– Мы не бредим войной, и пришли сюда не за победой. Накормите нас, мы расплатимся и уйдем… Я кивнул Тадену, он отстегнул и бросил хозяину кошель с деньгами. Тот поймал его на лету, но его слуги среагировали на движенье, и семь стальных стержней указали на моего начальника штаба. Но никто не выстрелил – и то хорошо…
Как давно было известно, ничто так не повышает веру в человека, как аванс. Самострелы были спрятаны, но отстегнуть сабли они забыли. Или сделали вид, что забыли. Случись заварушка, в нашей кампании, они бы не успели и за рукояти схватиться, как все закончилось. Но я не стал их разочаровывать. Трапезничали мы во дворе за домом. Там стоял длинный стол, за которым, наверное, кормили пастухов, стригалей и прочий рабочий сброд, что жил на пастбищах и в дом не допускался. Потчевали нас молоком и всякими его производными. Молоко было одного сорта – а именно свежее, коровье. Хозяин предложил для любителей еще немного козлиного молока, но таковых не нашлось. Зато сортов сыра было никак не меньше дюжины. По местной традиции ножей не было. Фельдфебель пояснил, что нож, лежащий на столе, здесь был приметой скорой ссоры. Но кромсать сырные головы руками было неудобно, и в ход пошел носимый арсенал: метательные «осы», кривые даги, кинжалы, корды. Солдаты доставали их, резали сыр и творог, но по моему примеру на стол их не клали, а тут же прятали назад в ножны, в голенища, в отвороты рукавов. Я заметил, что хозяевам стало не по себе от такого кругооборота холодной стали. Выложи они обычные столовые ножи, им наверняка было бы спокойней – но кто знал… Конечно же, все за столом не поместились. Часть бандеры разместилось на земле. Хозяева сели в углу стола, напротив них уселся я, Хайдер и фельдфебель. Сперва говорили ни о чем, Аделанд пересказал им какие-то новости и слухи, хозяин рассказал какую-то скабрезную и бородатую историю, на которой все из вежливости посмеялись. Наконец, хозяин собрался с духом:
– Вот вы люди видно, что опасные… И убивать, видно, приходилось. А что если, мы помочь вас попросим… Я сразу подумал, что хозяин ведет какую-то тяжбу о меже с соседом, и хочет, чтоб мы того или припугнули или… Наверное, это все отразилось на моем лице, потому что он испуганно замахал руками:
– Нет, тут дело необычное… Купил я недавно дальние пастбища за рекой. Река-то сама – дрянь, да овраг вымыла – просто жуть. Да тут тогда-то тракт проходил, ну и от него мосток остался. Вот по нему мы гонять коров стали. Только оказалось, что купил-то я не просто землю с ручьем и мостом. Еще получил я тролля, коий под этим мостом живет. Знал бы, что он там есть – так в жизнь бы купчую не подписывал бы… Безобразит он во всю. Скажем, гонит пастух стадо, так он выйдет – требует с пастуха деньгу. Ну, известное дело, откуда у пастуха монета?… Тогда он своими лапищами коров доит. А только от его вида у коров молоко в вымени скисает…
– И вы хотите, чтоб мы его убили?…
– Неа, пришибить – тут особо ума много не надо… Я скривился – хозяин неосторожно поставил под сомнение нашу профессию. Но, не замечая этого, он продолжил:
– … Так вот: пристрелить его, скажем, конечно, нетрудно… Да только зачем грех на душу брать? Тролль-то, конечно, нежить – да уж больно на человека похож. А мы ведь людей не убиваем… он задумался и поправился, – Без причины-то не убиваем… Вот я подумал, а нет ли какого средства его отвадить?
– А самим, стал-быть, слабо? – встрял Таден, насмехаясь над говором хозяина. Но тот пропустил едкость Хайдера.
– Стал-быть слабо… Было времечко, собрались всем миром, пошли ему бока намять. Эх, и здоров он драться – нас полторы дюжины, а он один – так и то, думал, что нас одолеет. Натолкли ему бока, значит, убег он… Да и недели не прошло – вернулся, стал доить коров ночью на ближних пастбищах. Еще письмо рунами написал – мы грамотного два дня искали… Написал, мол, это с вас должок накопился за время отсутствия моего. Тролля в смысле… Я задумался – о троллях я слышал изрядно, видел нескольких, правда, все больше издалека, но о тролле знающем грамоту, я услышал впервые. Но тут на столе появилось пиво. Я пригубил его – оно было свежо и отлично сварено. И сыр на столе как нельзя лучше подходил закуской к нему.
– Вот найдите способ, чтоб он нам не мешал, а мы с вами рассчитаемся… Уточнять цену мы не спешили – пока мы говорили только о категориях. Вероятно, он путал нашу работу с делами наемных убийц. Людей, которые мстят за других, или берут чужой грех на душу. Если тролля убьем мы, то тогда содеянное будет на нашей совести…
– Вы знаете, недавно был в Сиенне, так там приняли смешной закон… – пришел мне на помощь Хайдер, – мол, в заказном убийстве винить надо не сколь убийцу, сколь его заказчика. Ибо конь боится не плети, а человека его бьющего. Не будь плети, его бы все равно чем-то стукнут. И говорят, этот закон насоветовали монахи, ибо сущность у него божественная…
– Да кто ж о смертоубийстве говорит, – понял намек хозяин. Пусть себе доит коров… Только не моих…
– И во сколько вы оцениваете свой покой? – принялся зубоскалить Хайдер.
– А сколько вы берете по такому случаю?
– А мы за такие случаи не беремся. По таким случаям обычно ведьмаков вызывают. А они берут стоимость коня… Хозяин сразу скуксился:
– Коня под седло?
– Смотря какой тролль. Если матерый, то не просто под седло, но и с седлом… Но я чувствовал вину, за прерванный покой этих людей, посему прервал торг:
– Да, ладно успокойтесь. Покамест это беспредметный спор. Давайте после обеда прокатимся, посмотрим…
Но после обеда ехать куда бы то ни было, стало просто лень. После плотного обеда народ потянуло в сон. День был просто напоен жарой по самое горлышко, так как бывает только на излете лета. Солнце светило почти из зенита, ветра не было. И солдаты разбрелись по саду, выискивая место для сна. Я не стал их тревожить – по моей воле они не выспались ночью, а требовать без особой нужды два маленьких подвига от человека в день – это слишком. Потом может не хватить сил на один, но большой… Я ушел на сеновал, расстелил на сене свой плащ, бросил под голову скрученную куртку. Было тихо, в сарае царил приятный полумрак, приятно пахло скошенной травой. Это чем-то напоминало полуденный сон во времена моего детства. Говорилось: меньше знаешь – крепче спишь. Я же человеком, снедаемым тысячей бессонниц. Но тут заснул быстро. Когда я проснулся, я увидел Хайдера, сидящего на земле возле ворот в амбар.
