Страница:
Что ныне пленником живет в Египте,
Захваченный низкорожденным скифом,
Державшим в клетке и его отца,
Мы, землю Анатолии покинув,
Пришли сюда, к дунайским берегам,
И вот теперь с могучей ратью ждем
Могучего владыку Сигизмунда,
Чтоб с ним союз военный заключить.
Но стоит ли нам ждать христианина
Иль перейти Дунай и в бой вступить?
Газелл
Анатолийский царь! Нам нужен мир.
Насытились мы христианской кровью,
И есть у нас единый общий враг:
Надменный Тамерлан пятой победной
Персидские владения попрал
И Турцию грозится уничтожить.
Ему навстречу, государь, иди!
Урибасса
К тому же возглавляет Сигизмунд
Не только рать воинственных мадьяр:
Из христианских стран привел он ныне
Славян, ганноверцев и алеманов;
Их алебарды, пики, топоры
Помогут нам рассеять орды скифов.
Оркан
Когда б от самых северных широт
Гренландии, всегда одетой льдами,
Где властвует воинственное племя,
Десятки тысяч воинов пришли,
Свирепостью подобных Полифему,
И принесли с собой Европы мощь
Мы, турки, уничтожили бы их,
В кровавое болото превратив
Вот эти плодоносные поля.
Дунай, что катит волны к Трапезунду,
В своих багряных струях повлечет,
Как дар военный нашим землякам,
Безгласные тела врагов пророка,
И море Средиземное, куда
Течет Дунай, Кровавым морем станет,
И моряки Италии надменной
Увидят трупы этих христиан,
Течением прибитых к их судам.
Тогда Европа со спины быка
Сойдет, чтобы на вдовье одеянье
Сменить богатый праздничный наряд.
Газелл
Известно нам, властительный Оркан,
Что Тамерлан собрал свои войска,
Каир покинул и спешит на север
К Александрии, к рубежам турецким,
Надеясь нашей овладеть страной.
Как только будет договор подписан
С мадьяром Сигизмундом, мы должны
Все силы против Тамерлана бросить,
Что ныне к Анатолии идет.
Оркан
Ты прав, властитель славного Бейрута:
Коль дрогнет Анатолия моя,
Вся Турция немедля пошатнется.
Итак, даруем христианам мир!
Ганноверцам, славянам, алеманам
Не я, не Тамерлан великий страшен;
Страшна непобедимая Фортуна,
Которая его так вознесла.
Мы подняли албанцев, сицилийцев,
Арабов, греков, иудеев, мавров,
Анатолийцев и египтян смуглых,
Фракийцев, иллирийцев и вифинцев;
Нам с Сигизмундом справиться легко,
Но справимся ль мы с мощным Тамерланом?
Он воинов собрал со всей земли
От Фракии до берегов восточных
Далекой Индии, где Южный океан,
Беснуясь, бьется о пустынный берег,
Куда еще не приставал корабль.
За Тамерланом Азия встает,
От тропиков, где зноем пышет Рак,
До Амазонии под Козерогом;
За Тамерланом Африка встает
Вся Африка, вплоть до Архипелага.
Ты прав; даруем христианам мир.
Входят Сигизмунд, Фредерик, Болдуин со свитой,
барабанщиками и трубачами.
Сигизмунд
Оркан! Ты извещен через послов,
Что мы сегодня перешли Дунай;
Решай теперь, вступить ли нам в союз
Иль в смертный бой. Как завещал нам Рим,
Я обнаженный меч тебе вручаю.
Коль выберешь войну, взмахни клинком,
Коль мир - верни мне этот меч обратно:
Его в ножны вложу я в знак согласья.
Оркан
Стой, Сигизмунд! Ты помнишь ли, кто я?
Не я ли крепость Вены обстрелял
Так, что ее валы пустились в пляс,
Как будто бы заколебалась вдруг
Земли и неба вековая ось?
Ты помнишь дротиков железный ливень,
Гром выстрелов и сталь пернатых стрел,
Так густо падавших на горожан,
Что ты, тогда еще лишь Пфальцский граф,
С Богемским князем, с герцогом Австрийским,
Послали мне гонцов, чтоб на коленях
Униженно о мире умолять?
Ты помнишь, как перед моим шатром
Возы поставил золотых монет,
Где вычеканен царственный орел,
В когтях несущий громовержца стрелы?
И, помня это, хочешь ты войны?
Сигизмунд
Да, Вена вам сдалась, и там был я,
Тогда - пфальцграф, теперь - король мадьяров.
Мы не могли не сдаться вам. Но ныне,
Оркан, взгляни на воинство мое,
Что на равнине здесь расположилось:
Его единым взором не окинешь,
Оно как аравийские пески,
Когда глядишь с багдадской башни вниз,
Как океан пред взорами того,
Кто смотрит вдаль со снежных Апеннин!
Так неужели я паду так низко,
Что ныне заключу с тобой союз?
Газелл
Дозвольте мне прервать ваш спор, владыки:
Мы не за тем из Турции пришли,
Чтобы вступить с мадьярами в сраженье.
Обеим сторонам важнее мир!
Фредерик
Нас из Европы та же цель ведет.
Но, если вы желаете войны
Палатки свернуты, полки в строю:
Мы выступим, не дав вам сделать шаг.
Оркан
Готовы мы. Но если Сигизмунд
Пришел как друг, и слово держит он
Вот меч его: мы подтверждаем мир
На тех условиях, что намечали
Согласно предложению послов.
Сигизмунд
Я вкладываю меч в ножны. Дай руку;
Не обнажу его против тебя,
Не трону и союзников твоих;
Покуда жив, с тобою я в союзе.
Оркан
Пусть Сигизмунд обет свой подтвердит
Пред небесами и своим Христом.
Сигизмунд
Перед творцом, нам даровавшим жизнь,
Пред сыном господа и приснодевы,
Я, Сигизмунд, торжественно клянусь,
Что свой обет вовеки не нарушу.
Оркан
Перед пророком нашим Магометом,
Чей глас в святом коране нам звучит,
Чье благостное тело вместе с гробом
Над Меккою священной воспарило,
Клянусь, что не нарушу договор!
Его сейчас должны скрепить мы оба
Собственноручной подписью и клятвой,
И каждый пусть такой получит свиток,
В котором наш союз запечатлен.
Отныне, Сигизмунд, коль так случится,
Что на тебя осмелится напасть
Какой-нибудь властитель христианский,
Пошли тотчас мне весть, и я, Оркан,
Дунайский договор наш подтвержу,
И враг, дрожа, велит трубить отход:
Так всем народам в мире страшен я!
Сигизмунд
А если на тебя напасть решится
Какой-нибудь языческий владыка,
Знай: Сигизмунд пошлет тебе на помощь
Сто тысяч всадников, в бою отважных,
Державы нашей силу и оплот.
