Страница:
Весть снеси любимой моей.
"Как безумцем ты стал?" - меня спросят,
И тогда я скажу в ответ:
"Все - от той, что пленительна, льстива,
Чьи уста слаще всех сластей!"
Разве странно, что, сломлен разлукой,
Жертвой лягу я, как Машраб?
Ведь за розу - и нет в этом дива -
Жизнь свою отдает соловей.
Увидел я красавицу, что красотой красна, -
Спешит, возбуждена.
Мне облик ее нравится, прекрасней всех она,
Изящна и стройна.
Лукавой, сребротелою предстала она мне -
Смущающей весь мир.
Что с бедствием я сделаю? Она меж всех - одна,
Весь мир взбурлен до дна.
О, как меня встревожило нежданною бедой -
Жестокою красой.
Взглянула - уничтожила, всю жизнь отняв
сполна, -
Как хороша она!
О, как пред ней я выстою: стройна, красив наряд,
Весь в золоте убор.
Легла волной душистою кос черных пелена,
Она - сама луна!
Лицо - как роза рдяная, и сладко льется речь,
А бровь - что серп луны.
Уста ее - медвяные, а взор - хмельней вина,
И вся - озарена.
Едва я ту прекрасную - мою беду узрел,
Любовью истомлен,
Объят я мукой страстною - томлюсь, не зная
сна, -
Сколь тяжки времена!
Я ей сказал: "Немеющих очей моих коснись!" -
И был мне злой ответ:
"А на тюльпанах рдеющих не кровь ли ран видна?
От терна боль сильна!"
Объято сердце мукою в силках ее кудрей -
Ее - самой беды.
Измучен я разлукою, печаль мне суждена, -
Лачуга бед темна!
В сердце, тобой разбитое, зарыл я клад любви,
Он глубоко сокрыт.
Ведь тайна, глубже скрытая, верней утаена
От взора болтуна.
"Пади во прах - помилую!" - сказала мне,
смеясь, -
О горестный Машраб,
Спеши скорей быть с милою, пади пред ней - она
Пока еще верна.
Как о муках молвлю слово я -
Вникни думой сокровенною:
К моим стонам не суровая,
Пожалей, о несравненная!
О друзья, в тяжелой думе я:
Нет страдальца, мне подобного, -
Ей понять бы: от безумия,
Как Меджнун, в неволе пленной я.
Смерть тяжка, но как иначе я
Тягость страсти моей выплачу?
Так влюблен, что кровью плачу я, -
Соловей самозабвенный я.
От тебя, моей возлюбленной,
Все стерплю - как мне забыть тебя?
Не забыть: любовью сгубленный,
Суд терплю молвы презренной я.
Если бессловесной жертвою
Я сгорю - ну что ж поделаешь:
Сердце, душу тебе жертвую, -
То, Машраб, - судьба блаженная!
Лишь увижу ее, красивую,
Мучусь мукою я кровавой.
В дол разлуки бреду пугливо я, -
Ей привычен обман лукавый.
Горько плача, влачусь за нею я, -
Хоть бы раз мена пожалела!
Но жестокой моей и лживою
Я покаран злою расправой.
Днем и ночью горю в страданьях я,
Ты ж веселый утехам рада, -
Если будешь ты справедливою,
Что случится с твоею славой?
За тобой мотыльком летаю я,
А едва лишь тебя найду я -
Не обласкан тобой, счастливою,
Становлюсь я тебе забавой.
А на розы, красой цветущие,
Даже я и взглянуть не в силах:
Для неверных их глаз - пожива я, -
Точат меч на меня неправый!
Распростился, Машраб, ты с верою -
Той неверной ты душу продал,
Стал брахманом ты сутью льстивою,
Нечестивой сражен отравой!
Стенаю я, грущу, как соловей,
Слагаю повесть о любви своей,
И сердце полнит радость все живей, -
Придет ли срок, друзья, мне быть с любимой?
Моих печалей торе бьет волной,
Рыдает от любви мой стон больной,
Любимая проходит стороной, -
Придет ли срок, друзья, мне быть с любимой?
Забрали меня в плен войска разлук, -
О, истерзай меня мечами мук!
Стенаю я, смертелен мой недуг, -
Придет ли срок, друзья, мне быть с любимой?
Огонь твоих измен сжигает грудь,
Пролег до сердца слез кровавых путь,
Машрабу-горемыке не уснуть, -
Придет ли срок, друзья, мне быть с любимой?
Томлюсь я, с любимой моей разлучен,
Горю я, горюя, любовью сожжен.
Расплавит и камни мой огненный стон, -
О ветер, любимой привет передай.
В разлуке с любимой я стал одержим,
Безумец, я стал всему миру чужим.
Друг бедствий, я вихрем несчастий кружим, -
О ветер, любимой привет передай.
С тобой разлучен в моей горькой судьбе,
Слезами кровавыми плачу в мольбе,
Клянусь, я умру, истомясь по тебе, -
О ветер, любимой привет передай.
Грущу я от милой моей вдалеке,
Меч бедствий обрек меня гибнуть в тоске.
Душа унеслась, птица сердца - в силке, -
О ветер, любимой привет передай.
Моей чернобровой письмо я пишу,
Потоками слез я письмо орошу,
Каменьями бед я себя сокрушу, -
О ветер, любимой привет передай.
