Страница:
– А может, и не собирается, – спокойно добавил Энди, чтобы Вилли остановился и успокоился. – Он хочет отправить ее куда-нибудь под покровом ночи. Убрать с дороги без всяких последствий, ты понимаешь, о чем я говорю? Вилли промычал:
– Да, да, это должно сработать; Он может напоить ее вином за ужином, связать, пока спит, и отправить на корабле куда-нибудь в Индию или, может, в Америку. Знаешь, я не буду беспокоиться, если она исчезнет. Думаю, она не раз использовала свой пистолет наудачу.
Энди шагами мерил пол, закусив губу.
– Да, если убрать мисс Сторбридж, путь будет открыт и он сможет делать с Евгенией и Еленой все, что захочет, чтобы отомстить их отцу. – Энди повернулся к своему другу и состроил гримасу. – Итак, Вилли, мы опять вернулись к тому, с чего начали. Ты должен спасти своего брата. Я должен оставаться здесь, пока не вернутся мои родители, и пока Гарри не изнасилует одну из девушек или обеих, как ему заблагорассудится. – Он развел руками. – Все к одному, Вилли. Я могу сказать, что мой план хорошо работает. Превосходно!
Вилли немедленно отреагировал на последнее заявление своего друга:
– Твой план? Теперь, когда все разрешилось, ты готов пожинать лавры. Как это типично для тебя! И почему же это был не твой план, когда мы пытались все объяснить Гарри? Ответь мне, мистер Блестящий Ум!
– Я отвечу тебе, мистер Разиня! – парировал Энди, закатывая рукава и готовясь к драке. – Это мой план, потому что у тебя не было ни одной стоящей мысли за всю твою жизнь, поэтому это мой план!
– О, неужели это правда?
– Да, это чистая правда!
Когда два друга уже были готовы поколотить друг друга на залитом утренним солнцем ковре, другой вкрадчивый голос вступил в их диалог:
– Так я и думал! Я слышал вашу ругань еще из холла. Продолжайте, мальчики, не останавливайтесь и поколотите друг дружку как следует. Но предупреждаю вас, что уже отправил лакея за огромным ведром с холодной водой.
Упоминания о холодной воде было достаточно, чтобы погасить искры вражды, вспыхнувшие между мальчиками, и, как обычно, они опять сплотились перед лицом общего противника.
– А мы и не дрались, Гарри, – объяснил Вилли, быстро разжимая пальцы, которые еще секунду назад были сжаты в кулаки. – Драка? Откуда взялась такая мысль? Даже ничего близко и не было. Мы всего-навсего демонстрировали друг другу, как Джексон обычно защищается на ринге. Мы об этом слышали в Лондоне, в кофейне на Бонд-стрит. Ведь так, Энди?
Энди энергично закивал.
– Перекрестись и толкни – так, кажется, парень называет это, я прав, Вилли, мой дорогой друг? Да, точно. Это первый удар – перекрестись и толкни. – Он повернулся и не мигая посмотрел в глаза герцога. – Было так интересно, ваша светлость, чрезвычайно интересно!
Гарри только покачал головой.
– Я не понимаю, почему вас не убило молнией, когда вы были еще ребенком, жалкий шалопай. И тебя тоже, Уильям. Какую чудовищную ложь вы говорите. – Он поднял руку, чтобы предотвратить дальнейшие словоизлияния своего брата, который уже открыл рот. – Я не хочу этого слышать, Уильям. Поверь мне, я не люблю пустых разговоров. Что я от вас хочу, так это чтобы вы сели и послушали меня, для разнообразия. Я уже договорился с мисс Сторбридж, что она и ее подопечные останутся в западном крыле до завтра и не будут нам мешать. Поэтому у нас будет время подготовиться к встрече с нашей тетей Эмилией, которая должна прибыть в Глиндеварон к обеду.
При упоминании о тетушке Вилли скорчил недовольную гримасу.
– О мой Бог! Я совсем забыл об эксцентричной старой королеве Эмилии. Ты думаешь, она сильно разозлится?
– Сильно разозлится, Уильям? Наша дорогая тетя Эмилия? – Лицо Гарри перекосилось. – Потому что, благодаря ее дорогому племяннику Уильяму, она стала соучастницей похищения, за что, вероятно, ее отправят гнить в тюрьме, а ее доброе имя втопчут в грязь, лишат свободы и привилегии быть хозяйкой Глиндеварона? Или мы могли бы сохранить все случившееся в тайне, и она вынуждена будет занять место наставницы для пары нежелательных любовниц? Нет, не думаю, что тетя Эмилия будет против. Я не стал бы забивать себе этим голову на твоем месте, Уильям. Почему? Потому что ее хватит удар прежде, чем я дойду до середины рассказа.
В то время как Энди благоразумно отошел на пару шагов от герцога, Вилли опустился в ближайшее кресло, положил голову на руки и патетически застонал:
– Она не доставит неприятностей, Гарри. Это нереально. О, кажется, мне сейчас станет плохо. Нам точно совершенно не нужно, чтобы тетя Эмилия волей-неволей восклицала: «Долой их головы!»
– Да, такое она тоже может сделать, – улыбнулся Гарри, уверенный, что наконец привлек внимание брата. – Но не волнуйтесь, мальчики, – добавил он бодро. – Я, возможно, придумал план, как нам всем выбраться из этой грязи.
Вилли подпрыгнул как ошпаренный. Вера в Гарри светилась в его глазах, как будто несколько минут назад он не содрогался от ужасной мысли, что любимый брат, с его-то интеллектом, не знает, что делать.
– Я знал! В ту минуту, как я услышал твой свист, я уже знал! Видишь, Энди, я же говорил, что старый добрый Гарри не оставит нас в беде. У него есть план! – Вилли повернулся, чтобы взглянуть на брата. – Каков план, Гарри? Ты же не собираешься устроить так, чтобы мы оба женились на близнецах? Энди и я… мы не планировали этого. Нет, конечно, нет. Ты не сделаешь этого со мной. О Гарри, я так люблю тебя, брат мой!
Гарри сел в кресло, которое только что освободил его брат, скрестил ноги и стал изучать ногти на своей руке.
– Ты опять торопишься, Уильям. Может, ты позволишь, и я продолжу свою мысль?
Он ждал, скрывая улыбку, когда его брат сделает глубокий вдох и, успокоившись, присядет рядом с Энди на край канапе.