– Проснулся? – спросил он.
– Ну, положим, что так… После сна сознание возвращалось медленно, ни думать ни говорить не хотелось:
– Хоть помнишь, чего за столом наговорил?
– Угу…
– Тогда объясни, отчего ты ввязался в это дело? Жизнь троллей – это нечто разумению человека неподдающееся…
– Не понял, – признался я, – обоснуй…
– Обосную… Местный хозяин купил землю уже вместе с троллем. А предыдущий вряд ли об этом не знал. И когда землицу сбагрил – вероятно, выдохнул с облегченьем. Ну а кто ему это место всучил – неизвестно, потому что долго дураков не было на покупку. А знаешь почему? Потому что мост – это не их земля. Я поморщился:
– Что значит – не их. Ты думаешь, хозяин врет? Хайдер вздохнул, как вздыхают родители, общаясь с непонятливыми чадами:
– Слушай, Дже, ты же картограф?
– Ну было дело… На самом деле меня учили несколько другому. Я получил цензус как кавалерист. Но в академии нас учили и картографии. А затем так сложилось, что на нескольких местах службы я таскал саблю на одном боку и тубу с картами на другом. Хайдер об этом прекрасно знал:
– Смотри, на современных картах тракта, о котором говорил хозяин, нету. И моста того тоже нет. А на картах более ранних – есть мост, но дороги опять же нет. Ну кому нужен мост, к коему нету дорог? А знаешь причину? Я уже начал догадываться. Человеческие дороги тянулись все больше параллельно побережью. Рокады встречались, но движение по ним было вялым. Бывали и радиальные дороги – все больше вокруг столиц или узловых точек. Этот мост не вписывался ни в одно направление…
– На людских каратах тракт не найти, потому что построили его не люди. – Продолжал Таден, – Не знаю кто, но не люди. Заказчиками были скорей гномы, вероятно по нему они возили металл к океану.
– … И корабли шли в сказочный Брасил?
– Именно… А мосты берегли тролли. Они кормились с проезжающих и с округи моста. Говориться же – вещь того, кто первый на нее право заявил. И этот тролль запросто мог появиться лет за пятьсот до того, как сюда пришел первый человек. Тракт-то, наверное, еще здесь – под саженью земли, только мост на виду и остался. Известное дело – тролль мировому судье бумаги на мост не покажет, да до судьи далеко, до бога высоко – а по совести земля-то его… Логика в его словах была. Одно – связываться с человеком, другое – иметь дело с силой, ни формы, ни размеров ты не знаешь. С силой древней, непонятной. Я завыл, стиснув зубы:
– Ну отчего ты меня не остановил? Не толкнул?
– Да потому что ты бы непременно спросил, отчего я толкаюсь… Ладно, пошли расхлебывать. Уж как-то образуется…
Ручей, текущий по дну долины был пустяшным: глубиной не более двух пядей и шириной ровно такой, чтоб мужчина в полной боевой выкладке мог перескочить его, не замочив сапог. Я так и сделал. И тут же попал в лапы к троллю. Хотя это громко сказано. Как только я перепрыгнул, он вырос передо мной в двух шагах. Он был головы на полторы выше меня, и примерно настолько же шире в плечах
– даже если принимать во внимание мою стеганую куртку. И что более важно – в руках он держал полено в сажень длинной и толщиной с мою руку. Моя же сабля висела в ножнах на поясе, и пока бы я ее вытащил, тролль запросто бы успел вколотить меня в землю по самую макушку.
– Чего тебе надо? – спросил тролль. Я не нашел ничего умней, чем ответить вопросом на вопрос:
– Тролль – это ты? Он даже не посчитал нужным отвечать – ну в самом деле, а кому еще быть? Я отобрал десяток людей – со мной и Хайдером отряд составил ровно дюжину. Но когда мы подъезжали к мосту, я остановил спутников, спешился и сказал, что управлюсь сам. Мол, вдруг удастся уладить дело миром. На это я особо не надеялся и просто намеревался пристукнуть тролля без свидетелей. Однако, мои дела складывались так, что лучшим было бы вернуться к идеи переговоров. Ну в самом деле, что мне извиниться за беспокойство, откланяться, а потом вернуться с обнаженным оружием? Обхохочешься…
– Люди жалуются на тебя… – начал я.
– А я могу пожаловаться на людей…
– … говорят, ты чужих коров доишь, денежку сшибаешь с проходящих.
– Своих коров у меня нету, чтоб их доить… А с проезжающих брать монету за проезд – старинное право тролля, под мостом живущего. Ибо мост надо беречь и ремонтировать. Я осмотрелся – ручей был мелкий, но овраг вымыло изрядный – никак не меньше саженей пяти в глубину. Или в высоту? Все зависело откуда посмотреть. В любом случае, мои люди меня не видели и не слышали. Мост возвышался надо мной каменной радугой. Эта радуга в своем спектре имела два цвета – серый от камня, и зеленый и от мха. Мост был солидным – по нему бы свободно разъехались две тройки лошадей. Что-то в нем было странное и магическое – каменное строенье посреди голой степи.
– А тебя не утомляет твое положение? Тебе оно не кажется оно странным, смешным наконец? Если ты не заметил, то тракта уже нет, и ты сшибаешь медяки каждый раз с одного и того же человека. Ты не думаешь, что пора сменить свое место жительства? В мире полно направлений, уйма дорог и мостов на них великое множество… Ну на кой тебе этот мост?…
– Вы люди, странные существа, живете днем сегодняшним. Считаете, что мир заканчивается там, где вы не видите. И думаете, если вы по дороге не ходите, то и пыль прибить на ней некому. А меж тем мир держит-то не только человеческие дороги. И то, что вы тех дорог не видите – это ваша беда. Не дальше, как неделю назад этот мост семья гномов переходила, леприконы два раза в год ходят – на зимовье и в летние дома. Эвон, пройдут эльфы – все чисто и прекрасно, а коровы пройдут, только все навозом завалят… В его словах была определенная правда – перед тем как спускаться в овраг
– я прошелся по мосту. Действительно – он находился в приличном состоянии. Уйди сейчас отсюда тролль – за пару лет навоза навалят выше перилл… И тролль, будто читая мои мысли, продолжал:
– Если я отсюда уйду, что тогда? Кто будет мост чинить? Кто дорогу будет гномам указывать?
