Мэллори Тэсс. Чудесная реликвия

ГЛАВА 16

   – У тебя все будет в порядке. Тебе сейчас нужно только отдохнуть, и твое тело само вылечит себя. – Осмотрев рану на груди Джейка, доктор Гамильтон выпрямился и покачал головой. – Так и не понял, как тому доктору удалось закрыть рану. Поразительная техника.
   – Поразительнее то, что нам удалось вернуться сюда, – сказала Торри. – Я боялась встречи с динозаврами и пещерными людьми. – Она повернулась к Камерону. – Как, по-твоему, чем это путешествие отличалось от остальных?
   Они очутились на окраине Ричмонда, в том же самом месте, куда прибыли в 1941 году. К счастью, в 1863 году там еще ничего не было. Хотя это место и находилось совсем недалеко от временного жилища доктора Гамильтона, Джейк и Торри шли, затаив дыхание и опасаясь попасться кому-нибудь на глаза.
   Они не только попали в тот же самый год, но и в днях разница оказалась совсем небольшой – всего несколько дней. Доктор сообщил, что, когда началось сражение у Ченслорсвилля, поиски Джейка прекратились. Сражение произошло в тот же самый день, когда Монтгомери ранил Джейка.
   Джейк Камерон приподнялся на локтях.
   – Я думал об этом. Мне кажется, такой точностью мы обязаны тому, что объединили наши энергии и мысленно сконцентрировались именно на этом годе и этом месяце.
   Их взгляды встретились. Торри вспомнила объединение энергий и почувствовала, как в ней разгорается знакомое пламя. Девушка удивлялась, как она могла позволить Монтгомери даже дотронуться до нее? После возвращения в 1863 год, когда доктор Гамильтон вышел из комнаты, Джейк объяснил, что Монтгомери дал ей сильный наркотик, который и вызвал у нее такую реакцию. Торри с огромным облегчением узнала, что действовала в ту ночь не по своей воле.
   – Но вспомни, когда я попыталась перенестись в будущее… когда ты умирал… мы оба думали о 1994 годе, – напомнила она ему, – а очутились в 1941-м.
   – Извини, котенок, но я потерял сознание еще до начала путешествия. Так что последнее путешествие было первым, в котором мы объединили нашу энергию. – Джейк Камерон откинулся на подушки. Они вернулись прошлой ночью, и с тех пор он лежал в этой комнате. Так потребовал Рандольф Гамильтон.
   Большая часть ночи ушла на подробное объяснение доктору Гамильтону. Торри рассказала Рандольфу, что ей поведал дедушка, и то, как его упрятали в санаторий. Еще она рассказала о Кмере и Монтгомери. Выслушав прапраправнучку, доктор Гамильтон поведал историю своего отца. Оказалось, что на смертном одре старший Гамильтон рассказал сыну странную историю о незамужней тете, которая путешествовала во времени и оставила дневник. Он велел Рандольфу прочитать дневник, когда придет время, но доктор Гамильтон воспринял рассказ старика как бред умирающего.
   К огромному облегчению Торри, как только доктор услышал всю историю и пообещал побыстрее прочитать дневник, он изменил свое отношение к Джейку. Рандольф даже понял, почему Джейк так вел себя с Торри в их брачную ночь. Они кивали друг другу, как старые друзья, а девушка смотрела на них и возмущенно качала головой.
   Однако Торри не позволила возмущению омрачить радость. Ведь Джейк остался жив. Она была так счастлива, что не могла долго дуться.
   Была ли его теория насчет точности путешествия во времени правильной? Или Джейк с самого начала лгал о неточности УПВ, чтобы задержать ее в 1863 году, пока не сможет сам воспользоваться кулоном?
   Торри убрала с затылка волосы. Ей было жарко, и она устала размышлять над тонкостями путешествий во времени и решила довериться Джейку.
   Торри повернулась и увидела, что Джейк Камерон наблюдает за ней. В его взгляде она заметила настороженность. Неужели он заподозрил, что она сомневается в нем?
