Майклс Ли. Гнездо для птенца

   Но будет ли этого достаточно? Рори все-таки нуждается в надежной, постоянной опоре, в ком-то, кто был бы всегда с ней.
   Всегда с ней.
   Девочка зашевелилась и начала тихо причмокивать, словно ей снилась бутылочка с молоком. Потом она открыла глаза — огромные голубые глаза, жадные до впечатлений нового дня. Увидев Уэнди, она издала радостный возглас.
   — Счастливого Рождества, дорогая, — прошептала Уэнди. — Мама с тобой.
   Мака она обнаружила в гимнастическом зале. Увидев их, он замедлил движения, остановился, потом встал и потянулся за полотенцем.
   — Прошу прощения за то, что вам пришлось отправиться на поиски. Я думал, что закончу к тому времени, как вы искупаете Рори. Перейдем куда-нибудь, где удобней?
   — Думаю, нам нужно серьезно поговорить.
   Он слегка приподнял брови.
   — Тогда, если вы не возражаете, останемся тут. Здесь меньше вероятность, что нас потревожат.
   Она оглядела помещение.
   — Вы один пользуетесь всем этим?
   — Мы все, время от времени. Зал был оборудован для мамы, но в последние несколько лет доктора рекомендуют ей лишь легкие, щадящие упражнения, поэтому она нечасто бывает здесь.
   Он натянул спортивный свитер, промокнул полотенцем лицо и повесил его себе на шею.
   Рори что-то невнятно пробормотала, уронила игрушку и протянула ручки к Маку.
   — Сколько она весит? — спросил он, беря ее на руки.
   — Около пятнадцати фунтов.
   — Неплохо, и гораздо интереснее, чем поднимать штангу.
   Он лег на скамью и начал медленно приподнимать Рори, пока она не оказалась на высоте его вытянутых рук, тогда он так же медленно опустил ее снова себе на грудь. Рори понравилась новая игра, и она заливалась смехом. Уэнди присела на соседней скамье.
   — Я знаю, это неожиданно, Уэнди. — Мак не смотрел на нее. — Я не хотел торопить вас с решением. Но я знаю, как сильно вас беспокоит будущее Рори. Меня оно тоже беспокоит. Так что нам предстоит сделать выбор.
   Уэнди прочистила горло.
   — И серьезный. — Странно, это совсем не то, что она хотела сказать.
   — Да, серьезный. — Мак сел и поставил одну ногу на скамейку, посадив Рори на колено. — Я не прошу о союзе на каких-нибудь несколько месяцев или даже несколько лет.
   — Это навсегда. — Несмотря на все ее усилия, голос Уэнди дрожал.
   — Ну, это, пожалуй, чересчур.
   Уэнди не задумывалась об этом раньше, но, хотя перспектива и казалась сейчас весьма отдаленной, Рори ведь вырастет. Когда-нибудь она станет подростком, студенткой университета, а потом самостоятельной молодой женщиной, у которой будет своя работа, а в скором времени, возможно, муж и дети. И тогда уже не будет иметь значения, по-прежнему ли вместе люди, которые ее воспитали.
   — Да, конечно.
   — Но вы правы, это очень серьезно, — продолжал спокойным голосом Мак. — Было бы большим ударом для Рори, если бы через пару лет кто-то из нас не выдержал бы. Так что, Уэнди, если у вас есть какие-то сомнения, сейчас самое время обсудить их.
   — Сомнения? — Она сделала глубокий вдох. — Ну что ж. А что будет с моей карьерой, Мак?
   — Вам не придется работать.
   — А если я хочу? Не сейчас, конечно, но позже. Это невероятное везение, что мне не нужно разрываться между двух огней, но, когда Рори пойдет в школу, у меня будет много свободного времени.
   Он посмотрел на нее. Уэнди не могла понять, что было в этом взгляде: возмущение, гнев, раздражение? Или любопытство?
   — Мак, мне нравится моя работа. У меня никогда не было намерения бросать ее, как бы ни сложилась моя жизнь.
