Страница:
Пройдя вдоль береговой полосы до уступистых скал, «Ринис-567-15» двинулся вглубь Таванси на небольшой высоте. Над кронами деревьев мелькнула антенна дальней пир-станции. Несколько конических зданий появились и исчезли за горой. Под днищем звездолета заблестела река, лес по правому берегу расступился, и «Тезей» получил приглашение к посадке. Глеб увидел трехэтажные коттеджи с витыми башенками и гладкую как грань сапфира площадку. На ней вполне мог поместиться пятидесятиметровый космолет и корабли покрупнее. «Ринис-567-15», указав лучом посадочную зону, набрал высоту и ушел куда-то за лес. Почти сразу как «Тезей» коснулся опорами земли, над крышами коттеджей появились флаеры Имперской Безопасности.
— Арнольд, приготовь-ка господина Леглуса к возвращению в родной мир, — проговорил Быстров
— Сама им займусь, — Ивала проворно вскочила и добавила: — Пусть Саша не забудет мою дорожную сумку. И не выходите, товарищи, без оружия. Кто знает, какие сюрпризы нас ждут на гостеприимной Присте.
Предостережение галиянки Глеб счел разумным. Закончив с послепосадочными процедурами, переведя корабль в режим ожидания, он вместе с Шурыгиным направился в свою каюту. Взял из потайного шкафчика тяжелый масс-импульсник, три пачки сигарет, шкатулку с информационной картой и документами, переданными Саолири. Потом с аккуратным стуком извлек две бутылки старого армянского коньяка и протянул Шурыгину:
— Возьми, Сань, — попросил он. — Отметим, так сказать, твой первый шаг на другую планету.
— Событие важное, — с воодушевлением согласился Шурыгин. — У меня от этого нервная система на предельном взводе. Вот-вот выстрелит. Василич…
— А? — Глеб, накинув на плечи куртку, повернулся.
— А дай мне парализатор, — Сашка указал на ребристую рукоять, торчавшую из-под наваленной одежды.
— Это зачем тебе?
— На всякий случай. Вдруг что случиться, как тогда возле дачи Агафона — а я с пустыми руками. Ивала же сказала: выходить с оружием.
— Ну возьми в арсенале «Дроб-Ээйн» или "Сик Лор", если хочешь с оружием. А с этой пшикалки, — Быстров подцепил пальцем парализатор за скобу, — толку не больше, чем с твоего травматика марки «Браунинг» — все одно и то же, что с пустыми руками.
— В использовании я изучил только парализатор. Пока для меня сойдет, — проявил упрямство Шурыгин.
Глеб неодобрительно мотнул головой, но запрошенное оружие выдал. И добавил:
— Будет свободное время, Ивала научит палить с чего угодно.
Когда они добрались до тамбура, галиянка уже стояла там, беседуя с Арнольдом и придерживая за рукав желтого от отчаянья и злобы Леглуса. По команде Быстрова люк открылся, в лица звездолетчиков дохнуло свежим воздухом, терпким от ароматов садовых деревьев. Имперские безопасники ожидали внизу, выстроившись в суровую шеренгу, с напряженным вниманием глядя на сходящих по трапу людей.
— Капитан Быстров, — маркиз Леглус резко остановился, не дойдя шаг до блестящего покрытия посадочной площадки. — Недавно у меня было много возможностей избавить от вас наш прекрасный мир. Я пожалел вас. Наверное, я был слишком мягкосердечен, — он желчно рассмеялся. — Но знайте: я найду способ решить вопрос с вами. Свидетельства Роэйрина и ваши лично здесь ничего не решают, хотя бы потому, что в мою пользу выступят куда более влиятельные люди.
— Маркиз, у вас настолько ослабли мозги, что вы забыли: главный свидетель не я и даже не капитан Роэйрин, а сама императрица, — отозвался Глеб, щелчком выбивая из пачки сигарету.
— А вы за столько лет еще не усвоили, что императрица решает не все. В некоторых случаях вообще ничего, — полушепотом произнес Леглус. — Вы всегда удивляли меня своей близорукостью и непониманием обычных вещей. Как вас только земля носит!
— Прикуси язык! — оборвала его Ваала.
— Старший офицер службы Права Локопол, — представился невысокий пристианец с широким, грубоватым лицом. — Капитан Быстров, я уполномочен забрать у вас господина маркиза, — подтверждая полномочия, он обнажил жетон с голограммой задания.
— Получите мерзавца, — Глеб небрежно подтолкнул Леглуса к встречавшим. — Здесь, господин Локопол, — он взял у Шурыгина шкатулку и открыл ее нажатием ногтя на выступ. — Несколько обвинительных документов: свидетельства членов команды «Хорф-6», капитана Роэйрина и мои собственно. Так же обобщенная информация расследования, проведенного по приказу герцога Саолири.
— Очень хорошо. Я готов принять документы по описи и предоставить их руководству, — офицер службы Права протянул руку к шкатулке.
В последний момент Быстров передумал ее отдавать.
— Извините, будет лучше если я вручу документы лично императрице, — сказал он, возвращая шкатулку Шурыгину.
— Ваше право, но это несколько замедлит наше расследование, — Локопол, заметно помрачнев, подал знак сотрудникам безопасности.
Двое из них, подхватив маркиза под руки, повели его к ближнему флаеру.
— Так же, господин Быстров, я уполномочен сообщить, что вы можете расположиться в коттедже с индексом Эсси — 12, - обернувшись, он указал на домик, стоявший у конца дорожки между клумб и хрустальных статуй. — Смотритель предупрежден и ждет вас. Просим не отлучаться с острова и не выключать личный браслет. С вами скоро свяжется граф Халгор.
— Кто он теперь? — поинтересовался Быстров, припоминая, что при Фаолоре Халгор занимал одну из ведущих должностей в комиссии Справедливых Решений.
— Теперь он — глава службы Имперской Безопасности, — Локопол вежливо поклонился и направился к флаеру.
29
30
— Арнольд, приготовь-ка господина Леглуса к возвращению в родной мир, — проговорил Быстров
— Сама им займусь, — Ивала проворно вскочила и добавила: — Пусть Саша не забудет мою дорожную сумку. И не выходите, товарищи, без оружия. Кто знает, какие сюрпризы нас ждут на гостеприимной Присте.
