Страница:
Михаил Март
Там, где обрывается жизнь (сборник)
Там, где обрывается жизнь
Глава I
1
Восточная Испания. На море мертвый штиль – блаженство для дайвинга. Красота! Ни о чем не хочется думать. Он и не думал, совершая крутой вираж на узкой улице. Раздались два хлопка. Голубой кабриолет вильнул пару раз и угодил в кирпичную колонну забора. Надо же, так не повезло. Чуть правее или левее, он прорвал бы сетку и влетел на стриженый газон виллы. Что происходило дальше – это без него, сознание выключилось, как перегоревшая лампочка.
Добрые люди занесли его в дом. Оказали первую помощь, сделали укол. Он лежал на обеденном столе по пояс раздетый. Нет, его никто не раздевал, просто ехал только в шортах. Элегантная красивая женщина лет сорока или чуть меньше зашивала ему плечо, словно штопала носки.
В просторную столовую вошла девушка лет двадцати. Хорошенькая – глаз не оторвешь.
– У этого парня кровь группы «А», резус положительный.
– Донор, слава богу, не понадобится.
Девушка подошла к столу:
– Породистый мужик. В моем вкусе.
– Уймись, дочка, он вдвое старше тебя.
– Значит, подходит тебе. Из вас получилась бы красивая пара, но бьюсь об заклад – западет он на меня, а не на тебя. Такие любят молоденьких. С ними веселее.
Девушка повернулась и собралась уйти. Потерпевший открыл глаза. Женщина задала ему вопрос по-испански. На его лице появилась саркастическая ухмылка.
– Рад бы, синьора, ответить, но по-испански не рублю.
– Вы русский?
– И вы тоже, как я понял.
– Что ж, вам повезло.
Девушка остановилась:
– А я вас вспомнила. Три дня назад мы с вами столкнулись на рынке лоб в лоб. У меня упала корзина, высыпались все фрукты, и вы, извиняясь по-французски, помогли их собрать.
– Это судьба, – сказал раненый и попытался приподняться.
– Не вставайте, – приказала женщина. – Я только что наложила вам швы. Надо сделать перевязку. И забудьте о пляже и море на две недели, пока швы не снимем.
– Слушаюсь и повинуюсь. Кажется, я лежу на обеденном столе?
– Это на всякий случай – вдруг обнаружились бы переломы.
– Надо вызвать врачей и полицию, – сказала девушка.
– Тогда я точно убегу, мне только этого не хватает.
– Хорошо. Обойдемся без полиции, – согласилась женщина. – Как вас зовут?
– Олег.
– Так вот, Олег. Меня вы можете называть Викторией, мою дочь Валерией. Еще у нас есть Вэл. Его полное имя Валериан – долго и занудливо. Мой муж в России, а здесь наша летняя резиденция. В аварии вы не виноваты. Кто-то рассыпал гвозди на дороге, много гвоздей. Вэл сейчас занимается вашей машиной. Он мастер на все руки – шофер, механик, камердинер, дворецкий и так далее.
Виктория закончила перевязку.
– Теперь можете встать. Валерия вас проводит в гараж, посмотрите на свое чудо техники.
– Безмерно вам благодарен, Вика. – Встав, Олег поцеловал хозяйке руку.
– Берегите голову. Я думаю, она того стоит. И забудьте о пляже. Морская вода может вызвать осложнение.
– Жаль. Через три дня я возвращаюсь домой, а там уже осень.
– Рай не вечен. Сегодня вы в этом убедились.
Виктория направилась к двери, Олег проводил ее взглядом, восхищаясь фигурой женщины.
Чувствовал он себя неплохо, только сильно болела голова и заштопанное плечо.
– Как это вы меня вспомнили, чудное дитя природы? – спросил, когда они с девушкой вышли в сад.
– У вас очень яркие глаза. Странно, что вы русский – наш бы даже не извинился. Почему вы говорили по-французски?
– Других языков не знаю. Во Франции у меня много друзей. Раз в году я провожу там отпуск.
– Как вас занесло в Испанию?
– По работе.
– Хорошая работенка.
– Грязная. Собираю информацию о тех, кто мешает жить состоятельным людям.
– Хорошо платят?
– По-разному. Все зависит от ценности собранного материала.
– Что-то наподобие частного сыска?
– Слишком романтично для копания в грязном белье. Однако живу, не жалуюсь.
Девушка подвела его к открытым воротам гаража, где стоял исковерканный кабриолет и еще две шикарные машины, сверкающие полировкой. Над его машиной, что-то насвистывая, колдовал крепкий мужчина лет сорока пяти.
– Вэл, я привела тебе хозяина этой тачки. – Глянув на Олега, девушка сказала: – Потом возвращайтесь в дом, я сварю кофе.
– Спасибо.
Девушка убежала, а Олег вошел в гараж. Вэл вытер ладони грязной тряпкой и протянул руку для рукопожатия так, чтобы Олег не запачкался.
– Я Олег, – представился гость.
– Русский, значит. Догадываюсь, кто рассыпал гвозди на повороте. Конкуренты клуба «Сотеро». Эта единственная дорога, ведущая к их дайвинг-клубу.
– Похоже на правду. Народу там с избытком. Я ежедневно туда мотаюсь. Сервис на высоте.
– Согласен. А у соседей дела идут хреново, вот и ищут способ переманить клиентов.
– Что скажете о машине, Вэл?
– Разбиты бампер, радиатор, ветровое стекло. Учитывая марку, износ, большой пробег, с вас сдерут тысяч пять.
– За эту рухлядь?
– Эта рухлядь называется «Феррари». Не могли взять напрокат что-нибудь попроще?
– Весь мой гонорар кошке под хвост! За что работал?
– Сильно не огорчайтесь. Прилегающая к забору часть дороги принадлежит хозяйке. Вы напоролись на гвозди на ее участке. Она женщина принципиальная – заплатит и возместит ущерб.
– Волевая дамочка. Она хирург?
– Была врачом. Давно не практикует.
– Я чувствую себя виноватым.
– Ерунда. Неудобство в другом – придется ходить пешком.
– Недолго осталось. Три дня.
– Тем более. Советую выпить кофе. И заберите свои вещи из машины. Мы ваши проблемы решим. Удачи.
– Везет дуракам… – пробурчал себе под нос Олег.