Оркан
Благодарю, но в грозный час войны
Малоазийцы, африканцы, греки
Идут за мной под барабанный бой.
Друзья, сейчас давайте пировать!
Я в Анатолию и Трапезунд
Отборные полки свои пошлю
И возвещу поход на Тамерлана.
Друг Сигизмунд, мадьярские князья!
Сегодня мы повеселимся вместе,
А завтра двинемся в обратный путь.
Уходят.
СЦЕНА 2
Входят Калапин и Альмеда - его тюремщик.
Калапин
Почтеннейший Альмеда, пожалей
Ты Калапина, сына Баязида:
Рожденный стать владыкою Востока,
У Тамерлана он живет в плену.
Альмеда
Мне жаль тебя, и я тебе желаю
Освобождения, но Тамерлан,
Владыка мой, чей смертоносен гнев,
Твоей свободе здесь кладет предел.
Калапин
О, если б мог я выразить в словах
Хоть часть того, что выполню на деле,
Ты согласился бы уйти со мной.
Альмеда
Нет, ни за что! Об этом не проси.
Калапин
Но выслушай, достойнейший Альмеда...
Альмеда
О господин, прошу тебя, молчи!
Калапин
Через Каир бежит...
Альмеда
Ни слова о побеге, господин!
Калапин
Дай досказать мне, добрый мой Альмеда.
Альмеда
Досказывай, хотя все это зря.
Калапин
Через Каир бежит к Александрии
Река Дарот. Турецкая галера
Из флота моего там ждет меня.
Приняв обоих нас к себе на борт,
Она немедленно поднимет парус
И, моря Средиземного достигнув,
Пройдя меж Кипром и скалистым Критом,
Нас принесет к моей родной земле.
Ты там увидишь, как толпа царей
Меня коленопреклоненно встретит,
Приветствуя мое освобожденье.
Любую из корон их золотых
Бери себе, она твоя отныне!
Дарю тебе я тысячу галер
С рабами христианскими на веслах:
От берегов Испании они
С той стороны пролива приведут
Наполненные золотом суда.
Прислуживать тебе гречанки будут,
Искусные и в танцах и в любви,
Божественно прекрасные, как Ио
Иль та, кого любил Пигмалион.
Нагие негры повлекут тебя
По городу в роскошной колеснице,
И лягут на твоем пути ковры,
И камни стен украсятся шелками,
Чтоб радовать властительный твой взор.
Твои паши в пурпурных одеяньях
Пред колесницей будут гарцевать,
И под ноги тебе они расстелют
Златой ковер, весь в дорогих каменьях,
Сверкающий, как дивный свод небес
В полночные часы, когда от нас
Спускается в край антиподов Феб...
Всего не в силах перечислить я.
Альмеда
А далеко ль галера, говоришь?
Калапин
Шагов пятьсот, почтеннейший Альмеда.
Альмеда
А если выследят твою галеру?
Калапин
В ущелье, меж береговым холмом
И низко нависающей скалою,
Она стоит, свернувши паруса,
Сокрытая от любопытных взоров.
Альмеда
Отлично. Но скажи, господин, ежели я отпущу тебя, сдержишь ли ты слово? Стану ли я царем в награду за мои старанья?
Калапин
Клянусь тебе турецкою державой,
Десницей Магомета я клянусь,
Получишь царство, станешь равен мне!
Альмеда
А я, Альмеда, тоже клятву дам:
Назначенный великим Тамерланом,
Я, тень твоя и неусыпный страж
Так ныне звание мое гласит,
Берусь тебя к галере проводить,
И пусть за нами он пошлет погоню,
Пусть отрядит хотя бы целый полк
Умру, но Калапина не предам!
Калапин
Благодарю тебя, мой друг Альмеда!
Не будем мешкать; время гонит нас.
Альмеда
Когда прикажешь. Твой слуга готов.
Калапин
Вперед! Прощай, проклятый Тамерлан!
Я отомщу тебе за смерть отца!
Уходят.
СЦЕНА 3
Входят Тамерлан, Зенократа и три их сына - Халиф,
Амир и Целебин - в сопровождении барабанщиков и
трубачей.
Тамерлан
Теперь, о Зенократа, око мира,
Лучами озаряющая звезды,
Ты, чей бодрящий взор пронзает мрак,
Хрустальную красу ему даруя,
Теперь в Ларисской отдохни долине,
Где Турция смыкается с Египтом,
Средь сыновей твоих, царей грядущих
И повелителей больших держав.
Зенократа
Когда, любимый, ты оставишь меч
И подвергать себя не будешь больше
Превратностям ожесточенных войн?
Тамерлан
Когда небесный свод прервет вращенье,
Когда земля, моих полков оплот,
Соприкоснется с месяцем двурогим
Не раньше, дорогая Зенократа.
Садись и отдыхай, моя царица.
Так. Вот она сидит, полна величья,
А сыновья, что драгоценней мне
Всех покоренных мной богатых царств,
С ней рядом сидя, смотрят ей в лицо.
Но нет в них той воинственности грозной,
Которая моим сынам пристала.
Смесь воздуха с водой! А это значит,
Что мало в них отваги и ума.
Их кудри белы и легки, как пух,
А быть должны как иглы дикобраза,
Черней смолы и жестки, словно сталь!
Видать, они не годны для войны:
Их пальцы словно созданы для лютни,
А руки - для любовных ласк на ложе.
Я б их считал приблудными щенками,
Когда б на свет их родила не ты,
Чье лоно знало только Тамерлана,
Зенократа
Не гневайся, они на мать похожи,
Но в час ристаний в них душа отца.
Вот этот милый мальчик, самый младший,
Недавно, сев на скифского коня,
Скакал по кругу и ловил перчатку,
Ее хватая на свое копье;
Он осадил коня с такою силой,
Что крика удержать я не могла.
Тамерлан
Отлично, сын! Получишь пику, щит,
Секиру, латы добрые и шлем.
Я научу тебя, как нападать
И смело мчаться среди вражьих копий.
И, если будешь ты любить войну,
Как я, со мною царствовать ты будешь
И в клетках императоров держать.
А если старших братьев превзойдешь
Ты доблестью, не ведающей страха,
Царем ты станешь раньше, чем они,
И сыновья твои в венцах родятся.
Целебин
О да, отец! И если буду жив,
Как ты, я многих покорю царей
И поведу в поход такое войско,
Что содрогнется мир, его узрев.
Тамерлан
Теперь я вижу, мальчик, ты - мой сын!
Когда состарюсь, не смогу сражаться,
Ты стань бичом и ужасом Земли.
Амир
А мне ты не позволишь, государь,
Прослыть бичом и ужасом Земли?
Тамерлан
Вам быть бичом и ужасом Земли,
Иль Тамерлану вы не сыновья!
Калиф
Отец, коль братья станут воевать,
Мне разреши при матери остаться:
Они и так весь завоюют свет,
А я добычей буду управлять.