   – У него действительно все будет в порядке? – обратилась Торри к доктору. – Меня тревожит, что между окончанием операции и путешествием прошли считанные часы.
   – Все будет отлично, – заверил ее Гамильтон. – Но только при одном условии. Какое-то время он должен лежать и вести себя спокойно.
   – Перестаньте говорить обо мне так, будто меня здесь нет! – сердито отозвался Джейк.
   – Тебя бы здесь действительно сейчас не было, если бы ты сделал то, что собирался. Понятно? – Она скрестила руки на груди и бросила на него уничтожающий взгляд.
   Джейк был очень бледен, несколько секунд он смотрел в потолок, потом попросил воды. Торри принесла стакан и поддерживала его, пока он пил. Потом Джейк, на лице которого застыло решительное выражение, откинулся на подушки.
   – Я должен остановить Монтгомери, – сказал он. – Я не могу ждать, пока мне станет лучше.
   Торри покачала головой:
   – Мы с доктором не позволим тебе сделать этого, правда, доктор? Ты ничем не сможешь помочь полковнику, если будешь мертвым.
   – Ты не понимаешь. – Его глаза были сейчас такими холодными, что Торри испугалась. Она придвинулась к нему, взяла за руку и ласково пожала. Он ответил таким же ласковым пожатием, и его взгляд подобрел, хотя морщины стали глубже и заметнее.
   – Кмер – мой отец, – едва слышным голосом признался Джейк Камерон.
   От изумления Торри открыла рот.
   – Твой отец! – медленно повторила девушка и в ужасе уставилась на него. – Значит, это твой отец пытал тебя?
   – Да.
   Она отпустила его руку и принялась взволнованно мерить комнату шагами. От такой поразительной новости голова у нее пошла кругом.
   – Твой отец! – повторила Торри и резко повернулась к нему. – Но это означает… это означает… если Рид умрет… – Она замолчала.
   Джейк спокойно кивнул:
   – Я умру. Все очень просто, да? Ловко придумано, ты не находишь? С помощью этого хитрого хода подполье убьет сразу двух зайцев. Во-первых, навсегда исчезнет Кмер. Во-вторых, Кмерон, сын, предавший отца, тоже погибнет после того, как докажет свою смелость. Он благородно принесет на алтарь общего дела свою жизнь.
   Сколько горечи было в словах Камерона! Только сейчас она поняла, что он вытерпел и что перенес, находясь сначала в руках собственного отца, а потом у людей, которым искренне пытался помочь.
   – О, Джейк, эти шрамы на твоей спине… – прошептала она.
   – Да, – оборвал он ее. – Но у меня болят не они, а шрамы на моей душе. У меня на глазах Кмер убил моего дядю, своего брата, у меня на глазах! Он пригрозил отречься от меня, если я ему не помогу. Если бы я перешел на его сторону, то он бы сделал меня чем-то вроде наследного принца. – Джейк глубоко вздохнул. – Самое смешное и печальное во всем этом то, что, когда я сбежал из темницы и нашел подполье, мне не поверили. Пять лет я из кожи вон лез, чтобы доказать, что я не шпион Кмера. Потом руководители подполья узнали о том, что дядя, перед тем как нас поймали, успел передать мне свое УПВ, и…
   – Значит, они потребовали от тебя совершить самоубийство! – мрачно заметила Торри и стала ходить по комнате, сцепив руки за спиной.
   Джейк Камерон закрыл глаза. Воспоминания об отце и пытках были очень болезненными, но воспоминания о Трии и ее людях, об их отказе принять его доставляли не меньшую горечь и боль.
   – Теперь ты видишь, что результат не изменится от того, убью я Рида или не убью. В любом случае я погибну вместе со своим родом. Вернее, мы никогда не будем существовать. Я решил, что не хочу сидеть и ждать, когда перестану существовать. По крайней мере, когда наступит время исчезнуть, я буду знать, что сделал это своей собственной рукой. А может, я пытался доказать сам себе, что не боюсь смерти, что я не трус. – Камерон невесело рассмеялся. – Но все, что я сделал, доказывает обратное: я трус и боюсь смерти.
