Майлз Розалин. Возвращение в Эдем. Книга 2

   — Может, мы перестанем молоть чепуху и перейдем к делу? — кипя от негодования воскликнула Стефани. — Во-первых, вы нападаете на мою компанию. Я еще не знаю, то ли вы пытаетесь захватить над ней контроль, то ли просто стремитесь нас ослабить. Но я этого не потерплю! И во-вторых. Чем бы вы на самом деле ни руководствовались, у вас ничего не выйдет.
   Джейк был очарован:
   — Почему вы так уверены?
   — Не льстите себя надеждой, что вы первый, кто нападает на мою компанию. Для вас главное — урвать кусок — и в кусты! Вам ли тягаться со мной?!
   Джейк внимательно изучал свою противницу.
   «Господи, она великолепна!» — потрясенно думал он.
   И в бизнесе, и в любви Джейк жаждал власти. Только волевые женщины по-настоящему привлекали его. Легкая победа не льстила самолюбию Джейка. Порой ему казалось, что он обречен вечно искать и не находить этакую воинственную королеву, амазонку. Джейк мечтал встретить женщину, обладавшую такой же внутренней силой, как и он сам. Но ни одна из них не отвечала его требованиям. Он мог сломить любое сопротивление. Неужели — то ли от восторга, то ли от ужаса по коже Джейка забегали мурашки — неужели перед ним наконец достойный противник?
   — Скажите, пожалуйста… — Джейк незаметно сделал над собой усилие, пытаясь вернуть инициативу, перехваченную этой высокой чувственной женщиной с большими тревожными глазами и волнующим ртом, — предположим, хоть это не похоже на правду, что я действительно стремлюсь завладеть контрольным пакетом акций… Как вы отнесетесь к моему предложению стать вашим компаньоном?
   — Разумеется, отрицательно! — страсть, прозвучавшая в ответе Стефани, потрясла Джейка до глубины души. — Как в любом сражении, победитель заберет себе все.
   — А проигравший, мисс Харпер?
   Она встала со стула и, обойдя стол, подошла к Джейку. Он поспешно вскочил: Джейк терпеть не мог, когда женщина оказывалась выше него, а рост Стефани был вполне сопоставим с шестью футами Джейка, и это вовсе не прибавляло ему уверенности. Он не знал, нарочно или случайно она подошла так близко, что до него донесся запах ее духов. Джейк разглядел под бледным, тонким батистом заманчивую линию красивой груди. Его так и подмывало поднять руку и потрогать ее.
   — Проигравший, мистер Сандерс? — переспросила Стефани. — Какая разница? Ведь это буду не я. До свидания!
   И, не удосужившись проводить гостя, она скрылась за двойной дверью, которая вела в кабинет Билла. Управляющий, склонившийся над какими-то бумагами, оторвался от работы и с тревогой посмотрел на ее раскрасневшиеся щеки и возбужденное лицо.
   — Надеюсь, он не расстроил тебя, Стеф? — спросил Билл.
   — Нисколько! Наоборот, он подкинул мне прекрасную идею!
   Усевшись за стол Билла, Стефани набрала телефонный номер.
   — Мы раздуем этот конфликт, Билл! — весело воскликнула она, ожидая, пока ее соединят с нужным абонентом.
   — Что-что?
   — Ш-ш, — сказала Стефани Биллу и обратилась к невидимому собеседнику:
   — Фондовая биржа? Сэр Генри? Говорит Стефани Харпер. У меня все в порядке, спасибо. Я просто хотела узнать, не пообедаете ли вы со мной на будущей неделе. У нас возникли некоторые затруднения с мистером Джейком Сандерсом из компании «Сандерс Энтерпрайзес». Он пытается скупить наши акции, и я подумала, что, может, фондовая биржа… да-да, в интересах вкладчиков вы могли бы вынудить его объявить о своих намерениях во всеуслышание. Большое спасибо, сэр Генри. На той неделе увидимся.
   Стефани повесила трубку. Ее глаза весело блестели.
   — Ну, вот… мы запустили кошку в голубятню мистера Сандерса! — торжествующе заявила она. — Мы ему покажем.
