Март Михаил. Театр мертвецов

   На нижней полке лежало три пачки стодолларовых купюр, перетянутых банковской лентой — тридцать тысяч долларов. На первое время ей хватит. Главное, не наделать глупостей и подстраховаться со всех сторон. Если Антон обратится за помощью к брату, то ее из-под земли достанут. Придуманный план давал ей гарантию на двое-трое суток, а этого вполне достаточно, чтобы исчезнуть из страны.
   На верхней полке лежал револьвер с накрученным на ствол глушителем. Она его уже видела раньше. Антон имел разрешение на оружие, и оно было зарегистрировано. С его связями всего добиться можно. Но револьвер Анну не интересовал, она взяла только деньги и сунула их в сумочку, которая тут же приняла округлую форму.
   Закрыв сейф, девушка достала из кармана пиджака спавшего режиссера электронную записную книжку. Пусть он подумает, что забыл ее на работе, и не сможет залезть в сейф, а значит, пропажа обнаружится не сразу. А время для Анны имело решающее значение.
   Криминальный талант — это не способ совершения преступления, а точный, безошибочный расчет, выверенный до мелочей. Только все это позволяет преступнику оставаться безнаказанным. При этом удача имеет определенное значение. Даже гений не может предвидеть случайностей. Принцип падающего кирпича с крыши — ни одна голова, в том числе и гения, от него не защищена. Удача отвернулась от Анны с первых же минут совершения ею оригинальной задумки с криминальным уклоном.
   Перед входной дверью сидела овчарка. И как только девушка вышла в переднюю, огромный пес грозно зарычал. У Анны подкосились ноги и похолодело все нутро. Она безумно боялась собак, а что из себя представляло это чудовище, ей было хорошо известно. Собака не отойдет от двери, если ее не отзовет хозяин. Другого выхода здесь нет. С двадцать второго этажа не прыгнешь. Все надежды рушились как карточный домик. Нет, она не могла с этим смириться. Речь шла о ее жизни. Анну парализовал страх. Она вернулась в комнату и обессиленно рухнула в кресло.
   Рядом на полу храпел голый отвратный мужичишко, загнавший ее в тупик. И это ничтожество управляет жизнью красивой, молодой женщины, созданной для счастья! Ублюдок! Ей самой захотелось его убить. Гнев вскипал в ее жилах вместе с кровью. Ей хотелось треснуть его по голове чем-то тяжелым, она пробежалась взглядом по комнате и увидела рассыпанные по полу книги.
   Как она ни старалась оставаться холодной и методичной, а сейф прикрыть забыла и книги не поставила на место. Он все понял бы, как только очнулся. Какая же она дура! Куда проще играть заученную и отрепетированную роль, чем писать самой сценарии и идти на эксперименты. Да, Агаты Кристи из нее не получится, придется оставаться марионеткой в чужих руках.
   Она подошла к книжному шкафу и начала собирать книги с пола. И в этот самый момент в памяти всплыл револьвер, лежавший в сейфе. Пришлось все начать сначала. Теперь она действовала под собственную диктовку, превратившись одновременно и в суфлера, и в исполнителя. Получалось лучше, чем в первый раз. Достав револьвер, она убрала его в карман плаща, закрыла сейф и поставила книги на место. У нее будто открылось второе дыхание. Она вышла в переднюю и улыбнулась.
   — Хочешь сырокопченой колбаски, Ральф?
   Анна бросила кусок прямо к морде пса, но он в ответ только рявкнул, что и подстегнуло ее к действию. Анна вынула револьвер и выстрелила. Пес вскочил, но тут же упал. Она выстрелила второй раз. Псина сдохла. В воздухе запахло гарью, но звук был негромким, словно кто-то из зрителей пару раз хлопнул невпопад. Она стояла, не двигаясь. Ей требовались силы, чтобы собраться с духом и оттащить лохматое животное от двери. И она это сделала.
   Свежий ветер и косой ливень привели ее в чувство. Анна остановила машину и назвала свой домашний адрес. Первая часть плана удалась. Не сразу, но удалась. Теперь ей предстояло забрать из дома загранпаспорт, свои уцелевшие золотые побрякушки и билет на поезд «Тверь — Санкт-Петербург». Именно Тверь. Ехать из Москвы она боялась. Вокзалы и аэропорты возьмут под контроль в первую очередь. К тому же найдутся люди, которые ее узнают. Портреты всех актеров публикуют ежедневно во всех газетах. Она часть сенсации, и тут никакой грим и парики не помогут. А Тверь — не Москва. Поезд отходил в одиннадцать вечера, в запасе четыре часа. За хорошие деньги она долетит на любой машине с ветерком. Утром ее встретит мрачный туманный Питер, а потом первый же шоп-тур на автобусе до Финляндии. Никому и в голову не придет, что Анна Железняк меньше чем через сутки будет за границей. А там ее никто не достанет.