С законами Олег ознакомился прежде, чем согласиться взять эту работу. Задание было сложное, но у него на руках имелся «джокер». Даже если он попадется, на него не будут заявлять в полицию. Убить могут, но полицию к делу привлекать не станут.
На третьи сутки наблюдения за «объектом» он выбрал удачный момент. Ночь была темная, небо затянуто облаками. Луна скрылась и, похоже, надолго. Шикарная вилла располагалась в горах. К ней вела единственная дорога в виде серпантина, и на место он прибыл задолго до намеченной операции. На балкон легко взобрался по плющу, удивительно крепкому, наподобие лиан. С балкона второго этажа на солярий третьего карабкаться было труднее – тяжелый рюкзак давил на заштопанное плечо, что вызывало сильную боль. И все же он добрался. Несколько минут возни с инструментами, и дверь «поддалась на уговоры», открылась. Олег скользнул за штору, прикрыл дверь. Теперь оставалось только ждать.
Наконец где-то во внутренних помещениях виллы раздались шаги.
В комнату вошел солидный мужчина. Зажег свет. Подойдя к столу, положил на него портфель и отправился в соседнюю комнату. Время пошло. У Олега имелось в запасе секунд тридцать. Он бесшумно метнулся к столу, схватил портфель, на его место положил точно такой же и снова скрылся за занавеской.
Вернувшись, хозяин отодвинул панель в стене, обитой шелком, набрал код замка, повернул ручку и открыл сейф, больше похожий на платяной шкаф. На полках – огромное количество денежных пачек, перетянутых банковскими ленточками. Мужчина вернулся к столу, взял портфель и положил его в сейф. Дверца захлопнулась. Прозвучал зуммер. Мужчина поставил панель на место, погасил свет и вышел. Послышался поворот ключа, и замок щелкнул.
Олег облегченно вздохнул. Сунув портфель в рюкзак, он натянул его на плечи, вышел в солярий и приступил к спуску. Рана начала кровоточить.
Возле дороги в кустарнике его ждал мотоцикл. В свой номер дешевого отеля он рассчитывал прибыть через пятнадцать минут.
– Телеграмма пришла два часа назад. Дмитрий умер, а меня рядом не было…
– К сожалению, синьора, такое случается. Вам вернут деньги, выплаченные за несостоявшуюся трансплантацию. Жаль, что не успели ему помочь.
– Дело не в деньгах, доктор Сапатерос. У Дмитрия Николаевича остались двое сыновей, они унаследовали болезнь отца. Я хочу сохранить очередь для одного из них.
– Но они не проходили обследование в моем центре.
– Обследование можно провести у кардиологов в России. Но не операцию. Вы лучший из лучших…
– Каков их возраст?
– Старшему, Аркадию, сорок три. Младшему, Юрию, сорок один. Оба бизнесмены и ведут интенсивный образ жизни. Их право решать, кто ляжет под нож, важно сохранить очередь. Дмитрий не дождался. Целый род под угрозой гибели. Вы должны меня понять правильно.
– Хорошо, синьора. Отец или сын, значения не имеет. Мы сохраним за вами место. Пришлите результаты исследований на того, кто согласится на трансплантацию.
– Безмерно вам благодарна.
Виктория поднялась и направилась к дверям. Внизу ее поджидал лимузин. Вэл вышел из машины и открыл дверцу.
– Ну что? – спросил он, сев за руль.
– Полагаю, надо начинать со старшего. Позаботься о билетах, Вэл, мы должны успеть на похороны.
Добрые люди занесли его в дом. Оказали первую помощь, сделали укол. Он лежал на обеденном столе по пояс раздетый. Нет, его никто не раздевал, просто ехал только в шортах. Элегантная красивая женщина лет сорока или чуть меньше зашивала ему плечо, словно штопала носки.
В просторную столовую вошла девушка лет двадцати. Хорошенькая – глаз не оторвешь.
– У этого парня кровь группы «А», резус положительный.
– Донор, слава богу, не понадобится.
Девушка подошла к столу:
– Породистый мужик. В моем вкусе.
– Уймись, дочка, он вдвое старше тебя.
– Значит, подходит тебе. Из вас получилась бы красивая пара, но бьюсь об заклад – западет он на меня, а не на тебя. Такие любят молоденьких. С ними веселее.
Девушка повернулась и собралась уйти. Потерпевший открыл глаза. Женщина задала ему вопрос по-испански. На его лице появилась саркастическая ухмылка.
– Рад бы, синьора, ответить, но по-испански не рублю.
– Вы русский?
– И вы тоже, как я понял.
– Что ж, вам повезло.
Девушка остановилась:
– А я вас вспомнила. Три дня назад мы с вами столкнулись на рынке лоб в лоб. У меня упала корзина, высыпались все фрукты, и вы, извиняясь по-французски, помогли их собрать.
– Это судьба, – сказал раненый и попытался приподняться.
– Не вставайте, – приказала женщина. – Я только что наложила вам швы. Надо сделать перевязку. И забудьте о пляже и море на две недели, пока швы не снимем.
– Слушаюсь и повинуюсь. Кажется, я лежу на обеденном столе?
– Это на всякий случай – вдруг обнаружились бы переломы.
– Надо вызвать врачей и полицию, – сказала девушка.
– Тогда я точно убегу, мне только этого не хватает.
– Хорошо. Обойдемся без полиции, – согласилась женщина. – Как вас зовут?
– Олег.
– Так вот, Олег. Меня вы можете называть Викторией, мою дочь Валерией. Еще у нас есть Вэл. Его полное имя Валериан – долго и занудливо. Мой муж в России, а здесь наша летняя резиденция. В аварии вы не виноваты. Кто-то рассыпал гвозди на дороге, много гвоздей. Вэл сейчас занимается вашей машиной. Он мастер на все руки – шофер, механик, камердинер, дворецкий и так далее.
Виктория закончила перевязку.
– Теперь можете встать. Валерия вас проводит в гараж, посмотрите на свое чудо техники.
– Безмерно вам благодарен, Вика. – Встав, Олег поцеловал хозяйке руку.
– Берегите голову. Я думаю, она того стоит. И забудьте о пляже. Морская вода может вызвать осложнение.
– Жаль. Через три дня я возвращаюсь домой, а там уже осень.
– Рай не вечен. Сегодня вы в этом убедились.
Виктория направилась к двери, Олег проводил ее взглядом, восхищаясь фигурой женщины.
Чувствовал он себя неплохо, только сильно болела голова и заштопанное плечо.