   — Если через некоторое время вы захотите работать, я совсем не против. Я нисколько не боюсь, что Рори останется без внимания, какое бы занятие вы себе ни нашли. Если вас беспокоят деньги…
   — Собственно говоря, нет.
   — Я и тут предлагаю вам равные условия.
   Что мое — то и ваше.
   Уэнди испугалась. Разумеется, она ожидала, что он предоставит ей некоторые средства на личные расходы и, возможно, на ведение хозяйства. Но на большее она не рассчитывала.
   — Это очень щедро с вашей стороны.
   — Что-нибудь еще? — (Она подумала, затем покачала головой.) — Но вы понимаете, что я вправе рассчитывать на вашу порядочность?
   Уэнди пристально посмотрела на него.
   — То есть не заводить никаких романов? Верность?
   — Если хотите, так.
   Она покраснела. Понятие верности подразумевает наличие сексуальных отношений, что едва ли будет в их случае. И все же он требует от нее именно верности, даже если не ради него самого, а ради Рори. Если бы Уэнди увлеклась кем-нибудь, то, как ни скрывай она свое увлечение, это несомненно отразилось бы на ребенке. Она понимала, что ей не следует сердиться на Мака за его требование. Не она ли проявляла интерес к женщинам в его жизни? И тем не менее ее голос прозвучал резко:
   — Если я соглашусь на этот брак, то будьте уверены, я не буду заглядываться на окружающих мужчин в поисках развлечений. Рори слишком много значит для меня, чтобы рисковать ею. Я не брошу ее ради минутного увлечения.
   — Вы очень наивны, Уэнди. А если влюбитесь?
   — Я буду слишком занята. Но в свою очередь я могла бы попросить вас о том же, Мак?
   На какое-то мгновение ей показалось, что он не ответит.
   — В моем сердце уже есть любовь, — медленно произнес он, — и надо признать, что это не самая легкая ноша. Могу заверить вас, что со мной проблем не возникнет.
   Он ничего не сказал об увлечениях, отметила она.
   — А как… насчет верности?
   Его голос был более глубоким, чем обычно, без тени иронии.
   — Я клянусь вам, Уэнди, что это обещание выполню в первую очередь. И так будет всегда. — Его слова прозвучали как клятва — более торжественно и, несомненно, более искренно, чем обещание любить ее и заботиться о ней до самой смерти, которое он дал бы публично. Но, с другой стороны, это обещание дано Рори — как и ее собственное.
   — Итак? — сказал он. — Вы выйдете за меня замуж?
   Она кивнула.
   — А когда?
   — Как только будет возможно. Я выясню это завтра, но думаю, все будет улажено к середине следующей недели.
   Ее это вполне устраивало.
   — Чем скорее мы сможем создать нормальную семью для Рори…
   Мак закончил ее мысль:
   — …тем меньше будет вреда для ребенка. — Он слегка улыбнулся. — И тем меньше ненужных советов со стороны остальных членов семьи нам придется выслушать. Я сообщу им за обедом, если вы не возражаете.
   Она покачала головой. Несмотря на то, что в комнате было тепло, ее пробирала легкая дрожь — теперь, когда было поздно идти на попятную.
   Наклонившись к ней, Мак приложил свою ладонь к ее щеке. Его прикосновение вызвало у нее желание спрятать свое лицо в его тепле. На мгновение ей показалось, что он собирается поцеловать ее. Но он только провел большим пальцем по ее губам и прошептал:
   — Все будет хорошо, Уэнди. Вот увидишь.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

   Элинор восторженно восприняла новость и тотчас принялась строить планы относительно венчания, приемов, оркестра и списка приглашенных.
   Мак, который, должно быть, заметил, что от лица Уэнди отлила краска, взял ее за руку и предложил вместо этого обойтись небольшим семейным венчанием в доме Берджессов. В знак благодарности Уэнди сжала его пальцы. Признаться, она предпочла бы гражданскую церемонию в присутствии судьи и двух совершенно незнакомых людей в качестве свидетелей, но это едва ли было возможно.