– Дорогу они и сами найдут. И мост… – я хотел сказать «хозяин», но поправился – пастух починит. А если и развалится – так беда невелика. Через этот ручей и твои леприконы перескочат. В ответ он пробурчал что-то невнятное, сжимая бревно крепче. Злить мне было его не с руки. Я скрестил руки на груди, и повернулся к нему спиной, делая вид, что разглядываю овраг. Затем прошелся вдоль ручья будто прогуливаясь.
– Короче, тролль, говорить можно много, но я тебе такое скажу. Местный пастух… – я подумал и поправился опять – местный хозяин на тебя зол. Убивать он тебя пока не хочет, но сколь долго он будет терпеть – я не знаю. Но я отправляюсь через дней десять в далекую дорогу. К горам… и чуть дальше. Если у тебя есть умишко, ты отправишься с нами, и мы найдем тебе новый мост. Иначе же – можешь начинать выковыривать с дороги камень побольше – себе на могильную плиту… Я развернулся и пошел к тропинке, ведущей наверх, но остановился и бросил:
– Забыл спросить… Тебя как зовут? А то все тролль да тролль – неудобно как-то… Он ответил. И я стал подыматься, зазубривая его имя.
Отряд ждал меня там, где я его оставил.
– Поговорили? – спросил Хайдер, когда я сел в седло. Я кивнул.
– И что? Он еще жив?… В ответ я кивнул еще раз. Больше Хайдер меня расспрашивать не стал и мы доехали до усадьбы молча. Там нас встречал хозяин и остаток сотни. Хозяин поднес мне крынку молока, дождался, пока я напьюсь и спросил:
– Ну как? Он уйдет?
– Вероятно, что так… Хозяин расплылся в улыбке и я поспешил сбить с него радость.
– Недели через две я за ним заеду. Приготовьте к тому времени две вещи. Коня, самого большого, что сможете найти. Лучше мерина, тяжеловоза, коего в упряжку первым запрягают… Ну и седло соответствующее под большую задницу… Кто-то из слуг присвистнул:
– Дешевле пришибить…
– Вы серьезно думаете, что он сидит и ждет под мостом, пока вы его убьете? Начнем с того, что и в равном бою он полдюжины на тот свет с собой заберет. Или вот на водопое бросит какую травку, и коровы ваши издохнут быстрей, чем оберег прочитать успеете. Или своих друзей созовет – а это Старая Кровь, старое знание… Хозяин кивнул:
– Хорошо, а что за второе условие…
– Проедитесь к мировому судье и сделаете такую бумагу… Аделанд, записывай… Фельдфебель быстро изготовился писать:
– Что-то наподобие: «Я такой-то и такой-то из мест таких-то обязуюсь содержать в чистоте и исправности каменный мост на таком-то ручье, а так же завещать это наследникам или покупателям оного. В случае несоблюдения оного обязуюсь передать мост и морг земли, прилегающей к мосту некому Эршалю…» Пожалуй, сгодиться… Ну там дата, подпись, печать… Еще вопросы есть?…
– А Эршаль это кто?
– Странные люди, бок о бок живете, а до сих пор не знаете… Это тролля так зовут…
Эршаль… Всю жизнь полагал, что тролльи имена столь же благозвучны, сколь красивы их обладатели. Полагал, что им сподручней называться как-то наподобие Ург, Друмг или Харк. Именами односложными и похожими то ли на отрыжку, то ли на пускание ветра. Но этот тролль не производил впечатление кретина, он явно следил за собой. Да ведь если свое тело не беречь, будь ты хоть каменный – полтысячи лет не проживешь. И все же имя казалось мне излишне красивым для такого существа. Вероятно, так стоило бы называть если не эльфов, то человеческих дофинов… Я думал об этом, когда Хайдер спросил меня:
– Ну что, как тебе ферма, Дже?
– Мрак! Муть…
– Отчего? Представь себе на старости лет завести такую…
– Надеюсь, до старости лет я не доживу. Эти люди живут обыкновенной жизнью. А обыкновенная жизнь – это даже хуже, чем обыкновенная смерть. Потому что смерть приходит и уходит, а жизнь – это надолго…
Около крепости
Как давно было известно, ничто так не повышает веру в человека, как аванс. Самострелы были спрятаны, но отстегнуть сабли они забыли. Или сделали вид, что забыли. Случись заварушка, в нашей кампании, они бы не успели и за рукояти схватиться, как все закончилось. Но я не стал их разочаровывать. Трапезничали мы во дворе за домом. Там стоял длинный стол, за которым, наверное, кормили пастухов, стригалей и прочий рабочий сброд, что жил на пастбищах и в дом не допускался. Потчевали нас молоком и всякими его производными. Молоко было одного сорта – а именно свежее, коровье. Хозяин предложил для любителей еще немного козлиного молока, но таковых не нашлось. Зато сортов сыра было никак не меньше дюжины. По местной традиции ножей не было. Фельдфебель пояснил, что нож, лежащий на столе, здесь был приметой скорой ссоры. Но кромсать сырные головы руками было неудобно, и в ход пошел носимый арсенал: метательные «осы», кривые даги, кинжалы, корды. Солдаты доставали их, резали сыр и творог, но по моему примеру на стол их не клали, а тут же прятали назад в ножны, в голенища, в отвороты рукавов. Я заметил, что хозяевам стало не по себе от такого кругооборота холодной стали. Выложи они обычные столовые ножи, им наверняка было бы спокойней – но кто знал… Конечно же, все за столом не поместились. Часть бандеры разместилось на земле. Хозяева сели в углу стола, напротив них уселся я, Хайдер и фельдфебель. Сперва говорили ни о чем, Аделанд пересказал им какие-то новости и слухи, хозяин рассказал какую-то скабрезную и бородатую историю, на которой все из вежливости посмеялись. Наконец, хозяин собрался с духом:
– Вот вы люди видно, что опасные… И убивать, видно, приходилось. А что если, мы помочь вас попросим… Я сразу подумал, что хозяин ведет какую-то тяжбу о меже с соседом, и хочет, чтоб мы того или припугнули или… Наверное, это все отразилось на моем лице, потому что он испуганно замахал руками:
– Нет, тут дело необычное… Купил я недавно дальние пастбища за рекой. Река-то сама – дрянь, да овраг вымыла – просто жуть. Да тут тогда-то тракт проходил, ну и от него мосток остался. Вот по нему мы гонять коров стали. Только оказалось, что купил-то я не просто землю с ручьем и мостом. Еще получил я тролля, коий под этим мостом живет. Знал бы, что он там есть – так в жизнь бы купчую не подписывал бы… Безобразит он во всю. Скажем, гонит пастух стадо, так он выйдет – требует с пастуха деньгу. Ну, известное дело, откуда у пастуха монета?… Тогда он своими лапищами коров доит. А только от его вида у коров молоко в вымени скисает…
– И вы хотите, чтоб мы его убили?…
– Неа, пришибить – тут особо ума много не надо… Я скривился – хозяин неосторожно поставил под сомнение нашу профессию. Но, не замечая этого, он продолжил:
– … Так вот: пристрелить его, скажем, конечно, нетрудно… Да только зачем грех на душу брать? Тролль-то, конечно, нежить – да уж больно на человека похож. А мы ведь людей не убиваем… он задумался и поправился, – Без причины-то не убиваем… Вот я подумал, а нет ли какого средства его отвадить?
