Майнтер Дж.. Свои люди

   — Арно? — позвала его мама.
   У Вальденбургеров сегодня намечался званый ужин, как обычно, и сейчас мама остановилась у его комнаты по пути в кухню, куда направлялась с проверкой. На маме были черные шелковые брюки и черный кашемировый свитер; она еще не переодевалась для приема гостей.
   — Пойдем, милый, попробуй суп. Он из омаров.
   — Арно пошел с ней, потому что не придумал предлога, чтобы отказаться, а спорить ему не хотелось. Они, прошли по длинному коридору, и на полпути горничная позвала маму к телефону — звонил отец. Арно пошел дальше — на кухню. Он решил чего-нибудь перекусить. Если они еще не начали готовить рулет, он успеет сделать себе сэндвич с ветчиной.
   Кухня была огромной, как и все в доме. Кругом эмаль и нержавеющая сталь, большой разделочный стол. Трое поваров деловито готовили ужин на двенадцать человек. Арно увидел медальоны из телятины и направился к ним.
   — Это для гостей, сэр, — сказала женщина.
   Арно с некоторым раздражением взглянул на нее, думая про себя: «Это моя кухня».
   Девушка, явно служанка, была молода, .возможно, второкурсница университета.
   — Я здесь живу, — сказал Арно.
   — О!
   Она стояла перед ним — в синих джинсах в обтяжку и свитере с капюшоном. В углу на вешалке висела ее форма, в которую она переоденется, когда будет прислуживать за ужином, — белая блузка и черные брюки.
   Девушка латинского типа, с острыми чертами лица и большими черными глазами. Она смотрела на него.
   Арно не мог сказать, раздражена она или испугана, Тем временем трое поваров продолжали свою работу.
   — Да, — сказал Арно, — Вообще-то, моя комната в конце коридора.
   — Неужели?
   — Да, на случай, если ты захочешь переодеться в удобной обстановке, без этих парней. У меня там есть душ.
   — Звучит заманчиво, — сказала девушка.
   У нее был низкий голос. Арно подумал, что она, возможно, старше, чем он сначала решил. Ей двадцать четыре? Может, она вовсе и не студентка?
   — — Тебе обязательно нужно посмотреть мою комнату, — сказал Арно.
   Девушка взглянула на поваров, которые были заняты супом.
   — Я иду! — раздался голос мамы.
   Повара встрепенулись. Один сделал большие глаза, как бы говоря: «На подходе сумасшедшая хозяйка». Все трое сразу же еще активнее занялись своим делом.
   — Пошли, — сказал Арно, — пока не появилась моя мама.
   Он схватил девушку за руку, другой рукой прихватил кусок поджаренной говяжьей вырезки и устремился по коридору к своей комнате. Девушка смеялась. Они вбежали в комнату, и Арно закрыл дверь.
   — Как хорошо, что я смогу здесь переодеться, — сказала девушка. — Меня зовут Мариэла.
   — Я — Арно.
   Они держались за руки.
   Оба телефона Арно — домашний и мобильный — трезвонили, но парень не обращал на них внимания.
   Из динамиков звучала музыка, он ее выключил.
   — Где ванная? — спросила Мариэла.
   Арно показал рукой, но через секунду они уже целовались, повалившись на его кровать.
   — Тебе будет легче переодеться, если ты разденешься, — сказал он.
   — М-м-м.
   — Мне тоже надо переодеться.
   — Да?
   — Ты можешь принять душ. Я и сам собираюсь это сделать.
   — Чудесно.
   Наступила тишина. Арно казалось, что он куда-то улетает.
   — Я вернулся, — сказал Арно скорее самому себе.
   — Да.
   — Арно! — раздался из коридора голос его мамы. — Куда-то пропала одна из служанок. Она не у тебя?
   — Да, мама. Она пролила что-то на свою белую рубашку, и я решил дать ей одну из своих.
   — Очень мило с твоей стороны, дорогой.

Микки не стоит водить мотоцикл

   — Я не могу найти свой мотоцикл, — пожаловался Микки.