   — Ладно, раз уж ты сегодня настроена преодолевать трудности, — сухо сказал Билл, — то разберись еще с одной проблемой. Тут только что был Деннис. Он хочет, чтобы компания одолжила ему двадцать пять тысяч долларов. Что ты на это скажешь?
 
   В женской тюрьме Сиднея, расположенной в районе Нулава, полдюжины заключенных сидели перед пуленепробиваемым стеклянным экраном в комнате для свиданий. Некоторые старались скрыть волнение и вели себя нарочито развязно, другие не считали нужным что-либо скрывать. Надзирательница, стоявшая сзади, снисходительно глядела на арестанток. Особенно привлекала ее внимание одна из них: высокая, изможденная женщина, примостившаяся на краешке стула и неотрывно глядевшая на дверь, в которую входили посетители. «Бедняжка Оливия! Что с ней такое творится? Подумать только! У нее такой измученный вид, она явно провела накануне бессонную ночь… А как ногти грызет — скоро ничего вообще не останется! Поговаривают, что ее товарка должна объявиться. Ох уж эта гадюка. И как Оливия не понимает, что поцелуи такой стервы сродни поцелуям Иуды?»
   Разнервничавшаяся Оливия заерзала на стуле. Что, если Джилли не придет? Внезапно дверь, через которую входили посетители, открылась, и появилась надзирательница. Она отошла в сторону, уступая дорогу толпе людей, которые приблизились к стеклянной перегородке, стараясь выглядеть бодрыми и жизнерадостными. Вскоре все заключенные увлеченно беседовали со своими знакомыми и родственниками. Все, кроме Оливии. Ее щеки пылали от унижения и разочарования. А ведь Джилли обещала прийти!
   Джилли появилась, когда половина времени, отведенного для свидания, прошла. Она вплыла в комнату с небрежным видом, будто прогуливаясь. Надзирательница невольно ахнула от изумления. Джилли была аккуратно подстрижена, дорого одета, ни дать ни взять картинка из модного журнала.
   — Кого я вижу?! Ты прекрасно выглядишь, Джилли, — обратилась к ней надзирательница.
   Джилли бросила на нее презрительный взгляд:
   — Увы, про тебя такого не скажешь.
   — А ты не изменилась, Джилли. Ладно, иди к своей подружке. У тебя в запасе пятнадцать минут… хотя ты наверняка не забыла наши правила.
   Джилли проигнорировала надзирательницу и села на стул. Потерянный взгляд Оливии и ее пылающие щеки явно не вызвали у посетительницы никаких теплых чувств.
   — Как дела, Олив?
   — А ты как думаешь?
   — Не смотри на меня так, — равнодушно сказала Джилли. — А то я уйду.
   — О, Джилли! Не надо! Я этого не переживу!
   — Так-то лучше, — промурлыкала Джилли. — А теперь выслушай меня. Я к тебе не со светским визитом. Сколько ты еще должна здесь торчать?
   — Три месяца. А что?
   — А когда тебя могут отпустить на поруки?
   — Уже могут. Но что толку? У меня же нет адвоката… да если б и был, мне все равно нечем ему заплатить.
   Джилли вдруг стала похожа на кошку, объевшуюся сметаны.
   — У меня есть человек, который поможет тебе выйти на свободу.
   Оливия напряглась:
   — Кто это?
   — Мой бывший муж, Филип Стюарт. Сердце Оливии разрывалось от ревности:
   — А что у тебя с ним общего?
   — Забота о тебе. Значит, так… если я помогу тебе выбраться отсюда…
   — Я готова на все!
   — Да, ведь мы обе понимаем, что за услугу надо платить.
   Оливия взглянула в бесстрастные глаза своей собеседницы:
   — Стефани Харпер?
   — А кто же еще?
   — Я согласна.
   — Хорошо, — холодно улыбнулась Джилли. — А почему бы тебе не подумать… о средствах и методах? Это скрасит последние томительные дни твоего пребывания здесь. Договорились? Умница! А я… я буду думать о тебе, Олив.