– Спасибо, дети. Я был бы успокоен вашим покорным видом, если бы только я не вспомнил, что такой же покорный вид был у вас прошлым летом, когда вы рассказывали мне, что купили у проходящего цыгана волшебную формулу, превращающую козье молоко в золото. А теперь о плане…
Глава 7
Глава 8
Глава 9
– Да, да, это должно сработать; Он может напоить ее вином за ужином, связать, пока спит, и отправить на корабле куда-нибудь в Индию или, может, в Америку. Знаешь, я не буду беспокоиться, если она исчезнет. Думаю, она не раз использовала свой пистолет наудачу.
Энди шагами мерил пол, закусив губу.
– Да, если убрать мисс Сторбридж, путь будет открыт и он сможет делать с Евгенией и Еленой все, что захочет, чтобы отомстить их отцу. – Энди повернулся к своему другу и состроил гримасу. – Итак, Вилли, мы опять вернулись к тому, с чего начали. Ты должен спасти своего брата. Я должен оставаться здесь, пока не вернутся мои родители, и пока Гарри не изнасилует одну из девушек или обеих, как ему заблагорассудится. – Он развел руками. – Все к одному, Вилли. Я могу сказать, что мой план хорошо работает. Превосходно!
Вилли немедленно отреагировал на последнее заявление своего друга:
– Твой план? Теперь, когда все разрешилось, ты готов пожинать лавры. Как это типично для тебя! И почему же это был не твой план, когда мы пытались все объяснить Гарри? Ответь мне, мистер Блестящий Ум!
– Я отвечу тебе, мистер Разиня! – парировал Энди, закатывая рукава и готовясь к драке. – Это мой план, потому что у тебя не было ни одной стоящей мысли за всю твою жизнь, поэтому это мой план!
– О, неужели это правда?
– Да, это чистая правда!
Когда два друга уже были готовы поколотить друг друга на залитом утренним солнцем ковре, другой вкрадчивый голос вступил в их диалог:
– Так я и думал! Я слышал вашу ругань еще из холла. Продолжайте, мальчики, не останавливайтесь и поколотите друг дружку как следует. Но предупреждаю вас, что уже отправил лакея за огромным ведром с холодной водой.
Упоминания о холодной воде было достаточно, чтобы погасить искры вражды, вспыхнувшие между мальчиками, и, как обычно, они опять сплотились перед лицом общего противника.
– А мы и не дрались, Гарри, – объяснил Вилли, быстро разжимая пальцы, которые еще секунду назад были сжаты в кулаки. – Драка? Откуда взялась такая мысль? Даже ничего близко и не было. Мы всего-навсего демонстрировали друг другу, как Джексон обычно защищается на ринге. Мы об этом слышали в Лондоне, в кофейне на Бонд-стрит. Ведь так, Энди?
Энди энергично закивал.
– Перекрестись и толкни – так, кажется, парень называет это, я прав, Вилли, мой дорогой друг? Да, точно. Это первый удар – перекрестись и толкни. – Он повернулся и не мигая посмотрел в глаза герцога. – Было так интересно, ваша светлость, чрезвычайно интересно!
Гарри только покачал головой.
– Я не понимаю, почему вас не убило молнией, когда вы были еще ребенком, жалкий шалопай. И тебя тоже, Уильям. Какую чудовищную ложь вы говорите. – Он поднял руку, чтобы предотвратить дальнейшие словоизлияния своего брата, который уже открыл рот. – Я не хочу этого слышать, Уильям. Поверь мне, я не люблю пустых разговоров. Что я от вас хочу, так это чтобы вы сели и послушали меня, для разнообразия. Я уже договорился с мисс Сторбридж, что она и ее подопечные останутся в западном крыле до завтра и не будут нам мешать. Поэтому у нас будет время подготовиться к встрече с нашей тетей Эмилией, которая должна прибыть в Глиндеварон к обеду.
При упоминании о тетушке Вилли скорчил недовольную гримасу.
– О мой Бог! Я совсем забыл об эксцентричной старой королеве Эмилии. Ты думаешь, она сильно разозлится?
– Сильно разозлится, Уильям? Наша дорогая тетя Эмилия? – Лицо Гарри перекосилось. – Потому что, благодаря ее дорогому племяннику Уильяму, она стала соучастницей похищения, за что, вероятно, ее отправят гнить в тюрьме, а ее доброе имя втопчут в грязь, лишат свободы и привилегии быть хозяйкой Глиндеварона? Или мы могли бы сохранить все случившееся в тайне, и она вынуждена будет занять место наставницы для пары нежелательных любовниц? Нет, не думаю, что тетя Эмилия будет против. Я не стал бы забивать себе этим голову на твоем месте, Уильям. Почему? Потому что ее хватит удар прежде, чем я дойду до середины рассказа.
В то время как Энди благоразумно отошел на пару шагов от герцога, Вилли опустился в ближайшее кресло, положил голову на руки и патетически застонал:
– Она не доставит неприятностей, Гарри. Это нереально. О, кажется, мне сейчас станет плохо. Нам точно совершенно не нужно, чтобы тетя Эмилия волей-неволей восклицала: «Долой их головы!»
– Да, такое она тоже может сделать, – улыбнулся Гарри, уверенный, что наконец привлек внимание брата. – Но не волнуйтесь, мальчики, – добавил он бодро. – Я, возможно, придумал план, как нам всем выбраться из этой грязи.
Вилли подпрыгнул как ошпаренный. Вера в Гарри светилась в его глазах, как будто несколько минут назад он не содрогался от ужасной мысли, что любимый брат, с его-то интеллектом, не знает, что делать.
– Я знал! В ту минуту, как я услышал твой свист, я уже знал! Видишь, Энди, я же говорил, что старый добрый Гарри не оставит нас в беде. У него есть план! – Вилли повернулся, чтобы взглянуть на брата. – Каков план, Гарри? Ты же не собираешься устроить так, чтобы мы оба женились на близнецах? Энди и я… мы не планировали этого. Нет, конечно, нет. Ты не сделаешь этого со мной. О Гарри, я так люблю тебя, брат мой!
Гарри сел в кресло, которое только что освободил его брат, скрестил ноги и стал изучать ногти на своей руке.
– Ты опять торопишься, Уильям. Может, ты позволишь, и я продолжу свою мысль?
Он ждал, скрывая улыбку, когда его брат сделает глубокий вдох и, успокоившись, присядет рядом с Энди на край канапе.
– Спасибо, дети. Я был бы успокоен вашим покорным видом, если бы только я не вспомнил, что такой же покорный вид был у вас прошлым летом, когда вы рассказывали мне, что купили у проходящего цыгана волшебную формулу, превращающую козье молоко в золото. А теперь о плане…
Глава 7
Трикси была очень сердита. Как он смеет? Как смеет этот мужчина бросать ей подобный вызов? Разве он не понимает, что он делает из себя посмешище? Разве ему все равно? Или он настолько горит желанием отомстить ей, что пойдет на все это, чтобы разрушить ее планы?
