Мартин Кэт. Чудесное путешествие

   Мэнди пыталась сосредоточиться на беседе с Ястребом, однако думала только о его мускулах, которые касались ее спины. Она вся раскраснелась, так как от тепла его тела день казался еще жарче. Когда они наконец сделали остановку, разговор прекратился и к Ястребу вернулось мрачное настроение.
   Казалось, он избегает своей невольной спутницы. Весь оставшийся вечер он не обращал на Мэнди внимания, а она не пыталась его привлечь — хотелось побыть одной. Сразу после еды девушка легла и уснула еще до захода солнца.
   Ястреб разглядывал хрупкую фигурку крепко спящей девушки. Он был доволен тем, что Джулия отдыхает, — от нее потребуется много сил. На следующий день они собирались снова двигаться без остановки, на всякий случай, — вдруг Джейсон попытается вернуть ее? Ястреб нисколько не доверял этой маленькой плутовке. Все получалось слишком легко. Что-то было не так. Он нутром чувствовал это.
   Вечерний полумрак сменился темнотой. Ястреб еще раз проверил лошадей, затем растянулся рядом с костром на постели, упершись спиной в ободранный ствол упавшего дерева, и уставился в ночное небо. Вокруг поляны, словно стражники, высились сосны. Воздух был наполнен острыми запахами дыма, смолы и жареной оленины, которую они ели на ужин. Сегодня у него был трудный день, и все из-за близости этой зеленоглазой красотки. Зато погода была вполне сносной, и обильный ужин вполне удовлетворил его. Джеймс также оперся на бревно, черные кожаные сапоги небрежно валялись рядом с ним.
   Джеймс тихо засмеялся, глядя на спящую девушку.
   — Ну, Ястреб, что ты о ней думаешь? — спросил он, нарушив тишину. При этом он сунул ветку в затухающий костер, подняв столб искр, взметнувшихся в чистое ночное небо.
   Ястреб наблюдал за сверкающими огоньками, которые исчезали среди звезд. Он наморщил лоб и довольно громко застонал, но не стал уходить от неизбежного вопроса.
   — Я стараюсь вообще не думать о ней, но если ты настаиваешь… — Он умолк, подыскивая нужные слова. — Полагаю, она именно такая, как описывал ее отец: избалованная и эгоистичная. Однако мне приходит в голову мысль, что, возможно, он ошибается, хотя трудно утверждать это. Она неплохо выглядит, скажу я тебе. — Ястреб закинул руки за голову, продолжая смотреть в небо. — Ты знал гораздо больше этих маленьких богатых девчонок, чем я. Что скажешь?
   Джеймс улыбнулся в темноте, расстегнул еще одну пуговицу на своей белой, но уже грязной рубашке и почесал укус комара на шее. Он подумал о богатой чикагской семье, которую оставил. Его не привлекала карьера, уготованная властолюбивым отцом, — работа в конторе, продолжение семейного дела, жизнь в городе. Джеймс Лонг ушел из дома в восемнадцать лет, отправившись на запад искать свое счастье.
   Он снова улыбнулся, вспомнив об этом. Он поступил правильно, хотя существовал словно перекати-поле, без особых перспектив. Став напарником Трэвиса Лэнгли, Лонг сумел скопить немного денег. Впервые в жизни он начал строить планы на будущее, и нынешнее поручение губернатора давало возможность сделать большой шаг к задуманному.
   Он попытался ответить другу.
   — Знаешь, большинство богатых девушек, с которыми я был знаком, привыкли получать все, что попросят. — Джеймс вспомнил многочисленные вечеринки, которые вынужден был посещать. — В этом отношении мисс Эштон кажется такой же, но, с другой стороны, никак не вписывается в общую картину. Скажу тебе одну вещь, — уныло проговорил он. — Если она упряма даже наполовину по сравнению с тем, как кажется, у нас будет по горло работы. У меня есть предчувствие, что она пытается усыпить нашу бдительность, выжидая, пока мы допустим ошибку.