Тамерлан
Ублюдок жалкий, плод трусливых чресел!
Ты происходишь не от Тамерлана!
Из всех земель, что мной покорены,
Ты пяди не получишь, если только
Не станешь храбрым и непобедимым.
Достанется тому венец персидский,
Кто больше ран в сраженьях получил,
Кто в гневе мечет молнии из глаз,
Кто властным взглядом иль движеньем брови
На землю шлет Войну, и Месть, и Смерть!
Мой царский трон стоит среди долины,
Пурпурной влагой щедро орошенной,
Покрытой сгустками людских мозгов,
И тот, кто хочет сесть со мною рядом,
В крови по горло пусть по ней пройдет.
Зенократа
Такая речь, великий государь,
Смущает души наших сыновей:
Пока еще им, юным, не понять
Волнений и тревог войны свирепой.
Целебин
Нет, госпожа, нам эта речь нужна!
Когда бы трон стоял средь моря крови,
Я б сделал челн, чтобы к нему приплыть,
Но не отрекся бы от царской власти.
Тамерлан
Так, молодцы! Обоих царства ждут:
Поделите вы Запад и Восток!
Но если ты, малыш, к венцу стремишься,
Сорви его у турка с головы,
А голову секирой с плеч сруби.
Целебин
Пускай его подержат, - я ударю,
И голова покатится, как шар!
Тамерлан
Держи, руби, иль зарублю тебя!
Теперь на турка мы пойдем в поход.
Должны в Ларисской встретиться долине
Со мной Техелл, Хазан и Теридам:
Мы все пойдем на Турцию в поход,
Затем что я поклялся Магометом
Ее моей державе подчинить.
Чу, Зенократа! Трубы! То они.
Входит Теридам в сопровождении свиты, барабанщиков и
трубачей.
Тамерлан
Привет, о Теридам, алжирский царь!
Теридам
Мой господин, могучий Тамерлан,
Владыка мира! Я к твоим ногам
Кладу с благоговейною любовью
И власть свою, и царский свой венец.
Тамерлан
Благодарю, мой добрый Теридам.
Теридам
Десяток тысяч греков здесь со мною,
И дважды двадцать тысяч храбрецов,
Из Африки, из городов алжирских,
Что Анатолию клялись разграбить.
Пять сотен бригантин под парусами
Тебе служить готовы, господин:
Они, Триполитании достигнув,
К анатолийским берегам пристанут
И крепости прибрежные снесут.
Тамерлан
Благодарю. Оставь себе венец.
Входят Узумхазан и Техелл.
Царь Феса, царь Марокко, вам привет.
Узумхазан
Великолепный, дивный Тамерлан!
Я и властитель Феса, мой сосед,
Тебе в поход турецкий привели
Отборное стотысячное войско.
От Аземура до брегов Туниса
Берберия теперь безлюдной стала
Тебе во славу. Воинов ее
С моим венцом кладу к твоим ногам.
Тамерлан
Царь Марокканский, сохрани венец.
Техелл
О Тамерлан, земное божество,
От взгляда коего трепещет мир!
Корону Феса приношу тебе
И мавров рать, испытанных в бою.
Их лица черные страшны врагам,
И те бегут, как если бы Юпитер,
Поддерживая твой поход турецкий,
Вдруг выпустил из черной бездны ада
Всех страшных фурий с факелами в дланях
И миллионы демонов свирепых.
Так от Тезеллы и до Билледулла
Берберия теперь безлюдной стала.
Тамерлан
Царь Фесский, можешь сохранить венец.
Друзья мои! Поверьте, ваш приход
Меня безмерной радостью насытил.
Когда б Юпитер предо мной раскрыл
Своих чертогов светлые врата,
Чтоб я узрел величье небосвода,
Я не был бы счастливей, чем сейчас.
Сегодня мы устроим пышный пир,
Потом на Турцию обрушим войско,
Как ливень дождевой, когда Борей
Набухшие дырявит облака:
Тогда Оркан, анатолийский царь,
И все его вассальные цари
Такой необоримый страх узнают,
Как будто царь Девкалион воскрес
И в воинов он камни превращает.
Так много я пролью турецкой крови,
Что мне Юпитер вестника пошлет,
Приказывая меч вложить в ножны,
А солнце, страшный вид не в силах снесть,
Склонит свой лик на грудь Фетиды в море
И Волопасу поручит коней.
Полмира смерть найдет в сраженье этом!
А ныне я хочу узнать, друзья,
Что вы за это время совершили?
Узумхазан
О господин, мои войска прошли
С оружием четыре сотни миль;
Пятнадцать лун осаду мы вели,
И с той поры, как при дворе султана
Расстался я с тобой, мы завладели
Испанией, Галатией полдневной;
Мы Гибралтарский заняли пролив,
Архипелаг Канарский покорили:
Ни разу воины не отдыхали,
И каждый день они вели бои.
Позволь же дать им отдых, господин.
Тамерлан
Пусть отдохнут, Хазан: пора по чести.
Техелл
Я двинулся вдоль нильских берегов
На Махда-град, где пастырь христиан,
Иоанн Великий, держит свой престол.
Его тройную митру отнял я
И в верности поклясться приневолил,
Отправился оттуда я в Хазат;
Здесь, амазонок победив в бою,
Как женщин, их союзом удостоил;
Потом повел войска на Занзибар;
Там, на востоке Африки, я видел
Озера эфиопские и реки,
Но не нашел там ни живой души.
Оттуда я на Манико свернул,
Где лагерь беспрепятственно разбил,
И берегом Биафры наконец
В Кебер нагрянул, средоточье негров;
Рассеяв их, на Нубию пошел,
Разграбил в Борну царскую столицу,
Взял в плен царя и, как раба, привел
В Дамаск, где ныне я разбил мой стан.
Тамерлан
Техелл, отлично! Теридам, а ты?
Теридам
Я Африки покинул рубежи,
И в глубь Европы совершил поход,
И по теченью Тира покорил
Кодемию, Подолию и Стоку;
Понт перейдя, до Ольвии дошел
И Чернолесия, где черти пляшут,
И, не боясь чертей, спалил его.
Я пересек залив, М_а_ре Маджоре
Так у туземцев там зовется он,
Но дали клятву мы не отдыхать,
Покуда Анатолию не сломим.
Тамерлан
Давайте ж пировать и веселиться!
Награду поварам за щедрый стол!
Изысканным пусть нас поят вином:
Пусть воинам моим наполнят кубки
Лакрима-кристи или калабрийским,
А мне пусть золотой дадут напиток,
В нем жемчуг и кораллы растворив.
Друзья, нас ждут веселье и пиры!
Уходят.
АКТ II
СЦЕНА 1
Входят Сигизмунд, Фредерик, Болдуин
с приближенными.