   Он не очень уверенно стоял на ногах, тем более что ему удалось поспать всего четыре часа, да и то сон был беспокойный. Сейчас он бродил по студии отца, заглядывая за скульптуры и помосты, но мотоцикла там не было.
   — Где ты его видел в последний раз? — спросил Каселли.
   Микки уставился на него. Каселли работал у Рикардо Пардо еще до рождения Микки. Он носил такой же спортивный костюм, как и все остальные помощники Рикардо, но у него на груди был черный круг, обозначавший, что Каселли является главным среди них.
   Кроме того, он был чем-то вроде крестного Микки.
   — Приятель, я понятия не имею, где я его оставил.
   И ко мне скоро должны прийти друзья… И вообще, хорошо бы мне найти мотоцикл.
   — В любом случае ты сейчас не в состоянии управлять им, — заметил Каселли.
   — Приятель, я нашел Пэтча.
   — Что это значит?
   Но Микки уже повернулся и побрел в свою комнату. У него было припрятано около тысячи долларов наличными в чучеле большой рыбы, которую отец привез из Японии. Он пошел искать эту рыбу. Она свисала с потолка на веревке, но Микки не мог ее найти, поскольку встал как раз под ней. Вместо этого он обнаружил толстый конверт от «Американ Экспресс» среди других писем, которыми ему надо было бы побыстрее заняться. В конверте лежала кредитная карточка.
   — Здорово, — сказал Микки.
   Отложив поиски наличности на потом, Микки взял карточку и направился к выходу.
   — Скажи моим друзьям, чтобы подождали, пока я вернусь.
   — Постой. Куда ты? — спросил Каселли.
   Но Микки уже вышел за дверь. Он взял такси и доехал до Кросби-стрит, где зашел в «Веспа Глобал».
   — Привет, Микки, — встретил его менеджер. — Пришел выбрать себе шлем?
   — Я возьму черный.
   — У нас только белые.
   — И десять литров бензина, — сказал Микки, садясь на новенький мотоцикл.
   Он достал кредитную карточку и протянул ее менеджеру. Затем отыскал в кармане свой телефон и позвонил Филиппе.
   — Я нашел Пэтча, — сказал он. — Встречай меня у своего дома.
   Микки быстро расписался на бланке, и менеджер едва успел открыть дверь, как он уже вылетел на улицу. Надев очки и завязав рот носовым платком, чтобы не наглотаться пыли, он понесся по улицам с односторонним движением в противоположном направлении, заезжая на тротуар и лавируя среди пешеходов.
   У дома Филиппы он затормозил и посигналил.
   Она вышла в ярком платье и с распущенными по плечам волосами. Присела на крыльцо. Как он любил ее.
   — Я люблю тебя, — сказал он.
   — Тогда слезай с мотоцикла.
   — Нет, не могу. Я нашел Пэтча.
   — Ну и где он?
   — Он.., я думаю, где-то в Чайнатауне.
   — Слушай, Микки, я тоже люблю тебя. Но если ты не слезешь с мотоцикла и не войдешь в дом, я не буду с тобой разговаривать. Тебе вообще не следует садиться на мотоцикл.
   — Поехали со мной.
   — Не думаю, что это удачная идея. Послушай, если ты не будешь вести себя хотя бы немного благоразумнее, мы не будем с тобой встречаться. Ты не должен каждую неделю попадать в больницу. Это ненормально.
   — Я исправлюсь, — пообещал Микки.
   — Оставь у меня мотоцикл.
   — После того как мы найдем Пэтча и отправим эту девчонку О обратно в Алабаму или откуда там она, я исправлюсь. Клянусь тебе.
   — Да, она должна отсюда убраться. По-моему, не осталось никого, кого бы она не окрутила. И, по-моему, это лишь вопрос времени — когда наступит твоя очередь. Но подожди…
   Однако Микки уже несся к своему дому. Его там ждут друзья, и у них важные дела.
   Он срезал углы, так что мотоцикл наклонялся чуть не параллельно земле. Микки выскочил на 7-ю авеню и стал лавировать среди плотного субботнего потока машин, направлявшихся к Голландскому туннелю в направлении Нью-Джерси. Водители сигналили и швыряли в него сигареты и газеты. Он ничего не замечал.