   Она зашла домой, забрала все необходимое и, не снимая плаща, ушла. Сумочка вздулась, пришлось переложить электронную записную книжку в плащ. Тут она и напоролась на рукоятку револьвера. И от того, и от другого следовало избавиться. Электронную игрушку Анна забросила в кусты, а от револьвера избавиться испугалась. Совсем не нужно, чтобы его нашли возле ее дома. Выкинет потом.
   Машины останавливались неохотно. В такую погоду никто не хотел кататься по Москве, а когда речь заходила о Твери, то даже искрометное обаяние актрисы не спасало. Пришлось отказаться от иномарок и останавливать всех подряд.
   Молодой парень лет двадцати трех на «Ниве» спросил:
   — Сколько платишь, красавица?
   — Сто долларов до Твери и сто за скорость.
   — Неплохие деньги, но сто пятьдесят верст в один конец и столько же назад… Я вернусь под утро. А скорость по такой дороге стоит дороже.
   — Ладно, философ, сколько хочешь?
   — Триста. И деньги вперед, а то я вас, красоток, знаю. Попкой вильнешь и пойдешь своей дорогой.
   Анне надоело мокнуть, да и время поджимало. Она села в машину рядом с водителем.
   — Поехали.
   — Деньги.
   Пришлось надрывать пачку долларов, чтобы вынуть из нее три сотни.
   — Вот это другое дело! Надеюсь, не фальшивые?
   — А ты на зуб попробуй. Трогай, у меня мало времени.
   Машина понеслась по Москве, обливая лужами пешеходов у светофоров. Только бы вырваться из этой паутины! Как же она устала жить в бесконечном страхе!
   Он даже не тормозил, а ударил ее по лицу локтем на полном ходу со всей силы, а потом бил, бил, бил, пока она не потеряла сознание. На шестидесятом километре он остановился, вытащил ее из машины и сбросил под откос дороги. О такой добыче он и не мечтал. Когда она открыла сумочку, он подумал, что в ней лежит толстая книжка, но когда странички этой книжки приобрели знакомый сладостный рисунок, то тут уже думать было не о чем. Он развернулся и поехал обратно, даже не пересчитывая деньги. А зачем?
   Анна очнулась от холода. Ее трясло. Она лежала на мокрой пожухлой траве в полной тишине. Нос, глаза, губы, зубы, кости будто находились под наркозом. Голова казалась больше земного шара, а в ушах стоял глухой шум. Веки едва приоткрылись. Черное небо изредка прорезали яркие фары мчавшихся автомобилей. Да, Агаты Кристи из нее не получилось, придется переквалифицироваться в покойницы.

***

   Иногда человек бывает и весел и грустен одновременно. Именно таким сегодня вечером наблюдали Дмитрия Кутепова.
   Наташа была испугана. Отца дома не было, и они втроем пили чай с подгоревшими пирожками. Трифонов не стал упрекать девушку и ел пироги с удовольствием.
   — Так что у вас за проблема, молодые люди? — наконец спросил Трифонов.
   — Проблема в глупости, дядя Саша, в Димкиной глупости. Грановский дал ему роль мужа в «Тройном капкане». И этот псих согласился.
   Трифонов поставил чашку на место.
   — Минуточку, но Дмитрию, как я помню, всего двадцать семь лет, а герою под пятьдесят.
   — А Грановскому плевать! Он перетасовал текст пьесы и сделал их молодыми, — возмущалась Наташа. — А почему Анька Железняк может играть роль жены, а он не может играть роль Германа?! Они ровесники, учились на одном курсе, та через постель Грановского стала звездой, а Димка произносит только одну фразу: «Кушать подано!».
   — Не утрируй, Наталья. У меня есть роли. Не главные, но есть. И я считаю, что все уже кончилось. Не может убийца поставить себе цель убить всех артистов. Полная бредятина! А вы как думаете, Александр Иваныч? К театру уже не подберешься. Там на каждом шагу охрана.
   — Я бы не был уверенным на все сто процентов. Ты попал под прессинг режиссера? Тебя он тоже шантажировал?