Сигизмунд
Правители Богемии и Буды,
Что так воспламенило вашу доблесть,
Вас побуждая взяться за мечи?
Фредерик
Ведь вашему величеству известно,
Какое избиенье христиан
Бессовестные турки учинили
Под Зулою на берегу Дуная!
В Болгарии, невдалеке от Варны,
Почти у самых римских рубежей,
Они на днях наш вырезали лагерь!
Сейчас удобный случай, государь,
Воспользовавшись нашим превосходством,
Неверным беспощадно отомстить.
Чтоб справиться с надменным Тамерланом,
Нагнавшим ужас на турецкий стан,
Оркан, сняв часть анатолийских войск,
Расквартированных вблизи от наших
У самого Орминьева холма,
Отправил это войско в Велгасар,
И в Кесарию, и в Антиохию,
Чтоб Сирии и Иерусалиму
В борьбе со скифом помощь оказать.
Коль мы на турок нападем сейчас,
Мы их легко сумеем победить
И навсегда язычников отучим
От злобных действий против христиан.
Сигизмунд
Но, Фредерик, подумай, ведь у нас
С царем Орканом заключен союз:
Он договором подтвержден и клятвой,
И мы Христа в свидетели призвали.
Не значит ли, что, нарушая слово,
Мы христианской вере изменяем?
Болдуин
Нисколько, государь. Ведь эти турки
Не веруют в Христа, не знают чести,
И к выполнению клятвы, данной им,
Нас вовсе не обязывает церковь.
Богопротивные их обещанья
Не можем мы гарантией считать
Того, что нам ничто не угрожает!
Нет, наши клятвы нам мешать не могут
Пустить оружье в ход и победить.
Сигизмунд
Хотя вы правы, что на клятвы турок
Спокойно положиться мы не можем,
Но те пороки, что чернят безмерно
Их веру, доблесть, рыцарскую честь,
Примером не должны служить для нас,
И, клятву дав, мы выполнить должны
Ее, как христиане, честно, свято.
Фредерик
Поверьте, государь, что неразумно
Держаться клятвы, данной нечестивцам.
Ведь если, как Саул и Валаам,
Что слову божию не покорились,
Осмелимся мы упустить возможность,
Которую дает нам сам господь,
Отмстить за убиенье христиан
И наказать язычников поганых,
Тогда и нас постигнет гнев господень,
И грозная десница покарает
Нас, грешных, нерадивых слуг Христа.
Сигизмунд
Пусть так! К оружию, о графы! Быстро
Отдайте нашим воинам приказ
На стан язычников напасть внезапно
И победить, как повелел господь!
Уходят.
СЦЕНА 2
Входят Оркан, Газелл и Урибасса с приближенными.
Оркан
Газелл и вы, все прочие вельможи!
Мы от Орминьева холма пойдем
На Анатолию, где встретят нас
Цари соседних стран, что с нами вместе
Хотят идти навстречу Тамерлану,
Стянувшему свои войска в Лариссе,
Где гром его воинственных орудий
И небо потрясает и сердца.
Газелл
Мы явимся, и сам он задрожит
И тем сильней, чем прежде был спесивей.
Пусть сто царей ему покорно служат
И пусть у каждого из ста царей
Стотысячное войско за спиною;
Пусть миллионы смертоносных стрел,
Прорезав лоно поднебесных туч,
На наши головы, как град, падут,
Чтобы помочь неистовому скифу,
Все ж наша храбрость, и стальная воля,
И воинов бесчисленная рать
Нам устоять и победить помогут.
Урибасса
А как был христианский царь доволен,
Когда мы заключили с ним союз!
Он, видно, был глубоко устрашен
Неизмеримой силой наших полчищ.
Вбегает вестник.
Вестник
Вооружайся, грозный властелин!
Предательское войско христиан,
Надеясь, что немного сил у нас,
На лагерь наш идет неудержимо,
Задумав с нами в смертный бой вступить.
Оркан
Предатель! Негодяй христианин!
Ведь у меня в руках наш договор,
Скрепленный обоюдной нашей клятвой;
Я Магометом клялся, он - Христом!
Газелл
Пусть стрелы ада их сердца пронзят!
Они в предательстве победу ищут,
Не уважая своего Христа.
Оркан
Ужель нас христиане обманули?
Возможно ли предательство в сердцах
Тех, кто по образу господню создан?
Коль есть Христос, как учат христиане
Хоть их дела его и отрицают,
И если он Юпитером рожден
И простирает властную десницу,
Ревнуя слову своему и вере,
Как наш пророк великий Магомет,
Ему я жертвую пергамент этот
Свидетельство измены христиан.
(Разрывает договор.)
О Цинтии сверкающий покров,
Спади, и пусть сойдет с небесной тверди
Тот, кто над нами бодрствует всечасно,
Тот, кто в себе объемлет целый мир
И все священной силой оживляет!
Пусть в бесконечной правоте своей
Он отомстит за подлую измену!
Христос, кого считают всемогущим!
Коль хочешь доказать нам, что ты - бог,
Достойный уваженья чистых сердцем,
Изменникам растленным отомсти
И сделай так, чтоб малый наш отряд
Не отступил перед врагом сильнейшим,
А уничтожил бы, разбил бы в прах
Зловредные войска лжехристиан!
К мечам, соратники! Христа зовите!
Коль есть Христос, врагов вы победите!
Уходят.
СЦЕНА 3
За сценой шум битвы. Входит раненый Сигизмунд.
Сигизмунд
Разгромлено все войско христиан!
Господь нас пораженьем наказал
За подлое предательство мое!
О справедливый судия-каратель!
Дай, чтобы мой позор, мои страданья
От мной заслуженных смертельных ран
Эпитимией мне предсмертной стали,
И разреши, чтоб, умерев в грехе,
Я милостью твоей встал к новой жизни.
(Умирает.)
Входят Оркан, Газелл, Урибасса и другие.
Оркан
Мы утопили христиан в крови!
Нам помогли Христос иль Магомет!
Газелл
Здесь тот мадьяр, что клятву преступил.
Он поплатился жизнью за злодейство.
Оркан
Пусть будет тело варвара добычей
Зверей и хищных птиц, пусть буйный ветер,
Бесчувственными листьями играя,
Свистит и воет о его грехе.
В потоках Тартара теперь кипит
Изменника кровавая душа,
И пищей служит ей лишь Древо ада
Зоак, чей плод губителен и горек,
Чей ствол из сердца пламени растет
И зацветает по веленью Флоры,
Но колдовские яблоки приносит!
Там дьяволы потащат эту душу
В цепях пылающих к пучине Орка
От пытки к новой пытке, без конца!
Газелл, о гибели его что скажешь?
Христа молили мы судить его;
Не очевидна ль власть Христа, как свет
Луны, когда она всего полнее?
Газелл
Все это лишь случайности войны:
Их власть порой нам кажется чудесной.
