Машраб Б. Избранное

сразу.

Если сладкому обету суждено свершиться,
верь мне:
Я души моей монету всю отдам, польщенный,
сразу.

А увидеть мне случится, как ты пьешь вино
с другими, -
Знай: вину тому пролиться - вылью все,
взбешенный, сразу.

Лей мне, кравчий, без зарока - сразу дай вина
Машрабу:
Жизнь свою в мгновенье ока отдал я,
влюбленный, сразу.

x x x

Красавица, узрев тебя, я жертвою неволи стал -
На улице твоей, скорбя, скитаться в горькой доле
стал.

Твои ресницы-стрелы вдруг насквозь пронзили тело
мне,
И я кровавой жертвой мук, невиданной дотоле,
стал.

Творец, да будет не дано другим столь горестной
любви,
А я, что делать, уж давно скитальцем сей юдоли
стал.

Я пред тобою преклонен, я - жертва под твоей
стопой, -
Твоим мечом я разлучен с душою поневоле стал.

Томясь немилостью твоей, не зная, ждать ли мне
вестей,
Скитаться у чужих дверей я в нищенской недоле
стал.

Внемли же, мой прекрасный друг, к Машрабу
милость прояви, -
Я странником в стране разлук - скитальцем
в диком доле стал.

x x x

Красуясь, посмотрела - застыл мой взгляд тогда,
Весь мир и веру смело продать был рад тогда.

А молвила мне злая: "Что мне любовь твоя!" -
Меч ревности в себя я вонзил стократ тогда.

Я в горы бед глубоко вгрызался, как Фархад,
Но был киркою рока повержен, смят тогда.

Машраб - в пути, и вот он смятенно вдаль
бредет, -
Узнать, куда идет он, вперил я взгляд тогда.

x x x

Пришел в этот мир я, и много я мук и тревог
претерпел,
Я в бедах влачился убого и все превозмог,
претерпел.

Кто льнет к удовольствиям праздным, претерпит
жестокий позор,
Стал чужд я грехам и соблазнам и все, одинок,
претерпел.

Что мир сей порочен всецело, я знал, он -
губитель и враг, -
Я гнет его, кинувшись смело в бурлящий поток,
претерпел.

Сей мир, не рука Азраила предел этой жизни
кладет, -
Мне все жизнь мирская открыла: я все в ней,
что смог, претерпел.

Машраб, ты отшельником, сиро, порвав с этим
миром, бредешь,
И я отвратился от мира, и все я, убог, претерпел.

x x x

Что мне делать, чаровница, жар любви к тебе -
мой дом,
Каждый волос мой палится - как свеча, горит
огнем.

Валом слез кроваво-жгучих я захлестнут с головой,
Словно кряж в Йеменских кручах, смыт рубиновым
дождем.

Я кайлом моей кручины кряж души своей
крушу, -
Ты одна - вся суть причины: я к тебе рублю
пролом.

Райских мне услад не надо: по устам твоим
томлюсь, -
Вкус томленья горше яда, ну а мне - услада
в нем.

Каждый станет опаленным, если я хоть раз
вздохну, -
Сделал кров я всем влюбленным в сердце
огненном моем.

Не спастись вовек смутьянам, что тягаются
со мной:
Жар души совью арканом - всех врагов словлю
живьем.

Ладные стихи слагая в цветнике моей любви,
Соловья и попугая - всех сравняю с вороньем.

О Машраб, на ране рана - словно розы, на тебе,
А умрешь - цвести багряно им на саване твоем.

x x x

О, верь: я от любви твоей сгорел, и помрачен
я стал,
Ославлен толками людей, позором всех времен
я стал.

Ты в совершенстве неземном над всеми властна,
как султан, -
О, сжалься, нищим бедняком в глуши чужих
сторон я стал.

Скитаясь у чужих ворот, всех вопрошал я о тебе, -
Не верь, что "ищущий найдет": увы, всего лишен
я стал.

Меч твоей злости уж давно на части сердце мне
рассек, -
Пусть розой не цветет оно: сам кровью заклеймен
я стал.

Машраба мукою казня, о боже, пощади других, -
Друзья, молитесь за меня, чтоб роком исцелен
я стал.

x x x

Терпенья мне недостает, и нет покоя от невзгод,
И день и ночь - душевный гнет, и бремя бедствий
все растет.