Предостережение галиянки Глеб счел разумным. Закончив с послепосадочными процедурами, переведя корабль в режим ожидания, он вместе с Шурыгиным направился в свою каюту. Взял из потайного шкафчика тяжелый масс-импульсник, три пачки сигарет, шкатулку с информационной картой и документами, переданными Саолири. Потом с аккуратным стуком извлек две бутылки старого армянского коньяка и протянул Шурыгину:
— Возьми, Сань, — попросил он. — Отметим, так сказать, твой первый шаг на другую планету.
— Событие важное, — с воодушевлением согласился Шурыгин. — У меня от этого нервная система на предельном взводе. Вот-вот выстрелит. Василич…
— А? — Глеб, накинув на плечи куртку, повернулся.
— А дай мне парализатор, — Сашка указал на ребристую рукоять, торчавшую из-под наваленной одежды.
— Это зачем тебе?
— На всякий случай. Вдруг что случиться, как тогда возле дачи Агафона — а я с пустыми руками. Ивала же сказала: выходить с оружием.
— Ну возьми в арсенале «Дроб-Ээйн» или "Сик Лор", если хочешь с оружием. А с этой пшикалки, — Быстров подцепил пальцем парализатор за скобу, — толку не больше, чем с твоего травматика марки «Браунинг» — все одно и то же, что с пустыми руками.
— В использовании я изучил только парализатор. Пока для меня сойдет, — проявил упрямство Шурыгин.
Глеб неодобрительно мотнул головой, но запрошенное оружие выдал. И добавил:
— Будет свободное время, Ивала научит палить с чего угодно.
Когда они добрались до тамбура, галиянка уже стояла там, беседуя с Арнольдом и придерживая за рукав желтого от отчаянья и злобы Леглуса. По команде Быстрова люк открылся, в лица звездолетчиков дохнуло свежим воздухом, терпким от ароматов садовых деревьев. Имперские безопасники ожидали внизу, выстроившись в суровую шеренгу, с напряженным вниманием глядя на сходящих по трапу людей.
— Капитан Быстров, — маркиз Леглус резко остановился, не дойдя шаг до блестящего покрытия посадочной площадки. — Недавно у меня было много возможностей избавить от вас наш прекрасный мир. Я пожалел вас. Наверное, я был слишком мягкосердечен, — он желчно рассмеялся. — Но знайте: я найду способ решить вопрос с вами. Свидетельства Роэйрина и ваши лично здесь ничего не решают, хотя бы потому, что в мою пользу выступят куда более влиятельные люди.
— Маркиз, у вас настолько ослабли мозги, что вы забыли: главный свидетель не я и даже не капитан Роэйрин, а сама императрица, — отозвался Глеб, щелчком выбивая из пачки сигарету.
— А вы за столько лет еще не усвоили, что императрица решает не все. В некоторых случаях вообще ничего, — полушепотом произнес Леглус. — Вы всегда удивляли меня своей близорукостью и непониманием обычных вещей. Как вас только земля носит!
— Прикуси язык! — оборвала его Ваала.
— Старший офицер службы Права Локопол, — представился невысокий пристианец с широким, грубоватым лицом. — Капитан Быстров, я уполномочен забрать у вас господина маркиза, — подтверждая полномочия, он обнажил жетон с голограммой задания.
— Получите мерзавца, — Глеб небрежно подтолкнул Леглуса к встречавшим. — Здесь, господин Локопол, — он взял у Шурыгина шкатулку и открыл ее нажатием ногтя на выступ. — Несколько обвинительных документов: свидетельства членов команды «Хорф-6», капитана Роэйрина и мои собственно. Так же обобщенная информация расследования, проведенного по приказу герцога Саолири.
— Очень хорошо. Я готов принять документы по описи и предоставить их руководству, — офицер службы Права протянул руку к шкатулке.
В последний момент Быстров передумал ее отдавать.
— Извините, будет лучше если я вручу документы лично императрице, — сказал он, возвращая шкатулку Шурыгину.
— Ваше право, но это несколько замедлит наше расследование, — Локопол, заметно помрачнев, подал знак сотрудникам безопасности.
Двое из них, подхватив маркиза под руки, повели его к ближнему флаеру.
— Так же, господин Быстров, я уполномочен сообщить, что вы можете расположиться в коттедже с индексом Эсси — 12, - обернувшись, он указал на домик, стоявший у конца дорожки между клумб и хрустальных статуй. — Смотритель предупрежден и ждет вас. Просим не отлучаться с острова и не выключать личный браслет. С вами скоро свяжется граф Халгор.
— Кто он теперь? — поинтересовался Быстров, припоминая, что при Фаолоре Халгор занимал одну из ведущих должностей в комиссии Справедливых Решений.
— Теперь он — глава службы Имперской Безопасности, — Локопол вежливо поклонился и направился к флаеру.
29
Шурыгин с Ивалой заняли три комнаты, выходящие окнами к пруду, и на время забыли о Быстрове. Ивала помогала Сашке освоить пристианский быт, технику и различные удобства, управляемые интеллектуальной системой дома. Из раскрытых дверей то и дело слышались изумленные возгласы Шурыгина и дразнящий хохот галиянки. Быстров же, выбрав просторную комнату, примыкавшую к террасе, убрал шкатулку с документами в сейф и растянулся на диване. Около часа он лежал, прикрыв глаза, размышляя о предстоящем разговоре с Ариеттой. На душе было тревожно. Глеб все больше думал о том, какое влияние за прошедшее время оказал на нее Каилин и жрецы Алоны, как изменилась она, какой стала за прошедшую половину земного года. И чем глубже он погружался в эти мысли, тем больше возникало сомнений в полезности собственной миссии для Союза Эдоро. У него даже пропала уверенность, что Ариетта пожелает уделить ему час-другой наедине, в удобной для него обстановке, в которой легче и проще довести до новоявленной императрицы мысли, вступающие в решающее противоречие с интересами эльвийцев.
До полудня на браслет Быстрова не поступило ни одного вызова: ни обещанного от графа Халгора, ни с Управления Делами императрицы. Необъяснимое молчание стало его поначалу беспокоить, а потом злить. Он вышел на террасу, расхаживал по ней взад-вперед, покуривая, наблюдая за роботом, высаживавшим пышные кусты на клумбе перед соседним коттеджем. Потом не выдержал и набрал код пула Имперской Безопасности. В тусклом конусе света появился дежурный офицер, и Глеб, назвавшись, попросил его предоставить канал связи с главой службы.