   Торри остановилась у кровати и села. Она наклонилась над Джейком и положила руки ему на плечи.
   – Почему ты считаешь себя трусом? Потому что отказался убивать невинного человека? – воскликнула Торри. – Потому что хочешь жить? Не смеши меня! – Слезы наполнили ее глаза. – Никакой ты не трус!
   – Раньше я не знал, зачем живу. Я не видел перед собой цели. – Джейк протянул руку и осторожно убрал волосы с лица девушки. – Сейчас у меня есть цель, но это не делает меня меньшим трусом, чем раньше.
   – Джейк Камерон, тебе никогда не удастся убедить меня, что, если бы не встретил меня, ты бы не пришел к выводу, что тебе есть для чего жить. Ты спасаешь полковника Рида не потому, что хочешь меня. Ты спасаешь его потому, что ты не убийца. – Она нагнулась и нежно поцеловала его. Потом повторила: – Запомни, ты не убийца.
   Джейк прижал ее к себе, и Торри почувствовала в его объятии благодарность. Когда их губы встретились, она знала, что Джейк сделал первые шаги на долгом пути обретения веры в себя.
   Внезапно из угла комнаты раздался осторожный негромкий кашель. Джейк и Торри вздрогнули. Они совсем забыли о докторе.
   Рандольф Гамильтон рассмеялся и весело подмигнул:
   – Поеду в лагерь, проверю, как дела у полковника. – Старик посмотрел на Торри. – Я возьму с собой Ханну и Генри, так что вам одной, юная леди, придется присматривать за этим человеком и не разрешать ему вставать с постели. Это приказ.
   Доктор вышел из комнаты, и через несколько минут они услышали, как хлопнула входная дверь. Затем послышался негромкий стук копыт. Как только Торри убедилась, что Гамильтон уехал, она подошла к двери, закрыла ее на задвижку и бросила на Джейка соблазнительный взгляд.
   – Ну, – сказала она и принялась расстегивать крючки на спине, – слышал: доктор сказал, что это приказ.
 
   Убедившись, что Торри крепко спит, Джейк сел и свесил ноги с кровати. Он осторожно провел пальцем по ее щеке. Когда девушка слегка пошевелилась, убрал руку. На этот раз их любовь была похожа на пламя. Это пламя горело весь вечер и ночь, пока они не уснули от усталости.
   Торри несколько раз спрашивала у Джейка, не больно ли ему? Грудь горела, но Камерон в ответ отрицательно качал головой. Он знал, что в последний раз занимается любовью с любимой девушкой.
   Джейк оделся, хотя ему и приходилось часто останавливаться, чтобы перевести дух. Он надел брюки, рубашку и сапоги, которые предусмотрительно приготовила Ханна. Они понадобятся «мистеру Джейку, когда он будет чувствовать себя лучше». Свой старый мундир Джейк вынужден был оставить в 1941 году.
   Комната была слабо освещена одним лунным светом. Одевшись, Джейк принялся осторожно ходить по комнате. Это продолжалось до тех пор, пока он не нашел то, что искал. Кулон лежал на джинсах Торри, валявшихся на полу. Перед тем как заняться любовью, Торри сняла его, опасаясь, что он поранит грудь Джейку, и беспечно бросила на джинсы. Камерон взял кулон и внимательно посмотрел на сверкавшие в лунном свете камни.
   Любовь… Да, он любил Торри, но что хорошего принесла ему эта любовь? Когда он рассказывал об отце, дяде и сопротивлении, к нему вернулись горькие воспоминания, и старая боль вновь ожила. Он как бы потерял «соприкосновение» со своим заданием и в результате заблудился в любви. Его взгляд остановился на спящей девушке. Она была такая красивая и такая юная, что у него защемило сердце. Но ему нужно идти. Он должен остановить Монтгомери. Он не питал иллюзий в отношении собственной непобедимости. Напротив, он может легко проиграть решающую битву. Джейк не боялся смерти, а боялся лишь того, что его смерть может навсегда оставить Торри в прошлом. Джейк закрыл глаза.