– Как это вы меня вспомнили, чудное дитя природы? – спросил, когда они с девушкой вышли в сад.
– У вас очень яркие глаза. Странно, что вы русский – наш бы даже не извинился. Почему вы говорили по-французски?
– Других языков не знаю. Во Франции у меня много друзей. Раз в году я провожу там отпуск.
– Как вас занесло в Испанию?
– По работе.
– Хорошая работенка.
– Грязная. Собираю информацию о тех, кто мешает жить состоятельным людям.
– Хорошо платят?
– По-разному. Все зависит от ценности собранного материала.
– Что-то наподобие частного сыска?
– Слишком романтично для копания в грязном белье. Однако живу, не жалуюсь.
Девушка подвела его к открытым воротам гаража, где стоял исковерканный кабриолет и еще две шикарные машины, сверкающие полировкой. Над его машиной, что-то насвистывая, колдовал крепкий мужчина лет сорока пяти.
– Вэл, я привела тебе хозяина этой тачки. – Глянув на Олега, девушка сказала: – Потом возвращайтесь в дом, я сварю кофе.
– Спасибо.
Девушка убежала, а Олег вошел в гараж. Вэл вытер ладони грязной тряпкой и протянул руку для рукопожатия так, чтобы Олег не запачкался.
– Я Олег, – представился гость.
– Русский, значит. Догадываюсь, кто рассыпал гвозди на повороте. Конкуренты клуба «Сотеро». Эта единственная дорога, ведущая к их дайвинг-клубу.
– Похоже на правду. Народу там с избытком. Я ежедневно туда мотаюсь. Сервис на высоте.
– Согласен. А у соседей дела идут хреново, вот и ищут способ переманить клиентов.
– Что скажете о машине, Вэл?
– Разбиты бампер, радиатор, ветровое стекло. Учитывая марку, износ, большой пробег, с вас сдерут тысяч пять.
– За эту рухлядь?
– Эта рухлядь называется «Феррари». Не могли взять напрокат что-нибудь попроще?
– Весь мой гонорар кошке под хвост! За что работал?
– Сильно не огорчайтесь. Прилегающая к забору часть дороги принадлежит хозяйке. Вы напоролись на гвозди на ее участке. Она женщина принципиальная – заплатит и возместит ущерб.
– Волевая дамочка. Она хирург?
– Была врачом. Давно не практикует.
– Я чувствую себя виноватым.
– Ерунда. Неудобство в другом – придется ходить пешком.
– Недолго осталось. Три дня.
– Тем более. Советую выпить кофе. И заберите свои вещи из машины. Мы ваши проблемы решим. Удачи.
– Везет дуракам… – пробурчал себе под нос Олег.
* * *
В Испании, особенно на побережье, в бархатный сезон люди живут открыто, нараспашку. Воруют здесь мало. Законы суровы, и полиция не спит.С законами Олег ознакомился прежде, чем согласиться взять эту работу. Задание было сложное, но у него на руках имелся «джокер». Даже если он попадется, на него не будут заявлять в полицию. Убить могут, но полицию к делу привлекать не станут.
На третьи сутки наблюдения за «объектом» он выбрал удачный момент. Ночь была темная, небо затянуто облаками. Луна скрылась и, похоже, надолго. Шикарная вилла располагалась в горах. К ней вела единственная дорога в виде серпантина, и на место он прибыл задолго до намеченной операции. На балкон легко взобрался по плющу, удивительно крепкому, наподобие лиан. С балкона второго этажа на солярий третьего карабкаться было труднее – тяжелый рюкзак давил на заштопанное плечо, что вызывало сильную боль. И все же он добрался. Несколько минут возни с инструментами, и дверь «поддалась на уговоры», открылась. Олег скользнул за штору, прикрыл дверь. Теперь оставалось только ждать.
Наконец где-то во внутренних помещениях виллы раздались шаги.
В комнату вошел солидный мужчина. Зажег свет. Подойдя к столу, положил на него портфель и отправился в соседнюю комнату. Время пошло. У Олега имелось в запасе секунд тридцать. Он бесшумно метнулся к столу, схватил портфель, на его место положил точно такой же и снова скрылся за занавеской.
Вернувшись, хозяин отодвинул панель в стене, обитой шелком, набрал код замка, повернул ручку и открыл сейф, больше похожий на платяной шкаф. На полках – огромное количество денежных пачек, перетянутых банковскими ленточками. Мужчина вернулся к столу, взял портфель и положил его в сейф. Дверца захлопнулась. Прозвучал зуммер. Мужчина поставил панель на место, погасил свет и вышел. Послышался поворот ключа, и замок щелкнул.
Олег облегченно вздохнул. Сунув портфель в рюкзак, он натянул его на плечи, вышел в солярий и приступил к спуску. Рана начала кровоточить.
Возле дороги в кустарнике его ждал мотоцикл. В свой номер дешевого отеля он рассчитывал прибыть через пятнадцать минут.
* * *
Убогий номер Олега тем временем не пустовал. По небольшой комнате бегал луч фонаря. Иногда яркий свет выхватывал из темноты руки в перчатках – шел обыск, очень тщательный. В отличие от грубых полицейских незваный гость все укладывал на свои места с педантичной аккуратностью. На деловых бумагах луч задерживался, а к ноутбуку даже не прикоснулся. Задребезжал сотовый телефон. Черный силуэт приблизился к окну: у стены остановился мотоцикл. Гость тут же ушел, не забыв запереть за собой дверь. И уже через минуту, стоя в тени деревьев, увидел, что в номере включили свет.* * *
На великолепном здании из стекла и бетона неоновыми буквами светилась надпись «Клиника Св. Антония по трансплантологии. Коста-Брава». В одном из кабинетов доктор говорил с посетительницей. На первый взгляд он был ничем не примечателен, но если присмотреться, рождалось странное ощущение. Сбрей ему усы, высветли волосы, а из черных глаз сделай голубые, и перед нами Олег. Один в один. Но посетительнице было не до сравнений. Виктория утирала слезы платком и сбивчиво говорила по-испански:– Телеграмма пришла два часа назад. Дмитрий умер, а меня рядом не было…
– К сожалению, синьора, такое случается. Вам вернут деньги, выплаченные за несостоявшуюся трансплантацию. Жаль, что не успели ему помочь.
– Дело не в деньгах, доктор Сапатерос. У Дмитрия Николаевича остались двое сыновей, они унаследовали болезнь отца. Я хочу сохранить очередь для одного из них.