– А самим, стал-быть, слабо? – встрял Таден, насмехаясь над говором хозяина. Но тот пропустил едкость Хайдера.
– Стал-быть слабо… Было времечко, собрались всем миром, пошли ему бока намять. Эх, и здоров он драться – нас полторы дюжины, а он один – так и то, думал, что нас одолеет. Натолкли ему бока, значит, убег он… Да и недели не прошло – вернулся, стал доить коров ночью на ближних пастбищах. Еще письмо рунами написал – мы грамотного два дня искали… Написал, мол, это с вас должок накопился за время отсутствия моего. Тролля в смысле… Я задумался – о троллях я слышал изрядно, видел нескольких, правда, все больше издалека, но о тролле знающем грамоту, я услышал впервые. Но тут на столе появилось пиво. Я пригубил его – оно было свежо и отлично сварено. И сыр на столе как нельзя лучше подходил закуской к нему.
– Вот найдите способ, чтоб он нам не мешал, а мы с вами рассчитаемся… Уточнять цену мы не спешили – пока мы говорили только о категориях. Вероятно, он путал нашу работу с делами наемных убийц. Людей, которые мстят за других, или берут чужой грех на душу. Если тролля убьем мы, то тогда содеянное будет на нашей совести…
– Вы знаете, недавно был в Сиенне, так там приняли смешной закон… – пришел мне на помощь Хайдер, – мол, в заказном убийстве винить надо не сколь убийцу, сколь его заказчика. Ибо конь боится не плети, а человека его бьющего. Не будь плети, его бы все равно чем-то стукнут. И говорят, этот закон насоветовали монахи, ибо сущность у него божественная…
– Да кто ж о смертоубийстве говорит, – понял намек хозяин. Пусть себе доит коров… Только не моих…
– И во сколько вы оцениваете свой покой? – принялся зубоскалить Хайдер.
– А сколько вы берете по такому случаю?
– А мы за такие случаи не беремся. По таким случаям обычно ведьмаков вызывают. А они берут стоимость коня… Хозяин сразу скуксился:
– Коня под седло?
– Смотря какой тролль. Если матерый, то не просто под седло, но и с седлом… Но я чувствовал вину, за прерванный покой этих людей, посему прервал торг:
– Да, ладно успокойтесь. Покамест это беспредметный спор. Давайте после обеда прокатимся, посмотрим…
Но после обеда ехать куда бы то ни было, стало просто лень. После плотного обеда народ потянуло в сон. День был просто напоен жарой по самое горлышко, так как бывает только на излете лета. Солнце светило почти из зенита, ветра не было. И солдаты разбрелись по саду, выискивая место для сна. Я не стал их тревожить – по моей воле они не выспались ночью, а требовать без особой нужды два маленьких подвига от человека в день – это слишком. Потом может не хватить сил на один, но большой… Я ушел на сеновал, расстелил на сене свой плащ, бросил под голову скрученную куртку. Было тихо, в сарае царил приятный полумрак, приятно пахло скошенной травой. Это чем-то напоминало полуденный сон во времена моего детства. Говорилось: меньше знаешь – крепче спишь. Я же человеком, снедаемым тысячей бессонниц. Но тут заснул быстро. Когда я проснулся, я увидел Хайдера, сидящего на земле возле ворот в амбар.
– Проснулся? – спросил он.
– Ну, положим, что так… После сна сознание возвращалось медленно, ни думать ни говорить не хотелось:
– Хоть помнишь, чего за столом наговорил?
– Угу…
– Тогда объясни, отчего ты ввязался в это дело? Жизнь троллей – это нечто разумению человека неподдающееся…
– Не понял, – признался я, – обоснуй…
– Обосную… Местный хозяин купил землю уже вместе с троллем. А предыдущий вряд ли об этом не знал. И когда землицу сбагрил – вероятно, выдохнул с облегченьем. Ну а кто ему это место всучил – неизвестно, потому что долго дураков не было на покупку. А знаешь почему? Потому что мост – это не их земля. Я поморщился:
– Что значит – не их. Ты думаешь, хозяин врет? Хайдер вздохнул, как вздыхают родители, общаясь с непонятливыми чадами:
– Слушай, Дже, ты же картограф?
– Ну было дело… На самом деле меня учили несколько другому. Я получил цензус как кавалерист. Но в академии нас учили и картографии. А затем так сложилось, что на нескольких местах службы я таскал саблю на одном боку и тубу с картами на другом. Хайдер об этом прекрасно знал:
– Смотри, на современных картах тракта, о котором говорил хозяин, нету. И моста того тоже нет. А на картах более ранних – есть мост, но дороги опять же нет. Ну кому нужен мост, к коему нету дорог? А знаешь причину? Я уже начал догадываться. Человеческие дороги тянулись все больше параллельно побережью. Рокады встречались, но движение по ним было вялым. Бывали и радиальные дороги – все больше вокруг столиц или узловых точек. Этот мост не вписывался ни в одно направление…
– На людских каратах тракт не найти, потому что построили его не люди. – Продолжал Таден, – Не знаю кто, но не люди. Заказчиками были скорей гномы, вероятно по нему они возили металл к океану.
– … И корабли шли в сказочный Брасил?
– Именно… А мосты берегли тролли. Они кормились с проезжающих и с округи моста. Говориться же – вещь того, кто первый на нее право заявил. И этот тролль запросто мог появиться лет за пятьсот до того, как сюда пришел первый человек. Тракт-то, наверное, еще здесь – под саженью земли, только мост на виду и остался. Известное дело – тролль мировому судье бумаги на мост не покажет, да до судьи далеко, до бога высоко – а по совести земля-то его… Логика в его словах была. Одно – связываться с человеком, другое – иметь дело с силой, ни формы, ни размеров ты не знаешь. С силой древней, непонятной. Я завыл, стиснув зубы:
– Ну отчего ты меня не остановил? Не толкнул?