   — Да вовсе нет! Как раз Анька мне и сказала, что он обзванивает театры в поисках артистов. Я сам подошел к Антону Викторовичу и предложил ему попробоваться на роль Германа. Он долго и оценивающе меня разглядывал, а потом своей пищалкой произнес: «А почему бы и нет! В конце концов, Колодяжный еще не Шекспир, и может подвергаться корректировкам». На послезавтра назначена репетиция.
   — Ну что я говорила! — возмутилась девушка. — Сам напросился! Сумасшедший! На роли Германа двое ведущих артистов голову себе свернули в полном смысле этого слова. Он тоже решил записаться в покойнички.
   — Нельзя жить с дрожью в коленях. Не могу я больше валять дурака в театре. Либо работать, либо менять профессию. А тут прямая дорога в главную лигу и на гастроли. На следующий год намечены Германия, Швеция и Швейцария. Да об этом никто из нас и мечтать не мог! Одна только Анька попала в главную лигу, и ты уже сказала почему.
   — Постой, Дима, — перебил его Трифонов, — что-то я не понимаю. Ты театр путаешь с футболом. О какой лиге идет речь?
   — О гастрольной, дядя Саша! — нервничала Наталья.
   — Ну да, — подтвердил молодой артист, — Грановский сторонник компактных и мобильных гастролей. Реклама запускается за месяц до приезда театра в город. На раскрутку бросаются большие деньги, а потом приезжает «Триумф» с двумя-тремя спектаклями, где задействовано минимум действующих лиц и декораций. Сейчас в театре три таких спектакля: Уильям Гибсон «Двое на качелях», Теннесси Уильяме "Трамвай «Желание» и Фридрих Дюрренматт «Играем Стриндберга». Теперь для разбавки он решил взять русский детектив. В «Тройном капкане» занято шесть человек и действие происходит в одной комнате. Он умышленно использует декорации из спектакля «Двое на качелях», и актерский состав из гастрольной лиги.
   — Можно немного поподробней об этом составе? — заинтересовался Трифонов.
   — Все наши звезды, девять человек. Все они и играют в этих спектаклях…
   — Ты хочешь сказать, играли! — поправила Наташа.
   — Да, конечно. Ольшанский, Хмельницкая, Костенко, Леско, Горобец, Фартышева, Драгилев, Птицын и Анька Железняк.
   — Шестерых уже нет, — напомнила девушка.
   — Знаю, хватит меня за язык хватать. Вы понимаете, Александр Иваныч, если мне дадут роль в «Тройном капкане», то я автоматически получу роли в "Трамвае «Желание» и в «Двое на качелях». Ведь больше девяти человек Грановский на гастроли не возьмет. Арифметика очень простая. Существует так называемая выездная бригада, где есть постоянный состав артистов, способных друг друга подменять, все при деле и пьесы лучшие из мировой классики. Ну какой идиот откажется от таких ролей! Плевать мне на маньяка. Такой шанс упустить нельзя. Я всю жизнь себе этого не прощу. А тут еще такие страны в гастроли включены! Швейцария! Лучший в мире климат. А публика?
   Трифонов улыбнулся.
   — А я-то удивлялся, как это Наташа определила, что вместо Фартышевой будет играть Леско!
   — Так у Грановского выбора не было. По мере убывания, извините за бестактность, он заменял погибших актеров из выездной девятки. Никто и не надеялся попасть в списки претендентов на какую-нибудь роль.
   — Живых осталось трое. Значит, ему понадобится еще шесть человек? — спросил Трифонов.
   — Если он меня утвердит, то пять. Я думаю, он их найдет. Но спектакль не снимет. Министерство культуры уже утвердило репертуар гастролей за границей.
   — Вот почему Грановский так настырен, — сделал заключение Трифонов.
   — Во всяком случае, он выбывает из числа подозреваемых, — уверенно заявила Наташа. — Кому нужно рубить сук, на котором сидишь, и репетировать целыми днями впустую?! Работал, работал, а артистов взяли и придушили. И начинай все сначала.
   — Ну а чем интересны эти самые гастроли? — спросил Трифонов. — Вы и раньше выезжали за границу?
   — Один раз ездили в Данию с "Трамваем «Желание». Три года назад. Потом появились и другие спектакли. Побывали с ними в Питере, Сочи, Клеве, Владивостоке и Тбилиси. Согласитесь, тоже ведь не какой-нибудь Пердищенск — города с большой буквы! Двойной оклад, и на всем готовом. Конечно, такие поездки устраивает Грановский-старший. Уж он-то везде договориться сможет. И все это за два года благодаря мобильности и изворотливости. Питер, Киев и Владивосток — прошлым летом, Тбилиси, Сочи, Пятигорск — в позапрошлом году.