И хоть кричи, стенай и вой, об камень бейся
головой, -
Зла сила муки горевой, и, видно, близок мой
черед.

Вконец я сердцем изнемог, и сам сгорел, и душу
сжег,
Я желт, слезами весь истек - примет моих печален
счет.

Что все ходжи и все ханжи, все шейхи, все пророки
лжи!
Вдали от них себя держи, любовь их - бедами
гнетет.

Любовь сама-то - не беда, да много от нее вреда,
Машраб, судьба твоя худа: день ото дня
сильнее гнет.

x x x

Не видя, дивная, твой лик, от грусти я несчастным
стал,
А к сладостным устам приник - и к диву я
причастным стал.

Помилуй, сжалься, не кляня, не мучь покорного
раба, -
Лишь бы приблизила меня - я смирным и
безгласным стал.

Твоих очей хмельны зрачки, а лик твой краше
рдяных роз, -
Все сердце порвалось в куски, и жребий мой
ужасным стал.

Просил от страсти амулет у лекарей я на торгах,
Но средства не нашлось от бед, и мой недуг
опасным стал.

К Машрабу взор свой обрати и слову истины
внемли:
Я - жертва на твоем пути, и я тебе подвластным
стал.

x x x

В долине сердца ланям мук я дал раздолье и
приют,
А ты взвела лукавый лук - тюльпанный луг
взрастил я тут.

И тут же - путь лежит ко мне для всех
удачливых в любви, -
Пусть в этой горестной стране для них все розы
расцветут.

Поток моих рыданий яр - кровавым ливням нет
конца,
Вот - камень с сердца тебе в дар, он - как рубин
Йеменских руд.

Чтобы завлечь тебя в силок, для птицы сердца
твоего
Все тело с головы до ног расплел я для плетенья
пут.

В душе моей цвет роз весной зардел от взора
твоего, -
Пусть им навстречу белизной мои жасмины
зацветут.

Мне чад молвы не побороть: позором сам себя
я жгу, -
Как саламандра, моя плоть горит, и жар пыланья
лют.

Машраб, в сей речи роковой - твой мученический
предел, -
Вот он - кровавый саван твой, любовью
сотканный лоскут!

x x x

Я, жалкий и больной, на твой порог пришел,
Поведать, что со мной, я, одинок, пришел.

И нет в руке моей подарка для тебя:
Я, жальче всех людей, сюда, убог, пришел.

Не отвергай! Везде отвергнут, посрамлен,
К тебе я, весь в стыде за свой порок, пришел.

Из стран небытия в мирскую суету
Тебе всю душу я отдать в залог пришел.

Помилуй и прости, недуг мой исцели, -
Я снадобье найти от всех тревог пришел.

Страданий не тая, Машраб мольбу твердит:
"Откройся! К лику я, что меня влек, пришел!"

x x x

О ветер, печалей моих сердцевед,
Любимой снеси от страдальца привет.

Печален я, грустен и сир-одинок, -
Любимая, стань мне лекарством от бед.

Что жертвы паломников божьей стези!
Ведь я каждый миг - твоя жертва, мой свет.

О друг мой, приди, дай увидеть твой лик, -
В беде одинок я, никем не согрет.

Мне власть Сулеймана - и та ни к чему, -
В тоске ждать тебя и терпенья уж нет.

Как кудри твои, моя доля темна,
Машраб, ты погиб, - где ж во мраке просвет!

x x x

В пустыню, страстью отрешен, я брел, влекомый
к бедам, право,
И жизнь минула, словно сон, а разум мне неведом,
право.

Там не цвели бутоны роз и благодатный сад
не рос,
Жизнь протекла потоком слез, плутал я ложным
следом, право.

О, если ты с охотой льнул к дурному суесловью
мулл,
Ты алчной спеси не минул - был другом их
беседам, право.

Притворна мудрость у святош, их путь с путем
шайтана схож,
Присущи лесть, корысть и ложь мздоимцам-
дармоедам, право.

Хоть, правду скажешь - не перечь, правдивая
чужда им речь:
Спешат безверием наречь да и объявят бредом,
право!