– Конечно же, он знал, подлец! – сказала она себе, рассматривая разорванный от волнения носовой платок, который затем бросила на кровать. – Почему же еще он сделал это? Было бы ниже его мужского достоинства признать, что какая-то простая женщина одержала верх над ним. И когда же я поумнею?
Больше всего Трикси беспокоило то, что она не видела выхода из случившегося. Вчера вечером Глинд попросил ее прийти к нему в кабинет, она согласилась на встречу, готовая обсудить ситуацию и отразить все попытки герцога разрушить ее планы. Она была совершенно спокойна. Трикси убедила себя за время бессонной ночи, что готова ко всем будущим вызовам, которые он мог ей бросить.
Но она не была готова к его предложению.
– Я решил, мисс Сторбридж – Трикси, – что мы должны вернуться в мой особняк в Лондоне, чтобы в течение двух недель подготовиться к Сезону, – объявил Глинд после того, как она села за стол напротив него.
– Подготовка к Сезону? Все мы? И я? – спросила она и поняла, что проговорилась и позволила ему вывести себя из равновесия.
Глинд сплел пальцы перед своим лицом.
– Совершенно верно. Мой брат и его пустоголовый друг Эндрю Карлайсл поступили очень несправедливо по отношению к вам и мисс Сомервилль, и я как глава семьи хочу это исправить. Это единственный достойный поступок, который я могу совершить в данной ситуации.
Трикси почувствовала, что где-то кроется подвох. Сезон для девочек был и ее мечтой, но что-то было не так. Она была уверена в этом.
– Продолжайте, – спокойно произнесла она, глядя пристально на него, но за ладонями трудно было понять выражение его лица. – Но, пожалуйста, Гарри, не прикрывайтесь вашей честью. Вам-то для чего все это?
Глинд улыбнулся, и Трикси захотелось протянуть руку через стол и ударить его.
– По-моему, вы слишком торопитесь, Трикси, – ответил герцог, обращаясь к ней по имени, тем самым понизив ее до уровня молодого лорда Уильяма и его друга Энди. – Я не буду изображать скромность и говорить вам, что я забыл о том, что близнецы – отпрыски Майлса Сомервилля, моего заклятого врага. Подумайте немного, Трикси. Что может быть лучшей местью, чем обеспечить популярность девочек, тогда как Сомервилль не может выложить и пенни на их содержание? Из того, что я услышал, когда был в Лондоне, я думаю, что это были бы последние траты, которые он мог позволить себе, прежде чем остаться без штанов.
– Но подумайте, что о вас будут говорить, Гарри, – произнесла Трикси, не желая принимать участие в его плане. – Вы станете посмешищем, спонсируя Евгению и Елену. Ни для кого не секрет, что вы ненавидите их отца. Для всего мира это будет означать, что он взял верх над еще одним герцогом Глиндом.
– Возможно, – допустил герцог, – но я буду думать по-другому, а этого для меня достаточно. Я предпочел бы, чтобы меня оставили в дураках, чем если бы все думали, что я организовал отвратительное похищение двух невинных молодых женщин.
– И меня тоже, – поспешно добавила Трикси. При этих словах левая бровь Гарри приподнялась.
– Я сказал – «молодых женщин», Трикси. Их невинность я оставляю на вашей совести, особенно принимая во внимание тот факт, что именно вы шантажируете меня и выдвигаете свои требования в обмен на ваше молчание.
– Я имею в виду совсем другое, и вы это знаете.
– Нет, полагаю, что не знаю, – сказал Глинд, поднимаясь и тем самым показывая, что разговор окончен. – Что касается вас, Трикси, то вы будете заботиться о девочках все это время, правда, вместе с моей тетей леди Эмилией Фонтлерой, которая будет представлять мои интересы. Ну, а в конце Сезона… Я думаю, что вы в состоянии будете найти подходящую работу где-нибудь в Лондоне, прежде чем деньги, которые я вам заплачу за заботу о девочках, закончатся. Если, конечно, вы не преуспеете в охмурении какого-нибудь нетерпеливого вдовца, ищущего мать для своих сопливых ребятишек. Я заплачу вам за работу, потому что я не хочу, чтобы меня считали бессердечным, но это все, что я вам дам.
– Итак, вы не собираетесь предоставить мне коттедж и пособие? Вам лучше подумать дважды, ваша светлость. Я могу сейчас же уйти из этого дома, пойти прямо в ближайший офис газеты и рассказать миру о том, что сделал ваш опрометчивый брат, – напомнила она, не решаясь встать со своего места.
– И кто же вам поверит, Трикси? – спросил герцог, открывая дверь в холл. – Моя тетя приедет сюда до наступления сумерек, а мои слуги чрезвычайно лояльны. Мое слово будет против вашего. И не забывайте, я уже встретил Елену. Девочке не грозит прослыть педанткой. Будет не слишком сложно убедить близнецов, в чем заключаются их интересы и что для них будет самым лучшим. Нет, – закончил он свою речь, улыбаясь, когда Трикси поднялась и с поникшей головой направилась к выходу. – Я думаю, что вы в конце концов согласитесь с моим планом.
Он протянул руку, чтобы схватить ее за локоть и удержать на мгновение.
– Я позабочусь о девочках, я обновлю все наряды, я устрою девочкам выход в свет и позволю вам остаться с ними до их замужества, вместо того чтобы открутить вам голову. Я сделаю все это для вас и дочерей моего врага. Но предупреждаю вас, мисс Сторбридж, если хоть одно слово о том, что случилось с тех пор, как лорд Уильям ворвался в дом на Халфмун-стрит и до сегодняшнего разговора, достигнет ушей моей тети, все вы окажетесь на улице без моей поддержки. Я ясно выразился, Трикси?
– Как же вы собираетесь объяснить своей тете, почему мисс Евгения и Елена оказались здесь? – спросила Трикси. Она боялась поднять голову, чтобы он не увидел в ее глазах беспокойство, вызванное его близостью. – Я ведь должна знать это, если мне предстоит проинструктировать девочек, что можно, а что нельзя говорить.
– Трикси, я скажу тете, что вчера вы привели девочек к моей двери и попросили помощи, поскольку Сомервилль убежал, оставив вас без единого пенни. Моя тетя хорошая женщина, но, к сожалению, не обладает выдающимся умом. Она поверит тому, что я скажу. В ее глазах я буду героем, самоотверженным джентльменом, который сжалился над тремя бедными женщинами. Я могу считать себя ответственным за ваше тяжелое положение, поскольку спугнул Сомервилл я. Вот так, Трикси, вы верите мне?
