Марло Кристофер. Тамерлан великий

   Калапин
   Смерть шлет тебе привет, о Тамерлан!
   Идемте же, цари, на поле битвы,
   К Могиле персов, где потоки крови
   Прольются в честь и славу Магомета,
   Что ныне распахнет окно небес,
   Чтоб видеть, как врагов мы избиваем,
   Входят Тамерлан, Халиф, Амир, Целебин,
   Узумхазан и другие.
   Тамерлан
   Ну что, Хазан! Здесь сборище царей,
   И вид у них не очень-то веселый!
   Узумхазан
   Владыка, твой приход пугает их:
   Бедняги думают, что смерть близка.
   Тамерлан
   Да, так оно и есть, Хазан, я здесь;
   Но Тамерлан их не убьет; он только
   В рабов безгласных всех их превратит.
   Турецкие царьки, я к вам пришел,
   Как Гектор в греческий явился стан,
   Чтоб смелостью ахеян испугать
   И показать воинственный свой лик
   Сопернику по подвигам, Ахиллу,
   Для вас мое сравнение почетно:
   Ведь если бы, как Гектор встарь Ахилла
   Храбрейшего из рыцарей на свете,
   Кого-нибудь из вас на бой я вызвал,
   Вы, знаю, отказались бы в испуге:
   Мой меч пугает вас, как скорпион.
   Оркан
   Нет, слабость войск твоих тебя пугает:
   Предпочитаешь ты единоборство.
   Сын пастуха, ничтожный Тамерлан,
   Жди смерти! Мой клинок тебя зарежет!
   Тамерлан
   Молчи! Сын пастуха, при чьем рожденье
   Чудесный знак явили небеса,
   Соединив светила, что враждебны
   Всегда друг другу от начала века,
   Могучий Тамерлан, завоеватель,
   Которому нет равных на земле,
   Расправится с тобой и с Калапином,
   Что как преступник, как подонок жалкий
   Турецкую собаку подкупил,
   Вовлек раба в измену государю!
   Мой день рожденья проклянете вы!
   Калапин
   Кичливый скиф, я отомщу жестоко
   За смерть отца и за свою неволю.
   Царь Иерусалимский
   Клянусь пророком! Прикуют тебя
   Средь христиан-гребцов на бригантине,
   Что будет плавать по Архипелагу
   И нападать на встречные суда:
   Рабу пристало воровать и грабить,
   Калапин
   Нет, бой окончив, соберемся вместе
   И пытку мы изобретем такую,
   Чтоб несказанно истерзать тебя.
   Тамерлан
   Эй, Калапин, я надену тебе ярмо на шею, чтобы ты не убежал снова. Больше мне не придется тебя ловить.
   А вас, цари, всех вместе запрягу,
   Чтоб вы мою тащили колесницу,
   Да побыстрей, иначе вас отхлещут.
   Я научу вас также сено жрать
   И спать в конюшне на земле холодной.
   Оркан
   Но раньше, Тамерлан, встав на колена,
   Помилованья будешь ты просить.
   Царь Трапезундский
   Веревкою связав, приволокут
   Тебя в шатер турецкого султана.
   Царь Сирийский
   Мы поклялись, что будешь ты казнен
   Иль осужден на вечные мученья.
   Тамерлан
   Ну хорошо, царьки, пока что поститесь. Скоро мне представится случай угостить вас.
   Целебин
   Смотри, отец, как этот раб - Альмеда
   На нас глаза таращит.
   Тамерлан
   Предатель, негодяй, беглец проклятый!
   Желать ты будешь, чтоб земля разверзлась!
   Ты видишь смерть свою в моих глазах?
   Ступай, подлец, и спрыгни со скалы
   И вырви у себя кишки и сердце,
   Чтоб гнев мой усмирить, не то я буду
   Железом раскаленным жечь тебя
   И поливать расплавленным свищом,
   Меж тем как ты, под колесом стеная,
   Услышишь собственных суставов хруст.
   Покуда ты живешь, ничто на свете
   Тебя от Тамерлана не спасет!
   Калапин
   И все ж назло тебе царем он будет.
   Сюда, Альмеда! Получай венец!
   Цари отныне над Ариаданом
   У моря Красного, вблизи от Мекки.
   Оркан
   Что ж, принимай венец.