 
   — Мне очень жаль, Анджело.
   Удрученный Деннис сидел в баре Витторио. Анджело бодро улыбнулся:
   — Не беспокойся. Через несколько дней опять ее попросишь.
   У Денниса не хватало духу признаться, что он в последнюю неделю только и делал, что умолял Стефани дать ему двадцать пять тысяч долларов, которые он так опрометчиво пообещал Тони Тейлору в качестве паевого взноса. В конце концов Стефани рассвирепела и запретила ему говорить в ее присутствии об этом «капиталовложении».
   — Беда в том, — жалобно протянул Деннис, — что пока моя мать в таком настроении, от нее ничего не добьешься.
   — А больше неоткуда взять денег?
   — Кто еще даст такую сумму глупым мальчишкам, чтобы они отнесли ее на блюдечке проходимцу, который прикидывается их покровителем? — бесцеремонно вмешался в их разговор Витторио, отец Анджело. — Лучше вообще не иметь денег, чем потерять их!
   — Послушайте, мы же с вами знаем, что Анджело достоин лучшей участи, — возразил ему Деннис.
   — Да, папа! — поддержал его Анджело. — А мистер Тейлор вовсе не проходимец, а бизнесмен. Он не стал бы со мной связываться, если бы не возлагал на меня большие надежды.
   — Ты грезишь наяву, Анджело! — Витторио даже покраснел от волнения. — Ты погубишь себя! И ради чего? Ты мой единственный сын, я отдам тебе свое заведение, это очень выгодный бизнес, будешь жить без забот, без хлопот. А ты вместо этого рвешься на ринг, где из тебя вышибут мозги. Когда ты, наконец, позабудешь про бокс и начнешь работать?
   Витторио хлопнул по столу мокрой тряпкой.
   — Но у нас еще нет посетителей, — запротестовал Анджело, однако, взяв тряпку, принялся послушно вытирать со столов.
   — Только и слышно про этот бокс, — ворчал Витторио. — И еще про Тейлора. Он, видно, считает тебя своей собственностью. Но он ошибается. Ты моя собственность!
   Анджело добродушно улыбнулся:
   — Как скажешь, папа.
   Его покорность умиротворила Витторио.
   — Был бы твоим импресарио Деннис, это еще полбеды. Все-таки он твой друг. Но Тейлор? Ему же на тебя наплевать, это всем известно!
   И Витторио сердито щелкнул пальцами, выражая свое негодование. А потом снова ретировался в бар, где начал звенеть бутылками и звякать стаканами, упорно избегая дальнейших споров. Деннис потянулся и встал. Анджело обеспокоенно взглянул на него.
   — Надеюсь, ты не уйдешь из-за того, что папа не в духе?
   Деннис засмеялся:
   — Я боюсь, он прав насчет Тейлора, Анджи. Тейлор не относится к тебе по-человечески.
   — Но мне нужен импресарио. Чтобы кто-то меня опекал.
   — Так это все равно буду я! — решительно заявил Деннис. — Я же сказал тебе, что достану денег, а раз я обещал, значит, сделаю.
   Анджело поглядел широко раскрытыми глазами на воодушевленного Денниса:
   — Но как?
   — Что-нибудь придумаю! — Деннис отобрал у Анджело тряпку и кинул ее на стойку бара. — Да оставь ты эту дребедень!
   — Но если я сейчас не уберу со столов, мне придется потом этим заниматься.
   — Займешься потом!
   — Не могу. Потом мне надо в спортзал.
   — Ну, что ты за друг?! — раздраженно воскликнул Деннис. — Мне же нужно с кем-нибудь отвести душу, развеяться!
   Анджело усмехнулся.
   — Может, твоя мама не против, чтобы ты сбегал со службы. Но если я попробую увильнуть от работы, — он бросил нежный взгляд на Витторио, — мне придется выдержать пятнадцать раундов с папочкой, а я боюсь его больше, чем Мухаммеда Али!
