Страница:
– Кофе будешь? – спросила она.
– Да, пожалуйста.– Диего подвинул стул и уселся за стол из сосновых досок.
Кристел налила им по чашке и села напротив. Она ждала, что он ее поцелует, но и поцелуи, видимо, не предполагались. Он выглядел чем-то расстроенным и хмурился.
– Какая-нибудь проблема? – поинтересовалась она.
Диего поднял голову.
– А… да. У малышки кашель, Глория не знает, звать ли ей врача.
– Глория звонила, только чтобы посоветоваться с тобой об этом? – удивилась Кристел, принявшись за грейпфрут.
Он кивнул.
– Обычно в таких случаях она звонит матери или одному из братьев, но ее родители уехали в отпуск в Штаты, а братьев, по-видимому, нет дома, они не подходят к телефону.– Он ухмыльнулся.– А я– следующий по списку. Она болтала без умолку, но, по существу, мой совет ей не нужен, она все равно вызовет врача. Ей просто нравится быть в центре внимания и суетиться попусту.– Он отпил глоток кофе.– Глория знала, что я остался в Рио на праздники, но очень удивилась, что к телефону подошла женщина.
Кристел бросила на него тревожный взгляд. Ей почудилось раздражение в его голосе.
– Я сняла трубку, потому что ты спал, – объяснила она.– Мне не хотелось, чтобы звонки тебя разбудили.
– Все так, но ты сообщила Глории свое имя. Да еще вместе с фамилией.– Диего поставил чашку.– Пока она воздержалась от комментариев, но скоро ее может осенить, что ты имеешь какое-то отношение к Деборе.
Кристел не отрывалась от грейпфрута. Каким бы превосходным любовником он ни был ночью, днем Диего был невыносим.
– Ну и? – спросила она.
– Ну и Глория наверняка задумается, какого черта ты здесь делаешь, – буркнул он.– Если сообразит, что Лукас каким-то образом причастен к этому, Бог знает, что может произойти. Должен сказать, моя мачеха привыкла, что весь мир вращается вокруг нее, и вполне способна устроить скандал. А это обязательно случится, если до нее наконец дойдет, что Дебора была отнюдь не деловым партнером. У меня и без того забот полон рот. Не хватало еще, чтобы она ворвалась ко мне с расспросами, воплями и запоздалыми обвинениями. Он потянулся за тостом.
– Думается, тебе лучше уехать из Рио в четверг, сразу после карнавала, как мы и планировали.
– Но я, так или иначе, уберусь в четверг из твоей квартиры. Твоей мачехе будет невдомек, что я все еще здесь, – возразила Кристел.
Диего намазал тост маслом.
– Мне будет спокойнее, если ты улетишь домой.
Она отложила ложку. Горло так сдавило, что она не могла проглотить больше ни дольки. Надо же, поверила, будто ночь любви что-то для него значит, что она сама для него что-то значит! Кристел мысленно рассмеялась. Боже, какая же непроходимая дура! Да плевать Диего на нее хотел. Ну переспали, большое дело, наутро ее хозяин снова так же раздражен и недоволен.
– Не сомневаюсь, тебе будет спокойнее, только вот незадача – я остаюсь! – заявила Кристел.
Он грозно сдвинул брови.
– Послушай, если Глория…
– Да, забудь ты про Глорию, она здесь ни при чем!– в сердцах бросила Кристел.– Это тебе не нужно, чтобы я задерживалась. Ты вообще не горел желанием видеть меня, потому и тянул с приглашением до последней минуты.– Зеленые глаза Кристел метали молнии. Тяжело получить такой удар – внезапно оказаться в положении непрошеной гостьи, но он не дождется, чтобы она свернулась в жалкий клубочек и на все согласилась.– Ведь так?
Диего шумно вздохнул.
– Отчасти ты права, – признался он.– Когда я прочитал письмо отца, желание пригласить тебя показалось мне диким. Это было как гром среди ясного неба, я не знал, что делать и все откладывал решение. Однако в конечном итоге я исполнил его волю, и вот…– он повел плечами, – ты здесь.
– На какое-то время ты смирился, но теперь ждешь не дождешься, когда сможешь от меня избавиться. Все понятно, – с горечью сказала Кристел.– Помнится, когда мы с тобой в последний раз виделись в Нью-Йорке, ты кричал, что глаза бы твои меня не видели.
Диего смутился.
– Я вышел из себя и наговорил немного… лишнего.
– Да ты был просто невменяем! – поправила она его.
– Возможно, но по молодости я слишком близко к сердцу принял драму, случившуюся с моим отцом.– Карие глаза встретились с зелеными.– А все устроила ты. Когда-нибудь ты задумывалась, что чувствовал мой отец, когда ты убедила Дебору его бросить? Он вернулся в гостиницу растоптанным, убитым! Сразу постарел на десяток лет. После смерти моей матери он очень долго ни в кого не влюблялся, все женщины, с которыми он встречался, его не устраивали. А в твоей матери он души не чаял.
– Я знаю, – сказала Кристел, но Диего ее не слышал.
– Всех лет тоски и печали как не бывало, он снова обрел смысл жизни, пел, смеялся. Я никогда не видел его таким счастливым. Когда я поинтересовался, в чем дело, он сказал, что встретил прекрасную американку. Шли месяцы, он любил ее все больше. Когда мы летели в Нью-Йорк, он объявил, что собирается сделать Деборе предложение, он так верил, что их брак будет счастливым.– Диего гневно взглянул на нее.– Вот только жениться ему пришлось на Глории.
– Ты считаешь, во всем виновата я? – не сомневаясь в его ответе, спросила Кристел.
– Отец не взглянул бы на нее в другой ситуации, но он пребывал в сильнейшей депрессии, когда они встретились. До самой смерти отец не мог забыть Дебору.
– Он любил ее больше, чем твою мать? – перебила Кристел.
– Наверное. Думаю, для него это была самая большая любовь, какая случается лишь единожды в жизни, да и то если повезет. И я верю, что Дебора тоже его любила, они были так…– Диего с силой стукнул кулаком по столу, – они так подходили друг другу. Примерно одного возраста, общие интересы. Она умела заставить его смеяться. Начитанная, много путешествовала, знает… Сколько языков она знает?
– Четыре.