   «О Господи! Даруй мне силы для последнего и решающего шага, – мысленно обратился он к Богу, в которого давным-давно перестал верить. – Даруй мне силы сделать то, что нужно сделать, совершить правильный поступок».
   Торри Гамильтон открыла глаза и увидела Джейка. Он сидел на краю кровати, закрыв лицо руками. Ей снился Натаниэль Гамильтон. Сейчас она лежала с раскрытыми глазами, и у нее промелькнула страшная мысль: каким далеким и нереальным стал казаться дедушка, даже когда она не спала. Возвращение в 1863 год было похоже на возвращение домой. Лицо деда все больше и больше становилось похожим на фотографию. Оно было плоским и каким-то смутным, неразборчивым.
   – Джейк? – прошептала она. – С тобой все в порядке?
   Он поднял голову, и Торри увидела на его лице старую маску… маску, которую она не видела с той ночи, когда они впервые занялись любовью.
   – В чем дело? – спросила Торри, садясь и придвигаясь к нему. – Что происходит?
   – Ты должна убираться отсюда, – ответил Камерон.
   Сердце Торри будто сжала чья-то холодная рука. Она отпрянула от него, чуть не упав с кровати, схватила простыню и завернулась в нее. На лице Камерона застыло выражение решимости. Он встал и повернулся к ней.
   – Нет! – прошептала Торри и бросилась в дальний угол комнаты. Концы простыни волочились за ней. – Я не вернусь в двадцатый век до тех пор, пока не буду уверена, что с тобой все в порядке. Только после того, как ты остановишь Монтгомери…
   – А тебе не приходило в голову, что Монтгомери может легко остановить меня? – безжалостно спросил Джейк, пытаясь поймать девушку. – Если я погибну, ты застрянешь здесь навсегда. Я тебе уже говорил об этой опасности, Торри, помнишь? Я тебе говорил, что у нас с тобой нет будущего. Мы оба знали это с самого начала. Мы с тобой принадлежим разным векам.
   – Но ты сказал, что любишь меня. – Торри хотела перебежать к двери, но Джейк преградил ей дорогу. Она быстро попятилась назад, прежде чем он смог схватить ее.
   – Любовь не имеет к этому никакого отношения.
   – Имеет и очень большое! – закричала девушка, спрятавшись за кровать.
   – Мы не можем быть вместе.
   – Я никогда не соглашусь с этим, Джейк. Джейк остановился и недоверчиво посмотрел на нее:
   – Что? Ты знала…
   – Мне плевать на то, что я знала… Я участвую в этом не для минутного удовольствия, – с вызовом произнесла девушка. – Как только я узнаю, что ты победил Монтгомери, тогда я, может, и соглашусь отправиться домой. Но ни минутой раньше!
   – Постой ты спокойно хоть секунду, – попросил Джейк и бросился к ней.
   Девушка ловко увернулась, и Камерон с громким стоном упал на кровать. Она кинулась было на помощь, потом остановилась:
   – С тобой все в порядке?
   – Пожалуйста, Торри, – пробормотал Джейк, хватая ртом воздух, – позволь мне перенести тебя домой. Я должен знать, что ты в безопасности.
   В окно лился лунный свет, отбрасывая причудливые тени. Торри Гамильтон слышала хриплое дыхание Джейка и стук своего сердца. Если она вернется в конец двадцатого века, то больше никогда не увидит Джейка. Она была уверена в этом так же, как и в своей любви к нему.
   – Если ты так печешься о моей безопасности, то должен понять и мои чувства, – бросила она ему через всю комнату. – Я тоже хочу знать, что тебе ничто не угрожает.
   Джейк Камерон с большим трудом сел, и у Торри защемило сердце – таким слабым он еще был.