На камне я высеку муку мою,
Оставлю сей дол, реки слез изолью,
Предел ты кладешь моему бытию, -
О ветер, любимой привет передай.
О, где обрести мне мой светоч любви,
От мук и страданий все сердце в крови,
Молю, луноликая, свет мне яви, -
О ветер, любимой привет передай.
Лохмотьями стал мой убогий наряд,
Испил я до дна моих горестей яд,
Хмелен я от бед моей доли утрат, -
О ветер, любимой привет передай.
Любимую мне повидать бы хоть раз -
Красу неземную ее черных глаз,
И слов моих горечь - об этом рассказ, -
О ветер, любимой привет передай.
Брожу, неприкаянный, я день и ночь,
Бездомной собакою жить мне невмочь.
Не видеть ее мне - я, сир, бреду прочь, -
О ветер, любимой привет передай.
Любовью терзаясь, стенает Машраб,
Сжигаем страданьем, измучен и слаб,
Он - слез своих горьких отверженный раб, -
О ветер, любимой привет передай!
Не сгорит никто от страсти, муки страстной
не познав,
Мотыльком никто не вьется, светоч ясный
не познав,
Храбрецом никто не станет, бой опасный
не познав,
Осуждений и печалей тьмы ненастной не познав,
Не оценят и ракушек, перл прекрасный
не познав!
Оба мира, чаровница, мне в разлуке не нужны,
Хоть всю власть и все богатства дай мне в руки, -
не нужны.
Хызров век, живой родник мне - верь поруке -
не нужны.
Без себя умру я, сжалься, верь: мне муки
не нужны,
Мне не жить, твоего гнева, кары властной
не познав.
Я вздохну - и трон предвечный, словно
в Судный день, сгорел,
Люди, ангелы взрыдают, сетуя на свой удел,
Стон мой искрою займется - и никто не будет цел,
Райский сад и сонмы гурий смертный обретут
предел, -
Кто же властвует, пыланья ад ужасный не познав!
От любви к тебе дрожу я а слезами весь истек,
Что ж, готов терпеть я муки, если так судил мне
рок!
Я стенаю и страдаю, путь влюбленного жесток,
Я в безмерной муке плачу, скорбно пав на твой
порог, -
Плачу, милостей от гневной, безучастной
не познав!
Если ты влюблен - ляг жертвой, день и ночь
покорным будь,
Как разлука ни измучит - боль тая, упорным
будь,
И уже не истой вере - верен косам черным будь,
И, стеная безустанно, в горе непритворном будь, -
Душам не соединиться, страсти властной
не познав.
Пей вино весною, тешься, это ведь не вред -
добро,
Дай вина мне, виночерпий, славный час бесед -
добро.
О друзья, твердят святоши - четки, мол, обет -
добро,
А Машрабу-горемыке бремя мук и бед -
добро, -
Не увидишь лик любимый, рок злосчастный
не познав!
Всю вселенную в бездну бедствий, в смуту вверг
мой позор, увы,
Смыло девять небес потоком, словно рухнувшим
с гор, увы.
Мне веселье с любимой было, ну а людям -
разор, увы,
А теперь обхожу я, маясь, весь вселенский
простор, увы, -
Как, бескрылый, взлечу я в небо, если сир я и
хвор, увы!
Сладких кущ и садов предвечных, сводов рая
не надо мне,
Млеть, из сот и мирских и божьих мед сбирая,
не надо мне,
Никаких благодатей Рума и Хитая не надо мне,
Жить, в мечтах о престоле-троне зря витая,
не надо мне, -
Средь морей и пустынь влачусь я, нищ и наг
с давних пор, увы.
Сколько сломленных карой гнева, сокрушенных
я повидал,
Сколько раненных горькой мукой, изнуренных
я повидал,
Сколько светлых и звездооких, просветленных
я повидал,
Сколько любящих, в дол смиренья отрешенных
я повидал, -
Вихрь безумия всех рассеял - налетел, зол и скор,
увы.
И теперь я хмельной главою в кабачке перед
старцем лег,
Не нужны ни шейх, ни брахман мне, я от их
наказов далек.
Как ни падал я, ни влачился, путь к тебе меня
влек и влек,
И пока мне не быть с тобою, пусть тебя охранит
сам бог, -
Луноликою мне скитаться наречен приговор, увы.
О Машраб, ты в приюте сердца с милым другом
жаждешь бесед,
Но в твоем одиноком доме друга милого нет как
нет.
Любо мучить тебя любимой, чтоб покинул ты этот
свет,
Уничтожь свое "я", пока ты сердцем любящим
не согрет, -
Тот не будет с любимым другом, кто в себе "я"
не стер, увы!
Если я, горько плача ныне, изнемог - я того
и стою,
Если ворот я рву в кручине, сир-убог, - я того
и стою,
Если жалко влачусь в пустыне без дорог - я того
и стою.
Если слезы мои - как ливень, как поток - я того
и стою,
Если плачу я без любимой, одинок - я того
и стою.
Нет, я в кущах мирского сада жить без мук
не привык душою,
Что ни день, был в плену разлада и печально
я сник душою,
Что такое радость, отрада, я не знал ни на миг
душою.
Если слезы мои - как ливень, как поток - я того
и стою,
Если плачу я без любимой, одинок, - я того
и стою.