   Каселли стоял в дверях. Он явно тревожился. Микки соскочил с мотоцикла, и Каселли подхватил его, удержав за руль.
   — Твой приятель здесь, — сказал он.
   Микки снял платок с лица и сунул его в карман.
   Там оказался еще какой-то кусок ткани. Он достал и разглядел, что это — салфетка из бара. На ней было что-то написано. Микки поднес лоскут к глазам. Губной помадой там было намалевано «Спасибо», и рядом отпечаток губ.
   — О черт, — сказал Микки. — Теперь я припоминаю. Я отдал свой мотоцикл этой девушке прошлой ночью, чтобы она перестала приставать ко мне со своими поцелуями.
   Он рассмеялся, Каселли последовал его примеру, хотя в его смехе явно звучала тревога.
   — Арно в твоей комнате, — сказал он.
   Микки медленно поднимался к себе, размышляя, что теперь будет трудно получить обратно свой мотоцикл у Каселли.
   — Микки!
   Арно был в его комнате, рассматривал диски, выбирая, что бы поставить.
   — Поехали за Пэтчем! — крикнул он.
   — А Дэвид? — спросил Микки. — Где он? И Джонатан?
   — Мне надо извиниться перед Дэвидом; теперь я чувствую, что могу это сделать, — сказал Арно.
   Он встал на скейтборд и стал кататься по комнате, сшибая вещи.
   — Вижу, — сказал Микки. — Слушай, у меня внизу новый мотоцикл. Поедем на нем, соберем всех, а потом отправимся за Пэтчем?
   — Идет! — крикнул Арно.
   Он ногой подбросил доску в воздух, она пролетела через комнату и врезалась в портрет Мика Джаггера работы Энди Уорхола, который Рикардо Пардо подарил сыну на 13-летие.
   — Извини, старик, — сказал Арно.
   — Да ладно, — отмахнулся Микки. — Тем более что в последнее время мой отец стал так доставать меня.
   Поехали.

Дэвид вернулся к началу

   — Ты уверен, что не занимался с ней сексом? — спросила Аманда Харрисон Дойчманн.
   Она скрестила руки на груди и присела на подоконник в комнате Дэвида. Ничего в этой комнате практически не изменилось с тех пор, как Дэвиду исполнилось тринадцать лет — все та же японская стереосистема, которую он купил на деньги, подаренные ему на Бар-Мицву; старые плакаты с портретами звезд баскетбола. Кроме этого в комнате беспорядочно валялись учебники, спортивная одежда, а в углу были свалены кроссовки, которые Джонатан забраковал как вышедшие из моды.
   — Да, — ответил Дэвид.
   — Что «да»?
   Уже наступил вечер, но небо оставалось по-прежнему светлым, как это обычно бывает на Манхэттене из-за всей этой вечерней иллюминации. Аманда была в невероятно узких, коротких джинсах, туфлях на высоком каблуке и черной блузке с высоким воротом.
   Дэвид медленно примерял новые баскетбольные кроссовки, которые они купили с Джонатаном. Было уже почти семь, и Дэвиду нужно было идти разыскивать друзей, но он никак не мог убедить Аманду, что у него ничего не было с Келли. Дэвиду было непривычно выступать в этой роли.
   — Да; детка, я уверен, что мы не занимались сексом.
   — С каких это пор ты начал называть меня «деткой»?
   — Тебе это не нравится?
   — Не знаю, — ответила Аманда. — Пожалуй, нравится. Просто.., ты как-то изменился, стал другим. Но если это не потому, что ты спутался с этой стервой, то должна быть какая-то другая причина. Скажи мне правду, Дэвид, что у тебя с ней было?
   — Мы просто разговаривали. Вот и все. Можешь сама у нее спросить.
   Дэвид присел. «Это называется ложью», — подумал он. Так делает Арно, да и все остальные. А ведь он заигрывал и с той, другой девушкой. Но это было впервые, когда он обманул Аманду, так что теперь они в расчете. Если, конечно, они снова будут вместе. Он был настолько спокоен, что ему не верилось самому.
