Страница:
735ассанитских сарацин, знаменитый разбойник, который в течение долгого времени свирепствовал на наших границах, – устроили засаду Ормизде: они знали – неизвестно откуда, – что он выйдет на рекогносцировку. Не удался их замысел потому, что в этом месте нет возможности перейти вброд реку: она течет здесь в узких и крутых берегах и очень глубока. На рассвете мы впервые увидали врагов в их сверкающих шлемах и крепких панцирях. Наши солдаты, рвавшиеся в битву, храбро бросились на них. И хотя сила, с которой враги натягивали луки, и сверкание железа их панцирей нагоняли страх на наших, но гнев усиливал их храбрость и, тесно прикрывшись щитами, они не дали им выстрелить. 6. Ободренные этой первой победой, солдаты дошли до поселения Мацепракта. Там видны были полуразрушенные остатки стен. Рассказывают, что в древности эти стены имели большую протяженность и защищали Ассирию от нападений извне. {
307} 7. Здесь отделяется от Евфрата многоводный рукав и направляется во внутренние области Вавилонии для орошения полей и близлежащих городов; а другой, по имени Наармальха, что значит река царей, протекает подле Ктесифона; в его начале стоит высокая башня наподобие Фароса. 8. По наведенным с большой осторожностью мостам перешла через этот рукав вся пехота, а всадники с лошадьми переправились вплавь с оружием, выбрав место на излучине, где течение было слабее. При этом на часть нашей конницы выпущена была внезапно туча стрел; но быстрый вспомогательный отряд, выйдя на берег, бросился на убегавших неприятелей и налетел на них, как хищная птица на свою добычу.
9. Блистательно завершив это дело, мы подошли к Пирисаборе, большому и весьма населенному городу, который окружен течением реки со всех сторон наподобие острова. Император сделал рекогносцировку города и его окрестностей и с величайшей осторожностью начал приготовления к осаде, как будто надеясь одним страхом отбить у населения охоту защищаться. Но когда после многократных попыток начать с ним переговоры никто не ответил ни на обещания, ни на угрозы, пришлось приступить к осаде. Тройная цепь вооруженных окружила стены, и в первый день до самого начала ночи шла перестрелка. 10. Защитники были достаточно сильны и отличались воодушевлением. С бойниц они повесили повсюду сбитые из шерсти прикрытия, чтобы ослабить силу удара метательных снарядов; прикрываясь щитами, сплетенными из крепкого лозника и покрыв их сырыми кожами, они оказывали самое деятельное сопротивление. Сами они производили впечатление людей из железа: полоски железа, точно прилаженные по форме, частей тела, одевали надежным покровом весь корпус. 11. Несколько раз они вызывали для переговоров Ормизду как земляка и человека царской крови, а когда он приближался, осыпали его бранью и попреками, как изменника и перебежчика. На это издевательство ушла б?льшая часть дня, а с началом сумерек были подведены различные осадные машины и наши приступили к засыпанию глубокого рва. 12. Внимательно следившие за всем защитники заметили это при неверном вечернем освещении, и так как к тому же угловую башню пробил мощный удар тарана, то они покинули двойные стены города и заняли примыкавшую к нему цитадель. Стояла эта последняя на плоской вершине крутой горы, середина которой, поднимавшаяся вверх, составляла своими округлыми очертаниями фигуру арголического щита; только на северной стороне не хватало кое-чего до округлой линии, но здесь еще более надежную защиту представляли собой обрывы скал, спускавшихся прямо в волны Евфрата. Сооруженные { 308} из асфальта и обожженного кирпича стены, – постройка, не имеющая себе, как известно, равной по прочности, – представляли сами по себе опасную угрозу. 13. Наши солдаты, пылая боевой отвагой, прошли город, который нашли пустым, и ожесточенно сражались с горожанами, метавшими с цитадели всякие снаряды. Наши катапульты и баллисты теснили защитников; но и сами они со своей высоты храбро противопоставляли им огромные луки; широкие, с обоих концов выступавшие рога этих луков стягивались очень медленно, зато спущенная сильным ударом пальцев тетива метала окованные железом стрелы с такой силой, что, впиваясь в тело противника, они пронзали его насмерть. 14. Шел также с обеих сторон бой целыми тучами метаемых от руки камней. С равными шансами длилась жаркая битва с величайшим упорством с рассвета до начала ночи; закончилась она без решительного исхода. На следующий день возобновился упорный бой: с обеих сторон одинаковы были потери, и счастье не склонялось ни на чью сторону. Тогда император, готовый на любой риск при этих обоюдных потерях, построив клин и прикрываясь от выстрелов тесно сдвинутыми щитами, в быстром натиске бросился с отважными бойцами к вражеским воротам, которые оказались окованными толстым железом. 15. Хотя камни, метаемые от руки из пращей, куски свинца и стрелы угрожали его жизни, но он громко приказывал своим людям пробивать створы ворот, чтобы открыть доступ в крепость, и отступил назад лишь тогда, когда понял, что тучи метательных снарядов могут его совсем засыпать. 16. Он отошел со всеми своими людьми; лишь некоторые из них бьли легко ранены, сам он вернулся невредимым, но с краской стыда на лице. Он знал из истории, что Сципион Эмилиан с историком Полибием, 736который был родом из Мегалополя в Аркадии, и тридцатью солдатами открыл подобным нападением ворота Карфагена. Этот подвиг, с полной достоверностью описанный в древней истории, нисколько не умаляет значения события нашего времени. 17. Эмилиан подошел к воротам под прикрытием каменной «черепахи» и, находясь в полной безопасности и сам будучи укрыт, пока неприятель не заметил это каменное сооружение, вторгся в лишенный защитников город. А Юлиан атаковал на открытом месте и отступил лишь тогда, когда небо над ним потемнело от тучи камней и снарядов. 18. До сих пор дело велось с торопливой поспешностью, и из-за несостоятельных забот о других делах не принимались за устройство виней и осадных щитов. Но тут Юлиан приказал срочно соорудить машину, так называемый «Гелеполис», о которой выше было сказано, что ею пользовался Деметрий, заво-{ 309}евавший при ее помощи много городов, за что и был назван Полиоркетом 737