– Вот видишь. Глория немного выучила английский, потому что Лукас настаивал, чтобы дети умели говорить по-английски, а она бы помогала им с уроками. Я никогда не видел в ее руках книги, в лучшем случае– журнал для женщин. Упомяни при ней Болгарию, она не сообразит, о чем речь. А Дебора чувствовала себя одинаково свободно и на вечеринке с друзьями отца, – продолжал он, немного помолчав, – и на приеме в президентском дворце. Она светская и элегантная женщина. Тогда как Глория…– Он сухо рассмеялся.– Одним словом, она провинциальная девица с соответствующими замашками, даром что родом из Рио.
Кристел взглянула на него через стол. Теперь она поняла, почему двенадцать лет спустя после разрыва отца с ее матерью Диего все еще испытывал к ней неприязнь. Нескладный второй брак Лукаса постоянно напоминал о ее «„эгоистическом“ поступке, не давая угаснуть его враждебности.
– Ты не пытался сказать Лукасу, что он делает неудачный выбор? – спросила она.
– Пытался, – недовольно отозвался Диего, – но ему нужна была хоть какая-то женщина, чтобы отвлечься от боли и попытаться стать счастливым. Отец ничего не хотел слышать. Но он быстро понял, что совершил ужасную ошибку. Когда они поженились, отец решил бросить работу, железнорудное дело перестало его интересовать, – продолжал он.– Его вообще мало что интересовало после разрыва с Деборой. Однако два месяца с Глорией– и он полез на стену. В отчаянии придумал себе игрушку– автомобильную компанию.
– И сделал это на скорую руку, не подумав о последствиях, – ввернула Кристел.
– Вот именно. Он был подавлен, до последнего дня горевал о Деборе. Переживал эту потерю так, будто она умерла. И действовал почти вслепую.
– И это моя вина? Ну разумеется, – заключила она, не дожидаясь ответа. С гневом посмотрела на него.– Ты можешь обвинять меня в том, что его брак оказался ошибкой, но ведь он любил своих детей.
– Верно. Они очень много для него значили. Они с Глорией были просто сумасшедшими родителями, только ради детей он терпел этот брак. Только ради детей, – отрывисто повторил Диего.
Кристел взяла ложку, посмотрела на грейпфрут и снова отложила ложку.
– Я не уговаривала мать бросить Лукаса, – медленно проговорила она.
Он саркастически рассмеялся.
– Да ладно тебе, – отрезал он.– Признайся, хоть тебе и было всего пятнадцать, из вас двоих ты оказалась покруче.
– Возможно, хотя…
– Это ведь ты решила, что их отношения не могут больше продолжаться? Так ведь?– настойчиво спросил Диего.
Кристел поколебалась.
– Ну, вообще-то да, но…
– Я так и знал! – воскликнул он.– Ты почуяла, что Дебора готова сделать твоей матери предложение, а тебе не хотелось переезжать в Бразилию.
Она удивленно вытаращилась на него.
– Так вот что, по-твоему, я сказала в то утро?
– Я так думаю, хотя отец решительно отказывался просветить меня на этот счет. Мне остается лишь догадываться.– Диего отпил глоток кофе и обнаружил, что он остыл.– Полагаю, я близок к истине.
– С твоей точки зрения, но не с моей! – вспылила Кристел.– Почему, по-твоему, я мечтала посетить Бразилию, если испытывала к ней такое отвращение!
– Приехать в отпуск и жить здесь постоянно– разные вещи.– Диего потер лоб ладонью.– Конечно, я могу ошибаться. Возможно, ты думала, что Дебора, выйдя замуж, уедет и тебе придется одной заканчивать школу. Должно быть, ты не хотела с ней расставаться?
– Когда я была ребенком, мы расставались на долгие годы, – напомнила она.
– Тем более ты не хотела этого, став девушкой. Считала, что мать должна принадлежать лишь тебе и была против того, чтобы делить ее с Лукасом, – заявил он, впрочем, не слишком уверенно, видимо, сам сомневаясь в правдоподобности своей версии.– Но это все домыслы, может, перестанем валять дурака? – Он впился в нее взглядом.– Почему бы тебе не сказать мне правду?
Кристел все больше приходила в отчаяние. Она сама загнала себя в угол, как же теперь оттуда выбраться? Из уважения к Лукасу она должна хранить молчание. К тому же, если честно признаться, она не собиралась ничего говорить и ради себя самой. Страшно, если Диего узнает правду, потому что это была позорная правда. Пусть их любовь оказалась однодневкой, пусть он старается от нее избавиться, она все равно не хотела быть запачканной в его глазах.
– Обе мои версии ошибочны, – догадался Диего по ее молчанию.
Кристел нахмурилась. Он сказал это так уверенно, что отрицать не было смысла. Его, как и отца, на мякине не проведешь.
– Конечно, – подтвердила она.
– Тогда в чем дело? – нетерпеливо спросил он.
– Ты смирился с тем, что Лукас не сказал тебе правду, почему бы тебе не смириться и с тем, что я буду продолжать молчать? – вопросом на вопрос ответила Кристел.
Долго, не мигая Диего смотрел на нее, потом отрицательно покачал головой.
– Не пойдет.
– Но почему? – удивилась она.
– Потому что я любил отца больше всех на свете и видел, что ты с ним сделала. Он прошел через все круги ада с моей матерью, а когда счастье было так близко, ты украла его у него. Он никогда не отзывался о тебе плохо, – торопливо прибавил он, видя, что она пытается возразить.– Странно, он с теплотой вспоминал маленькую славную Кристел, которая, судя по всему, не могла пойти поперек себя.
– А ты не задумывался, что, возможно, я действительно не могла пойти поперек себя и что у Лукаса были все основания относиться ко мне хорошо? – спросила Кристел.
– Так объясни, ради Бога! И если ты этого не сделаешь…– Диего многозначительно передернул плечами.
Ее раздирала злость и обида.
– С чего бы это, как ты думаешь, твой отец оставил мне акции? Тебе не приходило в голову, что вряд ли бы он так поступила, если бы я совершила что-то дурное?
– Приходило, – откровенно признался он.– Я долго думал и, кажется, раскусил замысел отца. Ему хотелось оставить что-то Деборе в знак его вечной любви, но, не желая возбуждать подозрения у Глории, он решил, что безопаснее завещать акции тебе, ее дочери.
– А мамочка, мол, сообразит, что он имел в виду?
Диего кивнул.
– Или у него что-то случилось с головой. Я говорил, что он так и не оправился после разрыва с Деборой и часто поступал неосмысленно.
– Но по какой бы причине Лукас не оставил мне акции, ты все равно намерен винить меня во всех его несчастьях?
Взгляд его карих глаз был непреклонен.