– Да потому что ты бы непременно спросил, отчего я толкаюсь… Ладно, пошли расхлебывать. Уж как-то образуется…
Ручей, текущий по дну долины был пустяшным: глубиной не более двух пядей и шириной ровно такой, чтоб мужчина в полной боевой выкладке мог перескочить его, не замочив сапог. Я так и сделал. И тут же попал в лапы к троллю. Хотя это громко сказано. Как только я перепрыгнул, он вырос передо мной в двух шагах. Он был головы на полторы выше меня, и примерно настолько же шире в плечах
– даже если принимать во внимание мою стеганую куртку. И что более важно – в руках он держал полено в сажень длинной и толщиной с мою руку. Моя же сабля висела в ножнах на поясе, и пока бы я ее вытащил, тролль запросто бы успел вколотить меня в землю по самую макушку.
– Чего тебе надо? – спросил тролль. Я не нашел ничего умней, чем ответить вопросом на вопрос:
– Тролль – это ты? Он даже не посчитал нужным отвечать – ну в самом деле, а кому еще быть? Я отобрал десяток людей – со мной и Хайдером отряд составил ровно дюжину. Но когда мы подъезжали к мосту, я остановил спутников, спешился и сказал, что управлюсь сам. Мол, вдруг удастся уладить дело миром. На это я особо не надеялся и просто намеревался пристукнуть тролля без свидетелей. Однако, мои дела складывались так, что лучшим было бы вернуться к идеи переговоров. Ну в самом деле, что мне извиниться за беспокойство, откланяться, а потом вернуться с обнаженным оружием? Обхохочешься…
– Люди жалуются на тебя… – начал я.
– А я могу пожаловаться на людей…
– … говорят, ты чужих коров доишь, денежку сшибаешь с проходящих.
– Своих коров у меня нету, чтоб их доить… А с проезжающих брать монету за проезд – старинное право тролля, под мостом живущего. Ибо мост надо беречь и ремонтировать. Я осмотрелся – ручей был мелкий, но овраг вымыло изрядный – никак не меньше саженей пяти в глубину. Или в высоту? Все зависело откуда посмотреть. В любом случае, мои люди меня не видели и не слышали. Мост возвышался надо мной каменной радугой. Эта радуга в своем спектре имела два цвета – серый от камня, и зеленый и от мха. Мост был солидным – по нему бы свободно разъехались две тройки лошадей. Что-то в нем было странное и магическое – каменное строенье посреди голой степи.
– А тебя не утомляет твое положение? Тебе оно не кажется оно странным, смешным наконец? Если ты не заметил, то тракта уже нет, и ты сшибаешь медяки каждый раз с одного и того же человека. Ты не думаешь, что пора сменить свое место жительства? В мире полно направлений, уйма дорог и мостов на них великое множество… Ну на кой тебе этот мост?…
– Вы люди, странные существа, живете днем сегодняшним. Считаете, что мир заканчивается там, где вы не видите. И думаете, если вы по дороге не ходите, то и пыль прибить на ней некому. А меж тем мир держит-то не только человеческие дороги. И то, что вы тех дорог не видите – это ваша беда. Не дальше, как неделю назад этот мост семья гномов переходила, леприконы два раза в год ходят – на зимовье и в летние дома. Эвон, пройдут эльфы – все чисто и прекрасно, а коровы пройдут, только все навозом завалят… В его словах была определенная правда – перед тем как спускаться в овраг
– я прошелся по мосту. Действительно – он находился в приличном состоянии. Уйди сейчас отсюда тролль – за пару лет навоза навалят выше перилл… И тролль, будто читая мои мысли, продолжал:
– Если я отсюда уйду, что тогда? Кто будет мост чинить? Кто дорогу будет гномам указывать?
– Дорогу они и сами найдут. И мост… – я хотел сказать «хозяин», но поправился – пастух починит. А если и развалится – так беда невелика. Через этот ручей и твои леприконы перескочат. В ответ он пробурчал что-то невнятное, сжимая бревно крепче. Злить мне было его не с руки. Я скрестил руки на груди, и повернулся к нему спиной, делая вид, что разглядываю овраг. Затем прошелся вдоль ручья будто прогуливаясь.
– Короче, тролль, говорить можно много, но я тебе такое скажу. Местный пастух… – я подумал и поправился опять – местный хозяин на тебя зол. Убивать он тебя пока не хочет, но сколь долго он будет терпеть – я не знаю. Но я отправляюсь через дней десять в далекую дорогу. К горам… и чуть дальше. Если у тебя есть умишко, ты отправишься с нами, и мы найдем тебе новый мост. Иначе же – можешь начинать выковыривать с дороги камень побольше – себе на могильную плиту… Я развернулся и пошел к тропинке, ведущей наверх, но остановился и бросил:
– Забыл спросить… Тебя как зовут? А то все тролль да тролль – неудобно как-то… Он ответил. И я стал подыматься, зазубривая его имя.
Отряд ждал меня там, где я его оставил.
– Поговорили? – спросил Хайдер, когда я сел в седло. Я кивнул.
– И что? Он еще жив?… В ответ я кивнул еще раз. Больше Хайдер меня расспрашивать не стал и мы доехали до усадьбы молча. Там нас встречал хозяин и остаток сотни. Хозяин поднес мне крынку молока, дождался, пока я напьюсь и спросил:
– Ну как? Он уйдет?
– Вероятно, что так… Хозяин расплылся в улыбке и я поспешил сбить с него радость.
– Недели через две я за ним заеду. Приготовьте к тому времени две вещи. Коня, самого большого, что сможете найти. Лучше мерина, тяжеловоза, коего в упряжку первым запрягают… Ну и седло соответствующее под большую задницу… Кто-то из слуг присвистнул:
– Дешевле пришибить…
– Вы серьезно думаете, что он сидит и ждет под мостом, пока вы его убьете? Начнем с того, что и в равном бою он полдюжины на тот свет с собой заберет. Или вот на водопое бросит какую травку, и коровы ваши издохнут быстрей, чем оберег прочитать успеете. Или своих друзей созовет – а это Старая Кровь, старое знание… Хозяин кивнул:
– Хорошо, а что за второе условие…
– Проедитесь к мировому судье и сделаете такую бумагу… Аделанд, записывай… Фельдфебель быстро изготовился писать:
– Что-то наподобие: «Я такой-то и такой-то из мест таких-то обязуюсь содержать в чистоте и исправности каменный мост на таком-то ручье, а так же завещать это наследникам или покупателям оного. В случае несоблюдения оного обязуюсь передать мост и морг земли, прилегающей к мосту некому Эршалю…» Пожалуй, сгодиться… Ну там дата, подпись, печать… Еще вопросы есть?…
– А Эршаль это кто?
