И тут же вскочил, хватая ртом воздух: вода оказалась совершенно ледяной. Но на берег я не бросился, а, наоборот, полез обратно, потому как обронил пистолет. При этом я как-то позабыл начисто, что в доме на кушетке валяется сколько угодно таких игрушек. Но искал я не зря.
Шаря в воде, я наткнулся на веревку, прижатую камнем. И потянул. Меня удивили её внушительная длина, и тянулась она, кажется, к самой скале. На конце её прикреплено металлическое кольцо, я накинул его на один из торчащих в бетоне штырей. И веревка - шелковый трос оранжевого цвета стала перильцами к острову.
И тут до меня дошло. Вот как подбирался к нам укравший деньги! Не из города, не через лес, а по воде, совсем с другой стороны. И уходил так же. Значит, это необязательно кто-то из нас. А тросик необходим, чтобы в холодной воде плыть без опаски и быстро.
Я покряхтел, помялся, но все же разделся, сделал энное количество приседаний, чтобы разогреться, растерся ещё майкой, ухнул и бросился в воду. Поплыл к скале, держась за трос.
В воде было ещё туда-сюда, но когда я вылез на крохотный островок, где стояла скала, меня разобрал озноб. Обдувавший ветерок казался ледяным. Я весь покрылся гусиной кожей и стучал зубами так, что было слышно, наверное, с берега.
Пытаясь согреться, стал бегать кругами и, обогнув скалу, выругался. Разумеется, я был прав. Откуда могла взяться скала на водоеме! Она оказалась обычной кирпичной стеной давно развалившегося здания, которую использовали как каркас, натянув на неё полотнище, огромное и весьма натурально выполненное, с искусно нарисованной скалой.
Я подошел вплотную и на краю холста заметил надпись: "Реквизит. Собственность киностудии А.М. Горького". А позади "скалы" я увидел вдалеке полосу берега, там утопал в зелени небольшой домик с кустарником вместо забора. Возле берега причалена моторная лодка. Я огляделся и не заметил больше никаких тросов. Зато нашел вбитый в землю кол, и рядом - след от киля вытаскиваемой на остров лодки.
Я не решился вплавь добираться до другого берега, тем более так и не найдя свой пистолет, а в маленьком домике если и дожидались кого-то, то уж явно не меня и не с букетами цветов.
Я собрался плыть обратно, но тут открылась дверь дома, и оттуда вышла женщина. Лица её отсюда видно не было, но фигурой она удивительно походила на... Но нет, другую бы немного походку... И волосы не того цвета и не так лежат... Еще бы немного, совсем немного, и я бы узнал ее... Точно узнал бы! Но тут меня заметили.
Женщина почти бегом бросилась в дом. Я замешкался, и когда метнулся огибать скалу искать трос, на кирпичной стене заметил маленькую красную точку.
Что такое лазерный прицел, мне не нужно объяснять. Я и сам кому хочешь объяснил бы. Я рывком бросился в сторону, упал на бок и, обдирая лицо о кирпичную крошку, закатился за стену.
И вовремя. "Пам-пам-пам..." - раздались глухие звуки с того берега, и по стене брызнули пули. Стреляла не иначе как ночная амазонка. Я не стал дожидаться, пока она додумается сесть в лодку, и поплыл.
С перепугу я не заметил, как домахал до разбитых плит. И почти не замерз, некогда было. Великая вещь - инстинкт самосохранения. Я вылетел из воды, кое-как оделся и прислушался. Мотора не слышно. Значит, все верно: это вчерашняя девушка, и лодку я ей, видно, повредил все же.
Я начал подниматься, и тут над головой у меня выбило фонтанчики земли, в лицо полетели комья. Я пригнулся и посмотрел на противоположный берег. Он еле-еле виднелся, так, неясная полоска - значит, стреляли через оптический прицел. Но дама, надо сказать, стреляла отменно! Из автомата, через оптику, на такое расстояние!
Теперь я точно знал, что нас с Мишаней Бог миловал в ту ночь, когда мы пытались получить выкуп. Но раздумывать и выстраивать версии, лежа скорчившись на узкой отвесной тропинке, мне теперь недосуг. И я взлетел вверх как на крыльях. Выстрелы почему-то прекратились. То ли я пропал из видимости, то ли кто-то помешал воинственной амазонке. Все равно я поскорее ретировался с края обрыва, чтобы не светиться силуэтом для её упражнений в стрельбе.
Только теперь я почувствовал, что замерз. Я помчался в дом и быстро переоделся в сухую одежду, повесил автомат через плечо под куртку, пистолет засунул под брюки на спине. В спортивную сумку бросил несколько коробок с патронами для пистолета, две запасные обоймы, насыпал автоматных патронов и положил два рожка. Долго думал, добавил осторожно четыре гранаты и сверху бросил тренировочный костюм, для виду.
Только после этого я немного успокоился. Пошел на кухню, сделал себе несколько гигантских бутербродов, сварил кофе и выхлебал стакана три, не меньше. А после завтрака пошел прочь от этой дачи.
А кого мне там ожидать? Разве что смерть. Но это в мои планы не входило, по крайней мере в ближайшие.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Я шагал быстро, оставляя за спиной дачу и безумную речную амазонку, прекрасно понимая, что разгадка тайны - где-то там, на той стороне, в маленьком домике за оградой из кустарника. Но я посчитал, что доберусь до истины другим путем.
Примерно на полдороге к шоссе на Москву я свернул в сторону и вскоре вышел к небольшой деревушке. Там обошел все дворы, долго торговался с мужичонкой в телогрейке, пока не ударил с ним по рукам. Я отсчитывал ему деньги, пока он выводил из сарая старенький мотоцикл с коляской.
Покачивая головой на мою бестолковость, сокрушаясь по поводу такой моей непроходимой дремучести, он показал, как и что включать и куда нажимать. Я с сожалением понял, что все мои познания о мотоцикле кончаются на том, с какой стороны на него садятся. Вздохнув, я добавил ещё несколько купюр, и мужичок с недоумением поменял свою телогрейку на мою пижонскую куртку. В придачу он вынес мне замысловатый шлем с квадратными очками. Я принялся благодарить за все и за лекцию, но мужичок заторопился. Он нетерпеливо перебирал ногами, дожидаясь, когда я наконец уеду. Едва я взгромоздился на мотоцикл, он поспешно попрощался со мной и, нисколько не интересуясь моей дальнейшей судьбой, чуть не бегом потопал вперевалку к крайней избе, прихватив по дороге у сарая пустой бидончик.
Эх, с какой радостью я сейчас оказался бы на его месте! Но - увы! Я надавил на газ и потихоньку тронулся, придерживая вырывающегося из-под меня железного коня.
Я выехал в стороне от места гибели Ухина и попылил по направлению к Москве. Там, где вчера стояли машины и кружился вертолет, сегодня осталось несколько машин с солдатами. Вертолет протарахтел в сторону от шоссе, и я, вздохнув, понял, что нашу дачу обнаружат в течение нескольких ближайших часов. На мужичка в телогрейке на стареньком мотоцикле, в допотопный квадратных очках никто не обратил внимания: мол, деревня зачем-то в Москву покатила...