   Но, в конце концов, она сама позвонила ему.
   — Мне очень жаль, Дэвид, что я так относилась к тебе, — сказала Аманда.
   Ему было приятно это слышать, но он благоразумно промолчал об этом.
   — Правда, Дэвид. Дело в том… Ну, в общем, я хочу тебя.
   — Неужели?
   — Дэвид? — Дверь открылась, и в комнату вошла его мать. — О, здравствуй, Аманда.
   — Здравствуйте, миссис Гробарт.
   — Как поживаешь?
   — Прекрасно.
   Все замолчали. Дэвид медленно вытащил булавки из новой рубашки от Paul Smith, расправил ее, однако, в конце концов, решил, что не пора ее надевать.
   — Мы с твоим отцом сейчас уходим, — сказала миссис Гробарт. — Ты, надеюсь, не в обиде, что мы оставим тебя одного, без присмотра? Если хочешь, мы можем остаться.
   — Не беспокойтесь, у нас все будет хорошо, — сказала Аманда.
   — Мы ужинаем с супругами Фрэди, — сказала миссис Гробарт.
   Опять молчание. Хилари Гробарт стояла в дверях, прикусив губу.
   — Вы оба что-нибудь ели?
   — С нами все нормально, — хором ответили Дэвид и Аманда.
   Миссис Гробарт закрыла за собой дверь; Дэвид и Аманда посмотрели друг на друга.
   — Ну, вот мы и одни, — сказала Аманда.
   Она подошла к стереосистеме Дэвида и включила какую-то музыку, которая, видимо, должна была вызвать прилив сентиментальных чувств. С минуту она стояла спиной к нему. Дэвид смотрел и чувствовал, что обида на нее проходит. Он снова хотел ее.
   — Аманда.
   Она повернулась. Ее глаза блестели. Она подошла и села рядом с ним на кровать.
   — Я люблю тебя, — сказала она.
   Дэвид снял свои новые ботинки. Они скинули с постели мятое покрывало и легли.
   Потом, когда прошло некоторое время, она сказала:
   — Тебе нужно пойти к твоим друзьям. Я слышала, вы собираетесь отыскать Пэтча.
   — Да. Мне нужно собираться.
   Было почти восемь часов вечера, а они все еще лежали в постели, целуясь. Его телефон звонил уже несколько раз. Дэвид подумал о всех тех сумасшедших событиях, которые произошли минувшей ночью, и о том, что еще может произойти. Он закрыл глаза и обнял Аманду.
   — Ты не очень хорошо ко мне относилась, — сказав он.
   — Я боялась, что слишком влюблюсь в тебя и стану слабой.
   — Почему?
   — Потому что тебя так просто любить. Даже странно.
   — Извини.
   — Нет. Это не проблема.
   Потом они оделись и вышли из дома. Дэвид направился к Микки, а Аманда отправилась разыскивать Лизу.
   «Она стала другой», — подумал Дэвид. Он чувствовал себя невероятно счастливым, что не потерял ее.

Абсолютно нормальный ужин в кругу семьи

   — Вы не опоздаете? — спросил я.
   Я сидел за обедом у нас в квартире, и мне не терпелось уйти. Но я не мог. Здесь же за столом находилась моя мама, а рядом с ней ее родная сестра — мать Келли. Сама Келли тоже была здесь, сидела рядом со мной.
   Было почти восемь часов вечера. Наши мамы должны были идти слушать «Богему» в Линкольн-центре.
   А до этого у нас был семейный обед, приготовленный приглашенным поваром из «Томое Суши». Я немного знал этого парня, который сейчас орудовал ножами на нашей кухне; Микки иногда покупал у него травку.
   — Возможно, — ответила мама. — Но первые полчаса в опере не происходит ничего особенного.
   — Вообще-то, весь первый акт достаточно скучен, — заметила ее сестра, и они рассмеялись.
   — Кроме того, нас внизу ожидает Энди с машиной, и он довезет нас за десять минут.
   Сестры пили красное вино из больших бокалов.
