Страница:
***
Квартира-музей одного уголовного дела, филиал архива… Впрочем, дело еще рано отправлять в архив.Их было четверо — Трифонов, эксперт Дегтярев, капитан Забелин, следователь Судаков. Хозяин квартиры по понятным причинам отсутствовал, но к делегации такого рода был готов и гостей ждал сюрприз. Миронов продолжал насмехаться над следствием, как неуловимый Фантомас над комиссаром Жювом в конце каждой серии. Игра продолжалась.
Дверь комнаты была раскрыта настежь, но вход перегораживала красная атласная лента. Рядом на тумбочке возле телефона стоял серебряный поднос, на котором лежали ножницы.
— Сукин сын! — пробормотал Судаков.
Трифонов поддержал настрой автора интриг, взял ножницы, разрезал ленту в двух местах и сунул лоскут в нагрудной карман. Они включили свет. Чисто, опрятно, как у хорошей домохозяйки. Посреди просторной комнаты стоял обеденный стол, накрытый белой скатертью. По центру стояла бутылка шампанского и четыре бокала, вокруг лежали разные предметы и маленький кассетный магнитофон. На стене напротив стола висела афиша с изображением человека в цилиндре, с тростью, черной накидкой с белой подкладкой и небрежно наброшенным на шею шелковым шарфом. Надпись гласила: «Последняя гастроль мага и волшебника Лебединского!»
— Руками ничего не трогать! — предупредил Дегтярев.
— Не думаю, что мы здесь затопчем чьи-нибудь следы, — заметил Трифонов. — Полагаю, мы можем подойти к столу. Искать нам ничего не придется. Все улики сданы добровольно.
Они подошли к столу. Все, что хотели, они увидели.
— Итак, Игнат Всеволодович, можете складывать по одному предмету в свой саквояж, — усмехнулся Трифонов. — Вот стеклянный пузырек из реквизиторского цеха, который впоследствии был заменен на серебряный.
— Значит, он все-таки был за кулисами? — спросил Забелин.
— Думаю, подробности нам расскажет Столбиков. Во всяком случае, я не сомневаюсь, что ворота бокового «кармана» ему открывал он. У пожарника по инструкции должны иметься ключи от всех помещений, а если вы помните, все убийства совершались в дежурство Столбикова. Может, он и подменил пугач на револьвер и пузырек тоже. Сейчас это не имеет принципиального значения. Впустив Миронова, он ушел за кулисы и встал рядом с помрежем. Миронов по сотовому телефону позвонил на вахту и попросил подозвать Столбикова, чем обеспечил ему железное алиби, а сам встал за кулисы и приготовился к выстрелу. Ушел он тем же путем, что и пришел.
— А отпечатки пальцев Бражникова? — спросил Судаков.
— Да вот они, — уверенно заявил Дегтярев.
Он взял со стола блюдце, достал пинцет и приподнял лоскуток кожи. В блюдце таких лежало несколько.
— Точно. На них нанесены папиллярные линии.
— Человеческая кожа? — удивился Забелин.
— Не сходи с ума, капитан. Тончайшая прессованная резина или пластик. Работа уникальная. У Миронова имелись в архиве отпечатки Бражникова. С них сделали клише, а потом отпрессовали на пластичный материал. Вот тут даже есть следы клея с внутренней стороны. Миронов наклеивал пальчики Бражникова на свои. Они ему не мешали в работе, а следы оставляли чужие. Мелочь, но эта самая мелочь подняла весь розыск страны на поиски беглого Бражникова. Остроумный ход, не более того, а мы на него купились. Впрочем, не все. Александр Иваныч, если мне не изменяет память, вопрос об отпечатках не поднимал, а отмалчивался. Значит, чувствовал подвох.
Дегтярев аккуратно складывал осмотренные улики в целлофановые пакеты и убирал в чемоданчик.
— А пакетик с сахаром? Что он значит? — спросил капитан.
