Майклз Кейси. Не могу отвести глаза

   63 карих глаз Шелби Тейт, когда сопровождал ее последние несколько раз.
   Куинн мог не обратить внимания на физическую красоту, проигнорировать богатство и положение, что обычно и делал, даже чуть перегибая палку. Но он никогда не прошел бы мимо выразительных карих глаз. На самом деле, имей Шелби Тейт четыре ноги и хвост, Куинн отправился бы на поиски еще час назад.
   — Так что, партнер? Как поступим? Прогоним их и потеряем пухлый счет и, возможно, еще дюжину клиентов, как только Сомертон расскажет своим друзьям, что мы отказались помочь? Позволим этой бедной, беспомощной, богатой девочке самой заботиться о себе в этом огромном ужасном мире?
   — Ой, заткнись! — Куинн махнул рукой Рут, чтобы она вернулась в приемную и привела Тейтов и жениха.
   Семейство Тейтов не просто вошло в комнату: они торжественно появились, вплыв в кабинет Грейди подобно маленькой флотилии очень дорогих парусников.
   Сомертон Тейт вошел первым. Его довольно чопорная походка была решительной, хотя худое лицо носило следы отчаяния и, возможно, бессонной ночи. По пятам за ним следовал Джереми Рифкин, глаза которого были подозрительно красны. Он прижимал ко рту большой белый носовой платок, подавляя рыдания. Сразу усадив друга в кресло, Сомертон похлопал его по плечу.
   Куинн ожидал, что он скажет ему: «Сидеть, лежать», но этого не случилось.
   Дядя Альфред, похоже, потерял руль управления, потому что вошел в кабинет не совсем уверенно, хотя в конце концов, пусть и извилистым путем, добрался до столика в углу, на котором стоял хрустальный графин с виски. Он немедленно поднял крышку емкости для льда и улыбнулся, обнаружив, что она полна.
   И затем появился Паркер Уэстбрук Третий, на ходу засовывая в дипломат бумаги и отдавая Рут приказы: она должна была доставить ему кофе — черный, два кусочка сахара — и, пожалуй, стенографистку.
   Когда Куинн уже подумал, что вся компания собралась, в комнату проскользнул еще один человек и остановился у открытой двери с таким видом, что предпочел бы очутиться где-нибудь подальше отсюда. Где угодно.
   — Здравствуй, Джим, — сказал Куинн, проходя мимо Тейтов и «Третьего», чтобы подать руку нервничающему шоферу. — А ты здесь зачем? Нет, позволь угадать, прав ли я? Ты увозил ее, точно?
   Джим Хелфрич с несчастным видом кивнул л отер покрытый испариной лоб большим красно-белым носовым платком.
   — Я не знал, — жалобно пробормотал он. — Как перед Богом, не знал.
   — Ошибаетесь. Вы не думали, — раздраженно бросил Паркер, размещаясь на диване и доставая из дипломата бумаги, фотографии и аккуратно раскладывая их на кофейном столике. — Автовокзал. Боже! Будь вы моим шофером, вам бы не поздоровилось.
   — Вашим, Уэстбрук? — осведомился Куинн, загораживая собой Джима. — Вы, никак, сторонник рабовладения?
   Красивое лицо Паркера помрачнело.
   — Вы знаете, что я имею в виду, Куинн. Этот человек некомпетентен, и мы уже потеряли много времени. — Он положил на столик последнюю стопку отпечатанных на машинке страниц. — Может, приступим? Через двадцать ми-НУТ у меня тут поблизости встреча.
   Куинн сделал шаг к этому человеку.
   — Здорово волнуетесь за свою невесту, да? Скажите мне, на каком она для вас месте? Вы провели анализ затрат, то есть сколько времени готовы потратить на ее поиски, и сопоставили с тем, сколько денег потеряете за каждую минуту уделенную не делам? Уже посчитали, не так ли? Боже, Да вы просто…
   — Куинн! — вмешался Грейди, догадываясь, что его партнер сейчас оскорбит клиентов. Затем вспомнил, что Уэстбрук не клиент. — Извини, старик. Не хотел тебе мешать. Ты говорил?..