   Через час Деннис торопливо шел по Бент-стрит, его мысли лихорадочно скакали. Сидя в бистро и ожидая, пока Анджело обслужит клиентов и сможет поговорить с ним, Деннис кое до чего додумался. Идея была блестящей! Это решило бы все проблемы. Деннис знал, что не ошибается насчет прекрасного будущего Анджело. Но нужно это доказать, найти нужный способ. И Деннису не терпелось испробовать то, что он придумал.
   Массивное здание «Харпер майнинг» к тому времени почти опустело. Даже в кабинете Билла Макмастера было темно, хотя управляющий славился тем, что только Стефани приходила на работу раньше него и засиживалась дольше. Деннис помахал охраннику, и тот впустил его внутрь. Лифт плавно поднял Денниса на двадцать четвертый этаж.
   Выйдя из кабины в полутемный коридор, Деннис заметил, что дверь в один из кабинетов открыта. Деннис тихо подошел… Касси Джонс рылась при тусклом свете настольной лампы в каких-то документах и не замечала ничего вокруг. Потом вдруг подняла голову и от неожиданности вздрогнула.
   — Извините, — сказал Деннис. — Я не хотел вас пугать.
   — О, ничего! — отхлынувшая было краска постепенно приливала к испуганному лицу Касси. Она смущенно собрала бумаги и принялась их засовывать в папки.
   — Не волнуйтесь. Продолжайте заниматься своим делом. Я не люблю отрывать людей от работы.
   — Я не думала, что кто-нибудь придет сюда так поздно. Я… хотела кое-что доделать… ну, то, до чего руки за день не дошли.
   Деннис заметил, что Касси все еще пылает от смущения и не может встретиться с ним глазами.
   «Наверно, она очень робкая девушка», — решил он.
   — Вы пытаетесь найти какой-нибудь компромат на Джейка Сандерса? — спросил он.
   — Да, примерно так, — уклончиво ответила Касси. Судя по всему, ей не хотелось обсуждать это. — Вы, очевидно, тоже заняты этим по горло?
   — О да, — с видом паиньки ответил Деннис. — Вся наша компания только этим и занимается.
   Он невольно залюбовался ладной, стройной фигуркой девушки, ее блестящими волосами… даже поздно вечером она выглядела свежей и подтянутой. Ему хотелось поговорить с ней подольше, но она явно стремилась поскорее уйти.
   — Ладно, не буду вам мешать, — сказала Касси. Она собрала папки и направилась к двери. Проходя мимо Денниса, Касси впервые взглянула на него в упор. И Деннис ощутил, что может утонуть в ее глазах…
   — Может, пообедаем завтра вместе? — выпалил он.
   Касси улыбнулась, словно он шутил.
   — Спокойной ночи! — сказала она.
   Деннис долго глядел ей вслед.
   «Черт бы тебя побрал, Деннис! — думала Касси, идя по коридору. — Что это тебе так срочно понадобилось? Зачем ты притащился на ночь глядя?»
   Она удивилась бы еще больше, если бы увидела, что Деннис, сидя за столом, упорно учится подделывать подпись Джоанны Рэнделл.
 
   Ночь опустилась на западное побережье Австралии внезапно, как обычно бывает в тропиках. На небе одна за другой быстро, словно в калейдоскопе, сменились вечерние краски: оранжевая, кроваво-красная, бронзовая. И наконец воцарилась густая бархатная темнота. Цветущие деревья начали источать еще более сильный аромат, громко гомонившие птицы затихли, и город уснул.
   Обитатели Эдема тоже спали. Но сон их был тревожен. Дэн вдруг проснулся от того, что лежавшая рядом Стефани горестно застонала и привстала.
   — Что с тобой, дорогая?
   Дэн включил ночник, стоявший у кровати, и Стефани зажмурилась. Судя по всему, она только что проснулась. Стефани нервно комкала простыни.
   — Тебе приснился плохой сон? Какой?
   Всей душой любя Стефани, Дэн прекрасно знал о ее страхах. Она кивнула.
   — Ведь это не впервые, да? Тебе снятся кошмары с тех пор, как… как Джилли вышла из тюрьмы, да?