   Ястреб что-то буркнул, пристально вглядываясь в темноту. Хотя он и не получал удовольствия от поручения губернатора, но считал, что его надо выполнить как следует.
   — По-моему, ты прав. У меня тоже есть некоторые соображения на этот счет. Несколько недель без нянек помогут немного перевоспитать ее. Я хочу как следует погонять ее в течение первой недели или двух. Надо сбить с нее спесь. Кроме того, чем скорее мы доставим девицу домой, тем скорее получим деньги. Джеймс рассмеялся.
   — А вдруг оставшуюся часть пути она будет вести себя как ласковая кошечка, и у нас вообще не будет проблем?
   — Вряд ли. Губернатор не стал бы выкладывать такую сумму просто так.
   — Пожалуй, ты прав, — согласился Джеймс. — Послушай, Ястреб. Я знаю, ты не в восторге от этого приключения, но деньги нам весьма кстати.
   Теперь засмеялся Ястреб.
   — Ты все-таки решил купить этот салун?
   — Да. Денег пока маловато, но я все ближе к цели. — Джеймс снова подбросил веток в костер. — Ну а ты? Скоро сможешь завершить сделку со своим ранчо?
   Ястреб не отозвался. Он уже был на ногах. Мокасины делали шаги бесшумными. В лунном свете сверкнул его тесак, когда Ястреб взобрался на огромный валун, чтобы подстеречь человека, который пытался потихоньку пробраться в их лагерь.
   Ястреб обследовал каждый камень и каждую впадинку, его глаза быстро привыкли к темноте после света костра. Раздался хруст сухой веточки, и все тело его напряглось. Вновь сверкнул нож. Ястреб приготовился к атаке. Внизу среди камней мелькнула тень незваного гостя, и Ястреб согнулся перед прыжком. В последний момент он внезапно распрямился и облегченно вздохнул.
   Улыбаясь, он заговорил на языке шайенов с человеком внизу:
   — Бегущий Волк, раньше ты подкрадывался гораздо тише. — Ястреб спрыгнул с камня, оказавшись рядом со своим индейским другом. — Было время, когда я обнаруживал тебя только после того, как к моему горлу уже был приставлен твой нож.
   Молодой индеец добродушно рассмеялся.
   — Я проявил почтение к твоим годам, позволив тебе обнаружить меня, — ответил он, также широко улыбаясь.
   Ястреб обнял его рукой за плечи.
   — Рад видеть тебя, мой друг. — Они вернулись к костру, и Ястреб заметил, как Джеймс убрал в кобуру свой револьвер. — Джеймс, это Бегущий Волк.
   Худощавый индеец поприветствовал Джеймса Лонга на языке жестов, и тот ответил ему тем же. Затем Ястреб и Бегущий Волк сели, скрестив ноги, у костра и начали какой-то важный разговор. Не понимая языка шайенов, Джеймс снова привалился к бревну, закурил сигару и молча предложил еще одну Бегущему Волку. Тот взял ее.
   — Как ты узнал, где найти меня? — спросил Ястреб индейца.
   — Черный Ястреб, такого человека, как ты, не трудно найти. Где бы ты ни проезжал, люди твоего племени следят за тобой. Они еще не забыли тебя.
   — Так же как и я их.
   — Миновало уже очень много лун, с тех пор как ты пришел к нам. Твои мать и отец соскучились, ты давно не посещал их могилы.
   Ястреб помрачнел и кивнул в знак согласия.
   — Ты прав, брат. Сейчас я не могу прийти к вам. Но скоро, скоро…
   Бегущий Волк прикурил сигару от тлеющих углей и глубоко затянулся, напрягшись всем своим тощим телом. В воздух медленно поднималась тонкая струйка дыма.
   — Я пришел не для того, чтобы говорить о твоей семье, мой друг. Я пришел сказать, что белые люди вторглись в наши владения у Черных холмов. Они ищут желтые камни. Пока там всего несколько человек, но скоро их будет много. Наша земля будет истоптана их сапогами.