Так и вывезла меня моя сообразительность. Но в Москве меня едва
ли не первый же милиционер хотел остановить. К счастью, его внимание отвлек "мерс", лихо перестроившийся через две полосы. Мент засвистел, и тот прижался к обочине, а мне постовой замахал, проезжай, мол, почему-то погрозив кулаком, и, как школьник, вприпрыжку помчался к "Мерседесу". Ну ясное дело. Ведь где и ехал навар, то не на драндулете с коляской.
Впрочем, я не возмутился, а поблагодарил его величество случай и поскорее зарулил в переулок, где снял очки и телогрейку, в которую завернул автомат, и положил все в коляску, чтобы иметь под рукой.
Я приехал в Москву не для розыска своих друзей. Дай Бог, если Семен привез билеты, все они встретились. У них не хватало времени ожидать меня. А у меня оставалось дело. Я должен оплатить долги.
И поехал к дому шефа. По дороге заглянул в гастроном, вернулся с пакетом, который тоже положил в коляску. Все-таки великая это вещь мотоцикл с коляской! Я остановился у подъезда. Взял под мышку телогрейку, не то сопрут еще, пакет в руку и вошел в дверь, днем всегда открытую.
Навстречу мне вышел, почтительно кланяясь и вопросительно глядя, маленький узкоглазый человечек. Он не сразу признал меня, а узнав, утерял приветливое выражение и поскучнел. Но будучи человеком восточным, продолжал так же вежливо кланяться.
- Ну как, похоронил брата?
- Похоронила брата, похоронила, - закивал с готовностью человечек.
- А я вот тут помянуть принес, - помахал я пакетом, в котором булькнула влага.
Маленький человечек замялся, но я обнял его за плечики и подтолкнул к дверям под лестницей.
- Давай, папа Карло, веди в свою каморку, - буркнул я, видя, что он оглядывается по сторонам, словно ждет кого-то.
- Зачем обижаем? - возмутился человечек. - Я маленькая, но не карла. Сама ты карла!
- Извини, брат! - с чувством сказал я. - Это я про Буратино...
- Буртина? Что такая - Буртина? - удивился человечек.
- Ладно, пойдем, помянем, после разберемся, - я все подталкивал его к заветной дверке.
Он ещё раз оглянулся, но подъезд оставался пустым. И он со вздохом полез в карман за ключами.
Мы сидели за игрушечным столиком, посреди стола стояла открытая бутылка водки, на маленьких блюдечках выложены всякие маринады: морковка, свекла, ещё что-то мне неизвестное. Боюсь, и науке тоже. Перед нами стояли две маленькие чашечки, вроде кофейных, из каких в кино пьют аристократы. Только без ручек. Все здесь напоминало кукольный домик.
Я вертел головой, оглядываясь. На стене появилась фотография. В прошлый раз её не было. С фотографии, окантованной в простую картонную рамку, перевязанную черной лентой наискосок, смотрел на нас маленький человечек, точная копия сидевшего за столом.
- Это твой брат? - спросил я.
- Это не брата, - помотал головой человечек. - Это я.
Я в шоке уронил с вилки какой-то маринад, не донеся его до рта.
- А что значит эта траурная рамка? - вылупился я на него.
- Это вроде как брата. Не было у него фотки. Я сходила и снялась. Очень похоже на брата. Все равно. Пусть висит.
- Пусть, - пожал я плечами. - Это ваши дела.
- Наша дела, наша, - закивал он.
- А где тетрадка, в которой твой брат записывал, кто приходил?
- Нет тетрадка, - после небольшой паузы ответил человечек.
- Ты думаешь, я буду спрашивать, где она? - хмыкнул я. - Нет. Все одно она фальшивая. Это ты её написал?
Человечек задумался. Потом молча кивнул. Силен мужик!
- Сколько же тебе заплатили за смерть твоего брата? Ты же сам его убил, правда? Про кого он знал то, что знать ему не положено?
- Писала я. Убивала нет.
- Ты, ты убил. Только это ваше с братом дело. Тут уж он сам тебе судья.
- Как эта судья? Она же мертвая, брата? - подпрыгнул человечек. - Она не может судьей! Она совсем мертвая. Я не убивала.
- Да ты, ты убил, чего уж там. Больше некому. Только вот за что? Он же брат тебе родной.
- А-а, совсем плохая брата была, - равнодушно махнул рукой человечек. - Работала мало, болела много, кушала много. Совсем плохая брата.
- Ладно, - совсем ошалел я от этой логики. - Это ты в другом месте расскажешь. Ты давай мне вот про что рассказывай...
Вышел я от него через час. Человечек остался лежать на маленькой жесткой кровати укрытый одеялком, в лом пьяный. Я его попросил допить бутылку. Он не стал мне отказывать. Восток, он вежливость прививает. Тонкие люди, эти выходцы с Востока.
Мой мотоцикл стоял у подъезда, пугая прохожих допотопностью и неуместностью у такого шикарного дома, среди новеньких авто, блестящих, как шары на елке.
Во рту у меня ощущался привкус дерьма. Жажда мести сменилась вдруг усталостью и равнодушием. Мне казалось, я почти разгадал эту головоломку. Но лучше бы я не разгадывал. Я сел на сиденье мотоцикла, нагретое солнышком, полез в карман, достал мятую пачку сигарет, закурил. И бросил, сделав пару затяжек. Тяжело мне было. Долг давил на плечи страшной тяжестью. Но я принял его на себя, а долг мертвым людям - свят.
И я поехал в сторону банка, где начались все наши неприятности. Немного не доезжая, остановился, дождался проходящего мимо подростка, которому вручил незапечатанной конверт, велев передать его в банк. В руку сунул ему двадцать долларов.
Тот при виде таких денег даже не поинтересовался, что в пакете. А ведь там вполне свободно могла оказаться бомба. Он схватил пакет и пошел в ворота. Проводив его взглядом, я поехал обратно, на дачу. Поехал платить по счетам.
Свернув с шоссе, я повторил трюк с телогрейкой, и меня не остановила даже милицейская засада. Старший махнул рукой своим молодым сослуживцам, вынырнувшим было из кустов: мол, отстаньте, не видите, местный. Я важно пропылил мимо, мысленно благодаря мужичка за его прикид.
Не поехав по дороге к даче, я свернул левее, на проселок в лесок, и тут же кто-то выловил меня из седла, как рыбку сачком из аквариума. Я висел в воздухе и болтал ногами, мотоцикл свернул и уткнулся в кусты. Меня поставили наконец на землю, и, оглянувшись, я увидел Мишаню.
- Ты что тут делаешь? - удивился я.