Оркан
Захваченный низкорожденным скифом,
Державшим в клетке и его отца,
Мы, землю Анатолии покинув,
Пришли сюда, к дунайским берегам,
И вот теперь с могучей ратью ждем
Могучего владыку Сигизмунда,
Чтоб с ним союз военный заключить.
Но стоит ли нам ждать христианина
Иль перейти Дунай и в бой вступить?
Газелл
Анатолийский царь! Нам нужен мир.
Насытились мы христианской кровью,
И есть у нас единый общий враг:
Надменный Тамерлан пятой победной
Персидские владения попрал
И Турцию грозится уничтожить.
Ему навстречу, государь, иди!
Урибасса
К тому же возглавляет Сигизмунд
Не только рать воинственных мадьяр:
Из христианских стран привел он ныне
Славян, ганноверцев и алеманов;
Их алебарды, пики, топоры
Помогут нам рассеять орды скифов.
Оркан
Когда б от самых северных широт
Гренландии, всегда одетой льдами,
Где властвует воинственное племя,
Десятки тысяч воинов пришли,
Свирепостью подобных Полифему,
И принесли с собой Европы мощь
Мы, турки, уничтожили бы их,
В кровавое болото превратив
Вот эти плодоносные поля.
Дунай, что катит волны к Трапезунду,
В своих багряных струях повлечет,
Как дар военный нашим землякам,
Безгласные тела врагов пророка,
И море Средиземное, куда
Течет Дунай, Кровавым морем станет,
И моряки Италии надменной
Увидят трупы этих христиан,
Течением прибитых к их судам.
Тогда Европа со спины быка
Сойдет, чтобы на вдовье одеянье
Сменить богатый праздничный наряд.
Газелл
Известно нам, властительный Оркан,
Что Тамерлан собрал свои войска,
Каир покинул и спешит на север
К Александрии, к рубежам турецким,
Надеясь нашей овладеть страной.
Как только будет договор подписан
С мадьяром Сигизмундом, мы должны
Все силы против Тамерлана бросить,
Что ныне к Анатолии идет.
Оркан
Ты прав, властитель славного Бейрута:
Коль дрогнет Анатолия моя,
Вся Турция немедля пошатнется.
Итак, даруем христианам мир!
Ганноверцам, славянам, алеманам
Не я, не Тамерлан великий страшен;
Страшна непобедимая Фортуна,
Которая его так вознесла.
Мы подняли албанцев, сицилийцев,
Арабов, греков, иудеев, мавров,
Анатолийцев и египтян смуглых,
Фракийцев, иллирийцев и вифинцев;
Нам с Сигизмундом справиться легко,
Но справимся ль мы с мощным Тамерланом?
Он воинов собрал со всей земли
От Фракии до берегов восточных
Далекой Индии, где Южный океан,
Беснуясь, бьется о пустынный берег,
Куда еще не приставал корабль.
За Тамерланом Азия встает,
От тропиков, где зноем пышет Рак,
До Амазонии под Козерогом;
За Тамерланом Африка встает
Вся Африка, вплоть до Архипелага.
Ты прав; даруем христианам мир.
Входят Сигизмунд, Фредерик, Болдуин со свитой,
барабанщиками и трубачами.
Сигизмунд
Оркан! Ты извещен через послов,
Что мы сегодня перешли Дунай;
Решай теперь, вступить ли нам в союз
Иль в смертный бой. Как завещал нам Рим,
Я обнаженный меч тебе вручаю.
Коль выберешь войну, взмахни клинком,
Коль мир - верни мне этот меч обратно:
Его в ножны вложу я в знак согласья.
Оркан
Стой, Сигизмунд! Ты помнишь ли, кто я?
Не я ли крепость Вены обстрелял
Так, что ее валы пустились в пляс,
Как будто бы заколебалась вдруг
Земли и неба вековая ось?
Ты помнишь дротиков железный ливень,
Гром выстрелов и сталь пернатых стрел,
Так густо падавших на горожан,
Что ты, тогда еще лишь Пфальцский граф,
С Богемским князем, с герцогом Австрийским,
Послали мне гонцов, чтоб на коленях
Униженно о мире умолять?
Ты помнишь, как перед моим шатром
Возы поставил золотых монет,
Где вычеканен царственный орел,
В когтях несущий громовержца стрелы?
И, помня это, хочешь ты войны?
Сигизмунд
Да, Вена вам сдалась, и там был я,
Тогда - пфальцграф, теперь - король мадьяров.
Мы не могли не сдаться вам. Но ныне,
Оркан, взгляни на воинство мое,
Что на равнине здесь расположилось:
Его единым взором не окинешь,
Оно как аравийские пески,
Когда глядишь с багдадской башни вниз,
Как океан пред взорами того,
Кто смотрит вдаль со снежных Апеннин!
Так неужели я паду так низко,
Что ныне заключу с тобой союз?
Газелл
Дозвольте мне прервать ваш спор, владыки:
Мы не за тем из Турции пришли,
Чтобы вступить с мадьярами в сраженье.
Обеим сторонам важнее мир!
Фредерик
Нас из Европы та же цель ведет.
Но, если вы желаете войны
Палатки свернуты, полки в строю:
Мы выступим, не дав вам сделать шаг.
Оркан
Готовы мы. Но если Сигизмунд
Пришел как друг, и слово держит он
Вот меч его: мы подтверждаем мир
На тех условиях, что намечали
Согласно предложению послов.
Сигизмунд
Я вкладываю меч в ножны. Дай руку;
Не обнажу его против тебя,
Не трону и союзников твоих;
Покуда жив, с тобою я в союзе.
Оркан
Пусть Сигизмунд обет свой подтвердит
Пред небесами и своим Христом.
Сигизмунд
Перед творцом, нам даровавшим жизнь,
Пред сыном господа и приснодевы,
Я, Сигизмунд, торжественно клянусь,
Что свой обет вовеки не нарушу.
Оркан
Перед пророком нашим Магометом,
Чей глас в святом коране нам звучит,
Чье благостное тело вместе с гробом
Над Меккою священной воспарило,
Клянусь, что не нарушу договор!
Его сейчас должны скрепить мы оба
Собственноручной подписью и клятвой,
И каждый пусть такой получит свиток,
В котором наш союз запечатлен.
Отныне, Сигизмунд, коль так случится,
Что на тебя осмелится напасть
Какой-нибудь властитель христианский,
Пошли тотчас мне весть, и я, Оркан,
Дунайский договор наш подтвержу,
И враг, дрожа, велит трубить отход:
Так всем народам в мире страшен я!
Сигизмунд
А если на тебя напасть решится
Какой-нибудь языческий владыка,
Знай: Сигизмунд пошлет тебе на помощь
Сто тысяч всадников, в бою отважных,
Державы нашей силу и оплот.