– Если ты твердо решила не рассказывать мне, что наплела тогда отцу, сделав его несчастным до конца жизни, то мне ничего иного не остается.
Сердце у Кристел обливалось кровью. Не слишком часто она стояла перед столь трудным выбором. Но в любом случае она в ловушке. Сохрани она тайну, Диего будет продолжать относиться к ней враждебно, скажи правду– она тоже обречена.
– Чего ты так стыдишься?– спросил он.– Тебе было всего пятнадцать, в этом возрасте странно ожидать большой мудрости. Возможно, ты много раз жалела, что разорвала их отношения…
– Нет, я ни о чем не жалела, – перебила Кристел.
По его лицу пробежала тень.
– Нет?
– Нет. У меня были очень серьезные причины так поступить, такими же они остались и сегодня.
Взглянув на нее, Диего поднялся.
– Пойду побегаю, – бросил он через плечо, и через мгновение раздался стук закрываемой двери.
Кристел, поставив локти на стол, обхватила голову руками. Почему Диего отталкивает ее после ночи такой нежной и страстной любви? Почему она должна расплачиваться за прошлое своей матери? Кристел проглотила комок в горле. Какую бы еще версию Диего ни придумал, до истинной причины он так и не докопается. А вдруг, если она расскажет ему правду, он ей посочувствует? Кристел покачала головой: пустые надежды. Прошлый опыт говорил об обратном.
Мысли Кристел вернулись к Диего и их ночи. Поначалу у нее были сомнения, но сейчас она ни о чем не жалела. Этой ночью она познала ни с чем не сравнимое счастье и убедилась, что способна вызвать страсть в мужчине. Она запомнит эту ночь навсегда и будет считать, что ей повезло. Кристел вздохнула. И будет упрекать Всевышнего лишь за то, что подарил ей всего одну такую ночь.
Поднявшись из-за стола, она поставила чашку в мойку. Если бы она могла собрать вещи и сбежать из его квартиры сегодня же! Кристел знала, что в ближайшие дни ее хозяин будет неизменно вежлив, но теперь ей было этого мало, а потому слишком тяжело будет находиться рядом с ним. А может, действительно уехать из Рио в четверг?
Кристел упрямо сжала губы. Нет, она собиралась написать о городе и сделать снимки, а потому останется. Пусть за эту ночь все изменилось, но она как-нибудь переживет. И если ее пребывание в Рио раздражает Диего, то придется ему потерпеть.
6
– Да, пожалуйста.– Диего подвинул стул и уселся за стол из сосновых досок.
Кристел налила им по чашке и села напротив. Она ждала, что он ее поцелует, но и поцелуи, видимо, не предполагались. Он выглядел чем-то расстроенным и хмурился.
– Какая-нибудь проблема? – поинтересовалась она.
Диего поднял голову.
– А… да. У малышки кашель, Глория не знает, звать ли ей врача.
– Глория звонила, только чтобы посоветоваться с тобой об этом? – удивилась Кристел, принявшись за грейпфрут.
Он кивнул.
– Обычно в таких случаях она звонит матери или одному из братьев, но ее родители уехали в отпуск в Штаты, а братьев, по-видимому, нет дома, они не подходят к телефону.– Он ухмыльнулся.– А я– следующий по списку. Она болтала без умолку, но, по существу, мой совет ей не нужен, она все равно вызовет врача. Ей просто нравится быть в центре внимания и суетиться попусту.– Он отпил глоток кофе.– Глория знала, что я остался в Рио на праздники, но очень удивилась, что к телефону подошла женщина.
Кристел бросила на него тревожный взгляд. Ей почудилось раздражение в его голосе.
– Я сняла трубку, потому что ты спал, – объяснила она.– Мне не хотелось, чтобы звонки тебя разбудили.
– Все так, но ты сообщила Глории свое имя. Да еще вместе с фамилией.– Диего поставил чашку.– Пока она воздержалась от комментариев, но скоро ее может осенить, что ты имеешь какое-то отношение к Деборе.
Кристел не отрывалась от грейпфрута. Каким бы превосходным любовником он ни был ночью, днем Диего был невыносим.
– Ну и? – спросила она.
– Ну и Глория наверняка задумается, какого черта ты здесь делаешь, – буркнул он.– Если сообразит, что Лукас каким-то образом причастен к этому, Бог знает, что может произойти. Должен сказать, моя мачеха привыкла, что весь мир вращается вокруг нее, и вполне способна устроить скандал. А это обязательно случится, если до нее наконец дойдет, что Дебора была отнюдь не деловым партнером. У меня и без того забот полон рот. Не хватало еще, чтобы она ворвалась ко мне с расспросами, воплями и запоздалыми обвинениями. Он потянулся за тостом.
– Думается, тебе лучше уехать из Рио в четверг, сразу после карнавала, как мы и планировали.
– Но я, так или иначе, уберусь в четверг из твоей квартиры. Твоей мачехе будет невдомек, что я все еще здесь, – возразила Кристел.
Диего намазал тост маслом.
– Мне будет спокойнее, если ты улетишь домой.
Она отложила ложку. Горло так сдавило, что она не могла проглотить больше ни дольки. Надо же, поверила, будто ночь любви что-то для него значит, что она сама для него что-то значит! Кристел мысленно рассмеялась. Боже, какая же непроходимая дура! Да плевать Диего на нее хотел. Ну переспали, большое дело, наутро ее хозяин снова так же раздражен и недоволен.
– Не сомневаюсь, тебе будет спокойнее, только вот незадача – я остаюсь! – заявила Кристел.
Он грозно сдвинул брови.
– Послушай, если Глория…
– Да, забудь ты про Глорию, она здесь ни при чем!– в сердцах бросила Кристел.– Это тебе не нужно, чтобы я задерживалась. Ты вообще не горел желанием видеть меня, потому и тянул с приглашением до последней минуты.– Зеленые глаза Кристел метали молнии. Тяжело получить такой удар – внезапно оказаться в положении непрошеной гостьи, но он не дождется, чтобы она свернулась в жалкий клубочек и на все согласилась.– Ведь так?
Диего шумно вздохнул.
– Отчасти ты права, – признался он.– Когда я прочитал письмо отца, желание пригласить тебя показалось мне диким. Это было как гром среди ясного неба, я не знал, что делать и все откладывал решение. Однако в конечном итоге я исполнил его волю, и вот…– он повел плечами, – ты здесь.
– На какое-то время ты смирился, но теперь ждешь не дождешься, когда сможешь от меня избавиться. Все понятно, – с горечью сказала Кристел.– Помнится, когда мы с тобой в последний раз виделись в Нью-Йорке, ты кричал, что глаза бы твои меня не видели.