   Альмеда
   (к Тамерлану)
   Господин, позволь принять его.
   Калапин
   Ты спрашиваешь у него дозволения? Вот венец! Бери его!
   Тамерлан
   Эй ты, бери хоть полдюжины. Ну вот, теперь ты царь, и тебе необходим герб.
   Оркан
   (Тамерлану)
   Он и получит его; на нем будет твоя голова.
   Тамерлан
   Нет, лучше пусть на его знамени будет связка ключей, чтобы он помнил, что был тюремщиком, и чтобы я, поймав его, мог вышибить этими ключами мозги из его головы, а вас запереть в конюшне после того, как вы вернетесь, обливаясь потом под бременем моей колесницы!
   Царь Трапезундский
   Довольно! Скорее в бой, чтобы покончить с негодяем!
   Тамерлан
   Эй, приготовить бичи и подать колесницу к моему шатру, ибо сразу, как окончится сражение, я, победитель, торжественно объеду всю нашу стоянку.
   Входят Теридам, Техелл и их приближенные.
   Что скажете, царьки? Драконы эти
   Заставят вас оледенеть от страха:
   Вы, как рабы, к ногам их припадете.
   Техелл и Теридам, привет обоим!
   Известен вам вот этот новый царь?
   Теридам
   Да, владыка: это тюремщик Калапина.
   Тамерлан
   Что ж, теперь он царь. Следи за ним, Теридам, во время боя, а не то, по примеру безумного персидского царя, он спрячет свой венец.
   Царь Сирийский
   Нет, Тамерлан, ему не придется этого делать, ручаюсь тебе.
   Тамерлан
   Не торопись ручаться.
   Теперь мои сподвижники, друзья,
   Сражайтесь, как всегда, и побеждайте!
   Вам этот славный день принадлежит:
   Победа, глядя на мой строгий лик,
   Паря над нашим войском, светит мне,
   Лавровые венки для нас готовя.
   Техелл
   Я радуюсь тому, что, кончив бой,
   Взяв Анатолию, все наши люди
   Сокровища, потея, понесут.
   Тамерлан
   Я награжу вас княжествами тут же.
   Сражайтесь, турки, иль сдавайтесь мне!
   Оркан
   Нет, подлый Тамерлан! Скрестим мечи.
   Уходят.
   АКТ IV
   СЦЕНА 1
   Шум битвы за сценой. Амир и Целебин выходят из шатра,
   где сидя спит Халиф.
   Амир
   Сверкая золотом, блестят венцы
   Кичливых турок, наподобье солнц
   Величие небес затмить стараясь.
   Брат, поспешим вослед мечу отца!
   Быстрее он летит, чем наши мысли,
   И косит армии крылом победным.
   Целебин
   Зови ленивца-брата из шатра:
   Ведь наш отец, его в бою не видя,
   Вознегодует, и державный гнев,
   Как молния, виновного пронзит.
   Амир
   Эй, брат! Что столько времени ты спишь
   Без просыпа? А вражьи барабаны
   И пушки, в уши стрекоча, пророчат
   Погибель нам и неуспех отцу!
   Халиф
   Прочь, дурачье! Отцу ненужен я,
   И вы ненужны. Для чего же вам
   Смешить людей ребячливой отвагой?
   Дремли здесь половина наших войск,
   Отец и то расправится с врагами,
   Вы нашего порочите отца,
   Вообразив, что мы ему поможем.
   Амир
   Как! Ты дерзнешь не быть на поле боя?
   Ведь батюшке твоя противна трусость!
   Тебе не раз приказывал он драться,
   Когда он сам, кидаясь в гущу сечи,
   С врагами бился, вдохновляя нас.
   Халиф
   Известно мне, что значит убивать:
   Я совести испытываю муки,
   В убийствах удовольствия мне нет.
   Вином, не кровью утоляю жажду!
   Целебин
   Мальчишка! Жалкий трус! Идем скорее!
   Позоришь ты всех нас, весь род мужской!
   Халиф
   Хвастун! Ступай, дерись за нас обоих,
   Второго братца прихвати с собой
   Пускай себя вторым он явит Марсом.
   Приятней будет мне узнать, что вы
   Снискали почести на поле брани
   И там свои оставили тела,
   Чем вместе с вами лечь костьми в сраженье.
   Амир
   Так, значит, не пойдешь?