Машраб, сверкает твой совет, как драгоценный
самоцвет, -
Слов не бросай себе во вред невеждам-
привередам, право!

x x x

...Во мне любви к мирским делам нет и
мельчайшей доли в сердце,
Два мира за тебя отдам я - сын невзгод, Машраб
несчастный.

И пусть умру я за тебя, от страсти до костей
сгорая, -
В могиле возрыдать, скорбя, тебе черед, Машраб
несчастный.

Едва родился я - и вмиг любовь к тебе меня
сразила, -
Любви пылающий тайник, звездой мелькнет
Машраб несчастный.

Рок меня чашей не обнес - мне хмель любви
не пить нет силы,
Я - неизбывной крови слез круговорот, Машраб
несчастный.

Ханжа! Ценою тысяч мук готов стремиться
я к любимой,
И пусть убьет меня мой друг - ему не лжет
Машраб несчастный.

Повсюду люд меня стыдит, - изгнанник, я иду
по градам,
Отвергнут и камнями бит, претерпит гнет Машраб
несчастный.

И как покаран я судьбой и посрамлен, - никто
не знает, -
Безгласной жертвой пред тобой, поверь, падет
Машраб несчастный.

Пусть о любви твои уста Машрабу-горемыке
скажут, -
Знай: ни молитвы, ни поста уж не блюдет Машраб
несчастный.

x x x

Ты вымолвишь единый слог, что слаще всех
услад, -
И весь я с головы до ног твоей быть жертвой рад.

Ты одинока день-деньской, как солнце и луна,
И - как ни ищут - за тобой вовек не уследят.

И лучшие из всех дерев, тобой посрамлены,
Падут во прах, тебя узрев, - в стыде потупят
взгляд.

Все, кто хотя бы иногда знал милость от тебя,
Перед тобой и в День суда, не вставши, пролежат.

Твой взор губительно-жесток, а речь - добра
исток, -
Ты кто - Иса иль ветерок живительных прохлад?

Кто от тебя - из уст в уста - вкусил медвяный
хмель,
Тот, и дожив до Дня суда, не будет крив-горбат.

Прошу: сними с чела покров, Машрабу лик
открыв, -
До смерти он смотреть готов на твой цветущий
сад.

x x x

О роза, все тебе отдам, рабом я рьяным стану,
И жертвой сладостным устам твоим медвяным
стану.

Предстань мне с розовым челом, завесу
приоткинув, -
Отдам все сердце - соловьем, от страсти пьяным
стану.

А по хмельным твоим очам едва лишь затоскую -
Кричать удодом по ночам по всем полянам стану.

Ты лишь взглянула - я сожжен тобою,
чаровница, -
Как жить я, всей душой смятен, с таким изъяном
стану?

Едва лишь ты откроешь лик и на меня посмотришь,
Веселым я в единый миг назло всем ранам стану,

Машраб тревогою томим, - о, подари же
взглядом, -
Рабом я преданным твоим очам-смутьянам стану!

x x x

Вовеки сердцу воли нет, отравленному страстью:
Распалось сердце в путах бед - истлело часть за
частью.

В мечтах - твой образ предо мной, но мне не быть
с тобою, -
Дано меня свести с тобой лишь высшему участью.

Услышь мой зов и помоги, сгорел я, чаровница, -
Злорадно тешатся враги моей лихой напастью.

Мне без тебя, мой милый друг, жить в этом мире
трудно, -
О сердце, помоги - боль мук смягчи своею
властью.

О, благосклонность мне яви, не жги огнем
разлуки, -
Ужель предела нет в любви злосчастью и
ненастью?

Восплачу о твоей красе в день светопреставленья -
И верный и неверный - все сгорят, Машраб,
к несчастью!

x x x

Мой светлый дух - предвечный трон, а сам я -
небосклон,
Весь мир моим огнем спален, а сам я - жар
пламен...

Мне в этом мире, как ни бьюсь, приюта не найти,
Я смерчем без любимой вьюсь - пришлец иных
сторон.

Мечту о счастии тая, был роком я гоним,
В злосчастии рожден был я: удел мой - плач и
стон.

Поверь мне: кто любви не знал, в том веры тоже
нет,
Но я склонюсь пред тем, кто пал под тяжестью
бремен.