- Да вот, пошел посмотреть, что да как, где можно проскочить к Москве. Сегодня почти весь день вертолеты летают. К даче минут сорок назад несколько машин проехало. Видать, с вертолета что-то нащупали. Так что если бы ты пораньше чуть ехал, то вполне мог влипнуть.
- А куда вы все вчера с дачи подевались?
- Да примчался Семен, наорал на меня за то, что Нина пропала... - тут он поперхнулся, поняв, что сболтнул то, о чем, по всей видимости, не хотел пока говорить.
- Как пропала? - у меня похолодели кончики пальцев.
- Ну, знаешь, не совсем она пропала... Я отвел её тут в один дом. Когда всякие случаи странные начали происходить, дай, думаю, пока деньги есть, подстрахуюсь. Ну, взял тихонько денег и пошел в деревню, тут недалеко, да и купил дом.
- А-а, это когда ты ночью гулять ходил, а Серегу убили? - вспомнил я.
- Ну да, - ответил Мишаня. - А ты откуда знаешь?
- Я все знаю, - буркнул я не очень любезно. - Ты давай дальше рассказывай.
- Ну, дом на отшибе. Я сказал, что приеду в него только через пару месяцев. А тут пошли разборки, думаю, надо Нину пока от беды там припрятать. Я посчитал, что дом пригодится, если понадобится отсидеться. А он по-другому пригодился.
- Смотри, спрашивать про чужих начнут - заложат хозяева.
- Не, - уверенно сказал Мишаня. - Я же с ними без бумаги про дом договорился, чтобы им налоги не платить. Так они побоятся властям сказать. Да и невдомек им, что я туда уже въехал.
- Так, а что Семен?
- Я и говорю, горяч он больно. В Афгане был случай, расстрелял двух пленных, думал, шпионы, а они оказались крестьянами из соседней деревни. Потом над нашим дезертиром одним самосуд учинил. Но тот жив остался, замяли это дело тогда. Но горяч он не в меру. Я от греха подальше и спрятал Нину.
- Ну и что?
- Семен наорал на меня, я ему сказал, что заснул, она и убежала, виноват, мол, недосмотрел, понадеялся. Он обложил меня крепко, потом говорит, надо срочно сматываться, что ты в засаду попал в том кафе, где у вас встреча намечалась, стрельба была сильная, ментов понаехало. Это правда?
- Да почти все так, - уклончиво ответил я. - Пока ты рассказывай, а я потом.
- А чего ещё рассказывать? Мы рыпнулись уматывать, да пока собирались, едва на милицию у дороги не нарвались, они Ухина нашли, вертолет летал. Ну, Семен сказал, что у него тут припасен вариант, и мы поехали куда-то в сторону, петляли, петляли, потом я только утром разобрался, оказывается, мы у водоема снова, Семен там снял дом у каких-то хозяев с детьми, вернее, полдома. За стенкой все время детишки шумят. Не очень здорово, но лучше, чем на даче нашей ментов дожидаться. Тем более ночью сегодня вертолет летал, по озеру на моторках катались, постреливали сильно.
- Ладно, Мишаня, веди меня к Нине, потом все расскажу, - я поднялся.
Мишаня хотел что-то возразить, но не стал, и мы закатили мотоцикл в кусты и пошли. Домик стоял на отшибе, в двух километрах от деревушки. Нина находилась там. Мы обнялись, и она сказала мне:
- Я ни в чем не виновата. Я, кажется, очень о многом догадалась.
- Я тоже! - перебил я её.
- Можно сначала я? - попросила она.
- Хорошо, - кивнул я. - Только сперва ответь мне на один вопрос... Кто вот на этой фотографии?
Она стала говорить, после говорил я, мы спорили, хватались за головы и разошлись через час. Мы с Мишаней пошли к Семену, который ждал в одном из дачных домиков. Домик был разделен на две половины: снаружи - высоким забором, а внутри - запертой дверью в бывшей проходной комнате. Это хорошо, что за забором ничего не видно. Наша половина стояла входом к лесу.
Семен нас просмотрел, не заметил, как мы перебежали поляну. Он паковал вещи и вздрогнул, когда скрипнула дверь.
- Абрикосов? - удивился он. - Ты откуда?
- Да вот, вырвался, - улыбнулся я. - А ты что, не рад?
- С чего ты взял?
- Да померещилось, - отмахнулся я. - Билеты купил? Все в порядке?
- Купил, на завтра. Рейс в четырнадцать пятьдесят. В Грецию. Так что завтра все закончится.
- А где жена с ребятами?
- А зачем им сюда тащиться? Еще неизвестно, как выберемся отсюда. Я ей звонил, сказал, чтобы ждала нас с мальчишками в аэропорту. Ее-то никто не станет искать.
- Тоже верно. Только Зяма должен был заказать билеты на сегодня в ночь.
- Ну, не знаю, - развел руками Семен. - Я взял то, что выдали по номеру заказа.
- Ну ладно. Начнем тогда собираться.
- Рановато вроде, - посмотрел на часы Семен.
- Лучше заранее выбраться отсюда. Потом неизвестно, сколько времени на это уйдет.
- Тоже верно, - согласился Семен.
- Еще за Ниной надо заскочить, - кашлянул Мишаня.
- Вот засранец! - с чувством сказал Семен. - Я ведь чуял, что здесь что-то не так. Не мог ты её проспать.
Он говорил без всякого зла.
- Ну, раз надо ещё за Ниной заходить, тогда пойдемте.
- А вещи? - спросил Мишаня.
- За вещами все вместе вернемся. Машина здесь, сюда и привести её надо, чтобы лишний раз не раскатывать, глаза не мозолить в деревне.
- Ты прав, - поддержал я, и мы вышли.
Через несколько шагов Семен остановился.
- А чего мы, дураки, всей ватагой туда потащились? Вы сходите, а я допакуюсь пока.
Мы переглянулись и согласились.
- Где машина? - спросил я по дороге у Мишани.
- Рядом с домом у озера, в кустах спрятана, в лесочке.
Вернулись мы быстро. И заслышали какую-то возню в кустах. Мы заглянули туда и нашли чертыхающегося Семена, злого и расстроенного, ковырявшегося в поднятом капоте машины.
- Ты чего там потерял? - спросил Мишаня.
- Хотел машину проверить, - пояснил, вылезая из-под капота, Семен. Что-то не заводится.
- Ладно, потом гляну, - хлопнул его по плечу Мишаня. - Говорил же тебе, осваивай технику! Пойдем пока в дом, поговорить надо.
Семен вопросительно глянул на него, но ничего не сказал, вытер руки промасленной тряпкой и пошел к дому, укрываясь за кустами. Мы последовали за ним.
- Так о чем разговор? - деловито спросил Семен, когда мы вошли.
- Давайте сядем за стол, чайку попьем и обсудим все, - предложил Мишаня, добродушно улыбаясь.
- Нашли время разговоры разводить, - проворчал Семен, все же усаживаясь за стол.
Я сел напротив него, Нина рядом со мной, а Мишаня рядом с Семеном.