   Мы с Келли тоже пили вино и поглядывали друг на друга. Тут заработал мой телефон. Пришло сообщение от Арно: «Десять минут». Я не знал, где кто сейчас находится. Но понимал, что если не выйду из дома в течение десяти минут, то умру от тоски.
   Моя мама с сестрой были заняты беседой, которая, насколько я понял, крутилась вокруг разводов. Они вспоминали знакомых с Кэньон-Ранч и перемывали им косточки.
   Я наблюдал за Келли. Как я был зол на нее! С тех пор как она приехала, она почти разрушила нашу маленькую компанию. Она нами манипулировала.
   У нее зазвонил телефон. Она взглянула, кто звонит, округлила глаза и перевела его в режим сообщения. Сейчас у нее было два телефона и пейджер, которые ей дали разные люди, чтобы иметь возможность с ней связаться. Если так пойдет дальше, то ей скоро понадобится рюкзак, чтобы таскать с собой все свои средства связи. Черт знает что! И что еще удивительнее, ее мать не обращала никакого внимания на ее поведение.
   Сейчас на Келли был черный атласный пиджак и розовая футболка с надписью «Почувствуй меня».
   Тонкий намек.
   — Что ты делаешь сегодня вечером? —t— спросил я.
   Она выглядела бледной, — Ничего.
   — Правильно.
   — Вообще-то намечается одна вечеринка в Чайнатауне. Наверно, мы сегодня с тобой уже не увидимся.
   — Похоже, ты здесь хорошо освоилась, — заметил я.
   — Заткнись, — просто ответила Келли. — Некоторые люди рождены для того, чтобы поставить на уши этот город, и я одна из них.
   — Ты сумасшедшая.
   — Ты мне просто завидуешь.
   — Ты все равно завтра уезжаешь.
   — Посмотрим.
   Зазвонил другой телефон Келли. Это был небольшой аппарат с разными наворотами, и выглядел он на тысячу долларов.
   — Да? Мистер Кроу? Нет, я еще не ужинала. Вы пришлете за мной машину?
   Келли поднялась из-за стола и вышла из комнаты.
   Наши мамы, казалось, этого не заметили. Я отбросил волосы со лба.
   — Как вам было в Кэньон-Ранч?
   — Мы хорошо отдохнули, — ответила мама. — Всего четыре дня, и я забыла про всю ту нервотрепку, из-за которой мне пришлось туда поехать.
   — Верно, — добавила моя тетка. — Я так беспокоилась о том, сможет ли Келли поступить в колледж, но теперь вижу, что это было глупо с моей стороны. Она способна добиться всего, чего пожелает.
   — Вы даже не представляете, чего именно, — пробормотал я.
   — Я пошла, — сказала Келли, и дверь за ней закрылась, прежде чем кто-либо успел произнести хоть слово.
   — Знаешь, — обернулась мама к сестре, — поначалу я беспокоилась по поводу того, что вы двое будете жить у нас. Я боялась, вдруг мы будем раздражать друг друга и все такое, и даже заказала для вас номер в «Трибека Гранд» на случай, если мы не сойдемся характерами. Но теперь я себя чувствую так, словно мы опять стали беззаботными девчонками, забавно, не правда ли?
   — В следующий разя сниму себе номер в гостинице, — сказал я.
   Обе захихикали. Они продолжали есть, пить и явно наслаждались жизнью. Я сомневался, что они сегодня доберутся до оперы.
   Мой телефон вновь зазвонил. Арно. «Пора».
   — Пока, — сказал я и оставил их предаваться родственным чувствам.

Арно приносит извинения

   — Ox, — пробормотал Арно, подымаясь на ноги.
   Микки не вписался в поворот на Гринвич-стрит, и Арно вылетел с заднего сиденья, чуть не попав под «Хаммер».
   Когда Микки оглянулся, чтобы посмотреть, что произошло, его занесло, и он задел один из этих здоровых двухсекционных автобусов, помяв себе заднее колесо. Теперь они стояли, приходя в себя от испуга.
   — Насколько это серьезно? — спросил Арно, кивнув на мотоцикл.