   Халиф
   Ты угадал.
   Амир
   Когда бы все вершины Крыши Мира,
   Среди равнин Татарии стоящей,
   Вдруг превратились в жемчуга, то я
   Там все равно остаться не решился б,
   Коль не было б согласия отца:
   Ведь он, с высокой возвратясь победой,
   Найдет, что мы отнюдь не заслужили
   Тех почестей, что нам готовит он.
   Халиф
   Всех почестей дороже мне покой!
   Халиф умен, ему простится трусость:
   Он в бой идет, когда велит нужда.
   Шум битвы за сценой. Амир и Целебин убегают.
   Повсюду пули наугад летают,
   И пусть я тысячу людей убью,
   В награду все же смерть найдет меня,
   А не того, кто драться не желает.
   Коль я, не сделав ни добра, ни зла,
   Паду, мне это зло не возместят
   Добро, и слава, и венец отца.
   Сыграем в карты. Эй, Пердик, сюда.
   Входит Пердик.
   Пердик
   Я здесь, господин.
   Халиф
   Сыграем в карты, чтобы убить время.
   Пердик
   Как повелишь, господин; а на что мы будем играть?
   Халиф
   Кто выиграет, тот первый поцелует самую красивую из турецких султанш, когда мой отец возьмет их в плен.
   Пердик
   Согласен, клянусь!
   Играют.
   Халиф
   Они говорят, Пердик, что я трус, а меня так же мало пугает их трескотня, их мечи и пушки, как голая женщина в золотой сетке, когда она, боясь напугать меня, снимает эту сетку и ложится со мной.
   Пердик
   Подобный страх, господин, никогда не обратил бы тебя в бегство.
   Халиф
   Хотел бы я, чтобы отец как-нибудь испытал мои достоинства в таком сражении.
   Шум битвы за сценой.
   Что там за суматоха? Должно быть, кто-нибудь из них ранен.
   Уходят в шатер.
   СЦЕНА 2
   Входят Тамерлан, Теридам, Техелл, Узумхазан; Амир и Целебин ведут Оркана и
   царей Иерусалимского, Трапезундского и Сирийского,
   За ними - воины.
   Тамерлан
   Ну что, рабы, теперь с вас сбили спесь?
   Сыны мои ведут вас, как овец
   Под нож. Что, мальчики, не правда ль,
   Война достойна развлекать богов?
   Я думаю, горите вы желаньем
   И впредь искусству бранному учиться?
   Амир
   Не лучше ль нам царей освободить,
   Чтоб, войск побольше против нас собрав,
   Они потом признали: "То не случай,
   А мощь, которой равных в мире нет!"?
   Тамерлан
   Не надо, сын, испытывать судьбу.
   Отваге пищу свежую давай,
   А не корми протухшими врагами.
   Но где бесчестный трус? Он мне не сын,
   Он опозорил имя Тамерлана.
   (Входит в шатер и вытаскивает Халифа.)
   Ты, воплощенье лени, сонный раб,
   Пятнающий величие мое!
   Пылает сердце, глядя на тебя,
   Оно полно стыда и отвращенья.
   Как удержу карающую руку
   От правого суда над гнусной тварью?
   Теридам
   Прости его, прошу тебя, владыка!
   Техелл и Узумхазан
   Мы умоляем все: прости его!
   Тамерлан
   Встать, воины, забывшие о чести!
   Иль воинский вам незнаком устав?
   Амир
   О государь, на первый раз прости:
   Клянемся, он с врагами будет драться!
   Тамерлан
   Встать, мальчики! Я правилам войны
   Вас научу и мужеству в сраженьях.
   О, Самарканд, где я познал впервые
   Вот этой плоти огненную доблесть!
   Красней, прекрасный город, от стыда:
   Ты опозорен так, что Зеравшан,
   Тебя в своих объятиях держащий,
   Клейма не смоет с твоего чела.
   Юпитер, душу слабую прими,
   Сей бренный прах, в себя не воспринявший
   Того, в чем скрыта сущность Тамерлана;
   По твоему подобию я создан:
   Мной бестелесный управляет дух;
   Меня он сделал гордым, дерзновенным,
   Готовым меч поднять и на тебя,
   Чтоб самому повелевать вселенной,
   Затем что вся земля и даже воздух
   Вместить не могут царства Тамерлана!