Как ни странно, граф отозвался раньше, чем догорела сигарета. Все тот же, худощавый, живенький, с хитроватым прищуром на правый глаз он появился в голубоватом мерцании на фоне собственного кабинета, за широкими окнами которого угадывались очертания центральных кварталов Элсинэи.
— Доброго времени, господин Халгор, — Быстров приложил руку к груди в церемониальном приветствии.
— А я хотел дать вам время на отдых от перелета, — усмехнулся пристианец. — И чего не терпится, капитан? Я рассчитывал пригласить вас для беседы послезавтра.
— За время пути к Присте я только то и делал, что отдыхал от суеты. Теперь даже как-то соскучился по ней, — Глеб ответил ему улыбкой. — Извиняюсь, что беспокою, но я хотел бы оговорить возможность моего визита к императрице. Эта встреча действительно важна и продиктована не моим собственным интересом.
— Знаю, знаю, — Халгор понимающе кивнул. — Мы передали ваше пожелание, но решение никак не зависит от нашего скромного ведомства. Придется подождать, пока просьбу рассмотрят в Управлении Делами и согласуют с Ее Величеством. Господин Быстров, вы же знакомы с порядком. За последнее время они не слишком изменились, разве стали немного строже.
— Означает ли это, что мне придется ждать ответа еще дольше?
— В некотором роде да, — граф сильнее прищурил правый глаз.
— Господин Халгор, — Глеб понизил голос и приблизился на шаг к изображению пристианца. — По вашему мнению, императрица уже оповещена о моей просьбе встречи с ней?
— Вот этого я не могу знать. Думаю, да. Не беспокойтесь насчет этого. В Управлении Делами работают сообразительные и расторопные люди. И знаете что… Поскольку мы вышли на незапланированную на сегодня беседу, я хотел бы поблагодарить вас, капитан, — Халгор замолчал, передвигая информационные пластины во множестве раскиданные на столе, потом продолжил, неожиданно широко раскрыв правый глаз: — Поблагодарить за доставку маркиза Леглуса. Обвинения в его адрес чрезвычайно серьезны. Кстати, как оказалось, что он попал на ваш корабль?
— Здесь стоит благодарить не меня, а герцога Саолири. Он передал мне Леглуса, полагая, что справедливый суд над ним может состояться только в сердце империи.
— Понимаю. А как он оказался у герцога Саолири?
— Я же излагал в сообщении. Каким-то образом герцогу стало известно, что после крушения «Хорф-6» уцелела часть экипажа. Герцог поторопился организовать спасительную экспедицию на Исифиоду, для чего был привлечен и я. После некоторых поисков мы действительно натолкнулись на спасшихся звездолетчиков, в том числе и маркиза Леглуса.
— Надо понимать, корвет при падении разрушился не полностью? — поинтересовался Халгор.
Хотя этот вопрос прозвучал будто случайно, Глеб был уверен, что граф знает об "Оке Арсиды", догадывается об истинной цели миссии Саолири, и эта неприятная тема скоро станет главной в их отношениях.
— Практически полностью. Части, которые уцелели, мгновенно разобрали для исследований военные структуры Исифиоды, — ответил он, представляя, что показания Леглуса будут заметно расходиться с его словами.
— Хорошо, — процедил граф Халгор. — Я хотел бы, чтобы вы как-нибудь на днях… Например, завтра прибыли к нам и более подробно рассказали о спасении команды «Хорф-6». Это действительно интересно и важно для нас.
— Я навещу вас, господин Халгор, — без особой охоты пообещал Быстров.
— Тогда удачи вам на имперском приеме, — пристианец хитренько прикрыл правый глаз.
Сразу после разговора с первым лицом Имперской Безопасности Глеб попытался связаться с Управлением Делами императрицы. Ему ответил один из секретарей, подтвердив, что прошение Быстрова принято и передано в Вэид отдел, откуда оно должно быть незамедлительно доставлено императрице. Выждав еще некоторое время, Быстров решил проявить настойчивость. Через господина Альдюина — старого друга Олибрии — он вышел на старшего секретаря Вэид отдела и вежливо, но решительно напомнил о себе.
— Ваша просьба, доведена лично до Ее Величества, — успокоил его статный мужчина, сжимая иридиевый жезл. — Однако императрица занята. У нее нет времени, принять решение о встрече с вами. Вам нужно набраться терпения, господин Быстров.
— Она сама так сказала, что у нее нет времени? — Глеб замер, испытывающее глядя на голограмму пристианца.
— Разумеется, я это не придумал сам, — старший секретарь недовольно поморщился.
— Ясно, — Быстров отступил к колоне и отвернулся к саду. — Скажите, а когда, по вашему мнению, у нее может появиться свободная минута, чтобы ответить мне?
— Здесь дело не в "свободной минуте". Ее Величество готовилась к отъезду и, возможно, ее уже нет во дворце. До ее возращения говорить о возможности вашего визита или его сроках бессмысленно. Вы понимаете меня?
От этой новости Глеб едва не выругался по-русски.
— Она собирается покинуть Присту? — нахмурившись, спросил он.
— Это лишний вопрос, капитан Быстров. Еще раз повторяю: наберитесь терпения. Как только что-то решится, мы свяжемся с вами. Доброго вам времени и хорошего отдыха, — световой конус потух вместе с рослой фигурой секретаря.
Оставив Шурыгина, увлекшегося управляющим компьютером, в котором таилось много любопытнейшей для землянина информации, Ивала вышла к Быстрову. Глеб, не вдаваясь в детали, пересказал ей разговор с графом Халгором и секретарем Управления Делами императрицы. После этого они прошлись по террасе и спустились на южную сторону в сад. Ваала поначалу молчала, усваивая сказанное, а потом взорвалась:
— А ты был так уверен, что Ариетта ждет тебя? Думал, она вздыхает по тебе ночами, а днем ходит по залам дворца, заламывая руки и повторяя твое имя? Ты такой самоуверенный или такой наивный?!
— Злорадствуешь? — Быстров сорвал листик маио и растер его между пальцев.
— Нет — искренне сожалею. Из всех самых стервозных самок галактики пристианки всегда отличались непостоянством и, мягко говоря, неблагодарностью. Ты должен был убедиться в этом много раз! Еще с Олибрией! — галиянка раздраженно шаркнула ногой по коралловой крошке.
