Майнтер Дж.. Свои люди

   — А-а-а! — закричал восьмиклассник, когда Микки укусил его за руку.
   Потом Микки оторвали от его добычи, позвонили его родителям и отправили домой за то, что он укусил ученика.

Дэвид начинает кое-что понимать

   — Ты видел Пэтча? — спросил Джонатан.
   Они с Дэвидом стояли перед домом родителей Микки, дожидаясь, пока кто-нибудь их впустит.
   — Не помню, когда это было в последний раз, — ответил Дэвид. — Я собирался ему позвонить, но был слишком расстроен, чтобы сделать это.
   — Видимо, это означает, что ты не виделся с Амандой?
   — Нет, с тех пор, как я порвал с ней, — грустно ответил Дэвид.
   Он до сих пор не мог поверить, что сделал это, понятия не имел, с кем она его обманула — но это даже к лучшему. Он не знал, что будет, если узнает об этом.
   — Хватит, — сказал Джонатан.
   — А вчера я расплакался во время тренировки по баскетболу. Мне, видимо, придется уйти из команды; к тому же я так унижен.
   — Неужели?
   — Это было ужасно. Теперь все зовут меня —«самым чувствительным парнем на свете». Если бы не этот парень, Адам, я бы сцепился с тренером.
   — Ах, да, этот придурок.
   — Я против него ничего не имею, — заметил Дэвид. — В любом случае, я не знаю, что мне делать, потому что команда — это все, что у меня было, кроме, конечно, Аманды. Теперь я чувствую себя совсем потерянным. Когда прохожу мимо зеркала, я словно не вижу своего отражения. Я в депрессии.
   — Мы попробуем исправить ситуацию в эти выходные, — заверил его Джонатан. — У меня есть кое-какие идеи.
   — Дверь открылась, и они увидели главного помощника Рикардо Пардо, Каселли. Он был в белом спортивном костюме; голова побрита наголо, на шее и кистях рук татуировки. Дэвид никогда не понимал, почему у всех помощников Рикардо Пардо такой зловещий вид.
   — Вы, парни, не можете войти, — сказал Каселли. — У Микки большие неприятности.
   — Что с ним такое? — вздохнув-, спросил Джонатан.
   — Судя по всему, он попытался съесть какого-то парня в школе.
   — Он не повредил ему кожу? — спросил Джонатан. — Микки уже делал это раньше, и если он не повредил ему кожу, его не исключат из школы.
   — Не могли бы мы повидаться с ним буквально пять минут? — спросил Дэвид. — Нам нужно кое-что уточнить с домашними заданиями.
   — Хотя вы учитесь в разных школах, — усмехнулся Каселли. — Ну да ладно. Только не попадайтесь на глаза его отцу.
   Джонатан и Дэвид тихо проскользнули внутрь. Дом походил на пещеру, с высокими потолками — под шесть метров — и огромными дверями из комнаты в комнату.
   Из динамиков на первом этаже звучала музыка, опера «Любовный напиток». Они прошли мимо студии, мельком увидев Рикардо Пардо с пятью помощниками; они что-то мастерили из старых автомобильных частей.
   Они нашли Микки в его комнате; парень лежал на холодном полу, там, где раньше стояла его кровать.
   — Где твоя кровать? — спросил Джонатан.
   — Не знаю, — ответил Микки. — Какая разница?
   У меня проблемы, и я не могу повидаться с Филиппой.
   — Тебе никогда не следует отключать телефон, ведь я тебе звоню.
   — Да, Джонатан, ты прав.
   Микки сел и посмотрел на друзей.
   — Джонатан, я не знал, что ты обязан носить в школу блейзер.
   — А я и не обязан, — ответил Джонатан, подтянув рукава своего коричневого твидового пиджака.
   — Тогда почему он сейчас на тебе?