   Клянусь твоим пророком Магометом!
   Дав сыну моему пустую душу,
   Составленную из земных отбросов,
   Из пенных брызг и накипи нечистой,
   Без храбрости, без силы, без ума,
   Наполненную глупостью и ленью,
   Себе ты создал большего врага,
   Чем тот, кто глыбы гор в тебя швырял
   И ношу Атласа потряс бесстрашно,
   Меж тем как ты, дрожа, скрывался в небе
   За непроглядной толщей черных туч.
   А вы, о азиатская проказа,
   Не видящие мощи Тамерлана,
   Хотя она сияет словно солнце,
   Вы ощутите Тамерлана мощь,
   Его почувствуете превосходство,
   (закалывает Халифа)
   Меж ним и вами разницу узнав!
   Оркан
   Ты доказал различие меж нами
   Твоею варварскою тиранией.
   Царь Иерусалимский
   Твоих успехов так неистов рост,
   Что свод небесный, полный метеоров
   Из сгустков крови, пролитой тобой,
   Их вскоре на твои обрушит плечи,
   И град кровавый череп твой пробьет.
   Так наша кровь за нашу кровь отмстит!
   Тамерлан
   Так знайте, псы, что эта тирания
   Коль тиранией вы войну зовете
   Мне свыше послана: я здесь бичую
   Гордыню, ненавистную богам.
   Не потому я стал владыкой мира,
   Не потому венчал меня Юпитер,
   Что добрые дела я совершил.
   Нет, у меня есть звание грозней:
   Я, бич господень и гроза земли,
   Свое исполнить должен назначенье
   Жестокостью, и кровью, и войной;
   Я должен уничтожить всех, кто смеет
   В моем лице перечить воле неба.
   Техелл, и Теридам, и ты, Хазан,
   Отдайте все шатры кичливых турок
   На разграбленье, а султанш заставьте
   Трусливого щенка похоронить:
   Пусть ни один из воинов моих
   Руки об этот труп не замарает.
   Потом ко мне турецких шлюх тащите;
   Я ими, как хочу, распоряжусь.
   Убрать его!
   Воины
   Как повелишь, владыка!
   Уходят, унося тело Халифа.
   Царь Иерусалимский
   Чудовище! Сам повелитель ада
   Не ведает жестокости такой,
   Такою горькой злобой не пылает.
   Оркан
   Отмсти за нас, Эак иль Радамант,
   И с яростью такой его терзайте,
   С какою даже он нас не терзал.
   Царь Трапезундский
   Пускай глаза неистового скифа,
   Вливающие в яростное сердце
   Змеиной злобы яд, навек ослепнут.
   Царь Сирийский
   Пусть не питают это злое сердце
   Ни чувства, ни артерии, ни вены!
   Пусть угрызенья совести и жажда
   Его иссушат и спалят огнем!
   Тамерлан
   Брешите, псы! А я взнуздаю вас,
   Каленой сталью вам закрою рты,
   До ваших злобных глоток доберусь:
   От боли той, что я вам причиню,
   Вы зарычите так, что отголосок
   Мучений ваших эхо разнесет,
   Как если б стадо мощное быков
   Металось, вожделением томимо,
   И, распаленное, искало самок,
   Дубравы наполняя громким ревом.
   Невиданными пушками хочу
   Я победить, и сжечь, и уничтожить
   Все ваши города и все дворцы
   И пламенем, летящим в облака,
   Спалить все небо, растопить светила:
   Пускай текут, как слезы Магомета
   О том, что я спалил его страну!
   И до тех пор, покуда сам Юпитер
   Не скажет мне: "Довольно, Тамерлан!"
   Пребуду я грозою всей земли,
   И окровавленные метеоры,
   Что, словно воины, штурмуют небо,
   Носиться будут в мировых просторах,
   В него вонзая огненные копья
   Во славу вящую моих побед!
   Теперь ведите всех ко мне в шатер.
   Уходят.
   СЦЕНА 3
   Входит Олимпия.
   Олимпия
   Несчастная Олимпия! Сквозь слезы
   Не видишь солнца ты; бледней свинца
   Твое лицо под пологом шатра:
   Оно теперь подобно лику смерти.
   Ты эту жизнь должна сама прервать
   И гнусного избегнуть сватовства,
   Что принесет тебе одно бесчестье.