- Ты кем служил в банке? - спросил я Семен.
- Чего-о-о? - вылупился он на меня. - В охране служил. Ты что, забыл, что ли?
- Этого-то я не забыл, а вот то, что ты сначала начальником охраны был, этого я раньше не знал.
- Ну, вспомнил! Когда это было!
- Давно, - согласился я. - А скажи-ка, друг любезный, кто на этой фотографии?
Я выложил на стол фотографию Нины на даче, с водоемом за спиной.
- Это Нина, - пожал плечами Семен. - А что?
- А рядом с Ниной кто?
- Не знаю! - зло огрызнулся он.
- Рядом со мной - он, - подала голос Нина.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
- Эта фотография, - продолжала она, - была сделана, когда мы сюда с мужем в первый раз приехали. Семен тогда начальником охраны работал. Он и место для дачи выбирал, он и снимал её для мужа, вернее, это его знакомые нам уступили дачу. Если бы я видела эту фотографию раньше, не произошло бы всей этой ерунды. А с другой стороны от меня стоит мой муж. Но их обоих отрезали.
- Вот так, Сеня, - подвел я итог. - И колечко на пальчике - твое. Лихой перстенек!
- Вы чего, ребята, охренели?! - вскочил Семен, хватаясь за карман пиджака.
Но его придавила к месту мощная рука Мишани. И кисть Семена он успел перехватить, и вытащил её из кармана вместе с пистолетом. Я перегнулся через стол и взял его осторожно.
- Как же ты мог, Семен? - грустно смотрел на него Мишаня. Даже как-то обиженно смотрел.
- Да о чем вы, черт подери?! - выкрикнул Семен. - Вы что, с ума спрыгнули, верите этой бабе?!
- Ты лучше помолчи! - устало велел Мишаня.
- Да нам не очень-то и нужны твои рассказы, - вставил я. - Мы и так почти во всем разобрались. Если бы я все сразу Нине рассказал, все прояснилось бы ещё раньше. Это она объяснила, как вы мне Наталью подкинули.
- Конечно, - кивнула Нина. - Вы же на женщин смотрите весьма специфически. Больше фигуру запоминаете. Я спросила, видел ли он лицо Наташи предполагаемой и как долго. Вот и все.
- А я вспомнил, что лицо-то я видел как раз мельком. Нина и подсказала, что есть такое понятие, как портретный грим. Плюс парик, походка, похожая фигура - и двойник готов. Для таких лохов, как я.
- Не было, короче, никакого двойника, никакой сестры моей, дрогнувшим голосом отозвалась Нина.
- А кто же был? - воскликнул нервно Семен.
- Думаешь, я не знаю? - разозлился я. - Подожди, и до этого дойдем. все по порядку вспомним. Если что не так, ты нас поправишь. Значит, так... Служил ты начальником охраны. Потом служба стала расширяться, и ты почему-то перестал справляться как следует или ещё чего... Короче, должности ты лишился.
Но не уволился, а решил дождаться момента и отомстить занявшему твое место Володе и шефу. Ты ещё с детства этим отличался. Вы со Светой прославились там жестокостью, кражами и злопамятностью. Это мне твой приятель из детдома рассказывал.
Ты затаился и ждал, чтобы сорвать кусок пожирнее. Вы со Светой мечтали о богатстве. Большом богатстве, настоящем. А денег хватало лишь на фальшивую роскошь. Вы всегда хотели уехать из страны, и ещё чуть-чуть - и это вам удалось бы. Только зря вы оставили на стене дипломы и грамоты. Одна из грамот, выданная за отличную службу начальника охраны банка, датирована десятилетней давностью. Еще там красовались дипломы об окончании театрального училища твоей женой и несколько грамот ей за отличную стрельбу и успехи в спорте. Вот так я и понял, откуда взялась "Наташа".
- Ты совсем рехнулся! - оскалился Семен.
- Возможно, - не стал я спорить. - Но вчера я навестил крошку-лифтера, и он мне поведал трогательную историю о том, как ты уговорил его убить братца, чтобы ему жилось лучше. Одному-то денег больше достается, или что ты там ему наплел... И ты научил его, что надо говорить, и заставил написать этот журнал.
Не было никакого разговора шефа с Натальей, не было её приезда. Шефу ты мозги запудрил, убедив, что жена ему изменяет. Поскольку отношения у них с Ниной сложились к этому моменту не самые теплые, он тебе почти поверил и поручил мне слежку. Это ты присоветовал. Об этом каким-то образом узнал Володя. Он тебе не доверял, и правильно делал. Видно, мои доклады и вмешательство Володи положили конец наблюдениям. А разговор с Наташей по телефону - это просто подставка. И свет в окне шефа зажегся потому, что ему позвонили с вахты. Ты позвонил. У вас со Светой все было до минутки рассчитано. И в подъезде ты меня ударил. И машину вы у Володи украли. Он на ней почти не ездил. У него служебная имелась, на ней он и возил шефа.
Очевидно, вы за мной следили и засекли наше знакомство с Ниной. Это оказалось вам на руку. Вы тут же подсунули мне двойника и страшную угрозу жизни Нины, и мы оба это проглотили. Ты знал историю её сестры и бессовестно воспользовался ею.
Но вернемся в подъезд. Ты сообразил, что маленький лифтер оказался важным свидетелем и рано или поздно, но я выйду на него. И уговорил его дебильного брата убить близнеца. И большинство разговоров за шефа вел со мной ты, а не он сам. И машину Володи, которую не угнали, как вы рассчитывали, пришлось возвращать владельцу, пока он её не нашел сам и не задался вопросом, откуда она у дома шефа взялась. Это я и заметил, и ты меня второй раз вырубил.
Ты позвонил в больницу от имени шефа и рассказал, что у него украли машину. Я проверил, оказалось, что машина Володина. Тогда я предположил сговор шефа и Володи, а он - наш с тобой сговор. И тут ты разыгрываешь номер с отправкой денег в соседний банк - номер, давно тобой заготовленный, надеясь заодно и заработать большие деньги.
Ты устроил засаду, и мы с тобой оба "влипли". Шеф, как ты и надеялся, решил все проверить, прежде чем наказать или возбуждать уголовное дело. Расписка в таком случае - стандартная процедура. Но шеф действительно сильно нервничал, Володя оказался тоже хорошим дерьмом, повезло шефу на охрану! Володе в руке попали банковские документы об уклонении от налогов и прочее, и он шантажировал шефа.
Ты пронюхал об этом и попытался шантажировать Володю. Он начал за тобой охоту. И тут я узнал его адрес и что машина "Ауди" принадлежала ему. Тебе это сыграло на руку. Мы оказались с тобой в одной упряжке, и ты стал потихоньку направлять меня в нужное русло. Ну, дальше все понятно. Вы с Володей вцепились один другому в глотку, с документами меня просветила Нина. В Павловске нет художественно-промышленного института, но есть училище, которое она и закончила. Но когда она стала открывать собственное дело, понадобился диплом о высшем образовании, который и купил для шефа начальник охраны, то есть ты. Сразу стали понятны и все остальные документы.