— Знаменитый яд «разрывной алмаз», так назвали химики сок ядовитого серебряного плюща, — пояснил Трифонов. — Андрей Сергеевич даже не забыл оставить нам свою сберкнижку и пузырек с чернилами «Sheaffer», которыми писал свои романы и печально известную пьесу «Тройной капкан», потом он подарил свою ручку Колодяжному и сам же ее выкрал, чтобы подбросить под пожарную лестницу театра «Триумф». Боюсь, Костя, что отъезжавшие вишневые «Жигули» — обычное совпадение. Из арбалета стрелял Иван Столбиков. Это для нас он носил сильные очки, разыгрывая из себя полуслепого старика, а в сберкассе, где я его встретил, он заполнял бланк на получение пенсии без очков. Впрочем, из такого арбалета с великолепной оптикой и слепой не промахнется. А дверь на крышу Столбиков открыл заранее, для дураков вроде нас. Никакого молодого парня на бельэтаже не было. Вначале репетиции пожарник размотал шланги, снял наконечники, отправился на бельэтаж, открыл чемоданчик, собрал арбалет, надел на наконечник стрелы голову орла от жезла, не торопясь прицелился и поразил неподвижную мишень. И как всегда, во время убийства мы сидели в зрительном зале. Правда, он об этом мог и не знать. Мы устроились под бельэтажем, и он нас не видел, и мы его соответственно.
— Зато он точно знал, что подозрения падут на Колодяжного. Горящую путевку в турагентство сдал человек, по описанию очень похожий на Миронова. У него не хотели ее брать, мол, срок заезда завтра, кто же ее купит. Вот он и предложил позвонить одному человеку и дал номер мобильного телефона Колодяжного. Пансионат очень престижный, бархатный сезон, там отдыхает вся элита среднего достатка. Разве мог Колодяжный отказаться от такого предложения! Он же обожает находиться в центре внимания. Это еще одна стрела, попавшая точно в цель. Все рассчитывалось по секундам. А главное, Столбиков казнил убийцу своей внучки тем же орудием убийства и в то же место. Орлиный клюв скипетра размозжил голову Грановскому. Ради этого стоило выжидать своего часа два года.
— Но зачем же Миронов оставил нам пузырек с чернилами? Этим он признает, что ручка его и она подброшена. Он подставил Столбикова, дав нам в руки улику. Или хотел похвастаться, что сам писал книги за Колодяжного?
— Нет, он этим снял подозрение с невиновных, доказывая, что Колодяжный не причастен к убийству Грановского. А вот и не использованный тридцатый патрон от револьвера «таурус», послуживший образцом для отливки серебряной пули. А в этом прозрачном пакетике белый порошок — не что иное, как цианид, подсыпанный в табак, которым отравилась Хмельницкая. Думаю, эксперты подтвердят мои выводы. А вот и дубинка с электрошоком, которую Миронов опустил в ванную, где находился Костенко. Нет сомнений, Костенко сам впустил Миронова в квартиру. Они были знакомы, и, очевидно, полковник принес ему ленту для ордена. Не берусь утверждать, будто Костенко принимал гостя в ванной. Похоже, он отнес усыпленного хозяина туда на руках, если они решили обмыть ленточку, то все понятно, обычный клофелин. Медики тут же определили причину смерти от электрического тока и вскрытия не делали. Мы не знали, что было намешано в крови покойника.
— А что могут значить эти войлочные тапочки, в которых лежит отмычка и молоток? — поинтересовался Судаков.
— Андрей Сергеич — оригинал, обожает сочинять ребусы. Я смею предполагать, что отмычкой он открыл дачу Птицына, в тапочках ходил по дому, а молотком забивал гвозди в доску, среди которых один был серебряным.
— А магнитофон?
— Его надо просто включить.
Дегтярев надел перчатку и нажал кнопку «пуск». Все замерли. После продолжительной паузы в комнате зазвучал всем знакомый голос полковника Миронова:
"Поздравляю вас, Александр Иваныч! Я знал, что рано или поздно вы сюда придете. С победой вас!Дегтярев выключил магнитофон.
Не сочтите за кощунство, но победителям положено шампанское. Бутылка на столе для вас и ваших спутников. Уверяю вас, оно не отравлено. Рад бы выпить с вами, но неотложные дела не позволяют мне терять времени. Вы почти меня догнали, я от вас нахожусь на расстоянии вытянутой руки.
На ошибках учатся, и если Бражников попался на десятой жертве, то я не могу себе позволить повторить его промах. Извините меня за критику в ваш адрес, будто ваши методы устарели, а опыт вам только вредит. Беру свои слова обратно. Я сразу понял, что вы достойный противник, как только имел честь познакомиться с вами. Знаю, какой нажим и прессинг приходится вам испытывать, и оставляю все необходимое для отчета перед генералитетом. Не устраивайте в доме беспорядка, больше вы ничего не найдете. Как только я закончу работу, мне еще хотелось бы вернуться в свой дом, немного отдохнуть, и я ваш.