   Ястреб уже не впервые слышал о вторжении белых людей на территории племен шайенов и сиу. Это очень тревожило его.
   — Мне известно об этом, Бегущий Волк, но я ни чего не могу поделать. Жадность всегда была самым жестоким противником.
   — Да, мой брат, но ты знаешь многих белых старейшин. Мы хотим, чтобы ты поговорил с ними, рассказал о наших бедах. Ведь ты один из нас. Ты понимаешь, зачем нам эти земли.
   Ястреб кивнул. С тех пор как покинул индейскую деревню, где вырос, он делал все, что было в его силах, чтобы помочь своему народу обрести территорию, землю, которую люди могли бы называть домом. Но его усилий было явно недостаточно.
   — Постараюсь сделать все что смогу, — пообещал Ястреб, размышляя о том, насколько весомым могло бы быть его мнение.
   Бегущий Волк облегченно вздохнул. Его миссия была выполнена. Индеец улыбнулся и одобрительно кивнул.
   — Это все, о чем я хотел тебя попросить.
   Когда все было сказано, мужчины поднялись.
   — До свидания, брат. — Бегущий Волк обнял Ястреба на прощание, сделал прощальный жест Джеймсу и бесшумно исчез среди сосен.
   Ястреб снова сел и пересказал разговор с индейцем Джеймсу.
   — У этой проблемы нет решения, — сказал Джеймс.
   — Я тоже так думаю. — Ястреб вытянулся на постели, расправив натруженные мышцы.
   — За этим последует новое кровопролитие, — заметил Джеймс.
   — Боюсь, что так.
   Ночь была теплой даже на такой высоте. Ястреб стянул через голову свою кожаную рубашку, чтобы немного отдохнуть. Его мозг сверлили мысли о том, что принесут индейцам, да и многим белым, надвигающиеся события. Вернувшись в Сакраменто-Сити, он попытается еще раз помочь своему народу, но сначала надо доделать дело, за которое ему платят.
   Лэнгли еще немного поворочался, но вскоре веки его отяжелели и он в конце концов заснул. Беспокойные мысли об индейских братьях навеяли сон.
   Он увидел мальчика, с потрескавшимися, кровоточащими ногами, который брел по пустыне, простирающейся на многие мили. По пыльной земле глухо стучали лошадиные копыта, слышались голоса женщин, присматривающих за детьми. Кожаная петля на шее была затянута. Все мышцы болели.
   Воин на крапчатой лошади что-то кричал, мальчик не понимал его, он старался удержаться на ногах, но снова и снова падал. Он не мог двигаться дальше, но надо было идти. Отец одобрил бы его. Ребенок поднялся и сделал несколько шагов вперед, едва переставляя ноги. Он чувствовал волдыри, вспухшие на его руках и спине, где индеец разорвал его рубашку, подставив белую кожу безжалостному солнцу. «Я должен выдержать это», — твердил Трэвис сам себе. Он терпел наносимые ему удары и продолжал идти. Ради своего отца, ради дяди Марти и всех остальных. Ради себя.
   Сон расплылся, и пустыня исчезла.
   Теперь он был в тихом прохладном лесу. Пели птицы, шуршали на деревьях белки. Вокруг расположились индейцы, — на этот раз другое племя. Женщины носили одежды из мягкой белой кожи, мужчины были высокими, с правильными чертами. На лицах — ни раскрасок, ни татуировок. К мальчику приблизился огромный индеец в нарядном головном уборе и встал между ним и воином, который взял его в плен и вел через пустыню.
   — Ты преодолел длинный путь, юноша, — обратился к нему мужчина. — Ты выжил, тогда как большинство погибло.
   Мальчик смотрел в глаза этому человеку. Взгляд был проницательным.
   — Я Твердая Стрела из племени шайенов, — сказал мужчина.
   Трэвис ничего не ответил.
   — Мы не воюем с твоим народом, — продолжал мужчина. — Сочувствую твоему горю… твоим утратам.
   Трэвис, к которому впервые с тех страшных событий проявили доброту, едва не расплакался. Но он знал, что не должен показывать свою слабость и, не думая о последствиях, плюнул прямо под ноги стоящему перед ним мужчине.