   Тэсса, страдая оттого, что в ее очередной коллекции не нашлось ничего подходящего для скромного и элегантного венчания, повела Уэнди по самым шикарным бутикам.
   — Я очень рада, что все так вышло, — призналась она за чашкой горячего шоколада, когда в поддень они решили передохнуть. — Я первая скажу, что Рори прелесть — и это, очевидно, твоя заслуга, если учесть, что представляла собой Марисса, — но я просто еще не готова обзаводиться детьми. И, возможно, никогда не буду, — прибавила она после минутного размышления. — Честно, я даже поседела от страха, что Элинор прочит меня в мамы Рори. Одна мысль о том, что каждый раз меня будут сравнивать с тобой…
   — Никто не стал бы критиковать тебя.
   — Ну да, открыто — во всяком случае. Одного взгляда на Мака достаточно, чтобы знать, когда он не одобряет. И не смотри на меня так смущенно, — сухо сказала Тэсса. — Конечно, ты не замечаешь этого, потому что он так явно восхищается всем, что ты делаешь.
   Уэнди заморгала от удивления. Если бы Тэсса знала об их ранних стычках еще в Финиксе, она не стала бы думать, что Мака ослепило ее очарование.
   Приходилось тем не менее признать, что во всем этом деле Мак ведет себя безукоризненно. Разумеется, семья в курсе истинных причин скоропалительной свадьбы, но у постороннего, окажись он сейчас в доме, не было бы причин усомниться в том, что ее и Мака связывает настоящее чувство. Если их поведение и нельзя было назвать романтичным, легко можно было представить себе, что они просто сдерживаются на людях. Мак был безукоризненно тактичен и внимателен.
   Какое холодное определение, подумалось ей. Ведь он нисколько не холоден. Он нежен и всегда внимателен к ее чувствам и желаниям. Ему ничего не стоило бы разыгрывать из себя ее спасителя, но он ни словом не намекнул Уэнди на то, что она обязана ему за возможность остаться с Рори.
   Мак, конечно, ни на кого не похож, в этом нет сомнения. Иногда, когда она случайно бросала на него взгляд, она замирала в восхищении от вида его идеально сложенной фигуры.
   Тэсса поправила изящные часики на запястье и допила шоколад.
   — Еще один магазин, и можно начать искать туфли. Ах, и не забудь, что нам еще нужно забрать твое кольцо.
   Ее кольцо. В действительности это было кольцо Элинор. В рождественский день после обеда она позвала Мака и Уэнди к себе в гостиную и достала свои обручальные кольца. Из-за артрита она не могла больше их носить и хочет, чтобы Мак взял их для своей невесты.
   Уэнди заметила блеск бриллиантов и золота в ладони Элинор и попыталась отклонить подарок.
   Но Элинор настояла:
   — Конечно, кольца не по твоему вкусу. Тебе больше понравилась бы другая оправа. Но камни хороши, и мне доставило бы огромное удовольствие видеть, что ты их носишь, Уэнди.
   Что после этого можно сказать? Только то, что кольца прелестны и ей и в голову не пришло бы что-то в них менять…
   Сначала Уэнди и Тэсса зашли к ювелиру. Пока они ждали в офисе с обшитыми панелью стенами у покрытого бархатом столика, Уэнди краешком глаза наблюдала за Тэссой.
   — Тебя это очень задело, Тэсса? — наконец произнесла она. — Я имею в виду кольца. Все-таки ты была первой невестой, и кольца должны были стать твоими.
   — Задело? Господи, нет. У меня не возникло бы и малейшего желания получить их. У меня не те руки, чтобы носить подобные роскошные камни, да и оправа не в моем вкусе. — И она словно для иллюстрации взмахнула левой рукой, унизанной кольцами с изящными камешками. — Кроме того, такие вещи должны переходить невесте старшего сына.