– Странные люди, бок о бок живете, а до сих пор не знаете… Это тролля так зовут…
Эршаль… Всю жизнь полагал, что тролльи имена столь же благозвучны, сколь красивы их обладатели. Полагал, что им сподручней называться как-то наподобие Ург, Друмг или Харк. Именами односложными и похожими то ли на отрыжку, то ли на пускание ветра. Но этот тролль не производил впечатление кретина, он явно следил за собой. Да ведь если свое тело не беречь, будь ты хоть каменный – полтысячи лет не проживешь. И все же имя казалось мне излишне красивым для такого существа. Вероятно, так стоило бы называть если не эльфов, то человеческих дофинов… Я думал об этом, когда Хайдер спросил меня:
– Ну что, как тебе ферма, Дже?
– Мрак! Муть…
– Отчего? Представь себе на старости лет завести такую…
– Надеюсь, до старости лет я не доживу. Эти люди живут обыкновенной жизнью. А обыкновенная жизнь – это даже хуже, чем обыкновенная смерть. Потому что смерть приходит и уходит, а жизнь – это надолго…
Около крепости
Как бы там ни было, через неделю мы вышли к воротам крепости Хастен. Крепость Хастен по сути, крепостью не была. По размерам она была со средних размеров форт, но с очень сильно развитой защитной линией. Ее построили в излучине, потом был прорыт канал, что превратил излучину в остров Нас не ждали. Мало того – видеть не хотели. Когда мы приблизились достаточно близко ко рву, я увидел, что мост спешно подымают. На стенах появились люди с луками. Я не стал искушать судьбу на сей раз, остановив сотню вне пределов досягания стрел. Я кликнул сигнальщика, и с ним и Хайдером выдвинулись вперед. До стен оставалось саженей семьдесят, но рвать глотку не хотелось
– Передавай… Сигнальщик спешился, вытащил из сапога свернутые флажки…
– Мы прибыли сюда не воевать, а как гости. Просим принять нас в крепости и… Я задумался, что сказать еще, но ничего в голову не лезло. Поэтому решил пока решил остановиться на этом. После некого промежутка, их сигнальщик задвигался. Таден перевел, хотя я выучил азбуку сам:
– Он говорит, что вы можете поцеловать его в задницу, но мост он не опустит. Суровые люди, суровые нравы… – прокомментировал Хайдер и хохотнул:
– интересно, как он это представляет с опущенным мостом…
– Передай ему, что я срою эту халупу…
– Дже, не смеши народ. Если у них человек двадцать гарнизона, они смогут противостоять бригаде….
– Передавай: «Мы прибыли по приглашению господина Реннера…» Если это и произвело на владельца крепости впечатление, то крайне малое. Ответ гласил, что господин Реннер нынче в отъезде, потому похлопотать за нас не может. Если мы хотим, то должны подождать. Что ж – хоть адресом мы не ошиблись. Я действительно махнул рукой, распорядившись, чтобы люди отдыхали. Мы стали лагерем в четверти мили от крепости. На нас долго смотрели со стен, но когда мы отошли, опустили мост. Куда-то понесся гонец. Думаю, к нам он не имел никакого отношения. Крепость просто жила своей странной жизнью. Туда прогрохотала телега с дровами. К стене причалила, немного постояла и ушла лодка. Пришла ночь. Они подняли мост и на том и успокоились. Мои люди тоже расслабились. Жгли костры, орали песни. Но потом все заснули. Утро особых изменений не принесло. Почти все мои солдаты разбрелись по округе – кто на рыбалку, кто на охоту, кто-то ушел на речку купаться. Потом я все-таки отправил в крепость человека, но не как парламентера, а как торговца. И действительно, уже к полудню мы во всю торговались. Судя по всему, крепость была готова к серьезной осаде, и нам не составило труда купить сдобы и вина. В ином положении, я бы проверил, не подмешен ли яд в еду, но крепость готова была торговать с нами всем без исключения: от крупы до вина полувековой выдержки. Чуть позже мы узнали за счет чего живет крепость: Около полудня через ближайший перекресток проследовал купеческий обоз. Они остановились в виду крепости, охрана отделилась от обоза и исчезла в крепости. Почти тут же оттуда выехала другая группа, присоединилась к обозу и они попылили дальше. Три дня прошли без особых происшествий. Наконец, ранним утром, появился Реннер – под ним была свежая лошадь, та, которую дал, я бежала сзади. Я не знаю, как это удалось Реннеру, но загонял он ее до состояния скелета – казалось, она всю эту неделю носила всю преисподнюю. Он проехал через наше расположение, лишь кивнув мне. Подъехал к воротам и проорал:
– Эй, старый затворник, открывай ворота… Ответа долго не было, хотя я заметил, что на стенах люди пришли в движение. Осторожности ради, я счел за лучшее оставить своих людей на месте. Но через некоторое время со стены донеслось:
– Ади? Ты? Еще не пришибли?… И мост со скрипом начал опускаться вниз.
В крепости
Под квартиры нам выделили в крепости часть нижнего яруса. Те помещения, где в других крепостях держат заключенных и пленных. Часть людей пришлось все же оставить вне крепости – местные конюшни были просто не в состоянии вместить столько чужой кавалерии. Было видно, что с нашим прибытием службы в крепости напряглись. Стоило кому-то из нас немного заплутать в коридорах крепости, как перед нами вырастал какой-то часовой, который объяснял, что куда мы идем, нет решительно ничего интересного и делать нам там нечего. В честь прибытия Ади был дан небольшой обед. Верней, хозяин крепости попытался накормить своего гостя, а меня и Хайдера пригласил из вежливости и дабы развлечься за обедом разговором. И действительно – Ади на аппетит не жаловался, и с набитым ртом не разговаривал, посему говорили все больше я и хозяин. Оказалось, что мы с ним заочно знакомы. Он когда-то тоже был капитаном кондотьеров, дружил с отцом Ади, но вышел на пенсию задолго до того, как я начал свою карьеру наемника. К моему удивлению мне достаточно было назвать свое имя, чтобы он вспомнил все остальное:
– Дже? Дже Кано? Я много слышал о вас… Ваш символ саламандра, но, говорят, вам хорошо подошел бы и феникс.