Диего смутился.
– Я вышел из себя и наговорил немного… лишнего.
– Да ты был просто невменяем! – поправила она его.
– Возможно, но по молодости я слишком близко к сердцу принял драму, случившуюся с моим отцом.– Карие глаза встретились с зелеными.– А все устроила ты. Когда-нибудь ты задумывалась, что чувствовал мой отец, когда ты убедила Дебору его бросить? Он вернулся в гостиницу растоптанным, убитым! Сразу постарел на десяток лет. После смерти моей матери он очень долго ни в кого не влюблялся, все женщины, с которыми он встречался, его не устраивали. А в твоей матери он души не чаял.
– Я знаю, – сказала Кристел, но Диего ее не слышал.
– Всех лет тоски и печали как не бывало, он снова обрел смысл жизни, пел, смеялся. Я никогда не видел его таким счастливым. Когда я поинтересовался, в чем дело, он сказал, что встретил прекрасную американку. Шли месяцы, он любил ее все больше. Когда мы летели в Нью-Йорк, он объявил, что собирается сделать Деборе предложение, он так верил, что их брак будет счастливым.– Диего гневно взглянул на нее.– Вот только жениться ему пришлось на Глории.
– Ты считаешь, во всем виновата я? – не сомневаясь в его ответе, спросила Кристел.
– Отец не взглянул бы на нее в другой ситуации, но он пребывал в сильнейшей депрессии, когда они встретились. До самой смерти отец не мог забыть Дебору.
– Он любил ее больше, чем твою мать? – перебила Кристел.
– Наверное. Думаю, для него это была самая большая любовь, какая случается лишь единожды в жизни, да и то если повезет. И я верю, что Дебора тоже его любила, они были так…– Диего с силой стукнул кулаком по столу, – они так подходили друг другу. Примерно одного возраста, общие интересы. Она умела заставить его смеяться. Начитанная, много путешествовала, знает… Сколько языков она знает?
– Четыре.
– Вот видишь. Глория немного выучила английский, потому что Лукас настаивал, чтобы дети умели говорить по-английски, а она бы помогала им с уроками. Я никогда не видел в ее руках книги, в лучшем случае– журнал для женщин. Упомяни при ней Болгарию, она не сообразит, о чем речь. А Дебора чувствовала себя одинаково свободно и на вечеринке с друзьями отца, – продолжал он, немного помолчав, – и на приеме в президентском дворце. Она светская и элегантная женщина. Тогда как Глория…– Он сухо рассмеялся.– Одним словом, она провинциальная девица с соответствующими замашками, даром что родом из Рио.
Кристел взглянула на него через стол. Теперь она поняла, почему двенадцать лет спустя после разрыва отца с ее матерью Диего все еще испытывал к ней неприязнь. Нескладный второй брак Лукаса постоянно напоминал о ее «„эгоистическом“ поступке, не давая угаснуть его враждебности.
– Ты не пытался сказать Лукасу, что он делает неудачный выбор? – спросила она.
– Пытался, – недовольно отозвался Диего, – но ему нужна была хоть какая-то женщина, чтобы отвлечься от боли и попытаться стать счастливым. Отец ничего не хотел слышать. Но он быстро понял, что совершил ужасную ошибку. Когда они поженились, отец решил бросить работу, железнорудное дело перестало его интересовать, – продолжал он.– Его вообще мало что интересовало после разрыва с Деборой. Однако два месяца с Глорией– и он полез на стену. В отчаянии придумал себе игрушку– автомобильную компанию.
– И сделал это на скорую руку, не подумав о последствиях, – ввернула Кристел.
– Вот именно. Он был подавлен, до последнего дня горевал о Деборе. Переживал эту потерю так, будто она умерла. И действовал почти вслепую.
– И это моя вина? Ну разумеется, – заключила она, не дожидаясь ответа. С гневом посмотрела на него.– Ты можешь обвинять меня в том, что его брак оказался ошибкой, но ведь он любил своих детей.
– Верно. Они очень много для него значили. Они с Глорией были просто сумасшедшими родителями, только ради детей он терпел этот брак. Только ради детей, – отрывисто повторил Диего.
Кристел взяла ложку, посмотрела на грейпфрут и снова отложила ложку.
– Я не уговаривала мать бросить Лукаса, – медленно проговорила она.
Он саркастически рассмеялся.
– Да ладно тебе, – отрезал он.– Признайся, хоть тебе и было всего пятнадцать, из вас двоих ты оказалась покруче.
– Возможно, хотя…
– Это ведь ты решила, что их отношения не могут больше продолжаться? Так ведь?– настойчиво спросил Диего.
Кристел поколебалась.
– Ну, вообще-то да, но…
– Я так и знал! – воскликнул он.– Ты почуяла, что Дебора готова сделать твоей матери предложение, а тебе не хотелось переезжать в Бразилию.
Она удивленно вытаращилась на него.
– Так вот что, по-твоему, я сказала в то утро?
– Я так думаю, хотя отец решительно отказывался просветить меня на этот счет. Мне остается лишь догадываться.– Диего отпил глоток кофе и обнаружил, что он остыл.– Полагаю, я близок к истине.
– С твоей точки зрения, но не с моей! – вспылила Кристел.– Почему, по-твоему, я мечтала посетить Бразилию, если испытывала к ней такое отвращение!
– Приехать в отпуск и жить здесь постоянно– разные вещи.– Диего потер лоб ладонью.– Конечно, я могу ошибаться. Возможно, ты думала, что Дебора, выйдя замуж, уедет и тебе придется одной заканчивать школу. Должно быть, ты не хотела с ней расставаться?
– Когда я была ребенком, мы расставались на долгие годы, – напомнила она.
– Тем более ты не хотела этого, став девушкой. Считала, что мать должна принадлежать лишь тебе и была против того, чтобы делить ее с Лукасом, – заявил он, впрочем, не слишком уверенно, видимо, сам сомневаясь в правдоподобности своей версии.– Но это все домыслы, может, перестанем валять дурака? – Он впился в нее взглядом.– Почему бы тебе не сказать мне правду?
Кристел все больше приходила в отчаяние. Она сама загнала себя в угол, как же теперь оттуда выбраться? Из уважения к Лукасу она должна хранить молчание. К тому же, если честно признаться, она не собиралась ничего говорить и ради себя самой. Страшно, если Диего узнает правду, потому что это была позорная правда. Пусть их любовь оказалась однодневкой, пусть он старается от нее избавиться, она все равно не хотела быть запачканной в его глазах.