   Об этом Уэнди не подумала.
   Ювелир вышел с бархатной коробочкой в руке, сел в кресло возле столика и с торжественным видом открыл ее.
   — Ну же, — настаивала Тэсса, — примерь.
   Уэнди вынула кольцо из бархатной коробочки и осторожно надела. Оно сидело как влитое, и она подняла руку, любуясь игрой света в бриллиантах. Ее голос прозвучал немного хрипловато, когда она спросила:
   — А второе кольцо? Оно готово?
   Ювелир покачал головой.
   — Боюсь, возникла небольшая заминка. Сломан один из зубчиков, мы починим его только к завтрашнему дню. Надеюсь, это никак не повредит вам?
   — Вовсе нет, — весело сказала Тэсса. — Венчание состоится не раньше чем послезавтра. Хотя, если мы не найдем для тебя костюм, Уэнди… — Она поднялась и небрежно кивнула ювелиру на прощание.
   — У меня уже есть совершенно замечательный костюм, — напомнила ей Уэнди, когда они вышли из магазина.
   — Очень милый костюм, но тебе необходимо что-то новое для церемонии. Скажем, что-нибудь белое? Или хотя бы цвета слоновой кости.
   — Я ведь уже говорила тебе — я ужасно выгляжу в светлом.
   Тэсса внимательно изучила лицо Уэнди.
   — Ты же знаешь, что светлые тона к лицу каждой женщине. Но если ты продолжаешь упрямиться, мы подыщем для тебя что-нибудь красное, эффектное.
   Уэнди не возражала. Она была счастлива тем, что Тэсса приняла ее объяснение и не стала копать дальше, поскольку истинная причина была гораздо глубже, чем ее неприязнь к светлым тонам.
   Дело в том, что белое платье уместно при заключении брака по любви, а не делового союза. То же самое относится к свадебной процессии и фате, и потому — даже при том, что никто не смог бы оспорить право Уэнди на все это, — она отказалась участвовать в подобном маскараде.
   Но она не хотела объяснять это Тэссе. Бедняжка Уэнди, у которой украли возможность любви! Нет, гораздо лучше держать свою философию при себе.
   — Хорошая мысль, — сказала она Тэссе. — Да и потом, где мне носить этот костюм цвета слоновой кости после? Вдруг Рори срыгнет на него.
   Тэсса закатила глаза.
   — Я думаю, что Мак будет все-таки иногда вывозить тебя на обед без Рори, — сухо сказала она. — Правда, Уэнди, неужели тебе не приходило в голову, что, если бы ему нужна была просто нянька, он нанял бы ее? — Она вдруг остановилась, схватила Уэнди за руку и указала на витрину магазина. — Вон, моя девочка, твой свадебный наряд. Ты только посмотри!
   Тэсса оказалась права — костюм был великолепен. Глубокого, насыщенного сизо-голубого цвета, который чудесно оттенял медные блики в волосах Уэнди и подчеркивал сливочную белизну ее кожи. Жакет был более облегающим, чем имевшиеся у нее, а юбка несколько короче. Она посомневалась некоторое время, но затем решила все-таки остановиться на этом костюме.
   И то, как она почувствовала себя, взглянув в зеркало в день венчания, подтвердило ее правоту. Приятно было сознавать, что она выглядит наилучшим образом. По крайней мере хотя бы внешне соответствует клану Берджессов.
   Был вечер, и темнота уже окутала город, когда Тэсса легонько постучалась в дверь Уэнди и вошла.
   — Мак здесь, — объявила она. — Он прислал тебе орхидеи. — Она поставила на подоконник коробку. — А это от меня. — И она протянула Уэнди вторую коробку. — Я помню, что ты говорила про фату, но я подумала, что ты, может быть, согласишься…
   Творение, которое она вынула, было сизо-голубого цвета, точно такого же оттенка, что и костюм Уэнди, нечто элегантно асимметричное, дополненное каскадом тончайших кружев.
