И наконец, была ли мисс Кост убита потому, что она была мисс Кост, или же потому, что ее приняли за мисс Эмили?
   Аллейн достал свои записи и еще раз перечитал их. Время, можно сказать, установлено. Орудие. Способ. Положение тела. Место… Место? Он подробно описал его. Между валуном и горой есть небольшая ложбинка, заросшая папоротником и мягкой травой. «Хорошее местечко для парочек, когда нет дождя», – как заметил Кумб. Выступ…
   Зазвонил телефон. Аллейна хотел видеть мистер Нэнкивелл, мэр Порткарроу.
   – Попросите его подняться ко мне в комнату, – сказал Аллейн и спрятал свои записи в ящик письменного стола.
   Мистер Нэнкивелл был в крайней степени возбуждения. За его напыщенностью и подобострастием, с которым он обращался с Аллейном, чувствовалось едва сдерживаемое любопытство. К тому же чем дальше, тем больше Аллейн догадывался, что мэр порывается ему что-то сообщить, однако никак не может отважиться на столь решительный шаг.
   – Это ужасное происшествие случилось при очень нежелательном стечении обстоятельств, – разглагольствовал мэр. – Сейчас, сэр, самый пик сезона. Порткарроу в самом центре внимания общественности. Он стал модным курортом. Сюда нахлынут журналисты, и та информация, которую они состряпают, не пойдет на пользу нашему обществу. От этих репортеров, кроме грязной болтовни, не жди ничего, так что надо приготовиться к худшему.
   – По каким дням выходит местная газета?
   – По вторникам, – с мрачным видом ответил мэр. – Но наши газетчики спелись с лондонскими, одним словом, записались к ним в агенты. Они все туда передадут.
   – А у вас, сэр, есть на этот счет какие-нибудь соображения?
   – Да, есть. Десятки. И одно другого невероятней. Слухи тут разные ходят. Однако, сэр, вы, я думаю, не станете отрицать, что с мисс Прайд вас связывают личные отношения.
   – Да. Она моя старая знакомая. – И прежде чем мистер Нэнкивелл успел что-либо сказать, добавил: – Мне известно, какие сплетни распространяют здесь о мисс Прайд. Могу заверить вас, весь ход событий показывает, что она к этому преступлению никоим образом не причастна.
   – Да? Вот как, значит, обстоят дела? Рад это слышать. – Аллейн уловил в его голосе фальшивые нотки. – Еще существует мнение, будто одну даму приняли за другую…
   – И вы его разделяете? Не кажется ли вам, что эта версия притянута за уши?
   – Черт побери, вероятно, так оно и есть, – сразу же согласился Нэнкивелл и тут же представил собственное алиби: – Вот уж не думал, что мне когда-то придется очутиться в столь унизительном положении. Итак, сегодня, как и в другие воскресные дни, мы с миссис Нэнкивелл встали в девять, а в восемь прислуга приносила нам в спальню чай. Я узнал об этом кошмарном событии в половине одиннадцатого, когда мы с миссис Нэнкивелл пришли в церковь. И то лишь благодаря слухам. А Джордж Пендер эдак важно сказал мне, что ему нечего добавить. Когда мы вышли из церкви, о происшествии уже знала вся деревня. Мне должны были доложить об этом в самом начале, но никто и не подумал это сделать. Весьма прискорбно.
   Аллейн постарался его успокоить, сказав, что как раз собрался обратиться к нему за помощью.
   – Понимаете, я совсем ничего не знаю о мисс Кост, а без этого просто невозможно вести расследование. Ну, к примеру, что она представляла из себя как человек. Мне известно, что ей было около сорока пяти и что она была не замужем. И это все. Я по опыту знаю, что человек вашего положения прекрасно разбирается в человеческой натуре.
   – Да, конечно же, это, так сказать, приобретается с опытом, – мистер Нэнкивелл довольно почесал затылок.
   – Вот именно. Опыт приобретается в общении с людьми. Итак, между нами, мальчиками, как бы вы охарактеризовали мисс Кост?