   — Потому что я сегодня настроен серьезно. По крайней мере, серьезней, чем ты.
   — Ты настроен серьезно, поэтому вырядился, как школьный учитель, — заметил Микки.
   — Да, — ответил Джонатан, — а ты, видимо, считаешь себя космонавтом, поэтому всегда ходишь в спортивном костюме.
   — Ты попытался съесть какого-то парня? — спросил Дэвид.
   Он присел на подоконник, рядом со стопкой учебников и компьютером, отключенным и покрытым пылью. В комнате слабо пахло краской.
   — Я думал, что у него в руках сэндвич.
   — А он у него был?
   — Нет, это была книжка «И восходит солнце». Но она была так похожа на сэндвич и так же пахла. — — Если она была в бумажной обложке, то, возможно; и похожа, — заметил Джонатан. — Значит, ты его укусил.
   — Да.
   Микки поднялся с пола, подошел к стереосистеме и поставил «Slayer». Музыка была слишком громкой, и Джонатан не думал, что от нее они станут чувствовать себя лучше.
   — Послушай, Арно с тобой не связывался?
   — Нет, — ответил Микки. — Но я от кого-то слышал, что он увез твою кузину во Флориду и оттянулся там с ней в полный рост. Черт возьми, эта девчонка умеет произвести впечатление. Я рад, что люблю свою Филиппу, иначе бы я приударил за Келли, и ни к чему хорошему это бы не привело.
   — А что с ней не так? — поинтересовался Джонатан.
   — Неужели ты ее защищаешь? — неожиданно вмешался Дэвид, взглянув на Микки и Джонатана. — Как только ты нас с ней познакомил, Аманда сразу же обманула меня, а Микки упал с крыши.
   — Подобное происходит каждую неделю, — возразил Джонатан.
   — Не обязательно. Я не удивлюсь, если Аманда изменила мне с Келли. Эта девчонка приносит несчастье, — сказал Дэвид, натягивая на голову капюшон.
   — Да будет тебе! Она моя кузина.
   — Лиза тоже считает ее сучкой. Мне говорила Джейн, — добавил Дэвид.
   — Вы две тупые задницы, — рассердился Джонатан.
   Он поднялся. И тут Микки ударил его в грудь своим гипсом. Джонатан упал на пол.
   — Ой! Какого черта ты сделал это?
   — Мы пытаемся тебе объяснить, — сказал Микки. — Твоя кузина — порождение ада.
   — Не из ада, а из Сент-Луиса. Она, вероятно, не идеальная девушка, но уж точно не демон. — Джонатан поднялся, отряхиваясь. — Однако, если она так плоха, как все говорят, это объясняет, почему Арно так запал на нее.
   — Даже Арно гораздо лучше ее, — сказал Дэвид. — По крайней мере, я ему доверяю.
   Джонатан уставился на Дэвида.
   — Пожалуй, мне лучше идти, — заметил он. — Пойду домой, нужно прочитать сценарий «Донни Дарко» к уроку английского. — Он повернулся к двери.
   — Я что, не должен доверять Арно? — спросил Дэвид.
   Он встал, двинулся было за ним, потом прислонился к стене. Мерзкое чувство овладело им, к горлу подкатила тошнота.
   — Оставайся здесь, — сказал Дэвид. — Это мне нужно уйти.
   Дэвид вышел из комнаты и пошел вниз, потом по коридору к двери. По пути он прошел мимо Рикардо Пардо, который курил сигару размером с хот-дог и громко подпевал арии из оперы.
   — Эй! — окликнул он Дэвида. — Тебе не положено быть здесь.
   — Поэтому я и ухожу, — ответил Дэвид и проследовал мимо него.
   Он почувствовал легкий испуг. Рикардо Пардо был крутым мужиком и мог не на шутку рассердиться.
   В коридоре было холодно. Минута, пока Каселли открывал для него входную дверь, нажимая код, показалась Дэвиду томительно долгой. Наконец тот выпустил его на улицу, и он оказался на Вест-стрит.