19. С тревогой напряженно всматривались защитники в это огромное сооружение, которое должно было оказаться выше зубцов высоких башен; понимая, с какой настойчивостью ведется осада, они вдруг запросили мира, и, рассеявшись по башням и зубцам стен, простирали руки в знак того, что они предаются римлянам, и просили пощадить их и даровать им жизнь. 20. Когда они увидели, что орудия бездействуют и что осаждающие ничего больше не предпринимают, то приняли это за верный знак мира и попросили, чтобы им дана была возможность переговорить с Ормиздой. 21. Это им было разрешено. Начальник гарнизона Мамерсид спустился по канату вниз и был отведен к императору. Получив от последнего формальное обещание, что он и его товарищи будут помилованы и им будет сохранена жизнь, как он о том просил, он был затем отпущен назад. Когда он объявил в крепости о результате своих переговоров, все жители обоих полов, поскольку были приняты все пункты требований, подтвердили заключение мира самыми страшными клятвами и, открыв ворота, вышли все с криками, в которых провозглашали, что Цезарь в своем величия и милосердии явился для них как Гений-спаситель. 22. Насчитано было сдавшихся 2500 человек; остальное население, предполагая возможность осады, удалилось заранее, переплыв реку на малых судах. В этой крепости найден был огромный запас оружия и провианта. Взяв оттуда то, что было нужно каждому, победители предали все остальное пламени вместе с самой крепостью.
3.
4.
9. Блистательно завершив это дело, мы подошли к Пирисаборе, большому и весьма населенному городу, который окружен течением реки со всех сторон наподобие острова. Император сделал рекогносцировку города и его окрестностей и с величайшей осторожностью начал приготовления к осаде, как будто надеясь одним страхом отбить у населения охоту защищаться. Но когда после многократных попыток начать с ним переговоры никто не ответил ни на обещания, ни на угрозы, пришлось приступить к осаде. Тройная цепь вооруженных окружила стены, и в первый день до самого начала ночи шла перестрелка. 10. Защитники были достаточно сильны и отличались воодушевлением. С бойниц они повесили повсюду сбитые из шерсти прикрытия, чтобы ослабить силу удара метательных снарядов; прикрываясь щитами, сплетенными из крепкого лозника и покрыв их сырыми кожами, они оказывали самое деятельное сопротивление. Сами они производили впечатление людей из железа: полоски железа, точно прилаженные по форме, частей тела, одевали надежным покровом весь корпус. 11. Несколько раз они вызывали для переговоров Ормизду как земляка и человека царской крови, а когда он приближался, осыпали его бранью и попреками, как изменника и перебежчика. На это издевательство ушла б?льшая часть дня, а с началом сумерек были подведены различные осадные машины и наши приступили к засыпанию глубокого рва. 12. Внимательно следившие за всем защитники заметили это при неверном вечернем освещении, и так как к тому же угловую башню пробил мощный удар тарана, то они покинули двойные стены города и заняли примыкавшую к нему цитадель. Стояла эта последняя на плоской вершине крутой горы, середина которой, поднимавшаяся вверх, составляла своими округлыми очертаниями фигуру арголического щита; только на северной стороне не хватало кое-чего до округлой линии, но здесь еще более надежную защиту представляли собой обрывы скал, спускавшихся прямо в волны Евфрата. Сооруженные { 308} из асфальта и обожженного кирпича стены, – постройка, не имеющая себе, как известно, равной по прочности, – представляли сами по себе опасную угрозу. 13. Наши солдаты, пылая боевой отвагой, прошли город, который нашли пустым, и ожесточенно сражались с горожанами, метавшими с цитадели всякие снаряды. Наши катапульты и баллисты теснили защитников; но и сами они со своей высоты храбро противопоставляли им огромные луки; широкие, с обоих концов выступавшие рога этих луков стягивались очень медленно, зато спущенная сильным ударом пальцев тетива метала окованные железом стрелы с такой силой, что, впиваясь в тело противника, они пронзали его насмерть. 14. Шел также с обеих сторон бой целыми тучами метаемых от руки камней. С равными шансами длилась жаркая битва с величайшим упорством с рассвета до начала ночи; закончилась она без решительного исхода. На следующий день возобновился упорный бой: с обеих сторон одинаковы были потери, и счастье не склонялось ни на чью сторону. Тогда император, готовый на любой риск при этих обоюдных потерях, построив клин и прикрываясь от выстрелов тесно сдвинутыми щитами, в быстром натиске бросился с отважными бойцами к вражеским воротам, которые оказались окованными толстым железом. 15. Хотя камни, метаемые от руки из пращей, куски свинца и стрелы угрожали его жизни, но он громко приказывал своим людям пробивать створы ворот, чтобы открыть доступ в крепость, и отступил назад лишь тогда, когда понял, что тучи метательных снарядов могут его совсем засыпать. 16. Он отошел со всеми своими людьми; лишь некоторые из них бьли легко ранены, сам он вернулся невредимым, но с краской стыда на лице. Он знал из истории, что Сципион Эмилиан с историком Полибием, 736который был родом из Мегалополя в Аркадии, и тридцатью солдатами открыл подобным нападением ворота Карфагена. Этот подвиг, с полной достоверностью описанный в древней истории, нисколько не умаляет значения события нашего времени. 17. Эмилиан подошел к воротам под прикрытием каменной «черепахи» и, находясь в полной безопасности и сам будучи укрыт, пока неприятель не заметил это каменное сооружение, вторгся в лишенный защитников город. А Юлиан атаковал на открытом месте и отступил лишь тогда, когда небо над ним потемнело от тучи камней и снарядов. 18. До сих пор дело велось с торопливой поспешностью, и из-за несостоятельных забот о других делах не принимались за устройство виней и осадных щитов. Но тут Юлиан приказал срочно соорудить машину, так называемый «Гелеполис», о которой выше было сказано, что ею пользовался Деметрий, заво-{ 309}евавший при ее помощи много городов, за что и был назван Полиоркетом 737