   Мэр наморщил лоб и уставился в пространство. Многозначительная ухмылочка на его физиономии разрасталась все шире.
   – Обычная старая дева.
   – Неужели?
   – Конечно, не такая уж и старая. Ведь недаром говорят, что в сорок пять – баба ягодка опять. Вы уж извините. Это, мне кажется, истина общеизвестная.
   – Да, трудно предсказать, что они могут выкинуть в эти годы.
   – Вот-вот! – с неожиданным пылом подхватил мистер Нэнкивелл. Откинулся в кресле и ухмыльнулся: – Она… она…
   – Уверяю вас, если это не пригодится для дела, все так и останется между нами. Надеюсь, мистер Нэнкивелл, будет лучше, если я обсужу эти вопросы с вами, чем с половиной деревни.
   – Что верно, то верно. Однако это может привести вас к выводам…
   – Обещаю вам не спешить с выводами.
   – Ну, хорошо. Так вот, она здорово приударяла за доктором, а он ее держал на расстоянии. И майор после тоже.
   – Что? Майор Бэрримор?
   Вид у мистера Нэнкивелла был ужасно смущенный.
   – Возможно, это всего лишь сплетни… Не будем на них останавливаться. Их распространяет гильдия дам, которую возглавляет миссис Нэнкивелл, и, по ее словам, верить им не стоит.
   – Но все-таки, что именно болтают эти дамы из гильдии? Что мисс Кост имела виды на майора Бэрримора, а он отверг ее притязания?
   – Не совсем так. Видите ли… – Мэр замялся.
   – Неужели у мисс Кост был роман с майором Бэрримором?
   – Гм. Как будто. И говорят, довольно бурный…

3

   Одолев последнее препятствие, мистер Нэнкивелл понесся галопом. Оказывается, сведения эти исходили от мисс Сисси Поллок, вчерашней Зеленой Дамы, помощницы мисс Кост и ее ближайшей подружки. Судя по всему, мисс Кост изливала ей свою душу. Мисс Поллок в свою очередь под строжайшим секретом рассказала об этом одной своей закадычной приятельнице, чья мать, дружившая с миссис Нэнкивелл, слыла страшной сплетницей. По слухам, роман этот был скоротечным и имел место во время первого приезда мисс Кост на остров.
   Когда мистер Нэнкивелл уходил, Аллейн заверил мэра, что его фамилия в деле фигурировать не будет, поскольку показания основаны на так называемых слухах, а значит, их нельзя использовать в качестве улик.
   Аллейн достал свои бумаги и дописал довольно длинный абзац. Потом закурил трубку и подошел к окну.
   Из окна была видна насыпь, причал, крыша магазина мисс Кост. По спокойной глади залива скользило несколько лодок, среди которых Аллейн узнал ялик Пэтрика и Дженни. Девушка сидела на корме и смотрела куда-то мимо своего спутника, который с ожесточением работал веслами. Даже издали было видно, что он не в духе. Начавшийся отлив медленно относил их в сторону деревни. Аллейн видел, как Дженни качала головой.
   «Обычная размолвка влюбленных, – подумал он. – Лодка для этого неудобное место. Но мне кажется, парень избрал неправильную тактику».
 
   * * *
 
   – Ты неправ, Пэтрик, – тем временем говорила Дженни. – Зря ты на меня дуешься.
   – Я вовсе не дуюсь на тебя.
   – Значит, твое притворство заслуживает наивысшей похвалы. Пэтрик…
   – Что?
   – Может, ты все-таки скажешь, в чем дело? Так было бы куда лучше, чем терпеть твои косые взгляды.
   – А ты-то сама?
   – А что я должна, по-твоему, делать? Пасть на колени на дно лодки и просить у тебя прощения неизвестно за что?
   – Ты знаешь за что.
   – О господи! – Дженни взглянула на Пэтрика, и ее губы задергались от смеха. – Ну не смешно ли, а?
   – Ужасно смешно. Прошу прощения за свой клоунский вид.