– Но они не проходили обследование в моем центре.
– Обследование можно провести у кардиологов в России. Но не операцию. Вы лучший из лучших…
– Каков их возраст?
– Старшему, Аркадию, сорок три. Младшему, Юрию, сорок один. Оба бизнесмены и ведут интенсивный образ жизни. Их право решать, кто ляжет под нож, важно сохранить очередь. Дмитрий не дождался. Целый род под угрозой гибели. Вы должны меня понять правильно.
– Хорошо, синьора. Отец или сын, значения не имеет. Мы сохраним за вами место. Пришлите результаты исследований на того, кто согласится на трансплантацию.
– Безмерно вам благодарна.
Виктория поднялась и направилась к дверям. Внизу ее поджидал лимузин. Вэл вышел из машины и открыл дверцу.
– Ну что? – спросил он, сев за руль.
– Полагаю, надо начинать со старшего. Позаботься о билетах, Вэл, мы должны успеть на похороны.
2
Свой красный чемодан Олег увидел сразу. Схватив его с ленты транспортера, помчался к выходу из аэропорта. Приземлились несколько рейсов почти одновременно, пассажиров – бесконечный поток, не возьмешь такси первым, потеряешь полдня. В гостинице ему заказали номер, где должна пройти промежуточная встреча с одним из заказчиков. Хорошо бы еще повидаться со старым приятелем, ставшим в здешних краях одним из лучших репортеров. Но неизвестно, как сложатся обстоятельства.
Гостиница оказалась паршивой. Забронированный номер не отличался комфортабельностью, но такие мелочи Олега не интересовали. Жить ему здесь не придется.
Первым делом он принял душ, предварительно заказав кофе с бутербродами. Когда обмотанный махровым полотенцем, вышел из ванной, увидел возле окна мужчину в приличном костюме, он курил и наблюдал за движением на улице. На столе стоял поднос с кофейником и тарелка с бутербродами. Чемодан был там, где его поставил Олег. Вряд ли этот тип до него дотрагивался.
– Я вам не помешаю? – немного раздраженно спросил Олег.
Мужчина повернулся:
– Олег Громов?
– Вашими молитвами.
– Моя фамилия Васильчиков. Я из конторы.
– Оперативно.
– Конечно. Мы могли бы встретить вас в аэропорту, но вы не сообщили номер своего рейса.
– Присаживайтесь. Мне надо что-нибудь проглотить. Желудок бунтует.
Васильчиков устроился в кресле и положил на стол конверт.
– Билеты на самолет. Рейс завтра в восемнадцать тридцать. В нашем городе есть на что посмотреть. Отдыхайте.
– Отлично. Передышка мне не повредит, повидаюсь с друзьями.
– Только не хвастайтесь своими успехами.
– Могли бы не предупреждать. Вас интересуют детали?
– Конечно. Вы работали в одиночку, без нашей поддержки.
Олег налил себе кофе и закурил.
– Я всегда работаю в одиночку и достигаю результата. У меня нет разногласий с самим собой. Так вот. На поиск казначея у меня ушло три недели, и две недели я не спускал с него глаз. Он виделся с десятком членов картеля, эта десятка стоит во главе всех групп. Наши воротилы чувствуют себя в Испании вполне комфортно. В Россию они не вернутся. Их портреты есть в ваших досье. Я привез две сотни фотографий и полные списки участников.
– На такой результат мы не рассчитывали.
– По вторникам казначей собирает отчеты о работе за неделю. В отчетах указаны все операции по отмыванию денег. Составляется баланс, определяется распределение доходов.
– Эти подробности вам доложил казначей?
– Я их читал. Если не хотите упустить наших бывших соотечественников, то вам придется договариваться с испанской полицией. За сутки они могут взять всех. Русская мафия их давно беспокоит, но не факт, что они передадут хоть одного арестованного России. Порядки и законы у испанцев свои.
– С ними можно поторговаться. Дать им лишь наводку, а факты придержать.
– Такая сделка их устроит. Но на многое не рассчитывайте. Больше трех-четырех человек они не выдадут. А там их сотни.
– Где вы читали материалы?
– Купил портфель точно такой же, как у казначея, набил его газетами, а потом сумел подменить.
– Он оставил документы без присмотра?
– Документы он хранит в сейфе. Его танком не разломаешь. Хитрость в том, что пульт отключения сигнализации находится в соседней комнате. В моем распоряжении имелось двадцать – тридцать секунд. Я успел. Сегодня пятница. К казначею приезжает бухгалтер, стало быть, сегодня подмена будет обнаружена. Я вовремя смылся.
– Мы обязаны связаться с Москвой.
– Я в ваши дела не вмешиваюсь. Я выполнял задание редакции, а не вашей конторы. Материалы будут сданы издателю, с ним и разбирайтесь.
– Мы можем на вас надавить…
– Бесполезно. На журналиста такого масштаба, как я, давить бессмысленно. Кстати, грамоту за успехи мне вручал лично Президент России. Впрочем, вы все сами знаете. Васильчиков встал:
– Спасибо за информацию. Мы свяжемся с вашей редакцией. Приятного отдыха.
Как только гость удалился, Олег набрал номер приятеля и принялся за бутерброды.
– Тёма, дорогой ты мой, Громов беспокоит. Я проездом. Номер 605, отель «Восход». Времени в обрез. Жду. Прихвати пузырь с огненной водой… Чао!
Покончив с бутербродами, Олег поднял чемодан с пола и положил его на кровать. Ценным бумагам надо найти более укромное местечко. Люди из «конторы» так просто не успокоятся. Конечно, Олег все понимал, он не был простофилей, документы переснял еще в Испании и отправил бандероль с флешками самому себе «до востребования». Но оригиналы имели несоизмеримо большую ценность.
Ключ к чемодану не подошел. Как он ни старался, у него ничего не получилось. Пришлось воспользоваться ножом, чтобы вскрыть замок, вернее сломать. Крышка открылась, и Олег замер в идиотской позе с открытым ртом.
В чемодане лежали женские вещи. Очнувшись от шока, он начал выкидывать их на пол. На дне лежала фотография старика в рамке и пара фарфоровых статуэток: танцор и танцовщица в испанских национальных нарядах, какие-то медицинские документы, написанные по латыни, а может, по-испански.