Шаря в воде, я наткнулся на веревку, прижатую камнем. И потянул. Меня удивили её внушительная длина, и тянулась она, кажется, к самой скале. На конце её прикреплено металлическое кольцо, я накинул его на один из торчащих в бетоне штырей. И веревка - шелковый трос оранжевого цвета стала перильцами к острову.
И тут до меня дошло. Вот как подбирался к нам укравший деньги! Не из города, не через лес, а по воде, совсем с другой стороны. И уходил так же. Значит, это необязательно кто-то из нас. А тросик необходим, чтобы в холодной воде плыть без опаски и быстро.
Я покряхтел, помялся, но все же разделся, сделал энное количество приседаний, чтобы разогреться, растерся ещё майкой, ухнул и бросился в воду. Поплыл к скале, держась за трос.
В воде было ещё туда-сюда, но когда я вылез на крохотный островок, где стояла скала, меня разобрал озноб. Обдувавший ветерок казался ледяным. Я весь покрылся гусиной кожей и стучал зубами так, что было слышно, наверное, с берега.
Пытаясь согреться, стал бегать кругами и, обогнув скалу, выругался. Разумеется, я был прав. Откуда могла взяться скала на водоеме! Она оказалась обычной кирпичной стеной давно развалившегося здания, которую использовали как каркас, натянув на неё полотнище, огромное и весьма натурально выполненное, с искусно нарисованной скалой.
Я подошел вплотную и на краю холста заметил надпись: "Реквизит. Собственность киностудии А.М. Горького". А позади "скалы" я увидел вдалеке полосу берега, там утопал в зелени небольшой домик с кустарником вместо забора. Возле берега причалена моторная лодка. Я огляделся и не заметил больше никаких тросов. Зато нашел вбитый в землю кол, и рядом - след от киля вытаскиваемой на остров лодки.
Я не решился вплавь добираться до другого берега, тем более так и не найдя свой пистолет, а в маленьком домике если и дожидались кого-то, то уж явно не меня и не с букетами цветов.
Я собрался плыть обратно, но тут открылась дверь дома, и оттуда вышла женщина. Лица её отсюда видно не было, но фигурой она удивительно походила на... Но нет, другую бы немного походку... И волосы не того цвета и не так лежат... Еще бы немного, совсем немного, и я бы узнал ее... Точно узнал бы! Но тут меня заметили.
Женщина почти бегом бросилась в дом. Я замешкался, и когда метнулся огибать скалу искать трос, на кирпичной стене заметил маленькую красную точку.
Что такое лазерный прицел, мне не нужно объяснять. Я и сам кому хочешь объяснил бы. Я рывком бросился в сторону, упал на бок и, обдирая лицо о кирпичную крошку, закатился за стену.
И вовремя. "Пам-пам-пам..." - раздались глухие звуки с того берега, и по стене брызнули пули. Стреляла не иначе как ночная амазонка. Я не стал дожидаться, пока она додумается сесть в лодку, и поплыл.
С перепугу я не заметил, как домахал до разбитых плит. И почти не замерз, некогда было. Великая вещь - инстинкт самосохранения. Я вылетел из воды, кое-как оделся и прислушался. Мотора не слышно. Значит, все верно: это вчерашняя девушка, и лодку я ей, видно, повредил все же.
Я начал подниматься, и тут над головой у меня выбило фонтанчики земли, в лицо полетели комья. Я пригнулся и посмотрел на противоположный берег. Он еле-еле виднелся, так, неясная полоска - значит, стреляли через оптический прицел. Но дама, надо сказать, стреляла отменно! Из автомата, через оптику, на такое расстояние!
Теперь я точно знал, что нас с Мишаней Бог миловал в ту ночь, когда мы пытались получить выкуп. Но раздумывать и выстраивать версии, лежа скорчившись на узкой отвесной тропинке, мне теперь недосуг. И я взлетел вверх как на крыльях. Выстрелы почему-то прекратились. То ли я пропал из видимости, то ли кто-то помешал воинственной амазонке. Все равно я поскорее ретировался с края обрыва, чтобы не светиться силуэтом для её упражнений в стрельбе.
Только теперь я почувствовал, что замерз. Я помчался в дом и быстро переоделся в сухую одежду, повесил автомат через плечо под куртку, пистолет засунул под брюки на спине. В спортивную сумку бросил несколько коробок с патронами для пистолета, две запасные обоймы, насыпал автоматных патронов и положил два рожка. Долго думал, добавил осторожно четыре гранаты и сверху бросил тренировочный костюм, для виду.
Только после этого я немного успокоился. Пошел на кухню, сделал себе несколько гигантских бутербродов, сварил кофе и выхлебал стакана три, не меньше. А после завтрака пошел прочь от этой дачи.
А кого мне там ожидать? Разве что смерть. Но это в мои планы не входило, по крайней мере в ближайшие.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Я шагал быстро, оставляя за спиной дачу и безумную речную амазонку, прекрасно понимая, что разгадка тайны - где-то там, на той стороне, в маленьком домике за оградой из кустарника. Но я посчитал, что доберусь до истины другим путем.
Примерно на полдороге к шоссе на Москву я свернул в сторону и вскоре вышел к небольшой деревушке. Там обошел все дворы, долго торговался с мужичонкой в телогрейке, пока не ударил с ним по рукам. Я отсчитывал ему деньги, пока он выводил из сарая старенький мотоцикл с коляской.
Покачивая головой на мою бестолковость, сокрушаясь по поводу такой моей непроходимой дремучести, он показал, как и что включать и куда нажимать. Я с сожалением понял, что все мои познания о мотоцикле кончаются на том, с какой стороны на него садятся. Вздохнув, я добавил ещё несколько купюр, и мужичок с недоумением поменял свою телогрейку на мою пижонскую куртку. В придачу он вынес мне замысловатый шлем с квадратными очками. Я принялся благодарить за все и за лекцию, но мужичок заторопился. Он нетерпеливо перебирал ногами, дожидаясь, когда я наконец уеду. Едва я взгромоздился на мотоцикл, он поспешно попрощался со мной и, нисколько не интересуясь моей дальнейшей судьбой, чуть не бегом потопал вперевалку к крайней избе, прихватив по дороге у сарая пустой бидончик.
Эх, с какой радостью я сейчас оказался бы на его месте! Но - увы! Я надавил на газ и потихоньку тронулся, придерживая вырывающегося из-под меня железного коня.
Я выехал в стороне от места гибели Ухина и попылил по направлению к Москве. Там, где вчера стояли машины и кружился вертолет, сегодня осталось несколько машин с солдатами. Вертолет протарахтел в сторону от шоссе, и я, вздохнув, понял, что нашу дачу обнаружат в течение нескольких ближайших часов. На мужичка в телогрейке на стареньком мотоцикле, в допотопный квадратных очках никто не обратил внимания: мол, деревня зачем-то в Москву покатила...