   Твердая Стрела не шелохнулся.
   — Мои друзья говорят, что мне не следует брать тебя, — продолжал он на ломаном английском. — Что я должен оставить тебя команчам. Однако я потерял сына. Мальчика… того же возраста, что и ты. Мне кажется, у тебя никого нет. Может быть, мы могли бы помочь друг другу. — Мужчина пристально посмотрел в глаза Трэвису. Решение было принято.
   Ремень на шее мальчика разрезали и его увели. Ему дали еду и воду. По крайней мере он выжил.
 
   Отдаленные крики койотов разбудили Ястреба. Грудь и руки его были покрыты каплями пота. Он откинул легкое одеяло и лег на спину. Ночной ветерок принес прохладу. Наконец Ястреб снова заснул, на этот раз без сновидений, хотя на мгновение его посетила беспокойная мысль о спящей неподалеку губернаторской дочке.

Глава 6

   Прошло несколько дней, прежде чем Мэнди смогла привыкнуть к путешествию настолько, чтобы наслаждаться утренней красотой гор: красноватыми скалами, криками голубых соек, прохладным и чистым воздухом.
   Они пересекали Олений ручей, — так назвал его Ястреб, показав самку и олененка, пасущихся в ложбине. В воздухе кружил краснохвостый ястреб, и Мэнди подумала, не является ли это предзнаменованием, в которое верили индейцы.
   Она привела себя в порядок и вернулась в лагерь, откуда разносился густой аромат — в котелке на горячих камнях кипел кофе. Ястреб, по-видимому, освежился в ручье. Чисто выбритый, он надел свежую кожаную рубашку, глубокий вырез которой оставлял открытой мускулистую грудь. Влажные волосы мягко ниспадали на воротник рубашки. Когда Ястреб опустился на колени, чтобы налить ей чашку дымящегося кофе, его мускулистые бедра отчетливо вырисовались сквозь тонкую кожу штанов.
   Мэнди вдруг застеснялась. Девушка сделала глубокий вдох и отвела взгляд. За прошедшие несколько дней она почувствовала, насколько привлекателен этот мужчина, хотя от души надеялась, что не по этой причине ее сердце начинало учащенно биться каждый раз, когда он оказывался рядом. Взяв чашку, она уже мечтала о том, чтобы их следующая встреча состоялась совсем при других обстоятельствах. Конечно, если Лэнгли не будет относиться к ней так, как в начале путешествия. Эта мысль не давала ей покоя.
   — Вы умеете готовить? — неожиданно резко спросил Ястреб. — Пора отрабатывать свое содержание!
   — Конечно, умею, — ответила Мэнди. Но тут же, раздраженная его тоном, добавила: — Только не для таких, как вы! — Она вовремя вспомнила о роли Джулии.
   — Будете готовить, иначе не получите еды, — заявил Ястреб. — Никто не должен бездельничать во время путешествия, даже губернаторская дочка.
   Мэнди заметила, как Джеймс искоса взглянул на него, но Ястреб не обратил на это внимания.
   — В таком случае я останусь голодной, — вызывающе сказала Мэнди, — и мой отец убьет вас, если этого не сделает Джейсон.
   При упоминании имени жениха Джулии Ястреб ощетинился. Если он и был готов уступить ей, то теперь ни за что не сделал бы этого.
   — Ладно, — процедил он сквозь стиснутые зубы, начав жарить свинину. При этом у него мелькнула мысль: почему его так злит даже звук этого имени?
   Когда завтрак был готов, Ястреб и Джеймс начали с аппетитом есть. При этом Ястреб слишком громко чавкал и облизывал пальцы.
   — Очень вкусно! Жаль, что вы не голодны, — съязвил он, обращаясь к «Джулии».
   — Я голодна. Просто умираю от голода, но вы оба ничего не добьетесь!