– Не думаю, что вас интересует, верю ли я, Гарри.
Рука герцога наконец отпустила ее локоть.
– Напротив, Трикси. Меня очень интересует, о чем вы думаете. Особенно учитывая то, к чему уже привели ваши размышления.
Трикси повернулась, взглянула на герцога, уже открыла было рот, чтобы что-то сказать, но, покачав головой, отвернулась.
– Что? – с вызовом произнес Глинд, каждое его слово резало как кинжалом по ее сердцу. – Никакого последнего слова? Никакого великолепного плана? Почему? Трикси, вы разочаровываете меня. Неужели так легко одержать над вами верх и оставить за собой последнее слово?
«Да, это было легко», – призналась себе Трикси, бросаясь на кровать. Подперев подбородок руками, девушка наблюдала за сгущавшимися сумерками. Больше всего ее беспокоило, что она не видела выхода из всего этого.
Она целый день радовалась и поздравляла себя с блестящей победой над герцогом Глиндом. Ее план выдержал битву между самоуверенным, красивым герцогом и ней, бедной, трудолюбивой женщиной без власти и перспектив.
Это была битва Давида с Голиафом, и победа, хоть и короткая, была очень сладка. Но теперь все кончено, и она даже не подозревала, что в ее прекрасно продуманном плане были недостатки и лазейки. Он взял ее план и перекроил по-своему, для собственной выгоды, и она, восхищаясь его изобретательностью, одновременно ненавидела его за высокомерие. Если бы только она родилась мужчиной, если бы у нее было богатство и положение, если бы только…
– Если бы только он не был так красив, – закончила она, прислоняясь щекой к атласному покрывалу. – Если бы только был способ превратиться в великолепную молодую особу и ослепить его своей красотой, остроумием, щедрым приданым. Тогда я была бы с Гарри на равных, соблазнила бы его, заставила отдать свое сердце и растоптала бы его своей туфелькой так, как он разрушил мою мечту о независимости.
Трикси долго лежала поперек кровати, пока не пришла Лэси и не возвестила, что обед подан в комнате близнецов.
– Иду, дорогая Лэси, – с широкой улыбкой ответила Трикси, быстро поднимаясь с кровати.
Она пересекла холл, чтобы насладиться хорошим обедом, счастливо болтая с близнецами об их удаче, замечательном Сезоне, который их ожидает в Лондоне, тщательно подбирая слова, пока близнецы не поверили, что их приезд сюда был давно запланирован.
Для всех Трикси выглядела веселой, благодаря своей с таким трудом обретенной способности скрывать истинные чувства. Трикси Сторбридж мудро использовала время, валяясь поперек кровати в своей комнате, – у нее снова появился блестящий план.
– Конечно же, он знал, подлец! – сказала она себе, рассматривая разорванный от волнения носовой платок, который затем бросила на кровать. – Почему же еще он сделал это? Было бы ниже его мужского достоинства признать, что какая-то простая женщина одержала верх над ним. И когда же я поумнею?
Больше всего Трикси беспокоило то, что она не видела выхода из случившегося. Вчера вечером Глинд попросил ее прийти к нему в кабинет, она согласилась на встречу, готовая обсудить ситуацию и отразить все попытки герцога разрушить ее планы. Она была совершенно спокойна. Трикси убедила себя за время бессонной ночи, что готова ко всем будущим вызовам, которые он мог ей бросить.
Но она не была готова к его предложению.
– Я решил, мисс Сторбридж – Трикси, – что мы должны вернуться в мой особняк в Лондоне, чтобы в течение двух недель подготовиться к Сезону, – объявил Глинд после того, как она села за стол напротив него.
– Подготовка к Сезону? Все мы? И я? – спросила она и поняла, что проговорилась и позволила ему вывести себя из равновесия.
Глинд сплел пальцы перед своим лицом.
– Совершенно верно. Мой брат и его пустоголовый друг Эндрю Карлайсл поступили очень несправедливо по отношению к вам и мисс Сомервилль, и я как глава семьи хочу это исправить. Это единственный достойный поступок, который я могу совершить в данной ситуации.
Трикси почувствовала, что где-то кроется подвох. Сезон для девочек был и ее мечтой, но что-то было не так. Она была уверена в этом.
– Продолжайте, – спокойно произнесла она, глядя пристально на него, но за ладонями трудно было понять выражение его лица. – Но, пожалуйста, Гарри, не прикрывайтесь вашей честью. Вам-то для чего все это?
Глинд улыбнулся, и Трикси захотелось протянуть руку через стол и ударить его.
– По-моему, вы слишком торопитесь, Трикси, – ответил герцог, обращаясь к ней по имени, тем самым понизив ее до уровня молодого лорда Уильяма и его друга Энди. – Я не буду изображать скромность и говорить вам, что я забыл о том, что близнецы – отпрыски Майлса Сомервилля, моего заклятого врага. Подумайте немного, Трикси. Что может быть лучшей местью, чем обеспечить популярность девочек, тогда как Сомервилль не может выложить и пенни на их содержание? Из того, что я услышал, когда был в Лондоне, я думаю, что это были бы последние траты, которые он мог позволить себе, прежде чем остаться без штанов.
– Но подумайте, что о вас будут говорить, Гарри, – произнесла Трикси, не желая принимать участие в его плане. – Вы станете посмешищем, спонсируя Евгению и Елену. Ни для кого не секрет, что вы ненавидите их отца. Для всего мира это будет означать, что он взял верх над еще одним герцогом Глиндом.
– Возможно, – допустил герцог, – но я буду думать по-другому, а этого для меня достаточно. Я предпочел бы, чтобы меня оставили в дураках, чем если бы все думали, что я организовал отвратительное похищение двух невинных молодых женщин.
– И меня тоже, – поспешно добавила Трикси. При этих словах левая бровь Гарри приподнялась.
– Я сказал – «молодых женщин», Трикси. Их невинность я оставляю на вашей совести, особенно принимая во внимание тот факт, что именно вы шантажируете меня и выдвигаете свои требования в обмен на ваше молчание.
– Я имею в виду совсем другое, и вы это знаете.