– Саламандра живет в огне, феникс же возрождается из пепла…
– Именно… Я слышал, что вам это удавалось?… Под Боном? Я улыбнулся. Кажется, улыбка получилась кривоватой – воспоминание было не из самых приятных. Мы участвовали в одной кампании и противостояли ударной армии. Было очень тяжело. Но потом вышло еще хуже – противник добавил к этой армии еще семь кавалерийских дивизий. Армия из ударной превратилась в сверхударную… Мои союзники бежали, а я, рассудив, что от мертвого героя толку никакого, увел из-под удара людей брызгами. Но не от удара, а в обход… А потом сформировал свою часть заново – но уже в тылу врага.
– А, к слову, почему саламандра?…
– Вообще-то изначально это была ящерица. Была такая песенка – «Повелитель Ящериц» и я набросал себе эту тварь. Мне она понравилась и по ней вышили шеврон – тогда еще черными нитками по белому полю. Но все тут же окрестили ее саламандрой и одну из моих первых ганз называли «Группа Саламандры». Название прижилось и чтобы показать нашу множественность, я разделил животное на две части и развернул половину…
– Ну чтоб в вашем доме жили богатые люди! – прервал Хайдер наш разговор.
– Ну да, а мне тогда где жить?… – Возмутился хозяин.
– Ваше здоровье… – поправил Хайдера я и поднял вверх кружку с квасом. Квас здесь подавали крепкий. Чтобы сделать глоток, приходилось сдерживать дыхание, иначе можно было запросто задохнуться. А выпив – пренепременно отдышаться. Потом хозяин сказал:
– Я прошу прощения за свои слова и за то, что не пустил вас в крепость. Я не думал, что вы друзья Ади…
– Ты не думал, что у меня вообще есть друзья, старый хрыч! – ответил Ади на секунду оторвавшись от свиного ребра. Владелец крепости кивнул и опять продолжил.
– Тут всякие шляются и если бы не решительность, здесь бы было бы бандитское гнездо, а ваш покорный слуга… Он бросил жест, однозначно обозначающий летальный исход…
– Пустое, – ответил я, – я и не думал обижаться… Работа есть работа. Ведь так?… На правах гостя я уже успел ознакомиться с фортификацией – она была в примерном состоянии, и я с горечью признал, что при осаде мне ничего не светило бы. Впрочем, Хайдер, который кроме всего прочего исполнял у меня обязанности начальника инженерной службы, счел нужным тайком перерисовать некоторые схемы. Впрочем, я никогда в жизни не штурмовал крепости, хотя осаждал часто. Я просто блокировал в крепости гарнизон, иногда превышающий мой, потом обтекал ее и двигался дальше. Большинство крепостей потом сдавались. Что ж крепость не армия – никогда не отойдет на переформирование. Наконец Ади доел второе, промокнул губы салфеткой и заговорил:
– Ну а как наш больной? Смысла ответа я тогда не понял:
– Всему свое время Ади… Ади кивнул и протянул руку к пирогу. Снял с блюда кусок, но подумал, положил его на место и просто поменял тарелки: свою, пустую поставил посреди стола, а блюдо с пирогом поставил перед собой.
– Смотри не переешь, Ади, – бросил хозяин, – пирог с капустой, еще начнет пучить, а в твоем положении…
– Отстань… Переживу как-то. Я последний раз нормально ел десять дней назад. Банкиры в Эйне – последние скупердяи! Я сделал знак Хайдеру, тот прикрыл глаза: слышал, понял… Десять дней назад Реннер гостил у меня в Тебро. Затем отправился в Эйн, к банкирам. Осталось узнать – к каким. Когда наконец, Ади встал из-за стола, хозяин крепости поднялся тут же. Они вышли из комнаты вдвоем, и мы остались в окружении офицеров крепости – уж не знаю, переменного или постоянного состава. Почти сразу за нами, в крепость прибыла дюжина верховых. Их старший сел за стол вместе с нами, но когда вышли Ади и хозяин он за ними не последовал, хотя должен был бы доложиться. Объяснение тут могло быть только одно – прибытие Ади гораздо важней любых новостей.
После обеда, комендант крепости повел нас на прогулку крепостью. Издалека мы видели Ади и хозяина – они о чем-то разговаривали, но расслышать их разговор не было никакой возможности. Ужинали мы уже втроем. Столик поставили в саду – между крепостной стеной и земляным валом. Говорили ни о чем, ели мало. Но поскольку время шло к ночи, и никто важных дел на следующий день не планировал – мы изрядно надегустировались местного вина. В небе одна за другой зажигались звезды.
– Передавай… Сигнальщик спешился, вытащил из сапога свернутые флажки…
– Мы прибыли сюда не воевать, а как гости. Просим принять нас в крепости и… Я задумался, что сказать еще, но ничего в голову не лезло. Поэтому решил пока решил остановиться на этом. После некого промежутка, их сигнальщик задвигался. Таден перевел, хотя я выучил азбуку сам:
– Он говорит, что вы можете поцеловать его в задницу, но мост он не опустит. Суровые люди, суровые нравы… – прокомментировал Хайдер и хохотнул:
– интересно, как он это представляет с опущенным мостом…
– Передай ему, что я срою эту халупу…
– Дже, не смеши народ. Если у них человек двадцать гарнизона, они смогут противостоять бригаде….
– Передавай: «Мы прибыли по приглашению господина Реннера…» Если это и произвело на владельца крепости впечатление, то крайне малое. Ответ гласил, что господин Реннер нынче в отъезде, потому похлопотать за нас не может. Если мы хотим, то должны подождать. Что ж – хоть адресом мы не ошиблись. Я действительно махнул рукой, распорядившись, чтобы люди отдыхали. Мы стали лагерем в четверти мили от крепости. На нас долго смотрели со стен, но когда мы отошли, опустили мост. Куда-то понесся гонец. Думаю, к нам он не имел никакого отношения. Крепость просто жила своей странной жизнью. Туда прогрохотала телега с дровами. К стене причалила, немного постояла и ушла лодка. Пришла ночь. Они подняли мост и на том и успокоились. Мои люди тоже расслабились. Жгли костры, орали песни. Но потом все заснули. Утро особых изменений не принесло. Почти все мои солдаты разбрелись по округе – кто на рыбалку, кто на охоту, кто-то ушел на речку купаться. Потом я все-таки отправил в крепость человека, но не как парламентера, а как торговца. И действительно, уже к полудню мы во всю торговались. Судя по всему, крепость была готова к серьезной осаде, и нам не составило труда купить сдобы и вина. В ином положении, я бы проверил, не подмешен ли яд в еду, но крепость готова была торговать с нами всем без исключения: от крупы до вина полувековой выдержки. Чуть позже мы узнали за счет чего живет крепость: Около полудня через ближайший перекресток проследовал купеческий обоз. Они остановились в виду крепости, охрана отделилась от обоза и исчезла в крепости. Почти тут же оттуда выехала другая группа, присоединилась к обозу и они попылили дальше. Три дня прошли без особых происшествий. Наконец, ранним утром, появился Реннер – под ним была свежая лошадь, та, которую дал, я бежала сзади. Я не знаю, как это удалось Реннеру, но загонял он ее до состояния скелета – казалось, она всю эту неделю носила всю преисподнюю. Он проехал через наше расположение, лишь кивнув мне. Подъехал к воротам и проорал:
– Эй, старый затворник, открывай ворота… Ответа долго не было, хотя я заметил, что на стенах люди пришли в движение. Осторожности ради, я счел за лучшее оставить своих людей на месте. Но через некоторое время со стены донеслось:
– Ади? Ты? Еще не пришибли?… И мост со скрипом начал опускаться вниз.