   – Послушай, но из-за чего все это? Из-за того, что мы с мистером Аллейном навестили Уолли и я опоздала к тебе на свидание? Или же из-за того, что завтра я еду с мисс Эмили в Данлоумен? А может, все вместе, а?
   – Наслаждайся сколько тебе угодно любым обществом. Не стану совать нос туда, где я не нужен. И свои секреты можешь держать…
   – Но ведь он же меня попросил никому об этом не говорить.
   – Ага, я так и думал.
   – Пэтрик, ты меня извини, но мистера Аллейна я все равно уважаю. Меня поражает в нем… ну, как это сказать… то, что он не принадлежит к реакционерам.
   – Конечно же, перед нами образец истинного просветителя.
   Дженни наклонилась и положила руку на костлявую коленку Пэтрика.
   – Ну все-таки скажи мне, что случилось?
   – Господи, неужели ты можешь так легко забыть обо всем этом! О мисс Кост, которая теперь лежит с проломленным черепом. О мисс Кост, которая захлебнулась водой из нашего распрекрасного родника. А этот твой очаровательный сыщик все глубже и глубже вторгается в нашу жизнь. Ты думаешь, меня привлекает перспектива… – Он внезапно осекся. – Я слишком привязан к матери.
   – Пэтрик, я все понимаю. Так оно и должно быть, но…
   – Черт побери, ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю.
   – Но об этом ведь не может быть и речи. Мистеру Аллейну и в голову не придет…
   – Ты думаешь? – Он отвел глаза. – Это была отвратительная женщина.
   Оба долго молчали. Внезапно Дженни вздрогнула, словно ее схватила чья-то невидимая рука.
   – В чем дело? Ты замерзла?
   У Пэтрика был несчастный и растерянный вид, и Дженни захлестнула волна сострадания.
   – Давай перестанем говорить друг другу гадости. Поехали домой, разберемся в себе. Вот и солнце скрылось.
   – Я понимаю, что тебе хочется от этого отмежеваться. В хорошенькую же компанию ты попала! Конечно, тебе лучше уехать в Данлоумен.
   – Милый мой, ты сам прекрасно знаешь, как ты несправедлив.
   Он взял девушку за руку.
   – Виноват. Я очень виноват. Милая Дженни…
 
   * * *
 
   В комнате Аллейна зазвонил телефон.
   – Инспектор Фокс прибыл в ваше распоряжение, – услышал Аллейн знакомый безмятежный голос своего коллеги. – Нахожусь в полицейском участке Порткарроу.
   – На меня будто повеяло весенним ветром.
   – Что вы сказали?
   – Не имеет значения. Вы захватили мой портфель, старина?
   – Да.
   – Тогда я жду вас.
   Положив трубку, Фокс сказал Кумбу и своим товарищам из Ярда:
   – Нужно немедленно ехать, ребята. Он расстроен.
   Фокса сопровождали сержанты Бейли и Томпсон. Кумб показал им дорогу и вернулся в участок.
   Они шли гуськом по насыпи. Аллейн увидел их из окна, надел плащ и вышел навстречу.
   – Живописное местечко, – комментировал Фокс. – И, судя по всему, пользуется успехом. Итак, мистер Аллейн, мы вас слушаем.
   – Расскажу по пути.
   Он взял у Фокса свой портфель и предложил пройтись по берегу залива, а потом подняться к роднику. По дороге Аллейн вкратце изложил суть дела.
   – Будь здоров наворочено, – выслушав, заметил Фокс. – А какая гипотеза по душе вам, мистер Аллейн? Убита камнем, предназначавшимся для другой, или же камень попал в цель?