   — Ничего, не стоило горячиться. — Куинн потер затылок и уже не впервые задался вопросом, что нашла в этом чопорном придурке Шелби Тейт.
   Сомертон Тейт деликатно кашлянул. Он сидел рядом с Джереми Рифкинсм, который до сих пор тихо плакал в свой платок, бормоча что-то вроде: «Наша бедная девочка». Это звучало очень трогательно — один из присутствующих оплакивал пропавшего члена сообщества.
   — Как я проинформировал вас ранее по телефону, мистер Салливан, — осторожно начал Сомертон, — моя сестра исчезла вчера утром. Мы, разумеется, не хотим вмешательства полиции или прессы, поскольку меньше всего желаем, чтобы весь мир начал охотиться за Шелби, как за призом в каком-то соревновании. Поэтому сначала мы решили провести собственное расследование. Однако вскоре поняли, что не обладаем средствами для того, что должно быть сделано.
   — Ты был изумительно краток, дорогой Сомертон, — похвалил друга Джереми, осветив собравшихся улыбкой. — Ну разве он не был изумительно краток?
   — Спасибо, Джереми. Итак, как вы уяснили по факсу, который я послал вам после нашего телефонного разговора, мистер Салливан, прощальная записка моей сестры не слишком нам помогла. Мой дядя Альфред, похоже, считает, будто Шелби просто отправилась на поиски приключений и что все мы должны…
   — Не лезть не в свое дело, Сомертон. Я сказал тебе, чтобы ты не лез не в свое дело и дал девочке какое-то время пожить своим умом, но ты и слушать меня не стал, — подал голос дядя Альфред, шутливо приветствуя Куинна стаканом, прежде чем поводить им перед своим носом. — Ах, чистая амброзия! Разве вам не нравится запах хорошего виски по утрам?
   — Автобус, — всхлипнул Джереми, содрогнувшись от неподдельного ужаса. — Она путешествовала на автобусе.
   Вытянув шею, Куинн посмотрел на Джереми, потом повернулся к шоферу.
   — Он ведь шутит? Ты действительно отвез мисс Тейт на автовокзал, Джим? — Куинн задал этот вопрос, хотя знал, что расстраивает человека. — Как она тебе это объяснила?
   Джим опустил голову.
   — Как объяснила? Да никак, сэр. Мисс Тейт просто велела мне погрузить багаж, а затем сказала, куда хочет поехать. По-моему, она знала, куда едет.
   — Конечно, конечно. — Куинн похлопал Джима по плечу. — Не волнуйся об этом.
   — Грязь, и запахи, и толпа, — простонал Джереми. — Все эти люди, согнанные вместе, как скот, в жуткой давке. О, мне кажется, я не вынесу этой мысли, Сомертон, право, не вынесу.
   — Я предлагал тебе остаться дома, — напомнил ему Сомертон, с благодарностью взяв чашку кофе с подноса, принесенного Рут, которая уже подала чашку и Джереми. — Тебе не станет опять дурно?
   Джереми вздернул подбородок и покачал головой:
   — Нет, Сомертон. Я должен сидеть здесь и поддерживать тебя в этот трудный час. Это самое меньшее, что я могу сделать.
   — И самое большее, — заметил дядя Альфред, подмигивая Куинну. — Я вот что тебе скажу, Джереми: как насчет капельки виски в твою чашку? Сразу станешь мужчиной, на груди шерсть вырастет. Тебе это понравится, разве нет, мальчик?
   — Дядя Альфред, ты мешаешь, — сурово промолвил Сомертон, а Джереми снова опустился на подушки, замкнувшись в себе и в одиночку лелея свою печаль.
   Куинн бросил взгляд на Грейди. Тот улыбнулся ему и похлопал по повязке.