Я совершаю прогулку с моим маленьким другом

   Флэн Флад выглядела озабоченной.
   — Я начинаю беспокоиться о Пэтче, — сказала она.
   Мы шли по 5-й авеню, держась за руки. Она сказала, что у нее замерзли руки, и когда я взял одну, ладошка действительно была холодной. Был полдень четверга. Я провел очень скучный день в школе; послал множество SMS-сообщений, и ни на одно не получил ответа. Арно вернулся из Флориды, но я узнал об этом лишь потому, что услышал от своей мамы, что у Келли удачно прошло собеседование в университете Сары Лоренс сегодня утром.
   — Что? — спросил я.
   Я старался сосредоточиться на том, что говорит Флэн, но это было трудно, потому что я очень переживал за своих друзей.
   — Пэтч! — сказала Флэн и толкнула меня локтем в бок.
   — Да-да. Верно. У меня как-то все не было времени подумать о нем. Где он?
   — Я не знаю, и мне уже надоело прикрывать его.
   — Когда ты в последний раз видела своих родителей?
   — Я и этого точно не могу сказать.
   Флэн всхлипнула.
   Она была лишь сантиметра на три ниже меня ростом, но показалась мне очень маленькой. Поэтому я обнял ее за плечи. Солнце светило ярко, но было прохладно. На мне был новый кашемировый свитер на молнии от Andre Longacre, а Флэн была лишь в рубашке, вероятно отцовской, джинсах и ботинках на высоком каблуке от Sigerson Morrison.
   — Твой свитер такой приятный на ощупь, — сказала Флэн.
   Естественно, я снял его и отдал ей. На мне остались лишь черная футболка и черные джинсы.
   — Кто же заботится о тебе?
   — Фебрари, — ответила она, заворачиваясь в мой свитер.
   — Серьезно?
   Мы пошли по направлению к ее дому.
   — Ну, Пэтч сказал родителям, что он будет присматривать за мной, и в любом случае это предполагалось на пару дней, но потом мама отправилась в Санта-Лючию, а папа задержался в Коннектикуте, в этой своей башне, куда никому не позволено входить, а Пэтч все это время неизвестно где, поэтому я, собственно, сама о себе забочусь. Заказываю суши или тайскую еду для себя и для Фебрари, когда она вспоминает, что голодна.
   — Постой… Пэтча нет уже с прошлой недели?
   — С прошлой среды.
   — Ничего себе! И с тех пор у всех неприятности.
   — Что ты имеешь в виду?
   — Арно клеится к моей кузине и строит из себя идиота, Микки грозит исключение из школы, Дэвид порвал со своей девушкой и то и дело плачет на людях.
   — И Пэтч пропал.
   — Да, и это тоже.
   Какое-то время мы шли молча и оказались перед ее домом. Я быстро оглянулся. Моя рука все еще обнимала ее.
   — Хочешь подняться и посмотреть со мной «Школу рока» на большом телике в спальне моих родителей?
   Я глубоко вздохнул. Я представлял себе, что произойдет, если я это сделаю, и хотя мне не слишком нравится подавлять свои порывы, я знал, что сейчас должен это сделать.
   — Я всегда засыпаю на этом фильме, — сказал я, отодвигаясь от нее.
   Но мы все еще держались за руки.
   — Ну.., мы могли бы вздремнуть вместе.
   — Нет, я не думаю, что стоит это делать.
   — Джонатан, я не могу больше ждать тебя!
   — Ты и не должна. То, что я тогда сказал — правда. Мне нравится встречаться с тобой — по-дружески. Это все.
   — Но тогда, вечером, ты позвонил.
   — Да, я знаю, тут есть противоречие, но все же…
   Я понимал, что все это звучит неубедительно. Я выпустил ее руку. Флэн была слишком юной, и все потешались надо мной из-за того, что я встречаюсь с ней; и, как ни глупо это звучит, я знал: то чувство, которое я испытываю к ней, — это не правильно.
   — Послушай. Я позвоню тебе позже, и мы решим, что делать с Пэтчем.
   — Как хочешь, — сказала Флэн.
   У нее внезапно испортилось настроение, она открыла дверь и исчезла в доме, даже не попрощавшись со мной.
   Я побрел домой, думая, что надо бы повидаться с мамой; мы не виделись несколько дней. Но когда я пришел, ее не было. Зато в моей комнате была Келли, она развалилась на моей кровати.
   — Ты все еще здесь? — спросил я.
   — Да, мы не уедем до воскресенья. А может быть, я полечу обратно отдельно от мамы. Я пока не решила.
   У меня еще много дел в этом городе.
   — Понятно, — пробормотал я, опускаясь на стул. — А разве тебе не пора в школу?
   — Мои дела здесь кажутся мне более важными.
   Тут зазвонил ее мобильник. Она поднялась и улыбнулась мне так, словно мне было девять лет и пора ложиться спать.
   — Разве это не ясно? Я здесь отлично, просто замечательно, провожу время.
   Она вышла из комнаты. Я какое-то время сидел, а потом вспомнил, что у меня есть неотложное дело — отыскать Пэтча.
   Я начал действовать, позвонил Флэн и договорился, что мы с друзьями встретимся у нее дома будущим вечером и решим, как нам искать Пэтча; если, конечно, он до этого времени не объявится сам. Фебрари Флад также могла бы помочь, хотя Флэн не видела ее со вчерашнего дня. Ее мама звонила из Санта-Лючии, так что Флэн хотя бы знала, что ее родители должны вернуться в воскресенье. Это означало, что нам следует постараться найти Пэтча к этому сроку.
   Итак, наконец всерьез сосредоточившись на Пэтче, я стал вызванивать нужных людей.