   — Пожалуй, ты прав, Дмитрий. Я бы на твоем месте тоже не устоял перед соблазном, — задумчиво протянул Трифонов.
   — И вы, дядя Саша?! — возмутилась девушка.

***

   Птицын решил окончательно и бесповоротно, что больше он порога театра не переступит. Плевать он хотел на деньги и на карьеру! Ни то ни другое покойнику не нужно. Всю ночь он думал и ни на минуту не сомкнул глаз.
   Впервые за последние два года ему захотелось выпить, но он боялся. Никто в театре не знал, что Птицын, приглашенный Грановским из калужского театра в Москву, был гиблым алкоголиком. Возвращение в столицу, где жила его мать, значило для него возвращение к жизни. Грановский не просто приглашал его в театр, а предлагал роль Антония в «Клеопатре» и зарплату, о которой он и мечтать не смел. Вот тогда он вспомнил, что ему тридцать восемь лет и жизнь можно начать заново.
   Вернувшись в Москву, первым делом Сергей Птицын закодировал ся от пьянства. Он не очень верил в чудеса, но очень хотел бросить пить. У него получилось. То ли врачи оказались волшебниками, то ли он сам сумел собрать силу воли в кулак, но с выпивкой Сергей завязал.
   В Театре «Триумф» он чувствовал себя уверенно и как актер, и как человек. В труппе отсутствовали громкие имена известных артистов. Грановский, приехавший сам с периферии, боялся именитых мастеров. Он пошел собственным путем. Подобрал таланты из других городов для основного состава, делая некоторые исключения, а во вспомогательный состав приглашал выпускников театральных вузов. Первые его лозунги гласили: «Мы докажем Москве, что настоящие театры и артисты — это не звезды, а духовность!» Надо сказать, Грановский сумел выйти со своим театром на передовые рубежи, но благодаря брату-миллионеру и приглашенным режиссерам для постановки очередных шедевров. Сам он ставил мало и больше времени уделял хозяйственным и коммерческим делам.
   За пять лет существования «Триумф» создал свой репертуар из двадцати спектаклей. Актеры работали на износ, но не жаловались. Ни один актер с громким именем не получал столько, сколько обычный артист в «Триумфе». И это также подчеркивалось при каждом удобном случае. Все шло как нельзя лучше, пока не прогремел первый выстрел.
   Колокол возвестил о падении новой театральной империи. Мечта не может существовать долго, мираж есть мираж, он недостижим и неосязаем.
   Два года назад мать Птицына умерла, и он остался жить один в небольшой, но уютной квартирке. Под Москвой имелась небольшая дачка с печкой, но после смерти матери он туда ни разу не ездил. Строил ее еще покойный отец, так и не дослужившийся до генерала, но хозяйство вести умел и материалы доставать через воинские ведомства тоже. Сруб получился добротным, но Сергей не любил отдых на природе, предпочитая веселые вечеринки в компании молоденьких девушек, где поднимал остроумные тосты с бокалом, наполненным безалкогольным шампанским.
   Девочек он подбирал себе из периферийных абитуриенток, мечтавших стать звездами сцены и пытавшихся пробиться в театральные вузы сквозь непробиваемый поток себе подобных. Среди них он чувствовал себя мэтром и начинал флирт с приглашения в свой театр на спектакли, где хорошо смотрелся из зрительного зала.
   Сегодня ночью Сергей Птицын понял, что остался один, никому не нужный и замученный до смерти, как зверек в капкане. Он вспоминал мать, плакал и курил сигарету за сигаретой. От одной только мысли о выходе на сцену по телу пробегала дрожь. Ему грезились лица мертвецов, лежавших на подмостках, и он в ужасе отмахивался от них, словно они заходили к нему в дом и протягивали к нему руки, зазывая его в черноту углов. Ночная гроза усиливала тревогу, и он вздрагивал при каждой вспышке молнии.
