Март Михаил. Там, где обрывается жизнь (сборник)

   – Каким же образом двум таким красоткам удалось выскользнуть из-под контроля Виолетты?
   – Их выкупили. Кто, не знаю.
   – Неужто Луцкой денег не хватало? Торговать высшим сортом глупо, – заметил Вербицкий. – Похоже, дело не только в деньгах. Кто-то на нее оказывал давление.
   – Покажи, где лежат шифры, – потребовал Евсюков. – В журнале только номера клиентов, нам нужны их имена.
   – Что мне теперь будет?
   – Все зависит от твоей помощи следствию. Ну? Где списки? – повысил голос Евсюков.

* * *

   На улице было уже светло, когда Даша Туманова очнулась. Она сидела за рулем своей машины. Слышался крик ворон и чаек. Девушка осмотрелась. Ее машина стояла в центре городской свалки. Кругом горы мусора и бесчисленное количество птиц. Она глянула на часы – девять утра. Посмотрелась в зеркальце – все в порядке. Ключи – в зажигании. Как она могла очутиться здесь? Даша ничего не понимала.
   Окончательно придя в себя, она поехала домой.

5

   Стальные ворота открылись автоматически, и Олег въехал на территорию усадьбы. Длинная гравиевая дорожка вела к мрачному зданию замка.
   В кабинете, стоя у стола, его встретила статная дама. Он пересек огромные хоромы и поцеловал ей руку.
   – Я выполнил ваше мелкое поручение, Вика.
   Он положил на стол конверт с фотографиями, к которому та даже не притронулась.
   – Я не сомневаюсь в ваших возможностях, Олег. Присаживайтесь.
   Олег сел.
   – Вы правы, с мелочовкой покончено, теперь вам предстоит выполнить серьезное задание. Вы, кажется, говорите по-французски.
   – Свободно.
   – Сможете сыграть роль иностранца?
   – На сцене?
   – На вечеринке. Вы должны убедить одного человека лечь на операцию по пересадке сердца. Только ваш авторитет может заставить его поверить в необходимость этого.
   – Авторитет? Нет у меня никакого авторитета. К тому же я ни черта не смыслю в медицине.
   – Вам этого и не надо. Будете болтать о погоде или о сокровищах Лувра. Пациент не знает французского. Переводчик переведет вашу болтовню так, как надо. Требуется ваше обаяние и умение внушать людям, что вы талантливы.
   – Не замечал за собой таких способностей.
   – Не кокетничайте и уберите этот блеск в глазах.
   – Чего греха таить! Вы произвели на меня впечатление. Но я умею мыслить трезво. Вы для меня сложны и непонятны, как фуга Баха. И родились в очень дорогой рубашке.
   – Преувеличиваете. Просто у нас разные взгляды на жизнь.
   – Правильно. Мой удел – гоняться за пожарными машинами, будить людей среди ночи, подглядывать в замочные скважины, сидеть на толчке в соседней кабине, получать оплеухи от телохранителей и, падая, стараться не разбить дорогую фотоаппарату. Ни денег, ни личной жизни.
   – Главное, что вы делаете все с азартом, и это мне в вас нравится. Но кажется, мы отвлеклись.
   Она достала толстый глянцевый журнал на испанском языке и положила его перед Олегом.
   – На обложке портрет знаменитого испанского трансплантолога Родриго Сапатероса. Его вам и следует сыграть. Пациент видел его портреты и читал переводные статьи. Я знакома с ним лично. Могу научить вас его жестам и манерам. Это несложно.
   – Черт, а мы и впрямь похожи.
   – Этот факт сыграет главную роль. И поймите, моя цель – спасти жизнь человеку.
   – Вы говорите о Юрии?
   – Нет. Аркадию жизнь нужнее. Моя задача – выполнить волю покойного и не погубить дело, которому он посвятил всю свою жизнь. Иных целей я не преследую. Кроме Аркадия, эстафету принять некому.
   – Я готов к перевоплощению.
   – Рада тому, что мы нашли общий язык.