– Нет, полагаю, что не знаю, – сказал Глинд, поднимаясь и тем самым показывая, что разговор окончен. – Что касается вас, Трикси, то вы будете заботиться о девочках все это время, правда, вместе с моей тетей леди Эмилией Фонтлерой, которая будет представлять мои интересы. Ну, а в конце Сезона… Я думаю, что вы в состоянии будете найти подходящую работу где-нибудь в Лондоне, прежде чем деньги, которые я вам заплачу за заботу о девочках, закончатся. Если, конечно, вы не преуспеете в охмурении какого-нибудь нетерпеливого вдовца, ищущего мать для своих сопливых ребятишек. Я заплачу вам за работу, потому что я не хочу, чтобы меня считали бессердечным, но это все, что я вам дам.
– Итак, вы не собираетесь предоставить мне коттедж и пособие? Вам лучше подумать дважды, ваша светлость. Я могу сейчас же уйти из этого дома, пойти прямо в ближайший офис газеты и рассказать миру о том, что сделал ваш опрометчивый брат, – напомнила она, не решаясь встать со своего места.
– И кто же вам поверит, Трикси? – спросил герцог, открывая дверь в холл. – Моя тетя приедет сюда до наступления сумерек, а мои слуги чрезвычайно лояльны. Мое слово будет против вашего. И не забывайте, я уже встретил Елену. Девочке не грозит прослыть педанткой. Будет не слишком сложно убедить близнецов, в чем заключаются их интересы и что для них будет самым лучшим. Нет, – закончил он свою речь, улыбаясь, когда Трикси поднялась и с поникшей головой направилась к выходу. – Я думаю, что вы в конце концов согласитесь с моим планом.
Он протянул руку, чтобы схватить ее за локоть и удержать на мгновение.
– Я позабочусь о девочках, я обновлю все наряды, я устрою девочкам выход в свет и позволю вам остаться с ними до их замужества, вместо того чтобы открутить вам голову. Я сделаю все это для вас и дочерей моего врага. Но предупреждаю вас, мисс Сторбридж, если хоть одно слово о том, что случилось с тех пор, как лорд Уильям ворвался в дом на Халфмун-стрит и до сегодняшнего разговора, достигнет ушей моей тети, все вы окажетесь на улице без моей поддержки. Я ясно выразился, Трикси?
– Как же вы собираетесь объяснить своей тете, почему мисс Евгения и Елена оказались здесь? – спросила Трикси. Она боялась поднять голову, чтобы он не увидел в ее глазах беспокойство, вызванное его близостью. – Я ведь должна знать это, если мне предстоит проинструктировать девочек, что можно, а что нельзя говорить.
– Трикси, я скажу тете, что вчера вы привели девочек к моей двери и попросили помощи, поскольку Сомервилль убежал, оставив вас без единого пенни. Моя тетя хорошая женщина, но, к сожалению, не обладает выдающимся умом. Она поверит тому, что я скажу. В ее глазах я буду героем, самоотверженным джентльменом, который сжалился над тремя бедными женщинами. Я могу считать себя ответственным за ваше тяжелое положение, поскольку спугнул Сомервилл я. Вот так, Трикси, вы верите мне?
– Не думаю, что вас интересует, верю ли я, Гарри.
Рука герцога наконец отпустила ее локоть.
– Напротив, Трикси. Меня очень интересует, о чем вы думаете. Особенно учитывая то, к чему уже привели ваши размышления.
Трикси повернулась, взглянула на герцога, уже открыла было рот, чтобы что-то сказать, но, покачав головой, отвернулась.
– Что? – с вызовом произнес Глинд, каждое его слово резало как кинжалом по ее сердцу. – Никакого последнего слова? Никакого великолепного плана? Почему? Трикси, вы разочаровываете меня. Неужели так легко одержать над вами верх и оставить за собой последнее слово?
«Да, это было легко», – призналась себе Трикси, бросаясь на кровать. Подперев подбородок руками, девушка наблюдала за сгущавшимися сумерками. Больше всего ее беспокоило, что она не видела выхода из всего этого.
Она целый день радовалась и поздравляла себя с блестящей победой над герцогом Глиндом. Ее план выдержал битву между самоуверенным, красивым герцогом и ней, бедной, трудолюбивой женщиной без власти и перспектив.
Это была битва Давида с Голиафом, и победа, хоть и короткая, была очень сладка. Но теперь все кончено, и она даже не подозревала, что в ее прекрасно продуманном плане были недостатки и лазейки. Он взял ее план и перекроил по-своему, для собственной выгоды, и она, восхищаясь его изобретательностью, одновременно ненавидела его за высокомерие. Если бы только она родилась мужчиной, если бы у нее было богатство и положение, если бы только…
– Если бы только он не был так красив, – закончила она, прислоняясь щекой к атласному покрывалу. – Если бы только был способ превратиться в великолепную молодую особу и ослепить его своей красотой, остроумием, щедрым приданым. Тогда я была бы с Гарри на равных, соблазнила бы его, заставила отдать свое сердце и растоптала бы его своей туфелькой так, как он разрушил мою мечту о независимости.
Трикси долго лежала поперек кровати, пока не пришла Лэси и не возвестила, что обед подан в комнате близнецов.
– Иду, дорогая Лэси, – с широкой улыбкой ответила Трикси, быстро поднимаясь с кровати.
Она пересекла холл, чтобы насладиться хорошим обедом, счастливо болтая с близнецами об их удаче, замечательном Сезоне, который их ожидает в Лондоне, тщательно подбирая слова, пока близнецы не поверили, что их приезд сюда был давно запланирован.
Для всех Трикси выглядела веселой, благодаря своей с таким трудом обретенной способности скрывать истинные чувства. Трикси Сторбридж мудро использовала время, валяясь поперек кровати в своей комнате, – у нее снова появился блестящий план.
Глава 8
Был полдень следующего дня.
– Извините мадам, – вежливо произнесла Трикси, появившись в дверном проеме главного салона. – Вы, должно быть, леди Эмилия? Нет, конечно же, нет. Как глупо с моей стороны задавать подобные вопросы. Гарри рассказывал мне, что его тетя Фонтлерой – пожилая женщина, ровесница его отца. Нет, это не вы, но вы должны быть ей. Как же я должна обидеться на Гарри! Он обманул меня, сказав, что его дорогая тетушка будет слишком утомлена для выполнения роли распорядительницы Сезона. Да, извините, меня зовут Трикси Сторбридж – компаньонка мисс Сомервилль, подопечных Гарри.
Эмилия Фонтлерой, которой было уже далеко за пятьдесят, протянула руку Трикси и, похлопывая по дивану, пригласила присесть рядом.
– Мы слышали о вашем появлении, мисс Сторбридж, – произнесла она, добавив понимающее «мы», по-видимому, часто пользуясь подобным оборотом речи. – Кроме того, мы пока никак не можем прийти к общему мнению, какие приготовления необходимо провести для представления молодых леди. Но мы с нетерпением ожидаем этого события.