   – Ты что, ничего не понимаешь? Предположим, я остановлю Монтгомери, предположим, вернусь к Совету. А вдруг их не убедит моя горячая речь и они откажутся оставить Риду жизнь? – Джейк пригладил волосы. – Но и это не все. Существует еще одна возможность. Они могут казнить меня, даже не потрудившись выслушать. – Он устало покачал головой. – Так или иначе, но я уже не жилец на этом свете. Неужели ты и сейчас не понимаешь, что у нас не может быть будущего?
   Торри обошла кровать и посмотрела на Джейка, по-прежнему стараясь держаться от него на безопасном расстоянии.
   – Если ты перенесешь меня в двадцатый век против моей воли, – негромко предупредила она Камерона, – то это будет таким же насилием над моей личностью, как то изнасилование, которое ты замыслил в нашу брачную ночь. – Произнеся эти резкие и решительные слова, девушка сделала к нему еще шаг. – Я хочу, чтобы мы были вместе, Джейк, и мне все равно, как долго продолжится наша любовь.
   – А как же твой дедушка? А Кристина? Как насчет того, чтобы кое-что изменить в недалеком прошлом и попытаться помочь ему?
   Торри Гамильтон затаила дыхание.
   – Все изменилось, – наконец покачала головой девушка и отвернулась. – Я уже видела, что могут сделать игры со временем… знаю, как это опасно. Сейчас у меня пропало всякое желание манипулировать временем. Мой дедушка… – Она с трудом сглотнула. – У дедушки все будет прекрасно, я уверена.
   – А тебе не кажется, что ты ведешь себя довольно бессердечно по отношению к старику?
   – Черт бы тебя побрал, Джейк! – выругалась Торри, и по ее щекам потекли слезы. Она порывисто дышала, была охвачена гневом и страхом и стояла, сжав кулаки. – Я тебя люблю! В двадцать пятом веке любовь, может быть, и пустяк, но для меня она значит очень много. Неужели ты не можешь понять, что я скорее предпочту смерть с тобой, чем жизнь без тебя?
   Джейк встал и подошел к ней. На этот раз Торри даже не шелохнулась. Правда, она была готова в любой момент обратиться в бегство Девушка посмотрела ему прямо в глаза. Они были темные от боли и нежные от любви. Его взгляд гипнотизировал Торри. Он взял ее за руку. Торри попыталась освободиться, но он только крепче сжал пальцы. Девушка почувствовала, что он вложил ей в ладонь кулон камнями вверх.
   – Да, – негромко сказал Джейк. – Это я понимаю.
   Торри с рыданием обняла его за шею.
   – Держи меня крепче и никогда не отпускай.
 
   В предрассветный час в лагере конфедератов царила тишина. Торри и Джейк украдкой приблизились к лагерю через густой лес, окружавший его по периметру.
   После того как Торри уговорила Джейка позволить ей остаться, они согласились, что их главная задача – спасти полковника Рида. Появление Монтгомери можно было ожидать где угодно и когда угодно. И потому они не могли написать Бренту Риду письмо и предупредить о грозящей опасности. Это было слишком рискованно. Скорее всего полковник не обратил бы на него внимания, посчитав шуткой. Лучшим выходом было увезти полковника Рида из лагеря и спрятать где-нибудь в тайном месте. Причем согласие на это Рида не было обязательным. Они были готовы и похитить его.
   Джейк и Торри долго и медленно пробирались через густые кусты, потом остановились и стали тихо совещаться, как лучше всего избавиться от часового, охраняющего палатку полковника.
   – Пойду на разведку, – прошептал Джейк. – Оставайся здесь, – добавил он и растворился в темноте.
   Торри опустилась на корточки и стала ждать. Только сейчас девушка вспомнила, как долго она не мылась, как устала и как голодна. Когда они закончат все дела в девятнадцатом веке и она вернется в свое время, Торри примет горячую ванну, будет долго лежать в ней, потом пойдет в любимый ресторан и потом целую неделю будет отсыпаться.