   — Не знаю. Завтра выясню, — ответил Микки.
   Он поднял мотоцикл и, откатив его с улицы, прислонил к стене дома. Вышел швейцар, которого Арно немного знал, потому что раньше ходил в этот дом к девчонке, жившей здесь год назад.
   — Будь добр, присмотри за мотоциклом, — сказал Арно, вкладывая ему в руку 50 долларов, прежде чем тот успел что-либо возразить.
   Они поймали такси.
   — У меня идея, — сказал Арно. — Мы поедем ко мне и посмотрим, нельзя ли там взять машину.
   — Отлично, — одобрил Микки.
   Они позвонили Дэвиду и Джонатану. Через несколько кварталов такси остановилось у дома Арно.
   Перед подъездом стояло несколько лимузинов, дожидаясь гостей, которые приехали на ужин. Арно оглядел водителей.
   — Привет, Эзра, — сказал он молодому парню, который сидел за рулем «Кадиллака». — На этой колымаге ты в последние дни возишь Карринсов?
   Эзра кивнул и подмигнул Арно.
   Краем глаза Арно увидел, как из подъехавшего такси вылезает Джонатан; тут из-за угла появился и Дэвид, пешком. Итак, наконец-то собрались все четверо.
   — Подбросишь нас в одно место? — спросил Арно.
   — А что я с этого буду иметь?
   — На Гринвич-стрит есть один черный мотоцикл, он слегка помят, но он твой, если покатаешь нас пару часов.
   Эзра кивнул, четверка забралась в «Кадиллак».
   Внутри сильно пахло новой кожей, и они опустили стекла. Все расслабились.
   — Сначала самое неотложное, — сказал Джонатан.
   Арно кивнул.
   — Дэвид, прости меня, — сказал он. — Я понимаю, что поступил очень плохо.
   — У нас с Амандой все снова наладилось, — сказал Дэвид. — Но ты больше никогда так не сделаешь?
   — Клянусь, что никогда не буду заигрывать с твоей девушкой, — заверил Арно. — Я рад за вас с Амандой.
   Поверь, она обратила внимание на меня.., просто потому что.., ее переполняло чувство к тебе.
   — Теперь пожмите друг другу руки, и мы снова одна команда, — сказал Микки.
   Они пожали друг другу руки. Дэвид на секунду задержал руку Арно в своей.
   — Мне очень жаль, — сказал Арно.
   — Просто больше так никогда не делай.
   — Теперь переходим ко второму вопросу, — предложил Микки.
   Все кивнули. Он взглянул на часы: почти девять.
   — Сначала заедем в «Сибирь» и выпьем по коктейлю.
   — Где твои новые ботинки? — спросил Джонатан Дэвида.
   — Ox, я забыл надеть их.
   — А рубашка?
   Дэвид пожал плечами. Джонатан нахмурился. Дэвид был все в том же виде, в каком обычно.
   — Ему не нужно круто одеваться, чтобы быть крутым, ведь так? — заметил Арно.
   Дэвид взглянул на него.
   — Да, — медленно произнес он. — Пожалуй, ты прав.
   — Мне хотелось, чтобы ты надел то, что мы купили, — сказал Джонатан.
   — Хватит, черт возьми, разговоров об одежде, — сказал Микки.
   — Действительно, — согласился Арно. — Мы и так уделяем одежде слишком много внимания, но ты говоришь об этом так, словно это самое важное в человеке. Прекрати, или я сейчас здесь все заблюю.
   — Если ты намерен все здесь заблевать, то не забудь, что у тебя на ногах кожаные ботинки от Gucci за четыреста долларов.
   — Плевать мне на них, — ответил Арно. — Так же, как Дэвиду плевать, что он носит один и тот же свитер третий год.
   — Правильно, — поддержал его Дэвид. — Джонатан, после того как мы найдем Пэтча, мы займемся твоим перевоспитанием.
   — Идите в задницу, — сказал Джонатан.
   Все рассмеялись.
   У Арно, наконец, стало легко на душе. Дэвид больше не сердился на него. Он был со своими друзьями, и теперь они никогда не будут ссориться.