В растерянности Олег сел на ковер, оперевшись о спинку кровати. Так и застал его, сидящим на полу, старый приятель Тёма, ворвавшись в номер с бутылкой коньяка. Олег на появление друга не реагировал.
– Узнаю старого пройдоху! – воскликнул Тёма. – Не успел появиться в чужом городе, а на полу уже разбросаны женские трусики и лифчики. Ну ты даешь!
– Мне конец, Тёма!
– А чегой-то ты на полу сидишь?
– Меня обокрали. Я не жилец! Я – проигранная битва.
– Клофелинщица? – Тёма присел на корточки перед Олегом. – Давай по рюмочке, и решим все твои проблемы. Я подниму на ноги журналистскую братию, мы ее найдем.
– Кого «ее»? Сам лопухнулся. В аэропорту взял чужой чемодан. Вечная гонка. Волка ноги кормят.
– А где бирка с чемодана?
– Я всегда их срываю.
– Начудил. Наводка в чемодане есть?
– Дюжина трусиков… Фотка какого-то старика…
– Уже что-то. Дай-ка глянуть.
– На дне чемодана.
Тёма, или Тимофей Отрадин, так больше подходит к его статусу, проверил содержимое чемодана и достал фотографию старика.
– Знатная фигура. Дмитрий Николаевич Кайранский. Бывший генерал-полковник, в дальнейшем крупнейший бизнесмен, самый богатый человек города и области. Ныне покойник. Его хоронили сегодня в десять утра. Прессу не допустили. Во сколько прибыл твой рейс?
– В одиннадцать тридцать.
– Кто-то из его многочисленных родственников торопился на похороны, но опоздал. Зато на поминки наверняка успели. Я знаю, где они проходят. Поедем, браток, может, кого и узнаешь. В одном самолете летели.
– Дело говоришь. Хватка у тебя та же, Тёма.
– Жестокий был мужик, – продолжал рассказ Тимофей. – В армии его не любили. Десятка два офицеров сдал под трибунал. С людьми уживался трудно. Но деньги умел делать из воздуха. Бабами вертел, как хотел. Трех жен со свету сжил.
– Это как?
– Первая выбросилась из окна. Но это еще не факт. Надоела, и выкинул с восьмого этажа. Военная прокуратура замяла дело. Вторую жену выгнал из дома на шестом месяце беременности. Третью заточил в психушку. Много лет гниет там заживо. Потом нашел себе четвертую, двадцатилетнюю модель. Бывшая шлюха. Похоже, она взяла его в оборот, и сердце старика не выдержало.
– Сколько ему было лет?
– Скончался на шестьдесят третьем году жизни. Не такой уж и старый, а выглядел на все восемьдесят. Сердце у него больное. Наследственная болезнь. Детям тоже передалась, сыновьям. Внучка здорова.
– Полное досье.
– Под него я копал много лет, но и десятой доли правды не знаю. Жизнь и деятельность Дмитрия Кайранского за семью печатями.
– И много у него наследников?
– Сейчас посчитаем. Старший сын Аркадий и младший Юрий от первого брака. Ребята уже не очень-то молодые. Кого родила вторая жена, не известно. Но тоже ребеночку около сорока. У братьев есть жены. У старшего дочь. А еще та самая модель – Даша Туманова. Правда, женить на себе старика она так и не успела, иначе все захапала бы. В общем, наследников хватает, жди резни. Есть за что глотки друг другу грызть.
Машина свернула в лес и остановилась. Тимофей достал кофр с заднего сиденья.
– Аппаратура всегда при мне. Тебе дам бинокль, а я возьму «Canon» с телеобъективом. Забор высоченный, а участок в два гектара.
– Прошу внимания. Некоторым вынужден напомнить, что я адвокат Максим Савельевич Трубников, хотя за глаза меня некоторые интеллектуалы называют стряпчим или ходоком по делам. Хочу всех предупредить, что я выполняю последнюю волю умершего. Завещание будет оглашено через шесть месяцев и ни днем раньше. Наберитесь терпения. Я устал от вопросов.
Адвокат сошел с трибуны и смешался с толпой гостей.
– Лично я ему никаких вопросов не задавал, – достаточно громко произнес младший сын усопшего Юрий, подливая себе водки. Очевидно, он выбрал это место не случайно – здесь, на столике, стояло множество бутылок с напитками.
– Прекрати пить, – одернула его жена. – Ты едва на ногах стоишь.
– Имею право. Я всегда предпочитал независимость. Отец мне ничего не дал. И я ему ничего не должен. Если бы не ты, я подох бы в нищете, но ползать на коленях перед тираном не стал бы.
– Слава богу, что об этом никто не знает.
На другом конце зала стояло единственное кресло, и его занимала знакомая нам по Испании женщина по имени Виктория. Рядом стояла дочь. Ее эта церемония угнетала.
– Почему на поминках не пьют шампанское? – спросила девушка.
– Потому что его пьют на свадьбах. Скорбь и веселье – разные категории, – ответила мать.
– Судя по лицам присутствующих, больше подошло бы шампанское.
От толпы отделился мужчина высокого роста, привлекательный, со спокойным лицом и очень проницательным взглядом.
– Почему вас не было на панихиде, Виктория Львовна? Он поцеловал ей руку и чмокнул дочку в щеку.
– Рейс из Испании прилетел с большим опозданием.
– Ты хорошо загорела, Лерочка, – улыбнулся он девушке.
– Погода радовала, Аркадий Дмитриевич. Позвольте выразить вам свои соболезнования. Что будет с фирмой вашего отца?
– Я лишь генеральный директор, а не владелец. Через полгода узнаем.
– Если доживете, – резко заметила Виктория.
– Даже так? На меня готовят покушение?
– Готовит. Ваше сердце. Оно не в лучшем состоянии, чем было у вашего отца.
– Я отлично себя чувствую.
– Он тоже не жаловался. Болезнь вы унаследовали от своего отца. Остальное вторично.
– Понимаю. Вот почему он заставил меня и брата пройти полное обследование. Я успел забыть об этом.
– Я вам напомню, если вы меня навестите в ближайшие день-два.
– Вы останетесь здесь?
– Только на то время, которого хватит, чтобы привести здесь все в порядок. Потом я сдам вам ключи.
– Отец очень высоко ценил вас как личного секретаря и домашнего врача. Вы можете жить здесь столько, сколько сочтете нужным.
– Благодарю за доверие.
– Тем более что хозяина усадьбы объявят только через полгода.