   – Не хочу давить на вас с самого начала. Кумб придерживается первой версии. Об этом свидетельствуют и показания мальчишки – он видел, как мисс Прайд пришла, потом ушла и снова вернулась. Она его тоже видела. На той дороге, на которую мы сейчас выйдем. И доктор Мэйн видел. Значит, не мисс Прайд вернулась, а мисс Кост шла к роднику. Однако между уходом мисс Прайд и приходом мисс Кост у ограждения побывал майор Бэрримор, который сорвал и бросил в грязь уведомление. Кто повесил его на место? Убийца? Вполне вероятно. А когда Уолли вошел за ограждение? И заходил ли он туда вообще? Одно я знаю точно: Уолли не стал бы вешать назад уведомление – у него бы не хватило на это ума. Да и со временем получается неувязка.
   – Как бы ни был глуп мальчишка, вряд ли бы он мог вблизи спутать покойницу с мисс Прайд.
   – Совершенно верно, братец Лис. Что касается нашего доблестного майора, то он все время пребывает в состоянии алкогольной эйфории. До беспамятства напивается редко, но и трезвым никогда не бывает. Ходит молва, будто у него была интрижка с мисс Кост примерно в то самое время, когда исчезли бородавки Уолли. Говорят, он проявил непостоянство, чем накликал на свою голову классическую ярость покойной. Вроде бы она имела виды и на доктора, но тот не поддался ее чарам. У Бэрримора красавица жена, и существует мнение, что он держит ее в ежовых рукавицах. Услышав об убийстве, она впала в жуткое отчаяние. Кстати, она и есть Зеленая Дама. Все изложенное зафиксировано на бумаге. Читайте на здоровье.
   – Благодарю.
   – А это «Хижина Уолли». Вон там, у забора, стоит его мамаша, кстати, тоже алкоголичка. Его папаша работает во время прилива перевозчиком, а остальное время он директор вот этого балагана. Вся эта братия – Бэрриморы, священник, доктор, Триэрны и сама мисс Кост, а также добрая половина местных обитателей – видели и видят в лице мисс Прайд угрозу своему благосостоянию.
   – Добрый вечер, миссис Триэрн, – крикнул Аллейн, приподымая шляпу.
   Неряшливого вида особа перегнулась через забор.
   – Эй ты, упрячь ее в кутузку, эту проклятую бандитку!
   – О ком это она? – удивился Фокс.
   – О мисс Прайд.
   – Черт побери! Этого еще не хватало.
   Дама исторгла дикий вопль, похожий на боевой клич ее отпрыска, и заковыляла к дому. Аллейн заглянул через забор. Проволоку для сушки белья уже убрали.
   Они поднялись к роднику. На дорожке к гостинице стоял на страже полицейский. Аллейн взглянул на небо. С северо-запада ползли низкие тучи, ветер крепчал. Поверхность моря покрылась рябью.
   – Сводку кто-нибудь слышал?
   – Да, – отозвался Фокс. – Ночью ожидается шторм с ливнем.
   – Проклятье.
   Аллейн достал ключи от проволочной клети, которой накрывали автомат.
   – Прошу вас, братец Лис, обратите внимание на следующее. Эта клеть была установлена по требованию мисс Кост для того, чтобы с наступлением темноты сюда не забредали влюбленные парочки. Ею пользовались лишь изредка. Мне кажется, ниточка вьется именно отсюда. Ключи имели лишь Кумб и администрация гостиницы. Из ограждения можно выйти только через вон те ворота, которые автоматически защелкиваются изнутри. Можно войти через турникет, а потом при помощи кусочка веревки подтянуть замок, который висит на цепи, и запереться изнутри.
   – У вас есть основания считать, что кто-то проделывал этот трюк?
   – Только одно: я заметил обрывок веревки, застрявший между звеньями цепи. Будьте добры, Томпсон, сфотографируйте его.
   Выступ над родником и прилегающий склон были закрыты брезентом.
   – Его расстелили люди Кумба, – пояснил Аллейн. – Они проделали хорошую работу, хоть и наследили своими сапожищами. Итак, Бейли, приступайте к делу. Фокс, вот вам мои записи.
   Немногословный Фокс достал футляр с очками и примостился на склоне. Бейли и Томпсон с готовностью приступили к делу. Аллейн вышел за ворота и, прислонившись спиной к ограде в том самом месте, куда мисс Эмили повесила свой манифест, окинул взором окрестности родника. Через несколько минут он окликнул Фокса.