Где друзья - разделить несчастья? Их, увы,
сурово лишен я,
Даже друга, что, полн участья, молвит мне
хоть слово, лишен я.
Словно сыч, я томлюсь в ненастье - бесприютен,
крова лишен я.
Если слезы мои - как ливень, как поток -
я того и стою,
Если плачу я без любимой, одинок, - я того
и стою.
И вся плоть моя от мучений, словно лай, стонет
стоном, право,
И подкрался ветер осенний к моим кущам зеленым,
право,
Песни мук моих все смиренней я пою кон
за коном, право.
Если слезы мои - как ливень, как поток - я того
и стою,
Если плачу я без любимой, одинок, - я того
и стою.
Попран людом, в тоске великой я влачусь по путям
терновым,
Неприкаянным горемыкой я гоняюсь за добрым
словом,
Задыхаюсь: я в жажде дикой - словно рыба,
настигнут ловом!
Если слезы мои - как ливень, как поток - я того
и стою,
Если плачу я без любимой, одинок, - я того
и стою.
Как вскричу я от мук безмерных - смуту
Судного дня спалю я,
Всех - неверных и правоверных адским жаром
огня спалю я,
Моим сердцем, погрязшим в сквернах, и весь рай,
пламени, спалю я.
Если слезы мои - как ливень, как поток - я того
и стою,
Если плачу я без любимой, одинок, - я того
и стою.
Как Джейхун - моих слез лавина, и возможно ли
что иное?
Как Меджнун, я презрен безвинно, и возможно ли
что иное?
Безотрадна моя судьбина, и возможно ли что иное?
Если слезы мои - как ливень, как поток - я того
и стою,
Если плачу я без любимой, одинок, - я того
и стою.
Я к пределу бед - они очи уж почти ослепили -
близок,
Ливень слез моих все жесточе - он к потопу
по силе близок,
Сердце сломлено - нету мочи, я совсем уж
к могиле близок.
Если слезы мои - как ливень, как поток - я того
и стою,
Если плачу я без любимой, одинок, - я того и стою.
Я, Машраб, сдавлен мук горою - жребий бед и
тревог мне выпал,
Мучишь ты: лишь глаза открою - глядь,
безжалостный рок мне выпал,
Рать скорбей набежит порою - гнет, суров и
жесток, мне выпал.
Если слезы мои - как ливень, как поток - я того
и стою,
Если плачу я без любимой, одинок, - я того
и стою.
К возлюбленной пошел бы на порог я
И все стерпеть, как ни гнела бы, смог я.
Все сердце сбил бы в кровяной клубок я,
Мою бы луноликую стерег я -
Узрел бы кос ее хоть завиток я.
Вплетен душою в узел ее кос я,
В пыль под ее стопами сердцем врос я.
Палящий отблеск полуночных гроз я,
Всю боль влюбленных душ в себе пронес я,
Все покорил - весь запад и восток я.
Когда властитель власть дарует странам,
О том везде вещают барабаном.
Где быть огню разлуки - там быть ранам,
Низвергся стон мой полыханьем рьяным, -
Гремя хвалу тебе, всю душу сжег я.
Где зелен луг - цветы там рдеют ало,
В крови все сердце, - где же блеск кинжала?
Любимая луною воссияла, -
Кумир мой, стрел твоих жестоки жала, -
Ресницами мел пыль с твоих дорог я.
Горою бед к земле прижато тело,
Друзьям скитаться где судьба велела?
Увы, и сам влачусь я омертвело, -
О, если б ты меня казнила - смело
Перед тобою кровью весь истек я.
Как яблоку сойтись с гранатом красным?
Бог лишь над сердцем сжалится несчастным.
Взгляни: Машраб в страдании всечасном,
Готов излиться он в признанье страстном, -
Бессильно пал ничком на твой порог я.
Пусть, ожиданием томим, любви, как я,
не ждет никто,
И пусть, едва зазеленев, не сохнет от забот никто,
И пусть, как сирый соловей, уныло не поет никто.
Пусть, бесприютен, как и я, не терпит боль и гнет
никто,
Пусть сердце кровью не гнетет - кровавых слез
не льет никто.
И кто бы о беде моей меня хоть иногда спросил,
Какой бы друг моих скорбей, как жизнь моя худа,
спросил,
Хоть раз бы лекарь-чудодей, что в сердце за беда,
спросил!
Пусть, бесприютен, как и я, не терпит боль и гнет
никто,
Пусть сердце кровью не гнетет - кровавых слез
не льет никто.
От мук разлуки и порух мой стан к земле
склоненным стал,
От горя свет очей потух, и взор мой помраченным
стал,
Провидит Судный день мой дух - с тобой
я разлученным стал.
Пусть, бесприютен, как и я, не терпит боль и гнет
никто,
Пусть сердце кровью не гнетет - кровавых слез
не льет никто.
И если я умру, ну что ж - я в мире счастья
не нашел,
И в тех, кто на меня похож, увы, участья
не нашел, -
Куда мне, ввергнутому в дрожь, в беде припасть,
я не нашел.
Пусть, бесприютен, как и я, не терпит боль и гнет
никто,
Пусть сердце кровью не гнетет - кровавых слез
не льет никто.