* * *

   Дашу задержали, как только она вышла из машины, пересадили в «Волгу» и доставили к следователю. У окна стоял Вербицкий, за столом сидел Свиридов, у стены, сидя на стуле, за происходящим наблюдал Евсюков. Девушка ничего не могла понять.
   – Что за произвол? Почему меня хватают, как уличную шлюху, и волокут сюда? Вызывайте повесткой!
   – Садитесь, Туманова. Вы задержаны по подозрению в умышленном убийстве вашего жениха, ныне покойного Дмитрия Кайранского.
   Девушка замерла с открытым ртом. Евсюков подошел к ней и усадил напротив следователя.
   – Какое убийство? – едва слышно произнесла она.
   Свиридов достал пузырек, вложенный в целлофановый пакет.
   – Вы узнаете этот предмет?
   – И что? Видела. Митя… Дмитрий Николаевич капал раствор в стакан с водой и пил. Для тонуса. Это виагра.
   – Это смерть. Кто вам приносил основной компонент?
   – Какой компонент? Мне никто ничего не приносил.
   – Этот пузырек нашли в вашей косметичке.
   – Я не держала у себя его капли. Митя их доставал из тайника в спальне. Он боялся, что мымра отнимет.
   – Мымра?
   – Вика Мамонова. Его секретарша.
   – Он умер во время полового акта?
   Девушка заплакала.
   В комнату вошел сотрудник в штатском и передал Свиридову два конверта.
   – Один от медиков, второй получен по почте.
   В одном лежал отчет комиссии здравоохранения по отпуску лекарственных средств. Всего одна фраза: «Недостача в значительных количествах». Дальше на латыни шло перечисление препаратов. Во втором конверте была фотография – Даша Туманова выходит из подъезда дома. Снимок четкий, на доме видна табличка «ул. Белинского, дом 5».
   – Чей адрес?
   – На обратной стороне.
   Свиридов перевернул снимок. Надпись от руки: «В квартире двадцать четыре проживает Максим Савельевич Трубников».
   – Конверт, снимок проверили?
   – Никаких следов. Чисто.
   – Увидеть бы мне этого гуся! Ишь, как старается. Ступай. – Без адвоката я отвечать на ваши вопросы не буду, – заявила девушка.
   – Кто ваш адвокат?
   – Максим Трубников.
   – Тот, кто поставлял вам пузырьки? Боюсь, что он сядет на ваше место следующим. В гремучей смеси, которой вы поили больного Кайранского, несколько компонентов. Один из них доставал Трубников через своего отца, но он не мог знать, где достать кокаин, входящий в состав зелья. Зато его в избытке в салоне мадам Луцкой. Тут уж без вас не обошлось.
   Свиридов достал лист бумаги.
   – Это чистосердечное признание вашего дружка Вячека. Мы перехватили архив. Он будет приобщен к делу. Вячек признался, что поставлял вам и Юлии кокаин. Вы так и не избавились от пагубной привычки. Повторяю свой вопрос: Кайранский умер…
   – Да! Да! Но я тут ни при чем. Лекарство он пил сам.
   – А ваши отпечатки?
   – Я ему капала в стакан. Он же плохо видел.
   – Все, что и требовалось доказать.
   – Я тут ни при чем. Сама напугалась до смерти. Зачем мне его убивать?
   – А разве ваш друг, проживающий по адресу Белинского, пять, не говорил вам о завещании старика?
   – Я ничего не знаю о завещании. Мы не женаты.
   – Деньги можно завещать кому угодно, хоть Господу Богу. Только получатель вряд ли явится.
   – Ничего мне Макс не говорил.
   – Значит, поняли, чей адрес я назвал.
   Вербицкий подошел к девушке:
   – Посмотрите на правый рукав своей блузки.
   – Что с ним не так?
   – Переверните рукав локтевой стороной кверху.
   Девушка перевернула рукав. На белой ткани от манжета до локтя было огромное бурое пятно.
   – Похоже на кровь, но вы ведь не ранены. Значит, это не ваша кровь. На воротничке за правым ухом те же пятна. Их вы тоже не заметили?
   – Где вы провели эту ночь, Туманова? – резко спросил Евсюков.
   – На городской свалке. Я не знаю, как там очутилась. Не помню. Со мной что-то произошло.
   Вернулся сотрудник в штатском и положил на стол пакетик с белым порошком.
   – Нашли в ее машине под ковриком. Чистейший кокаин.
   Девушка схватилась за голову:
   – Боже! Этого не может быть!
   – Вы арестованы, гражданка Туманова, – сказал Свиридов.