– Обе мои версии ошибочны, – догадался Диего по ее молчанию.
Кристел нахмурилась. Он сказал это так уверенно, что отрицать не было смысла. Его, как и отца, на мякине не проведешь.
– Конечно, – подтвердила она.
– Тогда в чем дело? – нетерпеливо спросил он.
– Ты смирился с тем, что Лукас не сказал тебе правду, почему бы тебе не смириться и с тем, что я буду продолжать молчать? – вопросом на вопрос ответила Кристел.
Долго, не мигая Диего смотрел на нее, потом отрицательно покачал головой.
– Не пойдет.
– Но почему? – удивилась она.
– Потому что я любил отца больше всех на свете и видел, что ты с ним сделала. Он прошел через все круги ада с моей матерью, а когда счастье было так близко, ты украла его у него. Он никогда не отзывался о тебе плохо, – торопливо прибавил он, видя, что она пытается возразить.– Странно, он с теплотой вспоминал маленькую славную Кристел, которая, судя по всему, не могла пойти поперек себя.
– А ты не задумывался, что, возможно, я действительно не могла пойти поперек себя и что у Лукаса были все основания относиться ко мне хорошо? – спросила Кристел.
– Так объясни, ради Бога! И если ты этого не сделаешь…– Диего многозначительно передернул плечами.
Ее раздирала злость и обида.
– С чего бы это, как ты думаешь, твой отец оставил мне акции? Тебе не приходило в голову, что вряд ли бы он так поступила, если бы я совершила что-то дурное?
– Приходило, – откровенно признался он.– Я долго думал и, кажется, раскусил замысел отца. Ему хотелось оставить что-то Деборе в знак его вечной любви, но, не желая возбуждать подозрения у Глории, он решил, что безопаснее завещать акции тебе, ее дочери.
– А мамочка, мол, сообразит, что он имел в виду?
Диего кивнул.
– Или у него что-то случилось с головой. Я говорил, что он так и не оправился после разрыва с Деборой и часто поступал неосмысленно.
– Но по какой бы причине Лукас не оставил мне акции, ты все равно намерен винить меня во всех его несчастьях?
Взгляд его карих глаз был непреклонен.
– Если ты твердо решила не рассказывать мне, что наплела тогда отцу, сделав его несчастным до конца жизни, то мне ничего иного не остается.
Сердце у Кристел обливалось кровью. Не слишком часто она стояла перед столь трудным выбором. Но в любом случае она в ловушке. Сохрани она тайну, Диего будет продолжать относиться к ней враждебно, скажи правду– она тоже обречена.
– Чего ты так стыдишься?– спросил он.– Тебе было всего пятнадцать, в этом возрасте странно ожидать большой мудрости. Возможно, ты много раз жалела, что разорвала их отношения…
– Нет, я ни о чем не жалела, – перебила Кристел.
По его лицу пробежала тень.
– Нет?
– Нет. У меня были очень серьезные причины так поступить, такими же они остались и сегодня.
Взглянув на нее, Диего поднялся.
– Пойду побегаю, – бросил он через плечо, и через мгновение раздался стук закрываемой двери.
Кристел, поставив локти на стол, обхватила голову руками. Почему Диего отталкивает ее после ночи такой нежной и страстной любви? Почему она должна расплачиваться за прошлое своей матери? Кристел проглотила комок в горле. Какую бы еще версию Диего ни придумал, до истинной причины он так и не докопается. А вдруг, если она расскажет ему правду, он ей посочувствует? Кристел покачала головой: пустые надежды. Прошлый опыт говорил об обратном.
Мысли Кристел вернулись к Диего и их ночи. Поначалу у нее были сомнения, но сейчас она ни о чем не жалела. Этой ночью она познала ни с чем не сравнимое счастье и убедилась, что способна вызвать страсть в мужчине. Она запомнит эту ночь навсегда и будет считать, что ей повезло. Кристел вздохнула. И будет упрекать Всевышнего лишь за то, что подарил ей всего одну такую ночь.
Поднявшись из-за стола, она поставила чашку в мойку. Если бы она могла собрать вещи и сбежать из его квартиры сегодня же! Кристел знала, что в ближайшие дни ее хозяин будет неизменно вежлив, но теперь ей было этого мало, а потому слишком тяжело будет находиться рядом с ним. А может, действительно уехать из Рио в четверг?
Кристел упрямо сжала губы. Нет, она собиралась написать о городе и сделать снимки, а потому останется. Пусть за эту ночь все изменилось, но она как-нибудь переживет. И если ее пребывание в Рио раздражает Диего, то придется ему потерпеть.
6
Музыканты, одетые в алые пиджаки, брюки в алую и золотую полоску и канотье, дружно маршировали по улице. Кристел подняла фотоаппарат и под завораживающий звук тромбона нацелилась объективом на девушку с жезлом, с посыпанными блестящей пудрой плечами и в цилиндре с плюмажем. Еще одно мгновение запечатлено, но, по правде говоря, ей больше хотелось смотреть и запоминать, чем фотографировать.
Кристел опустила камеру и усмехнулась. Путеводители не давали даже приблизительного впечатления о том, что же на самом деле представлял из себя карнавальный парад в Рио. Она и вообразить не могла, насколько это красочное и захватывающее зрелище. Грандиозно!
Они с Диего сидели на трибуне стадиона Самбадромо, наблюдая за проходящими мимо школами самбы. Каждая школа насчитывала примерно три тысячи участников, и требовалось около сорока минут, чтобы они все успели продемонстрировать свое мастерство. Причем каждая следующая группа казалась еще более энергичной и зажигательной, чем предыдущая. Все жаждали завоевать «Всемирный кубок» карнавала.
– Они используют в своих номерах бразильские народные танцы, – сообщил Диего и добавил: – Хотя, сама понимаешь, интерпретация довольно свободная.
Сейчас процессия состояла в основном из королей в стеклярусе, усыпанных драгоценностями королев и их придворных. Мимо проносились стайки девушек в развевающихся белых одеяниях Бахии, провинции Бразилии. Дефилировали целые взводы голливудских знаменитостей, вроде Чарли Чаплина с тросточкой и Май Уэст в платиновом парике. Потом зрителей развлекали сценами из жизни на Амазонке.
Мимо трибун двигались гигантские платформы с пальмами из папье-маше, фонтанами с душистой водой и змеями, изрыгающими настоящее пламя. А поскольку карнавал был откровенно эротичным, на каждой платформе в центре стояла вызывающе красивая девушка с обнаженной грудью.