Проблемы Микки нарастают как снежный ком

   Микки и Филиппа расположились в ее комнате на третьем этаже в пятницу после школы, хотя, собственно, в школу ходила лишь Филиппа. Они лежали на кровати и так самозабвенно целовались, что едва не задыхались.
   — Мне нужно сегодня быть у Фладов, — сказал Микки, медленно отрываясь от Филиппы. — Я обещал Джонатану.
   — Да брось ты. Забудь о нем.
   На Филиппе было лишь красное нижнее белье, которое она купила в «Маленькой кокетке» по дороге из школы. Микки отвел взгляд и сосредоточился, чтобы сформулировать предложение.
   — Видишь ли, Пэтч куда-то надолго пропал, и Джонатану нужна наша помощь., чтобы найти его.
   — А нам какое дело? — рассмеялась Филиппа.
   — Кроме того, мне нужно убраться отсюда до того, как вернутся твои родители.
   — Это правда, — согласилась Филиппа. — Так ты считаешь, что тебя действительно выгнали из школы?
   — Вообще-то, я думаю, что мой старик должен поговорить об этом с твоим отцом, — сказал Микки.
   Он взглянул на стену, где висела большая картина Рэндалла Одди: красивый зеленый глаз, искривленный и словно подмигивающий. Микки решил, что это крутая картина.
   — Потому что мой папа состоит в попечительском совете Тэлбота?
   — Правильно.
   Через час Филиппа должна была ехать с родителями в их дом в Амагансетте; это было частью их соглашения после того, как она рассердила их на прошлой неделе. Теперь она должна проводить с ними больше времени и относиться к ним как к живым существам, а не бездушным машинам.
   — Тебе пора выметаться отсюда, — сказала она.
   — Встретимся позже, — ответил Микки.
   Он встал, натягивая свой спортивный костюм и разыскивая на полу свои ботинки.
   — Я не могу. Ты же знаешь, я ухожу. Микки, ты что, совсем теперь не носишь нижнее белье?
   Микки повернулся к ней, они упали на кровать и снова начали целоваться. Но тут зазвонил телефон Микки, и они оба знали, кто это.
   — Мне нужно идти.
   — Может быть, я вернусь на такси и разыщу тебя завтра вечером, — сказала Филиппа. — К тому времени я уже успею порядком надоесть моим предкам.
   — Хорошо бы. Мы найдем Пэтча, и я буду свободен. И замолви за меня словечко перед твоими родителями, ладно?
   — Ну, это, наверно, не очень хорошая идея, — заметила Филиппа.
   Он кивнул, потому что она была права.
   Микки сбежал вниз по ступенькам. Он должен был убраться до прихода ее родителей. Ему было категорически запрещено появляться рядом с их дочерью.
   Он подошел к входной двери и попытался отпереть ее, но замок почему-то не поддавался. Он нажал снова.
   И тут ручка начала поворачиваться сама. Привидение?
   Микки попятился, увидев входящего Джексона Фрэди.
   — А, мистер Пардо, — сказал мистер Фрэди. — Какой приятный сюрприз.
   — Ну.. Я, собственно, как раз собирался уходить.
   — Нет, мистер Пардо, ваши планы изменились. Сегодня вечером мы ужинаем вшестером.
   — Вшестером?
   — Наша дочь, ваши родители, затем, конечно, мы с женой, и вы. Шесть.
   Микки растерянно оглянулся. Я? Вшестером? Вот дерьмо.
   — Мы воспользуемся этой возможностью, чтобы кое-что прояснить раз и навсегда.