   — Да, конечно, — промолвил наконец Куинн, понимая, что это дело ему придется вести одному, без всякой помощи друга… который слишком уж забавлялся. — Ее нет не так уж долго, джентльмены, хотя было бы лучше, если бы вы связались с нами вчера. Тем не менее, если вы ответите на несколько моих вопросов, я гарантирую, что доставлю мисс Тейт домой целой и невредимой сегодня вечером, самое позднее к завтрашнему вечеру. Я беру по минимуму, так как сомневаюсь, что мисс Тейт читала книги о том, как затеряться без следа.
   — О нет! — Сомертон покачал головой. — Нет, нет и нет. Мы не хотим возвращать ее.
   — Простите? — изумился Куинн, но прежде чем Сомертон пояснил, вмешался Паркер.
   — Сомертон, мы все обсудили, и мне казалось, что это решено, — пробормотал он, по-прежнему роясь в бумагах. — Вы с дядей, возможно, считаете, что Шелби пойдет на пользу» если она какое-то время поживет самостоятельно, думаете, будто это то, чего ей хочется, но я возражаю самым решительным образом.
   Куинну не хотелось признаваться, но он был согласен с Уэстбруком.
   — Я тоже считаю, что ее нужно вернуть домой, мистер Тейт. Простите, но, по-моему, ваша сестра не из тех, кто, грубо говоря, способен выжить в большом мире. То есть, если вы помните, она уехала из города на автобусе. Это не совсем то же, что полететь на Арубу позагорать. Возможно, мисс Тейт уже повидала жизнь за пределами Мейн-лейн и обрадуется вашему появлению, как потерпевший кораблекрушение моряк, когда я скажу вам, где ее найти.
   — Но это именно то, что сестре и требуется, — объяснил Сомертон, тогда как Джереми снова уткнулся в свой платок. — Увидеть больше жизни, вот что. Судя по тому, что мне удалось уяснить со слов дяди и Джима, и даже горничной сестры, Сьюзи, это именно то, чего хочет и Шелби.
   Она спросила Сьюзи, что носят нормальные люди, затем попросила уложить для нее нормальные вещи.
   — Версаче. — Дядя Альфред поднял стакан. — Вот что носят хорошо одетые обычные женщины в этом году, разве вы не знаете?
   Куинн исключил свою прежнюю мысль о том, что Шелби, попрощавшись с Джимом на автовокзале, вызвала заказанное такси, уехала в аэропорт, а там и из страны. Она все еще в Америке, и где-то рядом, если он все понял правильно. Но это «рядом» можно с тем же успехом назвать и довольно далеким, если учесть, что Шелби там одна и осознает опасности улицы не больше, чем двухлетний ребенок. Немедленное спасение — не вариант, если он прав и если прав Сомертон. Это необходимость.
   Паркер попытался заговорить, но Куинн сердито глянул на него, заставив помолчать, пока Сомертон продолжит объяснения.
   — Она спросила Джима, нравилось ли ему жить в маленьком городе, на что это похоже… задавала подобные вопросы. И, отнюдь не благодаря дядю, который забил ей голову такими диковинными понятиями, действительно считаю, что моя сестра уехала, желая испытать приключения, прежде чем остепениться и выйти замуж за Паркера.
   — Короче говоря, мистер Тейт, — Куинн таким же сердитым взглядом осадил Уэстбрука, — ваша сестра из любопытства отправилась в трущобы, верно? И вы хотите дать ей возможность сделать это. Что ж, она молодец, вы молодец, и куда это нас приводит? Что вы хотите от «Д. энд С. «?
   — Мы хотим, чтобы вы нашли ее, — сказал Сомертон.
   — Мы хотим, чтобы вы защитили ее, — добавил Джереми.
   — Мы хотим дать моей племяннице полную свободу, но при этом чувствовать уверенность, что она надежно защищена, пока знакомится с настоящей жизнью или чем там, по ее мнению, Шелби занимается, — заключил дядя Альфред — Считайте себя ее ангелом-хранителем, Делейни.
   Все, что хорошо для этих двух и огорчает Паркера, по мне, так просто прекрасно. Куинн вскинул руки.