19. С тревогой напряженно всматривались защитники в это огромное сооружение, которое должно было оказаться выше зубцов высоких башен; понимая, с какой настойчивостью ведется осада, они вдруг запросили мира, и, рассеявшись по башням и зубцам стен, простирали руки в знак того, что они предаются римлянам, и просили пощадить их и даровать им жизнь. 20. Когда они увидели, что орудия бездействуют и что осаждающие ничего больше не предпринимают, то приняли это за верный знак мира и попросили, чтобы им дана была возможность переговорить с Ормиздой. 21. Это им было разрешено. Начальник гарнизона Мамерсид спустился по канату вниз и был отведен к императору. Получив от последнего формальное обещание, что он и его товарищи будут помилованы и им будет сохранена жизнь, как он о том просил, он был затем отпущен назад. Когда он объявил в крепости о результате своих переговоров, все жители обоих полов, поскольку были приняты все пункты требований, подтвердили заключение мира самыми страшными клятвами и, открыв ворота, вышли все с криками, в которых провозглашали, что Цезарь в своем величия и милосердии явился для них как Гений-спаситель. 22. Насчитано было сдавшихся 2500 человек; остальное население, предполагая возможность осады, удалилось заранее, переплыв реку на малых судах. В этой крепости найден был огромный запас оружия и провианта. Взяв оттуда то, что было нужно каждому, победители предали все остальное пламени вместе с самой крепостью.
3.
1. На следующий день после этого император, как раз когда он спокойно обедал, получил неприятное известие о том, что командовавший персами сурена неожиданно напал на три турмы нашей легкой конницы, находившейся в передовых разъездах. Пало с нашей стороны очень немного людей, но в их числе один трибун и потеряно было знамя. 2. Страшно вспылив и считая, что главный залог безопасности – быстрота действий, он бросился с вооруженным отрядом на неприятеля и наголову разбил его. Уцелевших двух трибунов он уволил в отставку за нерасторопность и трусость, а десять солдат из числа тех, которые бежали, он лишил, следуя древнему обычаю, воинского звания и приговорил к смертной казни. {
310}
3. После того как город, что было упомянуто, был предан пламени, Юлиан приказал собраться армии и, взойдя на подготовленный трибунал, поблагодарил войска, побуждал всех поддерживать в себе тот же боевой дух и обещал выдать донатив по 100 серебряных монет на человека 738Когда же он увидал, что солдаты, недовольные незначительностью обещанной суммы, стали громко выражать свое неудовольствие, возвысил в негодовании голос и сказал такую речь. 4. «Вот перед вами персы, в избытке имеющие всякое добро. Их богатства могут перейти к вам, если мы будем соединять единодушие и храбрость. Верьте мне, Римское государство со своими колоссальными богатствами впало в крайнюю бедность из-за людей, которые в интересах личного обогащения научили государей возвращаться с войны, купив за золото мир у варваров. 5. Казна истощилась, города обезлюдели, провинции разграблены. Нет у меня ни личных средств, ни родни, хотя я и знатного рода; но в груди моей бьется не знающее страха сердце. Ничуть не стыдно императору, который полагает все блага в развитии духовных сил, признаться в своей благородной бедности. Ведь и Фабриции, 739будучи бедняками, провели великие войны и стали богаты славой. Все это может оказаться у нас в изобилии, если вы, чуждые всякого страха, вверившись Богу и мне, который ведет вас, соблюдая по мере человеческого разумения осторожность, будете держать себя спокойно. Если же вы вернетесь к прежним позорным бунтам и будете мне сопротивляться, то это ваше дело. 7. Я один, как подобает императору, свершив ряд таких подвигов, умру на месте с презрением к жизни, которую может у меня вырвать и какая-нибудь ничтожная лихорадка, или по крайней мере сойду с этого поста: я ведь не так жил, чтобы нельзя мне было стать опять частным человеком. С гордостью и чувством радости могу я заявить, что с нами есть испытанные вожди, глубокие знатоки военной науки». 8. Эта спокойная речь императора, который сохранял самообладание как в счастье, так и в несчастье, в данную минуту успокоила солдат. Укрепившись в надежде на лучшее, солдаты давали обещание соблюдать дисциплину и с полным единодушием до неба превозносили его величие и возвышенность духа. Когда подобного рода заявления искренни и идут от сердца, то обычно это выражается легким стуком щитов. 9. После этого войска вернулись в свои палатки, подкрепились, насколько в данное время это было возможно, пищей и питьем, а также ночным сном. Юлиан воодушевлял своих солдат и тем, что постоянно клялся не тем, что ему было дорого, а величием своих начинаний: «Верно как то, что я сокрушу { 311} персов»... «Верно как то, что я восстановлю потрясенный римский мир». Таким же образом, как рассказывают, имел обыкновение подтверждать свои слова Траян: «Верно как то, что я увижу Дакию превращенной в провинцию», «Как то, что я по мосту перейду Истр и Евфрат» и многое тому подобное.