Глава II

1

   Несколькими днями ранее
   Они столкнулись на ступенях рынка. Лера выронила корзину, и фрукты посыпались по ступенькам вниз. Высокий загорелый красавец с ярко-голубыми глазами что-то лепетал по-французски. Лера пожимала плечами. Он начал собирать персики и груши, складывать их в корзину, а она не могла отвести от него глаз. Ей казалось, что она его знает, но это маловероятно. Он передал ей корзинку, поцеловал руку и побежал дальше. Лера не могла его упустить. Что-то ей подсказывало на уровне подсознания, что этот человек им нужен.
   Он не оглядывался. Следить за ним – одно удовольствие. Голубоглазый красавец привел ее к дешевому отелю и скрылся за его дверьми. Через несколько минут он вышел на крошечный балкон третьего этажа и начал снимать с веревки высохшие плавки и полотенца. Теперь она могла со спокойной душой вернуться домой.
   Ее временным пристанищем была шикарная вилла по дороге к морю. Лера въехала на территорию на открытой машине, которая оставалась на рыночной площади, пока она бегала за сорокалетним красавцем.
   – Вэл! – крикнула Лера.
   Из гаража вышел мужчина в резиновом фартуке:
   – Что случилось?
   – Отель «Магнолия», развалюха на третьем уровне, номеров на двадцать. Третий этаж, балкон с восточной стороны. Ему лет сорок, не мужик, а сказка. Очевидно, француз. Мне нужно знать о нем все. Это срочно.
   Оставив дверцу машины открытой, Лера направилась в дом.
   Свою мать она нашла в кабинете. Что дочь, что мать были женщинами яркими, с безупречной внешностью.
   – Ты всю жизнь загубишь за своими бумагами! Взгляни на мир, он прекрасен! – воскликнула дочь.
   – Согласна, но красота стоит больших денег. Ты умеешь их только тратить.
   – Я тебе нашла жениха! Аполлон! Убийственный мужик. К сожалению, француз. Увидишь – обалдеешь.
   – Я уже давно не балдею от мужчин, а красота для мужчины не обязательна.
   – Знаешь, такое чувство, что я его где-то видела? Не могу отделаться от этой мысли.
   – Выкинь дурь из головы, у тебя тоже дел хватает.
   Лера направилась к солярию, ее взгляд наткнулся на журнал, лежащий на плетеном столике. Она наморщила лоб, присмотрелась, схватила его и крикнула:
   – Эврика!
   – Ты спятила? – вздрогнула мать.
   – Кто на обложке?
   – Прекрасно знаешь. Профессор Сапатерос.
   – Если ему заменить глаза на голубые, выкрасить в блондина и сбрить усы, получится он.
   – Кто «он»?
   – Парень, который сбил меня с ног, твой жених. Вот где я его видела. Одно лицо!
   Виктория с удивлением посмотрела на дочь:
   – Иногда ты соображаешь. Только из блондина сделать брюнета проще, чем наоборот.
   – А я о чем!
   – Что ты успела пронюхать?
   – Адресок. Вэл им займется. Но он француз.
   – Купить можно кого хочешь. Французы стоят дешевле русских.