   — Если тебе не нравится, так и скажи. Будем считать, что я ничего тебе не предлагала.
   — Она чудесна! — сказала Уэнди.
   — Мне тоже так показалось, но все же это мой первый опыт. — Тэсса приколола ей шляпку и отошла немного, чтобы полюбоваться результатом. — Ты действительно подвигла меня на новые свершения — шляпки, детская одежда… — Она открыла вторую коробку. — Не правда ли, они восхитительны, эти орхидеи, которые принес Мак? — Она приколола цветы. — Нам пора спуститься. Мак уже, должно быть, шагает взад-вперед от нетерпения, хотя он единственный, кто опоздал. Учитывая то обстоятельство, что это его собственная свадьба, он мог бы, думается, уйти из офиса и пораньше.
   Но Мак не шагал взад-вперед. Уэнди и не могла представить себе этого. Он стоял у камина с Рори на руках и разговаривал с пастором, и когда Уэнди вошла, он поднял глаза, улыбнулся и протянул руку, чтобы ввести ее в их кружок. За последнее время она настолько привыкла видеть его в повседневной одежде, что очень удивилась его строгому черному костюму.
   Погладив рукой лепестки орхидей на плече, она прошептала:
   — Спасибо тебе, Мак.
   Он улыбнулся.
   Малышка потянулась к Уэнди, но Тэсса преградила дорогу и взяла ее сама, к великому огорчению девочки.

* * *

   На протяжении всей этой недолгой церемонии Мак не убирал руки с талии Уэнди. Он обнимал ее как беззащитное дитя, а не как принадлежащую ему вещь, и она была благодарна ему за эту поддержку. У нее подкашивались колени, а когда дошло до произнесения клятвы, так сжало горло, что она была не вполне уверена, сможет ли произнести заветное слово.
   Голос Мака был как никогда глубок и красив, когда он произносил старые как мир слова. Но как только пришла очередь Уэнди, Рори начала громко плакать. Тэсса делала все, что было в ее силах, но было очевидно, что Рори совсем не намеревалась успокаиваться.
   — Вот видите? — прошептала Тэсса. — Я же говорила, что никуда не гожусь, когда дело касается детей.
   Уэнди оглянулась.
   — Наверное, она чувствует, что происходит нечто очень важное.
   — Что ставит тебя перед выбором, — прошептал Мак. — Взять ее на руки или смириться с шумом.
   — Можно отправить ее наверх.
   — Но ты же не станешь этого делать?
   — Конечно, нет. — Она взяла Рори на руки, и та приникла к ней на какое-то время, а затем огляделась вокруг с ангельской улыбкой, словно говоря всем, что вот теперь она на своем законном месте, как раз в самом центре событий.
   Когда Уэнди повторила слова клятвы, ее голос уже не дрожал и в сердце не было сомнения. Она переместила Рори так, чтобы Мак мог надеть ей кольцо на палец, и малышка крепко ухватилась за блестящие камешки. А во время последнего благословения она открыла, что, если хлопнуть ладошкой по фате Уэнди, она начинает чудесно колыхаться. Глаза пастора засияли.
   — Пусть же будет вовеки эта новая семья так же дружна, как сегодня, — произнес он. — Я объявляю вас мужем и женой…
   Рори издала недовольный звук.
   — И, конечно же, дочерью, — закончил он свою фразу. — Это первый случай в моей практике, Мак, но, если вы не против, я с удовольствием подержу ребенка, пока вы поцелуете новобрачную.
   — Неплохая мысль. — Мак разжал пальцы Рори, вцепившиеся в фату Уэнди, и передал ее пастору осторожно, как если бы это был хрупкий букет.