И друга моим мукам нет, чтоб боль излить ему,
увы,
Пред кем мне повесть моих бед сложить,
я не пойму, увы,
Ничьей я дружбой не согрет, не нужен никому,
увы.
Пусть, бесприютен, как и я, не терпит боль и гнет
никто,
Пусть сердце кровью не гнетет - кровавых слез
не льет никто.
Меня, забытого судьбой, забыли все - и друг
и брат,
В любом питье, в еде любой - одна отрава,
только яд,
Почтите же меня мольбой, нет сил терпеть,
я смерти рад.
Пусть, бесприютен, как и я, не терпит боль
и гнет никто,
Пусть сердце кровью не гнетет - кровавых слез
не льет никто.
И вот несчастным жертвам мук какой преподан
мной урок:
Я сам же, силой своих рук, все беды на себя
навлек,
И в злоключениях разлук я беспредельно одинок.
Пусть, бесприютен, как и я, не терпит боль
и гнет никто,
Пусть сердце кровью не гнетет - кровавых слез
не льет никто.
И вот я, баловень времен, теперь унижен и
презрен,
И, кровью сердца обагрен, терплю я мук жестокий
плен,
Нет друга - вот о чем мой стон, я - жертва
тысячи измен.
Пусть, бесприютен, как и я, не терпит боль и гнет
никто,
Пусть сердце кровью не гнетет - кровавых слез
не льет никто.
Промчался ветер-ураган и, разметав мой прах,
заглох,
Но я мечтою обуян, что жив еще мой хладный
вздох.
О, если был бы друг мне дан - сказать, как жалок
я и плох!
Пусть, бесприютен, как и я, не терпит боль и гнет
никто,
Пусть сердце кровью не гнетет - кровавых слез
не льет никто.
О, не гоните же, молю: весь в ранах с головы
до пят,
Я бремя тяжких смут терплю - бьет меня
их жестокий град,
И безысходно я скорблю, я - кладезь бедствий и
утрат.
Пусть, бесприютен, как и я, не терпит боль и гнет
никто,
Пусть сердце кровью не гнетет - кровавых слез
не льет никто.
Машраб, ты в этот мир пришел - неси же груз
его забот,
Неси тот груз, как ни тяжел, - всему на свете свой
черед,
Проходят сроки бед и зол, терпи, борись - и все
пройдет.
Пусть, бесприютен, как и я, не терпит боль и гнет
никто,
Пусть сердце кровью не гнетет - кровавых слез
не льет никто!
На дивный лик твой пал мой взгляд - рабом я
поневоле стал,
Во тьме разлук, в плену утрат томиться я все
боле стал,
Кудрей твоих арканом сжат, я пленником неволи
стал,
И, страстью, как Мансур, объят, я жертвой
смертной доли стал,
Мечом твоим сражен стократ, я изнывать от боли
стал.
По свитку красоты твоей я повесть чар твоих
постиг,
И точки я увидел в ней - душистых родинок
тайник,
И войско бед любви моей сразило плоть и душу
вмиг,
И палачи твоих очей вострят ресницы вместо пик, -
Твой стан красив, как райский сад, - рабом твоей
я воли стал.
Увидел я твой лунный лик, и всей душою рад
я был,
Я пред тобой во прах поник, и мукой слез объят
я был,
И разум я утратил вмиг, и в плен безумьем взят
я был,
Весь - как Узра или Вамык, Ширин или Фархад
я был, -
Я преданным, как их собрат, невиданный дотоле
стал.
И, проливая реки слез, в тоске отныне я рыдал,
И тайной муки я не снес - в лихой кручине
я рыдал,
Вдали от уст, что краше роз, об их рубине я рыдал,
И, став Меджнуном, гол и бос, влачась в пустыне,
я рыдал, -
От уст твоих, от их услад страдать я в диком доле
стал.
От мук любви - мой горький стон, в тюльпанах
ран горит вся грудь,
Я стрелами ресниц пронзен, и сердцу муки
не минуть,
Никто из смертных всех времен тебе не равен, -
о, ничуть,
Унижен я и сокрушен, - о, сжалься, милостивой
будь, -
Машраб тебя узреть был рад, но пленником недоли
стал.
Меня Меджнуном одиноко она скитаться обрекла,
Скитальцем сделала жестоко и мне судила бремя
зла,
Твердыню сердца сокрушила, жестокой мукой
извела,
И сердце все, как саламандру, объяла огненная
мгла,
Меня томишь ты ожиданьем - на посрамленье
предала.
Мой бедный взор, ее не видя, весь блеск
жемчужный растерял,
От огненных моих мучений стенают все - и стар,
и мал,
Нет, видно, и не суждено мне узреть красу без
покрывал, -
Прочтите сказ мне о страдальцах, кто, как и я,
томясь, страдал, -
Жду ее, сир и одинок, я, и мука сердца тяжела.
Она ни разу не спросила: "Мой бедный, что
с тобой?" - увы,
"За что из-за меня измучен ты пленною
судьбой?" - увы,
"Зачем ты ранишь душу с сердцем тяжелою
борьбой?" - увы,
"Зачем ты, сокрушенный горем, томишь себя
мольбой?" - увы.
Стократ она меня презрела и мук наслала без
числа.
Была бы верной - как о бедном, как о несчастном
не спросить?