Да будет внятна боль моя лишь претерпевшим
боль,
А для невежд - загадка я, след Ноевых времен...

Знай: у людей понятья нет, откуда я пришел,
А спросят, кто я, - вот ответ: нет у меня имен.

Не ангел-небожитель, сам а - человечий сын,
Сын Намангана я, и там на свет произведен.

Сегодня, детище стыда, ты пал во прах, Машраб,
Но всем влюбленным в День суда - и власть ты и
закон!

x x x

Кипарис ты мой цветущий, о моя отрада, где ты?
Розоустый светоч кущей, украшенье сада, где ты?

Сколько дней уж я, несчастный, сердцем о тебе
тоскую,
Прелесть речи сладкогласной, уст моих услада,
где ты?

Сколько дней в тоске безгранной, разлученный,
я рыдаю, -
О покой души желанный, сердце жжет досада:
где ты?

Нет тебя - и сердце хворо, и больному телу
плохо, -
О любви моей опора, дух мой, светоч взгляда,
где ты?

Истекли слезами очи, я томлюсь в пустыне горя,
Стоны мучат все жесточе, горе - горше яда, -
где ты?

Ты, Машраб, сгорел от муки, жаждешь ты живящей
влаги, -
О краса, с тобой в разлуке что еще мне надо, -
где ты?

x x x

Ужели ты убить меня, ужели меня сжечь
захочешь,
Ужели, муками казня, меня в беду вовлечь
захочешь?

Ужели очи-палачи меня ресницами изрежут?
Ужель взметнешь слова-бичи - исторгнуть злую
речь захочешь?

Ужели на землю с небес меня низринешь,
опозорив,
Ужель, как птицу, под зарез отдашь меня - иссечь
захочешь?

Ужели соколом взлетишь и птицу сердца
растерзаешь
И, дробным боем руша тишь, меня в силки завлечь
захочешь?

Я сам умру, - о, пожалей, не нужен жертве
страсти саван, -
Ужели кровью ты моей окрасить острый меч
захочешь?

Я, как Мансур, - у той черты, где пьют вино
заветной клятвы, -
Ужели к виселице ты меня с позором влечь
захочешь?

А если я мою любовь предам и о другой помыслю,
Ужель на части, в клочья, в кровь ты плоть мою
рассечь захочешь?

О, милосердье мне яви, взгляни, как я смятен
любовью, -
Ужель ты тех, в ком нет любви, огнем своим
возжечь захочешь?

Вот что на голову твою низверглось -
сколько бед и бедствий, -
Машраб, ужель ты и в раю любовь свою сберечь
захочешь!

x x x

Где есть всечасно гибнущий влюбленный -
Умерший раз и дважды воскрешенный?

Кто, как и я, томился по любимой,
Весь в даль дорог очами устремленный?

И кто, как я, готовый к лютой казни,
Ждал смерти с головой под нож склоненной?

Кто, острый нож в руках любимой видя,
Готов расстаться с жизнью, присмиренный?

И кто готов предать и честь и веру,
Как я, молвой безбожной посрамленный?

И в Судный день все толпища не я ли
Сомну и размечу душой смятенной?

Где есть другой, кто, день и ночь рыдая,
Джейхуном слезы льет, вконец сраженный?

x x x

Здесь, в чуждом граде, что ни миг - я весь горю,
пылая,
Стезей заблудших горемык иду, невольник зла, я.

Где мать и где отец? Презрен, томлюсь я одиноко,
Скитальцем сплю у чуждых стен, - где честь моя
былая?

О боже, чем я виноват, скиталец бесприютный?
Я изнемог в плену утрат, огнем сожжен дотла я.

Все сердце сжег мне злобный рок - пылают
жаром клейма, -
Отвергнут всеми, одинок, - вот моя доля злая.

Я сердцем от мучений сник, другие - смотришь,
рады,
Я в муке рву свой воротник, стенанья воссылая.

Вот что, Машраб, тебе к лицу - судьба рабов
безгласных,
Но, словно перл, хвала творцу, отчищен добела я!

x x x

Я - степей любви скиталец, нет приюта мне и
крова,
От рожденья я - страдалец, и судьба моя сурова.

Если в сердце - стон сокрытый, не сыскать уж
друга сердцу:
Чаше, на куски разбитой, не бывать уж целой
снова.