Так и вывезла меня моя сообразительность. Но в Москве меня едва
ли не первый же милиционер хотел остановить. К счастью, его внимание отвлек "мерс", лихо перестроившийся через две полосы. Мент засвистел, и тот прижался к обочине, а мне постовой замахал, проезжай, мол, почему-то погрозив кулаком, и, как школьник, вприпрыжку помчался к "Мерседесу". Ну ясное дело. Ведь где и ехал навар, то не на драндулете с коляской.
Впрочем, я не возмутился, а поблагодарил его величество случай и поскорее зарулил в переулок, где снял очки и телогрейку, в которую завернул автомат, и положил все в коляску, чтобы иметь под рукой.
Я приехал в Москву не для розыска своих друзей. Дай Бог, если Семен привез билеты, все они встретились. У них не хватало времени ожидать меня. А у меня оставалось дело. Я должен оплатить долги.
И поехал к дому шефа. По дороге заглянул в гастроном, вернулся с пакетом, который тоже положил в коляску. Все-таки великая это вещь мотоцикл с коляской! Я остановился у подъезда. Взял под мышку телогрейку, не то сопрут еще, пакет в руку и вошел в дверь, днем всегда открытую.
Навстречу мне вышел, почтительно кланяясь и вопросительно глядя, маленький узкоглазый человечек. Он не сразу признал меня, а узнав, утерял приветливое выражение и поскучнел. Но будучи человеком восточным, продолжал так же вежливо кланяться.
- Ну как, похоронил брата?
- Похоронила брата, похоронила, - закивал с готовностью человечек.
- А я вот тут помянуть принес, - помахал я пакетом, в котором булькнула влага.
Маленький человечек замялся, но я обнял его за плечики и подтолкнул к дверям под лестницей.
- Давай, папа Карло, веди в свою каморку, - буркнул я, видя, что он оглядывается по сторонам, словно ждет кого-то.
- Зачем обижаем? - возмутился человечек. - Я маленькая, но не карла. Сама ты карла!
- Извини, брат! - с чувством сказал я. - Это я про Буратино...
- Буртина? Что такая - Буртина? - удивился человечек.
- Ладно, пойдем, помянем, после разберемся, - я все подталкивал его к заветной дверке.
Он ещё раз оглянулся, но подъезд оставался пустым. И он со вздохом полез в карман за ключами.
Мы сидели за игрушечным столиком, посреди стола стояла открытая бутылка водки, на маленьких блюдечках выложены всякие маринады: морковка, свекла, ещё что-то мне неизвестное. Боюсь, и науке тоже. Перед нами стояли две маленькие чашечки, вроде кофейных, из каких в кино пьют аристократы. Только без ручек. Все здесь напоминало кукольный домик.
Я вертел головой, оглядываясь. На стене появилась фотография. В прошлый раз её не было. С фотографии, окантованной в простую картонную рамку, перевязанную черной лентой наискосок, смотрел на нас маленький человечек, точная копия сидевшего за столом.
- Это твой брат? - спросил я.
- Это не брата, - помотал головой человечек. - Это я.
Я в шоке уронил с вилки какой-то маринад, не донеся его до рта.
- А что значит эта траурная рамка? - вылупился я на него.
- Это вроде как брата. Не было у него фотки. Я сходила и снялась. Очень похоже на брата. Все равно. Пусть висит.
- Пусть, - пожал я плечами. - Это ваши дела.
- Наша дела, наша, - закивал он.
- А где тетрадка, в которой твой брат записывал, кто приходил?
- Нет тетрадка, - после небольшой паузы ответил человечек.
- Ты думаешь, я буду спрашивать, где она? - хмыкнул я. - Нет. Все одно она фальшивая. Это ты её написал?
Человечек задумался. Потом молча кивнул. Силен мужик!
- Сколько же тебе заплатили за смерть твоего брата? Ты же сам его убил, правда? Про кого он знал то, что знать ему не положено?
- Писала я. Убивала нет.
- Ты, ты убил. Только это ваше с братом дело. Тут уж он сам тебе судья.
- Как эта судья? Она же мертвая, брата? - подпрыгнул человечек. - Она не может судьей! Она совсем мертвая. Я не убивала.
- Да ты, ты убил, чего уж там. Больше некому. Только вот за что? Он же брат тебе родной.
- А-а, совсем плохая брата была, - равнодушно махнул рукой человечек. - Работала мало, болела много, кушала много. Совсем плохая брата.
- Ладно, - совсем ошалел я от этой логики. - Это ты в другом месте расскажешь. Ты давай мне вот про что рассказывай...
Вышел я от него через час. Человечек остался лежать на маленькой жесткой кровати укрытый одеялком, в лом пьяный. Я его попросил допить бутылку. Он не стал мне отказывать. Восток, он вежливость прививает. Тонкие люди, эти выходцы с Востока.
Мой мотоцикл стоял у подъезда, пугая прохожих допотопностью и неуместностью у такого шикарного дома, среди новеньких авто, блестящих, как шары на елке.
Во рту у меня ощущался привкус дерьма. Жажда мести сменилась вдруг усталостью и равнодушием. Мне казалось, я почти разгадал эту головоломку. Но лучше бы я не разгадывал. Я сел на сиденье мотоцикла, нагретое солнышком, полез в карман, достал мятую пачку сигарет, закурил. И бросил, сделав пару затяжек. Тяжело мне было. Долг давил на плечи страшной тяжестью. Но я принял его на себя, а долг мертвым людям - свят.
И я поехал в сторону банка, где начались все наши неприятности. Немного не доезжая, остановился, дождался проходящего мимо подростка, которому вручил незапечатанной конверт, велев передать его в банк. В руку сунул ему двадцать долларов.
Тот при виде таких денег даже не поинтересовался, что в пакете. А ведь там вполне свободно могла оказаться бомба. Он схватил пакет и пошел в ворота. Проводив его взглядом, я поехал обратно, на дачу. Поехал платить по счетам.
Свернув с шоссе, я повторил трюк с телогрейкой, и меня не остановила даже милицейская засада. Старший махнул рукой своим молодым сослуживцам, вынырнувшим было из кустов: мол, отстаньте, не видите, местный. Я важно пропылил мимо, мысленно благодаря мужичка за его прикид.
Не поехав по дороге к даче, я свернул левее, на проселок в лесок, и тут же кто-то выловил меня из седла, как рыбку сачком из аквариума. Я висел в воздухе и болтал ногами, мотоцикл свернул и уткнулся в кусты. Меня поставили наконец на землю, и, оглянувшись, я увидел Мишаню.
- Ты что тут делаешь? - удивился я.
- Да вот, пошел посмотреть, что да как, где можно проскочить к Москве. Сегодня почти весь день вертолеты летают. К даче минут сорок назад несколько машин проехало. Видать, с вертолета что-то нащупали. Так что если бы ты пораньше чуть ехал, то вполне мог влипнуть.