   – Что вы видите?
   Фокс не спеша перечислил все, что охватывал его взор.
   – Благодарю вас, братец Лис. Помните обо всем том, что видели, когда будете переваривать мои записи. А я пройду к этому проклятому укрытию.
   – Чем нас порадует погода? – спросил он у стоявшего на посту констебля.
   – По всем приметам, сэр, надвигается буря. У нас, если подуло нежданно-негаданно с северо-запада, жди ветра с дождем.
   – По крайней мере, хоть туристы не будут здесь околачиваться. Небось они вам здорово досаждают, а?
   – Без конца задают дурацкие вопросы, сэр, да и мальчишки шныряют под носом.
   – А где ваш напарник? За поворотом?
   – Да, сэр. Никто у нас не пройдет, хоть многие и суются. И больные, и здоровые.
   – Кто-нибудь из ваших знакомых пытался пройти?
   – Сперва две горничные из отеля, сэр. Как дурочки хихикали и визжали. После – майор. Говорит, будто кто-то из гостей уронил за той скалой кольцо и он хочет его поискать. Мы с напарником ничего там не нашли. А самого мистера Бэрримора мы и близко не подпустили, хоть он и ругался как извозчик.
   – Правильно сделали. А вы не заметили, майор не оставил следов?
   – Оставил, сэр, и, по-моему, они точно такие же, какие там уже были.
   – Ваша фамилия?
   – Кэрей, сэр.
   – Пройдемте со мной.
   Возле укрытия напарник Кэрея, констебль Поумрой, зябко ежился на ветру. Аллейну показали свежие следы майора. Он тщательно сравнил их со следами, сохранившимися под скалой.
   – Тютелька в тютельку. Вы оба заслуживаете похвалы.
   – Спасибо, сэр, – в один голос гаркнули полицейские и переглянулись.
   Вернувшись к роднику, Аллейн увидел, что Фокс препирается с Джеймсом Триэрном.
   – Я попросил приятеля подменить меня на катере, а сам вот решил подняться к вам и узнать: что, черт побери, здесь творится? Я дорожу своим честным именем, мистер, а теперь вот его подвергают сомнению.
   – Пожалуйста, сообщите сперва нам это честное имя и свой адрес, а потом объясните, в чем суть дела, – вежливо попросил Фокс, держа на ладони блокнот.
   – В чем дело, мистер Триэрн? – поинтересовался подоспевший Аллейн.
   Триэрн покрутил пуговку на своей кепке.
   – Не подумайте, сэр, будто я хочу померяться силенками с законом, – загнусавил он, обращаясь к Аллейну. – Мы народ смирный, и к нам с ихней стороны никогда не было никаких претензий. Зачем это вы про меня записываете? – прицепился он к Фоксу.
   – А я думал, вы собираетесь обратиться к нам с жалобой. Не так ли, мистер Фокс? – спросил Аллейн.
   – Я тоже так подумал, сэр. – Фокс спокойно взирал на Триэрна поверх очков.
   – Ну, это не совсем чтобы жалоба… Не приписывайте мне чужих слов, начальник. Зачем это мне нужно?
   Внезапно Триэрна прорвало, и он пустился в долгий бессвязный рассказ. Люди, ныл он, болтают всякое. А Уолли, он догадывается, соблазнили мороженым. Ведь кто угодно скажет, что на слова бедного парнишки нельзя полагаться – он же невинный, все равно что нерожденное дитя, и всем любит делать одно только приятное.
   – Мистер Триэрн, мы собирались заглянуть к вам вечерком, – сказал Аллейн, – но вы нас опередили. Хотим произвести у вас обыск и имеем на это ордер. Если вас устраивает, мы спустимся вместе с вами в поселок.
   Триэрн не на шутку перепугался.
   – Это еще зачем? Я не прячу у себя дома ничего такого, что не дозволено.
   – Тогда у вас тем более не должно быть никаких возражений.
   – Все дело в принципе, ясно?