– Мне столько времени не потребуется. А что здесь делает эта шлюха? – Виктория кивнула на молодую красивую девушку, стоящую в одиночестве у стола с рюмкой коньяка в руках.
– Ах, вы про Дашу! Ее открыто игнорируют. Она присутствовала на кладбище и приехала сюда. Возможно, в последний раз. Она уже не невеста.
– Статус наследницы еще остается за ней. Как бы она вам всем не утерла носы.
Аркадий внимательно посмотрел на собеседницу:
– Как я сразу не догадался. Все документы отца проходили через вас. И завещание в том числе.
– Не разыгрывайте из себя шута, Аркадий. Однажды я вам отказала в просьбе. Не рассчитывайте на второй шанс. Где ваша жена и дочь?
– Я не стал их вызывать. Они отдыхают на Мальте.
– А вы развлекаетесь с блондинкой по имени Юля. Лишний повод угодить в могилу следом за отцом. Дарья своего добилась. Думаете, Юля лучше? Одного поля ягоды.
Аркадий покосился на Леру. Девушка их не слушала.
– Любовницам не на что претендовать. У меня нет таких средств, как у отца. К тому же я женат и у меня есть дочь.
– Ровесница Юли. Но это не мое дело. Как врач я советую вам в первую очередь позаботиться о своем здоровье.
– Каким образом? Бросить пить, курить, забыть о сексе?
– Поменять больное сердце на здоровое.
– Вы шутите?
– Пошутим вместе на эту тему завтра в полдень в кабинете вашего отца.
– Вы меня заинтриговали.
– Интриги не мой профиль. Я человек дела.
Старый дом через хорошую оптику просматривался во всей своей красе.
– Началось, – сказал Тимофей, глядя в объектив фотоаппарата.
Олег прильнул к биноклю.
На крыльцо вышла очень эффектная девушка в норковой накидке. Она прошла на стоянку к «Мерседесу» и села в машину.
– Кто это? – спросил Олег.
– Невеста покойника Дарья Туманова. Теперь у нее участь аппендикса: удалят и выбросят. Видишь, даже машину к подъезду не подали. Откровенное презрение.
– У старика губа не дура. Такая краля любому мозги набекрень свернет.
– Смотри. А этим машину к подъезду подали.
– Мужик едва на ногах держится.
– Младший сын покойника Юрий. Якобы бизнесмен. Бездарь. Живет на деньги жены и пишет бездарные романы, которые никто не печатает. Непонятый гений.
Олег щелкнул языком:
– А женушка у него классная.
– Мужики из рода Кайранских имеют магнетическую силу. Бабы на них, как мотыльки на свет, слетаются. Усопший тому пример. Когда первая жена выскочила из окна, он уже через неделю женился на восемнадцатилетней няньке своих сыновей.
– А это кто? Почему один?
– Старший сын. Главный наследник. Так думают обыватели. Старик непредсказуем. Все состояние может достаться Дашке, которую ты видел.
– Внешне он производит приятное впечатление.
– Чужая душа потемки. У него тоже молодуха имеется на черный день. И это невзирая на жену-красавицу и дочь.
– Где же они? – спросил Олег.
– Странно, что их нет.
– Еще один тип. Молодой, а подруга старовата.
– Личный адвокат покойного Максим Трубников. О нем никто ничего не знает. Серая мышь, на публике не появляется. Тоже себе на уме. Со всеми держится ровно. Он-то точно знает, кому что достанется.
Прошло еще минут сорок, у дома осталась только одна машина. Совсем стемнело. В окнах замка горел свет, но никто больше не вышел.
Гостиница оказалась паршивой. Забронированный номер не отличался комфортабельностью, но такие мелочи Олега не интересовали. Жить ему здесь не придется.
Первым делом он принял душ, предварительно заказав кофе с бутербродами. Когда обмотанный махровым полотенцем, вышел из ванной, увидел возле окна мужчину в приличном костюме, он курил и наблюдал за движением на улице. На столе стоял поднос с кофейником и тарелка с бутербродами. Чемодан был там, где его поставил Олег. Вряд ли этот тип до него дотрагивался.
– Я вам не помешаю? – немного раздраженно спросил Олег.
Мужчина повернулся:
– Олег Громов?
– Вашими молитвами.
– Моя фамилия Васильчиков. Я из конторы.
– Оперативно.
– Конечно. Мы могли бы встретить вас в аэропорту, но вы не сообщили номер своего рейса.
– Присаживайтесь. Мне надо что-нибудь проглотить. Желудок бунтует.
Васильчиков устроился в кресле и положил на стол конверт.
– Билеты на самолет. Рейс завтра в восемнадцать тридцать. В нашем городе есть на что посмотреть. Отдыхайте.
– Отлично. Передышка мне не повредит, повидаюсь с друзьями.
– Только не хвастайтесь своими успехами.
– Могли бы не предупреждать. Вас интересуют детали?
– Конечно. Вы работали в одиночку, без нашей поддержки.
Олег налил себе кофе и закурил.
– Я всегда работаю в одиночку и достигаю результата. У меня нет разногласий с самим собой. Так вот. На поиск казначея у меня ушло три недели, и две недели я не спускал с него глаз. Он виделся с десятком членов картеля, эта десятка стоит во главе всех групп. Наши воротилы чувствуют себя в Испании вполне комфортно. В Россию они не вернутся. Их портреты есть в ваших досье. Я привез две сотни фотографий и полные списки участников.
– На такой результат мы не рассчитывали.
– По вторникам казначей собирает отчеты о работе за неделю. В отчетах указаны все операции по отмыванию денег. Составляется баланс, определяется распределение доходов.
– Эти подробности вам доложил казначей?
– Я их читал. Если не хотите упустить наших бывших соотечественников, то вам придется договариваться с испанской полицией. За сутки они могут взять всех. Русская мафия их давно беспокоит, но не факт, что они передадут хоть одного арестованного России. Порядки и законы у испанцев свои.
– С ними можно поторговаться. Дать им лишь наводку, а факты придержать.
– Такая сделка их устроит. Но на многое не рассчитывайте. Больше трех-четырех человек они не выдадут. А там их сотни.
– Где вы читали материалы?
– Купил портфель точно такой же, как у казначея, набил его газетами, а потом сумел подменить.
– Он оставил документы без присмотра?