У Арно разлад между чувством и поступками

   В последний момент Арно надел черный костюм, хотя обычно не носил таких вещей. Ему показалось, что так он будет чувствовать себя лучше. Это был дорогой костюм от Ralph Lauren, который он, собственно, позаимствовал у отца (тот до сих пор находился во Флориде). Арно в своей комнате готовился к встрече в доме Фладов. Он поставил «Ясные глаза» и подпевал.
   Дело не в том, что он любил Келли. Дело в том, что она от него все время ускользала. И это его очень раздражало.
   — Кто из двоих окажется глупцом? — , распевал он. — Кто им окажется? Ты можешь мне объяснить?
   Мне нужно это понять.
   Тут он бросился на кровать и, сам не зная почему, разрыдался.
   В это время зазвонил телефон. Джонатан.
   — Где тебя черти носят?
   — Я уже иду Я просто…
   И не смог придумать, что сказать. Он отключил телефон и тупо стоял в отцовском костюме и белой оксфордской рубашке, и ему ужасно захотелось с кем-нибудь поговорить. Наконец ему пришло в голову позвонить Лизе Комански. Она всегда хорошо к нему относилась. Она его поймет.
   — Разве ты не у Фладов? Вы ведь собирались разыскивать Пэтча? — спросила Лиза.
   — Да. Я на пути к ним. Я на улице. Я тут подумал, что хорошо бы сначала увидеться с тобой.
   — Ну, ты, наверно, увидишь меня позже, когда вы покончите с делами и начнется вечеринка.
   — Но мне нужно увидеть тебя сейчас.
   — Зачем?
   — Просто нужно.
   — Ладно. Давай.
   Они договорились встретиться-перекусить в «Корнер Бистро».
   Арно занял место в углу за перегородкой, где они были отделены от остальной публики. Лиза появилась несколько минут спустя. На улице начался дождь, и ее черные волосы были покрыты капельками воды. Она села и попыталась языком слизнуть капельку, упавшую с челки на нос. Арно протянул руку и стряхнул ее. Лиза прислонилась спиной к стене и посмотрела на Арно.
   — Спасибо, что встретилась со мной.
   — Без проблем.
   Они заказали по гамбургеру и пиво за два доллара, которое по вкусу смахивало на подкрашенную содовую.
   — Просто… — начал Арно.
   Но он не мог говорить дальше. Как объяснить? Арно помрачнел, надулся и не мог ничего сделать, лишь водил по полу своим ботинком из крокодиловой кожи, который выглядел таким же странным, как обувь, которую обычно носит Джонатан. В конце концов Лиза пересела к нему.
   — Ты хочешь, чтобы я сама это сказала? — спросила она.