   Едва дождавшись рассвета, он вышел на улицу и бесцельно бродил под проливным дождем, пока наконец не принял решения пойти к своему единственном другу Кириллу Костенко и сказать ему о своем решении. Пусть Кирилл сам скажет Грановскому, что артиста Птицына в его театре больше нет. У самого не хватало храбрости встречаться с главным режиссером и выслушивать очередные оскорбления в свой адрес. Ничего, он от голода не умрет. Сбережения, отложенные на новую машину, придется потратить на еду, а там он подберет себе какую-нибудь непыльную работенку. Пойдет директором клуба мясокомбината или офисной фабрики. Не всем же купаться в роскоши, кому-то и работать надо. Найдет себе богатую вдовушку и пригреется у нее под бочоком, как сделал это в Калуге. Жили, и ничего. Она ему пивко по утрам покупала и пьянки терпела, а теперь он человек непьющий и стоит намного дороже. Одиноких баб море, а молодой, красивый парень, ведущий трезвый образ жизни, дороже любого золота.
   Птицын поднялся на третий этаж и позвонил в дверь. Нет, старика так просто не разбудишь. Он постучал по двери кулаком, и она шелохнулась. Птицын взялся за ручку и потянул на себя. Дверь открылась.
   — Эй, Константиныч, чего дверь нараспашку? При коммунизме живешь?
   Птицын вошел в квартиру. Замок был защелкнут на «собачку». Значит, он специально не закрыл дверь. Кирилл Константинович Костенко тоже жил один. Квартирка у него была побольше, и друзья обычно собирались здесь. К тому же Костенко прекрасно готовил, а Птицын, кроме яичницы, ничего делать не умел. Женщин Костенко не любил, а если быть точным, то в свои шестьдесят с запущенным простатитом он не мог завести хозяйку у себя в доме. Однако афишировать свои болячки не каждый хочет, и Костенко разыгрывал роль женоненавистника. Актером он считался неплохим, и роли у него получались.
   — Эй, Кирилл, ты где?
   Постель в спальне оставалась нетронутой со вчерашнего дня. Значит, мужик тоже дергается и не спит. Только себя он не выдаст, будет хорохориться. На кухне хозяина также не оказалось. На столе лежала пустая орденская коробка. Что-то он уже говорил про какой-то дефицитный орден…Птицын вышел в коридор и заметил свет, пробивавшийся из дверной щели ванной комнаты.
   — Константиныч, ты моешься?
   Костенко лежал в ванной голым в холодной воде с выпученными глазами и искривленным посиневшим ртом. На бездыханной груди на атласной ленте висел орден Белого Орла. Идеальный белый крест, искаженный водой в изломах тусклого света.
   Птицын вздрогнул. В течение нескольких минут он не мог сдвинуться с места. Ноги налились свинцом, а челюсть свело. Внезапно сработал какой-то механизм, и неподвижный манекен превратился в ракету.
   Птицын вылетел из квартиры и, перепрыгивая через три ступени, помчался вниз. Бежал он долго и не понимал, куда бежит, пока не уткнулся в подъезд собственного дома. Сергей сел на ступени лестницы и обхватил голову руками. Вряд ли он осознавал все происходившее. Он судорожно пытался вспомнить, где лежат ключи от дачи. Там его не достанут. Никто о даче не знал, и он никогда о ней никому не говорил. Самому бы найти ее в этой чертовой деревне…
   Он встал и медленно поднялся наверх. В свою квартиру заходить побоялся. Позвонил соседу и попросил его посмотреть электрический чайник. Другого повода найти не смог. Голова отказывалась соображать. Пока сосед занимался чайником, Птицын искал ключи. Ему повезло. Он их нашел. Кроме денег, ничего брать с собой не стал… Его пугала даже собственная машина, и он оставил ее во дворе, решив ехать на электричке. Жаль, что дача не находится в Приморском крае. Чем дальше, тем лучше. Как он устал! Ему хотелось покоя, водки и спать. В электричке он все же заснул.
   Побег в никуда, побег от собственной тени. А разве можно убежать от судьбы?

***

   Лабораторией руководил Игорь Дмитриевич Сутягин, он и встретил Трифонова в своем кабинете.
   — Рад с вами познакомиться, Александр Иваныч! Новое лицо в нашей прокуратуре. Все следователи у нас побывали, а вас я вижу впервые.
   — Ничего удивительного, я прикомандированный. Что называется, человек случайный.
   — Скромничаете, уважаемый. У генерала Колычева случайные люди не работают.
   Сутягин проводил гостя к столу и предложил устроиться в кресле.
   — Мне требуются некоторые уточнения, Игорь Дмитриевич. Много времени я у вас не отниму. Несколько вопросов, связанных с ядом, получившим странное название «разрывной алмаз». Как мне доложили, этой отравой занималась ваша лаборатория.