   Уэнди подняла лицо к Маку, внутренне смеясь тому, как округлились глаза Рори от удивления и досады. Но требовательный взгляд Мака напугал и отрезвил ее. Одной рукой он обнял невесту за плечи, другой осторожно приподнял ей подбородок. Его поцелуй был крепким, нежным, совсем не похожим на то легкое прикосновение губ, какого она ожидала. Он длился лишь несколько мгновений, но этот промежуток времени, казалось, растянулся на целую вечность, и тепло постепенно разливалось по ее телу, так же неизбежно, как вода наполняет пересохшую губку. Подняв голову, Мак на некоторое время оставил свои руки на ее плечах, и она смотрела на него, не в силах шевельнуться, дрожа всем телом.
   Послышались аплодисменты, и Рори замахала ручками, словно предлагала поиграть в ладушки. Это сняло напряжение, все засмеялись, и как раз вошел Паркер с подносом, уставленным бокалами с шампанским.
   Тэсса протянула один бокал Уэнди.
   — Что ж, миссис Берджесс, — сказала она, — добро пожаловать в клуб избранных!
   Миссис Берджесс. Как странно звучит это имя.

* * *

   Ужин после венчания прошел как в тумане, и уже пора было ехать. Одна из сиделок принесла Рори. Ребенок был накормлен и почти спал. Глаза сиделки были влажны от слез.
   — Нелегко с ней расстаться, — сказала она. — В любое время, когда вам потребуется отдохнуть, мисс, — ах, прошу прощения — мэм…
   — Я бы воспользовался этим, — сказал Митч. Он сидел откинувшись в кресле и наблюдал за пузырьками, которые поднимались в его бокале с шампанским. — Оставьте на нее ребенка и устройте себе медовый месяц.
   — Занимайся своим делом, — посоветовал Мак, — или люди начнут задаваться вопросом, а не подумываешь ли ты о собственном медовом месяце. Готова, Уэнди?
   Как только машина тронулась, Рори заснула, и оказалось, что говорить вроде не о чем. Уэнди уже представляла себе долгую мучительную поездку по Чикаго, если они не найдут тему для разговора.
   — Все прошло удачно, — наконец сказала она. — Несмотря на выходку Рори.
   — Думаю, половина присутствовавших считает, что наша Рори — избалованный ребенок.
   — Невозможно избаловать ребенка в этом возрасте. Сейчас она осознает только собственные потребности.
   Она жалела, что не могла разглядеть его лицо. Неужели Мак и вправду думает, что Рори избалована?
   — Поверю тебе на слово, — сказал он.
   Она попыталась сосредоточить внимание на улицах, по которым они ехали. Если она не собирается постоянно сидеть дома, то ей придется научиться ориентироваться в Чикаго. Она не может рассчитывать на то, что Мак будет сопровождать ее всякий раз, когда ей потребуется выйти.
   Но вместо того, чтобы ехать по главной улице, которая проходила через центр города, они свернули в боковые улочки, застроенные особняками с газонами, запорошенными снегом.
   Несколько минут спустя машина вырулила на широкую подъездную дорогу, и Уэнди, вздрогнув, увидела дом в стиле династии Тюдоров. Он был гораздо меньше, чем особняк Берджессов, но все же являл собою внушительное зрелище.
   — Добро пожаловать домой, — сказал Мак.
   Домой? От ужаса у нее застыла кровь в венах.
   Он даже не спросил меня, чего мне хочется.
   Вот так партнеры!
   — Ну, как тебе? — Он казался очень довольным.
   Оправившись от шока, Уэнди подумала, что ведет себя глупо. Любая разумная женщина была бы рада. Дом великолепен. А его квартира чересчур мала для них троих, даже на короткое время. Это широкий жест со стороны Мака.
   Но не по отношению к ней. Он сделал его, заботясь только о себе и, возможно, о Рори. Но не о ней. Если бы он думал обо мне, рассуждала она, он бы спросил моего мнения, прежде чем что-либо решить.
   — Очень… мило, — сухо ответила она и распахнула дверцу машины.
   Мак обошел машину и приблизился к ней.
   — Что-то не так?
   — Ничего. Я сказала, что очень мило. — Она открыла заднюю дверь и принялась отстегивать стульчик Рори.
   — С этого нельзя начинать, Уэнди.