   — Будете готовить, получите еду, — повторил Ястреб. Он соскреб остатки пищи с несколько большим усердием, чем требовалось, и бросил их в костер, затем тщательно загасил огонь. После этого взял в одну руку седло Мэнди, в другую свое и направился к лошадям.
   Мэнди стиснула зубы, стараясь не обращать внимания на урчание в животе. Джулия понятия не имела, как ей повезло, что она избежала этого путешествия! Взяв свою сумку, девушка пошла к лошади. И мужчины, и собственная роль вызывали у нее отвращение.
   Весь день путешественники с трудом продвигались верхом по нехоженым тропам. Солнце палило нещадно. К концу дня, когда они проехали мимо небольшого озера, Мэнди начала ныть, как сделала бы ее кузина.
   — Я устала. Нельзя ли немного отдохнуть?
   — Надо спешить, — ответил Ястреб.
   — Но я хочу пить.
   — У тебя есть фляга.
   — Я хочу холодной воды из ручья. И не вижу причины, почему бы нам не отдохнуть! — Девушка резко остановила лошадь и спешилась. Край дорожной юбки зашуршал по камешкам, когда она направилась к мелкому ручью рядом с тропой.
   Глаза Ястреба сузились. Остановив свою лошадь, он перекинул ногу через луку седла и спрыгнул на землю.
   — Вернитесь! — приказал он, быстро догнав ее.
   — Нет! Мне нужно отдохнуть. Слишком жарко путешествовать в такое время дня.
   — Я сказал, возвращайтесь. Пора бы понять, что не вы здесь командуете. — Его низкий голос звучал угрожающе. Он стоял расставив ноги и преграждая ей путь к ручью.
   — Ни за что! — Решив не сдаваться, Мэнди увернулась от верзилы, стоящего перед ней, и снова зашагала к ручью.
   — Так или иначе вы вернетесь в седло. — Ястреб сжал челюсти. Хорошо знакомый с типом избалованных женщин, к каким он причислял и губернаторскую дочку, Ястреб пришел к выводу, что им нельзя уступать.
   Он снова быстро догнал девушку на узкой тропинке. Свирепо посмотрев в ее полыхающие гневом глаза, Ястреб без дальнейших разговоров наклонился, схватил ее, перекинул через плечо и, ворча, начал подниматься на холм.
   Колотя Ястреба по спине, брыкаясь и визжа, Мэнди мало чего добилась. Она была вне себя от злости, но мужчина был слишком силен, чтобы с ним бороться. Он почти не обращал внимания на ее потуги, как будто ноша на плече досаждала ему не больше чем надоедливое насекомое. Подойдя к лошадям, он схватил Мэнди одной рукой за оба запястья, а другой ловко связал их. Затем небрежно положил девушку лицом вниз на седло, взял веревку, пропустил ее под брюхом лошади и привязал к связанным рукам. Кипя от негодования, Мэнди обнаружила, что надежно привязана поперек лошади.
   — Вы злобное, бессердечное… чудовище! Вы не имеете права так обращаться со мной! Мой отец обо всем узнает. Развяжите меня сейчас же!
   Ни слова не говоря, Ястреб вскочил на своего огромного чалого жеребца и повел за собой вниз по тропе маленькую кобылу вместе с громко протестующей Мэнди.
   Джеймс, давно уже почувствовавший возникшее между Ястребом и девушкой напряжение, наблюдал за этой сценой издалека. Он решил по возможности не вмешиваться в их отношения.
   Покричав и побрыкавшись, Мэнди через несколько минут поняла, что слишком трудно что-либо говорить или делать в ее положении. Подпрыгивая при каждом шаге лошади, она молча проклинала человека, который снова одержал верх над ней, и еще раз поклялась больше никогда этого не допускать.