— Ивала, — Глеб покачал головой. — Если тебе интересно, чего я ждал от нее… Я не ждал, что она до сих пор хранит ко мне теплые чувства. Я не ждал, что она бросит все разом и поспешит броситься мене в объятья. Но думал… Думал, она отзовется, едва узнает, что мы здесь. Сама выйдет по при-каналу и просто скажет: «привет». Возможно, в ней осталась обида, что мы с тобой сбежали с Присты, не дождавшись церемонии вручения Копья Оро. Мы… Вернее я даже не поздравил ее хотя бы коротким сообщением с корабля.
— Это не в ней — в тебе должна быть обида! Обида, что сразу после ее представления на заседании Имперской Ложи она забыла о тебе, как забывают о лишнем в жизни эпизоде. С легкостью она забыла и герцога Ольгера. Вернее его-то к несчастью не забыла. Теперь он для нее — первый враг. За то, что едва не расстался с жизнью, объявляя ее истинной наследницей Фаолоры. Истинная наследница — ха! А я в это время лежала в коридоре с отрезанными до задницы ногами! А ты!… Ты заслонял ее своим телом от выстрелов и гнева высокородных господ! Если бы тогда ей разнесли голову, никому в этом бы мире не было хуже!
— Тогда бы и нас не было в живых. Успокойся, дорогая, — Глеб сжал ее руку. — Давай не будем взвешивать, в ком больше обиды, в ком она крепче и злее. Дело не в прошлом, а в том, что мы имеем сейчас. Мне необходимо встретиться с Ариеттой наедине, даже если она этого не слишком желает. Возможно, добиваясь встречи, нам придется потратить не один день.
— У нас нет лишнего времени: если твоя Ариетта не примет в ближайшие дни, то граф Халгор насядет на тебя с вопросами по «Хорф-6» и особенностями миссии Саолири. Насядет так, что косточки захрустят. При этом мы можем безвозвратно исчезнуть в тайных лабиринтах его ведомства, — подытожила галиянка. — Исчезнем, и Ариетта даже не вспомнит, что мы когда-то были.
— Да, Халгор насядет, — согласился Быстров, сожалея, что не обдумал этот неприятный вопрос раньше. — Факт, что Роэрин жив — для него прямое указание, что "Око Арсиды" уцелело и находится в руках Саолири.
— Ты понимаешь, что они могут обвинить тебя в шпионаже в пользу Союза Эдоро? Или даже в пользу "Холодной Звезды", когда Леглус разговориться, а для них прояснятся некоторые пикантные детали наших злоключений на Земле. Если Ариетта не примет тебя раньше, если она ясно и безоговорочно не обозначит свое покровительство над тобой, то мы горько пожалеем, что прилетели на эту распрекрасную и фашистскую Присту. А еще тебе скажу: господин Леглус был прав, напомнив от отчаянья: "императрица решает не все", — Ивала подняла голову, наблюдая за флаерами Имперской Безопасности.
Обе машины, патрулировавшие пространство над коттеджами, набрали высоту и понеслись в сторону моря. Из-за горы вынырнула серебристая капелька еще одного флаера, но, изменив направление, она исчезла за деревьями.
— Странно, — проговорила галиянка. — Они почему-то убрали безопасников? Что бы это значило?
— Или граф Халгор желает показать, что мы — гости без всяких оговорок, или он потерял к нам интерес. Хотя последнее вряд ли возможно, — провожая взглядом флаеры, Глеб прищурился от яркого света Идры — чужое солнце клонилось к закату.
— Я еще это может означать, что он показательно убрал зримое присутствие своих людей, но оставил скрытное. Идем в дом: скоро вечер и мне хотелось бы провести его за шикарным ужином, — Ивала свернула на рыжую дорожку между клумб. — Я сделала кое-какие заказы к столу из тех блюд, что могут понравиться Сашке. Их скоро доставят, но нужно подсуетиться и самим.
Они поднялись по ступеням, вошли в гостевую. Посовещавшись, решили выбрать для ужина зал, соединявшийся с башней и выходивший на круглый балкончик. Быстров отрегулировал размеры стола и трансформировал три удобных кресла, галиянка зачем-то рылась в шкафах, одновременно подавая ментальные команды компьютеру, создававшему угодный ей интерьер. Вдруг она выпрямилась и повернулась к землянину, держа в руке темно-серебристую ткань.
— Глебушка, — негромко произнесла Ваала. — Тебе это ни что не напоминает? — она встряхнула находку, которая из бесформенного куска ткани приобрела вид балахона.
— Напоминает… — глядя на знаки по волнистой кайме, Глеб пока не мог определить что именно.
— Тогда я освежу твою память, если ты уже позабыл "Острие Славы". Я держу часть эльвийской одежды. Понимаешь? Здесь бывают Дети Алоны. Здесь, в этом безлюдной дыре, — Ивала обвела широким жестом зал, лес за прозрачной стеной и горы. — Не в этом ли ответ, почему Ариетта испытывает нас молчанием. Может быть, тебе предстоит встретиться сначала не с ней, а Каилином или госпожой Роас? — она замолчала, услышав шаги на лестнице — тихие, осторожные шаги, совсем не похожие на твердую поступь Шурыгина.
В зал вошел смотритель — тот самый немолодой пристианец с шестиугольной нашивкой на гладко-синем костюме.
— Господин Быстров, извиняюсь за вторжение, но я вынужден известить, — он покосился на балахон в руках Ивалы. — Вас ожидают в соседнем коттедже для важной встречи. Я решил, что лучше мне лично сказать вам об этом, заодно и подвести к месту, чтобы вам не пришлось выбирать дорогу через наш сад.
— Встречи с кем? — насторожилась галиянка.
— Не могу знать. Мне предали сообщение по каналу ограниченного доступа с пометкой особой важности, — ответил он и, отступив к лестнице, добавил. — Жду вас внизу.
— Но вы-то должны знать, кто остановился в том доме! — Ивала шагнула за ним.
— Извините, но я не знаю. Здесь часто останавливаются люди для личных встреч или охоты в заповеднике, которые предпочитают себя не называть. Мы, сохраняя традиции, не стараемся узнать о них ничего, — смотритель отпустил поклон и пошел вниз.