Как о заблудшем, сокрушенном томленьем
"Как безумцем ты стал?" - меня спросят,
И тогда я скажу в ответ:
"Все - от той, что пленительна, льстива,
Чьи уста слаще всех сластей!"
Разве странно, что, сломлен разлукой,
Жертвой лягу я, как Машраб?
Ведь за розу - и нет в этом дива -
Жизнь свою отдает соловей.
Увидел я красавицу, что красотой красна, -
Спешит, возбуждена.
Мне облик ее нравится, прекрасней всех она,
Изящна и стройна.
Лукавой, сребротелою предстала она мне -
Смущающей весь мир.
Что с бедствием я сделаю? Она меж всех - одна,
Весь мир взбурлен до дна.
О, как меня встревожило нежданною бедой -
Жестокою красой.
Взглянула - уничтожила, всю жизнь отняв
сполна, -
Как хороша она!
О, как пред ней я выстою: стройна, красив наряд,
Весь в золоте убор.
Легла волной душистою кос черных пелена,
Она - сама луна!
Лицо - как роза рдяная, и сладко льется речь,
А бровь - что серп луны.
Уста ее - медвяные, а взор - хмельней вина,
И вся - озарена.
Едва я ту прекрасную - мою беду узрел,
Любовью истомлен,
Объят я мукой страстною - томлюсь, не зная
сна, -
Сколь тяжки времена!
Я ей сказал: "Немеющих очей моих коснись!" -
И был мне злой ответ:
"А на тюльпанах рдеющих не кровь ли ран видна?
От терна боль сильна!"
Объято сердце мукою в силках ее кудрей -
Ее - самой беды.
Измучен я разлукою, печаль мне суждена, -
Лачуга бед темна!
В сердце, тобой разбитое, зарыл я клад любви,
Он глубоко сокрыт.
Ведь тайна, глубже скрытая, верней утаена
От взора болтуна.
"Пади во прах - помилую!" - сказала мне,
смеясь, -
О горестный Машраб,
Спеши скорей быть с милою, пади пред ней - она
Пока еще верна.
Как о муках молвлю слово я -
Вникни думой сокровенною:
К моим стонам не суровая,
Пожалей, о несравненная!
О друзья, в тяжелой думе я:
Нет страдальца, мне подобного, -
Ей понять бы: от безумия,
Как Меджнун, в неволе пленной я.
Смерть тяжка, но как иначе я
Тягость страсти моей выплачу?
Так влюблен, что кровью плачу я, -
Соловей самозабвенный я.
От тебя, моей возлюбленной,
Все стерплю - как мне забыть тебя?
Не забыть: любовью сгубленный,
Суд терплю молвы презренной я.
Если бессловесной жертвою
Я сгорю - ну что ж поделаешь:
Сердце, душу тебе жертвую, -
То, Машраб, - судьба блаженная!
Лишь увижу ее, красивую,
Мучусь мукою я кровавой.
В дол разлуки бреду пугливо я, -
Ей привычен обман лукавый.
Горько плача, влачусь за нею я, -
Хоть бы раз мена пожалела!
Но жестокой моей и лживою
Я покаран злою расправой.
Днем и ночью горю в страданьях я,
Ты ж веселый утехам рада, -
Если будешь ты справедливою,
Что случится с твоею славой?
За тобой мотыльком летаю я,
А едва лишь тебя найду я -
Не обласкан тобой, счастливою,
Становлюсь я тебе забавой.
А на розы, красой цветущие,
Даже я и взглянуть не в силах:
Для неверных их глаз - пожива я, -
Точат меч на меня неправый!
Распростился, Машраб, ты с верою -
Той неверной ты душу продал,
Стал брахманом ты сутью льстивою,
Нечестивой сражен отравой!
Стенаю я, грущу, как соловей,
Слагаю повесть о любви своей,
И сердце полнит радость все живей, -
Придет ли срок, друзья, мне быть с любимой?
Моих печалей торе бьет волной,
Рыдает от любви мой стон больной,
Любимая проходит стороной, -
Придет ли срок, друзья, мне быть с любимой?
Забрали меня в плен войска разлук, -
О, истерзай меня мечами мук!
Стенаю я, смертелен мой недуг, -
Придет ли срок, друзья, мне быть с любимой?
Огонь твоих измен сжигает грудь,
Пролег до сердца слез кровавых путь,
Машрабу-горемыке не уснуть, -
Придет ли срок, друзья, мне быть с любимой?
Томлюсь я, с любимой моей разлучен,
Горю я, горюя, любовью сожжен.
Расплавит и камни мой огненный стон, -
О ветер, любимой привет передай.
В разлуке с любимой я стал одержим,
Безумец, я стал всему миру чужим.
Друг бедствий, я вихрем несчастий кружим, -
О ветер, любимой привет передай.
С тобой разлучен в моей горькой судьбе,
Слезами кровавыми плачу в мольбе,
Клянусь, я умру, истомясь по тебе, -
О ветер, любимой привет передай.
Грущу я от милой моей вдалеке,
Меч бедствий обрек меня гибнуть в тоске.
Душа унеслась, птица сердца - в силке, -
О ветер, любимой привет передай.
Моей чернобровой письмо я пишу,
Потоками слез я письмо орошу,
Каменьями бед я себя сокрушу, -
О ветер, любимой привет передай.