   — О нет! Нет, нет, нет, джентльмены. Я считал, будто вы хотите, чтобы я нашел Шелби, а вы привезли бы ее домой. А теперь получается, что вы намерены сделать из меня няньку, пока она не наиграется и не вернется домой сама. Я не собираюсь этим заниматься. Ни за какие деньги я не согласился бы на это.
   — Ну наконец-то, хоть один разумный человек! — удовлетворенно воскликнул Паркер, собирая свои бумаги и укладывая их в дипломат, затем поднялся, готовый бежать на свою встречу.
   Паркер не знал, что именно его слова окончательно убедили Куинна в том, будто несколько недель в роли няньки не такая уж плохая работа. В конце концов, все желания Паркера Уэстбрука коренным образом отличаются от желаний Куинна. Так действовал на людей Уэстбрук: он заставлял их делать все, что они могли, лишь бы, как сказала Рут, уесть его.
   — С другой стороны, джентльмены, мисс Тейт взрослая женщина. Это означает, что я могу найти ее и вы тоже, но она может отказаться вернуться домой. Будет довольно трудно заставить мисс Тейт вернуться, если она не захочет. Так что, как долго? — спросил Куинн, когда Уэстбрук от нетерпения уже притоптывал и оттягивал рукав пиджака, чтобы взглянуть на часы. — Как долго вы позволите ей там оставаться? Есть ли какой-то предел, прежде чем я приглашу вас, чтобы вы убедили мисс Тейт вернуться домой?
   — Ха, предел уже наступил, если мы собираемся настаивать на этой глупости, а я вижу, что именно это и происходит, — сказал Паркер, демонстрируя результат довольно хорошей и чертовски дорогой работы ортодантиста. — Первое, что мы сделали, — это аннулировали ее кредитную карточку. «Американ экспресс», как вы понимаете, безлимитная. С ней Шелби могла продержаться до бесконечности. А теперь, полагаю, не пройдет и нескольких дней, как она позвонит нам, умоляя Сомертона прислать за ней машину туда, где находится. У Шелби много достоинств, но она понятия не имеет об экономии. Она потратит все деньги на новые туфли, а затем с опозданием поймет, что у нее ничего не осталось на еду. Это прекрасное решение, я так и сказал
   Сомертону.
   — Проклятый болван! — Куинн жаждал стереть выражение самодовольства с красивого лица Паркера. — Один телефонный звонок, и я выследил бы ее по чекам кредитной карты. А теперь она не только неизвестно где, но и без денег.
   — О Боже! — Сомертон быстро поднялся. — Мы об этом не подумали. Я сейчас же перезвоню.
   — Бедная Шелби! Одна, и в нужде! — Джереми изящно содрогнулся. — В самом деле, да, Сомертон. Ты должен немедленно что-то предпринять!
   Заговорил Грейди, все это время с удовольствием игравший роль молчаливой аудитории.
   — Не получится, мистер Тейт. Аннулирована — значит аннулирована. Если ваша сестра попыталась воспользоваться карточкой, то она уже знает об этом и не станет пытаться снова. Мы, разумеется, позвоним в компанию, но, боюсь, надежды узнать что-нибудь полезное мало. Куинн, похоже, этот случай придется решать с помощью доброго старого розыска.
   — В таком случае, полагаю, это окажется полезным. — Паркер весьма самодовольно улыбнулся, подавая более дюжины отпечатков с увеличенной фотографии, на которой они с Шелби были запечатлены. — А теперь, с вашего позволения…
   — Ну и задница, — произнес дядя Альфред, ни к кому конкретно не обращаясь, когда за Паркером закрылась Дверь. — Интересно, почему сбежала Шелби — в поисках приключений или от него? Рядом с ним просто задыхаешься, а?
   Джереми вскочил и вцепился в рукав Куинна.
   — Вы найдете ее, правда? Будете следить за ней, защищать? Она такое милое, славное дитя. Не каждый принял бы меня так спокойно, понимаете?