Кристел вспомнила, что, по словам Диего, многие участники карнавала приехали из favelas, маленьких городков у отрогов гор недалеко от Рио. Они были беднейшими людьми на земле, и карнавал был их единственной отдушиной, здесь они могли вообразить себя богатыми и беспечными. Но даже если они и не забывали, что назавтра им придется вернуться к тяжелому труду, карнавал в их исполнении был праздником счастливой жизни.
Кристел искоса бросила взгляд на Диего. Как бы ни была она увлечена всем происходящим, она ни на мгновение не забывала о нем. Постоянно ощущала рядом его высокую стройную фигуру в черной рубашке с короткими рукавами и черных брюках, вздрагивала, когда его бедро или рука случайно касались ее, мучилась, что он не обращает на нее внимания. Он был вежлив, но и только. Возможно, он не собирался возобновлять перепалку и палить в нее из всех орудий, но наверняка считал дни, оставшиеся до ее отъезда из своей квартиры да и вообще из Бразилии.
В бессилии Кристел принялась грызть ноготь. Напомнила себе, что, собираясь сюда, вовсе не надеялась, что он немедленно сочтет ее восьмым чудом света. Она лишь хотела, чтобы они стали друзьями. Но даже дружба между ними не складывалась.
Ее меланхолию развеяло появление прямо у их трибуны группы особо шумных танцоров в юбочках из травы и ожерельях из разноцветных погремушек. Среди них были мужчины и женщины, молодые и старые, и все двигались быстро, слаженно, хлопая в ладоши в такт барабанам, а дети в костюмах леопардов крутили сальто. У Кристел защипало в глазах. Неподдельный энтузиазм и радость трогали до глубины души.
– Я готова посмотреть все школы, которые пройдут сегодня, – с воодушевлением заявила она.
– Их пятнадцать, процессия затянется до захода солнца, а что делать, если мне вдруг захочется есть?– жалобно спросил Диего и улыбнулся.– Мы же договорились: в одиннадцать сходим поесть, а потом вернемся. Сейчас уже без четверти двенадцать.– Он страдальчески поднял брови.– И я умираю от голода!
Кристел слегка расслабилась. Это была его первая искренняя улыбка со вчерашнего дня, его первая попытка пошутить, хотя надо быть каменным, чтобы не заразиться искрометным весельем карнавала. А Диего вовсе не был каменным. Он состоял из мускулов, плоти и густой алой крови – она дорого заплатила, чтобы в этом убедиться.
– Еще минуту, и мы тотчас можем отправиться, – приветливо улыбнулась в ответ Кристел.
– Уверена?– сухо осведомился Диего, но тут заметил поливальные машины и сборщиков мусора, готовых убрать дорожку перед следующим выступлением.
Когда они спустились вниз, хвост последней школы самбы уже исчезал вдалеке и началось наступление дворников.
– Дамы вперед, – сказал Диего, галантно пропуская Кристел перед собой, потому что пробраться через толпу они могли только гуськом.
Диего, не выходивший из своей роли радушного хозяина, объяснил, что лучше пообедать не в городе, где сейчас толкучка, а в ресторане в получасе езды от стадиона. Во время карнавала припарковываться в центре было практически невозможно, но Диего, договорившись с приятелем, поставил машину в его служебный гараж в нескольких кварталах от стадиона.
– Senhor! Senhor! – неожиданно раздался женский голос.
Обернувшись, Кристел увидела через дорогу маленькую, кругленькую женщину, она радостно подпрыгивала и размахивала руками. Голова в кудряшках, желтое платье. Похоже, она махала им.
– Сеньор Эрнандес! – позвала женщина, подтверждая это впечатление.
Кристел ждала реакции Диего, но когда таковой не последовало, оглянулась: он шел за ней как в трансе, не сводя пристального взгляда с ее зада. Кристел невесело усмехнулась. Все эти голые девушки на него здорово подействовали. Она нарочно слегка вильнула бедрами. Трикотажная юбка цвета соломы туго обтягивала ее фигуру.
– Тебя узнали, – сообщила она. Диего вздрогнул и поднял глаза.
– Прости?– И тут же сообразил, что она поймала его на месте преступления.
– Вон там, через дорогу, – показала Кристел на машущую им женщину.
Диего улыбнулся и тоже помахал рукой.
– Это Андреа, горничная, она присматривает за моей квартирой, – пояснил он, наблюдая, как женщина устремилась в их сторону, предварительно с гордостью указав товаркам на своего босса.
– Помнишь, я рассказывал, что одна из ее дочерей танцует в первой школе самбы? Андреа, видно, осталась, чтобы оценить конкурентов.
Женщина подошла к ним, не переставая весело тараторить. Кристел понимала далеко не все, но уловила, что горничная безумно рада встретить сеньора Эрнандеса, что она рада за свою дочь, а Кристел, по-видимому, та самая девушка, что проводит отпуск в его квартире. При этих словах она широко улыбнулась, показав великолепные зубы.
Диего также выразил удовольствие от встречи. Да, он видел школу ее дочери и надеется, что она завоюет приз, нет, к сожалению, он не смог различить ее дочь, ведь он знает ее лишь по фотографии. И со скрытой неохотой подтвердил, что Кристел действительно его гостья.
Андреа схватила ее руку и крепко пожала.
– Привет, – сказала она.– Приятно есть знакомиться.
По-английски она говорила еле-еле, но, перейдя на родной язык, попросила разрешения их сфотографировать.
– Не думаю…– начал было отговаривать ее Диего, но Андреа ничего не желала слышать.
Кристел не могла догадаться, была ли Андреа возбуждена выступлением дочери или радовалась неожиданной встрече с боссом, но остановить ее оказалось невозможно. Она настояла, чтобы сначала они позировали, взявшись за руки, потом обнявшись и, наконец, чтобы поцеловались.
– Nao.– Диего натянуто улыбнулся и покачал головой.
– Sim, – возразила служанка.– Вы есть ее парень. Она ваш девушка. Целуй.
Нахмурившись, он повернулся к Кристел.
– Ничего не поделаешь, – пробормотал он и поцеловал ее.
Поцелуй был самым обычным в сравнении с их прошлыми поцелуями, но одного прикосновения его губ оказалось достаточно, чтобы сердце ее упало и задрожали коленки. Она понимала, что реагирует по-детски и производит жалкое впечатление, но ничего не могла с собой поделать.