Трикси сильно ущипнула себя, чтобы не выдать свою радость. Эту женщину так легко было ввести в заблуждение, что было даже неинтересно. Украдкой оценивающе разглядывая леди Эмилию, Трикси увидела довольную собой женщину: с округлым лицом и такой же округлой фигурой; с водянистыми голубыми глазами; с крашеными черными волосами; со струящимися складками на платье и, наконец, с четырьмя кольцами, врезавшимися в пухлые пальцы дамы. О, это будет слишком легко!
– Тогда вы должны быть рады! – пропела Трикси, хлопая в ладоши. – О, дорогой Гарри был абсолютно прав – вы самая лучшая тетя на свете! Только подождите, леди Эмилия, вы скоро увидите моих обожаемых девочек, Евгению и Елену. Вы сразу же будете ими очарованы. Они такие послушные, такие красивые. Честное слово, бриллианты чистой воды! Девочки так благодарны вам и дорогому Гарри за все, что вы собираетесь для них сделать!
Слегка смутившись, леди Эмилия улыбнулась такой лести.
– Мы не очень понимаем фамильярность в отношении моего племянника, – добавила она, перебирая кружевной подол своего платья. – Его светлость разрешил называть себя Гарри? Мы думаем, что это очень глупо.
Трикси склонила голову и задержала дыхание, пока ее щеки не раскраснелись. К сожалению, у нее никогда не получалось краснеть как по команде, несмотря на то что она была рыжеволосой. Она не могла заставить себя соврать женщине, но ведь это не означало, что она должна говорить полную и абсолютную правду, не так ли?
– О, дорогая моя, – прошептала она, нервно засмеявшись, – я думала, что вы знаете, леди Эмилия. Я так смущена. Гарри был так добр, позволив мне обращаться к нему неофициально, поскольку он, в свою очередь, обращается так ко мне. Он… он – очень милый человек, правда? Пожалуйста, скажите мне, что вы не возражаете. Я не хочу, чтобы вы сердились на Гарри. Он был так добр, приняв меня, предлагая обновить мой гардероб, чтобы я могла также принять участие в Сезоне. О да. Он явно сказал, что не теряет надежды, что и меня тоже, а не только моих девочек можно будет хорошо пристроить прежде, чем закончится Сезон.
Найти себе вдовца? Гарри пожалеет о том дне, когда так оскорбил ее подобной фразой. Так думала Трикси, скромно потупив глаза.
Леди Эмилия захихикала. Трикси с трудом могла поверить, что слышала именно девичье хихиканье.
– О, этот Гарри, что за непредсказуемый человек! – прощебетала леди Эмилия, кладя свою руку с кольцами на плечо Трикси. – Мы думаем, что теперь понимаем причину такого нетипичного для моего племянника акта милосердия. Он, должно быть, увидел вас, когда пришел в дом на Халфмун-стрит, чтобы вызвать этого проходимца Майлса Сомервилля на дуэль, но был сражен вами. Неудивительно, что он принял вас, когда вы просили его о помощи. Мы не могли даже предположить, почему он так охотно взялся представить в свете двух молодых особ, дочерей его врага. Но теперь нам все понятно. У него была другая, более личная причина помочь этим бедным девочкам, не так ли? Вам приглянулся Гарри, да, дорогая девочка?
Трикси положила свою руку на руку женщины и слегка погладила ее.
– Мадам, я действительно не думаю, что это правда. Гарри был очень добр. Я сомневаюсь, что это забота обо мне. В общем я не уверена, что нравлюсь ему. Это все девочки, которые убедили его, тронули его нежное сердце. Вы не должны видеть романтики в акте милосердия.
Леди Эмилия мудро закивала.
– Мы понимаем, что вы имеете в виду, моя дорогая, и не будем дразнить его. Мы всегда знали, что потребуется более зрелая женщина, чтобы привлечь его интерес. У нас нет времени, чтобы отправить вас в Лондон и одеть так, чтобы ослепить Гарри. Вы понимаете, это будет нелегко, но мы должны принять этот вызов. Будет даже забавно наблюдать, как Гарри будет избегать вас. Моя дорогая, это в самом деле будет интересно. Мы так долго боялись, что Гарри никогда не женится, он слишком серьезно относится к своим обязанностям, но теперь хорошо, позвольте сказать, мы очень рады.
Трикси позволила обнять себя и окунулась в ароматное облако духов. С тех пор как она сделала первый неверный шаг, обман давался ей проще и быстрее. Однако она утешала себя тем, что на время Сезона у нее была крыша над головой, обновленный гардероб и, кроме того, обещание Гарри оплатить ее труды. А если ей еще немного и повезет, у нее будет коттедж и пособие.
– Извините мадам, – вежливо произнесла Трикси, появившись в дверном проеме главного салона. – Вы, должно быть, леди Эмилия? Нет, конечно же, нет. Как глупо с моей стороны задавать подобные вопросы. Гарри рассказывал мне, что его тетя Фонтлерой – пожилая женщина, ровесница его отца. Нет, это не вы, но вы должны быть ей. Как же я должна обидеться на Гарри! Он обманул меня, сказав, что его дорогая тетушка будет слишком утомлена для выполнения роли распорядительницы Сезона. Да, извините, меня зовут Трикси Сторбридж – компаньонка мисс Сомервилль, подопечных Гарри.
Эмилия Фонтлерой, которой было уже далеко за пятьдесят, протянула руку Трикси и, похлопывая по дивану, пригласила присесть рядом.
– Мы слышали о вашем появлении, мисс Сторбридж, – произнесла она, добавив понимающее «мы», по-видимому, часто пользуясь подобным оборотом речи. – Кроме того, мы пока никак не можем прийти к общему мнению, какие приготовления необходимо провести для представления молодых леди. Но мы с нетерпением ожидаем этого события.
Трикси сильно ущипнула себя, чтобы не выдать свою радость. Эту женщину так легко было ввести в заблуждение, что было даже неинтересно. Украдкой оценивающе разглядывая леди Эмилию, Трикси увидела довольную собой женщину: с округлым лицом и такой же округлой фигурой; с водянистыми голубыми глазами; с крашеными черными волосами; со струящимися складками на платье и, наконец, с четырьмя кольцами, врезавшимися в пухлые пальцы дамы. О, это будет слишком легко!
– Тогда вы должны быть рады! – пропела Трикси, хлопая в ладоши. – О, дорогой Гарри был абсолютно прав – вы самая лучшая тетя на свете! Только подождите, леди Эмилия, вы скоро увидите моих обожаемых девочек, Евгению и Елену. Вы сразу же будете ими очарованы. Они такие послушные, такие красивые. Честное слово, бриллианты чистой воды! Девочки так благодарны вам и дорогому Гарри за все, что вы собираетесь для них сделать!