   — Конечно, — ответил Куинн, тронутый искренним признанием Рифкина. — А теперь, мистер Тейт, перейдем к делу. Полторы тысячи долларов в день плюс расходы. Я отчитываюсь перед вами, только перед вами, и прекращаю игру в любой момент, как только вашей сестре будет грозить какая-либо опасность. А так — вы хотите, чтобы я нашел ее, следил за ней, а в остальном никак ей не мешал, пока она не решит вернуться домой. Я правильно вас понимаю?
   — Да-да, это именно то, чего я хочу, — согласился Сомертон. — И примите мои извинения за ошибку с кредитной карточкой. Обещаю вам, что больше никто из нас вмешиваться не будет. Просто найдите Шелби, мистер Делейни. Найдите и следите за ней, охраняйте ее. А пока в светской хронике мы сообщим, что моя сестра плавает на яхте где-то у греческих островов.
   — Это ведь моя идея, правда, Сомертон? — с гордостью напомнил Джереми. — Все когда-то плавают у греческих островов, как, по-вашему, мистер Делейни?
   — Как пожелаете, мистер Рифкин. И — да, мистер Тейт, таков план. — Выпроводив всех из комнаты, Куинн попросил оказать любезность и подождать в приемной, пока он переговорит с Джимом в своем кабинете.
   Пять минут спустя в комнату вошел Грейди, держа листок бумаги.
   — Я позвонил в «Американ экспресс», Куинн, нажал на кое-какие рычаги, и — в общем, да, Шелби пыталась вчера воспользоваться картой. В маленьком ресторанчике в Аллентауне. Я посмотрел, это всего в двух кварталах от автобусной станции. А вот куда она отправилась дальше, можно только гадать.
   — В Аллентауне? — повторил Куинн, глядя на Джима. — А далеко ли это от Восточного Вапанекена?
   — От Восточного Вапа-чего? — перебил Грейди, сообразив, что за то время, пока он звонил, Куинн выяснил из разговора с Джимом столько же, сколько он из телефонного звонка.
   — Далеко ли? Около семи миль, — ответил Джим, ерзая в кресле. — Вы действительно думаете, что она уехала именно туда?
   — Да, Джим. Используя дедуктивный метод, очень внимательно слушая ваши воспоминания о беседе с мисс Тейт и призывая на помощь весь свой многолетний опыт — и потому еще, что в интригах мисс Тейт далеко не Мата Хари, — я, вероятно, через пару часов отправлюсь в Восточный Вапанекен.
   Джим кивнул и вздохнул.
   — Что ж, теперь я чувствую себя намного лучше, господа, поскольку мисс Тейт могла попасть в гораздо худшее место, чем Восточный Вапанекен. Да, мистер Делейни, если вы собираетесь туда, остановитесь перекусить у Тони. Вам понравится.

Глава 13

   Поездка в Восточный Вапанекен заняла чуть меньше полутора часов, и это при том, что дорожные указатели посылали Куинна в трех разных направлениях и он пропустил съезд с 22-го шоссе.
   Семьдесят миль от Филадельфии.
   Он словно вернулся на пятьдесят лет назад.
   Восточный Вапанекен мог похвастаться только одним настоящим светофором с мигающим красным огоньком, который и работал-то, только когда в пожарное депо на Берри-стрит поступал вызов и пожарная машина выезжала на главную улицу, которая по традиции маленьких городков так и называлась — Главная улица.
   Когда Куинн переехал через мост, по которому в город можно было попасть с тыла, из соседней Катасоквы, городка, разделенного речушкой Лихай, ему сразу пришло на ум, что он угодил в какое-то искажение временного пространства.
   Миновав Элм-стрит, Куинн увидел основную городскую достопримечательность, действительно внушительную бейсбольную площадку с открытыми трибунами и даже освещением для ночных игр.
   Следуя в направлении, указанном Джимом, Куинн добрался до Мейн-стрит. Перед ним были два огромных белых указателя с названием ресторана Тони. Нет, Куинн не был голоден. Он поел перед тем, как покинул дом и отвел своих собак к Грейди. Однако, если Джим сказал, что ресторан Тони следует посетить, значит, надо это сделать.