* * *

   Вечером следующего дня Вэл явился в гостиную с отчетом:
   – Он не француз, а русский. Олег Громов. Полагаю, аферист. Компьютер, фотоаппараты, кинокамера – он кого-то выслеживает. У него куплен билет на тринадцать двадцать два в субботу.
   – Он нам подходит, – сказала хозяйка. – Как его обработать? У нас в запасе три дня.
   – Проще простого, Виктория Львовна. Каждое утро он проезжает мимо нашего дома в дайвинг-клуб. Сеанс в двенадцать ноль-ноль.
   – И что?
   – Мы его остановим. У меня есть ежи из гвоздей, а без двух покрышек он никуда не уедет.
   – Только не надо делать из него лоха. Если парень промышляет сыском, то голова у него варит.
   – Сделаем в лучшем виде. Завтра же.

* * *

   Через окуляры бинокля Лера видела, как по узкой улочке с верхней части городка вниз к морю мчится «Феррари». Стоя на солярии второго этажа, она махнула платком. Вэл увидел ее сигнал, рассыпал на повороте «ежи» – стальные гвозди и перебежал на другую сторону улицы.
   Расчет оказался точным. На вираже у машины пробило два правых колеса: переднее и заднее. «Феррари» выскочил на тротуар и врезался в опору ограждения. Водителя спас ремень безопасности, но головой он сильно ударился о руль. От передней панели отскочил кусок обшивки и врезался ему в плечо. Он потерял сознание.
   Открылись ворота усадьбы. На улицу выбежали Лера и ее мать. Виктория бросилась к машине, а Лера тут же начала собирать «ежи» и складывать их в холщовую сумку.
   – Ну как? – спросил Вэл.
   – Сотрясение мозга ты ему обеспечил. Грязно сработал, специалист.
   – Надо закатить машину к нам. Слава богу, передние колеса не заклинило.
   Они втроем закатили машину на участок.
   – Неси его на стол в столовую, – приказала Виктория.
   Вэл вытащил парня из машины, поднял на руки и понес в дом.

* * *

   Спустя час пострадавший с перевязанным плечом и ссадиной на лбу улыбался, сидя в плетеном кресле с чашкой кофе в руках.
   – Я оплачу ремонт машины, – тихо, мягким голосом говорила Виктория. – Не убивайтесь. Судьба к вам благосклонна. Вы живы – это главное.
   Мать, дочь и их гость отдыхали в саду под оливковыми деревьями.
   – Я ваш должник на всю жизнь.
   Он переводил взгляд с дочери на мать и с матери на дочь, будто ему предложили выбор.
   – Не преувеличивайте, Олег. Соотечественники должны помогать друг другу. В аварии есть и моя вина, она случилась на территории, прилегающей к нашей усадьбе, надо строже следить за своим участком дороги.
   – Рано или поздно вы свернули бы себе шею, Олег, – усмехнулась Лера. – По таким дорогам не носятся на высоких скоростях.
   – Грешен. В России у меня нет такой машины, а я люблю риск.
   – Еще кофе? – спросила Виктория.
   – Теперь мне торопиться некуда. С морем я распрощался.

* * *

   Виктория ждала дочь на крыльце усадьбы. Когда та приехала и вынула из багажника огромный красный чемодан на колесиках, мать удивилась:
   – Что за безвкусица?
   – Точно такой же, как у Олега. Один в один. Нам надо пройти регистрацию последними. Чемодан ляжет в багажный отсек самолета на самый верх, зато при разгрузке попадет на конвейер одним из первых.
   – А ярлык?
   – Кто на них смотрит! Он купил яркий чемодан, чтобы сразу увидеть его. Волка ноги кормят – парень привык к высоким скоростям.
   – Достали билеты на его рейс?
   – Без проблем, – ответил Вэл.
   – К сожалению, мы должны были вылететь сегодня, – продолжила Виктория. – Пришла телеграмма: Кайранский испустил дух. Мы опоздаем на похороны.
   – Не велика беда. Олег с его группой крови и положительным резусом дороже золота. Такое упускать нельзя. Мало того, он двойник Сапатероса.
   – Я понимаю, но придется менять все планы.
   – Замечательно, мамочка. Нельзя же всю жизнь строить только на собственной интуиции. Надо проверить, насколько хорош Громов в своем деле.
   – Что ты имеешь в виду?
   – Фотографии покойничка появятся во всех газетах. Мы дадим Олегу только одну подсказку – в нашем чемодане он найдет фотографию Кайранского, вот и проверим, как работают его мозги.
   – Ты быстро повзрослела, дочка.
   – Из яиц змеи вылупляются только змеи.
   – Спасибо за комплимент.