На камне я высеку муку мою,
Оставлю сей дол, реки слез изолью,
Предел ты кладешь моему бытию, -
О ветер, любимой привет передай.
О, где обрести мне мой светоч любви,
От мук и страданий все сердце в крови,
Молю, луноликая, свет мне яви, -
О ветер, любимой привет передай.
Лохмотьями стал мой убогий наряд,
Испил я до дна моих горестей яд,
Хмелен я от бед моей доли утрат, -
О ветер, любимой привет передай.
Любимую мне повидать бы хоть раз -
Красу неземную ее черных глаз,
И слов моих горечь - об этом рассказ, -
О ветер, любимой привет передай.
Брожу, неприкаянный, я день и ночь,
Бездомной собакою жить мне невмочь.
Не видеть ее мне - я, сир, бреду прочь, -
О ветер, любимой привет передай.
Любовью терзаясь, стенает Машраб,
Сжигаем страданьем, измучен и слаб,
Он - слез своих горьких отверженный раб, -
О ветер, любимой привет передай!
Не сгорит никто от страсти, муки страстной
не познав,
Мотыльком никто не вьется, светоч ясный
не познав,
Храбрецом никто не станет, бой опасный
не познав,
Осуждений и печалей тьмы ненастной не познав,
Не оценят и ракушек, перл прекрасный
не познав!
Оба мира, чаровница, мне в разлуке не нужны,
Хоть всю власть и все богатства дай мне в руки, -
не нужны.
Хызров век, живой родник мне - верь поруке -
не нужны.
Без себя умру я, сжалься, верь: мне муки
не нужны,
Мне не жить, твоего гнева, кары властной
не познав.
Я вздохну - и трон предвечный, словно
в Судный день, сгорел,
Люди, ангелы взрыдают, сетуя на свой удел,
Стон мой искрою займется - и никто не будет цел,
Райский сад и сонмы гурий смертный обретут
предел, -
Кто же властвует, пыланья ад ужасный не познав!
От любви к тебе дрожу я а слезами весь истек,
Что ж, готов терпеть я муки, если так судил мне
рок!
Я стенаю и страдаю, путь влюбленного жесток,
Я в безмерной муке плачу, скорбно пав на твой
порог, -
Плачу, милостей от гневной, безучастной
не познав!
Если ты влюблен - ляг жертвой, день и ночь
покорным будь,
Как разлука ни измучит - боль тая, упорным
будь,
И уже не истой вере - верен косам черным будь,
И, стеная безустанно, в горе непритворном будь, -
Душам не соединиться, страсти властной
не познав.
Пей вино весною, тешься, это ведь не вред -
добро,
Дай вина мне, виночерпий, славный час бесед -
добро.
О друзья, твердят святоши - четки, мол, обет -
добро,
А Машрабу-горемыке бремя мук и бед -
добро, -
Не увидишь лик любимый, рок злосчастный
не познав!
Всю вселенную в бездну бедствий, в смуту вверг
мой позор, увы,
Смыло девять небес потоком, словно рухнувшим
с гор, увы.
Мне веселье с любимой было, ну а людям -
разор, увы,
А теперь обхожу я, маясь, весь вселенский
простор, увы, -
Как, бескрылый, взлечу я в небо, если сир я и
хвор, увы!
Сладких кущ и садов предвечных, сводов рая
не надо мне,
Млеть, из сот и мирских и божьих мед сбирая,
не надо мне,
Никаких благодатей Рума и Хитая не надо мне,
Жить, в мечтах о престоле-троне зря витая,
не надо мне, -
Средь морей и пустынь влачусь я, нищ и наг
с давних пор, увы.
Сколько сломленных карой гнева, сокрушенных
я повидал,
Сколько раненных горькой мукой, изнуренных
я повидал,
Сколько светлых и звездооких, просветленных
я повидал,
Сколько любящих, в дол смиренья отрешенных
я повидал, -
Вихрь безумия всех рассеял - налетел, зол и скор,
увы.
И теперь я хмельной главою в кабачке перед
старцем лег,
Не нужны ни шейх, ни брахман мне, я от их
наказов далек.
Как ни падал я, ни влачился, путь к тебе меня
влек и влек,
И пока мне не быть с тобою, пусть тебя охранит
сам бог, -
Луноликою мне скитаться наречен приговор, увы.
О Машраб, ты в приюте сердца с милым другом
жаждешь бесед,
Но в твоем одиноком доме друга милого нет как
нет.
Любо мучить тебя любимой, чтоб покинул ты этот
свет,
Уничтожь свое "я", пока ты сердцем любящим
не согрет, -
Тот не будет с любимым другом, кто в себе "я"
не стер, увы!
Если я, горько плача ныне, изнемог - я того
и стою,
Если ворот я рву в кручине, сир-убог, - я того
и стою,
Если жалко влачусь в пустыне без дорог - я того
и стою.
Если слезы мои - как ливень, как поток - я того
и стою,
Если плачу я без любимой, одинок - я того
и стою.
Нет, я в кущах мирского сада жить без мук
не привык душою,
Что ни день, был в плену разлада и печально
я сник душою,
Что такое радость, отрада, я не знал ни на миг
душою.
Если слезы мои - как ливень, как поток - я того
и стою,
Если плачу я без любимой, одинок, - я того
и стою.