   Куинн вошел в ресторан, миновав автоматы для игры в покер, столь же незаконные, сколь и прибыльные. На ближайшем к двери играл полицейский в летней форме, с пистолетом на поясе.
   Миновав маленькое внутреннее фойе — невысокая перегородка слева, касса справа, — Куинн лицом к лицу столкнулся с мисс Шелби Тейт.
   — Добрый день, — приветливо сказала она, держа в руках несколько меню, — Добро пожаловать в «Семейный ресторан Тони». Для курящих или нет, сэр?
   Лишь через пять секунд Куинн обрел дар речи и еще через две вспомнил, как его применять.
   — Э-э… для курящих, пожалуйста.
   — Прекрасно. Следуйте за мной.
   Он пошел за ней. Выбора у него не было. Или пойти за ней, или, круто развернувшись, помчаться прочь… что казалось абсолютно ненужным, поскольку Шелби явно обрадовалась ему, хотя и не узнала.
   Пробравшись между столиками, Куинн отметил ее фирменный костюм из серого шелка, стройные голые ноги, узкие лодочки на высоких каблуках. Светлые волосы Шелби были забраны в пучок на затылке, а ее шею, запястья и уши украшали золотые драгоценности стоимостью тысяч в десять долларов. И пахло от Шелби духами по двести долларов за унцию.
   И она хостесса в какой-то забегаловке?
   Шелби проработала у Тони всего два дня, поэтому не знала, принадлежит ли новый посетитель к числу завсегдатаев. Впрочем, он выглядел так, будто никогда раньше не видел ресторана. Примерно так, как она вчера.
   Шелби сразу почувствовала в этом мужчине родственную душу. Кроме того, если бы Шелби решила получше познакомиться с реальным миром, этот высокий, темноволосый, красивый мужчина вполне подошел бы для осуществления подобного проекта.
   «Какой стыд», — подумала она, подавив смешок. Может, Шелби переела сегодня утром картошки по-домашнему или слишком внимательно слушала рассказы Бренды, но она чувствовала, что хорошо проводит время. Просто прекрасно. Лучше, чем когда-либо в жизни.
   Шелби быстро выдвинула для посетителя один из четырех разномастных стульев, окружавших маленький квадратный стол, покрытый клеенчатой скатертью, на которой лежали четыре бумажные салфетки и четыре комплекта столовых приборов.
   — Пожалуйста, сэр. Наши специальные блюда к ленчу — превосходная жареная грудинка на горячей кайзеровской булочке и чашка фасолевого или итальянского свадебного супа либо большой сандвич с тунцом и жареным картофелем. Я настоятельно рекомендую вам грудинку. Джон сейчас примет у вас заказ на напитки. Приятного аппетита.
   Это было именно то, что Куинну следовало делать. Он привык быть Мужчиной. Парнем, который сохраняет ясное мышление в критической ситуации. От этого и надо отталкиваться — найти прочную опору, включить мозги и взяться за работу.
   Что не так-то просто. Ведь Шелби Тейт, к черту разбивая все его предвзятые понятия о Богатых и Отвратных, помогает старику с ходунком и кислородным баллоном пройти в сектор для некурящих, отдельное помещение в глубине ресторана.
   Куинн вытащил из кармана пиджака маленький блокнот, который всегда носил с собой, а из кармана рубашки — ручку и начал делать заметки о том, что его окружало.
   Забегаловка. Расположена, согласно табличке пожарного депо, в доме номер восемьдесят пять. Средний возраст посетителей, по его быстрой прикидке, восемьдесят пять лет. Если бы владелец предоставлял скидку старикам, то через неделю прогорел бы.