Всю монету боли страстной я тебе под ноги
кинул, -
Сколько от тебя, прекрасной, претерпел я в жизни
злого!

Мир, сей злыдень лицемерный, жизнь мою дотла
разрушил, -
Пусть вовеки правоверный не познает зла такого!

Надо мной враги смеются, обо мне друзья
рыдают, -
Мне с враждой не разминуться, от друзей
не ждать мне зова.

Нет числа моим утратам, верности вовек не знал я,
Я от горя стал горбатым, и стезя моя тернова.

Зло - ночное ли, деньское - безысходно меня
мучит,
Нет душе моей покоя, и беда моя бедова.

Раб моих напастей грозных, сир, в пустыне
я рыдаю, -
От ручьев кроваво-слезных степь огнем горит
багрово.

Все, кто шел стезею зрелой, с этим миром связь
порвали, -
О Машраб, и ты так сделай, не безумствуя
бредово!

x x x

Тьмою кос твоих томимый, я смятен душою ныне,
Не найдя пути к любимой, сломлен я судьбою
ныне.

Мир был весел изначально - прежде люди
веселились,
Жизнь моя стократ печальна, в мире все иное
ныне.

Если б эта чаровница на влюбленного взглянула,
В рай смогла бы превратиться хижина изгоя ныне.

Ты ко псам ее, бедняга, о Машраб, теперь
допущен, -
Боже правый, что за благо светит над тобою ныне!

x x x

Ни минуты нет покоя, лишь с бедой знаком
Машраб,
Ты сияешь красотою - вьется мотыльком
Машраб...

В этот мир закрыл я двери, мир грядущий близок
мне, -
Что мне ангелы и пери! Стал им чужаком Машраб.

Любо мне теперь иное - с бедняками я дружу,
Днем и ночью пью вино я, лишь к вину влеком
Машраб.

Удивится беспредельно каждый видящий меня:
От людей живет отдельно, от себя тайком Машраб!

Словно молния сквозная, бродит по свету хмельной,
О себе вестей не зная да и не о ком, Машраб!

Нет, не тайною сокрытой славен я, а простотой:
Весь нагой, босой, разбитый, бродит простаком
Машраб.

На стезе нелицемерной ты, Машраб, обрел свой
путь,
Истинному хмелю верный, сущ ты не в мирском,
Машраб!

x x x

От любви к тебе сгореть я, одержим тоской,
мечтаю,
И своей окрасить кровью я весь мир-мирской
мечтаю.

Если же хоть раз позарюсь на чужую красоту я,
Выколоть себе же очи я своей рукой мечтаю.

Если крови моей жаждешь ты, меча ресницы-
стрелы,
Мотыльком лететь на светоч я, забыв покой,
мечтаю.

Я в степях любви скитаюсь, дикой жаждой
истомленный, -
Дай вина мне, виночерпий, пить я день-деньской
мечтаю.

Пощади же, чаровница, и с чела сними завесу, -
Изнемогший, я упиться красотой такой мечтаю.

За тебя Машраб два мира позабудет, чаровница, -
Пожалей же, я увидеть лик твой колдовской
мечтаю.

x x x

О твоей красе тоскуя, грустный, день и ночь
я плачу,
Одержимый, в степь безумья вдаль бредущий
прочь, я плачу.

Тайну, ранящую сердце, силы нет тебе поведать, -
Боли ран и муки горя мне не превозмочь, -
я плачу.

О красавица, красою словно солнце и луна ты,
А уста и речь, что сахар, - до сластей охоч,
я плачу.

Ты - весенний сад, раздолье кипарисам и
тюльпанам, -
Соловьем в саду стеная, горько во всю мочь
я плачу.

Я красу твою увидеть, о красавица, мечтаю,
У дверей твоих, не зная, как беде помочь, я плачу.

Из очей моих потоки слез кровавых горько
льются, -
Образ твой едва лишь вспомню - мне совсем
невмочь, я плачу.

x x x

В огне любви пылая, я, весь спален, рыдаю,
О чаровница злая, я от пламен рыдаю.

Моя мечта хмельная - хмель уст твоих багряных,
А я иду, стеная, в хмельной притон, рыдая!

Тьма кос твоих красивых меня томит