   – Вполне.
   Триэрн обернулся и посмотрел в сторону родника, где Бейли и Томпсон уже начали собирать свои вещи.
   – Что там делают ваши ребята? Ищут следы?
   – Да.
   – Они не найдут там следов нашего Уола! Не найдут! Ни за что не найдут, мистер. Уж я-то знаю.
   – Он был там вчера.
   – На выступе не был. И сверху тоже.
   – А почему вы так испугались? Вам что, известно, как была убита мисс Кост?
   Триэрн часто заморгал.
   – Мистер Триэрн, вы будете говорить или нет?
   – Но ведь все говорят, будто в нее кинули камнем…
   – Вы имеете в виду тот вечер, когда вы подучили Уолли бросаться камнями в мисс Прайд, не так ли?
   Триэрн вобрал голову в плечи, будто его самого собрались огреть булыжником.
   – Что вам сказал парнишка? Он ведь придурок. Разве можно ему верить?
   – Продолжим этот разговор после, – сказал Аллейн. – А теперь спустимся к вам.
   Посетителей в «Хижине Уолли» не было. Ветром с забора посдувало сети, розы гнулись к земле, вывеска дребезжала.
   Триэрн остановился в воротах.
   – Покажите мне саму бумажку, – потребовал он.
   Аллейн предъявил ему ордер. Изучив его со всех сторон и чуть ли не понюхав, Триэрн направился к двери.
   – Минутку, – окликнул его Аллейн.
   – Ну, что еще?
   – Вы сэкономите время и себе, и нам, если покажете то, что нас больше всего интересует. Куда вы спрятали бельевую проволоку?
   – Так я вам и сказал. Силой не заставите.
   – Дело ваше. – Он повернулся к Фоксу. – Посмотрим в сарайчике? Сюда.
   – Вы здесь держите сети? – любезно поинтересовался Фокс. – Если не возражаете, я хотел бы взглянуть.
   В сарайчике в беспорядке валялись старые сети, обломки весел, мешки, ящики, всякие инструменты и груды пустых бутылок из-под джина. В дальнем конце двора располагался курятник, а перед ним высилась куча навоза, в которой, похоже, кто-то недавно копался.
   – Фокс, подайте мне, пожалуйста, вилы, – попросил Аллейн, направляясь к курятнику. Триэрн бросился было за ним, но в последний момент передумал и застыл как вкопанный посреди двора. В этот миг с неба обрушились водяные потоки.
   Проволока была аккуратно смотана и зарыта в куче навоза. Аллейн сразу же наткнулся на нее.
   – Вот так, Фокс. Первая ценная находка. – Он протянул ему моток, найденный в навозе, а сам достал из кармана кусочек проволоки, который отрезал от ловушки, и приложил к срезу.
   – Все ясно, – кивнул Фокс.
   – Будьте любезны, подите сюда, – окликнул Аллейн Триэрна.
   Он думал, что Триэрн заартачится, но тот медленно сдвинулся с места – черная статуя, исхлестанная дождем.
   – В данный момент я не собираюсь вас арестовывать, – сказал ему Аллейн, – но считаю себя обязанным предупредить, что ваше положение серьезно. Совершенно очевидно, проволочку для капкана, обнаруженного два дня назад в папоротниках над родником, отрезали вот от этого мотка. Доказательством послужат снимки и тщательные измерения среза.
   У Триэрна задвигалась нижняя челюсть, будто он жевал резинку, в горле заклокотало. «Как у зашедшейся в приступе лая собаки», – подумал Аллейн.
   Наконец Триэрн промямлил:
   – Дак это же была обычная детская шутка.
   – Вы так думаете?
   – Ежели это сделал мой Уолл, я спущу с него шкуру.
   – На вашем месте, мистер Триэрн, я бы не стал прибегать к новым актам насилия. Да Уолли и не смог бы этого сделать. Искусная работа, к тому же из той самой проволоки, остаток которой вы пытались спрятать. Желаете возразить? Прошу вас.