Я всю свою сознательную жизнь никаких целей перед собой не ставил. Переделывать мир не пытался, поисками истины себя не утруждал. Самое пустое и бесполезное существование осталось за моей спиной. Я верил, что мой сын проживет свою жизнь иначе, целеустремленнее и скажет себе на склоне лет, что ему есть что вспомнить и чем гордиться. Не получилось. Не уберег! Мой конец уже близок, и, оглядываясь, я ничего не вижу, кроме пустоты. Потерпите немного и я вернусь. Раз вы уже стоите и слушаете эту запись, значит, ждать осталось недолго. Но первую и последнюю задачу в своей жизни я должен завершить. Имею к вам единственную просьбу.
Не трогайте Ваню Столбикова. Он старый, больной человек, спишите его грех на меня. Я все выдержу и во всем сознаюсь. А пока я должен наказать тех, против которых закон бессилен.
Все мы устали наблюдать, как оперативники не спят по ночам, рискуют жизнью, разрываются на куски, ловят сволочей, а те выходят из зала суда на свободу с иронической усмешкой, если вообще дело доходит до суда.
Бражников стал преступником из-за собственных обид. Но кто его сделал убийцей? Ему хватило ничтожных причин, чтобы взять в руки оружие. Свои действия я считаю оправданными. Совершив одно преступление, человек идет на следующее, чувствуя безнаказанность за содеянное, что и приводит к беспределу. Простите за банальную лекцию, вы не школьники и не курсанты. У каждого за спиной огромный опыт. В душе вы со мной согласитесь, не все, конечно, а наделе вас ждут следующие победы. Преступник Миронов непременно предстанет перед судом.
Полковника Миронова больше не существует. Споротые погоны с кителя лежат на окне под колючим кактусом. Я не стал дожидаться, пока с меня их сорвут. Простите, что отнял у вас драгоценное время, ведь пока вы слушаете запись, я продолжаю действовать. Удачи!"
— Если каждый мент будет вершить суд по собственному усмотрению, от страны останется огромное кладбище, — сквозь зубы процедил капитан.
— Брось, Костя! — фыркнул Судаков. — Среди ментов отморозков не меньше, чем в штатском. Они не суд вершат, а о кармане своем заботятся. Миронов — не мент. Ему это слово не подходит. Я не собираюсь его защищать, но найдется немало людей, честных, которые с ним согласятся. Но в одном он прав — мы теряем время.
— Тогда пойди и арестуй его! — предложил Дегтярев.
В коридоре зазвенел телефон. Все притихли. Телефон не умолкал. Судаков поднял трубку. Минуту слушал, потом сказал одно слово:
— Понял.
— Неужто Миронов? — спросил Забелин.
— Нет, дежурный по городу. Только что по дороге на дачу взорвалась машина Григория Грановского.
— Жив?
— Не известно.
— Вот он, десятый! — воскликнул Забелин.
— Только Миронов тут ни при чем, — спокойно произнес Трифонов.
— Почему?
— Не его стиль.
Олигарх не пострадал. Его доставили в больницу, наложив швы на порезы, и на этом все закончилось. Комментировать события он отказался. На вопросы оперативников пожимал плечами, но уголовное дело завели, — погиб шофер Грановского. По настоянию Трифонова дело передали в управление генерала Черногорова, чтобы при необходимости можно было без проволочек объединить оба дела в одно производство. Но отдел подполковника Крюкова подключать не стали из-за тактических соображений, а доверили следствие бригаде майора Марецкого.
Не прошло и суток, как на Грановского было совершено новое покушение. Неизвестные обстреляли из автоматов Калашникова другой автомобиль Грановского. К счастью, все остались живы, броня выдержала свинцовый град. И опять магнат отказался от встречи с прессой и не дал никаких членораздельных объяснений оперативникам. В дополнительной охране Грановский не нуждался, у него имелось не одно собственное агентство телохранителей. На свои усадьбы он никого не допускал, даже следователей, два раза сам приезжал на Петровку, но безрезультатно. «Вы милиция, вы и разбирайтесь!» — все, что от него услышали. Оба покушения были тщательно спланированы. Никаких следов обнаружить не удалось, за исключением гильз.
Пока Грановский отходил от шока и травм на своей северной вилле, обласканный сочувствовавшей любовницей, зализывавшей ему раны, адвокат олигарха ублажал его женушку на южной вилле. Здесь несла службу своя охрана, преданная Марине Грановской, а не ее мужу. Правда, Марина была трезвой женщиной и понимала, что в ее стане наверняка есть предатели. Людей в наше время легко купить. Но женщина не могла отказать себе в удовольствие затаскивать Верзина в свою спальню. Это был ее мужчина, такой, какого она хотела, желала и имела. С ней трудно не согласиться.