   Стефани молча кивнула. Потом хрипло произнесла, морщась, словно от боли:
   — Только все в моей жизни наладилось, как вдруг опять эта свистопляска. Почему?
   — Свистопляска? Но у нас же с тобой все хорошо!
   — Да… но Сара грозится бросить музыку и даже слушать ничего не желает, воюет со мной целых десять дней. А Деннис сводит меня с ума разговорами про какие-то таинственные двадцать пять тысяч, ему якобы нужно…
   — Успокойся, Стеф, — ласково, но твердо сказал Дэн. — Сара уже полгода мечется, не зная, какую профессию избрать. А Деннис… Деннис в своем репертуаре.
   Оба невесело рассмеялись. Стефани расслабилась и снова легла на подушку. Дэн нежно отвел прядь волос, упавших ей на лицо.
   — И от этого ты страдаешь, правда?
   Стефани горестно кивнула:
   — В детстве мы часто играли в сестричек. Нам казалось, что нет ничего прекрасней. Но теперь… когда все выяснилось… это вовсе не радует.
   Дэн немного подумал:
   — Не нужно так себя терзать. Джилли далеко не сахар, от такой сестрицы мало радости. Честно говоря, Стеф, мне кажется, ты поступила необдуманно… — Дэн запнулся, не зная, стоит ли продолжать. — Ты ведь, наверное, замечала…
   — Что?
   — Джилли очень нервная женщина. У нее наверняка и раньше были срывы. А семь лет тюрьмы — плохое лекарство. Наоборот, — голос его помрачнел, — если хочешь знать, для обострения болезни трудно придумать более эффективное лекарство.
   — Мне кажется, ты несправедлив к ней, Дэн. Просто ей нужно время, чтобы врасти в нормальную жизнь после столь долгого заключения. И потом, она не просто обижается. Она была права в той истории с деньгами. Зря я позволила Биллу ставить ей условия.
   — Ты ей что, настолько доверяешь?
   Стефани глубоко задумалась:
   — По правде сказать, нет… и никогда не доверяла. Но я понимаю, что ей это неприятно. Создалась какая-то безвыходная ситуация. Не знаю, что делать. У меня объявилась сестра, а я не могу найти с ней общий язык!
   Дэну было нестерпимо больно видеть Стефани такой расстроенной. Он обнял жену и прижал к себе. Потом, помолчав, произнес:
   — Может, стоит с ней поговорить? Где она сейчас живет?
   — По словам Сары, в «Пэлисейде», в какой-то жуткой дыре… там, в Роксе. Наверно, мне надо с ней увидеться… опять предложить ей деньги и не ставить на сей раз никаких условий.
   — Ну-ну, будь потверже. Не забывай, она однажды подложила тебе такую свинью! Ай-ай-ай, ты же у меня такая деловая, такая хладнокровная! Позабудь про Джилли.
   Дэн поцеловал Стефани в макушку.
   — Не могу. Я должна к ней пойти, — губы Стефани сжались в тонкую ниточку.
   — Как ты думаешь, тебе станет от этого легче? — ласково спросил Дэн.
   — Во всяком случае, я не буду чувствовать себя такой виноватой.
   — Ну, тогда это хорошая мысль. Кто знает? Может, мы ошибаемся насчет Джилли.
   Стефани приподнялась на локте и взглянула на Дэна.
   «Он чудо, — подумала она. — Единственный, кто меня понимает».
   Стефани ласково потрепала Дэна по щеке и провела пальцем по глубоким озабоченным морщинам, с улыбкой заглядывая в его лукавые карие глаза.
   — Знаешь что? — сказала она. — Я очень рада, что ты у меня есть. Хотя, может быть, я тебя недостойна.
   — Конечно, — серьезно подхватил Дэн. — Конечно, ты меня недостойна. Нет такой женщины на земле, которая была бы меня достойна.
   Но Стефани не поддержала его шутливый тон:
   — О Дэн, это правда. Я в последнее время уделяла тебе мало внимания, все принимала как должное.
   — Принимай как хочешь, — сказал он, глядя на нее преданными глазами. — Лишь бы ты меня принимала.