— Кто бы это мог быть? — Ваала беспокойно заходила по залу, размахивая эльвийской одеждой. — Человек Халгора? Кто-то из окружения Каилина или доверенное лицо императрицы?
— Это я выясню через несколько минут. А тебе придется помучиться в догадках еще некоторое время, — Глеб поймал галиянку за руку, рассматривая не то ее пальцы, не то зажатую в них темно-серебристую ткань.
— Кто бы там ни был, не смей опаздывать к нашему ужину. Я буду волноваться, — она прижалась к нему и поцеловала в губы.
— К ужину у нас бутылочка коньяка, — вспомнил Быстров.
— Две бутылочки, — уточнила Ивала, с жаром дыша ему в лицо.
— Тогда я не опоздаю ни за что на свете, — усмехнулся он и направился к выходу, поправляя «Дроб-Ээйн-77», топыривший тонкую куртку.
— Сними с предохранителя, фашист, — отпустила ему в след наставление Ваала.
Соседний коттедж, о котором говорил пристианец, находился метрах в трехстах, но пройти к нему можно было лишь по запутанным дорожкам сада, мимо клумб и прудика с красными цветами, что составляло немалое расстояние. Смотритель жестом пригласил Быстрова прокатиться на прогулочной платформе. Едва Глеб стал рядом с пристианцем, круглая площадка поднялась на полметра над землей и понеслась, лавируя между деревьев и прозрачно-синих горок аквамарина. Свет заходящей Идры слепил глаза, мешая рассмотреть детали ландшафта и само строение, где должна была состояться таинственная встреча.
Платформа опустилась точно у нижней ступени. Смотритель прижал палец к сенсору и учтиво спросил:
— Вас проводить, господин Быстров?
— Благодарю, дальше управлюсь сам, — ступая на лестницу, отозвался Глеб.
— Если потребуюсь я или транспорт, то коды введены в ваш браслет. Вызывайте без стеснения, — сказал пристианец.
Войдя в зал, декорированный медью и натуральным деревом, землянин остановился. Здесь его никто не встречал, и он озадачился, какую дверь из четырех выбрать.
— Сюда. Сюда, милый господин, — пришел на помощь шепот управляющей системы.
В воздухе мигнул и угас зеленый указатель. Следуя ему, Глеб поднялся на второй ярус и вошел в раскрытую дверь. Почти сразу он увидел женщину, стоявшую к нему спиной возле огромного овала окна. Ее черные с синеватым отливом волосы, ее осанка и линии фигуры тронули в душе землянина натянутую струнку. Он сделал шаг на мягкий ковер, но второй сделать был уже не в силах. Женщина медленно повернулась к нему, поигрывая в пальцах темно-синей дажадой и улыбаясь. От этой улыбки сердце Быстрова остановилось.
И с жуткой силой забилось вновь. Перед ним стояла Олибрия.
До полудня на браслет Быстрова не поступило ни одного вызова: ни обещанного от графа Халгора, ни с Управления Делами императрицы. Необъяснимое молчание стало его поначалу беспокоить, а потом злить. Он вышел на террасу, расхаживал по ней взад-вперед, покуривая, наблюдая за роботом, высаживавшим пышные кусты на клумбе перед соседним коттеджем. Потом не выдержал и набрал код пула Имперской Безопасности. В тусклом конусе света появился дежурный офицер, и Глеб, назвавшись, попросил его предоставить канал связи с главой службы.
Как ни странно, граф отозвался раньше, чем догорела сигарета. Все тот же, худощавый, живенький, с хитроватым прищуром на правый глаз он появился в голубоватом мерцании на фоне собственного кабинета, за широкими окнами которого угадывались очертания центральных кварталов Элсинэи.
— Доброго времени, господин Халгор, — Быстров приложил руку к груди в церемониальном приветствии.
— А я хотел дать вам время на отдых от перелета, — усмехнулся пристианец. — И чего не терпится, капитан? Я рассчитывал пригласить вас для беседы послезавтра.
— За время пути к Присте я только то и делал, что отдыхал от суеты. Теперь даже как-то соскучился по ней, — Глеб ответил ему улыбкой. — Извиняюсь, что беспокою, но я хотел бы оговорить возможность моего визита к императрице. Эта встреча действительно важна и продиктована не моим собственным интересом.
— Знаю, знаю, — Халгор понимающе кивнул. — Мы передали ваше пожелание, но решение никак не зависит от нашего скромного ведомства. Придется подождать, пока просьбу рассмотрят в Управлении Делами и согласуют с Ее Величеством. Господин Быстров, вы же знакомы с порядком. За последнее время они не слишком изменились, разве стали немного строже.
— Означает ли это, что мне придется ждать ответа еще дольше?
— В некотором роде да, — граф сильнее прищурил правый глаз.
— Господин Халгор, — Глеб понизил голос и приблизился на шаг к изображению пристианца. — По вашему мнению, императрица уже оповещена о моей просьбе встречи с ней?
— Вот этого я не могу знать. Думаю, да. Не беспокойтесь насчет этого. В Управлении Делами работают сообразительные и расторопные люди. И знаете что… Поскольку мы вышли на незапланированную на сегодня беседу, я хотел бы поблагодарить вас, капитан, — Халгор замолчал, передвигая информационные пластины во множестве раскиданные на столе, потом продолжил, неожиданно широко раскрыв правый глаз: — Поблагодарить за доставку маркиза Леглуса. Обвинения в его адрес чрезвычайно серьезны. Кстати, как оказалось, что он попал на ваш корабль?
— Здесь стоит благодарить не меня, а герцога Саолири. Он передал мне Леглуса, полагая, что справедливый суд над ним может состояться только в сердце империи.
— Понимаю. А как он оказался у герцога Саолири?
— Я же излагал в сообщении. Каким-то образом герцогу стало известно, что после крушения «Хорф-6» уцелела часть экипажа. Герцог поторопился организовать спасительную экспедицию на Исифиоду, для чего был привлечен и я. После некоторых поисков мы действительно натолкнулись на спасшихся звездолетчиков, в том числе и маркиза Леглуса.
— Надо понимать, корвет при падении разрушился не полностью? — поинтересовался Халгор.
Хотя этот вопрос прозвучал будто случайно, Глеб был уверен, что граф знает об "Оке Арсиды", догадывается об истинной цели миссии Саолири, и эта неприятная тема скоро станет главной в их отношениях.