Слегка смутившись, леди Эмилия улыбнулась такой лести.
– Мы не очень понимаем фамильярность в отношении моего племянника, – добавила она, перебирая кружевной подол своего платья. – Его светлость разрешил называть себя Гарри? Мы думаем, что это очень глупо.
Трикси склонила голову и задержала дыхание, пока ее щеки не раскраснелись. К сожалению, у нее никогда не получалось краснеть как по команде, несмотря на то что она была рыжеволосой. Она не могла заставить себя соврать женщине, но ведь это не означало, что она должна говорить полную и абсолютную правду, не так ли?
– О, дорогая моя, – прошептала она, нервно засмеявшись, – я думала, что вы знаете, леди Эмилия. Я так смущена. Гарри был так добр, позволив мне обращаться к нему неофициально, поскольку он, в свою очередь, обращается так ко мне. Он… он – очень милый человек, правда? Пожалуйста, скажите мне, что вы не возражаете. Я не хочу, чтобы вы сердились на Гарри. Он был так добр, приняв меня, предлагая обновить мой гардероб, чтобы я могла также принять участие в Сезоне. О да. Он явно сказал, что не теряет надежды, что и меня тоже, а не только моих девочек можно будет хорошо пристроить прежде, чем закончится Сезон.
Найти себе вдовца? Гарри пожалеет о том дне, когда так оскорбил ее подобной фразой. Так думала Трикси, скромно потупив глаза.
Леди Эмилия захихикала. Трикси с трудом могла поверить, что слышала именно девичье хихиканье.
– О, этот Гарри, что за непредсказуемый человек! – прощебетала леди Эмилия, кладя свою руку с кольцами на плечо Трикси. – Мы думаем, что теперь понимаем причину такого нетипичного для моего племянника акта милосердия. Он, должно быть, увидел вас, когда пришел в дом на Халфмун-стрит, чтобы вызвать этого проходимца Майлса Сомервилля на дуэль, но был сражен вами. Неудивительно, что он принял вас, когда вы просили его о помощи. Мы не могли даже предположить, почему он так охотно взялся представить в свете двух молодых особ, дочерей его врага. Но теперь нам все понятно. У него была другая, более личная причина помочь этим бедным девочкам, не так ли? Вам приглянулся Гарри, да, дорогая девочка?
Трикси положила свою руку на руку женщины и слегка погладила ее.
– Мадам, я действительно не думаю, что это правда. Гарри был очень добр. Я сомневаюсь, что это забота обо мне. В общем я не уверена, что нравлюсь ему. Это все девочки, которые убедили его, тронули его нежное сердце. Вы не должны видеть романтики в акте милосердия.
Леди Эмилия мудро закивала.
– Мы понимаем, что вы имеете в виду, моя дорогая, и не будем дразнить его. Мы всегда знали, что потребуется более зрелая женщина, чтобы привлечь его интерес. У нас нет времени, чтобы отправить вас в Лондон и одеть так, чтобы ослепить Гарри. Вы понимаете, это будет нелегко, но мы должны принять этот вызов. Будет даже забавно наблюдать, как Гарри будет избегать вас. Моя дорогая, это в самом деле будет интересно. Мы так долго боялись, что Гарри никогда не женится, он слишком серьезно относится к своим обязанностям, но теперь хорошо, позвольте сказать, мы очень рады.
Трикси позволила обнять себя и окунулась в ароматное облако духов. С тех пор как она сделала первый неверный шаг, обман давался ей проще и быстрее. Однако она утешала себя тем, что на время Сезона у нее была крыша над головой, обновленный гардероб и, кроме того, обещание Гарри оплатить ее труды. А если ей еще немного и повезет, у нее будет коттедж и пособие.
Глава 9
Герцог Глинд был озадачен. Он не знал, чего ожидал. Прошло сорок восемь часов после тщательно подготовленного объяснения с тетей Эмилией, и все это время атмосфера в Глиндевароне напоминала эйфорию. Глинд не был уверен, что получил то, чего ожидал.
Его тетя, со своей стороны, не могла выглядеть более счастливой и столь непоследовательной, чем она была, в своей радости от навалившихся на нее обязанностей. Она была абсолютно покорена Евгенией и Еленой и почти заверила племянника, что они вместе с прекрасными близнецами штурмом возьмут лондонское общество.
Трикси Сторбридж, по мнению его тети, была редким сокровищем. Молодая женщина с таким добрым сердцем и бескорыстной душой, которая ничего не требовала для себя, а лишь заботилась о благополучии близнецов. Ее скромная персона была бы незаменима для участия в сезоне балов, поэтому тетя Эмилия проследила, чтобы компаньонка была одета по последнему слову моды.
Каждое свое заявление о Трикси тетя Эмилия сопровождала неизменной фразой: «Я знаю больше, чем вы думаете, мой дорогой».
Вилли и Энди, очевидно, полагая, что это они придумали спасительное решение, немедленно умыли руки. Совесть перестала их мучить. Они спокойно вернулись к своим всепоглощающим забавам, стараясь породить столько проблем и неприятностей, сколько это было возможно, и все во имя развлечения.
Мисс Трикси Сторбридж, казалось, воспринимала свое поражение с достоинством, которое одновременно ошеломляло и волновало герцога. За прошедшие четыре дня она старалась держаться в стороне, общалась только со своими подопечными и его тетей, принимая участие в подготовке к их возвращению в Лондон.
Только за обедом Гарри видел ее, но она сидела за другим концом стола, и он мог вовлечь ее в разговор, только вопя через весь стол, чего он, естественно, делать не собирался. Таким образом, после их последней встречи в его кабинете они обменивались только вежливыми приветствиями.
Проезжая верхом по скованной льдом дорожке леса, Гарри мысленно выругал себя за то, что искал демонов там, где их не существовало, но он знал, что остановиться уже не сможет. Если удача улыбнется ему, он избавится от близнецов уже через несколько месяцев, сохранив, с одной стороны, свое доброе имя, а с другой – предоставив тете возможность показать себя в городе в роли попечительницы.
Избавившись от близнецов, он одновременно удалит Трикси Сторбридж из собственной жизни. Этого момента он ждал с таким же нетерпением, с каким фермер ожидает, когда саранча улетит с его поля.