   — Это что, ваше предписание, доктор? — развеселилась Стефани. — Дэн Маршалл. Принимать три раза в день.
   И она поцеловала его в нос.
   — Боюсь, что этого недостаточно. В подобных случаях я прописываю особое лекарство.
   Дэн привлек ее к себе и принялся играть с лентами на ее ночной сорочке.
   — Я вас слушаю, доктор, — сказала Стефани.
   — О, этого мало! — прошептал Дэн, дотрагиваясь до ее груди. — Ты так дешево не отделаешься.

Глава восьмая

   Денниса нельзя было обвинить в отсутствии целеустремленности. Во всяком случае, он считал именно так, хотя нередко из-за упрямого нежелания признать свою не правоту он попадал в передряги, из которых не мог выпутаться. Деннис ненавидел, когда ему отвечали «нет». К этому он привык с детства, когда Стефани, боясь, что на Денниса пагубно повлияет ее развод с мужем, потакала любой прихоти сына. Поэтому он не смирился с отказом Стефани одолжить ему нужную сумму и решил, что просто надо найти к матери подход, вот и все. Деннис несколько дней вел себя идеально — и дома, и на работе. И наконец ему показалось, что сердце Стефани смягчилось. А тогда он улучил момент, когда Стефани, всегда очень радовавшаяся малейшим положительным сдвигам в поведении Денниса, принялась расхваливать его работу, и опять пристал к ней с той же просьбой.
   — Значит, я все-таки не совсем пропащий сын? Да, мама? — шутливо спросил он.
   — Конечно, Деннис. Просто тебе следует быть более рассудительным.
   — О, я буду! И докажу тебе это прямо сейчас. Я хочу сделать выгодное капиталовложение.
   — Капиталовложение? — напряглась Стефани.
   — Это потрясающая возможность, мама, ей-богу… Поверь…
   Но Стефани оборвала его.
   — Ты все это мне уже говорил, — отчетливо и раздельно произнесла она. — Я иногда думаю: может, ты человеческого языка не понимаешь? Ты меня разочаровываешь, Деннис. Все, хватит! Ты свободен, отправляйся домой.
   Глаза Стефани пылали гневом.
   — Убирайся отсюда! — воскликнула она. — И если ты не извинишься за свое сегодняшнее поведение, я не буду с тобой разговаривать целую неделю!
   Удивленный и испуганный неожиданной бурей, Деннис потерял самообладание.
   — У тебя столько денег, что ты не знаешь, куда их девать! — завопил он. — С какой стати я должен все время экономить и выклянчивать у тебя каждый цент? Почему Джилли Стюарт только свистнула — и ты тут же была готова отвалить ей пять миллионов, а когда речь заходит о твоем сыне, ты не можешь найти какие-то поганые двадцать пять тысяч? Похоже, из тебя можно выудить деньги только под дулом пистолета… или если убить твоего любовничка!
   — Деннис!
   Он вздрогнул от ее крика, словно от удара хлыстом.
   — Ты на каждом шагу подтверждаешь мое нелестное мнение о тебе. Я не собираюсь с тобой воевать и не хочу, чтобы ты говорил глупости и потом раскаивался. Ты…
   В двойную дверь, соединявшую приемную Стефани с соседним кабинетом, тихонько постучали, и Билл просунул голову в дверь.
   — Три часа, Стеф, — он прямо-таки сиял.
   «Что приспичило этому дураку?» — в ярости подумал Деннис.
   Внезапно Билл почувствовал неладное.
   — Я, наверное, не вовремя? — смущенно пробормотал он.
   — О нет, что ты?!
   Деннис невольно восхитился маминым самообладанием.
   — Сегодня великий день, мне хотелось, чтобы все порадовались, — сказал Билл.
   — Да, денек что надо.
   Билл не мог скрыть счастливой улыбки, идя вместе со Стефани в свой кабинет.
   — Разреши представить тебе… моего блудного сына. За письменным столом стояла Рина, жена Билла, а рядом с ней…
   — Том?! — воскликнула Стефани.