   Арно был мрачен. Он думал о Келли, ее лукавой усмешке, ее светлых волосах и темных бровях; о том, что она выглядит обнаженной и мечтающей о сексе, даже когда она одета и, возможно, думает о ком-то другом, кого она заставит увлечься собой в этом городе. А сейчас она где-то с Рэндаллом Одди и бог знает с кем еще, занимается неизвестно чем, может, черт бы ее побрал, позирует ему. Проклятье!
   — Ты знаешь эту историю про Кортни Лав? — спросил Арно. — Про то, как она в пятнадцать лет составила список того, что хочет сделать, и под номером три — после записи хита и съемок в Голливуде — стояло: «Подружиться с Майклом Стайпом».
   — Да, это крутой подход к жизни, — ответила Лиза. — Но ты ушел от темы.
   — От какой темы? — спросил Арно.
   — От той, на которую ты хотел со мной поговорить.
   — Ладно, — сказал Арно с несчастным видом. — Говори ты.
   — Тебя всегда влекло ко мне, но ты не хотел признаваться из-за Джонатана.
   — Ну…
   Лиза погладила Арно по щеке тыльной стороной ладони и отхлебнула свое пиво. Появилась официантка и поставила их гамбургеры на край стола. Они оба знали, что если не съесть их в ближайшие пять минут, они сморщатся, застынут и станут по вкусу похожими на холодную глину.
   — Но дело в том, Арно, — продолжала Лиза, — что с Джонатаном покончено. Я больше не могу ждать его, к тому же неизвестно, что он там затеял с младшей сестрой Пэтча; на мой взгляд, это глупо и опасно; в любом случае.., я тоже думаю о тебе.
   — Да?
   Арно уставился на свою еду. Он знал, что не станет ее есть. Ему надо было сразу заняться Келли, как только он увидел ее. Тогда бы он уже давно про нее забыл.
   — Да, и много, — ответила Лиза.
   Арно наклонился и поцеловал ее прежде чем она успела сказать что-то, что еще более смутило бы его.
   Они целовались десять минут, двадцать. Лиза оказалась весьма чувственной, хотя и в весьма своеобразной манере. Действительно, Арно всегда думал о ней как о девушке Джонатана. Однако он не хотел того, что происходило сейчас. На самом деле нет.
   — Мне надо идти, — сказал Арно.
   — Давай не будем никому говорить об этом.
   — Это хорошая идея.
   — До тех пор, пока мы не будем готовы.
   — Я с тобой полностью согласен, — сказал Арно. — Давай подольше сохраним наш секрет.
   Они поцеловались на прощанье, и он пошел вниз по улице, а его мысли возвращались к той пятнице, когда он закончил развлекаться с Амандой и увидел Келли.
   Келли! Ему хотелось, чтобы она уехала и он смог забыть о ней.
   А что с Дэвидом? Знает ли он, что Арно развлекался с Амандой? Не проболталась л и Аманда? Будем надеяться, что нет. Арно пожал плечами.
   Когда приходилось иметь дело со всей этой ерундой: с чувствами и тем, чтобы не обижать людей, он просто терялся.