– Документы он хранит в сейфе. Его танком не разломаешь. Хитрость в том, что пульт отключения сигнализации находится в соседней комнате. В моем распоряжении имелось двадцать – тридцать секунд. Я успел. Сегодня пятница. К казначею приезжает бухгалтер, стало быть, сегодня подмена будет обнаружена. Я вовремя смылся.
– Мы обязаны связаться с Москвой.
– Я в ваши дела не вмешиваюсь. Я выполнял задание редакции, а не вашей конторы. Материалы будут сданы издателю, с ним и разбирайтесь.
– Мы можем на вас надавить…
– Бесполезно. На журналиста такого масштаба, как я, давить бессмысленно. Кстати, грамоту за успехи мне вручал лично Президент России. Впрочем, вы все сами знаете. Васильчиков встал:
– Спасибо за информацию. Мы свяжемся с вашей редакцией. Приятного отдыха.
Как только гость удалился, Олег набрал номер приятеля и принялся за бутерброды.
– Тёма, дорогой ты мой, Громов беспокоит. Я проездом. Номер 605, отель «Восход». Времени в обрез. Жду. Прихвати пузырь с огненной водой… Чао!
Покончив с бутербродами, Олег поднял чемодан с пола и положил его на кровать. Ценным бумагам надо найти более укромное местечко. Люди из «конторы» так просто не успокоятся. Конечно, Олег все понимал, он не был простофилей, документы переснял еще в Испании и отправил бандероль с флешками самому себе «до востребования». Но оригиналы имели несоизмеримо большую ценность.
Ключ к чемодану не подошел. Как он ни старался, у него ничего не получилось. Пришлось воспользоваться ножом, чтобы вскрыть замок, вернее сломать. Крышка открылась, и Олег замер в идиотской позе с открытым ртом.
В чемодане лежали женские вещи. Очнувшись от шока, он начал выкидывать их на пол. На дне лежала фотография старика в рамке и пара фарфоровых статуэток: танцор и танцовщица в испанских национальных нарядах, какие-то медицинские документы, написанные по латыни, а может, по-испански.
В растерянности Олег сел на ковер, оперевшись о спинку кровати. Так и застал его, сидящим на полу, старый приятель Тёма, ворвавшись в номер с бутылкой коньяка. Олег на появление друга не реагировал.
– Узнаю старого пройдоху! – воскликнул Тёма. – Не успел появиться в чужом городе, а на полу уже разбросаны женские трусики и лифчики. Ну ты даешь!
– Мне конец, Тёма!
– А чегой-то ты на полу сидишь?
– Меня обокрали. Я не жилец! Я – проигранная битва.
– Клофелинщица? – Тёма присел на корточки перед Олегом. – Давай по рюмочке, и решим все твои проблемы. Я подниму на ноги журналистскую братию, мы ее найдем.
– Кого «ее»? Сам лопухнулся. В аэропорту взял чужой чемодан. Вечная гонка. Волка ноги кормят.
– А где бирка с чемодана?
– Я всегда их срываю.
– Начудил. Наводка в чемодане есть?
– Дюжина трусиков… Фотка какого-то старика…
– Уже что-то. Дай-ка глянуть.
– На дне чемодана.
Тёма, или Тимофей Отрадин, так больше подходит к его статусу, проверил содержимое чемодана и достал фотографию старика.
– Знатная фигура. Дмитрий Николаевич Кайранский. Бывший генерал-полковник, в дальнейшем крупнейший бизнесмен, самый богатый человек города и области. Ныне покойник. Его хоронили сегодня в десять утра. Прессу не допустили. Во сколько прибыл твой рейс?
– В одиннадцать тридцать.
– Кто-то из его многочисленных родственников торопился на похороны, но опоздал. Зато на поминки наверняка успели. Я знаю, где они проходят. Поедем, браток, может, кого и узнаешь. В одном самолете летели.
– Дело говоришь. Хватка у тебя та же, Тёма.
* * *
Машина выехала за черту города и начала набирать скорость.– Жестокий был мужик, – продолжал рассказ Тимофей. – В армии его не любили. Десятка два офицеров сдал под трибунал. С людьми уживался трудно. Но деньги умел делать из воздуха. Бабами вертел, как хотел. Трех жен со свету сжил.
– Это как?
– Первая выбросилась из окна. Но это еще не факт. Надоела, и выкинул с восьмого этажа. Военная прокуратура замяла дело. Вторую жену выгнал из дома на шестом месяце беременности. Третью заточил в психушку. Много лет гниет там заживо. Потом нашел себе четвертую, двадцатилетнюю модель. Бывшая шлюха. Похоже, она взяла его в оборот, и сердце старика не выдержало.
– Сколько ему было лет?
– Скончался на шестьдесят третьем году жизни. Не такой уж и старый, а выглядел на все восемьдесят. Сердце у него больное. Наследственная болезнь. Детям тоже передалась, сыновьям. Внучка здорова.
– Полное досье.
– Под него я копал много лет, но и десятой доли правды не знаю. Жизнь и деятельность Дмитрия Кайранского за семью печатями.
– И много у него наследников?
– Сейчас посчитаем. Старший сын Аркадий и младший Юрий от первого брака. Ребята уже не очень-то молодые. Кого родила вторая жена, не известно. Но тоже ребеночку около сорока. У братьев есть жены. У старшего дочь. А еще та самая модель – Даша Туманова. Правда, женить на себе старика она так и не успела, иначе все захапала бы. В общем, наследников хватает, жди резни. Есть за что глотки друг другу грызть.
Машина свернула в лес и остановилась. Тимофей достал кофр с заднего сиденья.
– Аппаратура всегда при мне. Тебе дам бинокль, а я возьму «Canon» с телеобъективом. Забор высоченный, а участок в два гектара.
* * *
Люди в траурных нарядах расхаживали по огромному залу. Антураж напоминал старинный замок: средневековые рыцари, застывшие на постаментах, портреты известных полководцев на стенах, на портрете хозяина дома, одетого в парадный мундир, черная лента. В интерьер не вписывались грубо сколоченный постамент и облезлая трибуна с гербом Советского Союза. На нее взошел молодой человек лет тридцати пяти и похлопал в ладоши.– Прошу внимания. Некоторым вынужден напомнить, что я адвокат Максим Савельевич Трубников, хотя за глаза меня некоторые интеллектуалы называют стряпчим или ходоком по делам. Хочу всех предупредить, что я выполняю последнюю волю умершего. Завещание будет оглашено через шесть месяцев и ни днем раньше. Наберитесь терпения. Я устал от вопросов.