Верзин обладал многими достоинствами, и не только внешними, но и что касается духа, решимости, ума и силы характера. Марине хотелось чувствовать себя слабой и незащищенной, она устала от постоянного напряжения в гонке за капиталом. На дальнейшую борьбу у нее не хватало сил. Либо она возьмет все и сразу, либо останется ни с чем. Сил хватит только на генеральное сражение, где может быть лишь один победитель. Заниматься любовью с Верзиным она не боялась, но вести серьезные разговоры в доме не решалась. Для этого есть приусадебный парк с милыми, хоть и потускневшими аллеями. Сегодняшняя прогулка затянулась.
— Ты толкаешь меня в пропасть, — сказала она после паузы.
— Другого такого момента не будет. Сейчас ты находишься под счастливой звездой. Лучших обстоятельств не придумаешь.
— Как вы его взяли?
— Это сделали мои ребята. Никого брать не приходилось. Сценарий разыграли в лучшем виде. Мы договорились с Родкевичем, объединили силы. Родкевич, как тебе известно, ненавидит твоего мужа. Гриша его кинул на крупной сделке, а Родкевич потерял свою долю и то, что вложил в дело. Родкевичу понадобилось два года, чтобы восстановить силы и перевести дух после такой встряски. С этим тебе все понятно, надеюсь.
— Нет вопросов, я слышала о нем. Но он не исполнитель, а может сойти за заказчика.
— Участие во взрыве Бражникова зафиксировано. Он подкладывал мину под «мерседес» в гараже, а там установлены видеокамеры наблюдения. Пленка у меня — неоспоримая улика. Мои ребята знают, где установлены видеокамеры, и на пленке сняты только их спины, а этот придурок красуется во всех позах. Взрыв, как тебе известно, сорвался. Но парень знает свою задачу — пока Грановский жив, он не успокоится. Моим ребятам он доверяет — проверены в деле. Вчера они расстреливали вторую машину Гриши, и опять осечка. Пока твой муженек не принял серьезных мер, нужен третий заход, последний и уже безошибочный. Нам необходимо стопроцентное попадание. Я понял одно — мне не удастся подпустить террористов на близкое расстояние к Грановскому. Новая пальба по бронированной машине результатов не даст. Хватит заниматься самодеятельностью. Решение пришло само собой. Стрелять будешь ты.
— Сумасшедший! Меня сотрут в порошок.
— Риск есть, но мы сведем его к миниму. Если ты отказываешься, то я умываю руки. Не требуй больше от меня помощи. Грановский не дурак, он быстро меня раскусит, тем более что он знает о наших отношениях. Сейчас Гриша в некоторой растерянности и готов идти с тобой на мировую. Это шанс: Упустишь его, — твоя песенка спета. Ты потеряешь все, а может быть, и жизнь. В ваших отношениях нужно поставить жирную точку. Точкой будет выстрел.
Марина остановилась и долго разгребала острым мыском туфельки желтые листья.
— Выкладывай свой план.
— Завтра утром Гриша собирается приехать к тебе сюда для обстоятельного разговора. Я убедил его сделать это, и нам обоим крышка, если мы промахнемся. Мои ребята вместе с наемником Бражниковым прибудут сюда ночью. В дом они не зайдут, и делать им ничего не придется. Они будут ждать в бане. Бражникову скажут, что Грановский пойдет париться перед обедом, и там они его завалят. Пусть ждут. Но ждать они будут не Грановского, а моего сигнала по сотовому телефону.
— Что дальше?
— У меня есть пистолет, который Бражников потерял во время налета на машину Гриши. На самом деле его у Бражникова вытащили мои люди. Милиция знает о его существовании, но его так и не нашли. Из него ты и будешь стрелять. Ты не промахнешься, я видел тебя в тире и знаю, с какими результатами ты палишь из стволов: многие стрелки тебе могут позавидовать.
— Где?
— Примешь мужа в каминном зале первого этажа. Но учти главное — люди Грановского и он сам ничего не должны заподозрить. Прелюдию нужно сыграть безупречно. На выстрел понадобится минута, все остальное время отводится на усыпление бдительности. Когда мы с Гришей приедем сюда, ты должна лежать в постели своей спальни и заставить себя ждать как минимум минут пятнадцать. Мне нужно будет завести Гришу, заставить его нервничать. В каминном зале ты должна появиться в обтягивающем платье и с пустыми руками, чтобы никому в голову не пришло, будто ты спрятала на теле какое-нибудь оружие. Избавиться от всех охранников не получится, наверняка в дверях будет стоять один или два костолома. Но я сделаю все, чтобы стояли мои люди. Так или иначе, девяносто девять процентов из числа охраны — свои. Все они проходили через меня.