И СНОВА ПЯТНИЦА, ВЕЧЕР

Я никогда не просился на роль судьи

   Днем в пятницу я купил новую пару обуви. Не могу сказать, что это было каким-то пятничным ритуалом. Просто я периодически — и, как правило, по пятницам — иду на Мэдисон-авеню и покупаю новую пару ботинок. Сегодня это были черные кожаные туфли от Prada на рифленой резиновой подошве. Выглядели они очень круто, чем-то напоминая маленькие «Порше-Каррера» или что-то подобное, поэтому я надел их без носков. Помимо этого на мне были брюки хаки, черная рубашка и черный свитер с капюшоном. До дома Фладов я добрался лишь через два часа, поскольку мне пришлось зайти домой и оставить там лишние ботинки, чтобы не таскать их с собой.
   Когда я поднялся по ступенькам и позвонил, то почувствовал волнение из-за того, что Дэвиду и Арно придется столкнуться нос к носу; к тому же неловкость из-за моих отношений с Флэн тоже не улучшала настроения. Но сейчас Флэн, по крайней мере, не должно быть дома. Она собиралась пойти в кино, а потом остаться у Диланов. В глубине души я надеялся, что она отсутствует не из-за меня.
   Дверь мне открыл Дэвид.
   — Все уже здесь? — спросил я.
   — Только я и Арно.
   — Ах, так.
   Судя по всему, Арно ничего не сказал Дэвиду, поскольку тот выглядел, по обыкновению, печальным, но не злым.
   Мы вошли в гостиную, которую слуги убрали после гулянки в прошлую пятницу. Арно сидел на диване, закинув ногу на ногу, в одном из костюмов своего отца за пять тысяч долларов и с запотевшей бутылкой пива, которую он опустил на колено.
   — Ты выглядишь неважно, — заметил я ему, садясь на стул между ним и Дэвидом, который занял место на диване напротив.
   — Что ты имеешь в виду?
   — Бледный, вялый, тусклый. Ты что, совсем не загорал во Флориде? Сколько дней ты пропустил в школе?
   — Я ненадолго зашел туда в четверг, — ответил Арно.
   Он выглядел совсем подавленным; у Дэвида тоже был несчастный вид. Но я не уверен, что они до конца понимали причины своих невзгод, а я не собирался просвещать их на этот счет.
   — Я слышал, они до сих пор называют тебя самым чувствительным человеком на свете, — заметил я Дэвиду.
   — Да. Но этот парень, Адам Риккенбахер, пытается убедить их прекратить доставать меня. Возможно, это с ним Аманда обманула меня, и теперь его мучит совесть, вот он и старается как-то загладить свою вину.
   — Сомневаюсь, что это так, — сказал я и взглянул на Арно, который уставился в пол.
   Какое-то время мы сидели молча. Но, я думаю, всем нам хотелось, чтобы вдруг появился Микки, швырнул что-нибудь из предметов обстановки Фладов об стену, а эти двое, наконец, разобрались бы между собой: кто кому чего сделал, и это ушло бы в прошлое, и мы опять стали бы друзьями.
   Зазвонил мой мобильник. Это был Микки.
   — Я на обеде, — сказал он. — Начинайте без меня.
   — Мы не можем начать без тебя — Я не смогу прийти раньше десяти.
   — Где ты?
   — Я в аду, — сказал он и отключился.

Микки: обед в аду

   Микки, его родители, Филиппа и ее родители сидели в «Золотой пальме», старом ресторане на Чарльз-стрит. Заведение было стилизовано под XIX век — со свечами, красным деревом и обоями с крупными красными цветами.
   Вся компания сидела молча.
   Официант в костюме той же эпохи принес им закуски.
   — Прежде чем мы перейдем к проблеме, которую ты создаешь в нашем доме, давай разберемся с той маленькой неприятностью, которая случилась в школе, — начал мистер Фрэди, принимаясь за дымящихся улиток.
   — Я сделаю все, что вы скажете, чтобы исправить ситуацию, мистер Фрэди, — сказал Микки.
   Он взглянул на Филиппу, которая сидела рядом с ним.
   — Конечно, письменное извинение и общественные работы — это только первый шаг, — сказал мистер Фрэди.
   Это был очень высокий мужчина с кустистыми бровями, большим носом и ушами, а также собственной банковской инвестиционной компанией. У него была привычка всегда смотреть прямо в глаза, и Микки его за это ненавидел. Но Микки знал, что без вмешательства мистера Фрэди его наверняка выгонят из школы.
   Он почувствовал, как у него в кармане завибрировал мобильный, но не стал его доставать.
   Молодой человек вздохнул. Он почувствовал руку Филиппы на своем бедре и пожал ее. Подошел официант и налил вина в бокалы родителей и Филиппы.
   Помедлил над бокалом Микки, но родители движением руки отпустили его, и он удалился.
   Микки поковырялся в салате из утки с капустой, который он не заказывал. Вилка ему показалась ужасно тяжелой, и он словно тонул в тяжелом, мягком стуле с вышитой обивкой. В камине у него за спиной весело горел огонь, так Микки раздумывал, не броситься ли туда. Или, может быть, выбросить полено на ковер, закричать «Пожар!» и убежать к черту из этого места.
   Джексон Фрэди кивнул в сторону Микки и начал беседовать с Рикардо Пардо, который находился справа от него. Отец Микки сидел, отодвинувшись от стола, чтобы было место для его большого живота, поглаживал свою бороду и оглядывал всех, слушая при этом, что говорил Джексон Фрэди. Мать Микки сидела рядом с мужем и выглядела ослепительно красивой в черном платье, с многочисленными золотыми украшениями. Оба родителя наблюдали за Микки. Дело было плохо. Микки вздохнул.