Адвокат сошел с трибуны и смешался с толпой гостей.
– Лично я ему никаких вопросов не задавал, – достаточно громко произнес младший сын усопшего Юрий, подливая себе водки. Очевидно, он выбрал это место не случайно – здесь, на столике, стояло множество бутылок с напитками.
– Прекрати пить, – одернула его жена. – Ты едва на ногах стоишь.
– Имею право. Я всегда предпочитал независимость. Отец мне ничего не дал. И я ему ничего не должен. Если бы не ты, я подох бы в нищете, но ползать на коленях перед тираном не стал бы.
– Слава богу, что об этом никто не знает.
На другом конце зала стояло единственное кресло, и его занимала знакомая нам по Испании женщина по имени Виктория. Рядом стояла дочь. Ее эта церемония угнетала.
– Почему на поминках не пьют шампанское? – спросила девушка.
– Потому что его пьют на свадьбах. Скорбь и веселье – разные категории, – ответила мать.
– Судя по лицам присутствующих, больше подошло бы шампанское.
От толпы отделился мужчина высокого роста, привлекательный, со спокойным лицом и очень проницательным взглядом.
– Почему вас не было на панихиде, Виктория Львовна? Он поцеловал ей руку и чмокнул дочку в щеку.
– Рейс из Испании прилетел с большим опозданием.
– Ты хорошо загорела, Лерочка, – улыбнулся он девушке.
– Погода радовала, Аркадий Дмитриевич. Позвольте выразить вам свои соболезнования. Что будет с фирмой вашего отца?
– Я лишь генеральный директор, а не владелец. Через полгода узнаем.
– Если доживете, – резко заметила Виктория.
– Даже так? На меня готовят покушение?
– Готовит. Ваше сердце. Оно не в лучшем состоянии, чем было у вашего отца.
– Я отлично себя чувствую.
– Он тоже не жаловался. Болезнь вы унаследовали от своего отца. Остальное вторично.
– Понимаю. Вот почему он заставил меня и брата пройти полное обследование. Я успел забыть об этом.
– Я вам напомню, если вы меня навестите в ближайшие день-два.
– Вы останетесь здесь?
– Только на то время, которого хватит, чтобы привести здесь все в порядок. Потом я сдам вам ключи.
– Отец очень высоко ценил вас как личного секретаря и домашнего врача. Вы можете жить здесь столько, сколько сочтете нужным.
– Благодарю за доверие.
– Тем более что хозяина усадьбы объявят только через полгода.
– Мне столько времени не потребуется. А что здесь делает эта шлюха? – Виктория кивнула на молодую красивую девушку, стоящую в одиночестве у стола с рюмкой коньяка в руках.
– Ах, вы про Дашу! Ее открыто игнорируют. Она присутствовала на кладбище и приехала сюда. Возможно, в последний раз. Она уже не невеста.
– Статус наследницы еще остается за ней. Как бы она вам всем не утерла носы.
Аркадий внимательно посмотрел на собеседницу:
– Как я сразу не догадался. Все документы отца проходили через вас. И завещание в том числе.
– Не разыгрывайте из себя шута, Аркадий. Однажды я вам отказала в просьбе. Не рассчитывайте на второй шанс. Где ваша жена и дочь?
– Я не стал их вызывать. Они отдыхают на Мальте.
– А вы развлекаетесь с блондинкой по имени Юля. Лишний повод угодить в могилу следом за отцом. Дарья своего добилась. Думаете, Юля лучше? Одного поля ягоды.
Аркадий покосился на Леру. Девушка их не слушала.
– Любовницам не на что претендовать. У меня нет таких средств, как у отца. К тому же я женат и у меня есть дочь.
– Ровесница Юли. Но это не мое дело. Как врач я советую вам в первую очередь позаботиться о своем здоровье.
– Каким образом? Бросить пить, курить, забыть о сексе?
– Поменять больное сердце на здоровое.
– Вы шутите?
– Пошутим вместе на эту тему завтра в полдень в кабинете вашего отца.
– Вы меня заинтриговали.
– Интриги не мой профиль. Я человек дела.
* * *
Промозглая осенняя погода не прибавляла комфорта. Дул сильный ветер. Сидеть на дереве в сумерки на ветру могли только сумасшедшие или репортеры. Одна радость – вовремя купленный коньяк, который согревал душу. Пили «Хеннеси» из горлышка и стучали зубами.Старый дом через хорошую оптику просматривался во всей своей красе.
– Началось, – сказал Тимофей, глядя в объектив фотоаппарата.
Олег прильнул к биноклю.
На крыльцо вышла очень эффектная девушка в норковой накидке. Она прошла на стоянку к «Мерседесу» и села в машину.
– Кто это? – спросил Олег.
– Невеста покойника Дарья Туманова. Теперь у нее участь аппендикса: удалят и выбросят. Видишь, даже машину к подъезду не подали. Откровенное презрение.
– У старика губа не дура. Такая краля любому мозги набекрень свернет.
– Смотри. А этим машину к подъезду подали.
– Мужик едва на ногах держится.
– Младший сын покойника Юрий. Якобы бизнесмен. Бездарь. Живет на деньги жены и пишет бездарные романы, которые никто не печатает. Непонятый гений.
Олег щелкнул языком:
– А женушка у него классная.
– Мужики из рода Кайранских имеют магнетическую силу. Бабы на них, как мотыльки на свет, слетаются. Усопший тому пример. Когда первая жена выскочила из окна, он уже через неделю женился на восемнадцатилетней няньке своих сыновей.
– А это кто? Почему один?
– Старший сын. Главный наследник. Так думают обыватели. Старик непредсказуем. Все состояние может достаться Дашке, которую ты видел.
– Внешне он производит приятное впечатление.
– Чужая душа потемки. У него тоже молодуха имеется на черный день. И это невзирая на жену-красавицу и дочь.
– Где же они? – спросил Олег.
– Странно, что их нет.
– Еще один тип. Молодой, а подруга старовата.
– Личный адвокат покойного Максим Трубников. О нем никто ничего не знает. Серая мышь, на публике не появляется. Тоже себе на уме. Со всеми держится ровно. Он-то точно знает, кому что достанется.
Прошло еще минут сорок, у дома осталась только одна машина. Совсем стемнело. В окнах замка горел свет, но никто больше не вышел.