Где друзья - разделить несчастья? Их, увы,
сурово лишен я,
Даже друга, что, полн участья, молвит мне
хоть слово, лишен я.
Словно сыч, я томлюсь в ненастье - бесприютен,
крова лишен я.
Если слезы мои - как ливень, как поток -
я того и стою,
Если плачу я без любимой, одинок, - я того
и стою.
И вся плоть моя от мучений, словно лай, стонет
стоном, право,
И подкрался ветер осенний к моим кущам зеленым,
право,
Песни мук моих все смиренней я пою кон
за коном, право.
Если слезы мои - как ливень, как поток - я того
и стою,
Если плачу я без любимой, одинок, - я того
и стою.
Попран людом, в тоске великой я влачусь по путям
терновым,
Неприкаянным горемыкой я гоняюсь за добрым
словом,
Задыхаюсь: я в жажде дикой - словно рыба,
настигнут ловом!
Если слезы мои - как ливень, как поток - я того
и стою,
Если плачу я без любимой, одинок, - я того
и стою.
Как вскричу я от мук безмерных - смуту
Судного дня спалю я,
Всех - неверных и правоверных адским жаром
огня спалю я,
Моим сердцем, погрязшим в сквернах, и весь рай,
пламени, спалю я.
Если слезы мои - как ливень, как поток - я того
и стою,
Если плачу я без любимой, одинок, - я того
и стою.
Как Джейхун - моих слез лавина, и возможно ли
что иное?
Как Меджнун, я презрен безвинно, и возможно ли
что иное?
Безотрадна моя судьбина, и возможно ли что иное?
Если слезы мои - как ливень, как поток - я того
и стою,
Если плачу я без любимой, одинок, - я того
и стою.
Я к пределу бед - они очи уж почти ослепили -
близок,
Ливень слез моих все жесточе - он к потопу
по силе близок,
Сердце сломлено - нету мочи, я совсем уж
к могиле близок.
Если слезы мои - как ливень, как поток - я того
и стою,
Если плачу я без любимой, одинок, - я того и стою.
Я, Машраб, сдавлен мук горою - жребий бед и
тревог мне выпал,
Мучишь ты: лишь глаза открою - глядь,
безжалостный рок мне выпал,
Рать скорбей набежит порою - гнет, суров и
жесток, мне выпал.
Если слезы мои - как ливень, как поток - я того
и стою,
Если плачу я без любимой, одинок, - я того
и стою.
К возлюбленной пошел бы на порог я
И все стерпеть, как ни гнела бы, смог я.
Все сердце сбил бы в кровяной клубок я,
Мою бы луноликую стерег я -
Узрел бы кос ее хоть завиток я.
Вплетен душою в узел ее кос я,
В пыль под ее стопами сердцем врос я.
Палящий отблеск полуночных гроз я,
Всю боль влюбленных душ в себе пронес я,
Все покорил - весь запад и восток я.
Когда властитель власть дарует странам,
О том везде вещают барабаном.
Где быть огню разлуки - там быть ранам,
Низвергся стон мой полыханьем рьяным, -
Гремя хвалу тебе, всю душу сжег я.
Где зелен луг - цветы там рдеют ало,
В крови все сердце, - где же блеск кинжала?
Любимая луною воссияла, -
Кумир мой, стрел твоих жестоки жала, -
Ресницами мел пыль с твоих дорог я.
Горою бед к земле прижато тело,
Друзьям скитаться где судьба велела?
Увы, и сам влачусь я омертвело, -
О, если б ты меня казнила - смело
Перед тобою кровью весь истек я.
Как яблоку сойтись с гранатом красным?
Бог лишь над сердцем сжалится несчастным.
Взгляни: Машраб в страдании всечасном,
Готов излиться он в признанье страстном, -
Бессильно пал ничком на твой порог я.
Пусть, ожиданием томим, любви, как я,
не ждет никто,
И пусть, едва зазеленев, не сохнет от забот никто,
И пусть, как сирый соловей, уныло не поет никто.
Пусть, бесприютен, как и я, не терпит боль и гнет
никто,
Пусть сердце кровью не гнетет - кровавых слез
не льет никто.
И кто бы о беде моей меня хоть иногда спросил,
Какой бы друг моих скорбей, как жизнь моя худа,
спросил,
Хоть раз бы лекарь-чудодей, что в сердце за беда,
спросил!
Пусть, бесприютен, как и я, не терпит боль и гнет
никто,
Пусть сердце кровью не гнетет - кровавых слез
не льет никто.
От мук разлуки и порух мой стан к земле
склоненным стал,
От горя свет очей потух, и взор мой помраченным
стал,
Провидит Судный день мой дух - с тобой
я разлученным стал.
Пусть, бесприютен, как и я, не терпит боль и гнет
никто,
Пусть сердце кровью не гнетет - кровавых слез
не льет никто.
И если я умру, ну что ж - я в мире счастья
не нашел,
И в тех, кто на меня похож, увы, участья
не нашел, -
Куда мне, ввергнутому в дрожь, в беде припасть,
я не нашел.
Пусть, бесприютен, как и я, не терпит боль и гнет
никто,
Пусть сердце кровью не гнетет - кровавых слез
не льет никто.