   И если на земле от слез твоих
   Не вырастает ядовитый злак,
   И если воздух, вздохами твоими
   Пронизанный, тебя не убивает,
   И нет меча, чтоб эту грудь пронзить,
   Пускай твоим оружьем станет мысль.
   Входит Теридам.
   Теридам
   Олимпия! А я в моем шатре
   Искал тебя и, увидав, что пуст
   Шатер, где ты блистала красотой,
   Я в гневе бросился тебя искать,
   Подумав, что Юпитер, полный страсти,
   Гермеса за тобой гонцом послал.
   Но я нашел тебя, и вновь спокоен.
   О, снизойди, Олимпия, ко мне!
   Олимпия
   Утрата мужа моего и сына,
   С которыми похоронила я
   Все чувства, кроме горести и скорби,
   Мне ныне запрещает даже мысль
   О нежной страсти и зовет лишь к смерти:
   Она теперь близка моей душе.
   Теридам
   Олимпия! О, пожалей того,
   Кого твои глаза влекут сильнее,
   Чем взор луны влечет морскую ширь.
   Ты лишь войдешь - и радость приливает.
   Исчезнешь - и она уходит прочь.
   Олимпия
   О господин! Из жалости ко мне
   Взмахни мечом и рассеки мне грудь,
   Где сердце как в тюрьму заключено
   И жаждет встречи с сыном и супругом.
   Теридам
   Супруг и сын! Всегда одно и то же!
   Забудь о них, любовь моя, и слушай:
   Царицею законною Алжира
   Ты станешь, и в одеждах золотых,
   Подобная Венере в колеснице
   Ты будешь восседать в моем дворце,
   И что захочет око - все твое.
   А я из-за тебя оставлю меч,
   Жизнь проводя в беседах о любви.
   Олимпия
   Нет, мне сейчас понравились бы речи
   О том, что в жизни все кончает смерть,
   И в смерти все начало вновь берет.
   Я не могу платить за трон любовью.
   Теридам
   Но если убедить тебя нельзя,
   Я способом другим тебя возьму!
   К тебе я воспылал внезапной страстью,
   Хочу тебя, и сдаться ты должна!
   Вернись в шатер.
   Олимпия
   Стой, государь! Коль сохранишь мне честь,
   Ты от меня получишь дар бесценный,
   Какого никогда не видел свет.
   Теридам
   Какой же это дар?
   Олимпия
   Мазь чудную, которую алхимик
   Составил из чистейшего бальзама,
   Простые минералы с ним смешав.
   Она все свойства мрамора хранит,
   Смягченные наукою высокой,
   И колдовскою силой обладает:
   Лишь в кожу нежную ее вотрешь,
   Как станут безопасны для тебя
   Мечи и копья, стрелы и секиры.
   Теридам
   Зачем смеешься надо мной так явно?
   Олимпия
   Для доказательства намажу шею:
   Кольни, и ты увидишь, как согнется
   Иль затупится острый твой клинок.
   Теридам
   Зачем ту мазь ты не дала супругу,
   Его любя, - такой подарок ценный?
   Олимпия
   Я эту мазь ему хотела дать,
   Но не успела, - он внезапно умер.
   Прошу тебя, на мне ты сделай пробу
   Тогда моим словам поверишь ты.
   Теридам
   Олимпия, я верю и считаю
   Твой дар ценнее всех богатств Востока.
   Олимпия
   Коли скорей! Смотри, как острие
   От сильного удара затупится.
   Теридам
   Ну вот, Олимпия.
   (Закалывает ее.)
   Убил ее? Убей себя, злодей!
   Прочь руку, что любовь мою убила!
   Мудрейшие раввины наших дней
   Дивились бы Олимпии не меньше,
   Чем сокровенным тайнам мирозданья.
   Отныне ад прекрасней, чем Элизий:
   В нем заблистала яркая звезда,
   Затмив сияньем даже око неба,
   Дарящее светилам свой огонь;
   Мучений ныне грешники не знают,
   Затем что фурии отвесть не могут
   Восторженные взоры от нее.
   Сам Дис моей любимой угождает:
   Он зрелища готовит в честь ее;
   Своих сокровищниц открыл он двери,
   Чтобы развлечь царицу чистоты.