   И все это без Джейка… Она закрыла лицо руками. Сможет ли она оставить его? Но разве у нее есть выбор? Он очень ясно дал понять, что у них нет никакого будущего. Если им удастся спасти Рида, то Джейк вернется в свое будущее. В этом она не сомневалась. Джейк недвусмысленно заявил, что ни при каких обстоятельствах не возьмет ее с собой в двадцать пятый век, где царили ужас и террор. С окончанием дела полковника Рида закончится и их роман. Они с Джейком отправятся каждый своей дорогой, и их любовь скоро превратится в смутные воспоминания.
   Ей сжало горло, и Торри заставила свои мысли переключиться на бал у миссис Мерривезер, который должен был состояться следующим вечером. Там они и собирались поставить ловушку Лукасу Монтгомери. Ханна должна была распространить по городу слухи о том, что Торри посетит бал с доктором Гамильтоном и что на ней будут фамильные драгоценности. Если Монтгомери вернулся в прошлое, то обязательно клюнет на такую приманку и появится на балу.
   План был простой, но опасный, так как приманкой в этой ловушке будет она, а человек Кмера вел себя непредсказуемо. Торри и Джейк проспорили часа два, прежде чем ей удалось уговорить его согласиться на ее предложение. Правда, Камерон поставил условие: Торри не должна ни на минуту оставаться наедине с капитаном Монтгомери.
   Торри поменяла положение и оглянулась через плечо. Доктор Гамильтон ждал с фургоном примерно в полумиле, на дороге, которая вела через лес. Джейк отнесет Рида к фургону, после чего доктор отвезет его в дом на окраине Ричмонда. К счастью, если Монтгомери вернулся в девятнадцатый век, у него не будет ни малейшего представления, как найти дом Рандольфа Гамильтона.
   Торри не хотелось вовлекать в эту авантюру доктора, но, как только Рандольф узнал об их плане, он настоял на своем участии.
   – Все в порядке, – прошептал Джейк Камерон, бесшумно появившись около нее. – Я убрал одного человека. Сейчас остался только тот, что стоит у палатки.
   – Знаю, без этого не обойтись, но хотелось бы, чтобы было поменьше насилия.
   Джейк улыбнулся, сунул руки в карман мундира и достал маленькую металлическую банку с тряпкой.
   – Никакого насилия… По крайней мере, очень мало. Часовой сейчас спит, как ребенок. Усыпить его оказалось проще простого, потому что он стоял один в лесу. – Джейк кивнул в сторону оставшегося охранника. – С этим проблем больше. Самое трудное – подобраться к нему так, чтобы он меня не увидел.
   – Джейк, – воскликнула Торри, которую неожиданно осенила идея, – давай я помогу тебе? Яотвлеку его внимание, а ты тем временем потихоньку подберешься к нему.
   – Но как отвлечешь? – прошептал он в ответ.
   – Не беспокойся, я знаю, что делать.
   – Не думаю… – Джейк замолчал, когда увидел, что девушка вышла из-за кустов и остановилась на открытом месте. – Торри, вернись! Я тебе сказал… – Он выругался про себя, вытаскивая саблю из ножен. От пистолета будет слишком много шума, но если удастся незаметно подобраться к часовому сзади… Его мысли неожиданно прервала Торри, оказавшаяся в поле зрения. От изумления глаза Джейка сузились, а рот открылся.
   Торри расстегнула три верхние пуговицы на рубашке, которую взяла у него взаймы, вытащила ее концы и завязала на животе. Она медленно направилась к часовому в джинсах в обтяжку, соблазнительно покачивая бедрами. Джейк угрюмо улыбнулся и сунул саблю обратно в ножны. Он понял план девушки и похвалил ее за сообразительность, но вынужден был признать, что план был очень рискованным. Камерон бесшумно обошел палатку и замер в чаще футах в десяти. Сейчас все зависело от Торри.