10. После этого, пройдя 14 миль 740мы пришли в местности, плодородие которых является результатом обильного орошения. Зная наперед, по какому пути мы направимся, персы открыли шлюзы и вызвали большой разлив воды. 11. Так как почва на большом протяжении превратилась в болото, Юлиан дал солдатам день на отдых, пошел сам вперед и, наведя мосты из мехов и кожаных лодок, а также нарубив пальмовых стволов, не без затруднений переправил войска.
12. В этих местностях много полей, засаженных виноградной лозой и разными плодовыми деревьями; в наибольшем числе произрастают здесь пальмы, которые образуют почти сплошной лес, простирающийся на обширных пространствах до самой Мезены и великого моря. На каждом шагу попадаются здесь срубленные ветви пальм с плодами и без них; из плодов производят в изобилии мед и вино. 741Рассказывают, что пальмы взаимно оплодотворяются и легко можно различить пол дерева. 13. Добавляют и то, что женские деревья зачинают, будучи обмазаны семенем мужских и что они знают наслаждение взаимной любви. Это видно из того, что они склоняются друг к другу, и даже сильный ветер не может вывести их из этого положения. Если женское дерево не будет обмазано семенем мужского, то происходит выкидыш, и дерево роняет не созревшие плоды. Если неизвестно, к какому мужскому дереву питает любовь то или другое женское, то мажут ствол одного цветным соком другого и дерево воспринимает, согласно природе, сладость запаха. Эти явления подтверждают существование оплодотворения. 14. Насыщаясь плодами пальм, войско миновало много островов, и там, где, опасались недостатка пищи, там именно появлялся страх избытка и пресыщения. Неприятельские стрелки устроили было нападение на нас из засады, но оно не осталось без возмездия, и мы дошли до места, где главное течение Евфрата разбивается на много рукавов.
3. После того как город, что было упомянуто, был предан пламени, Юлиан приказал собраться армии и, взойдя на подготовленный трибунал, поблагодарил войска, побуждал всех поддерживать в себе тот же боевой дух и обещал выдать донатив по 100 серебряных монет на человека 738Когда же он увидал, что солдаты, недовольные незначительностью обещанной суммы, стали громко выражать свое неудовольствие, возвысил в негодовании голос и сказал такую речь. 4. «Вот перед вами персы, в избытке имеющие всякое добро. Их богатства могут перейти к вам, если мы будем соединять единодушие и храбрость. Верьте мне, Римское государство со своими колоссальными богатствами впало в крайнюю бедность из-за людей, которые в интересах личного обогащения научили государей возвращаться с войны, купив за золото мир у варваров. 5. Казна истощилась, города обезлюдели, провинции разграблены. Нет у меня ни личных средств, ни родни, хотя я и знатного рода; но в груди моей бьется не знающее страха сердце. Ничуть не стыдно императору, который полагает все блага в развитии духовных сил, признаться в своей благородной бедности. Ведь и Фабриции, 739будучи бедняками, провели великие войны и стали богаты славой. Все это может оказаться у нас в изобилии, если вы, чуждые всякого страха, вверившись Богу и мне, который ведет вас, соблюдая по мере человеческого разумения осторожность, будете держать себя спокойно. Если же вы вернетесь к прежним позорным бунтам и будете мне сопротивляться, то это ваше дело. 7. Я один, как подобает императору, свершив ряд таких подвигов, умру на месте с презрением к жизни, которую может у меня вырвать и какая-нибудь ничтожная лихорадка, или по крайней мере сойду с этого поста: я ведь не так жил, чтобы нельзя мне было стать опять частным человеком. С гордостью и чувством радости могу я заявить, что с нами есть испытанные вожди, глубокие знатоки военной науки». 8. Эта спокойная речь императора, который сохранял самообладание как в счастье, так и в несчастье, в данную минуту успокоила солдат. Укрепившись в надежде на лучшее, солдаты давали обещание соблюдать дисциплину и с полным единодушием до неба превозносили его величие и возвышенность духа. Когда подобного рода заявления искренни и идут от сердца, то обычно это выражается легким стуком щитов. 9. После этого войска вернулись в свои палатки, подкрепились, насколько в данное время это было возможно, пищей и питьем, а также ночным сном. Юлиан воодушевлял своих солдат и тем, что постоянно клялся не тем, что ему было дорого, а величием своих начинаний: «Верно как то, что я сокрушу { 311} персов»... «Верно как то, что я восстановлю потрясенный римский мир». Таким же образом, как рассказывают, имел обыкновение подтверждать свои слова Траян: «Верно как то, что я увижу Дакию превращенной в провинцию», «Как то, что я по мосту перейду Истр и Евфрат» и многое тому подобное.
10. После этого, пройдя 14 миль 740мы пришли в местности, плодородие которых является результатом обильного орошения. Зная наперед, по какому пути мы направимся, персы открыли шлюзы и вызвали большой разлив воды. 11. Так как почва на большом протяжении превратилась в болото, Юлиан дал солдатам день на отдых, пошел сам вперед и, наведя мосты из мехов и кожаных лодок, а также нарубив пальмовых стволов, не без затруднений переправил войска.