Оркан
Благодарю, но в грозный час войны
Малоазийцы, африканцы, греки
Идут за мной под барабанный бой.
Друзья, сейчас давайте пировать!
Я в Анатолию и Трапезунд
Отборные полки свои пошлю
И возвещу поход на Тамерлана.
Друг Сигизмунд, мадьярские князья!
Сегодня мы повеселимся вместе,
А завтра двинемся в обратный путь.
Уходят.
СЦЕНА 2
Входят Калапин и Альмеда - его тюремщик.
Калапин
Почтеннейший Альмеда, пожалей
Ты Калапина, сына Баязида:
Рожденный стать владыкою Востока,
У Тамерлана он живет в плену.
Альмеда
Мне жаль тебя, и я тебе желаю
Освобождения, но Тамерлан,
Владыка мой, чей смертоносен гнев,
Твоей свободе здесь кладет предел.
Калапин
О, если б мог я выразить в словах
Хоть часть того, что выполню на деле,
Ты согласился бы уйти со мной.
Альмеда
Нет, ни за что! Об этом не проси.
Калапин
Но выслушай, достойнейший Альмеда...
Альмеда
О господин, прошу тебя, молчи!
Калапин
Через Каир бежит...
Альмеда
Ни слова о побеге, господин!
Калапин
Дай досказать мне, добрый мой Альмеда.
Альмеда
Досказывай, хотя все это зря.
Калапин
Через Каир бежит к Александрии
Река Дарот. Турецкая галера
Из флота моего там ждет меня.
Приняв обоих нас к себе на борт,
Она немедленно поднимет парус
И, моря Средиземного достигнув,
Пройдя меж Кипром и скалистым Критом,
Нас принесет к моей родной земле.
Ты там увидишь, как толпа царей
Меня коленопреклоненно встретит,
Приветствуя мое освобожденье.
Любую из корон их золотых
Бери себе, она твоя отныне!
Дарю тебе я тысячу галер
С рабами христианскими на веслах:
От берегов Испании они
С той стороны пролива приведут
Наполненные золотом суда.
Прислуживать тебе гречанки будут,
Искусные и в танцах и в любви,
Божественно прекрасные, как Ио
Иль та, кого любил Пигмалион.
Нагие негры повлекут тебя
По городу в роскошной колеснице,
И лягут на твоем пути ковры,
И камни стен украсятся шелками,
Чтоб радовать властительный твой взор.
Твои паши в пурпурных одеяньях
Пред колесницей будут гарцевать,
И под ноги тебе они расстелют
Златой ковер, весь в дорогих каменьях,
Сверкающий, как дивный свод небес
В полночные часы, когда от нас
Спускается в край антиподов Феб...
Всего не в силах перечислить я.
Альмеда
А далеко ль галера, говоришь?
Калапин
Шагов пятьсот, почтеннейший Альмеда.
Альмеда
А если выследят твою галеру?
Калапин
В ущелье, меж береговым холмом
И низко нависающей скалою,
Она стоит, свернувши паруса,
Сокрытая от любопытных взоров.
Альмеда
Отлично. Но скажи, господин, ежели я отпущу тебя, сдержишь ли ты слово? Стану ли я царем в награду за мои старанья?
Калапин
Клянусь тебе турецкою державой,
Десницей Магомета я клянусь,
Получишь царство, станешь равен мне!
Альмеда
А я, Альмеда, тоже клятву дам:
Назначенный великим Тамерланом,
Я, тень твоя и неусыпный страж
Так ныне звание мое гласит,
Берусь тебя к галере проводить,
И пусть за нами он пошлет погоню,
Пусть отрядит хотя бы целый полк
Умру, но Калапина не предам!
Калапин
Благодарю тебя, мой друг Альмеда!
Не будем мешкать; время гонит нас.
Альмеда
Когда прикажешь. Твой слуга готов.
Калапин
Вперед! Прощай, проклятый Тамерлан!
Я отомщу тебе за смерть отца!
Уходят.
СЦЕНА 3
Входят Тамерлан, Зенократа и три их сына - Халиф,
Амир и Целебин - в сопровождении барабанщиков и
трубачей.
Тамерлан
Теперь, о Зенократа, око мира,
Лучами озаряющая звезды,
Ты, чей бодрящий взор пронзает мрак,
Хрустальную красу ему даруя,
Теперь в Ларисской отдохни долине,
Где Турция смыкается с Египтом,
Средь сыновей твоих, царей грядущих
И повелителей больших держав.
Зенократа
Когда, любимый, ты оставишь меч
И подвергать себя не будешь больше
Превратностям ожесточенных войн?
Тамерлан
Когда небесный свод прервет вращенье,
Когда земля, моих полков оплот,
Соприкоснется с месяцем двурогим
Не раньше, дорогая Зенократа.
Садись и отдыхай, моя царица.
Так. Вот она сидит, полна величья,
А сыновья, что драгоценней мне
Всех покоренных мной богатых царств,
С ней рядом сидя, смотрят ей в лицо.
Но нет в них той воинственности грозной,
Которая моим сынам пристала.
Смесь воздуха с водой! А это значит,
Что мало в них отваги и ума.
Их кудри белы и легки, как пух,
А быть должны как иглы дикобраза,
Черней смолы и жестки, словно сталь!
Видать, они не годны для войны:
Их пальцы словно созданы для лютни,
А руки - для любовных ласк на ложе.
Я б их считал приблудными щенками,
Когда б на свет их родила не ты,
Чье лоно знало только Тамерлана,
Зенократа
Не гневайся, они на мать похожи,
Но в час ристаний в них душа отца.
Вот этот милый мальчик, самый младший,
Недавно, сев на скифского коня,
Скакал по кругу и ловил перчатку,
Ее хватая на свое копье;
Он осадил коня с такою силой,
Что крика удержать я не могла.
Тамерлан
Отлично, сын! Получишь пику, щит,
Секиру, латы добрые и шлем.
Я научу тебя, как нападать
И смело мчаться среди вражьих копий.
И, если будешь ты любить войну,
Как я, со мною царствовать ты будешь
И в клетках императоров держать.
А если старших братьев превзойдешь
Ты доблестью, не ведающей страха,
Царем ты станешь раньше, чем они,
И сыновья твои в венцах родятся.
Целебин
О да, отец! И если буду жив,
Как ты, я многих покорю царей
И поведу в поход такое войско,
Что содрогнется мир, его узрев.
Тамерлан
Теперь я вижу, мальчик, ты - мой сын!
Когда состарюсь, не смогу сражаться,
Ты стань бичом и ужасом Земли.
Амир
А мне ты не позволишь, государь,
Прослыть бичом и ужасом Земли?
Тамерлан
Вам быть бичом и ужасом Земли,
Иль Тамерлану вы не сыновья!
Калиф
Отец, коль братья станут воевать,
Мне разреши при матери остаться:
Они и так весь завоюют свет,
А я добычей буду управлять.