   — Выпивка за мой счет, — сказал Арно.
   Они остановились перед «Сибирью». Уже стемнело; по шоссе Вест-Сайд неслись потоки машин.
   — А что, если мы не найдем Пэтча? — спросил Джонатан.
   — Мы его найдем, — хором ответили остальные. — Мы должны это сделать.
   Они вышли из «Кадиллака». И, конечно же, натолкнулись на Келли с Рэндаллом Одди и их компанией.
   — Проклятье, — выругался Арно.
   — Не обращай внимания, — посоветовал Джонатан. — Ты ведь уже развязался с ней.
   — Да, — ответил Арно.
   Однако он знал, что в этом лишь 49 процентов правды. Он закрыл глаза и попытался вспомнить, как всего несколько часов назад принимал душ вместе с Мариэлой. «Забудь», — приказал он себе. Но тут Келли ему улыбнулась.
   — Привет, — сказала она. — А я как раз ухожу.
   В Чайнатауне намечается вечеринка, которая обещает быть просто потрясающей.
   — Мы тоже там будем, — сказал Микки. — Мы знакомы с одним из хозяев.
   «Спасибо за поддержку. — Арно подмигнул Микки. — И как он только еще стоит на ногах после падения с мотоцикла. Ему бы следовало снова отправиться в больницу», — думал Арно.
   — Может, еще увидимся, — сказала Келли.

Объект нашего внимания

   Зазвонил мой телефон.
   — Надеюсь, вы ищите моего брата? — спросила Флэн.
   — Да. Где ты была?
   — Не важно. Но если Пэтч не вернется домой до десяти утра, у всех нас будут серьезные неприятности.
   — Мы найдем его. Почему тебя не было дома?
   — Все, что от тебя требуется, это отыскать моего брата, — сказала Флэн и отключилась.
   Я ничего не стал говорить своим друзьям; мне не хотелось, чтобы кто-то комментировал мои отношения с Флэн.
   Мы высадились в двух шагах от Манхэттен-бридж.
   В воздухе витали запахи жареной рыбы и пива, и кругом было полно людей, которые закончили ужинать и теперь возвращались к своим машинам. Мы посмотрели на освещенные окна верхних этажей над ресторанами.
   Я чувствовал, что он где-то рядом.
   — Он где-то здесь. — Микки словно прочитал мои мысли.
   Он вытащил веревку и попытался забросить ее на пожарную лестницу, но Арно остановил его:
   — Нам лучше войти через дверь.
   Конечно, у нас не было точного адреса, поэтому мы стали следить за теми, кто входит в здание. Вскоре появились две совсем молоденькие модели, очень худенькие и хорошенькие, но, судя по всему, абсолютно безмозглые. Он нажали вызов квартиры.
   — Вы, ребята, тоже к Грейс? — спросила одна из них.
   — Да, — быстро отозвался Микки.
   Мы зашли вмести с ними в старый, обшарпанный лифт.
   — Что, если его там нет? — прошептал я.
   Микки, Дэвид и Арно покачали головами, как бы говоря: «Даже и не думай об этом».
   — Он наверняка там, — сказала одна из девушек, хотя она не могла знать, о ком речь. — Все будут у Грейс.
   Мы вышли на верхнем этаже. Кругом стояла жутковатая тишина. Однако в дальнем крыле слышалась музыка, туда мы и направились.
   Вечеринка была в самом разгаре. Люди постоянно прибывали.
   — Ого, — сказал Дэвид.
   — Похоже, мы подоспели вовремя, — прошептал я. — Сейчас тот момент, когда званый ужин перерастет в беспорядочную гулянку.
   — Слушай, давай без заумных рассуждений, — сказал Микки.
   Стол был длинным и широким, и за ним уместилось не менее двадцати человек. В дальнем конце стола, рядом с пустым стулом, сидела женщина лет двадцати.
   Модели поздоровались с ней, назвав ее Грейс. Она была испанского или бразильского типа, эффектная, с длинными черными волосами и большими, черными, широко расставленными глазами. Мы остановились и молча стояли, поскольку не знали никого из присутствующих.