12. В этих местностях много полей, засаженных виноградной лозой и разными плодовыми деревьями; в наибольшем числе произрастают здесь пальмы, которые образуют почти сплошной лес, простирающийся на обширных пространствах до самой Мезены и великого моря. На каждом шагу попадаются здесь срубленные ветви пальм с плодами и без них; из плодов производят в изобилии мед и вино. 741Рассказывают, что пальмы взаимно оплодотворяются и легко можно различить пол дерева. 13. Добавляют и то, что женские деревья зачинают, будучи обмазаны семенем мужских и что они знают наслаждение взаимной любви. Это видно из того, что они склоняются друг к другу, и даже сильный ветер не может вывести их из этого положения. Если женское дерево не будет обмазано семенем мужского, то происходит выкидыш, и дерево роняет не созревшие плоды. Если неизвестно, к какому мужскому дереву питает любовь то или другое женское, то мажут ствол одного цветным соком другого и дерево воспринимает, согласно природе, сладость запаха. Эти явления подтверждают существование оплодотворения. 14. Насыщаясь плодами пальм, войско миновало много островов, и там, где, опасались недостатка пищи, там именно появлялся страх избытка и пресыщения. Неприятельские стрелки устроили было нападение на нас из засады, но оно не осталось без возмездия, и мы дошли до места, где главное течение Евфрата разбивается на много рукавов.
4.
1. В этой области мы подошли к городу
742, который покинули населявшие его иудеи из-за его низких стен, и раздраженные солдаты предали его пламени. После этого император двинулся {
312} дальше со всевозрастающей верой в оказываемое ему, как он думая, покровительство божества. 2. Дойдя до Майозамальхи, большого города, окруженного сильными стенами, он приказал разбить палатки и принял самые тщательные меры предосторожности для того, чтобы обезопасить лагерь от внезапного нападения персидской конницы, перед храбростью которой на открытых местах трепещут все народы. 3. Сделав соответствующие распоряжения, он вышел сам пешком с небольшим отрядом легковооруженных, чтобы сделать точную рекогносцировку относительно расположения города, но попал в опасную засаду, из-за которой едва спас свою жизнь. 4. Через потайные ворота города вышло десять вооруженных персов; ползком они пробрались по подошве холмов и внезапно напали на наших. Двое из них бросились с обнаженными мечами на императора, выделявшегося своим внешним видом. Подняв вверх щит, он отразил удар и, нисколько не растерявшись, укрываясь за щитом, всадил свой меч в бок одного из нападавших, а другого зарубили его телохранители. Остальные, из которых некоторые были ранены, рассеялись в бегстве; с обоих убитых были сняты доспехи. Император привел назад в лагерь невредимыми своих боевых товарищей с доспехами врагов и был встречен всеобщим ликованием. 5. Торкват снял с убитого врага золотое ожерелье, дерзкого галла поразил с помощью птицы Валерий, прозванный потом Корвином, и эта слава сохранила их имена для потомства.
743Зависти нет тут места, но пусть и это славное деяние Юлиана встанет рядом с теми подвигами древности. 6. На следующий день настланы были мосты, войска переправились, и лагерь был разбит в другом более безопасном месте и окружен двойным валом из-за того, как я уже сказал, что открытая равнина внушала опасения. Затем он предпринял осаду города, так как считал опасным идти вперед, оставляя в тылу у себя страшного врага. 7. Пока шли энергичные приготовления к осаде, неприятельский вождь сурена напал на наших обозных лошадей, которые паслись в пальмовых рощах, но был отброшен нашими охранными когортами и ушел с небольшими потерями. 8. Население двух городов, расположенных на островах реки, не доверяя своим силам, в страхе ушло за стены Ктесифона: одни прошли через лесную чащу, другие пустились в путь на выдолбленных стволах деревьев по соседним болотам, считая это единственным и самым верным способом совершить предстоявший им длинный путь в далекие земли. 9. Некоторые из этих последних отстали, и наши солдаты перебили их. Они и сами проезжали на лодках и челноках по разным местам и время от времени приводили взятых в плен. То был хорошо обдуманный план Юлиана: пока пешие силы будут вести осаду стен, конные отряды, разделившись на малые отряды, должны были выходить на грабеж. Таким образом {
313} достигалось то, что солдаты, не обременяя наших провинций, кормились с земель неприятеля.
10. Император приступил к решительной осаде города, имевшего двойные стены. Он окружил его тройной цепью щитов и был уверен в удаче, этого начинания. Но насколько необходимо было это предприятие, настолько же оно оказывалось трудноисполнимым. Все подступы были закрыты высокими скалами с крутыми выступами и обрывами, что делало крайне опасным и даже невозможным подход, а к тому же и башни, многочисленные и очень высокие, грозно равнялись с высотой природной скалы цитадели; спускавшийся к реке склон был также защищен сильными бастионами. 11. Сюда присоединялась еще другая немалая беда, а именно то, что многочисленный гарнизон, состоявший из отборных людей, оставался совершенно глух ко всяким попыткам склонить его к сдаче и оказывал сильное сопротивление, надеясь победить или сложить свои головы за родину. С трудом удавалось удерживать рвавшихся вперед солдат, которые требовали боя пусть даже на ровном месте и в правильном строю, и горели желанием схватиться с врагом, когда давали сигнал к отступлению.
12. Однако разумные меры, принятые с нашей стороны, преодолели великое напряжение сил противника. Работы были распределены, и все поспешно взялись за назначенное для каждого дело. Здесь воздвигали высокие насыпи, там засыпали глубокие рвы, в третьем месте копали в земле длинные траншеи, специальные мастера размещали осадные орудия, которым предстояло вскоре огласить воздух своим зловещим грохотом. 13. Работой над подкопами и осадными щитами руководили Невитта и Дагалайф, а распределение нападений и защиту машин от пожара и вылазок неприятеля принял на себя сам император. Все приготовления к разрушению города были завершены многообразными трудами и раздались голоса, требовавшие битвы. Как раз в этот момент вернулся командир по имени Виктор, сделавший рекогносцировку до самого Ктесифона, и сообщил, что он нигде не встретил каких-либо препятствий. 14. Это известие воспламенило радостью всех солдат, возбуждение усилилось еще больше и, стоя в боевом вооружении, они ждали сигнала к битве.