* * *

   За окном моросящий дождь, серое небо, желтые листья, ветер… В шикарную квартиру вошел Вэл с двумя чемоданами, Виктория и Лера с дорожными сумками.
   – Чемодан Олега отнеси в мой кабинет. Открой аккуратно, чтобы так же аккуратно закрыть, – приказала Виктория.
   – Без проблем, хозяйка.
   – Лера, свари кофе, я продрогла. Через час едем на поминки, пора включаться в работу.
   Виктория сбросила пальто и направилась в свой кабинет.
   Через пятнадцать минут все вещи Олега были разложены на ковре. Виктория просматривала папку с документами и фотографии.
   – Вэл, подойди ко мне, – позвала она. – Мне кажется или это он?
   На крупном снимке за столом сидели люди, подняв бокалы. Человек двадцать мужчин. Виктория указала пальцем на одного из них.
   Вэл присмотрелся.
   – Это председатель совета директоров межобластного банка господин Левинсон Яков Михайлович.
   – Громов – гигант. Он в одиночку вспорол брюхо акуле. Этим материалам цены нет. Кого еще знаешь?
   – Четверых. Все в международном розыске.
   – Этот?
   – И этот тоже. Отпетый бандит. Половину Каталонии держит в ежовых рукавицах. Иван Плотников, кличка Батрак.
   – Вычисти архив Громова. Левинсона и Плотникова надо изъять из его досье. Обрати особое внимание на негативы. Услуги этих сволочей мне могут понадобиться. Без противоядия работать слишком рискованно.
   – Опасная игра, – покачал головой Вэл.
   – В другие я не играю. Мы с Лерой уезжаем на поминки, а ты займись этим. Полагаю, Олег нас быстро найдет. Чемодан он должен получить якобы нетронутым.
   – До ночи успею, но не раньше. Придется копаться еще и в компьютере.
   – У тебя есть время до завтрашнего утра.
   – Все сделаю чисто.
   – Надеюсь.

2

   Господин Левинсон сидел в кресле перед телевизором с мертвенно-бледным лицом, пил виски, поднимая бокал к пересохшим губам подрагивающей рукой. Левое веко дергалось. Что так могло напугать крупного банкира?
   Ничего особенного. Передавали новости. На фоне документального триллера с участием полицейских шел сопроводительный текст ведущего:
   «Второй день подряд в Испании идут облавы и аресты. Проводится рейд по очистке страны от так называемой русской мафии. Тридцать шесть человек задержано. Шикарные виллы вдоль побережья опустели. Многие из арестованных находились в международном розыске. Трудно сказать, согласятся ли власти Испании на экстрадицию некоторых из них в Россию. Содержание притонов, наркотики, отмывание денег и еще десятки разных обвинений будут предъявлены русскому клану, безмятежно живущему под ярким солнцем Средиземноморья. Законы в Испании очень строги, и вряд ли нашим бывшим соотечественникам удастся откупиться. Испания – одна из стран, где нет коррупции в правоохранительных органах».
   Левинсон выключил телевизор.
   Зазвонил телефон. Он снял трубку.
   – Грызете локти, Яков Михалыч? Не стоит. Вы и Плотников не попали в списки благодаря моему своевременному вмешательству.
   – Это вы, Виктория?
   – Глупый вопрос. Не забыли о нашем разговоре в машине?
   – Помню, но не придал ему особого значения.
   – А зря. Можете попасть под колеса правовой машины, если с моей помощью списки пополнятся.
   – Я уже это слышал.
   – Полгода вы будете безоговорочно выполнять мои поручения. Деньги ваши мне не нужны, мне нужны ваши связи и возможности. А в Испании мои поручения будет выполнять головорез по кличке Батрак. Через шесть месяцев вы получите все материалы. Это честная сделка. Скоро я с вами свяжусь. Успехов в работе.
   Левинсон положил трубку. Веко правого глаза задергалось еще сильнее.
 