Глинд проворчал что-то и натянул шерстяной шарф выше на рот и нос, защищаясь от ледяного ветра, который был последним посланником зимнего шторма, обрушившегося на область два дня назад. Он действительно хотел, чтобы Трикси исчезла из его жизни как можно скорее, не так ли? Какой глупый вопрос! Конечно, он мечтал об этом. Она была коварной шантажисткой, нарушителем спокойствия с острым язычком, поэтому чем скорее он избавится от нее, тем лучше!
Поворачивая лошадь к дому, Гарри вздохнул, понимая, что его беспокоит. Он должен был противостоять этому демону и привести его в замешательство. Избежать этого было невозможно. Но Трикси Сторбридж (это ужасное имя) была, к сожалению, еще и очаровательной женщиной.
Она была умна, что было большой редкостью для женщин, по крайней мере, для женщин его круга. Она убедила всех в своей компетентности, производила впечатление человека, обладающего здравым смыслом. Кроме того, она была мужественной женщиной. Человек должен быть храбрым, чтобы поймать двух злоумышленников в собственном доме и угрожать самому герцогу Глинду в его владениях.
Конечно, можно осмелиться и на то и на другое, если бы человек был глуп как пробка или абсолютно лишен чувства самосохранения, но герцог не верил, что Трикси сделала это, исходя из последних двух причин. Она знала, чего она хотела, даже если и не просчитала того, что он – главное действующее лицо в этой истории – поставит ей шах и мат.
Трикси была достойным противником и приняла поражение без слез, взаимных обвинений или угроз. Она приняла его, как это сделал бы мужчина! Гарри восхищался ее поступком.
Герцог также восхищался ее рыжими волосами, которые сияли золотыми огнями, когда блеск от свечей запутывался в ее локонах, ее гладкой кожей, глубокими изумрудными глазами и стройной фигурой. В своей жизни он встречал немного рыжеволосых, а те, кого он встречал, были невысокими, склонными к полноте, на солнце покрывались веснушками. Кожа Трикси была безупречной.
– Ее фигура идеальна, с такими округлыми формами, – пробормотал Гарри и смутился, проклиная себя за эти мысли.
Ему лучше выкинуть Трикси Сторбридж из головы, пока он не может выкинуть ее из дома. Она представляла собой опасность.
Его тетя, со своей стороны, не могла выглядеть более счастливой и столь непоследовательной, чем она была, в своей радости от навалившихся на нее обязанностей. Она была абсолютно покорена Евгенией и Еленой и почти заверила племянника, что они вместе с прекрасными близнецами штурмом возьмут лондонское общество.
Трикси Сторбридж, по мнению его тети, была редким сокровищем. Молодая женщина с таким добрым сердцем и бескорыстной душой, которая ничего не требовала для себя, а лишь заботилась о благополучии близнецов. Ее скромная персона была бы незаменима для участия в сезоне балов, поэтому тетя Эмилия проследила, чтобы компаньонка была одета по последнему слову моды.
Каждое свое заявление о Трикси тетя Эмилия сопровождала неизменной фразой: «Я знаю больше, чем вы думаете, мой дорогой».
Вилли и Энди, очевидно, полагая, что это они придумали спасительное решение, немедленно умыли руки. Совесть перестала их мучить. Они спокойно вернулись к своим всепоглощающим забавам, стараясь породить столько проблем и неприятностей, сколько это было возможно, и все во имя развлечения.
Мисс Трикси Сторбридж, казалось, воспринимала свое поражение с достоинством, которое одновременно ошеломляло и волновало герцога. За прошедшие четыре дня она старалась держаться в стороне, общалась только со своими подопечными и его тетей, принимая участие в подготовке к их возвращению в Лондон.
Только за обедом Гарри видел ее, но она сидела за другим концом стола, и он мог вовлечь ее в разговор, только вопя через весь стол, чего он, естественно, делать не собирался. Таким образом, после их последней встречи в его кабинете они обменивались только вежливыми приветствиями.
Проезжая верхом по скованной льдом дорожке леса, Гарри мысленно выругал себя за то, что искал демонов там, где их не существовало, но он знал, что остановиться уже не сможет. Если удача улыбнется ему, он избавится от близнецов уже через несколько месяцев, сохранив, с одной стороны, свое доброе имя, а с другой – предоставив тете возможность показать себя в городе в роли попечительницы.
Избавившись от близнецов, он одновременно удалит Трикси Сторбридж из собственной жизни. Этого момента он ждал с таким же нетерпением, с каким фермер ожидает, когда саранча улетит с его поля.
Глинд проворчал что-то и натянул шерстяной шарф выше на рот и нос, защищаясь от ледяного ветра, который был последним посланником зимнего шторма, обрушившегося на область два дня назад. Он действительно хотел, чтобы Трикси исчезла из его жизни как можно скорее, не так ли? Какой глупый вопрос! Конечно, он мечтал об этом. Она была коварной шантажисткой, нарушителем спокойствия с острым язычком, поэтому чем скорее он избавится от нее, тем лучше!
Поворачивая лошадь к дому, Гарри вздохнул, понимая, что его беспокоит. Он должен был противостоять этому демону и привести его в замешательство. Избежать этого было невозможно. Но Трикси Сторбридж (это ужасное имя) была, к сожалению, еще и очаровательной женщиной.
Она была умна, что было большой редкостью для женщин, по крайней мере, для женщин его круга. Она убедила всех в своей компетентности, производила впечатление человека, обладающего здравым смыслом. Кроме того, она была мужественной женщиной. Человек должен быть храбрым, чтобы поймать двух злоумышленников в собственном доме и угрожать самому герцогу Глинду в его владениях.
Конечно, можно осмелиться и на то и на другое, если бы человек был глуп как пробка или абсолютно лишен чувства самосохранения, но герцог не верил, что Трикси сделала это, исходя из последних двух причин. Она знала, чего она хотела, даже если и не просчитала того, что он – главное действующее лицо в этой истории – поставит ей шах и мат.
Трикси была достойным противником и приняла поражение без слез, взаимных обвинений или угроз. Она приняла его, как это сделал бы мужчина! Гарри восхищался ее поступком.
Герцог также восхищался ее рыжими волосами, которые сияли золотыми огнями, когда блеск от свечей запутывался в ее локонах, ее гладкой кожей, глубокими изумрудными глазами и стройной фигурой. В своей жизни он встречал немного рыжеволосых, а те, кого он встречал, были невысокими, склонными к полноте, на солнце покрывались веснушками. Кожа Трикси была безупречной.
– Ее фигура идеальна, с такими округлыми формами, – пробормотал Гарри и смутился, проклиная себя за эти мысли.
Ему лучше выкинуть Трикси Сторбридж из головы, пока он не может выкинуть ее из дома. Она представляла собой опасность.