Тамерлан
Ублюдок жалкий, плод трусливых чресел!
Ты происходишь не от Тамерлана!
Из всех земель, что мной покорены,
Ты пяди не получишь, если только
Не станешь храбрым и непобедимым.
Достанется тому венец персидский,
Кто больше ран в сраженьях получил,
Кто в гневе мечет молнии из глаз,
Кто властным взглядом иль движеньем брови
На землю шлет Войну, и Месть, и Смерть!
Мой царский трон стоит среди долины,
Пурпурной влагой щедро орошенной,
Покрытой сгустками людских мозгов,
И тот, кто хочет сесть со мною рядом,
В крови по горло пусть по ней пройдет.
Зенократа
Такая речь, великий государь,
Смущает души наших сыновей:
Пока еще им, юным, не понять
Волнений и тревог войны свирепой.
Целебин
Нет, госпожа, нам эта речь нужна!
Когда бы трон стоял средь моря крови,
Я б сделал челн, чтобы к нему приплыть,
Но не отрекся бы от царской власти.
Тамерлан
Так, молодцы! Обоих царства ждут:
Поделите вы Запад и Восток!
Но если ты, малыш, к венцу стремишься,
Сорви его у турка с головы,
А голову секирой с плеч сруби.
Целебин
Пускай его подержат, - я ударю,
И голова покатится, как шар!
Тамерлан
Держи, руби, иль зарублю тебя!
Теперь на турка мы пойдем в поход.
Должны в Ларисской встретиться долине
Со мной Техелл, Хазан и Теридам:
Мы все пойдем на Турцию в поход,
Затем что я поклялся Магометом
Ее моей державе подчинить.
Чу, Зенократа! Трубы! То они.
Входит Теридам в сопровождении свиты, барабанщиков и
трубачей.
Тамерлан
Привет, о Теридам, алжирский царь!
Теридам
Мой господин, могучий Тамерлан,
Владыка мира! Я к твоим ногам
Кладу с благоговейною любовью
И власть свою, и царский свой венец.
Тамерлан
Благодарю, мой добрый Теридам.
Теридам
Десяток тысяч греков здесь со мною,
И дважды двадцать тысяч храбрецов,
Из Африки, из городов алжирских,
Что Анатолию клялись разграбить.
Пять сотен бригантин под парусами
Тебе служить готовы, господин:
Они, Триполитании достигнув,
К анатолийским берегам пристанут
И крепости прибрежные снесут.
Тамерлан
Благодарю. Оставь себе венец.
Входят Узумхазан и Техелл.
Царь Феса, царь Марокко, вам привет.
Узумхазан
Великолепный, дивный Тамерлан!
Я и властитель Феса, мой сосед,
Тебе в поход турецкий привели
Отборное стотысячное войско.
От Аземура до брегов Туниса
Берберия теперь безлюдной стала
Тебе во славу. Воинов ее
С моим венцом кладу к твоим ногам.
Тамерлан
Царь Марокканский, сохрани венец.
Техелл
О Тамерлан, земное божество,
От взгляда коего трепещет мир!
Корону Феса приношу тебе
И мавров рать, испытанных в бою.
Их лица черные страшны врагам,
И те бегут, как если бы Юпитер,
Поддерживая твой поход турецкий,
Вдруг выпустил из черной бездны ада
Всех страшных фурий с факелами в дланях
И миллионы демонов свирепых.
Так от Тезеллы и до Билледулла
Берберия теперь безлюдной стала.
Тамерлан
Царь Фесский, можешь сохранить венец.
Друзья мои! Поверьте, ваш приход
Меня безмерной радостью насытил.
Когда б Юпитер предо мной раскрыл
Своих чертогов светлые врата,
Чтоб я узрел величье небосвода,
Я не был бы счастливей, чем сейчас.
Сегодня мы устроим пышный пир,
Потом на Турцию обрушим войско,
Как ливень дождевой, когда Борей
Набухшие дырявит облака:
Тогда Оркан, анатолийский царь,
И все его вассальные цари
Такой необоримый страх узнают,
Как будто царь Девкалион воскрес
И в воинов он камни превращает.
Так много я пролью турецкой крови,
Что мне Юпитер вестника пошлет,
Приказывая меч вложить в ножны,
А солнце, страшный вид не в силах снесть,
Склонит свой лик на грудь Фетиды в море
И Волопасу поручит коней.
Полмира смерть найдет в сраженье этом!
А ныне я хочу узнать, друзья,
Что вы за это время совершили?
Узумхазан
О господин, мои войска прошли
С оружием четыре сотни миль;
Пятнадцать лун осаду мы вели,
И с той поры, как при дворе султана
Расстался я с тобой, мы завладели
Испанией, Галатией полдневной;
Мы Гибралтарский заняли пролив,
Архипелаг Канарский покорили:
Ни разу воины не отдыхали,
И каждый день они вели бои.
Позволь же дать им отдых, господин.
Тамерлан
Пусть отдохнут, Хазан: пора по чести.
Техелл
Я двинулся вдоль нильских берегов
На Махда-град, где пастырь христиан,
Иоанн Великий, держит свой престол.
Его тройную митру отнял я
И в верности поклясться приневолил,
Отправился оттуда я в Хазат;
Здесь, амазонок победив в бою,
Как женщин, их союзом удостоил;
Потом повел войска на Занзибар;
Там, на востоке Африки, я видел
Озера эфиопские и реки,
Но не нашел там ни живой души.
Оттуда я на Манико свернул,
Где лагерь беспрепятственно разбил,
И берегом Биафры наконец
В Кебер нагрянул, средоточье негров;
Рассеяв их, на Нубию пошел,
Разграбил в Борну царскую столицу,
Взял в плен царя и, как раба, привел
В Дамаск, где ныне я разбил мой стан.
Тамерлан
Техелл, отлично! Теридам, а ты?
Теридам
Я Африки покинул рубежи,
И в глубь Европы совершил поход,
И по теченью Тира покорил
Кодемию, Подолию и Стоку;
Понт перейдя, до Ольвии дошел
И Чернолесия, где черти пляшут,
И, не боясь чертей, спалил его.
Я пересек залив, М_а_ре Маджоре
Так у туземцев там зовется он,
Но дали клятву мы не отдыхать,
Покуда Анатолию не сломим.
Тамерлан
Давайте ж пировать и веселиться!
Награду поварам за щедрый стол!
Изысканным пусть нас поят вином:
Пусть воинам моим наполнят кубки
Лакрима-кристи или калабрийским,
А мне пусть золотой дадут напиток,
В нем жемчуг и кораллы растворив.
Друзья, нас ждут веселье и пиры!
Уходят.
АКТ II
СЦЕНА 1
Входят Сигизмунд, Фредерик, Болдуин
с приближенными.