- А куда вы все вчера с дачи подевались?
- Да примчался Семен, наорал на меня за то, что Нина пропала... - тут он поперхнулся, поняв, что сболтнул то, о чем, по всей видимости, не хотел пока говорить.
- Как пропала? - у меня похолодели кончики пальцев.
- Ну, знаешь, не совсем она пропала... Я отвел её тут в один дом. Когда всякие случаи странные начали происходить, дай, думаю, пока деньги есть, подстрахуюсь. Ну, взял тихонько денег и пошел в деревню, тут недалеко, да и купил дом.
- А-а, это когда ты ночью гулять ходил, а Серегу убили? - вспомнил я.
- Ну да, - ответил Мишаня. - А ты откуда знаешь?
- Я все знаю, - буркнул я не очень любезно. - Ты давай дальше рассказывай.
- Ну, дом на отшибе. Я сказал, что приеду в него только через пару месяцев. А тут пошли разборки, думаю, надо Нину пока от беды там припрятать. Я посчитал, что дом пригодится, если понадобится отсидеться. А он по-другому пригодился.
- Смотри, спрашивать про чужих начнут - заложат хозяева.
- Не, - уверенно сказал Мишаня. - Я же с ними без бумаги про дом договорился, чтобы им налоги не платить. Так они побоятся властям сказать. Да и невдомек им, что я туда уже въехал.
- Так, а что Семен?
- Я и говорю, горяч он больно. В Афгане был случай, расстрелял двух пленных, думал, шпионы, а они оказались крестьянами из соседней деревни. Потом над нашим дезертиром одним самосуд учинил. Но тот жив остался, замяли это дело тогда. Но горяч он не в меру. Я от греха подальше и спрятал Нину.
- Ну и что?
- Семен наорал на меня, я ему сказал, что заснул, она и убежала, виноват, мол, недосмотрел, понадеялся. Он обложил меня крепко, потом говорит, надо срочно сматываться, что ты в засаду попал в том кафе, где у вас встреча намечалась, стрельба была сильная, ментов понаехало. Это правда?
- Да почти все так, - уклончиво ответил я. - Пока ты рассказывай, а я потом.
- А чего ещё рассказывать? Мы рыпнулись уматывать, да пока собирались, едва на милицию у дороги не нарвались, они Ухина нашли, вертолет летал. Ну, Семен сказал, что у него тут припасен вариант, и мы поехали куда-то в сторону, петляли, петляли, потом я только утром разобрался, оказывается, мы у водоема снова, Семен там снял дом у каких-то хозяев с детьми, вернее, полдома. За стенкой все время детишки шумят. Не очень здорово, но лучше, чем на даче нашей ментов дожидаться. Тем более ночью сегодня вертолет летал, по озеру на моторках катались, постреливали сильно.
- Ладно, Мишаня, веди меня к Нине, потом все расскажу, - я поднялся.
Мишаня хотел что-то возразить, но не стал, и мы закатили мотоцикл в кусты и пошли. Домик стоял на отшибе, в двух километрах от деревушки. Нина находилась там. Мы обнялись, и она сказала мне:
- Я ни в чем не виновата. Я, кажется, очень о многом догадалась.
- Я тоже! - перебил я её.
- Можно сначала я? - попросила она.
- Хорошо, - кивнул я. - Только сперва ответь мне на один вопрос... Кто вот на этой фотографии?
Она стала говорить, после говорил я, мы спорили, хватались за головы и разошлись через час. Мы с Мишаней пошли к Семену, который ждал в одном из дачных домиков. Домик был разделен на две половины: снаружи - высоким забором, а внутри - запертой дверью в бывшей проходной комнате. Это хорошо, что за забором ничего не видно. Наша половина стояла входом к лесу.
Семен нас просмотрел, не заметил, как мы перебежали поляну. Он паковал вещи и вздрогнул, когда скрипнула дверь.
- Абрикосов? - удивился он. - Ты откуда?
- Да вот, вырвался, - улыбнулся я. - А ты что, не рад?
- С чего ты взял?
- Да померещилось, - отмахнулся я. - Билеты купил? Все в порядке?
- Купил, на завтра. Рейс в четырнадцать пятьдесят. В Грецию. Так что завтра все закончится.
- А где жена с ребятами?
- А зачем им сюда тащиться? Еще неизвестно, как выберемся отсюда. Я ей звонил, сказал, чтобы ждала нас с мальчишками в аэропорту. Ее-то никто не станет искать.
- Тоже верно. Только Зяма должен был заказать билеты на сегодня в ночь.
- Ну, не знаю, - развел руками Семен. - Я взял то, что выдали по номеру заказа.
- Ну ладно. Начнем тогда собираться.
- Рановато вроде, - посмотрел на часы Семен.
- Лучше заранее выбраться отсюда. Потом неизвестно, сколько времени на это уйдет.
- Тоже верно, - согласился Семен.
- Еще за Ниной надо заскочить, - кашлянул Мишаня.
- Вот засранец! - с чувством сказал Семен. - Я ведь чуял, что здесь что-то не так. Не мог ты её проспать.
Он говорил без всякого зла.
- Ну, раз надо ещё за Ниной заходить, тогда пойдемте.
- А вещи? - спросил Мишаня.
- За вещами все вместе вернемся. Машина здесь, сюда и привести её надо, чтобы лишний раз не раскатывать, глаза не мозолить в деревне.
- Ты прав, - поддержал я, и мы вышли.
Через несколько шагов Семен остановился.
- А чего мы, дураки, всей ватагой туда потащились? Вы сходите, а я допакуюсь пока.
Мы переглянулись и согласились.
- Где машина? - спросил я по дороге у Мишани.
- Рядом с домом у озера, в кустах спрятана, в лесочке.
Вернулись мы быстро. И заслышали какую-то возню в кустах. Мы заглянули туда и нашли чертыхающегося Семена, злого и расстроенного, ковырявшегося в поднятом капоте машины.
- Ты чего там потерял? - спросил Мишаня.
- Хотел машину проверить, - пояснил, вылезая из-под капота, Семен. Что-то не заводится.
- Ладно, потом гляну, - хлопнул его по плечу Мишаня. - Говорил же тебе, осваивай технику! Пойдем пока в дом, поговорить надо.
Семен вопросительно глянул на него, но ничего не сказал, вытер руки промасленной тряпкой и пошел к дому, укрываясь за кустами. Мы последовали за ним.
- Так о чем разговор? - деловито спросил Семен, когда мы вошли.
- Давайте сядем за стол, чайку попьем и обсудим все, - предложил Мишаня, добродушно улыбаясь.
- Нашли время разговоры разводить, - проворчал Семен, все же усаживаясь за стол.
Я сел напротив него, Нина рядом со мной, а Мишаня рядом с Семеном.
- Ты кем служил в банке? - спросил я Семен.
- Чего-о-о? - вылупился он на меня. - В охране служил. Ты что, забыл, что ли?