   Зал декорирован в стиле первых распродаж старья. Квадратные столики на одной ножке… слегка разболтанной, заметил Куинн, потому что столик закачался, когда он начал писать. Три кабинки, отделанные искусственной красной кожей, идут вдоль невысокой, до середины стены, перегородки рядом со входом, закрытая кабинка побольше занимает угол. Розовые стеньг, на столах голубые вазочки с искусственными розовыми цветами, а также стеклянные емкости для сахара, как бы говоря: «Если вам нужен сахар, он перед вами» и «Того, что вы не видите, у нас нет».
   Раздаточная стойка, или как это у них называется, расположена справа, на виду, стопки грязных тарелок сунуты в пластиковые ведра, кофейники втиснуты между стоящими рядом стопками пластиковых стаканов и куч того, что Куинн счел необязательным вносить в свой перечень.
   Явно не высший класс. Вероятно, даже не низший. Это место походило на отдельно стоящую вешалку, изнывающую под грузом разношерстной одежды.
   Куинн начал набрасывать внутренний план ресторана, чтобы лучше запомнить его и выбрать тот столик, который уже решил облюбовать, — в дальнем углу, откуда ему будет беспрепятственно открываться вид на мисс Тейт. Пусть он выполняет только роль няньки, но свою работу сделает как следует.
   Дверь рядом с раздачей распахнулась, появилась официантка с сандвичем, плюхнула перед Куинном тарелку так, что он едва успел спасти свой блокнот, и пожелала приятного аппетита.
   Куинн с недоумением посмотрел на тарелку, потом повернул ее и взглянул на сандвш под другим углом, прикидывая, как за него приняться, затем перевел взгляд на соседний столик, где заправлялись едой четверо мужчин в джинсах и майках.
   Он видел сандвичи с бифштексом и раньше, но не помнил, чтобы начинка не позволяла булочке соединить края.
   По мере того как толпа обедающих начала редеть, Куинн заметил еще одну вещь. Почти все шли к кассе с пенопластовыми коробочками. Так, очень хорошо. Никто и не ждет, чтобы он съел всю эту дикую прорву еды. Проклятие, даже Годзилла после десятидневного поста не сожрал бы всю эту чертову штуку.
   Куинн разрезал сандвич на две части, затем сделал вид, что ест меньшую. Он ел и наблюдал за Шелби Тейт.
   Того, кто отдал ей чек и кучу счетов, она сердечно поблагодарила, затем с мольбой глянула на одну из официанток, и та быстро освободила Шелби от чеков и пробила их в кассе. Шелби наблюдала за этим процессом, заложив руки за спину, и раз или два кивнула в попытке постичь тайны простейшего механизма.
   — В следующий раз ты давай сама, милая, — сказала официантка. Куинн попросил коробочку для еды навынос, положил на стол чаевые в размере трех долларов и сам направился к кассе.
   — Вам понравилось? — спросила Шелби, взяв у нею чек и десятидолларовую бумажку. Счет был на шесть долларов двадцать шесть центов, и Куинн решил поиграть с мисс Тейт, дав десять долларов и цент, чтобы посмотреть, как она попытается высчитать, что должна ему три доллара семьдесят пять центов. Но затем он решил, что это слишком легко.
   — Все было очень вкусно, спасибо, — сказал Куинн, когда Шелби повернулась к аппарату, вздохнула и начала нажимать на кнопки пальцами с великолепным маникюром. — Очень милое место. Вы давно здесь работаете?
   — М-м? — откликнулась она, все еще сосредоточенная на том, что делает, затем улыбнулась, когда ящик выдвинулся, позволив ей отсчитать сдачу. Значит, он не из местных, иначе не задал бы ей этот вопрос. Это просто очень красивый мужчина, проезжавший мимо. Как это мило с его стороны, и почему он такой любопытный? — Давно ли работаю здесь?.. О! О да, да! Как говорится, родилась и выросла в Восточном Вапанекене.
   На лгунишке горят штанишки. Куинн поднял бровь, глядя на Шелби.
   — Тогда, должно быть, у вас новый кассовый аппарат. — Он кивнул в сторону ветхого агрегата. — Я заметил, что вы обращаетесь с этой штукой так, будто она укусит вас, если вы нажмете не на ту кнопку.