В крепости
Под квартиры нам выделили в крепости часть нижнего яруса. Те помещения, где в других крепостях держат заключенных и пленных. Часть людей пришлось все же оставить вне крепости – местные конюшни были просто не в состоянии вместить столько чужой кавалерии. Было видно, что с нашим прибытием службы в крепости напряглись. Стоило кому-то из нас немного заплутать в коридорах крепости, как перед нами вырастал какой-то часовой, который объяснял, что куда мы идем, нет решительно ничего интересного и делать нам там нечего. В честь прибытия Ади был дан небольшой обед. Верней, хозяин крепости попытался накормить своего гостя, а меня и Хайдера пригласил из вежливости и дабы развлечься за обедом разговором. И действительно – Ади на аппетит не жаловался, и с набитым ртом не разговаривал, посему говорили все больше я и хозяин. Оказалось, что мы с ним заочно знакомы. Он когда-то тоже был капитаном кондотьеров, дружил с отцом Ади, но вышел на пенсию задолго до того, как я начал свою карьеру наемника. К моему удивлению мне достаточно было назвать свое имя, чтобы он вспомнил все остальное:
– Дже? Дже Кано? Я много слышал о вас… Ваш символ саламандра, но, говорят, вам хорошо подошел бы и феникс.
– Саламандра живет в огне, феникс же возрождается из пепла…
– Именно… Я слышал, что вам это удавалось?… Под Боном? Я улыбнулся. Кажется, улыбка получилась кривоватой – воспоминание было не из самых приятных. Мы участвовали в одной кампании и противостояли ударной армии. Было очень тяжело. Но потом вышло еще хуже – противник добавил к этой армии еще семь кавалерийских дивизий. Армия из ударной превратилась в сверхударную… Мои союзники бежали, а я, рассудив, что от мертвого героя толку никакого, увел из-под удара людей брызгами. Но не от удара, а в обход… А потом сформировал свою часть заново – но уже в тылу врага.
– А, к слову, почему саламандра?…
– Вообще-то изначально это была ящерица. Была такая песенка – «Повелитель Ящериц» и я набросал себе эту тварь. Мне она понравилась и по ней вышили шеврон – тогда еще черными нитками по белому полю. Но все тут же окрестили ее саламандрой и одну из моих первых ганз называли «Группа Саламандры». Название прижилось и чтобы показать нашу множественность, я разделил животное на две части и развернул половину…
– Ну чтоб в вашем доме жили богатые люди! – прервал Хайдер наш разговор.
– Ну да, а мне тогда где жить?… – Возмутился хозяин.
– Ваше здоровье… – поправил Хайдера я и поднял вверх кружку с квасом. Квас здесь подавали крепкий. Чтобы сделать глоток, приходилось сдерживать дыхание, иначе можно было запросто задохнуться. А выпив – пренепременно отдышаться. Потом хозяин сказал:
– Я прошу прощения за свои слова и за то, что не пустил вас в крепость. Я не думал, что вы друзья Ади…
– Ты не думал, что у меня вообще есть друзья, старый хрыч! – ответил Ади на секунду оторвавшись от свиного ребра. Владелец крепости кивнул и опять продолжил.
– Тут всякие шляются и если бы не решительность, здесь бы было бы бандитское гнездо, а ваш покорный слуга… Он бросил жест, однозначно обозначающий летальный исход…
– Пустое, – ответил я, – я и не думал обижаться… Работа есть работа. Ведь так?… На правах гостя я уже успел ознакомиться с фортификацией – она была в примерном состоянии, и я с горечью признал, что при осаде мне ничего не светило бы. Впрочем, Хайдер, который кроме всего прочего исполнял у меня обязанности начальника инженерной службы, счел нужным тайком перерисовать некоторые схемы. Впрочем, я никогда в жизни не штурмовал крепости, хотя осаждал часто. Я просто блокировал в крепости гарнизон, иногда превышающий мой, потом обтекал ее и двигался дальше. Большинство крепостей потом сдавались. Что ж крепость не армия – никогда не отойдет на переформирование. Наконец Ади доел второе, промокнул губы салфеткой и заговорил:
– Ну а как наш больной? Смысла ответа я тогда не понял:
– Всему свое время Ади… Ади кивнул и протянул руку к пирогу. Снял с блюда кусок, но подумал, положил его на место и просто поменял тарелки: свою, пустую поставил посреди стола, а блюдо с пирогом поставил перед собой.
– Смотри не переешь, Ади, – бросил хозяин, – пирог с капустой, еще начнет пучить, а в твоем положении…
– Отстань… Переживу как-то. Я последний раз нормально ел десять дней назад. Банкиры в Эйне – последние скупердяи! Я сделал знак Хайдеру, тот прикрыл глаза: слышал, понял… Десять дней назад Реннер гостил у меня в Тебро. Затем отправился в Эйн, к банкирам. Осталось узнать – к каким. Когда наконец, Ади встал из-за стола, хозяин крепости поднялся тут же. Они вышли из комнаты вдвоем, и мы остались в окружении офицеров крепости – уж не знаю, переменного или постоянного состава. Почти сразу за нами, в крепость прибыла дюжина верховых. Их старший сел за стол вместе с нами, но когда вышли Ади и хозяин он за ними не последовал, хотя должен был бы доложиться. Объяснение тут могло быть только одно – прибытие Ади гораздо важней любых новостей.
После обеда, комендант крепости повел нас на прогулку крепостью. Издалека мы видели Ади и хозяина – они о чем-то разговаривали, но расслышать их разговор не было никакой возможности. Ужинали мы уже втроем. Столик поставили в саду – между крепостной стеной и земляным валом. Говорили ни о чем, ели мало. Но поскольку время шло к ночи, и никто важных дел на следующий день не планировал – мы изрядно надегустировались местного вина. В небе одна за другой зажигались звезды.