15. И вот затрубили боевой сигнал и на обеих сторонах началось движение. С вызывающим, грозным криком римляне первые сделали несколько натисков на врага, который под своим покрытием из железных пластин наподобие легких перьев чувствовал себя очень смело, так как стрелы, попадая в твердую железную броню, отскакивали, не причиняя вреда. Сдвинутые над головами щиты, которыми римляне прикрывались с большим искусством, расходились иногда от постоянного движения и образовывали щели. А { 314} персы, напротив, упорно стояли на стенах и прилагали все старания к тому, чтобы по возможности отразить и сделать тщетным грозный натиск. 16. Когда же осаждающие, двигая перед собой осадные щиты, напирали уже на стены, пращники со стрелками, а также и другие, скатывавшие огромные камни, метавшие факелы и маллеолы, пытались их отбить. Тут приведены были в действие со страшным шумом баллисты, приспособленные к метанию деревянных стрел, и стали сыпать тучи снарядов, а скорпионы под искусной рукой стрелявших из них стали метать круглые камни. 17. Несколько раз повторялись приступы, пока, наконец, полуденный жар огнем пылавшего солнца, все усиливаясь, не заставил прекратить бой утомленных и обливавшихся потом людей, которые с напряжением всех сил вели стрельбу и сражались.
18. В таком же настроении обе стороны и на следующий день упорно продолжали бой в различных схватках с равным напряжением и прекратили его без решительного исхода. Император побывал со своими солдатами во всяких переделках и настаивал на необходимости скорейшего взятия города, чтобы слишком продолжительная задержка около его стен не помешала осуществлению его великих замыслов. 19. Но в сомнительных и трудных обстоятельствах иногда даже самое ничтожное обстоятельство может оказаться против всяких ожиданий важным, решающим моментом. Однажды, когда уже, как случалось, обе стороны были готовы прекратить бой и сражались с меньшим воодушевлением, придвинутый к стенам незадолго перед тем таран чрезвычайно сильным ударом разбил самую высокую башню, весьма прочно сложенную из кирпича. Ее падение со страшным грохотом увлекло за собой часть примыкавшей к ней стены. 20. Создавшееся таким образом изменение условий выставило в самом блистательном свете бранный труд осаждающих и воодушевление осажденных. Гнев и ожесточение наших солдат не знали ничего трудного, а для боровшихся за свою жизнь защитников не было ничего страшного и отпугивающего. Долго длилась ожесточеннейшая битва, много крови было пролито с обеих сторон, конец сражению положил закат солнца, и тут только усталые люди подумали об отдыхе. 21. Пока дело происходило при свете солнца и на глазах у всех, императору, бдительно следившему за всем, доложили, что легионеры, которым поручено было проложить подземные ходы, прокопали и укрепили их столбами и, достигнув уже фундамента стен, ждут его приказа, чтобы выйти наверх. 22. Заполночь трубачи дали сигнал идти в бой, и все поспешили к оружию. Пошли на штурм стен с двух сторон, добиваясь, чтобы защитники, пока для отражения опасности они разойдутся туда и сюда, не могли услышать стук железных орудий на подземных работах, а в то же время безо всякой помехи { 315} мог внезапно выйти из подземных ходов проникший через них отряд. 23. Все было исполнено согласно этим распоряжениям, и пока защитники были заняты, пробит был выход из подземного хода, и первым выскочил Экссуперий, солдат из отряда Виктора, за ним трибун Магн и нотарий Иовиан, а следом за ними целый отряд храбрецов. Поразив кинжалами тех, кого они нашли в доме, через который вышли наружу, они осторожно пошли вперед и перебили караульных, которые по обычаю этого народа громкими голосами прославляли справедливость и счастье своего царя. 24. Древние верили, что сам Марс участвовал – если для божественного величия возможно смешаться с людьми – в штурме лагеря луканцев (Гайем Фабрицием) Лусцином. 744Эта вера была вызвана тем, что во время штурма видели солдата огромного роста, который нес лестницу; а на следующий день, когда был произведен войсковой смотр, не могли его найти, несмотря на самые тщательные розыски, в то время как если бы это был солдат, то он сам объявил бы о своем доблестном подвиге. Но если тогда осталось неизвестным, кто совершил тот подвиг, то теперь отмечены были имена, отличившихся храбростью. Они были награждены осадными венцами и, по древнему обычаю, император, похвалил их перед строем всей армии.
25. Пробитые во многих местах стены не давали более защиты обреченному на гибель городу, а вступившие в него разгневанные победители рубили всех, не различая ни пола, ни возраста; некоторые жители в страхе перед неминуемой гибелью, под угрозой огня с одной стороны и меча – с другой, оплакав свой конец, сами бросились вниз со стен и, совсем разбившись, сохраняли некоторое время жизнь, более жалкую, чем смерть, пока не приканчивал их меч победителя. 26. Начальник гарнизона, Набдата, с восемьюдесятью телохранителями был взят живым; его привели к императору, и тот радуясь победе, милостиво приказал даровать жизнь ему и остальным.