   Галя уснула только к утру, всю ночь плакала. Юрий спал в гостиной. Наклюкался и уснул прямо в кресле, забыв выключить телевизор. Впервые Галя заперлась на замок и вздрагивала при каждом шорохе.
   Она проснулась около одиннадцати. Встала, накинула халат, отперла дверь и вышла в коридор. Тихо. Женщина направилась в ванную. Вдруг в коридоре появился муж. В руках у него был огромный столовый нож, с которого капала кровь. Галина закричала так, что стены затряслись, и потеряла сознание. Пришла в себя, сидя в кресле. Перед ней стоял Юрий и улыбался.
   – Ты чего паникуешь, подруга?
   Галя вздрогнула.
   – Да что с тобой?
   Ножа в его руках не было.
   – Нож, – тихо прошептала она.
   – Ах, вот оно что! Очнулся в шесть утра – выспался. Тебя будить не стал, пошел на рынок, купил парную печень, прихватил пива и решил устроить хороший завтрак. Я резал печень, когда ты вышла в коридор. А ты что подумала? Что я отрезал голову нашему коту? Идем завтракать, все готово.

* * *

   В загородном доме профессора Трубникова тоже не все ладилось.
   Максим расхаживал по комнате, профессор сидел в кресле, а его гражданская жена – вдова олигарха Валентина Кайранская, освобожденная когда-то из психушки, тихо вязала спицами у окна.
   – Дашке предъявили обвинение в умышленном убийстве, а за день до ее ареста в твоей больнице провели ревизию, – сказал Максим.
   – Никаких претензий мне никто не высказал. Проверили наличие медикаментов и ушли.
   – Лучше бы высказали. На пузырьках этикетка с номером поставщика, куда она направлена, несложно проверить.
   – Ни один я имею допуск к психотропным средствам. Пусть докажут. Меня подозревать не посмеют, я ученый с мировым именем.
   – Мы соучастники, говоря юридическим языком. Почему ты не перелил лекарство в обычный флакон без этикетки?
   – Если вскрыть, надо использовать в течение суток, не больше. И этикетку не сдерешь. Впаянный пластик. Девчонку посадят?
   – Разумеется. Может быть, умышленное убийство ей не пришьют, но убийство по неосторожности – наверняка.
   – Одной наследницей меньше, – тихо сказала Валентина. – Ни одна женщина, связавшая свою судьбу с Кайранским, не была счастлива. Он сатана, сеявший горе и несчастье вокруг себя.
   – Но вам, мамочка, повезло.
   – Да. Мне попался ангел на пути в ад и спас от падения в преисподнюю.
   – На моем пути ангелов нет, скоро и до меня доберутся. Дашка молчать не будет.
   – Ты не о том думаешь, сынок. Даже если нас разоблачат, ничего страшного не произойдет. Препарат, который мы передавали девчонке, не мог вызвать такие последствия. Он был составляющей в сложной смеси компонентов. Достань мне акт вскрытия трупа. Копию. Я хочу знать, что входило в адскую смесь. Кто-то ее создал. Не Даша, разумеется. Это мог сделать только опытный врач или фармацевт. И, судя по половой активности старика, он принимал его не первый год. Молодая ненасытная девица усугубила ситуацию.
   – Хочешь сказать, что убийство готовилось давно?
   – Конечно.
   – Дашку ему подложил в постель я, как и многих других шлюх. Но на нее он запал.
   – Ты ему говорил, что приводишь шлюх?
   – Нет, конечно. Чистых, свежих девочек. Он даже по началу за ними ухаживал. Верил в их святость.
   – Где ты их разыскивал?
   – В притоне у одной сутенерши. Она мне обязана кое-чем и выполняла все мои просьбы. На ее совести нераскрытое убийство, у меня есть прямые улики.
   – Виолетта Луцкая? – спросил отец.
   – А ты откуда знаешь?
   – Какое убийство?
   – Она привела в притон малолетку, которая оказалась слишком строптивой. Эта стерва свернула пятнадцатилетней девчонке голову. Прямо в номере, когда недовольный клиент ушел с расцарапанным лицом.
   – И что?
   – В номерах стоят видеокамеры. Все было заснято, и пленка попала в мои руки. Спрятана в надежном месте.
   – Как она попала к тебе?
   – Я был ее адвокатом. Приехали менты, начали шмон, и оператор, который следил за записью, сунул мне кассету. Я ее убрал в портфель. Меня никто не обыскивал, как нетрудно догадаться.
   – Давно это было?
   – Четыре года назад.
   – В твоем положении надо держать руку на пульсе, – сказал отец, беря газету с комода. – Виолетту прошлой ночью убили.
   – Не удивлен. Она слишком много знала. Если ее архив попадет в руки прокурора, поставят на колени всю область. Архив Луцкой – бомба.
   – Так кто же, по-твоему, мог создать такой дьявольский состав для покойника?
   – Только Виктория Мамонова, личный врач и секретарша Кайранского. Только я не вижу мотива. Вика была ему предана, как собака.
   – Он и с ней спал.
   – Детям Кайранского повезло. Они родились мальчиками, – сказала Валентина. – Будь они девчонками, он и их бы уложил в свою постель. Сатана! А Вику я знаю. Единственный человек, который интересовался моим здоровьем.