– Muito obrigada [2], – объявила сияющая Андреа и снова принялась болтать. Поблагодарила сеньора за предоставленные выходные и начала рассказывать Кристел, как он щедр и добр, но вовремя спохватилась, что ее друзьям на другой стороне улицы уже надоело ждать.
– Adeus [3], – быстро попрощалась она и заторопилась через дорогу.
– Мне показалось, ты разобрала большую часть из того, что говорила Андреа, – заметил Диего. Теперь они шли рядом, потому что толпа несколько поредела.
Кристел утвердительно кивнула.
– Чем дольше я здесь, тем лучше понимаю португальский.
– Ты учила его в школе?
– Да, он был у меня дополнительным языком. Я выбрала его из-за учителя и еще потому, что мне нравилось разговаривать с Лукасом на его родном языке.
Диего недоверчиво взглянул на нее.
– Ты хотела сделать ему приятное? Кристел пожала плечами.
– Наверное. Разумеется, европейский португальский сильно отличается от бразильского, – продолжила она, – но он помогал мне с произношением, грамматикой, можно сказать, азы я постигла. Нужна практика.– Они уже подошли к подземному гаражу, когда она вспомнила, наморщив лоб: – Андреа назвала тебя моим парнем, как и продавщица в магазине.
– Луиджи и Алфредо тоже решили, будто мы влюбленные, – сказал Диего.
– И Эмилия с Ниной.– Она задумалась.– Интересно, почему у всех возникает это ошибочное представление?
– Мне тоже любопытно, – сказал Диего, встречаясь с ней взглядом. Ей показалось, что между ними пробежала искра.
Диего набрал код, боковая дверь открылась, и они вошли в гараж. Он нашел на стене выключатель и зажег свет. Когда они ставили машину, в гараже горели лампы дневного света, но сейчас зажглась лишь одна лампочка. Освещенным оказался лишь центр гаража, остальное пространство тонуло в тени.
Диего протянул ей руку.
– Пошли.
Кристел напряглась. Два дня они старательно избегали прикасаться друг к другу. Но он предлагал помощь, отказываться было нелепо, решила она и взяла протянутую руку.
Все места для парковки были заняты. Их машина стояла последней в ряду, и им пришлось обойти ящики и сломанную мебель, чтобы до нее добраться.
У машины Диего выпустил ее руку. Некоторое время он молча стоял, потом подошел ближе. Обняв одной рукой за талию, он запустил другую в копну ее волос и притянул Кристел к себе. Его губы накрыли ее рот. Поцелуй был горячим и страстным. Когда он отпустил ее, голова у нее кружилась.
Кристел опустила камеру и усмехнулась. Путеводители не давали даже приблизительного впечатления о том, что же на самом деле представлял из себя карнавальный парад в Рио. Она и вообразить не могла, насколько это красочное и захватывающее зрелище. Грандиозно!
Они с Диего сидели на трибуне стадиона Самбадромо, наблюдая за проходящими мимо школами самбы. Каждая школа насчитывала примерно три тысячи участников, и требовалось около сорока минут, чтобы они все успели продемонстрировать свое мастерство. Причем каждая следующая группа казалась еще более энергичной и зажигательной, чем предыдущая. Все жаждали завоевать «Всемирный кубок» карнавала.
– Они используют в своих номерах бразильские народные танцы, – сообщил Диего и добавил: – Хотя, сама понимаешь, интерпретация довольно свободная.
Сейчас процессия состояла в основном из королей в стеклярусе, усыпанных драгоценностями королев и их придворных. Мимо проносились стайки девушек в развевающихся белых одеяниях Бахии, провинции Бразилии. Дефилировали целые взводы голливудских знаменитостей, вроде Чарли Чаплина с тросточкой и Май Уэст в платиновом парике. Потом зрителей развлекали сценами из жизни на Амазонке.
Мимо трибун двигались гигантские платформы с пальмами из папье-маше, фонтанами с душистой водой и змеями, изрыгающими настоящее пламя. А поскольку карнавал был откровенно эротичным, на каждой платформе в центре стояла вызывающе красивая девушка с обнаженной грудью.
Кристел вспомнила, что, по словам Диего, многие участники карнавала приехали из favelas, маленьких городков у отрогов гор недалеко от Рио. Они были беднейшими людьми на земле, и карнавал был их единственной отдушиной, здесь они могли вообразить себя богатыми и беспечными. Но даже если они и не забывали, что назавтра им придется вернуться к тяжелому труду, карнавал в их исполнении был праздником счастливой жизни.
Кристел искоса бросила взгляд на Диего. Как бы ни была она увлечена всем происходящим, она ни на мгновение не забывала о нем. Постоянно ощущала рядом его высокую стройную фигуру в черной рубашке с короткими рукавами и черных брюках, вздрагивала, когда его бедро или рука случайно касались ее, мучилась, что он не обращает на нее внимания. Он был вежлив, но и только. Возможно, он не собирался возобновлять перепалку и палить в нее из всех орудий, но наверняка считал дни, оставшиеся до ее отъезда из своей квартиры да и вообще из Бразилии.
В бессилии Кристел принялась грызть ноготь. Напомнила себе, что, собираясь сюда, вовсе не надеялась, что он немедленно сочтет ее восьмым чудом света. Она лишь хотела, чтобы они стали друзьями. Но даже дружба между ними не складывалась.
Ее меланхолию развеяло появление прямо у их трибуны группы особо шумных танцоров в юбочках из травы и ожерельях из разноцветных погремушек. Среди них были мужчины и женщины, молодые и старые, и все двигались быстро, слаженно, хлопая в ладоши в такт барабанам, а дети в костюмах леопардов крутили сальто. У Кристел защипало в глазах. Неподдельный энтузиазм и радость трогали до глубины души.
– Я готова посмотреть все школы, которые пройдут сегодня, – с воодушевлением заявила она.
– Их пятнадцать, процессия затянется до захода солнца, а что делать, если мне вдруг захочется есть?– жалобно спросил Диего и улыбнулся.– Мы же договорились: в одиннадцать сходим поесть, а потом вернемся. Сейчас уже без четверти двенадцать.– Он страдальчески поднял брови.– И я умираю от голода!
Кристел слегка расслабилась. Это была его первая искренняя улыбка со вчерашнего дня, его первая попытка пошутить, хотя надо быть каменным, чтобы не заразиться искрометным весельем карнавала. А Диего вовсе не был каменным. Он состоял из мускулов, плоти и густой алой крови – она дорого заплатила, чтобы в этом убедиться.