Разделив добычу по заслугам и трудам каждого, Юлиан, довольствовавшийся вообще малым, взял себе немого мальчика, умевшего выразить все, что понимал, изящными жестами, и три золотые монеты, как приятную и радостную, по его представлениям, награду за одержанную победу. 27. А из взятых в плен девушек, весьма красивых, так как вообще в Персии женщины отличаются красотой, он не пожелал тронуть ни одной, или даже увидеть их. В этом он следовал примеру Александра 745и Африкана, которые избегали прельщений этого рода; являя себя непобедимыми в трудах, они боялись, чтобы страсти не сокрушили их силы.
28. Во время этой осады в одного нашего инженера – имени его я не могу вспомнить, – стоявшего случайно позади скорпиона, { 316} попал покатившийся назад камень, который неловко положил в машину наводчик орудия. Он был сбит с ног ударом в грудь и убит на месте причем камень так разможил его тело, что нельзя было распознать отдельных членов
29. Когда император уже тронулся в путь, надежный доносчик сообщил ему, что возле стен разрушенного города в потайных пещерах, которых много в тех местах, затаился в засаде неприятельский отряд, чтобы, неожиданно выйдя оттуда, напасть на наш арьергард во время похода. 30. Тотчас были посланы пехотинцы испытанной храбрости, чтобы захватить засаду. Так как им не удавалось ни проникнуть во входы пещер, ни вызвать укрывшихся в них людей на битву, то они навалили у входов в пещеры кучи соломы и хвороста и подожгли этот горючий материал. Проникавший в тесноту пещер дым, становясь все гуще, задушил одних, а других вынудило выйти на верную смерть проникавшее к ним дыхание пламени. Так все бывшие в засаде погибли от огня или меча, и солдаты постепенно вернулись ко своим знаменам. Так большой и многолюдный город, взятый мощной храбростью римлян, превращен был в прах и развалины.
31. После этого славного дела мы прошли по непрерывному ряду мостов, частых в той местности из-за стечения многих рек, и подошли к двойному укреплению, высеченному в скале. Здесь сын персидского царя, выступивший из Ктесифона с вельможами и вооруженным отрядом, пытался преградить переход через реку командовавшему нашим передовым отрядом комиту Виктору, но отступил при виде приближавшейся армии.
10. Император приступил к решительной осаде города, имевшего двойные стены. Он окружил его тройной цепью щитов и был уверен в удаче, этого начинания. Но насколько необходимо было это предприятие, настолько же оно оказывалось трудноисполнимым. Все подступы были закрыты высокими скалами с крутыми выступами и обрывами, что делало крайне опасным и даже невозможным подход, а к тому же и башни, многочисленные и очень высокие, грозно равнялись с высотой природной скалы цитадели; спускавшийся к реке склон был также защищен сильными бастионами. 11. Сюда присоединялась еще другая немалая беда, а именно то, что многочисленный гарнизон, состоявший из отборных людей, оставался совершенно глух ко всяким попыткам склонить его к сдаче и оказывал сильное сопротивление, надеясь победить или сложить свои головы за родину. С трудом удавалось удерживать рвавшихся вперед солдат, которые требовали боя пусть даже на ровном месте и в правильном строю, и горели желанием схватиться с врагом, когда давали сигнал к отступлению.
12. Однако разумные меры, принятые с нашей стороны, преодолели великое напряжение сил противника. Работы были распределены, и все поспешно взялись за назначенное для каждого дело. Здесь воздвигали высокие насыпи, там засыпали глубокие рвы, в третьем месте копали в земле длинные траншеи, специальные мастера размещали осадные орудия, которым предстояло вскоре огласить воздух своим зловещим грохотом. 13. Работой над подкопами и осадными щитами руководили Невитта и Дагалайф, а распределение нападений и защиту машин от пожара и вылазок неприятеля принял на себя сам император. Все приготовления к разрушению города были завершены многообразными трудами и раздались голоса, требовавшие битвы. Как раз в этот момент вернулся командир по имени Виктор, сделавший рекогносцировку до самого Ктесифона, и сообщил, что он нигде не встретил каких-либо препятствий. 14. Это известие воспламенило радостью всех солдат, возбуждение усилилось еще больше и, стоя в боевом вооружении, они ждали сигнала к битве.
15. И вот затрубили боевой сигнал и на обеих сторонах началось движение. С вызывающим, грозным криком римляне первые сделали несколько натисков на врага, который под своим покрытием из железных пластин наподобие легких перьев чувствовал себя очень смело, так как стрелы, попадая в твердую железную броню, отскакивали, не причиняя вреда. Сдвинутые над головами щиты, которыми римляне прикрывались с большим искусством, расходились иногда от постоянного движения и образовывали щели. А { 314} персы, напротив, упорно стояли на стенах и прилагали все старания к тому, чтобы по возможности отразить и сделать тщетным грозный натиск. 16. Когда же осаждающие, двигая перед собой осадные щиты, напирали уже на стены, пращники со стрелками, а также и другие, скатывавшие огромные камни, метавшие факелы и маллеолы, пытались их отбить. Тут приведены были в действие со страшным шумом баллисты, приспособленные к метанию деревянных стрел, и стали сыпать тучи снарядов, а скорпионы под искусной рукой стрелявших из них стали метать круглые камни. 17. Несколько раз повторялись приступы, пока, наконец, полуденный жар огнем пылавшего солнца, все усиливаясь, не заставил прекратить бой утомленных и обливавшихся потом людей, которые с напряжением всех сил вели стрельбу и сражались.