   Высокий курчавый молодой человек довольно рассмеялся в ответ.
   — Просто не верится! Клянусь, ты был на фут ниже, когда уезжал… А как ты удивительно одет?!
   — О, это сущее несчастье! — согласился Билл, наслаждаясь волнением Стефани и смущением Тома. — Пошлешь человека учиться в Америку, а он приедет, вырядившись словно настоящий янки.
   — Прошу прощения, Рина. Меня настолько потряс ваш взрослый сын, что я даже не поздоровалась, — извинилась Стефани, горячо целуя добродушную женщину. — Ты, наверное, страшно рада, что он вернулся?
   — Да, — кивнула Рина. — И надеюсь, он теперь не уедет.
   — Насчет этого не беспокойся! — Том взял ее руку и ласково пожал. — Теперь я буду настоящим, исконным австралийцем. За несколько лет, проведенных в Гарварде, из меня вовсе не выветрился дух патриотизма!
   — Привет! — Показавшийся в дверях Деннис смотрел на кучку людей у стола. Стефани собралась с силами и выразительно поглядела на него в ответ.
   «Я хочу, чтобы ты вошел сюда как воспитанный человек и вел себя прилично», — мысленно приказала она своему непослушному сыну.
   Деннис понял ее выразительный взгляд.
   — Рад тебя видеть, — сказал он, протягивая Тому руку.
   — Ну, как тебе Гарвард, Том? — спросила Стефани.
   — Отлично… просто потрясающе! Но мне хочется не только говорить о бизнесе, а и заниматься им.
   Стефани улыбнулась:
   — А где ты намерен реализовать свои планы?
   — Ну, у меня есть пара предложений.
   — Представляю… Но я уверена, что мы их все переплюнем.
   Том внимательно посмотрел на нее.
   — Мне кажется, я вас не совсем понимаю.
   Стефани улыбнулась еще шире, а Билл чуть не лопнул от восторга.
   — Почему бы тебе не поработать на меня, Том? Ей-богу, мне сейчас очень нужна помощь.
   Том растерялся:
   — Вы серьезно? Папа мне ничего такого не говорил. И потом… мне не хотелось бы выезжать за счет родственных связей.
   — Человек, получивший такие прекрасные оценки на экзаменах, не должен волноваться о подобных вещах. И не думай, это все не синекура. Мы с твоим отцом зададим тебе жару!
   Том уловил шутливые нотки в ее счастливом голосе, рассмеялся и облегченно вздохнул:
   — Я… О боже, просто слов не нахожу, так я рад!
   — Поздравляю, Том! — восторженно воскликнула Рина.
   Билл хлопнул сына по спине, а Стефани скрепила договор ласковым поцелуем.
   Только Деннис не был настроен на ласковый лад.
   — Здорово у тебя получилось, Том! — с язвительной любезностью сказал он. — Добро пожаловать в нашу компанию. Рады тебя видеть в «Харпер майнинг».
   Стефани в очередной раз стало неловко за своего невоспитанного сына. Но даже если Том и почувствовал скрытую угрозу, прозвучавшую в словах Денниса — так самец предупреждает противника, вторгшегося на его территорию, — он из вежливости не подал виду.
 
   Консерватория — одно из самых восхитительных зданий Сиднея. Построенное давным-давно первыми поселенцами, оно напоминает миниатюрный средневековый замок с зубчатыми стенами, бойницами, главной башней. А навес над входом как две капли воды похож на подъемный мост. Лишь две одинаковые пальмы, растущие по обе стороны от башен, говорят о тропиках.
   Однако Сара уже не могла наслаждаться архитектурными красотами. За годы занятий в консерватории, в избранном обществе будущих австралийских музыкантов ее страсть к музыке несколько поутихла. Сара была слишком честной и не тешила себя надеждами, что она так же талантлива, как и ее сокурсники. В отличие от Денниса, жившего в мире юношеских фантазий, Сара была не по возрасту разумной. Быстро научившись разбираться в жизни и критически оценивать свои способности, она была вынуждена признать, что не обладает необходимыми качествами для завершения музыкального образования.