3

   Десять лет тому назад
   Обеспокоенный доктор Трубников пришел домой раньше обычного. Валентина возилась на кухне.
   – Ты так рано? У меня еще ничего не готово.
   – Важное дело, Валя. Сегодня в больницу приходила секретарша твоего мужа, требовала допустить к тебе. С трудом удалось убедить ее, чтобы она пришла завтра в часы приема. Подсадную утку я ей показать не могу, она наверняка видела твои фотографии.
   – И что нам делать?
   – Не дай бог этот мерзавец узнает, что ты на свободе. От него чего угодно можно ожидать. Завтра я отвезу тебя в больницу.
   – Мне надо притворяться сумасшедшей?
   – Не обязательно. Наоборот. Мы посадим тебя в инвалидное кресло и вывезем в сад. После столь долгого лечения ты превратилась в инвалида. Беспомощная больная женщина, заточенная навечно в стены психушки, не может причинить вреда крупному бизнесмену и бывшему генералу. Веди себя адекватно, но не задавай вопросов. Мир по ту сторону колючей проволоки тебя не интересует. Там настоящий дурдом, а ты живешь в тихой обители, и тебя все устраивает.
   – Когда-то я мечтала стать актрисой. Не случилось. Попробую сыграть роль в жизни.

* * *

   Тихий цветущий сад, стриженый газон, женщина в тени деревьев, сидящая в инвалидном кресле.
   Медсестра с пластмассовым стулом шла впереди, за ней шагала элегантная красивая дама лет двадцати пяти или чуть больше. Несмотря на очень скромный наряд, она выглядела шикарно – осанка, походка, взгляд. На таких все мужчины оглядываются, но вряд ли найдется смельчак, способный подойти, чтобы с ней познакомиться.
   – Валентина Сергеевна, к вам посетительница, – сказала медсестра и поставила стул возле ее кресла.
   Больная повернула голову. Вид у нее был опрятный, глаза полны безразличия.
   – Вы с той стороны?
   Валентина указала пальцем на трехметровый кирпичный забор, по гребню которого проходила колючая проволока.
   – Меня зовут Вика. Я секретарша вашего мужа.
   – У меня теперь нет мужа. Зачем вы пришли?