- Этого-то я не забыл, а вот то, что ты сначала начальником охраны был, этого я раньше не знал.
- Ну, вспомнил! Когда это было!
- Давно, - согласился я. - А скажи-ка, друг любезный, кто на этой фотографии?
Я выложил на стол фотографию Нины на даче, с водоемом за спиной.
- Это Нина, - пожал плечами Семен. - А что?
- А рядом с Ниной кто?
- Не знаю! - зло огрызнулся он.
- Рядом со мной - он, - подала голос Нина.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
- Эта фотография, - продолжала она, - была сделана, когда мы сюда с мужем в первый раз приехали. Семен тогда начальником охраны работал. Он и место для дачи выбирал, он и снимал её для мужа, вернее, это его знакомые нам уступили дачу. Если бы я видела эту фотографию раньше, не произошло бы всей этой ерунды. А с другой стороны от меня стоит мой муж. Но их обоих отрезали.
- Вот так, Сеня, - подвел я итог. - И колечко на пальчике - твое. Лихой перстенек!
- Вы чего, ребята, охренели?! - вскочил Семен, хватаясь за карман пиджака.
Но его придавила к месту мощная рука Мишани. И кисть Семена он успел перехватить, и вытащил её из кармана вместе с пистолетом. Я перегнулся через стол и взял его осторожно.
- Как же ты мог, Семен? - грустно смотрел на него Мишаня. Даже как-то обиженно смотрел.
- Да о чем вы, черт подери?! - выкрикнул Семен. - Вы что, с ума спрыгнули, верите этой бабе?!
- Ты лучше помолчи! - устало велел Мишаня.
- Да нам не очень-то и нужны твои рассказы, - вставил я. - Мы и так почти во всем разобрались. Если бы я все сразу Нине рассказал, все прояснилось бы ещё раньше. Это она объяснила, как вы мне Наталью подкинули.
- Конечно, - кивнула Нина. - Вы же на женщин смотрите весьма специфически. Больше фигуру запоминаете. Я спросила, видел ли он лицо Наташи предполагаемой и как долго. Вот и все.
- А я вспомнил, что лицо-то я видел как раз мельком. Нина и подсказала, что есть такое понятие, как портретный грим. Плюс парик, походка, похожая фигура - и двойник готов. Для таких лохов, как я.
- Не было, короче, никакого двойника, никакой сестры моей, дрогнувшим голосом отозвалась Нина.
- А кто же был? - воскликнул нервно Семен.
- Думаешь, я не знаю? - разозлился я. - Подожди, и до этого дойдем. все по порядку вспомним. Если что не так, ты нас поправишь. Значит, так... Служил ты начальником охраны. Потом служба стала расширяться, и ты почему-то перестал справляться как следует или ещё чего... Короче, должности ты лишился.
Но не уволился, а решил дождаться момента и отомстить занявшему твое место Володе и шефу. Ты ещё с детства этим отличался. Вы со Светой прославились там жестокостью, кражами и злопамятностью. Это мне твой приятель из детдома рассказывал.
Ты затаился и ждал, чтобы сорвать кусок пожирнее. Вы со Светой мечтали о богатстве. Большом богатстве, настоящем. А денег хватало лишь на фальшивую роскошь. Вы всегда хотели уехать из страны, и ещё чуть-чуть - и это вам удалось бы. Только зря вы оставили на стене дипломы и грамоты. Одна из грамот, выданная за отличную службу начальника охраны банка, датирована десятилетней давностью. Еще там красовались дипломы об окончании театрального училища твоей женой и несколько грамот ей за отличную стрельбу и успехи в спорте. Вот так я и понял, откуда взялась "Наташа".
- Ты совсем рехнулся! - оскалился Семен.
- Возможно, - не стал я спорить. - Но вчера я навестил крошку-лифтера, и он мне поведал трогательную историю о том, как ты уговорил его убить братца, чтобы ему жилось лучше. Одному-то денег больше достается, или что ты там ему наплел... И ты научил его, что надо говорить, и заставил написать этот журнал.
Не было никакого разговора шефа с Натальей, не было её приезда. Шефу ты мозги запудрил, убедив, что жена ему изменяет. Поскольку отношения у них с Ниной сложились к этому моменту не самые теплые, он тебе почти поверил и поручил мне слежку. Это ты присоветовал. Об этом каким-то образом узнал Володя. Он тебе не доверял, и правильно делал. Видно, мои доклады и вмешательство Володи положили конец наблюдениям. А разговор с Наташей по телефону - это просто подставка. И свет в окне шефа зажегся потому, что ему позвонили с вахты. Ты позвонил. У вас со Светой все было до минутки рассчитано. И в подъезде ты меня ударил. И машину вы у Володи украли. Он на ней почти не ездил. У него служебная имелась, на ней он и возил шефа.
Очевидно, вы за мной следили и засекли наше знакомство с Ниной. Это оказалось вам на руку. Вы тут же подсунули мне двойника и страшную угрозу жизни Нины, и мы оба это проглотили. Ты знал историю её сестры и бессовестно воспользовался ею.
Но вернемся в подъезд. Ты сообразил, что маленький лифтер оказался важным свидетелем и рано или поздно, но я выйду на него. И уговорил его дебильного брата убить близнеца. И большинство разговоров за шефа вел со мной ты, а не он сам. И машину Володи, которую не угнали, как вы рассчитывали, пришлось возвращать владельцу, пока он её не нашел сам и не задался вопросом, откуда она у дома шефа взялась. Это я и заметил, и ты меня второй раз вырубил.
Ты позвонил в больницу от имени шефа и рассказал, что у него украли машину. Я проверил, оказалось, что машина Володина. Тогда я предположил сговор шефа и Володи, а он - наш с тобой сговор. И тут ты разыгрываешь номер с отправкой денег в соседний банк - номер, давно тобой заготовленный, надеясь заодно и заработать большие деньги.
Ты устроил засаду, и мы с тобой оба "влипли". Шеф, как ты и надеялся, решил все проверить, прежде чем наказать или возбуждать уголовное дело. Расписка в таком случае - стандартная процедура. Но шеф действительно сильно нервничал, Володя оказался тоже хорошим дерьмом, повезло шефу на охрану! Володе в руке попали банковские документы об уклонении от налогов и прочее, и он шантажировал шефа.
Ты пронюхал об этом и попытался шантажировать Володю. Он начал за тобой охоту. И тут я узнал его адрес и что машина "Ауди" принадлежала ему. Тебе это сыграло на руку. Мы оказались с тобой в одной упряжке, и ты стал потихоньку направлять меня в нужное русло. Ну, дальше все понятно. Вы с Володей вцепились один другому в глотку, с документами меня просветила Нина. В Павловске нет художественно-промышленного института, но есть училище, которое она и закончила. Но когда она стала открывать собственное дело, понадобился диплом о высшем образовании, который и купил для шефа начальник охраны, то есть ты. Сразу стали понятны и все остальные документы.