Сигизмунд
Правители Богемии и Буды,
Что так воспламенило вашу доблесть,
Вас побуждая взяться за мечи?
Фредерик
Ведь вашему величеству известно,
Какое избиенье христиан
Бессовестные турки учинили
Под Зулою на берегу Дуная!
В Болгарии, невдалеке от Варны,
Почти у самых римских рубежей,
Они на днях наш вырезали лагерь!
Сейчас удобный случай, государь,
Воспользовавшись нашим превосходством,
Неверным беспощадно отомстить.
Чтоб справиться с надменным Тамерланом,
Нагнавшим ужас на турецкий стан,
Оркан, сняв часть анатолийских войск,
Расквартированных вблизи от наших
У самого Орминьева холма,
Отправил это войско в Велгасар,
И в Кесарию, и в Антиохию,
Чтоб Сирии и Иерусалиму
В борьбе со скифом помощь оказать.
Коль мы на турок нападем сейчас,
Мы их легко сумеем победить
И навсегда язычников отучим
От злобных действий против христиан.
Сигизмунд
Но, Фредерик, подумай, ведь у нас
С царем Орканом заключен союз:
Он договором подтвержден и клятвой,
И мы Христа в свидетели призвали.
Не значит ли, что, нарушая слово,
Мы христианской вере изменяем?
Болдуин
Нисколько, государь. Ведь эти турки
Не веруют в Христа, не знают чести,
И к выполнению клятвы, данной им,
Нас вовсе не обязывает церковь.
Богопротивные их обещанья
Не можем мы гарантией считать
Того, что нам ничто не угрожает!
Нет, наши клятвы нам мешать не могут
Пустить оружье в ход и победить.
Сигизмунд
Хотя вы правы, что на клятвы турок
Спокойно положиться мы не можем,
Но те пороки, что чернят безмерно
Их веру, доблесть, рыцарскую честь,
Примером не должны служить для нас,
И, клятву дав, мы выполнить должны
Ее, как христиане, честно, свято.
Фредерик
Поверьте, государь, что неразумно
Держаться клятвы, данной нечестивцам.
Ведь если, как Саул и Валаам,
Что слову божию не покорились,
Осмелимся мы упустить возможность,
Которую дает нам сам господь,
Отмстить за убиенье христиан
И наказать язычников поганых,
Тогда и нас постигнет гнев господень,
И грозная десница покарает
Нас, грешных, нерадивых слуг Христа.
Сигизмунд
Пусть так! К оружию, о графы! Быстро
Отдайте нашим воинам приказ
На стан язычников напасть внезапно
И победить, как повелел господь!
Уходят.
СЦЕНА 2
Входят Оркан, Газелл и Урибасса с приближенными.
Оркан
Газелл и вы, все прочие вельможи!
Мы от Орминьева холма пойдем
На Анатолию, где встретят нас
Цари соседних стран, что с нами вместе
Хотят идти навстречу Тамерлану,
Стянувшему свои войска в Лариссе,
Где гром его воинственных орудий
И небо потрясает и сердца.
Газелл
Мы явимся, и сам он задрожит
И тем сильней, чем прежде был спесивей.
Пусть сто царей ему покорно служат
И пусть у каждого из ста царей
Стотысячное войско за спиною;
Пусть миллионы смертоносных стрел,
Прорезав лоно поднебесных туч,
На наши головы, как град, падут,
Чтобы помочь неистовому скифу,
Все ж наша храбрость, и стальная воля,
И воинов бесчисленная рать
Нам устоять и победить помогут.
Урибасса
А как был христианский царь доволен,
Когда мы заключили с ним союз!
Он, видно, был глубоко устрашен
Неизмеримой силой наших полчищ.
Вбегает вестник.
Вестник
Вооружайся, грозный властелин!
Предательское войско христиан,
Надеясь, что немного сил у нас,
На лагерь наш идет неудержимо,
Задумав с нами в смертный бой вступить.
Оркан
Предатель! Негодяй христианин!
Ведь у меня в руках наш договор,
Скрепленный обоюдной нашей клятвой;
Я Магометом клялся, он - Христом!
Газелл
Пусть стрелы ада их сердца пронзят!
Они в предательстве победу ищут,
Не уважая своего Христа.
Оркан
Ужель нас христиане обманули?
Возможно ли предательство в сердцах
Тех, кто по образу господню создан?
Коль есть Христос, как учат христиане
Хоть их дела его и отрицают,
И если он Юпитером рожден
И простирает властную десницу,
Ревнуя слову своему и вере,
Как наш пророк великий Магомет,
Ему я жертвую пергамент этот
Свидетельство измены христиан.
(Разрывает договор.)
О Цинтии сверкающий покров,
Спади, и пусть сойдет с небесной тверди
Тот, кто над нами бодрствует всечасно,
Тот, кто в себе объемлет целый мир
И все священной силой оживляет!
Пусть в бесконечной правоте своей
Он отомстит за подлую измену!
Христос, кого считают всемогущим!
Коль хочешь доказать нам, что ты - бог,
Достойный уваженья чистых сердцем,
Изменникам растленным отомсти
И сделай так, чтоб малый наш отряд
Не отступил перед врагом сильнейшим,
А уничтожил бы, разбил бы в прах
Зловредные войска лжехристиан!
К мечам, соратники! Христа зовите!
Коль есть Христос, врагов вы победите!
Уходят.
СЦЕНА 3
За сценой шум битвы. Входит раненый Сигизмунд.
Сигизмунд
Разгромлено все войско христиан!
Господь нас пораженьем наказал
За подлое предательство мое!
О справедливый судия-каратель!
Дай, чтобы мой позор, мои страданья
От мной заслуженных смертельных ран
Эпитимией мне предсмертной стали,
И разреши, чтоб, умерев в грехе,
Я милостью твоей встал к новой жизни.
(Умирает.)
Входят Оркан, Газелл, Урибасса и другие.
Оркан
Мы утопили христиан в крови!
Нам помогли Христос иль Магомет!
Газелл
Здесь тот мадьяр, что клятву преступил.
Он поплатился жизнью за злодейство.
Оркан
Пусть будет тело варвара добычей
Зверей и хищных птиц, пусть буйный ветер,
Бесчувственными листьями играя,
Свистит и воет о его грехе.
В потоках Тартара теперь кипит
Изменника кровавая душа,
И пищей служит ей лишь Древо ада
Зоак, чей плод губителен и горек,
Чей ствол из сердца пламени растет
И зацветает по веленью Флоры,
Но колдовские яблоки приносит!
Там дьяволы потащат эту душу
В цепях пылающих к пучине Орка
От пытки к новой пытке, без конца!
Газелл, о гибели его что скажешь?
Христа молили мы судить его;
Не очевидна ль власть Христа, как свет
Луны, когда она всего полнее?
Газелл
Все это лишь случайности войны:
Их власть порой нам кажется чудесной.
Оркан