   От холодного ветра у нее заслезились глаза.
   — Ну, хорошо, — зло сказала она. — Ты сказал, что мы будем партнерами. А может быть, я не хочу огромный уродливый дом!
   — А у тебя его и нет. — Его голос прозвучал сдержанно.
   — Ах, вот как! Значит, дом записан на твое имя. Не удивительно.
   — Он принадлежит другу, которого дела вынудили переехать в Бостон. Я снял его на полгода, чтобы дать нам время оглядеться, потому что мне не хотелось обременять тебя еще и поисками дома в придачу ко всему.
   Она закусила губу, и слеза скатилась по ее щеке и утонула в мехе комбинезончика Рори.
   В его голосе зазвучали теплые нотки.
   — И я не спросил твоего мнения, потому что это замечательная возможность пережить первые несколько месяцев. Том даже оставил всю мебель; он не думает, что работа в Бостоне затянется, и ему не хочется перевозить ее.
   — Прости, Мак, — только и сумела сказать она.
   Он нашел в связке нужный ключ и открыл парадную дверь. Но, прежде чем распахнуть ее, он прислонился к каменному косяку и посмотрел на нее.
   — Как ты думаешь, Уэнди, мы можем начинать?
   Она кивнула.
   — Тогда… добро пожаловать домой. Она попыталась улыбнуться.
   — Это… очень красивый дом.
   Мак посмотрел на нее долгим взглядом. Не успела еще Уэнди понять, что он задумал, как он сгреб в охапку ее и Рори и шагнул через порог. Она слегка вскрикнула и ухватилась за него. Он, смеясь, опустил ее на гладкий мраморный пол вестибюля и закрыл дверь.
   Уэнди огляделась. По одну сторону вестибюля створчатые двери вели в гостиную. По другую — за дверями открывался длинный коридор. Массивная лестница уходила вверх, а огромная люстра заливала вестибюль теплым светом.
   — Очень впечатляет, — сказала она почти про себя.
   — Лучше, чем дом родителей?
   — Не так внушительно. По крайней мере, тут я могу жить. Правда, пока не представляю, как я буду поддерживать чистоту, но… а кстати, сколько здесь комнат?
   — Шесть спален, восемь ванных комнат и…
   — О Господи!
   — Одна из спален завалена вещами Тома, так что о ней тебе беспокоиться не придется.
   — Какое облегчение, — прошептала Уэнди.
   Мак ухмыльнулся.
   — Но сначала главное: нужно уложить Рори. Он бросил свое пальто на резную скамью в елизаветинском стиле, стоявшую возле входной двери, и повел Уэнди наверх.
   — У Тома нет детей. Так что Паркер перевез детскую мебель, пока мы были на ужине. Нам только нужно найти ее. А, вот и она.
   Изначально комната, вероятно, предназначалась для детской, но, похоже, ее использовали в качестве комнаты для гостей. Обои на стенах представляли собой сплошные розовые и бледно-лиловые завитки. Уэнди никогда не нравились эти откровенно женские оттенки. Примыкающая ванная комната была вся в рюшечках и кружавчиках, по одной стене шли шкафы с зеркальными дверцами.
   — Да, это будет забавно, если Рори начнет ходить прежде, чем мы отсюда уедем, — заметила Уэнди, укладывая малышку на стол для смены белья. — Могу себе представить эти дверцы — украшенные отпечатками ее пальцев.
   Мак помог Уэнди снять пальто и приглушил свет, когда она начала расстегивать меховой комбинезончик Рори.
   Заинтригованная новой обстановкой, Рори как могла старалась не закрывать глаза, чтобы осмотреть все вокруг. Но борьба со сном была ей не по силам, и когда Уэнди закончила переодевать ее, она сидела в кроватке с осовелым видом.
   Мак подоткнул одеяльце, включил ночник и закрыл за ними дверь.
   Не доходя до верхней площадки, он остановился у двери спальни.
   — Я подумал, что тебе будет удобней здесь.