— Практически полностью. Части, которые уцелели, мгновенно разобрали для исследований военные структуры Исифиоды, — ответил он, представляя, что показания Леглуса будут заметно расходиться с его словами.
— Хорошо, — процедил граф Халгор. — Я хотел бы, чтобы вы как-нибудь на днях… Например, завтра прибыли к нам и более подробно рассказали о спасении команды «Хорф-6». Это действительно интересно и важно для нас.
— Я навещу вас, господин Халгор, — без особой охоты пообещал Быстров.
— Тогда удачи вам на имперском приеме, — пристианец хитренько прикрыл правый глаз.
Сразу после разговора с первым лицом Имперской Безопасности Глеб попытался связаться с Управлением Делами императрицы. Ему ответил один из секретарей, подтвердив, что прошение Быстрова принято и передано в Вэид отдел, откуда оно должно быть незамедлительно доставлено императрице. Выждав еще некоторое время, Быстров решил проявить настойчивость. Через господина Альдюина — старого друга Олибрии — он вышел на старшего секретаря Вэид отдела и вежливо, но решительно напомнил о себе.
— Ваша просьба, доведена лично до Ее Величества, — успокоил его статный мужчина, сжимая иридиевый жезл. — Однако императрица занята. У нее нет времени, принять решение о встрече с вами. Вам нужно набраться терпения, господин Быстров.
— Она сама так сказала, что у нее нет времени? — Глеб замер, испытывающее глядя на голограмму пристианца.
— Разумеется, я это не придумал сам, — старший секретарь недовольно поморщился.
— Ясно, — Быстров отступил к колоне и отвернулся к саду. — Скажите, а когда, по вашему мнению, у нее может появиться свободная минута, чтобы ответить мне?
— Здесь дело не в "свободной минуте". Ее Величество готовилась к отъезду и, возможно, ее уже нет во дворце. До ее возращения говорить о возможности вашего визита или его сроках бессмысленно. Вы понимаете меня?
От этой новости Глеб едва не выругался по-русски.
— Она собирается покинуть Присту? — нахмурившись, спросил он.
— Это лишний вопрос, капитан Быстров. Еще раз повторяю: наберитесь терпения. Как только что-то решится, мы свяжемся с вами. Доброго вам времени и хорошего отдыха, — световой конус потух вместе с рослой фигурой секретаря.
Оставив Шурыгина, увлекшегося управляющим компьютером, в котором таилось много любопытнейшей для землянина информации, Ивала вышла к Быстрову. Глеб, не вдаваясь в детали, пересказал ей разговор с графом Халгором и секретарем Управления Делами императрицы. После этого они прошлись по террасе и спустились на южную сторону в сад. Ваала поначалу молчала, усваивая сказанное, а потом взорвалась:
— А ты был так уверен, что Ариетта ждет тебя? Думал, она вздыхает по тебе ночами, а днем ходит по залам дворца, заламывая руки и повторяя твое имя? Ты такой самоуверенный или такой наивный?!
— Злорадствуешь? — Быстров сорвал листик маио и растер его между пальцев.
— Нет — искренне сожалею. Из всех самых стервозных самок галактики пристианки всегда отличались непостоянством и, мягко говоря, неблагодарностью. Ты должен был убедиться в этом много раз! Еще с Олибрией! — галиянка раздраженно шаркнула ногой по коралловой крошке.
— Ивала, — Глеб покачал головой. — Если тебе интересно, чего я ждал от нее… Я не ждал, что она до сих пор хранит ко мне теплые чувства. Я не ждал, что она бросит все разом и поспешит броситься мене в объятья. Но думал… Думал, она отзовется, едва узнает, что мы здесь. Сама выйдет по при-каналу и просто скажет: «привет». Возможно, в ней осталась обида, что мы с тобой сбежали с Присты, не дождавшись церемонии вручения Копья Оро. Мы… Вернее я даже не поздравил ее хотя бы коротким сообщением с корабля.
— Это не в ней — в тебе должна быть обида! Обида, что сразу после ее представления на заседании Имперской Ложи она забыла о тебе, как забывают о лишнем в жизни эпизоде. С легкостью она забыла и герцога Ольгера. Вернее его-то к несчастью не забыла. Теперь он для нее — первый враг. За то, что едва не расстался с жизнью, объявляя ее истинной наследницей Фаолоры. Истинная наследница — ха! А я в это время лежала в коридоре с отрезанными до задницы ногами! А ты!… Ты заслонял ее своим телом от выстрелов и гнева высокородных господ! Если бы тогда ей разнесли голову, никому в этом бы мире не было хуже!
— Тогда бы и нас не было в живых. Успокойся, дорогая, — Глеб сжал ее руку. — Давай не будем взвешивать, в ком больше обиды, в ком она крепче и злее. Дело не в прошлом, а в том, что мы имеем сейчас. Мне необходимо встретиться с Ариеттой наедине, даже если она этого не слишком желает. Возможно, добиваясь встречи, нам придется потратить не один день.
— У нас нет лишнего времени: если твоя Ариетта не примет в ближайшие дни, то граф Халгор насядет на тебя с вопросами по «Хорф-6» и особенностями миссии Саолири. Насядет так, что косточки захрустят. При этом мы можем безвозвратно исчезнуть в тайных лабиринтах его ведомства, — подытожила галиянка. — Исчезнем, и Ариетта даже не вспомнит, что мы когда-то были.
— Да, Халгор насядет, — согласился Быстров, сожалея, что не обдумал этот неприятный вопрос раньше. — Факт, что Роэрин жив — для него прямое указание, что "Око Арсиды" уцелело и находится в руках Саолири.
— Ты понимаешь, что они могут обвинить тебя в шпионаже в пользу Союза Эдоро? Или даже в пользу "Холодной Звезды", когда Леглус разговориться, а для них прояснятся некоторые пикантные детали наших злоключений на Земле. Если Ариетта не примет тебя раньше, если она ясно и безоговорочно не обозначит свое покровительство над тобой, то мы горько пожалеем, что прилетели на эту распрекрасную и фашистскую Присту. А еще тебе скажу: господин Леглус был прав, напомнив от отчаянья: "императрица решает не все", — Ивала подняла голову, наблюдая за флаерами Имперской Безопасности.
Обе машины, патрулировавшие пространство над коттеджами, набрали высоту и понеслись в сторону моря. Из-за горы вынырнула серебристая капелька еще одного флаера, но, изменив направление, она исчезла за деревьями.