   Торри нагнулась и взяла с земли пригоршню земли. Закрыв глаза, втерла ее себе в лицо.
   Лицо она выпачкала на тот случай, если на посту стоял один из солдат, за которым она ухаживала в госпитале. Если палатку сторожил ее пациент, то будет благоразумнее хотя бы немного изменить внешность. Она видела женщин, которые околачивались в лагере по ночам. Это были грязные проститутки из городских борделей. Они надеялись заманить кого-нибудь из отдыхающих солдат за несколько жалких монет.
   Торри вновь двинулась к часовому. Сердце у нее стучало где-то в самом горле. То, что она сделала с одеждой, было грубо, но убедительно, и девушка надеялась, что ее уловка сработает. Она взлохматила волосы и, выставив напоказ ложбинку между грудей, посчитала, что у нее есть хоть какие-то шансы заманить часового в лес и облегчить задачу для Джейка. Доктор предупредил их перед началом операции, что рана Джейка еще далеко не зажила, и он сильно рисковал, отправляясь на это дело. Однако Джейк и Торри понимали, что он еще больше рисковал, если бы сидел сложа руки.
   Глубоко вздохнув, Торри покачнула бедрами и решительно вышла прямо к часовому.
   – Стой, кто идет? – воскликнул он, наводя на нее винтовку. – Пароль?
   – Никто, – ответила Торри, изо всех сил стараясь говорить голосом Скарлетт О'Хары, – кроме меня. И, милок, я не знаю никакого пароля.
   – Ну-ка остановись. – В тусклом лунном свете Торри с трудом могла различить часового, который нагнулся и зажег фонарь, стоявший у его ног. Потом накрыл его ведром, после чего остался только круг света. – Ладно, а теперь медленно иди ко мне.
   Торри уперла руки в бока и выполнила команду. Она сделала несколько шагов и наконец увидела часового.
   – Привет, дорогой! – поздоровалась она соблазнительным голосом. – Кажется, я заблудилась. Может, ты поможешь бедной женщине найти дорогу домой?
   Часовой опустил винтовку, и Торри увидела изумленную улыбку у него на лице. Подойдя ближе, она увидела, что он совсем еще мальчишечка, не больше семнадцати лет, и обрадовалась, что было слишком темно и он не увидел румянца стыда, который залил ее щеки.
   – Послушай, – обратился он к ней, говоря с сильным южным акцентом, – ты одна из плохих леди?
   Сейчас Торри приблизилась вплотную и обняла его за плечи. Парень уставился ей на грудь, и винтовка выпала у него из рук.
   – О, милок, – сказала Торри, притягивая его к себе, – я самая плохая из плохих леди.
   Торри Гамильтон почувствовала, как он задрожал, прижавшись к ней, потом неожиданно обнял ее своими крепкими руками. Она оттолкнула парня и рассмеялась:
   – Только не здесь, милок, не здесь. Кто-то в палатке может нас услышать.
   – Там только один полковник. Его так напичкали опием, что он не услышит, даже если к лагерю подойдет генерал Грант.
   Юноша резко наклонился, и Торри едва успела уклониться от его влажных губ.
   – Нет, нет, мой сладенький, только не здесь. Я не смогу хорошенько тебя развлечь на открытом месте. – Она опустила ресницы. – Пойдем со мной в лес. Обещаю, не пожалеешь. Парень сделал было шаг к Торри, потом остановился:
   – Я… я не могу. Не могу оставить свой пост. Меня расстреляют, если полковник узнает.
   Торри почувствовала легкий укол вины. Парня отдадут под военный трибунал, если обнаружится, что он покинул свой пост. Но может, позже ей удастся как-нибудь ему помочь? Она прижалась к нему и поняла, что он вот-вот сдастся.
   – Как жалко! – прошептала девушка и нежно погладила солдата. – Такой большой и сильный солдатик… Но если не можешь, то, значит, не можешь. Пожалуй, тогда я лучше пойду. – Она отвернулась и пошла от палатки.