами, которые привели сюда шайки грабителей; к ним он теперь и возвращался, чтобы донести им все, что разведал. После этого он сообщил нам то, что ему было известно о военном плане персов, а затем был казнен.
17. Со всевозрастающей тревогой мы спешно направились, – при данных обстоятельствах это казалось наилучшим, – в Амиду, город, прославленный последовавшими затем несчастиями 362Туда вернулись наши разведчики; они принесли от Прокопия, – который, как я выше рассказывал 363вместе с комитом Луциллианом был отправлен послом в Персию, – пергамент, исписанный тайнописью и спрятанный в ножнах меча. Писал он намеренно неясно, на тот случай, чтобы дело не вызвало тяжких последствий, если бы {