— Странно, — проговорила галиянка. — Они почему-то убрали безопасников? Что бы это значило?
— Или граф Халгор желает показать, что мы — гости без всяких оговорок, или он потерял к нам интерес. Хотя последнее вряд ли возможно, — провожая взглядом флаеры, Глеб прищурился от яркого света Идры — чужое солнце клонилось к закату.
— Я еще это может означать, что он показательно убрал зримое присутствие своих людей, но оставил скрытное. Идем в дом: скоро вечер и мне хотелось бы провести его за шикарным ужином, — Ивала свернула на рыжую дорожку между клумб. — Я сделала кое-какие заказы к столу из тех блюд, что могут понравиться Сашке. Их скоро доставят, но нужно подсуетиться и самим.
Они поднялись по ступеням, вошли в гостевую. Посовещавшись, решили выбрать для ужина зал, соединявшийся с башней и выходивший на круглый балкончик. Быстров отрегулировал размеры стола и трансформировал три удобных кресла, галиянка зачем-то рылась в шкафах, одновременно подавая ментальные команды компьютеру, создававшему угодный ей интерьер. Вдруг она выпрямилась и повернулась к землянину, держа в руке темно-серебристую ткань.
— Глебушка, — негромко произнесла Ваала. — Тебе это ни что не напоминает? — она встряхнула находку, которая из бесформенного куска ткани приобрела вид балахона.
— Напоминает… — глядя на знаки по волнистой кайме, Глеб пока не мог определить что именно.
— Тогда я освежу твою память, если ты уже позабыл "Острие Славы". Я держу часть эльвийской одежды. Понимаешь? Здесь бывают Дети Алоны. Здесь, в этом безлюдной дыре, — Ивала обвела широким жестом зал, лес за прозрачной стеной и горы. — Не в этом ли ответ, почему Ариетта испытывает нас молчанием. Может быть, тебе предстоит встретиться сначала не с ней, а Каилином или госпожой Роас? — она замолчала, услышав шаги на лестнице — тихие, осторожные шаги, совсем не похожие на твердую поступь Шурыгина.
В зал вошел смотритель — тот самый немолодой пристианец с шестиугольной нашивкой на гладко-синем костюме.
— Господин Быстров, извиняюсь за вторжение, но я вынужден известить, — он покосился на балахон в руках Ивалы. — Вас ожидают в соседнем коттедже для важной встречи. Я решил, что лучше мне лично сказать вам об этом, заодно и подвести к месту, чтобы вам не пришлось выбирать дорогу через наш сад.
— Встречи с кем? — насторожилась галиянка.
— Не могу знать. Мне предали сообщение по каналу ограниченного доступа с пометкой особой важности, — ответил он и, отступив к лестнице, добавил. — Жду вас внизу.
— Но вы-то должны знать, кто остановился в том доме! — Ивала шагнула за ним.
— Извините, но я не знаю. Здесь часто останавливаются люди для личных встреч или охоты в заповеднике, которые предпочитают себя не называть. Мы, сохраняя традиции, не стараемся узнать о них ничего, — смотритель отпустил поклон и пошел вниз.
— Кто бы это мог быть? — Ваала беспокойно заходила по залу, размахивая эльвийской одеждой. — Человек Халгора? Кто-то из окружения Каилина или доверенное лицо императрицы?
— Это я выясню через несколько минут. А тебе придется помучиться в догадках еще некоторое время, — Глеб поймал галиянку за руку, рассматривая не то ее пальцы, не то зажатую в них темно-серебристую ткань.
— Кто бы там ни был, не смей опаздывать к нашему ужину. Я буду волноваться, — она прижалась к нему и поцеловала в губы.
— К ужину у нас бутылочка коньяка, — вспомнил Быстров.
— Две бутылочки, — уточнила Ивала, с жаром дыша ему в лицо.
— Тогда я не опоздаю ни за что на свете, — усмехнулся он и направился к выходу, поправляя «Дроб-Ээйн-77», топыривший тонкую куртку.
— Сними с предохранителя, фашист, — отпустила ему в след наставление Ваала.
Соседний коттедж, о котором говорил пристианец, находился метрах в трехстах, но пройти к нему можно было лишь по запутанным дорожкам сада, мимо клумб и прудика с красными цветами, что составляло немалое расстояние. Смотритель жестом пригласил Быстрова прокатиться на прогулочной платформе. Едва Глеб стал рядом с пристианцем, круглая площадка поднялась на полметра над землей и понеслась, лавируя между деревьев и прозрачно-синих горок аквамарина. Свет заходящей Идры слепил глаза, мешая рассмотреть детали ландшафта и само строение, где должна была состояться таинственная встреча.
Платформа опустилась точно у нижней ступени. Смотритель прижал палец к сенсору и учтиво спросил:
— Вас проводить, господин Быстров?
— Благодарю, дальше управлюсь сам, — ступая на лестницу, отозвался Глеб.
— Если потребуюсь я или транспорт, то коды введены в ваш браслет. Вызывайте без стеснения, — сказал пристианец.
Войдя в зал, декорированный медью и натуральным деревом, землянин остановился. Здесь его никто не встречал, и он озадачился, какую дверь из четырех выбрать.
— Сюда. Сюда, милый господин, — пришел на помощь шепот управляющей системы.
В воздухе мигнул и угас зеленый указатель. Следуя ему, Глеб поднялся на второй ярус и вошел в раскрытую дверь. Почти сразу он увидел женщину, стоявшую к нему спиной возле огромного овала окна. Ее черные с синеватым отливом волосы, ее осанка и линии фигуры тронули в душе землянина натянутую струнку. Он сделал шаг на мягкий ковер, но второй сделать был уже не в силах. Женщина медленно повернулась к нему, поигрывая в пальцах темно-синей дажадой и улыбаясь. От этой улыбки сердце Быстрова остановилось.
И с жуткой силой забилось вновь. Перед ним стояла Олибрия.
30
Он убеждал себя, что это всего лишь голограмма. Обычная живая голограмма, играть которыми умели не только на Присте, но и у других уголках обжитой галактики. Быстров попытался найти взглядом демонстратор, наверняка управлявший ей. Одновременно землянин чувствовал невыносимую потребность заговорить. Сказать хоть что-нибудь и услышать в ответ ее голос.
— При-вет… — выдавил он сухим горлом.