   – Чего тут возражать? И чтоб про меня снова записали в протокол! Нет уж, дураков нет. Ладно, а с какого боку это можно прицепить к мисс Кост? Она же ноги протянула, а не та старая карга, верно?
   Аллейн постарался пропустить эту реплику мимо ушей. В конце концов, он и сам не раз мысленно обзывал мисс Эмили примерно так же.
   – Значит, вы не верите, что мисс Кост убили из-за того, что приняли за мисс Прайд?
   – Не верю, мистер. Наоборот, я считаю, что одна дамочка укокошила другую.
   – А что вы делали сегодня в половине восьмого утра?
   – Дрых в своей кровати.
   – И когда встали?
   – Откуда я знаю? Постойте-ка… Конечно, черт подери! Запамятовал поначалу. Я слышал сквозь сон, как мальчишка шумел и гремел по дому. Он меня и разбудил, а я на него прикрикнул. На часы глянул – пять минут девятого. Растолкал свою старуху, а она у нас соня известная, и велел согреть чайник. Куда там. Она опять словно в яму провалилась. Так что я сам встал и поставил чайник. Потом глянул в окно, а там почти не видать ничего. Льет как из ведра.
   – Уол был дома?
   – Да. Сидел себе в уголочке, как обычно, и мурлыкал что-то себе под нос.
   – Вы никого не видели, когда смотрели в окно?
   Триэрн ответил не сразу.
   – Я видел доктора в его катере. Он как раз ехал от Бесси Трэтевей, а она произвела на свет еще одного мальца, чтоб жил да мучился.
   – Ваши часы идут верно?
   – Секунда в секунду. А то как же?
   – Можно на них взглянуть?
   Он замялся, потом, сопровождаемый Фоксом, нехотя направился к дому и вынес разбитый будильник. Аллейн сверил его со своими часами.
   – Отстают на шесть минут.
   – А зачем мне часы? Я выхожу в море и знаю время без них, – сердито огрызнулся Триэрн. – Мы, рыбаки, читаем время по небу и отливам. И плевать я хотел, спешат эти дурацкие часы на шесть минут или же отстают. Глянул из окна, вижу – отлив, а я знаю, когда он начинается, и, если эта дамочка преставилась как раз тогда, когда я из окна глядел, значит преставилась она в самый что ни на есть отлив, вот и делу конец.
   – Триэрн, как же так получается? Миссис Трэтевей родила ребенка в половине восьмого, а доктор говорит, что уже через десять минут после родов был на своем катере. На целых полчаса не сходится.
   Наступило долгое молчание, после которого Триэрн разразился бессвязным потоком проклятий и угроз. Выходит, он врун? Да еще ни одна душа не называла безнаказанно его, Джеймса Триэрна, вруном. И если ему не верят, зачем тогда спрашивать у него? И без того в поселке о нем судачат. Ясное дело – завидуют. Порастратив свой пыл, Триэрн затянул обычное нытье. Потом сказал, что любой человек может оступиться.
   Тут на свет божий выползла его супруга, похлопала глазами, стоя в дверях, и удалилась, повинуясь властному оклику повелителя. Из дома доносилось гиканье, бормотание и хохот. Очевидно, Уолли наслаждался телевизионной передачей.
   – Эй ты! Уол! – вдруг крикнул Триэрн. – Живо сюда! Сейчас же!
   Уолли бочком, словно испуганный краб, выполз на заднее крылечко и, увидев Аллейна, улыбнулся ему.
   Отец схватил его за руку. Уолли захныкал.
   – Ну-ка выкладывай правду. Ты кидался в нее большими камнями?
   – Нет, не кидал я.
   – Вот так-то. И никогда не кидай. Скажи громче, чтоб слышали эти начальники. Дай честное слово, что не кидался большими камнями, не то шкуру спущу за вранье.
   – Честное слово, не кидался большими камнями, только мелкими камушками, – дрожа, твердил Уолли. – Как ты меня учил.
   – Вот так-то! – свирепо рявкнул папаша. – Пошел в дом!