– Еще минуту, и мы тотчас можем отправиться, – приветливо улыбнулась в ответ Кристел.
– Уверена?– сухо осведомился Диего, но тут заметил поливальные машины и сборщиков мусора, готовых убрать дорожку перед следующим выступлением.
Когда они спустились вниз, хвост последней школы самбы уже исчезал вдалеке и началось наступление дворников.
– Дамы вперед, – сказал Диего, галантно пропуская Кристел перед собой, потому что пробраться через толпу они могли только гуськом.
Диего, не выходивший из своей роли радушного хозяина, объяснил, что лучше пообедать не в городе, где сейчас толкучка, а в ресторане в получасе езды от стадиона. Во время карнавала припарковываться в центре было практически невозможно, но Диего, договорившись с приятелем, поставил машину в его служебный гараж в нескольких кварталах от стадиона.
– Senhor! Senhor! – неожиданно раздался женский голос.
Обернувшись, Кристел увидела через дорогу маленькую, кругленькую женщину, она радостно подпрыгивала и размахивала руками. Голова в кудряшках, желтое платье. Похоже, она махала им.
– Сеньор Эрнандес! – позвала женщина, подтверждая это впечатление.
Кристел ждала реакции Диего, но когда таковой не последовало, оглянулась: он шел за ней как в трансе, не сводя пристального взгляда с ее зада. Кристел невесело усмехнулась. Все эти голые девушки на него здорово подействовали. Она нарочно слегка вильнула бедрами. Трикотажная юбка цвета соломы туго обтягивала ее фигуру.
– Тебя узнали, – сообщила она. Диего вздрогнул и поднял глаза.
– Прости?– И тут же сообразил, что она поймала его на месте преступления.
– Вон там, через дорогу, – показала Кристел на машущую им женщину.
Диего улыбнулся и тоже помахал рукой.
– Это Андреа, горничная, она присматривает за моей квартирой, – пояснил он, наблюдая, как женщина устремилась в их сторону, предварительно с гордостью указав товаркам на своего босса.
– Помнишь, я рассказывал, что одна из ее дочерей танцует в первой школе самбы? Андреа, видно, осталась, чтобы оценить конкурентов.
Женщина подошла к ним, не переставая весело тараторить. Кристел понимала далеко не все, но уловила, что горничная безумно рада встретить сеньора Эрнандеса, что она рада за свою дочь, а Кристел, по-видимому, та самая девушка, что проводит отпуск в его квартире. При этих словах она широко улыбнулась, показав великолепные зубы.
Диего также выразил удовольствие от встречи. Да, он видел школу ее дочери и надеется, что она завоюет приз, нет, к сожалению, он не смог различить ее дочь, ведь он знает ее лишь по фотографии. И со скрытой неохотой подтвердил, что Кристел действительно его гостья.
Андреа схватила ее руку и крепко пожала.
– Привет, – сказала она.– Приятно есть знакомиться.
По-английски она говорила еле-еле, но, перейдя на родной язык, попросила разрешения их сфотографировать.
– Не думаю…– начал было отговаривать ее Диего, но Андреа ничего не желала слышать.
Кристел не могла догадаться, была ли Андреа возбуждена выступлением дочери или радовалась неожиданной встрече с боссом, но остановить ее оказалось невозможно. Она настояла, чтобы сначала они позировали, взявшись за руки, потом обнявшись и, наконец, чтобы поцеловались.
– Nao.– Диего натянуто улыбнулся и покачал головой.
– Sim, – возразила служанка.– Вы есть ее парень. Она ваш девушка. Целуй.
Нахмурившись, он повернулся к Кристел.
– Ничего не поделаешь, – пробормотал он и поцеловал ее.
Поцелуй был самым обычным в сравнении с их прошлыми поцелуями, но одного прикосновения его губ оказалось достаточно, чтобы сердце ее упало и задрожали коленки. Она понимала, что реагирует по-детски и производит жалкое впечатление, но ничего не могла с собой поделать.
– Muito obrigada [2], – объявила сияющая Андреа и снова принялась болтать. Поблагодарила сеньора за предоставленные выходные и начала рассказывать Кристел, как он щедр и добр, но вовремя спохватилась, что ее друзьям на другой стороне улицы уже надоело ждать.
– Adeus [3], – быстро попрощалась она и заторопилась через дорогу.
– Мне показалось, ты разобрала большую часть из того, что говорила Андреа, – заметил Диего. Теперь они шли рядом, потому что толпа несколько поредела.
Кристел утвердительно кивнула.
– Чем дольше я здесь, тем лучше понимаю португальский.
– Ты учила его в школе?
– Да, он был у меня дополнительным языком. Я выбрала его из-за учителя и еще потому, что мне нравилось разговаривать с Лукасом на его родном языке.
Диего недоверчиво взглянул на нее.
– Ты хотела сделать ему приятное? Кристел пожала плечами.
– Наверное. Разумеется, европейский португальский сильно отличается от бразильского, – продолжила она, – но он помогал мне с произношением, грамматикой, можно сказать, азы я постигла. Нужна практика.– Они уже подошли к подземному гаражу, когда она вспомнила, наморщив лоб: – Андреа назвала тебя моим парнем, как и продавщица в магазине.
– Луиджи и Алфредо тоже решили, будто мы влюбленные, – сказал Диего.
– И Эмилия с Ниной.– Она задумалась.– Интересно, почему у всех возникает это ошибочное представление?
– Мне тоже любопытно, – сказал Диего, встречаясь с ней взглядом. Ей показалось, что между ними пробежала искра.
Диего набрал код, боковая дверь открылась, и они вошли в гараж. Он нашел на стене выключатель и зажег свет. Когда они ставили машину, в гараже горели лампы дневного света, но сейчас зажглась лишь одна лампочка. Освещенным оказался лишь центр гаража, остальное пространство тонуло в тени.
Диего протянул ей руку.
– Пошли.
Кристел напряглась. Два дня они старательно избегали прикасаться друг к другу. Но он предлагал помощь, отказываться было нелепо, решила она и взяла протянутую руку.
Все места для парковки были заняты. Их машина стояла последней в ряду, и им пришлось обойти ящики и сломанную мебель, чтобы до нее добраться.
У машины Диего выпустил ее руку. Некоторое время он молча стоял, потом подошел ближе. Обняв одной рукой за талию, он запустил другую в копну ее волос и притянул Кристел к себе. Его губы накрыли ее рот. Поцелуй был горячим и страстным. Когда он отпустил ее, голова у нее кружилась.