И друга моим мукам нет, чтоб боль излить ему,
увы,
Пред кем мне повесть моих бед сложить,
я не пойму, увы,
Ничьей я дружбой не согрет, не нужен никому,
увы.
Пусть, бесприютен, как и я, не терпит боль и гнет
никто,
Пусть сердце кровью не гнетет - кровавых слез
не льет никто.
Меня, забытого судьбой, забыли все - и друг
и брат,
В любом питье, в еде любой - одна отрава,
только яд,
Почтите же меня мольбой, нет сил терпеть,
я смерти рад.
Пусть, бесприютен, как и я, не терпит боль
и гнет никто,
Пусть сердце кровью не гнетет - кровавых слез
не льет никто.
И вот несчастным жертвам мук какой преподан
мной урок:
Я сам же, силой своих рук, все беды на себя
навлек,
И в злоключениях разлук я беспредельно одинок.
Пусть, бесприютен, как и я, не терпит боль
и гнет никто,
Пусть сердце кровью не гнетет - кровавых слез
не льет никто.
И вот я, баловень времен, теперь унижен и
презрен,
И, кровью сердца обагрен, терплю я мук жестокий
плен,
Нет друга - вот о чем мой стон, я - жертва
тысячи измен.
Пусть, бесприютен, как и я, не терпит боль и гнет
никто,
Пусть сердце кровью не гнетет - кровавых слез
не льет никто.
Промчался ветер-ураган и, разметав мой прах,
заглох,
Но я мечтою обуян, что жив еще мой хладный
вздох.
О, если был бы друг мне дан - сказать, как жалок
я и плох!
Пусть, бесприютен, как и я, не терпит боль и гнет
никто,
Пусть сердце кровью не гнетет - кровавых слез
не льет никто.
О, не гоните же, молю: весь в ранах с головы
до пят,
Я бремя тяжких смут терплю - бьет меня
их жестокий град,
И безысходно я скорблю, я - кладезь бедствий и
утрат.
Пусть, бесприютен, как и я, не терпит боль и гнет
никто,
Пусть сердце кровью не гнетет - кровавых слез
не льет никто.
Машраб, ты в этот мир пришел - неси же груз
его забот,
Неси тот груз, как ни тяжел, - всему на свете свой
черед,
Проходят сроки бед и зол, терпи, борись - и все
пройдет.
Пусть, бесприютен, как и я, не терпит боль и гнет
никто,
Пусть сердце кровью не гнетет - кровавых слез
не льет никто!
На дивный лик твой пал мой взгляд - рабом я
поневоле стал,
Во тьме разлук, в плену утрат томиться я все
боле стал,
Кудрей твоих арканом сжат, я пленником неволи
стал,
И, страстью, как Мансур, объят, я жертвой
смертной доли стал,
Мечом твоим сражен стократ, я изнывать от боли
стал.
По свитку красоты твоей я повесть чар твоих
постиг,
И точки я увидел в ней - душистых родинок
тайник,
И войско бед любви моей сразило плоть и душу
вмиг,
И палачи твоих очей вострят ресницы вместо пик, -
Твой стан красив, как райский сад, - рабом твоей
я воли стал.
Увидел я твой лунный лик, и всей душою рад
я был,
Я пред тобой во прах поник, и мукой слез объят
я был,
И разум я утратил вмиг, и в плен безумьем взят
я был,
Весь - как Узра или Вамык, Ширин или Фархад
я был, -
Я преданным, как их собрат, невиданный дотоле
стал.
И, проливая реки слез, в тоске отныне я рыдал,
И тайной муки я не снес - в лихой кручине
я рыдал,
Вдали от уст, что краше роз, об их рубине я рыдал,
И, став Меджнуном, гол и бос, влачась в пустыне,
я рыдал, -
От уст твоих, от их услад страдать я в диком доле
стал.
От мук любви - мой горький стон, в тюльпанах
ран горит вся грудь,
Я стрелами ресниц пронзен, и сердцу муки
не минуть,
Никто из смертных всех времен тебе не равен, -
о, ничуть,
Унижен я и сокрушен, - о, сжалься, милостивой
будь, -
Машраб тебя узреть был рад, но пленником недоли
стал.
Меня Меджнуном одиноко она скитаться обрекла,
Скитальцем сделала жестоко и мне судила бремя
зла,
Твердыню сердца сокрушила, жестокой мукой
извела,
И сердце все, как саламандру, объяла огненная
мгла,
Меня томишь ты ожиданьем - на посрамленье
предала.
Мой бедный взор, ее не видя, весь блеск
жемчужный растерял,
От огненных моих мучений стенают все - и стар,
и мал,
Нет, видно, и не суждено мне узреть красу без
покрывал, -
Прочтите сказ мне о страдальцах, кто, как и я,
томясь, страдал, -
Жду ее, сир и одинок, я, и мука сердца тяжела.
Она ни разу не спросила: "Мой бедный, что
с тобой?" - увы,
"За что из-за меня измучен ты пленною
судьбой?" - увы,
"Зачем ты ранишь душу с сердцем тяжелою
борьбой?" - увы,
"Зачем ты, сокрушенный горем, томишь себя
мольбой?" - увы.
Стократ она меня презрела и мук наслала без
числа.
Была бы верной - как о бедном, как о несчастном
не спросить?
Как о заблудшем, сокрушенном томленьем