— И моя охрана тоже?
— Тем лучше для тебя. Итак, ты появляешься в зале, садишься в кресло у окна и ведешь светскую беседу в течение пяти — семи минут. Постарайся снять напряжение, убрать лишние градусы и понизить температуру нервозности до нуля. Дальше все должно произойти быстро и четко. Думаю, пистолет должен находиться у тебя под рукой. У тебя на столике всегда стоит большое блюдо с фруктами, накрытое салфеткой. Гриша фрукты не ест. Положи пистолет под салфетку. Твое движение к блюду с фруктами не вызовет подозрений. А дальше все зависит от тебя.
Как только станет ясно, что Грановский мертв, все поймут, что ты истинная хозяйка империи, и даже преданные ему люди перейдут на твою сторону. В ту же минуту я дам сигнал в баню, мои ребята скрутят руки Бражникову и приволокут его в дом. Вот тут самое время вызывать ментов, следователей и прочих ищеек. Убийца схвачен, свидетелей больше чем достаточно, оружие принадлежит Бражникову. Ты в обмороке.
— Красиво, ничего не скажешь! Но ты одного не учел: каким образом какой-то паршивый Бражников попал ко мне в дом, окруженный охраной, и смог беспрепятственно открыть огонь из оружия по неуязвимому Грановскому? Смешно!
— Не смешно, а грустно, и в этом твоя единственная вина. Да-да, твоя вина, ты приняла на работу человека со стороны, непроверенного. Он появился в твоем доме за день до покушения как мастер по установке теленаблюдений в доме. Вчера вечером от твоего имени в фирму «Видеоглаз» поступила заявка на установку видеокамер в твоем доме. Сегодня утром к тебе был выслан мастер фирмы. Он уже в наших руках. Его перехватили по дороге мои ребята. Парню сделали пару уколов и оставили в лесном массиве в шалаше. Через день он придет в себя, и еще день ему понадобится, чтобы избавиться от веревок и кляпов. Машина фирмы, путевка и накладные в наших руках. Я передам тебе документы вместе с пистолетом.
Настоящий мастер подтвердит, что на него совершено нападение и у него угнали машину с оборудованием. Сегодня мастер — лжемастер — приехал в твой дом делать замеры и тому подобное. Откуда же ты знала, что он террорист?! Вот ты его и впустила в дом. Он осмотрел помещение и сказал, что ему понадобится два дня на все расчеты, а потом он пришлет бригаду мастеров. Ты согласилась и выделила ему комнату в дальнем правом крыле здания. Таким образом, убийца получил возможность свободного передвижения по дому, невзирая на охранников. Менты поверят этой сказке. Они знают, насколько Бражников хитер и умен. Девять уникальных убийств он совершил по дерзким и невообразимым планам, а в час трагедии он спрятался за шторой у тебя за спиной. Вот почему ты должна сесть у окна. Это будет соответствовать траектории выстрела. Когда его схватят, никто не удивится, что он попал в дом. Машину фирмы, на которой якобы приехал террорист, мы поставим по другую сторону дома, чтобы ее не заметил Григорий.
— Убедительно, но, может быть, так и сделаем? Зачем стрелять мне, когда в бане будет сидеть настоящий террорист, готовый к действию?
— С этого и начинался мой план. Я так и хотел сделать. Идея блестящая. Одно «но» — мы не имеем права рисковать. Если парня обнаружат люди Грановского, он обвинит тебя в покушении на его жизнь. Тогда все пропало. Тебя уже ничто не спасет. Пока ты будешь лежать в своей спальне, каминный зал проверят. Гриша тебе не доверяет, и ты это понимаешь. Человека мы спрятать не сможем, пистолет проще, если его заложить персиками и виноградом. Все входы в дом будут блокированы. И только после смерти Грановского люди перейдут в твое полное подчинение. А пока все стоят на страже его интересов, считая его неуязвимым. Ты, что называется, слабое звено. Но в течение минуты ты сможешь переломить ситуацию и стать королевой. Свидетели должны перейти на твою сторону. Они не захотят лишиться хорошей работы, а ты их в обиду не дашь.