18. В таком же настроении обе стороны и на следующий день упорно продолжали бой в различных схватках с равным напряжением и прекратили его без решительного исхода. Император побывал со своими солдатами во всяких переделках и настаивал на необходимости скорейшего взятия города, чтобы слишком продолжительная задержка около его стен не помешала осуществлению его великих замыслов. 19. Но в сомнительных и трудных обстоятельствах иногда даже самое ничтожное обстоятельство может оказаться против всяких ожиданий важным, решающим моментом. Однажды, когда уже, как случалось, обе стороны были готовы прекратить бой и сражались с меньшим воодушевлением, придвинутый к стенам незадолго перед тем таран чрезвычайно сильным ударом разбил самую высокую башню, весьма прочно сложенную из кирпича. Ее падение со страшным грохотом увлекло за собой часть примыкавшей к ней стены. 20. Создавшееся таким образом изменение условий выставило в самом блистательном свете бранный труд осаждающих и воодушевление осажденных. Гнев и ожесточение наших солдат не знали ничего трудного, а для боровшихся за свою жизнь защитников не было ничего страшного и отпугивающего. Долго длилась ожесточеннейшая битва, много крови было пролито с обеих сторон, конец сражению положил закат солнца, и тут только усталые люди подумали об отдыхе. 21. Пока дело происходило при свете солнца и на глазах у всех, императору, бдительно следившему за всем, доложили, что легионеры, которым поручено было проложить подземные ходы, прокопали и укрепили их столбами и, достигнув уже фундамента стен, ждут его приказа, чтобы выйти наверх. 22. Заполночь трубачи дали сигнал идти в бой, и все поспешили к оружию. Пошли на штурм стен с двух сторон, добиваясь, чтобы защитники, пока для отражения опасности они разойдутся туда и сюда, не могли услышать стук железных орудий на подземных работах, а в то же время безо всякой помехи { 315} мог внезапно выйти из подземных ходов проникший через них отряд. 23. Все было исполнено согласно этим распоряжениям, и пока защитники были заняты, пробит был выход из подземного хода, и первым выскочил Экссуперий, солдат из отряда Виктора, за ним трибун Магн и нотарий Иовиан, а следом за ними целый отряд храбрецов. Поразив кинжалами тех, кого они нашли в доме, через который вышли наружу, они осторожно пошли вперед и перебили караульных, которые по обычаю этого народа громкими голосами прославляли справедливость и счастье своего царя. 24. Древние верили, что сам Марс участвовал – если для божественного величия возможно смешаться с людьми – в штурме лагеря луканцев (Гайем Фабрицием) Лусцином. 744Эта вера была вызвана тем, что во время штурма видели солдата огромного роста, который нес лестницу; а на следующий день, когда был произведен войсковой смотр, не могли его найти, несмотря на самые тщательные розыски, в то время как если бы это был солдат, то он сам объявил бы о своем доблестном подвиге. Но если тогда осталось неизвестным, кто совершил тот подвиг, то теперь отмечены были имена, отличившихся храбростью. Они были награждены осадными венцами и, по древнему обычаю, император, похвалил их перед строем всей армии.
25. Пробитые во многих местах стены не давали более защиты обреченному на гибель городу, а вступившие в него разгневанные победители рубили всех, не различая ни пола, ни возраста; некоторые жители в страхе перед неминуемой гибелью, под угрозой огня с одной стороны и меча – с другой, оплакав свой конец, сами бросились вниз со стен и, совсем разбившись, сохраняли некоторое время жизнь, более жалкую, чем смерть, пока не приканчивал их меч победителя. 26. Начальник гарнизона, Набдата, с восемьюдесятью телохранителями был взят живым; его привели к императору, и тот радуясь победе, милостиво приказал даровать жизнь ему и остальным.
Разделив добычу по заслугам и трудам каждого, Юлиан, довольствовавшийся вообще малым, взял себе немого мальчика, умевшего выразить все, что понимал, изящными жестами, и три золотые монеты, как приятную и радостную, по его представлениям, награду за одержанную победу. 27. А из взятых в плен девушек, весьма красивых, так как вообще в Персии женщины отличаются красотой, он не пожелал тронуть ни одной, или даже увидеть их. В этом он следовал примеру Александра 745и Африкана, которые избегали прельщений этого рода; являя себя непобедимыми в трудах, они боялись, чтобы страсти не сокрушили их силы.
28. Во время этой осады в одного нашего инженера – имени его я не могу вспомнить, – стоявшего случайно позади скорпиона, { 316} попал покатившийся назад камень, который неловко положил в машину наводчик орудия. Он был сбит с ног ударом в грудь и убит на месте причем камень так разможил его тело, что нельзя было распознать отдельных членов
29. Когда император уже тронулся в путь, надежный доносчик сообщил ему, что возле стен разрушенного города в потайных пещерах, которых много в тех местах, затаился в засаде неприятельский отряд, чтобы, неожиданно выйдя оттуда, напасть на наш арьергард во время похода. 30. Тотчас были посланы пехотинцы испытанной храбрости, чтобы захватить засаду. Так как им не удавалось ни проникнуть во входы пещер, ни вызвать укрывшихся в них людей на битву, то они навалили у входов в пещеры кучи соломы и хвороста и подожгли этот горючий материал. Проникавший в тесноту пещер дым, становясь все гуще, задушил одних, а других вынудило выйти на верную смерть проникавшее к ним дыхание пламени. Так все бывшие в засаде погибли от огня или меча, и солдаты постепенно вернулись ко своим знаменам. Так большой и многолюдный город, взятый мощной храбростью римлян, превращен был в прах и развалины.
31. После этого славного дела мы прошли по непрерывному ряду мостов, частых в той местности из-за стечения многих рек, и подошли к двойному укреплению, высеченному в скале. Здесь сын персидского царя, выступивший из Ктесифона с вельможами и вооруженным отрядом, пытался преградить переход через реку командовавшему нашим передовым отрядом комиту Виктору, но отступил при виде приближавшейся армии.