   — Совершенно верно. Яды — наша специализация, вот поэтому я и знаю всех следователей прокуратуры и ФСБ. В этом деле мы монополисты. С чего начнем?
   — С общих характеристик.
   — Яд органический. О нем матушка-природа позаботилась. В общем-то, он известен давно, со времен средневековья, но у нас появился недавно. Зафиксировано несколько случаев его использования. Возможно, их больше, но, что называется, невскрытых. Сейчас патологоанатомы знакомы с его разрушительной силой, но далеко не все, разумеется. Если не исследовать кровь в лабораторных условиях, то вполне вероятно, что врачи поставят диагноз, связанный с инсультом или обширным инфарктом. Тут подходят многие сосудистые заболевания. Так что сказать с уверенностью, будто мы знаем обо всех случаях, когда применялся этот яд, невозможно. Но уверен, что таких случаев единицы. И вот почему. «Взрывной алмаз» — яд уникальный, малодоступный. Это не что иное, как закристаллизовавшийся сок серебряного ядовитого плюща, по-научному «сколперсия». Сок он дает в период цветения в январе. Очень похоже на, то, как мы добываем березовый сок весной или как добывают каучук. Но плющ дает сока в сотни раз меньше, чем, скажем, наша березка. Как только сок попадает на свет, он тут же свертывается, кристаллизируется — своего рода самозащита. С одного куста вы наберете четверть стакана сока, который в течение получаса превратится в рассыпчатую соль. Кристаллическая оболочка безвредна, но сам сок сохраняется под оболочкой. В воде стенки оболочки не растворяются. Для них нужно более сильное воздействие и отсутствие света. Желудочный сок разрушает оболочку в пределах двадцати — тридцати минут. Если вы хотите отравить человека или любое живое существо с кровеносной системой, вам понадобится соответствующий раствор — ну скажем, хлористый кальций, в котором кристаллы растворятся. И то при том условии, что сосуд для растворения не будет прозрачным. Выпив такую смесь, человек умрет мгновенно.
   — Яд, который можно использовать как гранату или как мину замедленного действия. Уникальная штука.
   — Это вы правильно заметили, Александр Иваныч. Уникальность и редкость, я бы добавил. Серебряный плющ произрастает только в восточных районах Кении у побережья Индийского океана в непроходимых джунглях. Он столь же редкое растение, как женьшень в юго-восточной Сибири. Поиски плюща в джунглях — весьма опасное занятие. Это одиночный кустарник, не подлежащий размножению. Серебряным его назвали за цвет ствола, похожего на стальные ветки. Когда-то местные племена травили им испанских захватчиков, но те в свое время вырубили весь плющ на побережье, и теперь его можно найти только в самых сокровенных уголках, куда нога человека боится ступать. И не мешает напомнить, что сок будет выделяться плющом только в январе. Отсюда можно сделать вывод, что себестоимость «взрывного алмаза» намного превышает стоимость настоящих алмазов. Об импорте-экспорте и говорить не приходится.
   — Однако он к нам попал, и вы провели такое глубокое исследование.
   — Вы же в курсе дела, Александр Иваныч. В девяносто восьмом году отравили жену студента из Танзании. Кристаллы остались на дне стакана, из которого она пила молоко. А потом они попали к нам, а мы послали запрос танзанийским ученым. Нам понадобился год, чтобы разобраться с серебряным плющом до конца. Случай в театре «Триумф» второй в Москве. Других не зафиксировано.
   — А где такие случаи зарегистрированы?
   — Посланца из Танзании, присланного султаном для решения проблем в России, звали Али Хасан Курба. После того как он отравил жену строптивого студента, двинулся на юг. Его арестовали в аэропорту Адлера через три недели. Следствие установило, что он посетил еще двоих поданных султана, осевших в России. В Туапсе был отравлен сын одного из приближенных султана, а в Анапе — дочь вождя племени из Кении. В обоих случаях пришлось прибегать к эксгумации и делать повторное вскрытие. Местные патологоанатомы поставили стандартные диагнозы. Вряд ли Али Хасан Курба собирался еще кого-то травить. Кристаллов при аресте у него не нашли. Прямых улик не было, и его депортировали из страны. Иными словами, помогли вернуться на родину, что он и сам намеревался сделать. Других случаев с отравлениями серебряным плющом я не знаю. Прошло три года, и вдруг «взрывной алмаз» вновь появился в нашей лаборатории. Честно скажу, меня этот факт шокировал. Мы о нем успели забыть.