   Я всех своих богатств не пожалею,
   Чтоб с честью прах ее предать земле.
   (Уходит, унося тело Олимпии.)
   СЦЕНА 4
   Появляется Тамерлан в колеснице, влекомой царями Трапезундским и Сирийским. Они взнузданы. Держа в левой руке поводья, в правой бич, Тамерлан хлещет их. Амир, Целебин, Техелл, Теридам и Узумхазан. Царя Анатолийского и
   Иерусалимского ведут несколько воинов.
   Тамерлан
   Азийские балованные клячи!
   Запряжены в такую колесницу
   И кучером имея Тамерлана,
   За день вы двадцать миль всего прошли
   От Асфальтиды, где я взял вас в плен,
   И до Бейрута, где конюшни ваши.
   Тот конь, что мчит златое око неба,
   Блеск утра испуская из ноздрей,
   По облакам свой гордый бег стремя,
   Подобного возничего не знал,
   Как вы, рабы, узнали в Тамерлане!
   Алкид кобыл фракийских укротил,
   Их человеческим кормили мясом,
   И не было спесивей их на свете,
   Но и они такой не знали чести
   Идти, куда приказываю я.
   Чтобы ретивость вашу распалить,
   Я буду вас кормить кровавым мясом,
   Поить вином крепчайшим из ведра:
   Питаясь так, живите и тащите,
   Как облако по ветру, колесницу.
   А если нет, бездельники, умрите,
   Как звери, станьте пищей воронью!
   Ведь я поистине господень бич:
   Я вижу образ своего величья
   И тем свою поддерживаю славу,
   Амир
   И мне дай колесницу, государь!
   Пусть эти два царя ее влекут.
   Тамерлан
   Ну нет, для этого ты слишком молод,
   Сынок. Они меня потащат завтра,
   Пока цари другие отдыхают.
   Оркан
   О повелитель мрачной преисподней,
   Юпитеру во всем по власти равный,
   Как некогда в Сицилию пришел ты,
   Чтоб увидать богатства той страны,
   И светлую познал там Прозерпину,
   Сбиравшую цветы в саду Цереры,
   И, полюбив ее, царицей сделал,
   Приди и к нам, стыдом и злобой вспыхни,
   Отмсти тому, кто власть твою презрел,
   Разгневайся, и спесь его уйми,
   И унеси его в глубины ада!
   Теридам
   Надень на них узду, о государь,
   Чтоб злые языки их удержать,
   Которые, как наглые кобылы,
   На волю рвутся из бесстыдных глоток
   И преступают дерзко все границы!
   Техелл
   Как видно, зубы им придется выбить;
   Пусть с голоду подохнут подлецы!
   Узумхазан
   Ты, государь, уже давно придумал
   Отличный способ, чтобы удержать
   Язык подобных кляч от богохульства.
   Целебин
   Что скажешь ты, царек? Что ж ты молчишь?
   Царь Иерусалимский
   О гнусный плод жестокого тирана!
   Ты начинаешь, как и твой отец,
   В издевках бессердечных упражняться.
   Тамерлан
   Эй, турок! Знаешь ли, что этот мальчик,
   Достигнув высочайшего величья,
   Захватит и разрушит все, что я
   Еще разрушить в мире не успею,
   Когда Юпитер, восхищенный мной,
   Возьмет меня на небо, чтоб сияньем
   Я затмевал звезду Альдебаран
   Там, высоко, на самом третьем небе.
   Теперь доставьте мне султанш турецких.
   Я должен наградить их: ведь они
   Похоронили моего ублюдка.
   Приводят султанш.
   Где воины мои, что, словно львы,
   Дрались с врагом в долине Асфальтиды?
   Воины
   Здесь, господин!
   Тамерлан
   Вот этих царских шлюх себе возьмите
   Я думаю, их хватит тут на всех.
   Делите их, и все их украшенья;
   Пусть вам они поочередно служат.
   Воины
   Благодарим, о государь!
   Тамерлан
   Не вздумайте браниться из-за них:
   Предупреждаю, карой будет смерть.
   Оркан
   О чудище! Ужели так унизишь
   Ты ненавистную свою победу?
   Как смеешь знатных женщин ты бесчестить,
   Их отдавая воинам простым?
   Тамерлан
   Впредь будете воздержанней, собаки:
   Зачем со сворой шлюх меня встречать?