— Чувствую, мне не удастся отбрыкаться. Ты слишком умен, Игорь, и умеешь убеждать. Чисто. Почти чисто. Но как террористы могли узнать о том, что я вызвала мастера из агентства «Видеоглаз»?
— Обычная прослушка телефонной линии. Вызов мастера получен по телефону.
— Но они должны были знать, что Гриша приедет ко мне.
— Тот же телефон. Ты скажешь, что договорилась с ним о встрече заранее. Он же не сможет это опровергнуть. Трупы показаний не дают. Причем он сам тебе звонил и предупредил о своем визите, чтобы ты никуда не отлучилась. Это резонно.
— Все просчитал! Смотри, Игорь, я иду у тебя на поводу и от результатов зависит наше будущее. Ты должен это понимать.
Она положила голову ему на плечо, и он обнял Марину за талию. Эти двое верили в свою удачу.
***
Две бронированные машины приближались к южной усадьбе Григория Грановского. В лимузине ехал сам олигарх со своим адвокатом, во второй — шестеро охранников. Грановский заметно волновался.— У меня нехорошее предчувствие, Игорь.
— Вполне тебя понимаю. Что может чувствовать человек, когда его везут на расстрел, пусть даже фиктивный! Удовольствия мало, когда тебе целятся в лоб.
— Без охраны я буду чувствовать себя голым.
— Там мои люди, и тебе беспокоится не о чем. Но ты должен оставить своих ребят за воротами. Ее нельзя спугнуть, Марина может испугаться в последнюю минуту, и вся работа пойдет насмарку. Тогда тебе самому придется ее убить.
— На это я не пойду.
— Потеряешь Соню раз и навсегда. Ты ее характер знаешь. Сказала — сделает!
— Зачем ты бравируешь этим?
— Ошибаешься. Меня твои женщины не интересуют. Ты сам просил помочь тебе, и я это делаю, за что получаю деньги. Или ты думаешь, я по собственной воле ложусь в постель к Марине? Или ты не знаешь, кто из женщин меня интересует?
— Знаю-знаю, она тебя достойна.
— Но у меня не остается на нее времени. Я вынужден жить твоими заботами в ущерб своим интересам. Твои сомнения меня оскорбляют. Ты скоро перестанешь доверять самому себе. А это крах!
— Не преувеличивай.
— Ты подготовил пистолет?
Грановский достал из кармана пистолет и показал Верзину.
— Вынь обойму.
Он вынул.
— Все восемь штук. Многовато. Она должна сделать не больше двух выстрелов.
— Да, ты говорил об этом.
Он выбросил из обоймы шесть холостых патронов, оставив только два.
— Так-то лучше. Надеюсь, самому себе ты доверяешь? Патроны ты делал сам и сам подменишь пистолет. Они близнецы, она не заметит разницы, и ей не до этого будет.
— Важен факт.
— Факт не подлежит сомнениям. Все будет записано на видеопленку. Вчера мы с ней впустили парня с фирмы по видеоглазкам. Очень забавно было наблюдать, как он на ее глазах установил видеокамеру в каминном зале. Только ей и в голову не могло прийти, что сегодня эта камера будет работать, а мастер — настоящий, не тайный убийца, готовящий на тебя покушение. Со вчерашнего дня Марина сама с усиленной активностью роет себе яму.
— Тебе не кажется, что ты перемудрил?
— Нет, Гриша. Твоя жена очень умная женщина, не в пример Соне. Ты уж извини, что я отзываюсь о твоей капризуле не лучшим образом, но я обязан говорить тебе правду. Как бы ни пришлось лет через десять повторить нам похожий трюк с твоей будущей женой!
— Не придется! — усмехнулся Грановский. — Она не думает о брачных контрактах и слишком горда, чтобы требовать с меня деньги. Хотя для нее я ничего не пожалел бы, если она захочет уйти.
— Но может быть, ей придет в голову та же идея, что и Марине? В один прекрасный момент и Соня начнет меня соблазнять в надежде найти сообщника.
— Вряд ли, поверь мне, я разбираюсь в людях. Деньги ее не совратят.
— Тебе виднее.
Обе машины остановились у ворот особняка с высоченным забором. На территорию усадьбы въехал только лимузин, джип с охраной остался за воротами. Машина подкатила прямо к крыльцу. Олигарх со своим адвокатом прошли в дом. Прислуга проводила гостей в каминный зал и попросила подождать — госпожа еще спит, и сейчас она ее разбудит. Придется набраться терпения.
— Поторопитесь! — приказал Грановский. — У меня мало времени.