Она не ответила. Сделала шаг к нему, продолжая издевательски улыбаться и поигрывать цветком. Еще один шаг. Он видел, как под ее туфлями, украшенными фиолетовыми пряжками, приминались ворсинки ковра. Крошечные колокольчики, вплетенные в черные с синим отсверком волосы, тихо звякнули. Каждый новый частый удар сердца приносил Глебу осознание, что голограмма не может быть такой — самая искусная голограмма не способна оставлять следы на ковре. Спину Быстрова будто впились ледяные иглы. Оставалась одна всеобъясняющая возможность, что на этой женщине, с фигурой совершенно повторявшей фигуру графини, накладное лицо. Лицо из материала единичного человеческой коже со встроенным трансформатором мимики и полным набором наноадаптеров. Такой жестокий розыгрыш стоил дорого. Очень дорого. И дело не в шестизначной сумме в элитединицах, а в том, что подобный трюк в пределах Пристианской империи считался крайней низостью, за исключением праздничных маскарадов, — за него можно было серьезно поплатиться.
— Госпожа графиня, — произнес Быстров, принимая игру и надеясь скоро раскрыть обман. — Кому же я обязан волшебным воскрешением?
— Почему так холодно, Глеб? — она протянула к нему руки, такие знакомый, точеные, бледные, бархатистые.
Услышав ее голос и разглядев продолговатую родинку у сгиба левой руки, Глеб вздрогнул — версия о накладном лице рассыпалась. Он прикоснулся к пальцам пристианки, прошелся ладонями до ее локтей и рывком притянул ее к себе.
— Ты не можешь быть Олибрией, — проговорил Быстров, строго глядя ей в глаза. — Она умерла. Все знают об этом. И лучше всех это усвоил я. Ее нет ни в этой комнате, нигде в этой бескрайней вселенной.
— Разве ты не говорил, что со мной ничего не может случиться. Ты это сказал, мой господин Быстров, пред тем как найти меня умирающей с кинжалом в спине, — напомнила она. — Или я не должна теперь верить твоим словам?
— Черт, — Глеб вспомнил, что на самом деле говорил это, перед тем как Олибрия удалилась в комнату переодеться.
Указательным пальцем он провел по ее щеке и медленно спустился к ямочке на шее.
— Хочешь убедиться, нет ли на мне маски? Испытывай меня, беспощадно испытывай, неверующий капитан, — она взяла его руку и прижала к своему лицу. — Сдери с меня кожу! Ну, смелее! Смелее! Какие тебе нужны доказательства? Пересказать, как я тебя посылала за Ариеттой? Как ты в моем саду столкнулся с Флаосаром и Леглусом? Или как мы без стыда целовались перед Орэлином? А теперь здесь нет никого, и ты такой робкий!
Она отбросила его руку и, став на цыпочки, приблизила свои губы к его.
Глеб обнял ее, сильно, отрывая от пола. Колокольчики жалобно звякнули синевато-черных локонах. Глаза пристианки широко раскрылись и в то короткое мгновенье, Быстров заметил в них чужой блеск.
— И все-таки ты не Олибрия, — произнес он, отпуская ее.
Лже-графиня попятилась к окну.
— При-вет… — выдавил он сухим горлом.
Она не ответила. Сделала шаг к нему, продолжая издевательски улыбаться и поигрывать цветком. Еще один шаг. Он видел, как под ее туфлями, украшенными фиолетовыми пряжками, приминались ворсинки ковра. Крошечные колокольчики, вплетенные в черные с синим отсверком волосы, тихо звякнули. Каждый новый частый удар сердца приносил Глебу осознание, что голограмма не может быть такой — самая искусная голограмма не способна оставлять следы на ковре. Спину Быстрова будто впились ледяные иглы. Оставалась одна всеобъясняющая возможность, что на этой женщине, с фигурой совершенно повторявшей фигуру графини, накладное лицо. Лицо из материала единичного человеческой коже со встроенным трансформатором мимики и полным набором наноадаптеров. Такой жестокий розыгрыш стоил дорого. Очень дорого. И дело не в шестизначной сумме в элитединицах, а в том, что подобный трюк в пределах Пристианской империи считался крайней низостью, за исключением праздничных маскарадов, — за него можно было серьезно поплатиться.
— Госпожа графиня, — произнес Быстров, принимая игру и надеясь скоро раскрыть обман. — Кому же я обязан волшебным воскрешением?
— Почему так холодно, Глеб? — она протянула к нему руки, такие знакомый, точеные, бледные, бархатистые.
Услышав ее голос и разглядев продолговатую родинку у сгиба левой руки, Глеб вздрогнул — версия о накладном лице рассыпалась. Он прикоснулся к пальцам пристианки, прошелся ладонями до ее локтей и рывком притянул ее к себе.
— Ты не можешь быть Олибрией, — проговорил Быстров, строго глядя ей в глаза. — Она умерла. Все знают об этом. И лучше всех это усвоил я. Ее нет ни в этой комнате, нигде в этой бескрайней вселенной.
— Разве ты не говорил, что со мной ничего не может случиться. Ты это сказал, мой господин Быстров, пред тем как найти меня умирающей с кинжалом в спине, — напомнила она. — Или я не должна теперь верить твоим словам?
— Черт, — Глеб вспомнил, что на самом деле говорил это, перед тем как Олибрия удалилась в комнату переодеться.
Указательным пальцем он провел по ее щеке и медленно спустился к ямочке на шее.
— Хочешь убедиться, нет ли на мне маски? Испытывай меня, беспощадно испытывай, неверующий капитан, — она взяла его руку и прижала к своему лицу. — Сдери с меня кожу! Ну, смелее! Смелее! Какие тебе нужны доказательства? Пересказать, как я тебя посылала за Ариеттой? Как ты в моем саду столкнулся с Флаосаром и Леглусом? Или как мы без стыда целовались перед Орэлином? А теперь здесь нет никого, и ты такой робкий!
Она отбросила его руку и, став на цыпочки, приблизила свои губы к его.
Глеб обнял ее, сильно, отрывая от пола. Колокольчики жалобно звякнули синевато-черных локонах. Глаза пристианки широко раскрылись и в то короткое мгновенье, Быстров заметил в них чужой блеск.
— И все-таки ты не Олибрия, — произнес он, отпуская ее.
Лже-графиня попятилась к окну.