   Наложницы
   О государь, спасите нашу честь!
   Тамерлан
   Прочь, негодяи, с глаз моих немедля!
   Воины убегают вместе с наложницами.
   Царь Иерусалимский
   Безжалостная, адская жестокость!
   Тамерлан
   Спасти им честь? Она давно погибла.
   Они забыли, что такое честь!
   Теридам
   Я думаю, что эти псы мечтали
   Побить нас и потом, смеясь, отдать
   Для похотливых игр бесстыжим шлюхам.
   Тамерлан
   Не вышло. Наши воины, смеясь,
   С их шлюхами в своих шатрах играют.
   Пусть славно позабавятся они,
   Пока в поход мы будем собираться:
   Теперь наш путь лежит на Вавилон.
   Техелл
   Не позволяй лениться нам, владыка:
   Вели в поход тотчас же выступать.
   Тамерлан
   Согласен, мой Техелл. Вперед вы, клячи!
   Склоняйтесь, азиатские цари,
   Дрожите, услыхав, что близок бич,
   Сметающий столицы и венцы!
   О, как умножу я свои богатства!
   Моря - Эвксин, что к северу отсюда,
   Тирренское, что к западу, и Каспий,
   Что к северо-востоку, - понесут
   Суда, груженные добычей нашей,
   Которую мы в Персию свезем.
   Тогда родной мой город Самарканд
   И Зеравшана светлые струи
   Краса и гордость царственной столицы
   Прославятся до дальних стран земли,
   Затем что там я выстрою дворец.
   Чьи башни вознесутся до небес,
   Затмив навеки славу Илиона.
   Толпой царей плененных окруженный,
   Проеду улицей, в броне как солнце;
   Над шлемом будут гордо развеваться
   Огромных три пера с алмазной пряжкой,
   Как знак того, что трижды был увенчан
   Короною могучий Тамерлан,
   Во всем подобный древу миндаля,
   Что на чудесной возросло вершине
   Зеленого Селина, где белеют
   Цветы, нежнее лика Эризины,
   Чьи лепестки прозрачные трепещут
   При каждом слабом вздохе ветерка.
   Я в колеснице, как Сатурна сын,
   Величьем восхищающий богов,
   Летящий в золотой своей упряжке,
   Орлами царственными вдаль влекомой
   По звездному хрустальному пути,
   Я буду разъезжать по Самарканду,
   Пока мой дух, отбросив эту плоть
   И крыльями взмахнув, не прянет ввысь,
   На Млечный Путь для встречи с громовержцем,
   На Вавилон, вожди, на Вавилон!
   Уходят.
   АКТ V
   СЦЕНА 1
   На стенах Вавилона появляются правитель города,
   Максим и другие.
   Правитель
   Что скажешь мне, Максим?
   Максим
   О ваша светлость, эта брешь в стене
   Нам говорит о нашем пораженье,
   О том, что жизнь едва ли мы спасем:
   Вторжения врагов нам не избегнуть.
   Так возвести же флагами о сдаче,
   Пойди навстречу чаяньям народа,
   И Тамерлан, быть может, грозный гнев
   Смягчит, узнав о том, что мы сдаемся.
   Правитель
   Презренный трус! Ты смеешь жизнь свою
   Поставить выше родины и чести?
   Я тоже жизнь и звание ценю,
   Но благо Вавилона мне важнее
   Всего, чем ты, бесчестный, дорожишь.
   И разве мы за сломанной стеной
   Не держимся, не сохраняем силы?
   И разве нет у нас Лимпасфальтиды,
   Прославленного озера, чье свойство
   Любую стену быстро обновлять
   Божественной струи прикосновеньем?
   Входит горожанин и преклоняет колени перед правителем.
   Горожанин
   Правитель! Коль тебе доступна жалость
   И хочешь ты спасти своих сограждан,
   Вели подать сигнал, что мы сдаемся,
   Чтоб сжалился над нами Тамерлан
   И, победитель, милосерден был.
   Хотя в последний раз, взяв город с бою,
   Он всех убил, от мала до велика,
   Но беженцы с Кавказа, христиане,
   Которым милость он дарил не раз,
   Взялись просить за нас, коль ты дозволишь.
   Правитель
   О, как меня теснят со всех сторон!
   Наш Вавилон, наш несравненный город,