   Через пару часов, когда Мэнди уже была уверена, что вот-вот умрет от боли, Ястреб сжалился над ней. Осторожно развязав девушку, он снял ее с лошади и с неожиданной нежностью поддержал в тот момент, когда она пыталась встать на непослушные ноги. Девушка снова мгновенно затрепетала, щеки ее загорелись. Посмотрев на своего мучителя, Мэнди могла поклясться, что взгляд бархатистых карих глаз сделался мягче. Ястреб удерживал ее чуть дольше, чем требовалось, и она удивилась почему. Вдруг мужчина отпустил ее, чуть ли не оттолкнув. Повернувшись, он быстро пошел к своей лошади. Мэнди понимала, что должна злиться на него, но не могла, — слишком устала.
   К вечеру она решила-, что лучше готовить пищу, чем голодать, и была уверена, что Джулия согласилась бы с ней.
   — Думаю, что смогу приготовить еду лучше, чем вы, — заявила она, стараясь сохранить достоинство. — Я могла бы делать это, пока мы вместе.
   Ястреб посмотрел прямо в ее измученное личико.
   — Где вы научились готовить? Я полагал, что такие леди, как вы, имеют для этого слуг.
   Интонация, с которой он произнес слово «леди», заставила девушку вздрогнуть, но она оставила без внимания последнее замечание.
   — Мы не всегда были богаты, мистер Лэнгли, — ответила она, стараясь по возможности говорить правду.
   Она вообще не любила лгать. — Когда я была маленькой девочкой, мы жили в Хайленд-Фоллзе, неподалеку от военной академии в Вест-Пойнте. Моя кузина и я, обе жили там. Наши отцы учились в академии.
   — Я встречал вашу кузину, — сказал Лэнгли, и Мэнди похолодела.
   — О, в самом деле? Когда же?
   — Немногим более двух лет назад. Боюсь, это была не очень приятная встреча.
   — Какой сюрприз, — заключила Мэнди саркастически. Но все-таки не смогла удержаться от вопроса: — И что вы подумали тогда о ней?
   Ястреб пристально посмотрел на девушку.
   — Что она хорошенькая. Хотя у нее не такая яркая внешность, как у вас… и она не так красива. — Лэнгли широко улыбнулся. Это была первая настоящая улыбка, которую Мэнди увидела на его лице.
   — Что приготовить? — спросила девушка, стараясь перевести разговор на более безопасный предмет. Щеки ее горели от его комплимента… или от обиды, она никак не могла понять. Отвернувшись, она немного помедлила, стараясь прийти в себя.
   — Подойдите сюда.
   Она осторожно повернула голову.
   — Зачем?
   — Я так хочу. Когда вы научитесь выполнять приказы? — Голос Лэнгли звучал сурово, но в глазах сквозила насмешка. — Я думал, что ваш отец был военным.
   — Однако я никогда не буду делать то, что вы говорите, сэр, — ответила Мэнди с некоторым высокомерием. Тем не менее она приблизилась. Он сидел на поваленном бревне у костра.
   — Садитесь.
   Мэнди с недоверием взглянула на него. Лэнгли взял ее за руку и усадил на густую траву.
   — Я сам приготовлю ужин, — сказал он. — У вас сегодня было уже достаточно развлечений. — Его глаза озорно блеснули, и Мэнди покраснела, вспомнив, как он обошелся с ней. — Завтра утром займетесь этим в первую очередь, — закончил Лэнгли.
   Мэнди облегченно вздохнула. Все ее тело ныло от боли. Казалось, Ястреб прочитал ее мысли. Она почувствовала, как его теплые широкие ладони начали растирать ее плечи. Девушка слегка испугалась, но, поняв, что у него нет никаких дурных намерений, расслабилась. Ястреб помассировал Мэнди спину, затем приподнял волосы, растер шею. Ей показалось, что руки его слегка дрожали, прикасаясь к ее обнаженной коже, но она не была уверена. Мэнди осознавала — то, что делал этот мужчина, было не совсем приличным, однако мышцы так болели, а его пальцы обладали таким магическим действием, что она позволила ему продолжать.
   Когда Ястреб снова заговорил, его голос прозвучал несколько грубовато:
   — Пожалуй, мне пора готовить ужин. — Он отвернулся. — Постарайтесь завтра быть более покладистой, мисс Эштон. Чем скорее вы научитесь исполнять то, что я вам говорю, тем лучше для вас. — С этими словами Ястреб удалился.
   Мэнди разозлило это высокомерие. «Что я вам говорю». Да что он мнит о себе в конце концов? Разве он отец ей? За свою жизнь она повидала немало таких, как он. Она не собирается выполнять его приказы!
   Но тут же она вспомнила, как нежно он касался ее. Его руки противоречили словам — в них были сила и участие. Несомненно, Ястреб был странным человеком, но очень привлекательным, если не обращать внимания на его гнусный характер. Этот интригующий раздвоенный подбородок… и мощные челюсти, которые сжимались почти незаметно, когда… О Боже! Как она посмела думать о таких вещах? Что произошло с ней здесь, на дикой природе? Мэнди вздрогнула, поймав себя на мысли, что с каждым днем становится все больше похожей на свою кузину.

Глава 7

   Позади был еще один день трудного путешествия. Местность изменилась: крутые, поросшие лесами холмы сменила засушливая равнина, простиравшаяся на многие мили. Однообразие пейзажа время от времени нарушали отдельные холмы с плоскими вершинами. Вокруг было голо и пустынно, однако по-своему величественно.
   Ястреб держался в отдалении, был холоден и вежлив. Мэнди также вела себя весьма прохладно. Ей начал нравиться Джеймс Лонг. Он оказался истинным джентльменом, умным и обладавшим чувством юмора. Джеймс постоянно развлекал ее рассказами об их прошлых приключениях и, рискуя навлечь на себя гнев друга, поведал Мэнди о давних связях Ястреба с индейцами.
   — Он все еще не решил, хочет ли окончательно примкнуть к нам, белым, — проговорил Джеймс, усмехаясь и игнорируя сердитый взгляд Ястреба. Однако было ясно, что мужчины очень уважали друг друга. Мэнди захотелось влиться в их дружную компанию, а пустынная местность только усилила это желание.
   К вечеру девушка настолько устала, что не способна была ничего делать. Но Ястреб был неумолим. Вспомнив свое обещание кузине и роль, Мэнди начала сначала шепотом, а затем вслух проклинать его.
   — Вы хотите доставить меня домой или уморить? — язвительно осведомилась она и подумала, что ее слова слишком похожи на правду. Ястреб молчал. — Есть в вас хоть капля порядочности? Сколько можно страдать только из-за того, что я влюбилась?
   Оба мужчины вытянули губы при этом замечании. Им показалось, что она задала свой вопрос, как бы извиняясь.
   — Полагаю, мы отъехали достаточно далеко от форта и наши следы давно остыли, чтобы нас можно было разыскать. К тому же наш маршрут никому не известен. Сегодня мы разобьем лагерь пораньше, — пообещал Ястреб. Его темные глаза внимательно осматривали местность.
   — Слава Богу. — Мэнди вздохнула. Такие дальние переходы могли измотать даже самого закаленного путешественника.
   Они нашли подходящее место для стоянки на северной стороне тропы мормонов, по которой сейчас следовали, находясь приблизительно на полпути до Грейт-Солт-Лейк-Сити. Земля здесь была ровной, трава густой. На тропе виднелась наезженная в течение многих колея от фургонов так называемых эмигрантов.
   Переселенцы, которые двигались на запад, считали, что они покидают свою родину, а не заселяют новую страну, как иммигранты.
   Путешественники привязали своих лошадей в кедровой рощице, — это был чуть ли не единственный островок зелени на продуваемой ветрами равнине Платт. Мэнди не терпелось поскорее привести себя в порядок, смыть накопившуюся за неделю пыль и грязь.
   — Я хочу помыться в ручье, — сказала она, как только они устроились на ночлег, — Буду благодарна, если вы оставите меня одну.
   — Вы никуда не пойдете, — возразил Ястреб. — По крайней мере до тех пор, пока я не обследую эту местность. — Затем он обратился к Джеймсу: — Я видел свежие следы, ведущие в этом направлении. — Ястреб указал рукой вниз по течению ручья. — Пойду проверю.